Огромная сине-зелёная гусеница сидела на ветке ясеня и с удовольствием поедала листья вокруг себя. Она набила полный рот и, чавкая, непереставала делать замечания всем насекомым, которых могла заметить.
- Эй! - кричала она снующим по стволу муравьям, - Ну как, ну как вы ползаете? Надо ползать медленно и в одну сторону, а вы только в глазах мельтешите, бестлоковые."
"А ты, - обратилась она к маленькому чёрному жучку, - ну что ты здесь сидишь?! Не видишь, я - кушаю! Лети отсюда, вот я тебя!
- Ой-ой! Посмотрите на эту стрекозу, - засмеялась она и чуть не подавилась при этом, - видали?! Вот лупоглазая.
- А это кто, комар что ли? Ну ты и нос отрастил! А паук то, паук, весь в паутине сидит и глазищами только хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Эт, мелюзга.
Гусенице очень хотелось с кем-нибудь поговорить, но все были заняты своими делами и не обращали на неё никакого внимания.
- А это ещё кто там под моим деревом разгуливает?" - гусеница перегнулась с полуобъеденного листа и смотрела вниз, где гуляла маленькая девочка Танечка.
- Ой! - закричала гусеница, - посмотрите на неё! Две рукачки, две ножекачки! Несчастная девочка! Как она и живёт-то так не понять. Ох, горемычная! А худенькая, не доедает видать.
Таня услышала чей-то писк сверху, но кто пищал, видно не было. Зато она заметила жирную сине-зелёную гусеницу, которая казалось смотрела прямо на неё. "Ой, какая большая гусеница, - подумала Танечка, - и как много у неё маленьких ножек, просто огромное количество; я столько и не видела никогда. Прямо как у сороконожки." Как только Танечка помянула сороконожку, гусеница сорвалась с листа и стремительно полетела вниз. Танечка даже глаза зажмурила, думая, что гусеница сейчас разобьётся, но возле самой земли та вдруг повисла в воздухе, слегка раскачиваясь на тонкой паутинке. Гусеница начала быстро увеличиваться в размерах и скоро стала почти такой же большой, как и сама Танечка. Пока гусеница росла Танечка с удивлением заметила, что на её голове была в шляпа с полями и у неё были всего четыре ноги, а всё остальное руки.
- Никакая я ни сороконожка, - с возмущением сказала гусеница, усаживаясь на скамейку. Она закинула две ноги на две ноги и, скрестив примерно половину своих рук на животе, гордо заявила: "Я сорокоручка! У меня всего четыре ноги и сорок рук.
- Да, зачем же вам так много рук? - спросила Таня, на всякий случай отодвигаясь подальше, - можно прекрасно и двумя обходиться.
- Двумя? Эх, ты, горе моё, - гусеница презрительно посмотрела на Танечку и замахала в возмущении всеми своими ручками сразу, - двумя. Скажешь тоже. Ха! Две руки - это же так мало. Вот как, например, ты будешь хватать, прижимать, отбрасывать , отгонять мух и обмахиваться, а? Ну, скажи мне, скажи!" Гусеница спрашивала смущённую Танечку с нескрываемым ехидством в голосе. Танечка наморщила лоб и попыталась представить, как она всё это будет делать.
- Ну как, как? Очень просто, - и она начала объяснять сорокоручке все свои действия, - сначала я схвачу, что-нибудь." Она схватила лежащую на земле веточку с листьями. "Вот так, а потом прижму веточку к себе, потом отброшу в сторону..." Она говорила и одновременно показывала, что именно и как она будет делать. "Потом пойду, подниму её обратно, отгоню ею мух и в конце сяду на скамейку и начну обмахиваться этой веточкой.
- Ха-ха-ха! Ой, пошла, смотри, пошла за веточкой! Ой, не могу, уморила! - смеялась сорокоручка, наблюдая за тем, что делает Танечка, - Этак все могут, а вот ты попробуй всё это сделать одновременно. Посмотрим, что у тебя получится.
- Нет, ну одновременно я никак не смогу этого сделать, только по очереди.
