Григорьев Кирилл : другие произведения.

Галатея (Полночь над городом, часть 4)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Четвертая часть "Полночи"
  
  
  Галатея
  
  
  (повесть)
  
  
  
  
  Пролог
  
  
  
   Пустота...
   Она окружает и давит меня.
  Я включаю свет по всей квартире, телевизор работает круглые сутки, радио непрерывным потоком вливает в меня новые порции хитов.
  Но все равно тишина...
   Тишина вокруг и внутри меня...
   Пустота и тишина...
   Почему? Почему ты бросила меня? .. Вначале я тебя ненавидел. До исступления, до рвущегося изнутри крика, до слез, которые душили, не давали ни думать, ни говорить. А потом в моей жизни появились они. Две вечных спутницы, идущие рядом...
  Пустота и тишина...
  Ты предала меня.
  Так не могло, не должно было случиться. Я верил, что мы - это навсегда. Ты уничтожила мою веру. Будь проклята ты и чертов мир, тебя породивший!
  Вчера мама звала меня в церковь. Помолиться и поговорить с Богом. Как объяснить ей, что Господь вряд ли поймет мой язык? Как объяснить ей, что Небес для меня больше не существует? Разве могут они существовать, если Бог разрешил тебе...?
  Я буду писать письма, я буду говорить с тобой, я буду видеть тебя.
  Снова и снова каждый день. Снова и снова каждую ночь. Снова, любимая.
  
  
  
  
  Часть первая
  
  
  Игра в прятки
  
  
  
  
  
  
  Александр Смагин
  
  
  1.
  
  
  Тяжелый кулак вмялся в переносицу и опрокинул парня на снег. Его нос неприятно хрустнул, а чуть ниже глаз по лицу побежали две тонких струйки крови.
  Потом был удар ногой. Ботинок - много тяжелее кулака.
  - За что? - просипел поверженный парень, размазывая кровь по лицу.
  - Для профилактики, - пояснил Смагин и присел рядом на корточки. - Петра Авалкина знаешь?
  - Так это из-за него?! - простонал парень.
  Смагин отработанным движением схватил его за ухо и больно вывернул.
  - Когда я спрашиваю, - прорычал он, - мне отвечают. Понял?
  - А-а-я! - завопил парень. - ПОНЯЛ!!! ПОНЯЛ!!!
  Из-за эха, усиленного сводом арки, крик казался особенно выразительным.
  - Вопрос повторить? - Смагин отпустил несчастное ухо. - Или ты уже не слышишь ничего?
  - Не надо, - после короткой паузы ответил парень, отчетливо всхлипнув. - Слышу еще. Пиво пили пару раз вместе. На лекциях сидели рядом. Вот и все.
  - Где он живет? - нахмурился Смагин.
  - Не знаю. Мы же только пиво пили.
  - Ясно, - поднялся Смагин, и снег зловеще заскрипел под его ботинками. - А кто его знает получше?
  - Танька Тимофеева, - промямлил парень, хлюпая кровью, - Ромка Жженов. Они вроде бы, больше общались.
  - Они сегодня были в институте?
  - Нет.
  Лоботрясы, подумал Смагин с недовольством. Бездельники, транжирящие деньги своих предков. Мне вот никто в институте учиться не предлагал.
  - Их телефоны у тебя есть?
  - Сейчас, - парень попытался встать, но ноги не держали. Саня рывком поднял студента и прислонил к стене арки. Посмотрел с брезгливостью. Не хотелось в самом начале рабочего дня измараться.
  Парень полез в карман куртки. Завозился с мобильным телефоном, обильно орошая снег кровью.
  - Записывайте, - сказал парень слабым голосом. - Нашел.
  - Они у тебя по фамилии записаны? - поинтересовался Смагин.
  - Да.
  - Тогда поступим проще! - улыбнулся Саня, протягивая широкую ладонь. - Давай-ка сюда телефон!
  
  
  2.
  
  
   Вадим Немченко почти сразу ответил на звонок. Ждал,- удовлетворенно подумал Саня.
   - Этот не знает, - доложил он, прокладывая в глубоком снегу новую дорожку. - Но зато дал два конца.
   - Ты уверен, что мы ищем там, где надо? - В голосе Вадима послышалось недоверие.
   - Конечно.
   - Почему?
   - А я его припугнул маленько.
   - Отпустил?
   - Да.
   - Болван, - коротко оценил ситуацию Немченко. - Он сейчас им уже названивает. И хрен мы кого теперь найдем.
   - Не названивает, - заверил Саня. - Я ему нос сломал.
  - И что?
  - И мобильник отнял.
  - Вот мобильник - это хорошо, - сказал Вадим после размышления. - Это ты молодца. Зачтено. Телефоны из его мобилы сбрось Диме, пусть пробивает. И держи меня в курсе событий. Вы куда сейчас?
   - Пробьем у Димы телефоны и по адресам.
   - Успехов, - пожелал Вадим. - Не переживай и не думай особенно. Это вредно.
   - Переживать? - уточнил Сашок.
   - Думать, - обидно хохотнул Немченко и положил трубку.
   Смагин знал, что шеф любит пошутить над его культуристским прошлым.
  Иногда это здорово раздражало Саню.
  . В припаркованном неподалеку микроавтобусе Валя Пузырь и Серега по кличке Бак оживленно обсуждали объем груди ведущей популярного шоу 'Совокупление с Ларисой Пеговой'. Когда Смагин открыл дверь, дискуссия была в самом разгаре.
  - Что ты чушь несешь? - горячился Пузырь. - Какая же она русская красавица?! Ты видал ее зад?!
  - Откуда? - возмутился Бак. - Ее только по сиськи показывают! Сиськи - точно отменные.
  - Может быть, - остыл Валентин. - Но задница - во-о-о!
  Он принялся показывать размеры и едва не въехал залезающему Смагину кулаком в лоб.
  - Э..., - еле успел уклониться Сашок. - Поосторожнее с руками.
  - А ты ее задницу видал? - немедленно переключился на старшего Бак. - Ну, Ларисы Пеговой.
  - Видал, - сдержанно кивнул Саня, старательно отряхивая ботинки. Он не любил мокрой обуви.
   - Ну? - нетерпеливо поинтересовался Бак. - И как?
  - Чуть поменьше, чем Пузырь показывал, - честно признал Сашок.
  - Хороша, значит, - мечтательно произнес Бак. - Люблю таких женщин.
  - Что пациент сказал? - отмахнулся от него Пузырь.
  В машине было тепло, и Сашок с наслаждением вытянулся на сидении.
   - Ничего, - пожал он плечами. - Но дал еще двоих.
   - Те дадут новых пятерых, - пробурчал Пузырь. - Так мы и будем до лета разъезжать. Скольких мы уже проверили?
  - Человек двадцать, - прикинул Саня. - Почти всю группу.
  - Может, мне с ним поговорить? - задумчиво предложил Пузырь.
  Саня прекрасно знал его разговоры.
  Пузырь после первого вопроса обычно, сразу переходил к делу. И если Саня вполне мог ограничиться ударом в нос, то Пузырь принимался истерить и резать. Резать и истерить. По кругу.
   - А смысл? - пожал Саня плечами. - Он и так уже, наверное, к врачу побежал со сломанным носом.
  Сзади заворочался Бак.
   - Я думал, ты его подрезал, - разочарованно протянул он.
   - Слышь, ты, маньячина, - повернулся Сашок. - Когда надо будет - порежу. Ты о Пеговой лучше мечтай.
   - Да понял я, - откинулся Бак на спинку сиденья. - А о Пеговой не могу, возбуждаюсь сильно.
   - Главное - салон не изгадь, - пробурчал Сашок..
   Пузырь завел микроавтобус.
   - Куда едем? - вопросительно посмотрел он на Смагина.
   - Номер пробьем и узнаем, - отозвался Саня, доставая из кармана телефон. - Только печку включи посильнее - совсем я замерз по сугробам лазить.
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  
  Максим закрыл дверь кухни и со вздохом опустился на табуретку. Перед ним на столе лежали горкой песочные пирожные, их он очень любил. Только сейчас пирожных не хотелось. Совершенно.
  Мама Андрея, тетя Оля, стояла у окна и курила короткими нервными затяжками. За три дня она превратилась из цветущей молодой женщины в старуху.
  - Так постоянно, - произнесла она, не поворачиваясь. - Крутит эту песню по кругу. Сидит за своим компьютером, не отрываясь. Не ест, не спит, даже, по-моему... Боже... Эта музыка сводит меня с ума...
  Максим вытащил сигареты.
  В квартире звучала тоскливая мелодия, что-то вроде 'Энигмы', наполненная неземной болью и отчаянием. Вокалистка надрывно вытягивала на английском нечто душераздирающее, а унылый хорал усугублял общее впечатление безнадежности. Песня, объективно говоря, была ничего. Только, конечно, если слушать ее потише, не с утра до вечера и в безоблачно-жизнерадостном настроении.
  - Can you heal me... Can you heal me...
  - Можешь ли ты меня исцелить, - пробормотал Максим, закуривая, но тетя Оля услышала.
  - Мне все равно, что это означает, - произнесла она. - Я просто хочу тишины. Хотя бы на время. Я понимаю, у Андрея горе, но нельзя же так мучить всех окружающих... Подумаешь, девушка его бросила... В конце- концов, знаком он был с этой Наташей всего пару месяцев...
  Почти полгода, поправил ее Максим мысленно. Не все вы, тетя Оля, однако, знаете...
  - Ладно, - сказал он, поднимаясь, - пойду, поговорю. Может, хоть насчет песни договорюсь. И чтобы поел... Загнется ведь у своего компьютера...
  - Иди, - так же, не оборачиваясь, произнесла тетя Оля.
  А ему внезапно захотелось сбежать из их проклятого богом дома, забыть навсегда, вычеркнуть из жизни. Словно и не было у него никогда друга Андрея. Отличная мысль! Прекрасная, да. Только идет она в разрез с давним и светлым понятием - мужская дружба.
  В коридоре тоска от звучащей мелодии навалилась с новой силой. Максим отчетливо слышал каждый барабанный перестук, а тарелки словно повизгивали уже где-то внутри тела пронзительно и тоскливо.
  - Runaway... Runaway... Can you heal me?...
  С запоздалым страхом он представил, как песня грохочет у Андрея, и мысленно содрогнулся.
  В комнате друга к потолку взмывал Монблан сваленной одежды, а рядом на тумбочке высился музыкальный центр, из которого, собственно, и растекалось по квартире убойное творение неизвестных певцов. Стены были оклеены пестрыми плакатами новых игр и фильмов, какими-то странными графиками и диаграммами, а прямо перед диваном висел портрет Билла Гейтса, наклеенный на доску для дартса и утыканный дротиками. Как говорил Андрей, товарищ Билл получает дротиком в лоб при каждом зависании компьютера. Судя по щербатости портрета, Андрюхин 'Пентиум - 4' работал из рук вон плохо.
  Сам хозяин берлоги, взъерошенный, небритый, одетый в короткую майку с надписью 'Windows must die!' и в не менее короткие шорты, сидел в кресле за компьютером и, сутулясь, что-то быстро, сосредоточенно набирал на клавиатуре. Все остальное свободное пространство было завалено исписанными листами, пустыми бутылками из-под пива, пачками сигарет, какими-то электронными платами, электрическими кабелями и прочей компьютерной дребеденью.
  Пахло здесь отвратительно - алкоголем и несвежим телом. Максим, оглядев весь гадюшник, брезгливо пнул кучу одежды на полу, расчищая дорогу к дивану. И к музыкальному центру, которым хотелось запулить в окно.
  - ... you heal me... - раздалось в последний раз из колонок. С наслаждением выдернув шнур из розетки, Максим поднял взгляд и встретился с красными опухшими глазами Андрея.
  Тот, очевидно, несколько секунд пытался сообразить, кто это посмел вторгнуться в его владения без спроса, пока, наконец, не узнал друга.
  - Ты?... - вопросительно выдохнул он. В одной руке его была дымящаяся сигарета, а другая шарила по столу в поисках пива.
  - Левее, - кивнул головой Максим. После смолкнувшего грохота музыки у него было странное ощущение абсолютной глухоты. - Левее бутылка стоит.
  Андрей мельком глянул на стол, вцепился в бутылку, сделав несколько жадных глотков, отер губы и глубоко затянулся сигаретой.
  - Чего орешь? - окутываясь дымом, буркнул он. - Не глухой, слышу.
  Сам он тоже, впрочем, говорил отнюдь не шепотом.
  - Ну и что? - спросил Максим.
  - Что 'ну и что'?
  - Так и будешь сидеть?
  - А тебе-то что?
   - Как это 'что'? Мне не все равно, что с тобой происходит.
   - А-а... - протянул Андрей.
   Знали они друг друга с детства. Учились в одной школе, сидели за одной партой на 'камчатке', жили в соседних подъездах и даже вместе любили недоступную классную красавицу Машу Новикову. На выпускном вечере почти одновременно Маша выслушала их признания, предложила обоим стать ее друзьями и на следующий день укатила к родителям в Германию. То, что красавица школы никого из них не выбрала, сдружило их еще больше.
   После получения дипломов, каждый пошел своей дорогой.
   Максим серьезно увлекся химией, на которой был помешан еще в пятом классе, прочитав 'Гиперболоид инженера Гарина', а Андрюха с головой окунулся в странный, загадочный и непостижимый простым смертным мир компьютеров.
  Скоро он сделался довольно продвинутым в этой области. Максим не сильно разбирался в сути вопроса, но все окрестные гении из молодых, уважительно с Андреем здоровались и разговаривали на 'вы'. Частенько дома у Андрея собирались толпы странного народа, говорящего на таком сленге, что Максим вообще ничего не понимал. Сплошные 'матери', 'камни', 'креки', равномерно перемешанные с 'ипами', 'пэвээлками', 'портами' и сдобренные загадочным словом 'рулез'. Из этой каши Максим вынес только одно - все Андрюхины друзья, да и сам Андрюха, почему-то патологически ненавидят операционную систему 'Windows', а упомянуть имя Большого Билла в их среде приравнивалось к самому страшному предательству.
  Как-то, напившись пива, Максим прямо спросил у Андрея, не хакер ли он. На что друг Андрюха, нежно взяв его за плечо, проникновенно ответил: 'Что ты, Макс, как можно? Хакеры - это дети. Немножко чокнутые, немножко гениальные, но дети.... Только, корешок, не говори это никому'.
   А вот в жизни личной у Андрюхи не клеилось. Возможно потому, что у него совершенно не оставалось на это времени. Да и где взять время, если практически живешь в Интернете? Как найти нормальную девчонку, когда времени даже на сон толком не остается?
   С Натальей, насколько знал Максим, Андрей тоже познакомился, не вылезая из-за компьютера, в каком-то месте со странным названием 'чат'. Болтал с ней почти месяц изо дня в день, пока, не набрался смелости пригласить девушку в театр. Там-то и произошло величайшее событие современности - гений сети Андрей наконец-то влюбился всерьез. Но, судя по всему, не надолго...
   - А вообще-то что сейчас поделываешь? - стараясь не затягивать паузу, спросил Максим. - Рассказал бы чего интересное, что ль?
   Андрей смерил его взглядом.
   - Поделываю? - переспросил он язвительно и продолжил, отчетливо разделяя слова. - Сканирую сайт Гласнета на доступные порты. Еще что-нибудь знать хочешь?
   Н-да... С таким же успехом Максим мог бы ему увлеченно рассказать о нюансах синтеза белка.
   Он в растерянности обвел комнату взглядом и наткнулся вдруг на прислоненную к монитору фотографию. На ней была Наталья, стройная, загорелая, одетая в купальник на берегу красивого небесно- голубого моря.
  Она улыбалась кому-то и призывно махала рукой. Снимок был сделан, несомненно, в Анталии и махала она, наверняка, Андрюхе за кадром. Летом, по настоятельной рекомендации Максима, они туда ездили.
   Андрей тоже взглянул на фотографию, и лицо его потеплело.
  - Жрать хочешь? - коротко спросил Максим.
   Андрей почесал затылок, не выпуская сигареты из рук, неохотно отводя взгляд от фотографии.
   - Не-а... - протянул он. Мысль о еде ему, очевидно, сегодня еще в голову не приходила. - Не хочу пока. А что?
   - Когда ты ел в последний раз? - не отступал Максим
   Андрей приложился к бутылке, вновь окуная свой блуждающий взгляд в голубые просторы Средиземноморья.
   - А что? - буркнул он.
   - Слушай, - Максим ощутил зарождающееся глубоко внутри раздражение, - ты, что - умник?
   - Почему это я - умник? - переспросил Андрей, и в голосе послышалась заинтересованность.
   - Только умники отвечают вопросом на вопрос, - объяснил Максим. - Повторяю, когда ты ел последний раз?
   Андрей оторвался от фото, поставил бутылку на стол, несколько раз затянулся сигаретой, недобро прищурив правый глаз на Максима, и вдруг рука его мгновенно исчезла в ворохе бумаги. Что-то осыпалось там, внутри, в глубине, и Максим непроизвольно отпрянул. В нескольких сантиметрах около его носа, со свистом рассекая воздух, пронесся короткий дротик и вонзился с хрустом в портрет многострадального Гейтса.
   - Ага... - удовлетворенно произнес Андрей, вновь на ощупь найдя бутылку.
   Максим посмотрел на портрет. Дротик торчал из переносицы.
   - А... - махнул рукой Андрей. - Ты что-то спрашивал? Извини, перебил...
   - Да... Так, когда ты ел в последний раз? - повторил Максим, косясь на портрет. Ему стало неуютно.
   Андрей задумался. Выглядел он, все-таки, очень плохо.
   - По-моему, три дня назад, - неуверенно произнес он. - Тогда... - что-то в лице его дрогнуло. - Утром того дня в последний раз.
   - Слушай, - как можно мягче сказал Максим. - Может, хватит, а? Хорош убиваться, ладно? - Андрей внимательно его слушал. Даже курить перестал. - Ну, бросила тебя баба, что ж такого? - продолжал Максим, ощутив прилив вдохновения. - С кем не бывает? Глянь, до чего себя довел... Грязный, зарос весь, воняет от тебя, как от скунса... Комнату в помойку превратил... Пойдем, пожрем, как люди... Будет на твоем веку еще куча баб. Да и Наталья твоя, господи... - Максим поднял взгляд на друга, и вдруг острое ощущение ошибки пронзило его. Что-то было не так. Что-то не то он говорил. - Подурит, подурит - и вернется... - по инерции еще продолжал Максим, а глаза Андрея странно и быстро темнели. - Еще ноги тебе целовать будет, чтобы взял ты ее обратно...
  
  
  2.
  
  
   Внезапно странный звук оборвал его. Звук исходил от Андрея. Уродливо искривив рот, он засмеялся, словно залаял. Максим даже не понял вначале, что это смех. Андрей раньше так никогда не смеялся.
   Его тонкие искусанные губы задергались, а рука с сигаретой мелко, неприятно задрожала.
   - Так... - задыхаясь, пролаял он. - Так ты не знаешь?... Вернется ?... Она - вернется ?... Ха... ха... Откуда? ... Ха... Ну, рассмешил... Ха... Она - вернется... - плечи его заходили ходуном. Максим с ужасом следил за ним. - Она... Ха... Ну, ты и клоун... Откуда она вернется, Макс? ... Откуда? ... - голос Андрея звучал надтреснуто, а из горла вырвалось что-то очень напоминающее сдавленное рыдание. - С кладбища? Оттуда вернется, да? С участка номер двести тринадцать? Три дня назад я ее похоронил там, Макс. - он поднял к лицу скрюченные пальцы, смотрел на них, будто видит в первый раз. - Вот этими руками я кидал замерзшую землю на крышку ее гроба... Понимаешь, Макс? И куски земли гулко падали вниз, Макс... Я падал вместе с ними... - рыдания душили его, и голос вибрировал. - Она уже не вернется, Макс, никогда... Никогда больше... Будет ноги мне целовать! ... Да я бы сам кому хочешь их вылизал бы, только бы она вернулась... Или... - взгляд Андрея метнулся к Максиму и взгляд этот был почти безумен. - Или ты что-то знаешь? Скажи мне, Макс! - почти заорал он. - Когда она должна вернуться?! ...
   Максим не помнил толком, как оказался на улице. Он очнулся от холода и обнаружил, что стоит по колено в снегу, без дубленки, без шапки и ботинок. На ногах оказались Андрюхины домашние тапочки, уже мокрые от снега.
   Максим дрожал. Не от холода на улице, а скорее от холода внутри. Какой же я идиот! Дурак! Круглый дурак! Успокоил друга! Помог, черт!
   Он поднял голову и в окне четвертого этажа увидел Адрюхину маму, с удивлением наблюдавшую за ним. А из соседнего окна на промерзшую улицу поплыл, набирая силу знакомый тоскливый голос:
   - Can you heal me? ...
   И даже сквозь песню Максиму показалось, что он отчетливо слышит сдавленные рыдания своего старого друга.
  
  
  
  
  Барс
  
  
  1.
  
  
  
  - Это он? - отрывисто спросил Титов.
  Саня Барс посмотрел на плохую фотографию. Потом на прохожего.
  - Нет, - покачал он головой. - Тот помоложе будет.
  - Это хорошо, - расслабился Титов. - Это очень хорошо.
  Он вытянулся на сидении.
  - И под ливнем и под градом, - пропел сзади Пашка Бузыкин. - Ты чего вчера поделывал, а, Лех?
  - После того, как расстались? - покосился на него Титов. - Телик смотрел, канал НТН. Развлекательную передачу 'Совокупление с Ларисой Пеговой'.
  - О-о! - с уважением протянул Пашка. - И как совокупление?
  - Пришла жена и не дала совокупиться, - усмехнулся Титов. - Заставила на другой канал переключить.
  - Ревнует, - посочувствовал Бузыкин.
  - К такой ведущей грех не ревновать, - заметил Титов. - Видал ее бюст?
  - А ты нижнюю часть видал? - в тон отозвался Пашка.
  - Мальчики! - возмутилась Галка, сидевшая рядом в Бузыкиным. - Может хватит такое при живой женщине обсуждать!
  - Тоже ревнуешь? - посмотрел на нее Пашка. - Или завидуешь нижней части?
  Она выразительно постучала по лбу.
  - Тихо! - оборвал Барс праздную болтовню. Он сверился с фотографией. - Идет, вроде бы.
  - Вот и славно, - расплылся в улыбке Титов. - А то даже Пегову обсудить никакой возможности.
  Молодой человек уверенно шел к знакомому подъезду.
  - Я пошел, - сказал Саня, открывая дверь. - Приготовьтесь.
  Морозный воздух обжег лицо. Барс поморщился, запахнув плотнее дубленку. Он оказался у подъезда первым.
  - Роман Жженов?
  - Да, - взгляд молодого человека выражал удивление. - А что?
  Саня достал удостоверение.
  - ФСБ, - представился он. - Уделите пару минут?
  - А с какой стати? - вдруг взбрыкнул Роман. - У меня совершенно нет времени. У вас что, ордер?
  Барс ожидал другой реакции и на мгновение оторопел.
  - В машине, - нашелся он. - Показать?
  И тут случилось то, чего можно было ожидать менее всего. Роман Жженов выпустил кожаный портфельчик из рук и рванул от Барса во все лопатки. Только подошвы замелькали.
  Барс ошеломленно посмотрел ему вслед.
  - Лови его! - опомнился он.
  Титов и Пашка уже выскакивали из машины. Титов поскользнулся и неловко растянулся на обледеневшей дороге, а Бузыкин, перепрыгнув сугроб, бодро вышел на финишную прямую. Саня даже дергаться не стал. Пашка в их группе был лучшим по бегу.
  Глядя, как неумолимо сокращается расстояние между двумя спортсменами, он поднял оброненный портфельчик. Отряхнул его от снега и расстегнул замок. Вместе с кипой тетрадей и книжкой средних размеров (Л. С. Выготский, Собрание сочинений, том пять) из темной глубины вывалился спичечный коробок. Льва Семеновича, значит, изучаете, подумал Саня. Так-так. В коробке, конечно, никаких спичек не оказалось. Он до краев был забит темно-зеленой хорошо утрамбованной травяной массой.
  Ну, что же, сунул Саня коробок в карман. Теперь у нас точно есть предмет для разговора с господином Жженовым.
  
  
  
  2.
  
  
  
  - Я ничего не знаю, - упрямо твердил Роман в машине. - Портфель не мой.
  Он тяжело дышал, присвистывая.
  - А чей тогда? - спросил Бузыкин совершенно ровным голосом. У него даже отдышки не было, словно не преследовал он только что не в меру шустрого студента.
  - Я буду говорить только с адвокатом! - взвизгнул Жженов, сообразив, что сморозил чушь.
  - Ты чего, парень? - по-свойски усмехнулся Титов. - Кино голливудского насмотрелся? Какой адвокат? Сейчас отвезем тебя на пустырь ближайший и все порешаем. Там и поговорим, по-мужски.
  Рома покосился Галину, молча перебирающую тетради из его портфеля. По его лицу было видно, что по-мужски ему ни с кем говорить совершенно не хочется.
  - Ты на нее не смотри, ей все равно, - разъяснил Бузыкин. - Она тебя не защитит, не бойся. Думаешь, кликуху 'Резак' просто так дают?
  - Что вы хотите? - сдался Жженов.
  - Ты знаешь Петра Авалкина? - сухо спросил Барс.
  В салоне повисла тишина. Рома даже дышать перестал. Он совсем растерялся.
  - Да, - помолчав, ответил студент.
  - Где он живет, и где он сейчас?
  - Его уже месяца три нет, - облегченно ответил Рома. Он вдруг стал очень разговорчивым. - А раньше на каждую пару приходил. А теперь не появляется совсем. Бывал я в гостях у него несколько раз. Он на Сухаревке живет с бабушкой. Точный номер дома не помню, а этаж, вроде бы пятый. Я могу показать, если что. С кем живет - не знаю. Вроде была у него девушка, но точно сказать не могу. А что он...
  - Дача у него есть? - прервал словесный поток Барс. - Дом загородный?
  - Не знаю, - пожал плечами Роман.
  - Гараж, может? Машина?
  - Нет вроде. А что...?
  - Помолчи пока, - одернул студента Саня.
  Бабушка на Сухаревке, подумал он. Это - мимо. Это квартира Тензора, которую мы пасем уже несколько месяцев. И этаж у него не пятый - шестой. Хотя, может быть, это другая бабушка? Отвезти? Нет, ну что за бред. Одна у него бабушка, в ЗАГСе интересовались. И в ДЭЗе. Толку от вас, Рома - ноль. Девушку - не знаете. Куда пропал Петя - тоже. Полная бесполезность плюс коробок с травой. Что с ним делать? Отпускать?
  - Кто-нибудь может знать, куда пропал Авалкин?
  - Вряд ли, - Жженов немного успокоился. - Хотя... а что мне за коробок будет?
  'Вот сволочь! - подумал Барс. - Гляди-ка, торгуется. Выменивает своих друзей за прикрытие дела'.
  - Говори, - строго посоветовал Титов. Он не любил наглых подростков.
  - Татьяна Тимофеева, - быстро ответил Роман. - И Гарик Суслов.
  - Фотки их есть?
  - Зачем они мне?
  - А где живут? Адреса? Телефоны? - напирал Титов.
  - Это - да, есть, - искренне обрадовался Роман и полез во внутренний карман.
  Через несколько минут, когда студент, сверившись с записной книжкой, рассказал все, Барс кивнул Галине. Та молча подала Жженову собранный портфель.
  - Учись, студент, - хлопнул парня по плечу Бузыкин. - И не употребляй наркотики.
  - Анаша - это не наркотик, - процитировал Рома известный российский блокбастер.
  - Тогда я у тебя ее конфискую, - нашелся Пашка. - Раз не наркотик, значит и мне можно. В качестве компенсации за дурацкий забег по гололеду.
  - Верни коробок, - сурово сказал Барс. - И не позорь мундир, - он посмотрел на Романа. - Надеюсь, наша встреча останется между нами?
  - Я подумаю, - откровенно схамил Жженов.
  Титов закашлялся.
  - Я никому не скажу, - быстро поправился Роман.
  - И главное, - подвел черту Саня. - Никого предупреждать не стоит. Если мы не найдем этих двоих, то вернемся. И тогда дело с 'не наркотиками', - он подчеркнул цитату, - может повернуться по-другому. Это понятно?
  - Да.
  - Что ж, тогда успехов в изучении наследия Льва Семеновича.
  
  
  
  3.
  
  
  
  Роман Жженов довольно резво припустил от машины к подъезду. Не оглядываясь по сторонам, сосредоточенно глядя под ноги.
  - Поганый мальчишка, - сквозь зубы заметил Титов.
  - Уже, к несчастью, не мальчишка, - пробормотал Саня, глядя Жженову вслед.
  - А ты, тоже! Ну, и сволочь! - возмутилась сзади Галина, пихая Бузыкина локтем в живот. - Надо же: 'Кличка Резак'.
  - Пашка, - распорядился Барс, - имена, адреса и телефоны скинь Тополеву. Пусть займется. Может найдет где-нибудь их фотографии.
  - К кому двигаем? - посмотрел на него Титов.
  - К Тимофеевой, - мгновение подумав, ответил Саня. - С одним мальчиком мы сегодня уже поговорили. Может быть, девочка знает больше?
  Титов сверился с адресом.
  - Может к мальчику вначале? - предложил он. - Он совсем рядом живет. А к девке через весь город пилить.
  Барс молча смотрел вперед.
  - Часа через два только будем, - тоскливо протянул Титов.
  Барс не реагировал.
  - А обед?
  - По дороге поедим, - сказал Пашка сзади.
  - Что ж, девочка, так девочка, - вздохнул Титов и завел машину.
  Конечно, Барс не знал и не мог знать, что старший другой команды, ищущей Авалкина, по имени Саша Смагин, тезка, тоже, несколько мгновений подумав, решил побеседовать с девочкой. Барс не мог предположить, что ее домашний адрес был оперативно выяснен помощником Немченко - Димой Стременниковым и уже лежал на коленях Смагина, записанный на клочке бумаги.
  И те, и другие, взяв старт в разных концах города, прорываясь по пробкам, неотвратимо неумолимо сближались. Каждая из групп была готова на все, ради достижения своей цели. И каждой хотелось получить главный приз - Петра Авалкина по кличке Тензор.
  
  
  
  
  
  Андрей Симонов
  
  
  
  1.
  
  
   Это опять я. Привет, заяц. Я жду тебя. Я буду всегда ждать тебя. Живой.
   Я так решил, еще стоя на кладбище, когда холодный ветер швырял колючие льдинки в лицо. Когда двое небритых пьяных могильщиков, оскальзываясь на тонком льду, опускали на ремнях твое тело в замерзшую землю. Когда твоя мама...
   Хватит, не могу.
   Люди никогда не ценят то, что имеют. Вспоминаю, как мы ссорились, кричали друг на друга... Мне становится стыдно. Как все мелко перед Концом! Вот он, настоящий Господь!
   Я купил отличную рамку для тебя. В ней теперь твоя фотография, тебе, правда она не нравилась. Прости, что я выбрал именно ее из нашего толстого альбома...
  Господи, как же мне без тебя плохо!
  Пустота и тишина поселились в моей душе в тот проклятый день, когда я увидел тебя в морге. Из-под белой простыни торчала нога. Твоя прекрасная точеная ножка, холодная, бледная, мертвая. Тогда я понял. Жующий что-то ублюдок из морга пытался рассказать, как было дело, но я уже знал. Я знал, что наше 'мы' никогда уже не будет нашим. А детали были не важны.
  Я стараюсь вернуть это 'наше'. Вчера я познакомился с одним типом в чате...
  Ладно, не буду тебя обнадеживать. Не буду говорить ни о чем заранее.
  Ната! Малышка моя! Я буду всегда рядом. Я помню...
  Я жду...
  
  
  2.
  
  
  
  Ната моя, дорогая!
  Эти письма, которые никогда не будут оправлены (конечно, если у небес вдруг не появится Интернетовский адрес), очень помогают мне. Когда все будет закончено, я наверняка, дам тебе их прочитать.
  Уже скоро! Уже скоро я смогу вновь видеть тебя, моя девочка!
  Так сказал мне мой новый знакомый.
  Я ему верю.
  Даже если он сам Дьявол, я ему верю. Тем более, что душу мою он пока не просил.
  Познакомились мы с ним случайно, вчера. Да, как ты, наверное, уже поняла, в чате. На нашем любимом с тобой 'Диване'.
  Через пару дней после нашего с тобой расставания, да, именно расставания (теперь я говорю это почти уверенно) я выбрался в Инет. На 'Диване' были все наши: и Зайка, и Серая Туча, и Мерцающая, и даже пропавший давным-давно Грустный киллер. Было, конечно же, и полно посторонних, но они в разговор не лезли, так, тусовались сами с собой.
  Я рассказал им про тебя.
  Что тут началось!
  Мерцающая, ну, Алена, помнишь же ее, расплакалась. Туча с расстройства отключился и даже Админ вмешался и объявил минуту молчания в чате. Всегда хладнокровный Грустный киллер ни с того, ни с сего взорвался и 'отстрелил' с 'Дивана' двух олухов, посмевших эту минуту нарушить.
  Я видел все это и, честно тебе скажу, тихо плакал за монитором. Надеюсь, ты простишь мне эту маленькую слабость?
  И вдруг появляется этот парень, ReSurrector и ставит весь чат на уши.
  Сейчас, подожди, скопирую в письмо кэш этого разговора. Я его сохранил, зная, что тебя он заинтересует. Я в нем под своим прежним ником с приставкой 'Одинокий'.
  ReSurrector: Привет всем, ребята, что грустные такие ? :-(((
  Грустный киллер: Черт, и этот туда же... 8-]]]
  МЕРЦАЮЩАЯ: Хватит, киллер. Сходи лучше свою винтовку почисти. Может, успокоишься, наконец.
  Грустный киллер: МЕРЦАЮЩАЯ, не лезь.
  МЕРЦАЮЩАЯ: Грустный киллер, а я и не лезу. Успокойся, киллер!
  ReSurrector: Да что случилось, объяснит кто толком?
  Одинокий Клайв: ReSurrector, умерла наша подруга... Моя девушка... Позавчера...
  ReSurrector: Одинокий Клайв, это я уже понял... Но почему все такие убитые? Жизнь остановилась?
  Грустный киллер: ReSurrector, ты что, придурок?
  Одинокий Клайв: ...
  МЕРЦАЮЩАЯ: ... Я в шоке ...
  ReSurrector: Грустный киллер, я нормальный. Это вы все ненормальные, если считаете, что смерть - это конец всему. Понял?
  Грустный киллер: ReSurrector, ну сейчас я тебе покажу, дружок, кто из нас более нормален!
  Одинокий Клайв: Грустный киллер, СТОЙ!!! Не делай ему ничего. А ну-ка, ReSurrector, объяснись.
  Грустный киллер: Одинокий Клайв, ты, что не видишь, что это очередной отморозок?
  МЕРЦАЮЩАЯ: Даже имя себе выбрал - Оживитель. Вот гад! :-[[[
  ReSurrector: МЕРЦАЮЩАЯ, а если я на самом деле могу оживлять? Мне надо было назваться Necromancer? :-)))
  Грустный киллер: ReSurrector, ты точно ненормальный!
  Одинокий Клайв: ReSurrector, ты можешь ОЖИВЛЯТЬ ЛЮДЕЙ?!
  ReSurrector: Одинокий Клайв, а что тут такого?
  МЕРЦАЮЩАЯ: ReSurrector, может, и рыбку мою золотую оживишь? Она на днях сдохла, объевшись корма...
  ReSurrector: Одинокий Клайв, тут нам не дадут поговорить спокойно. Пошли на отдельный Диван. Или нет... Скинь-ка мне лучше номер своей Аськи...
  И я сбросил ему свой номер ICQ пейджера.
  Сегодня мы договорились о встрече. Я верю и не верю. Но я надеюсь. Я верую в то, что он сумеет вернуть тебя мне.
  А больше мне в этой жизни ничего и не надо.
  Ладно, заканчиваю... ОН меня ждет...
  Целую. Всегда твой, Андрей.
  
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
  
  Андрей Палтус сидел напротив него в кресле, отрешенный, чужой, незнакомый, словно был он не племянник вовсе, а совершенно посторонний Вадиму человек. Взгляд его был холоден и пуст, наверное, как у Кая из 'Снежной королевы', когда в глаз тому угодил осколок льда. По крайней мере, Немченко глаза замороженного Кая такими именно себе и представлял.
  - Ну, здравствуй, - произнес Вадим. - Рад видеть тебя снова.
  - Я тоже, Вадим Дмитриевич.
  - Что-то не заметно, - усмехнулся Немченко сквозь зубы. - Надеюсь, я сегодня, наконец, узнаю, где ты был, что делал, где пропадал все это время. И как Машка попала в руки этого мерзавца. Ты ее ведь охранять должен был, разве нет?
  - Должен, - покорно склонил голову Андрей.
  Немченко поймал себя на острейшем желании вскочить, со всей силы садануть по столу и заорать в полный голос, что бы, наконец, выражение лица Палтуса изменилось. Например, на недоумение. Или может, на отвращение. На что угодно, лишь бы непроницаемая маска на его лице превратилась хоть на мгновение в нечто, более свойственное обычным людям.
  Но так, конечно, делать не следовало. Следовало терпеливо и внимательно - вдумчиво! - разбираться в сложившейся непростой ситуации.
  - Где ты пропадал, дорогой друг целых четыре месяца? Мои люди излазили все места, где ты хотя бы чисто гипотетически мог появиться. Вдоль и поперек. А сегодня ты заявляешься и говоришь мне - здрасте, дядя. Прошу любить и жаловать. Это первое. И второе, наверное, даже самое главное. Как получилось, что моя дочь, известная тебе Мария Немченко, оказалась у Тензора? У этого уродца, которого пока, к огромному сожалению, я тоже так и не смог найти. Где она сейчас, что с ней?
  Палтус молча шевелил губами.
  - Я внимательно слушаю тебя, Андрюша, - напомнил о себе Немченко.
  - Ничего не помню, - после паузы признался Палтус, глядя теперь куда-то вниз, под ноги. - Очнулся я сегодня рано утром в двухстах километрах от Москвы. В каком-то старом, гнилом автобусе. Вылез, поймал попутку. Сразу приехал сюда.
  - Похожую историю я уже от тебя когда-то слышал, - терпеливо заметил Вадим. - Четыре месяца назад, когда ты исчез в первый раз. Это ты помнишь?
  - Дало Ханиных? - поднял Андрей голову. - Конечно.
  Прекрати ты так на меня смотреть, едва не заорал Немченко. Где моя дочь, сволочь?! Однако, вместо крика он всего лишь несколько раз глубоко вздохнул.
  - Прекрасно, - кивнул Вадим. - Что ты помнишь еще?
  - Как забрал машину из гаража. Приехал за Машей. А дальше - ничего, автобус.
  Немченко с хрустом размял шею.
  - Мы можем освежить тебе память, - вкрадчиво предложил он. - Болью. Очень сильная боль часто помогает при такой запущенной амнезии.
  - Как скажите, я готов, - спокойно ответил Палтус и добавил, помолчав. - Дядя.
  Вадим рывком поднялся из кресла.
  - Посиди-ка здесь, - бросил он племяннику на ходу.
  Захлопнув за собой дверь кабинета, Вадим несколько мгновений постоял, прижавшись спиной к надежному и крепкому косяку. Его колотило от злости.
  В приемной сидела одинокая секретарша Леночка и что-то быстро печатала на компьютере - только клавиши щелкали. Она подняла на Немченко удивленные глаза.
  - Что-то нужно, Вадим Дмитриевич? - озадачено поинтересовалась секретарша.
  - Все в порядке, - отозвался Вадим. - Я отойду на пару минут, пригляди за Палтусом. Он в кабинете сидит. Кофе ему сделай или, там, чаю.
  - Конечно, Вадим Дмитриевич, - с готовностью поднялась Лена. - Сейчас я у него узнаю.
  - Ага, - кивнул Немченко. - Обязательно узнай.
  
  
  2.
  
  
   Дима Стременников был на месте.
  Он сидел в кресле, закинув ноги на стол и целиком погрузившись в созерцание чего-то на большом мониторе. Беспроводная клавиатура лежала у него на коленях.
  - Дима, - закрыв за собой дверь, позвал Вадим.
  - Ну, надо же! - удивился Дима, оторвавшись от созерцания. Клавиатура немедленно оказалась на столе. - Какими судьбами?
  - Трудными, - ответил Вадим. - Есть у тебя что-нибудь выпить?
  - Тебе же врач запретил, - озадачился Дима, поднимаясь.
  - Да пошел он... Так есть?
  - Есть, - растерянно ответил Дима. - Вискач с Нового года остался. Будешь?
  Немченко махнул рукой и рухнул на широкий диван. Вытер холодный пот со лба. Стременников задумчиво разглядывал содержимое маленького холодильника в углу.
  - Виски нет, - огорченно сообщил он через плечо. - Все выдули. Водку будешь?
  - Плесни мне на пару пальцев, - кивнул Вадим.
  Через мгновение в его руке оказался стакан.
  - Ну, давай, - махнул им Немченко и залпом выпил.
   Водка неприятно обожгла гортань. Вадим поморщился.
   - На-ка, запей, - заботливо притянул ему Дима стакан пузырящейся колы.
   - Ага, - кивнул Немченко.
   - Не сорвись опять, - предупредил Дима, убирая водку в холодильник.
   - На пьянку времени совсем нет, - пожаловался Вадим. Он глотнул колу и поставил стакан на стол. - Никогда не понимал, как в штатовских фильмах люди водку из стакана цедят. Смакуют, блин!
   - Может, они никогда настоящей водки не пробовали? - предположил Дима.
   - Не знаю, - Вадим пожал плечами. - Может быть, - он посмотрел на Стременникова снизу вверх. - Прикинь, у меня сейчас в кабинете сидит живой Андрюха Палтус.
   Дима вытаращил глаза.
   - Это как? - не поверил он. - Целый и невредимый?
   - И невредимый, - поддакнул Вадим. - Понимаешь, живой!
  - Это добрый знак, - сказал Стременников. - Может быть, и Машка...
  - Дима! - оборвал его Немченко. - Хватит! - он покрутил в руках пустой стакан и продолжил после паузы:
  - Ума не приложу, что мне теперь с ним делать.
   Дима молча встал, вернулся к холодильнику и налил водки в освободившийся стакан. Только теперь себе. Залпом выпил, сморщился, сдерживая дыхание, и приложился к бутылке с колой. Пластиковая бутылка возмущенно захрустела.
   - И что, - выдохнул Дима. - Что он говорит?
   - Что ничего не помнит.
   - А ты ему веришь? - прямо спросил Стременников.
   Вадим полез за сигаретами.
  - Нет, - подумав, твердо ответил он.
  - Но он твой племянник, - напомнил Дима.
  - Он мой племянник, - с горечью подтвердил Немченко, закуривая.
  Стременников в затруднении почесал затылок. От этой дурацкой привычки он пытался избавиться уже несколько лет.
  - Палтус опасен, - после паузы сказал Дима. - Он очень опасен, но убирать его пока нельзя. Возможно, он что-то знает.
  Немченко молча кивнул.
  - Возможно, он приведет нас к..., - Стременников замялся на мгновение. - К Тензору. Но как вытащить то, что у него в голове?
  Вадим поднял голову. Оба понимали, что имелось в виду совершенно другое. И Немченко был благодарен другу за эту заминку.
  - Может, гипноз? - с надеждой предложил он.
  - Надо пробовать, - ответил Дима. - Нам нужен хороший специалист. А Палтуса пока необходимо изолировать. Надежно, с постоянным наблюдением и охраной.
  - У тебя есть кто-нибудь из врачей? - поинтересовался Немченко.
  - Найдем. Это не проблема. Проблема в том, чтобы в закрытой клинике разместить наших людей.
  - Это решу я, - решительно поднялся Вадим, хлопнув себя по коленям. - Ты найди хорошее местечко, а я разберусь с охраной. Договорились?
  - Постой-ка, - нахмурился Дима. - А сегодня?
  - А сегодня Палтус переночует на складе, - ответил Немченко. Он несколько раз быстро затянулся и кинул сигарету в недопитый стакан. - И завтра, если что, тоже переночует. Я ребят сейчас же отправлю, пусть его отвезут, сдадут Васе и выставят караул.
  - Больше упускать Палтуса нельзя, - подытожил Стременников.
  
  
  Максим Дронов
  
  
  
  1.
  
  
  Утро выдалось не из легких.
  Сыворотка не стабилизировалась и распадалась на четвертой минуте, Сережа Моисеев опять заболел затяжным гриппом, а секретарша Катя, перепутав файлы, распечатала и, не проверив, отдала шефу вместо недельного доклада сборник интернетовских анекдотов.
  Ближе к обеду Максиму позвонила мама.
  На работу ему она звонила чрезвычайно редко и всегда по каким-нибудь экстраординарным поводам. Поэтому, услышав ее голос в телефоне, Максим непроизвольно напрягся.
  Как выяснилось, не зря.
  Сбивчиво и нервно она поведала о телефонном разговоре с тетей Олей. У Андрея, судя по всему, совсем поехала крыша. Обвешав комнату Натальиными фотографиями, обставив свечами, иконами и крестами в человеческий рост, он объявил, что собирается оживить свою любимую. Что, мол, он сумеет исправить ошибку Господа, которую тот в отношении Натальи допустил. Что мир не без добрых людей и многие готовы ему в этом начинании помочь. И что, наконец, в Интернете он уже организовал коллектив 'воскресителей'. Сообщил все это своей матери друг Андрюха, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения и, расплакавшись после, как ребенок, уснул сном праведника. Все это Андрей проделал в первой половине дня сразу же после ухода Максима. А сейчас он, поспав и слегка вернувшись на нормальные рельсы, поднялся и исчез в неизвестном направлении, оставив лаконичную записку: 'Ушел оживлять'. Тетя Оля, естественно, немедля позвонила Максиму домой.
  - Ты, Максик, не знаешь ли, часом, где он? - закончила мама свою историю.
  'Максиком' она, наверное, будет меня и в шестьдесят лет называть, подумал Максим удрученно.
  Заверив ее, что постарается найти друга Андрюху во что бы то ни стало, он завершил разговор. Откинувшись в кресле, задумался.
  Он прекрасно понимал состояние Андрея. Тот был человеком слишком эмоциональным и для него потерять любимую означало трагедию всей жизни. Вообще-то, поправил Максим себя, для любого человека это стало бы трагедией. Даже для самого тупого и черствого. А для меня?
  На мгновение он представил, что его Алена вдруг умерла, и ощутил озноб по всему телу. Бедный Андрюха! Дружище, как же тебе сейчас плохо! Но что он такое выдумал про оживление...
  Может быть, Андрей тоже трудится на нашу контору?
  Дронов придвинулся к селектору.
  - Катя, - нажав кнопку, сказал он, - соедини меня, пожалуйста, с Тарасом Васильевичем.
  - У него совещание, - памятуя о недавней ссоре, холодно ответила секретарша.
  Максим тоже вспомнил о проклятом докладе. Выволочка Кате неожиданно получилась основательная.
  - Тогда с Тополевым, - отчасти виновато попросил он.
  - Минуту.
  В селекторе что-то щелкнуло, и через мгновение послышался густой бас Антона Тополева.
  - Да?
  - Антон, это Дронов.
  - Слушаю, Макс.
  - Не подскажешь, кто у нас занимается вопросами оживления?
  Молчание.
  - Вообще-то, этим у нас никто не занимается, - медленно произнес Тополев. - А что случилось?
  - А Вепрь?
  - Да что стряслось - то?
  Максим покусал губу.
  - Так... проблемы...
  - У тебя?
  - Мои проблемы разрешены давным-давно, - усмехнулся Максим, сразу вспомнив, как они были разрешены. - Проблемы у моего друга.
  - А... Что с ним? - Антон всегда очень близко к сердцу воспринимал чужие неприятности. За это его и ценили. Хотя, конечно, не только за это.
  Максим замялся, подбирая слова.
  - У моего друга умерла девушка, - сказал он. - Глупый несчастный случай. А он... Он заявил своей матери, что собирается ее оживить. Понимаешь? Ее уже дней пять, как похоронили. А он - оживить! Вот я и подумал, может он про эти оживления от кого-нибудь из наших услышал. Может даже работает на нашу контору в качестве какого-нибудь компьютерщика. Здорово он в компьютерах разбирается. Вот я и решил выяснить.
  - Как фамилия?
  - Кого? - не понял Максим.
  - Да, друга твоего.
  - А... Симонов. Андрей Симонов.
  Тополев задумался.
  - Нет у нас такого, - после паузы произнес он. - А друг твой этот - в порядке?
  - В смысле?
  - Ну, с головой у него все в порядке? Может, свихнулся он с горя?
  Максим вспомнил безумные глаза Андрея и почему-то трясущуюся руку с сигаретой.
  - В порядке, - неуверенно ответил он. - В полном.
  Тополев помолчал.
  - А сейчас он где?
  - В этом-то и проблема, - ответил Максим. - Я его утром видел. Вроде бы в норме был, - соврал Максим. - А потом куда-то пропал. Оставил матери записку, что, мол, уехал оживлять свою девушку. Вернусь, маманя, поздно, готовьте ужин на троих...
  - Ага... - оживился Тополев. С чувством юмора у него, очевидно, сегодня были проблемы, потому, что он продолжил серьезно:
  - А твой друг, говоришь, в компьютерах разбирается?
  'Повезло,- подумал Максим.- Похоже, Антон заинтересовался проблемой'.
  - Да, - ответил он. - Нормальный умный парень. Не какая-то дешевка с ноутбуком под мышкой.
  - Наверное, и на роликах катается... - задумчиво произнес Тополев. - Помнишь фильм 'Хакеры'?
  - Конечно, - сказал Максим. - Но мой друг не из таких.
  - Х-м... Интересный случай, - хмыкнул Тополев. - Хорошо, я выясню. И если кто-то из наших встрял в это дело, по башке настучу всем. Давай-ка, собирай в охапку проблемы своих друзей и завтра с утра - ко мне. Естественно, если приятель твой не объявится. Подходи часам к десяти, у меня будет время. А там уж, если понадобится, и Вепря со всей его магической братией подтянем... Он как раз должен сегодня вернуться.
  - Спасибо, - сказал Максим. - Жалко парня.
  - Всех не нажалеешься, - хмыкнул Тополев и повесил трубку.
  
  
  
  2.
  
