Гримтурсен Бергельмир Имирович : другие произведения.

Попал. 10.11.11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.27*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик и жалкая пародия на "Рай беспощадный" Артура Смирнова. Первый графоманский опыт. Я предупредил.

  Г1. Попал.
  Владислав Андреевич появился над морем внезапно.
  Вот он, буквально секунду назад, стоит на лестничной площадке, в своем подъезде и вглядывается в странное красное мерцание за мусоропроводом.
  А вот он уже камнем падает в море, сжимая в руке переполненное мусорное ведро и оглашая окрестности матерным воплем.
  В воду он вошел как стойкий оловянный солдатик, четко ногами вниз.
  Точнее старыми стоптанными шлепками, коричневыми в желтую полоску.
  К счастью глубина оказалось не настолько велика, чтобы плавающий как топор Владислав сразу отправился на корм рыбам. И не настолько мала, чтобы он переломал себе ноги.
  Так, ткнулся тапками в каменное дно. Побултыхался. Наглотался противной соленой воды.
  Да и выполз кое-как, на удачно подвернувшийся в двух шагах берег, волоча за собой красное пластиковое ведро, теперь уже наполненное не столько мусором, сколько зеленоватой морской водой.
  Тяжело дыша, кашляя и отплевываясь, жертва неведомого физического явления, первым делом распласталась на жестких камнях, на манер морской звезды.
  Отдышался. Сел.
  Попытался справиться с головокружением и подступившей тошнотой. Отчаянно зажмурился, помотал головой.
  Когда в висках перестало стучать, а мир вокруг закончил ходить ходуном, Слава огляделся.
  Поставил ведро, медленно вернул в него всё, что просыпалось на берег и приуныл.
  Вокруг, насколько хватало глаз, плескалось море.
  Обычное зеленовато-синее, не глубокое, но бескрайнее, на сколько хватало глаз.
  Из моря то тут, то там торчали светло-серые камни, кое-где образуя довольно обширные участки унылой, лишенной растительности суши.
  Над головой, как и ожидалось, оказалось небо.
  Но не низкое октябрьское, с тяжелыми свинцовыми тучами, а высокое и синее,
  украшенное легкими перистыми облачками.
  Под задом, впиваясь в этот самый зад какими-то острыми выступами, обнаружился тот же серый неприглядный камень, что и везде.
  Украшенный зелеными мшистыми водорослями, там, где его касалась вода, и остатками соли там, где в данный момент вода его не касалась. Берег оказался не берегом, а черти-чем.
  Больше изучать вокруг себя было решительно нечего.
  Всё, приехали. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.
  Слава вздохнул, еще раз выравнивая дыхание и начал материться. Делал он это с чувством, долго и витиевато.
  Посмотрел футбол, мать его так. Послушал, блин, жену, едрить её по голове. Вынес мусор во время рекламы. Эти и другие мысли он донес по очереди, сначала до моря, потом до неба, и на всякий случай еще раз повторил в сторону красного мусорного ведра,
  уставившись на него безумным немигающим взглядом. Затем его взгляд смягчился, он жалобно поджал под себя колени, обтянутые черными домашними трениками;
  уронил лицо на руки, и зарыдал, горько и безысходно. Он рыдал, оплакивая себя, свою несчастную судьбу, свою загубленную жизнь. Он рыдал от того, что вдруг осознал, что с ним случилось и где он находится. Точнее он знал, где он больше не находится.
  Слава с детства был заядлым любителем фантастики и сразу понял, в какую ситуацию он попал. Никаких иллюзий он не строил.
  Еще он плакал по тому, что в желудке плескалось примерно три литра пива "Будвайзер", и на момент падения Владислав уже был изрядно не трезв.
  И потому, что ещё примерно литр должен был оказаться в нем в ближайшее время, до конца футбольного матча Россия- Албания, но уже никогда не окажется. Пиво теперь так же далеко от него, как и жена,
  и Албания, и Россия, и вся Земля целиком и по отдельности.
  Он попал. То, о чем он так долго думал и размышлял на досуге, произошло. Он попал!
  Г2.Моё богатство
  Из состояния тяжелой депрессии Владислава Андреевича вывела банальнейшая вещь.
  Он захотел писать. Пока не то, чтобы очень сильно, но ощутимо.
  "Будвайзеру" было глубоко наплевать и на чудесный перенос, и на трагедию загубленной души. Пиво хотело наружу.
  Все еще иногда всхрюкивая, Слава поднялся на ноги, распахнул махровый халат ... и призадумался. А стоит ли так вот запросто сливать драгоценную влагу?
  После купания в соленой воде уже сейчас хотелось пить, а пить-то в общем было и нечего.
  Глупый организм хотел одновременно и избавится от влаги и получить её.
  -Так не дадим же друг другу умереть. - Пробормотал про себя новоявленный Робинзон шутку из своего дремучего детства и начал приглядывать подходящую бутылку. Неприятно, да, успокаивал он себя. А куда деваться? Конечно, он с удовольствием бы попил чего-нибудь другого, пиво вполне подошло бы, да только вот прихватить с собой его не догадался. Две жестянки "Велкопоповецкого Козела" так и остались стоять на дверце холодильника. Эх, хотел на обратном пути к телевизору захватить. Захватил, блин.
  Подходящие бутылки плавали неподалеку, в метрах в двух от берега. Две полторашки из-под разливного импортного пива и бутылочка от питьевого йогурта с полезными бифидо-бактериями на этикетке.
  Достать их с берега возможности не было, поэтому Слава начал, сопя, стягивать с себя мокрый халат. И без того неважный пловец, купаться в одежде он был не расположен вовсе. Тапки снимать не пожелал, только расправил замятый задник, чтобы с ноги не слетали.
  Камни в воде острые, а ноги не казенные.
  Подумав стянул через голову белую вытянутую майку, заляпанную соком от съеденных полчаса назад креветок (еще пахнет вкусно). Снимая треники, старательно поджимал пальцы, удерживая тапки на ногах.
  Разложил всё аккуратно на камнях. Осмотрел себя и своё имущество.
  Круто. Цельный гардероб. Вать машу! Куда деваться..
  Не так он представлял себе перенос в иной мир. И не в таком виде.
  На шее остался висеть серебряный крестик на серебряной же цепочке. На пальце обручальное кольцо, по совместительству открывашка для бутылочного пива.
  Семейники одеты. Всё как у людей.
  -Да, ужжж - высказался Слава вслух -Из этого мы тут коммунизм не построим!..
  Попаданец, в принципе, уже похоронил себя, пожалел и оплакал.
  Разменявший пятый десяток, он прекрасно понимал, что явно не жилец в этом мире голых просоленных камней. Возможно сейчас он находится на Земле, какой она была миллионы лет тому назад. Или может это другое измерение, где вместо четкого разделения на океаны и континенты почему-то образовалось бесконечное унылое мелководье. В любом случае, если срочно не появятся какие-нибудь спасатели, впереди его ждет весьма ограниченный набор перспектив.
  Смерть от жажды, от самоутопления, от отравления собственной мочой (которая, как он знал после двух или трех проходов через организм становится ядовитой) или от морской воды. Разница не так уж велика. В появление спасателей Слава не верил.
  Не смотря на мрачный настрой, умирать прямо здесь и сейчас Владислав не торопился. Может от того, что теплое море и легкий бриз ассоциируются с курортом, а не суицидом?
  -Ладно, долгие прощания - лишние слёзы -подбодрил себя новоявленный пловец и полез в воду.
  Кроме бутылок на поверхности покачивался другой мусор, покинувший ведро во время падения. Как только Слава спустился в воду и сделал движение в сторону бутылок, на лицо ему тут же прилипла пластиковая веревочка, которыми обычно перевязывают торты. Охотник за собственным мусором досадливо снял её с лица, но откидывать в сторону не стал, а осторожно положил на камни.
  -Пригодицца! - пробормотал он с прибалтийским акцентом и вернулся к ловле бутылок.
  Вскоре бутылки были выловлены и валялись на халате. Но Владислав решил достать сразу уже и всё остальное. Потом разнесет волнами, а вдруг чего еще понадобится. Чай не дома.
  По привычке чуть было не пописав в море, но удержавшись в последний момент, он выкинул на камни четыре пол-литровые жестянки из-под вчерашнего "Козела", скомканную и изрядно уже подмоченную газету, с очистками от тушки скумбрии, две упаковки из-под креветок и целлофановый пакет, с прилипшими картофельными очистками.
  Писать хотелось уже сильно, но пока он терпел, здраво рассудив, что чем дольше влага пробудет в организме естественным путем - тем лучше.
  В итоге, пойдя на принцип, Владислав заодно решил достать и то, что успело погрузиться на дно. По сути, должен же он чем-то заниматься? Должен. Пока что-то делаешь, вроде и о дурном меньше думается. К тому же вдруг там острое что-нибудь найдется, будет чем вены вскрыть. Всяко польза не малая.
