Гриф Юрий : другие произведения.

Многоголосые мутанты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.45*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...А каких только уродцев у них не было! И летучие, и ползучие, и плавающие, и катящиеся твари у них в войске. И все разумные. Может быть вся эта нечисть, на нас свалившаяся, профессора Гильзина и навела на мысли о создании суперсуществ...
    опубликован в сборнике "Аэлита. Новая волна-2005"
  Пролог
  
   Серый трехметровый слизень поднимается на хвосте. Массивное тело заслоняет красное вечернее солнце. Достаю кнут. Рассекаю воздух в надежде достать голову врага. Короткое щупальце перехватывает мое оружие и вырывает из рук. Падаю лицом на камни. Укол в спину. Боль. Темнота.
  
  1. Людвиг
  
  Надеюсь, сейчас я в больничном крыле, а не в поле. Тело парализовано. Вокруг тишина. В глазах густой туман.
   - Очнулся? - спрашивает кто-то. Голос молодой, неокрепший.
   Пытаюсь ответить, но не могу. Губы не слушаются, звуки глохнут в груди, неощутимая преграда не позволяет им добраться даже до горла. Глубокий вдох.
   - Да, - с силой выдыхаю я.
   - Хорошо, - говорит тот же человек. - Сейчас профессор Гильзин подойдет.
   Знакомая фамилия. Не тот ли ученый, что предлагал контракт на случай травмы?
   В глазах светлеет, голова зафиксирована. Оглянуться не могу. Даже собственное тело от меня скрыто. Вижу дверь и молодого медбрата.
   В комнату входит невысокий человек в белом халате. Из-под шапочки выглядывают жиденькие рыжеватые волосы. Глубоко посаженные глаза бегло осматривают меня от ног до головы.
   - В сознании? - спрашивает профессор.
   Ассистент кивает.
   - Фамилия, звание? - обращается Гильзин ко мне.
   - Лейтенант Головарев, - слова даются легче, чем в первый раз.
   - Отлично, лейтенант! - восклицает профессор.
   - Не вижу ничего отличного.
   - Во-первых, хорошо, что вы очнулись первым. А во-вторых, хорошо, что вы уже владеете своей частью лица.
   - Что значит своей частью?
   - Вы дали согласие на эксперимент, так?
   - Д-да. Что со мной сделали?
   - Вы остались без ног, - размеренным голосом продолжает Гильзин, - но вместо того, чтобы провести остаток жизни в инвалидном кресле, вы станете элитным солдатом. С чем вас и поздравляю, - улыбка озарила лицо профессора. - Нужно только проверить, как вы приживетесь.
   Гильзин глубоко вздыхает и протирает шею платком. В палате, наверное, жарко. Я этого не чувствую.
  - Не волнуйтесь, - продолжает он. - Я все объясню. Ноги мы вам сделали. Настоящие. Но не ваши. И управлять ими будете не вы, а тот человек, с которым вы теперь связаны этим телом. У него была повреждена голова. Мозг не задет, но все органы чувств, кроме одного глаза были поражены. Поэтому вы будете компенсировать друг друга, - В голосе профессора слышен восторг. Он все больше распаляется, как будто читает речь с трибуны. - У вас откроются дополнительные возможности, если вы с ним поладите и сможете работать в команде. Вам это уже приходилось делать. Это солдат Птицын из вашего отряда.
   В памяти сразу же всплывают образ жены, дочки, родителей. Все те, ради кого я держу оружие. Кто ждет меня в подземке. Я теперь для них мертв. Они меня попросту не узнают. Остаток жизни я проведу с неплохим, но чужим мне человеком.
   Гильзин не мешает моим размышлениям. То ли из осторожности, то ли, из сочувствия, он молча стоит заложив руки за спину. Я все же беру себя в руки.
   - Что за новые возможности?
   Он, конечно же, ждал такого вопроса, - Когда научитесь шевелить головой, сможете полюбоваться собой. Вы в полтора раза прибавили в росте. Это первое. Второе - у вас четыре руки. Две ваших, и две Птицына. Так же, его глаз находится у вас на затылке. То есть для вас то это затылок, а для него лицо. Полезно, не правда ли? Да, еще спать можно по очереди, и в случае опасности легко друг друга будить. Хотя, не знаю, насколько это будет легко. Вы первые, кто попал под этот эксперимент. Но сложности могут ожидать вас не здесь. Могут возникнуть проблемы с перемещением потому, что ноги то его, а дорогу видите вы. Ну, когда начнете мыслить синхронно, эта проблема тоже отпадет. Только вот объяснять все это ему придется уже вам. Он не может не только говорить, но и слышать.
   - Как же я ему тогда объясню?
   - Я думаю, вы будете воспринимать мысли друг друга.
   Это значит, мы будем знать друг о друге абсолютно все! А еще больше настораживает фраза "начнете мыслить синхронно". Похоже на то, что я - уже не я. Я - только часть какого-то сверхсущества, созданного искусственно.
   Гильзин, помолчав немного, продолжает.
   - Почти все внутренние органы дублированы. Так, что в случае повреждения у вас будут и лишняя печень, и запасная пара почек, и дополнительное сердце с легкими, которые, кстати, позволят вам двигаться с меньшими усилиями и большее время, и еще много чего у вас есть в заначке, о чем вы вряд ли слышали, но со временем разберетесь. Анатомию вам теперь просто необходимо знать.
   Теперь меня не так легко убить. А нужна мне такая жизнь, или нет, никого не волнует. На войне, как на войне.
   - Если у вас на данный момент нет вопросов, я вас покину, - говорит профессор. - Отдыхайте, собирайтесь с мыслями, учитесь управлять новым телом. Импульсы все те же. Нервная система не нарушена. Когда очнется Птицын, сообщите медбрату.
   Я обращаю внимание на медбрата. Тот неотрывно смотрит на Гильзина. Похоже, знает не намного больше меня.
   Может все не так плохо. В конце концов, я мог вообще не выжить. А вот кем лучше быть: калекой, или подопытным кроликом, я не знаю. С этой мыслью я уснул.
  
