Моим милым девочкам: Татьяне Валерьевне, Алине Игоревне, Олесе Михайловне и Надежде Сергеевне. Отчаиваться не надо! М.
***
- Да, ты права, я не верю в то, что жизнь может вознаградить тебя за старания. Скажи мне, кому же так повезло? Кто верил, и его ожидания не оказались напрасными? Назови хоть одну душу!
- Э...Эта... Как же её? Золушка!
Диалог из фильма "Красотка"
***
22 октября 2004 год. Пятница.
" Не могу понять, отчего у меня такая страсть к бумаге. Я верна листу в клетку и синей пасте. Только и всего.
Каждый день начинается для меня поиском эмоций, мыслей, вопросов и возможных ответов - только для того, чтобы было, что написать. А написать - чтобы лучше помнить. Ведь слова - единственная возможность воскресить то или иное чувство в определённый момент будущего времени.
И главное, что я хочу запомнить сегодня - это своё первое взаимное чувство. Которое было и которого сегодня не стало. Мы с Серёгой разошлись. Мы расстались, и я в это не верю. Ведь он был таким, о каком я всегда мечтала. Он был, и теперь его нет. Он ушёл.
Серёжа вернулся к Але, своей бывшей девушке. Наверно, мужчины действительно люди привычки, им хорошо в этом, иногда нуждающемся в переменах, но знакомом до боли мире двух. Я думала, что, разбив в дребезги его прошлую жизнь, я смогу открыть ему глаза на всю прелесть мира, которую он не видел. Дело было даже не в Але! Тем более, что как человека я её не знаю и не могу делать каких-то выводов... Дело в Серёже. Ведь именно он сказал мне, что благодарен за то, что я помогла ему поставить точку в отношениях с Алей. Он сам спровоцировал меня довериться ему, открыться. Зачем? Зачем было целовать меня тогда на скамейке в Роще? Зачем было носить меня на руках по улице? Зачем было говорить о любви?
Мне так горько и обидно. Мне так не хочется больше кому-то верить в этом игрушечном мире, кажущемся красивым и ярким, но полном фальши и на самом деле, состоящем из кривых зеркал".
Сижу на корточках в той самой Роще перед кучей осенних листьев. Мой дневник, который я писала последние три года, предаётся мною огню. Перечитанные мысли стали выводами чувств, волны которых с разной силой бились о берега моей души.
Бросаю тетрадь в тёмно-синей обложке в кучу листьев и поджигаю их. Провожаю взглядом дым прошлого, поднимающийся своей душой к Богу. Подкуриваю сигарету и одиноко иду в сторону остановки.
Поездка в маршрутке, подъём по лестнице до последнего этажа и раздевание в пустой и тихой квартире проходят в состоянии полного отсутствия мыслей.
Я лежу на матрасе и смотрю в потолок. Я совершенно спокойна. Я не чувствую ни печали, ни тоски. Я чувствую только себя. Но внезапно на меня наваливаются разные мысли. Как я это не люблю! Эти их внезапные приходы всем табором так портят редко находящее на меня умиротворение!
Тёплый сентябрь. Уже вечер, но солнце ещё светит и мне тепло от его лучей. Не смотря на то, что этот сентябрь такой же как и все предыдущие, в которых я себя помню, я по-прежнему по-детски верю, что может, именно в эту осень наступит Царство розового счастья, где домики из шоколада, Принцы на белых конях и сердца людей сделаны не из ваты. Пусть это странно, но подобные мысли, а не только звенящие в карманах ключи и проездная мелочь, делают меня счастливой.
Но я к наступлению Царства не готова.
Наверно, поэтому оно и не приходит.
Сегодня один из тех редких дней, когда я предоставлена самой себе. Сначала, когда я осознаю сакральность подобного дня, я радуюсь. По роду деятельности и ходу жизни, меня окружает много людей. Если честно, то частенько мне хочется просто послать их всех к Чёрту. Но я настолько привыкла быть окружённой вниманием, что никогда этого не сделаю. Хоть и понимаю, что старая истина права: "Мы рождаемся одни и умираем одни".
Вообще, если структурировать одиночество на виды и подвиды, то это будет выглядеть примерно так: оно бывает двух типов - нужное и ненужное.
