Над равниной, залитой расплавленным золотом предзакатного света пронесся долгий протяжный вой, похожий на предсмертный стон какого-то мифического существа. Я вздрогнул и оглянулся. Действительно, примерно в километре на север возвышался одинокий ветряк, крылья которого начали медленно вращаться, приводимые в движение поднимавшимся вечерним бризом. Именно они и издавали этот звук. По мере того как ветер крепчал, лопасти вращались быстрее и звук становился выше, пока не превратился в отдаленный ровный гул где-то на границе слышимости. Через несколько часов ветер стихнет и ветряк постепенно остановится, тогда над землей снова пронесется этот загробный вой.
Я вспомнил как до усрачки перепугался, впервые услышав его. Когда ты только попадаешь в новый мир, все чувства обострены до предела, опасность ждешь со всех сторон. Но мир, который я видел через арку выхода внушал только безмерный покой - бескрайние луга, залитые мягким светом, огромный диск закатывающегося за горизонт солнца и пение ветра. Я шагнул наружу и тут же плашмя рухнул в траву - это был рефлекс, который сработал как только я услышал этот звук. Низкий и печальный он заполнял все бескрайнее пространство, неся в себе неясную угрозу. Источника звука я не видел, что делало его еще более зловещим. Я осторожно пополз обратно, стараясь спрятаться в тени портала и затаился. Что это? Сигнализация для местных, предупреждающая о приходе гостей? Я помню миры, где каждого странника встречали монстры, порожденные самой землей. Если же этот звук всего лишь предупреждает о приходе нового путешественника, то не остается ничего другого кроме как дождаться прибытия встречающей делегации и убедить ее что я не представляю опасности. А что? Не так уж и сложно. Внешне мне не дашь и 20 лет. Очки, дрищеватое телосложение. Какая может исходить угроза от такого существа? Звук к тому моменту уже стих и до меня дошло, что если я хочу убедить местных в своей дружелюбности, не стоит прятаться в траве. Я встал, на всякий случай, подняв руки над головой, и несколько раз повернулся вокруг себя. Глупо конечно. Но тогда мне так не показалось.
Первое что я увидел - кроме равнины, уходившей в горизонт и заходящего солнца, конечно - была группа ветряков, стоявших на вершине пологого холма, чуть вдалеке. Лопасти медленно вращались, издавая низкий гул. Я чертыхнулся и опустил руки. Никто меня встречать не собирался. С другой стороны, если тут есть ветряки, то есть и люди. И скорее всего их можно будет встретить именно возле ветряков. Никакой тропы или дороги от портала к ветрякам не было - только заросшее высокой, по пояс, травой поле. Надо было торопиться, солнце могло зайти в любой миг, в пробираться в темноте могло быть опасно.
Путь к ветрякам занял больше времени, чем я думал. И дело было вовсе не в том, что пробираться через заросшее спутавшейся у земли травой поле было сложно. Сам по себе холм оказался намного выше, чем казался, а расстояние - больше. Однако когда я выбрался на выщербленную, но ровную бетонную площадку у основания гигантских вентиляторов, солнце еще не зашло. Более того, оно ни на миллиметр не сдвинулось относительно горизонта. В поисках людей я обошел всю площадку. Она была довольно обширной и в одном месте от нее отходила асфальтированная дорога, которая, петляя, убегала куда-то за холмы в сторону от заката.
Я осмотрел ветряки, которые мерно гудели, вырабатывая электричество, уходившее, видимо, по проводам, проложенным под землей. Они выглядели старыми - краска на ним облупилась, на металлических скобах, вбитых к округлые бока, по которым можно было забраться наверх, к катушке и крыльчатке, местами выступила ржавчина. Однако ни подсобных помещений, ни каких-либо следов недавнего пребывания людей в этом месте я не нашел. Не так страшно, в принципе. Если ветряки работают, значит их обслуживают. Значит тут бывают инженеры или какие-то рабочие. Можно дождаться. Вот только... громкое урчание в животе напомнило о чисто физиологических потребностях. Ладно, с едой разберусь. Тут поля, там наверняка какие-то корешки есть, мелкие животные, насекомые в конце концов. А как с водой? Что-то ручьев я не заметил по дороге. Впрочем, пока еще светло, можно произвести рекогносцировку.
Я выбрал ветряк ближе к краю площадки и полез наверх, цепляясь за скобы, так высоко, как позволяли моя храбрость и здравый смысл. Не могу сказать, что проделал хотя бы половину пути до вершины, прежде чем случайно бросил взгляд вниз. Мама. Как высоко все-таки! Вцепившись руками в стальные прутья скобы, я принялся осматривать окрестности. Поля тянулись во все стороны, насколько хватало глаз, дикие, невозделанные. Настоящая целина. Ни пасущихся стад, ни клеточек распаханных полей. Местность изредка поднималась горбами холмов и опадала в пологие овраги, местами на солнце блестели выступы скальника. Далеко на востоке, где уже сгущалась сиреневая мгла, кажется, было море. Впрочем, возможно это просто темнеющее закатное небо смыкалось с горизонтом. Я никогда не отличался орлиным зрением, а тут еще и сильный ветер заставлял глаза слезиться, даже под очками.
Я проследил взглядом за дорогой, которая отходила от площадки с ветряками. Она уходила на восток, забирала к югу, огибая один из холмов, а затем, вынырнув из небольшого оврага, упиралась в какие-то постройки. Деревенька или хутор, как я разглядел. Три или четыре дома. Сердце радостно екнуло. Но я прикинул расстояние и сразу приуныл. Километров десять, не меньше. Я заторопился вниз. Последние три ступеньки я просто перепрыгнул и почти побежал к дороге. Остановился только на секунду, бросил взгляд назад, на ветряки, и багровеющий за ними гигантский диск и понял, что никуда сегодня уже не пойду. Солнце вот-вот сядет. Я не знаю, есть ли здесь луны и будут ли звезды (небо было неприлично безоблачным, но на Тропе это ничего не значит). В темноте потерять разбитый асфальт и заплутать в открытом поле, где нет никаких ориентиров, будет очень легко.