- Смотри и учись," - сорокоручка подняла с земли пять веточек. "Вот видишь, я схватила все сразу, а теперь..." Она прижала к себе одну из них, потом другую, потом третью, затем начала обмахиваться двумя, а после этого четыре выбросила, а пятой начала махать на Таню, как на муху. "И у меня ещё тридцать пять рукачек в запасе," - сорокоручка победоносно посмотрела на Танечку и замахала всеми свободными ручками.
- Так вы же всё перепутали," - сказала Танечка, - вы же должны были делать всё одновременно, а сделали вперемешку, да и не всё, что хотели.
- Я могу моими рукачками делать всё, что хочу и как хочу, и нечего меня учить. Сделала вперемеремешку, потому что так лучше и рукачки так захотели. А вообще они у меня любят заниматься тем, для чего предназначевены, - начала было сорокоручка, но Таня перебила её.
- Предна... что? - спросила она.
- Пред-на-зна-че-ве-ны, - по слогам произнесла сорокоручка.
- А-а-а, - протянула Танечка и покачала головой, - пред-на-зна-че-ны. Вы ведь так хотели сказать? А ещё впе-ре-меш-ку, а не впе-ре-ме-ре-ме-шку, вот.
- Ну да, ну да, а я как сказала? Я так и сказала пред-на-зна-че-ве-ны и впе-ре-ме-ре-ме-шку, и не перебивай меня." Она вдруг встала и начала рассказывать Танечке, какие руки у неё для чего нужны: "Вот смотри, - говорила она, показывая то одни, то другие руки, - эта одна мне нужна, чтобы снимать шляпу, а эти три, чтобы чесать в затылке..." При этом она схватилась за шляпу тремя руками, которые начали тащить эту шляпу в разные стороны. После того, как одна из них победила и стащила шляпу с головы сорокоручки, она почесала себя в затылке сразу пятью другими ручками и, отдышавшись, продолжила: "А три напротив, чтобы прикладывать палец ко лбу, когда я думаю. Вот так." Сорокоручка отбросила шляпу, опять почесала в затылке, а затем приставив указательные пальцы четырёх рук ко лбу, вся застыла, как будто она размышляет о чём-то великом. Как только она замерла, одна рука постучала её по лбу, а две покрутили у виска, а ещё три "сделали нос" и покрутили пальцами. Это нисколько не смутило сорокоручку и она затрещала дальше, быстро-быстро выговаривая слова, как будто боялась, что Таня не дослушает её и уйдёт. "Дальше ещё двенадцать мне нужны, чтобы махать своим знакомым, - с этими словами она села и замахала своими четырьмя ножками, - они мне ещё нужны, чтобы здороваться. Вот давай поздороваемся," - предложила она Танечке, протягивая свои ножки в её сторону, но Таня что-то не захотела пожимать четыре ножки сорокоручки и только удивлённо округлила свои глаза. "Ну не хочешь, как хочешь, - не смущаясь, сказала сорокоручка и затрясла в воздухе другими руками, - вот эти сорок шесть самые важные из всех: они мне нужны, чтобы кушать.
- Но у вас же всего сорок," - попробовала было сказать Таня, но сорокоручка закричала:
- Не перебивай! Сорок, сорок шесть, восемьдесят - какая разница?! Ты слушай. - Она засунула все свои руки в карманы и вытащила оттуда ножи, вилки и ложки, но Танечка опять не выдержала и спросила:
- А вы что, кушаете всеми руками одновременно?
- Вот несносная девчонка! А разве можно кушать иначе? - сорокоручка даже подпрыгнула на месте от удивления.
- Ну конечно, - ответила Танечка, - только одной правой или только одной левой.
- А вот и нет! - радостно закричала сорокоручка, - вот ты и попалась, невоспитанная девчонка, у которой всего две руки и теми она не знает, как надо правильно кушать. Надо есть всеми руками вместе. Вот смотри!" Сорокоручка бросила все ножи, вилки и ложки на землю, а сама попыталась схватить листик, но удалось ей это сделать только после пятой попытки: её ручки толкались, перепутывались и всякий раз мешали друг дружке. Наконец они все вцепились в листик и разорвали его на много частей. После этого ручки одновременно попытались засунуть все эти кусочки гусенице в рот. Некоторые даже попробовали засунуть их в рот Танечке, только они не смогли до неё дотянуться.