  
  
  Антон Тополев был правой рукой Петровского.
  О его предыдущей жизни до прихода в компанию, Максим практически не знал ничего, но, судя по упорным слухам, занимался тот по молодости лет серьезным хакерством. Вскрыл с друзьями несколько банков, кажется, даже дело по этому поводу уголовное заводилось, но тут вмешался спаситель гениев Тарас Петровский и разрешил ситуацию. Как уж он ее разрешил, Максим мог только догадываться. Он искренне надеялся, что не тем способом, каким разрешалась его, собственная ситуация.
  Безвыходная и жестокая личная проблема.
  И хотя сейчас предсмертные хрипы бывших коллег все реже преследовали Максима по ночам, а видение окровавленного полуволка, получеловека, с наслаждением ломающего стены, сносящего дверные проемы и безжалостно направляющего стаю собак на смерть и вовсе перестало появляться. Однако омерзительный осадок после такого эксперимента все-таки остался. Он помнил, как стоял тогда под проливным дождем, среди заброшенных зданий какой-то промзоны. Позади догорал офис с изуродованными телами бывших коллег, а впереди темнела стая псов, ощерившихся клыками. Его шерсть была в дымящейся крови, а когтистые лапы медленно превращались в обычные человеческие руки. Тогда, в тот кровавый день безжалостной мести, Дронов не плакал. Он плакал после в госпитале 'Полночи', куда его определил Петровский. Тайком, под одеялом, стискивая зубами подушку, чтобы не дай бог, никто не услышал.
  Оттуда, не выдержав нестерпимой внутренней боли, Дронов сбежал. Он прятался от Тараса несколько дней, не звонил и не появлялся в офисе, стараясь хоть как-то смириться с убийствами. А потом он все-таки приехал к Петровскому домой и пошел с ним вместе на первое нормальное 'превращение', на Сбор, как называли волчьи игрища в 'Полночи'.
  Теперь Максим понимал, что другого выхода у него не было.
  Либо, либо, другие варианты исключались.
   Даже другой, предложенный тогда Петровским путь на самом деле не был выходом... Это было бы постыдным бегством...
  Наверное, самые тяжелые жизненные воспоминания, подумал Максим, положив трубку телефона. Дай бог, чтобы теперь такие воспоминания не появились и у Андрея.
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  
  1.
  
  
  
  Гениальные фотографии обычно делают непрофессионалы. Когда его дочь в десятом классе внезапно решила стать известной фотомоделью, рангом естественно не ниже Клаудии Шифер, Вадим разорился на портфолио. Но и сейчас, грустно перелистывая тяжелые альбомные страницы, он в который раз убеждался, что лучшее фото Машки сделал он сам, тогда, еще при жизни Натальи, в доме отдыха на Селигере. Неделя беззаботного счастья - что может быть лучше для отличного снимка?
   Он поднял голову от альбома с портфолио и погладил смеющееся лицо дочери в рамке на столе.
  Где же ты, дочь? Что с тобой? Четыре месяца неизвестности. Жива ли ты?
  Тензор,- с ненавистью подумал Немченко. Неуловимый дьявол. Демон из кошмарных снов, а в обычной жизни рядовой студент Петр Авалкин. Будь проклят ты во веки веков. Я тебя достану. Совсем скоро у меня найдется к тебе золотой ключик. Либо этим ключом окажется Палтус, либо моя ненависть.
  На столе зазвонил телефон.
  Вадим отложил портфолио и поднял трубку.
  - Ничего не могу найти для твоего племянника, - пожаловался Дима. - Предлагают стационарное лечение. Сроки вообще никто не гарантирует. Мол, с таким сложным случаем, ничего определенного сказать нельзя. Так что, тебе решать.
  - А что тут решать-то? - разочарованно произнес Вадим. - Вариант не годится.
  - Я вот что подумал, - сказал Дима. - Может быть, спросишь у Петровского? У него наверняка есть какие-нибудь специалисты. А ты с ним вроде бы не на ножах.
  - И какие нужны специалисты?
  - Не знаю. Мозгоправы какие-нибудь. Психиатры, гипнотизеры. Если уж у него половина 'Полночи' оборотни, то вполне возможно и такие товарищи присутствуют.
  - И ты мне предлагаешь запустить в наш курятник их гипнотизера? - удивился Вадим. - Дима, ты что?
  - А что еще остается?
  Немченко мгновение подумал.
  - Ладно, - согласился он. - В крайнем случае, мы к ним в контору Палтуса отвезем. Пусть на месте смотрят.
  
  
  2.
  
  
  
  После исчезновения дочери Немченко поднял своих людей в ружье. Двух ближайших приятелей Авалкина допросили с пристрастием на следующий же день. Вадим здорово психовал, поэтому разговор с ними получился недолгий. Дима настоятельно порекомендовал поумерить пыл. Немченко прислушался. Стременников был единственным человеком, с мнением которого он считался.
  Через несколько дней поисков Вадим знал о проклятом Авалкине почти все. Вернее, официальную часть его биографии. Но это ничего не давало. Найти след человека, похитившего дочь, в десятимиллионном городе никак не получалось. А сам Тензор исчез. Словно растворился в вечно живом муравейнике.
  После нескольких недель бесплодного ожидания, Вадим сорвался. Он ушел в длительный запой. Вначале появлялся на работе, мутными пьяными глазами рассматривая растущую стопку папок с неотложными делами. А потом и появляться перестал. Звонил, доставая всех с расспросами о ходе поисков. Спустя какое-то время он окончательно замкнулся на своем горе. Выгнал домработницу, уволил двух шоферов, и, хотел было разогнать всю команду, да Дима не дал.
  Почти два месяца беспробудного пьянства в опустевшем доме не помогли Вадиму избавиться от тоски. Ему становилось с каждым днем только хуже.
  Вернул Немченко к жизни Дима Стременников. Он нашел Вадима в опустевшем доме, плачущим над фотографией пропавшей дочери. Немченко лежал на полу, заваленный пустыми гильзами и не менее пустыми бутылками. Он расстреливал приклеенный к стене портрет, выдранный его дрожащей рукой из какого-то журнала. На нем улыбался миру рыжий Рон Уизли - вылитая кинематографическая копия ненавистного Тензора.
  Стрелял Немченко хорошо. От лица Уизли на стене осталась только четверть левой половины.
  - Отдыхаешь? - скептически оглядел воцарившийся в доме развал Стременников.
  Вадим толком уже не мог говорить. Да и Диму на фоне обоев он различал с великим трудом.
  - По-ш-ее-л..., - промычал Вадим, помахивая пистолетом. И, вздернув руку, всадил в стену еще две пули.
  Дима помахал рукой, разгоняя пороховую гарь.
  - Машка твоя жива, - огорошил он Немченко, брезгливо присаживаясь на краешек стола. Там громоздились затянутые плесенью тарелки. - Мы обыскали все морги. Просмотрели все неопознанные трупы. Машки среди них нет.
  - А то ты не зна-ае-ешь...? - горько усмехнулся Немченко.
  - Знаю, - кивнул Дима. - Спрятать можно любого. Закопать, утопить, растворить, закатать в бетон. Вариантов масса при наличии воображения. Но, подумай, если бы Тензор ее убил, думаешь, он стал бы прятать ее тело?
  На лице Немченко промелькнуло осмысленное выражение.
  - Ду-ума-аешь, нет? - с надеждой выговорил он.
  - Конечно, - уверенно ответил Дима. - Тензор - дешевка и показушник.
  Вадим завозился на полу, пытаясь подняться.
  - Три месяца, - сказал Стременников. - За три месяца может случиться всякое. Но за это время мы не нашли ее среди мертвых. Значит, она - среди живых.
   - Я..., - судорожно вздохнул Вадим, откинувшись на кресло. - Я уже не знаю, Дим. То верю, то не верю.
  - А ты обязан верить! - вдруг заорал Стременников. - Обязан верить до конца! Ты должен верить!
  - Я не могу, - сказал Немченко и вдруг заплакал. - Я устал.
  Дима поднялся и смел со стола гору посуды. Тарелки жалобно зазвенели по кафелю.
  - Ты должен верить! - закричал он. - Ты - отец! Ты обязан каждую минуту быть готовым к ее возвращению! Кого она найдет здесь вместо бойца?! Хнычущую размазню, превратившую дом в свинарник?! Жалеющее себя ничтожество?! Подзаборную пьянь?! Ты - что, Вадя?! Что с тобой стало?! Почему ты так себя распустил?!
  - Я устал, - тихо повторил Немченко.
  И тут Дима сделал то, что никогда не делал.
  Он подскочил к нему и схватил за грудки, подняв поникшую голову к своему перекошенному от злости лицу.
  - Если ты будешь здесь валяться, мы никогда ее не найдем, понял?! - брызгая в бешенстве слюной, сказал Стременников. - Если ты будешь здесь валяться - ты проиграл Тензору. Ты уже проиграл, просрал свою дочь, Вадя! Мы найдем ее вместе, понял?! Ты и я! Живую!
  Вадим молчал.
  Перед его глазами стояло серое осеннее утро. Тензор. Выплевывающий пули пистолет в руке. Что он сказал тогда? Что тогда сказала эта мразь?
  - Считай, что свою дочь ты убил сегодня. Первый раз на КПП, у дома Петровского. А второй раз уже здесь, дома. Сейчас...
  И в Немченко проснулась ненависть. Ослепляющая, безумная, отчаянная.
  - Нет! - заорал он, отпихивая Димины руки. - Она жива! Машка!
  - Ты со мной?! - жестко спросил Стременников. - Мы найдем ее?!
  - Да!!! - словно выплюнул Вадим.
  - Мы пойдем до конца?!
  - Да!!!
  Дима медленно поднялся.
  - Вставай! - приказал он. - Пора за дело.
  И чудо произошло.
  Конечно, в тот день Вадим не попал в офис. Зато два врача, экстренно вызванные Стременниковым, плотно занялись подорванным здоровьем. Дима дежурил у кровати и старательно культивировал зародившуюся в Немченко ненависть. И пока две вызванных уборщицы приводила Авгиевы конюшни в порядок, Немченко спал и видел хорошие сны. Через три дня Вадим поднялся. С трудом, еле передвигая ноги. Ему помогла выпестованная, лютая, сжигающая изнутри черная страсть.
  - Где? - схватил он за плечо, задремавшего рядом в кресле Стременникова. - Где она?
  - Приводи себя в порядок, все расскажу, - не раздумывая, отвечал Дима.
  На следующий день Вадим прибыл на работу чистый, побритый, подстриженный и благоухающий модным ароматом. Секретарше Леночке он обходительно преподнес огромный букет роз.
  - Меня нет, - привычно подмигнул он ей. - Ни для кого.
  А потом заперся в кабинете с Димой.
  Это было месяц назад.
  Но, теперь все в порядке, девочка моя, погладил Немченко портрет дочери. Теперь я знаю, что ты жива. Я верю, что ты жива и обязательно вернешься. Мы найдем тебя.
  Он придвинул к себе телефон и набрал номер Петровского.
  
  
  
  
  
  
  Виктор Гарин
  
  
  
  1.
  
  
  
  По проезжей части двигался горящий человек. Он, словно на прогулке, пересек две сплошных линии и ступил на встречную полосу. Это был последний шаг человека-факела.
   Сбоку выскочил черный 'КаМАЗ'. Он сбил его, подмял под себя, словно куклу, пронесся дальше и врезался в фонарный столб.
   Тарас Петровский нажал на паузу.
   Надломленный 'КаМАЗом' столб так и остался висеть в воздухе.
   Тарас выразительно посмотрел на Гарина.
   - Ну и что? - спросил тот. - Этот ролик я уже несколько раз видел, когда знакомился с последними архивами. Иван Житцов, без постоянного места жительства, пироманьяк, один из персонажей операции 'Поймать оборотня'. Насколько я помню, этим Житцовым занимался Толя Кравченко.
   - А он им и продолжает заниматься, - кивнул Петровский.
   - Зачем? - удивился Гарин. - Дело давно в архиве.
   - Вчера его перевели из архива в разработку.
  
   - Почему я не в курсе? - Гарин вопросительно поднял правую бровь.- Или это не компетенция службы безопасности?
   - Ты же знаешь, Вик, все вопросы, так или иначе связанные с Тензором курируются мной лично. Дело взяли в разработку по моей просьбе.
   - Причина?
   - Иван Житцов - жив и здоров.
   Гарин посмотрел на экран с зависшим столбом и сплющенной кабиной 'КаМАЗа'. Под большими колесами машины что-то темнело. Очевидно, только что вышагивавший по дороге человек-факел, бомж Иван Житцов.
   - Переведи, - недоуменно попросил Виктор. - Он оборотень?
   - Нет, - усмехнулся Петровский. - Но каким-то образом наш друг Ваня ожил и прекрасно себя чувствует.
   - Как такое может быть? - спросил Гарин. - Разве 'Полночь' занимается воскрешением?
   - 'Полночь' не занимается воскрешением, - сказал Тарас. - Им вообще никто не занимается. Ни в Управлении, ни в Трибунале, ни в многочисленных смежных структурах. Понимаете, никто. Искусство некромантии давным-давно утрачено. На сегодняшний день, оживить мертвого человека может только Тензор. Или, если он уже ими обзавелся, кто-то из его учеников.
   Петровский выключил телевизор.
   - Откуда известно, что Житцов - жив? - спросил Виктор.
   - У Ивана была родная сестра, - ответил Петровский. - Мария Житцова. Вчера ее квартиру сожгли вместе с хозяйкой и домочадцами.
   - Это не о чем не говорит, - поморщился Гарин. - Такое часто случается.
   - Верно, - согласился Тарас. - Я отправил туда Кравченко. Как ведь чувствовал - нечисто! Толя Кравченко опознал Житцова по словесному портрету.
   - Соседи могли ошибиться, - заметил Гарин. - Мог ошибиться и Кравченко.
   - Все верно, - кивнул Петровский. - Но Толя утверждает, что сам, лично видел Житцова в толпе зевак. Правда, взять не успел.
   Гарин вздохнул. Если бы кто-нибудь другой видел живого Житцова, он рассмеялся бы ему в лицо. Но с Анатолием Кравченко они вместе работали два месяца, рука об руку, плечом к плечу. Взгляд у Толи был точный, наметанный.
   - Значит, и Тензор вернулся, - сделал вывод Виктор. - Поэтому группа Барса вновь занялась поисками по его друзьям?
   - А группа Кравченко - Житцовым.
   - Но зачем Тензору оживлять бомжа - пироманьяка? Неужели нет более достойных кандидатур?
  - Некромант не с каждым может найти тесный контакт, - объяснил Петровский. - Полагаю, причина в этом.
   Виктор вспомнил горящего, шагающего словно марионетка Житцова. Контакт установлен, подумал Гарин. Наиполнейший.
   - Или же, причина в чем-то другом, - пробормотал он. - Что требуется от меня?
   - Подстраховка, - ответил Тарас. - Дронов и Мохов занимаются сопровождением груза с таможни, поэтому послать некого. Барс выявил два контакта. На один отправился сам. Со вторым, думаю, справишься ты.
   - Насколько я знаю, у Тензора есть еще бабушка, - припомнил Виктор.
   - Там сидят люди. Но если понадобится с ней побеседовать - этим займетесь вы с Барсом вместе.
   На столе замигал селектор.
  - Минуточку, Вик, - попросил Петровский. - Да, Лиза?
  - Вам Вадим Немченко звонит, Тарас Васильевич. Соединить?
  - Пусть подождет.
  Он посмотрел на Гарина.
  - Ого! - сказал тот, поднимаясь. - И давно вы дружны?
  Петровский усмехнулся.
  - Гусь свинье не товарищ, - хмыкнул Тарас. - Последний раз Немченко звонил мне осенью. Постой, я хочу, чтобы ты присутствовал при разговоре.
  - Зачем?
  - Есть такая примета, Вик, - ответил Петровский. - Если звонит Немченко - жди неприятностей, - он ткнул кнопку селектора. - Соединяй, Лиза.
  
  
  2.
  
  
  
   - Здравствуй, Вадим, - поздоровался Тарас. В голосе его не было теплоты. - Как поживаешь?
   - Нормально, - уклончиво ответил Немченко. Его голос по громкой связи звучал немного непривычно. - Мы могли бы сегодня встретиться?
   Гарину показалось, что он снова вернулся в осень.
   - А есть повод? - спросил Петровский.
   - Мне необходима твоя помощь, Тарас.
   - Мы не участвуем в ваших разборках, - предупредил Петровский. - И ни на чьей стороне выступать не собираемся.
  - У меня просьба личного характера, - помолчав, сказал Немченко. - Это касается Тензора.
  - Вот как? - Петровский бросил быстрый взгляд на Гарина. - Мы говорим по защищенной линии, Вадим. Можно подробнее?
  - Хорошо, - вздохнул Немченко. - Мне нужен ваш человек, Тарас. Некий специалист, умеющий ввести человека в транс, покопаться в его голове и рассказать потом, что и как этот человек делал.
  - Зачем?
  - Это касается моей пропавшей дочери и Тензора.
  - Пропавшей? - переспросил Петровский. - Ты думаешь, она жи...
  - Она - жива! - выкрикнул Немченко.
  Гарин нахмурился.
  - Хорошо, - осторожно согласился Тарас после паузы. - Она так и не вернулась?
  - Нет, помолчав, глухо ответил Немченко.
  - Странно, - пожал Петровский плечами. - Ее забрал Тензор, верно? Давно ведь забрал... Где-то...
  - Три месяца назад, - глухо произнес Немченко.
  - Да, верно. Но Тензор давно уже не появляется на сцене. По некоторым сведениям он покинул страну и занялся самосовершенствованием, по другим - случайно погиб. Может быть, твоя дочь просто из дома сбежала? Ну, знаешь, молодо-зелено.... Любовь-морковь....
  Немченко помолчал.
  - Нет, Тарас, - сказал он. - Вы все глубоко заблуждаетесь, полагая, что Тензор мертв или сошел с арены. Вы в 'Полночи' его, наверное, плоховато знаете. Он не тот, кто отказывается от своих планов. Он всегда во всем идет до конца. И то, что я больше не на его стороне, ничего для него в отношении вас не меняет.
  - Вот как, значит, - расстроено произнес Петровский. - Опять проморгали наши аналитики.
  Это была какая-то игра, совсем не знакомая Гарину. Он внимательно вслушивался в разговор.
  - Человек, которого я хочу проверить с помощью вашего специалиста - мой племянник, - сказал Вадим. - Он исчез вместе с дочерью, а сегодня появился. Говорит, что ничего не помнит. Возможно, он и есть ключ к поимке Тензора. Думаю, что Авалкин вам нужен так же, как и мне?
  - Гораздо больше, - ответил Петровский. - Если у тебя к нему вопросы в основном личного характера, то у нас - общего.
  - Значит, наши цели совпадают, - заметил Немченко. - Обещаю, что если возьму его первым, у вас будет возможность задать свои вопросы. Так вы дадите мне нужного специалиста?
  - Группа отличных психиатров - к твоим услугам, - предложил Тарас. - Завтра привози племянника к нам, в 'Полночь'. Результаты будут незамедлительно.
  - Спасибо, - закончил разговор Немченко. - Я рад, что мы нашли общие интересы.
  Трубку на том конце провода положили.
  - Ты действительно хочешь сотрудничать с этим человеком? - поинтересовался Гарин.
  Петровский покачал головой.
  - Не хочу и не желаю, - ответил он. - Очень не хочу и не желаю. Но нам пока ничего другого не остается. Понимаешь, если у Немченко действительно есть ниточка к Тензору, то это - реальный шанс для поимки.
  - Может быть, просто захватить его племянника? - предложил Гарин.
  Петровский задумался.
  - Это, конечно, избавило бы нас от необходимости вступать в сделки, - наконец, произнес он. - Тем более, Немченко мне кое-что должен. Ты, по старой памяти, никаких укромных местечек у него не знаешь?
  Гаражи, сразу вспомнил Виктор. Была как-то встреча у гаражного кооператива. Неужели те самые?
  - Не уверен, - ответил он. - Но когда-то мы с Вадимом встречались возле старых гаражей. В не лучшей для меня ситуации.
  - Думаешь, место для приватных бесед?
  - Вполне вероятно. Достаточно удаленное, да и люди там появляются раз в год. Грех не использовать такие географические особенности по назначению.
  - Хорошее местечко для изоляции, - согласился Петровский. - Тем более, племянник может быть опасен. Так как, съездишь?
  - А почему нет? - пожал Виктор плечами. - Я, кстати, знавал его племянника. Андрей Немченко по кличке Палтус, приятный такой паренек. Но, Бог с ним. Не факт, что Немченко его привезет завтра. Он может еще сто раз передумать. А тут все козыри окажутся у нас на руках.
  - И не надо будет ни с кем договариваться, - задумчиво склонил голову Тарас. - Хорошо! Возьми своего Серегу, съездите, посмотрите. Только осторожнее, - озабоченно добавил он. - И сразу мне отзвони по результату. А если вдруг, потребуется какая-то помощь...
  - Я позвоню, - кивнул, улыбнувшись, Гарин.
  
  
  
  
  
  Барс
  
  
  
  1.
  
  
  
  
  Ожидание всегда было для Барса самым нелюбимым занятием.
  Они просидели в машине уже больше часа, а согрупницы Тензора Тимофеевой все не было. Тогда Саня решил отправить к ней домой Галину. Через десять минут расстроенная Галка вернулась ни с чем. Тани нет дома, сообщила ей мама. Она в институте и вернется еще не скоро.
  - Черт! - выругался Пашка и хлопнул себя кулаком по ладони. - Но ее нет в институте, мы же узнавали!
  - Любовь-морковь, - мрачно поддакнул Титов. - Говорил я, лучше к парню ехать!
  - Поздно, - отрезал Барс. - Мы будем ждать здесь. Рано или поздно она все равно дома объявится.
  - Ну, знаешь, - расстроился Титов. Он был страстным болельщиком футбола и уже все уши прожужжал о вечернем матче. - Мне в девять надо кровь из носа дома быть.
  - По радио послушаешь свой матч, - равнодушно сказал Барс.
  - Или завтра в газетах про него почитаешь, - поддакнул Пашка. Ему нравилось постоянно доставать вечно недовольного Титова. - Может, пока покушать организуем?
  - А где здесь? - оживился Титов.
  - У меня подруга в соседнем доме жила, - сказала Галка. - Тут совсем рядом кафе есть.
  - Хорошо, - кивнул Барс. - Мы с Титовым останемся на месте, а вы с Пашей прогуляйтесь.
  - Я уж пробежался совсем недавно, - пробурчал Бузыкин. - Может, мы с Титовым посидим?
  - Не возражаю, - согласился Барс. - А-то я уже притомился на одном месте.
  
  
  
  2.
  
  
  Татьяну Тимофееву первой заметила Галка.
  Барс, сосредоточенный на закупке снеди, раздумывал в одном все нести пакете или в двух и ни на кого не обращал внимания. Галина толкнула его ногой.
  - На ловца и зверь бежит! - прошептала она
  Барс заскользил глазами по столикам и тут же увидел Татьяну - довольно симпатичную девушку, очень похожую на сброшенную Тополевым из Интернета фотографию. Она сидела с другой молодой особой и, не забывая лакомиться мороженным из высокой вазочки, что-то оживленно обсуждала.
   - Звони нашим, пусть к кафе подтягиваются,- распорядился Барс и широким шагом двинулся к их столику.
  Он даже не представлял с чего начать разговор. В голове почему-то было совершенно пусто. Барс решил брать нахрапом.
  - Танька? - изобразил он радостное удивление. - Какими судьбами?
  Девушки, прервав разговор, подняли головы и уставились на него с недоумением.
  - Не припоминаю, что-то, - растерялась Тимофеева. - Ты - кто?
  - Мы же на параллельных курсах учимся, - смело заявил Саня. И сразу, не давая опомниться, перешел в наступление. - Ты где-то здесь живешь что ли?
  - В соседнем доме, - ответила девушка.
  - Саня, - представился Барс. - Некоторые, в честь Пушкина называют меня Александром.
  Танина соседка хихикнула.
  Барс решительно взял стул за соседним столиком и подсел к девушкам.
  - Уверен, что не помешаю, - сказал он. - Уверен, потому что достойных представителей мужского племени в данном заведении не было, нет и не предвидится в обозримом будущем. А что такое две прекрасных женщины без достойного кавалера? Это просто две прекрасные женщины. А вот с мужчиной - это однозначно дамы..., - он нес эту галиматью, а сам быстро прикидывал варианты.
  Черт, их двое. Поговорить с Татьяной сейчас - это глупость. Но как ее вытащить на улицу? Предложить покурить? Судя по отсутствию пепельницы, они не курят. Ага, здесь вообще курить нельзя, табличка висит. Это шанс, в принципе. Как еще? Напроситься проводить до дома? Неплохо, но не факт, что согласится. Думай, Саня, думай.
  - А ты где живешь? - тем временем поинтересовалась Танина соседка.
  - Тоже в соседнем доме, - машинально ответил Барс.
  - В двадцатом? - это была уже Татьяна.
  - Ага.
  - Так и я там же! - обрадовалась она.
  Барс удивленно-восторженно выкатил глаза, лихорадочно размышляя.
  - А ты в каком подъезде? - поинтересовался он.
  - В третьем, - ответила девушка.
  - И я, - решил Барс.
  Однозначно провожу, подумал он. Двое из одного подъезда, да еще из одного института... Наверняка, клюнет.
  - Вот ведь, судьба! - воскликнул он, закрепляя возможный успех. - Полжизни живешь рядом, а не встречались! И как же я такую симпатичную соседку не замечал? У тебя нет собаки?
  - У меня есть, - встряла Танина подружка. Ей явно не нравились судьбоносные совпадения без ее участия. - Я тоже, тут рядом живу.
  Из вежливости можно было задать и ей пару вопросов. Расспросить о псе или, хотя бы, узнать имя девушки. Впрочем, кличку любимой собаки узнать тоже бы не помешало. Но у Барса совсем не было времени.
  - А я люблю кошек, - строго ответил он подруге. - Вот уж, милейшие создания.
  - Я тоже, - согласилась Таня.
  - И я, - не унималась подруга. - У меня и кот есть - Шпик.
  - Какое глупое имя, - откровенно схамил Барс. - Но, что мы все о животных? Кто-нибудь курит?
  Саня явно произвел на подружку впечатление. Она сразу же повелась:
  - Я!
  - А ты, Татьяна? - склонился Барс к Тане.
  - Я тоже, - кивнула она.
  - Пойдем, Таня покурим на улице, - предложил Барс и строго посмотрел на подругу. - Институт, все-таки сильно сближает людей, верно?
  Татьяна поднялась, а обиженная соседка осталась за столиком. Барс галантно помог Тимофеевой накинуть шубу на плечи.
  Около барной стойки здоровенный парень раскорячился в проходе, облокотившись на прилавок. Он выбирал пирожные.
  - Уважаемый, - попросил Барс. - Пройти можно?
  Парень смерил его недобрым взглядом, но ногу убрал.
  Барс вышел за Татьяной в тамбур и плотно закрыл за собой дверь.
  - Тань, - доставая сигареты, спросил он, - а ты Петю Авалкина знаешь?
  - Нет, - пожала плечами та, прикуривая тонкий 'Вог'.
  - Не может быть! - не поверил Барс.
  - Да, нет, правда не знаю, - улыбнулась девушка. - А должна?
  - Он вроде бы в вашей группе учится. Среднего роста такой, худенький. Умный очень.
  - Что ж мне, всех умных знать, что ли?
  - Но его невозможно не знать, - произнес в растерянности Саня.
  Он ничего не понимал.
  Что же это? Жженов наврал? Зачем? Роман же ясно сказал, что она знает Тензора. Или врет она? Может быть, у них было что-то помимо дружбы? Скажем, большая любовь, которую Тензор изгадил? Может, она дала зарок больше о нем никогда не вспоминать?
  - Да у нас их и нет совсем, - продолжала тем временем Таня. - Я удивлена, что ты у нас учишься. Все-таки Институт легкой промышленности, ребята у нас редкость.
  - Какой институт? - ошарашено переспросил Барс.
  - Легкой промышленности, - повторила в замешательстве Таня.
  - Минуточку, - поднял палец Барс. - Тебя же Таней зовут?
  - Да, - легкое напряжение возникло в ее голосе.
  - А фамилия - Тимофеева?
  - Нет, - облегченно рассмеялась она. - Я - Сивохина. А Тимофеева - это фамилия Таньки.
  - Какой еще Таньки?
  - Как какой? - удивилась девушка. - Подружки моей. Она же со мной за столиком сидела!
  Барс едва не выматерился вслух. Тополев прислал не ту фотографию. То ли напутал, то ли две подружки решили пошутить, поменявшись своими фотками в Интернете. Соседка, которая настойчиво лезла к нему на шею, оказывается, и была желанной Тимофеевой.
  Надо было что-то срочно делать. Как-то вывернуться, разрешить глупую ситуацию. Резко полюбить домашних животных, узнать кличку любимой собаки, извиниться за кота... Барс, подыскивая слова, поднял голову и понял, к своему ужасу, что опоздал. Здоровый парень, выбиравший пирожные уже выходил обратно. В одной руке он нес бумажный пакет, а в другой - волок, подхватив подмышки, ту, другую Татьяну. Девушка молчала, и выдавали ее только испуганные округлившиеся глаза. Да и отсутствие верхней одежды по лютой стуже на улице.
  - Таня Сивохина, - отчетливо произнес Барс, рывком расстегивая молнию на дубленке.
  - Да? - кокетливо спросила девушка, помахивая сигаретой.
  Дверь тамбура поползла, открываясь.
  - Прижмись к стене! - рявкнул Барс и пихнул ее в угол, одновременно выхватывая пистолет.
  
  
  
  
  Агамемнон Рождественский
  
  
  
  1.
  
  
  
   - Долго мы здесь еще торчать будем? - недовольно шепнул Гриша Палий. Он уже опустошил третий стакан сока.
   - Это ты не меня спрашивай, - вполголоса отозвался Агамемнон, - а дружка своего.
   - Слышу, вижу, понимаю! - повернулся к ним Тензор. - Простите, что не представил вас нашему гостю. Это Андрей Симонов, очень талантливый компьютерщик.
   Талантливый компьютерщик здорово смахивал на привидение. Серое небритое лицо, мятая рубашка, трясущиеся руки с грязными ногтями. И только глаза его горели лихорадочным безумным огнем.
   - А это, - продолжил Тензор, - мои коллеги: Агамемнон и Григорий.
   Симонов протянул руку.
   Гриша брезгливо прикоснулся к руке, а Агамемнон ограничился кивком.
   - Они тоже умеют оживлять людей? - спросил Симонов.
   - Пока нет, - усмехнулся Тензор. - Но учатся.
   Гриша театрально закатил глаза. За последнюю неделю бредни про оживление Агамемнона тоже основательно достали.
   - Когда начнем? - посмотрел безумец на Тензора.
   - Прежде всего, мне надо знать главное, - ответил тот. - На что ты готов пойти ради своей девушки?
   - На все, - не раздумывая ни секунды, ответил компьютерщик.
   - Это слишком расплывчато, - покачал пальцами в воздухе Тензор. - Мне необходима конкретика. На предательство? Ложь? Продажу души?
   - Ты, что - дьявол? - оторопел Симонов.
   - Наместник на Земле, - фыркнул Гриша. - Петь, может, поедем, а? Достал меня уже весь этот цирк...
   - Тихо, - отрезал Тензор. Вроде бы вполголоса, однако у Агамемнона заложило уши. Он даже оглянулся по сторонам, не услышал ли кто еще это 'тихо'. Но в кафе в торговом центре продолжалась обычная суета.
   - Я внимательно слушаю, Андрей, - сказал Тензор.
   - Почему у меня такой выбор? - спросил Симонов.- Предательство, ложь, душа...? Вы бы еще про убийство вспомнили...
   Наместник дьявола на Земле разочаровано откинулся в кресле.
   - Пожалуй, нам действительно пора, - посмотрел он на Гришу. - Это не наш клиент.
   - А я что говорил? - кивнул Григорий, с готовностью поднимаясь.
   - Стойте! - вскрикнул Андрей, взмахнув руками.
   А вот теперь их заметили. Соседние столики недоуменно и встревожено зашептались, бросая косые взгляды. Впрочем, это продолжалось недолго.
   Тензор выждал положенную паузу.
   - Я готов на все, - опустив голову, тихо сказал Симонов.
  - Не слышу?
  - Я готов на все, - повторил он громче. Потом поднял покрасневшее лицо. - Но мне нужны доказательства.
  - Не сомневайся, - заверил Тензор. - Ты готов предать?
  Кивок головой.
  - Солгать?
  Новый кивок.
  - Украсть?
   - Да.
   - Убить?
   Симонов помедлил.
   - Да, - после долгой паузы ответил он.
   - Прекрасно! - заявил Тензор. - Что ж, тогда поднимайся, поехали.
   - Я не услышал про душу, - тихо сказал Андрей.
   - А мне твоя душа ни к чему, - хищно улыбнулся Тензор. - Я ведь не дьявол. Я всего лишь его наместник.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Работать у Тензора было чертовски интересно. Обычное кладоискательство, приносившее чаще всего лишь разочарование, на глазах превращалось в захватывающее приключение в духе Индианы Джонса. Для начала Петр засадил обоих кладоискателей за литературу.
   - Без образования в нашем деле - никак, - объявил он. - В особенности, при поиске артефактов.
   Что такое артефакты, Агамемнон узнал лишь после первого дела.
   После длительных поисков, они вышли на тайник пресловутого Валуя - кровавого мага, бывшего чуть ли не правой рукой Ивана Грозного. Петр усыпил охрану монастыря, а они с Гришей по тайному полузасыпанному лазу пробрались к старой штольне. Тайник нашли там, где и ожидали - он был вмурован в древнюю кладку. Вдвоем они еле вытащили на свет божий тяжелый окованный сундук.
   Глаза Тензора горели, когда он ломал замки. Раскладывая на траве древние пергаменты, он, вообще перестал дышать. Однако, вытащив позвякивающий мешочек, Петр разочарованно передал его трясущемуся Грише. Нумизмат с каким-то животным урчанием вцепился в монеты, а Тензор расстроено вытер пот.
   - Ну, ничего, - сказал он, присаживаясь на траву. - Будем искать снова.
   - А что мы искали-то? - поинтересовался Агамемнон. - Здесь должно было быть что-то конкретное?
   - По легенде Валуй был одним из первых некромантов, - грустно поведал Тензор. - Он и еще несколько основателей школы составили своего рода библию. До наших дней дошли лишь намеки на ее истинное содержание.
   - Может, эти пергаменты?
   - Должна быть книга, - закусил губу Петр. - Толстая большая книга в уникальном переплете. Я, конечно, посмотрю, что мы здесь откопали, но вряд ли это что-то, имеющее отношение к 'Слезам Тьмы'.
   - Гламурненько, - хмыкнул Агамемнон. - Надо же, 'Слезы Тьмы'!
   - Владеющий знанием из этой книги может устроить новый Потоп, - объяснил Тензор. - Только не из воды, из слез кровавых. Чувствуешь разницу?
   - Ага, - опешил Агамемнон, и его воображение немедленно включилось. - Слез людских? - уточнил он.
   - Без разницы, - пожал Петр плечами. - Крысы тоже умеют плакать.
   - Слышь, Григорий, - начал было Агамемнон, но замер с открытым ртом. Палий исчез. На траву падала его длинная лунная тень, а самого Гриши не было. Из пустоты доносился звон монет.
   - Гриша! - крикнул Агамемнон.
   - Чего?! - раздраженно отозвался нумизмат, и монеты звякнули, отброшенные его рукой. - Ну, чего тебе?
   Его силуэт медленно появился на траве рядом, начал темнеть, пока, наконец, не превратился в знакомого Гришу Палия. Агамемнон, застыв с раскрытым ртом, следил за странной эволюцией.
   Тензор рассмеялся.
   - А вы действительно везучие, - сказал он. - Надо же, с первой попытки нашли! А я-то думал, что легендарный Овал Призрака - обруч какой-нибудь. Это и есть артефакты, ребята! А ну-ка, Гриш, подними монетку, которую только что выбросил.
   Через мгновение Палий исчез снова.
   - Найдем, - уверенно объявил Тензор. - С вашим везением мы точно найдем 'Слезы Тьмы'!
   В гостиничном номере Петр сделал еще одно удивительное открытие. Найденные пергаменты оказались страницами 'Слез'. Многие даже шли по порядку.
   - Двадцать две, - дрогнувшим голосом сообщил Тензор. - Черт, всего двадцать две!
   - А сколько должно быть?
   Петр прикрыл глаза, откинувшись на диван.
   - Восемь тысяч шестьсот пятьдесят восемь, - ответил он после молчания. - Чертова дюжина, помноженная на число Зверя.
   Гриша присвистнул.
   - До старости будем искать! - пробурчал он.
   - Зато, какой фронт работы, - заметил Агамемнон.
   - Верно, - открыл глаза Тензор. Он поднял со стола Овал Призрака и, подбросив его на исчезающей, но и тут же появляющейся ладони, кинул монету Агамемнону. - Держи, - сказал он. - Весь улов, кроме пергаментов - ваш, как и договаривались. Надеюсь, удовлетворены?
   Гриша дрожащими руками сгреб к себе гору монет.
   - А когда следующая экспедиция? - сипло спросил он.
   - Скоро, - ответил Тензор. - Очень скоро.
   Агамемнон же молча смотрел, как медленно тает в воздухе его рука с Овалом.
   'Дорога чудес,- подумал он.- Мы вышли и идем по этой дороге. Куда же заведет нас она?'
  
  
  
  3.
  
  
   Сегодня дорога завела их за столик кафе в торговом центре. Свела с ненормальным Андреем Симоновым и огорошила перспективой участия в оживлении мертвой девушки.
   На улице было холодно. Порывистый ледяной ветер швырял в лицо колючий снег.
   - Клоун, чертов! - пробурчал Гриша, застегивая пуховик. - Достали меня его выходки!
   - Ты о чем?
   - О Тензоре, о ком же. Устроил шоу: а предать, а убить...? Ну, какой ты мне скажи, из этого Симонова убивец?
   Агамемнон пожал плечами.
   - То-то и оно, - сказал Гриша. - Да и что ты, Тензора не знаешь? Показуха одна. Кого это он убивать собрался?
   - Я что-то тебя не пойму, - ответил Агамемнон. - Ты же сам хотел денег, машину, монет своих коллекционных полные мешки. Ты все получил. Чем же ты теперь не доволен?
   - Многим, - ответил Палий. - Прежде всего, самим собой.
   - Поясни.
   - Все очень просто, - объяснил Гриша. - Когда у меня денег не было - я их страстно желал. Когда каждая монета в моей коллекции была событием, я млел в предвкушении. А что сейчас? У меня две коробки монет стоят не разобранных. И не говна какого-нибудь, раритетов, которые днем с огнем не сыщешь. Когда такое было, а?
   - Ты потерял смысл жизни? - усмехнулся Агамемнон.
   - А ты - нет?
   - А я никаких сделок не заключал.
   Гриша, помолчав, сплюнул себе под ноги. Месяц назад Тензор предложил им постоянное сотрудничество. Агамемнон лежал дома с температурой и поэтому никак не мог повлиять на решение друга. А оно было стремительным и необратимым. Гриша, окрыленный открывшимися перспективами, немедля подписал контракт.
   - Ну и дурак, - сказал Агамемнон, узнав о случившимся по телефону. - А вдруг он и есть дьявол?
   - Не говори ерунды, - испугался Гриша.
   - Ну, готовься, - хихикнул Агамемнон.
   - К чему?
   - К геенне огненной, - рассмеялся Агамемнон. - К чертям и к сковородке с маслом.
   Расстроенный Палий бросил тогда трубку, а сейчас, по прошествии месяца, шуток на этот счет вообще не переносил.
   - Может, он и в правду - дьявол, а? - кутаясь в дубленку, спросил тоскливо нумизмат. - Как думаешь?
   Агамемнон не успел ответить.
   Из раздвижных дверей появились Тензор и Симонов. Первый оживленно оглядывался. Видно было, что он доволен результатами встречи. А вот второй шел, глядя под ноги, понурив плечи, маленький, жалкий, какой-то пустой. Словно там, за столиком в кафе Тензор выпил из него всю силу воли.
   'Может, Тензор и правда дьявол?' - подумал Агамемнон.
  - После договорим, - шепнул он Грише.
  
  
  Александр Смагин
  
  
  
  1.
  
  
  
   Этот парень Сане не понравился сразу. Гондона чуешь за версту. А этот явно был из них, гондонистых, но старательно косил под интеллигента. Во-первых, обращение 'уважаемый'. Да за такие слова, в некоторых местах сразу по морде бьют. Без сюсюканий.
   - Пройти можно? - нагло интересуется. Мол, я тоже крут, но просто с девушкой, понял?
   Саня зашел в кафе за пирожными. Они с утра ничего не ели, все трое. Больше всех страдал, конечно, сам Саня. Поэтому, хамоватые типы, которым в нерабочее время Сашок с удовольствием объяснял, кто они такие и откуда родом, сейчас его не сильно волновали. Он смотрел на вожделенный пакет с пирожными и мысленно уже впивался зубами в эклер.
   Однако, хамоватый пацан смешал его мысли. Саня невольно глянул в зал и остолбенел. Даже про пирожные забыл начисто.
   За столиком сидела Танька Тимофеева, как назвал ее студент со сломанным носом. Около нее стояли две полупустых вазочки с мороженным и две чашки кофе. Девушка грустила, подперев голову кулачками. Она смотрела на большие окна тамбура, где уединились ее курящие соседи.
   Саня, машинально рассчитавшись, подхватил пакет и прямиком двинулся к столику.
   - Таня? - спросил он, грозно склонившись над девушкой.
   - Да, - подняла она карие глаза.
   А девчонка ничего, мельком отметил Саня. В моем вкусе. Люблю таких стройненьких.
   Вместо продолжения, Сашок щелкнул ножом. Выкидухи он никогда не любил, но ценил за должный эффект устрашения. Таня, словно зачарованная, уставилась на пятнадцать сантиметров ножевой стали. В глазах ее еще не было страха.
   - Если крикнешь, убью, - тихо произнес Саня, резко сократив расстояние между лезвием и карими глазами. - Хоть пискнешь, убью. Порежу на колбасу. Как свинью. Ясно?
   - Да, - проблеяла девушка.
   - Пойдем, - сказал Саня и подхватил ее подмышки.
   - Моя шуба - дрожащим голосом напомнила Тимофеева.
   - Потом заберешь, я на машине.
   Девушка оказалась легкой. Сашок запросто донес ее до дверей.
   Конечно, он предвидел столкновение с этим ублюдком. Но когда Саня пинком распахнул дверь, мысли его несколько смешались. Он никак не ожидал встретить в тамбуре направленный прямо в грудь вороненый ствол.
   - Поставь, телку, - приказал ему ублюдок. - И пирожные поставь - без сладкого останешься.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Хорошо, что этот парень во время напомнил про пакет.
   Дальше Саня действовал, словно на автопилоте. У него было огромное преимущество - масса. И, конечно, козырной пакет.
   Ствол пистолета ткнулся вниз, когда Саня резко ударил по нему своим сладким. Он прижал Тимофееву к себе и всей массой прыгнул вперед, на парня.
   Тамбур и входная дверь оказались хлипкими, построенными на скорую руку.
   Дверь и косяк не выдержали. Парень, а за ним Сашок с прижатой к груди драгоценной Таней, вылетели наружу с обломками облицовки. Парень завалился на спину и съехал по крутым ступеням. Саня, для верности, засадил ему ботинком в пах. Он перепрыгнул скорчившееся на снегу тело и метнулся к близкой машине.
   Бак, отчего-то не валяющийся на сидении и не грезящий о Ларисе Пеговой, оперативно распахнул боковую дверь. Таня полетела в салон, Саня прыгнул следом.
   - Двигай! - заорал он Пузырю.
   Тот никак не мог попасть ключом в замок зажигания.
   - Ща! - закричал Пузырь.
   Выстрел! Стекло боковой двери лопнуло и посыпалось на Саню мелкими квадратиками. Он, завалившись на хнычущую Таню, нервно искал сползшую на бок кобуру.
   Бак вытащил свой пистолет.
   Бах! Бах!
   Лопнуло заднее стекло. Саня, вытаскивая ствол, повернул голову. К машине бежали двое с пистолетами. Один, поскользнувшись, упал. Второй присел на колено, вздернул ствол и, все еще двигаясь по инерции, скользя, прицелился.
   Жопа!- молниеносно понял Саня. Он всегда быстро схватывал острые моменты.
   Он начал стрелять по этому второму.
   Но тот был тоже далеко не промах.
   Первым же выстрелом он засадил Баку в плечо. Вторым - прострелил лобовое стекло. Третьим... Саня не успел понять, что он сделал третьим выстрелом, потому что двигатель вдруг взревел, и машина с пробуксовкой резво рванула вперед. Он едва не разбил себе нос о сиденье.
   - Гони! - исступленно заорал Саня. - Добавь гари!
   Машина слетела с бордюра, снесла большой сугроб и выскочила на дорогу. Пузырь еле выровнял завилявший зад.
   - Давай! - прокричал Саня.
   По салону взметнулся снег и ледяной ветер.
   - Ты как? - посмотрел Сашок на сморщившегося Бака.
   - Нормально, - прошипел сквозь зубы тот. - А ты?
   - Цел, - ответил Саня и, поднявшись, сел. Посмотрел назад. За машиной кроме хвоста из снега никого не было.
  - Ушли вроде? - сам себя спросил он.
  - Ушли, - согласился Бак. - Это она?
  - Она, - кивнул Сашок и легонько ткнул Тане ботинком под ребра. - Поднимайся, краля. Сейчас разговаривать будем.
  
  
  
  
  
  Часть вторая
  
  
  Ночной урожай
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
  
  
  Сашок позвонил, когда Вадим все еще прикидывал, ехать ему на склад к Палтусу или, все-таки, обождать до завтра.
  - Ничего, шеф, - удрученно доложил он. - Вообще - ничего.
  - Не понял, - нахмурился Немченко. - Вы выяснили, что эта Татьяна (так ведь?) была Тензору не просто подружкой. Вы узнали, что Таня все еще его любит. Вы записали, где они с ним познакомились, как протекала их любовь, и какие у них были совместные планы. Но за два часа допроса вы не выяснили главного?! Она не сказала вам, где Тензор и куда он делся?!
  - Именно, так, - подтвердил Сашок.
  - Как мне это понимать? - в голосе Немченко зазвучали стальные нотки. - Вы что, разговаривать разучились? То есть вы либо саботируете мои указания, либо просто не имеете квалификации. Что мне выбрать?
  - Ни то, ни то, - растерялся Сашок.
  - Что мне выбрать?! - взревел Немченко.
  - Лучше второе, - выбрал Саня.
  - Суки, - процедил Вадим, ощущая внутри просыпающееся бешенство. - Вы устроили перестрелку у кафе. Ты ее вообще из-за столика вытащил! И теперь ты мне хочешь сказать, что она родственница Зои Космодемьянской и что у нее до сих пор сухие памперсы?! Она не видела, куда ее привезли?!
  - Видела, - буркнул Сашок.
  - И молчит?
  - Теперь уже - да.
  - Не понял, - внутренне напрягся Немченко. - Как это 'теперь уже'?
  - Ну, как? Закончили мы с ней, по домам едем.
  - Чего?! - оторопел Вадим. - А она где? С вами?
  - Зачем? Там же, в гаражике пустующем оставили.
  Немченко потерял дар речи.
  - Это как? - не понял он. Ему показалось на мгновение, что он ослышался.
  - Ну, как? Отнесли в пустой гараж, да мусором привалили.
  Вадим ощутил холодный пот на лбу.
  - Вы что ее убили? - спросил он.
  - Зачем же грех на душу брать? - хохотнул Сашок. - Она и сама окочурится.
  У Немченко больно свело скулу.
  - Что вы с ней сделали? - с трудом выговорил он.
  - Да все перепробовали, - огорченно ответил Саня. - И резали, и жгли. Весь арсенал, но - тщетно. Молчит.
  Это стало последней каплей.
  - Вы что, - взорвался Вадим, - совсем озверели? По беспределу пошли?! Вы что устроили, а? Вам что, дебилам, крови мало? Она же вообще не причем!
  - Вы же сами, шеф, сказали - поговорить, - оторопел Саня.
  - Поговорить!!! - заорал Немченко. - Это открыть рот и зашевелить губами! Слова, понимаешь?! Разговор, знакомое слово?! В крайнем случае, укол сыворотки сделать! И все!
  Саня тяжело засопел в трубке.
  Немченко вскочил.
  - Не надо думать! - продолжал он. - Это вредно! Надо просто делать, что говорят! Ну, зачем, объясни мне, зачем, вы ее пытать начали?!
  - Так она вообще вначале ничего не говорила, - попытался оправдаться Сашок. - Только, когда раздели, колоться стала.
  - Б....! - выругался Немченко. - М.... конченные! Все трое! Где вы ее оставили?! Далеко от нашего гаража?
  - Прилично, - подумав, ответил Саня. - Гаражей пять.
  Вадим стравил воздух сквозь стиснутые зубы. Получилось очень похоже на закипающий чайник.
  - Вы совсем е...! - объявил он. - Ты соображаешь, что начнется, если ее найдут?! Ты понимаешь, что менты начнут все гаражи шерстить в первую очередь! А на кого наш оформлен, а? Не на тебя ли часом?! Три дауна, б...! Бегом! Дуйте туда!
  - Зачем?
  - Что значит, 'зачем'?! - еле сдерживаясь, чтобы не расколотить телефон, орал Немченко. - Быстро дуйте обратно. Девчонку достать и отвезти в больницу.
  - Шеф, может завтра, а? Сегодня футбол по телеку...
  - Быстро!!! - Вадим заорал так, что у него самого заложило уши. - Дебилы, б...! Футбол тебе, козлу! Я тебе, б..., устрою футбол! Быстро назад! И молитесь всей своей компанией м...., чтобы она жива была! Понял?!
  - А если...
  - Никаких если! Всех перестреляю! Быстро, я сказал! Доложить мне немедленно, как закончите!
  Он швырнул телефон на диван и в бешенстве заходил по кабинету кругами. Мобильной связи доставалось обычно крепче всего. Свои телефоны Вадим менял с завидной регулярностью. Покупая очередной, он частенько раздумывал, а не распрощаться ли так же и с подчиненными.
  - Лена! - прокричал он.
  Лицо секретарши через мгновение появилось в дверях.
  - Да, Вадим Дмитриевич?
  - Организуй мне коньяку.
  - Вам же нельзя...
  - Быстро!
  
  
  2.
  
  
  
  Дима Стременников позвонил через полчаса.
  - Успокоился? - спросил он. - Отошел?
  Немченко уже допивал второй стакан.
  - Что, Саня наябедничал? - поинтересовался Вадим, закусывая лимоном.
  - Зачем ты наших прессингуешь, Вадь? - вместо ответа сказал Стременников. - Они ведь стараются.
  - Я вижу, как они стараются, - пробурчал Немченко. - Мне нужен Тензор и точка. Девка-то здесь причем? Может, теперь весь город перережем? Хрена с два. Сам не буду и другим не дам. Я не беспредельщик какой-нибудь, понял?
  - Ты же сказал, что готов на все ради дочери, - напомнил Стременников.
  - На все, но не на все, - ответил Немченко. - В любом деле и в любой ситуации надо оставаться человеком. Да, я убивал и буду убивать, если это необходимо. Моральных терзаний по этому поводу у меня никогда не будет. Но что бы так, дико, безбожно... никогда.
  - Нам надо идти до конца.
  - А я и пойду до конца, - согласился Вадим. - Но у меня, не поверишь, есть принципы. Есть свое лицо, которое я не желаю потерять ни про каких условиях. И я не хочу, вернув Машку, смотреть на нее и думать, скольких безвинных из-за нее отправилось на тот свет.
  - Вадя, очнись, - сказал Дима. - У Тензора нет никаких принципов.
  - А у меня есть, - отрезал Немченко. - И я не считаю себя по этой причине слабее. Короче, я сейчас поеду к Палтусу, а ты проконтролируй ситуацию с девушкой.
  - Для наших это может быть опасным. Больница, менты по дороге...
  - А мне плевать, - равнодушно отозвался Вадим. - Разрушать научились, пусть теперь и стоить научатся. А если их примут, что ж, значит, судьба. Тогда они строить научаться в буквальном смысле.
  - Так нельзя, Вадь, - помолчав, заметил Дима. - Это же наши люди.
  - Хрена с два, - не согласился Немченко. - Только так и нужно. Я - не палач и не маньяк. И не желаю иметь с ними дело. Я - такой, какой есть: отец, потерявший дочь. Но если будет надо, я любого сотру в порошок.
  