Я тяжело вздохнул. Лучше подождать до утра. Выбрав место между опорами ветряков где меньше всего гулял ветер, я опустился на бетон и прислонился спиной к шершавому основанию. Усталость навалилась внезапно и едва успев подумать о том, что в окрестностях могут быть и крупные хищники, я провалился в сон.
Я проснулся от того же звука, что встретил меня в этом мире. Он взялся из ниоткуда и сразу же заполнил собой все. Я вскочил, озираясь по сторонам, пытаясь понять куда бежать и отчего прятаться. Взгляд упал на ветряки. Ветер стих. Лопасти постепенно замедляли бег и звук, издаваемый ими, затихал, превращаясь вначале в скрежет, а потом просто в тихий скрип. Наконец, лопасти ветряков замерли.
Казалось, я буквально на секунду отрубился - солнце по прежнему висело над горизонтом как огромный запрещающий сигнал светофора. Вокруг было совершенно тихо - ни ветра, ни стрекотания насекомых. Только мое дыхание и бешено колотящееся сердце. Внезапно площадка с ветряками перестала казаться хорошим местом для ночевки. В полной тишине, под багровым глазом заходящего солнца она выглядела как древнее капище великанов, собравшихся для жертвоприношения угасающему светилу. Замершие лопасти походили на ритуальные ножи, нацеленные на беспомощную жертву, которой был, конечно же, я. Подавив приступ паники, я двинулся в сторону дороги. Уж лучше заплутаю в поле ночью, чем останусь здесь! В конце концов, когда стемнеет, в домах наверняка зажгут свет и направление я не потеряю.
Бетонная площадка с ветряками кончилась и под ноги лег асфальт. Шагая по дороге, я немного успокоился. Асфальт хоть и был старым, приятно пружинил под ногами и обещал скорую встречу с людьми. Дорогой явно давно не пользовались - даже мусора по обочинам не было, но построена она была качественно, можно сказать на века. Несмотря на трещины и пробивающуюся кое-где траву, покрытие было крепким и даже у краев ничуть не крошилось. Когда расстояние между мной и зловещими ветряками показалось достаточным, я рискнул остановиться и оглянуться. Огромные мельницы с застывшими лопастями все также стояли на холме. Повисшее за ними солнце превращало их просто в ряд черных теней на фоне неба. Шел я не менее получаса, но солнце, похоже, не изменило положения, а значит.... Я специально следил за ним несколько минут, почти не отрываясь. Так и есть. Какова бы ни была механика местного светила, но этому миру явно повезло. Такой длинный (а то и вечный!) закат чуть ли не лучшее, что происходило с мирами на Тропе. Кроме того, это значило что я могу спокойно добраться до деревни. Вот только как теперь следить за временем? А, впрочем, не важно! Доберусь до людей, а у них наверняка есть свои методы.
Открытие придало мне сил и я с удвоенной энергией зашагал вперед. Впрочем, темп быстро пришлось сбавить. Солнце, даром что заходящее, отражаясь от асфальта, серьезно разогревало воздух. Несколько раз я останавливался, отдыхая на краю дороги, затем вставал и упорно двигался дальше. Наконец, дорога обогнула холм, я оказался в тени и идти стало немного легче.
Первые признаки цивилизации появились справа от дороги и представляли собой заброшенные сады. Деревья в траве почти до нижних веток выглядели так, будто за ними не ухаживали несколько лет. Меня это не смутило. Брошенные деревни - обычное дело даже в моем родном мире. Однако к плодовым деревьям я присмотрелся. И правильно сделал. На одном из них я увидел небольшие круглые плоды. Яблоки! Я немедленно сошел с обочины и полез в заросли, распугивая мелких птиц, гнездившихся в высокой траве.
Яблоки были практически во всех мирах, которые я прошел. Они могли различаться вкусом, цветом, размером и формой, но везде были съедобными. В одном мире их даже считали чем-то вроде дара Великой Богини, поэтому я и здесь рискнул попробовать парочку. На вид они были мелкими, с бледной кожурой и белой мякотью с красными прожилками, серьезно отдававшей железом. Но меня это нисколько не смутило. Набив яблоками карманы, я двинулся дальше.
Кое-как утоленные голод и жажда позволили переключиться на окружающий мир. Спору нет - тишина, покой, закат - красиво. Но почему так пусто? Людей нет - это понятно. Глухая глубинка, сам видел. На всю округу одна деревня. Я вообще городской житель, деревню не очень люблю. Но мне всегда казалось, что в таких местах от рассвета до заката должны работать мужики в поле, пастись скот на лугах, девки - стирать белье в ручье. Но здесь не было даже намека на какую- то человеческую или нечеловеческую деятельность. Допустим, деревня уже готовится к ночи, мужики загоняют трактора в сараи, скот в хлевах, а женщины развешивают мокрой белье на веревках. Но ведь деревня уже близко, какие-то звуки должны доноситься. А тут - полная тишина, только кузнечики в траве. Непонятно.
Недалеко от поселка меня встретило еще одно свидетельство цивилизации - старая водонапорная башня. Точнее, ржавая бочка, укрепленная на вершине пятиметровой вышки. Дно бочки, видимо, прохудилось и из нее капала вода, собираясь в углублении, выбитом каплями в бетонном основании. Вода была с рыжеватым оттенком ржавчины и сильным привкусом железа. Я не рискнул ее пить, но с удовольствием умылся, смыв с лица пыль и пот.
