Григорьева Катя : другие произведения.

Потерянные лица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Екатерина Григорьева.

ПОТЕРЯННЫЕ ЛИЦА.

пьеса в 2-х действиях

  
   Ольга Васнецова - 44 года - заслуженная артистка России
   Мать Ольги - 70 лет
   Андрей Смоленский - 26 лет - актер
   Владимир - инженер - 53 года.
   Бабичева Людмила Сергеевна - народная артистка - ровесница Васнецовой
   Буланов Аркадий Дмитриевич - режиссер - 49 лет
   Иванов Александр - актер - 50 лет
   Люда - 27 лет - помощник режиссера
   Голобокова Наташа - актриса - 25 лет
   артисты театра
   монтировщики
   костюмеры
  

Действие первое.

   Сцена 1.
   Ольга, Иванов, Буланов, Люда.
  
   Ольга заходит в комнату, пытаясь освободиться от объятий Иванова.
  
   ОЛЬГА: Пос-слушайте, как вы с-смеете...
  
   Поцелуй.
  
   ОЛЬГА: Я вас с-спрашиваю: как вы с-смеете...
  
   Поцелуй.
  
   ОЛЬГА: Нахал...
  
   Долгий поцелуй с "заносом" на диван.
  
   ИВАНОВ: О, несравненная моя... Дорогая, бесценная...
   ОЛЬГА: Погодите... Дайте передохнуть... (Смотрит на него внимательно) А вы... Вы совсем не то, что я от вас ожидала... Дайте-ка я вас рассмотрю получше...
   ИВАНОВ: О, моя королева!
   ОЛЬГА: Только не надо так сразу все портить... Где это вы набрались этих пошлостей?
   ИВАНОВ: Пойдемте, пойдемте же скорее в спальню, бесценная моя...
   ОЛЬГА: Какой вы прыткий! В спальню нельзя, мой милый... В спальне сейчас муж...
  
   Иванов отскакивает от нее.
  
   ИВАНОВ: Чей?!
   ОЛЬГА (поправляя прическу): Мой. Его не надо беспокоить, он сегодня не в духе...
   ИВАНОВ: Как? И вы молчали?
   ОЛЬГА: Я не думала, что вас интересует настроение моего мужа...
   ИВАНОВ: Почему вы мне сразу не сказали, что муж в спальне?
   ОЛЬГА: Во-первых, вы мне не дали такой возможности. А во-вторых, я не знала, что сегодня вы тоже претендуете на нашу спальню...
   ИВАНОВ: О, Боже! Еще немного и все могло бы закончиться очень трагично...
   ОЛЬГА: Ну, не надо преувеличивать, милый... Мы все-таки все цивилизованные люди... Все закончилось бы просто и скучно... Ну, спустил бы он вас с лестницы...
   ИВАНОВ: Слава Богу! Вы меня успокоили!
   ОЛЬГА: Но его тоже можно понять: имеет право человек отдохнуть после тяжелого дня? Не встречая в гостиной любовников своей жены...
   ИВАНОВ: Я, пожалуй, пойду...
   ОЛЬГА: Идите, идите...
  
   Из зала на сцену поднимается БУЛАНОВ.
  
   БУЛАНОВ: Стоп, стоп, стоп! Вот тут ему надо придумать интересный уход. Нельзя его отпускать просто так.
   ОЛЬГА: Я должна его удерживать?
   БУЛАНОВ: Ну, не удерживать... но не отпускать.
   ОЛЬГА: Простите, Аркадий Дмитриевич, я не очень улавливаю разницу...
   БУЛАНОВ: Все очень просто. Прежде чем его выпроводить, вы должны увидеть перспективу.
   ОЛЬГА: Перспективу?
   БУЛАНОВ: Ваших с ним отношений.
   ОЛЬГА: Я не понимаю: я в нем заинтересована или мне это все так... что по бульвару прошвырнуться?
   ИВАНОВ: Оля, фи! Откуда такие выражения?
   БУЛАНОВ: Вам это естественно "так"... У вас таких "так" о-го-го сколько было, не сосчитать. Но именно, что было. И вдруг перестало. И вам этого резко стало не хватать. Отсюда заинтересованность именно в этом мужчине.
   ОЛЬГА: Тогда я не понимаю, почему я так сопротивляюсь ему в начале!
   ИВАНОВ: Ну, дорогая моя, ты же все-таки не ночная фея, ты мать семейства, жена уважаемого буржуа...
   БУЛАНОВ: Не надо отягощать этот образ: да она - жена, но совсем не мать семейства...
   ИВАНОВ: Но у них ведь есть дети...
   БУЛАНОВ: Ребенок. И тот сын мужа, а не ее. И вообще он уже совсем взрослый. Ей скучно: опостылевшие развлечения, дуры-подруги, храпящий по ночам муж... А ведь когда-то было все иначе...
   ОЛЬГА: Но неужели она не видит всю пустоту, весь идиотизм этого типа! Ведь он же - вульгарная кокотка!
   ИВАНОВ: Ну, милая, ты тоже не Жорж Санд...
   БУЛАНОВ: Оля, вы забываете, что мы играем не Ибсена... У нас - комедия. Все должно быть легко и задорно.
   ОЛЬГА: Ах, комедия! Извините, в комедии артисты вопросы не задают... В комедии речь о психологических портретах не идет. Я понимаю. Хорошо.
   БУЛАНОВ: Хорошо. Давайте на этом сегодня закончим. Завтра пройдем этот кусок заново. С него и начнем. Люда! Люда!
  
   Из-за кулис показывается помощник режиссера Люда.
  
   ЛЮДА: Да, Аркадий Дмитриевич...
   БУЛАНОВ: Пометьте себе, что завтра мы начинаем с этого места. И вызовите на репетицию Котяшёва, Богданова и Голобокову. Мы дойдем до тринадцатой сцены.
   ЛЮДА: У Голобоковой завтра съемки.
   БУЛАНОВ: И что? Я тут при чем? Пусть отменяет.
   ЛЮДА: Ну, я не знаю, я, конечно, позвоню ей... Она предупреждала за месяц вперед. Вам Лена приносила ее расписание...
   БУЛАНОВ: Ну, хорошо. Обойдемся. Оля, завтра, будем делать сцену без Голобоковой. Пойдем сначала по вашему рисунку.
   ОЛЬГА: Вы простите меня, Аркадий Дмитриевич... Но я не понимаю, честное слово. У нас здесь что, кружок театральной самодеятельности в свободное от работы время? Мы по моему рисунку ходим уже два месяца. Может, пора привлекать к нашим прогулкам и других артистов, чтобы они на премьере в кулисах не путались?
   ИВАНОВ: Оля, Оля, ну что ты начинаешь...
   ОЛЬГА: Я, между прочим, работаю в этом театре двадцать три года. И ни разу не позволяла себе срывать репетиции из-за халтур на стороне, и не понимаю, почему я должна терпеть чужую халтуру!
   БУЛАНОВ: Люда, вызывайте на завтра Голобокову и предупредите, что ее неявка будет считаться прогулом и иметь самые неприятные последствия. Всем спасибо, репетиция окончена.
   ОЛЬГА: Всем спасибо!
  
   Буланов и Ольга уходят. Люда собирает реквизит по сцене, рядом слоняется Иванов.
  
   ЛЮДА: Вот сука...
   ИВАНОВ: Тише, тише... Да, Лялечка сегодня разошлась.
   ЛЮДА: У самой за десять лет ни одного съемочного дня, так она другим житья не дает. Зараза!
   ИВАНОВ: Зависть, Людочка, величайшее из зол... Не дай Бог никому. А эта... Ну что с нее взять? Несчастная баба! Ни ролей, ни детей, ни денег.
  
   Появляется Ольга.
  
   ОЛЬГА: Люда, ты не видела мой браслет? Я, кажется, его здесь потеряла.
   ЛЮДА: Нет. (Уходит.)
  
   Ольга ходит по сцене, ищет браслет.
  
   ИВАНОВ: Помочь?
   ОЛЬГА: Обойдусь.
   ИВАНОВ (нагибается): Это не он?
   ОЛЬГА: Да. Спасибо. Видимо расстегнулся, когда ты изображал свою бурную страсть. Да, кстати, ты не мог бы снимать часы перед началом репетиции? Посмотри, во что мне обходятся твои железки. (Показывает ему стрелку на чулке.)
   ИВАНОВ: Это вообще-то "ролекс" настоящий, а не железка. Я со съемок из Лондона привез...
   ОЛЬГА: Милый, мне совершенно плевать, какая дрянь болтается у тебя на руке... Для меня главное, чтобы ее не было, когда ты тянешь свои руки ко мне.
   ИВАНОВ: Хорошо, извини.
   ОЛЬГА: Да, вот еще. Я очень была бы тебе признательна, если бы ты не увлекался во время поцелуев. Никто от тебя не требует такого натурализма.
   ИВАНОВ: Ну, что ты! Зритель мне не простит имитации, когда я рядом с тобой.
   ОЛЬГА: Мне неприятно, дорогой. Слишком много слюней.
   ИВАНОВ: А не поискать ли тебе другого партнера, менее слюнявого?
   ОЛЬГА: Не я тебя на роль назначала, не я тебя с нее и снимать буду.
   ИВАНОВ: И на том спасибо. (Быстро уходит.)
  
   Сцена 2.
   Ольга, Андрей.
  
   ОЛЬГА (одна, подходит к краю сцены, молчит): Когда я вновь и вновь прохожу по коридорам своего прошлого, то вместо лиц людей, окружавших меня, я вижу лишь цветные пятна. Я не слышу того, что они говорят мне, не помню их голоса. От прошлого у меня остался лишь голый перечень событий и поступков, имевших отношение ко мне, но неокрашенных индивидуальностью того, кто их совершил. Вместо них пылают во всю силу пожарища несбывшегося, безжалостно освещая подробности того, что должно было случиться со мной, но не случилось.
  
   Через зал на сцену поднимается Андрей.
  
   АНДРЕЙ (не видя Ольги, громко распевается): До - ми - соль - до - соль - ми - до. А-а-а-а - а-а-а-а...
   ОЛЬГА: Вы ополоумели?
   АНДРЕЙ: Простите, ради Бога, я вас не заметил.
   ОЛЬГА: Сочувствую. У вас еще все впереди.
   АНДРЕЙ: Что вы имеете ввиду?
   ОЛЬГА: Слушайте, а почему вы дерзите?
   АНДРЕЙ (растерявшись): Я?
   ОЛЬГА: Обернитесь: сзади вас кто-нибудь стоит?
   АНДРЕЙ (оборачивается): Нет...
   ОЛЬГА: Следовательно, я обращаюсь именно к вам. Логично?
   АНДРЕЙ: Логично.
   ОЛЬГА: В логике вам не откажешь. Теперь дальше. Что вы делаете здесь?
   АНДРЕЙ: Так, зашел... Декорации посмотреть.
   ОЛЬГА: А кто вам позволил разгуливать просто так по сцене? Тем более, когда на ней работает артистка. Вы - кто? Новый монтировщик? Реквизитор? Мебельщик? Не боитесь быть уволенным за свою самодеятельность?
   АНДРЕЙ: Я - артист.
   ОЛЬГА: В мечтах?
   АНДРЕЙ: Нет. Так в дипломе написано.
   ОЛЬГА: А... Тогда другое дело! Тогда болтайтесь здесь на здоровье, орите во все горло, перевирая ноты, и ни на кого не обращайте внимания. Те, у кого есть диплом, могут себе это позволить.
   АНДРЕЙ: Я не хотел вам мешать, сейчас я уйду.
   ОЛЬГА: Я уже и не надеюсь.
   АНДРЕЙ: Извините меня еще раз.
   ОЛЬГА: Постойте. Вы артист какого театра?
   АНДРЕЙ: Этого.
   ОЛЬГА: Юноша, ваша находчивость иногда вас подводит. Вы периодически останавливайтесь, проверяя, кому именно вы врете.
   АНДРЕЙ: Я не вру. Я действительно работаю в этом театре. Артистом.
   ОЛЬГА: С сегодняшнего дня?
   АНДРЕЙ: Нет, уже полгода. И мы с вами даже знакомы. Вернее, представлены друг другу.
  
   Ольга внимательно смотрит на него, поворачивает его к лампе.
  
   АНДРЕЙ: На банкете, на открытии сезона... Меня к вам Чуйков подвел...
   ОЛЬГА: А... От Чуйкова всегда можно ожидать какой-нибудь дряни... Это я не про вас сейчас. Да. Я вспомнила. Вас зовут Антон.
   АНДРЕЙ: Андрей.
   ОЛЬГА: Это почти одно и то же. Ну, хорошо, Антон. И что же вы играете у нас в театре?
   АНДРЕЙ: Андрей.
   ОЛЬГА: Что?
   АНДРЕЙ: Меня зовут Андрей. Андрей Смоленский.
   ОЛЬГА: Это прекрасно. Дальше.
   АНДРЕЙ: Ну, я пока не очень занят в репертуаре...
   ОЛЬГА: Этого следовало ожидать еще при поступлении...
   АНДРЕЙ: Меня ввели на Молчалина в "Горе от ума"... Еще я играю Горацио в "Гамлете"...
   ОЛЬГА: Да что вы? А я там же играю Гертруду! Как это мы не встречались с вами раньше, на сцене?
   АНДРЕЙ: Все очень просто: мы в разных составах. Я играю с Бабичевой. Людмилой Сергеевной.
   ОЛЬГА: Да? Ну, и как вам Людмила Сергеевна? Впрочем, неважно. И все? Я имею ввиду по ролям у вас все?
   АНДРЕЙ: Сейчас я буду репетировать Мишеля во "Французской любви".
   ОЛЬГА: Что, простите?
   АНДРЕЙ: Мишеля. Пасынка вашей героини.
   ОЛЬГА: А как же Филиппов?
   АНДРЕЙ: А Филиппов болен. Уже две недели, у него перелом. И гипс снимут не раньше премьеры. Так что вместо него назначили меня.
  
   Затемнение.
  
   Сцена 3.
   Буланов, Люда, Ольга.
  
   По сцене шагает Буланов, на ходу давая указания Люде по реквизиту. К ним подходит Ольга.
  
   ОЛЬГА: Аркадий Дмитриевич, Аркадий Дмитриевич, постойте, мне надо с вами поговорить!
   БУЛАНОВ (останавливаясь): Что случилось, Ольга Николаевна?
   ОЛЬГА: Я хочу знать, почему артистку, репетирующую главную роль, не уведомляют о вводе нового артиста.
   БУЛАНОВ: Как? Разве Люда вам не сказала?
   ОЛЬГА: Люда?
  
   Все смотрят на Люду.
  
   ЛЮДА (догадавшись): Ах, простите, пожалуйста, Ольга Николаевна, я действительно забыла вам сказать.
   ОЛЬГА: Что вы, Люда, какая ерунда! Это совершенно лишняя для меня информация, отвлекающая, я бы даже сказала, от работы. Не беспокойтесь, дорогая, все к лучшему.
  
   Резко разворачивается, уходит.
  
   ЛЮДА: Простите, Аркадий Дмитриевич, а что за новый артист у нас вводится?
   БУЛАНОВ: А... Смоленский на Мишеля. Я что, не сказал вам? Но можно же было самой как-то догадаться, что мы будем его вводить: Филиппов уже три недели в гипсе!
  
   Затемнение.
  
   Сцена 4.
   Ольга, Мать.
  
   Ольга стоит одна, на авансцене.
  
   ОЛЬГА: ...Вместо них пылают во всю силу пожарища несбывшегося, безжалостно освещая мельчайшие подробности того, что должно было случиться со мной, но не случилось. Все мои ожидания, не нашедшие в реальности своего отражения, постоянно приходят ко мне, теребят и тревожат, точно обвиняя в своей бесплотности. "Человек предполагает, а Бог располагает" - довольно слабый аргумент выдвигаю я вместо ответа. Где-то... где-то что-то было упущено, где-то я пропустила нужный поворот, и моя жизнь потекла не в том направлении... Я просто покорилась этому, не думая о возможности бунта. Ведь очень долгое время мне казалось, что все складывается как нельзя лучше... В какой момент эта уверенность ушла? Как давно я ищу оправдание собственной бессмысленности?
  
   Появляется Мать.
  
   МАТЬ: Оля! Оля! Ты пришла?
   ОЛЬГА: Да, мама, я пришла. Я здесь.
   МАТЬ: Ты ела?
   ОЛЬГА: Да, мама. Я ела.
   МАТЬ: Зачем ты мне врешь? Я ведь знаю, что ты даже не открывала холодильник!
   ОЛЬГА: Мама! Я прошу тебя...
   МАТЬ: Три котлеты, пять сосисок в упаковке, суп в кастрюле - ничего не тронуто!
   ОЛЬГА: Я ела в театре.
   МАТЬ: Я разговаривала сегодня с Ниной, она сказала, что ты в буфете не появлялась...
   ОЛЬГА: Мама! До каких пор ты будешь позорить меня перед всеми?
   МАТЬ: Позорю я ее! Не гони пургу-то!
   ОЛЬГА: Я взрослый человек - мне сорок четыре года! Я ведущая актриса! Как долго ты собираешься еще шпионить за мной?
   МАТЬ: Ведущая! Два спектакля! Два спектакля ты играешь в этой дыре...
   ОЛЬГА: Мама! Не надо! Не надо, мама, так говорить об одном из лучших театров города!
   МАТЬ: Не твое дело указывать, как и что мне говорить!
   ОЛЬГА: Да, у меня не так много ролей, как хотелось бы... Но дай Бог каждой актрисе в моем возрасте сыграть то, что сыграла я! Кроме того, я репетирую...
   МАТЬ: Репетируешь...
   ОЛЬГА: Да, я репетирую, а это свидетельствует о том, что я востребована! Востребована театром, режиссерами, зрителями! Я - актриса, востребованная зрителями и от этого никуда не деться!
   МАТЬ: Пойдем, пойдем, выйдем на улицу и спросим у первого прохожего, знает ли он, как тебя зовут, и тогда решим, надо ли нам от этого куда-нибудь деваться...
   ОЛЬГА: Да, ты прекрасно знаешь, что в свое время я сделала нелегкий выбор между кино и театром. И посвятила себя сцене. Да, театр не дает такой широкой популярности как экран! Но я не гонюсь за всем этим... я плевать хотела на эту дешевку!
   МАТЬ: О... Ну все, затянула...
   ОЛЬГА: И мне нравится моя жизнь! Сотни женщин охотно поменялись бы со мной местами! Потому что Ольга Васнецова - это имя! Поняла? Это имя, не скомпрометированное штамповкой! Это имя уважающей себя актрисы!
   МАТЬ: Ну ладно, ладно, успокойся... Ну вот уже и слезки появились... Ну все, все, все... Что ты такая вздернутая?
   ОЛЬГА: Мама! Я прошу тебя, не трогай, дай мне немного отдохнуть... У меня сейчас сложный период... Две недели до премьеры...
   МАТЬ: Говорят, вместо Филиппова будет играть Смоленский?
   ОЛЬГА: О, Господи! А ты откуда знаешь? Я не знала, кто такой Смоленский, пока этот птенец не надерзил мне сегодня на сцене!
   МАТЬ: Он? Тебе?
   ОЛЬГА: Да... ерунда. Не стоило труда поставить его на место. Но откуда ты про него знаешь?
   МАТЬ: Оленька, я - еще не старая женщина, у меня много подруг, я живу насыщенной, интересной жизнью...
   ОЛЬГА: Я прошу тебя: не ходи в театр... Ты ведь ставишь меня в неловкое положение, вынюхивая про меня повсюду...
   МАТЬ: Почему ты так разговариваешь с матерью? "Вынюхивая"! Не твое дело, соплячка, указывать, куда мне ходить!
   ОЛЬГА: Мама! Я уеду от тебя! Уеду!
   МАТЬ: Скатертью дорога! Интересно только куда...
   ОЛЬГА: Боже мой, Боже мой, дай мне терпенья! Дай мне терпенья!
   МАТЬ: Ну, зачем ты так, Лялечка? Не надо, не надо так нервничать... У тебя скоро премьера, премьера у моей девочки, а она так переживает... Ну, иди сюда, иди... Дай я тебя обниму и поцелую... Что ты сама себя травишь-то?
  
   Ольга подходит к матери, мать обнимает ее, гладит по волосам.
  
   Сцена 5.
   Ольга, Андрей. Потом Буланов, Люда.
  
   Ольга нервно ходит по сцене. Андрей сидит в углу, наблюдает за ней.
  
   ОЛЬГА: И будет завтра день... И этот день не принесет мне ничего того, что бы я от него не ждала... Чего бы я от него не ждала...
  
   Задумывается.
  
