Я умерла еще при жизни
Не от болезни, и не от чужой руки
Мой грех сравнимый разве, что с самоубийством
Затмил собою прочие мои грехи
Я накрепко сдружилась с этой смертью
Она влилась в меня змеиным молоком
И стала я овцой в паршивом стаде
А разум вечно пьяным пастухом
Я поселила в своем теле тварей
Прожорливых и мерзких, как чума
Чтобы не быть одной и не бояться
Что я сойду, в конце концов, с ума
Когда их чада прогрессируя в моем сознании
Сожрут всю память, выпьют мои сны
И я лежащая под толстым слоем пыли
Проклюнусь из столь тесной скорлупы
И посмотрю на мир глазами зверя
Который ненавидит всех и все вокруг
Как прокаженный, проклинающей судьбу
За свой ущербный, отвратительный недуг
Я стану жить, для продолженья вида
Вынашивая недоношенных детей
По образу себя и своему подобию
Не оставляя их ничем похожим на людей
Их станут презирать за их уродство
Сжигать на ярких, ослепительных кострах
И даже мертвецы от страха перед ними
Перевернутся в своих собственных гробах
А я, как бог, возьму к себе их души
И в чреве мертвой матери они увидят рай
И переполненная чаша их страданий
Переплеснется вместе с гневом через край
Мне станет больно, я вспотею кровью
И барабанов дробь ударит по костям
А одуревшее от страха сердце 
Готово будет разорваться по частям
И, как мозаика из кусочков плоти
Собраться на моем гробу
Картинкой разъедающей глаза
Спирающей дыхание в зобу
И я умру, все той же самой смертью
Но воскрешая, словно Феникс каждый раз
Я буду оставаться зверем
Который больше смерти, ненавидит вас