От бочки была хорошо видна деревня - четыре дома и полдесятка хозяйственных построек. Притаившись за одной из стоек, я долго наблюдал за поселением, но не заметил никаких признаков жизни. Наконец, я решился и двинулся к ближайшему дому.
Деревня оказалась покинутой. Это было видно по занесенным пылью улицам, облупившейся краске на стенах строений и, конечно же, полному отсутствию живых людей. Двери построек были заперты, окна закрыты плотными ставнями. На всякий случай я покричал, постучал в двери и попробовал заглядывать в щелки дверей и ставень. Впрочем, я заранее знал результат.
Вот и ответ почему тут так тихо. Тут просто никого нет. Может быть, поселок используется только рабочими, обслуживающими ветряки, а может это вообще что-то вроде дач, которые заселяются только летом. Или утром, - подумал я, бросив взгляд в сторону заката.
Вновь поднялся ветер и со стороны холмов донесся нечеловеческий вой ветряков. Я поежился. Надо было отдохнуть и решить что делать дальше. Хорошо бы пробраться в один из домов или хотя бы сарай... Дверь выломать чтоли? Я поднялся на крыльцо ближайшего дома и тут увидел то, что не заметил при первом осмотре деревни. В потемневшее от времени дерево стены был вбит гвоздь, а на нем висела небольшая связка ключей, которые уже начали ржаветь и поэтому сливались с причудливым рисунком на дереве. Я снял их и вставил первый ключ в замочную скважину. Можно было ожидать что ржавый ключ сломается в замке. Или что старый замок просто заржавел и не откроется. Я даже думал, что ключи вообще не имеют никакого отношения к замкам в деревне, несмотря на то, что на связке их было ровно столько, сколько было построек. Но нет. Третий или четвертый ключ легко повернулся, замок тихо щелкнул и дверь открылась. Я вошел в полумрак дома и замер, ожидая когда глаза привыкнут к темноте.
Дом был обставлен довольно просто. Жильцы покинули его давно, но не спеша и явно рассчитывали вернуться. Вся мебель была укрыта целлофановыми чехлами. Я прошел по комнате, прикасаясь к вещам. Некоторые были совершенно такими же, как в моем родном мире. О назначении некоторых можно было только догадываться. Я нашел ванну и открыл воду (кран кашлянул, выплюнув вначале ржавую струю, а затем пошла чистая вода), еще раз умылся и напился. В стенном шкафу лежали полотенца, аккуратно убранные в полиэтилен и какие-то флаконы и тюбики. В одной из комнат стоял шкаф, внутри которого обнаружилось несколько комплектов постельного белья, а также вполне человеческая, хоть и немного необычная одежда. Ее хозяин явно был крупнее меня в плечах, но уступал ростом. Кухня, совсем небольшая, имела большое окно с видом на закат. Но больше всего порадовал небольшой ящик в дальнем углу, под мойкой. Он оказался холодильником, набитым полуфабрикатными продуктами в вакуумной упаковке. Вскрыв несколько пакетов я долго прислушивался к запаху, но в итоге решился попробовать. Почти все продукты оказались мясными. Разобравшись с плитой, я приготовил стейк и с аппетитом его съел. Я хотел еще осмотреть книги в шкафу, но после еды едва смог добраться до кровати и моментально уснул.
Сложно описать с каким чувством я вскочил, когда меня разбудил вой ветряков. Неужели местные с этим мирятся? Это же ни спать, ни отдыхать невозможно! Солнце по прежнему висело в нескольких миллиметрах над горизонтом, что делало невозможным определить сколько времени я спал, но чувствовал я себя хорошо отдохнувшим.
После завтрака (снова мясо), я осмотрел-таки книжный шкаф. Как и следовало ожидать, значки, напоминающие клинопись, наотрез отказались раскрывать мне свои тайны. Картинок тоже не было, поэтому я быстро потерял интерес к книгам и перешел к осмотру других домов в деревне.
Все оказалось примерно одинаковым. Вещи были заботливо укрыты от воздействия пыли и времени, холодильники умеренно заполнены мясными полуфабрикатами. Если бы не толстый слой пыли, я бы решил что хозяева просто отлучились в город за покупками.
Сараи, которые я осмотрел позже, хранили садовый инвентарь, также тщательно очищенный и обработанный каким-то составом, видимо от ржавчины. В одном стоял автомобиль, заботливо укрытый тканевым чехлом. Он очень напоминал машины, на которых ездил в том самом фильме Штрилиц, но имел куда более сложную приборную панель. Органы управления, тем не менее, оказались схожими к тем, которые я видел на машинах на родине. Ключи были тут же, в салоне, а в дальнем углу сарая обнаружилось и несколько канистр с тем, что судя по запаху, было топливом.
Двигатель завелся легко и работал очень тихо. Теперь я мог бы побросать припасы в багажник и отправиться в более населенные места. Вот только.... Эта машина - да и все вещи - явно кому-то принадлежали. О них заботились, защищали от времени и разрушения. Их не бросили просто под открытым небом. Ну и что, что дорогу почти занесло землей - ведь тот, кто озаботился тем, чтобы укрыть мебель чехлами и положить в холодильник продукты явно планировал этим всем воспользоваться. Могу ли я просто так взять это все? Я заглушил двигатель и вышел из сарая. Безусловно, если бы тут были люди, я бы договорился. Не впервой. Меня бы накормили, напоили и спать уложили, как говорится в сказке. А может быть, и отвезли бы куда скажу. Но брать вот так втихую? Да, безусловно, мне надо. Без еды, воды, чего-то из одежды я просто не выживу, не осилю путь, который должен пройти. Но ведь это воровство. Меня можно назвать трусом, тряпкой, лентяем. Кто-то даже называл убийцей и предателем. Но не вором. Я бродил по пустому поселку и думал. Не знаю, сколько времени прошло - сложно следить за временем, когда даже солнце не двигается по небу. Наверное, прошло несколько дней. Я ел (запасов мне хватило бы на месяц), гулял (нашел заброшенные и одичавшие сады), спал - каждый раз в разных домах. Не знаю чего я ждал. Что неведомые хозяева появятся и дадут мне разрешение на использование их добра? Но ведь я и так его уже использую. До меня дошло. Размышляя о моральном праве на использование всего, что я нашел в деревне, я совершенно не заметил, что пользуюсь чужими вещами без спроса.. А раз так, будет ли разница если я одолжу еще и машину? В конце концов, добравшись до более населенных мест я могу узнать кто ее владелец и отблагодарить его.