   АНДРЕЙ: Ольга Николаевна! Простите, что я отрываю вас... но то, что вы делаете на сцене... Я не могу не восхищаться... Вы поверьте, я говорю сейчас не как ваш партнер по спектаклю, а как зритель...
   ОЛЬГА: Милый юноша, лесть, конечно, в театре дело необходимое, но уж вы поверьте: не в ту сторону стреляете...
   АНДРЕЙ: Зря вы так, честное слово! Я ведь еще студентом на ваши спектакли ходил... Помню вас и в "Кошке на раскаленной крыше", и в "Марии Стюарт"...
   ОЛЬГА: Вы видели "Стюарт"?
   АНДРЕЙ: Видел.
   ОЛЬГА: Ведь это сто лет назад было!
   АНДРЕЙ: Я плакал...
   ОЛЬГА: Что?
   АНДРЕЙ: Первый и единственный раз в театре. Честное слово... Я только поступил тогда на первый курс... Еще не готов был к таким потрясениям...
   ОЛЬГА: Сколько вам было лет?
   АНДРЕЙ: Шестнадцать.
   ОЛЬГА: У кого вы учились?
   АНДРЕЙ: У Макарова. Алексея Львовича.
   ОЛЬГА: Макаров - бездарность.
   АНДРЕЙ: Ну, зачем вы так...
   ОЛЬГА: Надо называть вещи своими именами. Я работала с ним. И знаю, что говорю.
   АНДРЕЙ: Он очень талантливый педагог...
   ОЛЬГА: Чему может научить бездарность?
   АНДРЕЙ: Почему вы все время кусаетесь?
   ОЛЬГА: Что?
   АНДРЕЙ: Вы все время находитесь в обороне... Хотя на вас никто не нападает...
   ОЛЬГА: Послушайте... Молодой человек... Юноша... Как вас там...
   АНДРЕЙ: Андрей.
   ОЛЬГА: Мне плевать. Что вы здесь делаете?
   АНДРЕЙ: Репетирую.
   ОЛЬГА (в кулисы): Аркадий Дмитриевич! Аркадий Дмитриевич! (вглядывается в темноту зала) Где режиссер у нас?!
  
   Появляется Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Что случилось?
   ОЛЬГА: Аркадий Дмитриевич... Я вас убедительно прошу... Я убедительно вас прошу составить четкое расписание появления артистов на сцене... Четкое расписание репетиционного процесса... И обязать помощника режиссера следить за тем, чтобы во время работы на сцене не было посторонних.
   БУЛАНОВ: Что случилось?
   ОЛЬГА: Ничего.
   БУЛАНОВ: Андрей?
   АНДРЕЙ: Все в порядке.
   БУЛАНОВ: Тогда, может быть, начнем? (поймав яростный взгляд Ольги) Я услышал вас, Ольга Андреевна. Где Люда?
   ОЛЬГА: Отзовите со сцены статистов.
   БУЛАНОВ: Андрей... Я прошу тебя...
  
   Ольга отходит на авансцену. Демонстративно "погружается в роль".
  
   БУЛАНОВ (Андрею): Что происходит?
   АНДРЕЙ: Ольга Андреевна репетирует.
   БУЛАНОВ: А...
   ОЛЬГА: Я готова!
   БУЛАНОВ: Хорошо. Начинаем. Тишина. Люда! Люда, черт возьми!
  
   Из-за кулис выглядывает Люда.
  
   ЛЮДА: Да, Аркадий Дмитриевич!
   БУЛАНОВ: Где вы ходите! Тишина! Начинаем!
  
   Буланов и Андрей уходят со сцены.
   Ольга поворачивается к зрителю спиной.
  
   ОЛЬГА: Я ненавижу себя в зеркале. Я привыкла видеть там другое лицо.
  
   Молчит.
  
   Я пытаюсь понять, когда это произошло. В какой момент все остановилось. Год назад? Три? Как давно я поняла, что больше ничего не будет? Что вся моя жизнь сводится к тому, что было?
  
   Поворачивается к залу.
  
   А что там было? Я перебираю в памяти мужчин и гадаю: кто из них? Кто из них должен был меня развернуть, а я не далась ему в руки? Ведь мой сегодняшний день случаен! Такой финал не мог быть изначально задуманным, иначе это очень плохая пьеса... поставленная по недоразумению... Не - до-разумению! По не - до-разумению я пропустила главного для себя человека. Кто был им? Я восстанавливаю прожитое по фрагментам, и точно мозаику складываю их в другой рисунок... Какая я в этой непрожитой жизни? Мать семейства, жарящая по утрам блины? Замоченное белье, школьное собрание, продукты в авоськах? Кто тот мужчина, который должен был одарить меня этой радостью? Я перебираю в памяти любовников и не помню их лица... Какие-то цветные пятна... Кого я любила из них?
  
   Буланов выбегает на сцену.
  
   БУЛАНОВ: Оля! Опять не туда пошла! Мы ведь проходили вчера этот кусок!
   ОЛЬГА: Да-да... Я помню. Мне кажется, это неправильно. Почему она все время шпионит за мужем? Ходит под дверями, подслушивает, что он делает! Она, мне кажется, должна быть независимой от него...
   БУЛАНОВ: Она не не-за-ви-сима! Она - зависима! И именно от мужа! Он дает направление всей ее жизни! Не прямо дает, но косвенно! Она - его часть, хочется ей этого или нет! Поэтому она - бунтует... Я прошу тебя, давай заново! И так, как было вчера!
   ОЛЬГА: С какого места?
   БУЛАНОВ: Со второго куплета! Поехали!
  
   Буланов убегает. Звучит музыка.
  
   ОЛЬГА (поет):
   В жизни каждого из нас
   Наступает этот час,
   Когда выбор нелегко дается.
   И вопрос мой без ответа:
   Тот мужчина или этот?
   Вопреки стараньям остается...
  
   Ольга, напевая, демонстративно прислушивается к тому, что происходит за воображаемыми дверями.
  
   ОЛЬГА: Стоп! Что за текст такой бездарный: "вопреки стараньям"? Каким стараньям? Что за бред? Кто переводчик этой галиматьи?
   БУЛАНОВ (выскакивая на сцену): Перерыв! Пе-ре-рыв!
  
   Сцена 6.
   Ольга, Владимир.
  
   Владимир лежит на постели. Появляется Ольга в мужском халате. Садится на постель рядом с Владимиром. Он обнимает ее.
  
   ОЛЬГА: Ты знаешь, я теперь все время думаю о прошлом.
   ВЛАДИМИР: О своем?
   ОЛЬГА: Я не помню лица людей. Я пытаюсь вспомнить их черты, но вижу лишь цветные пятна.
   ВЛАДИМИР: У тебя нет фотографий?
   ОЛЬГА: Господи, причем здесь фотографии! Конечно, я могу вспомнить, когда вижу фотографии! А когда думаю о них - лишь пятна...
   ВЛАДИМИР: Ты просто переутомилась.
   ОЛЬГА: Когда человеку нечего сказать, ему говорят, что он переутомился.
  
   Молчат.
  
   ОЛЬГА: Знаешь, я вдруг ясно очень поняла: у меня в жизни больше ничего не будет.
   ВЛАДИМИР: Оля, ты не права...
   ОЛЬГА: Подожди, не перебивай. Это нормально. Каждый человек достигает какой-то черты... с возрастом... когда все последующие события в его жизни заранее известны... И сама мысль о них приносит скуку. Потому что они, эти события, заранее скучны, все - повтор, понимаешь? А другого - не будет! Список, того чего больше не будет, пополняется каждый день! И, если когда-то я все могла... теоретически могла все - могла родить ребенка, могла получить мужчину, которого хотела, могла стать богатой, могла стать известной - я все это могла! - то теперь это перешло в перечень того, что я НЕ СДЕЛАЛА! Я не знаю, насколько мне это было нужно и нужно ли сейчас, но все это теперь оказалось в пределах недосягаемого...
   ВЛАДИМИР: Оля! Ты молодая еще женщина...
   ОЛЬГА: Я прошу: не надо банальностей... От них тошнит физически...
   ВЛАДИМИР: Ты обязательно еще сыграешь свою главную роль...
   ОЛЬГА: Дело не в театре... Хотя в нем тоже. Я соглашаюсь на пошлый водевиль, зная, что большего мне уже не предложат... (молчит) Володя! Я не помню лица! Что это значит? Перед глазами одни пятна!
   ВЛАДИМИР: Ты не помнишь, тех, кто был для тебя незначим...
  
   Молчат.
  
   ОЛЬГА: Ты знаешь, я не люблю детей.
   ВЛАДИМИР: Почему?
   ОЛЬГА: Я не верю в то, что они должны стать смыслом.
   ВЛАДИМИР: Смыслом?
   ОЛЬГА: Они становятся смыслом жизни, а я не верю, что так должно быть. Это философия слабых людей, идущих ко дну. Дети - это соломинка, за которую они хватаются, чтобы выплыть...
   ВЛАДИМИР: Я не согласен с тобой... Ведь дети - это наше продолжение...
   ОЛЬГА: Ты говоришь ужасные пошлости.
   ВЛАДИМИР: Но я так думаю...
   ОЛЬГА: Ты просто тысячу раз слышал эту избитую фразу, но ни разу не задумался о ее смысле. У тебя не было даже попытки, ты принял ее на веру, и теперь выдаешь за собственную мысль. А ты подумай. Вот возьми сейчас и подумай. "Дети - наше продолжение"... Дети зачастую не имеют со своими родителями ничего общего! Они как никто другой видят их недостатки и изо всех сил стараются быть не похожими на них. И в этом протесте сами обрастают недостатками, но принципиально другими!
   ВЛАДИМИР: Здесь все зависит от воспитания...
   ОЛЬГА: Дети идут наперекор воспитанию! Каждое "нельзя" порождает десятки "хочу", и "хочу" в конечном итоге всегда побеждает!
   ВЛАДИМИР: Я часто вижу в своем сыне себя молодого...
   ОЛЬГА: Ты видишь, потому что тебе сказали, что так должно быть. А если ты внимательно приглядишься к нему, ты поймешь, что это - миф, что перед тобой совсем другой человек, имеющий с тобой лишь внешнее, весьма отдаленное сходство. У нас - не будет продолжения, пойми это, мы - заканчиваемся в тот момент, когда заканчивается наша последняя мысль. Наша суть умирает гораздо раньше, чем наша плоть.
  
   Молчат.
  
   ВЛАДИМИР: Ты просто не знаешь, как это прекрасно, иметь детей...
   ОЛЬГА: Ты ставишь мне в упрек, то, что я - бездетна?
   ВЛАДИМИР: Нет-нет, ты не правильно поняла... Ты самодостаточная женщина, у тебя весь смысл - театр, и это прекрасно, ты удивительная, потрясающая, таких как ты я никогда не встречал...
   ОЛЬГА: Во сколько возвращается твоя жена?
   ВЛАДИМИР: Жена?
   ОЛЬГА: Который час?
   ВЛАДИМИР: Черт! (судорожно ищет часы, находит) Что ты меня пугаешь... У нас еще вагон времени...
   ОЛЬГА: Неужели она совсем ничего не знает обо мне?
   ВЛАДИМИР: Оля, я прошу...
   ОЛЬГА: Даже обидно как-то... Точно смотрят поверх тебя. Я есть, а меня не видят!
   ВЛАДИМИР (привлекает ее к себе): Умница моя, хорошая...
   ОЛЬГА: Подожди... Сколько мы уже с тобой?
   ВЛАДИМИР: Года три... четыре?
   ОЛЬГА: Шесть лет.
   ВЛАДИМИР: Да что ты? Не может быть: какие шесть?
   ОЛЬГА: Считай. Все началось на гастролях в Минске... Потом твой завод перевел тебя в Ленинград... Ты пришел ко мне на спектакль... Это было шесть лет назад. Я только-только рассталась с Егоровым...
   ВЛАДИМИР: Точно! Шесть лет... А как вчера...
   ОЛЬГА: Егоров умер от сердечного приступа... Два года назад. Упал в гримерке после спектакля... вызвали скорую. Не довезли.
  
   Молчат.
  
   ВЛАДИМИР: У нас в конструкторском отделе тоже одному плохо стало...
   ОЛЬГА: Я не помню его лица! Я не помню лица Егорова! Господи, это же все так недавно было!
   ВЛАДИМИР: Послушай, мы должны отметить наш юбилей... Ну не юбилей, а, скажем, дату... Сходим в ресторан... Что скажешь? Ведь это дата, Олюшка, шесть лет!
  
   Притягивает ее к себе. Целует.
  
   ОЛЬГА: У меня шесть лет нет любовника.
   ВЛАДИМИР: Что?
   ОЛЬГА: И, видимо, больше не будет. Какой тут ресторан?
   ВЛАДИМИР: А я для тебя какую функцию выполняю?
   ОЛЬГА: Ты выполняешь для меня функцию временную. Которая почему-то оказалась постоянной. Вот в чем ужас.
   ВЛАДИМИР: Да, ужасней не придумаешь.
   ОЛЬГА: Ты не можешь обижаться. Это у тебя жена. У тебя семья, жена, ребенок, а я так... Ты никогда не рассматривал меня как свою женщину.
   ВЛАДИМИР: Ты - часть моей жизни. Очень значительная...
   ОЛЬГА: По вторникам.
   ВЛАДИМИР: Я много думаю о тебе...
   ОЛЬГА: Не напрягайся. Все нормально. Я просто вспомнила, как давно я не была с любимым мужчиной.
   ВЛАДИМИР: Оля!
   ОЛЬГА: Не говори, что любишь, я прошу...
   ВЛАДИМИР: Но я действительно...
  
   Ольга закрывает ему рот ладонью.
  
   ОЛЬГА: Штампы, штампы! Господи, но ведь мы умные, взрослые люди, почему мы сами все время опускаемся до банальностей! За нас давно уже все сказали, и мы как попки повторяем чужие слова, кажущиеся нам уместными... Черт! Надо бить себя по губам, когда хочется сказать банальность!
  
   Молчат.
  
   ОЛЬГА: Знаешь, у нас в театре появился мальчик. Очень красивый, но наглый. Девки-дуры с него глаз не сводят. Ловят каждый его чих. Я могла бы в него влюбиться. Лет пятнадцать назад еще могла бы. Он такой молодой, уверенный в себе, наглый... невероятно наглый. Но я смотрю на него и понимаю, что в этой пьесе я - зритель. И даже не партер, а галерка. Могу в бинокль наблюдать за чужой бездарной игрой.
   ВЛАДИМИР: Поздравляю: тебя на мальчиков потянуло...
  
   Ольга бьет его по губам.
  
   ВЛАДИМИР: Сдурела?!
   ОЛЬГА: Одевайся. Скоро жена придет.
  
   Уходит.
  
   Сцена 7.
   Андрей, Голобокова. Потом Ольга, Буланов, Люда.
  
   В темноте высвечивается поцелуй Андрея и Голобоковой.
  
   ГОЛОБОКОВА: Подожди... Мы не можем... Нас могут увидеть...
   АНДРЕЙ: Плевать. Плевать на все. Здесь нет никого, мы одни...
   ГОЛОБОКОВА: Нет, я не могу... Подожди. Я должна тебе сказать... Я узнала несколько дней назад... У нас будет ребенок.
   АНДРЕЙ: Ребенок? Ты уверена?
   ГОЛОБОКОВА: Да. Я уверена. Будет ребенок.
   АНДРЕЙ: Но это... это... Это ведь замечательно!
   ГОЛОБОКОВА: Замечательно? Но что с нами будет дальше? Как мы будем жить? Что скажут твои родители?
   АНДРЕЙ: Я все устрою, поверь мне... Мы поженимся, станем жить вместе... Милая моя... Как хорошо, что у нас будет ребенок... Ведь дети - это наше продолжение... Продолжение тебя и меня...
   ГОЛОБОКОВА: Когда ты так говоришь, я тебе верю...
  
   Долгий поцелуй. Входит Ольга. Вспыхивает свет.
  
   АНДРЕЙ: Вы?
   ОЛЬГА (подходит к нему): Что скажет твой отец, когда узнает, что ты привел в дом шлюху?
  
   Бьет его по губам.
   Затемнение.
   Свет. На сцену вбегает Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Хорошо, хорошо! Конец первого акта! Замечательно! Оленька, хорошо с пощечиной! Молодец! Только не по губам, по щеке!
   АНДРЕЙ (потирая место удара): Этого, по-моему, нет в пьесе... насколько я помню...
   БУЛАНОВ: Хорошо, хорошо! Это эффектно! Это оставляет зацепку! Вопрос! Почему она дает ему по морде?
   АНДРЕЙ: Вот именно...
   БУЛАНОВ: Это начало новой интриги! Никто не уйдет в антракте!
   АНДРЕЙ (Ольге): У вас тяжелая рука...
   ОЛЬГА: Я всегда играю в полную силу.
   ГОЛОБОКОВА (Буланову): А то, что я отхожу от него так далеко, это нормально?
   БУЛАНОВ: Нормально, нормально, деточка... Мы потом еще раз пройдем этот кусок... Пощечину оставляем! Люда! Люда!
  
   Из-за кулис выглядывает Люда.
  
   ЛЮДА: Да, Аркадий Дмитриевич...
   БУЛАНОВ: Впишите пощечину в конец первого акта...
   ЛЮДА: Хорошо... (Уходит)
   БУЛАНОВ: Перерыв десять минут... Потом начнем с двадцать третьей сцены.
  
   Ольга и Андрей уходят. К Буланову подходит Голобокова.
  
   ГОЛОБОКОВА: Аркадий Дмитриевич, извините... Мне очень неловко, но репетиция должна была закончиться в два... А сейчас уже десять минут третьего...
   БУЛАНОВ: Вы считаете, что спектакль готов?
   ГОЛОБОКОВА: Нет, но я...
   БУЛАНОВ: Через две недели премьера... Вы считаете, мы готовы выйти на зрителя с тем материалом, который наработали?
   ГОЛОБОКОВА: Но у меня съемки... Я говорила Люде, я предупреждала за месяц... Меня и так отпустили...
   БУЛАНОВ: Но что же мне делать, милая? Отменять премьеру из-за ваших съемок?
   ГОЛОБОКОВА: Аркадий Дмитриевич, миленький... Вы наметьте с Андреем, мы потом с ним это быстренько пройдем... В нерабочее время...
   БУЛАНОВ: Идите. Что я могу? Костьми лечь у вас на дороге?
   ГОЛОБОКОВА: Спасибо, Аркадий Дмитриевич, родной! Я все сделаю!
  
   Убегает.
  
   БУЛАНОВ: Люда! Люда! Люда!!!
  
   Выглядывает Люда.
  
   БУЛАНОВ: Будем репетировать без Голобоковой. У нее съемки...
   ЛЮДА: Но мы ее сцены почти не проходили...
   БУЛАНОВ: Люда! Что вы от меня хотите? Я всего лишь режиссер! Вы можете ее остановить? Сделайте это! (хватается за голову) Не будет премьеры, не будет...
  
   Уходит.
  
   Сцена 8.
   Иванов, Ольга.
  
   Ольга и Иванов танцуют, репетируют танго.
  
   ИВАНОВ: Раз, два, три четыре... Раз, два, три, четыре... Сюда ногой, откинулась... Умница... Та-да... ти-да...
   ОЛЬГА (останавливаясь): Прости, ты не мог проговаривать все эти важные слова про себя?
   ИВАНОВ: Я тебе мешаю?
   ОЛЬГА: Раздражаешь.
   ИВАНОВ: Прости меня великодушно...
   ОЛЬГА: Еще раз!
  
   Танцуют молча. Иванов, считая про себя, шевелит губами.
   Ольга ошибается, танец заканчивается.
  
   ИВАНОВ: Ты ошиблась!
   ОЛЬГА: Хорошо, что заметил.
   ИВАНОВ: Ты пошла влево, а я веду вправо...
   ОЛЬГА: Если мужчина ведет, партнерша не ошибается. У нее просто нет такой возможности. Ты танцуешь сам с собой. Если танец - это правильное определение твоих передвижений...
   ИВАНОВ: Нет! Я так не могу! Пусть меня снимают с роли!
   ОЛЬГА: Позвони режиссеру. Он как раз доехал до дома.
   ИВАНОВ: Оля! Это невыносимо!
   ОЛЬГА: Я знаю это как никто другой.
   ИВАНОВ: Что я тебе сделал, скажи? Где перешел дорогу?
   ОЛЬГА: Прекрати истерику... Скучно.
   ИВАНОВ: Я знал, что будут проблемы... Знал с того момента, как вывесили распределение... Но что вот так...
   ОЛЬГА: Продолжим.
   ИВАНОВ: Черт!
  
   Подходит, начинают танцевать. Буланов наступает Ольге на ногу. Ольга вскрикивает, отталкивает его от себя.
  
   БУЛАНОВ: Прости, прости, прости...
   ОЛЬГА: Все! На сегодня хватит! У меня нервы тоже не железные.
   БУЛАНОВ: Оля, скажи: почему?
   ОЛЬГА: Что тебе нужно?
   БУЛАНОВ: Почему я так раздражаю тебя?
   ОЛЬГА: Ты хочешь знать?
   БУЛАНОВ: Уж будь добра, скажи...
   ОЛЬГА: Потому что ты - посредственность, занимающая чужое место.
   БУЛАНОВ: Ну хватит... Я пошел. До новых встреч.
   ОЛЬГА: Всего хорошего. Потанцуй дома с женой, чтобы завтра поберечь мои ноги.
  
   Буланов уходит.
  
   Сцена 9.
   Ольга.
  
   Ольга делает несколько танцевальных движений в одиночку. Ошибается. Устало падает на стул.
  
   ОЛЬГА: Черт! Соберись, соберись, соберись! Неужели ты трусишь? Нет, милая моя, это еще не конец! Мы еще с тобой покажем уровень! Давай, встала, пошла!
  
   Встает, танцует.
  
   ОЛЬГА: Раз, два, три четыре... Раз, два, три, четыре... Сюда ногой, откинулась... Умница... Та-да... ти-да... Как ко-ро-ва! Молодец! Сюда ногой, туда поворот... Вот так... Да!
  