  
  
  
  Андрей Симонов
  
  
  1.
  
  
  
   Очень трудно любить.
   Очень трудно любить, когда знаешь, что твоя любовь не способна вернуть все на круги своя. Но ничего не можешь с собой поделать.
   Каждый день засыпаешь и просыпаешься с именем любимого человека на устах, говоришь с ним, смеешься с ним, делишь, как раньше, свою жизнь на двоих.
   А сам, подсознательно знаешь, что это обман.
   Знаешь, что твоей любви НИКОГДА с тобой не будет.
   Кошмарное слово - НИКОГДА...
   Я иду по тропе безумия.
   Я верю, что ничего невозможного нет.
   Я верю в моего бога, со странным именем Тензор.
   Давай я расскажу тебе немного про него.
   Обычный парень моего возраста.
   Худоват, лицо всегда сосредоточенное и строгое. Спокоен и уверен в себе. Однако, в нем есть что-то от театрала. Такие обычно нравились Оле, ну, твоей подруге, помнишь же ее. Представила? Да, ничего в нем нет необычного. Он просто сошедший на землю Бог.
  
  
  2.
  
  
  
   Наша первая встреча состоялась в шумном кафе.
   Вокруг были какие-то люди, а я сидел, смотрел на своего ожившего бога.
   С ним были двое; впрочем, они совершенно не относятся к делу.
   На что я готов пойти ради твоего возрождения, спросил меня он. На все, отвечал я. Как можно пренебречь единственной надеждой? Как можно пренебречь протянутой рукой? Рукой ли друга, несомненно, спросишь ты. Рукой бога, отвечу я. А небожителям хорошее и плохое неведомо.
   Я попросил доказательств. Доказательства были с ним, в багажнике машины на стоянке. Там оказалась мертвая собака, холодная, как лед, смерзшаяся в застывшее полено.
   Тензор склонился над трупом, проделал сложные пассы руками, что-то зашептал на странном языке.
   И ты не поверишь, Ната! Мертвая собака вдруг ожила! Вначале задергались лапы, потом проснулся хвост, а затем она подняла голову, навострив уши. И пока я столбом стоял возле багажника, ожившая тварь спрыгнула, обнюхала мои ботинки и, отбежав до ближайшего дерева, совершила свои собачьи дела.
   - Пес вчера был сбит лесовозом, - пояснил мне Тензор. - Утром ребята, - он кивнул на своих спутников, - на дороге нашли. Надеюсь, этого достаточно?
   И я окончательно поверил.
   Я стоял у его машины и тихо про себя молился.
   - Когда? - спросил я. - Когда ты оживишь мою...девушку?
   - Скоро, - отвечал мне мой Бог. - Очень скоро.
   Уже у него в гостях я увидел календарь с обведенной красным датой. Календарь лежал на столе в гостиной, и я почему-то сразу подумал, что это обведенное число и есть дата нашей встречи.
   Действительно скоро. Ты не поверишь, осталось всего...
   Любимая, прости, меня зовет ОН. Ему требуется моя помощь в каком-то деликатном деле. Конечно, я помогу. Конечно, я сделаю все для твоего возвращения.
   Потому что, я верю, - все пройдет нормально.
   Я верю, что мы снова будем вместе.
   Я верю, что теперь уже навсегда.
  
  
  
  Виктор Гарин
  
  
  1.
  
  
  
  К гаражному кооперативу они, проклиная пробки, подъехали уже в сумерках.
  - Ну и помойка! - удивленно воскликнул Сергей. - Я не знал даже, что в Москве такие места есть!
  Дорога упиралась в старые металлические гаражи. Крыши кое-где просели под тяжестью снега. Вокруг, насколько хватало глаз, были только покосившиеся двери, ржавчина, облупленная краска. Перед ними был апофеоз запустения, разрушения и тлена.
  - Есть места и похуже, - сказал Гарин, останавливая джип. - Ты вот что, приляг и поскользи. А я выйду, осмотрюсь, прогуляюсь.
  Скольжением называлась техника отделения ментальной оболочки от физической. Ею Сергей давно овладел в совершенстве. Нематериальное 'я' могло проходить сквозь стены, летать и даже дразнить приходящих в исступление животных. Собаки чуяли чужое присутствие, бесились, лаяли, но сделать, конечно, ничего не могли.
  - Ладно, - кивнул Ивлев. - Ты только осторожнее.
  Гарин вылез из прогретой машины на хорошо утрамбованный снег.
  Быстро смеркалось. Небо над головой было черно-синим, чистым, почти прозрачным. Кое-где уже нерешительно поблескивали звезды. Приближалась холодная зимняя ночь, с хрустом заледеневшего снега, лютым морозом и замерзающим в воздухе дыханием.
  Он тщательно застегнул дубленку и поднял воротник.
  Ну, что же, посмотрим, подумал Гарин, чувствуя, как холодные щупальца осторожно пробираются по рукавам к телу.
  Он почему-то вспомнил свою армейскую бытность, когда, в карауле, им выдавали необъятные тяжелые тулупы, неудобные ватные штаны и высокие негнущиеся валенки. Ходить в этой сбруе было практически невозможно, но как удобно в ней было спать! Виктора приводили на пост и, едва разводящий со сменой удалялся на приличное расстояние, он заваливался в снег, моментально вырубаясь. Главными на объекте, конечно, были собаки. Приближение людей они чуяли за версту и принимались исступленно лаять. Поэтому Гарин, выдвигаясь на пост, всегда с собой прихватывал большую горсть сухарей. Может быть, именно благодаря такой крепкой дружбе с местными шавками, его не разу не вытаскивали за шиворот, пригревшимся в очередном сугробе, забившим на караульную службу и совсем позабывшим про автомат.
  Эх, подумал Виктор мечтательно. Сейчас бы сюда тот тулупчик! И валенки, которые, несомненно, тоже бы не помешали.
  Он заставил себя сосредоточиться на дороге.
  Суда часто приезжали. Судя по отпечаткам шин, большие и тяжелые грузовики. Впрочем, были и легковушки.
  Виктор прошел через разломанные ворота, настороженно оглядываясь по сторонам. Здесь могли быть дикие собаки, одичавшие в большом мегаполисе и превратившиеся в городских волков. Гарин много слышал о таких нападениях, поэтому, сделав еще несколько шагов, он достал пистолет и снял его с предохранителя.
  - Серега, ты как? - мысленно спросил он.
  - Проверяю, - рассеянно отозвался телепат. - Левая сторона.
  - Я тогда тронусь по правой, - сказал Гарин.
  - Идет.
  Жаль, что я не прихватил фонарик, подумал Виктор. Жаль, что его у меня вообще нет в машине. Минут через двадцать придется двигаться в полной темноте. И тогда какой из меня разведчик? Никакой. А ведь где-то здесь, если мы правы, могут быть двое.
  О столкновении в кафе и его результатах ему сообщил по дороге Тарас.
  - Девушку увезли, - вздохнул он. - Если это Немченко, то, сам понимаешь, она вполне может оказаться там же, в гаражах, вместе с его племянником.
  - Это совсем недалеко до кафе, - согласился Гарин.
  - Поэтому, внимательнее, Вик. Максимальная осторожность. Жаль, отправить к тебе некого.
  - А Кравченко?
  - Барс застрял в пробке, а Толя занимается Житцовым. Они его около дома сторожат.
  - Думаешь, появится человек-факел?
  - Почти уверен.
  Так что, вполне возможно, что моей помощи ждет Тимофеева Таня. И хотя, Немченко никогда не слыл беспредельщиком, черт его знает. Люди склонны меняться к худшему. Она, конечно, испугана, молится Господу и не знает, кто выступит его посланником. Будет очень удачно, если им окажусь я.
  Он свернул на правую линию темных молчаливых гаражей, рядом с покосившейся 'Доской объявлений'. Под растрескавшимся стеклом белели рваные бумажки. Продается, сдается... Продаю... Снег скрипел под его подошвами. И это был, наверное, единственный различимый звук в холодной пустоте и сгущавшемся мраке.
  Гараж номер '119' увидел номер на воротах Виктор. 120, 121...
  Ряды металлических дверей плавно уходили влево.
  - Ничего, - разочарованный Сергей возник в его голове. - Иду к тебе на правую сторону.
  - Дерзай, - невольно кивнул Гарин.
  - А ты чего так нахохлился? - ехидно поинтересовался Ивлев. - Холодно что ли?
  - Ага, - буркнул Гарин. Ноги в районе колен уже совсем промерзли. - Сколько сейчас градусов, интересно?
  - Я смотрел перед вылетом - минус пятнадцать. Хорошая зимняя ночь.
  - Прекрасная, - хмыкнул Виктор. - Только я лето больше люблю.
  145,146...
  - Вик! - воскликнул Ивлев.
  Гарин замер.
  - Что? - спросил он.
  - Я нашел, - голос Сергея изменился.
  - Палтуса?
  - Девушку, - незнакомым голосом ответил телепат. - За поворотом, третий гараж слева. Быстрее, Вик, ты еще успеешь!
  Гарин рванулся.
  - Она одна? - на бегу спросил он. - А Палтус где?
  - Рядом никого нет. Ее бросили, Вик! Ее...
  - Подбери сопли! - рявкнул Виктор. - Проверь Палтуса! Быстро!
  Он бежал, чудом сохраняя равновесие на скользком укатанном снегу.
  Не может быть, думал Виктор. Не может быть, чтобы Немченко приказал ее пытать, насиловать, мучить. Он не такой, у него же есть стержень. Девчонка не причем, это все знают! Она...
  - Остальные гаражи пусты, - сообщил Сергей.
  - Быстро возвращайся в машину, - говорить было трудно. Обжигающе холодный воздух раздирал легкие. - Гони ее сюда, в темпе!
  Гарин вылетел на другую сторону, зацепившись, чтобы не упасть, рукой за металлический угол. Ноги протащили его по инерции дальше. Так, быстро считал Виктор. Первый, второй... вот он! Черные, едва прикрытые ворота, облезлый навесной замок, тьма внутри. Он вцепился в тяжелую створку. Дверь с оглушающим скрипом поползла в сторону.
  Гарин остановился на пороге, пытливо вглядываясь в темень.
  Где же ты, Таня? Где тебя искать, девочка?
  Виктор полез по карманам в поисках зажигалки. Один карман, второй, черт, да где же она! Пальцы замерзли и плохо слушались.
  Сейчас, Танюш, потерпи, бормотал внутри Гарина какой-то незнакомый голос. Я уже здесь, сейчас.
  Позади него рыкнул джип и ослепительно вспыхнули фары.
  Серега, хлопнув дверью, выскочил из машины, а Виктор сейчас же увидел девушку. Он замер, всматриваясь и не веря. Руки его выронили найденную, но теперь бесполезную зажигалку. От ослепительной ненависти ему на мгновение стало жарко.
  Такого зверства Гарин не видел уже очень давно.
  
  
  
  2.
  
  
  
  Виктор вытащил едва прикрытое мусором посиневшее тело. Его взгляд заметался по страшным ранам. Рубцы, рубцы, рубцы. Совсем свежие, едва схватившееся на морозе. Почерневшие.
  - Да что же это?! - открыл рот Сергей.
  - Чего встал, как столб?! - заорал Гарин, срывая с себя дубленку. - В офис звони! Что ей вколоть, чтобы выжила?!
  Он накинул дубленку сверху и осторожно перевернул девушку. Поднял на руки безвольное тело. Таня была еще жива. Спутанные волосы, запекшаяся кровь на лице, превратившемся в сплошной синяк. Губы, почерневшие от холода, едва курились неразличимым дыханием.
  Он с трудом дотащил ее до машины.
  - Заднюю дверь открой! - приказал, задыхаясь, Виктор.
  Серега засуетился вокруг.
  Вдвоем они опустили тело на заднее сидение. Ивлев, запрыгнув, склонился над девушкой с аптечкой.
  - Узнал, что колоть?
  Сергей кивнул, не глядя, протягивая телефон.
  - Петровский на проводе.
  - Слушаю, - все еще пытаясь отдышаться, сказал Гарин.
  - Ну, как она?
  - Загрузили, - коротко ответил Виктор. - Вроде пока жива.
  Гарин внимательно осматривал себя в свете фар. Крови видно не было. На всякий случай, он схватил горсть снега и обмахнул ботинки.
  - Готовьте реанимацию, - сказал он Тарасу. - Девчонка совсем плоха, того и гляди помрет.
  - Ее везти - риск, - напомнил Петровский. - Твои документы еще не готовы.
  - Да, знаю я, - отмахнулся Гарин.
  - Решать тебе, - сказал Тарас.
  Решать, подумал Гарин. Опять решать мне, черт возьми.
  - А что решать-то? - спросил он. - Предлагаешь, девчонку здесь бросить?
  - Я могу отправить к вам людей.
  - И когда они будут? Когда она помрет уже?
  - Ты молодец, Виктор, - помолчав, сказал Петровский.
  - Я знаю.
  - Будь осторожнее, - напутствовал Тарас.
  Закончив разговор, Виктор на всякий случай тщательно протер ручку двери.
  - Риск, - подумал он, отряхивая руки. - А когда в моей жизни не было риска?
  
  
  
  
  
  Агамемнон Рождественский
  
  
  
  1.
  
  
  Трактат о кладах действительно оказался занимательной книгой. Агамемнон так увлекся, что не заметил бесшумно вошедшего Тензора.
  - Пойдем, - сказал знакомый голос. - У нас еще есть дела на сегодня.
  - Послушай, Петр, - поднял голову кладоискатель. - Ты, конечно, парень отличный, спору нет. Но у тебя есть Гриша. У тебя есть Ваня. И у тебя есть этот забитый ботаник, Симонов. Я-то причем?
  Тензор присел на диван напротив.
  - Им всем от меня что-то нужно, - грустно произнес он. - Ивану - рассказчик и советчик. Грише - монеты и деньги. Андрею - оживленная девушка. Даже девчонкам от меня что-то постоянно нужно.
  - Догадываюсь, что, - усмехнулся Агамемнон.
  - Нет, - вздохнул Тензор, - не догадываешься. У меня нет настоящих друзей. Знаешь, как отвратительно одиночество?
  - Догадываюсь, - повторил Агамемнон.
  - Об этом ты тоже ничего не знаешь, - ответил Тензор. - И хорошо, что не знаешь. Пойдем?
  - Куда?
  - Есть одно важное дело, Мем, - почему-то он называл его так постоянно. - Необходимое для оживления Натальи.
  - Так пусть Симонов им и занимается.
  - Он им и будет заниматься. Он и Гриша. Но руководителем будешь ты.
  Агамемнон отложил книгу.
  - Петр, - сказал он, - как думаешь, почему я здесь?
  Тензор подумал.
  - Тебе интересно, - ответил он. - По своей натуре ты - наблюдатель. Ты всегда в стороне, смотришь, следишь за происходящим и, мне кажется, с любопытством ждешь, чем же все это закончиться.
  - Верно, - разочарованно протянул Агамемнон. Он не думал, что Петр столь хорошо разбирается в людях. - Мне интересно. Но я не хочу из-за своего интереса куда-нибудь вляпаться.
  - Разве дружба со мной тебе не пошла на пользу?
  - Ты опять о материальных благах? - поморщился Агамемнон.
  - Конечно, - кивнул Тензор. - О чем же еще? Сдается мне, ты никогда не голодал.
  - Я из Москвы, а не из Эфиопии, - заметил с раздражением Агамемнон.
  - А голодают не только в Эфиопии. Концы с концами еле сводит семьдесят процентов населения нашей великой и могучей родины. Ты отъезжал куда-нибудь в глубинку? Видел, как и чем живут люди?
  - Видел, положим, - ответил Агамемнон, вспомнив о бабушке с поросями. Та жила вроде бы вовсе неплохо.
  Тензор рассмеялся.
  - Нет, - покачал головой он. - Ничего ты не видел.
  - Ну, а тебе что-нибудь дало твое видение? - поинтересовался Агамемнон. - Хоть что-нибудь?
  Тензор задумался.
  - Общее представление, - ответил он. - Общее понятие, как хреново обстоят дела.
  - Но ты ведь ничего не делаешь, чтобы это исправить, - заметил Агамемнон. - Вообще ничего, хотя мог бы.
  - А знаешь, это очень светлая мысль, - внезапно расцвел Тензор. - Пожалуй, организую себе партию к следующим выборам.
  - Партию любителей некромантов?
  - Ага.
  Агамемнону неожиданно надоел глупый и беспредметный спор.
  - Ладно, - сказал он, поднимаясь. - Какое у нас еще на сегодня дело?
  
  
  2.
  
  
  
   Следом за Тензором он спустился вниз по лестнице.
   Полутемная гостиная на удивление оказалась пуста. В углу потрескивал дровами камин и отбрасывал неровные кровавые отблески.
   - Семьдесят три страницы, - бормотал себе под нос Тензор. - У нас уже есть семьдесят три страницы.
   - Не у нас, - уточнил Агамемнон. - У тебя. Нам они ни к черту.
   - Хорошо, - согласился Тензор, - у меня.
   - А где девчонки? - поинтересовался Агамемнон.
   - С Гришей на шопинг очередной укатили, - рассеянно ответил Петр, погруженный в свои мысли.
   Он свернул на лестницу в подвал.
   - А Ваня так и не появлялся?
   - Нет.
   - Совсем он неуправляемым стал. Зачем он сестру-то сжег?
   Тензор пожал плечами, открывая обитую металлом дверь. Сюда они не спускались ни разу.
   - Идиот, - ответил он. - Что с него взять?
   - Не идиот, - поправил его Агамемнон с интересом. - Убийца.
   За дверью тоже оказалась лестница. Только уже освещенная.
   - Что здесь? - спросил Агамемнон.
   - Увидишь.
   Они повернули за угол и Агамемнон замер, пораженный.
   Посередине большого помещения, оборудованного словно операционная, стоял хирургический стол. Под ослепительно яркой лампой на этом столе лежало распластанное тело. Не человека - монстра. Жутковатая голова с шипами-наростами была откинута назад, а фасеточные глаза, смахивающие на стрекозиные, безжизненно уставились в потолок. Из-под белой простыни еще торчала рука. Агамемнон судорожно сглотнул. Трехпалая, страшная, с длинными толстыми многосуставчатыми пальцами и крючковатыми когтями.
   - Это что? - выговорил он.
   - Существо, - остановился Тензор перед столом. - Откуда оно и как называется, значения не имеет. Мне нужна ваша помощь.
   - Я же здесь один в..., - недоуменно начал Агамемнон, но оборвал сам себя, рассмотрев на другом конце операционной сгорбленного Андрея. - В чем?
   - Его необходимо препарировать, - сказал Тензор. - Мне нужен его мозг.
   Агамемнон с сомнением посмотрел на позеленевшего Симонова.
   - Мы же не хирурги, - ответил он.
   - Я в курсе, - кивнул Петр. - Вы будете ассистировать.
   - Я не буду, - твердо сказал Агамемнон. - Еще чего!
   - Его мозг поможет держать Ваню под контролем, - сказал Тензор. - Мы вживим нашему пиротехнику его мозговую ткань.
   - Ага, - кивнул Агамемнон. - Если Ваня вернется.
   - Он вернется, - заверил Тензор. - Обязательно. Так как, поможешь?
   - Нет, - помотал головой Агамемнон.
   - Ты же не хочешь, чтобы Ваня еще кого-нибудь сжег?
   - Нет, - повторил он. - Но пилить твоего монстра я тоже не буду. Ты Житцова оживил, вот теперь с ним и мучайся. Мы в ответе за тех, кого приручили, слышал?
   Тензор посмотрел на Симонова.
   - Ну, а ты? - вкрадчиво поинтересовался он. - Помнишь ли свое обещание?
   Андрей быстро закивал головой.
   - Я... я, конечно, - запинаясь, ответил он. - Я, всегда.
   Его дрожащие руки быстро замелькали в воздухе. Агамемнону вообще показалось, что Симонов вот-вот хлопнется в обморок. И ему внезапно стало жаль парня. Любовь,- подумал он растроганно.- На что мы готовы пойти ради нее?
   - Ладно, - вслух произнес Агамемнон. - Не надо, Андрей. Ты иди наверх, приляг, отдохни. Я здесь побуду ассистентом, - он со злостью повернулся к Тензору. - Где мой халат и что тут пилить надо?
  
  
  
  
  Анатолий Кравченко
  
  
  
  1.
  
  
  
   Они сидели возле дома Житцова уже почти двое суток. Без сна и без еды толком.
  Анатолий, уныло глядя на опостылевший перекресток, в который раз прикидывал варианты. Он был уверен в появлении Ивана-бомжа.
  Однако, у многих такой уверенности не было.
  - С чего мы решили, что он тут появится? - в который раз поинтересовался Еж.
   - У каждого больного придурка есть своя нора, - привычно разъяснил Анатолий. - Рано или поздно он в нее возвращается.
   - И сколько мы будем ждать?
   - Не знаю. Он объявился недавно. Сомневаюсь, что он уже успел здесь побывать.
   - Ты, правда, считаешь, что он воскрес?
   - Ты запись в архиве видел? - с недоумением посмотрел на него Кравченко. - Видел.
   - И у тебя еще есть вопросы?
   - Но ты уверен, что он - это именно Житцов?
   - Еж, ты меня достал, - заметил спокойно Анатолий. - Здорово достал. Следи лучше за дорогой.
   В рации щелкнуло.
   - Первый, на связь!
   - На связи.
   - Одинокий мужчина движется в вашу сторону. По описанию - Житцов.
   Анатолий посмотрел на часы - для рапорта. Было восемь ноль девять.
   - Наконец-то, - подобрался Еж. - Как действовать будем?
   - Двигаемся вдвоем, - повторил Анатолий в сотый раз. - Ты меня прикрываешь, держишься чуть сзади. При малейшем сопротивлении - открываешь огонь по конечностям. Он нам нужен живым. А вообще, давно хотел спросить. Откуда у тебя эта дурацкая привычка постоянно переспрашивать?
   Еж не успел ответить. Из тьмы под свет фонарей выступил невысокий мужчина.
   - Пошли, - кивнул Кравченко.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Все оказалось легко и просто. Житцов совершенно не сопротивлялся.
   На просьбу предъявить документы он ответил радостно:
   - А я вас знаю! Вы меня летом из отделения забирали!
   - Верно, - строго кивнул Анатолий. - Так как насчет документов?
   - Нету, - не меняя тона, ответил Житцов. - Сгорели все.
   - Пойдем, - мотнул головой в сторону машины Кравченко. - Придется проехать с нами.
   - С радостью, - отозвался Житцов и потопал к джипу. - Я люблю кататься.
   Анатолий поймал себя на легком 'дежавю'. Он едва не повторил то, что не успел договорить Ивану еще тогда, летом. Короткое слово: 'Вперед'.
   - Залазь, - Еж открыл заднюю дверь машины.
   - Погоди-ка, - остановил его Кравченко. - Иван, руки подними.
   Анатолий, памятуя лето, не так обыскивал Житцова, как обнюхивал. На морозном воздухе это было легко. Однако, бензином от Ивана совсем не пахло. От него вообще не пахло, словно на том свете (или где он пропадал?) его научили стирать одежду и мыться каждый день. Житцов больше не выглядел бомжом.
   - Ладно, садись, - недовольно кивнул Анатолий. Что-то ему не нравилось. Что-то терзало его изнутри. Ощущение фальшивой легкости? Задержание Житцова, на днях спалившего свою сестру вместе с детьми и мужем, представлялось Кравченко совсем не так.
   Только он сел к Ивану, как позади сверкнула фарами вторая машина. Анатолий невольно поморщился, прикрывая глаза. Оттуда вылез Егор Дремов, присланный еще днем Петровским на усиление.
   - Ну, чего, он? - облокотившись на открытое окно, довольно спросил Егор у Ежа.
   - Сзади сидит, - мотнул головой Еж. - Флегма какая-то. Я так и не понял, зачем столько народа на его поимку согнали.
   - Особо опасный тип, - хохотнул Егор и посмотрел на Кравченко. - Так что, мы свободны, Толь?
   Анатолий чуть было не ответил утвердительно. Но то сомнение, которое грызло его изнутри, сказало: 'Нет'.
   - До офиса доберемся - тогда свободны, - распорядился Анатолий. - А пока - полное внимание.
   - Как скажешь, - разочарованно протянул Дремов. Он пошел к своей машине.
   И тут только Кравченко расслышал рядом с собой странное бормотание. Он покосился на Ивана. Губы того шевелились.
   - Окно закрой! - приказал Ежу Анатолий.
   Тонированное стекло взмыло вверх, отсекая салон от улицы. На мгновение Кравченко показалось, будто бы он оглох. Но бормотание Житцова стало явственнее. Анатолий прислушался.
   Иван Житцов с кем-то спорил, словно бы с самим собой. Он быстро говорил себе под нос, потом смолкал, некоторое время молчал, как бы слушая внутреннего собеседника, а потом снова начинал говорить.
   - ...не хочу я уходить, - тихо бормотал он. - Тут тепло, знакомых старых встретил. Ну, чего ты? Дай покататься...
   - Так поедем или как? - спросил Еж.
   - Тихо! - прикрикнул Кравченко.
   - ... и что? Подумаешь, сжег... Машка плохая была...вредная. Ну, прости... я не буду больше. Каких знакомых встретил? Ну, того молодого человека, который меня из отделения забирал летом, я же тебе рассказывал. Откуда? Узнать откуда? Конечно, сейчас...
   Житцов вышел из своего транса.
   Он вполне вменяемо посмотрел на Анатолия.
   - Меня друг мой спрашивает, - сказал он, - вы сами откуда будете? Из милиции или эф-эс-бэ? Или из какой-то 'Полночи'?
   Кравченко не успел ничего ответить. Вместо него, фыркнув, ответил Еж:
   - Конечно, из 'Полночи', какое к черту эф-эс-бэ?!
   И зимняя ночь превратилась в головокружительный феерический праздник.
  
  
  
  3.
  
  
   Последнее, что внятно запомнил Кравченко, были вновь зашевелившиеся губы Житцова.
   - Из 'Полночи', говорят, - прошептал Иван. - Кому привет?
   - Мой друг просит передать привет какому-то Петровскому, - громко произнес Житцов. - Есть у вас такой?
   Кравченко все сообразил в доли секунды.
   - Еж! - заорал он, распахивая дверь. - Из машины - быстро!
   Еж среагировал мгновенно. Анатолий еще кубарем летел в снег, а Еж уже оказался на дороге, морщась и потирая спину.
   - Ложись! - крикнул ему Кравченко.
   Они едва успели откатиться на несколько десятков метров, как внутри машины что-то ослепительно вспыхнуло. Тяжелый джип подпрыгнул вверх и осел, закачавшись на колесах.
   - Что за...? - ошеломленно начал Еж, но не договорил. Анатолий вовремя ткнул его лицом в снег.
   Машина взорвалась, разбрасывая шипящие осколки в разные стороны. Над головой засвистело. Между ними пронеслось оторванное колесо с чадящей резиной, а в нескольких метрах впереди упал горящий кусок салонной обшивки.
   - А-а! - сдавлено вскрикнул Еж. Кравченко глянул в его сторону. Кривой, издали похожий на ятаган, дымящийся осколок вонзился Ежу прямо в ногу. Он, матерясь от боли, корчась на снегу, обжигая пальцы, пытался его вытащить. Анатолий повернулся к джипу.
   Машины больше не было. Вместо нее на снегу лежал, горел, дымился некий бесформенный кусок чего-то металлического. Двери были выворочены наружу, а крыша вообще отсутствовала. Ее начисто срезало взрывом. Зато в салоне, посередине развороченного джипа... Анатолий открыл рот.
   В салоне, посередине развороченного джипа, в адском огненном пекле сидел и заживо горел Иван Житцов. Он все так же спокойно шевелил губами. Анатолию была прекрасно видна его заторможенная мимика.
   - Не фига себе, - пробормотал рядом Еж, тоже разглядев в центре костра невозмутимого Ивана. - Это как же так?
   Он зажимал рукой хлеставшую из ноги кровь.
   К ним уже бежали. Дремов и кто-то из его группы, Анатолий не разглядел. Он не мог оторвать взгляда от Житцова.
   Иван поднялся.
   Он сделал шаг, второй, третий, сошел с постамента из скрученного металла и спустился на черный мокрый асфальт. Он шел и горел. Но не переставал шевелить губами.
   Еж выхватил пистолет.
   - Сволочь! - закричал он, вздергивая ствол.
   Ночь раскололась выстрелами.
   Раз, два, три! Пули попадали в Ивана и сбивали с размеренного шага. Житцов замирал на мгновение, когда очередная металлическая оса впивалась в тело, но потом упорно продолжал идти.
   - Хватит! - рявкнул Анатолий и треснул Ежа по руке. - Это бессмысленно, не видишь?
   - Но как его остановить? - проорал Еж.
   - А уже не надо, - сказал Дремов.
   Они оглянулись. Иван Житцов исчез. Только что его горящий силуэт вышагивал по заснеженному асфальту, а теперь его не было. Путь испарившегося Ивана чернел на снегу многочисленными проплешинами. Кое-где на них еще горели маленькие островки огня.
   Дремов ошеломленно посмотрел на Анатолия. По его испачканному копотью лицу метались огненные отблески.
   - Ну, что скажешь, Егор? - с горечью произнес Кравченко. - Как по твоей личной шкале? Действительно опасный тип или не очень?
  
  
  
  Матвей Мохов
  
  
  
  1.
  
  
  
  Барс старательно составлял рапорт. Рядом сидел Бузыкин и крутил в руках ручку над листом бумаги с несколькими аккуратными строчками. Он тоже творил.
  - Слышь, Моть, - поднял Пашка голову, - как пишется 'терминатор' или 'терменатор'? Через 'и' или 'е'?
  - А тебе зачем? - поинтересовался Матвей Мохов.
  Он сидел за пультом дежурной смены, закинув ноги на ближайшее кресло. Смена выдалась на удивление спокойная. Ни происшествий тебе, ни ЧП. Так, мелкие неприятности. Всего и делов-то осталось - дотянуть до утра.
  - Понимаешь, - объяснил Бузыкин, - я вот пишу: 'Он проломил стену, как терминатор и вынес Александра Барса, заслуженного охотника за привидениями вместе с двумя килограммами штукатурки прямо на заснеженную улицу'. Так как, через 'и' или 'е'?
  Уши Барса покраснели, но головы он не поднял.
  - Проверочное слово 'терминал', - авторитетно ответил Матвей.
  - Темнота, - заявил Титов. Он строчил рапорт за отдельным столом в углу. - Слово есть такое 'терминатор'. Астрономическое выражение. Граница между светом и тенью называется линией терминатора.
  - Ага, - сказал Пашка и что-то быстро пометил в своем рапорте. - Вот спасибо. А я как раз у тебя насчет следующего предложения уточнить хотел.
  - Какого? - насторожился Титов.
  - А вот, - произнес Бузыкин, - цитирую: 'А ветеран ловли диких вампиров герр Титов выскочил из машины, но не смог вести огонь по причине повышенного скольжения подошв ботинок...' Какая марка твоей обувки, не подскажешь, а?
  - Не помню, - сконфузился Титов, машинально пряча ноги под стол.
  - Уймись, - не поднимая головы, посоветовал Барс.
  - Да я просто...
  - Уймись, - строго повторил он.
  На пульте замигали несколько ламп, и большие въездные ворота стали подниматься.
  Матвей приподнялся почти к самому стеклу.
  - Это кто? - спросил общительный Бузыкин.
  - Кравченко и Дремов, - ответил, не оборачиваясь, Матвей. - Вернулись, слава богу.
  Черный джип осторожно вкатился в гараж и остановился напротив окон дежурки. Из-за опустившегося стекла показалась голова Дремова. Лицо его было почему-то в грязных разводах.
  - Дежурный! - рявкнул он. - Врача из дежурной смены подтяни, ладно? И носилки бы.
  Вот черт, расстроено подумал Матвей. Сглазил.
  - А что стряслось-то? - озабоченно спросил он.
  - Да, Ежа маленько зацепило. Идти сам не может.
  - Живой хоть?
  - Живой, - кивнул Егор и Мохов испытал мгновенное облегчение. - Ты еще машину Кравченко вычеркни, как прибывшую. Ее больше не будет.
  - Как это - не будет?
  - Ну, как? Разнесли нам ее к бениной маме.
  - О как, - только и смог сказать Мохов.
  - Ага, только колеса в разные стороны полетели, - вздохнул Егор.
  - А Толя-то где? - насторожился Матвей. - Жив?
  - Да что ему будет...Кто там у тебя?
  - Барс с группой рапорта строчат.
  - Привет им. Как у них-то прошло?
  - Да, тоже, ничего хорошего.
  - Ясно, - помолчал Дремов. - Так ты как, врача позовешь?
  Матвей хлопнул себя по лбу, кивнул и засуетился перед пультом.
  - Еще одну машину ухлопали, - произнес Бузыкин. - Гальцман повесится, когда узнает.
  - Главное - живы все, - заметил Барс. - А машины - дело наживное.
  - Ага, наживное, - не согласился Пашка. - Знаешь, сколько каждая стоит?
  Барс молча пожал плечами.
  - Интересно, что они в рапорте насчет машины отразят? - никак не мог успокоиться Бузыкин. - Правду или нет?
  - А что, ты в своих часто врешь? - осведомился Титов.
  - Я-то нет, но ведь были прецеденты.
  - Это какие?
  - А вот осеннее нападение на колонну было, - ответил Бузыкин. - Когда братья Ханины зажигали. Там ведь не все отразили, верно?
  Барс закашлялся, скосил страшные глаза на спину Матвея и пнул Бузыкина ногой под столом.
  - Ну, не точно, - быстро поправился Пашка, опомнившись.
  Матвей медленно повернулся.
  - Продолжай, - насупившись, сказал он. - Что же там отразили неверно?
  
  
  
  2.
  
  
  
  - Ты, Моть, главное, не обижайся, - после паузы ответил Барс. - Твои ребята кое-что замяли для ясности.
  - Это что?
   - Ты двоих отправлял догнать машину Ханиных, верно? Ну, когда Ханины уже погибли, а водитель с места свалить решил?
   - Отправлял, - кивнул Матвей. - Корейкина и Званцева. Но они же его не догнали, да?
   - Ну, почему же..., - после паузы возразил Барс. - Догнали. Они трансформировались и, конечно, догнали. Парень с перепугу в кювет слетел. Открыл дверь, бежать пытался. Ну, а Леха со злости и разорвал его в клочья.
   - И почему никто мне об этом не сказал? - помолчав, поинтересовался Матвей.
   - А они вообще никому ничего не сказали, кроме Пашки, - просто объяснил Дима. - Ты же тогда ничего не знал про оборотней, а Петровский сильно не одобряет глупую кровь.
   - Ясно, - поиграв желваками, сказал Матвей. - Спасибо, что хоть сейчас рассказали.
   - Да я-то что? - пожал Барс плечами. - Это, считай, не я рассказал, а Пашка. Ребята, может, и сами бы тебе рассказали, но ты ведь знаешь, уже не могут. Корейкина под обвалом так и не нашли, а Леха в болоте сгинул, когда мы упырей под Самарой обложили. А того водителя звали Андрей Немченко. Я потом в досье фотографию глянул, убедился. Племянник Немченко, Андрей, по кличке Палтус.
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  
  1.
  
  
  
  Андрей по кличке Палтус, родной племянник Вадима Немченко сидел на узкой койке, пристегнутый наручниками к спинке. Впрочем, пристегнута была только одна рука. Второй он ел из большой железной миски, быстро и жадно глотая.
  - Когда тебя последний раз кормили? - нахмурившись, спросил Вадим, поигрывая связкой ключей.
  Он сидел на табуретке напротив племянника.
  - Утром, когда привезли, - Андрей поднял голову от миски.
  - И с тех пор так и сидел?
  - Почему только сидел? Спал.
  - Ты хоть разговаривать начал, как человек, - усмехнулся Немченко. - Может тебе голодание на пользу? Помнится, раньше был такой книжный хит - 'Чудо голодания'.
  - Автор Поль Брэгг, - кивнул Палтус, не отвлекаясь от еды, - Издана в 1991 году.
  - Ого! - искренне удивился Немченко. - Это кто это твою эрудицию так здорово расширил?
  Андрей смолчал.
  Он явно расслышал вопрос, но реакция на него выглядела странной: плечи Палтуса ссутулились, голова склонилась еще ниже, а не прикованная рука заработала быстрее.
  - Не мечи так, подавишься, - посоветовал Немченко. - Ты вспомнил что-нибудь?
  Рука замерла.
  - Нет, - не поднимая головы, ответил племянник.
  - Ничего?
  - Ничего.
  - Только автобус и все?
  - И все.
  Немченко откинулся к стене и вытянул ноги.
  - Завтра мы с тобой поедем к мозгоправам, Андрей, - сообщил он. - К надежным, с гарантией. В некую компанию 'Полночь'. Это название пока, конечно же, ничего тебе не говорит. Но это пока, будь спокоен. Они из тебя вытащат все дерьмо. Ты все вспомнишь, мой мальчик. Даже то, что навсегда хотел забыть.
  Андрей молчал.
  - Ясно, - после продолжительной паузы сказал Вадим. - Ты кушай, кушай, не отвлекайся.
  Рука замелькала вновь.
  - Вася! - громко позвал Немченко.
  Через несколько минут Василий Нерко появился в дверях: высокий, статный, с огромными кулачищами и маленькой бритой головой. Вася трудился у Немченко главным тюремщиком и был в этой должности идеален: вопросов не задавал, остроумием не щеголял, отличался примерной исполнительностью. Даже слово из него вытянуть было попросту невозможно. С Немченко, правда, он иногда разговаривал, признавая, как верный пес, хозяина только в нем. Впрочем, слов в лексиконе Васи было немного: да, нет, есть, ага.
  - Что не кормил? - пожурил Немченко. - Команды не было?
  - Ага.
  - В туалет отпускал?
  - Нет.
  - Сними наручник, - приказал Вадим.
  Вася загремел ключами. От его объемной туши в камере стало тесновато.
  - Ладно, - вздохнул Немченко. - Выводи его.
  
  
  
  2.
  
  
  
  Вадим всегда подозревал, что добрые дела до добра не доведут. Он был в этом почти уверен. Вот сидел бы и сидел племяш, ковырялся бы в своей миске. Нет, выпустили гаденыша по малой нужде. Хотя, с другой стороны, кто же знал, что все так может получиться?
  Палтус сидел смирно, пока Вася снимал наручник. Он не проявлял никакой активности, пока Вася убирал его миску с мясом. Когда Вадим мотнул головой в сторону двери, двигай, мол, племянник молча и покорно поднялся с койки.
  Они вышли из камеры: Палтус, Вася и замыкающим Немченко. Дверь туалета была последней в конце длинного коридора.
  И тут, как назло, у Вадима проснулся телефон.
  - Да? - достал он трубку из пиджака.
  - Это я, шеф, - сказал встревожено Саня. - Что-то Пузырю звоню, а он не отвечает. Уже минут сорок звоню.
  - А ты не с ним разве? - удивился Немченко.
  - Нет... Я их с Баком вместе отправил.
  - Ну, ты и шланг! - возмутился Вадим. - Бак же ранен?
  - Да его задело только. А у меня серьезная причина.
  - И какая?
  - Да, девушка у меня..., - замялся Саня, - заболела.
  - Я сейчас расплачусь, - хохотнул Немченко. - Врешь же опять! Телик, небось, смотришь. Так что же ты от меня хочешь, друг мой?
  - Может, случилось что? - тяжко вздохнул Саня.
  - Это я, по-твоему, узнавать должен?! - вспылил Вадим. - Не можешь дозвониться, так соберись, оторви задницу от дивана и прокатись до гаража. Понял? Через два часа жду от тебя звонка.
  - Понял, - обиженно ответил Смагин. - Не дозвонюсь - поеду.
  - Дерзай! - выдал напутствие Немченко и отключился. Это было последнее, что он успел сделать.
  Дело в том, что Андрей Палтус, в отличии от своего дяди, за несколько мгновений телефонного разговора успел сделать многое. У самой двери туалета, он резко повернулся к Васе и двинул того ногой прямо в пах. Тюремщик согнулся, зашипев от боли. Кулак Андрея достал кадык своего конвоира. Раздался неприятный хруст и Вася захаркал кровью, уже не чувствуя, что рука Палтуса проворно вытащила у него связку ключей.
  Не зря Немченко в свое время столько внимания уделил физической подготовке племянника - старался превратить Андрея в смертельное оружие. Удалось на все сто. Немченко увидел Андрея, когда выключил телефон. Увидел и остолбенел. Его взгляд охватил сразу всю живописную картину: и племянника, и связку ключей в его руке, и грузное тело Васи в углу с окровавленным раскрытым ртом. Телефон выпал из рук Вадима и гулко ударился о бетонный пол.
  В следующее мгновение в руке Немченко уже был пистолет.
  - Ну, давай! - закричал племянник. - Давай! Дочку убил, теперь моя очередь?
  - Стой! - крикнул Немченко. - Откуда ты про дочь знаешь?! Она мертва?!
  - Я много чего знаю, - произнес Палтус. Он шел на Вадима. Пер как танк, как машина, как бессмертный Маклауд. Расстояние между ними быстро сокращалось.
  - Я выстрелю! - предупредил Вадим. - Тобой управляют, Андрюха! Очнись! Это Тензор, сволочь!
  - Никто мной не управляет, дядя! - ответил Палтус. - Он пытался, когда поднял меня. Когда возвратил. Но не смог. Сказал, что я неудачный эксперимент. И меня списали. Обратно, к тебе! А ты меня в 'Полночь' тащишь?! К Петровскому?! А я не желаю!
  - Не хочешь - не надо! Очнись! Это же я!
  - А это я!
  - Я стреляю, - вскрикнул Вадим, щелкая предохранителем.
  - Давай!
  Первая пуля вошла ему в плечо, когда между ними было около десяти метров. Андрей опрокинулся назад, размазывая кровь по бетону. Несколько мгновений он смотрел на окровавленную руку, потом, вперив в Вадима взгляд, рывком поднялся.
  - Стой, - повторил Немченко. - Я выстрелю снова.
  - Я все равно до тебя дойду.
  Он шел.
  - Это серебро, Андрей.
  - А я не оборотень.
  Он упрямо шел.
  - Где Машка? Ответь мне - она жива?!
  - Она у Тензора.
  У Немченко едва не подкосились ноги. Месяцы бесплодных надежд, тревог, бессонных ночей - она жива! ОНА ЖИВА!!! Господи, спасибо тебе! От такого сногсшибательного известия смысл ответа племянника, до него дошел не сразу.
  - У Тензора? - переспросил Вадим. - Зачем? Где?! Ответь мне и я перестану стрелять!
  - А мне все равно.
  - Андрюша, остановись, - взмолился Немченко. - Я не хочу тебя убивать. Я только что узнал, что Машка жива. Это счастье, это радость! И ее мне ты подарил! Прошу тебя, не надо! Остановись!
  - Нет.
  Вторая пуля ударила Палтуса в правую руку. Она повисла, как плеть. Он пошатнулся, но устоял.
  - Я не хочу убивать тебя! - взвизгнул Немченко.
  - А я не хочу жить.
  Руки Вадима задрожали. Почему-то он вспомнил друг, как крестили маленького Андрюшку, каким тот был взрослым и строгим на родительских похоронах, как... Картины из прошлой жизни мелькали перед его глазами словно в калейдоскопе. Он то видел налитые кровью глаза Палтуса, то не видел.
  - Не надо, Андрюша, - попросил он. - Стой, остановись!
  Когда расстояние между ними сократилось до пары метров, Немченко выстрелил ему в грудь. Андрей остановился, замер, покачиваясь, и навзничь упал назад, раскинув руки. Вокруг него стала быстро расползаться кровь.
  Но Немченко этого уже не видел.
  Его душили рыдания.
  Опираясь на стену, он добрался до Палтуса. Присел на колено, смахивая волосы с его лица.
  - Что же ты, Андрюш, - пробормотал он. - Что же ты, племяшка...? Зачем же ты так?
  И вдруг глаза Палтуса открылись.
  Одной рукой он молниеносно вцепился Вадиму в горло, а второй, раненой, хлестко ударил в нос. Бил он ей словно совершенно здоровой.
  - Ч-ч-что...? - прохрипел Немченко, прижатый к стене. У него перед глазами поплыло. Как же так?! Что же это?!
  - Ты забыл дядя, - с ненавистью произнес Андрей. - Что живых мертвецов обычно убивают в голову, - одной рукой он душил Вадима, а другой наносил сокрушительные удары по лицу. В челюсть, в глаз, в нос. И снова, по кругу. - Ты бы хоть фильмы смотрел, что Машка тебе притаскивала. Верные ведь фильмы. Их снимали знающие люди, - в челюсть, в глаз, в нос. - Знаешь, кто я теперь, дядя? Зомби. Оживший мертвец, поднятый твоим любимым Тензором. Ты правда нашел мою машину тогда, на стоянке. И там правда была моя нога. Ее не успели забрать, в начале. А потом Хозяин вернулся и забрал. Благо все оказалось рядом. Но перстень в моей машине уже не лежал. Он лежал в твоем кармане. И тогда Хозяин вообще стер о нем память.
  - Х-х-де-е М-ма-а-ш-ш-ка...? - прохрипел Вадим разбитым ртом, давясь кровью и обломками зубов. Если бы не выпитый в офисе коньяк, он давно бы вырубился от болевого шока.
  - Машка у него, - Снова удары в челюсть, в глаз, в нос. - Только она тебя не помнит. Он ей, так же, как мне подкорректировал память. Твоя дочь тебя не помнит, слышишь? Теперь ее папа - погибший летчик-испытатель. Она сирота теперь, понял?
  Палтус, конечно, зря такое сказал. Он забил бы Немченко окончательно, но вот этого говорить ему не следовало. Он явно недооценил старика. У Немченко был сломан нос, раскрошены зубы, а глаза ничего не видели, заплыв, словно от многочисленных осиных укусов. Губы превратились в кровавые вареники. Но у Немченко еще был порох в пороховницах. И Палтус его случайно поджег. Он только что вернул ему мертвую дочь, а теперь попытался, по глупости, отнять ее обратно.
  - ЧТО??? - взревел Вадим, как раненый медведь и, собрав последние силы, рванулся головой вперед. Его лоб легко сломал нос Андрея.
  - А-а! - откинулся назад племянник, а Немченко уже воткнул пистолет ему в горло.
  - Сю-юта нато-о...? - поинтересовался Вадим, еле шевеля распухшими губами, и два раза нажал на курок. У него не осталось сил нажать в третий. Пистолет вывалился из пальцев. Голова Андрея откинулась, сзади на стене растекались багровые ручьи. Руки обмякли, а ноги задергались в агонии. Немченко с огромным трудом вытянул ногу и, упершись племяннику в живот, неловко оттолкнул того в сторону. Андрей упал набок, как куль, безжизненный, мертвый. Теперь уже окончательно.
  Вот так-то, подумал Вадим. Он даже думал с трудом. В голове путалось, проносились какие-то обрывки, образы. Мысли напоминали телеграфную ленту со сплошными 'тчк'. Живой мертвец. Здорово. Меня. Уделал. Сволочи. Всех. Перебью. За. Машку-у-у!!!
  И это было последнее, что он подумал.
  Коридор внезапно резко наклонился вправо, и Немченко встретился с холодным бетоном разбитым лицом.
  
  
  
  
  Тарас Петровский
  
  
  1.
  