После этого я больше не колебался. Погрузил остатки припасов в машину, прихватил пару вещей, которые мне показались полезными, и двинулся по дороге на запад.
Следующий поселок был не так далеко и не сильно отличался от первого. Такие же дома, хоть их и было немного больше. Такая же аккуратная заброшенность - только ключи на этот раз не висели на гвоздике, а были спрятаны в тайнике под сломанной доской на крыльце. Пополнив запасы консервантов (они быстро портились без холодильника), я двинулся дальше. Ничего, думал я. Покинутые деревни это нормально. У меня на родине таких тысячи. Подумаешь, две. Но зерно сомнения уже упало в благодатную почву моего сознания.
Дорога стала шире, хотя и осталась такой же заброшенной. Вдоль обочины стали появляться покосившиеся знаки и указатели. Солнце все также висело над горизонтом и я не смог определить сдвинулось ли оно хотя бы на долю секунды. Я потерял счет времени и даже не пытался измерять расстояния. Спал, когда валился с ног, а просыпался в основном от жуткого воя стартующих или замирающих ветряков - их было очень много.
Следующим населенным пунктом стал небольшой городок. Я пришел туда пешком. Проезжая через дикие места я не заботился об экономии топлива, хотя уже более-менее разобрался, какие индикаторы на сложной панели за что отвечали. Результатом стал пустой бак. Двигатель едва слышно чихнул и затих. Машина встала. Я выбрался, подхватил кое-что из вещей и пошел пешком, благо первые строения ближайшего города уже виднелись вдали. Я шел быстро, предвкушая встречу с людьми, звуки речи, новые знакомства...
Напрасно. Город был также заброшен, как и деревни, которые я проезжал раньше. Тщательно прикрытые окна и витрины, двери с ключами на гвоздиках, мебель в чехлах. Я залез в пару магазинов. Прилавки были пустыми, зато склады ломились от товаров. Естественно, все было аккуратно законсервировано для... Для чего? Я не знал ответа и даже догадок не мог строить. Если люди покидают город, переселяясь на новое место, они забирают с собой все. В одной стране забирали даже крыши. Это было больше связано с налоговой политикой государства, но все же... Значит, люди, ушедшие из этого города и посещенных мной деревень не переселились. Тогда что? Война? Но все дома целые. Даже стекла не битые. Болезнь, эпидемия? Тогда где скелеты на улицах? Я уже понял, что крупных животных в этой местности нет, а значит, хотя бы кости должны были остаться. Да и вряд ли смертельно больные люди стали бы делать припасы, укрывать мебель от пыли и тщательно запирать дома. Куда бы ни делись люди, они явно не исчезли внезапно. У них было множество времени, чтобы подготовить свое отбытие и они явно планировали вернуться. Возможно, они просто переселились в крупные города или на ту сторону планеты, где все еще день.
Я хлопнул себя по лбу. Этот мир обращается вокруг своего светила очень медленно, из-за этого смена суток тут происходит с огромными интервалами! Место, куда я попал - 'закатная страна'! Скоро тут наступит ночь, а значит местность станет непригодной для жизни. Слишком холодно и темно. Поэтому люди перебрались на другую часть планеты, где все еще день. Интересный, наверное, уклад у людей, которые кочуют по планете, передвигаясь вслед за солнцем.
Но... Получается что я еду не в ту сторону? Найти другую машину и запас топлива не составило труда. В пустом городе я не стал задерживаться.
Ехать в сторону солнца было тяжело. Свет слепил, мешал, искажал перспективу. Но я упорно давил на педаль. Теперь я учитывал свою ошибку и заливал полный бак всякий раз, когда предоставлялась возможность, а кроме того в машине лежал запас в три канистры.
Я практически не спал, стараясь догнать солнце и ушедших за ним людей. Глаза слезились от недосыпа и бившего прямо в них солнечного света. Внезапно за холмом взвыл ветряк. Я вздрогнул, отвлекся от дороги, а когда снова глянул на нее, прямо перед машиной стояла гигантская черная фигура. Я выкрутил руль право, автомобиль взвизгнул шинами, закрутился на асфальте, а потом передние колеса соскользнули на обочину и машина перевернулась.
Выбраться из покореженного автомобиля было не просто. Штаны порвались, левая нога кровоточила в районе бедра, в голове звенело. Конечно, на дороге никого не было. Еще летя в кювет, я уже понял, что злую шутку со мной сыграли солнце и недосып - образ отвлекшего меня ветряка отпечатался на сетчатке, превратившись в фантомную тень.
Машина лежала в паре метров от дороги. Из ее брюха вытекали какие-то жидкости. Топливом не пахло, но я не рискнул лезть в нее снова и так и поковылял дальше по дороге в сторону солнца.
Ближайший поселок, к счастью, оказался недалеко и я смог зализать раны и найти новый транспорт. Наверное, суток не прошло по земному времени, прежде чем я снова двинулся в дорогу.