   Спотыкается на авансцене. Останавливается. Переводит дух.
  
   ОЛЬГА: Когда я пришла в этот театр, это была лучшая площадка в городе. Или одна из лучших. Билетов на спектакли было не достать, люди ночами занимали очередь в кассу. Жгли костры, чтобы не мерзнуть, и вели поименную перепись. Сейчас уже не верится, что это было. Меня пригласили работать сразу после института. Художественный руководитель театра, легендарный Соловьев, пришел к нам на дипломный спектакль и из всего курса взял к себе меня одну. Соловьев сам преподавал в институте и в театр брал только своих студентов. Я стала исключением. И получила Джульетту. Свою первую роль. Это было неслыханным. Вчерашняя студентка, соплячка и чужачка ближайшие пять лет должна выходить на сцену только в массовке. Мне подсыпали снотворное в чай. Вставляли спички в замок гримерной. На спектакле вместо реплик партнеров я слышала мат, произнесенный сквозь зубы. Вы думаете, это - театральные анекдоты? Нет, это жизнь. Однажды перед вторым актом мне отрезали косу. Я переодевалась в антракте, и, выйдя в туалет, оставила парик без присмотра. Во втором действии я появилась на сцене без него. У меня была современная стрижка. Критики отметили удачную находку режиссера. А я после спектакля за допущенную самодеятельность была вызвана в кабинет к Соловьеву. Он кричал так, что звенела настольная лампа, и впервые в жизни я расплакалась при чужом человеке. Мне исполнился двадцать один год. Я не была готова принять на себя чужую ненависть в таком количестве. Соловьев растерялся. Я рыдала, сквозь слезы пытаясь объяснить, что произошло. Он подошел ко мне, обнял. Погладил по голове. Сказал: "Учись, девочка. Это начало". Потом поцеловал. В лоб. Потом в губы. Потом мы оказались на диване. Я не могла больше бороться за себя в тот вечер. С этого момента мы стали вместе спать. Вернее, проводить время на диване. Я заходила к нему после спектакля в строго установленные дни. И выходила из его кабинета через сорок минут. Ровно столько времени занимала наша страсть. Он был моим вторым мужчиной. Ему исполнилось пятьдесят шесть лет. Я приходила к нему в кабинет чуть больше полугода. За это время я не получила ни одной новой роли. И в театре меня перестали грызть в открытую. Я любила Соловьева. Так, как в двадцать один год можно любить зрелого мужчину. Потом он перестал приглашать меня к себе. Однажды вечером я пришла незваная, дверь была закрыта, из кабинета раздавался женский смех. Я не стала стучать. На следующий день я увидела свое имя на доске объявлений. Я получила главную роль в новом спектакле. Репетиции начинались через три дня. Я пришла домой и наглоталась таблеток. Мама вызвала скорую. Я получила больничный на неделю. Когда я вернулась в театр, сразу приступила к репетициям...
  
  
   Сцена 10.
   Ольга, Андрей.
  
   Появляется Андрей.
  
  
   АНДРЕЙ: Ольга Николаевна...
   ОЛЬГА (вздрагивая): Что?
   АНДРЕЙ: Извините, я не хотел напугать вас...
   ОЛЬГА: Что вы здесь делаете... так поздно?
   АНДРЕЙ: Сидел в гримерке, повторял текст. Решил подвигаться в декорациях. Вы... работаете?
   ОЛЬГА: Да. Через десять дней премьера, если помните.
   АНДРЕЙ: Знаете, я ведь постоянно думаю о вас в последнее время.
   ОЛЬГА: В каком контексте, позвольте узнать?
   АНДРЕЙ: Не примите за желание угодить... Но для меня эти стены... стены этого театра связаны прежде всего с вашим именем.
   ОЛЬГА: Ну, Соловьев все-таки тоже кое-что сделал...
   АНДРЕЙ: Да-да, конечно... Но вы играли в его лучших спектаклях, вы блистали на этой сцене...
   ОЛЬГА: Вам-то это откуда известно? Вы еще в то время в детский сад ходили...
   АНДРЕЙ: Зря вы так.
   ОЛЬГА: Что-то я в последнее время слишком часто слышу эту фразу. Скажите что-нибудь новенькое.
   АНДРЕЙ: А здорово вы мне сегодня по физиономии влепили. Хотелось бы знать за что...
   ОЛЬГА: Актерская находка.
   АНДРЕЙ (смеется): Вы удивительная женщина...
   ОЛЬГА: Я вот все понять не могу: что вам нужно от меня?
   АНДРЕЙ: Ваше внимание.
   ОЛЬГА: С какой радости?
   АНДРЕЙ: Мне интересно вас настоящую увидеть, не в панцире...
   ОЛЬГА: Вы опять хамите...
   АНДРЕЙ: Я говорю то, что думаю. Это выводит вас из равновесия, потому что вы не привыкли слышать то, что думают.
   ОЛЬГА: Вы считаете, что я окружена льстецами и лицемерами? Слишком примитивно вы смотрите на мир, юноша...
   АНДРЕЙ: Вы привыкли слышать то, что принято говорить в определенных ситуациях. И у вас заготовлены ответы на все реплики...
   ОЛЬГА: Мне надоело наше общение, уходите...
   АНДРЕЙ: А я говорю те слова, которые отсутствуют в вашем сценарии. Поэтому вы теряетесь.
  
   Ольга подходит к нему вплотную, смотрит глаза в глаза.
  
   ОЛЬГА: Кто ты такой, что позволяешь себе говорить подобные вещи?
   АНДРЕЙ: Только по губам больше не бейте, а то я целоваться на премьере не смогу...
  
   Ольга замахивается, Андрей перехватывает ее руку. С силой притягивает к себе, целует. Ольга вырывается.
  
   ОЛЬГА: Дрянь, мальчишка, лицемер, актеришка паршивый, бабский угодник... подкаблучник...
   АНДРЕЙ: Господи, от вас божественно пахнет...
   ОЛЬГА (отпрыгивая от него): Что ты хочешь? Решил попасть наверх коротким путем? Через постель премьерши?
   АНДРЕЙ: А вы считаете, что ваша постель для этого подходит?
  
   Ольга неожиданно начинает всхлипывать.
  
   ОЛЬГА: Сволочь... Уходи... Слышишь, уйди ты ради Бога...
   АНДРЕЙ: Мне жаль вас.
  
   Поворачивается, собирается уйти.
  
   ОЛЬГА: Пошел ты!
  
   Хватает первый попавшийся предмет, запускает ему вслед. Промахивается. Андрей, не оборачиваясь, уходит. Ольга рыдает в голос.
  
   Сцена 11.
   Ольга, Мать.
  
   Ольга сидит на авансцене, рыдает в голос. Появляется Мать в халате, одетом поверх ночной рубашки.
  
   МАТЬ: Оленька, детка, что случилось?
   ОЛЬГА: Уйди, мама...
   МАТЬ: Ответь мне: что произошло? Почему ты не спишь, уже поздно...
   ОЛЬГА: Мама... Я прошу...
   МАТЬ: В театре? В театре что-нибудь, да?
   ОЛЬГА: Я - одна! Мне никуда от себя не деться, я пытаюсь сбежать, я бегу... Я попадаю в тупик, у меня нет выхода!
   МАТЬ: Деточка, Ляленька, ну что ты такое говоришь...
   ОЛЬГА: Я не могу больше быть одна! Я ненавижу себя, я устала от себя! Только я, я, я! Сама с собой, двадцать четыре часа! Я не могу, я ненавижу...
   МАТЬ: Ты... Ты не смеешь так говорить при матери... Ты забываешься.
   ОЛЬГА: Мама, мама, мама, я прошу тебя... При чем тут ты...
   МАТЬ: Я давно привыкла, что в своей жизни ты не находишь мне места... Я привыкла к тому, что мое мнение ты ни во что не ставишь... Что тебе плевать на меня, и ты спишь и видишь, как бы тебе сбежать...
   ОЛЬГА (неожиданно спокойно): Почему ты не дала мне родить ребенка?
   МАТЬ: Я?!
   ОЛЬГА: Ты... Моему сыну было бы сейчас двадцать три года... Он был бы очень красивым... и очень талантливым...
   МАТЬ: Но я? При чем тут я? Что думал тот человек, с которым ты связалась? Что?!
   ОЛЬГА: Тот человек не думал об этом. Он просто не знал. У него была своя семья.
   МАТЬ: Так может, проблема в том, что нельзя было связываться с ТАКИМ человеком?
   ОЛЬГА: Мы не выбираем тех, с кем связываемся.
   МАТЬ: Сама не знаешь, что плетешь...
   ОЛЬГА: Я пришла к тебе тогда... я была зависима... Мне нужна была твоя помощь. Ты отправила меня к врачу.
   МАТЬ: У тебя был выбор.
   ОЛЬГА: Мне был двадцать один год...
   МАТЬ: У тебя вся жизнь была впереди.
   ОЛЬГА: Жизнь без ребенка.
   МАТЬ: Ты меня в этом обвиняешь? (хватается за сердце) О, Господи... Ой...
  
   Ольга подскакивает, помогает ей сесть.
  
   ОЛЬГА: Что? Что, мама?
   МАТЬ: Ой, Господи... Сердце, сердце...
   ОЛЬГА: Лекарство! Подожди, я сейчас принесу... Больно, да? Сейчас!
  
   Выскакивает за кулисы, тут же возвращается с кружкой воды. Пытается дать матери таблетку.
  
   МАТЬ: Ты... Ты... Ты обвиняешь мать в том, что закрутила роман с женатым мужиком?
   ОЛЬГА: Нет, мама... Нет, я не обвиняю...
   МАТЬ: В том, что мать не позволила тебе изуродовать свою судьбу?
   ОЛЬГА: Мамочка, я прошу тебя... Пожалуйста... Успокойся...
   МАТЬ: Ты вспомни, какая ты была... Ты же светилась вся изнутри... На тебя молиться было можно... А как ты играла... Зал рыдал... Все говорили, какое чудо эта девочка... У тебя было большое будущее... И вместо этого похоронить себя заживо под бременем матери-одиночки?
   ОЛЬГА: А куда делось мое будущее, мама? Почему оно прошагало мимо?
   МАТЬ: Кто был этим мужчиной?
   ОЛЬГА: Какая разница...
   МАТЬ: Ты никогда не хотела мне этого сказать... Скажи сейчас!
   ОЛЬГА: Иди спать, мама, ты устала...
   МАТЬ: Я требую! Я хочу знать имя того, кто сломал моей дочери жизнь!
   ОЛЬГА: Ничего он не ломал. Ты права. У твоей дочери был выбор. Она его сделала.
   МАТЬ: О, Господи, Ляленька, посмотри на себя... Ведь ты же у меня красавица... Умница... У тебя еще все впереди...
   ОЛЬГА: Завела пластинку...
   МАТЬ: Сколько женщин отдали бы все, чтобы иметь хоть частичку твоего блеска...
   ОЛЬГА: Пойдем, я доведу тебя до постели...
   МАТЬ: Ведь ты - талантище, Ольга... Как у меня могла родиться такая дочка?
   ОЛЬГА: Мама... Я спросить хотела... Трудно было тебе одной с ребенком, без папы?
   МАТЬ: Ну что ты... Ты ведь была чудо, а не девочка... Что у меня было в жизни кроме тебя? Да и что мне еще было нужно?
  
   Ольга обнимает Мать, выводит ее из комнаты.
  
   Сцена 12.
   Андрей, Иванов, Буланов, Ольга, другие артисты.
  
   Поют.
  
   Каждый хочет в этой жизни преуспеть...
   А кому-то в гости нечего надеть...
   Кто-то от любви несчастной плачет,
   Ну а кто-то хочет мужа побогаче...
  
   Все меняется: сегодня ты - король!
   Ну а завтра у тебя - смешная роль...
   Через день вся жизнь потерпит крах,
   Через два - ты снова на ногах!
  
   Положись на судьбу, уж она не подведет
   Все твои старания - не зря!
   Только знай: когда твой час придет
   Все зависит только от тебя!
  
  
   На сцену выходит Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Хорошо. У меня просьба к вам, Сергей Степанович... Вы когда поете "Каждый хочет в этой жизни преуспеть" слишком играете бровями... Попроще, попроще, пожалуйста... Ну, подмигните зрителю, так, слегка, не переусердствуйте, чтобы просто стало понятно, что вы... что-то о нем знаете, да? Конкретно об этом зрителе. И вы ему даете понять, что этот секрет останется между вами... Теперь Андрюша... Ты бьешь чечетку... вернее, пытаешься бить... Не надо! Я прошу тебя, давай без самодеятельности...
  
   Голос Буланова затихает. Артисты уходят на задний план.
  
  
   Сцена 13.
   Ольга. Потом Буланов, Андрей.
  
   Ольга выходит на авансцену.
  
   ОЛЬГА: Я не сказала Соловьеву, что беременна. Он узнал уже после аборта: медсестра оказалась подругой нашей гримерши. То, что его любимица, незамеченная в честном романе, пошла на аборт, должно было сильно подмочить мою репутацию. Так они думали. Мы столкнулись с ним случайно, в коридоре, через два дня... он остановил меня, хотел что-то сказать, но запнулся... По его растерянному взгляду я поняла: знает. И пошла к нему сама, вечером, неприглашенная, не зная, что скажу и зачем иду... И услышала в его кабинете женский смех. Это был смех уверенной в себе женщины. Я не стала входить. А наутро увидела распределение: я - в роли Ларисы из "Бесприданницы". И тогда я пошла домой и наглоталась таблеток. Сегодня я часто возвращаюсь к тому моменту, когда он остановил меня в коридоре, к той боли в его глазах. За кого он страдал? За меня, нерадивого птенца, которому пришлось пройти через кошмар, или за своего убитого в зародыше ребенка? Последнего ребенка. Ведь он имел на него право не меньшее, чем я. Почему такой важный для нас двоих вопрос я решила одна? Почему даже мысль о том, что он может хотеть этого ребенка не появилась в моей голове? Я рассматривала свою внезапную беременность как обузу, которую не имею права взваливать на него. Я слишком любила его, чтобы наказывать собою. Как повернулись бы наши жизни, если бы я предположила, что ему может быть нужен этот ребенок?
  
   На сцену влетает Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Громче, громче в этом месте, Оля!
  
   Ольга поворачивает к нему растерянное лицо.
  
   БУЛАНОВ: Все хорошо, но здесь, на этой фразе надо сделать акцент: "Теперь я свободна от тебя, мой дорогой!". Понимаешь? Она всегда была от него зависима, а теперь - свободна, несмотря на те узы, которые их связывали! "Я СВОБОДНА! от тебя, мой дорогой...". Громче и легче! Хорошо!
  
   Буланов уходит.
   Появляется Андрей.
  
   АНДРЕЙ: Ольга Николаевна...
   ОЛЬГА (оборачиваясь): Что вам нужно?
   АНДРЕЙ: Ну вот опять этот вопрос...
   ОЛЬГА: Конкретнее.
   АНДРЕЙ: Видите ли, на этот раз мне действительно кое-что нужно от вас.
   ОЛЬГА: И не мечтайте.
   АНДРЕЙ: Понимаете, моей партнерше... Наташе Голобоковой, нездоровится, и она сегодня отпросилась пораньше. Я остался один. Премьера через девять дней. Необходимо пройти наши с ней куски хотя бы бегло.
   ОЛЬГА: Зачем вы мне все это говорите?
   АНДРЕЙ: Не могли бы вы почитать за нее ее текст?
   ОЛЬГА: Голобокова сбежала на съемки.
   АНДРЕЙ: Нет, Ольга Николаевна, она заболела. Я вас очень прошу: помогите...
   ОЛЬГА: Может быть, мне и на премьере за нее сыграть?
   АНДРЕЙ: Нет, что вы... На премьере она сама... К завтрашнему дню она выздоровеет. Надо почитать текст только сегодня.
   ОЛЬГА: Обратитесь со своей просьбой к Люде.
  
   Ольга собирается уйти. Выскакивает Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Оленька, Оленька, не уходите! Необходимо, чтобы ты почитала текст за Голобокову... Ее нет... Она плохо себя чувствует...
   ОЛЬГА: Хорошо. Я почитаю.
   БУЛАНОВ: Прекрасно! Все по местам, поехали!
   ОЛЬГА: Одну минуту, Аркадий Дмитриевич... Я еще текста в глаза не видела.
   БУЛАНОВ: Перерыв! Пять минут! (взглянув на Ольгу) Десять! Десять минут перерыв!
  
   Сцена 14.
   Ольга, Андрей. Потом Буланов.
  
   Ольга сидит на стуле с текстом в руках, входит Андрей.
  
   АНДРЕЙ: Я искал тебя...
  
   Ольга не отвечает.
  
   АНДРЕЙ: Я искал тебя повсюду. Где ты была?
   ОЛЬГА (читает, механически): Какая разница, Мишель, все кончено.
   АНДРЕЙ: Не говори так, прошу тебя... Я знаю, что виноват, очень виноват перед тобой...
   БУЛАНОВ: Андрюша, подойди к ней, возьми ее за руку здесь...
  
   Андрей подходит, хочет взять Ольгу за руку. Ольга руку не дает.
  
   БУЛАНОВ: А ты не давай! Правильно, правильно! И вообще встань! Встань и отойди на несколько шагов! Вот так! А ты - оставайся на месте!
  
   Ольга отходит.
  
   АНДРЕЙ: И, если что-нибудь заставило бы тебя забыть об этом...
   ОЛЬГА: Мы не будем вместе. Теперь это очевидно.
   БУЛАНОВ: Помолчите! Вот тут, помолчите!
  
   Молчат.
  
   БУЛАНОВ: Дальше!
   АНДРЕЙ: Мой отец - умный человек, мы поговорили с ним, он понял меня... (Буланову) Простите, вот тут я говорю про отца... Насколько это понятно: при чем тут отец?
   БУЛАНОВ: Все понятно! Отец был против, ты с ним поговорил, теперь он за!
   АНДРЕЙ: Но ведь ее оболгали, а Мишель поверил. В этом суть, а вовсе не в том, что отец был против...
   БУЛАНОВ: Так... У нас, к сожалению, нет времени на дискуссии, если хочется порассуждать на данную тему, прошу это делать в нерабочее время... Мы полтора месяца занимались разбором, теперь, когда мы вышли на площадку, надо работать...
   ОЛЬГА: Но если в этом бредовом тексте артист не знает, что ему играть, текст надо либо обосновать, либо изменить...
   БУЛАНОВ: Дальше! Я прошу всех пойти дальше!
   АНДРЕЙ: Мы поговорили с ним, он понял меня... Он понял, что я не могу без тебя жить, я сказал ему об этом, и он дал свое согласие... Теперь ничто больше нам не может помешать...
   ОЛЬГА: Ты отказался от меня.
   АНДРЕЙ: Нет!
   БУЛАНОВ: Да!
   АНДРЕЙ: Что?
   БУЛАНОВ: Вот этот кусок! Вот тема отказа!
   АНДРЕЙ: А...
   БУЛАНОВ: Вам все теперь ясно? Нет больше вопросов?
   АНДРЕЙ: Нет, вопросов нет.
   БУЛАНОВ: Дальше!
   ОЛЬГА: Ты отказался от меня...
   АНДРЕЙ: Нет! Это неправда...
   БУЛАНОВ (тихо): Иди к ней, иди к ней, иди к ней... (кричит) Иди к ней!!!
  
   Андрей подходит к Ольге.
  
   ОЛЬГА: Меня оболгали. И ты поверил не мне, а им.
   АНДРЕЙ: Я испугался, что ты - лишь моя иллюзия. Что твоя любовь ко мне - всего лишь моя фантазия. Все было слишком прекрасно, чтобы быть правдой.
   ОЛЬГА: Но это было правдой.
   АНДРЕЙ: Мне не хватило сил, чтобы поверить в свое счастье.
   БУЛАНОВ: Дальше!
   АНДРЕЙ: Еще до нашей встречи, я знал, что ты есть, что живешь где-то рядом, мы дышим с тобой одним воздухом, ходим по одним улицам... Я искал повсюду, но тебя нигде не было. И когда я отчаялся, мы встретились. А потом мне сказали, что я - всего лишь безумец, что тебя, моей любимой, не существует... И я поверил, потому что это больше походило на правду, чем наша встреча. Мне нет оправдания.
   ОЛЬГА: Нет оправдания...
   АНДРЕЙ: Если бы я мог рассказать, как я тоскую по тебе... Как я лелею каждую мысль, связанную с тобой... Как не сплю ночами, думая, что теряю тебя... Теряю, не успев обрести... Я обидел тебя вчера...
   БУЛАНОВ (тихо, шурша страницами пьесы): Почему вчера, откуда это вчера?
   АНДРЕЙ: Прости... Я не знаю, что на меня нашло... Все изменилось за эти несколько дней... Какое-то наваждение, я думаю о тебе постоянно, это стало таким привычным, что я удивляюсь, когда мои мысли переключаются на что-то другое...
   БУЛАНОВ (тихо): Ближе к тексту, ближе к тексту, Андрей...
   АНДРЕЙ: Мне нужно видеть тебя, слышать твой голос, это стало физически необходимым... Каждое утро начинается с мысли о тебе, весь мой день, все мои чувства устремляются тебе навстречу... Я был вчера на твоем спектакле, я глаз от тебя не мог отвести... А потом всю ночь проклинал себя...
  
   Ольга встает, отходит от него.
  