  
   Он сидел за рабочим столом, и ему смертельно хотелось спать. Однако, сегодня никак не получалось. Вначале из-за столкновения у кафе, а потом по вине Кравченко. Да и сводка из Управления оказалась совсем не радостной. Некто спланировал и осуществил дерзкое нападение на Стража.
  Николай Сергеевич из Управления как раз висел на линии, когда в кабинете появились виновники ночных событий в сопровождении дежурного. Матвей Мохов озадаченно поправлял повязку.
  - Тело нашли? - спросил у Николая Сергеевича Петровский, указывая прибывшим на кресла.
  - В том-то и дело, что нет, - расстроено ответил тот. - Ты понимаешь, что это значит?
  - Слабовато, - честно признался Тарас.
  - Скаанджи неуязвимы для любого магического воздействия. И даже мертвые клетки их мозга в теории позволяют осуществлять контроль над существами низшего порядка.
  - Почему в теории?
  - Потому, что Скаанджа невозможно убить.
  - Но убили же.
  - Убили.
  - Контроль за существами низшего магического порядка?
  - Ну, конечно, - ответил Николай Сергеевич. - У тебя, что, Вепря под рукой нет?
  - Нет, к несчастью. Так что, проконсультироваться не с кем.
  - Ладно, - сказал Николай Сергеевич. - Тогда поверь на слово: некто хочет контролировать нежить.
  - Воскрешенную? - забрезжил свет в конце туннеля. - Тензор?
  - Это все надо тщательно обдумать, - помолчав, сказал Николай Сергеевич.
  - Набери мне, как обдумаешь, - попросил Петровский.
  - Обязательно.
  Тарас положил трубку и поднял голову. Только Виктор его сегодня порадовал. Спасти невинную душу удается не каждый день.
   - Эвакуатор машину Кравченко забрал? - спросил у Мохова Петровский.
   - Да.
   - Как Еж?
   - В санчасти. Милкин говорит, что осложнений не будет.
   - Ну, это же не серебро, - кивнул Тарас. - Девушка?
  - Там посложнее. Но я уже срочно вызвал Ганина и остальных.
  - Хорошо, но возьми на контроль это дело - хмуро сказал Петровский и смерил Анатолия взглядом.
   - Рассказывай, - приказал он.
   Пока тот обстоятельно изложил цепь неприятных событий, Петровский набивал трубку. Руки его подрагивали.
   - Отлично провели ночь, - с сарказмом констатировал Тарас, выслушав доклад Кравченко. - Просто прекрасно.
   - Зачем открыли стрельбу? - спросил он. - Разве не ясно было сразу, что остановить Житцова пулями невозможно?
   - Откуда мы могли это знать?
   Петровский мгновение подумал.
   - Действительно, - согласился он и посмотрел на Барса. - Как получилось, что вы упустили девушку?
   - У нас была другая фотография.
  - Так, значит, это Тополев виноват? - уточнил Тарас. - В стрельбе среди бела дня он виноват тоже?
  - Но мы спасли девушку, - ответил Гарин вместо Барса.
  - Вначале похоронили, а потом спасли. Сами ломаем, сами строим. Весь Интернет и телевизионные каналы гудят как улей, - с отвращением сказал Петровский. - 'Новая волна мафиозных разборок', 'Братки еще живы'. Все в таком духе. Я недоволен.
  Но недоволен он был, прежде всего, самим собой.
  - Я ознакомился с рапортами, - произнес Тарас после паузы, кивнув на стопку листов с края стола. - Писать их мы научились. Твоему Бузыкину, Барс, следует в сатиру и юмор податься, наверняка, получится. Каждый его рапорт - шедевр изящного искусства. Зачитываюсь. Цитировать не буду, сам ознакомишься на досуге.
  - Резюме? - спросил Гарин.
  - Я очень недоволен.
  Он несколько раз глубоко затянулся.
  - Во что мы превратили идею? - после паузы спросил Тарас. - В цирк какой-то, клоунаду. Зачем нам нужны спецгруппы? Приставка 'спец' подразумевает лучших бойцов и специалистов. Сегодня из четырех групп у нас отличились две. У одной какие-то братки из под носа увели важную свидетельницу. А вторая не смогла остановить ожившего мертвеца.
  - Никто не знает, как их останавливать, - сказал Кравченко.
  Петровский тяжело вздохнул.
  - Завтра к нам приедет Немченко со своим племянником, - сообщил он. - После сегодняшнего столкновения в кафе и истории с Татьяной, я хочу, чтобы Вадим Дмитриевич был встречен достойно. Но на этот раз без проколов! Мне нужен его племянник! А Немченко и прибывших с ним людей необходимо тщательно изолировать. Старшим по операции назначается Гарин. Готовность к десяти ноль-ноль.
  - Значит, мы не будем с ним договариваться? - спросил Виктор.
  - Больше - нет, - ответил Петровский. - Сдается мне, Вадим Дмитриевич не понимает с первого раза. У меня все, - махнул он рукой. - Свободны.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Мобильный телефон проснулся, когда Тарас уже прилег на диване. Несколько мгновений он раздумывал, глядя в потолок подходить или нет. Наконец, победила совесть.
   Он поднялся, подхватив телефон со стола.
   Судя по определителю номера, звонил Немченко.
   Наверное, пронюхал о девушке, подумал Петровский. Не смог дождаться утра, чтобы высказать претензии?
   - Слушаю, - поднял он трубку.
   - Здравствуйте, Тарас Васильевич, - произнес незнакомый голос. - Это Дмитрий Стременников, помощник Вадима Немченко.
   - Знаю.
   - С Вадимом Дмитриевичем случилось несчастье. Поэтому завтра он не сможет быть у вас.
   Очередная уловка, подумал Тарас.
   - Что стряслось? - спросил он.
   - Житейские неурядицы, - не вдаваясь в подробности, ответил Дима. - Он в больнице и очень плох. Я пока толком ничего не знаю. Сейчас еду в больницу разбираться.
   - Он хотел привезти к нам своего племянника.
   Стременников помолчал.
   - Наверное, и привезет, Тарас Васильевич, - сказал он. - После того, как придет в себя. Если придет, - поправился Дима.
   - Вы не понимаете, Дима. Нам очень нужен его племянник.
   - Это не мне решать, Тарас Васильевич.
   - Тогда скажите, где находится Немченко. Я с ним лично поговорю. Поймите, дело не терпит отлагательств.
   - Любое дело может подождать, когда человек при смерти.
   - Значит, так, Дима?
   - Значит, так, Тарас Васильевич, - подтвердил Стременников.
   - Медицинский центр 'Полночи' к вашим услугам, - предложил после паузы Петровский.
   - Я передам, - сказал Дима и отключился.
   Тарас отложил в сторону телефон.
   Что же случилось, подумал он. Немченко узнал о готовящейся горячей встрече? Решил деликатно уклониться?
   Это очень легко выяснить, подумал Петровский. Достаточно посадить секретаршу за телефон на полдня. Скорее всего, это не ложь. Что-то действительно случилось. С Немченко и его племянником. Рука Тензора? Снова?
   Гарин расстроится, подумал он. Но ничего, визит в больницу его точно порадует.
   Он придвинул к себе телефон и набрал номер Федора Ломакина - главного телепата 'Полночи'.
   - Федя, - сказал он, когда тот поднял трубку, - извини, что так поздно. Дело, не терпящее отлагательств.
   - У нас все дела такие, - спросонья отозвался Ломакин. - Что случилось?
   - Помощник Немченко - знакомый персонаж?
   - Нет. А кто такой Немченко?
   - Вадим Дмитриевич Немченко. Помнишь лето?
   - Промзону?
   - Да.
   - Теперь вспомнил. Так, и что?
   - Немченко сейчас в больнице. Но у него коллега есть. Некий Дмитрий Стременников. Так вот, Федь, я очень хочу знать, куда этот парень сейчас поедет. Мне нужен точный адрес больницы, отделение и номер палаты Вадима Немченко.
   - Ночь же на дворе, Тарас Васильевич.
   - Ну, что же делать?
   - Ладно, посмотрю.
   - Не забудешь, Федь? - напомнил Петровский. - Дмитрий Стременников.
  
  
  
  
  Матвей Мохов
  
  
  
  1.
  
  
  
   Таня говорила все еще с трудом.
   Матвей сидел рядом с кроватью на табуретке и конспектировал. Его трясло от злости к безжалостным мясникам и жалости к девушке.
   Молодец, Гарин,- думал он. - Ах, какой же он, все-таки, молодец!
   - Что они от вас хотели? - спросил Матвей.
   - Адрес Пети Авалкина, - разлепила Таня ссохшиеся губы. - Моего институтского друга.
   - Друга? - уточнил Мохов. - Или бойфренда?
   Роман Ганин у мойки громко зазвенел инструментами. Матвей мельком глянул в его сторону. Роман выражал протест всем своим видом. Он был категорически против допроса едва очнувшейся свидетельницы.
   - Роман, нельзя ли нам поговорить наедине? - попросил Мохов.
   - Нельзя, - решительно повернулся тот. - Здоровье пациентки...
   - Можно, - отрезал Матвей. - И немедленно. Здоровье вытекает из ее безопасности. А мы не сможем обеспечить эту безопасность, если не будем хоть что-то знать. Это понятно?
   - Я против, - упрямо возразил Ганин.
   Таня посмотрела на него умоляюще.
   - Пожалуйста, - протянула она. - Очень вас прошу.
   Роман несколько мгновений переводил взгляд с нее на Мохова, потом молча сорвал с рук перчатки и швырнул их в мойку, к инструментам.
  Дверь палаты захлопнулась за его спиной.
   - Спасибо, - посмотрел на девушку Матвей.
   - Я все понимаю, - произнесла та. - У меня еще мама и братик младший есть. Что, если...?
   - Этого не случится, - твердо ответил Мохов. - Даже мысли такие из головы выбросьте. Так, вы сказали им адрес?
   - Пети?
   - Авалкина, - кивнул Матвей.
   - Они его и так знали.
   - Тогда зачем же они вас допрашивали? - удивился Мохов.
   - Они хотели узнать адрес дачи, - ответила Таня.
   - А что, у Пети есть дача?
   - Есть, - кивнула Таня. - Мы туда несколько раз ездили.
   Рука Матвея замерла над листом.
   - И вы им сказали? - боясь спугнуть удачу, тихо спросил он.
   - Не помню, - честно ответила девушка. - Думаю, что нет. Какой смысл? Для меня ничего бы не изменилось. Но я не уверена на все сто, понимаете?
   Вот это выдержка, с восхищением подумал Матвей. Вот это слабый пол!
  - А нам скажите? - поинтересовался осторожно он.
  - А вам Петя разве тоже нужен? - закусила Таня губу.
  - Конечно, - ответил Мохов, быстро соображая. - Вы догадываетесь, что они с ним сделают, если найдут?
  - Не найдут, - неуверенно сказала девушка.
  - Эти - найдут, - заверил ее Матвей. - Поэтому, их необходимо опередить и спасти вашего Петю. А вдруг вы сказали?
  - Вдруг, - неохотно согласилась Таня. И, подумав мгновение, она решительно добавила:
  - Записывайте.
  Мохов не верил своим глазам. Перед ним лежал точный адрес с указанием ориентиров для проезда к дачному кооперативу, где у Тензора, неуловимого сукиного сына, за которым 'Полночь' безуспешно охотилась полгода, оказывается, был дом с участком. Гарин, несомненно, спас очень нужного свидетеля. Ключевую фигуру, которую никак нельзя было потерять.
  - Вы его спасете? - спросила Таня.
  - А как же, - кивнул Матвей, поднимаясь. - Ты, главное, упокойся и отдыхай.
   Распрощавшись с Таней, он почти вылетел в коридор.
   - Ну, - поймал его за локоть Ганин. - Узнал, что хотел?
   Матвей, спохватившись, несколько раз быстро выдохнул, успокаиваясь.
   - Нет, - покачал он головой, стараясь изо всех сил казаться разочарованным. - Девушка действительно не в себе.
   - Я же говорил, - удрученно вздохнул Роман, поднимаясь с банкетки. - После такого шока детей своих начисто забывают.
   - А она помнит, - сказал Мохов. - Она помнит все, что эти сволочи с ней делали. Она говорит только об этом. По-моему, еще немного и она сойдет с ума.
   - Будем чистить память, - решительно сказал Ганин и посмотрел на часы. - Я уже вызвал Тойво. Правда, сам понимаешь, толку от нее после этого никакого не будет.
   - А от нее и сейчас никакого толку, - кивнул Матвей, небрежно складывая листок с заветным адресом. - И Бог с ним, с толком. Главное, верните девочку к жизни.
  
  
  2.
  
  
   Витя Горохов, старый погибший друг вернулся к Матвею совсем недавно. В одну из ночей той памятной холодной осени, когда конвой, возглавляемый Моховым, был безжалостно сожжен и расстрелян покойными братьями Ханиными. Первый раз он пришел к нему домой. Матвей уже путал тьму со светом, а в голове тяжело шумело от выпитого. Поэтому, увидев на фоне черного окна кухни знакомый силуэт, Мохов даже с каким-то облегчением решил, что окончательно свихнулся.
  Потом Виктор стал наведываться регулярно. А через некоторое время Матвей уже не мыслил себя без постоянного и задушевного общения с мертвым другом.
   Витя Горохов рассказывал удивительные вещи. О Князе Тьмы, сошедшем на Землю, о воскрешениях давно умерших, о каких-то артефактах. Иногда задавал вопросы и просил помочь. Конечно, не себе, а другу. Именно ему, сошедшему на Землю Князю Тьмы.
   Вчера Витя поведал о бывшей девушке Князя. О ней, Татьяне Тимофеевой и о боли, поджидавшей ее сегодня.
   - Ублюдки, - стиснул Матвей стакан мертвой хваткой. - Разве нельзя вмешаться, спасти? Почему всегда страдают невинные?!
   - Заставить их страдать много проще, - нахмурился Витя. - Никаких затрат и усилий. Но завтра ты спасешь ее.
   - Я завтра на дежурстве, - ответил Матвей.
   - Вот поэтому тебе и представится шанс.
   И обещанный шанс представился.
   Старый добрый погибший друг уже сидел на подоконнике в туалете, когда Матвей плотно закрыл за собой дверь.
   - Ты звал меня? - спросил Витя.
   - Мы спасли ее, - ответил Мохов. - Конкретнее, Гарин.
   - Вот как? - Горохов потер подбородок. - Молодец, Виктор Петрович. Князь будет ему обязан. И что?
   Матвей достал из кармана сложенный лист.
   - Она дала адрес дачи твоего друга.
   - Она сообщила адрес 'Полночи'?- быстро спросил Витя.
   - Она сообщила его мне, - успокоил Мохов. - Через десять минут у нее сотрут память. Выборочно это делать пока не умеют, поэтому будут стерты события последних нескольких лет. Так что 'Полночь' ничего никогда не узнает.
  - Должностное преступление, - усмехнулся Витька.
  Матвей махнул рукой.
  - Меня беспокоит другое, - озабоченно произнес он. - Вполне возможно, Таня рассказала о доме людям Немченко.
   - Возможно?
   - Ее же пытали.
   Горохов поднял глаза к потолку.
   - Неожиданное осложнение, - произнес он. - И как нам спасти нашего друга?
   - Ты же говорил, он людей оживлять умеет, - напомнил Матвей - А я тебе как-то рассказывал о тайном захоронении 'Полночи'.
   - И что?
   - Там такие орлы лежат - никакой Немченко не справится. Ты помнишь список?
   - А это прекрасная мысль, - помолчав, сказал Витя. - Свежая и оригинальная. Ты, Мотя, - молодец, - он поднялся с подоконника. - Только что ты заработал новые бонусы у Князя Тьмы. И, кстати, очистил от боли разум невинной души.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть третья
  
  
  Тьма возрождения
  
  
  Агамемнон Рождественский
  
  
  
  1.
  
  
  
   Они возились с телом почти до утра.
   В три часа замотанный Агамемнон опрокинул кювету и чуть не наступил на добытый такими мучениями мозг существа. Тензор успел поймать его за ногу.
   - Иди спать, - приказал он. - На сегодня хватит.
   Агамемнон кивнул, сдирая с себя измазанный в зеленой крови халат. Неуверенными шагами поднялся в гостиную.
   Андрей Симонов, свернувшись калачиком, спал на диване у камина. При появлении Агамемнона он поднял голову.
   - Все? - спросил он, словно и не спал вовсе.
   - Да, - облегченно кивнул Агамемнон, падая на край дивана. - Умаялся.
   - Выпить хочешь?
   - Ага.
   Андрей легко поднялся.
   У темного бара зазвенело стекло, и через мгновение высокий стакан оказался в руках Агамемнона. Он сделал глоток. Виски. Ну, что же, сгодится.
   - Почему ты вызвался? - помолчав, спросил Андрей.
   - Потому что ты не смог.
   - С детства боюсь крови, - признался Симонов. - Но все же, почему?
   - Видишь ли, - ответил, подумав, Агамемнон, расслабленно глядя на потрескивающий огонь в камине. - Большая любовь в наше время - редкость. Ромео и Джульетты раздавлены бытом, добычей денег и квартирным вопросом.
   - Мы - нет.
   - Вы - нет, - кивнул Агамемнон.
   Андрей долго смотрел на огонь.
   - Ты думаешь, у нас с Наташей большая любовь? - наконец, спросил он. Словно сам себя спрашивал.
   'Отвечать, нет?' - подумал Агамемнон. У него не осталось сил на дилеммы.
   - По крайней мере, с твоей стороны, - сказал он.
   - Я не могу без нее жить, - просто сказал Андрей. - Ощущение немыслимой потери, которое существует буквально на физическом уровне. Любовь ли это? Не знаю. На ее похоронах мне стало трудно дышать. Я чуть не упал в ее могилу, так было плохо. Мне и теперь бывает плохо, но я отыскал способ не задохнуться. Воспоминания, понимаешь? Я принимаюсь вспоминать ее - и отпускает. У тебя так когда-нибудь было?
   - Нет, - ответил Агамемнон с искренним сожалением. - У меня вообще со слабым полом как-то не клеится.
   - А у меня клеилось, - тихо кивнул Андрей, глядя на огонь. - До Наташи. А сейчас я ни о ком, кроме нее, даже думать не могу. Может быть это болезнь?
   - Может, - пожал плечами Агамемнон и допил виски. - Завидую тебе, если честно. Пережить такое сильное чувство не каждому дано. Ты счастливый человек, Андрюха. Наверное, самый счастливый из всех, кого я знаю.
   - Я буду счастливым, - ответил Симонов, принимая у него пустой стакан. - В тот момент, когда Тензор поднимет ее из могилы.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Сон получился коротким. Вначале его мучили удушливые кошмары, а потом на пороге комнаты возник Тензор и коротко бросил:
   - Подъем.
   Агамемнон сел на кровати. Он нашел тапочки и накинул халат.
   На большом столе в гостиной была разложена какая-то карта. Вокруг нее уже стояли заспанные Гриша с Андреем. Когда Агамемнон спустился вниз по лестнице, Тензор им что-то рассказывал, водя пальцем по карте. Оба внимали.
   - А я не хочу на кладбище, - донеслось до Агамемнона. - Не хочу и не поеду.
   Это митинговал Григорий.
   - Проснулся? - поднял голову Тензор.
   - Ага, - кивнул Агамемнон.
   - Он хочет, что бы мы опять на кладбище ехали, - пожаловался Гриша.
   - Задача простая, - сказал Тензор. - Мне нужен материал.
   - Для чего? - поинтересовался Агамемнон без эмоций.
   - Для оживления Наташи.
   Лицо Симонова задергалось.
   - Она что, как невеста Франкенштейна будет? Из трупов сшитая? - взвился он.
   - Ты дурак, сшитый из трупов, - холодно посмотрел на него Тензор. - Молчи и слушай, - он повернулся к Агамемнону. - Мне нужна охрана. В момент оживления Натальи, у нас скорее всего будут гости. Здесь, у дома мне тоже нужен заслон. А из вас с Григорием телохранители никакие. Все очень просто. Приедем, оглядимся. Кладбище посещаемое, ничего днем делать нельзя. Если успеем, то начнем либо сейчас, утром, либо вечером. Вот участки, которые меня интересуют.
   - Я так понял, что и ты едешь.
   - Конечно, - удивился Тензор. - Кто же их оживлять будет?
   Агамемнон склонился над картой с обведенным квадратом.
   - Восемнадцать могил? - быстро сосчитал он. - Зачем так много?
   - Это необходимый минимум, - заявил Тензор.
   - А потом их куда девать? - влез Гриша. - Я здесь не хочу с мертвяками тусоваться.
   Петр вздохнул, сделал быстрое движение рукой и рот у нумизмата оказался заклеен чем-то белым. Гриша возмущенно замычал, округлив глаза.
   - Их здесь не будет, - сказал Тензор.
   - Я все-таки не понял, - нахмурился Агамемнон. - Ты хочешь, чтобы мы выкопали восемнадцать тел?
   - Нет, Мем, - покачал головой Тензор. - Вы бы до лета трудились. Мне просто нужна ваша компания. А воскрешенные вылезут сами, не волнуйся. Просто им надо показать, как.
   - А ты уверен, что они захотят стать твоими телохранителями? - оглядываясь в поисках кофе, спросил Агамемнон. - Я уже видел двух оживленных. Что-то я не заметил, чтобы Ваня и Андрей Палтус горели желанием ложиться за тебя на амбразуру.
   - Теперь все по-другому, - ответил Тензор. - Теперь все правильно.
   Агамемнон присел.
   - Тот, в подвале? - внезапно понял он.
   - Мы не зря вчера потрудились, - кивнул Тензор. - Отныне все ожившие будут укрощены. И способности, дарованные им Тьмой, теперь под моим контролем.
   - А Наташа? - тихо спросил Симонов.
   - Что - Наташа?
   - Она тоже будет укрощена?
   - А мне ее укрощать нет никакого смысла, - рассмеялся Тензор. - Это будет твоя проблема.
   - А вдруг она тоже получит способности?
   - Может и получит, - пожал плечами Петр. - Но меня это не касается.
   Дверь с веранды скрипнула, и в гостиной появился Ваня Житцов. Что-то напевая себе под нос, он принялся поливать цветы.
   - Утром пришел, - кивнув на Ваню, сказал Симонов. - Я слышал.
   - Что слышал? - прошептал Агамемнон.
   - Как он кричал.
   - Ваня! - позвал Тензор. - Ты теперь будешь себя хорошо вести?
   Житцов обернулся. Правого глаза у Вани больше не было. Вместо него в глазнице пульсировало нечто темное, склизкое, живое. Словно нарост, переплетенный синими венами, уходящими под кожу.
   - Да, - кивнул Ваня.
   Симонов судорожно сглотнул в мертвой тишине.
   - Как видишь, - невозмутимо сказал Тензор. - У укрощения существуют побочные эффекты. Так что я думаю, ты сам с Наташей справишься.
   - Конечно, - быстро ответил Андрей. - Без всяких сомнений.
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  
  Андрюха, конечно, не появился на следующий день.
  Поэтому, Максим с раннего утра направился к другу в 'берлогу'.
  Открывшая дверь тетя Оля показалась ему настолько старой, что он, в душе проклиная самовлюбленного 'воскресителя', совершенно не думающего о матери, постарался свести общение с ней к минимуму.
  Впрочем, она к общению и не стремилась.
  - Проходи, - равнодушно пригласила тетя Оля, открывая дверь.
  - Нам его компьютер нужен, - остановился в прихожей Максим
  - Зачем?
  - Возможно, удастся понять, куда он делся.
  - Забирай, - пожала мать друга плечами и удалилась на кухню.
  Со вчерашнего дня комната Андрея претерпела пугающие изменения.
  Диван был сложен, а постельное белье переехало на кресло, к вороху одежды. На освободившемся месте лежал портрет Натальи в плотном окружении погасших оплывших свечей. По краям высились сколоченные на скорую руку высокие деревянные кресты.
  Андрюха не стал забивать себе голову проблемами поиска материала. Оба креста он собрал из ножек столика, на котором буквально вчера стоял монитор и клавиатура. Остатки стола валялись здесь же, в углу.
  Максим осторожно обошел впечатляющую композицию.
  Его интересовал системный блок Андрюхиного 'Пентиума'. Как объяснил ему Антон Тополев по телефону, сведения по поводу исчезновения друга вполне могли оказаться внутри.
  Максим быстро отцепил провода, подхватил системный блок под мышку и замер. В комнате был кто-то еще.
  Он поднял голову.
  В дверях стояла тетя Оля и остановившимся взглядом смотрела на портрет Натальи. В ее руке дымилась сигарета.
  - Видишь? - спросила она.
  - Да, - кивнул Максим, выпрямляясь.
  - И на что это похоже?
  - На храм, - почему-то ответил Максим.
  - Храм имени ЕЕ, - согласилась тетя Оля. - Я никогда не подозревала, что мой сын умеет так любить. Я даже представить себе не могла, что он на такое способен. Он всегда был немного отстраненным, замкнутым мальчиком. Ты же знаешь, верно?
  - Да.
  - А оказывается под этой отстраненностью, под маской отчуждения бушевали такие чувства. Знаешь, я даже немного рада случившемуся. Ты, наверное, удивлен, но я рада. Если бы не смерть Наташи, я никогда бы не узнала, какой мой сын на самом деле.
  - Мы найдем его - неуверенно сказал Максим. - Андрей обязательно вернется.
  Она помолчала, стряхивая пепел на пол.
  - Я знаю, что вернется, - ответила она. - Только я не знаю, каким.
  
  
  
  2.
  
  
  
  Тополев уже ждал его в кабинете.
  - Проходи, садись, - пригласил он.
  Максим присел в кресло, непроизвольно оглядываясь.
  Кабинет Антона был просторным и аскетически скромным. Большую часть занимал Т- образный стол для совещаний с креслами на тонких металлических ножках, по бокам стояли высокие шкафы с документацией за стеклами, и лишь в углу красовался огромный плазменный видео- моноблок, говоривший о неплохом благосостоянии владельца кабинета. На самом же рабочем столе Тополева царил идеальный порядок, и все тут казалось уместным: и канцелярский набор посередине, и три разноцветных телефона слева, и даже больший монитор, высившийся на правом крыле.
  Над кожаным креслом, в котором обычно сидел Антон, висел больший портрет Билла Гейтса, и Максим, увидев его, вспомнил комнату Андрея. Андрей вот метает в Большого Билла дротики, а Тополев основателя 'Майкрософт' чуть ли не боготворит. Странно... И еще более странно то, что и Антон, и Андрюха в компьютерных делах настоящие профессионалы.
  - Сдал системник? - поинтересовался Антон.
  - Да, - кивнул Максим. - Носову.
  Компьютер Андрея немедленно отправился в 'анатомичку' к начальнику компьютерного отдела.
  - Посмотрим-посмотрим, - потирая руки в предвкушении, сказал Носов. - Паролики-то стоят?
  - Наверное.
  - Так-так, - покивал Носов. - Не знаешь, часом?
  - Откуда?
  - Вот что, Максим, - нахмурился Носов. - Ты мне, будь добр, выпиши на бумажку все, что знаешь о своем друге. В основном интересует числовая информация. Дата рождения, адрес, номер машины, день рождения любимой дев..., - он осекся. Очевидно, Тополев ввел его в курс дела. - Ну, в общем, все, что знаешь.
  - А зачем?
  - Люди часто личные данные используют в качестве паролей, - пояснил Носов. - Это многое бы упростило.
  - Хорошо, - поднялся Максим. - Вы только поосторожнее, ладно?
  Носов кивнул, суетливо подключая провода к системному блоку, а Максим осторожно закрыл за собой дверь.
  - Сдал - это хорошо, - сказал Тополев. - Друг не появлялся и не звонил?
  - Нет. Может быть, ты мне объяснишь, наконец, с чего у тебя вдруг такой интерес проснулся? Или ты всем на свете помогаешь?
  - А мой интерес никогда не спит, - сообщил Антон. - Всем я не помогаю, конечно. Я все-таки не 'Черный плащ'. А насчет интереса... Видишь ли, Макс..., - он замялся на мгновение. - Ты сам сказал слово 'оживление'. А с ним у 'Полночи' связаны кое-какие проблемы.
  - Какие?
  - Чисто познавательно характера, - подчеркнуто равнодушно ответил Тополев. - Этим ответвлением магии у нас никто не занимается. А направление, конечно же, перспективное. Поэтому, сам понимаешь, любая информация или, если повезет, контакт с людьми, умеющими это делать, для нас представляли бы огромный интерес.
  - Только и всего? - разочаровался Максим. - Контакт с людьми? А судьба моего друга? Она кого-нибудь интересует?
  - А как же, - кивнул Тополев. - Конечно, интересует. Меня и тебя.
  - Ясно, - сказал Максим, поднимаясь. - Мне сообщат о результатах 'вскрытия' системника?
  - Сразу, как только будет хоть что-то ясно, - ответил Антон. - А если твой друг внезапно объявится или выйдет на связь - звони.
  
  
  
  3.
  
  
  
   Список для Носова отнял времени больше, чем предполагал Дронов. Мучительно вспоминая совместную юность, Максим все больше приходил к выводу, что цифры окружают нас меньше всего. Слова - да, конечно. А вот цифр, оказывается, не так уж много.
   Исписав мелким почерком лист, Максим, отложил ручку и задумался. Слова Тополева его, почему-то совсем не убедили. Чего-то Антон не договаривал. Может, не хотел посвящать химика в подробности проблем с 'оживлением' (в лаборатории и своих дел хватает, нечего голову пустым забивать), а может, у Максима просто отсутствовал допуск. В этих вопросах Антон был крайне щепетилен.
   Максим набрал номер компьютерного отдела.
   К телефону подошел сам Носов.
   - Составил я список, - сказал Максим. - Немного, но кое-что есть. Знаете, я думаю, основной упор надо на имя его девушки сделать. Он ее боготворил.
   - Разве такое в наше время бывает? - удивился Носов. - Ромео?
   - Почти, - невольно кивнул Дронов. - И история у них такая же - трагическая.
   - Ладно, - сказал Носов. - Попробуем. Но ты листочек-то заноси.
   - Ага
   'Почему любая большая любовь - всегда трагедия, - подумал Максим. - И почему она никогда не бывает счастливой?'
  
  
  
  
  
  Тарас Петровский
  
  
  
  1.
  
  
  
  
   Гарин выглядел здорово расстроенным.
   - Значит, с Немченко случилось несчастье. Опять все насмарку! Может, его в больнице взять? Где он лежит?
  - Я уже подумал об этом, - кивнул Тарас. - Ночью и утром Стременникова пас Федор Ломакин. Как только у нас будет информация, где находится Немченко, мы немедленно нанесем ему визит. Либо попробуем совершить некий обмен, либо возьмем племянника силой.
  - Я не желаю с ними договариваться! - вспылил Гарин. - Ты же сам вчера сказал - больше никаких договоров!
  - Ситуация, как видишь, изменилась со вчерашнего дня.
  - Ты видел, что они сделали с девчонкой? - спросил Виктор. - Их надо истреблять, как блох! Это нелюди.
  - Я видел и знаю, Вик. И меня самого выворачивает наизнанку, когда я думаю, что придется идти на компромиссы с Немченко. Но мне нужен его племянник! Мы сейчас связаны этим по рукам и ногам. Пойми, Вик, если Тензор развернется в полную силу, то едва не замученная девчонка покажется нам и всему городу легким испугом. Ты же слышал, на что способен Ваня Житцов? Нет? Почитай рапорт Кравченко. И это только один убогий бомж. Один! А если он поднимет еще десяток? Да они весь город разнесут в клочья! Нам надо решать. Либо наказание для Немченко, либо поимка Тензора. Вадим от нас все равно никуда не денется. Но сейчас его все-таки лучше держать на нашей стороне.
  - Это не аргумент, - хмуро ответил Гарин.
  - Нет, аргумент! - сказал Тарас.
  - Ладно, - помолчав, согласился Виктор. - Получим мы племянника, что дальше?
  - Глубокое сканирование. Где был, что делал, почему так долго пропадал. В его исчезновении замешан Тензор - я это нутром чую. Пойми, нам этот парень нужен, как воздух. Если Тензор снова объявился, да еще и мертвых принялся оживлять, мы обязаны с тобой предположить, что он готовит удар. Помня слова Немченко, можно говорить с уверенностью, что этот удар направлен против 'Полночи'. Поэтому, мы обязаны его опередить. А ниточка у нас всего одна: племянник Немченко. Спасенная вами девушка, к несчастью, ничего не знает. Ей вчера почистили память после пережитого, и теперь Таня бесполезна. Но, раз люди Немченко ее бросили, она, скорее всего вообще ничего не знала.
  - Я не об этом спрашиваю. Что будет дальше с Немченко?
  - А ты как думаешь? - помолчав, спросил Петровский.
  - Никаких сделок?
  - Никаких.
  - Годится, - кивнул Гарин. - Тогда я пошел готовить наших к выезду. Жду от тебя адрес.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Следующим был Антон Тополев.
   - Почему так получилось с фотографией девушки? - спросил Петровский.
   - Накладки случаются, - ответил Антон. - Кто же знал, что под именем Татьяны Тимофеевой окажется другая?
   - Эта накладка едва не стоила девочке жизни, - недовольно заметил Тарас. - Ладно, что у тебя?
   - Слухи о готовящемся оживлении.
   Петровский нахмурился.
   - А подробнее? - попросил он.
   - Кто-то ищет через Интернет клиентов на воскрешение умерших близких. Сайт называется 'Путь к возвращению'. Обещает гарантированное оживление за некие услуги, суть которых не разглашается. Домен зарегистрирован на ник-нейм Воскреситель.
   - Не пробовал стать клиентом?
   - Временно сайт не работает. На главной странице висит пояснение: 'Закрыты до первого воскрешения'.
   - Мило, - оторопел Петровский. - И когда оно состоится?
   - Очевидно, на днях, - пожал плечами Тополев. - Воскрешать будут девушку, похороненную пять дней назад.
   - Откуда такая информация?
   - Это девушка близкого друга Максима Дронова.
   - Вот тебе раз! Приплыли, - констатировал Тарас. - Я давно ожидал чего-нибудь подобного. Что еще?
   - Товарищ Дронова - Андрей Симонов - вчера исчез. По словам его мамы - уехал встречаться с Воскресителем. Сегодня с утра Максим привез его компьютер к нам в 'анатомичку'. Носов разбирается.
   - Тензор? - посмотрел на него Петровский.
   - Судя по наглости, - однозначно.
   - Так, - произнес Петровский, глянув на часы. - Тут еще кое-что случилось. Вчера некто напал и убил одного из Скаанджей. Николай Сергеевич утверждает, что, скорее всего это тоже дело рук Тензора.
   - Их же невозможно убить, - удивился Тополев.
   - Значит, как-то все-таки можно, - сказал Петровский. - Сам понимаешь, все Управление в панике, Трибунал тоже серьезно озадачен. У меня полночи с ними переговоры велись. Сошлись на одном - Управление готово предоставить нам все резервы для поимки Авалкина.
   - Тогда мы его больше не увидим.
   - Это понятно, - согласился Петровский. - Поэтому, очень тебе прошу, проследи, чтобы не состоялось никаких утечек. Я возможно отъеду. Эту историю с оживлением оставляю тебе на контроль. Держи меня в курсе. Ну, а если Тензор свяжется с Максимом или случится еще что-нибудь из ряда вон - ты знаешь, что делать.
   - Будем объявлять ЧП? - уточнил Тополев.
   - А что нам еще остается? - вздохнул Петровский. - Тензор больше не должен застать нас врасплох.
  
  
  
  
  Агамемнон Рождественский
  
  
  
  1.
  
  
  
   Раннее утро они встречали за пятьдесят километров от Москвы.
   Злой не выспавшийся Гриша глотал энергетик из банки, а Тензор разглагольствовал о судьбах мира. Агамемнон не вмешивался, сосредоточившись на книге. Андрей Симонов тихо помалкивал рядом.
   - Здесь, - наконец, произнес Петр, и машина остановилась. - Прогуляемся?
   Вопрос он адресовал Симонову, но смотрел почему-то на Агамемнона. Тот захлопнул толстый том.
   - Куда? - поинтересовался он.
   - В очень познавательное место, - сказал Тензор.
   - И чего в нем познавательного? - буркнул Григорий. - Кладбище - оно и в Африке - кладбище.
   - Пошли - покажу, - Петр распахнул дверь.
   - Пошли, - равнодушно согласился Агамемнон.
   После вчерашней операции, беседы о настоящей любви и ночных кошмаров ему было абсолютно все равно куда идти. Хоть прямиком в ад.
   Они вылезли в глубокий снег: Агамемнон, Петр и Андрей.
   - Я вас здесь подожду, - крикнул Гриша из салона.
   Тензор пожал плечами.
   На свежем холодном воздухе апатия Агамемнона куда-то улетучилась.
   Зима в пригороде совсем другая, подумал он, двигаясь по тропинке вслед за Петром. Объемная, снежная, холодная. Ледяное сказочное безмолвие приходит вместе с северными ветрами, и мир окунается в него до журчащей ручьями весны. О, как сказал, мысленно хмыкнул он. Становлюсь поэтом? В большом городе зиму не прочувствуешь. Там слишком много грязи, песка на дорогах и разъедающих ботинки химикатов.
   - Приятно думать у лежанки, - процитировал Тензор, думая, очевидно, о том же самом. - А знаешь, не велеть ли в санки кобылку бурую запрячь...
  - Скользя по утреннему снегу, - подхватил Агамемнон и едва не растянулся. Петр ловко поймал его за локоть.
   - Прав был классик, - ехидно заметил он.
   Место подозрительно напоминало то кладбище, где юных кладоискателей поджидали оборотни. Тензор им, конечно, потом разъяснил, кто есть кто. Но ужас от вида безмолвной волчьей стаи запомнился Агамемнону надолго. Он и сейчас вспоминал осеннюю встречу с внутренним содроганием.
   У входа на кладбище толпился народ. Какие-то бабушки, торгаши у лотков с венками и искусственными цветами, хмурые товарищи с большими фотографиями надгробий и памятников. Жизнь, не смотря на девять часов утра, била ключом. Жизнь на кладбище, вновь отметил Агамемнон. Элегантный оксюморон?
   Тензор уверенно шел вглубь кладбищенской аллеи.
   - Чем же интересно это кладбище? - догнал его Агамемнон.
   - Сам увидишь, - ответил Тензор.
   Они быстро прошли по длинной аллее и свернули в узкий проход между оградами. Сюда, очевидно, давно не ступала нога человека. Ботинки утопали в снегу по щиколотки, а вокруг царило белое девственное безмолвие. Агамемнону даже показалось на мгновение, что на кладбище они остались совершенно одни.
   - Я узнал об этом месте случайно, - сказал Тензор. - Скорее, вовремя проявил любознательность.
   Тропинка заканчивалась высокими металлическими воротами без замка. Петр, поднатужившись, отворил их.
   - Заходите, - пригласил он.
   Судя по многочисленным сугробам, кладбище продолжалось и здесь. Только, в отличие от остальной территории, тут, наверное, вообще никогда не убирали.
   Петр прикрыл за собой ворота.
   - Вот, - с какой-то гордостью произнес он. - Любопытствуйте.
   Агамемнон с сомнением поглядел на ровные ряды сугробов. Оград не было и в помине. Все это здорово напоминало кладбище из какого-нибудь американского фильма про героических морских котиков.
   - А, собственно по поводу чего любопытствовать? - осведомился он. - Может быть, сэкономим время?
   Тензор покачал головой и, проваливаясь по колено, полез к ближайшему сугробу. Рукой в перчатке он сбросил снег с обнажившегося серого надгробия.
   - Видишь? - торжественно спросил он, обернувшись к Агамемнону.
   Тот подошел ближе.
   На камне не фигурировало ни имени, ни фамилии. Только лаконичная надпись. Б-009, прочитал Агамемнон.
   - Роботы похоронены, - произнес рядом замирающим шепотом Андрей.
  
  
  
  2.
  
  
  Остальная шершавая поверхность камня утопала в снегу.
   Агамемнон с интересом воззрился на Тензора.
   - Это тоже могила, - кивнул тот. - Здесь похоронен некий Андрей Витальевич Моорс. Человек, считавший, что он вампир и осуществлявший с жертвами соответствующие ритуалы. Официально он убил двадцать три человека. Судя по его словам - тридцать семь.
   - Но почему только номер? - удивился Агамемнон.
   - Некоторые считают, что таким людям не место на обычном кладбище, - пояснил Тензор. - Это место для избранных.
   - Избранных? - выпрямился Агамемнон, оглядывая ряды сугробов. - Ты хотел сказать, для изгоев? Нелюдей? Боже, сколько же их...
   - Это не принципиально, - Тензор выбрался из снежной кучи, топая ногами. - Теорию относительности проходил в школе? Относительно нашего общества - они изгои. Относительно их самих - избранные.
   - Не хотел бы я жить в обществе таких избранных, - в замешательстве произнес Агамемнон. - Зачем мы сюда приперлись? Ты хочешь им показать, как подняться?
   - Именно, - кивнул Тензор. - Это наша грядущая армия.
   Петя Авалкин сошел с ума, подумал Агамемнон. Ни с того, ни с сего - прямо на ровном месте.
   - Чего?! - возмутился он. - Ты думаешь, что говоришь?!
   - Я давно уже все обдумал, - заявил Тензор, глядя на него снисходительно. - Мы поведем их вместе.
   - Куда ты их хочешь вести?! - вскричал Агамемнон. - Петя, очнись! - он, проваливаясь в снег, быстро добрался до соседнего сугроба. Упал на колени, расчистил камень. - Г-012! Кто это?
   - Спирин Василий, - не задумываясь, ответил Тензор. - Каннибализм. Восемь жертв.
   Агамемнон сел прямо в снег, тупо глядя на серый камень.
   - Ты сошел с ума, - произнес он. - Ты хочешь вернуть к жизни этих подонков?
   Ему стало по-настоящему страшно.
   - Да, - кивнул Тензор. - И вы все мне поможете.
  
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  
  1.
  
  
   Телефонный звонок раздался у Максима в кабинете, когда он уже принялся за текущие дела. Он просматривал отчеты лаборатории за последние три дня, многое не мог понять и, поэтому голос его звучал неприветливо.
   - Да? - сдвинув отчеты, поднял Максим трубку.
  - На линии твой знакомый какой-то, - сообщила Катя. - Соединить?
  Неужели Андрюха, подумал Максим. Объявился, гад?
  - Конечно, давай, - оживленно ответил он.
  В трубке что-то звякнуло, возникла музыка - секретарша услужливо перевела звонок в кабинет.
  - Это Дронов? - раздался в трубке довольно приятный, но совершенно незнакомый голос. Голос очень уверенного в себе человека.
   - Да, - растерялся Максим.
  - Вас беспокоит друг вашего товарища, Андрея Симонова. Тензор мое имя. Вас, наверное, уже проинформировали обо мне Тарас Васильевич и еже с ним?
   Максим сжался.
   Никто меня не информировал, подумал он. А должны были?
  - Более-менее, - неопределенно ответил Максим на всякий случай. - Так скажем, отчасти.
  - Отчасти, - повторил Тензор. Даже немного разочарованно. - Странно. Но, бог с ними. Я, собственно, человек, который помогает вашему другу оживить его возлюбленную.
  - И что? Меня, конечно, очень интересует судьба моего друга, верно. А судьба его девушки уже давно решена. Около недели назад. Мы же с вами взрослые люди. Зачем нести бред про оживление? У Андрея - помутнение сознания на почве... ну, вы сами знаете. Это факт. Скажите, где я его могу найти, я приеду, заберу. А дальше, уверен, им должны заняться серьезные психиатры.
  - Вот как? - искренне удивился Тензор. - Значит, утверждаете, что руководство 'Полночи' ввело вас, все-таки в курс дела? Сомневаюсь, Максим. Вы очень плохо информированы.
  - О чем?
  - О том, кто я такой и чем занимаюсь.
  - Наверное, оживлением мертвых людей? - с иронией поинтересовался Дронов.
  - Вот именно, - твердо ответил Тензор. - И я не понимаю, почему в вашем голосе столько сарказма.
  - Потому что я - взрослый человек, - отрезал Дронов. - Потому, что я не верю в сказки. Потому, что...
  - Потому, что вы сами - оборотень? - вкрадчиво подсказал Тензор.
  Максим замер на полуслове. Откуда он может знать, подумал Дронов в сильном замешательстве. Это же закрытая информация даже на территории 'Полночи'. Это тайна за семью печатями. Откуда?
  - Разве оборотни не персонажи сказок и второсортных ужастиков? - продолжил Тензор. - Разве вы сами можете существовать?
  Провокация, решил Максим. Наверняка что-то где-то разнюхал и теперь пытается взять меня на понт.
  - Я не понимаю, о чем вы говорите, - ответил он сухо. - Кто оборотень? Какой оборотень? Это, вообще-то, рабочий телефон. Мне кажется, вы ошиблись номером. Нам часто звонят сумасшедшие, набирающие номер передачи 'Девятый круг ада'. Цифры похожи.
  - Тогда я попал по адресу, - заявил Тензор. - Вы ведь специалист по аду. Помните, летнюю бойню? Промзону имени Семена Борзова? Совсем небольшую стаю собак?
  Максим ощутил испарину.
  Об этом не мог знать никто, кроме доверенных лиц 'Полночи'. Их можно было пересчитать по пальцам. Человека по имени Тензор в их числе не было.
  - Я не понимаю, о чем вы говорите, - упрямо ответил он.
  - О вашей смерти в Битцевском парке, - невозмутимо произнес Тензор. - О пробуждении в ночном лесу. И об Алене, к которой вы после всего этого направились.
  Максим ждал продолжения, лихорадочно размышляя. Никто в 'Полночи' не мог знать, что последовало после пробуждения. Только Петровский. Но на линии сейчас был не он.
  - Я скажу вам больше, Максим. Благодаря мне вы оказались на свободе. Благодаря мне вы получили тогда передышку. И благодаря мне вы так легко добрались до Борзова и осуществили свою праведную месть.
  - Кто вы? - после паузы спросил Дронов.
  - Практически ваш ангел-хранитель, - усмехнулся Тензор. - А теперь и хранитель вашего друга.
  - Думаю, скорее, демон, - неприязненно заметил Дронов. - Значит, это благодаря вам погибло столько людей, а стандартная процедура инициации превратилась для меня в источник полугодичных ночных кошмаров?
  - Разве вы не желали мести?
  Черт, подумал Максим. Его правда. Не хотел даже, а страстно желал.
  - То есть вы - исполнитель желаний?
  - Отчасти - да. Не всех. Но многих.
  Ладно, подумал Максим. Проехали. В нем искало, но, не находило выход обидное недоумение. Оскорбительное непонимание почему, ему, главному участнику летних событий не рассказали всего до конца. Ни Петровский, ни Тополев. Понятно, допуск, секретность, но все же... Разве не под моим руководством была уничтожена 'Сигма' и фабрика по ее производству?!
  - Зачем вы позвонили? - спросил он. - Для того, что бы сообщить мне все это?
  - Нет, конечно, - заверил Тензор. - По поводу оживления девушки вашего друга.
  - Ее Наталья зовут, - буркнул Максим.
  - Я знаю, - согласился Тензор. - Надеюсь, теперь от понятия 'оживление' вас не трясет?
  - Я слушаю.
  - Но не верите. Почему? Вы же не такой, как все!
  - У меня это все-таки немного не укладывается в голове, - честно признался Максим. - Она мертва уже почти неделю. Бревно, труп, даже не знаю, как назвать, похороненная, закопанная, ледяная. А вы говорите - оживить. Ее, мертвую. И причем так спокойно об этом говорите. Словно человека оживить - это, извините, туалет посетить.
  Тензор рассмеялся.
  - А знаете, - сказал он, отсмеявшись. - С вами чертовски забавно общаться. Поверьте, это комплимент. Конечно, оживление - очень не простое дело. Даже досконально зная технологию, всегда можно споткнуться о подводные камни. Нюансов множество: свежесть тела, степень разрушения, необратимые изменения психики... Их очень много, поверьте. Но я уже основательно набил руку. Собственно, что с того, что девушка мертва? Когда вы выключаете телевизор, для других таких же телевизоров - он становиться мертв. Однако, оживить его - дело нескольких секунд. Что же теперь каждой домохозяйке присваивать лавры Христа?
  - Но, согласитесь... все-таки, люди - не телевизоры...
  - Не соглашусь никогда! А, собственно, что спорить? Завтра вы во всем убедитесь сами. Оживление назначено на завтра, да, Максим. И вы в числе приглашенных. А насчет девушки - не волнуйтесь. Получит ее ваш друг, целой и невредимой, как договаривались. Будут жить дальше счастливо тридцать лет и три года. Я своих обещаний никогда на ветер не бросаю. Вы знаете, где находится ее кладбище?
  - Знаю.
  - Хорошо, - удовлетворенно произнес Тензор. - О конкретном месте и времени встречи я сообщу дополнительно. Договорились, Максим?
  - Да.
  - Тогда прощайте. И, надеюсь, мои услуги вам не понадобятся, - хмыкнул Тензор. - Никогда.
  
  
  
  2.
  
  
  
  
  Максим набрал номер Тополева после нескольких минут тяжких размышлений. Его водили за нос и не рассказывали всего - это очевидно. Но почему? Зачем? Неужели его, Максима, считают в 'Полночи' ненадежным?
  Кому нужны эти тайны?
  - Это Дронов, - сказал Максим, когда Тополев поднял трубку.
  - Слушаю.
  - У меня один-единственный вопрос по поводу 'оживления'.
  - Давай.
  - Кто такой Тензор, Антон?
  На другом конце воцарилось молчание.
  - Антон?
  - Откуда ты знаешь это имя? - совершенно другим тоном спросил Тополев.
  - Узнал только что.
  - Откуда?
  - Я расскажу откуда, - ответил Дронов. - Но прежде ты мне расскажешь, кто он такой и почему так тщательно скрывается его несомненное участие в моей судьбе.
  - Участие в судьбе... что ж, значит, он уже на тебя вышел, - констатировал Антон. - А это означает... Поднимайся ко мне в кабинет, - помолчав, пригласил Тополев. - Разговор о Тензоре - разговор долгий и не телефонный. И приготовься. Участвовать в нем, скорее всего, будет все руководство компании.
  
  
  
  
  
  
  Дмитрий Стременников
  
  
  
  1.
  
  
  
   Немченко лежал на кровати, а вокруг суетились люди в белых халатах.
   Хорошо же тебя отделали,- подумал Дима, присаживаясь на стул рядом. Родственничек или вышедший из повиновения тюремщик Вася? Кто из них?
   - Он в сознании? - посмотрел на ближайшего врача Стременников.
   - Ф полном, - прошамкал, открыв опухшие глаза Немченко. Впрочем, на лице его, как будто ничего не изменилось. Только в глубине сплошной багровой опухоли вдруг что-то заблестело.
   - Оставьте нас, - распорядился Дима, махнув рукой.
   - Ему нельзя гово..., - попытался ему объяснить кто-то.
   - Оставьте, - властно оборвал Стременников.
   Когда они остались в палате одни, Дима подвинул стул поближе.
   - Что случилось? - склонившись к изуродованному лицу, тихо спросил он. - Тебя нашли ребята из дежурки. Ты лежал в обнимку с Палтусом, оба в крови. У него все мозги выбиты. Он напал на тебя?
   - Та, - едва уловимо кивнул Вадим. - Не фитишь, что-о ли? А Фася...?
   - Мертв, - ответил Дима. - Почему Андрей напал на тебя?
   - Еко напра-афил Тен-с-сор...
   - Черт! - выругался Дима, откинувшись на спинку.
   - Он мне ска-а-са-ал..., - начал Вадим, но вдруг смолк, не закончив.
   Блеск в глубине распухших век пропал.
   - Вадя, - осторожно потряс Дима его за локоть. - Вадим?! Что он тебе сказал?!
   Немченко молчал.
   Дима, опрокинув стул, вылетел в коридор. Двое скучающих ребят из охранения вытянулись по стойке 'смирно'.
   - Сестра! - крикнул Стременников. - Да где вы все?!
   Из соседней комнаты вышла невозмутимая женщина в белом халате.
   - Он...
   - Он просто потерял сознание, - кивнула она. - Большая кровопотеря и множественные переломы. Он очнется, не беспокойтесь. Вас же предупреждали.
   Стременников вытер испарину.
   - А я подумал...
   - Не думайте, - улыбнулась женщина. - Кто это его так отделал?
   - Родственник, - вздохнул Дима. - Любимый племянник.
   Ребята у дверей многозначительно переглянулись.
   - Бдите! - оглядел их напоследок Стременников.
  В общем-то, это даже гуманно, что Вадим так вовремя вырубился, подумал Дима, вышагивая в сторону лифта. Не пришлось ему услышать об исчезновении девушки из гаража. Кто же ей помог, все-таки? Теперь место наверняка засвечено, и многое придется начинать сначала. Конечно, хорошо, что Пузырь и Бак остались живы-здоровы, а не напоролись на засаду. Просто приехали, посмотрели и уехали. Но гаражам все равно - хана! Эх, как же не вовремя...
  Дима имел подозрения насчет таинственных спасителей Тани. Все ладно лепилось одно к одному. Телефонная беседа Петровского и Немченко, потом исчезновение девчонки. Предположим, у 'Полночи' действительно есть телепаты. Предположим, они каким-то образом сумели 'прослушать' Вадима во время разговора. Тогда наверняка они все узнали и о девке, и о гаражах.
  Предлог для звонка Петровскому долго искать не пришлось, он валялся под ногами. И после ночного разговора Стременников окончательно утвердился в своих подозрениях. Немченко несомненно ждал сегодня в 'Полночи' теплый прием. Может быть, и хорошо, что так с ним все получилось?
  Но история с гаражами очень нехорошая!
   В холле перед лифтами Стременникова ждали. Саня и еще один парень, из новичков.
   - Ну, как Вадим Дмитриевич? - озаботился Сашок. - Живой?
   - Да, вроде бы, - пожал Дима плечами. - Он же двужильный, что ему станется? Так, лицо немного разбито. Заживет до очередной свадьбы.
   - Слава богу, - расплылся Саня в улыбке. Он победно посмотрел на своего спутника. - Видишь же, живой!
   Тот развел руками, всем своим видом давая понять, что ничего против этого не имеет.
   - Ладно, - сказал Дима. - Сколько человек оставил в охранении?
   - Двое у палаты, - доложил Сашок. - Двое - у медсестер на всякий случай. И еще двое - внизу, главный вход прикрывают.
   - А проход через приемный покой? - напомнил Стременников.
   - Там - один. Но мы же не можем вообще всю больницу своими людьми нашпиговать? А работать кто будет?
   - А если с Немченко случится что? Кому тогда твоя работа нужна? Добавь еще народа. Заморозь пока временно не раскрученные точки. Из казино наших забери, там и своей охраны хватает. Ну и так, поищи, понял?
   - Когда мы его забрать-то сможем? - спросил с тоской Саня.
   - Мне четко сказали - не транспортабельный он, пока. Дня три-четыре, не больше. Ничего, справимся.
   - А..., - двери лифта распахнулись и слова замерли у Сашка в горле.
   Дима повернул голову и обомлел.
   В кабине стоял Петровский собственной персоной. Дима плоховато знал его в лицо, зато его спутника он знал прекрасно. Перед ним был Виктор Гарин собственной персоной, киллер, частенько выполнявший заказы Немченко и пропавший давным-давно. Если Диме не изменяла память, точно в день исчезновения Машки.
  