Солнце медленно отрывалось от горизонта по мере того как я двигался на запад. Вскоре справа от дороги появилась река, которая становилась все шире и шире. Вдоль нее начали появляться рыбацкие деревушки - такие же пустые, как и внутри страны, только с белеющими тушами вытащенных на берег лодок - и я даже какое-то время подумывал о том, чтобы сменить транспорт. Вовремя вспомнив о своих способностях к плаванию, я от идеи отказался и продолжил путь на колесах.
Деревни сменились городками, а те в свою очередь стали встречаться все чаще и чаще, пока не превратились в сплошные ряды домов по обеим сторонам дороги. Я не заметил, как оказался в городе. Он был большим. Настоящий мегаполис, как Москва или Нью-Йорк. Но совершенно пустым. Только ветер гонял по улицам мусор и сухие листья, только заходящее солнце отражалось в окнах и играло на выщербленных стенах.
Внезапно наверху, в сплетении проводов над улицей что-то мигнуло. Я нажал на тормоз и подался вперед. На проводах над проезжей частью раскачивался светофор, подмигивая красным кружком. Я выскочил из машины, побежал за угол. Другой светофор стоял на втором перекрестке и горел ровным синим светом. Кружок замигал и свет сменился красным. Я оглянулся. Светофор, под которым остановился я, тоже сменил свет. Но никто не спешил проехать, пока горел разрешающий сигнал. Не бежали наперерез пешеходы, не сигналили в зад оставленной мной машине другие водители. Людей не было. Просто автоматика продолжала выполнять давным- давно заложенную в нее программу. Мне стало неловко, я вернулся в машину и поехал дальше на запад.
Дома обступили улицу плотнее, среди них стало больше высоток. А затем они внезапно закончились, сменившись низкими приземистыми строениями. Я едва успел затормозить и машина почти уткнулась носом в ограждение набережной. Впереди было море и уходящий вдаль бетонный мол. Я долго сидел за рулем, вглядываясь в горизонт. Я видел стоящие в гавани корабли - и гигантские океанские суда, надстройки которых толи золотило заходящее солнце, толи были полностью покрыты ржавчиной, и относительно небольшие яхты. Я был уверен, что в ангарах, которые я проехал найдется какое-нибудь небольшое судно, справиться с которым под силу одному человеку. Но я совершенно не представлял как далеко мне придется плыть. Наверное, надо найти карту. Я завел машину и развернулся обратно в город, когда заметил здание, которое не могло быть ничем иным как пассажирским терминалом. Где еще может быть карта, как не в порту?
Дверь даже не была заперта - стеклянная вертушка поддалась моим усилиям и впустила внутрь запыленного помещения. Внутри рядами стояли лавки и пластиковые кресла, вдоль дальней стены высилась стойка, а за ней, встроенная в стенную панель висела карта мира. Один взгляд на нее заставил меня тяжело опуститься на ближайшую лавку. Мир, изображенный на ней, представлял две окружности полушарий, заполненных океаном. И лишь в одном из них проходила тонкая полоска суши - с севера на юг. Я мог бы проследить про этой карте весь свой путь, вот только смысла в этом не было - на западе нет ничего, кроме воды.
Не помню, как вышел из здания, как добрел до набережной и свернул на уходящий в море волнорез. Очнулся я уже на самом его краю, когда рядом со мной приземлилась огромная птица. Почему-то я подумал, что это чайка или альбатрос. Птица взглянула на меня так, как будто впервые видела человека и не могла понять, что я такое. И тогда я понял, что в этом мире совершенно один. Не важно, что тут есть электричество, двигатели внутреннего сгорания, библиотеки, холодильники и кондиционеры. Не важно, что я могу воспользоваться любым домом как захочу - я никогда не смогу выбраться из этого мира. Просто некому рассказать мне где тут выход, хотя бы намекнуть. Оставались книги, наверняка были какие-то архивы, но я никогда не смог бы выучить местный язык без чужой помощи. А помогать было некому. Птица издала звук, похожий одновременно на карканье вороны и уханье совы, взлетела и направилась куда-то вглубь города.
И тогда я напился. Наверное, это был мой самый эпичный запой с того случая с мадагаскарским тараканом. Я вломился в портовый кабак - просто въехал в него на машине, вскрыл кладовую и выпил все, запах чего не вызывал отвращения. Помню, что я выскочил на мол и угрожал заходящему солнцу. В ярости кидал в море бутылки и проклинал его, а затем лез в воду, потому что нельзя кидать мусор в море - от этого гибнут рыбы. Честно, я не знал, есть ли в этом мире рыбы, но почему-то мне стало их очень жаль.
Я устраивал гонки сам с собой по улицам города, бил витрины, разорял магазины, кажется, поджег несколько домов. В какой-то момент мне пришло в голову, что есть еще города - карта в порту явно об этом говорила. И то, что людей нет в этом мегаполисе, еще не значит, что их нет в другом. Я помню, как вел машину, одной рукой держа руль, а другой бутылку. Помню, как мелькали другие города и поселки - все такие же пустые.
Запой кончился резко. Я смотрел, как носорог бежит по стадиону и жир на его боках тает, пока он не превращается в изящного единорога. Единорог подобрался для прыжка через барьер и стал вначале стрелками часов, а потом просто иглой, которая растаяла в небе. Я лежал на асфальте, посреди дороги, неизвестно где и смотрел на причудливую игру облаков. Голова дико болела.
Кажется, в машине кончилось топливо дня два назад, и с тех пор я шел пешком, время от времени прикладываясь к бутылке. А потом споткнулся, упал и разбил последнюю.