   ОЛЬГА: Я... Я прошу... (растерянно смотрит в текст) Мишель...
  
   Андрей подходит к ней, обнимает.
  
   АНДРЕЙ: Я уйду... Но как ты дальше будешь жить, зная, что своими руками разрушила наше счастье? Жизнь слишком коротка, Аннет, ты не успеешь об этом забыть. Посмотри на меня, посмотри мне в глаза! А теперь скажи мне "Уходи", и я уйду. Даю тебе слово, уйду...
   ОЛЬГА (пытаясь высвободиться): Пожалуйста...
  
   Андрей целует ее, долго, страстно. Ольга пытается сопротивляться, потом поддается. Андрей обнимает ее, гладит по волосам.
  
   АНДРЕЙ: Почему ты боишься? Никуда я тебя не отпущу.
  
   БУЛАНОВ: Стоп, стоп, стоп! Прекрасно! Очень точненько расставили акценты... Я думаю, этот кусок мы больше не будем повторять... Вернее, не будем до появления Голобоковой... Андрюша, все хорошо, но поменьше отсебятины, я тебя прошу... Ты увлекся и совсем ушел от текста...
   АНДРЕЙ: Да, Аркадий Дмитриевич, я постараюсь в следующий раз...
   БУЛАНОВ: Вот-вот, постарайся. Неплохо, что ты ее силой к себе привлекаешь, это неплохо... Запомни этот момент... Оля! Оля, ну не ожидал! Это ведь не твой текст, я думал, ты вполсилы, а у тебя слезы... Господа, перед нами Великая Актриса! Хорошо! Поехали дальше!
  
  
   Сцена 15.
   Андрей, Иванов.
   После репетиции. В гримерной. Андрей и Иванов переодеваются, снимают грим перед зеркалом.
  
   ИВАНОВ: Что у тебя было с Васнецовой?
   АНДРЕЙ: В смысле?
   ИВАНОВ: Да ладно тебе, ей богу...
   АНДРЕЙ: Я не понимаю.
   ИВАНОВ: Я видел, как она смотрела на тебя, потому и спрашиваю. Когда Лялечка так смотрит, у мужчины есть только два выхода: либо бежать, либо прыгать к ней в постель.
   АНДРЕЙ: Вы ошибаетесь. У меня с Ольгой Николаевной ничего ТАКОГО не было.
   ИВАНОВ: Ты ее стесняешься, что ли? Вообще-то, конечно... Разница у вас немаленькая. Сколько тебе?
   АНДРЕЙ: Двадцать семь.
   ИВАНОВ: А ей на двадцать лет больше. Да уж, гордиться особо нечем. Впрочем, когда-то она действительно была звезда... В своем роде. Мужиков бросала налево и направо... Через бедро, если можно так выразиться...
   АНДРЕЙ: Вы зря мне обо всем этом рассказываете...
   ИВАНОВ: У нас с ней тоже было. Давно... Но я тебе скажу, склочная она баба. Нехорошая. Внутри вся черная. Она людей не любит, это главное.
   АНДРЕЙ: А может, не те люди рядом?
   ИВАНОВ: Зря огрызаешься. Не связывайся с ней, если у вас еще далеко не зашло. Если бабе сорок пять, и она ни разу не была замужем, это о многом говорит. Она потому и пьет как сапожник...
   АНДРЕЙ: Пьет?
   ИВАНОВ: Ты на гастроли с ней съезди. Это сейчас она в завязке. А раньше что творилось, ты поспрашивай... Тебе знаешь, сколько интересного расскажут... Когда спектакли все ее поснимали, играть стало нечего, она вообще невменяемая ходила. Мамаша ее за шкирку из запоев вытаскивала. Следила за ней как коршун, друзей себе в театре завела, они ей докладывали, где Оленька, что делает, и в каком она настроении.
   АНДРЕЙ: Я не знал, что она пьет...
   ИВАНОВ: А ты много чего не знаешь. Ты спроси, почему она роли в свое время получала. Очень простой ответ. Она с Соловьевым спала. Он ей за это неплохой репертуарчик подкидывал. А теперь... У нового-то и без нее баб хватает, да и она уже астра - далеко не первой свежести... Вот и приходится в дурных водевилях отплясывать.
   АНДРЕЙ: У вас, насколько я понимаю, в нем главная роль...
   ИВАНОВ: Ты, парень, не хами. Лучше прислушайся к мнению старших товарищей, целее будешь... Не кашляй!
  
   Иванов уходит.
   Заходит Люда.
  
   ЛЮДА: Андрюш, тебе сказали, что завтра в десять начинаем?
   АНДРЕЙ: Да, я слышал.
   ЛЮДА: Как твоя спина?
   АНДРЕЙ: Все так же...
  
   Люда подходит ближе, встает у него за спиной.
  
   ЛЮДА: У меня есть массажист хороший... Он тебе живо косточки вправит...
   АНДРЕЙ: Буду благодарен.
  
   Люда массирует ему плечи. Осторожно, ненавязчиво.
  
   ЛЮДА: Так хорошо?
   АНДРЕЙ: Гораздо лучше...
   ЛЮДА: О чем вы тут с Ивановым спорили?
   АНДРЕЙ: Так... Ничего. Мы не спорили. Разговорились просто.
   ЛЮДА: А...
  
   Пауза. Люда продолжает массаж.
  
   АНДРЕЙ: Он мне про Васнецову рассказывал... Что она пьет сильно...
   ЛЮДА: А ты не знал?
   АНДРЕЙ: Нет...
   ЛЮДА: Алкоголичка. Ее и Егоров, мужик ее последний, из-за этого бросил... У женщин это, говорят, не лечится...
   АНДРЕЙ: А...
  
   Молчат. Руки Люды спускаются ниже, расстегивают рубашку Андрея, гладят по груди. Смотрят друг на друга в зеркало. Андрей резко разворачивается на стуле, сажает Люду к себе на колени. Впивается в нее поцелуем.
   Появляется Иванов в пальто.
  
   ИВАНОВ: Простите...
  
   Андрей отталкивает от себя Люду.
  
   ИВАНОВ: Простите великодушно, я здесь шарф забыл...
   АНДРЕЙ: Шарф?
   ИВАНОВ: Да, где-то он был здесь...
  
   Люда нервно ищет шарф Иванова.
  
   ЛЮДА: Где вы его оставили?
   ИВАНОВ: Да на вешалке, наверное...
   ЛЮДА: На вешалке нет...
   ИВАНОВ: Нет? Ну значит, я без шарфа был... Да, без шарфа... Вот дурья голова, без шарфа был! Простите, что помешал, всего хорошего.
  
   Уходит.
   Люда и Андрей стоят, смотрят друг на друга.
  
   ЛЮДА: Андрюш...
   АНДРЕЙ: Идти надо.
   ЛЮДА: Я...
   АНДРЕЙ: Ты иди. Поздно уже. Иди, иди...
  
   Быстро выходит.
  
  
   Сцена 16.
   Ольга.
  
  
   Стоит на авансцене.
  
   ОЛЬГА: После моего аборта отношения с Соловьевым существовали исключительно в рабочей плоскости. Он был режиссером, я - актрисой. Ничего более. Работала на износ. Репетировали сутками. На последнем дыхании, измученные друг другом, выпускали спектакль. Выходили на поклоны, держась за руки, принимали шквал аплодисментов. За кулисами расходились в разные стороны и забывали друг о друге до следующей постановки. После каждой премьеры я находила в гримерке букет белых роз с приколотой открыткой "Молодец! Работай". Всего два слова. И обжигающее счастье, заполняющее меня до краев. Ничего более.
   Отношения вне сцены были похожи на бойкот: он меня не замечал. Даже на праздниках, капустниках, банкетах, когда все напивались, и чувства выплескивались наружу, я была исключена из поля его зрения. Единственный раз, спустя шесть лет после той давней истории, он позволил себе перейти установленную грань. Это был разгар моего нового романа: к нам в театр пришел новый артист, Игорь Дроздов. Соловьев приметил его на спектакле в Самаре и пригласил в Ленинград. Игорь был высоким, красивым и умел оставлять впечатление. Я не помню его лица... Он сыграл в театре пару заметных вводов, снялся в нашумевшей картине, в общем, оказался молодым перспективным артистом. Гримерша одна сохла по нему отчаянно, с собой хотела покончить. Ели отговорили. Жена Игоря с ребенком остались в Самаре, ждать, пока он освоится на новом месте. Игорь освоился довольно быстро, но не торопился им об этом сообщать. Мы были красивой парой. Когда шли по улице, люди останавливались и смотрели вслед.
   В начале лета нас обоих пригласили в Таллинн на съемки, мы должны были сыграть красивую, но трудную любовь. Театральный сезон заканчивался, и в моем присутствии не было необходимости, но Соловьев категорически не хотел меня отпускать. Я проявила настойчивость, он шантажировал будущей ролью. Я от роли отказалась и уехала в Таллинн. На третий день Соловьев появился в нашей гостинице. Неожиданно для всех он согласился сыграть в этом фильме небольшую роль американского провокатора. Картина была политической. Вечером, после съемок он пригласил меня на ужин, я не могла отказаться. Мы долго говорили о роли театра в искусстве и важности искусства в театре. Когда я вернулась в гостиницу, Игоря в моем номере не было. Удивившись, я пошла его искать. Он спал у себя. Рядом спала голая художница по костюмам. Я не стала их будить. В конце коридора гуляла команда осветителей, я выпила стакан водки, и пошла собирать вещи. В моем номере сидел Соловьев. Он сказал, что погорячился с будущей премьерой, и роль, от которой отказалась, я могу считать своей. Потом пожелал мне спокойной ночи и вышел. На следующий день я уехала в Ленинград. Позже выяснилось, что для Игоря вопрос был поставлен жестко: либо ночь с художницей, либо конец его ленинградской карьеры. Он думал не долго.
  
   Сцена 17.
   Ольга, Андрей.
  
   Андрей подходит к Ольге, обнимает ее со спины. Ольга вздрагивает, не оборачивается. Молчат.
  
   АНДРЕЙ: Прости меня.
   ОЛЬГА: Почему ты пришел?
   АНДРЕЙ: Я знал, что здесь ты.
  
   Сцена 18.
   Артисты театра, Буланов.
   На сцену выбегают артисты театра. Громкая веселая музыка. Артисты поют и танцуют.
  
   Выходит Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Стоп-стоп-стоп! Отлично. Переходим к лирической теме.
  
   Сцена 19.
   Квартира Андрея.
   Андрей, Ольга.
  
   Лежат вместе, Андрей целует ее.
   Ольга отстраняется, встает с постели.
  
   ОЛЬГА: Какая странная у тебя квартира...
   АНДРЕЙ: Я снимаю ее.
   ОЛЬГА: Давно?
   АНДРЕЙ: С мая. С тех пор как ушел от жены.
   ОЛЬГА: Ты был женат?
   АНДРЕЙ: Мы прожили три года.
   ОЛЬГА: Почему вы расстались?
   АНДРЕЙ: Я изменял ей.
   ОЛЬГА: Веская причина.
   АНДРЕЙ: Она тоже так считала.
   ОЛЬГА: Почему ты ей изменял?
   АНДРЕЙ: Потому что не любил.
   ОЛЬГА: Тогда зачем женился?
   АНДРЕЙ: Она ждала ребенка.
   ОЛЬГА: У тебя есть ребенок?
   АНДРЕЙ: На пятом месяце случился выкидыш.
   ОЛЬГА: Понятно.
   АНДРЕЙ: Иди ко мне...
   ОЛЬГА: Зачем?
   АНДРЕЙ: Я расскажу тебе, если подойдешь.
   ОЛЬГА: Я спросила: зачем тебе был нужен этот вечер.
   АНДРЕЙ: Не только этот. Но и все последующие. И ночи, и дни...
   ОЛЬГА: Зачем?
   АНДРЕЙ: Я люблю тебя.
   ОЛЬГА: Ты глупый маленький мальчик. Ты подбрасываешь в воздух слова точно жонглер кегли. Но ты переоцениваешь свою ловкость. Ты промахнешься, и кегля больно ударит тебя по голове.
   АНДРЕЙ: Если все время думать об этом, промахнусь неизбежно. Я говорю то, что чувствую, пока мне это удается. Когда я разучусь это делать, я перестану...
  
   Ольга подходит к нему, садится рядом на край. Берет его лицо в ладони.
  
   ОЛЬГА: Сколько лет тебе, человек?
   АНДРЕЙ: Двадцать шесть.
   ОЛЬГА: А мне на восемнадцать лет больше. Ты мог бы быть моим сыном.
   АНДРЕЙ: Но я не твой сын. И, тем не менее, я люблю тебя.
   ОЛЬГА (резко встает): Прекрати говорить ерунду! Мы можем быть рядом какое-то время, если ты хочешь, но при этом необязательно скрашивать мое присутствие постельным враньем.
   АНДРЕЙ: Я не вру. У меня вообще врать не получается. Тем более в постели. Я люблю и говорю тебе, что люблю. Что тебе кажется сверхъестественным: то, что люблю или то, что говорю?
   ОЛЬГА: Ты понятия не имеешь, что такое любовь...
   АНДРЕЙ: Уже имею.
   ОЛЬГА: Любовь - это боль.
   АНДРЕЙ: Любовь - это счастье. Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?
   ОЛЬГА: Женись на мне.
   АНДРЕЙ: Хорошо.
   ОЛЬГА: Одевайся. У тебя паспорт с собой?
   АНДРЕЙ: Конечно. Ведь мы у меня дома.
   ОЛЬГА: Отлично. У меня тоже с собой. Одевайся.
   АНДРЕЙ: Зачем?
   ОЛЬГА: Пойдем в ЗАГС, подадим заявление.
   АНДРЕЙ: Ночь за окном. Вряд ли они работают круглосуточно. Вот завтра, после репетиции, мы обязательно это сделаем. Если ты не передумаешь.
   ОЛЬГА: А сколько времени?
   АНДРЕЙ: Полвторого.
   ОЛЬГА: Черт! Мне надо идти!
  
   Начинает быстро одеваться.
  
   АНДРЕЙ: Подожди, куда ты, останься! Куда ты идешь?
   ОЛЬГА: Мне надо домой!
   АНДРЕЙ: Оставайся здесь...
   ОЛЬГА: Где моя сумка?
   АНДРЕЙ: Оля, подожди, ну зачем ты...
   ОЛЬГА: Где моя сумка?!
   АНДРЕЙ: Вот она. Я провожу тебя.
  
   Андрей быстро одевается.
  
   ОЛЬГА: Не надо!
   АНДРЕЙ: Да не пущу я тебя одну, даже не думай.
  
   Ольга подходит к нему, быстро, урывками, целует его.
  
   ОЛЬГА: Я дойду одна. Мне так надо. Это недалеко. Оставайся и спи. Завтра трудный день.
  
   Ольга хочет идти, Андрей не пускает, привлекает к себе. Ольга пытается сопротивляться. Падают на кровать. Торопясь, раздевают друг друга.
  

Конец первого акта.

Действие второе.

  
   Сцена 20.
   Ольга.
  
   Ольга стоит на авансцене.
  
   ОЛЬГА: Я не жалуюсь на судьбу. Я играла Уильямса, Островского, Шиллера, Чехова... Не считая советских авторов. В какой-то момент я поняла, что своими ролями подменяю себя настоящую. У меня не осталось ничего, чтобы не принадлежало моим героиням. Лицо, волосы, голос, жесты, интонации - все это было не мое, у меня не осталось ничего, что я с ними не разделила бы. Когда я это поняла, испугалась. Мне показалось, я пропускаю что-то очень важное, что моя жизнь - всего лишь имитация, суррогат... Потом я успокоилась. Жизнь за пределами театра не дала бы мне и десятой части того, что давала сцена. Те отношения, которые возникали вне сцены, были случайны, невразумительны и часто мешали. Я помню имена своих любовников, но не могу вспомнить их лица. Фальшивыми казались их слова, поступки были заимствованы из плохих пьес. С Соловьевым мы больше не переступали порог официальных отношений. Я не чувствовала ни его любви, ни ревности. Не знаю, продолжала ли я его любить, и чем смогла бы пожертвовать ради него. Любовь всегда измеряется размером жертвы, которую ты можешь принести. Соловьев менял жен на любовниц и любовниц на жен. Я пылала на сцене в костюме Жанны Д'Арк. Ночами спала с мужчинами. Одного из них звали Роман. Кажется, он был архитектором. Мы хотели пожениться. Когда Роман узнал, что у меня не может быть детей, он плакал. Когда он застал меня с партнером по спектаклю, он ушел. Я не грустила, мне стало легче.
  
   Сцена 21.
   Ольга, Мать.
  
   Ольга стоит на авансцене. Появляется Мать.
  
   МАТЬ: Оля, что случилось?
   ОЛЬГА: Мама! Все в порядке, почему ты не спишь?
   МАТЬ: Два часа ночи. Где ты была?
   ОЛЬГА: Мама, все в порядке, мы репетировали. Почему ты не ложилась?
   МАТЬ: Я была в театре три часа назад. Мне сказали, ты ушла.
   ОЛЬГА: Мы зашли к Иванову, долго пили чай, разговаривали о пьесе.
   МАТЬ: Я звонила ему. Он спал.
   ОЛЬГА: Черт возьми, мама! До каких пор ты будешь выставлять меня на посмешище!
   МАТЬ: Ты дрянь. Ты старая потаскушная дрянь. Когда я умру, тебе будет стыдно.
   ОЛЬГА: Мне сорок четыре года, я взрослая женщина...
   МАТЬ: Не начинай.
   ОЛЬГА: У меня тяжелый труд... Я не обязана отчитываться перед тобой в своих действиях...
   МАТЬ: Я не знала, куда звонить: в милицию, в больницу, в морг?
   ОЛЬГА: В психушку! Звони в следующий раз туда, потому что в конце концов я сойду из-за тебя с ума!
  
   Пауза.
  
   МАТЬ: Знаешь, когда тебе было полгода, ты очень сильно заболела. Мы жили тогда на севере, условия в местной больнице были ужасны, я забрала тебя домой. Три дня у тебя держалась температура под сорок. Три ночи я воевала с болезнью один на один, твой отец уехал в командировку. Потом температура спала. Ты уснула. Я легла рядом, зная, что победила. Выиграла бой. А утром пришла телеграмма: твой отец попал под поезд. Вечером они с товарищем возвращались с дежурства и шли по рельсам. Товарищ отскочил, а отец успел только обернуться. Сами виноваты: не по тем путям шли... У нас с твоим отцом была очень сильная любовь, такую сейчас не встретишь... Пока я спасала тебя, я ослабила нити, нас связывающие, выпустила из рук... Уснула, не почувствовав беды. Я часто думаю об этом в последнее время, и не хочу спать, когда тебя нет дома. Судьба любит заставать врасплох. Я не хочу давать ей такую возможность.
   ОЛЬГА: У меня роман.
   МАТЬ: С кем?
   ОЛЬГА: Ты его не знаешь.
   МАТЬ: Как его зовут?
   ОЛЬГА: Он не из театра.
   МАТЬ: Но имя-то у него есть?
   ОЛЬГА: Его зовут Володя. Он инженер-конструктор.
   МАТЬ: Сколько ему лет?
   ОЛЬГА: Пятьдесят.
   МАТЬ: Женат?
   ОЛЬГА: Да.
   МАТЬ: И где жена?
   ОЛЬГА: Как где? Дома...
   МАТЬ: Ты ушла от него полвторого. Где была жена?
   ОЛЬГА: Она ночевала у подруги.
   МАТЬ: У тебя с ним ничего не будет.
   ОЛЬГА: Я знаю.
   МАТЬ: Зачем тебе он?
   ОЛЬГА: Я не могу больше быть одна.
   МАТЬ: У тебя есть я.
   ОЛЬГА: Я не могу без него...
   МАТЬ: Дура...
   ОЛЬГА: Я знаю.
   МАТЬ: Ложись спать. У тебя завтра сложная репетиция. От двадцать третьей до тридцатой сцены.
   ОЛЬГА: Мама...
   МАТЬ: Да...
   ОЛЬГА: Не ходи больше в театр. Мне стыдно.
   МАТЬ: Не тебе соплячке указывать, что мне делать.
  
   Уходит.
  
   ОЛЬГА: Спокойной ночи, мама...
  
   Сцена 22.
   Люда, Андрей. Потом Ольга.
  
   Люда подходит к Андрею
  
   ЛЮДА: Андрюш...
   АНДРЕЙ: А? Привет.
   ЛЮДА (протягивая листок бумаги): Вот телефон, который я обещала.
   АНДРЕЙ: Какой телефон?
   ЛЮДА: Насчет массажа.
   АНДРЕЙ: А, спасибо. Думаю, он мне не понадобится. Больше не болит.
   ЛЮДА: Ну, ты возьми, на всякий случай, мало ли что.
   АНДРЕЙ (берет листок): Хорошо.
   ЛЮДА: Я рассказала про тебя... Что у тебя со спиной проблемы...
   АНДРЕЙ: Проблем больше нет.
   ЛЮДА: Я подумала...
   АНДРЕЙ: Спасибо тебе за участие.
   ЛЮДА: Пожалуйста.
  
   Андрей отходит.
  
   ЛЮДА: Андрей!
   АНДРЕЙ: Да.
   ЛЮДА: Ты два дня назад...
   АНДРЕЙ: Что?
   ЛЮДА: Ты часы на сцене оставил. Я вчера отдать забыла. Вот они, возьми...
  
