Последний день уходящего лета выдался солнечным и теплым, и тем обиднее сидеть в такую погоду под крышей. Егор горестно вздыхает и смотрит в окно. Под тяжестью зеленых яблок ветви антоновки качаются у самой земли. Рядом с изгородью алеют грозди калины. Хозяева специально ее выращивают, потому что цветы калины хороший медонос. Кое-где сквозь резные листья проглядывают малиновые соцветия лугового василька. И этот сорняк хозяева тоже бережно выращивают, потому что, в отличие от синего полевого василька, его луговой родственник будет цвести до глубокой осени. Егор вздыхает еще раз и обреченно смотрит на плешивую голову старика. Дед Макар сидит за столом и снаряжает патроны для своего заветного ружья. Для широкого рассеивания дроби при выстреле ему надо разделить каждый дробовой заряд на пять частей, засыпать их поочередно в патрон, проложив каждую часть дроби прокладкой. Егор ему в этом терпеливо помогает и с раздражением думает:
- Вчера крупную дробь перебирал, осматривая, нет ли вмятин. Труд такой, что Золушка отдыхает, потому что дробь разных номеров смешана в одной жестянке. Нет, чтобы, как все нормальные охотники, купить патроны в магазине, приспичило ему свои снаряжать!
Словно угадав мысли мальчика, старик с достоинством говорит:
- У меня, что не выстрел, то в цель. Нет мне равных на утиной охоте.
- А как же мой отец? - усмехаясь, спрашивает Егор.
- С отцом твоим мне, конечно, не тягаться. Егерь он, каких в наших краях мало, - соглашается старик. - Но после него, я самый опытный охотник.
Егор фыркает. Охотник из деда Макара уже никакой: глаза потеряли зоркость, руки дрожат и радикулит донимает. Да, что там охота? В марте он один галош потерял. Весь дом перевернули в поисках пропажи, а оказалось, что старый чудак один галош на другой надел.
- Ты не смотри, что с утиной дробью возишься. Утиной дробью и волка можно убить, - говорит дед Макар.
Егор усмехается. Увидав его снисходительную усмешку, старик продолжает:
- Один ученый человек в книге писал, как матерый волк погнался за его собакой. Спасаясь от серого разбойника, та бросилась под сани, а волк за ней. Охотник выстрелил, чуть ли, не в упор. Волк сгоряча еще полсотни метров пробежал, лег да лапы и отбросил.
В работе решено сделать перерыв. Старик убирает со стола патроны, дробь, порох и пыжи. Мальчик тем временем удаляет с пальцев ветошью свинцовую пыль, ополаскивает руки и вытирает их чистым полотенцем. Прежде чем последовать его примеру, старик идет в чулан и пока он звенит там ключами, хозяйка ставит перед Егором глубокую тарелку с пшенной кашей и кружку топленого молока. В другой тарелке молоко налито прямо в кашу. Дед Макар возвращается к столу с ружьем, которое водружает над ковром, и лишь потом идет к умывальнику. Хозяйка, увидав оружие, вспоминает, что у нее много дел в огороде, и тихо уходит. Старый и малый приступают к трапезе, причем дед Макар время от времени бросает гордые взгляды в сторону ружья. Оно того стоит. Клеймо с изображением короны и латинской буквы "F" указывает на то, что ружье изготовлено французскими оружейниками. Но беда в том, что никто из охотников не знает, при какой империи был создан этот шедевр. И когда владелец раритетного ружья отправляется на охоту, все держатся от него на достойном расстоянии, чтобы не пострадать в случае разрыва стволов. Старик глотает жидкую кашу и с умилением ласкает взглядом вороненую сталь стволов. Егор замечает, как по морщинистой коже скатывается слеза и падает в тарелку.
- Опять пошли воспоминания, - думает мальчик.
Дело в том, что старший сын деда Макара работает на севере и очень редко навещает родителей. И вот на юбилей, словно оправдываясь, подарил отцу невиданное здесь ружье и щенка сибирской лайки. Дед Макар растил его и учил, пока из щенка не вырос красивый и преданный пес по кличке Буран. Ценная была собака: сильная, смелая, выносливая. Если подымет зверя, никогда не упустит. Старика и на охоту приглашали, в основном, из-за Бурана. Но пропал он в конце зимы. Рассказывали, что поднял кабана и долго его преследовал. Вышел к чужой группе охотников. Те его накормили и увезли с собой. С тех пор затосковал дед Макар. Егор уже со счета сбился, сколько раз отец отправлял его выслушивать причитания старика.
- Чужаки - люди странные. Снаряжение у них такое, что нам в помине не видать. Машины такие, что твоему отцу за всю жизнь не заработать. А чужих собак воруют! Чего им не хватает?