Я медленно поднялся. Солнце все также висело над горизонтом, как приклеенное. Ничто не указывало ни на то, сколько времени я пьянствовал, ни куда меня занесло в полубессознательном состоянии. Времени здесь не было. По крайней мере, для меня. И это приводило в отчаяние. Когда в этом мире солнце зайдет и, наконец, наступит ночь? Наступит ли она когда-нибудь? Мне совершенно не хотелось узнавать, но если придется, то хотелось бы к этому времени найти себе убежище. Я двинулся вперед по дороге. Кажется, я еще несколько раз падал, причем один раз вырубился. Или уснул - настолько глубоко, что даже ветряки меня не разбудили. Когда я снова пришел в себя, солнце, похоже, все-таки сдвинулось ближе к горизонту. А может, показалось. В любом случае, закат больше не казался мне самой красивой вещью. Он заливал весь мир красноватым зловещим светом, раздражал глаза. А еще отсутствие смены времени суток очень сильно дезориентировало. У меня не было ни малейшего понятия сколько я нахожусь в этом мире. Месяц? Год? Если бы хотя бы понимать время... Я провел ладонью по лицу и пальцы утонули в уже почти оформившейся бороде. Когда я брился в последний раз? Я не смог вспомнить, но другая мысль забилась в голове. Конечно! Щетина отрастает примерно за два дня. Если побриться, то можно будет использовать ее как хронометр! Это даст... что это даст? Да не важно! Главное, появится точка отсчета!
До ближайшего населенного пункта пришлось идти довольно долго, но там я смог принять душ, побриться, поесть и выспаться. А затем я нашел карту, машину и двинулся в путь. Идея, пришедшая в голову в пьяном угаре - проверить все города - была, конечно, бредовой. Понятно, что людей в этом мире нет. Но по большому счету мне не оставалось ничего другого, как ездить по дорогам этого мира и искать выход, надеясь, что я случайно наткнусь на него, а заодно пытаться выяснить что произошло с местным населением.
Теперь, когда я решил считать время по своей щетине, мне стало легче. Просыпаясь, каждый раз я тщательно ощупывал подбородок, оценивая длину щетины и брился тогда, когда мне казалось что она отросла до определенного размера. Считая промежутки между бритьем за два дня, я прожил три месяца. Солнце за это время успело заметно сдвинуться и теперь я имел представление о продолжительности местных суток. Я объехал почти весь континент и теперь уже совершенно не оставалось сомнений в том, что все города необитаемы. Но я все также не имел ни малейшего понятия, куда делись люди и, что самое важное, как мне уйти из этого мира.
Решение пришло неожиданно. Я сидел на крутом склоне над берегом реки, впадавшей неподалеку в море. В дельте реки прямо из воды торчали ржавые конструкции - многометровые вышки, состоявшие из платформы с каким-то подобием будки, укрепленной на перекрещенных металлических сваях. Я уже знал, что это рыбацкие вышки. Видимо, когда-то их использовали для отслеживания косяков рыбы. Но сейчас они больше казались похожими на странные боевые машины, охранявшие устье реки от вторжения морских чудовищ.
Внезапно над морем появилась белая точка. Она росла и превратилась в птицу. Огромную белую птицу. От неожиданности я вскочил на ноги. Таких крупных птиц я тут никогда не видел. Наверное, даже ни в одном другом мире. Кроме одного. Не может быть! А, впрочем, почему не может? В том далеком месте эта сова... Нет, все-таки не может. Птица сложила крылья и камнем рухнула в море, а затем вновь тяжело поднялась в небо, держа в клюве блестящую рыбину. Сова так не охотится. О чем я только думал? Конечно, это одна из тех крупных птиц, которых я уже видел. Чайка или альбатрос. Надежда, еще не успев зародится, умерла и я почувствовал горечь разочарования. 'Нет, ну а на что ты надеялся' - сказал я сам себе - 'На чудо? Так чудес не бывает, пора бы понять.'
Но эта встреча и воспоминания о другой белой птице натолкнули меня на воспоминания о другом мире. Там я тоже не мог прочесть ни слова, хотя язык был более близким к тем, которые я знал. И тем не менее, это не стало для меня препятствием. Короткий обучающий фильм содержал все, что мне нужно было знать. Или почти все. Картинки не нуждаются в переводе, а устную речь, по странной прихоти судьбы, я могу понимать в независимости от того услышана она вживую или в записи.
Этот мир, возможно, и отставал в развитии от того, но и здесь наверняка имелись способы записи звуков и движущихся картинок. И как я до этого сразу не додумался? Ведь все так просто! От облегчения я даже засмеялся.
Конечно, на практике все оказалось несколько сложнее. Прошло довольно много времени, прежде чем я смог найти помещение, которое выполняло функцию чего-то среднего между телестудией, кинокомплексом и видеоархивом. Еще больше времени ушло на то, чтобы методом тыка разобраться с аппаратурой и средствами воспроизведения.
А вот найти указания на выход из этого мира не составило труда - во всех просмотренных и прослушанный художественных произведениях горы на северо-востоке континента значились как место таинственных происшествий, где пропадали люди и происходили странные события, которым ученые не могли найти объяснений. Наверное, для местных это все было просто собранием страшилок, а я сразу понял в чем дело. Для порядка я объехал еще несколько городов и просмотрел записи, хранившиеся в них. Сомнений не оставалось -то, что мне нужно, находилось именно на северо-востоке. И я заторопился.
Дело не в том, что я соскучился по людям и хотел скорее покинуть этот пустынный мир. Едва получив доступ к архивам этого мира, я узнал и причину его запустения. Я не искал ее специально - более того, я хотел бы ее не находить. Но информация лежала на поверхности. Все последние записи касались именно этой причины.