   Андрей подходит к ней.
  
   АНДРЕЙ: Во время репетиции расстегнулись... Как ты узнала, что это мои?
   ЛЮДА: Профессиональная память на мелочи.
   АНДРЕЙ: Понятно.
   ЛЮДА: Два дня назад...
   АНДРЕЙ: Два дня назад я не только часы оставил, я вообще не в себе был... Помутнение рассудка. Ты не принимай близко к сердцу, да?
   ЛЮДА: Да.
   АНДРЕЙ: Есть мелочи, о которых лучше не помнить. Даже профессионалам.
  
   Появляется Ольга.
  
   ОЛЬГА: Люда, там примерка костюмов идет, режиссер вас срочно видеть хочет...
   ЛЮДА: Сейчас. (Андрею) Я вчера сказать тебе хотела...
   АНДРЕЙ: Вчера у нас была блестящая репетиция. Ольга Николаевна в роли моей возлюбленной... Аннет... была бесподобна...
   ОЛЬГА: Не порите ерунды, пожалуйста.
   АНДРЕЙ: Это не ерунда, многим и не снилось такое виртуозное исполнение...
   ГОЛОС БУЛАНОВА ЗА КУЛИСАМИ: Люда!!!
   ЛЮДА: Мне идти надо, мы потом договорим...
   АНДРЕЙ: Конечно. Спасибо тебе за часы.
  
   Люда уходит. Андрей подходит к Ольге.
  
   АНДРЕЙ: Доброе утро...
   ОЛЬГА: Мы уже здоровались.
   АНДРЕЙ: Я не помню... Это было вчера?
   ОЛЬГА: Когда я зашла в зал, я сказала: "Всем - здравствуйте..."
   АНДРЕЙ: Видимо, я пропустил этот волнующий момент.
   ОЛЬГА: Надо быть внимательнее.
   АНДРЕЙ: Мы не виделись всю ночь, а ты даже не смотришь на меня...
  
   Ольга демонстративно поворачивается. Долго смотрит ему в глаза.
  
   АНДРЕЙ: Я безумно соскучился...
   ОЛЬГА: Мне надо на сцену.
   АНДРЕЙ: Сейчас не твой кусок.
   ОЛЬГА: Вчера у нас была репетиция...
   АНДРЕЙ: Вчера у нас была фантастическая премьера, ты была гениальна...
   ОЛЬГА: Я не хотела бы, чтобы в театре слышали, как вы мне говорите "ты". У нас слишком большая разница в возрасте.
   АНДРЕЙ: Почему я все время должен брать тебя силой?
   ОЛЬГА: А что, силенки уже на исходе?
   АНДРЕЙ: Нет. За ночь я хорошо отдохнул.
   ОЛЬГА: Вот и прекрасно.
   АНДРЕЙ: Я чуть с ума не сошел, думая о тебе. Почему ты сбежала?
   ОЛЬГА: Я привыкла спать в своей постели.
   АНДРЕЙ: Это плохая привычка. Надо от нее избавляться.
  
   Молчат. Смотрят друг на друга.
  
   АНДРЕЙ: Мне очень нужно тебя поцеловать.
   ОЛЬГА: Жаль, я не могу ничем помочь.
   АНДРЕЙ: У тебя паспорт с собой?
   ОЛЬГА: В сумке.
   АНДРЕЙ: Чудесно. После репетиции идем подавать заявление. И не вздумай опять сбежать! (Уходит)
  
   Сцена 23.
   Ольга, Иванов. Затем Владимир, Буланов, Люда.
  
   Ольга, оставшись одна, смеется. Мимо проходит Иванов.
  
   ИВАНОВ: У тебя серьезные изменения в жизни, да?
   ОЛЬГА: С чего ты взял?
   ИВАНОВ: По бабам это всегда видно.
   ОЛЬГА: У меня все по-прежнему. Ты ошибаешься.
   ИВАНОВ: Симпатичный парень этот Смоленский, как ты думаешь?
   ОЛЬГА: Симпатичный.
   ИВАНОВ: Мы тут с ним как-то после репетиции разговорились... Так, за жизнь... Не дурак он.
   ОЛЬГА: Согласна.
   ИВАНОВ: Два дня назад было. Я домой-то пошел, да вспомнил, что на вешалке шарф забыл, возвращаться пришлось... К гримерке подхожу, а он там уже не один... а с Людой...
   ОЛЬГА: С какой Людой?
   ИВАНОВ: Да с нашей Людой, помрежкой.
   ОЛЬГА: И что?
   ИВАНОВ: Ничего. Рад, что у него с коллективом отношения хорошие...
   ОЛЬГА: Уверена в этом. От меня-то ты что хочешь?
   ИВАНОВ: Да просто мнением своим делюсь.
   ОЛЬГА: Мнение твое я разделила. Что дальше?
   ИВАНОВ: Дальше - пока не ясно, как карта ляжет.
   ОЛЬГА: Ты поменьше в чужие карты заглядывай, а то в своих просчитаешься.
   ИВАНОВ: Ну что ты, я талантливый игрок, с многолетним стажем. Я за тебя волнуюсь: король - карта мелкая, не нужно на него много ставить.
   ОЛЬГА: А ты не волнуйся. У меня в каждом рукаве по тузу спрятано...
   ИВАНОВ: Мое дело - предупредить. Кстати, о тузах: там тебя на служебном входе мужик какой-то требует...
   ОЛЬГА: Какой мужик?
   ИВАНОВ: С цветами.
   ОЛЬГА: Я никогда не понимала твоего юмора.
   ИВАНОВ: Это не юмор, а проза жизни.
   ОЛЬГА: Что за мужик?
   ИВАНОВ: Да вон он и сам явился. Прорвался через дядю Мишу.
  
   В углу сцены стоит Владимир с гвоздиками в руках.
   Выскакивает Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Хорошо, объясните мне смысл этой сцены: что вы тут играете?
   ИВАНОВ: Все по пьесе...
   БУЛАНОВ: Зачем он начинает этот разговор, что ему нужно?
   ИВАНОВ: Он видел вчера ее любовника с другой. Конечно, он счастлив ей об этом сообщить, но в последний момент жалеет ее и уходит от подробностей.
   БУЛАНОВ: Вот, ты играешь, что пожалел, а он - не пожалел! Он просто решил не вмешиваться на данном этапе... Он заронил конфликт, и будет следить за всходами...
   ИВАНОВ: То есть, он действует как примитивный опереточный злодей...
   БУЛАНОВ: А в жизни все не так сложно, как вы играете...
   ОЛЬГА: А я думаю, его цель не укусить, а уберечь, но те отношения, которые между ними установились, позволяют ему это сделать лишь в такой, ироничной форме.
   ИВАНОВ: Я согласен с Ольгой.
   БУЛАНОВ: Вы в корне не понимаете образа. Он опытный интриган, о чем он и сообщает... Как там по тексту?
   ИВАНОВ: "Я талантливый игрок, с многолетним стажем"...
   БУЛАНОВ: Именно! И это будет ясно после того телефонного звонка, которым он разрушит всю ситуацию...
   ИВАНОВ: Да какое ему вообще до всего этого дела! Он в пьесе - фигура проходящая...
   БУЛАНОВ: Именно случайные, проходящие люди своими поступками крушат чужие судьбы и даже не замечают этого.
   ИВАНОВ: Что мне играть?
   БУЛАНОВ: Играй сволочь.
   ИВАНОВ: Но это плоско! У него жена, семья, дети, свои какие-то радости в жизни, он думает о себе как о хорошем человеке...
   БУЛАНОВ: Так все про себя думают. Даже самые редкие сволочи.
   ИВАНОВ: Вот в этом и конфликт! Он считает себя глубоко порядочным, уверен в своей правоте и даже не подозревает, что превратился в сволочь!
   БУЛАНОВ: Пусть будет так. (к Ольге) Что у тебя?
   ОЛЬГА: Что у меня, у меня все ясно. В принципе, он все ей сказал, но она не захотела услышать.
   БУЛАНОВ: Почему?
   ОЛЬГА: Потому ей не двадцать лет, и у нее срабатывает инстинкт самосохранения. Она сознательно пытается отгородиться от той информации, которая принесет боль. Она что, не знает, что у этого мальчика есть другие женщины? Знает. Но, если она будет об этом думать, то сойдет с ума. Она уже сделала шаг, назад дороги нет, и главная цель для нее - придти к финалу с наименьшими потерями.
   БУЛАНОВ: Она знает, что будет в финале?
   ОЛЬГА: Она знает, что финал - будет. Этого достаточно.
   БУЛАНОВ: Давайте дальше. (собирается уходить, замечает стоящего в стороне Володю) А этот с гвоздиками зачем здесь?
   ВОЛОДЯ: Я к Оле... к Ольге Васнецовой... Я ненадолго, извините...
   БУЛАНОВ: Люда! Что у нас дальше?
  
   Выглядывает Люда.
  
   ЛЮДА: Сцена двадцать четвертая, Владимир с цветами.
   ВЛАДИМИР: Это я...
   БУЛАНОВ: Хорошо. Давайте, посмотрим...
  
   Уходит.
  
   ОЛЬГА: Володя! Что ты тут делаешь?
   ВЛАДИМИР: Я на минуточку, Олечка...
   ИВАНОВ: Ну... Третий - лишний. Зови, Ольга, если мужское участие понадобится...
  
   Уходит.
  
   Сцена 24.
   Ольга, Владимир. Потом Андрей, артисты театра.
  
   Ольга отводит Владимира в сторону.
  
   ОЛЬГА: Что случилось?
   ВЛАДИМИР: Я пытался до тебя дозвониться... Ты пропустила наш вторник.
   ОЛЬГА: Я забыла тебя предупредить. У меня сейчас репетиции сплошные...
   ВЛАДИМИР: Да-да, я понимаю... Получается роль?
   ОЛЬГА: Пока не очень понятно.
   ВЛАДИМИР: У меня все не идет из головы наш последний разговор...
   ОЛЬГА: Да?
   ВЛАДИМИР: Ты права. Мы уже шесть лет вместе, а все будто вчера началось... И знаешь, я подумал, что хватит уже, наверное, валять дурака, надо прекратить...
   ОЛЬГА: Да?
   ВЛАДИМИР (спохватившись о цветах): Прости, пожалуйста, это - тебе...
   ОЛЬГА: Спасибо. Очень мило с твоей стороны. (Берет цветы)
   ВЛАДИМИР: И вот я подумал, что хватит уже валять дурака, навалялись уже... В смысле, не то я хотел сказать... В общем, я поговорил с женой, рассказал ей все.
   ОЛЬГА: Что "все"?
   ВЛАДИМИР: Ну, сказал, что есть ты. Что мы любим друг друга. Я не стал говорить ей про шесть лет, она расстроится, ты сама понимаешь...
   ОЛЬГА: Да-да, конечно...
   ВЛАДИМИР: В общем, я считаю, что нам пора прекратить эти дурацкие вторники... Оля. Нам надо жить вместе. Я так решил.
   ОЛЬГА: Я не знаю, что сказать...
   ВЛАДИМИР: Я, конечно, квартиру оставляю жене... Жене с сыном. Юрке уже девятнадцать, он взрослый совсем... Я устал жить во лжи, Оля.
  
   Ольга молчит.
  
   ВЛАДИМИР: Я знаю, ты сейчас опять скажешь, что я говорю банальности, но я не знаю, как еще сказать, это первые слова, что пришли на ум...
   ОЛЬГА: Да, Володя.
   ВЛАДИМИР: Я хочу переехать к тебе. Если это удобно. Мы, конечно, можем снимать другое жилье, но это сейчас так дорого, и есть ли в этом смысл, когда у тебя своя квартира...
   ОЛЬГА: Володя, я замуж выхожу.
   ВЛАДИМИР: Что?
   ОЛЬГА: Это, конечно, нелепо звучит, но... я выхожу замуж.
   ВЛАДИМИР: Оля, подожди, я не понимаю... Я тоже готов... в свое время... Я ведь пока даже не разведен...
   ОЛЬГА: Володя, милый... У меня есть другой. Любимый человек. И я выхожу за него замуж.
   ВЛАДИМИР: Вот так, значит...
   ОЛЬГА: Вот так.
  
   Молчат.
  
   ВЛАДИМИР: Что же я теперь скажу жене?
   ОЛЬГА: Скажи, что многое взвесил, и понял, как она тебе дорога. Что, не смотря ни на что, не можешь от нее уйти...
   ВЛАДИМИР: Я уж как-нибудь сам разберусь со своей женой. Без твоего участия.
   ОЛЬГА: Ну, вот и хорошо.
   ВЛАДИМИР: Да... И знаешь, что... Кто он?
   ОЛЬГА: Кто?
   ВЛАДИМИР: Кто этот человек, за которого ты выходишь?
   ОЛЬГА: Он артист.
   ВЛАДИМИР: Понятно. Всего хорошего. Удачи тебе в твоей личной жизни.
   ОЛЬГА: Спасибо за цветы.
   ВЛАДИМИР: И давно это у вас с ним?
   ОЛЬГА: Три дня.
   ВЛАДИМИР: Не много.
   ОЛЬГА: Смотря, как считать...
   ВЛАДИМИР: У нас с тобой шесть лет прошло...
   ОЛЬГА: Дело не во времени.
   ВЛАДИМИР: Знаешь, когда он тебя бросит, ты не возвращайся ко мне, хорошо?
   ОЛЬГА: Конечно.
   ВЛАДИМИР: Ну вот и ладно.
  
   Идет к выходу.
   Появляется Андрей.
  
   АНДРЕЙ: Что это за хлыщ с цветами?
   ОЛЬГА: Мой бывший любовник.
   АНДРЕЙ: Не презентабельный какой-то...
   ОЛЬГА: Мне нравится.
   АНДРЕЙ: А мне - нет.
   ОЛЬГА: Ну, он все-таки не твой, а мой любовник...
   АНДРЕЙ: Зачем он приходил?
   ОЛЬГА: Хотел ко мне переехать.
   АНДРЕЙ: С чего бы это?
   ОЛЬГА: Ушел от жены.
   АНДРЕЙ: Ого! Ради тебя? И что ты ему сказала?
   ОЛЬГА: Что выхожу замуж.
   АНДРЕЙ: Молодец! Я знал, что ты меня не подведешь.
   ОЛЬГА: Почему ты уверен, что я выхожу за тебя?
   АНДРЕЙ: Потому что за другого я тебя не отдам.
  
   На сцену выбегают артисты. Поют.
  
   Каждый день уходит в ночь,
   Свет сменяет тень.
   Ты гони невзгоды прочь
   Будет новый день.
   Пусть сегодня за окном
   Дождь стеною льет
   Он прольется пустяком
   Новый день придет...
  
   ГОЛОС ЛЮДЫ: Ольга Николаевна, ваш выход.
  
   Ольга появляется в центре.
  
   ОЛЬГА (поет):
   Новый день, он придет, он настанет,
   Солнце выйдет, чтоб мир осветить.
   Что он в жизни твоей поменяет?
   И готов ли ты жизнь изменить?
  
   Сцена 25.
   Ольга, Андрей.
  
   Ольга и Андрей одни.
  
   АНДРЕЙ: Ты моя маленькая...
   ОЛЬГА (смеется): Маленькая?
   АНДРЕЙ: Маленькая, маленькая... Ты сама не знаешь, какая ты еще маленькая...
   ОЛЬГА: А ты?
   АНДРЕЙ: А я большой. Я гораздо старше тебя.
   ОЛЬГА: Намного?
   АНДРЕЙ: На целую жизнь. И я должен тебя уберечь.
   ОЛЬГА: От чего?
   АНДРЕЙ: От всего плохого. Ты ничего не знаешь. Ты жила в другом измерении. Как на другой планете. А теперь ты возвращаешься, и тебе трудно. Акклиматизация. С непривычки. Но я тебя закрою, и все плохое пройдет мимо.
   ОЛЬГА: Самое страшное, что ты уйдешь...
   АНДРЕЙ: Я не уйду.
   ОЛЬГА: Я прошу Бога, чтобы это было как можно позже.
   АНДРЕЙ: Я не уйду.
   ОЛЬГА: Сколько он нам с тобой даст времени? Неделю, месяц, год? Как я хочу, чтобы хотя бы год... Но год счастья за одну жизнь - это, наверное, очень много, да?
   АНДРЕЙ: Это очень мало.
   ОЛЬГА: Нет, это много, я знаю. Помнишь, в том фильме: "Слава безумцам, которые осмеливаются любить, зная, что и этому придет конец"? Эти безумцы - мы с тобой.
   АНДРЕЙ: Нет, я серьезно: давай поженимся...
   ОЛЬГА: Ты сошел с ума.
   АНДРЕЙ: Подумай: я буду твоим мужем. Буду иметь законное право воспитывать тебя.
   ОЛЬГА: Воспитывать?
   АНДРЕЙ: Да. Потому что ты - ужасно невоспитанная.
   ОЛЬГА: Почему?
   АНДРЕЙ: Наверное, тебе когда-то нелегко пришлось, а меня рядом не было...
   ОЛЬГА: Ты был занят в тот момент: играл под столом в солдатиков.
   АНДРЕЙ: За что себя и проклинаю.
   ОЛЬГА: У тебя есть какая-нибудь фотография?
   АНДРЕЙ: Зачем тебе?
   ОЛЬГА: Мне очень нужна твоя фотография. Не из спектакля, из жизни, та, на которой ты улыбаешься...
   АНДРЕЙ: Ты боишься забыть, как я выгляжу?
   ОЛЬГА: Нет, то есть, да, то есть мне нужна твоя фотография.
   АНДРЕЙ: Хорошо, я найду...
   ОЛЬГА: Я буду на нее смотреть, когда ты уйдешь, и знать, что я очень счастливый человек. Потому что есть ты.
   АНДРЕЙ: Почему ты все время думаешь о плохом, точно его прогнозируешь... вообразила себя взрослой?
   ОЛЬГА: Эта интуиция любящей женщины.
   АНДРЕЙ: К черту интуицию!
   ОЛЬГА: Подари мне что-нибудь... Какую-нибудь ерунду, безделицу...
   АНДРЕЙ: Что ты хочешь?
   ОЛЬГА: Какой-нибудь пустяк. Браслет, зеркальце, игрушку...
   АНДРЕЙ: Я же говорю, ты еще ребенок...
   ОЛЬГА: Я серьезно!
   АНДРЕЙ: Я подарю тебе кольцо. Хочешь? Золотое кольцо, несмотря на то, что это пошлость.
   ОЛЬГА: Я не ношу золото. Не надо кольца. Хочу ерунду.
   АНДРЕЙ: Хорошо, будет тебе ерунда. Обещаю.
   ОЛЬГА: Откуда ты взялся такой?
   АНДРЕЙ: Я здесь всегда жил. Это ты у меня инопланетянка...
  
   Сцена 26.
   Бабичева, Буланов, потом Люда, Ольга.
  
   Бабичева загорелая, в модном костюме, уверенным шагом выходит на сцену.
  
   БАБИЧЕВА (кричит в зал): Друзья мои... Я вернулась... Я снова с вами!
  
   Выходит Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Люсенька! Загорелая, отдохнувшая, помолодевшая!
   БАБИЧЕВА: Оцени, Аркаша, оцени!
   БУЛАНОВ: Слов нет! Королева! Как Семен Алексеевич?
   БАБИЧЕВА (игривым шепотом): Занудствовал ужасно... И все ему не то, и все не так... Я ему говорю: Сеня, мы в Италии! В кои-то веки, вдали от этой суеты, от этой мышиной возни, в мировой культурной столице! Отдохни, смотри, какое солнце, какие люди, какой город! По сто раз на дню звонил в театр! Как тут дела, да как то, как сё... Целое состояние проговорил... Сиднем сидел в гостинице, с бумагами ковырялся, вылезал только на свои дурацкие семинары...
   БУЛАНОВ: Да... Трудоголикам на отдыхе тяжело...
   БАБИЧЕВА: С трудоголиками тяжело! И не только на отдыхе... Как у вас тут дела продвигаются? Я вот смотрю на декорации и пытаюсь понять: нравятся они мне или нет?
   БУЛАНОВ: Декорации ужасные, ужасные! Я говорил об этом Семену Алексеевичу сразу же... Как только мне показали макет!
   БАБИЧЕВА: Ну не такие и ужасные...
   БУЛАНОВ: Кошмарные! Декорации нам все завалят...
   БАБИЧЕВА: Талант вытянет... При твоем таланте, Аркаша, и курица жар-птицей смотреться будет. Как Олечка? Что у нее с ролью?
   БУЛАНОВ: Не все получается, не все... Тяжело мне с ней, уж и не думал, что так тяжело будет...
   БАБИЧЕВА: А что такое?
   БУЛАНОВ: Да вроде по рисунку идет, а все не то! И сама собой недовольна, к тексту придирается постоянно... А уж про танцы и говорить нечего...
   БАБИЧЕВА: Да... Уже не та Васнецова, не та... А как сверкала-то, Аркаша, как сверкала когда-то!
   БУЛАНОВ: Ну, так те времена уж прошли давно...
   БАБИЧЕВА: Как я просила Семена за нее... Жалко ведь, три года ничего не репетирует... Грустно это... Да и мне дублерша нужна, мало ли что... Он мне Лебедеву предлагал, а я ему все Васнецову сватала... Мы ведь с ней дружили когда-то...
  