  -Кстати! - С шумом набрав полную грудь воздуха, Слава начал погружение.
  Морская вода нещадно резала глаза. Должно ли так быть на море ныряльщик не помнил, но так или иначе - хлам пришлось поднимать на ощупь. Благо нырять было не глубоко, чуть глубже человеческого роста.
  На этот раз находки были куда серьёзней:
  "Бублик" из старых дырявых носков. Владислав не сразу понял что это за мягкая хрень, похожая на медузу, плавает у самого дна. Сам он носки в ведро не выбрасывал. Вообще. Видимо супруга на них где-то наткнулась и по злобности натуры, в очередной раз не спросив, сразу сунула в помойку. А их ведь носить и носить еще можно было, между прочим. И поносим...
  Два (да-да! И это чудо!), два ножа от кухонных ножниц! Жена накануне попросила починить. У ножниц посередине выпал скрепляющий винтик, но Владислав даже не взглянул на поломку. Он гордо швырнул ножи в мусор, сообщив, что такого китайского говна он может купить сколько угодно. Вот еще чинить ерунду всякую.
  Купить новые он конечно забыл, но с этим пусть там Татьяна мается. Зато у него теперь есть "средства профессионального ухода", только не за собой, но от себя, из жизни в общем.
  Это и было то самое "кстати!".
  Еще со дня была поднята горсть, выпавших из пакета, картофельных очистков. Явно не все, так, небольшая кучка.
  Об осколки перегоревшей лампочки был не сильно, но больно порезан палец.
  А последней ходкой была выловлена самая странная вещь.
  Это была початая пачка "Парламента" с небольшой черной пьезо-зажигалкой внутри.
  Держа сей загадочный предмет в руках, Слава выбрел на берег и уселся на камень, оставив ноги болтаться в воде.
  Дело в том, что он не так давно бросил курить и теперь очень плохо переносил запах табачного дыма. Жена Таня не курила совсем. Была мысль, что пачка и вовсе не из его ведра. Но тогда откуда? Сигареты почти не размокли и сохраняли форму, а зажигалка просохнув зажглась со второго нажатия. Чудеса.
  -Это ж-ж-ж не спроста! - Пробормотал Слава, вспомнив крылатое выражение Винни Пуха - Тут что-то не чисто.
  Кто-то приходил к нему домой пока его не было. Приходил к его жене. Кто-то, о чьем приходе она ему не рассказала.
  Конечно, их отношения были не идеальны и местами весьма далеки от доверительных.
  Но о приходе подруги или мамы она бы сказала. Хотя...
  Теща курила как паровоз, но "парламент" не её выбор. Подругам вообще строго запрещалось курить в квартире, даже на балконе. По крайней мере Слава так думал.
  Взгляд упал на упаковочную веревочку от торта. Ага, в холодильнике был какой-то недоеденный торт. Он тогда не обратил внимание. Сам-то Владислав сладкое не любил, а всё, что он не любил, он обычно игнорировал. Танюха, да, любит сладости, но не до такой же степени, чтобы покупать торт и жрать его одной.
  -Вот и доигнорировался я, походу.- хмыкнул потенциальный рогоносец.
  -Ладно, хрен с ним, теперь не узнаешь. Домой всё одно уже не попасть. Да и бред всё это, мало ли кто там мог зайти...
  Слава потянулся к пивной бутылке, но в последний момент передумал, жалко такую большую ёмкую тару под письки использовать. Он лучше на этих бутылках плыть куда-нибудь будет, при необходимости. Засунет в рукава халата, вот и будет чуть полегче на плаву держаться.
  Он теперь выживальщик и Робинзон, а это, знаете ли, обязывает мыслить шире!
  Выбор пал на йогурт с бесценными бактериями. Слава сгреб бутылку, свинтил крышку, зачем-то заглянул внутрь... и оцепенел.
  Сердце громко застучало где-то в горле, глаза начала застилать какая-то красноватая мутная пелена.
  Руки затряслись, бутылочка, выпав из рук тихонько тюкнулась горлышком об камень.
  И оттуда не спеша, словно издеваясь, начал медленно и торжественно выползать использованный презерватив.
  Владислав Андреевич с супругой уже больше десятка лет не использовали средства предохранения, как ему казалось, всё еще не теряя надежды на продолжение рода.
  И теперь он смотрел на этот небольшой мешочек из тонкой резины, с ужасом, как смотрят на омерзительное, смертельно опасное насекомое.
  Слава несколько раз сморгнул, дернулся, поднял голову к чужому небу и зарычал страшно с подвыванием:
  -СУУУКАААА!!!
  Г3. Ночные страхи.
  Владислав проснулся от холода. Вокруг было темно, мокро и очень страшно. Особенно страшно было от того, что он не помнил где и при каких обстоятельствах засыпал, почему ему так плохо и где он находится сейчас.
  Он сел рывком и тут же взвыл от боли. В голове сверхновой вспыхнула адская, нестерпимая боль и рассыпалась жгучими искрами по всему организму. Глаза резало, будто в них плеснули кислотой.
  Во рту стоял привкус застарелой мочи. Очень хотелось пить. Потихоньку воспоминания начали возвращаться, но сейчас было не до них.
  Слава приподнялся и попытался целиком закутаться в сырой холодный халат. Когда он успел его надеть? Куда делся весь остаток дня и вечер? Зачем было так надираться? И главное чем?! Вспомнить бы.
  Вокруг камней плескалось море цвета жидкого гудрона, шумело, пенилось. Волны захлестывали на камни, и почти дотягиваясь до скорчившегося на камнях человека.
  Беспрерывно дул сильный холодный ветер. Владислава начало ощутимо подтрясывать.
  Слава провел рукой по сырому лицу, потер глаза и обнаружил, что вдобавок ко всему, начинает накрапывать дождик. Мелкие капли забарабанили по лицу, камням и валяющимся вокруг пакетам и бутылкам.
  Видимо дождь начинался уже не первый раз за ночь. Капюшон халата, накинутый на голову был насквозь сырым.
  Слава повертел головой и покачнулся. Было ощущение дичайшего, тяжелого похмелья. Ломило всё тело, но особенно досталось голове и глазам. Засада. С другой стороны, Владислава трудно было удивить такими состояниями, от того он сумел быстро взять себя в руки. Насколько это было возможно. Так. Думать над загадками он будет потом. Сейчас надо воды. ВОДЫ!
  Воды конечно не было, но похмельная соображалка всё еще на что-то годилась.
  Владислав Андреевич, шатаясь, поднялся на ноги и побрел в сторону пластикового помойного ведра. Присел, аккуратно перевернул ведро на камни, стараясь чтобы ничего не раскатилось по сторонам. На камни высыпались банки, какой-то мелкий мусор и здоровый сверток, занимавший всё дно ведра. Чтобы вытрясти его, по ведру пришлось пару раз стукнуть кулаком. На этот подвиг ушли почти все силы. В глазах поплыли мутные пятна. В голове не останавливаясь работал отбойный молоток. Слава не сдавался.
  А это ведь не похмелье, пришла в голову запоздалая мысль. Он болен и болен серьезно. Возможно смертельно. Но сути это не меняет.
  Освободив ведро он на коленях подполз к кромке воды. Зачерпнул. Побултыхал, чуть не свалившись в море. Восстановил равновесие. И выплеснул воду на камни. Так. Теперь самое сложное.
  Привстав на дрожащих ногах, он принялся стягивать с себя тяжелый мокрый махровый халат.
  Не получилось. Какая-то сволочь затянула пояс на животе. На два узла.
  Поубивав бы!
  Слава угрюмо посмотрел на туго затянутый пояс и призадумался, не отказаться ли ему от поставленной задачи? Нет, без вариантов, пить хотелось невыносимо. Тяжело вздохнув, он впился ногтями в мокрый узел. На кой-хрен он его вообще завязывал? Ладно, вспомним всё, разберемся.
  Казалось, прошла целая вечность. Море вокруг шумело и плескалось в камнях. На небе сквозь рваные прорехи в низких тучах, выглянули сразу две чужие луны, превратив мокрые камни, на которых корчился страдающий человек, в мрачное подобие театральной сцены.
  Жажда сводила с ума. Вожделенная влага хлестала по лицу, попадала в глаза, текла по губам, подбородку. Владислав открывал рот, высовывал язык и облизывал губы. Но всё было тщетно, воды хотелось больше. На много, на много больше.
  Наконец пояс сдался. Слава, пребывая уже почти, на грани истерики скинул с себя проклятый халат, вывернув рукава. Присел перед ведром и начал, раздувая ноздри от усердия, выжимать в него свое сырое одеяние.
  Мелькнула противная мысль, что сил не хватит. Руки тряслись и скользили по мокрой ткани. Китайский халат сдался в тот момент, когда Слава со злостью вспомнил, что подарен он был Танькой на 23 февраля.
  -У-у, тварь!
  Злость ощутимо предала сил.
  Вода в ведро стекала мутная, соленая и неприятная на вкус. Старый китайский халат щедро делился с ней своей нестойкой темно-синей краской, запахом немытого тела и солью, набранной в морской воде.
  С первым глотком Слава решил, что что-то пошло не так и он таки-пьёт морскую воду. Но прислушавшись к ощущениям передумал. Вода соленая, но питьевая.
