НИКИТА: - Песня называется "Мажорный блюз"...
"Слишком электрически светло,
Слишком много осталось отпечатков,
В мое сердце дождь принес циклон,
Холодные руки хотят спрятаться в перчатках.
Тихо - только капли за окном,
Чисто - только звук нестройной скрипки,
Побеждает то досада, то улыбка.
И, наверно, слишком долго надо ждать,
И, наверно, слишком сильно надо верить,
Чтобы не пытаться убежать,
Чтобы счастье не собою мерить..."
ВЛЮБЛЕННАЯ ПАРА наконец-то замечает происходящее, аплодирует вместе со всеми.
ХОЗЯЙКА КАФЕ: - За доставленное удовольствие - выбирай пирожное - угощаю!
НИКИТА: - Хельга, выбери пирожное - если бы ты не заставила, я бы не стал петь здесь...
ХЕЛЬГА: - Спасибо, ми... Ник, я буду тирамису.
НИКИТА идет к стойке, приносит ХЕЛЬГЕ пирожное... МАРИНА вновь негромко включает музыку, все возвращаются к своим занятиям... НИКИТА смотрит на ХЕЛЬГУ, явно хочет что-то спросить, но как будто не решается.
ХЕЛЬГА: - Да ладно тебе, Ник, не жмись - спроси меня, о чем хочешь, не бойся...
НИКИТА: - Хельга, скажи, а до моего отца у тебя же был кто-то? Почему вы расстались?
ХЕЛЬГА (смеется): - Конечно, был, дочь у меня не от Святого Духа. (Серьезно) Мы с тобой никогда не разговаривали на подобные темы... Был муж - погиб по собственной глупости - давно это было... дочка - от него... Потом был один, кунгфуист...
НИКИТА: - Серьезный мужик...
ХЕЛЬГА: - Да, серьезный... Но только он был кунгфуистом без изъятий, это все и определило...
НИКИТА: - Как это?
ХЕЛЬГА: - А так - в кунг-фу ведь тактика какая: ты ищешь контакта со спарринг-партнером, находишь его, вступаешь во взаимодействие, партнер протягивает к тебе руку, а ты ему - блок! ...а мы с этой стороны...- блок! ...а мы ногой...- блок! Блок! Блок! Закрыться! Не впустить! На тренировке понятно - там партнер желает одного: как американцы говорят, задницу тебе надрать, а в жизни кунгфуист еще даже не знает, зачем к нему руку протянули - и сразу блок! Блок! ...Я ведь сначала подумала, что кунг-фу сродни танцу: слияние духом с партнером настолько, что предвосхищаешь любое его движение. Но потом я увидела коренное различие - в цели. Танец - это открываться и отдавать. Отдавать - это значит жить. А кунг-фу - это закрыться и ...
НИКИТА: - ...надавать! Ты молодец, Хельга: так выпукло все рассказала, ничего не рассказав. Даже я все понял! И где теперь он?
ХЕЛЬГА (задумчиво): - Не знаю. Он вообще живет в иных сферах, а когда земное в нем вдруг зашкалит - высунется немного наружу, в нашу жизнь как в командировку, попробует что-то сделать по-людски, чтоб форму не потерять, раз уж угораздило человеком воплотиться - а результат не удовлетворяет или изначально не был нужен, и тогда он снова ныряет в свои миры. А если кто из земных разбежится ему навстречу - блям-с! - в захлопнутые створки врежется - и потирает потом шишки, и думает, что это было... Я так наударялась об него - какое-то время синяки с души сходили... потом с твоим отцом повстречалась...
НИКИТА (тоже очень смущаясь): - Ага, а тут новые синяки... Дурак, конечно, отец, но у нас с ним пакт о полном невмешательстве...
ХЕЛЬГА: - Извини, Ник, за любопытство - если не хочешь, не отвечай - а как ты с Мухой объяснился - с нею-то у вас не могло быть никакого пакта?
НИКИТА: - Да никак. Когда за тобою закрылась дверь, она мне просто сказала, что ей надоело слушать ваши с отцом рассказы про поездки в Швейцарию и Италию, самой вернувшись при этом из Египта, и что она сильно поумнела и намерена использовать свое преимущество, пока оно у нее есть...