  
  
  2.
  
  
   Стременников никогда не слыл боевиком. Однако, за семь лет работы под руководством Немченко, он успел поднахвататься. Не корешков - вершков. Зато с большим, свойственным закоренелым 'ботаникам' прилежанием.
   Поэтому, он даже не заметил, как взведенный пистолет оказался в его руке. Сашок рядом еще не успел закрыть распахнутый рот, а Дима уже держал на мушке Гарина в открывшемся лифте.
   - Медленно, - порекомендовал Дима. - Выходим медленно.
   Двери лифта закрылись.
   Оба замерли напротив Димы: насупившийся Петровский и сосредоточенный Гарин. У Виктора тоже был в руке пистолет. Успел, сволочь, подумал Стременников. Ну, как же, киллер, умелец. Но смертельно опасными были оба. Каждый, по отдельности. И Гарин с пистолетом наизготовку и Петровский с пустыми руками. А у Димы против обоих не было вообще никаких шансов.
   - Где Немченко? - глухо поинтересовался Петровский, глядя себе под ноги.
   - Какая разница? Разве я ночью объяснил не все?
   - Нам надо с ним поговорить, - ответил Гарин.
   - А не о чем говорить. Он без сознания.
   - Мы приведем его в норму, - сказал Петровский. - Мы взяли с собой медика.
   - Вот как? И попутно ваш медик выпотрошит из него все, что можно?
  Гарин и Петровский быстро переглянулись.
  - Мы и так все знаем, - ответил Тарас.
  Значит, я был прав, понял Дима. Что ж, в открытую играть приятнее.
  - Где девка? - спросил он.
   - Разве это сейчас имеет значение? - усмехнулся Петровский. - Что будем делать? Так и будем стоять, как 'Бешенные псы'?
   - Не будем, - ответил Дима. - Вы сейчас сядете обратно в кабину и спуститесь вниз. А потом уедете. Наши люди вас проводят.
   - Мы тоже не одни приехали, - сообщил Гарин. - Можно устроить небольшую войнушку.
   - Где племянник Немченко? - спросил Тарас.
   - С чего вы взяли, что я отвечу?
   - А почему бы и нет? - пожал плечами Петровский. - Это разве тайна?
   Дима не знал, тайна это или нет. И посоветоваться ему было не с кем. Он решил рискнуть.
   - Он мертв, - ответил Стременников. - Вчера он напал на Вадима и был убит.
   Петровский растерянно покачал головой.
   - Так это он Немченко в больничку отправил? - восхитился Гарин, не меняя позы. - Старый добрый квартирный вопрос?
   - Тензор, - кратко ответил Дима, мысленно оценив остроту. - Андрей был всего лишь его руками.
   - Нам нужно осмотреть труп, - озабоченно произнес Петровский. - Возможно, мы сумеем выйти на Тензора.
   - А вот на это мне точно нужно разрешение Немченко. Во-первых, Андрей был его родственником. Во-вторых, обстоятельства его смерти..., - Стременников замялся, подыскивая слово.
   - Деликатны, - ошеломил его Саня кругозором. Он тоже уже достал пистолет.
   - Верно, деликатны, - согласился Дима. - А в-третьих, Вадим будет совсем не рад, если Тензора вы найдете первыми.
   - Уверен, он будет рад, если 'Полночь' не объявит ему войну, - заметил Петровский. - У нас огромные ресурсы и возможности, поверьте, Дима. За одну только чуть не убитую вами девочку вас всех распять надо. А скольких вы еще замучили в своих гаражах? За такие фокусы некоторых товарищей физически ликвидируют. Так что решайте.
   - Ваши предложения? - быстро спросил Стременников.
  - Полное излечение Немченко, - ответил Тарас. - И полный доступ к любой информации, связанной с его дочерью и Тензором. За это - доступ к телу племянника, торжественное обещание, что ничего, похожего на гаражи больше не повториться, плюс достойная компенсация девочке за пережитый ею кошмар. Иначе будет война. Ваши делишки нам уже здорово надоели. Любые отношения окончательно закончатся. Мы не милиция и не ФСБ. Отлов, выслеживание и сбор улик - не наш профиль. Но наказаниями мы частенько занимаемся, и у нас есть свои отработанные методы. И люди, Дима. Главное - люди. Вы ведь, знакомы с возможностями некоторых, верно? Это все. Как, подходит?
  - Насчет девочки, - неуверенно сказал Дима, - этот вопрос я самостоятельно решить не смогу.
  - Это мы решим с самим Вадимом, - кивнул Тарас. - Все остальное, как, годится?
  Стременников бросил взгляд на Сашка. Тот был похож на статую с острова Пасхи - такой же строгий, каменный и непонятный.
  - Как скоро вы сумеете привести Вадима в порядок?
  - Несколько часов.
  Дима щелкнул предохранителем и опустил пистолет.
  - Договорились, - он убрал ствол в кобуру. - Кто поедет за телом?
   Тарас, помедлив, поднял ко рту маленькую рацию.
   - Да? - отозвался оттуда строгий голос.
   - Барс, - сказал Петровский, - бери нашего медика, и поднимайтесь. Племянник Немченко мертв. Тебе придется поехать и снять с него посмертную матрицу.
   - Нет проблем, - отозвался голос. - Говорить можете?
  Петровский посмотрел на Стременникова, потом на Гарина. Виктор едва заметно кивнул, пряча пистолет.
  - Слушаю.
  - Мне только что Тополев звонил. Вам и Гарину надо срочно вернуться. В компании объявлено чрезвычайное положение. Все машины и группы отозваны в главный офис, а в четыре часа оперативное совещание.
  - Тензор? - коротко бросил Тарас.
  - По-моему, да, - неуверенно ответил голос.
  Тарас обвел взглядом Виктора, Диму, Сашка и притихшего новенького.
  - Ну, что же, - сказал он спокойно, вешая рацию на брючный ремень. - Немченко был первой ласточкой. Петя Авалкин вышел на тропу войны.
  
  
  
  
  
  Агамемнон Рождественский
  
  
  1.
  
  
  
  - Время, - сказал Тензор. - Нам пора.
  За городом и смеркалось гораздо быстрее. Последние продавцы уже собирали раскладные столики и паковали товар в большие клетчатые баулы. На заре перестройки в таких, насколько помнил Агамемнон, везли из Китая дрянное и дешевое барахло.
   - Петя, можно на пару слов? - негромко попросил он.
   - Говори.
   - С глазу на глаз.
   Тензор кивнул, открывая дверь. Агамемнон вылез следом.
   Садануть бы тебе промеж лопаток, внезапно подумал он, глядя на Петину спину. Связать и отвезти на принудительное лечение в какой-нибудь отдаленный дурдом. Конечно, ни в тот, в котором я косил от армии. Там для тебя будет слишком комфортно.
   - Слушаю, - резко остановился Тензор, оборачиваясь.
   - Одумайся, Петр, - сказал Агамемнон. - Я тебя как друга прошу.
   - Значит, мы все-таки друзья? - хмыкнул Тензор. - С каких пор?
   - С давних. Очень тебя прошу. Их оживлять нельзя.
   - Почему?
   - Потому что им не место в нашем мире. Пусть остаются там, где лежат.
   - Они мне нужны, - упрямо сказал Петр. - Каждый.
   - Послушай, - раздраженно произнес Агамемнон. - Повеселились и хватит. Ты же очень умный человек.
   - С чего ты взял, что я - человек? - нахмурился Тензор.
   - А кто же ты? - оторопел Агамемнон. - Демон?
   - Опустим, - после паузы ответил Петр. - Что ты от меня хочешь?
   - Я хочу, чтобы мы сейчас сели в машину, вернулись в Москву и забыли это место, как страшный сон. Тебе нужны артефакты? Нет вопросов - будем искать. Тебе необходимы 'Слезы Тьмы'? Обязательно добудем. Все свое везение положу. Только, Петя, умоляю тебя, давай сейчас уедем.
   Внезапно лицо Авалкина стало жестким.
   - Нет, - отрезал он. - Сегодня мы оживим первых восемнадцать.
   - Их нельзя оживлять!
   - Их необходимо оживить, - ответил Тензор стальным голосом
   - Знаешь, что будет? - взорвался Агамемнон. - Ты их поднимешь, ладно. Но ты не сможешь их удержать в узде! С чего ты взял, что эта присоска на глазу из башки мертвого монстра их удержит?!
   - Помнишь семьдесят три страницы? - спросил Петр. - Там про это четко написано.
   - И ты веришь бредням давно окочурившегося мага?
   - Не мага, Мем. Некроманта! А это совершенно разные вещи.
   - Пусть некроманта, - нетерпеливо отмахнулся Агамемнон. - Но ведь все равно нет никаких гарантий!
   - Есть, - упрямо произнес Тензор. - Валуй в свое время управлял легионами нежити. Как ты думаешь, он мог это делать, не контролируя воскрешенных?
   - Не знаю, - ответил Агамемнон. - Я просто боюсь, Тензор. Что устроил Ваня, который, в общем-то, и мухи не обидит, у своей сестры, а? Да, у него не в порядке с головой, но мы считали его тихим! А эти выродки? Ты понимаешь, что они смогут совершить, наделенные каким-нибудь даром, бессмертные, вырвавшиеся из-под твоего контроля? Ты что, Петр?! Зачем ты хочешь вернуть этих монстров в наш мир?!
   Тензор молчал. Холодная, почти физически ощутимая злость окутывала его в морозном воздухе.
   - Ты будешь мне помогать? - глухо прозвучало после долгой паузы.
   - Пообещай, что если возникнет хотя бы подозрение, что они неуправляемы, ты всех уничтожишь.
   - Не я, - внезапно рассмеялся Тензор, - а вы. Думаешь, я вас на экскурсию пригласил?
   - Ты не пообещал, - упрямо напомнил Агамемнон. - Какая разница кто их уничтожит?
   - Клянусь, - торжественно и серьезно произнес Тензор, подняв ладонь правой руки. - Если что-нибудь пойдет не так - мы избавимся от всех восемнадцати.
   - От двадцати, - поправил его Агамемнон с облегчением. - Остался еще Ваня, да и Палтус где-то бродит.
   - Нет, - покачал головой Тензор. - Палтус больше не бродит.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Для верности Тензор выждал еще с час.
  Потом что-то забормотал, воздев руки к потолку машины.
  - Молится? - ткнул локтем Агамемнона Андрей.
  - Нет, - уже посвященный ответил тот. - Сонное заклинание на район накладывает.
  - Начали, - торжественно произнес Тензор.
  Гриша заглушил машину.
  Нас четверо,подумал Агамемнон, двигаясь за Петром по знакомому маршруту. Где-то в Библии я слышал про четверку...
  Вооруженные лопатами и фонариками они вернулись на отгороженное кладбище. Гриша тащил рюкзак с одеялами. Петр плотно закрыл за собой ворота, потом раздал каждому по пистолету.
  - Стрелять умеете? - поинтересовался он.
  - Нет, - ответил Симонов.
  - А что ты вообще умеешь? - внезапно разозлился Тензор.
  - Петр, - попросил Агамемнон, забирая пистолет себе, - отвяжись от парня.
  Тензор быстро глянул в его сторону, но промолчал.
  - Рядом со мной держись, - посоветовал Андрею Агамемнон. - И не паникуй, ладно?
  - Ладно, - кивнул Симонов. Зубы его выбивали мелкую дрожь. - Не буду.
  Тензор поставил на снег прихваченный из машины пластиковый контейнер. Присев, щелкнул замками, открывая крышку. Мозги вчерашнего монстра, понял Агамемнон. Все такие же... зеленые.
  - Я сейчас оживлю первого, - размеренно произнес он. - От вас требуется максимальное внимание. Если воскрешенный не будет мне подчиняться - немедленно стреляйте. Стрелять только в голову, патронов мало. После оживления они обычно некоторое время неповоротливы, так что можно сблизиться почти вплотную.
  Он поднялся, окидывая взглядом надгробные сугробы.
  - Петр, - вкрадчиво зашептал Агамемнон, - давай не с Моорса начнем, а? И не с этого, каннибала. Выбери кого-нибудь попроще.
  - Разумно, - согласился Тензор и, подхватив контейнер, двинулся вдоль ряда могил, проваливаясь в снег. Наконец остановился. - Некий Алексей Робов по кличке Роберт, пойдет? - обернулся он.
  - А сколько на нем...?
  - Три изнасилования и участие в нескольких вооруженных нападениях.
  Гриша рядом нахмурился.
  - Годится, - кивнул Агамемнон.
  - Было бы здорово, если б он не подчинился, - буркнул Григорий, передергивая затвор своего пистолета. Он ненавидел насильников.
  - Ага, - согласился Агамемнон. - Но лучше бы они все не подчинились.
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  
   Ближе к назначенному времени 'большого сбора' в кабинете Тополева начали собираться гости.
   Первым оказался штатный маг компании господин Вепрь.
   Высокий и худой, напоминал он скорее какого-то графа из старого фильма о приведениях, а не специалиста по волшебству. Покрутив идеально выбритой головой, он кивнул Тополеву, Максиму и чинно присел в кресло напротив.
   Знал его Дронов мало, пересекаясь только по работе, но всегда поражался обходительности Вепря и умению слушать собеседника. Говорили, что для него нет ничего невозможного. Говорили так же, что в компанию он пришел сам и что, на собеседовании у Петровского он поразил того, с ходу признав в нем оборотня. О Вепре вообще судачили много и охотно. Он был фигурой заметной, своего магического дарования ни от кого не скрывал и часто пользовался его благами в повседневной жизни.
   Тарас Васильевич Петровский, руководитель компании, пришел, когда в кабинете уже находилось человек десять.
   Сосредоточенно дымя трубкой, он оглядел собравшихся и, посетовав, что начальник гаража, как обычно, опаздывает, уселся рядом с невысоким крепко сбитым и совершенно незнакомым Максиму человеком.
   Когда же, наконец, в кабинет ворвался шеф транспорта Алек Гальцман и, нервно пощипывая левый ус, присел в углу, Антон Тополев начал совещание.
   Он захлопнул папку, обвел присутствующих взглядом и громко сказал:
   - Ну, начнем.
   Максиму почему-то, вдруг остро захотелось телепортироваться куда-нибудь на Марс.
   - Слушаем тебя, Антон, - нарушил тишину Тарас Васильевич, не выпуская изо рта трубку.
   - У нас возникли проблемы, - без предисловий начал Тополев. - И проблемы эти проистекают от нашего старого знакомого, известного нам, как Тензор. - Судя по реакции в кабинете, имя Тензора было здесь всем известно. - Я хотел бы попросить нашего начальника лаборатории Максима Дронова рассказать коротко о сути проблемы.
   К выступлениям у Максима было отрицательное отношение всегда. Откашлявшись, он лаконично поведал Андрюхину историю. Разумеется, кресты и иконы у него в комнате он решил опустить. Как, впрочем, и свое постыдное бегство из квартиры друга в первый день.
   - И вообще, честно говоря, - закончил Максим рассказ, - я не понимаю почему, собственно, проблемы возникли у компании. Они возникли у моего друга, это верно, но компания-то тут причем?
   - Антон, - попросил Петровский, - после совещания объясни, пожалуйста, ситуацию мальчику.
   Это прозвучало не обидно, а скорее, по-отечески.
   Антон кивнул.
   - Хочу дополнить сказанное, - сказал Петровский. - На сегодня Тензор уже оживил одного мертвого. С какой целью, пока не ясно. Но в свете вышесказанного Дроновым, думаю, что он тренируется, набивает руку. Готовится к решительному шагу.
   - Мы пытались разобраться с Тензором еще в прошлый раз, осенью, - вдруг жестко произнес сидящий рядом с Тарасом человек. Все посмотрели в его сторону. - Когда цепь нападений на Тараса Васильевича едва не стоила ему жизни.
   - Принцип недоказанности вины, Виктор, - вступил в разговор Вепрь. - Наши улики тогда были однозначно косвенными, а его действия носили скорее подстрекательский характер. Тензор - прирожденный кукловод и интриган. И в тот момент наши решительные контрмеры были бы не гуманны.
   - Гуманность? - посмотрел на него говоривший. - О какой гуманности идет речь, когда нас всех пытаются превратить в марионеток?
   - Э... - произнес Тарас. - Виктор, друг мой, полегче... Конечно, тебе, как руководителю службы безопасности, труднее всех, но тем не менее. Вепрь прав. Нам всем не стоит, все-таки, забывать о Трибунале.
   Виктор поднял вверх руки.
   - Хорошо, - сказал он. - Давайте будем сидеть и ждать, пока во главе этого стола не сядет господин Тензор. А в его ожидании будем рассуждать о гуманизме...
   Так это же Виктор Гарин, сообразил Максим. Начальник службы безопасности.
   Вепрь отчетливо фыркнул.
   - Вы не можете взять этого гаденыша уже несколько месяцев, - сказал он. - Вы, служба безопасности, а не кто-то другой. Мы тратим сумасшедшее количество человеко-часов на контроль его квартиры, на обработку видеозаписей, на слежение за Сетью и возможными местами, где он мог бы объявиться. Не знаю точно сколько, но на его поимку задействованы огромные ресурсы компании. Но где Тензор? Почему он не пойман и не сидит в изоляторе? Почему не передан в Трибунал за свои многочисленные преступления? Почему он спокойно гуляет по городу и даже, как я узнаю сегодня, оживляет какие-то там трупы?
   У Гарина побелел кончик носа. Наверное, от злости, решил Максим.
   - Координаты Тензора нам известны? - спросил Тарас. Он посмотрел на Носова. - Реальные координаты? Вскрытие компьютера пострадавшего что-нибудь дало?
   Носов развел руками.
   - Удалось восстановить немногое, - сказал он. - Короткую переписку Тензора и Симонова. Но это мало что нам дает. Никаких четких контактов, никаких конкретных имен...
   - И это - следы? - усмехнулся Вепрь. - Кому они нужны, такие следы?
  - Мы его сможем взять завтра на кладбище, - хмуро заявил Виктор.
  - С гарантией? - прищурился Вепрь.
  - Да.
  - Рыбка моя, ты понимаешь, о чем говоришь?! - возмутился Табидзе - начальник лаборатории по исследованию некроматерии. Гурама, за его пристрастие к этому словосочетанию, многие в компании так и звали - 'Рыбка моя'. - Как ты можешь гарантировать?! Это же его территория, его время. Да он сто 'Полночей' там, на месте в порошок сотрет!
  - Мы уже перешли на 'ты'? - зло спросил Гарин.
  Табидзе замахал на него руками.
  - Вы не подумайте ничего, Виктор, - сказал Вепрь. - Я прекрасно отношусь к вам и к нашей безопасности в целом. Но меня раздражает, что сотрудники моего отдела не могут спокойно работать. То их куда-то увозят среди ночи, то привлекают для выполнения неких ответственных задач, то, извините, заставляют вообще идти против кодекса. Но, это так, Виктор, к слову. Меня бесит только одно. Волшебное слово, оправдывающее все перечисленное выше. И слово это - Тензор. Поймите, отдел магии создавался не для поимки преступников. У нас и своих забот по горло. Поимкой должна заниматься безопасность.
  - Мы и занимаемся, - ответил Гарин. - Но что делать, если в нашей службе нет штатных магов, Вепрь? Что делать, если я телепатов выпрашиваю у Ломакина, а нейтролизаторы некроматерии - у Табидзе?
  Судя по всему, это был отголосок какого-то давнего спора.
  Петровский поднял руку.
  - Друзья, - произнес он, - мы несколько отвлеклись от предмета сегодняшнего обсуждения. Что мы имеем на сегодняшний день? Первое. Попытку выхода на нашего сотрудника через его ближайшее окружение. Второе. Использование магии для оживления. Третье. Приблизительное место, назначенное самим Тензором. Все прекрасно понимают, против кого направлен удар. Где он конкретно состоится и когда - мы не знаем. Но, уверен, все понимают к чему может привести попустительство. Мне и моей жене это едва не стоило жизни. Поэтому, коротко. Какие будут предложения?
  - Отправьте туда Гарина, - бросил Алек Гальцман. - Пусть воюет!
  - Дронова в изолятор, целее будет!
  - Можно попытаться уничтожить кладбище...
  В кабинете воцарился шум.
  Максим непонимающе покосился на сидевшего рядом главу таможенного отдела, кабинет которого находился по соседству.
  - Олег, - шепотом попросил он, - поясни, бога ради, что происходит, а?
  - Хреновые дела, - так же шепотом произнес спец по таможне. - Ну и замутил же ты кашу, дружище!
  - Да не мутил я ничего... - попытался объяснить Максим, но Олег, обрывая его, поднял палец.
  На фоне общего шума возник тонкий звон стекла. Тополев размеренно постукивал своим 'Паркером' по графину.
  - Слушай, - прошипел Олег Максиму.
  - Тарас Васильевич, - оглядев притихший кабинет и, остановившись взглядом на Петровском, произнес Антон, - я хотел бы рекомендовать карантин.
  В кабинете повисла мертвая тишина.
  Максим понятия не имел, что значит это - 'карантин'. Он заинтересовано огляделся и по вытянувшимся лицам присутствующих понял, что явно ничего хорошего.
  - Антон, дорогой, - раздался голос Гальцмана из угла. Он даже ус свой оставил в покое, - а не слишком ли это крутые меры?
   - Я согласен, - кивнул Виктор из службы безопасности, вроде как избавляя Антона от необходимости ответа. - Полный карантин с момента окончания совещания.
   - И на сколько? - язвительно осведомился Вепрь. - Год, два...?
   - До разрешения кризиса, - твердо ответила безопасность.
   - Я категорически не согласен, - сказал Носов. - У меня жена, дети и внуки... Я не могу безвылазно сидеть в своем кабинете... Наша бдительная безопасность, как всегда, перегибает палку... И я не понимаю, почему вы, Антон, ей попустительствуете из-за какого-то там Тензора...Да-да, - он посмотрел на Виктора, - я категорически не согласен, господин Гарин...
   Виктор заиграл желваками.
   - Когда вы своих внуков строем поведете к Тензору на заклание, - отчетливо произнес он, - вот тогда я на вас с удовольствием погляжу.
   - Кто еще имеет возражения? - поинтересовался Тополев.
   Поднялось несколько неуверенных рук. В том числе - Носова.
   - Я рад, что большинство трезво оценивает степень опасности, - заметил Гарин. - И понимают, что введение карантина не прихоть и не дурь. Это необходимая защитная мера.
   Он кивнул Петровскому:
   - Большинство.
   - Значит, так, - произнес Тарас. - Прения считаю законченными. Антон, - он посмотрел на Тополева, - обеспечь персонал всем необходимым. Виктор, усилить охрану всех объектов компании и главного офиса. Ни одно транспортное средство не должно без моего специального разрешения покидать гараж, - строгий взгляд на приоткрывшего рот Гальцмана. - Все. С сегодняшнего дня, господа, наша компания считается на карантине.
   - Но... - попытался встрять Вепрь.
   - Никаких исключений, - твердо произнес Тарас, поднимаясь. - Ваша поездка будет перенесена. Как, впрочем, - он обвел всех тяжелым взглядом, - и поездки всех остальных.
   - А наши родные, Тарас Васильевич? - осторожно поинтересовался Носов. - С ними-то что?
   - Для родственников членов компании предоставляется круглосуточно охраняемый профилакторий. Организацией перевозки и эвакуацией семей будет заниматься служба безопасности. Все вопросы к ее начальнику, Гарину Виктору Петровичу. К двенадцати ноль-ноль сегодняшнего дня эвакуацию завершить. Все могут быть свободны.
   - Вот, черт... - прошептал Олег у Максима под ухом. - А я только-только с женой помирился.
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
  
   - Значит, ты с ними договорился, - констатировал Вадим, сидя на койке. Он весь был обложен подушками, просто утопал в них.
   Немченко явно чувствовал себя лучше. Появились глаза, губы вновь обрели прежние очертания, а черный страшный кровоподтек на шее вообще рассосался без следа. О прежнем состоянии напоминал лишь нос, в нескольких местах залепленный пластырем.
   Лекарь Петровского сообщил Диме, что основные переломы и разрывы уже удалось устранить. Судя по времени, проведенном Стременниковым у регистрационной стойке за ожиданием, работал он быстро. Магия, потрясенно подумал Дима, когда увидел обновленного Немченко. Или научная фантастика.
   - Да, договорился, - кивнул он.
   - Зачем?
   - Два дня вместо трех недель и нескольких пластических операций, - ответил Дима. - Разве это плохо?
   - Это хорошо, - согласился Вадим. - Это превосходно. Ты, конечно, молодец. Только вот зачем ты отдал им тело Палтуса?
   - Петровский обещал немедленно информировать нас...
   - Дима, Дима, - покачал головой Немченко. - Им Тензор нужен не меньше нашего. А может, и больше. Ты думаешь, что они нам хоть что-то расскажут, зная, что мы немедленно попытаемся его захватить?
   - Думаю, да.
   - А я уверен, что - нет. Если они умеют вытаскивать из трупов хоть какие-то сведения, ты им дал огромное преимущество.
   - Им сейчас не до трупов, - несколько обиженно сказал Стременников. - В 'Полночи' из-за Тензора введено чрезвычайное положение. Он им где-то крупно сумел нагадить.
   - Это они тебе рассказали? - усмехнулся Немченко. - А может, Петровский просто решил разыграть для тебя сложную ситуацию?
   - Да, нет же, Вадим...
   - Хорошо, - оборвал его Немченко. - Давай закончим пустой разговор. Ты справился. Все в норме. Ты теперь езжай в офис. Разберись с текучкой. А завтра я уже буду на ногах, и мы все решим.
   Стременников неуверенно поднялся.
   - Ты, правда, думаешь, что я справился? - спросил он.
   - Правда, - кивнул Вадим. - Никто другой бы не справился лучше. Езжай. И помни главное - Машка жива!
   - Я помню, - улыбнулся Стременников.
   Когда за ним закрылась дверь, Вадим застонал от бессильной злобы. С бешенством стиснул пульт от телевизора и швырнул его в стену. Вцепившись с пододеяльник, с треском разорвал его. Потом откинулся на подушки, облизывая растрескавшиеся губы.
   Один день, подумал он. Даже не день - утро. Меня не было всего одно утро, а Дима, кабинетный червь, успел-таки уже наворочать. Практически сдался на милость Петровского. Провалил все дело. Что теперь делать? Палтус - у 'Полночи'. Гаражи можно смело забыть, свидетельница у них, в моей голове наверняка покопались. Теперь они знают все. Все детали Диминого плана, если, конечно, Стременников их сам не рассказал по доброте душевной. Расчувствовался. Распустил сопли. С каких это пор мы - друзья 'Полночи'? Ага, как же. Волк волку - волк.
  Он с тоской посмотрел на белый потолок.
  Боже, подскажи, взмолился Вадим. Скажи, как? Как мне найти Тензора раньше всех?! Как мне вызволить дочь живой из его лап?!
   Но вместо божественной подсказки на пороге палаты возник лекарь Петровского - дед в серьезном возрасте с благообразной бородой.
   - Процедуры, - объявил он непреклонно. - Будем лечиться?
   - Будем, - вздохнул Немченко и со стоном закрыл глаза.
  
  
  2.
  
  
   Гениальная мысль осенила его уже много после процедур по выздоровлению. Она родилась, словно молния и окончательно сформировалась, когда Вадим принялся изучать принесенные заботливым Стременниковым ДВД - диски.
   Конечно, на 'Матрице' и 'Крепком орешке' с хорошими идеями было туговато, но вот когда взгляд Вадима скользнул ниже, предчувствие внезапного откровения прямо-таки полыхнуло у него внутри. Дима очень удачно сложил два диска рядом. 'Восставший из ада' и 'Место встречи изменить нельзя'. Первое название немедленно возвратило Немченко во вчерашнюю ночь и роковую беседу с племянником, а второе - конкретно локализовало нужный фрагмент разговора.
   От волнения у Вадима захватило дух. Он несколько мгновений посидел, глядя на стопку ДВД-дисков и совсем не видя ее. Перед ним стояло искаженное ненавистью лицо Палтуса, его тонкие губы со злой усмешкой.
   Что говорил ему в ярости любимый племянничек? Он что-то сказал о своей машине.
  
   - Ты и, правда, нашел мою машину тогда, на стоянке, - да вроде бы так. - И там на самом деле была моя оторванная нога.
  Дальше!
  - Ее не успели забрать, в самом начале.
  Так, дальше.
  - А потом Хозяин вернулся и забрал, - надо же Тензора Хозяином называть! Но не это главное.
  Главное - это...
  - Благо все оказалось рядом.
   РЯДОМ!
   Место, где стояла машина и нора Тензора, где он проводил оживление, оказались рядом!
   Но что такое может быть это 'рядом', задумался Вадим. Для нормальных людей 'рядом' - это минут десять, максимум пятнадцать на машине. Хорошо, сделаем скидку на Андрюху, для которого всегда было 'семь верст - не крюк'. Итого, максимум полчаса. Максимум! Немченко вспомнил дорогу до станции, где они с Сашком нашли окровавленную машину. Асфальт был раздолбанный, безобразный. По такой дороге, да еще при наличии множественных переездов, больше сорока-тридцати километров в час не поедешь, если жалеешь машину. А Палтус машину берег. Он даже в боевиках не мог смотреть моменты, когда отличные тачки взрывались, переворачивались, расстреливались. Такие места Андрей всегда проматывал, матерясь. Не даром он свою машину затюнинговал до безумия.
   Итак, получаем радиус около двадцати километров от станции.
   Как насчет плотности населения и обилия дорог? Насколько помнил Вадим, в этом районе нормальных дорог было всего две, и практически вся жизнь протекала вокруг них. А Тензор, эта сволочь, очень любит комфорт. Он не стал бы возводить себе убежище где-нибудь далеко от магазинов, нормального асфальта и цивилизации. Тем более, если собирался в нем находиться круглый год.
   Немченко тихо рассмеялся.
   Больше половины годичного цикла у нас приходится на грязь, слякоть и снег. Причем, обычно, дороги в таком состоянии, что никакой джип не пройдет. Только трактор. Но не будет же утонченный Петя Авалкин гонять на тракторе?
   Получается, что от двадцати километров остается всего километров пять-десять. И всего лишь по двум направлениям.
   А это вполне возможно обыскать за несколько часов. Черт, с ним - пусть на это уйдет день. Но не более. Никак не более!
   Немченко на ощупь нашел телефон у кровати.
   - Дим, - сказал он, когда Стременников поднял трубку, - у нас же есть подробные карты Подмосковья?
  - И в Интернете есть, и так, на бумаге. А зачем?
  - У тебя сейчас как со временем? Сможешь ко мне подъехать?
  - Не вопрос, Вадим, - отозвал Стременников. - Но что за спешка?
  Немченко смолк, формулируя мысль.
  - Мне кажется, я понял, как нам найти Тензора, - ответил он. - И, что самое главное, ГДЕ, Дима.
  - Уверен? - помолчав, с толикой скептицизма спросил Стременников.
  - Да, - твердо сказал Немченко. Он выпрямился на кровати, стиснув кулаки. - Срочно поднимай всех наших. А от тебя мне нужны три вещи: подробнейшая карта Подмосковья, ноутбук с мобильным Интернетом и теплая одежда. Сегодня я выписываюсь.
  
  
  Андрей Симонов
  
  1.
  
  
   Любимая!
   Сегодня я стал свидетелем Чуда.
   Но, по порядку.
   Я уже рассказывал тебе об удивительном кладбище с номерами.
   ОН решил оживить восемнадцать мертвых!
  Слежавшийся снег дрогнул в фонарном свете. Еще раз, еще. Большой сугроб опадал, распадаясь на части. Первой обнажилась надгробная плита. На ней был выбит номер: Д - 102. Потом из-под снега появилась замерзшая земля с засохшими травой и листьями.
   - Присядь, - посоветовал мне мой новый друг со странным именем Агамемнон. - Может быть опасно.
   Я тебе уже рассказывал об этом замечательном человеке, помнишь? Но, хватит, отступлений!
  Словно смерч пронесся по могиле, сбивая снег. Мы оказались возле черной проплешины посреди зимы. Затем земля дрогнула!
   Знаешь, словно, что-то принялось давить на нее снизу.
  Подпрыгнул жухлый осенний лист, второй. Давление превратилось в размеренные мощные удары. По замерзшей земле пробежала трещина. Затем вторая, третья. Наконец, разлетелись в разные стороны первые комья.
   Ледяной панцирь лопнул, вспучился, из-под земли появилась рука. Нечеловеческая, страшная, похожая на реквизит фильма ужасов. Рука вцепилась в замерзший кусок земли и отшвырнула его в сторону.
   Движение продолжалось. Земля дрожала и ломалась, вокруг могилы росла темная куча. Появилась вторая рука. Дело пошло много быстрее. И, наконец, давно погребенный человек выбрался из подземного плена. Он встал на краю опустевшей могилы, пошатываясь.
   Смотреть на него было страшно. Но я смотрел. Истлевшая одежда, фрагменты разложившегося тела, выпирающие белесые кости.
  - Повернись! - громко приказал Тензор.
  Воскрешенный обернулся. Лицо его оказалась еще страшнее, чем тело. Собственно, лица-то и не было. Только череп, зияющий пустыми глазницами и белый оскал зубов. Сверху голову прикрывала полуистлевшая косынка, из тех, что надевают при отпевании в церкви.
  - Стой спокойно! - мой Бог подошел к нему ближе, поднимая руки.
  Вокруг тела воскрешенного заструился зеленый свет. Словно одежда, словно новая кожа. Постепенно из этого зеленого нечто стали проступать контуры вполне человеческого тела. Вначале исчезли кости, и силуэт стал наливаться темно-красным. Такого сочного цвета мне никогда не доводилось видеть. Мясо, сообразил я. Он наращивал мясо. Потом пришла желтизна. Она словно заливала очертания возрождающегося существа. С головы к самому низу. Это рождалась новая кожа. А затем зеленое сияние окончательно пропало.
  Тензор присел и достал из пластмассовой коробки предохранитель. Это я так окрестил ту штуку, которая не позволяет существам выходить из-под контроля. Размяв руками, пристроил его воскрешенному на правый глаз.
  - Кто вы? - глухо и неуверенно спросил тот. - Где я?
  Услышать голос только что восставшего на твоих глазах из могилы - мог ли я когда-нибудь мечтать о таком?
  - Ты вернулся, - ответил ему мой Бог, кидая припасенное одеяло. - Я тебя возвратил.
  - Где мои убийцы? - оглянулся человек, укутываясь. Он яростно сорвал с головы косынку. - Где они?
  - Мы вместе найдем их, - пообещал Тензор. - И отомстим.
  - Хо-ро-шо, - пророкотал теперь уже человек.
  Теперь я окончательно уверен. Любимая! Скоро, совсем скоро мы будем вместе. Сегодня я узнал точную дату. Завтра!
   Я пишу это и не верю самому себе. Неужели завтра я смогу прижать тебя к своей груди, обнять, поцеловать, поднять на руки?! Неужели завтра смогу заглянуть в твои смеющиеся глаза?! Неужели смогу рассказать тебе, как я люблю, и услышать твой голос?!
   Ната!
   Завтра я приду за тобой!
  
  
  2.
  
  
  
  
   И Чудо повторилось восемнадцать раз.
   Двоих мой Бог отправил сразу. В воздухе возникло сияние, превратившееся в ровный круг.
   - Портал, - объяснил мне Агамемнон. - К дому их перекидывает.
   - А мы как же? - спросил я.
   - На машине поедем, - ответил он. - У Тензора и так, наверное, сил не осталось.
   Сияние исчезло.
   Агамемнон оглянулся на окружающие нас безмолвные фигуры в одеялах.
   - А с ними как? - спросил он у Бога.
   - Пошли, - с трудом произнес тот. Два воскрешенных поддерживали его под руки. Практически несли.
   Друг за другом мы вышли к главному входу. Представляю, какие легенды бы родились, увидь нас хоть кто-нибудь!
   Агамемнон, шагавший передо мной внезапно замер. Я чуть не врезался в его спину.
  - Ну, ничего себе! - воскликнул мой друг.
  Я посмотрел, куда он указывал и увидел...
   Нет, Наташ, ты как хочешь, но даже у Богов есть чувство юмора. Оно у них странное, даже какое-то извращенное по нашим меркам, но оно присутствует однозначно.
   Ты не поверишь!
   У главного входа на кладбище, рядом с машиной, на которой мы приехали, стоял вместительный ритуальный автобус! И его водитель - пожилой дядька округлившимися глазами следил через лобовое стекло за нашей процессией.
   - Вот, - сообщил, останавливаясь, Тензор. Говорил он запинаясь, с трудом. - Молодец, не опоздал, во время. Вот, друзья, и наш транспорт.
  
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  
  После совещания в кабинете остались семеро.
  Петровский обвел оставшихся хмурым взглядом.
  - Все мы непосредственно отвечаем за безопасность 'Полночи', - сказал Тарас. - Для того, чтобы не создавать излишней паники, заключительную часть совещания я хотел бы провести в нашем, узком кругу. Поэтому, вернемся к возникшей проблеме... - он посмотрел на Антона. - Что будем решать с Дроновым?
   Максим ощутил некоторый дискомфорт.
   - А я-то что? - спросил он. - Буду ночевать в кабинете... Как и все...
   - Он еще не понял... - констатировал Тополев. - Ты, Максим, теперь самая главная фигура. Почти ферзь на доске.
   - Голый король, - кивнул Гарин. - А попросту, подсадная утка...
   - Тензор должен вновь на тебя выйти, - произнес Петровский, - и он это сделает. Сам или с помощью друга твоего - не суть. Главное, это должно произойти. Ему, конечно, нужен ты, а не твой ненормальный компьютерный гений с мертвой подругой.
   Максим почему-то вспомнил о вонзающемся в переносицу Большого Билла дротике.
   - Мой друг нормален, - сказал он. - И вообще, я мало понимаю, при чем тут я.
   - Твой друг просто подвернулся под руку,- разъяснил Гарин. - Удар готовится по компании... а ты, извини конечно, оказался самым слабым звеном.
   Максим потер лоб. Обидно, все-таки, быть слабым звеном.
   - Знаешь, что будет дальше? - наседал Гарин.
   Максим пожал плечами.
   - Тензор постарается заманить тебя в ловушку... Если не пройдет фокус с другом и... хм... с оживлением его девушки, Тензор примется за твою семью... Одним словом, он будет перебирать близких тебе людей, пока ты сам не придешь к нему...
   - Но почему? Что я ему сделал? Когда мы с ним разговаривали, он сказал массу интересных вещей. Что, якобы, он принимал в летних событиях самое непосредственное участие. Что это из-за него я потерялся в лесу. Что благодаря ему мне удалось выйти на фабрику. И что... - он посмотрел на Петровского. - Это ведь, правда, да? Почему от меня столько всего скрывали? Потому что я - слабое звено? Даже имя-то у него какое-то странное - Тензор... Кто он такой вообще?
   Антон вопросительно посмотрел на Тараса.
   - Расскажи ему, - буркнул тот.
   - Но... - начал было Гарин.
   - Мальчик имеет право знать, - твердо оборвал его Петровский. - Раз уж он вляпался в эту историю. Видишь, сколько у него накопилось вопросов. Давай, Антон, не тяни, рассказывай...
   - Хорошо, Тарас Васильевич, - кивнул Антон.
  
  
  2.
  
  
  Сказки делятся на сказки добрые и сказки страшные.
   Иногда же, бывает, что они плавно переходят друг в друга, меняются местами и путаются. История Антона была как раз из разряда таких, странных сказок.
   Оказывается, не все протекало гладко на магическом небосводе.
   Антон был первым человеком в компании, непосредственно столкнувшимся с Тензором. Посетив Тополева в кабинете, тот сразу расставил все точки над 'и'. Руководство 'Полночи' самоустраняется, а компания переходит под его личный контроль. Тополев сгоряча послал молодого нахала куда подальше.
   Потом возникли проблемы.
   Первое боевое столкновение с Тензором произошло несколько месяцев спустя и закончилось гибелью четверых сотрудников молодой тогда, только начинающей осваивать новый рынок компании. Но и ряды сторонников Тензора сильно поредели.
   Петровский и Тополев решили, что тот решил не связываться.
   Однако, это было большое и непростительное заблуждение.
   Тензор продолжал действовать обходными путями. Он серьезно занялся теневыми операциями против 'Полночи'.
   Он стал причиной, по которой трансформация Максима прошла не в стенах компании, а ночью, в лесу. Виртуозно устроенный поджог отвлек внимание и силы.
   - Ты тогда слабо понимал, что с тобой происходит, - вставил Петровский, - и пер напролом, как танк. Где уж нам было за тобой угнаться. Мы даже у Борзова не успели.
   - Тензор хотел привлечь тебя на свою сторону, - сказал Тополев. - Сделать из тебя послушного монстра. К счастью, это не удалось.
   - А если бы удалось? - спросил Максим.
   - А ты как сам думаешь? - помолчав, ответил Петровский.
   - Но почему от меня все это скрыли?! - возмутился Дронов. - Зачем?!
   - Такое решение принял я, - отрезал Тарас. - Причин множество и не все они рациональны. Но первая и основная - ты химик, Макс. Ты - талантливый химик, кабинетный ученый, а не боевая машина в облике человека. Тебя сделали оборотнем не для того, чтобы ты кромсал наших врагов и участвовал в боевых операциях. Желающих хватает. Тебе таким, согласен, странным образом спасли жизнь. Вот и все, понимаешь? Но другого выхода не было. Разве ты не помнишь, как ты метался, пытаясь самостоятельно этот выход найти?
  - Помню, - кивнул Максим.
  - Неужели эти воспоминания доставляют тебе удовольствие? Разве ты готов повесить на себя бремя новых смертей и не всем доступного знания? Оно тебе надо?
  - Нет, - вздохнул Дронов, поразмыслив. - Мне нравится моя работа и то, чем я занимаюсь в 'Полночи'. Я, если честно, даже об истории с оживлением знать не хотел. И сейчас не хочу. Но так получилось.
  - Тогда реши сам для себя, Макс. Чего ты хочешь и чего - нет. А потом уже начинай требовать и возмущаться, хорошо?
  - Да, - согласился Дронов. - Но теперь я уже хочу знать. Так получилось, что эта история завертелась по моей вине. И я не желаю быть слепым котенком.
  - Договорились, - кивнул Тарас и посмотрел на Тополева. - Продолжай, Антон.
  
  
  
  3.
  
  
  
  
   - Такая вот история, - закончил Антон через полчаса свою странную сказку. - Теперь ты понимаешь, что ему нужен не твой друг. И, в общем-то, даже не ты... Ему нужна компания... И все мы, здесь присутствующие...
   - И для завершения добавлю, - сказал Петровский. - На совещании ты слышал - Тензор одного уже оживил. Возможно и не одного, но мы гарантировано знаем об одном. Вполне вероятно, он примет участие во встрече на кладбище. А теперь то, что пока в компании знают лишь единицы. Этот оживленный - существо, которое мы ни остановить, ни тем более захватить пока не можем. Попытались вчера, но не смогли. Попытка закончилась печально. Нам здорово повезло, что не трагически.
   В кабинете повисла тяжелая тишина.
   - Это значит, что мы беззащитны? - спросил Дронов. Очень ему не понравилась сказочная концовка. Слишком уж она напоминала его летнюю личную бойню.
   - За время существования компании мы, конечно, сталкивались со многими магическими явлениями, - ответил Петровсикй. - Вампиры, хм... оборотни, Толя вот, как-то мумию со своей группой укрощал. Большинство сказок и страшных историй имеют под собой реальную почву. Вспомни на секундочку, сколько в них живет и действует фантастических тварей. Зоопарк целый! Но рано или поздно мы всегда находили возможность остановить обозначившееся зло. Конечно, возможность мы найдем и сейчас. Но сколько на это потребуется времени - вот в чем вопрос?
   - Сказывается отсутствие опыта, - вступил в разговор Вепрь. - Так как некромантов не существует уже очень давно, реальных боевых столкновений с ожившими мертвецами у нас никогда не было. Тензору удалось каким-то образом наделить Житцова - воскрешенного - уникальными способностями. При жизни он боготворил огонь. А после смерти стал этим огнем в человеческом облике. Возможно, Тензор к подобному генезису не имеет никакого отношения. Возможно, склонности человека усиливает и умножает сам Ад. Но это пока только гипотезы и предположения. Из-за отсутствия опыта контактов с возрожденными мы двигаемся на ощупь. Но со стороны отдела магии могу гарантировать одно. К встрече мы постараемся подготовиться.
   - Он назначил встречу на завтра, - произнес Дронов. - Времени совсем нет.
   - Еще не факт, - сказал Гарин. - Может быть, Тензор завтра свяжется с тобой и перенесет встречу. Главное, - не психуй. Будь уверен и спокоен. Не волнуйся ни об Алене, ни о маме. Мы их вывезем. Пойми, ты не один. За твоими плечами вся наша мощь и резервы.
   - А Андрей?
   - Что ты имеешь в виду?
   - А если Тензор убьет его?
   - Зачем? - удивился Петровский. - Андрей для него - песчинка. Его проблему он даже, вполне вероятно, разрешит. Для своего развлечения, от нечего делать. Но встречать на кладбище он будет нас и тебя.
   - Я прикину детали операции, - посмотрел на Тараса Гарин.
  - Прикинь, - кивнул Петровский. - Толя, Барс - на вас племянник Немченко. Антон - как всегда, аналитика. Как он их возрождает, откуда у них уникальные способности, в общем, сам знаешь. Егор тебе поможет. Ну а ты Вепрь, наша последняя надежда. Я совсем не хочу, чтобы наши люди на кладбище оказались в расставленной ловушке с голыми руками. Мне необходимо оружие и знание, как воскрешенных отправлять обратно. И все это мне нужно завтра...
  
  
  
  
  Александр Смагин
  
  
  1.
  
  
   Бак вернулся в машину с двумя мешками продуктов. Вид он имел крайне озадаченный. Поставил мешки на сиденье и недоуменно воззрился на Сашка.
   - Ты чего? - нахмурился Пузырь. - Денег не хватило?
   - Сань, а Сань, - странным голосом произнес Бак, - а ты в приведения веришь?
   Саня увлеченно смотрел повторение футбольной трансляции по переносному телевизору и только отмахнулся.
   - Ты вон, - не оборачиваясь, буркнул он, - с Пузырем пообщайся.
   Тот разбирал пакеты.
   - А чего орешков не взял? - уставился он на закупщика. - Забыл что ли? Нам же всю ночь тут ошиваться.
   - Забыл, - потерянно произнес Бак. - Знаешь, ли... совсем забыл.
   - Да что стряслось-то? - не выдержал Пузырь.
   - Ты Роберта помнишь?
   - Это какого?
   - Ну, Ваньку, черт, фамилию не помню... Кличка Роберт у него была. Он все английский учил по плееру. Везде с ним таскался, а потом в унитаз случайно уронил.
   - А..., - вспомнил Пузырь. - Ну, как же, помню. Но его пришили давно.
   - Да вот и я вроде слышал, - огорченно сказал Бак. - Как дело-то было?
   - А-а, ты же недавно у нас... не знаешь еще. Осенью, - ответил Пузырь, перекидывая через сиденье пакеты с соком. - Мы одного типа отрабатывали и Роберт первый поехал прощупать ситуацию. Его так и не нашли, кстати. А чего?
   - Да ничего, в общем. Только он сейчас в магазине пиво покупает. За мной в очереди человека за четыре стоял.
   Пузырь открыл рот.
   - Слышь, Сань! - позвал он, очухавшись. - Сань!
   - Блин, дадите вы мне матч досмотреть или нет?! - разозлился Сашок. - Не видите - занят я.
   - Бак Роберта в магазине встретил.
   Саня пошкрябал затылок.
   - Не понял, - сказал он. - Нашего, что ли?
   - Ага.
   - А как такое быть может? - задумался Саня. - Его же вальнули. Или он свинтил от нас что ли, гад? Ну-ка, Пузырь, пошли, пройдемся.
   Они вылезли на свежий воздух, застегиваясь.
   Около магазина стояло несколько машин, утонувших в тьме. Тусклый свет единственного фонаря над входной дверью едва освещал пятно в несколько метров. В этом пятне проносились снежинки. Два сизых алкоголика, топтавшиеся рядом, громко решали, что взять на закуску: банку бычков или два яблока. За те несколько мгновений, пока Саня и Пузырь, обходя черные автомобильные силуэты, шли к двери, окончательно победил яблочник. Оба целеустремленно скрылись в магазине, хлопнув на прощание дверью.
   - Постой-ка, - поймал Пузырь за рукав Саню. - Он же нас узнает.
   - И чего?
   - Мы его что, потом сутки тут караулить будем? - здраво рассудил Пузырь. - Или ты в свидетелей хочешь весь магазин пригласить?
   - Погоди-ка, - остановился Сашок возле припаркованной машины. Его взгляд уперся в еле подсвеченный номер. Водитель, уходя, забыл выключить габариты.
   - Чего?
   Саня озадаченно повозил ногой по номеру и присел на корточки. Зачем-то потрогал грязную выхлопную трубу. Потом обошел машину справа и рукавом смахнул грязный снег с пассажирской двери.
   - Не понял! - возмутился он, разгибаясь.
   - Да объясни ты толком! - взорвался Пузырь.
   - Это машина Палтуса, - помолчав, пояснил Сашок. - И машина, и номер. Даже царапина на двери осталась.
  - Ты уверен? - почему-то севшим голосом спросил Пузырь.
  - Конечно, - кивнул Саня. - Я эту 'девятку' отжать хотел, когда Палтус пропал. Думал, ну, на фига она ему теперь? Поэтому знаю ее как родную.
  - Значит, мертвый Роберт рассекает на машине мертвого Палтуса? - совсем сник Пузырь.
  Саня хрустнул кулаками в перчатках.
  - Значит, - недобро повторил он. - Ну, сволочь, держись!
  
  
  
  2.
  
  
  
   Парень вышел из магазина с большим громыхающим мешком, прижатым к груди двумя руками. Сопя от тяжести, он внимательно смотрел себе под ноги.
   - Он? - шепотом поинтересовался Пузырь.
   - А ты не видишь, что ли? - чуть громче прошептал Сашок.
   Роберт пересек маленькую освещенную площадку и, что-то напевая себе под нос, двинулся к машине.
   - Поет, гад, - заметил Пузырь.
   - Ща, допоется, Шаляпин, - ответил Сашок.
   Метрах в трех Роберт махнул рукой. Машина послушно мигнула фарами, выхватив на мгновение из темноты злое Санино лицо. Двери щелкнули, открываясь. Роберт склонился к задней двери, но открыть ее не успел. Саня всем телом прижал его к машине. Бутылки внутри пакета жалобно зазвенели.
   - Привет, сука! - почти ласково произнес ему в ухо Сашок. - Как поживаешь?
   - Кто это? - спокойно удивился Роберт.
   Саня схватил его за шиворот и рывком развернул. Он это проделал с такой скоростью, что едва не стукнулся с Робертом лбами.
   - Узнаешь? - прошел он.
   - Нет, - помотал головой Роберт.
   Саня на мгновение оторопел.
   - Хорош дурака валять, - выступил Пузырь из темноты, поигрывая ножом. - Ты чего гонишь-то? Своих не узнал?
   - Нет.
   Если бы Роберт дернулся, пытаясь освободиться, Саня, конечно, оставил бы все вопросы на потом. Но тот спокойно стоял и с явным недоумением переводил взгляд с Сашка на Пузыря и обратно.
   - Мне бы мешок поставить, - после паузы попросил парень. - Тяжело.
   Саня убрал руки. На него напал столбняк.
   Роберт, как ни в чем ни бывало, открыл заднюю дверь, поставил зазвеневший мешок на сиденье и хлопнул дверью.
   - Я вас не знаю, - повернувшись, флегматично произнес он. - Ни тебя, ни тебя. Вы, наверное, обознались, ребята.
   Ситуацию спас Пузырь.
   - Вот как, - язвительно заметил он. - А машину эту - знаешь?
   Упоминание о 'девятке' Палтуса сразу вывело из ступора Сашка. Два коронных удара - в нос и в пах - последовали незамедлительно. И когда Роберт, хлюпая кровью, сполз по машине вниз, Саня сурово посмотрел на Пузыря:
   - Этого - к нам, - приказал он. - А сам садись в 'девятку', поехали.
  