   Появляется Люда.
  
   БАБИЧЕВА: Людочка... Огурчик мой, выглядишь прекрасно!
   ЛЮДА: Людмила Сергеевна! Как помолодели!
   БАБИЧЕВА: Посмотри, какой браслетик я себе купила... За полцены считай...
  
   Буланов отходит.
  
   ЛЮДА: Красивая вещь!
   БАБИЧЕВА: А то! Даже Сеня оценил, в кои-то веки! Уж на что ничего не понимает, а тут сам заметил... Ну как, как у вас тут дела?
   ЛЮДА: Да вот, черепашьими темпами двигаемся к премьере...
   БАБИЧЕВА: Да Бог с ней, с премьерой!
   ЛЮДА: А что вас интересует?
   БАБИЧЕВА: Ой, покраснела, покраснела-то как!
   ЛЮДА: Да ладно вам, Людмила Сергеевна...
   БАБИЧЕВА: Мне про тебя уже все рассказали!
   ЛЮДА: О чем?
   БАБИЧЕВА: Ой, скромница - монашка, все мне про тебя уже давно известно! Захомутала красна молодца, прибрала к рученькам?
   ЛЮДА: Вы про Смоленского, что ли?
   БАБИЧЕВА: А то у тебя толпы под окнами ходят! Про Андрюшеньку, про него голубчика... Ну, ничего не скажу, парень видный, все при нем...
   ЛЮДА: Вот одного не могу понять: как вам удается быть всегда в курсе?
   БАБИЧЕВА: Ну, милая моя, я - старая больная женщина...
   ЛЮДА: Людмила Сергеевна...
   БАБИЧЕВА: Опасности никакой ни для кого не представляю, вот мне каждый и несет в клювике свой секрет... Всем поделиться хочется, да не с кем бывает...
   ЛЮДА: Неужели сам вам рассказал?
   БАБИЧЕВА: Ну ты уж не передергивай... Не все так плохо...
   ЛЮДА: Иванов, да? Он - единственный, кто видел...
   БАБИЧЕВА: Я свои источники не сдаю!
   ЛЮДА: Но вы-то, вы-то, только вчера приехали...
   БАБИЧЕВА: Людочка, детка, быть женой директора театра - тяжелый труд. Я бы даже сказала - бремя. Положение обязывает знать, что вокруг происходит.
  
   Появляется Ольга.
  
   БАБИЧЕВА: Оленька, золотце! Здравствуй моя любимая!
   ОЛЬГА: С приездом, Люся... Как отдохнула?
  
   Целуются.
  
   ГОЛОС БУЛАНОВА ИЗ-ЗА КУЛИС: Люда! Лю-да! Люда!!!
  
   Люда уходит.
  
   БАБИЧЕВА: Отдохнула - сказочно! Фотографии напечатаю - принесу. Посмотришь, порадуешься... И в Венеции побывали, и в Риме, и в Пизе, где только не были... Венеция, я тебе скажу, рай! Я тебе тут подарочек привезла... (Достает из сумки платок, раскладывает его у Ольги на плечах) На, милая, носи на здоровье!
   ОЛЬГА (снимает с плеч, рассматривает, кладет в сторону): Спасибо, Люся, очень трогательно...
   БАБИЧЕВА: А похорошела-то как! Светишься вся изнутри... Кто же тот фонарщик, что зажег огонек?
   ОЛЬГА: Режиссер наш обожаемый, кто же еще... Каждая репетиция как подарок...
   БАБИЧЕВА: Да что ты? А я слышала, что он - совсем плох...
   ОЛЬГА: Врут завистники. Сейчас посмотришь прогон, сама все увидишь.
   БАБИЧЕВА: Ты знаешь, Лялечка, я много думала... В общем, мне кажется, ты должна сыграть в следующей декаде. Ну, скажем, третий или четвертый спектакль, там посмотрим, по расписанию... Несправедливо будет, если ты только через месяц после меня выйдешь на сцену.
   ОЛЬГА: Вообще-то, я была уверена, что премьера на мне... Ты ведь только что приехала, мы столько репетировали, трудно будет тебе войти в спектакль так сразу... Пять дней осталось.
   БАБИЧЕВА: Ну, милая моя, такова профессия, ничего не попишешь. А кто мне говорил, что будет легко? Пять дней так пять дней. Хорошо отдохнула, теперь и поработать придется... Но я хочу, чтобы ты в этом месяце обязательно тоже сыграла. Я уже говорила Семену, он согласен...
   ОЛЬГА: Спасибо тебе, Люся, за заботу.
   БАБИЧЕВА: Ну что ты, дорогая, не за что. Ведь мы же подруги... (увидев кого-то) Иван Андреевич, дорогой, я приехала!
  
   Устремляется за кулисы.
  
   Сцена 27.
   Ольга.
  
   Ольга стоит на авансцене.
  
   ОЛЬГА: Самый сложный период пришелся на 90-ые годы: страна надломилась, зритель ушел из театра. У людей появились проблемы поважнее: как выстоять и чем накормить семью. Шекспировские страсти перешли в жизнь. У меня были старые роли, спектакли шли при пустых залах. Лишь редкая компания старушек-театралок сидела в партере. Актеры побежали в бизнес. Кто-то ездил в Польшу за джинсами, кто-то торговал на рынке. Я осталась в театре. Мне было некуда идти. Мама перешивала старые вещи, на завтрак, обед и ужин мы ели гречневую кашу. Чай пили без сахара. Весь город забыл вкус сладкого чая. Я продолжала произносить со сцены чужие слова. Соловьеву исполнилось семьдесят. Юбилей отмечали в тесном кругу, в "Ленинградской правде", еще тогда существовавшей, было посвящено этому событию несколько строк. Через месяц у него случился инсульт. Больше он не вставал. За несколько дней до его смерти мне позвонила его новая жена, сказала, что Соловьев хочет меня видеть. Это не было особым знаком внимания, в те дни он прощался со многими своими учениками и друзьями. Я пришла, он был очень плох. Жена, угощая меня чаем, поставила на стол банку старого варенья. Сахара у них тоже не было. Говорить было не о чем. Все слова казались фальшивыми. Когда, прощаясь, я нагнулась, чтобы поцеловать его, он сказал мне: "Дура...". Вот и все. Через два дня его не стало. У нас появился новый худрук, потом еще один, потом еще. Они сменяли друг друга, издавая указы и меняя свои кабинеты. Вместе с ними приходили и исчезали девочки-секретарши. Других перемен в театре не было. Все так устали от смены власти, что под конец даже перестали поворачивать голову в ее сторону. В тот странный период у меня случился странный роман с художником театра. Его жена попала в автомобильную катастрофу и три года не вставала с инвалидного кресла. На шее у него висело двое детей-подростков. В редкие свободные часы он сбегал от них в театр. Там мы с ним и виделись. Он писал мои портреты. Через какое-то время он эмигрировал вместе с семьей в Израиль. Портреты забрал с собой. Я помню, что его звали Артур, но не помню его лица.
  
   Сцена 28.
   Ольга, Мать. Потом Андрей. Потом все остальные.
  
   Появляется Мать.
  
   МАТЬ: Оля! Это неслыханно! Мне только что сказали! Премьеру будет играть Бабичева?
   ОЛЬГА: Да, мама.
   МАТЬ: Ты должна пойти к главному! Ты столько времени репетировала одна...
   ОЛЬГА: Всего один месяц без Бабичевой...
   МАТЬ: Пока она разгуливала по Италии!
   ОЛЬГА: Да, мама.
   МАТЬ: Если не пойдешь ты, пойду я! Я не позволю, чтобы мою дочь, заслуженную артистку России...
   ОЛЬГА: Бабичева - народная.
   МАТЬ: Если бы у тебя был муж - директор, ты была бы лауреатом Государственной Премии!
   ОЛЬГА: Я не замужем, насколько ты знаешь...
   МАТЬ: Эта реплика не по тексту! Ты не можешь так просто им это спустить! Кто такая Бабичева? Кому она нужна? Ты - звезда, люди пойдут на Васнецову!
   ОЛЬГА: Мама, никто уже давно не ходит на Васнецову.
   МАТЬ: Потому что у Васнецовой - две роли в репертуаре! Тебя заели в этом театре!
   ОЛЬГА: Мне все равно, мама... Мне все равно: сыграю я третий спектакль, пятый, десятый, или меня снимут с роли... Мне теперь все равно!
   МАТЬ: Это говорит слабая, опустившая руки женщина!
   ОЛЬГА: Ты не понимаешь...
   МАТЬ: Оля, ты столько сил потратила...
   ОЛЬГА: И я жалею об этом! Столько сил в никуда, в пустое пространство! Во имя чего? Чтобы люди в зале, жуя бутерброды, могли посмеяться? Я устала от театра, мама... Мне жаль на него времени... У меня не прочитано столько книг, я не видела столько фильмов, нигде не была, ничего не знаю! Я не хочу больше произносить чужие слова, я задыхаюсь от своих собственных!
  
   Освещение меняется, Мать исчезает.
   Ольга разворачивается, говорит в темноту.
  
   ОЛЬГА: Милый мой... Милый мой, дорогой, единственный мой мужчина! Женщины не придумали других слов, у меня не хватает дыхания их найти... Я смотрю на твою фотографию и не понимаю, за что мне дано это счастье... Как мне не расплескать его, как не выронить из рук?
  
   Из темноты выходит Андрей. Подходит к Ольге со спины, обнимает, чуть покачивая из стороны в сторону.
  
   ОЛЬГА: Мне приснилось сегодня, что тебя нет... Что ты уехал, в другой город, в другую страну, на другую планету... Что опять - одна... Я проснулась от того, что кричу, не хватало воздуха... Потом долго лежала и успокаивала себя: нет, он есть, он со мной, он рядом...
   АНДРЕЙ: Глупая моя, глупая...
   ОЛЬГА: Я знаю, что ты уйдешь... Мы разминулись на восемнадцать лет. И я уже вижу девочку, которая тебя заберет ... Она молодая и наглая. Наглая от своей беспомощности. Ты ведь любишь таких... У нее темные волосы и серые глаза. Я ненавижу серые глаза. У меня у самой они серые. Она еще не пришла, а я уже знаю ее... И ничего не могу сделать... Ты люби ее, пожалуйста, чуть меньше, чем меня...
   АНДРЕЙ: Глупая моя, глупая...
   ОЛЬГА: Я очень хочу твоего ребенка. Тогда я спокойнее отпустила бы тебя... Как мне жить после? После такой любви не живут, это слишком больно... Я слышу, как ты говоришь мне: "Глупая моя, глупая...", и мне становится спокойнее. Ты есть, я есть. А больше нам пока и не надо.
   АНДРЕЙ: Глупая моя, глупая...
  
   Вспыхивает свет.
   Под звуки канкана артисты вместе с Булановым, смеясь, выскакивают на сцену, в их числе и Владимир. Отчаянное веселье. Ольга растерянно смотрит на Андрея.
  
   Сцена 29.
   Буланов и Ольга. Потом Люда.
  
   БУЛАНОВ: Все не то, все не то... Начало никуда не годится.
   ОЛЬГА: Что, Аркаша? Неправильно, да?
   БУЛАНОВ (артистам): Всем спасибо, прошу остаться только Васнецову.
  
   Все кроме Ольги и Буланова расходятся.
  
   БУЛАНОВ: Оля... Мы ведь проходили сцену двадцать три раза. Почему ты никак не можешь закрепить этот кусок?
   ОЛЬГА: Потому что каждый раз ты меняешь мизансцену.
   БУЛАНОВ (показывает): Но ведь это просто, просто, просто! Пошла туда, "какой-то сумасшедший день"... Письмо! Вскрыла, монолог! Сюда, села! Смахнула, встряхнула! Танец! Налево, музыка кончилась! Встала, стук, услышала, замерла, бросилась к столу, спрятала письмо! Вошел Иванов! Все!
   ОЛЬГА: Набор бессмысленных движений...
   БУЛАНОВ: Господи, ну хоть ты-то меня не трави...
   ОЛЬГА: Хорошо, Аркаша. Давай попробуем. (повторяет его движения точь-в-точь) Пошла туда! (быстро, без выражения) Какой-то сумасшедший день! Прислуга дерзит, модистка перепутала коробки, куда-то делся Поль... (берет в руки письмо) Откуда это письмо? Г-же Марсель в личные руки... Вскрываю, читаю... Весьма сожалею, что вынужден оказаться недобрым вестником, но оставаться безучастным больше не в силах. Спешу сообщить, что ваш достопочтенный муж, мсье Марсель, вам изменяет... та-да-ти-да-та-да-там... Доказательства предоставлю при встрече... Буду ждать вас сегодня ночью на пристани... Теперь танец...
   БУЛАНОВ: Оля... Если бы ты знала, как я устал...
   ОЛЬГА: Я знаю, Аркаша...
   БУЛАНОВ: Артисты саботируют, декорации ужасные, костюмы не готовы... Мне срывают спектакль... Оля, ты моя последняя надежда...
   ОЛЬГА: Люся - твоя последняя надежда... Почему ее до сих пор нет на сцене?
   БУЛАНОВ: Оля, я уверен в том, что премьеру должна играть ты. Она сорвет роль, она весь рисунок испортит! Я подходил к Самому и высказал свое мнение по этому вопросу...
   ОЛЬГА: Что ты сказал ему?
   БУЛАНОВ: Что она не сможет ввестись за пять дней. Эта гигантская нагрузка...
   ОЛЬГА: Он решил перенести премьеру?
   БУЛАНОВ: Нет, он обещал с ней поговорить... Я думаю, он ее убедит... Но мне нужна и твоя поддержка, ты должна сказать свое слово. Кто такая Бабичева? Эта роль просто написана для тебя...
   ОЛЬГА: Мне все равно, Аркаша.
   БУЛАНОВ: Почему, почему ты не борешься за себя?
   ОЛЬГА: Не трогайте вы меня, ради Бога. Скажете играть - сыграю, снимете с роли - и тут не обижусь... Мне все равно.
  
   Молчат.
  
   БУЛАНОВ: Через три месяца мне будет пятьдесят. На что я трачу свою жизнь? Полвека пройдено, а Чехов еще не поставлен... Зачем я живу?
   ОЛЬГА: Ты сам принес эту пьесу...
   БУЛАНОВ: Я принес ее потому, что знаю, как делать. Мне говорят: репетиционный период - два месяца. Что можно сделать за два месяца кроме поделки? Я не могу отказаться, у меня семья, Оля, мне надо кормить четыре рта...
   ОЛЬГА: Ты просто устал...
   БУЛАНОВ: Так говорят всегда, когда больше нечего сказать.
  
   Появляется Люда.
  
   ЛЮДА: Аркадий Дмитриевич, там к вам журналисты пришли...
   БУЛАНОВ: Какие журналисты?
   ЛЮДА: Насчет премьеры...
   БУЛАНОВ: Зови! Зови их сюда, это для интервью!
  
   Убегает.
  
   Сцена 30.
   Ольга, Андрей, Буланов. Потом Люда, Бабичева.
  
   К Ольге подходит Андрей. Обматывает ей шею теплым длинным шарфом.
  
   АНДРЕЙ: Вот!
   ОЛЬГА: Что это?
   АНДРЕЙ: Ты просила безделицу, но я не могу тебе позволять захламлять свой дом. Я хочу, чтобы вещь тебя грела. Что может согреть лучше мохерового шарфа?
   ОЛЬГА: Батарея...
   АНДРЕЙ: Об этом я не подумал... Обещаю исправиться к восьмому марта.
   ОЛЬГА (гладя шарф): Спасибо, он очень красивый...
  
   По сцене проходит Буланов, дает интервью невидимому журналисту.
  
   БУЛАНОВ: Эта пьеса известного французского комедиографа Жана Матье. Долгое время она была забыта режиссерами, на мой взгляд, совершенно несправедливо... Ее редко ставили... Сейчас очень мало достойного материала сценического, я не имею ввиду классику, конечно, поэтому наш спектакль будет таким довольно неожиданным, я бы сказал, своеобразным подарком зрителю. В нем будет много юмора, музыки, танцев... Декорации сделаны нашим замечательным художником...
  
   Уходит.
  
   АНДРЕЙ: Когда у тебя день рождения?
   ОЛЬГА: В сентябре.
   АНДРЕЙ: К сожалению, я не был на него приглашен...
   ОЛЬГА: Мы отмечали его в тесном кругу: я и еще раз я. Больше никого не звали.
   АНДРЕЙ: Нехорошо с твоей стороны быть такой эгоисткой. Давай отпразднуем его сегодня?
   ОЛЬГА: Сегодня?
   АНДРЕЙ: Ну, имею я право отметить день рождения любимой женщины? Мы возьмем бутылку шампанского...
   ОЛЬГА: Я не пью.
   АНДРЕЙ: Совсем?
   ОЛЬГА: Ни глоточка.
   АНДРЕЙ: Ну, хорошо. Мы возьмем безалкогольное шампанское... Для детей.
   ОЛЬГА: Говорят, редкая гадость...
   АНДРЕЙ: Тогда обойдемся без него. Купим фруктовой газировки. Как ты относишься к газировке?
   ОЛЬГА: Я о ней мечтаю.
   АНДРЕЙ: Ну и прекрасно. Купим два литра газировки, наберем всякой съедобной ерунды... Что ты любишь?
   ОЛЬГА: Крабов.
   АНДРЕЙ: Захватим пару килограммов и отправимся ко мне. На всю ночь. Будем гулять и жечь бенгальские огни. Как тебе план?
   ОЛЬГА: Предлагаю купить елку. Чтобы и за Новый год стыдно не было.
   АНДРЕЙ: Согласен.
  
   Вновь по сцене проходит Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Я очень благодарен художественному руководителю этого театра Семену Михайловичу Самосудову за то, что он позвал меня на эту постановку. Мне очень интересно работать с артистами этого театра, это высокопрофессиональная команда, я думаю, одна из лучших в нашем городе... Замечательная Людмила Бабичева - очень мудрая, тонкая актриса... Ольга Васнецова - с которой они играют в паре - заслуженная артистка России... Подождите, Бабичева - народная, кажется... я не сказал... Это надо уточнить, вы, пожалуйста, пометьте себе... Да... Очень сильный мужской состав... (Смотрит на Андрея) Да... Так же в спектакле много занято молодежи, можно сказать вчерашних выпускников... Очень хорошо себя показывают... Одну из центральных ролей сыграет Наталья Голобокова - очень талантливая молодая артистка, вы ее знаете по сериалам "Мое сердце" и "Я тебя не оставлю"...
  
   Уходит за кулисы.
  
   ГОЛОС ЛЮДЫ: Ольга Николаевна, пройдите на примерку костюма...
   ОЛЬГА: Мне надо идти.
   АНДРЕЙ: Возьми меня с собой.
   ОЛЬГА: Куда?
   АНДРЕЙ: Хочу наблюдать за тем, как ты раздеваешься...
   ОЛЬГА: У тебя еще будет такая возможность.
  
   На сцену выходит Бабичева.
  
   БАБИЧЕВА: А что это вы здесь сидите затаившись? Там костюмы принесли...
   ОЛЬГА: Уже иду.
   АНДРЕЙ: Мой будет только завтра. Там какие-то сложности с рукавами...
   БАБИЧЕВА: Оля, обрати внимание на складки, у меня на юбке их скривили... Вообще, в этот раз они там черт знает что нашили... Как я буду в этом играть, ума не приложу!
   ОЛЬГА: Значит, опять придется выезжать на таланте ...
  
   Ольга уходит.
  
   Сцена 31.
   Андрей, Бабичева. Потом Иванов.
  
   Бабичева смотрит на Андрея. Молчат.
  
   БАБИЧЕВА: Здравствуй, Андрюша...
   АНДРЕЙ: Здравствуй, Мила...
   БАБИЧЕВА: Не подойдешь, не поцелуешь... Как не родной.
   АНДРЕЙ: Как Италия?
   БАБИЧЕВА: Никак.
   АНДРЕЙ: Не понравилась?
   БАБИЧЕВА: Скучно.
  
   Молчат.
  
   БАБИЧЕВА: Я вчера видела тебя на прогоне. Молодец. Справляешься.
   АНДРЕЙ: Спасибо.
  
   Бабичева быстро подходит к нему.
  