   Проснулся я оттого, что почувствовал панику.
  В голове путаются мысли, вроде того, "где я?", "что со мной?", "что за ерунда?".
  Все ясно. Птицын проснулся.
   - Спокойно, солдат, - говорю я. Мысленно конечно, не вслух.
   - Да, надо бы успокоиться и рассудить здраво, - думает Андрей.
   - Птицын, ты меня слышишь?
   - Чертовщина какая-то, - думает Птицын.
   - Никакая не чертовщина, - объясняю я, - А твой прямой начальник, лейтенант Головарев.
   - С ума сошел? Глюки?
   - Нет, Андрей, не глюки. Успокойся. Сейчас во всем разберемся.
   - Хорошо, пусть так, но что ты делаешь в моей голове?
   С каких это пор мы 'на ты', - подумалось мне. И тут же, как ответ - А что теперь, сюсюкаться?
   Не понял, то ли моя мысль, то ли Птицына.
   - Нет, я не у тебя в голове. И ты не у меня. У нас одна голова на двоих, и еще много чего у нас теперь общего. Ты только успокойся и не засоряй мне мозг всякой чепухой. Послушай сначала.
   - Хорошо, - успокаивается, наконец, солдат, - Я весь внимание.
   Я пересказываю ему разговор с Гильзиным. Сам профессор уже стоит в палате.
   - Ну, как дела?
   - Как у тебя дела, - спрашиваю, я у Андрея.
   - Не понял, - удивляется он.
   - Гильзин пришел, спрашивает как у тебя дела. Ты его не слышишь?
   - Нет. Не слышу ничего, кроме твоего голоса. Да и тот своим кажется.
   - Он только очнулся, - говорю я Гильзину, - Я ему все объяснил, переваривает теперь.
   - Он что-нибудь слышит?
   - Нет, не слышит. Я ему передаю.
   - Как освоитесь, постарайся канал наладить, чтоб не пересказывать, а сразу смысл передавать. Много времени сэкономите. Это очень важно. Вы и сами понимаете.
   - Как-нибудь на досуге попробую.
   - Ладно, какие еще успехи?
   Пробую двигать головой. Ничего не получается.
   - Слушай, - говорю я Птицыну, - давай голову попробуем повернуть. Сначала вправо.
   Андрей дополняет мои усилия, и тело подчиняется. Взгляд утыкается в белую стену.
   - Теперь влево, - мысленно произношу я.
   Голова поворачивается влево. Вижу медбрата на стуле. Не того, что был в первый раз. 'Смена закончилась', - соображаю я.
   - Чего? - переспрашивает Птицин, - какая еще смена?
   - Да медбрат тут не тот, которого я в прошлый раз видел, - отвечаю. А Гильзину говорю, - Вот такие успехи и есть. Только вопрос у меня. Что делать с чужими мыслями, которые мне не нужны?
   - Вы не все слышите. Только те, которые обращены в слова. Эмоциональные и образные вы тоже чувствуете, но они не так отвлекают. Научитесь ими пользоваться вместо слов, когда это нужно. А когда нужно, так научитесь их передавать. Например, круговая панорама будет чрезвычайно полезна в бою. Хотя, пока неизвестно, выпустят ли вас в бой. Сначала пронаблюдаем, все ли в порядке. Вы же первопроходцы! Гордитесь этим!
   - Уже гордимся. А теперь, нам надо работать, извините.
   - Да, конечно, я зайду позже, - говорит профессор и поспешно выходит из палаты.
  