- Да нет же, - сказала Таня, - надо пользоваться ножом и вилкой. В левой руке держать вилку, а в правой нож. Или наоборот? Нет, правильно. В левой вилку, в правой нож. Это же просто.
- Вот эти три, чтобы принимать гордую позу, я их поднимаю кверху, когда подумаю и придумаю умную мысль, а эти три я засовываю за пазуху, чтобы поза становилась величественной.- Не обращая никакого внимания на Танечкины слова, сорокоручка приняла величественную позу и подняла вверх свою голову.
- Вот задавака, а считать не умеет, и даже не знает, сколько у неё рук, - подумала про себя Танечка.
- Эта одна, чтобы писать, а напротив неё -- вот эта, ею я стираю написанное, - не останавливалась сорокоручка.
- А зачем же стирать то, что вы написали?
- А чтобы никто не прочитал.
- А кому же вы пишете тогда, себе что ли?
- Я записываю свои умные мысли, а как только записала какую-нибудь мысль, она мне уже становится ненужной и неинтересной. Вот я и стираю, пока никто не украл. Особенно муравьи стараются мысли мои украсть: так и снуют туда-сюда, туда-сюда - и подглядывают, ни минуты покоя...
- Послушайте, вы же насчитали гораздо больше рук, чем сорок... - Танечка захотела ещё что-то сказать или спросить, но сорокоручка вдруг разозлилась и начала кричать:
- Не перебивай меня! Вот эти десять, чтобы держать себя в руках, когда меня разные маленькие девчонки перебивают и посчитать правильно мешают." Она обхватила себя всеми руками и начала гладить свои бока, приговаривая: "Не нервничай, милая моя сорокоручечечка. Нервные клетки не восстанавливаваются. Подумаешь, какая-то глупенькая девчонка с двумя рукачками-крюкачками хочет у тебя твои мысли украсть и себе присвоить. Успокойся, иначе ты можешь вес потерять." Она погладила себя по круглому животику, потом начала его ощупывать, и сразу же схватила себя четырьмя руками за голову, горестно запричитав: "Ой, уже потеряла целую кучу веса! Ты хоть знаешь, что такое куча веса? - обратилась она к Танечке.
- Кучи веса не бывает," - попробовала было сказать то, но сорокоручка её не слушала.
- Это просто огромное количество, - говорила она, - и я его потеряла зазря и уже никогда я его, вес мой любимый, не найду. Ой, я скоро так высохну и исчезну. Надо срочно подкрепиться.- Две её ручки постучали сорокоручку по голове, а две другие хлопнули по лбу. Она вздохнула и начала уменьшаться. Когда она достигла своего первоначального размера, то полезла вверх по стволу к ближайшему листочку. По дороге она остановилась, встала в гордую позу: заложила три ручки за пазуху, а три других протянула вверх.
- Наверное, умная мысль ей в голову пришла, - подумала про себя Танечка, а сорокоручка вытащила из кармана малюсенькую записную книжечку, написала в ней что-то и, заметив ползущего рядом муравья, тут же всё стёрла.
- Ну если же ваши мысли такие умные, может надо, чтобы все их читали? - спросила её Танечка, но сорокоручка даже не оглянулась на неё, а просто поползла дальше.
- Неприятная какая сорокоручка, - подумала Танечка, - заносчивая и гордая, кричит чего-то, а сама даже не помнит сколько у неё рук. Подумаешь сорок, зато она ими пользоваться не умеет, делает каждая рука что хочет. А мои две всё знают и всё умеют. А если у меня было бы тоже сорок рук, ох сколько я могла бы сделать.
Она подумала ещё немного, покачивая головой:
- Да разве дело в количестве рук. И двумя можно всё успеть сделать, надо только думать что ты делаешь, вот и всё. А вот интересно, когда из неё получится бабочка, у неё что будет сорок крыльев? Тогда она что, сорококрылка будет, что ли? - и она, рассмеявшись, вприпрыжку побежала к дому.