- Совести, - говорит Егор, вспоминая слова отца.
Кто-то начинает настойчиво царапать дверь.
- Барсик вернулся, - говорит дед Макар и, уже обращаясь к Егору, просит. - Впусти этого разбойника да мордой ткни в календарь. Март давно прошел, а он неделями дома не ночует.
Егор открывает дверь и мимо него пролетает огромный комок грязной серой шерсти.
- Буран! - слышится из комнаты удивленный возглас деда Макара.
Егор быстро возвращается в комнату, чтобы лучше разглядеть собаку, которая вертится у ног хозяина. Вид у Бурана плачевный: левое ухо прокушено, от глаза к скуле тянется глубокая кровавая царапина. Даже сквозь плотную густую шерсть на спине видны следы зубов бродячих собак. Дед Макар сползает с табурета на пол и обнимает пса, который старательно вылизывает мокрое от слез лицо старика. Опомнившись, хозяин поднимается, берет со стола свою тарелку и ставит перед Бураном.
- Извини, уже не ожидал, что ты вернешься. Дай время, приготовлю праздничный обед.
Буран жадно ест, разбрызгивая молоко по полу. Слышно, как скрипят ступени крыльца, и в комнату входит отец Егора. Он наклоняется над собакой и берет ее за ошейник. Пес предостерегающе рычит, но зубы в ход не пускает.
- Смотри-ка, у него именная пластинка! - говорит отец, разглядывая металлическую полоску. - Вернуть за вознаграждение. И номер телефона.
Отец вынимает из кармана мобильник, смотрит на Егора и говорит:
- Закрой уши, мне надо этому человечку пару слов сказать. Нет, лучше выйди на крыльцо и подожди меня там.
Егор и от себя бы добавил не одну пару слов, но просьба произнесена таким тоном, что приходится волей-неволей повиноваться. Сидя на нагретом солнцем крыльце, он думает о том, как быстро по деревне разносится молва. Скрипит дверь, на крыльцо выходит отец и садится рядом с Егором.
- Если будут разборки, возьмешь меня? - спрашивает Егор. - Сам же учил меня стрелять!
- Разборок не будет. Человечек оказался, - отец делает паузу, подбирая нужное слово, - понятливый.
Егор огорченно вздыхает.
- А вам бы все воевать! - усмехается отец. - Ты и так много сделал.
- Ну, да. Пыжи осаливал да дробь перебирал, - с обидой в голосе говорит Егор.
- Дело не в пыжах. Было у старика одно любимое занятие и один удивительно терпеливый друг, которому можно было байки об охоте травить, благо, он смеяться не умеет. А когда Бурана украли, затосковал дед Макар. Печаль и тоска в могилу быстрее сводит, чем болезни. Думаешь, я не понимаю, с какой неохотой ты сюда ходил?
- Столько дней потеряно, - с раздражением думает Егор.
- А вот не станет старого чудака, и наш мир чуток изменится, - продолжает отец. - Неуютно без него праздновать открытие сезона охоты.
- Знаю я это открытие сезона, - ворчит Егор. - Самый спокойный день для зверья. Волки хоровод могут вокруг костра без страха водить.
- Ну, не без того, - соглашается отец. - Но по утру дед Макар все бутылки соберет, на огне их прокалит, холодной водой обольет и раскрошит. Пустые консервные банки на огне обожжет, сомнет и закопает, чтобы звери их не нашли да губы себе не порезали. Старик считает, каким этот мир нам дан, таким его и надо детям оставить. Сам так думает и других этому учит.
- Поучать он любит, но разве многие его слушают?
- И напрасно. Старик мастерски плашки и кулемы ставит. Главное, место безошибочно для ловушек выбирает. И мне у него есть, чему поучиться.
Егор с удивлением смотрит на отца, а тот, словно не замечая, что в чем-то признал превосходство старика, продолжает:
- Деду Макару в его беде нужна была поддержка настоящего охотника. Тебя он таким считает, и я думаю, что не зря.
Егор в уме прикидывает, искренне говорит отец или просто его задабривает. Чуткий слух не улавливает насмешки. Слова звучат неторопливо, а это значит, что разговор идет серьезный и на равных.
- Век у людей недолог, а у стариков укоротить его легко. Только, ведь, с ними и умения их уходят. В лесу расспрашивай его о повадках зверей: человек оживает, когда видит, что он нужен другим.
- Всего лишь? - хмыкает Егор.
- Вижу, что мечтаешь о достойном подвиге, - усмехается отец, но тут же меняет насмешливый тон на серьезный. - А по мне, самое трудное и достойное - это жить каждый день по совести.