  Процесс пошел. Владислав Андреевич тяжело дышал, фыркал, до предела напрягал мышцы рук и выжимал, выжимал. Затем кидал халат на мокрые камни. Жадно припадал к ведру. Пил быстро, взахлеб. Потом, всё медленней. Наконец совсем тихонько, малюсенькими глоточками, смакуя нацеженное.
  Дотошно вытряся, последние капли на язык, Владислав ставил ведро, сгребал, успевший вновь промокнуть под дождем халат и всё повторялось. С каждым новым отжимом вода становилась всё чище и вкусней. Слава работал как заведенный механизм, наплевав на боль в голове, жжение в глазах и ломоту во всём теле.
  Он сопел, выкручивая неподатливую ткань и молча возносил мольбы, в направление чужого хмурого неба. Молился о том, чтобы дождь как можно дольше не прекращался.
  Боженька, пусть он идет долго! Вечно! А еще лучше ливень, тропический, как из ведра. Потоп! Ладно? Можно?
  Плевать на холод, плевать на озноб. Вода - это жизнь. Его личная, персональная жизнь.
  Когда горизонт начал светлеть Слава наконец напился. Он смотрел осоловелым взглядом на удаляющуюся пелену предрассветных туч и не мог поверить, что воды больше не хочется.
  Кроме того в ведре у него плескалось некоторое количество пресной не выпитой жидкости, выражено-голубого неестественного оттенка. Спасибо господа китайцы, мать вашу, чтоб вам пусто было, с вашими красителями.
  Дождь стих. Стало теплей. Сильно хотелось спать. Слава нашел в себе последние силы и трясущимися руками, очень осторожно, перелил собранную влагу в пластиковую бутыль, от которой сильно разило выдохшимся вчерашним пивом.
  Плотно закрутив крышку усталый попаданец со стоном опустился на жесткие камни, и уже почти во сне натянул на себя, так внезапно поднявшийся в его личном рейтинге вещей необходимых для выживания, бесценный водосборный халат.
  Г4. Во сне и наяву.
  Солнце давно уже поднялось над морем, а намаявшийся за ночь человек всё спал.
  Выстиранный и многократно выжатый халат давно просох и сон Владислава Андреевича, до поры, был крепок, приятен и даже обладал лёгким эротическим уклоном.
  Море плескалось ласково и ритмично. Теплый ветерок игриво задувал под полы халата.
  И поначалу начавшуюся возню вокруг себя Слава воспринимал как часть сна.
  Кто-то цокал вокруг него по камням. Всхрюкивал, сопел. Загремела пластиковая бутылка. Прошуршал комок высохшей газеты. Что-то заскреблось, на камнях возле головы. Потом чихнуло.
  Приятный сон Владислава, к тому времени, уже сменился тревожным сумбуром.
  Привлекательная, во всех отношениях, дама из сна внезапно оказалась немолодой свинаркой, которая в добавок ко всему, взяла работу на дом, и теперь по квартире, еще совсем недавно такой уютной и романтичной, повсюду шныряли поросята. Хрюкали, царапали копытцами паркет и тыкались в ноги противно-холодными пятачками.
  Владислав вздрогнул, поджал ноги и открыл глаза. Тут же с силой зажмурил их обратно. Прямо перед ним, покачиваясь в такт частого дыхания, скалилась широкая распахнутая пасть. Черная, с мелкими острыми зубками.
  Из пасти воняло скумбрией.
  -Ох, тыж мать-твою! - Слава заполошно вскочил и отпрянул, от неведомой твари, прикрываясь халатом, как стыдливая барышня.
  Несколько мгновений он таращился испуганным взглядом на обладателя пасти. Затем расслабился, наконец опознав, незваного гостя.
  Потер лицо, сбрасывая сонную муть, и, уже более спокойно, укоризненным тоном произнес:
  -Ах, ты тварь такая! Что ж ты человека, до инфаркта доводишь! Так же и помереть не долго, с перепугу-то!
  И сел, утомленный перенесенным стрессом.
  Собака захлопнула пасть и склонила голову набок, видимо оскорбившись подобным обращением.
  Затем подошла поближе и ткнулась влажной мордой в голую лодыжку страдальца.
  -Ой, фубля, какая! -брезгливо отдернул ногу Слава - Свинья ты противная. Ты откуда тут вообще.. -начал он было, как вдруг спохватился и снова вскочил.
  -Эта!.. а где хозяйка-то твоя? - Владислав Андреевич заозирался по сторонам - Ты ж с хозяйкой должен быть!
  Соседского мопса, Слава последний раз видел как раз у злосчастного мусоропровода, буквально за секунду до своего переноса.
  Точнее не видел, (он стоял завороженный загадочным красным сиянием и не смотрел под ноги), а слышал.
  Вообще, не услышать соседского мопса было невозможно. Мелкий по породе, он изо всех сил пытался скомпенсировать свои габариты разнообразием издаваемых шумовых эффектов. В ход обычно шло кряхтение, хрюканье, шкребыхание когтями по полу и многое другое.
  Так он обычно отправлялся на прогулку. Едва только соседская дверь приоткрывалась - мопс пушечным ядром вылетал в коридор. Вытягивал поводок-рулетку на максимум возможной длинны. И начинал отчаянно хрипеть и скрести когтями по гладкому кафельному полу, в попытке вытянуть свою полненькую хозяйку из квартиры. Упирался он до тех пор, пока, женщина звеня ключами, наконец, не показывалась в дверях. После чего воодушевленный пес буксировал её дальше.
  Почти так было и в этот раз. Соседка еще даже не показалась в дверях, а свиноподобное существо уже с шумным сопением и цоканьем выскочило из дверей и рвануло в сторону Славиного мусорного ведра, очевидно учуяв запах скумбрии идущий от газетного свертка, лежащего сверху.
  Потом была вспышка и небо...
  Все это Слава вспомнил, пока смотрел на жирные складчатые бока попаданца номер два.
  Кроме складок на боках, на собаке по-прежнему, была веселенькая розовая шлейка, от которой в натяг шел шнурок поводка. Шнурок уходил в воду.
  Владислав отбросил халат, перехватил шнур и потянул. Поводок не поддался, он был растянут на всю длину, в воде его что-то держало. Слава даже застонал, представив себе синюшную руку соседки-утопленницы, мёртвой хваткой сжимающую рукоять поводка.
  Соседка, как помнил Владислав, несмотря на некоторую полноту, была, довольно симпатичной блондинкой. С первыми признаками увядания на лице и крепкой широкой попой, в любое время года туго обтянутой джинсовой мини-юбкой. Она жила вдвоем с мопсом и периодически, при встрече на лестнице, кидала на Владислава Андреевича недвусмысленные взгляды.
  Не отпуская поводок, Слава медленно полез в воду. Ох, как бы ему хотелось достать её живой. Он представил, как мощно он выносит ее на руках. Не опуская на землю делает ей искусственное дыхание рот в рот. Видит открывающиеся в изумлении глаза и первый жадный вздох, туго натягивающий мокрую кофточку, на груди четвертого размера.
  Владислав ступал в воде, аккуратно нащупывая ногой дно перед собой. Мечты мечтами, но судя по звукам, которые он слышал сквозь сон, пес провел на камнях не меньше четверти часа. А значит его хозяйку, если она здесь, не откачать уже даже бригаде скорой.
  Дно резко опускалось, через пару метров вода поднялась уже почти по шею.
  Точка, где поводок погружался в воду, приближалась.
  Спроси его сейчас, и Слава не смог бы точно ответить, зачем ему нужна мертвая соседка. Он её и похоронить-то толком не сможет на этих голых рифах. Все равно придется потом сталкивать тело обратно в воду, чтобы местные птицы (или кто тут вместо птиц?) не устроили из тела покойной столовую.
  Но Владислав Андреевич об этом не думал. Глубоко внутри он твердо знал - человека бросать в беде нельзя, даже мертвого. Глупо, да. По-видимости это результат воспитания, или часть мировоззрения, сформированного книгами. Но это не важно.
  Важно то, что вытащив тело, можно будет хотя бы попрощаться с человеком.
  Обидно ведь, погибнуть вот так, в чужом мире. Утонуть в соленой луже и остаться лежать на дне. Ни похорон, ни родных с близкими, ни добрых слов на прощанье.
  Владислав глубоко вздохнул. Интересно кого он сейчас так остро жалеет, не себя ли снова?
  Последние сантиметры он продвигался совсем медленно, чтобы не наступить на тело.
  Нога ткнулась во что-то твердое, не ровное, высотой примерно по колено.
  Камни. Обычные подводные камни. Поводок банально застрял, зацепившись об острый выступ. Слава поднырнул и свободно поднял катушку из воды. Вот и всё. Просто зацепилась. А он уж паники нагнал.
  На всякий случай он еще немного побродил вокруг, обшаривая ногами дно. Может он не дошел до трупа?
  Но от сердца уже отлегло. И с чего он вообще взял, что хозяйка перенеслась вслед за собакой!?
  Блуждая по воде, он размышлял о феномене переноса. Вот интересно - он перенесся, и ведро перенеслось, и собака с поводком. Всё целое и почти невредимое.
  Поводок не перерезан и не пережжен, хотя в момент переноса он был растянут на всю длину.
