Аннотация: Жизнь - она же прекрасна, когда ты в гамачке.
Муравей.
Из серии: В Гамачке.
Ещё тельные или уже отелившиеся доярки, ходят тучными стадами по полям и доят, доят, понимаете ли, диких коров с жужжанием носящихся над неоплодотворёнными цветками клевера, Мать-и-Мачехи и Ивана-да-Марьи. Не может Иван Марью оплодотворить сам, без посторонней помощи, подлец такой. Вот коровки-то и летают, летают. Хоботочками по пестикам, тычинкам тюк-тюк, тюк-тюк, тюк-тюк, и пошли плоды-ягоды через девять месяцев у Ивана да Марьи, пошли родные в поля, в леса, в горы: партизанить пошли на сон грядущий поздний час, пошли искать свою мать и мачеху.
А я с пивом , но без воблы, -- не очень я к вобле, не очень,-- в небо гляжу, а вокруг моей головы коровки то так и порхают, так и порхают. Разноцветными крылышками машут, сладострастные трели издают - лепота. Под их радостные песни и сладкозвучное мычание я валяюсь в гамачке и...
Хренов муравей, такой чёрненький, с большим задом и клещами, деловито пополз по моей ноге. "Куда прёшь, животное?!"- хотелось было крикнуть мне, но настолько умиротворённая картина стояла вокруг, что язык не поворачивался нарушить её, да и лень- матушка обуяла. Обуяла, понимаете ли, в конец. Вот и муравей лез, лез по ноге вверх и залез таки, тварь не русская, хер знает куда. Я вам должен объяснять куда? Вы что по-русски не читаете? Вот туда и залез, и клещами своими -ХВАТЬ!!!
Ё-маё, БОЛЬНО!!!!!!!!!! А что делать-то? В одной руке пиво, в другой тоже что-то, -- не вспомню сейчас что именно, но не вобла, это уж точно, -- я лежу, ноги в стороны, а этот гад, заблудился там он что ли? Так и шныкает по лобку: вверх, вниз, вправо, влево, - не остановить. Потом вдруг из трусов наружу вылез, на меня посмотрел, на колено переполз и начал деловито усики себе чистить. Я пиво поставил, и правой рукой ка-а-а-ак... А он говорит:
- Нельзя, я в Красную Книгу занесён, -
и книгу эту мне из кармана достаёт, страничку открывает, а там его лыбящаяся рожа с клещами на весь разворот нарисована и надпись над ней:
"Убьёшь - штраф натурой платить."
Ну, я и поостыл, пивка опять отхлебнул, а этот гад вместо того, чтобы слезть с меня и в свой муравейник отвалить, опять залез в трусы и опять клещами - ХВАТЬ!!! Что ж я ему дался то, а?
Ну, - думаю, - сука! -
Ну, - думаю, - тварь! -
Ну, - думаю, - падла! -
Ну, - думаю, - ...! -
А тут как раз моя жена на веранду выходит, смотрит на меня и аж рот от удивления открыла:
- Что это у тебя там шевелится с утра в выходной под трусами, а ну давай сымай, ирод! -
А у меня в одной руке пиво, в другой тоже что-то, -- не вспомню сейчас что именно, но не вобла, это точно, -- я вскакиваю с гамачка, -- чуть не упал, чесслово, -- навытяжку встал, жена подлетает, трусы с меня швырк.
- Ой, - говорит, - красавец то какой! -
Я одним глазом кошу; действительно ничего. Совсем даже неплохо опух. На миллиметр стал ширше и на два длиньше.
- Во, - думаю, - подфартило! Теперь все девки мои будут. Где они ещё такого красавца найдут? Нету. -
И жена рада: ей как раз этих двух квадратных миллиметров не хватало для полного счастья. До чего то там не доставало у неё внутре. Теперь всё будет в порядке, защекотит и почешет именно там, где надо.
Я стою довольный, подбородок вверх задрал, грудь выкатил, хоть медаль цепляй, живот подтянул, зад отставил - весь прямо атлет на пьедестале. Ну, и красавцем этак небрежно помахиваю. Гляжу, соседки из-за забора по одной, по две к нам переползают. Жена меня в охапку и домой, в подпол спрятала и мешком картошки придавила, чтоб не нашли, значится.
Лежу я весь придавленный, а тут как раз муравей в трусах опять зашныкал. Щи'котно, смерть! Я давай хохотать, чуть не описался от хохота. Тут меня и застукали. Соседки женин кордон прорвали и в подпол. Меня откопали и на свет поволокли. Я глаза закрываю, чтоб жена радость мою не разглядела, а они думают, что я заснул и поют:
- Вставай, просыпайся рабочий народ... -
и тормошат меня и тормошат. Ну, я глаза открываю, весь аж искрюсь, а надо мной жена склонилась, смеётся.
- Вставай, - говорит, - милый, на работу пора. -
И с улыбкой добавляет:
- И пописать сходи, а то вон, красавец твой из трусов сейчас выскочит и сам в туалет побежит. -
Я вздохнул, одеяло отбросил, а на колене муравей сидит и мне подмигивает.