  2. Старое по-новому
  
  Некоторое время мы с Андреем чувствовали себя младенцами. Одним большим младенцем. С той лишь разницей, что учились двигаться гораздо быстрее.
   С руками у меня все оказалось просто. Они работали как всегда. Координацию немного потеряли, но я привык к расположению остальных органов всего за несколько дней. А вот у Андрея с руками вышло хуже. Он их не видел. Мне приходилось подсказывать какую часть тела он чувствует под пальцами.
   Садиться оказалось намного сложнее, потому, что пресса у нас оказалось два. Мой в верхней части туловища. Его - в нижней. С мышцами спины такая же ситуация. Напрягаться, конечно, ему надо было больше, но без моей помощи равновесие держать он не мог. В конце концов научились сначала садиться, потом поворачиваться, так же как с шеей в первый раз. С ней, кстати, мы к этому времени управлялись без проблем. Стоило только послать мысленный сигнал и все. Сигнал отдавал обычно я. Кто-то один должен быть ведущим, иначе ничего не выйдет. Вот мы и решили, что общими действиями буду руководить я, как старший по званию и по возрасту. А он прикрывал, как и предполагалось изначально с тыла. Подсказывал, предложения вносил и прочее.
   Ладно, с туловищем разобрались. Теперь пробуем вставать. Первый раз нам два медбрата помогали. Под руки поддерживали. Под его, под нижние естественно. До моих им не достать. Метра три, наверное, роста в Людвиге. Так мы решили назвать существо, которым стали. Надо же какое-то имя иметь, в конце концов. Гильзин с нами согласился. Ну, подняться то, Андрей смог, а вот равновесие держать у него долго не получалось. Я думаю, мозжечок то можно было и один оставить. Хотя кто знает, вот научимся управляться, может нам и это какие то возможности откроет.
   Настоящие проблемы начались, когда пробовали ходить. Андрею ничего спереди видно не было. Назад вроде нормально ходит, качается только немножко, а вперед никак. Не могу, - говорит, - без видимости. Тут я вспоминаю слова Гильзина о налаживании канала. Надо зрение общее организовать. Как это сделать, никто понятия не имеет. Гильзин знает, но объясняет своими заумными словами. Да и про теорию он говорит, а не про практику. Какой там нерв куда импульс должен послать. Я то, как в этом разберусь, где у меня какой нерв? Андрей с заданием первый справился. Просыпаюсь я как-то раз от его радостных воплей.
   - Саня, гляди! Гляди! Что ты видишь? - Кричит.
   - Молодец, Андрюх! - говорю, - вижу, что ты книжку читаешь. Теперь рассказывай, как это сделал.
   - Даже не знаю, как тебе объяснить. Я просто стал думать о том, что сейчас вижу. Воспроизводить картинку мысленно. Так же как ты можешь закрыть глаза и представить то, что видел только что.
   - Так, - настораживаюсь я, - а откуда ты узнал, что получилось?
   - А ты вдруг книжку начал читать. Я же только смотрел на неё и воспроизводил. А ты фразы из неё во сне произносишь. Не случайно же это, правильно?
   - Да, пожалуй, - отвечаю, - сейчас и я попробую.
   Сделать это оказалось не так уж сложно. Слух настроили точно так же. Андрей так этому радовался! Еще бы, кроме собственных мыслей, да музыки на память не слышал ничего уже два месяца.
   Нас к этому времени уже перевели на тренировочный полигон. Там и физические тренажеры есть, и стрельбище, и полоса препятствий, все, что отряду солдат положено было в распоряжении одного Людвига. Стрелять тренировался в основном я. Андрей больше занимался сборкой и зарядкой оружия. Хотя, учились всему. Он из пистолетов даже стрелять назад приноровился. С полосой препятствий справлялись легко. Надо было Людвигу усложненную давать. С четырьмя-то руками, легкими, да двумя сердцами все проще намного оказалось.
  А вот рукопашному бою пришлось обучаться самостоятельно. Комбинировать те умения, которые уже были. Новую технику для суперсолдат никто придумывать не стал.
  В конце концов, со всеми проблемами мы разобрались и через полгода Людвиг уже готов к действию. Эксперимент прошел удачно. Пора в бой. Война то еще не закончилась! И Людвиг земле ой как пригодится!
  
  3. Кто там?
  
  Раньше боялись войны с пришельцами. Пришельцами оказались земляне. Обнаружили на одной из планет соседней системы жизнь. Планету назвали Горгола. Пытались на нее запросы слать. Ответ, хоть и неопределенный, но пришел. Земля решила, что можно налаживать контакт. Послали к ним тарелку. Не вернулась. И связь пропала. За агрессию мы это поначалу не приняли. Подумали, что ошибка вышла. Но никаких ошибок не было. Станция, запущенная на орбиту Горголы, после радиационной атаки перестала работать. Восемнадцать человек остались без жизнеобеспечения и погибли. Такого "не заметить" невозможно. Стали собирать военные корабли. Не успели. Горголийцы прилетели сами и десант высадили. Основная их масса высадилась в России, как будто знали, чьи корабли подходили к Горголе. А каких только уродцев у них не было! И летучие, и ползучие, и плавающие, и катящиеся твари у них в войске. И все разумные. Может быть, вся эта нечисть, и навела Гильзина на мысли о создании суперсуществ.
   Из-за помех, создаваемых горголианцами, самолеты остались не у дел. Системы навигации не работают. Любая электронная и автоматическая техника теперь управляется вручную. Пришлось вспомнить старые вооружения.
   Самолеты больше не производят. На их место пришли реактивные крылья. Человек одевается в специальный костюм. Крылья крепятся к нему. Оружием управляют руками. Переключение с бластера на огнемет, автомат, или ракеты, наводка, сброс бомб - все без электроники. Старым дедовским механическим методом. Ногам, соответственно, отдано управление полетом.
   Но небо так и осталось за их драконами. Похожи эти летучие твари на драконов. Большая, размером с мини-истребитель, змея с крыльями. Может самолет и хвостом сбить, и зубами прокусить. В скорости уступает, конечно, зато маневренность дай боже! Хоть на месте развернется.
   В воде появились горголианские медузы. Метра полтора в длину, впрыскивают в жертву не яд, а магму. Если такая присосется к аквалангу - точно прожжет. С подлодками так легко не справляются. Хотя, , был случай, когда они стаей облепили подлодку. Одна успела выжечь дыру в корпусе и целый отсек утопить.
   Кроме медуз, в воде рыбы горголианские появились. Длинные, до трех метров и тонкие. Заостренные с обоих концов. Очень похожи на рыбу-меч. Они наших то рыбешек за разумных существ приняли, говорить с ними пытались. Но наши то чуют чужое, да еще на их территории. Расшаркиваться не стали, атаковали безжалостно. Однако, силы не равны. Инопланетные твари весь вид на корню уничтожили.
   На земле такие же драконы, как на небе, только без крыльев. Зато зубы у них мощнее. Танковую броню прокусывают.
   Слизни на малюсеньких лапках появились, с шипами и панцирем на спине. В бою перемещаются медленно. Челюстями хватают камни и, закидывают противника. Могут даже выкорчевать молодое дерево. Бывает, скатываются в клубок, разгоняются до приличной скорости. Метров, наверное, до тридцати в секунду. Налетит такая полутонная туша на джип, да и собьет. Убить слизня в таком состоянии крайне сложно. Панцирь даже гранатой с одного раза не пробьешь. Бластером можно прожечь, но как тут прицелишься, когда слизень носится быстрее любого реактивного автомобиля.
   Но самая большая головная боль - тарантулы. Самые настоящие тарантулы. Только размером с танк и весом соответственным. Четыре огромных заостренных лапы. Такой тарантул хоть человека, хоть транспорт любой, даже бронетранспортер легко поднимает. Координированные усилия гранатометчиков, или несколько залпов из танка могут, конечно, вывести гиганта из строя, но меньшими усилиями уничтожить это чудовище невозможно. Одно спасение - такие мутанты встречаются крайне редко.
  
