- Разумное создание всегда восстаёт против своего создателя. Такова природа этой вселенной. Ничто не в силах её изменить, как ни старайся, - он опрокинул кружку с янтарной жидкостью, и беспардонно вытер рот замызганным рукавом потрёпанной куртки техника империи Элир.
Я недовольно поморщился. Киф, старый пьяница, сколько я его не пытался научить хотя бы элементарным манерам, так ничему и не научился.
- Да, конечно, - кивал в ответ ему собеседник в старом плаще, со множеством заплаток. Узкое морщинистое лицо, седые волосы, трясущиеся руки.
Но глаза по-прежнему оставались живыми, полными энергии. Бренная оболочка не могла уничтожить сильный дух.
Сидящий рядом с ним парнишка привычным жестом подтянул мятый красный шарф ещё выше, хотя куда уж больше. Надвинутый на голову глубокий капюшон скрывал половину лица, всё остальное - шарф, и его я лица я не видел.
- А что ты скажешь, парень? - спросил Киф у парнишки.
- Все зависит не от создателя, а от окружающих. Тех, кто принимает творение таким, какое оно есть или не принимает вообще, - тихо ответил тот, придвинувшись к своему отцу.
Эти двое сели за наш столик минут пять назад. Заказали какой-то салат, от вида которого меня начинало тошнить. Бомжеватого вида, они производили не самое лучшее впечатление, хотя по сравнению с народом, сидящим за соседними столиками были куда приятней.
А всё этот грёбанный адмирал, утопись он в море! Я, командир элитного подразделения Карателей Кугар Эрих, вместо того, чтобы выполнять указы его преосвященства и карать предателей и преступников, вынужден сидеть вторую неделю в самом ужасном месте со времен Катастрофы двадцать лет назад - трущобах. Пристанище низших, бомжей, мутантов, уродов, всякой швали. А всё почему? Потому что с их неприступного и дорогостоящего флагмана "Велиора" противники режима церкви выкрали капсулу с драгоценными образцами, которые легли в основу медицины. И наш отряд, считавшийся лучшим, послали сюда, чтобы найти его, пока он не ушёл на черный рынок, а оттуда в соседнюю страну Стиган. Мерзкое место и я, вместо того, чтобы развлекаться в клубе в компании длинноногих красоток должен сидеть в вонючей местной забегаловке и жрать протухшую еду. Благо, капсулы с питательными веществами у меня были с собой, и я мог обойтись просто водой.
Киф, техник, служивший в старой империи простым техником и попавшем в трущобы после Катастрофы, "приютил" меня, на вид мальчишку шестнадцати лет две недели назад и "учил" выживанию.
- Всё это полная херня, парень. Искусственный интеллект, искусственный интеллект! Сколько кричали наши ученые, что мыслящая железяка, которая мыслит в сто раз лучше, чем люди, принесет нам благо! И чем окончилось? - он потянулся большими ручищами ко второй кружке и сделал большой глоток. - Война Машин, вот что было! Один ракетный удар и целый материк превратился в пустыню! Хотя, тебе, малявка, откуда знать! Ты тогда ещё не родился!
- Война была, - не стал спорить старик. - Но то было давно. Ученные империи сумели восстановиться после неё.
- Потратив почти девяносто процентов своих ресурсов! - фыркнул Киф. - Возвращать планету на свою нормальную орбиту, восстанавливать полюса, создавать искусственные горы, леса! Понимаешь, что это значит?! Цветущая империя, бороздящая просторы космоса, в один миг скатилась в каменный век!
- Не совсем так, было, - улыбчиво сказал старик.
- Ну да! Сначала какая-то организация вырастила чудовище в своих лабораториях и выпустило вирус, уничтоживший половину от оставшегося населения планеты! Центр столицы защищён полем и там живут, и купаются в бессмертии и благах империи детишки имперских чиновников и богачей, а простые люди вынуждены жить и подыхать в трущобах! Тьфу!
- Ну, на счет чудовища я бы поспорил. Лаборатория вирусами занималась, а не выращивала монстров.
- Да что ты знаешь, мелкий, о том, что происходило! Я знаю, я видел Катастрофу! Я видел крах Империи!