Нужное одиночество - это я, дождь и сигареты. В такие моменты я обычно нахожусь на грани депрессии от хороводов вокруг моей персоны, от абсурда жизни, от собственной непредсказуемости - причин очень много. Я просыпаюсь ранним утром, выпиваю стакан холодного молока, одеваюсь во всё чёрное, не крашусь и выхожу на улицу. Я иду вперёд, никуда не сворачивая, просто иду, иногда делая перекуры под навесами на остановках, шагаю по лужам, по лицу стекает вода, я ни о чём не думаю. Я не хочу ни о чём думать. Это будет предательством по отношению к захлестнувшему меня внезапно эгоизму. Или эгоцентризму, если угодно.
Ненужное одиночество - это я, телефон и сигареты. Убедившись в моей зацикленности на собственной жизни, а может в чём-то другом, все про меня внезапно забывают. Обычно в такие моменты мне кажется, что я сделала что-то плохое, что все вдруг от меня отвернулись. Мои любимые люди: мама, папа, мои милые девочки, мои бывшие и нынешние мальчики - все чем-то серьёзно заняты.
Я лежу на матрасе в своей комнате, бесстыдно много курю и жду. И беспрерывно думаю обо всём. Обычно ненужное одиночество настигает меня в моменты счастливого экстаза, непонятно откуда взявшегося, когда так хочется порадоваться этому с кем-то, поделиться собственным счастьем. Я могу позвонить любому сама, но я этого не делаю. Жду, что кто-нибудь из тех, кто мне близок сделает это сам. Интуитивно предполагая, что мне хочется услышать его голос. Но телефон предательски молчит.
Каковы бы ни были причины предания моего имени забвению, я смотрю на телефон в благоговейном ожидании. Он лежит в кармане халата, я постоянно достаю его оттуда, чтобы убедиться, что сеть ловится, батарея заряжена, есть деньги на счёте. Он повсюду меня сопровождает: на кухне, в туалете, в ванной. Но я никому не нужна.
Иногда обо мне забывают друзья и знакомые. Если они не звонят, значит, у них какие-то проблемы и им не до меня. Я отвечаю им взаимностью: когда у меня серьёзные неприятности, я тоже стараюсь никого ими не беспокоить. И, несмотря на то, что у меня и у моих друзей и знакомых свои биоритмы проблем, зачастую несовпадающие, мы всё равно поддерживаем друг друга.
Иногда обо мне забывают родители. Обычно это длится недели две или три и началом этому служит их телефонный звонок, они вопрошают меня, всё ли у меня отлично, и я щебечу им в трубку, что по-другому и быть не может. А на самом деле я занята калькулятивным подсчётом, как же мне прожить на ничтожно малое количество денег, которые останутся у меня после уплаты счетов за квартиру, выплаты ежемесячных взносов за кредиты в банках, которыми я увешана, как рябина гроздьями. После моего уверенного оптимистичного ответа, родители по очереди говорят, что у них тоже всё хорошо, и что, раз у меня всё прекрасно, созвонимся недельки через две.
И именно тогда, когда мир людей временно отвлечён от меня, про меня внезапно вспоминают высшие силы. Те самые: справедливость, удача, любовь, волшебство и прочее. Сначала затишье как перед бурей. Всё глухо, значит, пора! И я готовлюсь к нападению. Будь то красавчик-брюнет в баре, которого я, как в принципе всегда со мной бывает, приняла за того самого Принца и, как понимаю утром, глубоко ошиблась. Будь то лотерейный билет с выигрышным номером, который попался не мне одной. Или ещё какая-нибудь неурядица подобного рода. Это всё неспроста! Значит, что-то скоро случится, не плохое и не хорошее, а что-то другое, новое, свежее.
Вчера меня выгнали с очередной работы.
Наверно, высшие силы твёрдо решили за меня взяться - несказанно этому счастлива! Я как раз собиралась поделиться этой новостью с кем-нибудь, кто первым мне позвонит, но как назло, сегодня день именно ненужного одиночества.
Именно поэтому я сижу на подоконнике, пью своё любимое молоко и смотрю на начавшийся дождь, моросящий меж ярких и тёплых лучей предзакатного солнца. Я одухотворена.
С самого детства мне пророчили великое будущее. Родители, учителя, гадалки. И я всегда им верила. Меня видели то профессором какого-то университета, вдохновенно рассказывающим студентам о прелестях литературы. То волшебным доктором, знающим вакцины от всех болезней. То длинноногой балериной, величественно гарцующей по огромной сцене в каком-нибудь вечном балете, типа "Лебединого озера".
Но я ни то, ни другое, ни третье.
Я никто. Может это временный недуг, а может уже диагноз.