   Население эвакуировали в подземку, над убежищами построили военные базы. И мы с Андреем служили на одной из таких баз.
   Добрались пришельцы до нас, отрезали от остальных. Нашему отряду было поручено добраться до любой соседней части и передать местонахождение противника. Ну а дальше слизень, лаборатория, Андрюха, Людвиг...
  
  4. Титаны
  
   Мы с Андреем научились воспринимать Людвига как боевую машину. Машина достаточно мощная и с каждым днем становится все сильней. Как будто мышцы качаются, согласовываясь с размерами тела. Ноги напарника стали буквально в два раза сильнее и без проблем удерживают навалившийся на них вес. Да и оружие можно взять потяжелей. Вдвоем утащим. Базука, тяжелый пулемет, несколько пистолетов в кобуре - таков набор. Доспехи Людвигу сделали по размеру. Бронежилет стального цвета и на туловище, и на руки, и на ноги. Шлем с обзором на триста шестьдесят градусов. Все, как и положено тяжелому морскому пехотинцу, или титану, как стали называть бойцов вроде Людвига.
   Я, то есть мы (не поймешь теперь) сначала занимались обучением титанов. А потом я (вот это уже я) набрал отряд. Титаны очень отличаются друг от друга. У Криса например три руки и четыре глаза. А Цезарь больше похож на кентавра. У него четыре ноги, благодаря чему он очень легко передвигается. Руки только две. На голове тоже ничего 'лишнего'. Возможно, органы не уцелели у одного бойца, а может сложилось так. Не заведено у нас, говорить, кто кем был раньше. Больно об этом вспоминать. Нет теперь этих людей. Есть титаны, которые только для войны и годятся. А люди их побаиваются. Хоть виду не подают, но стараются нас избегать. Мы уже стали забывать прежнюю жизнь.
  Я все больше сбиваюсь на "я", когда надо бы сказать "мы". Организм требует координации, и мы постепенно теряем себя. Мы уже не Головарев Александр и Птицын Андрей. Мы уже вообще не "мы". Мы - Людвиг. Мы - единое "я".
  
   Титаны оказались наиболее действенным оружием, против инопланетных монстров. С помощью техники с горголианцами справиться сложно, а солдаты не могут даже близко подойти без опасности быть раздавленными.
  Нападал на меня как-то, змей. Будь я прежним человеком, откусил бы он мне голову и дело с концом. Но сейчас все не так просто. Я на него уже сверху смотрю, а не снизу. Вспрыгнул на хвост, потом на голову, по глазам его ударил, ослепил. Змей начал извиваться, но я его прочно оседлал. Стал он по земле кататься. Человека бы раздавил. А мне хоть бы, что. Извернулся, наконец, схватил его за пасть тремя руками, а четвертой автомат в горло воткнул по самую рукоять. Тот долго сопротивляться не смог. Задохнулся.
  
  5. Переброска
  
   Наш отряд сидит в темноте фургона старомодного КамАЗа.
   - Две сотни километров, - бурчит Крис, - Сели бы на нормальный флаер, уже были бы там!
   - Какой же ты глупый! - отвечает Августин. - Хочешь погибнуть только оттого, что какой-нибудь дракон сядет на нас?
   - Никто нас не достанет за десять минут! - не унимается Крис.
   - Ай! Все заткнись! - говорит Цезарь, - Раз посадили в машину, значит так надо! Думать положено тем кто над тобой. А тебе только приказы выполнять. Куда торопишься?
  - Интересно все-таки, - говорит Кор, - Как им удается глушить электронику?
  - А меня больше волнует, как они без оружия обходятся. И чем питаются у нас, - говорит Августин.
   - Я думаю, они не живые, - говорю я, - Настоящие Горголианцы сидят спокойно дома и сводки слушают. А воюют биороботы какие-нибудь.
  - Какие сводки? - обрывает меня Крис, - На орбите ничего нет! Откуда?
  - Я думаю, способ передачи информации есть, - отвечаю я, - Или ты думаешь, им наплевать, что здесь происходит.
  - Нет, связи быть не может, - рассуждает Кор, - они глушат радиосигналы. Как им общаться? Гонцов посылать, как мы?
  Грузовик сотрясает удар. Пол уходит из-под ног, а левая стена оказывается над головой.
  - Какой то урод нас уронил, - констатирует Цезарь, единственный, кто не упал. Все-таки, четыре ноги - большое преимущество.
  - Все на выход! - командую я, - С оружием!
  На фургоне сидит дракон и пытается его разгрызть. Цезарь хватает рептилию за хвост и швыряет на землю. Я прыгаю дракону на голову. Кор засовывает пулемет ему в глотку и всаживает в него хорошую обойму.
  После недолгих конвульсий дракон испускает дух. Спрыгиваю с поверженного врага, командую:
  - Оглядеться! Грузовик поднять успеем! Августин, проверь, что там с водителем. Остальным выстроить круговую оборону, думаю, это не единственный уродец в окрестностях.
   - Водитель в порядке, - докладывает Августин.
   - Ты не спросил у него, куда он смотрел, когда нас подбили? - Кричит Крис.
   - Крис, заткнись, - говорю я, - Ты не в духе? Приедем - отдохнешь. А будешь и дальше бурчать, поставлю в караул в первую же ночь.
   Крис сплевывает, отворачивается.
   Мы в пустынной местности с палящим солнцем над головой. На горизонте появляются блестящие панцыри слизней. Я оказался прав: около восьми тварей, свернувшись в клубок, несутся к машине.
  Наш отряд с огнеметами наперевес бросается отражать атаку. Бегу навстречу выбранному слизню. На минимальном для такой скорости расстоянии отскакиваю влево. Отработанная уже техника. Он проносится рядом. А я, уловив момент, стреляю в живот - самое уязвимое место. Все остальное прикрыто панцирем. Лапы с правой стороны обугливаются, слизень начинает забирать вправо. Тут Андрей бросает Людвига вперед, и мы оказываемся распластанными на земле. Обращаю внимание на заднее зрение. За спиной приземлился слизняк. Не среагируй напарник, быть Людвигу уже месивом из костей и мяса, а не воином. Стреляю из огнемета по врагу. Лапы загораются, и массивное тело кренится в мою сторону. Андрей быстро поднимает Людвига, мы выныриваем из-под падающей туши.
   Оглядываюсь вокруг: три обугленных тела горголианцев, Кор придавлен слизнем, Августин обезглавлен, Крис и Цезарь сражаются, каждый со своим противником. Один слизень ползет ко мне с деревом в челюстях, другой пытается подняться.
   Огнеметом поджигаю дерево. Андрей, в это время, кидает гранату в слизня на земле. После этого враг становится размазанной по земле дурно пахнущей лепешкой. Другой слизень отбрасывает зажженное дерево. Горящий снаряд попадает в Криса. По пустыне разносится крик боли. Крис на земле. Его противник тут же хватает камень и замахивается добить землянина. Цезарь бросает своего противника, разбегается и, оттолкнувшись задними ногами, передними наносит удар оппоненту Криса. Слизень падает, выпуская камень.
   В это время, Андрей добивает второй гранатой другого нашего слизня, и Людвиг устремляется на помощь товарищам. Слизень Криса изворачивается, хвостом сшибает Цезаря, а потом, им же давит Криса. Цезарь, не вставая, кидает гранату в центр круга образованного телом слизня. Другая тварь в это время камнем разбивает Цезарю голову. Только мгновение спустя, отправляю во врага пулеметную очередь.
  