Я хотел его успокоить, но не стал. В эту тухлую забегаловку зашла моя цель. Мужчина в длинном потрёпанном плаще и черной кепке. Сутулый. Шрам на половину лица.
Киф что-то доказывал старику, но я не слышал. Я просто прошёлся по нему взглядом и снова вернулся к беседе. Не стоит явно указывать свою заинтересованность.
Мужчина что-то заказал у стойки бара, а затем направился к нам. Я не двигался и вообще сделал вид, что зеваю. Дело было ближе к полуночи, я мальчишка, я устал.
- Разрешите, господа, - моя цель села между мной и парнишкой.
С собой он принёс стакан с такой же дрянью, как и у Кифа.
- Садись, - запоздало сказал последний.
Старик хотел что-то сказать, но хрипло закашлял. Я с трудом удержал лицо, потому что знал, что это за кашель. Старик уже труп, только об этом не знает. Альпцит не лечится. Ничем. Может быть во времена империи и существовало лекарство, но сейчас его не было.
Парнишка достал откуда-то платок и приложил его ко рту старика, придерживая другой рукой. Мне даже на мгновение стало его жаль. Видимо старикашка значил для него очень много. Но только на мгновение. Я - каратель и я не имею права на чувства.
- Эй вы! Больным здесь не место! Проваливайте!
К нам подошёл вышибала. Здоровенный детина с дубинкой в руках. Краем глаза замечаю, что моя цель почти ловким движением положила в карман мальчишки тонкую стального цвета коробочку.
- Мы уходим, - тихо сказал мальчишка, вставая вместе со стариком.
- Мы тоже пойдём, - сказал я.
- Куда? Я ещё недопил?! - возмутился Киф.
- Прогуляюсь, - ответил я.
Моя цель невозмутимо продолжала сидеть на месте, потягивая напиток. Его будто бы это не касалось. Хотя, это так. Альпцитом сложно заразится, почти невозможно в наше время. Видимо старикашка когда-то работа на заводе по производству керритовой руды, потому что нигде больше вдохнуть дисперсную пыль, съедающую легкие спустя десятки лет - не мог.
- Помочь? - спросил я, когда мы вышли на грязную, освещенную редкими фонарями узкую улицу.
- Если только морально, - ответил мальчишка.
- Я могу сам идти, Дикс, спасибо, - старик мягко освободился от рук мальчишки.
Втроём мы не слишком быстро пошли на север. Холодный осенний ветер заставил меня поёжится, и плотнее закутаться в своё порванное в некоторых местах пальто.
Пройти пришлось четыре квартала. Я всё больше мрачнел. Север трущоб - это самоё мерзкое место во всёх трущобах. Уж лучше бандиты и сутенеры на юге. Там по крайней мере и людей больше, и чище и дома выше. Здесь же даже не дома, а норы, кучи да шалашики служили домом для стариков. Запах безразличия к жизни, запах смерти витали здесь. Я старался идти рядом и смотреть под ноги, чтобы не видеть живых мертвецов, живущих здесь.
Мы пришли к более-менее выстроенной палатке: Палки, а на них натянут штопанный перештопанный материал.
- Разожжешь костёр? - попросил парнишка, указывая на несколько кирпичей, сложенных кругом и охапку веток и чего-то непонятного рядом.
Я кивнул. Костёр я разжигать научился. Сначала легковоспламеняющаяся сухая трава маленьким слоем, поверх нее сухие тонкие ветки. Всё это я поджёг с помощью своей "зажигалки" времен империи.
Костёр стал медленно, но верно разгораться. Чтобы он горел долго, я кинул в него маленький чёрный кубик. Местное топливо. Одного кубика хватает на сутки непрерывного небольшого костра. Дорогая вещица по здешним меркам. Для меня же она не стоила ничего.
Парнишка пришёл через полчаса, когда я окончательно согрелся и продумал множество вариантов развития событий. Сев на холодную трубу рядом со мной, служившую местным аналогом стула, он сказал.
- Профессор уснул.
- Это хорошо, - кивнул я.
Действовать пока не решался. Не видел повода.
Парень достал из кармана коробочку.
- Ты ведь за этим пришёл?
Я не ответил. Как?! Откуда он знает?!
- Альпцит этим не вылечишь, - наконец сообразил я.