  А значит, зона переноса была радиусом никак не меньше нескольких метров.
  Но в этой зоне, помимо, них с мопсом и ведром, еще ведь находилось множество других объектов.
  Облезлая труба мусоропровода; разрисованный и обожженный подоконник; стекла из выбитого подъездного окна, рассыпанные на грязном кафельном полу; жестяная банка, переполненная бычками; сломанные детские санки, которые кто-то поленился вынести во двор и просто бросил в углу. Где все эти вещи, которые Владислав видел каждый раз выходя из квартиры на лестницу? Почему не перенеслись вслед за ним, а осталось там, в родном подъезде?
  Сколько вообще было переносов за последнее время и почему на камнях в округе только он, мелкий мусор и собака?
  Почему в округе не плавают шкафы и диваны, мусорные баки и деревянные лавки, ветви деревьев, деревянные поддоны и катушки от кабеля?
  Кто настроил чудесный механизм, взяв за точку отсчета живую материю?
  И где, в таком случае, стада драных городских кошек, ворон, крыс и грязных почти не летающих голубей?
  Может быть только он, Владислав Андреевич был избран галактическим разумом, для перемещения в мир иной? Скажем, для выполнения некой миссии планетарного масштаба!
  Где, в таком случае, встречающая делегация? Или хотя бы пакет с инструкциями на русском языке и приложенные к нему рация и бластер?
  Вопросов было много, а ответов пока не предвиделось. И зачем, в таком случае, с ним прислали дурацкого жирного мопса? В желудке Владислава раздалось голодное бурчание.
  Слава вылез из воды, подошел к псу и отстегнул карабин от шлейки. Собачником он никогда не был, и теперь становиться не собирался. По крайней мере, водить по рифам собачку на поводке он точно не станет.
  Щелкнула пластиковая кнопка и розовый флекси-поводок с вжиканьем втянул в себя мокрый синтетический шнур.
  Влад покрутил находку в руках. Длинна 8 метров, максимальная нагрузка 25 кг. - сообщала информация на катушке.
  Ну что ж, теперь, при желании, можно будет еще попробовать удавиться.
  Количество возможностей росло на глазах.
  Освобожденная псина тут же рванула куда-то по камням. Владислав проводил ее взглядом и чертыхнулся. Мопс остановился у неглубокой ямки в камнях, где после ночного дождя скопилось немного пресной воды, и с шумом лакал бесценную жидкость.
  Слава поспешил отогнать конкурента, но, опоздал, неловко перепрыгивая по камням в своих тапочках. Когда он приблизился в углублении было уже больше собачьих слюней, чем воды.
  -Ладно, допивай уже, свинорыл. -Махнул рукой, раздосадованный неудачей выживальщик. -У меня в бутылке еще есть немного. Будем считать, что эта вода в дело пущена. Тебя ж все равно жрать потом придется. -Он хлопнул себя по животу. - Мне тут комнатные собачки-то ведь без надобности, а еда как раз наоборот. Вот и будем считать, что вода эта использована для дольшего сохранения пищи. Тебя тоесть.
  Но, ты не расстраивайся. Ничего личного!
  Псина подняла на него морду, с выпученными глазами, которые казалось, одновременно смотрят в разные стороны, и облизнулась.
  Слава, вымещая накопившееся раздражение, продолжил:
  - Ты вон жирный какой. Я так думаю, у тебя призвание такое, людей от голода спасать. Вас наверняка и вывели для этого, жирномясов мелких. Вот Ньюфаундленды утопающих, спасают, а ты голодающего спасать будешь. Верно? -Мопс промолчал, но Слава и не ожидал другой реакции. -А куда ты денешься!? Ве-ерно!
  Псу надоело слушать язвительный монолог, утоливший жажду и довольный собой, он улегся на камни в тени Славиной фигуры, отвернул морду и тяжело задышал, вывалив язык набок.
  Владислав вздохнул: -Ничерта-то ты не соображаешь, приспособленец хренов. Ладно... - он с хрустом потянулся и зевнул -Как любит говорить моя женушка - валить отсюда надо! Ты как хочешь, а я пойду, поищу пожрать и буду собираться наверное.- Он подтянул семейники и неспешно побрел обратно к импровизированному лагерю.
  Мопс, заинтересовано вскочил и перепрыгивая с камня на камень бодро побежал следом.
  -Мы-то вот с тобой уже свалили, как видишь.. - Невесело усмехнулся Владислав Андреевич, когда они вернулись к валяющемуся на берегу нехитрому скарбу. Теперь при наличии живого слушателя, он размышлял вслух.
  -Свалить-то свалили, хоть и не хотели. Да только, глянь, как оно вышло. Не нужны мы тут никому, получается. Как и ожидалось, не нужны. Таньку бы сюда. Она всё убраться из России мечтала, на юг хотела, в теплые страны. Вот посмотрел бы я на неё сейчас. Она-то дура, насмотрится вечно херни всякой по телевизору и думает, что всё про жизнь знает. Думает, если тепло и море, как в Греции, например, так там и работать совсем не надо, всё само растет и в рот падает. А в жизни-то оно не так. В рот само ничего не торопится. Да морда?
  Мопс склонил голову на бок, и было не понятно согласен он приведенными тезисами или нет.
  -Так, что и отсюда тоже валить надо! -наставительно добавил Владислав. - Вот щас соберем монатки, - попаданец оглядел раскиданный по округе мусор- и двинемся потихоньку. Может тут земля в двух шагах, а мы уж помирать собрались. Да? Дело говорю? То-то же! Может и тебя сразу есть не придется. - успокоил он пса.
  Еще раз окинув взглядом окружающий пейзаж, невесело кивнул собственным мыслям и добавил:
  -Хотя согласен, верится с трудом.
  Г5.Весело и вкусно
  Солнце стояло в зените и жарило нещадно. В халате, с накинутым на голову капюшоном, Владислав пытался восстановить в памяти загадочные события прошлого вечера и заодно перебирал имеющиеся в наличии вещи.
  В куче, вываленной ночью из ведра, валялись две банки из-под тушенки (И зачем, спрашивается, нырял за ножницами? Острыми кромками банок резать вены куда как проще).
  Сетчатая авоська с четырьмя наполовину сгнившими луковицами; в одну из них, выглядевшую чуть посимпотичней остальных, Слава, морщась, впился зубами. Голод - не тетка.
  И далее:
  Розовая женская одноразовая бритва;
  Флакон из-под шампуня, с запахом ванили;
  И здоровый полиэтиленовый свёрток, который прижимал всё это ко дну ведра, во время падения в воду.
  Развернув пакет с логотипом 'IKEA', Слава, вдруг, сипло расхохотался. Смех вышел нервный и совсем не веселый.
  -Слышь, свин! Нет, ты только глянь! -воскликнул он, поворачиваясь к собаке.
  -Мне тут жена завтрак с собой завернула! Заботливая, мразь!
  В пакете, припрятанном почти на самом дне ведра, оказалась знакомая белая эмалированная кастрюля, украшенная по бокам узором из красных ромбиков.
  В кастрюле покоились намертво пригоревшие макароны. Точнее не совсем намертво. Попав в соленую воду, за сутки они отмокли от днища и теперь лежали в пакете разбухшим коричнево-серым блином. Пахла вся эта серая масса довольно мерзко. Смех Владислава пресекся. В висках запульсировала кровь. Он побагровел.
  -Этож как... -Владислав закашлялся. Набрал побольше воздуха и попробовал еще раз.
  - Этож чем... сука, как... надо было заниматься,.. что бы забыть, что у тебя, тварь, кастрюля на плите? А?! -голос его окреп и истерической ноткой пошел вверх.
  -Да так чтобы вода успела выкипеть, а кастрюля гореть начала!! -он уже не говорил. Он визжал.
  В глазах заколыхалась знакомая красная муть. Как будто тонкая кровяная пленочка мешала отчетливо видеть.
  -Да это ж какая вонища в квартире стояла! Неужели и тогда ЕЙ не до того было?!!
  Он повел по сторонам диким взглядом, будто ожидая, что сейчас ему кто-то немедленно ответит на все его возмущения. Пес буркнул, поджал то, что у него считалось хвостом, и отбежал от греха подальше.
  Сердце Владислава билось всё быстрее. Грудь уже ходила ходуном. Дыхание с шумом вырывалось из ноздрей. Пальцы скрючились. Он чувствовал, как мышцы лица сморщились в какую-то гримасу, причиняя ощутимую боль.
  Краем сознания Слава понимал - творится что-то совсем плохое. Учащенный пульс бухал в кадыке и висках. Черная отчаянная, иррациональная, не управляемая злоба затапливала его сознание.
  Хотелось кого-нибудь убить, не важно кого. Прямо сейчас! УБИТЬ!
  Он поймал в фокус затуманенного взгляда собаку. Чуя неладное, мопс отчаянно взвизгнул и припустил по камням на противоположную часть условного клочка каменистой суши.
  Слава с ревом рванул за ним...
  Сколько продолжалась эта беготня по камням, позднее он определить не мог. Похоже, что он вновь потерял сознание. Но на этот раз пришел в себя быстрее.
  Г6. Персональный ад
  Солнце лишь немного сдвинулось на небосклоне, хотя, конечно, точного его положения Слава, перед началом забега, не засекал.
  Он лежал на большом, горячем валуне. Во рту был солоно от крови.