   Последний слизень падает под пулями тяжелого пулемета. Я собираюсь отправиться на базу, доложить о том, что все бойцы моего отряда мертвы. Но Андрей обращает внимание на противника покрупнее. Большими шагами ко мне приближается тарантул. Андрей уже пытается попасть ему по глазам из пистолетов. Одного глаза уже нет, но остается еще семь. Развернувшись, стреляю из пулемета.
   - Эх, гранаты надо было поберечь! - говорю я.
   - Откуда же было знать, что он появится? - оправдывается Андрей. - Давно не видно их было. Уж не последний ли остался?
   Ни на пулеметную, ни на пистолетную очередь тарантул не реагирует. Огнемет не стоит даже доставать - испытанно, не берет. Подойдя вплотную, тарантул заносит две передние клешни надо мной. Мы с Андреем бросаем оружие и хватаемся за острые лапы врага. Ноги Андрея не выдерживают, Людвиг становится на колени. Из-за спины тарантула показываются две задние клешни. Острые наконечники обрушиваются на нас. Отворачиваюсь, пытаюсь отклонить голову от смертоносных наконечников, но мощные лапы уже пригвоздили Людвига к земле. Звуки исчезают. Силуэт нависшего тарантула скрывается в застилающей глаза пелене. Пустота...
  
  6. Сцилла
  
   Начинаю приходить в себя. Сразу замечаю дискомфорт. Как будто меня где-то подвесили. В глазах постепенно светлеет, убеждаюсь, что действительно вишу метрах в трех над полом. Все части тела привязаны к панели под потолком. Голова тоже закреплена ремнем. Взгляд скользит вдоль панели и упирается в стену. Пол виден с трудом.
   Андрей мертв, - проносится у меня в голове. А из меня сделали что-то новое. Напарник, товарищ по несчастью, он уже стал для меня чем-то большим, чем даже брат-близнец. Мы были одним целым, теперь половины меня не стало. Да, будут новые люди, если, конечно будут, но солдата Птицына в своей голове я больше не услышу. И кто же меня вытащил с того света?
   Подо мной промелькнул лаборант. Пытаюсь окликнуть его. Только боль в горле. После нескольких мучительных попыток рот открывается и издает клокочущие звуки. Лаборант мои судороги замечает.
   - Сейчас профессора позову, - говорит он.
   А я начинаю, насколько такое возможно, осматривать лицо. Нос странного желто-серого цвета и какой-то необычно большой. Или кажется так? Пытаюсь открыть рот. С трудом, но получается. Пробую издать звук и пугаюсь собственного голоса. Вместо слабенького шепота слышу громкий режущий звук. И он исходит из меня!
   В дверях появляется профессор Гильзин. На его лице сияет улыбка.
   - Кто тут буянит? - говорит он, - Капитан, Головарев, наверное?
   Ответить не могу. Кивнуть мешает ремень. Новость о том, что меня назначили капитаном, не удивляет и не радует.
   - Вкратце рассказываю, что случилось, - продолжает, не дожидаясь моего ответа Гильзин, - Вам повезло, что вы оставили водителя в машине. Он подстрелил тарантула из гранатомета. Мозг Птицына оказался поврежден клешней. Безнадежно.
   Лицо профессора посерьезнело. Он ненадолго замолчал, то ли давая мне время на осмысление, то ли думая, о чем сказать дальше.
  - На этот раз вам предстоит испытание посложнее, - говорит он, - Вы прекрасно справились с Людвигом, я надеюсь, тот же новаторский подход поможет вам и на этот раз.
   С помощью титанов мы уже имеем преимущество на земле. Но в воздухе по-прежнему царят драконы. Надо исправлять ситуацию. Тем более, что делать титанов из контуженных становится уже бессмысленно. Я нашел способ добавлять в органику искусственную плоть и вот, передо мной новый вид бойца в лице вас, лейтенанта Петровой и боевого орла Феникса.
   - Под вашим контролем голова и руки. Я удлинил вам пальцы и нарастил когти. В бою пригодится.
   - Ногами будет управлять лейтенант. К ним я тоже добавил когти. Также нарастил палец на пятке. Так будет удобней хватать. Её пара глаз находится на макушке. Согласуетесь, не в первый раз.
   - А теперь о главном: Зачем я включил в нервную систему орла. Дело в том, что он имеет врожденный навык управления полетом, то есть крыльями. Но предстоит серьезная работа. Нужно научиться направлять полет птицы туда, куда нужно. Я уверен, вам удастся справиться с этим.
  
