Погода в этот день была не самая лучшая. С самого утра дул пронизывающий осенний ветер, хлеставший в лицо капли мелкого дождя. Город мокрого асфальта и грязевых луж жил своей собственной жизнью, нисколько не заботясь о своих жителях. Они платили ему тем же.
Несмотря на ветер и дождь, улицы были полны народу. Особенно многочисленным оказался район цирка, где в этот вечер проходил интересный спектакль - новый взгляд на известную сказку. Туда же пришли и эти двое - молодой журналист, уставший после дня телефонных звонков и политических разговоров, и студентка-заочница, просидевшая весь день за компьютером, не находя себе иных занятий. Они были знакомы давно, и даже можно сказать, были друзьями. Ей было скучно одной, поскольку муж ушел в ночную смену, а он просто не хотел возвращаться домой. И они сговорились пойти на этот спектакль, ведь сказку читали в детстве оба.
Он ждал недолго - всего каких-то полчаса. Нет, она не опаздывала, просто он, по своему обыкновению, пришел раньше, и прозябал теперь у главного входа, ожидая ее. Разгулявшийся ветер сорвал шляпу с его головы, и понес по лужам. Он пустился следом, но как ему совладать с могучей стихией? Впрочем, шляпа нашлась, правда, носить ее без чистки было уже нельзя.
И вот тогда-то и появилась она - как всегда в распахнутом пальто и развевающимися по ветру светлыми волосами. "Крашеными", - в который раз с тоской подумал он, спускаясь ей навстречу. Они коротко поцеловались и прошли внутрь.
Спектакль потряс обоих - такого они не ожидали. Она сказала: "невозможно смотреть бесконечно на одно и то же". Он молча стал смотреть на ее красивое лицо, не отрывая взгляда, несмотря на все ее попытки отвлечь его внимание на сцену, где во время антракта рабочие подготавливали новые декорации. Она описывала ему происходящее на сцене - вот юноши в белом принесли откуда-то огромные качели, вот на манеже расстелили красно-желтый круг. Он же смотрел на нее, чувствуя, как растет желание. И она это чувствовала, однако, продолжала играть с ним.
После спектакля они уехали к ней.
Ночь прошла за разговорами, и они не заметили, как подкрался рассвет. Она рассказала ему о себе - но только то, что он итак уже знал. "Я хочу написать музыку твоего тела", - сказал он, глядя в ее серо-зеленые глаза. "Как это красиво", - сказала она. - "Но ведь ты не можешь?". "Не могу", - вынужден был признать он. И она рассказала ему то, чего он не знал. "Но ты мне не поверишь". "Поверю", - возразил он. И солгал, сам того не желая. Потому, что поверить в это было невозможно. Но это было правдой - он это твердо знал - хотя и особенной правдой. Правдой о мире Арт-О-Да-Гиийлун. Мире, в котором он никогда не был, и, наверное, никогда не будет. Невзирая на то, что и сам он пришел издалека, подобно ей, по своему желанию, хотя и по другим причинам.
Утром снова шел дождь, и ветер вновь хлестал капли в лицо. Черная шляпа промокла насквозь, а в душе ее владельца плакала осень. Он помнил ее слова: "я не буду с тобой спать потому, что не хочу потерять прекрасного собеседника". Во рту он чувствовал терпкий вкус ее губ, и неприятно сосало под ложечкой от воспоминаний о прошедшей ночи.
"Ты ведь играешь со мной?" - спросил он. Она улыбнулась: "а ты?"...