   БАБИЧЕВА: Что с тобой, Андрюша? Почему ты хмурый, кто тебя обидел?
   АНДРЕЙ: Я должен, наверное, поговорить с тобой, Мила...
   БАБИЧЕВА: Подожди, у меня для тебя потрясающая новость... Семен решил взяться за Толстого, об этом пока никто не знает, тишина. Он думал о "Карениной" три года, это должно быть по его замыслу что-то грандиозное... Современная инсценировка, взрыв хрестоматийного прочтения. Точка отсчета - Вронский, все действие - через него. Встретил женщину, влюбился, был готов на многое... Потом устал, надорвался. Потому что - просто - человек... Понимаешь? Вронский - это ты, Семен уверен. Но прошу тебя: никому ни слова. Надо дождаться распределения... Я так рада за тебя, Андрюша! (хочет его поцеловать)
   АНДРЕЙ (отстраняясь): Спасибо тебе, Мила, большое...
   БАБИЧЕВА: Мне? Но, Боже мой, при чем здесь я?
   АНДРЕЙ: Ты многое для меня сделала за эти полгода, я тебе очень благодарен, честное слово, и даже не знаю, как мне это выразить...
   БАБИЧЕВА: Ты обижаешь меня, Андрюша... Все это совсем не так, единственная моя заслуга в том, что я рассказываю тебе некоторые вещи чуть раньше, чем о них узнают остальные. Конечно, я не должна этого делать, но ведь мы друзья... Ты очень важен для этого театра, Семен тебя очень ценит...
   АНДРЕЙ: Мила, я прошу тебя, остановись!
   БАБИЧЕВА: Что? Что, что, что?
   АНДРЕЙ: Подожди... Я должен тебе сказать. Это важно.
   БАБИЧЕВА: Это не важно, поверь мне...
   АНДРЕЙ: Нет, ты должна знать. Я, наверное, не смогу сыграть Вронского...
   БАБИЧЕВА: Почему?
   АНДРЕЙ: Даже не наверное, а скорее всего. То есть, я в этом абсолютно уверен.
   БАБИЧЕВА: Что ты городишь?
   АНДРЕЙ: Я ухожу от тебя, Мила...
   БАБИЧЕВА: Ты - смешной... Почему?
   АНДРЕЙ: У меня появилась женщина. Другая женщина.
   БАБИЧЕВА: Я знаю, и что?
   АНДРЕЙ: У меня не может быть много женщин.
   БАБИЧЕВА: Ты действительно смешной. Несешь какую-то околесицу... Я знала, конечно, что мне не надо уезжать... Не могла отказать ему. Мы так давно никуда не ездили вдвоем...
   АНДРЕЙ: Ты прекрасно выглядишь... Отдохнула, загорела...
   БАБИЧЕВА: Хоть ты-то помолчи! Я не знала, куда себя деть. Целыми днями шаталась по незнакомым улицам, мечтая удавиться от тоски... Ненавижу Италию!
   АНДРЕЙ: Ну зачем ты так...
   БАБИЧЕВА: Ненавижу Италию! Ненавижу Рим, ненавижу Венецию! По Венеции надо гулять вдвоем, надо вдвоем бродить по улицам и целоваться в гондоле! Этот город создан для двоих, а я была одна, одна, одна!
   АНДРЕЙ: Мне очень жаль, Мила...
   БАБИЧЕВА: Послушай, все, что здесь произошло без меня, не имеет значения...
   АНДРЕЙ: Это имеет значение. Огромное значение.
   БАБИЧЕВА: Я ничего об этом не знаю, мне это неинтересно. Я хочу, чтобы все вернулось на свои места. Ты понимаешь, что от таких ролей не отказываются?
   АНДРЕЙ: Эта роль слишком дорого мне обойдется.
   БАБИЧЕВА: Мне плевать на девчонку, пусть она и дальше работает в театре, я даже на это согласна, только не на моих спектаклях... И не на твоих. Я обещаю, что не буду ее трогать.
   АНДРЕЙ: Почему ты забираешь у Ольги премьеру?
   БАБИЧЕВА: Что?
   АНДРЕЙ: Она работала весь месяц, пока тебя не было, она имеет право на нее.
   БАБИЧЕВА: Я не понимаю, при чем здесь это...
   АНДРЕЙ: Ты пользуешься своим положением.
   БАБИЧЕВА: А ты не пользуешься моим положением?
   АНДРЕЙ: Я пойду...
   БАБИЧЕВА: Прости, прости, прости! Пожалуйста, я не хотела, я дурь сморозила, от обиды...
   АНДРЕЙ: Меня зовут...
   БАБИЧЕВА: Нам надо договорить. Дождись меня сегодня, после репетиции...
   АНДРЕЙ: Я не могу, у меня свидание.
   БАБИЧЕВА: Мне плевать на твое свидание! Если я говорю - дождись, значит, ты - дождешься.
   АНДРЕЙ: Нет, Мила. Прости.
  
   Собирается уходить.
  
   БАБИЧЕВА: Ты дурак, Смоленский... Какой ты дурак...
   АНДРЕЙ: Прости меня.
  
   Уходит.
   Появляется Иванов в костюме.
  
   ИВАНОВ: Ну как?
  
   Бабичева не отвечает.
  
   ИВАНОВ: Рукава немного коротки... Подмышками жмет...
  
   Бабичева не отвечает.
  
   ИВАНОВ: Отдать что ли обратно? Пусть перешивают... Как думаешь, Люся?
   БАБИЧЕВА: Все в порядке.
   ИВАНОВ: Что случилось?
   БАБИЧЕВА: Все в порядке.
  
   Собирается уходить. Оборачивается.
  
   БАБИЧЕВА: А зачем ты мне звонил тогда?
   ИВАНОВ: О чем ты?
   БАБИЧЕВА: Мы только приехали, еще и чемоданы разложить не успели, а ты позвонил. Зачем?
   ИВАНОВ: Узнать, как отдохнули, все ли в порядке...
   БАБИЧЕВА: Ты хотел первым сообщить мне, что Смоленский переспал с этой девкой...
   ИВАНОВ: Да сдался он мне, просто к слову пришлось...
   БАБИЧЕВА: Ты почему-то решил, что для меня это важная информация...
   ИВАНОВ: Не понимаю, к чему ты клонишь...
   БАБИЧЕВА: Ты ошибся. Мне плевать, где он и с кем он, когда меня нет.
   ИВАНОВ: Да я и не сомневаюсь...
   БАБИЧЕВА: Ты думаешь, что молодой любовник - соломинка для бабы в возрасте? Идея фикс, последняя надежда? Дело не в этом. Вот ты - зрелый мужик, а он - мальчишка. Знаешь, в чем между вами разница? В том, что мужик - это он, а ты - средний род.
   ИВАНОВ: Да что случилось-то?
   БАБИЧЕВА: Все в порядке. Все в порядке.
  
   Уходит.
  
   ИВАНОВ: Люся, подожди!
  
   Выходит Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Какие у меня творческие планы? Есть на примете очень хорошая итальянская комедия положений. Я думаю, это будет антреприза. Кто сказал, что антреприза - это обязательно халтура? Здесь все зависит от создателей спектакля, насколько они добросовестны в своей работе. Антреприза - это прежде всего свобода, что очень важно - это свобода в творчестве. Это - конкретная задача, которую надо выполнить в достаточно сжатые сроки, и это хорошо, потому что мобилизует силы. Не позволяет расслабляться и впадать в творческие депрессии. Для них просто не остается времени... Нет, я не подвержен депрессиям, мне жизнь не позволяет в них впадать...
  
   Уходит.
  
   Сцена 32.
   Иванов, Андрей.
  
   Иванов осматривает свой костюм. Появляется Андрей.
  
   АНДРЕЙ: Вы не видели Ольгу Николаевну?
   ИВАНОВ: Ольгу Николаевну или Людмилу Сергеевну?
   АНДРЕЙ: Ольгу Николаевну.
   ИВАНОВ: Ольгу Николаевну не видел, а вот Людмила Сергеевна только что здесь была, добрым словом тебя поминала.
   АНДРЕЙ: Простите, мне некогда...
   ИВАНОВ: Подожди. Хочу выразить свое восхищение: три бабы у тебя в одном театре, и каждая из трех на двух других глаза закрывает. Как тебе это удается?
   АНДРЕЙ: Вы... просто глупый сплетник, мне жаль времени...
   ИВАНОВ: Конечно, время - деньги, особенно в твоем случае. Кому ты больше времени уделяешь? Хотя, впрочем, и так все ясно.
   АНДРЕЙ: Что вам ясно? Что ВАМ может быть ясно?
   ИВАНОВ: Приоритеты твои. Я только понять не могу: зачем тебе Васнецова? На кой, как говорится, черт? Ну, Бабичева - это ясно, без комментариев, как говорится... Неисчерпаемый источник, залог благополучия... Девочка-помрежка - тоже понятно: физиология, как говорится, требует... Но зачем тебе понадобилась еще одна потрепанная кошка? Может, ты - извращенец?
   АНДРЕЙ: Послушайте... Лучше замолчите, я не хочу вас бить...
   ИВАНОВ: Напрасно. Я с удовольствием вы вмазал по твоей сопливой физиономии.
   АНДРЕЙ: Вас жалко. Не хочу бить жалкого человека.
   ИВАНОВ: Всю жизнь я ненавидел таких как ты. Лезущих наверх через баб. Она назвала тебя мужиком! Что ты ей нашептываешь на ушко? Что она все еще ого-го, что даст фору любой твоей ровеснице? Господи, как скучно в этой жизни! Все катится по одним и тем же рельсам, все дорожки исхожены, направление известно... Пришел парень в театр, вчерашний студент, талантами не блещет... С кем ты переспал, чтобы тебя в училище взяли? История умалчивает... Значит, звезд с неба парень не хватает, но четко знает, что ему нужно. Он не брезглив и в этом его главный козырь... Ведущая лядь театра замужем за директором, но после сорока немного приуныла: из бывших на нее никто не покушается, а новых охотников до ее прелестей днем с огнем не сыскать... И тут...
  
   Андрей бьет Иванова по физиономии. Иванов падает.
  
   ИВАНОВ (тяжело поднимаясь): И тут появляется наш молодец... Берет кобылку под уздцы и отводит в стойло... И сразу получает несколько видных ролей... Значит, дело свое он хорошо знает, кобылка довольна... Но одной кобылы ему почему-то мало, он хочет целую конюшню... О чем это говорит? О том, что мозгов маловато!
  
   Бьет Андрея в ответ, Андрей отлетает.
  
   ИВАНОВ: Ненавижу таких, как ты... потому что сам я... никогда... ничего... на халяву не получал... Все трудом своим...
   АНДРЕЙ: Да заткнетесь ли вы... когда-нибудь...
  
   Андрей поднимается, стоят друг напротив друга, тяжело дышат, ждут момента.
  
   ИВАНОВ: Никогда... я не спал с женщинами из корысти... Никогда, ничего... через баб не делал... Все сам, только сам... своими руками... своими мозгами... В отличии от тебя, мудозвона... другим местом работающего!
  
   Иванов неловко бросается на Андрея, валит его с ног, сам падает.
  
   ИВАНОВ: У меня жена больная, и я с ней живу... пятнадцать лет... Праведником не был... Но баб своих... не предавал...
  
   Андрей оказывается сверху, нависает над Ивановым, что не мешает тому продолжать.
  
   ИВАНОВ: И это... единственное, чем могу гордиться... Немного, конечно... Но на этом крепко стою... То, что я - мужик, а не проститутка...
   АНДРЕЙ: Я устал вас слушать. Надоели вы мне...
  
   Поднимается, отходит в сторону, пытается привести себя в порядок. Иванов остается на полу.
  
   ИВАНОВ: Гадина ты...
  
   Андрей подходит, протягивает ему руку, чтобы подняться.
  
   ИВАНОВ: Да пошел ты...
  
   Андрей отходит.
   Иванов поднимается.
  
   ИВАНОВ: Мне Ольгу жалко... Зачем ты ее-то трогаешь?... Она, конечно, баба сволочная, но ей тоже хлебнуть пришлось дай Бог... Десять лет в премьершах, а потом - вакуум - ни детей, ни ролей... У нее когда мать умерла, ее из петли вытаскивали...
   АНДРЕЙ: Когда это было?
   ИВАНОВ: Что?
   АНДРЕЙ: Когда это случилось? Когда мать умерла?
   ИВАНОВ: Да пошел ты! Помню я что ли... Года два назад, может, три... Она мне до сих пор мстит за то, что я знаю... как ей плохо было... А мне плевать... Я ей многое простил после этого... Несчастных любить легче... За то, что им хуже, чем нам. Поганая мысль, но верная. Любить счастливых трудно. Я вот Бабичеву не люблю, у нее все в порядке, и даже больше того... А Ольгу мне жалко... А тут ты, прыщ, мозги ей дуришь...
   АНДРЕЙ: Я ее люблю.
   ИВАНОВ: Скотина.
   АНДРЕЙ: Можете как угодно меня оскорблять, больше я вас бить не буду.
   ИВАНОВ: Оставь ты ее в покое... У нее мужик какой-то появился, с цветами приходил...
   АНДРЕЙ: Не ваше дело...
   ИВАНОВ: У нас с ней тоже было когда-то... Но она меня быстро бортанула, не подошел я ей... по статусу. Я ее двадцать лет знаю, и... и не хочу, чтобы ты, зараза, ее опять к петле подвел.
   АНДРЕЙ: Послушайте! Вот вы меня не слышите, но я попытаюсь до вас донести... У меня никого нет кроме нее... Мне никто больше не нужен. Так случается, если очень сильно повезет. Когда один человек для тебя - весь мир... Мне повезло... То, что вы видели тогда, в гримерке, после репетиции... с девочкой этой, как ее имя... это от глупости было, от слабости... Я как дурак последний испугался, сам не знаю чего... Это хорошо, что вы тогда вошли, понимаете? Ничего не было! А могло быть черти что получиться! Потому что, если бы было, то я к НЕЙ после этого ни за что не подошел бы... Да что вы понимаете! Вы вообще ничего о ней не знаете! Вы все - понятия о ней не имеете! Она как ребенок, ее любить надо как ребенка, потому что у нее душа оголенная, как провод, на нее дунешь - ей уже больно... Она вообще защищаться не умеет! Вы тут ее затравили совсем, она точно зверек ощетинившийся... Потому что с вами здесь со всеми любой сойдет с ума... А... бессмысленно все!
   ИВАНОВ: Я ошибся в тебе. Ты талантливый малый... Я отстреливал бы таких как ты. За то, что слишком убедительны. Ты сбиваешь человека с ног, человека крепко на них стоящего, сбиваешь палкой... и учишь ходить заново... Кто ты такой, чтобы брать на себя эту ответственность? Почему ты решил, что она - по твоим плечам? Через сколько времени ты надорвешься и сбежишь, оставив после себя калеку?
   АНДРЕЙ: Зачем вы так?
   ИВАНОВ: Учить человека плавать, бросая в реку с моста - не лучший способ... В конце концов, зачем ему сдалась эта река, не так уж ему и плохо было на суше...
  
   Уходит.
  
   Выходят Ольга и Бабичева.
  
   Сцена 33.
   Бабичева и Ольга. Андрей в стороне. Позже, не замечая их, уходит.
   Артисты театра.
  
   БАБИЧЕВА: Как тебе Смоленский?
   ОЛЬГА: Кто это?
   БАБИЧЕВА: Ты его до сих пор не заметила? Не верю...
   ОЛЬГА: Ты об этом мальчике говоришь?
   БАБИЧЕВА: О нем, о нем... Ты спала с ним?
   ОЛЬГА: Что ты несешь...
   БАБИЧЕВА: Ничего особенного. Он любит женщин в возрасте. Это его специализация. Хотя и молодыми не брезгует. Теми, кто попроще.
   ОЛЬГА: Попроще?
   БАБИЧЕВА: Я думаю, красивых он побаивается. С ними ведь по-другому требуется... А бабы постарше - как раз то, что нужно. Не надо напрягаться. Сами ложатся, еще и благодарны по гроб жизни... За подаренное счастье.
   ОЛЬГА: Ты с ним... У вас что-то было?
   БАБИЧЕВА: Воспользовался моментом слабости... Вронского ему сыграть хочется... (смеется)
   ОЛЬГА: Какого Вронского?
   БАБИЧЕВА: У Сени. В новом спектакле.
   ОЛЬГА: А...
   БАБИЧЕВА: В общем, я тебе не рекомендую. В постели он нечего, на крепкую четверку. Но это такой... разовый случай. Для поддержания формы. Плохо, что неизвестно, какую заразу он может принести, с кем он там... Кстати, как тебе наша Люда? Не первая красавица, конечно, но как раз на его вкус...
   ОЛЬГА: Люда?
   БАБИЧЕВА: Я знала, что мне нельзя уезжать... Но может, оно и к лучшему? Выставлю-ка я ее из театра, как ты думаешь, а? Мелко, конечно, но не терпеть же ее рядом...
   ОЛЬГА: Мне идти надо... Зовут.
   БАБИЧЕВА: Иди.
  
   Ольга идет к кулисам.
  
   БАБИЧЕВА: Оля...
  
   Ольга оборачивается.
  
   БАБИЧЕВА: Играй премьеру. Мы ведь подруги... За четыре дня мне все равно не вскочить. Да и смысла особого нет...
   ОЛЬГА: Спасибо, Люся.
  
   Уходит.
  
   На сцену выбегают артисты. Поют. Танцуют.
   Бабичева тяжело на них смотрит, уходит со сцены.
  
   Сцена 34.
   Артисты театра. Ольга и Андрей.
  
   Артисты театра. Поют, танцуют.
   Ольга, выступает в центре с сольным номером. Отчаянно веселая.
   Из толпы ее выдергивает Андрей.
  
   АНДРЕЙ (перекрикивая музыку): Оля, что случилось?
   ОЛЬГА: Работаю!
   АНДРЕЙ: Мы не разговариваем уже три дня...
   ОЛЬГА: Не до разговоров! Надо работать!
  
   Возвращается к танцующим.
   Исполняет сольную партию.
   Андрей выдергивает ее за руку.
  
   АНДРЕЙ: Почему ты сбежала от меня вчера?
   ОЛЬГА: У меня были дела!
  
   Все затихают.
  
   АНДРЕЙ: Я ждал тебя всю ночь...
   ОЛЬГА: Мне жаль, что ты не выспался.
   АНДРЕЙ: Почему ты не пришла тогда, мы ведь договорились...
   ОЛЬГА: У меня поменялись планы.
  
   Музыка снова играет. Ольга хочет вернуться в танец. Андрей не пускает ее.
  
   АНДРЕЙ: Подожди, ты не можешь вот так...
   ОЛЬГА: Я? Могу! Я многое могу...
   АНДРЕЙ: Что произошло? Ты должна сказать... Где, что, что не так? Что я сделал не так?
   ОЛЬГА (смеется): Все так, милый, все так! Спасибо тебе!
   АНДРЕЙ: За что?
   ОЛЬГА: Я слышала, у тебя новая роль? Вронский - это серьезно! Это - не Мишель во "Французской любви"! Мы как-нибудь отпразднуем твое назначение! Ты заслужил его!
   АНДРЕЙ: Так вот оно в чем дело... Тебе сказали...
   ОЛЬГА: Только вот что...
  
   Музыка затихает. Артисты уходят со сцены.
  
   ОЛЬГА: Только вот что... Когда идешь к цели, нельзя распыляться на мелочи... Ты должен быть сосредоточен на главном.
   АНДРЕЙ: Мне не нужна эта роль. Я отказался.
   ОЛЬГА: Неужели между Люсей и Людой ты выбрал ту, что помоложе? Как это неразумно. Надо уметь подавлять здоровые желания, если хочешь построить карьеру через зрелую женщину.
   АНДРЕЙ: Не надо так.
   ОЛЬГА: Все в порядке, юноша. Никаких сцен. Просто дружеский совет.
   АНДРЕЙ: Я не знаю, что сказать.
   ОЛЬГА: Тогда лучше молчи.
   АНДРЕЙ: Я не знаю, что сказать, чтобы ты услышала. Если есть для меня свет... то это - ты. А ночь... Ночь это - только ты. Вдох - это ты. Выдох - ты. А между вдохом и выдохом - щемящая тоска по тебе. Я хотел бы стереть свою жизнь до тебя - ластиком, чтобы не было пятен. Я не могу этого сделать.
   ОЛЬГА (отвернувшись): Ты спал с ней из-за ролей?
   АНДРЕЙ: Нет.
   ОЛЬГА: Ты любил ее?
   АНДРЕЙ: Нет.
   ОЛЬГА: Тогда - почему?
   АНДРЕЙ: Я видел, как она плачет.
   ОЛЬГА: Плачет?
   АНДРЕЙ: Когда человеку плохо, ему нужна помощь.
   ОЛЬГА: А мне... тоже была нужна помощь?
   АНДРЕЙ: Да.
  
   Молчат.
  
   ОЛЬГА: Я хочу тебя ударить.
  
   Андрей встает перед Ольгой. Смотрит ей в глаза. Она бьет его по щеке. Стоят молча друг напротив друга. Ольга пугается. Бросается к нему, целует.
  
   ОЛЬГА: Больно? Больно, да? Дай, дай мне... я сейчас... Господи...
  
   Андрей обнимает ее. Ольга плачет.
  
   Затемнение.
  
   Сцена 35.
   Ольга, Мать.
  
   ОЛЬГА: Мама, мама, мама...
   МАТЬ: Ну что опять случилось?
   ОЛЬГА: Мама, я не знаю, как мне жить...
   МАТЬ: Ты слишком много требуешь. Жизнь сама по себе очень проста. Ешь, спи, работай, отдавай себя, бери то, что дают тебе. Будь благодарна. Ничего больше.
   ОЛЬГА: А любовь?
   МАТЬ: Любовь не надо искать. Она и так повсюду.
   ОЛЬГА: Повсюду одна нелюбовь.
   МАТЬ: Это потому что ты сама не любишь.
   ОЛЬГА: Я люблю, я очень его люблю...
   МАТЬ: Ты хочешь получать любовь. Это не одно и то же.
   ОЛЬГА: Но я не могу по-другому.
   МАТЬ: Поэтому тебе и больно.
   ОЛЬГА: Как мне избавиться от этого?
   МАТЬ: У тебя не получится. Ты слишком многого хочешь для себя. Но это нормально.
   ОЛЬГА: Что же мне делать?
   МАТЬ: Научиться жить с этой болью. Тогда она утихнет.
   ОЛЬГА: Значит, не бывает счастливой любви?
   МАТЬ: Бывает. Разве ты забыла?
   ОЛЬГА: Я забыла. Она слишком тяжело мне далась.
   МАТЬ: Подожди, должно пройти время. Ты вспомнишь.
   ОЛЬГА: Мое счастье измерялась часами.
   МАТЬ: Мера счастья не в его продолжительности.
   ОЛЬГА: Но жизнь без него теперь слишком мучительна.
   МАТЬ: Ищи в себе другую любовь. Вокруг много тех, кто в ней нуждается.
   ОЛЬГА: Ты не слышишь меня... Я кричу в пустоту.
   МАТЬ: Иди на сцену. Пусть тебя слышат другие.
   ОЛЬГА: Я умру...
   МАТЬ: Нет, моя девочка, это было бы слишком просто.
  
