Это случилось когда красный серп Луны медленно умирал. Чахоточный он судорожно отхаркивал, душивший его мрак, а тонкие лучи звезд насмешливо гладили его изможденную в глубоких кавернах плоть.
Кошка бежала легко и быстро, стремительно меряя тонкими лапами аллеи старого парка. Гибкое поджарое тело тенью скользило между рядами деревьев и на мягком черноземе оставались слабые отметины лап. Ливший с утра дождь зарядил с новой силой и ветер принялся рьяно избивать кроны деревьев сладострастно завывая в трубах.
Тугие струи ударили по дощатой сцене, загрохотали на жестяном настиле ее задника и словно копейщики вломились в гущу деревьев, надолго завязнув в хитросплетенье ветвей.
Миновав русские горки, кошка прижалась к шершавому стволу тополя, там где тень от его ветвей была гуще. Бока равномерно опадали и поднимались - она тяжело дышала. Пробежка сквозь парк утомила ее. Если бы не цепкий, терзавший ее желудок голод она бы стрелой проскочила эти аллеи, но сейчас, когда он прочно обосновался в ее внутренностях и ей приходилось, мелко дрожать, надеясь отыскать для себя немного еды.
Несясь через парк она хотела доказать самой себе, что этот голод еще не сломил ее гордый кошачий дух, и если бы он, - голод,- вдруг сумел обрести плоть она нашла бы в себе силы разорвать его на части. Ей нужно было вернуть себе ощущение прежней свободы и независимости иначе следующей ночью она могла просто не найти в себе силы выйти на поиск. Она не любила выходить днем. Днем слишком много людей. Это опасно. Они могут заметить,... могут убить...
Сухих чуточку шершавых ноздрей осторожно коснулся запах человека. Кошка замерла, настороженно принюхиваясь к запаху. Вибрисы чуточку дрогнули, она уловила сторону, с которой шел запах. Новый порыв ветра отшвырнул запах, но кошка продолжала упрямо принюхивалась. Там где человек - там опасно..., но там есть еда.
Она повернула голову, легко изогнув гибкое тело. Прямо перед ней, метрах в тридцати сквозь разрыв в изгороди виднелся кусок мокрого асфальта и угол троллейбусной остановки. В канаве слева, шагах в четырех от кустов лежала на треть уйдя в чержно-рыжую глину бутылка водки. Слишком далеко от тротуара, что бы бомжи могли ее заметить. Края изгороди слегка шевелились, словно листья на ветках были маленькими хищными рыбками или же сам провал был пастью ведущий в сумрак желудка.
Снизу, в стороне Волги зародился гул мотора. Подняв шинами водяную пыль, проехала машина, слегка притормозив у поворота и красные огоньки, мигнув, отразились в широких зрачках кошки. Может быть чуточку дольше, чем это могло быть в дождь.
Кошка, стелясь, пробежала отделяющее ее расстояние от изгороди и плотно прижалась к ней, почти сливаясь в темноте с плотной стеной кустарника.
На остановку шагнул человек. Мокрые волосы налипли на лоб, живот нависает над ремнем, в руках сверток. Даже отсюда через дорогу чуткий нос поймал запах машинного масла, солидола и мокрого железа.
Сквозь туманную завесу дождя было видно, как, зажав сверток подмышкой, мужчина прикуривает сигарету. Смятая пачка "Максима" слишком долго пробыла в заднем кармане джинсов, и теперь сырая сигарета никак не хотела тлеть. Колеблющийся язычок огня выхватил полные вывернутые, как у негра губы, толстые пальцы с широкими, словно лезвия стамесок ногтями. Запекшаяся на тыльной стороне ладони кровь и грязь под давно нестриженными ногтями говорили, что борьба с железным другом за право считать себя автомобилистом не была легкой.
Прижав уши и елозя теплым брюхом по раскисшей земле, кошка медленно поползла к тротуару, не сводя немигающих глаз с человека. В каждом изгибе узкого тела, сейчас распластанного в грязи таилась упругая сила. Она медленно пробиралась вперед...
Наконец сигарета сдалась, и мужчина блаженно затянулся, пустив струю вонючего дыма. Шагнув к краю остановке он на секунду высунул голову под дождь глядя нет ли троллейбуса. Навстречу ему, гудя как рассерженный шмель, полз КАМАЗ. Человек шагнул обратно, удобнее перехватив сползающий сверток.
Громыхая пустым ведром висящим на заднем бампере КАМАЗ вполз в поворот оставляя после себя клубы выхлопных газов, которые лениво стелились ему вслед медленно впитываясь в мокрый асфальт.
Следом за КАМАЗОМ вылетела мазда и словно глиссер выбрасывая из под колес волны воды намеренно впритирку прошла с тротуаром. Мужчина отпрянул, вжимаясь в плестиглазовую стенку остановки и волна грязной уличной воды окатила его. Он яростно матюгнулся и вскинул руку в неприличном, широко известном жесте, вслед улетевшей машины...
Кошка прыгнула на дорогу, задние лапы глубоко вдавились в глину вышвыривая ее тело на середину дороги. Сжалась в комок с яростно горящими глазами, - большая как королевский пудель и стремительно распластавшись в новом прыжке, обрушилась на человека.
Тонкий пластик не выдержал повторного удара, и мужчина затылком и плечами проломил стену остановки, заваливаясь и падая навзничь, а спереди на нем триумфально шипя, ярилась кошка. Переломившись в бедрах человек, рухнул на асфальт в окружении битого пластика. Кривые когти коротко полоснули по лицу, разорвав щеку и нос. Следующий удар располосовал шею. Задние лапы жестоко рвали грудь, царапая ребра пухлый живот. Мужчина забулькал рассеченным горлом пытаясь вдохнуть и затих.
Кошка дернула еще раз лапами и повела ушами. Бросок занял секунду не больше. Она тихо урчала, давая ярости выйти наружу. Медленно сползла с тела, в темноте было видно, как парят вывалившиеся из живота мужчины внутренности. Кошка брезгливо ткнула лапой в их середину. Печень, печень и сердце - вот что ей нужно. А потом, насытившись, немного сырого мяса. У нее были свои лакомые места.