Первый же просмотренный фильм поверг меня в шок. Я выключил недосмотрев, решил что это какой-то особый фильм ужасов, сделанный в стиле документальной съемки. Следующая пленка хоть и не давала прямых подтверждений первой, содержала множество косвенных подтверждений первой. На какое-то время я даже забросил местные фильмы, но затем все-таки собрался с духом и посмотрел все, что смог найти. Местные жители были такими же людьми как и мы. Внешне нельзя было найти и десяти отличий, пока кто-то из них не улыбнется, обнажив два ряда акульих зубов. Само по себе это было страшно, а когда я увидел как они питаются.... Видимо, дело было в каких-то биохимических различиях, потому что питались они исключительно мясом. Сырым мясом. Свежим сырым мясом. Настолько свежим, что как только поедаемое мясо переставало сопротивляться, его считали протухшим. Поэтому любая трапеза выглядела скорее как сатанинское жертвоприношение упырей, среди которых были и женщины, и старики, и дети. А то, что я использовал в качестве плиты для приготовления пищи выполняло совершенно другую функцию.
Конечно, тут выращивали и овощи, и фрукты, и злаки. Но почти все это использовалось только как корм для животных.
В итоге, насколько я понял, именно гастрономические пристрастия стали причиной запустения. Прогресс и рост населения привели к истощению ресурсов, в первую очередь, банальному недостатку пищи. Были попытки решить проблему за счет лова рыбы и морских млекопитающих, но, толи воды местного океана оказались слишком бедны на пригодную живность, толи она закончилась еще быстрее, чем сухопутная... Начался голод. Затем войны - самые страшные, потому что велись не за земли или ресурсы, а за еду. Проигравший в сражении не просто погибал, а становился пищей для победителя. Я так и не разобрался в местном летоисчислении, но сменилось несколько поколений, прежде чем в этом мире установилось шаткое равновесие - людей осталось ровно столько, сколько могло прокормиться. Любая, даже мельчайшая случайность, могла привести к катастрофе. Между тем, приближалось то, что могло навсегда положить конец местной цивилизации. Солнце поднималось все выше, приближался Полдень - время, когда температура достигает максимума, время засух и пожаров. И тогда люди - я называю их людьми, но не могу перестать думать о них как об упырях - решили оставить мир. Под крупными городами была организована сеть хранилищ - катакомбных убежишь, заполненных анабиозными саркофагами. И все население погрузилось в сон. Жизненно важные функции организмов мониторились и поддерживались электроникой. Питательные вещества в минимальном необходимом количестве синтезировались и, пройдя через сеть 'живых фильтров' подавались спящим людям. Электропитание обеспечивали ветряки - наиболее функциональная система добычи электроэнергии, достаточно надежная и простая, чтобы обеспечить выработку электричества практически в любых условиях практически бесконечно - при том уровне прочности материалов, которые могли обеспечить местные технологии. Иными словами, люди могли спать под землей много времени. В пересчете на земное летоисчисление, их сон мог продолжаться сотни и тысячи лет. Конечно, они не собирались спать так долго. В планы входило только переждать несколько местных 'суток'. Это не только позволило бы пережить без потерь трудный сезон ближайшего Полудня, но и дать природе восстановиться. Широким массам вообще заявили что сон продлится очень короткое время, поэтому многие оставили в домах запасы полуфабрикатной пищи - на первое время после пробуждения.
Ни один из просмотренных мной материалов не содержал информации о том, как давно люди погрузились в сон и когда заложенная в электронные системы программа вновь пробудит их к жизни. Это заставляло меня нервничать и торопиться с уходом. За каждым шорохом ветра, за каждой тенью мне чудились толпы голодных упырей, вылезших из подземелий и готовых разорвать меня на части, поглотить мои внутренности еще до того, как по ним перестанет циркулировать кровь.
Как назло регион, в котором возможно находился переход, оказался очень большим и труднодоступным. Я исследовал его сантиметр за сантиметром, время от времени возвращаясь к остатками цивилизации за припасами - каждый раз со все возрастающим страхом и предосторожностями.
Я продолжал поиски, исследуя каждую мельчайшую дорожку или тропинку, которую мог найти на карте или на местности. Закат за это время стал самым ненавистным для меня явлением. Если когда-нибудь я отсюда выберусь и у меня будет девушка, я точно не позову ее любоваться закатом. Сам того не осознавая, я все больше выбирал восточные направления для движения - так, чтобы пылающий шар не маячил перед глазами.
Наконец, мои усилия увенчались успехом. Переход был просто узким карнизом над пропастью. С одной его стороны гулял яростный ветер, норовивший сбросить на камни любого, кто осмелится здесь пройти, а с другой, за легким маревом, как от жары, была видна зеленеющая горная долина, тихая и спокойная как на картинке из рекламы чего-нибудь с альпийской свежестью.
Я готов был пройти немедленно, но находка состоялась в конце длиной экспедиции, припасы были на исходе и я не знал что меня ждет на той стороне. Безмятежность могла быть обманчивой. И я решил вернуться в город в последний раз, чтобы подготовиться.
Проезжая по улицам города, рассматривая высокие стройные здания, резные каменные украшения и рисунки я не мог поверить, что все, что я узнал об их создателях было правдой. Может быть, это изощренная дезинформация? Способ защиты мира от тех, кто может прийти по Тропе с недобрыми намерениями? Я много времени провел рассматривая тошнотворные движущиеся картинки, но все равно мне не хотелось в них верить. Верить в то, что существа так похожие на меня, могут настолько отличаться.
Я должен был убедиться во всем сам. И единственный способ это сделать - спуститься в одно из хранилищ. При мне была карта - я специально срисовал ее, чтобы избегать этих катакомб и, судя по ней, ближайший спуск был совсем рядом. Я сам не заметил, как повернул к нему. Вход не представлял собой ничего особенного - простой жилой дом. Вход в подземелье был внутри. Я остановил машину и долго смотрел в темный зев подъезда. Наконец, страх пересилил и я погнал прочь.