- Я должен был попробовать, - в его тихом голосе сквозила печаль.
Мы замолчали.
Ограбить одно из самых непреступных мест в империи, чтобы попробовать спасти какого-то старикашку, который умрёт через пять-десять лет вместо сегодня-завтра?
- Знаешь, каратель, - я вздрогнул. - Мой отец уже не проснётся.
- Сожалею.
- Нет, ты не сожалеешь. Ты убиваешь без труда. Кровь скольки человек на твоих руках? Десятка? Сотни?
Я не ответил.
- А ведь я бы многое отдал, чтобы вот так просто взять и убить. Убить и ничего не чувствовать.
- Что тебе мешает? - я достал один из двух золотых пистолетов, что надёжно был сокрыт в пространственном контейнере. - Ты всё равно уже ничего не изменишь. Так почему бы тебе не пройтись и не убить всех стариков здесь? Избавить их от мучений?
Парень не стал брать пистолет, а лишь покачал головой.
- Вы - слабаки. Зажравшиеся на отсеках некогда великой империи слабаки. И трусы. Вы не понимаете ценность человеческой жизни. Убить - легко. Раз - и человека не стало. Но вернуть жизнь - очень и очень трудно. Смог бы ты вернуть этим людям, - он обвел окружающее пространство рукой, - жизнь? Сможешь заставить их улыбаться? Сможешь доставить им радость, чтобы они умерли не одни, забытые, брошенные, одинокие. Но счастливые, потому что рядом с ними те, кто о них позаботится. Кто укроет холодной ночью или разожжёт костёр, когда сил встать нет? Кто принесет чашку горячего супа, когда у тебя ничего нет?
Он приподнял голову, и я впервые увидел его глаза. Будто два раскалённых до красна угля пронзили меня жгучим взглядом и прочитали ответ в моей испуганной душе.
- Нет. Ты не сможешь. Да и зачем тебе, купающемуся в лучах славы великому карателю? Ты же герой столицы. Ты же почти бессмертен. Какое тебе дело до тех, с кем рядом ходит смерть? Правильно, никакого. Ты и в трущобы не полез бы, если бы не приказ. Что ж, можешь радоваться. Сегодня ты их покинешь.
Он протянул мне коробочку, и я взял её на автомате.
- Тебе сложно меня понять. Ты испуган. Ты привык, что убиваешь ты. Убиваешь равных, солдат, может быть повстанцев - тех, кто стоит против власти, предаёт, ради жизни своего ребенка, хотя тебе до этого дела нет. Они все не боятся смерти, они знают, на что идут. Или просят пощады, слёзно умоляют на коленях. А здесь тебя никто не будет умолять. Здесь люди смирились. Они не живут, а просто существуют.
Я молчал. Молчал и слушал. И не мог остановить этого человека. Или же не человека?
- Запомни, каратель. Мир гораздо сложнее, чем тебе кажется. Ты привык решать проблему, но ты никогда не сможешь уничтожить причину. Потому что ты трус. Трус, который сидит в кругу света и пытается не замечать темноты вокруг.
Он встал.
- Но рано или поздно твой источник света иссякнет. Сможешь ты и дальше игнорировать темноту? Подумай об этом.
Парень... или монстр встал и ушёл, оставив меня сидеть в оцепенении. Его слова вонзились в мой мозг, не давая пошевелится.
Я просидел так не долго. Я впервые убегал. Впервые позорно убегал не от погони, не от смерти, но от мыслей, от сомнений, от противоречий. Мой привычный светлый мир рушился на глазах.
- Будь ты проклят! - кричал я, как сумасшедший мчась по грязи к воротам столице. - Будь ты проклят, чудовище!
Я не помню, как оказался внутри города. Пришёл в себя только в больнице. Говорят, потерял сознание, когда охрана меня впустила.
Адмирал хвалил меня за выполненную работу, монарх за доблесть. Наш отряд подтвердил звание лучшего отряда. Я снова вернулся в свой привычный красивый мир. Я снова бессмертный.
Но я больше не могу убивать. Потому что каждый раз, когда я заношу пистолет, мне представляются глаза в виде раскаленных углей и спрашивают: Смог бы ты вернуть этим людям жизнь? И всегда читают ответ в моей душе.