  
  
  3.
  
  
  
   Они отъехали в соседний темный переулок между двумя развалившимися от времени давно заброшенными домами.
   Однако, разговор получился коротким. Внятную беседу испортил вечно горячившийся Пузырь. Распаленный явным недоумением Роберта и его постоянным 'не знаю', он принялся истерично размахивать ножом у пленного перед носом. Саня не успел остановить разошедшегося дурака. Он отвлекся на мгновение - по телевизору диктор восторженно заорал: 'Гол!' - а когда повернулся, все было кончено.
   Роберт лежал у распахнутых дверей микроавтобуса, из его горла торчал нож, а грудь в темноте казалась лакированной.
   - Ты чего, б..., сделал?! - возмутился Сашок, ткнув Пузыря в зубы. - Он же нам живым нужен был!
   - Поздно, - грустно констатировал Бак, выдергивая нож.
   - Тупой гад! - со злостью сказал Саня. - Дурак! В машину его!
   - А на фига? - потирая челюсть, поинтересовался Пузырь.
   - Что б было 'до фига', - отозвался Сашок. - Что ж мы его, тут бросим?
   Он достал телефон.
   Особой злости к Пузырю он не испытывал. Ему и самому хотелось оборвать все эти глупые 'не знаю'. Как в детском саду, в самом деле. Но дисциплина должна же быть на работе!
   - Я тебя честно предупреждаю, Пузырь, - произнес Саня, набирая номер Немченко. - Шеф на тебя очень обидится. Так что, садись в машину, молись и готовься.
  
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  
  Тензор позвонил уже ближе к ночи.
  Дронов машинально посмотрел на часы. Было почти одиннадцать.
  - Добрый вечер, Максим, - поздоровался интеллигентный некромант. - Это снова вас Тензор беспокоит.
  - Добрый, - буркнул Дронов. Он уже собирался спать. - А меня уже насчет вас просветили. Я в курсе кто вы такой и чего добиваетесь, господин Тензор.
  - Господин?... Хм... Вы что, там, в 'Полночи' поумнели, что ли разом? И чего же я добиваюсь?
  - Если коротко, - сказал Максим, - мне посоветовали, с вами не вязаться.
  - Не вяжись с некромантом, - фыркнул Тензор. - Что ж, Петровский плохого не посоветует. Вам, очевидно, наговорили про меня черт знает что?
  - Э... Я не интересуюсь отношениями нашего руководства с частными лицами, - корректно произнес Максим отрепетированную с Виктором домашнюю заготовку. - Меня интересует лишь судьба моего друга и, отчасти, его девушки. Если имеет смысл упоминать ее в таком контексте. Больше ничего.
  - Ну, что же, - помолчав, сказал Тензор. - Если только так, то - извольте. Завтра в полночь, плюс-минус десять минут, приезжайте за своим другом. Участок двести тринадцать. Это с западной стороны, у леса. Вашему другу и Наталье будет трудно выбраться самим с кладбища в такое время. И еще просьба. Возьмите девушке что-нибудь теплое... Зима на дворе, а у нас, в отличие от, скажем древних народов, не принято хоронить с личным гардеробом. Ну, там шубу или пальто какое-нибудь. В общем, настоятельно прошу. Договорились?
  - Да.
  - И последнее... - Тензор сделал многозначительную паузу. - Конечно, приедете вы не один. Это ясно и мне, и вам. Поэтому, прошу вас передать руководству 'Полночи', а в особенности начальнику вашего костоломного отдела, как его, Гарин, да, кажется, что завтра они просто потеряют время, надеясь, встретится со мной. Я не готов еще засвидетельствовать им свое почтение. Но скоро я сделаю это. Лично.
  - Передам, - кивнул Максим. - Это все?
  Тензор помолчал.
  - Вроде бы, да, - сказал он. - Итак, до завтра.
  
  
  
  2.
  
  
  Дронов еще приходил в себя, когда в его кабинете появился Гарин.
  - Теплая дружеская беседа, - констатировал он с усмешкой. - Тебя очаровали?
  - Да нет... Просто... - Максим развел руками. - Как-то все это в голове не укладывается. Это же событие, переворачивающее все с ног на голову. Все представления о жизни и смерти. А он так спокойно о нем говорит, - Дронов замялся, подбирая слово. - Казенно, что ли?
  - Позерство, - отмахнулся Виктор, присаживаясь на край стола. - Обычное позерство. Значит, все-таки, завтра. Двести тринадцатый участок - это рядом с вторым входом, я уже по плану посмотрел. Тем лучше, не придется плутать по кладбищу.
  - А вы разве тоже поедете?
  - Тебе же нужна машина на кладбище в полночь? Хотел бы я посмотреть на таксиста, готового в такое время по кладбищам шляться. Или ты желаешь пообщаться с Тензором без свидетелей?
  - Нет.
  - Значит - завтра... - Виктор потер руки. - Завтра, наконец-то, мы его накроем.
  - А как же Вепрь?
  - А что - Вепрь?
  - Сумеет ли он найти оружие?
  - Не знаю, - нахмурился Виктор. - Времени, конечно, в обрез. Но я тебе скажу так: Тензора я и голыми руками прищучу.
  - Все, почему-то, думают только о нем, - сказал Максим глухо. - Почему никто из вас не подумает о моем друге, а?
  - Да вытащим мы его, - махнул рукой Гарин.
  - Я не об этом. Я о нем и его девушке...
  - А... А, ты уверен, что Тензор ее действительно оживит? Ты уверен, что после оживления она останется нормальной? Ты же слышал о Житцове сегодня. Ты хотя бы, 'Кладбище домашних животных' читал?
  - Вы любите Кинга? - искренне удивился Максим.
  - До прихода в компанию я вообще редко читал, - признался Виктор. - Теперь - да, начал. Кинга, Лавкрафта, По, Баркера... Мистика и ужасы, одним словом... Надо же говорить с нашими на их языке, верно? Например, Вепрь... Ну, ладно... Так читал, нет?
  - Читал и кино смотрел...
  - И что?
  - Это - выдумка, вот что. А завтра будет реальность. Тем более, что Тензор сказал - оживление человека равносильно включению телевизора. Почему же никто из вас, руководства 'Полночи', не думает о ней и моем друге?
  - Не думает? А что тут думать? Ну, оживит ее Тензор. Заберем их обоих, с другом твоим, а Тензора - в изолятор. Не оживит, так друга твоего одного заберем, а Тензора опять-таки в изолятор. Вот и все, Максим. Просто... Ты, что, серьезно думаешь, все пройдет, как обещал Великий и Ужасный? Ты в детсаду, что ли?
  - А вы думаете, нет?
  - Я уверен, - ответил Виктор. - А уверенность у меня на пустом месте не рождается.
  
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
   Немченко обиделся не на тупого неуравновешенного Пузыря. Он обиделся на не менее тупого Саню.
   Узнав о случившемся, Немченко немедля вышел из себя.
   - Ты что, - заорал Вадим, - не понимаешь, зачем я вас туда отправил?! Вы мне должны найти логово Тензора! А вы, вместо того, что бы проследить, куда направится Роберт, просто его завалили! Это же была не ниточка, а канат!
   - А почему он нас должен был на Тензора вывести? - удивился Сашок. - С какой стати?
   Немченко на мгновение оторопел. А потом сообразил, что впопыхах ни он, ни Дима не проинструктировали никого толком. Дали команду - найти Тензора и все. Ни о том, что Петя Авалкин умеет оживлять мертвых, ни о превращении Палтуса в бессмертного зомби никто в шести группах, посланных на поиски, ничего не знает.
   Вадим мысленно обругал себя последними словами.
   - Ты помнишь, что Роберт погиб? - спросил он у Сани, почти нормальным тоном.
   - Он исчез, - уточнил Сашок.
   - Палтус тоже исчезал, - согласился Немченко. - Хотя на самом деле, его убили. А потом Тензор его оживил.
   - Шеф, - помолчав, сказал Саня, - при всем уважении. Может вы рано вышли из больницы?
   Немченко насупился, но сдержался.
   - Не хами, - терпеливо ответил он. - Лучше слушай, что тебе говорят. Кино про зомби смотрел?
   - Да не люблю я всю эту галиматью!
   - Я тоже не люблю, - сказал Вадим. - Но получается, что это не галиматья. Палтус был зомби. Настоящим зомби из кино, понял?
   - Меня радует, что он оказался не Фредди Крюгером, - заметил Сашок.
   - Знаешь, меня тоже, - усмехнулся Немченко. - И не этим, дебилом в хоккейной маске.
   - Джейсон Вурхис, - авторитетно козырнул Саня познаниями и тут же пояснил. - Моя девушка ужастики очень любит.
   - Ладно, бог с ним, - сказал Вадим. - Тело куда дели?
   - В автобусе. В багажник уложили.
   - Хорошо. Значит, так, Саня. Обзвони всех наших и проинформируй, с кем мы имеем дело. И без шуточек, серьезно! Сколько вы уже домов проверили?
   - Четыре. Ничего пока.
   - Ладно, - закончил Вадим разговор. - Держи меня в курсе, если еще кого-нибудь встретишь.
   Он бросил телефон на панель.
   - Как успехи у остальных? - посмотрел он на Диму.
   - Движутся, - ответил Стременников. Он сидел вооруженный двумя телефонами и с картой на коленях. - Только пока без результата.
   - Быстро только кошки рождаются, - хмыкнул Немченко. Какая-то мысль, засевшая в глубине сознания, не давала ему покоя. Что-то он упустил в разговоре с Саней, о чем-то забыл. То ли спросить, то ли предупредить.
   - Из 'Полночи' не звонили? - спросил он, пытаясь вспомнить о своем упущении.
   - Нет, - с досадой ответил Дима.
   - Позвонят еще, - обнадежил его Немченко, хотя был уверен на все сто, что этого никогда не будет. - Долго же они с Палтусом возятся.
   - Наверное, не быстрый процесс. Все-таки, мертвое тело.
   И тут Немченко понял, что он упустил в разговоре.
   Самое главное. Как же Смагин с парнями сумели окончательно убить ожившего Роберта?
  
  
  2.
  
  
  
   Саня отозвался сразу.
   - Да, шеф?
   - Вы ему в голову стреляли? - спросил Немченко.
   - Зачем?
   - А как же вы его умертвили?
   - Бак в горло ножик воткнул.
   Вот как, недоуменно подумал Вадим. Но мне же ясно сказал Палтус...
   - А он точно мертв? - спросил Немченко. - Проверяли?
   - Шеф, - ответил Саня раздраженно, - о чем разговор? Мертвее некуда. С гарантией.
   - Проверь, - приказал Вадим.
   - Да, зачем?
   - Проверь, говорю! - повысил голос Немченко. - Останови машину и проверь!
   - Ща, - недовольно пробурчал Саня и, отстранившись от трубки, сказал кому-то:
   - Останавливайся.
   - На фига? - расслышал Вадим голос Пузыря.
   - Останови, говорю!
   Хлопнула дверь.
   - Иду, - сообщил Сашок в трубку. На заднем фоне завывал ветер. - Черт!
   - Что случилось? - встревожился Немченко.
   - Чуть не упал, - ответил Саня после паузы. - Скользко.
   Вадим ждал, сидя, как на иголках.
   - Вжи-и-и, - пропела дверь багажника. В трубке зашуршало.
   - Готов! - доложил Саня. - Холодный уже.
   - Пульс проверь!
   - Да какой пульс, шеф! Все горло в крови.
   - Ты проверишь или нет?
   Саня выругался и, очевидно, отложил телефон на пол багажника. В трубке что-то стукнуло, отдаленно засопел Сашок, забираясь к телу. Его сопение удалилось и смолкло совсем.
   Через несколько долгих мгновений, растянувшихся для Немченко в вечность, в телефоне вновь что-то возникло. Какой-то далекий незнакомый звук, живо напомнивший Вадиму визг циркулярной пилы. Звук медленно нарастал, словно бы быстро приближаясь.
   - Готовченко, - снова появился в динамике Санин голос. - Черт, все руки испачкал!
   - Снегом протри, - облегченно сказал Немченко. Звук пилы все приближался, нарастал. - Кто это пилит там у вас?
   - Чего? - не понял Сашок. Его голос уже моментами исчезал за сторонним визгом.
   - Пилить прекратите! - закричал Вадим. - Не слышу ничего!
   - Вы чего... шеф? ...нас ...тишина.
   Немченко все понял.
   - Саня! - прокричал он. - Стреляй ему в голову!
   - Ко...му?
   Визг пилы стал нестерпимым, но Вадим расслышал.
   Он расслышал звон хруст лопающихся стекол и отдаленный вскрик Сашка. В трубке загрохотало, словно телефон выпал из Саниных пальцев и полетел по дороге. Звук отдалился, почти пропал.
   Немченко закрыл глаза, напряженно вслушиваясь.
   - Пу-ух, пу-ух..., - глухо прозвучало в отдалении.
   Это были выстрелы. За ними последовал далекий исступленный крик.
   Снова выстрел. Один. Едва различимый на фоне ветра звук циркулярки пропал. Словно пилу выдернули из розетки.
   Приглушенно хлопнула дверь автобуса. Немченко четко различил приближающиеся шаги по хрустящему снегу. Ближе, ближе. В телефоне зашуршало, несколько раз хлопнуло. А потом раздалось отчетливое человеческое дыхание.
  - Саня? - почти прошептал Вадим. Его прибила испарина.
  На том конце молчали. Дыхание было размеренным, глубоким, словно человек, державший трубку, на самом деле крепко спал.
  - Саня?! - повторил Немченко громче. - Это ты?! Отвечай!
  Трубку молча повесили.
  Вадим несколько мгновений вслушивался в короткие гудки, понимая, но, не принимая, не веря все еще в их гибель. Потом гудки смолки, что-то пискнуло, и механический женский голос произнес стандартное:
  - Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Попробуйте...
  Вадим опустил трубку и закричал, ослепленный ненавистью. Не смотря ни на что, Немченко все-таки любил Смагина. Саня был с ним очень давно.
  
  
  
  
  
  Тарас Петровский
  
  
  
  1.
  
  
  
   Тело Палтуса лежало на хирургическом столе, накрытое окровавленной простыней.
   - Я слушаю тебя, Толя, - присел на табурет Петровский.
   Кравченко повернул к нему монитор.
   - Выводы достаточно неожиданные, Тарас Васильевич, - сказал он. - Согласно вскрытию, некоторые жизненно важные органы Андрея Немченко атрофированы.
   - Как же он жил?
   - Не знаю. Очевидно, его воскресили, Тарас Васильевич.
   - Так...Значит, у нас появился второй, - Петровский посмотрел на монитор. По серому фону неторопливо двигалось нечто размытое извивающееся. - А это что за гадость?
   - Слепки посмертной матрицы, - пояснил Кравченко. - Картинка уверенная, четкая. Однако, никакой информации в ней нет.
   - Или мы не умеем снимать матрицу с воскрешенных, - грустно заметил Петровский. - В результате чего наступила смерть?
   - А она у него не наступила, Тарас Васильевич, - ответил Анатолий. - Некоторые органы функционируют до сих пор.
  - Например? - удивился Петровский.
  - Сердце, печень.
  - Вот как? Тем не менее, он - мертв? Что же его убило?
  - Две пули в голову. Немченко повезло: он случайно попал Палтусу в мозжечок.
  - Значит, их только так и можно остановить?
  - Значит, только так, - кивнул Кравченко. - Однако, сделать это очень сложно. Либо необходимо стрелять в упор, либо...
  Петровский поднялся.
  - А какие-нибудь особенности у него были? - спросил он, глядя на тело.
  - Вы имеете в виду подобные Житцову?
  - Да.
  - Неизвестно, - пожал Анатолий плечами. - Это надо спросить у Немченко.
  
  
  
  2.
  
  
  
  Однако, Вадим позвонил сам.
   Едва Петровский поднялся в кабинет, как его мобильный проснулся.
   - Да, Вадим?
   - Только что мои люди столкнулись с живым мертвецом, Тарас, - без предисловий сказал Немченко. - Судя по всему, их убили.
   - Кто это был?
   - Некий Роберт, - помолчав, ответил Немченко. - Он пропал еще осенью.
   Роберт, подумал Тарас. Не тот ли это Роберт, который пропал благодаря моей службе безопасности? Но Петровский решил этого не обсуждать. По крайней мере, пока.
   - Ты знаешь, что твой племянник был таким же? - спросил он. - Его тоже воскресил Тензор.
   - Ты уверен? Тензор?
   - Да.
   - Он принялся оживлять всех, до кого может дотянуться. Зачем?
   - Мы пока не знаем. Так ты знал о племяннике?
   - Нет, - ответил Немченко. - Но догадывался, что с ним не чисто.
   - У него были какие-нибудь нечеловеческие способности?
   - Что ты имеешь в виду? - заинтересовался Немченко.
   - Мы тут тоже с одним оживленным столкнулись, - помолчав, сказал Петровский. - При жизни он любил что-нибудь поджечь. В частности сжег нашу лабораторию летом. А теперь... даже не знаю, как объяснить. Есть такой персонаж в комиксах: человек-факел. Так вот, это наш случай.
   - Любопытно, - произнес Немченко. - У Палтуса никаких особенностей я не заметил. Возможно, просто не успел. Но сила у него была верно - нечеловеческая. И реакция, кстати, тоже. Но вот тот, другой, Роберт, вполне возможно чем-то таким и обладал. Я как раз с ребятами разговаривал, когда он на них напал. Знаешь, в трубке звук такой появился - словно циркулярная пила работает, - Немченко сглотнул. - Причем, мои его не слышали. Вообще не слышали, понимаешь? Так вот, когда звук достиг максимума, я слышал, как повылетали стекла в машине и закричали мои люди.
   Петровский помолчал.
   - Стреляли? - спросил он.
   - Я отчетливо слышал три выстрела, - ответил Вадим.
   - Вы их уже нашли?
   - Ищем, - сказал Немченко. - Я отправил людей на поиски. Я, в общем-то, вот почему позвонил, Тарас. Мне нужны ответы на два вопроса. Первый. Как мне удалось убить Палтуса? Вы выяснили?
   И этот туда же, подумал Петровский. Все вокруг внезапно ощутили себя безоружными и беззащитными.
   - Отчасти, - ответил он. - Ты попал ему в мозжечок.
   - Мне повезло, - помолчав, констатировал Немченко.
   - И еще как, - согласился Петровский.
   - Значит, мозжечок?
   - Да.
   - И серебро?
   - Они же не оборотни, Вадим, - усмехнулся Петровский.
   Возникла неловкая пауза.
   - Ты сказал, у тебя два вопроса, - напомнил Тарас.
   - Ах, да, - спохватился Немченко. - Как мне поступить с телами моих погибших?
   - В смысле?
   - Я не хотел бы их встретить снова, - пояснил Вадим.
   - Передай нам.
   - Передам, но все же.
   Петровский задумался.
   - Полагаю, кремация подойдет, - ответил он. - Или любое физическое уничтожение тела.
   - Кислота?
   - Вполне.
   Немченко замолк. Несколько мгновений он, очевидно, что-то обдумывал.
   - Роберт очень любил музыку, - произнес он. - Никогда не расставался с плеером, насколько я помню. Может быть, Тензор одарил его способностью убивать звуком?
   - Интересная мысль.
   - Знаешь, это ведь он был тогда осенью, первым, - вздохнув, добавил Немченко.
   А вот и ответ, подумал Петровский. Осенью моим первым киллером был Роберт.
   - Я знаю, - сказал он. - Но меня сейчас волнует другое.
   - Что?
   - Братья Ханины, Вадим. Будет очень плохо, если Тензор их поднимет.
   Немченко тихо выругался.
   - Они обожали взрывы, - сказал он. - Мне даже страшно представить, как могло трансформироваться их пристрастие. Но ведь тела...
   - Мы проверим, - оборвал его Петровский. - И я тебе перезвоню. Кстати, - внезапно вспомнил он, - зачем ты из больницы-то сбежал? Мне недавно врач твой, Алексей Федорович, звонил в совершенно расстроенных чувствах.
   - Да, оклемался вроде, спасибо.
   - Тогда, ладно, - сказал Тарас. Его осенила внезапная мысль. - А где твои люди столкнулись с Робертом?
   - На Кутузовском проспекте, - сейчас же ответил Немченко и Петровский понял, что тот врет. - У набережной, во дворе.
   Желаешь самостоятельно поймать Тензора, подумал Тарас. Опасные это игры, Вадим. Ох, доиграешься.
   - Понятно, - сказал он. - Ну, что же, успехов.
   Положив телефон, Петровский несколько секунд посидел в тишине, размышляя. Потом набрал номер Тополева.
   - Антон, - спросил он, тогда на другом конце подняли трубку, - ты сегодняшние сводки не смотрел из Управления?
  - А вот сейчас и разбираюсь, - отозвался тот.
  - И что?
  - Несколько часов назад была отмечена сильная активность в районе одного из наших захоронений.
  - Не на Палисаднике, часом? - напрягся Петровский.
  - На нем, - удивился Тополев. - Вы тоже сводки смотрели?
  - А мне не надо их смотреть, - ответил Тарас. - Ты кого-нибудь туда отправил?
   - Барса.
  - Молодец, Антон, - похвалил Петровский. - Пусть он сразу со мной по результату свяжется. Когда мне ждать ответа?
   - Часа через два.
   Ответ от Барса пришел много позже, когда Петровский уже устроился на диване. И ответ этот звучал неутешительно: разрыто и пусто.
   - Сколько могил? - озабоченно спросил Петровский. - Одна, две?
   - Нет, - ответил Барс. Голос его звучал удрученно. - Даже не три, Тарас Васильевич. Я обошел весь участок. Вся мерзость, убийцы, маньяки и садисты, которых мы физически устранили за последние четыре года, пропали.
   - Итак, сколько? - стиснув зубы, спросил Петровский. Ему стало нехорошо.
   Барс помолчал.
  - Всего восемнадцать, - ответил он после паузы.
  
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  
  Всю ночь и утро Максима терзали сомнения.
  Ехать или не ехать?
  Конечно, Андрюха мой друг, черт, даже, наверное, лучший друг, но...
  Может быть, не стоит мешать Виктору и его команде, они люди опытные, мудрые, знающий выход, скорее всего, из любой жизненной ситуации?...
  Или все-таки, сломя голову, нестись с ними на кладбище в полночь?
  Сомнениям Максима положил конец Тарас.
  Он позвонил в районе обеда.
  - Макс, - сказал Петровский, - зайди-ка к Тополеву. У нас здесь народ заинтересованный собрался. Хотели тебя подготовить к сегодняшней поездке.
  - Сейчас, - ответил Максим и, положив трубку, усмехнулся.
  Зачем ломать голову и думать? Взрослые и опытные дяди решат все за тебя. И плевать на возможные альтернативы. Их просто нет, когда Петровский говорит: 'Зайди-ка'.
  Господи, подумал Максим. Имею я право бояться? Я не такой крутой, как вы. Да, мне посчастливилось стать монстром, но не более того. Даже оборотни имеют право на страх.
  А мне нестерпимо, черт, просто невыносимо жутко.
  Это он уже додумывал, открывая дверь приемной.
  Секретарша Лиза, красившая ногти за монитором, кивком головы указала на закрытую дверь.
  Ну, Макс, сказал он себе. Пора становиться мужчиной...
  В кабинете сидело семеро, и Максима пронзило острое ощущение 'дежавю'. Те же самые люди, которые после недавнего совещания, вводили его в курс дела с Тензором. Даже сидели они точно так же, словно и не уходили никуда все эти долгие, казалось, нескончаемые часы.
  Максим, кивком головы поздоровавшись со всеми, и, не мудрствуя лукаво, занял тоже свое, свободное со вчерашнего дня место.
  - Все заинтересованные собрались, по-моему, - произнес Петровский. - Или кто-то будет еще?
  Антон отрицательно покачал головой.
  Он смотрел на Виктора.
  Тот разглаживал пальцами разложенный перед ним на столе чертеж.
  Кладбище, понял Максим. Энтузиазма ему догадка не добавила.
  - Тогда, может быть, начнем, Виктор? - спросил Петровский.
  Гарин кивнул.
  - Все достаточно просто, - начал Виктор. - Мы с Дроновым, - у Максима что-то словно оборвалось внутри, - подъедем прямо к участку ровно в ноль десять. Вот здесь, - его пальцы мазнули чертеж по краям, - будут находиться машины с нашими наблюдателями. Там же будут основные силы. Если что-либо пойдет не так, к нам подтянуться все за кратчайшее время.
  Он поиграл пальцами по плану.
  - Все? - спросил Петровский.
  Гарин кивнул.
  - А захват Тензора? - поинтересовался Вепрь.
  - Если он будет на месте, - ответил Виктор, - мы решим это с помощью подкрепления.
  - Хорошо, - сказал Вепрь. - Просто и хорошо. Только, мне кажется, вы плохо представляете, с кем имеете дело.
  - Я плохо себе представляю технологию оживления, - ответил Виктор. - Должен ли Тензор присутствовать на могиле в сам момент?
  - А как же?... Ему требуется совершить необходимые процедуры. На это нужно время... Где-то минут пятнадцать - двадцать... И опять же... Девушка должна выбраться... Земля-то мерзлая, слежавшаяся... Я сомневаюсь, что Тензор пойдет на раскапывание могилы...
  Максим почувствовал накатывающуюся волну панического страха и, нервно ослабив галстук, расстегнул рывком воротник рубашки. Приятный предобеденный разговор...
  - Значит, он там гарантированно будет? - вступил в разговор Тополев.
  - Конечно. Поэтому, приехав в ноль-ноль, вы как раз попадете в апогей процедуры...
  - Хм, - произнес Гарин, склонившись над планом. - А действо начинается ровно в полночь?
  - Да, - кивнул Вепрь.
  Молчание повисло в кабинете.
  Тарас извлек трубку из ящика стола.
  - Тензор не дурак, - произнес Петровский. - Зная, что в момент оживления он представляет собой отличную мишень, он, наверняка, постарается себя обезопасить. По крайней мере, такие банальные веши, как перекрыть подъезды к участку, вполне ему по силам.
  - Но как он себя обезопасит? - спросил Антон, скорее риторически.
  - Нам и необходимо это понять, - доставая табак, сказал Петровский. - Давайте пойдем от простого. Что нам известно о нем?
  - Он очень сильный некромант, - сказал Вепрь.
  - Верно, - кивнул Тарас. - А мы попадем на его территорию. Значит, проще всего ему перекрыть подъезды банальными мертвяками, благо их у него под рукой на кладбище - только выбирай. Кроме того, есть восемнадцать поднятых им. Верно?
  У Максима засосало под ложечкой.
  Ну, Андрюха, подумал он. Выберешься из этой каши, гаденыш, я тебе всю морду разобью.
  - Какие восемнадцать? - спросил он.
  - Существует тайное захоронение, - неохотно объяснил Гарин. - Там лежат те, кому не место на человеческом кладбище. Вчера ночью его проверили. Тензор поднял всех. Только воскресших не восемнадцать, Тарас. Минимум - девятнадцать.
  - И каждый с непонятными способностями, - вставил Тополев. - Встреча намечается жаркая.
  - Мы должны оцепить все кладбище, - сказал Петровский. - Перекрыть все входы и выходы. Ни одна ожившая тварь не должна оттуда выбраться.
  - У нас банально не хватит людей, - прикинул по карте Гарин.
  - Людей нам добавит Немченко, - сказал Петровский. - Я с ним уже говорил. Он поможет.
  - С Немченко?! - удивился Гарин. - Зачем?
  - Мы должны остановить Тензора и его мертвечину, - твердо произнес Петровский. - Любыми способами. Любыми союзами и любыми компромиссами. Ни один из воскрешенных не должен покинуть кладбище.
  - Цель оправдывает средства? - нехорошо усмехнулся Виктор.
  - В данном случае - именно так.
  Петровский обвел всех тяжелым взглядом и вернулся к забиванию трубки.
  - Что с оружием? - посмотрел на Вепря Виктор.
  - Эффективнее всего - огнемет, - произнес Вепрь. - Это против древних, истлевших. А против этой двадцатки - пуля в мозжечок. Или физическое уничтожение, расчленение тела.
  - Н-да... - сказал Антон. - Только мы не можем устроить тотальный пожар в городе... Тем более ночью... Из Шереметьево огонь будет видно...
  - Есть еще кислотные водометы, - напомнил Тарас. - Эффективность почти равная.
  - У нас их всего - четыре экспериментальных образца, - покосился на него Вепрь. - И зарядов к ним - раз, два и обчелся...
  - Нам много и не надо. Всего три - мне, Виктору и Максиму.
  - Ты с нами не пойдешь, - нахмурился Виктор. - Здесь все слишком серьезно.
  - Я пойду, потому, что все так серьезно, - посмотрел на него Тарас. - Мы приедем в соответствии с твоим планом в ноль десять, хорошо. Наши ребята и люди Немченко перекроют выходы с кладбища. Не знаю, как уж там им придется, думаю, справятся... Сразу после перекрытия, к нам выдвигаются группы уже превратившихся оборотней. Допинговую сыворотку они получат при выезде. Встречаемся с каждой группой в ноль... максимум, ноль десять на участке. Вот так, Виктор, так и только так... Иначе, мы ни Тензора не поймаем, ни тем более, не остановим его мерзость.
  Лицо Гарина стало холодным и непроницаемым.
  - Я скажу так, Тарас, - произнес он. - Если я занимаюсь безопасностью 'Полночи', значит, я занимаюсь планированием боевых операций. И я решаю, кого брать, а кого нет, верно? Если у тебя есть какие-то сомнения, зачем я трачу время на своем посту?
  Петровский раскурил трубку.
  - Хорошо, - после паузы сказал он. - И кого же ты хочешь взять на эту операцию?
  - Четверых в головной машине. Я, Максим, мой Серега - мне нужен телепат, который понимает меня с полуслова - и, - Виктор посмотрел на Вепря, - кто-то из магической братии...
  - Это-то зачем? - отозвался Вепрь сейчас же.
  - Случаи разные бывают, - пояснил Гарин.
  - Хорошо, - кивнул Вепрь.
  - Это должен быть хороший боевой маг.
  - Хорошо. Мой заместитель пойдет?
  - Геннадий-то? - уточнил Гарин. - Наверное... И еще... Необходимо определиться с погодой...
  - А что скажут маги? - посмотрел на Вепря Антон.
  - В каждую группу кордона мы можем выделить по одному погоднику, - со вздохом, словно отрывая от сердца, ответил Вепрь. - Какие осадки желаете?
  - Лучше всего - дождь, - сказал Виктор. - Если я правильно понимаю, мертвякам будет тяжело передвигаться в грязи и талом льду. А оборотням это нипочем.
  - Хм... Верно... - кивнул Тарас. - Так мы сумеем выиграть много времени,
  Все поднялись, считая совещание закрытым, как Максим, наконец, разлепил пересохшие губы:
  - Минуточку... - произнес он. - У меня только один вопрос.
  - Да? - посмотрел на него Петровский.
  - Вы все здорово решили с Тензором. Отлично. Но, почему-то все забыли о моем друге, благодаря которому вся каша и заварилась. Благодаря ему и его девушке. Как с ними?
  В кабинете воцарилась моментальная тишина.
  Гарин, шурша бумагой, сложил план кладбища.
  - Тарас, - сказал он. - В соответствии с только что услышанным, прошу перенести начало операции на ноль тридцать, - Виктор глянул на Вепря. - Полчаса на оживление и подъем девушки хватит?
  - Должно хватить, - ответил Вепрь.
  - Давай, Тарас, мы приедем в ноль тридцать, - не поднимая на Петровского глаз, произнес Виктор. - Приедем, увидим и победим, а?
  Тарас уперся руками в стол, уставившись на Гарина.
  - Никакой гарантии, что Тензор будет на месте в это время дать нельзя, - сказал, наконец, Вепрь.
  - Та-ак, - протянул Тарас. - Начинаются фокусы...Под удар ставится очень хорошая операция. Операция, благодаря которой мы можем закрыть тему с Тензором раз и навсегда. Ты, Виктор, понимаешь, о чем говоришь?
  - Да, - кивнул Гарин. - Но ничего поделать с собой не могу. Мне просто жаль парня...И девушку его... Ведь Тензор ее реально оживить может? Ведь он может сделать, что все последствия тления и распада исчезнут? Что с головой у нее все будет в порядке? Может, скажете Вепрь?...
  - М... Скорее всего, да... Она, наверное, даже помнить ничего не будет. Хм... Будет недоумевать, как, вдруг, оказалась на кладбище в чем мать родила, да еще и ночью...
  - Вот видишь, Тарас, - сказал он, подняв, наконец, взгляд на Петровского. - Ты бы отказался от шанса вернуть нашего Димку?
  - Его ты лучше не трожь, - тяжело произнес Петровский. - Наш друг спит спокойно уже очень давно...
  - Но разве ты считаешь, что его идиотская смерть была справедливой? - перебил его Гарин.
  Петровский поиграл желваками на скулах.
  - Размяк ты, Вик, в агентстве, - сказал он. - Совсем размяк...Н-да... Детишек пожалел... Хорошо!... - Тарас обвел всех взглядом. - Решили. Гарин с группой прибывает в ноль тридцать. Встречается с мобильными группами в ноль сорок, край. За это время забирает наших молодоженов, косит ожившую нечисть и, если получается, захватывает Тензора. Всех, присутствующих на совещании, прошу находиться в пределах досягаемости на случай... Ну, понятно, в общем-то... Хорошо... Но, - его глаза вернулись к Гарину, - парочка влюбленных - твоя, Вик. Если что-то пойдет не так, если хоть что-то неправильное с этой девчонкой... В общем, ты знаешь, что тогда делать...
  
  
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
  
   Утро они встречали в придорожном мотеле.
   Не выспавшийся Немченко сидел за столиком в местном ресторане и прихлебывал обжигающий кофе. Дима Стременников развалился на диванчике рядом и цедил апельсиновый сок.
   - Сколько проверили домов? - хмуро поинтересовался Вадим ночными результатами.
   - Шестьдесят семь, - глянул в блокнот Стременников. - Ночь нам здорово помешала.
   - Это понятно, - кивнул Немченко. - Наших-то нашли?
   - Нет пока, - вздохнул Дима. - Ни микроавтобуса, ни 'девятки' Палтуса. Вокруг того магазина все закоулки перерыли. Там и сейчас дежурят трое. Я их на всю ночь оставлял.
   - Это правильно, - похвалил Вадим. Он сделал большой глоток и обжегся. - Черт!
   - Сколько людей мы выделим Петровскому? - спросил Стременников. - На время операции на кладбище будем прекращать поиски?
   - Ты что?! - вытаращился на него Немченко. - Зачем? Меня кладбище, если честно, вообще слабо интересует. Я не понимаю уверенности Петровского, что Тензор будет именно там. Почему? С какой стати? Ради какой-то там мертвой девки?
   - Может быть, Петровский тоже что-то не договаривает?
   Немченко рывком отодвинул чашку.
   - А мне плевать, - посмотрел он на Диму. - Мне нужен Тензор и точка. И мы его возьмем тепленького, в обустроенном лежбище, понял?
   - А если раньше его возьмут люди Петровского?
   Вадим не успел ответить. У него зазвонил телефон.
   - Да? - поднял он трубку.
   Несколько минут Немченко сосредоточенно слушал.
   - Сейчас будем, - наконец, закончил он разговор.
   Поднявшись, Вадим убрал телефон в карман.
   - Микроавтобус нашли, - сказал он. - Только там, внутри, всего два трупа.
   - Кого нет? - деловито поинтересовался Дима.
   - Сашка, - вздохнул Немченко. - Или он успел сбежать, или...
   - Стал мертвецом Тензора, - закончил за него Стременников и поднялся тоже.
  
  
  2.
  
  
  
   Микроавтобус завалился в придорожный кювет. Место было безлюдное, глухое. Голые деревья подступали почти к дорожному полотну. Кое-где зеленели едва прикрытые снегом елки.
   - Чем это его? - недоуменно спросил Дима.
   Казалось, будто внутри машины взорвалась бомба. Ее бока были раздуты от огромного внутреннего давления. Сидения сплющились и напоминали тонкие согнутые вертикально вставленные картонки. Битое стекло на полу превратилось в поблескивающую пыль.
   - Где тела? - спросил Немченко у Костика - старшего группы, нашедшей машину.
   - В багажнике, - махнул тот рукой. - Только там не тела даже, Вадим Дмитриевич.
   - Пошли, посмотрим, - насупился Немченко.
   Было холодно. По скрипящему снегу они дошли до джипа.
   Костя распахнул дверь багажника.
   - Вот, - сказал он, отступая в сторону.
   Вадима чуть не вывернуло. Он отшатнулся назад, вцепившись в борт машины.
   - Ничего себе, - присвистнул рядом Стременников. - Ты чего, Вадь?
   - Кофе хреновый был, - недовольно пробурчал Немченко, глядя на Костю. - А ты в другой раз предупреждай, понял?
   Тот молча пожал плечами.
   Немченко вернулся взглядом к распахнутой двери. Там, внутри лежало два силуэта. Человеческого в них практически ничего не осталось. Только общие очертания. Кости были смяты, раздавлены с нечеловеческой силой. Люди, живые только вчера, превратились в два раздробленных перемолотых мешка с мясом.
   - И как вы поняли, что это Бак и Пузырь? - поинтересовался Немченко.
   - По документам, - ответил Костик. - Правда, порыться пришлось.
   При мысли о том, что кто-то копался в этих грудах холодной плоти, Вадима чуть не стошнило снова.
   - Хорошо, - кивнул он, с трудом подавив позыв. - Доставьте обоих в 'Полночь'. Сашок так и не объявлялся?
   - Нет, - ответил Костя. - Но ищем.
   - Звоните сразу.
   Костя кивнул, закрывая дверь багажника.
   - Что будем делать? - спросил Дима, ковыряя ботинком снег.
   - А что мы можем делать? - пожал плечами Немченко. - Только ждать. Либо объявится Саня, либо наши найдут убежище Тензора.
   - Кто будет ночью на операции?
   - Я поеду, - решил Вадим. - Я пока ехал, подумал над твоим вопросом, Дим. Что мы будем делать, если 'Полночь' возьмет Тензора сегодня на кладбище? И я нашел ответ. Мы отобьем его. Как только окончательно выяснится, что Тензор взят, мы нападем на сопровождение Петровского.
   - А если мы выйдем на него здесь? - спросил Стременников.
   - А за 'здесь' будешь отвечать ты.
  
  
  
  Агамемнон Рождественский
  
  
  1.
  
  
  
  Дом теперь напоминал муравейник.
  Какие-то люди заходили, хлопая дверью, выходили, снова хлопая, бродили по дому, толпились на кухне.
  - В туалет уже час попасть не могу, - пожаловался Гриша Агамемнону. Они сидели возле камина и с недоумением оглядывали царивший вокруг разгром.
  - На улицу выйди, - посоветовал тот.
  - Чтобы задницу отморозить? - грустно сказал Гриша. - Нет уж, подожду.
  По лестнице величественно спустился Тензор. Он теперь передвигался только так - величественно, в сопровождении двух молчаливых и неприятных типов.
  - А я вас ищу, - завидев кладоискателей, сказал он. - Что-то совсем вы пропали.
  - Пытаемся попасть в туалет, - ответил Агамемнон.
  - Это вы молодцы, - рассеянно произнес Тензор, присаживаясь в кресло. - Свободны, - кивнул он своим телохранителям. - Скоро мы с Андреем уедем.
  - Ясно, - кивнул Агамемнон.
  - Вы останетесь здесь за главных.
  - И? - спросил Гриша.
  - Тогда ты и сможешь посетить туалет, - объяснил Агамемнон.
  - У нас планируется переезд, - сказал Тензор, доставая из кармана брюк маленькую карточку. - Вот адрес, девчонки уже там.
  - В честь чего? - поинтересовался Гриша. - Нам и здесь неплохо.
  - Через пару часов здесь будет совсем хорошо, - хмыкнул Тензор. - Наш дом нашел Немченко.
  - Ага, - сказал Агамемнон. - Но дочку его ты все равно возвращать не хочешь?
  - Не хочу.
  - И разбираться с ним тоже?
  - Тоже не хочу. Он мне еще нужен.
  - А эти чудики? - невольно передернул плечами Гриша. - Их-то куда девать?
  - Часть останется здесь, часть уедет со мной, - ответил Петр. - А некоторые будут в новом доме.
  - Что от нас требуется? - спросил Агамемнон.
  - Соберите все архивы наших поисковых дел. Это очень важно. В доме не должно остаться ничего ценного.
  - А сам дом? Сжечь?
  - Не волнуйся, - усмехнулся Тензор. - Все уже решено. И не тяните, времени час-два осталось. Если конечно, вы не хотите побеседовать с Вадимом Дмитриевичем.
  - Нет, - ответил Агамемнон, поднимаясь.
  - И вот еще что, - сказал Тензор напоследок. - Возможно, у вас появятся некоторые мысли, связанные с данной ситуацией. Ну, общая неразбериха, Немченко на подходе, я - на кладбище с 'Полночью'. Может быть, вам захочется собрать наши архивы и сбежать. Это мысли неправильные, неверные в корне. Запомните главное, я - обязательно вернусь, чтобы не случилось на кладбище. И наша дружба продолжится. Это ясно?
  - А с чего, вдруг, такие подозрения? - неприятно удивился Агамемнон.
  - Да, так, что-то подумалось, - неопределенно ответил Тензор, глядя в упор на покрасневшего Гришу.
  
  
  
  2.
  
  
   Сборы не заняли много времени.
   Усаживаясь в машину, Агамемнон остановился, глядя на дом в глубине участка.
   - Такое чувство, что я его вижу в последний раз, - сказал он задумчиво.
   - Так, может быть, свалим? - предложил Гриша.
   Агамемнон постучал себя по голове.
   - Думай, - сказал он. - Смотри вперед. И знай, что за эти бумажки Тензор нам обоим открутит голову.
  - Я боюсь, - честно признался нумизмат. - У меня очень нехорошее предчувствие.
  - У меня тоже, - согласился Агамемнон. - Интересно, действительно ли он вернется с кладбища?
  
  
  
  
  Часть четвертая
  
  
  Спасение утопающих
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  
  1.
  
  
  Судный день...
  Максим не отрывал взгляда от часов. Минутная стрелка лениво разменивала деления.
  Одиннадцать ноль-ноль. До встречи с Андреем и его восставшей из ада любимой остается ровно полтора часа. Хотя, возможно, она восстанет из рая... Ведь, насколько помнилось, Наталья при жизни особенно не грешила.
  Максим посмотрел на Виктора, сидевшего за рулем. Тот, не выпуская зубочистку изо рта, сосредоточенно настраивал магнитолу. Реклама, какая-то музыка, бодрые голоса ведущих и хрипящие телефонные междометья слушателей, сменяли друг друга в колонках, как в калейдоскопе.
  И плевать ему, куда мы едем, с завистью подумал Максим. На кладбище - да, пожалуйста... Ночью - да, ради бога... Голыми руками валить оживших мертвецов... А в какое место стрелять надо? В мозжечок?
  Он вспомнил, как после совещания Виктор все горячился, споря с Вепрем.
  - Вы должны их уничтожить, - сказал Вепрь. - Кислотой или огнем. Гранаты очень эффективны. Или, друг мой, расчленение. Только, отделенные от тела мертвяка части, судя по вскрытию Палтуса, начинают немедленно свою непонятную жизнь.
  - То есть?...
  - То есть, с каждой отделенной частью врагов становится больше.
  - А причина? Почему они так к живым лезут? Ведь, насколько я понимаю, у них сознание на уровне рефлексов.
  Вепрь почесал бритую голову.
  - Современная наука однозначно утверждает только одно. Любой мертвый субъект остро реагирует на тепло. Все-равно чего... Костра ли, человеческого ли тела. Сами делайте выводы, Виктор...
  Гарин выводы сделал немедленно.
  Вся группа оказалась в теплоизоляционных костюмах, жарко в которых было неимоверно. Где уж Виктор раздобыл проклятые балахоны никто в конторе понятия не имел, однако привез он их буквально в течении часа. Может, и вправду спер в ближайшей пожарной команде, благо находилась она в квартале от офиса?
  Разъяснений Гарин на этот счет никому не представил.
  Он, вообще, разъяснений давать не любил.
  Железный мужик, подумал Максим. Не нервы - стальные канаты.
  Железный мужик, тем временем, оставил, наконец, магнитолу в покое, и, откинувшись на сидение, посмотрел на Максима.
  - Как ты?
  - Ж-ж-жарко, - пожаловался Максим, с удивлением обнаруживший, вдруг, что его зубы выбивают мелкую нервную дробь.
  - Нервничаешь? - с пониманием заглянул ему в лицо Виктор. - Я, честно говоря, тоже...Тошнит меня от всех этих кладбищ, а уж от их обитателей - тем более, - он вытащил из нагрудного кармана комбинезона плоскую металлическую фляжку. - На, - протягивая ее Максиму, сказал Гарин. - Мне нельзя, а тебе - в самый раз будет.
  Как тогда, полгода назад, подумал Дронов, с благодарностью принимая флягу и делая несколько глотков. Что-то очень напоминающее первач, обожгло горло.
  - Спасибо, - сказал Максим, закашлявшись.
  - Не за что, - ответил Гарин, - Виски... Люблю, черт... Меня, если честно, тоже здорово колотит. Но я за рулем.
  - Спасибо за то, что поддержали меня на совещании.
  - Ах, это... Опять-таки, не за что...
  - А кто такой Дима, о котором вы упомянули сегодня?
  Виктор помолчал, глядя вперед, в темноту холодной зимней ночи.
  - Наш с Тарасом друг. Старый хороший друг, погибший давным-давно. Он так и остался семнадцатилетним...
  - Н-да... - произнес Максим. - Простите мое любопытство.
  - Простил, - горько усмехнулся Виктор. - И не нервничай ты... Приедем, увидим, победим... Хочешь, я печку выключу?...
  Знаменитый телепат Гарина Сергей вместе с заместителем Вепря Геннадием Зиновьевым появились в одиннадцать двадцать, на ходу что-то горячо обсуждая. Они забрались на заднее сидение, и Максим с удовлетворением отметил, что потеть придется не только ему. Вернее, не только им с Виктором.
  Гарин одел наушники, вытащил микрофон и немедленно стал похож на персонаж фантастического сериала.
  - Первый, - сказал он. - Проверка.
  - Все машины вышли, Виктор Петрович, - даже через одетый наушник был слышен громкий молодой голос. - Полный комплект.
  - Погодники на местах?
  - Да.
  - Люди Немченко?
  - Выехали.
  - Отбой. До связи...
  Он посмотрел на Максима:
  - Ну, как, полегче стало?
  Тот молча кивнул.
  Виктор включил ближний свет.
  - Тогда поехали, - сказал он.
  
  
  2.
  
  
  Одиннадцать пятьдесят.
  Глаза Максима раз за разом возвращались к часам. Одиннадцать пятьдесят. Сорок минут до встречи с Андреем. Сорок минут до вероятного знакомства с Тензором. И сорок минут до реализации самых жутких ночных кошмаров. Почему так медленно тянется время?
  - Виктор, - произнес сзади Сергей, - а нельзя ли печку совсем выключить? Сил нет, как жарко.
  - Окна запотеют, - не отвлекаясь от дороги, сказал Гарин. - Потерпите чуть-чуть...
  Геннадий громко вздохнул.
  Машина плавно съехала с Кольцевой.
  - У меня тетка здесь живет, - произнес Гена. - Уже лет десять.
  - И чего? - спросил Сергей.
  - Ничего. Так просто. Хороший район.
  - И чего в нем хорошего?
  - Эко-ло-гия, - по слогам сказал Геннадий. - Виктор, может, все-таки, выключим печку?
  - Тихо, - спокойно ответил Гарин.
  Фары уперлись в кладбищенскую ограду.
  - Прибыли? - шепотом спросил Сергей.
  - Да.
  Джип медленно въехал в створ покосившихся ворот.
  Максим машинально посмотрел на часы. Десять минут первого. Значит там, в темноте страшный Тензор приступил к своему жутковатому ритуалу.
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  
  1.
  