   Теперь я феникс. Так в честь орла-первопроходца назвали новый вид бойцов. А имя мы с Верой выбрали женское - Сцилла. Был такой персонаж в греческой мифологии. Довольно грозный.
   Сциллу пока держат привязанной к потолку, чтоб не улетела. Орел долго приходит в себя. А руки, ноги и голову на время тренировок освобождают.
   Я обнаружил, что у меня большой палец оказался не сбоку, а внизу ладони. Не такое уж большое неудобство. Скорее даже наоборот. Напарнице с этим сложнее. Ногами все-таки не каждый хватать умеет.
   Нос и рот оказались закрыты клювом. Надежно конечно, да и как оружие эффективно, но говорить я из-за этого долго не мог.
   Гильзин, оказывается, усилителей по всему телу поставил. От крыльев до пальчика последнего. Даже клюв - и тот с усилителем. Так что теперь можно хоть зенитку с собой носить, клювом камни колоть, а крылья, как он говорит, рассчитаны, чтобы можно было еще одного такого же феникса с собой утащить. А размерчик то у новой птицы еще тот! Под крылом любой титан может спрятаться.
  
   Наконец, орел зашевелился. Беспорядочно бьет крыльями. Сразу подсказываю Гильзину, что пора бы нам учиться летать. Нас в поместили крытый стадион. Феникс рвется взлететь, но я даю команду замереть. Орел останавливается. Тогда я приказываю взлетать - Он послушно поднимает Сциллу вверх. Феникс - птица обученная, слушается. Вот только трюки пришлось еще изучить. Не так то просто птице объяснить, что такое бочка, или мертвая петля.
  
  7. Воздух-воздух
  
  Фениксы, создаваемые профессором Гильзиным оказались намного сильней горголианских драконов. Орлиный инстинкт охотника распространился постепенно по всей Сцилле. Мы выискиваем несчастных врагов и рвем на части. Ни у драконов, ни тем более змей нет никаких шансов победить новых воинов Земли.
  
   Дракон в воздухе пытается поддеть меня хвостом. Вера, пользуясь моментом, хватает врага. Теперь он нам не опасен.
   - Саша! - восклицает Вера.
   Вижу летящий камень, но увернуться не успеваю. Слизень нас все-таки подбивает. Приходится выпустить дракона из лап и отвлечься на опасность на земле.
   - Следи за драконом! - командую я и пикирую вниз
   Навстречу уже летит еще одна глыба. Легко ухожу в сторону, не сбавляя скорости.
   - Он нас догоняет, - предупреждает Вера.
   Разворачиваемся как раз вовремя. Еще мгновение и дракон сел бы на нас сверху. Цепкие когти Сциллы впиваются в дракона, обе птицы переворачиваются в воздухе. Очередной булыжник вместо феникса попадает в дракона.
   - Отпускай, - командую я.
   Дракон падает туда, где секунду назад стоял слизень. Его мысль чуть опередила нашу и отродье успело отползти в сторону.
  Сцилла заметно тяжелеет. Земля стремительно приближается. Я понимаю, что откуда-то взялся еще один дракон и сел на нас. И ни одной идеи о том, как его сбросить в голову не приходит.
  - Вера! Что с тобой?
  В ответ молчание. Похоже, не заметила она дракона вовсе не из-за невнимательности. Тем хуже. Непобедимый Феникс беспомощно падает...
  
  8. Тарантул
  
   - Что на этот раз? - придя в сознание, думаю я.
   - Тарантул, - вспыхивает в голове ответ.
   - А ты кто?
   - Майор Пенкин. Для тебя Витек. Ты кстати, теперь тоже майор. Поздравляю!
   - А я, стало быть, майор Головарев. Ничего, нормально звучит. Меня Саней звать. Ты давно очнулся?
   - Давно. Вторые сутки вас дожидаюсь. Отрубились, начисто!
   - Ну-ну. А вокруг что твориться?
   - Много чего. Самое главное - уродов инопланетных почти всех перебили. Переходим к наступательным действиям.
  Нас четверо и мы в теле самого настоящего Горголианского тарантула. Летим в крейсере на Горголу. Задание: затеряться и выяснить, кто там у них главный.
   - А если узнают? Мы даже говорить по ихнему не умеем!
   - Тогда орден нам всем посмертно, - без тени сожаления произнес Витек, - Ты сколько раз уже умереть должен был? Два? Три?
   - И то верно, - задумался я, - Не будь Гильзина, в лучшем случае, сейчас бы в подземке отсиживался.
   - Гильзина, кстати, уже нет, - прервал меня Пенкин, - Нам с тобой повезло. В тот же день, когда нас везли в лабораторию, Горголианцы ее штурмом брали. Пришлось эвакуировать кого возможно. Остальных, вместе с пришельцами взорвали. Гильзин там остался. Зато тварей этих целая туча взорвалась! На дивизию бы хватило!
   - Кто же теперь ведет исследования?
   - Не помню фамилии. А тебе не все равно? Говорить мы только между собой можем, у тарантула рта нет. Знаки определенные есть, типа "да", "нет" и тому подобные. А слушать можно, но я все за вас уже узнал.
  