  Первой мыслью, наполовину с горьким стыдом было, то, что он всё таки догнал несчастное, ни в чем не повинное животное. Догнал и ...как минимум укусил. А то и вовсе загрыз.
  Но ощупав лицо, он убедился, что кровь идет из разбитой губы. На камнях осталось небольшое пятно запекшейся крови. Он сел.
  -Неет, так на шарик не полетит! -просипел Владислав. - Это что ж получается, я прям маньяк какой-то неуправляемый..- он по дурацки хихикнул и тут же в испуге зажал рот руками. Потер лицо шершавыми ладонями. Легче не стало.
  -Что-то я это,... то смеюсь, то плачу, как баба... а потом вообще мозги теряю. -прошептал Владислав Андреевич, ему вновь хотелось плакать.
  -Господи! За что ж мне наказанье-то такое?! -Совсем не по мужски всхлипнул он. В голове начала расползаться знакомая ночная боль. Вернулась резь в глазах.
  Он обхватил больную голову руками. Казалось, прочно забытые события прошлого вечера один за другим начали всплывать в памяти:
  Вот он ревет и кричит глядя на бутылку с использованным презервативом, свисающим с горлышка.
  Вот он долго керкает носом, чтобы набрать как можно больше слюны для плевка.
  Вот ссыт в бутылку из под йогурта, но не пьёт, как собирался, а размахнувшись кидает её, на манер гранаты, в море.
  Он проклинает Таньку. Проклинает этот чертов гондон и его хозяина. Проклинает себя. Мата и других слов уже не хватает для выражения эмоций, он задыхается. Рвёт и без того жидкие волосы на голове, но боль не отрезвляет, а наоборот еще сильней распаляет злобу.
  Гнев распирает его изнутри, но не находит выхода. Он кричит и завывает.
  Он мечется по камням.
  Прыгает по мелководью в надежде увидеть хоть какое-нибудь живое существо. Увидеть - и отомстить ему за всё! За все предательства и страдания этого мира. Обоих миров!
  Он бьется в бессильной злобе и куда-то бежит в одних трусах и тапочках. Серебряный крестик болтается и шлепает по впалой груди.
  Провал.
  А вот он уже в другом месте. Собирает и с силой швыряет тяжелые камни, целясь в далекий бакен, так нагло и раздражающе торчащий из глубокой темной воды. Камни плюхаются в воду, не долетев. Один всё-таки попадает в цель, раздается глухой удар по металлу. И Владислав Андреевич пускается в радостный пляс. Дикий первобытный танец переходит в бессмысленное дерганье. Изо рта идет пена. Он слабеет.
  Провал.
  Он шатаясь и оступаясь бредет по камням. Ему холодно. Он ищет свою одежду, находит халат и с трудом натягивает его трясущимися руками. Как можно сильней затягивает пояс..
  Провал.
  Владислав вынырнул из потока воспоминаний, закрыл лицо руками и начал раскачиваться, сидя на корточках. Из под ладоней понеслось приглушенное бормотание:
  -Мать моя - женщина,.. Я же совсем псих конченый..У меня же скворечник нахрен съехал набок... Может потому меня и выслали с Земли, что я для общества опасен стал? Или помер я уже и страдаю за грехи? Может это вообще ад? Персональный, одиночный ад кромешный... для одного старого идиота...
  Он убрал руки от лица и поднял блуждающий, воспаленный взгляд. От рук пахло гнилым луком.
  -Позвольте, а зачем в аду бакен??
  Г7. Буй.
  -Бакен-бакен-бааакен. Где же ты бакен-бакен? Ах-ха!.. А вот и наш ба-акен.- Слава взобрался на высокий камень, закрывавший обзор и уставился на объект своих поисков.
  Здесь рифовая гряда резко обрывалась, дальше простиралось только бескрайняя гладь воды.
  Это что-то новенькое в здешнем пейзаже.
  Владислав Андреевич глянул в воду и вздрогнул, по спине пробежал неприятный холодок.
  Перед ним уже не мелкая лагуна, в которой он плескался вчера и сегодня. Валун, на котором присел Владислав, отвесно уходил в глубокую темно-синюю бездну.
  Отделенный от него этой самой бездной, в метрах двадцати из воды торчал вчерашний железный бакен темно-бурого цвета. Или буй. В чем разница Владислав не знал. Знал только что за буй ни в коем случае нельзя заплывать.
  Бакен выглядел как цилиндр, на который поставили конус. С края цилиндра свисали бурые, не опрятные на вид, водоросли, из чего Слава сделав вывод, что здесь, бывают шторма. Сверху на конусе сидела наглая не пуганая чайка, демонстративно повернувшись к Владиславу Андреевичу задом.
  Слава заозирался, подыскивая чем бы в неё кинуть. Чайка была первым встреченным живым существом, принадлежащим этому миру и при определенном везении могла бы стать первым охотничьим трофеем.
  Но во всей округе не нашлось ни одного мало-мальски подходящего для метания камня.
  Владислав вспомнил, как вчера кидал здоровые булыжники в бакен и поморщился.
  Ну и хрен с ней с чайкой. Плавать над такой глубиной, чтобы подобрать подбитую птицу, в любом случае не хотелось. Даже если не учитывать удручающие плавательные способности. Владислав боялся глубины и того, что она могла скрывать.
  Отдыхая на родных земных морях Слава побаивался медуз, а после просмотра фильмов капитана Кусто, всерьез начал опасаться акул и мурен, хотя в море не видел не тех не других.
  Здесь же, в толще неизведанного инопланетного океана могли обитать еще более страшные штуки.
  По сути вообще всё, что угодно.
  Славе живо представились как огромные черные щупальца, украшенные рядами присосок и увенчанные острыми когтями, хищно покачиваются в толще воды. Множество глаз, вытянутых на стебельках, жадно и неотрывно смотрят из глубины в ожидании добычи. Одно движение, один неловкий плеск и древнее чудовище выстрелит всеми своими бесчисленными змеевидными отростками. Оплетет оцепеневшую от ужаса жертву и потянет на дно, где в нетерпении размыкаются огромные зубастые пасти.
  Спасибо когда-то прочитанной книге 'Многорукий бог Далайна', за еще один бзик.
  Владислав отошел подальше от воды. Ну его на фиг, этот ваш буй. Что там может быть хорошего?
  Что это вообще может быть такое, и зачем оно тут нужно?
  Размышляя, Слава беззвучно шевелил губами.
  Возможно это знак для попаданцев, точнее для тех, кто этих попаданцев спасает. То есть, таким образом, приблизительно отметили место предполагаемого попадания. Тогда вопрос - почему он не яркий? Почему не привлекает внимания? И почему он в воде? Нет, ну понятно, что выживают, только те, кто упал в море. Но плывут-то всё одно на сушу. От чего, в таком случае, не поставить вышку на камнях? Ярко-красного цвета, в желтую полоску, например.
  А к ней можно примотать аварийную рацию, запас еды и воды. Или лучше небольшую хижину поставить, с припасами, и кнопку дистанционного вызова спасателей в ней. Но нет, ничего подобного не наблюдается. Значит не для того тут этот буй. Даже отсюда видно, что нет на нем ничего кроме водорослей и птичьего кала. Может тут внеземная цивилизация мореходством занимается? Или люди где-то на материке живут, забыв, как сами сюда попали, не ведая о новых переносах? А бакен отмечает фарватер или мель. Хрен его знает, зачем они вообще морякам нужны.
  Ладно, Бог с ним с бакеном. Слава погладил ноющий желудок. Посмотрели и будет.
  Сутки без еды для современного человека - это не шутки. Надо срочно что-то сожрать и двигать уже отсюда. Бакен есть, значит должно быть что-то еще. По сути, появился шанс выйти к людям или... не людям.
  Г8 Пятница.
  Обратно к вещам Владислав добрался довольно быстро. Он уже немного ориентировался на этих каменных россыпях. Шел, оглядываясь в поисках мопса, чувство вины неприятно тяготило душу. Всеж-таки живая тварь, доверяла ему, а он..
  Живот уже ощутимо побаливал, требуя положенных ему сосисок, или хотя бы пельменей с майонезом. Или солянку. Или сомнительную шаурму из палатки у метро. Или.. Слава старался не думать о еде, но ничего не получалось. До голодной смерти было еще далеко, но вот голодная жизнь уже предстала перед ним, во всей своей красе.
  Мопс нашелся в лагере. Заслышав Славу он шуганулся от пакета с кастрюлей, где, судя по всему, дожирал танюхины макароны. Отбежав в сторону, пес пригнул голову и с опаской уставился на человека.
  Владислав присел около остатков собачей трапезы. Макарон больше не было, только несколько черных горелых комочков сиротливо лежали на дне кастрюли. Слава вздохнул и с усилием подавил в себе вновь всколыхнувшуюся злость. Эх, жаль, что он не ушуист какой-нибудь, или даос.
  Сделал бы сейчас дыхательную гимнастику, как всегда в книгах бывает, и стал бы в момент добрый, мудрый и спокойный как слон.
  Владислав Андреевич припомнил, как медитируют герои в кино. Сел в позу лотоса и некоторое время шумно сопел носом, сложив руки домиком.
  Вроде не много полегчало. Или самообман? Ладно, не суть.