  
  
  
  Он передумал в самый последний момент. На кладбище, проинструктированный и подготовленный поехал Костик.
  Сам Вадим остался вместе с Димой и найденным Сашком. Того вытащили уже ближе к ночи из большого сугроба, где Саня сидел, трясся от страха и молился. Бедолагу немедля доставили к Немченко.
  И вот теперь, Вадим, глядя на его все еще синее лицо, пытался понять кто перед ним: старый друг Саня или чуждое порождение Тьмы, воскрешенное к жизни Тензором. Допрос, в основном вел Стременников. Двое автоматчиков позади Сани выступали безмолвным аргументом на случай, если Тензор все-таки приложил руку к его возвращению.
  - Что случилось в машине? - повторил вопрос Дима в двадцатый раз.
  - Я пошел проверять Роберта, - наконец, ответил Сашок. - Пощупал пульс, стал вылезать. А он вдруг очнулся и начал меняться.
  - Как меняться?
  - Кожа на лице, - всхлипнул Саня. - У него все лицо затряслось. Ходуном заходило.
  - Как это?- не понял Дима
  - Похоже на эпилепсию? - вмешался Немченко.
  - Немного, - согласился Саня. - Но не совсем так.
  - А как?
  - Ладно, - коснулся Диминого локтя Вадим. - Что было дальше?
  - Я плохо помню, - признался Сашок. - Помню, как захлопнул дверь. Побежал, тоже помню. Кричал вроде бы что-то. Потом падал несколько раз. Очнулся уже в сугробе.
  - А машина?
  - Я видел, - кивнул Саня. - Ее словно бы изнутри вспучило. Все стекла вылетели. А потом вылез Роберт. Походил вокруг, что-то поднял. А потом он сел в машину и уехал.
  - Не понимаю, - сказал Вадим. - Что же ты почти сутки в сугробе просидел?
  - Меня искал Роберт с каким-то парнем.
  - С чего ты взял?
  - Я их видел из сугроба.
  Немченко посмотрел на Стременникова.
  - Что за парень? - спросил Дима.
  - Тощий такой. Волосы рыжие. Очень похож на фотку, которую вы нам, шеф, для опознания показывали.
  - Рон Уизли? Из кино про Гарри Поттера? - отрывисто спросил Немченко.
  - Не знаю, - пожал плечами Саня. - Но похож был точно.
  Немченко взволновано вскочил.
  - И куда они потом делись? - не выдержал он.
  - Ушли налево по дороге.
  - Налево? - уточнил Дима, рассматривая карту. - Пешком?
  - Да, - ответил Сашок.
  - Ну? - нетерпеливо посмотрел Вадим на Стременникова.
  Тот поднял от карты голову.
  - Вадя, - произнес он. - Судя по карте, от места, где он сидел, налево есть только дачный кооператив. А дальше тупик.
  - Кооператив? - нахмурился Немченко. - Ни за что не поверю, что он на даче отсиживается. А мы этот кооператив проверяли уже?
  Дима посмотрел на свои заметки.
  - Еще не добрались. Он же в тупике.
  - Это мы в тупике, - заметил с недовольством Немченко. - Уже вторые сутки, кстати. Сколько у нас здесь людей осталось?
  - Три группы.
  - Отправь всех к этому гребанному кооперативу. Без меня не начинать!
  Дима потер лоб.
  - Ты уверен? - деликатно переспросил он.
  Вадим на мгновение задумался. Снятие всех групп с их направлений поиска означало серьезное замедление. Где-то на полдня-сутки. А вдруг это пустышка? Или, не дай бог, тщательно спланированная Тензором ловушка?
  Немченко оперся руками на карту.
   А ведь там, вполне возможно, где-то томится Машка, плененная этим выродком.
  - Готовь машину, поехали, - приказал Вадим Стременникову.
  Сашок поднялся.
  - А ты нет, Сань, - остановил его жестом Немченко. - Ты здесь останешься. Посидишь с ребятами до нашего возвращения.
  - Вы, что, шеф, думаете, я как Палтус? - глухо спросил тот. - Думаете, что и меня Тензор под себя подмял, да?
  - Конечно, нет, - заставил себя улыбнуться Вадим. - Просто куда тебе сейчас после целого дня в сугробе? Приходи в себя, выпей что-нибудь, расслабься.
  Он посмотрел на молчаливых охранников.
  Старший еле заметно кивнул. Вадим их проинструктировал еще до начала допроса. Инструкция была проста: любое отклонение от нормы означало для Сашка немедленную смерть.
  - Организуйте парню поесть, - заботливо распорядился Немченко. - Выпить что-нибудь. Врача. Проследите, одним словом.
  Старший кивнул снова.
  Последняя фраза была кодовой. Она означала: 'Стрелять по вашему усмотрению'.
  
  
  
  2.
  
  
  
   К высоким металлическим воротам садового товарищества они подъехали уже в полной темноте. Немченко трясло всю дорогу. И не от плохой дороги или подвески джипа. Он никак не мог поверить, что вышел, наконец, в поисках дочери на финишную прямую.
   Около ворот стояли поблескивающие в свете фар черные джипы. Кое-где по салонам тлели сигаретные огоньки.
   - Старших - ко мне! - распорядился Немченко.
   Через мгновение в их машине стало тесно.
  - Ребята, - начал Вадим, обводя строгим взглядом серьезные лица. - Я уже вас инструктировал, но хочу напомнить еще раз. Ищем мы рыжего паренька, фото, уверен, видели все. С ним могут быть известные многим товарищи, а именно: Роберт и, вполне возможно, братья Ханины. Я не знаю, будет ли кто-то еще, но прошу приготовиться. Повторяю: рыжий парень мне нужен живой. Стрелять только - я приказываю! - только по конечностям, да и то в крайнем случае. С ним, вполне вероятно, будет девушка. Это моя дочь, если кто не знает. Зовут Маша. Насчет нее, надеюсь, тоже все всем ясно. Верно?
  - Рыжего требуется поймать, вырубить и доставить, - кивнул Расул. Он руководил второй группой. - А девушку поймать, вырубить и доставить нежно.
  - Верно, - с уважением одобрил Вадим. - С товарищами их сопровождающими не церемоньтесь. Стрелять на поражение. Они смертельно опасны и очень сильны. Предупреждаю, смерть у них наступает только, подчеркиваю, только от выстрела в голову. Поэтому стрелять надо точно.
  - Они нелюди, что ль? - спросил кто-то, в темноте.
  Немченко посмотрел на Диму.
  - Ты людей ввел в курс дела или нет? - с раздражением поинтересовался он.
  - Конечно. Кто это у нас такой не просвещенный?
  - Так просто, уточнить хотел, - буркнули вновь из темноты.
  - А нечего уточнять, понял? - завелся Вадим. - Здесь тебе чего, палата парламента, что ли? Подискутировать захотелось?
  - Да понял он все, Вадим Дмитриевич, - вздохнул Расул. - Продолжайте.
  Немченко зло выругался.
  - Дальше, - успокоившись, сказал он. - После заезда делимся: группа на линию. Ищем утепленный дом с признаками людского присутствия. Как-то: дым, запах еды, свет, возможно, музыка. Опять же машины. Сейчас все завалено снегом, народу здесь мало. Думаю, таких домов будет раз, два и - обчелся. При обнаружении действий никаких самостоятельно не предпринимать, а сразу выходить на связь. Это все.
  Народ потянулся на свежий воздух.
  Расул остановился на мгновение.
  - Вадим Дмитриевич, - спросил он, - а стрелять-то в случае чего - серебром?
  - А серебро тут не действует, Рас, - вместо Немченко ответил Дима. - Раздай людям разрывные.
  - Чтобы сразу полбашки разнесло, - кивнул Вадим. - Навечно.
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  Фары выхватывали из темноты занесенные снегом могильные ограды, просевшие под тяжестью времени и зимы косматые деревья и неторопливые снежинки, медленно падающие на лобовое стекло.
  - Жизнерадостный пейзаж, - пробурчал Сергей.
  У него, почему-то, отпало желание говорить громко.
  - Виктор, - тоже в полголоса произнес Геннадий, - может, хотя бы, музыку включите? Жутко как-то...
  - Хватит уныния и философии, - резко сказал Гарин. - У нас здесь дело и времени на лирику нет совершенно. Максим, Гена - водометы в багажнике, вылезаем на свежий воздух, снаряжаемся. Сергей - пора на 'скольжение'. Мне нужна полная информация о происходящем. За работу, ребята...
  Ноль пятнадцать.
  Лямка водомета больно врезалась Максиму в плечо.
  - Черт, - произнес он, старательно ее поправляя.
  - Не был в армии? - сочувственно спросил Геннадий.
  - Нет.
  Максим вдохнул полной грудью морозный свежий воздух.
  Было холодно, даже ноздри при вдохе слипались.
  Градусов пятнадцать,- подумал Максим, оглядываясь.
  Если бы не ограды, напоминающие о могилах, можно было подумать, что он оказался в волшебном лесу. Сказочные, наверняка говорящие, деревья с ветвями, опустившимися под тяжестью пороши почти до земли. Холодное безмолвие белой снежной равнины. Неторопливые снежинки, возникающие в лучах света и пропадающие через мгновение в темноте.
  Он повернулся к джипу, где за стеклом, откинувшись на разложенном пассажирском сидении, спал Сергей. Вернее, не спал... Скользил...
  Ивлев сел на сидении, сонно поводя глазами.
  Виктор открыл дверь.
  - Ну? - спросил он.
  - Поле, - произнес Сергей. - Там, над могилами, какое-то поле. Ничего не видно. Очень плотный туман внутри поля и сияние зеленое в глубине, - он потер лоб. - Там что-то меня не пропускает. Я пробовал. Ничего.
  - Так, - сказал Виктор и посмотрел на Геннадия. - Что скажешь?
  - Похоже на заклинание радиальной защиты, - пожал тот плечами. - Но надо поближе посмотреть.
  - Ты снять его сможешь?
  - Если мощность маленькая, то, да, конечно...
  - А если большая?
  - То только Вепрь...
  Виктор выругался.
  - Ясно, - кивнул он. - Волшебники хреновы.
  Потом прижал пальцы к шее.
  - Это - Первый, - произнес Гарин в микрофон. - Свяжитесь с Вепрем... Доставьте его на кладбище. У нас проблемы, сейчас уточняем, насколько серьезные. Как с кордоном? Люди Немченко прибыли?
  - Все на местах, выходы с кладбища перекрыты, - ответила рация. - Погодники приступили к созданию циклона. Через несколько минут ожидается сильное потепление.
  - Прямо гидрометцентр, - хмыкнул Максим.
  Виктор строго на него посмотрел.
  - Информируйте о всех действиях. Конец связи, - закончил он.
  - Ну, что, ребятки, поехали? - обвел их всех Виктор взглядом. - И давайте закончим валять дурака. Серега - на заднее сидение, одевай водомет. Все - по местам.
  Дронов молча сел на пассажирское сидение, поправляя водомет. Сзади ворочался, матерясь, Серега, а Виктор протянул Максиму что-то отдаленно напоминающее пистолет.
  - Тарас передал, - произнес Гарин. - Как поймешь, что труба... Или заряды кончатся... Сразу - туда, где кожа открыта.
  - Что это? - поинтересовался Геннадий, выглядывая из-за сидения.
  - Допинг, - ответил Виктор. - Через три минуты ты, Макс, превратишься в оборотня.
  - А водомет?
  - Сбросишь - и все. Понял?
  - Ага, - кивнул Максим, судорожно запихивая сыворотку в карман куртки. - Надеюсь, до этого не дойдет.
  - Так ты?... - начал было Гена, округлив глаза. - Ты?...
  Максим покосился на него.
  - Оборотень... - сказал он. - Ну и что?
  По крыше застучали первые капли дождя.
  - Ну, наконец-то, - сказал Виктор, включая дворники. - Проснулись, слава богу... Теперь, ребята, на улице будет очень, очень грязно...
  
  
  2.
  
  
  
  Ноль двадцать восемь.
  Машина остановилась перед плотной завесой неестественно белого тумана.
  - Эх, синоптиков бы сюда, - произнес Сергей, высовываясь из-за сидения. - Зимой дождь с туманом... Хм...
  Прямо перед белесой стеной находилось нечто прозрачное, сильно смахивающее на стекло, и потоки небесной воды, скатываясь по этому нечто, ожесточенно вгрызались в рваные грязные пятна оставшегося снега. Дождь лил, нет, не лил, - стоял стеной в теплым воздухе. Судя по термометру, за бортом джипа было около десяти градусов тепла, поэтому зимний пейзаж преобразился: деревья потеряли свое снежное очарование, пожухлая трава виднелась везде, насколько хватал взгляд, а из темноты вылезали ржавые металлические ограды с облупившейся краской. Из зимы мы за пару минут перепрыгнули в разгар унылой тоскливой осени, подумал Максим.
  Всю дорогу он пристально следил за изменениями.
  Вот начали распрямляться ветви деревьев, избавленные от тяжести снега, вот оголились совсем, превратившись из сказочных монстров в корявых черных стражей, пытающихся голыми ветками поймать и задержать джип. Белое полотно, расстелившееся на дороге, вначале стало проседать под колесами машины, потом потемнело, медленно исчезая совсем, пока не превратилось, наконец, в грязное, пузырящееся водой месиво. А по сторонам... По сторонам дороги происходило самое страшное превращение. В самом начале, из-под снега, только выступили, наметились призрачные тени могильных оград, потом они приобрели уверенность, форму и, в итоге, выстроились вдоль пути, как жуткий коридор, упершийся в клубящееся молочное нечто.
  - Вот это да, - присвистнул Геннадий, глядя на поле. - Оно даже материальные тела держит... Вот это мощность!...
  - Справишься? - бросил Виктор через плечо.
  - Сильно сомневаюсь, - ответил Гена озабоченно. - Пробовать?
  Любое заклинание требовало от мага огромного напряжения внутренних сил или так называемых, на их сленге, магединиц. Все понимали озабоченность Геннадия. Потратить силы на снятие поля, конечно, можно, но что потом делать с ним, полутрупом, ставшим совершенно беспомощным?
  - Пробовать? - повторил вопрос зазвеневшим от напряжения голосом маг. - Так как, Виктор?
  Гарин смотрел на стекающую по полю воду.
  - Кто-нибудь знает, сколько весит наш джип? - вслух спросил он.
  - Тонны две с половиной, - ответил задумчиво Сергей. И тут, очевидно, зацепил мысли Гарина. - Ты что?! Сдурел совсем, что ли?!
  - Тонны две с половиной, - повторил Виктор, не обращая на него никакого внимания, и повернулся к Геннадию. - Какая, приблизительно, масса нужна для прорыва поля?
  - Несколько тонн, - ответил растерянно маг, не понимая к чему готовиться. - А что?
  - Хорошо, - сказал Виктор, рывком включая заднюю передачу. - Очень хорошо.
  Под звенящее гудение двигателя, туман впереди начал стремительно удаляться.
  - Виктор, очнись, - сказал Сергей, нервно оглядываясь в заднее стекло. - Мы разобьемся вдребезги... Нас даже собрать не смогут... Одумайся...
  - Э... Виктор, - начал было Геннадий, но машина резко остановилась, словно уткнувшись в преграду, и он замолк, стукнувшись о ствол водомета носом.
  Максим покосился на Виктора.
  Гарин напряженно смотрел вперед, в расчищаемое дворниками окошко на стекле.
  Ровно, убаюкивая, урчал двигатель, а в свете фар расстилалась залитая водой дорога с уходящими в черноту стенами. Коридор, подумал Максим. Последний, только не белый...
  - Значит, так, - произнес Виктор жестко. - Я принял решение. Сейчас мы попробуем прорвать поле. Джипом. Это опасно, и велика вероятность того, что попытка не удастся. Это последняя возможность. Я никого не заставляю. Кто не хочет рисковать, пусть сейчас же выйдет, наши из других групп его подберут. Решайте.
  Дождь неистово колотил по крыше машины и только повизгивающие дворники скрашивали его однообразные удары.
  - Мы все разобьемся, - произнес в повисшей тишине Сергей.
  Максим решительно вытянул ремень безопасности и, с резким щелчком, загнал его в замок.
  - Водометы лучше на пол, - произнес он, - а то, не дай бог, изуродуемся.
  - Вы все спятили, - повторил Сергей.
  - Ты выходишь или нет? - спросил Виктор, не оборачиваясь.
  Вжиии.... Щелк!... Два щелчка ременных замков прозвучали почти одновременно.
  - Говорила мне мама, держись, сынок, подальше от кладбищ... - произнес Геннадий, потирая нос.
  - И не вяжись с ненормальными, - пробурчал Сергей.
  - Держитесь, - сказал Виктор. - Все... Крепче держитесь... А ты, Макс, лицо прикрой... Аэрбэги сработают - всю морду разобьешь...
  Машина взревела, и кладбищенские ограды по сторонам начали набирать скорость. Через мгновение они слились в низкую, окружающую дорогу стену.
  Свет фар выхватил стену тумана впереди. Ближе, ближе...
  - Держись! - рявкнул Виктор.
  Максим собрался.
  Стена тумана надвинулась спереди, он сжался, непроизвольно стараясь уменьшиться до размеров молекулы. Удар, хруст, еще удар, что- то белое проскользнуло мимо, джип подпрыгнул и вдруг завалился на бок. Придавленный к стеклу Максим увидел проносящуюся внизу землю, его подбросило вверх, а водомет Гарина, твою мать, что ж он его не спрятал, гад, больно ударил его в поясницу.
  Где-то вдалеке дико заорал Сергей, а джип внезапно словно рухнул вниз. Грохот, закладывающий уши. Обжигающая боль. И что-то белое, пузырящееся, с хлопком взвившееся прямо перед лицом.
  
  
  
  
  Антон Тополев
  
  
  1.
  
  
  
  В кабинете Петровского горел свет.
  'Тоже домой не поехал, - подумал Тополев. - Волнуется'.
  Он осторожно постучал.
  - Тарас Васильевич?
  - Заходи, Антон.
  Петровский сидел в любимом кресле, окутанный плотным облаком дыма. Перед ним на столе стояла початая бутылка коньяка, несколько стаканов и потрескивающая рация.
  - Не могу уехать, - произнес Тополев, присаживаясь. - Как подумаю, что наши там... Что у них слышно?
  Петровский молча налил коньяка в чистый стакан и подвинул его Тополеву.
  - Защитное поле, - ответил Петровский. - Я распорядился, за Вепрем уже поехали. Нужен очень сильный маг.
  - Начинается... - пробормотал Антон. - Господи... Может, зря мы все это затеяли?...
  - Теперь уже поздно, - сказал Тарас и, не чокаясь, залпом выпил. - Теперь мы можем только наблюдать, Антон. Машина запущена и я, если честно, очень рад, что там есть Гарин. Он выберется... И наших вытащит, я уверен.
  - Да, он может, - кивнул Тополев и пригубил из своего стакана. - А Тензор... Что нам с ним потом делать?
  - Меня сейчас волнуют две вещи, Антон, - произнес Петровский. - Немченко и воскрешаемая девушка.
  - Немченко?
  - Старшим его людей на операции выступает вовсе не он, - объяснил Тарас. - Какой-то Костя. Для человека, исступленно ищущего свою дочь, это более чем странно. Ведь мы же гарантировали ему присутствие Тензора.
  - Может, еще от болезни не отошел? - предположил Тополев. - Все-таки его здорово покромсали.
  - Он сбежал из больницы, - задумчиво произнес Петровский. - Его люди где-то столкнулись с ожившим мертвецом. Ясно, что не там, где он мне сказал. Но где?
  - Разве нам теперь не все равно? Все наши силы сосредоточены на кладбище.
  - Конечно, нет, Антон. Мне кажется, что Немченко каким-то образом вычислил убежище Тензора, но нам ничего не сообщает. Хочет сам его взять. Боюсь, великого стратега поджидает неприятный сюрприз.
  - Вы имеете в виду оживленных? Этих, с захоронения?
  - Конечно, - кивнул Петровский. - Если Тензор будет на кладбище, то на охрану своего укрытия он поставит лучших сторожевых псов. А там есть из кого выбирать.
  - Ханины, Роберт, кто там еще был?
  Петровский толкнул ему по столу распечатку. Фамилии, клички, имена в столбик с краткими пояснениями.
  Антон поднял лист.
  - Мама родная! - произнес он, быстро пробежав самое начало. - Свирель, Череп, Муха Цокотуха...
  - Вот именно, - кивнул Петровский, окутываясь дымом. - А что сталось с ними теперь - одному Господу известно. Помнишь, Леву Хирурга? Мы эту мразь полгода искали. Скольких он расчленил, помнишь?
  - Больше трех десятков, - произнес Антон.
  - А теперь он гуляет где-то на свободе. Тензор подарил ему вторую жизнь.
  - Секундочку, Тарас Васильевич... Демиург, - ткнул пальцем в список Тополев. - Неужели тот самый?
  - Ага, - горько кивнул Петровский. - Именно.
  - Это же...!
  - Меня только одно в этом радует, - перебил его Тарас. - Тензор пока только людей поднимать научился. У нас ведь еще одно местечко есть. Вот если бы Петя Авалкин туда добрался...
  - Да-а..., - протянул Тополев. - Но, согласитесь, это проблемы Немченко.
  - Не факт, - покачал головой Петровский. - Вполне возможно, что Тензор кого-нибудь из них с собой на кладбище притащит.
  - Это плохо.
  - Это очень плохо! - хлопнул по столу Тарас. - А я сижу здесь и ничего не могу сделать!
  - Вы еще что-то о воскрешаемой девушке говорили? - после паузы напомнил Антон. - Почему она вас беспокоит?
  Петровский потер пальцы рук.
  - Я боюсь, что Виктор не сможет ее остановить, понимаешь? Что не сможет... Как бы это сказать?...
  - Не сможет ее отправить обратно, если она станет не человеком?
  Петровский затянулся, потрескивая табаком в трубке.
  - Вот именно, - кивнул он. - Тензор отнюдь не дурак, Антон. Он выискивает самые слабые места, даже те, о которых мы толком сами не подозреваем. И использует их. Думаешь, он просто так взялся за оживление этой Наташи? Нет, Антон. Мне кажется, все гораздо сложнее. Он просчитал нас в очередной раз. Он знал, что операцией будет руководить Виктор. И, поэтому, только поэтому, объектом оживления стал не чей-то любимый пес соседа по подъезду, а утраченная кем-то обожаемая любовь.
  Тополев сделал глоток, поморщившись. Он не любил коньяк.
  - Ничего не понимаю, - признался он. - Вы хотите сказать, что слабое место Гарина - это женщины?
  - Да нет же, - с досадой ответил Тарас. - Не то. Просто... параллели, понимаешь? У Виктора была любовь. Настоящая, как в кино. Давно, несколько лет назад, он даже, помнится, как-то фотографию матери моей присылал. Сам Виктор и девушка его... Элеонора... Милая такая, тонюсенькая, как березка. Виктор грозился жениться и наделать кучу детей. Н-да... А потом... Потом что-то случилось... Он ничего не рассказывает толком, ты же его знаешь. Только, как-то поддали мы с ним крепко и проговорился он. Погибла его девушка. Убили ее прямо на его глазах... И похоронена она там же, в Калининграде...
  - Так он недавно в Калининград мотался, - вспомнил вдруг Тополев. - Я ему еще командировку оформлял...
  - Он каждый год туда ездит, - кивнул Тарас. - В годовщину смерти. Он виновным себя считает. Понимаешь теперь?
  - Вы думаете, что Тензор постарается превратить свою Галатею в оружие возмездия, а Виктор не сумеет ее остановить?
  - Я этого боюсь, Антон. Сижу здесь, черт, и боюсь! Надо было мне возглавлять операцию. Я бы сумел. Ведь каждый Пигмалион отвечает за свое создание, - вздохнул Петровский. - И каждый стремиться вложить в него частичку души...
  - Судя по классике, это иногда не выходит, - пожал плечами Тополев.
  - Посмотрим, - кивнул на рацию Тарас. - Нам теперь только и остается, что ждать... Хотя...
  Он снова хлопнул ладонью по столу и сорвал телефон.
  - Рома, - сказал Петровский, набрав номер гаража. - Готовься, сейчас выезжаем.
  - Тарас Васильевич, - напомнил Тополев. - Операцией командует Гарин.
  - Я знаю, - ответил Петровский, положив трубку. - Но я должен быть там. Я не могу сидеть в теплом кабинете, Антон, когда мой друг рискует жизнью, пойми. Там мой друг.
  - Тогда и я с вами, Тарас Васильевич, - поднялся, одним глотком допив коньяк, Антон.
  
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  
  1.
  
  
  Ноль тридцать шесть.
  Максим открыл глаза.
  Над ним нависало лицо Геннадия.
  - Живой, - сказал он, оборачиваясь. Сзади стоял Гарин с залитым кровью лицом.
  - Сейчас я, - забормотал Максим, пытаясь подняться на ноги. Резкая боль в левой руке, опрокинула его обратно.
  Он огляделся.
  Джип, завалившись на бок, лежал в глубокой свежевырытой канаве. Почти до лобового стекла он ушел в землю, а край канавы нависал над ним, как пасть неизвестного науке монстра. Казалось, что и не джип это вовсе, а сбитый бдительными сторожами московского неба неопознанный летающий объект. С инопланетным экипажем из трех человек...
  - Здорово, - произнес Максим, поднимая голову. До края земли, еле видного в темноте, казалось, было несколько метров. - Как это нас угораздило?
  - Тензор, - весело и зло сказал Гарин. Под проливным дождем кровь размывалась по его лицу странными замысловатыми узорами. - Вот сволочь! Ведь даже наше решение предугадал!...
  - Оно было очевидным, - произнес Сергей, сидевший рядом. Спиной он облокотился на грязное колесо поверженной машины, а водомет его, поникнув стволом, свисал устало с плеча. - Дай, Виктор, что ли, бальзама хлебнуть?
  Гарин достал флягу.
  - Машину жалко, - сказал Гена. - Хороший, ведь, был джип...
  - Живые мы, - делая глоток из фляжки, произнес Виктор, - а это главное...
  Хватая ртом капли дождя, Максим поднял голову.
  Как же больно, боже, как же больно... Но, живые...
  Он поднял к лицу левую руку и, закусив губу, чтобы сдержать рвущийся крик, задрал рукав куртки. Он даже не понял вначале, что случилось. Просто рука в десятке сантиметров ниже запястья странным образом заворачивала вправо, а на месте изгиба под кожей выступало что-то очень похожее на кость.
  - Перелом, - констатировал Сергей и сочувственно протянул флягу. - Прими-ка анестезию.
  - А я задницу отбил, - пожаловался Геннадий, приседая рядом на корточки. - Жутко болит.
  - Намекаешь на потребность в анестезии? - усмехнулся Виктор.
  - Не намекаю, настаиваю...
  Ров, в который угодил неопознанный летающий объект, был в ширину около метров десяти и, начинавшись со стороны прорыва защитного поля с уровня земли, плавно, с углом градусов в тридцать, уходил под землю, чтобы у другого своего края достичь глубины хорошо вырытой могилы. Джип врезался в угол и была бы скорость побольше - кладбищенская земля накрыла бы их навсегда. Максима передернуло от таких мыслей, и он опять завозился, оскальзываясь ногами по расползающейся мокрой глине.
  - Повезло, - произнес Гарин, оглядываясь. - Еще бы чуть-чуть, и... Нас бы, наверное, экскаватором не отрыли... Ну, ладно... - он, открыв рот, поймал несколько капель воды, сплюнул и обвел их всех взглядом. Перехватил водомет наизготовку. - Пора выбираться нам, ребята. А то, не дай бог, перестреляют нас с того края, как куропаток. Ровно в две секунды. Серега...
  - Да? - устало поднял голову на него Сергей.
  - Поднимайте Максима и наверх... Я прикрою...
  
  
  
  2.
  
  
  
  Ноль тридцать девять.
  Они стояли на краю рва, поводя стволами водометов с установленными на них фонариками.
  Вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая только равномерным шумом дождя. И запах...Омерзительный сладковатый запах тления и прелых опавших листьев, тяжелый могильный аромат.
  - Вот вляпались, - произнес Максим. - По оградам полезем?
  Слева и справа ров упирался в ограды, и общая высота достигала метров трех в самом глубоком месте.
  - Почему? По могилам... - ответил Сергей, не отрывая взгляда от изумрудного сияния, растекающегося по клубам тумана на той стороне обрыва. Капли воды срывались с его носа. - Виктор, поднимайся, давай! - крикнул вниз он.
  - А если там... - замялся Максим. - Ну, вылезут?...
  - А что - вылезут?... Заодно и костюмы проверим...
  - Мы попали на дискотеку, - вдруг истерически произнес Геннадий. - Ди джей Тензор сейчас прокрутит пару новых хитовых сборника.
  - Это ты про туман?
  - И про него тоже. Боже, зачем я поперся с вами? Валялся бы сейчас на диване перед телевизором, а Томка ужин готовила...
  - Романтика женатой жизни, - пробурчал Гарин, появляясь вслед за лучом своего фонарика из черной пасти поглотившего джип рва. - Ты бы сейчас отношения с ней выяснял, вот что...
  Геннадий судорожно вздохнул.
  - Виктор, - произнес Максим. - Он, что, поле снял?
  - Это почему?
  - Это же мы дождь устроили...
  Виктор быстро на него глянул и прижал пальцы к горлу.
  - Первый, - произнес он. - Проверьте поле.
  В наушниках что-то затрещало.
  - На месте, - ответил бодрый голос. - Может, мы попробуем на машине прорваться?
  Сергей молча усмехнулся, а Максим немедленно представил, как очередной джип попадает в приготовленную ловушку. Для него и его экипажа эксперимент может окончиться менее удачно.
  - Я запрещаю любые попытки прорыва поля на машинах, - ответил Гарин, подумавший очевидно о том же самом. - Общий приказ - ждать. И последнее... Сообщите двадцатому, - этим номером был обозначен Тарас, - на месте очень сильные разрушения. Рвы, нарытые, наверно, по всей территории. Потребуется техника и маги... Пусть распорядится...
  - Э... Двадцатый к нам выехал, - ответили после паузы. - Вместе... с Тополевым.
  Виктор выругался.
  Не удержался, черт. Ну, зачем ты, Тара, в эту кашу лезешь? Мало тебе проблем. И все-таки теплое чувство появилось где-то у Виктора внутри. Едет... Дружище... Не усидел...
  - Ладно, - сказал Виктор. - До связи...
  Мне все это снится,- подумал Максим.
  Жуткий фантастический фильм.
  Со мной такого просто не может происходить. Все, что здесь творится - неправильно.
  Он повел фонариком на стволе водомета по сторонам, выхватывая из темноты тонкие металлические ограды. Участок 180... Участок 182... Господи, здесь же люди лежат! Плохие, хорошие ли, но они уже - лежат. Они закончили все свои дела в жизни. Это их тихая обитель. Это неправильно быть здесь ночью, в ИХ время...А мы... Джипы, рвы какие-то... Неужели у этого ублюдка Тензора вообще нет ничего святого?
  Луч фонарика исчез в темноте рва, ослепительно вспыхнув, напоследок, в огромных черных пузырящихся лужах, потом появился вновь, выхватывая надписи на оградах справа.
  179... 181...
  - Мы почти добрались до 213-го, - смахивая воду с лица, произнес Сергей. - Совсем немного осталось.
  - Как же жарко... - тоскливо вставил Геннадий. - У меня, по-моему, даже в сапогах пот...
  - Лучшее средство для похудания, - сострил Сергей. - Супер система 'Одиннадцать'...
  - Эта мразь тоже дождь устроила, - сказал Гарин, закончив переговоры по рации. - Земля скользкая - легче машине в ров свалиться. Я же пробовал затормозить, когда понял, что уже прорвались. Но ничего не вышло...
  - Да и туман легче сгенерировать, когда такой перепад температур, - заметил Геннадий. - Здесь - плюс десять, а там минус пятнадцать...
  - Абсолютно верно, - раздался громкий голос, перекрывающий равномерный шум дождя.
  Максим поднял голову.
  С другой стороны разделившего дорогу обрыва, на фоне стены воды и клубящихся языков зеленоватого тумана, стоял Великий и Ужасный господин Тензор.
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  
  1.
  
  
  Поиск велся уже двадцать минут.
  Вадим нервно глотал кофе из термоса и не чувствовал никакого вкуса. Дима рядом напряженно курил.
  Сухие доклады доносились из потрескивающей рации.
  - Линия один, встали. Следов машин нет.
  - Вторая линия, движемся. Есть несколько свежих отпечатков. Людей не видно.
  - Третья? - щелкнул клавишей Дима.
  - Снега много. Идем к линии.
  - Сколько там всего линий-то? - не выдержал Немченко.
  - Шесть вроде, - отозвалась рация. - По две на группу.
  Дима погасил истлевшую сигарету и полез за следующей.
  - Черт, - расстроился он, - почти всю пачку выкурил.
  - Держи, - кинул ему свои сигареты Немченко.
  Они закурили, напряженно вслушиваясь в треск помех.
  - Что будем делать с Саней? - спросил Стременников.
  - Отправим в 'Полночь', - рассеянно ответил Вадим. - Выяснить, кто он у них точно лучше получится.
  - Думаешь, стоит? - с сомнением спросил Дима.
  - А есть другие варианты?
  - Первая группа, - доложила рация, - Справа по линии видим освещенный дом.
  - Машины есть? - рванулся к панели Немченко.
  - Не видно. Сейчас посмотрим внимательнее.
  - Третья, вышли на линию.
  - Первая, что у вас?
  - Забор из рабицы. Дом - хлипковат, старый по виду. Минуточку...
  Вадим почувствовал, что сердце его сейчас выскочит из груди.
  - Нет, шеф, - донесся после паузы разочарованный голос. - Там старики какие-то внутри.
  - Черт! - выругался Немченко. - Возвращайтесь на линию.
  - Сколько уже они бродят? - посмотрел на него Дима.
  - Полчаса.
  Стременников откинулся в кресле.
  - Спать охота, - ни к кому не обращаясь, сообщил он. - А что ты будешь делать с Тензором, Вадим, если поймаем?
  - А как ты думаешь? - покосился на него Немченко.
  - Думаю, будешь бить.
  - Плохого ты обо мне мнения, если так думаешь, - сказал Вадим. - Я его бить не буду. Я этого урода в фарш превращу. Медленно. Эх, Петруха... Зря ты со мной, дурачок, связался.
  
  
  2.
  
  
  
  За следующие десять минут были найдены еще два освещенных дома. В одном сидел одинокий дядька за бутылкой водки, а в другом - одноэтажном хозблоке - двое подростков самозабвенно предавались любви.
  - Девка-то ничего? - хмыкнул Стременников.
  - Привести? - с готовностью отозвался Расул.
  - Ты чего, совсем отморозился?! - возмутился Немченко. - Оставь их в покое! Вы мне Тензора приведите!
  Около третьего дома на ребят из группы долго и заливисто брехала собака.
  - Там точно никого нет? - спросил Дима.
  - Свет погашен. Только шавка здоровенная по участку бегает.
  - Ну, блин, зоопарк! - заметил Немченко. - Ни у кого ничего пожрать нет с собой?
  Леха Куций - старший третьей группы - ошарашено замолчал.
  - Нет, шеф, - наконец, ответил он. - Автоматы и ножи взяли, а вот колбасы, извиняюсь, не прихватили.
  Стременников тихонько захихикал на сидении.
  - Плохо, что не взяли, - буркнул Вадим, отключаясь.
  Дима опустил стекло.
  Лай собаки был слышен и здесь.
  - Она нам всех на уши поставит, - озабоченно сказал Немченко. - Может, пристрелить?
  - А выстрел не поставит? - снова хихикнул Дима.
  - Ты мне прекрати ржать! - разозлился Вадим. - Тоже мне, юморист хренов, выискался!
  Рация громко затрещала.
  - Вторая группа, - возник на фоне помех голос Расула. - Впереди человек с фонариком.
  - Куда следует? - подобрался Немченко.
  - В глубь участков по линии, - сказал Расул. - Что делать?
  Вадим посмотрел на Стременникова.
  Тот озадаченно почесал затылок.
  - Может, документы проверить? - неуверенно предложил он.
  - Остановите его и проверьте документы, - кивнул Немченко. - Только внимательно!
  - Да он пьяный вроде бы, - отозвался Расул. - Идет, качается. А если у него нет документов?
  - Тогда пусть валит, - раздраженно ответил Вадим. - И не отключайтесь, ясно?
  - Принял.
  - Первая группа, линию закончили, переходим на следующую.
  - Да погодите вы...! - сказал Немченко. - Расул, что у вас?
  - Догоняем, - уже на бегу, ответил тот.
  Собака на улице затихла. Теперь за окном завывал только холодный ветер, забрасывая в салон стремительные снежинки.
  - Тебе жарко, что ли? - неодобрительно поинтересовался Немченко.
  - Засыпаю, - ответил Дима.
  - Так выйди, прогуляйся, пока...
  - Слышь, мужик, стой! - раздался в рации громкий голос Расула. - Стой, говорю!
  - А че-его-о..?
  - Документы есть?
  - Е-ес-сть, - мужчина громко икнул. - А че-его-о...?
  - Он упал, - доложил брезгливо Расул. - Прямо в сугроб рухнул. Поднимать?
  - Да пускай валяется! На хрена он сдался-то?
  - Принял. Двигаемся дальше?
  - Дима! - возмутился Немченко. - Да закрой ты окно, наконец! Двигайтесь...
  В темноте прозвучал одинокий выстрел. Звук был таким резким, оглушающим, громким, что Вадим не сразу сообразил, что донесся он сразу с двух сторон: из окна и из рации.
  - Что...?
  И вдруг рация взорвалась очередями. Эхо вместе со снегом закружилось по салону.
  - Рас! - заорал Немченко. - Что у вас?!
  - Мужик этот, шеф! - прокричал Расул. - Этот пьяница...!
  И Вадим услышал на фоне выстрелов нарастающий знакомый визг циркулярной пилы.
  - Бегите оттуда! - закричал он. - Быстрее! Это Роберт! Все группы! Отход! Повторяю, отступаем! Все - к воротам!
  - А-а-а-а!!! - раздался в рации нечеловеческий вопль. - А-а-а!!! Бо-о-оль-но-о-о!!!
  Вопль оборвался. Теперь кто-то хрипел, захлебываясь кровью. Визг пилы закладывал уши. И вдруг все смолкло.
  Немченко несколько мгновений вслушивался в помехи, а потом повернул к Диме посеревшее лицо.
  - И все-таки, нашли мы его нору! - произнес он одними губами, выдергивая пистолет из кобуры. - Газу, Дима! Теперь эта сволочь никуда не денется!
  
  
  
  
  Максим Дронов
  
  
  1.
  
  
  
  Первым, конечно, среагировал Виктор.
  Струя кислоты из его водомета, шипя, ударила в край земли, не достав до Тензора нескольких сантиметров.
  - Хорошая реакция, - произнес Тензор уважительно. - Повадки киллера остаются с человеком навсегда. Но это бесполезно. Как и все, что вы делаете.
  Он оказался точно каким, как, по рассказу Тополева, Максим его и представлял. Невысокий молодой парень. Короткая стрижка ежиком. Черная кожаная куртка. Черные штаны, поблескивающие, словно тоже кожаные.
  И высокие ботинки, из тех, наверное, что оставляют в грязи четкий уверенный протектор уверенного в себе человека. Половина кладбища теперь, скорее всего, в таких отпечатках...
  Обычный некромант нового века...
  Обычный парень из соседнего подъезда ...
  Сергей поднял ствол, и новый залп вонзился в невидимую преграду, обтекая Тензора со всех сторон.
  - Упорство - занятие для идиотов, - сказал Тензор. - Прошу, не теряйте авторитета в моих глазах.
  Он театрально скрестил на груди руки.
  - Мне нужен Андрей, - сказал Максим. - И его девушка, если вы держите свои обещания.
  - Симонова вы получите, - ответил Тензор. - В настоящий момент он помогает возлюбленной освободиться из подземного плена. Вы найдете их обоих там, на могиле, участок двести тринадцать... Парень так хотел сделать, что-нибудь полезное, что я не стал ему отказывать... Он там, обливается слезами и махает лопатой... Идите и помогите ему, как настоящий друг...
  Максим в растерянности посмотрел на Гарина, потом, на словно окаменевшего Сергея.
  - Иди, Максим, - произнес Виктор. - Он тебя не тронет.
  - Иди, - сквозь зубы подтвердил Сергей, не отрывая взгляда от Тензора. - Иди же, Макс, черт!...
  Отличный дождь, подумал Максим отрешенно. Тотальный... Глобальный... Стена воды, как в тропиках. Даже дышать трудно. Он втянул в себя тяжелый воздух. Нескончаемый дождь... Рассказ у Брэдбери, кажется?... И как болит рука, дьявол...
  - С вами у нас будет отдельный разговор, - сказал Тензор, разводя руки в стороны, и Максим подумал, что у него двоится в глазах. Нет, поправился он. Четверится... По левую и правую стороны от Тензора из тумана появились четыре высокие темные фигуры, закутанные в плащи. - Сегодня я не желал с вами встречаться. Но вы поразили меня своим тупоумием. Придти втроем на мою территорию?... Это просто верх наглости, коллеги...
  - А может и я с Максом, а, Вик? - тихо поинтересовался Геннадий, нервно сдувая капли воды с носа. Его руки судорожно вцепились в водомет. - Вы тут все старые друзья, без свидетелей поговорите...
  Сергей фыркнул.
  - Иди, Макс, - прошептал Гарин. - И помни о сыворотке.
  Как же больно... Вот, что значит, никогда ничего не ломать...
  - Нас четверо... - громко сказал Максим. - И пришли мы вчетвером... Считать до четырех не умеете, господин Тензор?
  - Кто-то из присутствующих был второгодником, - добавил Геннадий.
  По темному контуру Тензора словно пробежал электрический разряд.
  - Виктор, Сергей, - тихо сказал Геннадий, - вы - в поле... Сейчас Макса закрываю...
  - О... Остроумные герои... Тебе не нужен твой друг, сопляк? - без эмоций поинтересовался Тензор. Даже не поинтересовался, а так, осведомился. - Тогда, наверное, это...
  
  
  2.
  
  
  
  Все произошло мгновенно.
  Тяжелый, наполненный водой воздух вокруг Максима вдруг словно сгустился, превратившись в стальные тиски, сжавшие тело с неимоверной силой.
  - Ха-а-а...- вырвался из его перехваченных легких хрип.
  - Черт! - вскрикнул Геннадий. - Не успел...
  Он сделал неуловимое движение руками, и с пальцев его сорвалась целая россыпь молний, обвивших Тензора, словно диковинный вьюн. Но Максим уже оказался в ином мире, как водолаз с оборванным тросом, падающий в бездну.
  Стальные тиски подняли его в воздух.
  Закатывающимися глазами Максим увидел черноту рва и задранные вверх головы друзей, он почти услышал, как трещат кости под натиском неистовой силы, из носа и глаз, не справляясь с давлением, на лицо брызнула кровь.
  - А-а-а-а... - вышел из расплющенных легких последний воздух.
  И вдруг все кончилось.
  Сгустившееся вокруг него нечто отшвырнуло Максима прочь, в темноту. Боль в искалеченной руке обожгла тело, но он уже знал, что снова может дышать. Тело его грузно, подняв столб брызг, рухнуло в грязь, по инерции он проехал несколько метров и, наконец, остановился, уткнувшись лицом в воду. Но легкие уже работали. Со свистом он втянул в себя прекрасный опьяняющий воздух и приподнял голову. Обжигающая боль волнами пульсировала в мозгу.
  Я сопляк?! - подумал Максим с внезапной ненавистью. Он видел черные силуэты экипажа неопознанного летающего объекта на фоне зеленоватого сияния где-то далеко впереди. Сопляк?! Я - сопляк?! Меня за шкирку, как нагадившего кота...Ненависть затопила его рассудок. Мразь, не уважающая ничего. Тварь, у которой нет ничего святого...И я - сопляк?! Окружающее словно провалилось куда-то. Исчезли Виктор, Сергей и маг, не успевший его защитить. Исчезло ночное кладбище. Исчез проливной дождь и спертый воздух. Остался только он и Тензор. И холодная ненависть. Сопляк, говоришь. Что ж, посмотрим, кто тут сопляк...
  Стиснув зубы, Максим перевернулся на спину и вытащил пистолет-шприц из кармана. Ну, сука, держись... Сыворотку он ввел прямо в сломанную, измазанную грязью руку. Одним коротким нажатием на курок.
  Раньше Максим никогда не пробовал акселератор. Тарас несколько раз говорил о нем, и Максим остался в полной уверенности, что действие сыворотки равноценно обычному Превращению. Задрав голову к темному небу, он ощутил приближение привычного тепла, разливающегося по телу, как вдруг острая боль вонзилась в живот. Господи, подумал Максим, сжимаясь. Помоги мне, Господи... У него начались конвульсии. Ему было холодно и жарко одновременно. Господи, кааакже бооольно!... Вода, холод... Грязь, чавкающая под ногами... Кладбище...
  Он задрал трясущуюся левую руку вверх и увидел, как, выпрямляясь на глазах, она покрывается прорывающимися сквозь поры змеистыми нечеловеческими волосами.
  
  
  
  
  Андрей Симонов
  
  
  
  1.
  
  
  
  Наташка моя!
  Любимая...
  Единственная...
  Я уже не пишу, сидя за монитором в тепле дома. И не стою, затаив дыхание, рядом с моим Богом, наблюдая за его чудесами.
  Нет, малыш...
  Если бы знала, через что мне пришлось пройти ради твоего возвращения! Но Тензор - бог. А Боги всегда требовали жертвоприношений.
  Это, надеюсь, последнее письмо, я пишу в своей голове. За время пока тебя со мной не было, я так привык сочинять многостраничные послания, полные самых немыслимых откровений, что теперь, когда мы вновь будем вместе, я, наверное, совсем не скоро от этой привычки отвыкну. А зачем? Буду писать письма и такой тебе, - уже вернувшейся, живой...
  Я сейчас здесь, рядом с тобой. На проклятом месте, спрятавшем от меня твое тело. Я буквально в нескольких сантиметрах над тобой. Осталось совсем не много.
  Тяжелая земля.
  Очень сильный дождь.
  И очень мало времени...
  Человек, вернувший тебя, да, Тензор, сказал, что ты можешь задохнуться. Поэтому мне надо спешить. Подожди, малыш, я здесь, я рядом... Потерпи чуть-чуть...
  Здорово, что с могилой ничего нельзя делать, пока не пройдет год. Иначе копать было бы очень тяжело. Тем более, я, как ты помнишь, компьютерщик, а не профессиональный могильщик...Все здесь уже стало бы ухоженным, в твоем изголовье появился бы гранитный памятник, что-то типа: 'Любимой дочери Наташеньке, ушедшей так рано...' (Я тут таких памятников уже двести штук видел), а твоя обитель обзавелась бы оградой и столиком для визитеров. Хвала Господу, до этого не дошло... Хотя, конечно, я бы и через пять лет тебя откопал...
  Черт!... Ноги разъезжаются... Проклятая мокрая глина...
  Хорошо, что ты не видишь меня сейчас... Грязный, мокрый, вонючий...
  А-а-а... Дьявол!... Упал...
  Нет, все в порядке...
  Все нормально, не волнуйся. Я иду...
  Знаешь, мне придется соврать тебе. Это ложь во благо, уверен. Ты ничего не узнаешь о Тензоре и оживлении. Ты не сумеешь выдержать такое знание.
  Я совру тебе, малыш. Ты просто заснула летаргическим сном. Сразу после того, как кретин на 'Лексусе' поднял на капот твое легкое тело. Ну, зачем, ответь мне, зачем, ты всегда обходила троллейбус не с той стороны? Я же много раз говорил тебе, зайка...
  Ведь так многого можно было избежать...
  Конечно, вы все - ты и твои родители - рано или поздно спросите меня... Да, я знаю вопрос. Почему я решил, что ты не умерла? Почему я оказался сегодня на твоей могиле с лопатой на перевес? Пока я не знаю ответа... Скорее всего, это будет что-то банальное... Ну, скажем... Я... Я просто знал, что ты жива...
  Надеюсь, ты узнаешь меня...
  Надеюсь, Тензор все сделал правильно...
  Постой... Деревянный стук?... Это ты?!...
  Сейчас, сейчас... Малыш...
  Я иду, я спешу...
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
  
  
  Джип влетел в распахнутые ворота, взрывая снег.
  - Быстрее, Дима! - орал Немченко, опуская стекло.
  Ночь больше не была ночью. Она грохотала автоматными очередями, а впереди справа вставало багровое зарево.
  - Стой! - прокричал Вадим.
  Дима ударил по тормозам - вовремя. На дорогу, пятясь, выскочил кто-то из второй группы. В его руках пульсировал огнем автомат.
  Вадим, распахнув в дверь, выпрыгнул из машины. Ноги его провалились в глубокий снег, но он не ощутил ни холода, ни хлюпающей внизу воды. Он уже превратился в охотника.
  - Где Расул?! - закричал Немченко.
  Человек обернулся. Это был Рас собственной персоной. Вадим мгновение всматривался в его черное прокопченное лицо, лоснящееся от пота.
  - Где остальные?!
  Расул, не переставая стрелять, поднял левую руку.
  Вадим повернулся. Прямо на них по узкому проезду неторопливо шел давешний пьяница. Только теперь он напоминал, скорее, сошедшего на землю пришельца. Вокруг его головы разливалось сияние, а от рук, вытянутых вперед, волнами растекалось нечто, похожее на горячий воздух. Эти волны дробили деревья, ограды и снег. Обломки, ветви, какие-то куски влетали, кувыркались, кружились в воздухе. Вместе с рукотворным вихрем оттуда, из прохода, на Немченко дохнуло волной обжигающего жара. В нескольких метрах перед странным существом снег таял, превращаясь в черные лужи, вода под его ногами кипела, дымилась, испарялась.
  - В голову! - попятился Вадим, поднимая ствол. - Стреляй в голову!
  Он тщательно прицелился идущему прямо в лоб.
  Когда до существа осталось метров десять, не больше и когда жар стал почти нестерпимым, Немченко открыл огонь.
  Раз, два, три, четыре. Гильзы шлепались в растопленную воду под ногами.
  Пятая пуля достигла цели. Существо покачнулось и вдруг опрокинулось на спину.
  - Есть! - закричал Вадим.
  Через несколько мгновений существо затихло. Сияние медленно растворилось во все еще горячем воздухе.
  Немченко смахнул со лба пот.
  - Понял? - посмотрел он на Расула. - Учись, студент!
  Тот молча щелкнул новым магазином. От его одежды валил пар.
  - Первая группа передает! - открыв дверь, прокричал Стременников. - Они еще двух зажали с другой стороны линии.
  Немченко посмотрел на зарево впереди, туда, где раскалывали ночь автоматные очереди.
  - Двигаем! - рявкнул он. - Рас, падай в машину!
  
  
  2.
  
  
  
   Они успели к самому разгару сражения. Дима ткнулся бампером в ограду, когда совсем рядом что-то взорвалось. По лобовому стеклу немедленно пролегла сеть ветвистых трещин.
   - Пошли! - заорал Немченко.
   Из машины он прекрасно видел поле боя.
   Контуры двух человек темнели на фоне пожарища. Оба, подняв руки, поливали огнем курящиеся развалины. Вместо огнеметных стволов у них были пальцы. Это, несомненно, резвились братья Ханины, их Вадим узнал бы и ночью.
   По ним стреляли с трех сторон. Трассирующие пули быстрыми пунктирами впивались во тьму и тонули в расходящемся кольце ревущего пламени.
   - Что будем делать? - посмотрел на Немченко Расул.
   - Гранатометы взяли?
   - Откуда? Мы же искать дом Тензора ехали!
   Они не говорили - орали друг другу.
   Немченко прикинул расстояние.
   - Лезь на крышу, - мотнул он головой в сторону джипа. - Постарайся их снять одиночными. А я попробую обойти слева. Гранаты есть?
   Расул молча расстегнул молнию куртки.
   У него их было всего три - обычные оборонительные Ф-1 с рифлеными квадратами секций. Радиус разлета осколков - 200 метров, вспомнил Немченко. Опыт подсказывал, что цифра взята с потолка и реальный разлет метров 30-40. Но, бессмертных братьев должно накрыть.
   - Поехали! - кивнул ему Вадим, рассовывая гранаты по карманам.
   Вблизи картина всеобщего разрушения была удручающей. Обломки деревянных конструкций, вырванные столбы с провисшей сеткой, разломанные деревья. Пламя бушевало на руинах чьей-то дачной гордости. Запыхавшийся от быстрого бега Немченко упал за опрокинутый стол, оглядываясь. По прямой до стены огня было метров двадцать, и перебросить через нее гранаты не составляло особой сложности. Сложность была в другом. Со своего места Немченко совершенно не видел Ханиных. Он мог только предполагать, где за этой огненной стеной сейчас находились братья.
   Он разогнул усики у первой гранаты и выдернул чеку за кольцо. Ему почему-то вспомнились дурацкие фильмы, где раненные герои проделывали эту операцию своими геройскими зубами. Эх, заставить бы режиссера со сценаристом такое исполнить!
   Первая граната, потеряв скобу, пролетела над огнем. Взрыв! У Немченко заложило уши. Поэтому он не сразу расслышал, как позади него начал стрелять Расул, заняв позицию.
   Вторая граната. Чека, кольцо, бросок. Она не долетела, взорвавшись на кромке пляшущего пламени. Осколки засвистели над головой пригнувшегося Немченко. Джип бы не зацепить, подумал он, доставая третью гранату.
   Он уже вытащил чеку, когда из-за огненной стены в черное небо взмыл фонтан пламени. Там что-то громко бухнуло, ему в лицо ударила горячая волна плотного воздуха, и Вадим едва не уронил гранату под ноги. Матерясь, он нашел в грязи вырванную чеку. Приподнялся, осматриваясь.
   - Кончено, Вадим Дмитриевич! - прокричал от машины Расул. - Оба готовы.
   Немченко осторожно вставил чеку обратно и облегченно вздохнул, поднимаясь. Только сейчас он ощутил пронизывающий холод. Брюки промокли насквозь, ноги заледенели. Куртка посерела от грязного снега. Пальцы еле сгибались на морозе.
   Он нащупал заветную фляжку во внутреннем кармане куртки. Достал, глядя на пожарище и, отвинтив крышку, как следует приложился к фляге.
   - Собирай выживших, Рас, - оборачиваясь, приказал он. - Пусть подтягиваются к дому.
   Машка, подумал он. Дочка, я совсем рядом.
  