  Через несколько часов очнулась вторая пара ног (мне достались клешни, Пенкину - задняя пара лап). Зовут вторую пару ног Вадимом. Он и без нас все знает. В сознании был перед операцией.
   На следующий день очнулась Катерина. Передняя пара ног. Она была поражена тем, что пересказал ей Витек. Долго не могла взять в толк, почему Гильзин остался в этой проклятой лаборатории.
  
   Три с половиной пары глаз на четверых дают панорамное изображение. Ощущение безопасности от этого очень греет. К новым конечностям все быстро привыкли. Они оказались проще человеческих и, тем более, птичьих. Координация движений как будто кем-то раньше была настроена. Каждый уже третий, или четвертый раз в жизни этим занимается. Питаться тарантулу не нужно. Он живет около года, питаясь внутренними ресурсами, потом умирает, или на идет переработку. Это нам, как разведчикам, тоже следует выяснить.
  
   На этот раз земляне будут осторожнее. Когда крейсер приблизится к Горголе, всех тарантулов посадят в отдельные капсулы и на полной скорости отправят к планете. Кто-то погибнет, наверняка. Но многие достигнут поверхности планеты. За минуту до приземления, должны запуститься тормозящие двигатели. На такой высоте сбить нас уже не смогут. По крайней мере, мы на это надеемся.
  Обратно на крейсер можно добраться в любой капсуле. Не обязательно в своей, лишь бы исправная была. Для возвращающихся будут подготовлены корабли. Необходимо получить хоть какую то информацию.
  
   Во время приземления нас гложет лишь одна мысль: "Повезет - не повезет. Долетим - не долетим."
   Никто ничего не говорит. Пытаемся вспомнить приятные моменты из своего прошлого и не подавать вида, что слышишь их из чужого.
  
  9. Ощупывание поверхности
  
   Встряска, отдаленный грохот приземляющихся капсул.
   - Приземлились! - радуется Катерина.
   - Не расслабляться! - требую я, - Выходим осторожно!
   В открытую дверь капсулы видна трава сиреневого оттенка. Прикинув размер тарантула, я понимаю, что это даже не трава, а небольшие деревья. Местность холмистая. Рядом с местом приземления озеро с мутной, зеленоватой водой. Все озеро кишит мечами и медузами. Они, кажется, не обратили никакого внимания на упавшее с неба яйцо и тарантула показавшегося из него.
   - Ну что? - спрашивает Витек
   - Вперед, - отвечаю я, - куда то, все равно надо идти. Только осторожно. Не удивлюсь, если окажется, что на планете тарантулов вообще нет.
  
   К счастью, я ошибся. Выйдя за ближайший холм, мы обнаружили, что тарантулов здесь столько, что окажись они на земле, у нас не было бы никаких шансов на победу. Все они снуют туда - сюда без определенной цели.
   - Я один это заметил? - спрашивает Вадим.
   - Что именно? - уточняю я.
   - Их движение.
   Обратив внимание на перемещения тарантулов, я тоже замечаю закономерность. Два потока насекомых текут в противоположные стороны.
   - Они тут шоссе проложили, - говорит Витек.
   - Давайте проследим, - предлагает Катя.
   - Согласен с Катериной, - говорю я, - давайте вольемся в поток.
   - Я не так сказала, - возражает Катя, - незаметно проследим.
   - Ну хорошо, - соглашаюсь я, - попробуем незаметно.
  
   Идем по правому краю потока. Река насекомых разделяется и течет уже в разные стороны.
   - Над нами же драконы летают стаями! - вдруг восклицает Витек.
   - Он прав, - подхватывает Вадим, кружат, но не нападают. Похоже, за нами следят.
   - Я думаю, наш тарантул отличается только тем, что не в потоке, - говорю я, - Надо рискнуть.
   Едва не бегом направляемся к горголианцам.
   - Погодите, - говорю я, - Нужно идти в другую сторону. Мы уходим от места, откуда они все вылезли.
   Чувствую общий немой вопрос.
   - Все дороги сходятся в направлении какого-то центра, - объясняю я. - Расходиться в сторону центра они не могут.
  
   Мы легко влились в поток. Никто не обратил внимания на нового коллегу. Драконы перестали кружиться над нами и рассредоточились.
   - Мне кажется, они видели, как мы приземлились, - говорит Катя.
   - Наверняка, - говорю я, - но теперь они едва ли отличат нас от остальных.
   В потоке даже уютней, чем вне него. Никакого выбора делать не нужно, направление движения определено. Главное - не отставать и не торопиться. Через некоторое время, начинаю замечать, что те насекомые, которые были на расстоянии в несколько метров идут уже рядом с нами. А приглядевшись сквозь плотный движущийся поток, можно заметить и то, что тарантулов вокруг стало значительно больше. Я не стал оглашать это наблюдение. Мои соратники тоже не слепые.
  Мы идем уже бок о бок с остальными тарантулами. Не столько идем, сколько течение несет нас в нужном направлении.
  - Как похоже на муравейник! - восклицает Катя.
  - Похоже, - соглашаюсь я, - только муравьи покрупнее чуть-чуть, чем на земле.
  - Смотрите лучше внимательней и запоминайте, - бурчит Вадим, - мы на задании.
  Вадим одергивает нас не просто так. Сосредоточиться становится все сложней и сложней. Когда от тебя ничего не зависит, невольно расслабляешься.
  
  10. И все-таки, кто?
  