Сборы заняли больше времени, чем я планировал. Я нарочно медлил, надеясь все-таки пересилить страх и лично убедиться в том, что видел только на экране. Но он не отступал. Подгонял меня фантомными взглядами в затылок, шорохами в полутени и зловещим светом заката. Наверное, я так бы и ушел, оглядываясь через плечо и потом просыпался от кошмаров, в которых за мной гонится целый мир голодных упырей. Но все вышло не так. Я уже выезжал из города, внимательно вглядываясь в каждую тень, в каждый темный переулок.
Видимо, где-то под улицами проходили туннели и асфальт над одним из них провалился. Я не заметил дыру в дороге - просто узкий тоннель улицы внезапно сменился тьмой, затем мелькнуло небо и уходящие вверх дома, а потом последовал удар и я потерял создание.
Вокруг была полная тишина. Тишина, залитая мертвенно бледным голубоватым свечением. Я выбрался из покореженного автомобиля и огляделся. Я был в каком-то подземном зале, заполненным аппаратурой, от которой исходило ровное свечение и низкий, монотонный гул. В потолке зияла дыра, через которую было видно узкий краешек закатного неба. Рядом со мной что-то капало. Я присмотрелся, опасаясь что это вытекает топливо из разбитого бака, но жидкость вытекала из какого-то ящика, на который упал автомобиль. Осколки стекла хрустнули под ногами. Я оглядел помещение еще раз в поисках выхода. Зал был заполнен ящиками, расположенных на чем-то вроде стеллажей вдоль стен. Крышки ящиков были прозрачными и слабо светились изнутри. От каждого ящика шел пучок тонких трубок, исчезавших в дальней стене, рядом с дверью.
Я похолодел. Кажется, это и было хранилище, в которое я так стремился и которого боялся до дрожи в коленках.
Хромая на обе ноги сразу, я дошел до двери и открыл ее. Вначале меня ослепил яркий свет, хлынувший оттуда. Я зажмурился, а когда рискнул открыть глаза, пожалел что это сделал. Зал за дверью был огромен, его дальний конец и потолок терялись в перспективе. И весь он был заполнен животными. Крупные и мелкие, рогатые и копытные, они были подвешены в несколько рядов при помощи сложной системы ремней и крюков. Животы у всех были распороты и внутренности висели рядом, расположенные так, что можно было рассмотреть каждый орган в отдельности. И все это работало. Сердце билось, желудок сокращался... Часть из трубок, шедших из первого зала были подсоединены к внутренностям животных и по ним струилась красноватая жидкость. Животные, видимо, не чувствовали боли и находились в каком-то трансе. Меня вырвало. Я же слышал про все это. 'Живые фильтры' называли настоящим прорывом, нитью жизни, которая позволит организму человека переварить синтетические вещества.
Я вернулся в первый зал и прошел между стеллажей, заглядывая в ящики. Под полупрозрачными крышками были человеческие лица. Мужчины и женщины, старики и дети. Все они здесь, в ожидании мига пробуждения. Он мог наступить прямо сейчас, или через сотни лет. Я не знал точно и все мое существо кричало, что нужно выбираться отсюда и бежать, бежать как можно дальше от тех, кто... Я бросил взгляд во второй зал, где висели разделанные заживо звери. Но я не мог. Как завороженный я бродил между стеллажами, время от времени легко касаясь холодного стекла саркофагов.
Все, что я видел до этого на бесчисленных экранах и километрах пленки было правдой. Передо мной были неоспоримые доказательства. Существа, создававшие изящные вещи, механизмы, способные функционировать без вмешательства почти вечно и материалы, выдерживающие все, что угодно, могут быть безжалостными хищниками, даже живодерами. Мог ли я испытывать к ним отвращение? Ненавидеть их? Безусловно. Мог ли я осуждать их? Нет. Не знаю. В конце концов, они сами покинули свой мир. Не стали изобретать синтетическую пищу, клонирование животных и искать новые источники энергии или новые миры. Они сами решили дать передышку - и себе, и своему миру. Быть может, они поняли, что цивилизация зашла в тупик и дальше ничего не может быть. Но что может исправить сон? Человек не меняется, проснувшись по утру, какие бы прекрасные дали ему не снились. А тем более не изменится целая раса. Сколько бы ни проспали эти люди, когда они проснутся, все будет по-прежнему. Пусть их мир к тому времени снова станет цветущим садом, полным диковиных животных и растений, но люди не изменятся и вечная карусель просто выйдет на еще один круг, который закончится такими же стеклянными гробами. Что тут можно сделать? Таков порядок вещей и речь не только об этих людях. Впрочем, кое-что я сделать могу.
Я не задавался вопросом имею ли право, меня совершенно не терзали сомнения. Я просто подошел к стоявшему у стены терминалу, нажал пару кнопок и набрал несколько команд. Честно говоря, я не понимал их дословного значения - порядок символов я просто увидел в одном из фильмов. Экран мигнул и что-то спросил. Я нажал подтверждение. Я знал, что электронные импульсы разнесут приказ по всем хранилищам на этой планете. По залу с животными разнесся тихий звук, похожий на усталый вздох, а затем стало совсем тихо.
Длинная лестница вывела меня на поверхность в двух кварталах от того места, где я провалился. Надо было найти новую машину, заново собирать припасы, но я не торопился. Теперь - нет. И я не испытывал ни малейших угрызений совести. Этому миру нужно было начать все заново и люди это чувствовали. Я лишь помог завершить виток. Закат догорит, солнце сядет и взойдет снова. Кто знает, сколько дней, похожих на века и сколько веков, похожих на эры сменится, прежде чем в этом мире появится новая жизнь? Будет она такой же, как прежде или природа придумает что-то новое? Не знаю, но мне было бы интересно узнать.