  
  Виктор Гарин
  
  
  1.
  
  
  
  - Ты зря обидел парня, - крикнул Гарин Тензору. Вокруг них теперь переливалось всеми цветами радуги что-то очень напоминающее пленку гигантского мыльного пузыря,.
  - Он пришел за своим другом, пусть забирает его, а не лезет во взрослые дела. Тем более, за эти дни, его дружок меня основательно достал, - сказал Тензор. - Так что будем делать с вами?
  - А что ты можешь? - поинтересовался Геннадий. - Мы на равных, коллега...
  - Ты полагаешь?
  - Да.
  - Ладно, - сказал Гарин. - Хватит нам травматологии. Что ты хочешь, Петр?
  - Твой Сергей знает, что я хочу. С самого начала нашей беседы он настырно пытается залезть ко мне в голову.
  - Что же? - спросил Гарин.
  - Какие-то артефакты, - разлепил губы Сергей. - Он так и назвал их - ар-те-фа-кты...
  Гарин непонимающе покосился на Тензора.
  - Что это такое?
  - Ого! - искренне удивился Петр . - Шеф безопасности не в курсе? Ну, Петровский, ну, молодец... - он вытянул руку, указывая на Геннадия. - Товарищ Зиновьев... Он... Ну, он-то, знает...
  Лицо мага медленно налилось кровью.
  - Артефакты тебе? - выдавил Гена. - И что именно?
  - Мне некогда выбирать. Мне нужны все артефакты, находящиеся в распоряжении вашей компании.
  - Там нет ни одного, который бы усиливал некромантию, - после паузы произнес маг. - Зачем тебе этот хлам?
  - Хлам? - усмехнулся Тензор. - Кольцо Ангела, дающее любому идиоту способность летать - хлам? Хм... Ожерелье Святой девственницы, залечивающее раны за считанные секунды - тоже хлам?... А уж, лезвие Потрошителя, о котором, вообще, ходят легенды, хлам однозначно и наверняка... Хватит дурить меня, Геночка... Я прекрасно знаю, что у вас есть, даже знаю, где... Но забрать сам пока, пока, не могу... Я меняю все это на ваши жизни, коллеги... По-моему, обмен равнозначный. Вы ведь любите жить, верно, Виктор?
  - По моему сигналу проскакиваем по сторонам рва, - прошептал Гарин.
  - Мы не успеем, - так же шепотом ответил ему Сергей. - У нас не будет времени.
  - Будет.
  - Так, как, Виктор? - повторил Тензор. - Жизнь в обмен на горстку никому, кроме меня, не нужных безделушек. Хорошая сделка?
  - Это решать не мне, - ответил Гарин.
  - Вопрос преданности, - кивнул Тензор. - Тебе нужно позволение Тараса? Или ты...
  Он не успел договорить.
  Из темноты к Тензору метнулось что-то темное, рычащее, огромное. Волк - переросток,- онемев, подумал Сергей.- Боже, страшный сон наяву. Стремительное и могучее создание тьмы опалило Сергея жаром кипящего энергией тела, одним прыжком преодолело разорвавший дорогу ров и, сбив, сметя, претендента на артефакты с ног, исчезло вместе с ним в глубинах клубящегося зеленого тумана.
  - Что это... - попытался спросить Геннадий, но Виктор перебил его.
  - Давай! - заорал он, вскидывая водомет. - Пошли, ребята! Совсем мало времени... Быстрее...
  
  
  
  
  Тарас Петровский
  
  
  
  1.
  
  
  
  Машина неслась по заснеженному городу, разрывая ночь воем сирены и сполохами огня.
  Тарас нервно крутил в руках трубку.
  - Успокойтесь, - Тарас Васильевич, - сказал с заднего сидения Тополев. - Главное - живы они.
  - Живы, - Петровский откинулся в кресле. - Главное - да.
  Самое страшное в жизни - ожидание,- подумал он. Заставлять людей идти на смертельный риск, и ждать, ждать, ждать... Я должен был быть там. Почему я согласился с Виктором тогда, на последнем совещании? Черт... Хоть бы на связь выходили почаще, что ли...
  Виктору придется сделать выговор.
  Он пошел на неоправданный риск. Конечно, если бы я был там, я, наверное, сделал бы то же самое, но, тем не менее... Он рисковал жизнью трех человек. Мы не можем так поступать. Мы не войсковое подразделение, все-таки...
  Когда создавалась 'Полночь', Тарас и в страшном сне предположить не мог, что столкнется с подобными ситуациями. Вначале все было, как он и планировал: тихо, размеренно, неторопливо. А потом началась круговерть. В нашей стране очень ревностно относятся к чужим успехам...
  Вепрь, когда уже стал начальником отдела как-то сказал Петровскому:
  - А на что, вы, собственно рассчитывали, Тарас Васильевич? На то, что вас встретят с распростертыми объятиями? Да вы, как-нибудь, около метро пройдитесь, знаете, там бабульки сигаретами приторговывают... Видели бы вы, как они с конкурентами отношения выясняют... Гладиаторский бой прямо... Люди - звери... И так, к несчастью, будет всегда...
  - Я всегда мечтал быть гуманистом, - ответил тогда Тарас.
  - Иллюзия, - пожал плечами Вепрь. - Ты помогаешь одному и, непроизвольно, вредишь другому. Кто может взять на себя право решать и делить на правых и виновных?
  - Я, - сказал Петровский.
  - От этой прерогативы даже господь бог отказывается, - усмехнулся Вепрь.
  - Может быть, поэтому, на земле так много дерьма? Как полагаете, Вепрь?
  - Никак. Это очень тяжелая задача - делить, Тарас Васильевич.
  Да...
  Для того ли я создавал 'Полночь', чтобы сейчас сидеть и ждать их возвращения? Охранное агентство - да, однозначно, оно появилось практически сразу после первого столкновения с Тензором. А все остальное? Огромный коллектив людей, уникальное, разложенное по полочкам знание... Для чего это все? И почему такие, как Тензор, толкают меня делать что-то совсем неверное?
  Я ведь не убийца, подумал он. Полжизни мне приходилось им быть, но я не хочу. Я никого не желаю убивать. Я хочу покоя, счастья и мира... Почему же меня никак не оставят в покое?!...
  Наверное, это крест, подумал он. Крест, который обязан нести человек, взявший на себя право делить. Ведь даже бог частенько отказывается от этого права...
  Но что же делать? Защищать себя, 'Полночь' и всех остальных или подставлять другую щеку? Как провести грань между террором и самообороной? И как потом научиться спокойно спать па ночам?...
  Он вспомнил, как в лаборатории анализа беседовал с духом Александра Македонского. Духи обычно транслируют образы. Человек внезапно оказывается совершенно в другом мире, созданном памятью и воображением.
  Тарас спросил его о доброте.
  Что это такое, на взгляд величайшего воина прошлого?
  Вначале дух не прореагировал, очевидно, размышляя, а потом, вдруг, завыли лабораторные сирены перегрузки, озабоченные сотрудники кинулись к приборам, а Тарас оказался в огромной котловине.
  Вставало солнце, разбрасывая осторожные дрожащие отблески сквозь гарь и дым, стоявшие над землей. Впрочем, земли, практически, не существовало. Перед Петровским расстилался кошмарный пейзаж, словно срисованный с очередного полотна Иеронима Босха.
  Вся котловина, насколько хватал глаз, была усеяна изуродованными трупами, кровь, казалось, текла мимо его ног, как стремительная река. В ужасе Тарас поднял руку. Золотого панциря было не видно под слоем спекшейся, не его крови. Другой рукой он опирался на меч.
  - Доброта, - шепнул ему словно внутренний голос. - Это и есть доброта... Если бы мы не остановили их сейчас, через несколько дней они бы сожгли наши дома, распяли детей, изнасиловали женщин... Это и есть высшая и самая тяжелая на свете доброта...
  Очнулся Петровский через секунду, в том же самом кресле, под пристальными взглядами своих сотрудников.
  Доброта, подумал он, поднимаясь и глядя на Нечто, бесплотное, переливающееся, как радуга в искрящихся полях блокирующих ловушек. Высшая доброта... И ему показалось, что на его дорогом костюме все так же чернеет запекшаяся кровь поверженного врага...
  
  
  
  Сергей Ивлев
  
  
  1.
  
  
  Все дальнейшее, в представлении Сергея, слилось в один сплошной непрерывный кошмар.
  Вначале он разодрал себе пальцы, торопливо перебирая ими по скользкому холодному металлу ограды, потом, с трудом выбравшись на другой край, чуть не свалился в ров, и, напоследок, подгоняемый командами Гарина, побежал за Геннадием на крики, вой, скрежет, доносящиеся из тумана. Спина мага маячила впереди, под ногами возникали то клочья травы, то грязь, а то и поваленная ограда. Где-то сбоку орал Гарин, пот заливал глаза, а ранец водомета больно и размеренно бил в спину. Туман оказался плотнее, чем Сергей мог себе предположить. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не было видно, и он постоянно ловил себя на мысли, что хочет вцепиться в исчезающего все время куда-то Гарина и не выпускать его до конца.
  - Где они? - задыхаясь, прокричал Сергей. - Куда все делись?
  Из тумана доносился рев, кто-то кричал, что-то трещало.
  - Туда, - указал пальцем вдруг оказавшийся рядом Виктор.
  По мнению Сергея, звуки доносились совсем с другой стороны.
  К черту, - остервенело подумал он на бегу.- Как жарко... Проклятый Гарин и проклятые костюмы...
  - Ходу, ходу! - заорал возникший вновь, взмыленный, Гарин.
  - Мы уже, по-моему, пол кладбища пробежали, - задыхаясь, сказал Сергей.
  - Вперед!
  Сергей даже обрадовался, когда спина Геннадия впереди внезапно исчезла.
  Внезапно маг провалился куда-то вниз.
  Не успев затормозить, Сергей с разбегу врезался в могильную ограду, снес ее и еле удержал равновесие, чтобы не упасть в огромную, возникшую из тумана под ногами, черную дыру. Секунду он балансировал на ее крае, но, каким-то чудом, сумел остановиться.
  Оттуда из ямы, доносился вой Геннадия. Не плач, не стон, именно - вой.
  Из тумана вынырнул Гарин, от его спины валил пар.
  - Что у вас?
  - Генка в яму сиганул.
  - Зачем? - дыша, как паровой молот, спросил Виктор. Он рухнул на колено рядом с Сергеем.
  - А я почем знаю. Видать, бегать устал.
  - Я тоже, - произнес Гарин, вытирая пот. - Глянь, как он там, а?
  - Дай отдышаться...
  Из ямы донесся стон.
  
  
  
  
  2.
  
  
  
  Сергей, подобравшись к краю ямы, заглянул вниз.
  Ему сейчас же стало плохо. Тошнотворная вонь разлагающегося тела ударила в ноздри.
  - Что там? - хрипел сзади Гарин.
  - Ща, - сдерживая дыхание, ответил Сергей и, скинув водомет с плеча, включил фонарик.
  Вначале луч света выхватил из темноты неровно стесанные края и свисающие комья земли, какие-то корни, сучки и траву, - все мокрое, скользкое, мерзкое. Клубы вонючих испарений вздымались вверх.
  Еще одна ловушка?
  Он повел лучом ниже, и все понял.
  Это была не яма и не очередная ловушка.
  Это была совсем недавно разрытая могила.
  На самом дне виднелся полузасыпанный грязью гроб, с разломанной, словно взорванной изнутри крышкой. Дождь колотил по ней, и ручьи грязной воды стекали в огромную дыру, через которую, в желтом свете фонарика, белела подушка.
  Новый стон...
  Гена, боже...
  Луч фонаря выхватил из темноты серое лицо Геннадия, с перекошенным от боли ртом. Он, задрав голову вверх, сидел на оставшейся невредимой части крышки, а правая нога его, странно искривившись, уходила туда, вниз, в пролом..
  - Вытащите меня, - прохрипел Гена. - Ради бога, я сейчас сдохну...
  - Что с ногой? - сглотнув, спросил Сергей.
  - Очень... больно... Но... запах тут... Серега, я тебя умоляю... И не свети ты мне в рожу, слепой что ли?
  - Чего с ним? - спросил Гарин сзади.
  - Сейчас, старик, - сказал Сергей вниз. - Сейчас, держись... Вытащим...
  Он перевернулся на спину, переводя дыхание.
  Перелом,- подумал Сергей, чувствуя, как дождь смывает с лица остатки пота и, словно налипшей, могильной вони. Наверняка - перелом. Свалиться с такой высоты и угодить в дыру... Н-да... И глубина - метра два...Как же его вытащить, а? Накаркал, ты, Виктор со своей травматологией, которая нам, якобы, не нужна...
  - У него, судя по всему, сломана нога, - отдышавшись, произнес Сергей. - Это разрытая могила. С пустым гробом, все как полагается. Гена ногой прямо в дыру на крышке угодил. - Гарин красиво, как умел только он, сочно, выматерился. - Глубина около двух метров... И вонища там, Господи... Аж глаза режет...
  Опершись на водомет, он сел и посмотрел на Виктора.
  - Что делать будем, шеф?
  - Вот это жопа, - коротко резюмировал Гарин. - Идеи?
  Сергей молча покачал головой.
  - Та-ак... Максима не нашли... Тензора потеряли... Гена в могиле со сломанной ногой... Где-то тут, еще, ошивается влюбленная парочка... Н-да... Пришли, увидели, победили... - вздохнул устало Виктор. - В наши комплекты, в общем-то, входит обезболивающее и трос... Свяжем - вытащим...Но, что дальше?
  - Ты сказал... парочка...- произнес Сергей.
  - Да... Влюбленные наши, молодожены...
  - Это ее могила, - с внезапным озарением сказал Сергей. - Эту могилу раскопал дружок нашего Макса...
  Виктор резко полоснул лучом фонарика по ограде.
  - Участок двести тринадцать, - замирающим шепотом прочитал он надпись на искривленной табличке.
  Внизу застонал Геннадий.
  - Ну, уж если он один сумел вытащить свою любимую оттуда, - сказал задумчиво Гарин, - то мы-то наверняка справимся... Тем более, там должны быть ступеньки, вылезал же он как-то...
  Стон снизу.
  - Ладно... - поднялся Гарин. - Я полез вниз... У меня все равно насморк, ничего не чувствую... Ну, а ты, дружище, прикрываешь... На случай... Хм, появления кого-нибудь из тварей Тензора... Вытащим Геннадия, а там, глядишь, и Вепрь поле снимет...
  Сергей махнул рукой и полез за сигаретами.
  
  
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
  Медленно, но верно оставшиеся в живых люди Немченко сжимали кольцо. Первая группа столкнулась с монстром Тензора, когда вышла на основную линию, где состоялся бой с Ханиными. Существо плевалось кислотой и почти напоминало человека из кошмарных снов со светящейся аурой. Двоих из группы оно сожгло сразу. Ослепленные, плавящиеся люди заметались по узкому проходу, стреляя наобум. Одному повезло. Его очередь случайно срезала монстру полголовы.
   Третья группа положила в кипящий снег следующего монстра. Они столкнулись с ним на подходе к линии. Жуткое существо прыгнуло на дорогу, снеся забор из рабицы, но удачно запуталось в колючей проволоке, пропущенной заботливым хозяином по кромке. Пока монстр пытался выбраться, люди хладнокровно расстреляли его в упор.
   И теперь все выжившие были перед Вадимом.
   Он быстро пересчитал бойцов.
   Десять.
   Всего лишь десять человек, уставших, грязных, с полупустыми магазинами. Лица черные, потные, лоснящиеся в неверном свете пожарища. Он обернулся. Дом Тензора, обнесенный кирпичным забором, приветливо горел в глубине огнями окон. Словно бы ничего не произошло только что за воротами. Словно бы не было кровавой бани и шестерых погибших людей.
   Счет пять-шесть, подумал Немченко. К несчастью, пока не в нашу пользу.
   - Там должна быть девушка и рыжий парень, - напомнил он. Ему показалось, что он говорит сам с собой. - Их необходимо взять живыми. Двое зайдут с тыла. Двое слева и справа, через соседние участки. Четверо - главный вход. По выходу на исходные - действовать по команде. Знаю, что устали, но это - последний рывок
   Он посмотрел на Расула.
  - Ребята, - закончил Немченко, - верните сегодня мне мою дочь.
  
  
  
  2.
  
  
  
   Через мгновение они с Димой остались одни.
   - Боже, - произнес Стременников, - как он из них таких монстров сделал?
   - В свое время Тензор обещал мне армию, - вспомнил Немченко. - Представляешь, эти ребятки оказались бы на нашей стороне?
   - Не факт, что они управляемы, - заметил Дима. - Судя по всему, каждый из них действует самостоятельно.
   - Не знаю, - пожал плечами Вадим, делая добрый глоток из фляги. - Но, вполне возможно, скоро это выяснится.
   Машка, подумал он. Я здесь, я совсем-совсем рядом.
   - Преодолели забор, - доложила рация.
   - Рас-то где? - встревожено спросил Вадим.
   - Залегли перед домом, - словно отвечая на его вопрос, произнес Расул.
   - На исходной, - доложил новый голос.
   - Ну, что же, Дим, - сказал Немченко. - Начинаем?
   Он завинтил крышку и сунул флягу в карман. Достал пистолет.
   - Поехали, - кивнул Стременников.
   - Всем группам - вперед, - приказал Немченко. - Огонь - по своему усмотрению.
   И сейчас же, словно его слова послужили командой, сквозь крышу машины в салон просунулось широкое стальное лезвие. Оно, как нож в масло, вошло Стременникову в плечо, вспоров дубленку и вонзившись в плоть.
   - А-а-а! - закричал пригвожденный к сидению Дима.
   Немченко среагировал мгновенно.
   Упав к Диме на колени, он вскинул пистолет вверх. Выстрелы загрохотали в салоне. Раз, два, три... Раз дыра в крыше, два дыра, три... Лезвие, разбрасывая искры, скользнуло обратно.
   - Из машины! - закричал Вадим, забыв впопыхах, что Стременников даже пошевелиться не может.
   Он пнул дверь ногой, и вывалился в снег.
   На крыше машины сидело странное существо. Какая-то помесь гориллы с медведем. Широкие мощные лапы оканчивались блестящими лезвиями.
   - Держи, тварь! - исступленно закричал Немченко, всаживая в него пули.
   Ему крупно повезло.
   Животное прыгнуло, и последние выстрелы встретили его в воздухе. Одна из пуль вошла твари в глаз и снесла половину черепа. Вадим едва успел отскочить, когда тяжелая мертвая туша обрушилась на землю. Одно из лезвий пропороло ему штанину.
   Ба-ах! Ба-ах! Пули вонзались в черную голову. Накладка пистолета больно ударила его по дрожащей руке. Немченко выкинул пустой магазин, перезарядил и, для верности, всадил в голову монстра еще полобоймы.
   Руки его тряслись.
   Только сейчас Немченко понял, насколько он и Дима были близки к смерти.
   Шесть-шесть,- стиснув зубы, подумал Вадим.- Пока сравняли.
  
  
  
  
  
  
  Сергей Ивлев
  
  
  1.
  
  
  
  Геннадия они извлекли после получаса неимоверных усилий. Когда, наконец, они, обессиленные, повалились без сил в грязь, из тумана появилось привидение, очень смахивающее на девушку, одетую в белое, местами рваное платье. Появилось беззвучно. Просто материализовалось на краю могилы и все. Гарин, как всегда замечающий все раньше других, с перепуга, чуть не влепил в нее очередь из водомета.
  Привидением оказалась Наташа, которую Сергей несколько раз видел на принесенных Максимом фотографиях. Настоящая Наташа, из плоти и крови, а не оживший, обретший внезапно плоть, дух. Ее била дрожь, вода стекала ручьями по волосам и мокрому платью, а лицо казалось вырезанным из куска мрамора, такое оно было неестественно белое, бескровное.
  Следом за девушкой из тумана вынырнул молодой парень, как и представлялось Сергею, голый по пояс. Ему, очевидно, тоже было не особенно жарко.
  - Присаживайтесь, -, радушно предложил Гарин.
  Пока он довольно связно врал вновь прибывшим о истории своего появления на участке двести тринадцать, Сергей пристально рассматривал девушку. Ничего вроде особенного. Обычный замерзший человек... И никаких видимых следов распада на теле, словно и не пролежала она почти неделю на двухметровой глубине...
  - Чт-т-то вы так на меня смотрите? - дрожа от холода, вдруг спросила Наташа, перехватив его взгляд.
  - Ничего, - смущенно пожал плечами Сергей. - Жалею, что нет у нас с собой ничего теплого...
  Виктор достал свою заветную фляжку.
  - Кое-что есть, - сказал он, протягивая ее Наталье - Мой друг от красивых девушек немеет...
  - Надо же, никаких повреждений - прошептал Сергею Гена, у которого после появления Андрея и Натальи даже боль в сломанной ноге прошла
  - И пьет, как человек, - понимающе кивнул Сергей. - Ай, да, Тензор...
  
  
  2.
  
  
  
  По Гарину их история выглядела так.
  Они приехали помогать Андрею спасти заснувшую летаргическим сном любимую.
  - Как думаешь, - шепнул Сергею Гарин, глядя, как девушка трясущимися губами делает очередной глоток, - она - нормальная?
  - Кто знает, - так же шепотом ответил Сергей, поправляя водомет.
  Что-то запиликало у Гарина в наушнике.
  Оглянувшись на занятых друг другом молодоженов, он прижал пальцы к шее.
  - Первый, - полушепотом сказал он. - Что?
  - Докладывает второй. Четвертая группа не выходит на связь.
  - Как долго?
  - Около десяти минут.
  Виктор в полголоса ругнулся.
  - Запасные каналы? Телефоны, наконец?
  - Молчат.
  - Проверьте, - после недолгого раздумья сказал Гарин. - О результатах доложите. Как там, Вепрь, не объявился?
  - Так ведь меньше часа прошло, - с обиженными интонациями ответил голос. - Едут они...
  Меньше часа, подумал Сергей. А, кажется, будто пол жизни...
  - Хорошо, - закончил Виктор, тоже вроде бы обескуражено, - Конец связи.
  - Как нога? - посмотрел он на Геннадия.
  Тот криво улыбнулся.
  - Полагаешь, ушел Тензор? - спросил Сергей.
  Гарин сплюнул.
  - Да, - кивнул он. - Только понять не могу, как он мимо наших прорвался... Они же все оборотни...
  - С ним были его оживленные, - напомнил Гена. - Никто не знает, на что они способны.
  - А с Максимом что? - поинтересовался Сергей.
  - Поскользил бы, черт! - не вытерпел Виктор. - Поднял бы задницу и нашел его...
  - Ага, - кивнул Сергей. - А если Наталья увидит, как я в кому впадаю?... Или, не дай бог, Тензор объявится... Да и кроме того, надоело мне это кладбище, гребаное... Тошнит меня от него, а ты - скользить...
  Вновь проснулся наушник рации.
  - Да?
  - На месте.
  - Ну и?
  Пауза.
  - Все мертвы. Все шестеро.
  Гарин посмотрел на Сергея.
  - Твою мать... - сказал тот. - Ушел-таки... Точно - ушел. Но как?
  Как сумел Тензор убить пятерых оборотней и одного мага, в делах магических вовсе не новичка? - было написано в глазах Гарина.
  - Это какое направление? - спросил Виктор в микрофон.
  - Восточное.
  - Так... Теперь - быстро... От двести тринадцатого до группы сколько?
  - С полкилометра, - после паузы раздалось в наушнике.
  - Передайте всем группам - туда. Все - туда, - сказал Гарин. - Вепрь?
  - Нет еще...
  - Хорошо...Конец связи...
  Он отключился.
  - Четвертая группа... - с болью в голосе произнес Виктор, - Череда, Толик, Феникс, Мазила и Гром... Боже мой... А я к Мазиле на свадьбу в следующем месяце собирался...
  - Там еще и наш был... - произнес Гена. - Андрюха Васькин из третьего отдела... Тоже хороший парень...
  - Уходят всегда самые лучшие, - скорбно вздохнул Сергей.
  Гарин поднялся.
  - Поднимаемся, пошли, - крикнул он молодоженам.
  - Куда это мы? - встревожился Сергей. - У нас же Гена на руках.
  - Дотащим...
  
  
  
  
  
  Тарас Петровский
  
  
  1.
  
  
  
  Джип стоял поперек дороги, уткнувшись носом в могильную ограду.
  Чуть дальше, в нескольких метрах от машины начиналось защитное поле, оно, словно мираж, дрожало, переливаясь в мерцающем желтом свете.
  Первые жертвы на плахе моей сегодняшней доброты, подумал Тарас, глядя, как из салона один за другим вытаскивают трупы. Боже, как же это произошло? Пять оборотней и маг... Шестеро отличных парней...
  Как же я допустил такое?!
  - Где ты, сволочь? - закричал он, повернувшись к темноте в бессильной злобе. - Выйди, покажись!... Давай поговорим, как мужчина с мужчиной!...
  - Тарас Васильевич, - поймал его за рукав Тополев. - Успокойтесь, не надо...
  Петровский вырвал руку.
  - Как же это произошло, Антон? - повернулся он к нему. - Как мы допустили?...
  Антон вздохнул.
  - Вы же сами говорили, это - война, - сказал он.
  - Война, - поднял голову к темному небу Петровский. - А зачем мне нужна эта война?
  - Тарас Васильевич, - подскочил связист. - Первый передал общий сбор.
  - Где? - спросил Петровский.
  - Здесь, у четвертой группы.
  - Хорошо, - кивнул Тарас. - Идите.
  Дождь пел свою непонятную песню.
  - Прорываться будут, - сказал Петровский, морщась от воды на лице, - Здесь, Антон. И тогда начнет заключительный акт пьесы. И тогда наша Галатея покажет, чему ее научили...
  - Так может мы ее опередим, а?... Сейчас соединимся с Гариным и?...
  Петровский грустно на него посмотрел.
  - Ты когда-нибудь убивал человека, Антон? Даже не просто человека, а женщину? Девушку, вернувшуюся из твоих снов?
  - Это вы о Гарине?
  - Это я о всех нас, Антон... Где же этот Вепрь, черт подери!...
  - А мы никак не можем?... - Тополев посмотрел на поле.
  - У нас и так уже, шесть трупов... Будем ждать... Но если ничего не останется, я сам все закончу.
  - Я с вами, Тарас Васильевич.
  - Ты - не вечен, хотя, как сегодня выяснилось, - он с горькой усмешкой кивнул на мертвый джип, - я - тоже...
  
  
  
  Виктор Гарин
  
  
  1.
  
  
  
  Максима они нашли в глубоком рве, точном аналоге того, куда угодил их джип и Виктор, в глубине души, порадовался, что приказал оставшимся группам не прорывать защитное поле. Очевидно, Тензор организовал такие ловушки по всем основным направлениям.
  Максим лежал на дне рва без сознания в порванном комбинезоне и был уже человеком; его рука, час назад безнадежно сломанная, оказалась абсолютно целой. Судя по глубоким бороздам в земле вокруг и по запекшейся кое-где глине, бой тут приключился серьезный.
  - Боевая магия, брат, - с видом специалиста заметил Гена, повиснув на Гаринском плече. - Это тебе не по могилам скакать.
  Он звал нас,- подумал Виктор, отрешенно наблюдая, как Сергей приводит Максима в чувство. Ему нужна была помощь, а мы занимались всякой херней... По могилам бегали, магов спасали, свадебные кортежи организовывали... Боже,. пожалуйста, сделай так, чтобы этот парень пришел в сознание... Оставь его живым...
  - Он жив, - присел рядом с Максимом на корточки Сергей. - Но, его надо в больницу... Ничего не могу сделать... Судя по всему, он в коме...
  Спасибо, боже.
  Спасибо за этого парня, дружище...
  Молодожены сидели чуть вдалеке, обнявшись.
  - Андрей, - позвал Виктор. - Можно тебя на минуту?
  - У нас тут с Максом проблема, - сразу ввел его в курс дела Гарин. - Он в коме, но дотащить его до машины надо обязательно. Вы заберете Гену, а мы уж с ним сами, как-нибудь... Извини, дружище, двое раненых у нас...
  - Конечно, - кивнул Андрей, - только... Один вопрос, ладно?
  Гарин устало кивнул.
  Ему надоел уже и этот дождь, колотящий по голове, и это кладбище, и эта ночь, наконец.
  - Вы ведь не простые ребята, - вернул Гарина на землю компьютерный гений. - Кто вы?
  - А что твоя девушка делает на этом кладбище? - вдруг разозлился Виктор. - Ты не хочешь ей поведать о ритуале оживления?
  - Это шантаж, - растерялся Андрей.
  - В таком случае прекрати идиотские расспросы. Понял?
  - Но...
  - Добавить?
  - Не обращай на него внимания, - возник в сознании и у Гарина и у Андрея голос Сергея. - Он, обычно, добр к людям...
  - Это кто был? - открыл рот Андрей.
  Гарин указал пальцем на закуривающего сигарету Сергея.
  - Вон тот парень, - ответил он. - Ты, прав, мы не простые ребята... Но на этом все...А теперь идите и помогите нам нести раненного...
  
  
  
  2.
  
  
  
  Поле было непроницаемо изнутри.
  Серега, как маленькая плотина, сидел посреди почти черного стремительного потока. Его фонарик, снятый с водомета, весело покачивался на плече.
  - Все, - объявил он, смахивая воду с лица. - Больше я никуда не пойду. Хоть режь меня Виктор, отсюда - ни ногой. Буду сидеть, пока Вепрь не снимет поле.
  - А что это? - спросила Наташа. - Я такого никогда не видела.
  - Мы с вами очень похожи, - усмехнулся Виктор. - Я тоже...
  - Я ничего не понимаю, - в растерянности она посмотрела на Андрея. - Объясни мне толком, что происходит? Я помню, была зима... Я так долго спала?...И, кроме того... Что это за чудеса на кладбище происходят? Или мы не на кладбище? Ответь же мне, Андрюша!...
  Андрей молча развел руками.
  Гарин присел на корточки рядом с ними обратился к Наталье.
   - Вы любите сказки?
  Наталья оторопело пожала плечами.
  - У нас плохая сказка. Идет война. Мы воюем с очень сильным магом. Вы просто подвернулись ему под руку и вас, Наташа, на самом деле, банально заколдовали. Но тут пришли мы, хорошие парни. Пришли и, естественно, всех спасли.
  - Не всех, - вставил Сергей.
  - Не всех, - грустно согласился Виктор. - Но, тем не менее... Вас, Наташа... Андрея... Кому это понравится? Никому... И вот, теперь, этот маг злится...Как история?
  Она неуверенно посмотрела на Андрея.
  - Это... правда?
  - Да, - кивнул Андрей.
  - Но ведь такого не бывает...
  - В сказках - бывает, - сказал Гарин. - Я же предупреждал...
  - А кого не спасли?
  - Наших, - вздохнул Гарин. - Целых шестерых человек...
  - Из-за меня?!
  - Нет, - покачал головой Виктор, - скорее, из-за меня...
  Андрей обнял Наташу за задрожавшие плечи.
  - Пойдем, не будем людям мешать...
  - Кстати, - произнес Сергей, глядя, как они усаживаются в сторонке, - у меня всю дорогу было два вопроса.
  - Всего два?
  - Ага, - Сергей достал сигарету и принялся старательно чиркать зажигалкой. - Первый - проницаемо ли это поганое защитное поле изнутри? Ответ на этот вопрос мы уже получили...И второй - почему Тензор не использовал некромантию? Ведь обещали же наши кучу мертвяков, нет? Неужели выдохся, сволочь?
  Он, наконец, прикурил, закашлялся и сплюнул под ноги.
  - Как думаешь, Виктор?
  Вместо ответа Виктор включил рацию.
  - Вы где? - спросил он. - Это первый.
  - Прямо перед вами, если вы уже подошли.
  - Вепрь?
  Пауза.
  - Пока нет.
  Геннадий, тоже прекрасно слышавший переговоры, обессилено взвыл.
  - Как появится, сообщите немедленно...
  - Двадцатый здесь...
  - Дайте...
  Кто-нибудь, выключите, наконец, этот проклятый дождь, взмолился Виктор.
  - Как она? - спросил Тарас напряженным голосом, появившись через минуту.
  - Абсолютно нормальна, - ответил Гарин.
  - Ты уверен?
  - Пока да, - посмотрев через плечо на Наташу, сказал он.
  - Ты сможешь?... В случае чего...
  - Ты мне Вепря дай лучше... Где он ошивается?
  - Едет, - Тарас помолчал. - Будь поосторожнее.
  - Отбой... - сказал Виктор.
  - Интересные у тебя вопросы, - повернувшись к Сергею, сказал Гарин. - Если честно, я искренне надеюсь, дружище, что ответа на второй вопрос мы не...
  Он не успел договорить.
  Пронзительный визг Натальи словно подбросил его в воздух.
  - Там, - вскочив на ноги, указывала она в темноту, - там что-то шевелится...
  - Ответ на второй вопрос, - заметил Сергей, не меняя позы.
  Гарин сделал несколько осторожных шагов вперед, пока луч фонаря не уперся в очередную ограду. Он поднял его выше, над головой, и свет проник к спрятанной во тьме могиле. Земля на ней шевелилась.
  Сергей медленно поднялся.
  - Ты слышишь? - шепотом спросил он, скользя своим фонарем по могилам. Везде, насколько хватал глаз, трава на них пришла в движение. Словно распирало ее что-то, прорывающееся из-под земли наружу.
  - Да, - так же тихо ответил Гарин.
  Туман вновь был наполнен звуками. Звуками... Пробуждения...
  Сзади истерически рассмеялся Геннадий.
  - Ну, молодец... Эта скотина просто поставил концевик на заклинание оживления... Подошли мы к полю, оно раз... И сработало... Вот, молодчага...Ему и на дождь плевать было... Какая разница, с какой скоростью они будут двигаться, если, все равно нам бежать некуда?... ...А, Виктор? Что скажешь? Молодец, нет?
  - Заткнись, - прошипел Гарин, лихорадочно шаря лучом по покосившимся оградам и непроизвольно отступая. - Заткнись, ты, дятел...
  Хлоп! Осела ближайшая ограда. Хр-р-м... Упал крест на могиле рядом.
  - Да кто 'они'? - взвизгнула Наталья. - Объяснит мне кто толком?
  - Ожившие мертвецы... - бросил через плечо Гарин. - Мы в очень злой сказке...
  - Что будем делать? - быстро посмотрел на него Сергей.
  На правом участке, огороженном аккуратной ажурной оградой, прорвавшись сквозь слой грязи, появилась костлявая истлевшая рука. Несколько мгновений она словно проверяла воздух на упругость, потом сжалась в кулак и исчезла.
  - В.. Вы в... видели? - заикаясь, указал на нее пальцем Андрей. - Эт.. т.. о.. ч-что... зом-м-мби?
  - Месяцы, годы, десятилетия, - произнес сзади дрожащим голосом Гена, - они лежат в холоде, воде и мраке. Лежат и ждут. Черви и жуки - их постоянные гости, наверху проносится день за днем, кого-то нового привозят к ним и кладут рядом...
  - Заткнись, ты!...- рявкнул Гарин.
  - ...Но они ждут. Такого дня, когда они смогут, наконец, подняться наверх и ощутить, приблизиться, попробовать человеческого тепла. Чтобы на мгновение вновь стать живыми. Как же долго они жду...
  Сергей коротко и хлестко ударил впавшего с прострацию мага по лицу.
  - Ай...
  - Очухался? Замолчи, просят же...
  - Чт-т-то нам-м-м д-д-делать, реб-бята? - заикаясь спросил Андрей.
  - У нас есть костюмы, - быстро произнес Сергей, - но их нет на молодоженах...
  - Андрюша! - взвизгнула Наталья и словно вернула всех в реальность.
  Виктор очнулся.
  Он посмотрел не нее.
  Час назад мы приехали сюда победить Тензора.
  Мы потеряли машину, упустили Тензора, угробили шестерых ребят...Я... Я потерял, я упустил, я угробил... Я обменял жизнь шестерых отличных парней на жизнь этого визжащего рядом существа. Этой... девушки. Достойный ли вышел обмен? Достойный ли?...
  Достойный?
  У него перед глазами встало другое кладбище. Летнее, залитое светом и теплом. Калининград. Эля... Ее, обнесенная оградой, ухоженная могила.
  Сколько времени ты провел там, Вик? Сколько часов и дней? Сколько слез?... И сколько раз ты мечтал вернуть ее обратно?!
  Я спас любовь, которую не смог спасти в свое время. 'Любимая ... Дорогая...' Сколько раз я повторял эти слова на ее могиле? Эля... Я вернул тебя...Я возродил тебя...И я буду драться сейчас, как не дрался никогда в жизни...А ребята... Они просто выполнили, как на войне, свой долг...
  Не отрывая от Наташи взгляда, он сорвал с себя ранец.
  - Надевай, - приказал ей Виктор. - Курок видишь?... Нажимай и стреляй... Поняла?...- у него начало двоится в глазах и временами он на самом деле видел ее, свою Элю, стиснувшую водомет тонкой, почти прозрачной рукой.
  - Виктор... Очнись!...
  - А мне-то что делать? - спросил растерянно Андрей.
  - Собери у всех баллоны с бензином из комплектов и попытайся развести костер, - быстро ответил Сергей, кидая ему свой. - Нам огня теперь понадобится много, очень много...
  Он снял с плеча водомет.
  - Все - собрались, - произнес Виктор жестко. - Это просто куски сгнившего мяса... Без истерик... Гена, приготовься... Сергей... - Гарин поднял руку с 'бабочкой'. - Серега... Ты мой старый друг... У нас были споры, разногласия, но как без них? Много дерьма было... Но мы... Мы, ведь, справимся? Вместе, в который раз?
  Сергей снял водомет с предохранителя.
  - Да, Вик, - сказал он. - Конечно, справимся...
  Одновременно они посмотрели вперед, туда, где вздымалась могильная земля.
  - Боже, - произнес сзади Геннадий, передергивая затвор водомета, - Дайте, всего пару минут, - помолиться...
  Дождь... Ночь... Грязь...Пустота...
  - У нас сегодня еще куча дел. Куча дел. Незаконченных, - сказал Гарин и 'бабочка' в его руке начала давно забытый ею танец.
  
  
  
  Вадим Немченко
  
  
  1.
  
  
  
  Диму трясло, словно в лихорадке.
  Не дай Бог, лезвие было отравленным, подумал Вадим, стаскивая с него дубленку. Он разорвал окровавленную рубашку, обнажив располосованную кожу.
  - Будет больно, - предупредил Немченко, вытаскивая флягу. - Вытерпишь?
  Дима кивнул.
  Вадим отвинтил крышку.
  - Держись, - произнес он и плеснул на рану из фляги.
  Стременников рванулся так, что едва не сломал ногами руль.
  - А-а-а! - заорал он, извиваясь в руках Немченко.
  Вадим коленом прижал его к сиденью.
  - Терпи, б...! - выкрикнул он.
  - Вскрыли дверь, - равнодушно сообщила рация, и Немченко вспомнил, что кроме них с раненным Димой здесь еще есть люди.
  Стременников обмяк в его руках. Голова упала на окровавленную грудь.
  - Проникли на первый этаж, - доложил Расул.
  Со стороны дома донесся звон разбившегося стекла.
  - Задняя комната - пусто.
  Немченко ждал, гладя Стременникова по голове.
  - Молодец, - бормотал он. - Мужчина.
  - Первый этаж, проверен, никого нет, - через несколько мгновений произнес Расул. - Двигаемся наверх.
  - Быстрее, ребятки, - прошептал Вадим. - Быстрее, я жду.
  - Второй этаж, первая комната - чисто.
  - Вторая - чисто.
  - Третья - никого.
  - Второй этаж проверен, - спустя секунду подытожил Расул.
  - Подвал в доме есть? - спросил Немченко.
  - Сейчас проверим, - отозвался Рас.
  Почему же они нападали на нас вне дома, думал Вадим. Разве не логичнее было бы засесть всей шайкой внутри? Мы бы их ни за что не взяли бы. Почему же они не остались в доме?
  Тензор знал, что мы здесь. Они искали Сашка вместе с Робертом. Он точно знал, что Саня не случайно оказался рядом с его домом. Что бы я сделал на месте Тензора?
  Всех бы в срочном порядке вывез. Куда-нибудь, только подальше от обнаруженного логова. Оставил бы людей в засаде? Вероятно. А сам дом? Его пронзило острое ощущение непоправимой ошибки. Очередной глупости, которую он допустил впопыхах.
  Его пробила испарина.
  Рука метнулась к рации.
  - Ра..., - закричал Немченко, но было уже слишком поздно.
  Огромной силы взрыв подбросил джип вверх. Стекла лопнули, рассыпаясь. Мимо пролетели горящие обломки, что-то ударилось о машину. На месте дома Тензора вспухало черное дымное облако. Там что-то горело, лопались стекла, рушились перекрытия.
  - Нет! - заорал Вадим.
  Десять человек, подумал он. Десять, одним разом!
  Немченко вытер пот и медленно выбрался из машины.
  Ноги его почти не слушались.
  Вадим обогнул джип и замер, облокотился на капот.
  Пожарище расстилалось перед его глазами. Ни дома, ни участка больше не существовало. Вместо них было поле строительного мусора: балки, куски стен, искореженная мебель. Все это горело, чадило, лопалось, трещало. Руины погребли под собой десять человек.
  Расул, Федор, Петя, Леха, Сергей... Кто еще?
  Какой же я дурак, опустошенно подумал Немченко. Почему я этого не предусмотрел? Почему не предвидел?
   Мыслями Вадим был далеко от дымящихся развалин. Он шел вместе с женой по набережной, а впереди смеялась Машка, указывая на людей в море. Те старались снова забраться на перевернутый 'банан'.
   Под ногами захрустело битое стекло.
   Тензор переиграл меня, с горечью подумал Немченко. Снова, в который раз. Как же я допустил их гибель? Почему не предвидел такой исход?
  Машка, подумал он с болью. Девочка моя.
  И тогда он закричал, пронзительно и горько, как кричат иногда по тем, кто не вернулся. Сегодня не вернулись многие. И их жизни первыми упали в копилку будущего возвращения дочери.
  
  
  
  
  Виктор Гарин
  
  
  1.
  
  
  
   Они медленно отступали к переливающемуся полю. Выхода не было. Ожившие монстры лезли со всех сторон.
   Прорывающихся через кислотные вихри поджигал Андрей. Он с двумя факелами наперевес метался между монстров, прыгал, уворачивался и, каким-то чудом, все еще оставался на ногах. Остальных, не упавших и не поглощенных огнем добивал Гарин. Его нож уже был скользким от крови и налипшей могильной гнили. Виктор сбивал их с ног, валил и резал, резал, забивая лезвие по самую рукоятку в размякшие гнилые черепа.
   - Мы не справимся! - прокричал Сергей. - Осталась всего пара метров!
   За фосфоресцирующей стеной их ждали. Все группы были стянуты к проходу. Петровский постоянно висел на связи.
   - Вепрь здесь! - наконец, объявил он. - Сейчас попробуем снять поле!
   - Держаться! - зарычал Гарин, опрокидывая в грязь очередное истлевшее тело. Его нож привычно вошел с хрустом в пустую глазницу. - Вепрь здесь!
   Он на мгновение обернулся, смахивая пот рукавом. По полю скользнуло нечто яркое, солнечное. Вспышка света несколько секунд продержалась в воздухе и растворилась без следа.
   - Что?! - закричал он в микрофон.
   - Пытаемся, - отозвался Петровский.
   - Нас не хватит надолго!
   - Я знаю.
   Тянущиеся вперед костлявые руки. По пальцам, по пальцам! Кто-то хватает за плечо. Туда, туда!
   - Виктор! - закричал Сергей. - Помоги!
   Он поднял залитые потом глаза.
   Они прорвались с одной стороны. Они добрались до Геннадия и теперь волокли его, дымясь под струями водометов. Маг кричал и отчаянно сопротивлялся.
   Гарин прыгнул вперед, сбивая ближайших. Глаза - отлично! Нож дымился от попавшей кислоты. Грудь - удар. В голову, его, в голову.
   - Спасибо, - прохрипел Геннадий.
   - Сочтемся! Ну, что Тарас?!
   - Не выходит.
   - ЧТО?!
   - Не получается! - повторил Петровский. - Пробуем снова.
   Конец, понял Гарин. Все. Так мы и останемся здесь, отделенные от помощи и жизни тонкой упругой стеной. Как глупо... Как обидно... Как...
  
  
  2.
  
  
  
   - Ты что делаешь?! - прокричал Виктор. - Наташа!
   Девушка, словно в забытьи, отстегнула ранец водомета. Через мгновение он полетел в грязь вместе со стволом.
   - Очнись!
   Девушка шагнула вперед, вытягивая руки, словно сомнамбула. Маленькая, тонкая, стройная, в порванном, заляпанном грязью платье. Такая неуместная посреди рукотворного кладбищенского кошмара.
   - Наташа! - Гарин стиснул нож.
   Что будет, лихорадочно заметались его мысли. Она с нами или против? Что происходит?
   Ее руки ответили на его вопросы. Вернее пальцы. Вокруг них зазмеился горячий воздух.
   - Ложись! - успел прокричать Виктор, падая лицом в грязь.
   Над ним пронеслась обжигающая волна. Грязь вокруг закурилась, спекаясь и лопаясь. Новая волна, еще и еще. Он приподнял голову и увидел, как Наташа идет вперед, вытянув руки. Ее глаза были закрыты, а вокруг неподвижного спокойного лица, словно нимб, переливалось лиловое сияние.
   - Наташа! - закричал он.
   Девушка остановилась и, пошатнувшись, упала в грязь.
   Виктору показалось на мгновение, что он оглох. Вокруг стало неестественно тихо, только где-то совсем рядом потрескивало пламя. Гудение водометов стихло один за другим.
   Виктор перевернулся и сел.
   Мертвецов не было. Вокруг на сколько хватал глаз расстилалось поблескивающее спекшееся поле. На нем валялись горящие фрагменты мертвых тел, какие-то ветви, тлеющие ограды.
   Выбрались, только и смог подумать он, вытирая лицо. Что-то запело у него внутри. Мы снова живы! Снова! Живы! И сейчас же на него навалилась неимоверная усталость.
   Гарин поправил съехавшую к подбородку гарнитуру.
   - Можете не спешить, - еле ворочая языком, произнес он. - Вроде бы отбились.
  
  
  
  
  Эпилог
  
  
  
  
  
   На окраине кладбища Андрей попросил остановить машину.
   - Куда вы? - спросил водитель Роман. - Ранее утро, как вы добираться будете?
   - Останови, - кивнул Тарас. - Он знает, что делает.
   Джип прижался к обочине.
   - Я не знаю, что и как будет, Тарас Васильевич, - сказал Андрей, открывая дверь. - У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность. Надеюсь, Максим выздоровеет.
   - Он выздоровеет, - твердо ответил Петровский.
   Он молча смотрел, как Андрей помогает Наташе выбраться из машины.
   - Завтра мы ждем вас в офисе, - сказал Тополев Андрею. - До свидания, Наташа.
   Она кивнула ему, и посмотрела на Петровского.
   Страх и непонимание светилось в ее взгляде.
   Кто я, откуда? Что произошло сегодня ночью на самом деле? Как все мы остались в живых?
   Сколько же любви потребуется, чтобы растопить лед в ее глазах,- подумал Тарас. -Сколько веры, терпения и любви, чтобы превратить ее в нормального человека.
   Он выбрался из машины следом за ребятами.
   - Здесь, рядом, остановка, - махнул Петровский рукой. - Автобусы уже начали ходить.
   Прекрасное зимнее утро.
   Солнце, снег, поскрипывающий под ногами. Уснувшие до весны деревья. Тишина и чириканье редких птиц.
   - Я знаю, Тарас Васильевич, - кивнул Андрей, протягивая руку. - Вы не волнуйтесь, мы справимся. И еще раз, спасибо.
   Рукопожатие его оказалось крепким и решительным.
   - До завтра, - кивнул Петровский.
   Он смотрел, как они уходят, думая о том, что иногда Пигмалионы ошибаются. Ты создал существо и подарил ему жизнь. А дальше оно идет своей дорогой.
   Сзади взвизгнул тормозами джип Гарина.
   - Что случилось, Тара? - вылезая из машины, спросил он. - Ты отпустил их?
   - А ты бы что сделал?
   - Я уже все сделал там, на кладбище, - ответил Виктор, подходя. - Что я еще могу?...
   Петровский молча полез за фляжкой.
   Отвернул пробку, сделал глоток, протянул ее Гарину.
   Странное успокоение разливалось внутри.
   - Мне звонил Немченко, - сказал Петровский. - Они нашли дом Тензора. Из восемнадцати воскрешенных они обезвредили шестерых.
   - Дочь нашли?
   - Нет, - покачал головой Тарас. - Ответь мне как? Как вам удалось выбраться?
   - Это она, - произнес Гарин, глядя вслед 'молодоженам'. - Это она, Наталья. Я, если честно, уже со всем попрощался, когда мертвяки полезли со всех сторон. Было жутко и, знаешь, страшно. И когда она вышла вперед, подняла руки... Маленькая, тоненькая, в своем белом платьице, господи, посреди всего этого кошмара... И когда вся эта мерзость начала пятиться... Я ведь чуть ее не убил, Тара... Я был уверен, что сейчас-то и начнется настоящее шоу...
  - Она больше не человек, - задумчиво кивнул Петровский.
  - Но кто?
  - А кто я?
  - Ну, знаешь ли...
  Петровский глубоко вдохнул морозный прекрасный воздух.
  - Тензор дал ей часть своей силы, - сказал он. - Теперь она стала повелительницей тьмы. Той, из которой Тензор ее вытащил.
  - Так почему же ты ее отпустил тогда? Ты уверен, что она не принесет с собой новый кошмар?
  Тарас пожал плечами.
  - Самое главное, Вик, она любит. Тьма, как и всем воскрешенным, дала ей новые силы. Но пока есть любовь, есть и надежда.
  - Романтические сопли, - хмыкнул Гарин, доставая сигареты. - С каких это пор ты полюбил мелодрамы?
  - А ты? - ехидно посмотрел на него Петровский.
  - А я-то что?
  - Что же ты не воспользовался своим шансом?
  Гарин с тоской посмотрел на исчезающие за поворотом две пары легких следов.
  - Я им не воспользовался гораздо раньше, Тарас, - грустно сказал он. - А сегодня... Сегодня, я, наверное, просто вернул свой старый долг.
  
  
  
  
  
  
  КОНЕЦ
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"