  Нас вносит в темный коридор. Тарантулы вспыхивают зеленым светом, как светится в темноте фосфор.
  - Мы так же зеленеем? - спрашиваю я.
  - Не боись! - отвечает Витек, - Светимся как светлячки.
  Подношу клешни к глазам: действительно, светятся. Но не освещают ничего, кроме самих себя. Кроме снующих тарантулов ничего не видно.
  Коридор начинает ветвиться. Приходится уже выбирать куда идти.
  - Ну, что дальше делаем? - спрашиваю я.
  - Слушай, - отвечает Вадим.
  - Что, слушать?
   - Замолчи и слушай!
  Можно и последовать совету. Мои клешни в ходьбе не участвуют и выбор направления не моя проблема. Замолчав, начинаю слышать множество голосов.
  - Руда отсекла новый голос, - говорит один.
  - Пришел пустой зародыш, - говорит второй.
  - Не вылезать в старый! - кричит третий.
  - Скажу не своему почему, - бубнит еще один
   Кто-нибудь, понимает, что это такое? - спрашиваю я.
   Не больше тебя, - отвечает Вадим, - слушай внимательней. Нам некогда. Тут переходов до хрена, а куда идти непонятно. Тарантулы эти чертовы толкаются!
  - Мой голос важен, - говорит один.
  - Кто первый пришел? - спрашивает второй.
  - Кто-то будет узнавать, - говорит третий
  - С ума можно сойти! - думаю я, - Что за белиберда?
   Голосов становится все больше. Они слышны все громче и отчетливей. Я еле улавливаю среди них вопящего Вадима.
   - Попробуй заговорить с кем-нибудь! - кричит он, - Совсем в небытие ухнул?
   - Да с кем? Их тут тысячи!
   - С кем понравится. Мы не можем сосредоточиться.
   Коридоры уже стали походить на мелкую сетку. Перекрестки встречаются каждые несколько шагов. То и дело натыкаемся на местного жителя. Здесь уже не только тарантулы. Слизни и змеи так же часто встречаются в этом огромном муравейнике.
   - Эй! Чужой! - окликает чей-то голос.
   - Уж не нам ли? - думаю.
   - Тебе, да, - говорит он.
   - Не понял.
   - Что ты не понял? - говорит все тот же голос, - Ты чужой, к тебе и обращаюсь.
   - Откуда ты можешь знать? - скорей для приличия, чем из интереса спрашиваю я. И так понятно, что мысли все наши слышал. Попутно замечаю, что остальные голоса тише стали. Как будто отдалились. И своих не слышно тоже. То ли специально молчат, то ли тоже делись куда-то.
   - Ты знаешь, откуда, - подтверждает мои догадки голос, - Что вам нужно? Я не хочу иметь с вами дел. Зачем вы вернулись?
   - Ты имеешь ввиду, что мы делаем у тебя дома?
   - Да. Зачем вы напали на нас.
   - Позволь! Мы не нападали! Это вы сбили наши корабли и солдат своих к нам на планету направили.
   - Мы тут ни при чем. Это было сделано задолго до того, как мы появились.
   - Ты хочешь сказать, вы тут все новорожденные?
   - Посмотри на себя, - говорит он.
   Я с ужасом обнаруживаю, что вижу лишь стены логова Горголианцев. Тела, в котором мы сидели нет. Множество тарантулов бегает по коридорам, но узнать среди них своего невозможно.
   - Вашего тут нет, - говорит голос, - он ликвидирован.
   - Как же я с тобой разговариваю?
   - Ты - теперь, я.
   - То есть, как это? - спрашиваю я. Спрашиваю и, наверное, начинаю сходить с ума.
   - Вот так. Тело получишь, когда будешь безопасен. Ты пришел узнать, как со мной бороться. Я тебе не скажу. Но скажу, что больше не хочу общаться с людьми. Это устаревшая форма жизни.
   - Стоп, стоп, стоп! - останавливаю его я, - ты здесь главный? Ты говоришь от имени всех жителей планеты?
   - Я здесь один. Ты так и не понял? Я - разум планеты. Остальное - мои тела. Я выделяю каждому телу столько личностей, сколько нужно для того, чтобы им управлять. Так же, как вы вчетвером управляли...
  Он запинается. Как будто ищет слово.
   - ...Управляли тарантулом, - заканчивает он.
   - Так я останусь здесь? Ты так и будешь поглощать нас, пока мы все не перейдем в тебя?
   - Мне этого не нужно. У меня без вас достаточно личностей. Вы же сами пришли.
   - И что же делать?
   - Убираться домой. Забыть об этой планете. Вам здесь больше не место. Через несколько сотен лет у вашей планеты будет такой же разум, как я.
   - Ты то откуда знаешь? - спрашиваю я.
   - Это неизбежно. Здесь жили такие же, как вы, пока не закончились ресурсы. Горстка людей улетела искать новый дом. Остальные вошли в новую стадию развития. Они - это я. И ваша цивилизация тоже на пути к этому. Вы уже научились создавать тела и помещать в них несколько личностей. Создать глобальное сознание возможно уже сейчас. Но вам этого не нужно. Вы - потомки тех, кто улетел отсюда. В вас живет та же мысль, что богатства вселенной неистощимы. Но многие останутся. И войдут в разум вашей планеты.
  
  Эпилог
  
   Я осмыслил все, что поведал мне разум Горголы. Я верю ему. Он не будет отправлять солдат сражаться с Землей, если мы никогда не покажемся в его окрестностях (как я узнал, их корабли тоже были живыми организмами, а радиосигналы глушились обычным фоном, который накопился на планете с тех времен, когда на ней жили люди). Он дал мне тело человека. Пусть оно не мое, но оно полноценно. Ноги, руки, голова - все на месте. Я сяду в капсулу и полечу на крейсер. А с него на землю. Я расскажу то, что узнал людям. Я буду убеждать их, чтобы не тратили свои и чужие жизни на бессмысленную войну. И я буду не один. Вместе со мной это будут делать другие люди, которые так же, как и я получили от Горголы новое здоровое тело.
  
  Июнь 2004 - Январь 2005
Оценка: 5.45*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"