ХЕЛЬГА: - И какое же это преимущество?
НИКИТА (неловко): - Ну... Возраст...
ХЕЛЬГА: - Понимаю, понимаю, не давись словами. Твоя Муха права на все сто: молодость - это неоспоримое преимущество, но только доставшееся бесплатно. И вся "феня" в том, что молодость заберут, как все халявное. Просто Муха еще об этом не догадывается - и не надо, всему свое время. И знаешь, не переживай, нет никаких синяков от Влада - я уже не та, что раньше. Меня мама всегда учила не столько верить в себя, сколько опираться на внешние обстоятельства, а я всю жизнь переучивалась наоборот: быть счастливой, невзирая на внешние обстоятельства. И кунгфуисту - отдельное спасибо за это - научил и натренировал. Знаешь, как он говорил про меня? Он говорил, что я смогу встретить своего мужчину только тогда, когда буду готова дать ему полную свободу вплоть до ухода, почувствовав при этом не боль потери, а радость приобретения нового пути, ценных уроков, собственной свободы, наконец. Я старательно училась этому - и научилась. У меня свой собственный путь счастья, и я уже знаю, как по нему идти.
НИКИТА: - И что, тебе теперь совсем не нужна помощь извне?
ХЕЛЬГА: - Ну, как же не нужна! Вот, например, я недавно обнародовала воззвание о помощи:
Не считать же, в самом деле,
(Оба хохочут до слез)
НИКИТА: - Классная ты... Хельга! И что, кто-то отозвался... грудь поискать?
ХЕЛЬГА: - Угу, сразу несколько вызвалось ...
НИКИТА: - И...?
ХЕЛЬГА: - Дошли по азимуту, а на груди - табличка: "Руками не трогать!"
НИКИТА: - И на что такая табличка обрекает женщину?!!
ХЕЛЬГА: - Так на обороте же написано: "ТОРГ УМЕСТЕН"!
НИКИТА (удивленно): - А расчет на что?
ХЕЛЬГА: - А расчет на то, что мужчине больше всего хочется именно то, чего нельзя: только самый достойный протянет руку к такой табличке, потом перевернет ее - и в его душе вспыхнет надежда и поселится радость от промежуточной победы. А я, знаешь ли, вполне нормальная тётка и люблю только победителей.
НИКИТА (смеется): - И что, есть уже перевернувшие табличку?
ХЕЛЬГА: - Пока нет, кастинг в разгаре.
НИКИТА (поддерживая тон игры): - И с какого возраста допускаются участники?
ХЕЛЬГА: - С восемнадцати лет! Я чту законы!
НИКИТА (присвистнув, подавшись вперед, тихо, но внятно): - Запишите меня...
Музыка становится громкой, голосов больше не слышно, но видно, что НИКИТА и ХЕЛЬГА эмоционально разговаривают о чем-то все то время, пока закрывается
Зрители идут в буфет, где им обязательно должно предлагаться кофе-латте и пирожные тирамису.
Квартира Ореховых. Утро. Из комнаты НИКИТЫ выходит ХЕЛЬГА в ярком шелковом халате, в коридоре сталкивается с ВЛАДИСЛАВОМ, выходящим из ванной. ВЛАДИСЛАВ остолбеневает, переводит взгляд на дверь комнаты НИКИТЫ, потом на ХЕЛЬГУ, открывает рот...
ХЕЛЬГА (тихо, душевно): - Доброе утро, у Вас зубная паста на щеке...
Скрывается в ванной. ВЛАДИСЛАВ стоит посреди коридора... Из его комнаты голос МУХИ:
МУХА (капризно): - Ну, где ты застрял?! Я же опоздаю, опять с этим старым перцем объясняться...
ВЛАДИСЛАВ: - Какой он старый перец, он на год меня моложе!
МУХА: - Мне сегодня кофе со сливками, а джем - абрикосовый!
ВЛАДИСЛАВ идет в кухню, там варит кофе, жарит тосты, постоянно оглядываясь на дверь ванной. Он торопится, у него все падает, не получается, как надо. Наконец, он собирает на поднос чашку с кофе, тосты, банку с джемом и поспешно идет к себе в комнату, стараясь успеть, пока ХЕЛЬГА не вышла из ванной. Едва он поравнялся с ванной, оттуда выходит ХЕЛЬГА, а из своей комнаты - НИКИТА.