  Он повернулся в мопсу и попытался улыбнуться.
  - Собака. Ты, это, не обижайся. Поди сюда, - голос его был напряженным и определенно не располагал к доверию.
  Мопс на всякий случай отодвинулся еще на несколько шагов.
  -Ну брось, хорош, уже обижаться, - предпринял Владислав еще одну попытку. - Я ж не со зла. Все уже прошло. Бить не буду. Честно! - он перевел дыхание - Как тебя там звать-то? Тузик? Шарик... не-не, щас так не называют... Маркиз?
  Пес неуверенно покрутил головой и медленно опустился на попу.
  -Так не Маркиз. А кто ты? - Слава почувствовал, что дело может выгореть. - Слушай, а давай я тебе новое имя дам, раз мы старого не знаем? А? Давая я тебя буду звать, скажем... - Опарыш! О! Смотри, как ты похож! Жирный, складчатый, а мордочка черненькая! И жрешь так же! Ну вылитый опарыш! - он старался говорить веселым приподнятым тоном - Я на таких в деревне подлещиков ловлю! Они костистые, конечно, подлещики-то, но Танька их та-ак вкусно готовит, в сметане! Ты себе не представляешь! - в желудке у него угрожающе заурчало. Мопс вскочил и снова попятился.
  -Ну ладно, не Опарыш, согласен! Нет проблем! - затараторил Владислав - Не хочешь - не надо! Давай ты будешь Пятница! Как у Дефо? Я первый, ты второй, я Робинзон, ты Пятница! Ну? Круто, а? Пятница, иди ко мне! Иди-иди-иди, маленький! Давай-давай, лапами!
  Пес угрюмо посмотрел на весельчака, потоптался, потом, видимо, принял решение, и с видом ягненка идущего на заклание, опустив голову, медленно побрел к человеку.
  Слава замер стараясь не дышать. Пес подошел на расстояние вытянутой руки и остановился. Голову он опустил еще ниже и не глядел на обидчика. Складчатые бока широко раздавались от частого дыхания.
  Владислав медленно наклонился в сторону мопса, задержал дыхание и резким движением правой руки ловко вцепился в шлейку.
  Мопс дернулся, выпучил и без того не маленькие глаза, открыл пасть, заверещал и
  попытался вывернуться, отчаянно скребя лапами по камням.
  Слава подтянул к себе отчаянно сопротивляющееся животное и осторожно погладил по голове.
  Пес замер.
  Собаку было жалко. В принципе, она занималась тем же самым, что и Владислав. Просто пыталась выжить здесь и сейчас. Никакой вины за ней не было.
  -Кстати! - Слава перехватил пса двумя руками под передние лапы и поднял перед собой. Животное повисло, обреченно глядя на него огромными блестящими глазами. - Та не боись! Надо кое-что уточнить,- пробормотал, щурясь, совсем не юный натуралист.
  Пятница оказалась девочкой.
  Г9. Сборы.
  -Ну, вот и хорошо, что ты не мужик! - рассуждал Владислав с набитым ртом - Я еще в детстве недоумевал, почему это Робинзон своего негра женским именем назвал! Как-то не хорошо получилось, человек столько времени без женского общества. Один. И тут здрасте вам! Негр-мужик у него, и с бабской кличкой! Смеялся я, а как же! Я тогда про перевод-то не думал, мне ж по молодости казалось, что все книжки сразу на русском пишутся. - Слава, наконец, прожевал очередной картофельный очисток и подмигнул Пятнице. Собака внимательно смотрела в рот жующего человека и явно жалела, что не успела вовремя опробовать и эту еду тоже. Теперь не давали.
  Очистки после суток на ветру и солнце были высохшие и соленые, но при этом почему-то совершенно не напоминали чипсы. Парадокс. Зато они были в наличии, и это выгодно отличало их от любой другой еды, которой не было. Еще был лук, отмытый в морской воде от гнили. Но есть его было не в пример противней.
  Слава закончил свою трапезу экономным глотком крашеной воды и поднялся.
  -Всё, харэ рассиживаться. Дождя не намечается, жратва сама не приползет. Надо валить!
  Пятница тут же вскочила и завиляла своим коротким бубликом.
  ***
  К походу Слава готовился как Рэмбо к бою. С таким же серьезным лицом и нарочитой четкостью движений.
  Он снял коричневые кожзамовые тапочки.
  Натянул треники, комком валявшиеся на камнях. Сел в позу лотоса, подстелив под себя полу халата. И принялся доводить домашние шлепанцы до ума.
  По краю каждого тапка, ножом от ножниц, он аккуратно провертел четыре дырочки. В отверстия продел разрезанную напополам веревочку от торта.
  Края отверстий и концы веревочки он осторожно прижег зажигалкой, чтобы не лохматились. Надел усовершенствованные тапки на ноги. Завязал... и сразу развязал обратно, веревки неприятно впивались в ноги.
  Отыскал просохший бублик носков. Раскатал. Встряхнул и натянул на ноги. Снова надел обувь. Вот теперь значительно лучше. Не 'рибок', но при ходьбе по дну с ноги не слетят и не потеряются.
  То, что придется много ходить вброд, он даже не сомневался.
  Всё, что осталось условно съестного, Слава замотал в пакет из - под очистков, туда же подумав, сунул бритву и сигареты с зажигалкой. Плотно завязал.
  Пакет сунул в карман халата, продев в 'ушки' пакета пояс.
  На пояс так же отправились два ножа от ножниц и флекси-поводок.
  В икеевский пакет были погружены: кастрюля, банки и бутылки, как с содержимым, как и без.
  Вторую пивную бутылку Слава всё-таки определил под мочу и теперь в ней тоже плескалась жидкость.
  Большой пакет он завязал и втиснул в ведро. Вот и всё. Капюшон на голове, без него голову, украшенную широкими залысинами, изрядно печет. Ведро в левую руку.
  Готов к труду и обороне!
  На берегу остался валяться мусор, которому не нашлось применения. Свернутые в комочек женские прокладки, размокший коробок без спичек. Старая пудреница с треснувшим корпусом.
  Нет, пудреницу жалко! Слава не поленился и поднял пластиковую коробочку. Внутри обнаружилась мокрая бархотка и небольшое зеркальце на крышке. Сойдет. Находку сунул в карман. Всё, пора.
  -Пятница, выступаем! - скомандовал Владислав.
  Пятница радостно задышала, еще сильнее открыв пасть, хотя казалось, что сильнее уже некуда.
  После недолгих раздумий двигаться решили вдоль глубокой воды. Стартовой точкой был выбран берег напротив бакена. Туда, для начала, и направились.
  Г10 В путь.
  -А посуда вперед и вперед по полям, по болотам идет...- цедил Владислав сквозь сжатые зубы.
  Его всё бесило.
  Особенно раздражали брякающие в ведре бутылки и банки. И белое неумолимое солнце в зените.
  Еще бесила Пятница, которая шебуршила лапами и жарко дышала в спину, но на неё Слава себе злиться запрещал.
  Он шел всего несколько часов, но за это время красная пелена неуправляемой злости уже несколько раз вплотную подступала к сознанию. Владислав Андреевич боролся. Что бы хоть немного отвлечься от усталости и раздражения, он уже перепел определенное количество известных ему песен. Начал с веселенькой 'Круто ты попал на тиви', от которой , как оказалось, помнил только припев, а закончил 'По диким степям Забайкалья', повторив её аж три раза подряд, настолько уместной она ему показалось.
  Теперь Слава бормотал под нос стихи. В принципе, можно было бы еще вспомнить детские и пионерские песни, но шумное развлечение, сильно расходовало влагу в организме, и Владислав решил пока поэкономить и воду и репертуар.
  -Так. Всё привал - он с грохотом поставил ведро на камни и начал нашаривать за спиной Пятницу. - Вылазь, давай. Вокзал, стоянка поезда пятнадцать минут. Давай-давай, лентяйка, выползай, а то лапами вообще разучишься ходить. - Он наконец нашарил мопса и вытащив из-за пазухи поставил перед собой на камни.
  -Свалилась же мне на голову порося доморощенная, таскать тебя еще! - Владислав ворчал, но строго следил за своими эмоциями. Раздражение никуда не денешь, но злость надо сдерживать.
  Он экономно попоил собаку с ладони. Немного побрызгал ей водой на морду и принялся гладить и почесывать, это помогало успокоится.
  Сам Владислав для питья через раз использовал мочу. Правда, он сомневался, что на жаре, и при нагрузках такая уринотерапия сильно полезна, поэтому решил прогонять жидкость через организм не больше одного раза.
  Пятница хрюкнула под рукой и полезла прятаться под полу халата, солнце пекло немилосердно.
  Решение нести собаку пришлось принять почти сразу после выхода. Резвая на коротких дистанциях, мопсиха совершенно не была предназначена для длительного бега по камням.
  Кроме того Славе частенько приходилось идти по дну, где по щиколотку, а где и по колено.
  Сделав пару коротких заплывов Пятница устроила митинг протеста. Судя по поведению собаки, морская соль болезненно разъедала ей лапы. Выйдя из воды второй раз, Пятница начала скулить, дергать лапами и вылизывать себе пятки. После чего уселась на задницу, всем своим видом показывая, что шагу больше не ступит, ни по воде, ни по суше.