У меня было провинциальное дворовое воспитание с лёгким аристократическим налётом. Дворовое сделало меня "своей" девчонкой: из всех мне одной было дозволено играть с мальчиками наравных в "Ножички", "Войнушку", лазать по деревьям наперегонки. Когда мы стали взрослеть, то и игры наши несколько изменились: "Бутылочка", кто больше выпьет, кто быстрее выкурит и так далее. А аристократическим налётом стало посещение музыкальной и художественной школ, изучение двух иностранных языков, занятия классическими бальными танцами.
Почему налётом? Да потому, что музыкой я больше занималась в подъезде, играя на гитаре Дельфина или что-нибудь из шансона. Постижение азов живописи, графики и скульптуры отразилось на настенных рисунках авангардно-фаллического содержания (всё в том же подъезде), где благодаря знанию тех самых English и Français я составляла тексты типа "Oh, u, babe, suck my dick" и "Voulez-vous coucher avec moi?" или что-нибудь покруче. Бальные же танцы стали незаменимыми на дискотеках, где они мгновенно превращались в эстрадные или подтанцовочные. Моя извечная тяга к книгам свелась к прочтению большинства бестселлеров конца двадцатого века, типа Берроуза, Керуака, Паланика, Уэлша, Уорхолла и далее по списку.
Так что я своего рода плевок улиц в лицо богемы, которая тем временем в нашем маленьком, но культурном захолустье бесцельно рассуждает о глобальности книг Пауло Коэльо и о достоинствах и недостатках последней режиссёрской работы Такеши Китано.
А если говорить о личных ощущениях, то я будто состою из двух половин, я балансирую на грани двух миров. Но выбрать один конкретный я не могу, ибо целиком отдаться во власть либо улицы, либо богемы я нахожу скучным. Однако в обоих мирах чувствуют неполноту моей сути и частенько принимают её за фальшь.
Окончив школу, я, как и многие романтики-выпускники ждала чуда. Это ощущение знакомо всем, кто простился с родным alma-mater и, встав на дорогу жизни, вглядывался в манящий горизонт. Он казался таким красивым и волшебным. И душа рвалась навстречу новым ощущениям, лёгкие были полны ароматом грядущих перемен. Не было страха не добиться, была лишь уверенность в собственных силах. Она не покинула меня даже после того, как я провалилась на экзаменах и никуда не поступила. Было тоскливо и грустно, я делала вид, что всё прекрасно и лишь избранные были посвящены в эту мою первую трагедию.
После триумфального провала вступительных в Университет, я пережила своё страдание. А потом радостно предалась разгулу. Это было нищее время нищего счастья. Ибо суровые интеллигентные родители, выделив мне нн-ую сумму на нн-ое время, вынесли вердикт о моём неминуемом трудоустройстве. Нн-ая сумма была оставлена в рекордно малое количество времени в нн-ых злачных местах, типа баров и ночных клубов. Так я стала нищей впервые в своей жизни. Голодранка в джинсах Dolce&Gabbana и куртке Jean-Franco Ferre.
Но я не отчаивалась. Как там в песне поётся, не везёт в делах, повезёт в любви?
И мне начало везти в любви. В делах сердечных.
Казалось, что все мужчины вдруг решили обратить на себя моё внимание.
Знакомства, прогулки, робкие поцелуи, романы, развивавшиеся с бурностью бразильских сериалов, бешеная страсть, расставания, слёзы, желания всё вернуть, привыкание к начавшемуся женскому одиночеству, а потом внезапно новые встречи и новые слёзы. И так бесконечно...
Я бесконечно люблю мужчин. А они всё также одинаково неожиданно появляются в моей жизни и так же одинаково исчезают. А я их всё также люблю и жду...
Вчера один из таких меня бросил. Просто бросил.
Как много вчера случилось!..
За всю свою недолгую жизнь я привыкла к таким, ставшим обыденными, вещам, как уход моего парня. Раньше я глубоко переживала каждый разрыв отношений, это было для меня концом света. Полный Апокалипсис. Или 3.14здец. Сейчас я просто воспринимаю это как данность. Наверно, если я когда-нибудь выйду замуж, и этот воображаемый муж захочет со мной развестись, я восприму эту весть спокойно и просто предложу ему это отметить.
Первый мой парень был раздолбаем. Таким же, как я, уличным интеллектуалом. Нам было хорошо вместе. Прогулки под луной и переписка в чате. Зачитывание друг другу понравившихся мест из ещё не переведённого толком на русский "Увидимся в августе" Маркеса перед сном и робкие приготовления друг другу "кофе в постель" в дни отъездов родителей на дачу или ещё куда-нибудь. Невинная романтика.