   Сцена 36. Премьера.
   Буланов, Люда, Иванов, Ольга, Андрей.
  
   БУЛАНОВ: Так, так, так... Все готовы? Люда! Люда!!!
  
   Появляется Люда.
  
   ЛЮДА: Да, Аркадий Дмитриевич...
   БУЛАНОВ: Почему здесь стоит корзина цветочницы? Она появляется только в пятой сцене!
   ЛЮДА: Вы говорили вчера, что с нее начинаем.
   БУЛАНОВ: С корзины? Вы в своем уме?
   ЛЮДА: Простите, Аркадий Дмитриевич, я ее сейчас уберу.
   БУЛАНОВ (хватается за голову): О, Господи, Господи, Господи... С какими людьми приходится работать!
  
   Появляется Иванов.
  
   ИВАНОВ: Пришел Парыгин с женой, у них пятый ряд.
   БУЛАНОВ: Как Парыгин? Он ведь в отъезде!
   ИВАНОВ: Значит, приехал уже...
   БУЛАНОВ: Пятый ряд? Люда! Люда!!!
   ЛЮДА: Я здесь...
   БУЛАНОВ: Передайте Котяшёву, чтобы, когда он спускается в зал с корзиной яблок, подошел к пятому ряду и дал Парыгину яблоко. Или его супруге? Что лучше? (Иванову) Какие у них места?
   ИВАНОВ: Понятия не имею. По центру наверное.
   БУЛАНОВ (Люде): Передайте Котяшёву... (Иванову) Слева или справа? От прохода - слева или справа?
   ИВАНОВ: Да я-то откуда знаю!
   БУЛАНОВ (Люде): Выясните, слева или справа, и пускай он даст яблоко его супруге. (Иванову) Она любит яблоки?
   ИВАНОВ: Я - не в курсе!
   БУЛАНОВ: Господи, ничего никому нельзя поручить... Все самому, все самому... (Убегает)
  
   Появляется Ольга в костюме и гриме.
  
   ИВАНОВ: Оля, давай еще раз пройдем танго...
   ОЛЬГА: Некогда, Саша, да и незачем. Лучше, чем можем, не сыграем.
   ИВАНОВ (распевается): А-а-а-а-а...
   ОЛЬГА: Тише! Зритель уже в фойе.
   ИВАНОВ: Вот черт!
  
   Отходит. К Ольге подходит Андрей.
  
   АНДРЕЙ: Тебе очень идет это платье.
   ОЛЬГА: Оно отвратительно.
   АНДРЕЙ: Значит, оно отвратительно само по себе, потому что тебе оно очень идет.
   ОЛЬГА: Волнуешься?
   АНДРЕЙ: Немного.
   ОЛЬГА: Голобокова пришла? Мне не придется опять вместо нее с тобой целоваться?
   АНДРЕЙ: Ради этого я запру ее в гримерке.
   ОЛЬГА: Я хотела тебе сказать...
   АНДРЕЙ: Да.
   ОЛЬГА: Я не знаю, лучше может после спектакля...
   АНДРЕЙ: Говори сейчас.
   ОЛЬГА: Мне позвонили из Москвы.
   АНДРЕЙ: Так...
   ОЛЬГА: Макарьев.
   АНДРЕЙ: Вот как?
   ОЛЬГА: Он предлагает мне Аркадину. В своем новом спектакле.
   АНДРЕЙ: Это прекрасно!
   ОЛЬГА: Я согласилась.
   АНДРЕЙ: Это прекрасно, я очень рад за тебя...
   ОЛЬГА: На время репетиций, это месяца три-четыре, может больше, мне дают служебную квартиру. Потом возможно зачисление в штат.
   АНДРЕЙ: Ты хочешь переехать?
   ОЛЬГА: Я пока не решила.
   АНДРЕЙ: Когда начинаются репетиции?
   ОЛЬГА: Уезжаю во вторник.
   АНДРЕЙ: Вторник - это завтра. Подожди, я не понимаю... А как же завтрашний спектакль?
   ОЛЬГА: Его играет Бабичева...
   АНДРЕЙ: Хорошо, а все остальное?
   ОЛЬГА: Я была сегодня у Самого. Он будет делать вводы на мои роли. Я ухожу из театра.
   АНДРЕЙ: Но это немыслимо, подожди, почему так вдруг, почему ты ничего не сказала...
   ОЛЬГА: Боялась сглазить.
   АНДРЕЙ: Но как же мы...
   ГОЛОС ЛЮДЫ: Третий звонок. Прошу артистов приготовиться к первому акту.
   ОЛЬГА: Надо идти, у меня первая сцена.
   АНДРЕЙ: Подожди, как же мы, если ты уезжаешь...
   ОЛЬГА: После, милый, после, все после...
  
   Быстро уходит.
  
   Сцена 37.
   Ольга. Потом Бабичева.
  
   Ольга одна на авансцене.
  
   ОЛЬГА: Со временем жизнь начала налаживаться. Спасло то, что меня пригласили на озвучание мексиканского сериала. Я погасила огромное количество долгов. В театр пришло новое руководство, сместив очередного калифа на час, и к всеобщему удивлению уселось в свои кресла надолго. Я получила звание заслуженной артистки, хотя спектакли с моим участием снимались один за другим. Новых ролей не было. Мы с мамой получили квартиру: помог бывший любовник, удачно женившийся на даме из комитета. Мама умерла через месяц после того, как мы въехали. Сердечный приступ. С тех пор прошло семь лет, а ремонт в квартире так и не закончен. Когда умерла мама, я перестала выходить на улицу. Я не помню, что я делала дома столько времени. Наверное, спала. Месяц, два, три... Не помню. Я много пила. Потом оказалась в больнице. Потом раздался звонок из театра. Меня пригласили сыграть Гертруду в новом "Гамлете". Во втором составе. От таких ролей не отказываются. Я вернулась в театр. Видимо, из жалости мне дали еще один спектакль. Я сделала вид, что жалости не замечаю. Стала играть. Были какие-то встречи, поездки, гастроли... А потом я поняла, что в моей жизни больше ничего не будет. Я запаниковала, потому что тот момент, на котором все остановилось, не имел ничего общего с тем, что я могла бы считать результатом. Я стала копаться в своем прошлом, пытаясь отыскать в нем пропущенный поворот, и обнаружила, что не могу вспомнить ни одного лица. Сплошные цветные пятна. Может, потому что на лица я никогда не обращала внимания?
  
   Появляется Бабичева.
  
   БАБИЧЕВА: Ты? Смешно, что именно ты здесь.
   ОЛЬГА: Что ты хочешь?
   БАБИЧЕВА: От тебя? Уже ничего, Лялечка... Смешно, Господи, как смешно! Давай вместе посмеемся!
   ОЛЬГА: Ты пьяна...
   БАБИЧЕВА: Я? Нет...
  
   Молчат.
  
   БАБИЧЕВА: Я не пьяна.
   ОЛЬГА: Хорошо.
   БАБИЧЕВА: Ты уволилась из театра. Семен мне сказал. Что так?
   ОЛЬГА: Надоело.
   БАБИЧЕВА: А... Знакомо до боли...
   ОЛЬГА: У тебя больше нет дублерши.
   БАБИЧЕВА: А она мне больше не нужна. Мне больше не нужна дублерша! Отныне я сама, все сама, без страховки! Надо же когда-то начинать... Жить без страховочного троса...
  
   Бабичева достает из сумки початую бутылку с коньяком. Отхлебывает
  
   БАБИЧЕВА: Хочешь?
   ОЛЬГА: У меня спектакль.
   БАБИЧЕВА: Ясно. (молчит) А знаешь, что мой страховочный трос - это ты?
   ОЛЬГА: Иди домой, Люся. Семен будет волноваться.
   БАБИЧЕВА: О... Ты за Семена не беспокойся! Он вообще не замечает моего присутствия, как и моего отсутствия, следовательно... Подожди, я сказать тебе хочу... Ты знаешь, что ты - мой страховочный трос?
   ОЛЬГА: Я - твоя дублерша.
   БАБИЧЕВА: Нет, это я твоя дублерша, вот в чем суть-то! Ты - тот трос, за который я держусь всю жизнь. Равнение на Ольгу Васнецову! Раз-два! Ты помогаешь мне оставаться в строю!
   ОЛЬГА: Я не понимаю тебя...
   БАБИЧЕВА: Ничего страшного, я тебе расскажу... Мы знакомы с тобой с института... Учились на разных курсах... Но не в этом дело... На весь институт у нас был один талант - Ольга Васнецова! Я ходила смотреть на твои учебные работы и уже тогда понимала, что так как ты - я не смогу никогда... Ну не дано! Это бывает... Один может, другой - нет. У другого в чем-то другом талант... Если бы я тогда поняла, в чем МОЙ талант... Все было бы иначе... Вся жизнь! Нет, ты парализовала мою волю, парализовала, понимаешь?
   ОЛЬГА: Что ты несешь...
   БАБИЧЕВА: Дай! Дай мне договорить! Я построила себя на том, что я должна быть ЛУЧШЕ. Лучше Ольги Васнецовой. Тебя взял в театр Соловьев, хотя ты была не с его курса. Все знали, что Соловьев чужих не берет. Но Ольгу Васнецову он взял! За что? За что такая милость? Я училась у него, я была его студенткой, но меня взяли в театр как стажерку...
   ОЛЬГА: Это было так давно... Зачем сейчас...
   БАБИЧЕВА: Наш курс выпускался с "Ромео и Джульеттой", Джульетту играла я. Когда Соловьев перенес спектакль на сцену, он мало что изменил в нем, кроме одного нюанса... Поменял актрису. Джульетту получила ты! Почему? Ответь мне! Потому что ты была ЛУЧШЕ! Вот!
   ОЛЬГА: Я не знала, что для тебя это было так травматично...
   БАБИЧЕВА: Ты не знала! Какая ерунда, Лялечка, стоит ли об этом... Зачем ты лукавишь? Я с тобой по-честному сейчас...
   ОЛЬГА: Смешно просить прощения через столько лет за то, в чем я не была виновата...
   БАБИЧЕВА: Я и говорю тебе: не лукавь... Знаешь, что я сделала? Ты будешь смеяться... Что могла сделать двадцатилетняя дура из ненависти к тебе? Я испортила твой парик, отрезала косу...
   ОЛЬГА: Я думала, что это ты, но не знала точно...
   БАБИЧЕВА: А ты сыграла без нее. Сыграла так, что на поклонах тебя не хотели отпускать!
   ОЛЬГА: Как все переплелось... Из-за такой ерунды как отрезанная коса...
   БАБИЧЕВА: А потом... Угадай, что было потом! Потом я тебя полюбила! Абсолютно искренне! Я нашла в себе силы восхищаться тобой! Смирилась с тем, что ты всегда будешь лучше, и чтобы не сойти с ума, мне пришлось тебя полюбить... Но я всегда была первой после тебя, и это место никому не отдала бы, оно было мое, законное! Первая после Ольги Васнецовой!
   ОЛЬГА: Потом все поменялось, правда? После смерти Соловьева я перестала получать роли...
   БАБИЧЕВА: Кстати, я так и не знаю точно: ты с ним спала или нет?
   ОЛЬГА: Нет...
   БАБИЧЕВА: Я так и думала почему-то. Ты знаешь, я даже рада... Я рада что ты играла мои роли только потому что ты - Васнецова, и не почему больше... Если бы ты с ним спала, все было бы слишком глупо...
   ОЛЬГА: Зачем мы сейчас все это ворошим? Жизнь внесла свои коррективы: мои роли перешли к тебе, а я перешла во второй состав. Все справедливо.
   БАБИЧЕВА: Все справедливо. Я вышла замуж за человека, который должен был избавить меня от тебя... Он должен был дать мне уверенность и защиту. Фикция! Ничего он мне не дал... Весь этот брак - фикция!
   ОЛЬГА: Почему ты не родила ребенка?
   БАБИЧЕВА: А? Что?
   ОЛЬГА: Почему ты не родила ребенка?
   БАБИЧЕВА: Ребенок должен рождаться от любимого мужчины.
   ОЛЬГА: Мне очень жаль.
   БАБИЧЕВА: Ну что ты! И потом... (смеется) у тебя ведь нет детей...
   ОЛЬГА: Я ничего не знала обо всем, понятия не имела...
   БАБИЧЕВА: Почему мы никогда не дружили?
   ОЛЬГА: Я не знаю... Как-то не сталкивались просто...
   БАБИЧЕВА: Ты меня не замечала. Я очень хотела с тобой дружить.
   ОЛЬГА: Господи, что ты хочешь от меня? Зачем ты мне все это говоришь?
   БАБИЧЕВА: Когда умерла твоя мать, я - единственная из театра - пришла к тебе.
   ОЛЬГА: Для того, чтобы почувствовать свою силу.
   БАБИЧЕВА: Ты выставила меня вон!
   ОЛЬГА: Не терплю благотворительности.
   БАБИЧЕВА: Ты знаешь, что самое смешное? То, что сейчас, когда я тебя увидела здесь, я поняла, что ты - самый дорогой для меня человек...
   ОЛЬГА: Действительно смешно.
   БАБИЧЕВА: Я никого не люблю. Я вообще больше никого не люблю! Люди мне не дают такой возможности. А вот увидела тебя и... нежность какая-то шевельнулась, что ли... Мы идем с тобой все это время в такой неразрывной связке...
   ОЛЬГА: Спасибо.
   БАБИЧЕВА: Не за что. (Поднимается) У меня к тебе только один вопрос. Последний. У тебя с этим мальчиком, Смоленским... было что-то... когда-нибудь?
  
   Пауза.
  
   ОЛЬГА: Нет, Люся. У меня ничего не было.
   БАБИЧЕВА: Хорошо. Это важно. Сама даже не знаю почему. Так... Моя попытка последняя... Неудавшаяся попытка... Но, слава Богу, без твоего участия... Ладно.
   ОЛЬГА: Ты можешь больше не думать об этом.
   БАБИЧЕВА: Хорошо. Пойду я, пора.
   ОЛЬГА: Я позову кого-нибудь, чтобы тебя проводили...
   БАБИЧЕВА: Не надо! Оставайся здесь. Я балансирую теперь без страховочного троса.
  
   Уходит.
  
   Сцена 38.
   Артисты театра, Буланов, Ольга, Иванов.
  
   Музыка. Танцы. Веселье. Танец заканчивается. Аплодисменты. Падает занавес, но со стороны задника.
  
   ГОЛОС ЛЮДЫ: Антракт...
  
   "Парадное" выражение лиц артистов сменяется усталостью. Разбредаются по сцене, выходят монтировщики, рабочие... Выбегает Буланов.
  
   БУЛАНОВ: Гениально, гениально... Оленька, молодец... Но держи паузы, умоляю тебя, держи паузы... (спешит к другому артисту) Иван Андреевич, умоляю, не прячьтесь!
   ИВАН АНДРЕЕВИЧ: Да отстань ты от меня, Христа ради...
   БУЛАНОВ: Хорошо все, хорошо, все молодцы! Люда! Люда!!!
  
   Появляется Иванов, подходит к Буланову, что-то тихо говорит ему. Буланов меняется в лице. Хватается за сердце. Быстрым шагом Буланов и Иванов уходят. Выходят монтировщики, готовят сцену.
  
   Сцена 39.
   Ольга, Андрей, потом костюмеры.
  
   АНДРЕЙ: Нам надо поговорить с тобой.
   ОЛЬГА: После, после, не сейчас...
   АНДРЕЙ: Ты уезжаешь завтра?
   ОЛЬГА: Да, Андрюш, поезд вечером. До вечера буду собирать вещи.
   АНДРЕЙ: Ты не хочешь объясниться: как, куда, с чего вдруг...
   ОЛЬГА: Нет. Не хочу.
   АНДРЕЙ: Насколько я понимаю, ты бросаешь меня...
   ОЛЬГА: Зачем громкие фразы... Встает вопрос о карьере, ты знаешь, что в моем возрасте на подарки судьбы особо рассчитывать не приходится... Я не могу пропустить это предложение.
   АНДРЕЙ: Мне плевать на подарки судьбы! Почему ты не сказала? Знала, что уедешь, думала об этом, просчитывала варианты, была рядом и не сказала!
   ОЛЬГА: Молодой человек, давайте без истерик...
   АНДРЕЙ: Знаешь... так нельзя. Так нельзя с людьми, ты, конечно, считаешь себя выше всего этого... твоя карьера, твоя жизнь... безусловно, все это важно... но нельзя перешагивать вот так...
   ОЛЬГА: Мне надо переодеться. Выйди. Мы договорим с тобой позже.
   АНДРЕЙ: Я не хочу тебя больше знать.
  
   Уходит.
  
   ОЛЬГА: Ну, вот и все.
  
   Устало садится на стул. К ней подходят костюмеры, помогают переодеться.
  
   Сцена 40.
   Ольга, Иванов, Буланов, Голобокова, Люда, все занятые в спектакле артисты театра, кроме Андрея.
   ГОЛОС ЛЮДЫ: Внимание, начинаем второе действие. Артисты, занятые в двадцать второй сцене, просьба приготовиться...
  
   Меняется освещение. Артисты выходят на сцену, занимают свои места, лицом к воображаемому залу. Ольга встает в центре.
  
   ГОЛОС ЛЮДЫ: Внимание, занавес...
   ШЕПОТ БУЛАНОВА: Нет, нельзя занавес, нельзя... Не будет второго акта...
   ШЕПОТ АРТИСТОВ: Что? Что случилось? Плохо? Кому плохо? Кому-то плохо! Что, не играем? Как? Где? Почему? О, Господи! Пьяная... Она была пьяная... В буфете...
   ОЛЬГА: Что случилось?
   ИВАНОВ: Бабичева... Повесилась. В гримерке.
  
   Общее оцепенение. Поднимается занавес. Громкая веселая музыка
  
   КРИК БУЛАНОВА: Черт! Опустите занавес! Занавес! Занавес!!!
  
   Затемнение.
   На авансцену падает занавес.
   Музыка стихает.
   Свет. На авансцену выходит Буланов.
  
   БУЛАНОВ (обращается в зал): Уважаемые зрители... В связи с внезапной болезнью артиста... спектакль не может быть продолжен. Билеты можно сдать в кассу. Приносим свои извинения...
  
   Уходит.
   Долгая тишина.
  
   Сцена 41.
   Ольга, Владимир.
  
   Квартира Ольги.
  
   Звонок в дверь, долгий, требовательный. Ольга идет открывать. Выглядит она плохо, волосы растрепаны, двигается неуверенно, судя по всему, она спала. На ней старый халат (спала она в нем), шея обмотана шарфом, подаренным Андреем.
   В дверях стоит Володя с букетом гвоздик.
  
   ВОЛОДЯ: Прости, Оленька, что вот так... без звонка, ты не подходишь к телефону...
   ОЛЬГА: Телефон не работает. Отключили за неуплату.
   ВОЛОДЯ: Не работает? А я и не знал, боялся, что ты переехала! Я пошел в театр, ты извини меня, пожалуйста, просто очень нужно было с тобой поговорить... А в театре мне сказали, что ты уволилась... еще три месяца назад... И я взял у них адрес... Я ведь никогда не знал, где ты живешь. Сейчас шел и думал, у тебя хороший район... Совсем близко... от театра.
   ОЛЬГА: Володя...
   ВОЛОДЯ: Ты прости меня, Оленька, что я вот так, как снег на голову... Мне просто очень нужно... Я хотел сказать тебе, что мне очень нужно видеть тебя, хотя бы иногда... Мы встречались шесть лет, и я так привык... что оказалось совсем без тебя... мне очень трудно. Мы просто можем встречаться иногда в кафе... пить кофе, разговаривать... и все, просто разговаривать... Например, по вторникам. Надеюсь, твой муж не будет против... Я могу поговорить с ним, мы даже можем с ним подружиться... Знаешь, мы даже можем пить кофе втроем, с твоим мужем, ну если он совсем... если он сам захочет... Я ушел от жены, Оля. Я не могу так больше.
   ОЛЬГА: Мужа никакого нет.
   ВОЛОДЯ: Что?
   ОЛЬГА: У меня нет мужа.
   ВОЛОДЯ (вдруг замечает, как она выглядит): Оля, ты почему в шарфе? Ты заболела, да? Что, горло? Ангина? Ну-ка, ну-ка, посмотри на меня... У тебя температура? (поворачивает ее к свету, всматривается в глаза, пробует ладонью лоб) Что с тобой? Что болит? У тебя дома есть лекарства?
  
   Ольга обнимает его.
  
   ОЛЬГА: Почему ты не приходил все это время? Я так давно здесь... тебя жду...
  
   КОНЕЦ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"