  С тех пор она ехала за пазухой, жарко дыша и периодически переползая с места на место в пространстве халата, ограниченном снизу туго затянутым поясом.
  Владислав пожевал кусочек лука, вздохнул и тяжело поднялся.
  - Ладно, давай, батон нарезной, по коням.
  Вокруг простирался все тот же неизменный пейзаж. Море, солнце, и камни.
  Девятый круг рая, для особо отличившихся.
  Идти никуда не хотелось. Двигаться по жаре было утомительно. Тяжелые мысли вяло ворочались в голове. Слава подумал не перейти ли ему на ночной образ жизни, как он читал, делают путешественники в пустыне. Но, вспомнив ночное черное море, вздохнул. Ночью на этих камнях только ноги ломать.
  Владислав Андреевич шел, как и наметил, вдоль глубокой воды, оставив за спиной загадочный бакен. Слева тянулась бесконечная водная гладь, сверкая мириадами искр в лучах полуденного солнца. Справа медленно ползла широкая рифовая гряда, разбавленная лужами и небольшими мелководными лагунами. Иногда путь Владиславу преграждали глубокие тёмные расселины, которые невозможно было перепрыгнуть, и он подолгу обходил их в поисках брода. Лезть в темноту морских разломов он опасался.
  Впереди вроде что-то темнело, но понять что именно пока было не возможно. Может высокий камень, а может еще один бакен. От долгого вглядывания в горизонт у Славы слезились глаза, да и камни под ногами требовали к себе самого пристального внимания.
  Как всегда не вовремя вспомнилась Танька. Сука, стерва, рада наверное, что муж пропал. Как в газетах прям - вышел вынести мусор и не вернулся. Веселиться, поди, с хмырем своим.
  От обидных мыслей в висках застучали молоточки. Нет-нет-нет! Так не пойдет! Владислав попытался отвлечься и взбодриться.
  Он наклонился к ближайшей соленой луже и зачерпнув воды, как следует, умылся. Пятница придавленная натянувшимся на спине халатом сдавленно вякнула. Вторым зачерпыванием поднял из воды мелкого серого краба. От неожиданности разомкнул ладони и выпустил. Долго шарил руками в воде, но так больше никого и не нащупал. Только муть со дна поднялась.
  Досада и раздражение вновь начали по каплям сливаться в злость.
  - Да что за хренота-то такая?!- Слава с досады даже плюнул, хотя воду старался экономить на всём. Может это тепловой удар так действует? Что ж так всё бесит-то! Но он, никогда раньше не получал тепловой удар, поэтому сравнивать было не с чем.
  Скиталец снова поднялся и обреченно двинулся в выбранном направлении.
  Цитирование Пушкина, Крылова и Чуковского надоело. Слава побормотал еще немного 'Василия Теркина', которого со школы помнил наизусть, но вскоре и это занятие наскучило.
  Вспомнились любимые размышления на тему, что бы он сделал попав в Другой Мир.
  Владислав Андреевич горько усмехнулся. Сколько прочитано книг на эту тему, сколько передумано дум, в скучные часы рабочего времени , перед сном...
  Г11. Как надо.
  Конечно, еще после 'Двери в лето' Слава знал, что ни за что не упустит свой шанс. Он войдет, в мерцающий портал иного мира, с гордо поднятой головой, не оборачиваясь. Такой молодой, широкоплечий. С полным рюкзаком полезных вещей. С огромным багажом академических знаний.
  То, что воображаемый образ никак не вяжется с его несколько поплывшей фигурой и весьма средним техническим образованием Владислава никогда не смущало.
  Тю, ерунда какая! Пара месяцев в качалке, пара дней в интернет-кафе и всё, делов-то!
  В мечтах, всегда оказывалось, что он либо заранее готов к переходу, либо портал постоянно открыт в две стороны, но только один Слава знает его секрет.
  Попасть Владислав должен был непременно в волшебное средневековье, там он сможет освоиться максимально быстро, это уж к гадалке не ходи! Происходить это должно было следующим образом.
  Первым делом он идет к кузнецу и в долг заказывает у него никому доселе неизвестный самогонный аппарат, рисуя чертежи пальцем не земле. Допустим, оставив в залог какой-нибудь предмет из своей чудесной одежды будущего. Скажем... кепку.
  Хотя залог не обязателен, ведь совершенно очевидно, что кузнец должен стать его первым другом и самым надежным соратником в новом мире.
  Вопрос общения Слава старался не обдумывать. Способности к языкам у него не было, он и школьную программу английского-то освоил с пятого на десятое.
  Ну, допустим, на дороге окажется древний артефакт, который научит его всему необходимому. Или добрый колдун захочет спросить время, удивится, что прохожий не знает языка, и вмиг обучит его, чисто из альтруизма. Ну не суть.
  Так вот, перегоняя местную слабоалкогольную бурду, купленную в местном кабаке, и перепродавая её в тот же кабак втридорога, Слава сколачивает себе крупное денежное состояние.
  Затем обучает приятеля-кузнеца секретам булата и дамаска. Откуда он сам знает эти секреты - ежу понятно, накануне поинтересуется в интернете, там всё должно быть.
  Кузнец, от такого счастья делает Владиславу, полный комплект брони и оружия, невиданного доселе, в этом мире, качества. И конечно берет его в долю от будущих продаж...
  ***
  Владислав Андреевич поскользнулся на мокром камне, нога поехала по скользкому зеленому склону лужи и больно ударилась под водой об острый каменный выступ.
  Большой и средний палец вспыхнули острой болью. Владислав зашипел и запрыгал на одной ноге.
  В ведре загрохотали бутылки и банки. Под халатом завозилась обеспокоенная Пятница. В глазах покраснело.
  Слава остановился тяжело дыша. Так, спокойно, носом, дышим носом. Раз-два-три. Раз-два-три. Вдох-выдох. Уфф. Вроде потихоньку отступает. Блин, больно-то как!
  Когда боль немного утихла, Владислав вновь погрузился в мечты, еще внимательнее вглядываясь под ноги.
  ***
  Ага, вот он кружится в вихре кровавой ярости, с булатным клинком в могучей руке, неуязвимый в доспехе из дамасской стали!
  Орки, демоны и еще какие-то уроды, похожие на начальника четверного цеха, разлетаются на куски под его диким напором.
  Мышцы бугрятся под титановой кольчугой, кевларовые пластины с искрами отражают летящие в него арбалетные болты. Это он понятно-дело, разбогатев вернулся в свой мир и усилил и без того неодолимую броню всеми чудесами современной металлургии! Прям на родном заводе, сам, своими руками!
  Сделал всё и бегом назад.
  А там, в мире меча и магии уже плачут без него эльфийские принцессы, чем-то похожие на хозяйку мопсихи, но помоложе и постройней. Плюются пламенем непобедимые, до поры до времени, черные драконы. В голос ревут и рвут волосы на жопе главы государств, не зная кому доверить невыполнимые задания.
  Так, стоп. По порядку.
  Вторым делом конечно порох. Про порох любой ребенок всё знает! Уголь, сера и селитра, и все дела!
  Для пороха, конечно, нужна лаборатория и местные алхимики в услужение, не самому же бегать серу искать в производственных масштабах.
  Это значит, нужна поддержка местного монарха. Но с самогонным аппаратом и булатом клинком можно получить поддержку любого правителя, особенно если еще пару заданий для него выполнить походя.
  В производстве пороха, правда, несколько смущает селитра. Сколько не ворошил Слава, в своё время, компостную кучу на даче, так ни разу и не увидел заветные молочно-белые кристаллы.
  Но это не страшно, когда понадобятся- найдутся, как миленькие! Зато он знает самый заветный секрет пороха. О!..
  О нем Владислав Андреевич узнал относительно недавно из какой-то телепередачи. На уже готовую смесь из серы, угля и селитры надо... пописать! И просушить. Мало кто знает этот хитрый нюанс!
  От такого действа неоднородный дымный порох гранулируется и превратится в чудесную взрывчатку, невероятной убойной силы!
  После такого открытия, местный монарх просто обязан, осознавая свою никчемность сам снять с себя корону и поднести её понятно кому.
  Третьим номером обычно шло уже что-то невнятное. Враги в панике бегут от булатных танков и дамасских мечей в руках непобедимого войска Владислава Великого. Принцесс вокруг становится всё больше и больше, а их влюбленность и благодарность всё ярче и заметней...
  ***
  Обычно на этом месте Владислав Андреевич засыпал, не важно, был он дома в кровати или за столом в своем кабинете в углу третьего цеха...
  Вынырнув из сладостных мечтаний, Слава потер лицо, прогоняя сонное состояние. Под ладонью зашуршала щетина. Солнце заметно склонилось к горизонту. Темный объект, который он не мог рассмотреть раньше, приблизился и оказался высоким каменным островком.
  Слава прищурился, вглядываясь в каменистый склон, и охнул. Там, у самого края воды, суетились две человеческие фигурки.
  