Первый мой парень был последним, с которым я согласна была на "рай в шалаше".
Второй мой парень стал первым парнем в моей постели. Он не был ни уличным, ни интеллектуалом. Он был самцом. Мне не о чем, да и не за чем было с ним говорить. Мы только делали. Это. Не переставая.
Он сделал меня Женщиной в прямом и переносном смыслах этого слова.
И именно с его лёгкой руки безразмерные футболки типа "Chicago Bulls" и баскетбольные майки с номерами на спине полетели в мусорку. А вместе с ними мои страстно любимые бейсболки и Adidas-овские навороченные и высоко технологичные кроссовки. Развратная страсть.
Второй мой парень не стал последним, с которым я согласилась бы заняться. Этим. Прямо сейчас.
А третий, четвёртый и все остальные - это скорее жизненная необходимость, некое свидетельство успеха, чем нежность или страсть.
Но, тем не менее, это также какое-то чувство. Это также воспоминания, которые дарят улыбку и грусть, но, безусловно, приятные воспоминания.
Я всегда ждала любви...
Сначала первую. А теперь последнюю.
Иногда судьба подбрасывает тебе удобные случаи для того, чтобы убедиться, что её нет, что любовь - лишь иллюзия больного человеческого сознания. Но придёт день и высшие силы, неизвестно с какого перепуга, подарят тебе невиданной красоты чувства. Они найдут тебя тогда, когда ты меньше всего этого ожидаешь. И, как мне представляется, это будет очень радостным событием. Когда-нибудь это должно случиться!
А пока последняя любовь, великая и всепоглощающая не торопится стучаться в мои двери, следует уделить внимание себе как личности, развиваться и быть в тонусе.
После первого провала я очень упорно готовилась к следующим вступительным.
И опять с треском их провалила.
Мне повезло лишь в третий раз. И то, наверно потому, что теперь я поступала на не самый престижный факультет и на заочное отделение. А может это подарок всё тех же
высших сил, ведь они непредсказуемы.
Теперь мне вновь семнадцать и я первокурсница.
Когда я закончу филологический факультет, я займусь переводами. Или критикой. Литературной или кинематографической. Звучит безденежно прекрасно. Но я хочу этого!
А ещё я обязательно попробую сняться в кино. Пусть это будет маленькая эпизодическая роль, но я получу удовольствие оттого, что сыграю её.
Когда-то я мечтала о главной. О гигантских сборах кассовых продаж по всему миру, о минимум пяти кинопремиях и дальше по возрастающей.
Но с годами я стала суеверной: кто много хочет, тот мало получит. Я предполагаю, этот суровый вердикт вынесли мне всё те же высшие силы. И, чтобы их не прогневать, я решила мечтать поскромнее.
Я последний конченный романтик на этом свете! Иногда от осознания собственной "исключительности" я впадаю в депрессию. Все нормальные люди вокруг меня стремятся сделать карьеру в сфере нефтевой или газовой добычи. Оторвать кусочек этого символа обеспеченности хотя бы женихом-нефтянником. Никто не сидит и не мечтает о последней любви или о начале актёрской карьеры на склоне юношеских лет со стаканом молока в обнимку! Все делают, а я жду и мечтаю...
Единственно путная мечта с точки зрения здорового, нормального человека, которая у меня была и стала реальностью - это моя странная большая однокомнатная квартира в мансарде одной из новостроек.
Если я когда-нибудь перестану пить бренди с бывшим одноклассником-дизайнером за нашу долгожданную встречу, надираться в дрезину и просаживать деньги, оставшиеся на месяц за один вечер в клубах, то получу на руки проект по перепланировке, где цифра один превращается в два или три. Собственно говоря, в двух- или трёхкомнатную.
Но пока этого не происходит. Выходов много: нанять другого дизайнера, перестать пить бренди, перестать пить бренди именно с Михой или, на худой конец, перестать заниматься этой ерундой и спокойно жить в одной большой комнате. Что я и собираюсь сделать.
В моей странной большой квартире окна повсюду, даже в ванной. По ним висит белый прозрачный тюль. Когда окна открыты, тюль красивым шлейфом развевается по простору комнаты, словно парус корабля, принёсшего издалёка свежесть и что-то новое и неведомое. В комнате нет мебели. Там есть лишь надувной матрас размера king-size, аккуратно замаскированный мной под двуспальную кровать, на которой любим проводить свободное время я, мои boyfriend"ы и мой рыжий котёнок Пик.