НИКИТА: - Доброе утро, пап.
ВЛАДИСЛАВ: - Доброе утро...
Отводит взгляд, идет к своей комнате, осторожно неся поднос.
НИКИТА ХЕЛЬГЕ (глядя в спину отцу, заложив руки в карманы): - Хель, что у нас сегодня на завтрак, с учетом того, что джем сожрали, сливки - тоже?
ХЕЛЬГА: - Пошли, придумаем что-нибудь, я вчера в холодильнике заметила яйца. Если из них ночью никто не высидел цыплят, то у нас будет омлет...
НИКИТА: - А если высидел - цыпленок-табака!( Уходят в кухню).
Комната Владислава. На столе - поднос с чашкой, пустая банка из-под джема. Около стола сидит МУХА и перед зеркалом "макияжится", в ушах - наушники, она слушает плейер. МУХА одета в дорогой костюм, на шее - массивное колье с камнями, рядом - навороченная сумка со стразами. ВЛАДИСЛАВ одевается и натужно, с напускной бодростью, напевает. Наконец, МУХА заканчивает с макияжем, открывает шкатулку, вынимает из ушей наушники, вставляет в мочки серьги в том же стиле, что и колье, готовится надеть кольца, перстни.
ВЛАДИСЛАВ (подходит сзади, перехватывает ее руку, целует пальчики):
- Как я люблю женские руки без колец...
МУХА (выдергивает руку): - Это потому, что тебе жалко тратиться на брюлики, вот и говоришь глупости. Кольца - это круто и классно! Мои девчонки дохнут, как я в аудиторию вхожу.
ВЛАДИСЛАВ (осторожно): - Машунь, а ты не находишь, что для учебного дня ты немножко... м-м-м... не в стиле...ну.. броско очень... все блестит... а...?
МУХА: - Я - блестящая женщина, пусть все видят и завидуют!
Встает, достает коробку с сапогами на высоченном каблуке, обувается, осматривает с восторгом себя в зеркале и намеревается выйти в коридор.
ВЛАДИСЛАВ (мнется): - Малыш... Понимаешь, тут такое дело...
МУХА (нетерпеливо): - Что такое? Нам уже пора. Ты что, не сможешь отвезти меня?
ВЛАДИСЛАВ: - Отвезу... Я не об этом. В общем, тут Хельга.
МУХА (замирает на месте): - В каком смысле - тут?!!
ВЛАДИСЛАВ: - Я не знаю смысла... но они с Никитой, кажется, живут у него в комнате...
МУХА (сначала расширяет глаза, поднимает удивленно брови. Но очень быстро берет себя в руки, усмехается иронично): - Давно?
ВЛАДИСЛАВ (растерянно, как в тумане): - Наверное, с этой ночи... Я утром их встретил на кухне... около ванной... и вообще... Хельга сказала, что у меня лицо в зубной пасте, а Никита спросил ее, что у них на завтрак...
МУХА: - А я почему ничего не слышала?
ВЛАДИСЛАВ: - Так ты в наушниках, по-моему, так и спала с вечера, и утром в них ...
МУХА: - Ну и ничё страшного, мы такое по ботанике проходили в школе - называется перекрёстное опыление...
Решительно открывает дверь, выходит в коридор, и сталкивается с НИКИТОЙ и ХЕЛЬГОЙ, идущими из кухни к себе в комнату. У ХЕЛЬГИ в руке большая чашка с водой, НИКИТА на ходу сворачивает полиэтиленовый пакет. НИКИТА И ХЕЛЬГА здороваются, МУХА не отвечает, надевает роскошную длинную шубу и нарочито громко говорит ВЛАДИСЛАВУ:
- Вла-а-ад! Поскорее, я на каблуках быстро идти не смогу, а ты далеко припарковался, туда пока дошлёпаешь - все ноги переломаешь!
ВЛАДИСЛАВ И МУХА выходят за дверь, уходят. В коридор выходят НИКИТА и ХЕЛЬГА, смеются.
НИКИТА: - Она теперь так всегда одевается. Еще меня спрашивает, хорошо ли смотрится на ней все это барахло.