  Г12. Встреча
  
  Сердце забилось быстрей. Владислав Андреевич и не представлял, насколько соскучился по людям.
  Прямого пути на островок не было, от цели его отделяла глубокая темная вода.
  Чуть дальше по берегу угадывался небольшой перешеек, Владислав поспешил туда.
  Человеческие фигуры скрылись за высоким каменным склоном, но Слава не волновался, он точно запомнил, где они, теперь не потеряет.
  Он почти бежал, перепрыгивая с камня на камень. Люди тут есть, это прекрасно, возможно здесь целое поселение. С чего он взял, что один на этих рифах? Здесь могут быть сотни людей.
  В любом случае он спасен. Спасен, от одинокой смерти в чужом, незнакомом мире. Он больше не будет один!
  
  Наконец он добрался до небольшого перешейка, формально превращающего скалистый островок в полуостров. Торопливо обогнул мешающую обзору каменную кручу. Сердце замерло от восторга.
  Всё верно, ему не привиделось и не почудилось.
  Ох, как мало надо человеку для счастья. Всего два неполных дня на необитаемых рифах, а он уже готов расцеловать первого встречного, в независимости возраста и пола.
  
  Перед ним открылась идиллическая картина. Двое мальчишек, увлеченно тыкали палками куда-то между камнями у кромки воды. Толи играли таким образом, то ли охотились. Азартное занятие настолько поглотило их внимание, что Славу они совершенно не замечали.
  Может тому способствовал крепкий ветер с моря, который относил в сторону шлепанье кожзамовых тапок. А может это была обычная невнимательность, свойственная детям в любом возрасте.
  
  Владислав разглядывал незнакомцев, безотчетно ускоряя движение. Ребята были совсем молодые, лет двенадцать - четырнадцать, Слава не разбирался в детях и точно возраст определить не мог.
  
  Оба светловолосые. Спутанные волосы почти достают плеч.
  Один повыше, нескладный. Склонившись над водой, чем-то напоминал богомола.
  Другой ростом ему по плечо, выглядел немного покрепче. Присев на корточки, он с видимым усилием, налегал на палку, рычагом пытаясь поднять что-то из воды.
  Оба были в выцветших футболках, потерявших всякий намек на рисунок и вылинявших джинсовых шортах бахромящихся выше колена. Загоревшие, почти до черноты, издалека они выглядели как родные братья.
  
  Слава радостно улыбнулся, детей не отпустят далеко одних, где-то рядом поселок.
  Он уже начал кричать что-то приветственное, когда мысок тапка зацепился на очередной каменный уступ. Чтобы не упасть, разогнавшийся Владислав, сделал несколько огромных нелепых прыжков, размахивая руками и жутко громыхая содержимым ведра, чем, наконец, привлек к себе внимание.
  
  Реакция детей оказалась совсем не такой, как ожидал Владислав. Мальчишки разом вскочили и попятились. Тот, что был поменьше, быстро закрутил головой озираясь. Позади них было лишь несколько мокрых валунов, торчавших из воды, чуть правее начинался небольшой песчаный пляж. Короткую реплику Слава не расслышал.
  Долговязый коротко кивнул, не отрывая взгляда от приближающегося человека, отставил ногу назад, отвел правую руку, сжимающую копье и с силой, никак не вяжущейся с детскими тонкими руками, метнул его во Владислава.
  
  Глупая улыбка еще играла на Славиных губах, когда длинная бамбуковая палка устремилась в его сторону.
  
  Что может сделать мужчина в такой ситуации, если он не элитный боец спецназа и не каратист с многолетним стажем? За долю секунды, что отделяла заостренную деревяшку от мягкого тела, Слава развернулся к опасности боком, прижал локти к животу, приподнял согнутую в колене левую ногу, прикрывая самые важные органы, втянул голову в плечи и зажмурится.
  
  Копье с грохотом ударило в пластиковое ведро, заставив Владислава пошатнуться. Отскочило, звонко брякнуло о каменный выступ и загремело недалеко от ног потенциальной жертвы.
  
  Слава открыл глаза. В спину впивались когти перепуганной Пятницы, ей вдруг срочно понадобилось покинуть, ставшее таким ненадежным, убежище.
  
  Владислав глянул на принявшее удар ведро. Пластмасса выдержала, но там, куда попало копьё, теперь белела большая Х-образная отметина. Он перевел взгляд на нападавших.
  Длинный, утратив своё оружие, присел на корточки и сжался. Мелкий своё копье метать не стал, вцепился в него двумя руками и отчаянно выставил перед собой. Палка в его руках дрожала.
  
  Владислав Андреевич медленно опустил ведро рядом с собой. Красная дымка знакомо поплыла перед глазами. Вытащил за шкирку из-за пазухи сопротивляющуюся собаку. Руки трясло как с бодуна.
  Пятница кряхтела, дико вращала глазами и размахивала в воздухе лапами. Не отводя взгляда от обидчиков, Слава присел на корточки и поставил животное на камни. Собака сразу отбежала на несколько шагов, испуганно оборачиваясь на ходу.
  Владислав хмуро проводил её взглядом. Оглядел серые камни вокруг себя и потянулся к валяющемуся неподалеку копью, с трудом справляясь с ходящими ходуном руками.
  Наконец пальцы сомкнулись на гладкой древесине. Слава резко распрямился, щелкнув коленями.
  
  Постучал палкой по ладони, оценивая её вес, как в кино обычно делают бейсбольной битой.
  И двинулся на парней, цедя сквозь зубы:
  -Ах, вы суки! -Голос был хриплый и звучал как будто со стороны. -Гаденыши подлые! -Зрение сузилось, всё вокруг заливало красным. -Кто вас, гавнюки малолетние, научил во взрослых палки швырять?! - Говорил он отрывисто, делая акцент на каждом слове. Речь, почему-то, давалась с трудом.
  
  Слава приблизился на расстояние в три шага, второе копье почти уперлось ему в грудь но это его сейчас не беспокоило. Его переполняла опьяняющая сила и ярость.
  Сейчас он их научит уважать старших, объяснит, как следует, раз уж родители не удосужились.
  Он пытался сказать это вслух, но не смог сформулировать. Говорить стало нечего.
  Спутанные злые мысли стремительно растворялись в бездумном красном бешенстве.
  
  В желудке начал разрастаться голод, не тот, что изводил его в последние несколько часов, а настоящий, какого он не испытывал еще ни разу в жизни.
  Слава по-новому взглянул на свои жертвы. Глухой рык зародился где-то во впалой груди.
  
  Долговязый упал на пятую точку и засучил ногами пытаясь отползти подальше, в глазах его плескался первобытный ужас. Мелкий держался чуть уверенней, он закусил нижнюю губу, наморщил лоб и, казалось, решает какую-то невероятно трудную задачу. Заточенный конец палки плясал перед Славиным лицом.
  
  Владислав не стал ждать атаки, он тыльной стороной ладони отпихнул нацеленное в него острие, придвинулся в упор и занес над головой свое орудие. Из горла, наконец, вырывался на свободу бессмысленный рев.
  
  В этот момент ребенок принял решение, он отбросил в сторону бесполезную палку, бухнулся на колени и заголосил :
  -Не надо! Постойте! Пожалуйста! Остановитесь! - он пихнул в бок высокого -Леш, он еще не до конца, он говорил..- И снова повернув к Славе лицо зачастил:
  -Дядя, не надо! Вы нас извините, мы не поняли! Пожалуйста держитесь! Вы сможете!
  
  Владислав замер балансируя на грани безумия, бамбуковая палка, занесенная над мальчишеской головой, дрогнула в руке.
  Длинный всё так же молча, таращился на него, с открытым ртом, нижняя челюсть мелко тряслась. На фразу приятеля он никак не отреагировал.
  А тот не унимался. Он метнувшись вперед, обхватил руками колени Владислава и прижался к ним лбом.
  Голос зазвучал глуше:
   -Ну не надо, пожалуйста! Успокойтесь! Вы можете успокоится, вы только что говорили... -Он продолжал лепетать что-то в том же духе. В голосе зазвучали слёзы. Пауза затягивалась.
  
  Слава стоял с занесенной над ребенком палкой, а в голове, пустой и свободной от любых разумных мыслей бушевал кровавый ураган.
  У его ног скулила добыча. Действие жертвы на какие-то мгновенья обескуражили зверя оставшегося на месте угасающего сознания, но совсем сбить с толку не смогли.
  Он резко двинул коленом. Мальчик, всхлипывая, отлетел и опрокинулся на спину. Заплаканные серые глаза широко распахнулись, уголки дрожащих губ горестно поползли вниз. Палка в руках Владислава Андреевича обрушилась на жертву.
Оценка: 5.27*9  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"