Его полное имя Пикассо, но он пока слишком мал и поведение его ещё не дотягивает до уровня, необходимого для нарекания по "имени-отчеству". Пик появился в моей жизни случайно. Он ждал меня под моей же дверью в подъезде. Из всех соседей я позднее всех возвращаюсь домой, поэтому если его никто не подобрал до моего прихода, то вряд ли подобрал бы после. Так Пик стал моим новым другом. И полноправным хозяином квартиры, в моё отсутствие, разумеется.
Около "кровати" находится небольшой деревянный ящик, хранитель моего личного дневника, открыток, денег и презервативов. На нём стоит ваза из IKEA, а в ней длинноногая белая лилия. Даже если мне некому подарить этот цветок, он всё равно будет стоять в этой вазе и на этом самом месте. Я отдам последние деньги, чтобы смотреть на это чудо и, просыпаясь, чувствовать этот, для кого-то едкий, запах. Лилия, как и Пик, стала полноправным жильцом моей квартиры, и я не смогу уже принять её отсутствия. Рядом с вазой стоит шкатулка с моими безделушками, несколько рамок с фотографиями.
С другой стороны "кровати" находится ноутбук, заменяющий мне магнитолу, телевизор, радио, видео и DVD плееры, а иногда и живое общение. Мой молчаливый железный друг.
Стены нежно-прохладного голубого цвета помогают мне грустить, на одной из них висит мой чёрно-белый фотопортрет в длину от пола до потолка. Я не самовлюблённа. Просто от этого моего изображения веет идеалом, к которому мне следует стремиться. Вот я и стремлюсь. Сломя голову.
Мне нравится так сидеть. Почти в тишине, укутавшись в тюль и лучи уже закатного солнца. Под редкий стук ставящегося на подоконник стакана холодного молока и умильное мурчание довольного Пика мне легко думается о моей маленькой жизни.
Сегодня утром, проснувшись свободной от рабочего процесса, радостной от собственной независимости, я решила посвятить этот день размышлениям о своей жизни и перестановке в квартире. И меня осенило диалогом из давно просмотренного фильма.
- Знаешь, от всего доброго и светлого, случившегося в твоей жизни должна остаться яркая картинка...
- Много ли у тебя картинок?
- Да... Забери меня с собой.
Меня так поразила эта мысль! Вдохновлённая ею, я принялась ворошить дневники и, вырывая листы, хранящие тепло прошлых радостей, наполнять свою память яркими картинками. Я впервые в жизни об этом задумалась, о том, что же я захочу вспомнить, умирая и, что же я хочу, чтобы вспомнили обо мне после моего ухода.
Вырванные листы с моими лучшими ощущениями я сложила в папочку и спрятала в деревянный ящик. А остальное сожгла.
Было, конечно, какое-то сожаление, ведь это, то есть, то, что оказалось блёклой или некрасивой картинкой, тоже было моей жизнью, но я всё равно уверенно простилась с этим. Простилась и сделала выводы. Я так хочу, чтобы каждый день стал яркой картинкой! Чтобы мои отношения с людьми, не важно, любовные ли, дружеские ли, рабочие или случайные, - чтобы они не были приземлёнными, пошлыми, некрасивыми.
Хочется волшебства и эстетики, чтобы любовь была длинною в бесконечность, дружба - вечно верной, а работа дарила ощущение выполненного геройского долга: перед обществом, отдельно взятым человеком, перед самой собой...
Ведь, как в любимом Михой тосте:
"Жизнь - как полёт камикадзе: в конце будет смерть,
а если не достигнешь цели - полёт был напрасным".
Добиться желаемого можно. Это зависит от самого человека. И высших сил.
Надо только верить... В себя и в сказку.
"...Чего мне больше всего хочется? Странный вопрос, но люди любят мне его задавать. Наверное, потому, что по нему можно судить о настроении человека в тот момент, когда он на него отвечает...
Сейчас мне хочется оказаться в другой комнате, пустой, но с большими окнами. Хочу, чтоб там был мягкий белый ковёр. А с собой я взяла бы только своего любимого игрушечного зайца, который всем почему-то напоминает полотенце, рыжего котёнка, которого я обязательно назову Пикассо и белую лилию, в точности такую, как мне подарил сегодня мальчик из параллельного класса Артём.
Если бы можно было разговаривать с животными, то я попросила бы котёнка научить меня сворачиваться клубком. И свернулась бы. Посмотрела бы в большое окно. На небо. Небо такое вечное и далёкое, мудрое и молчаливое. Наверно, взрослые люди больше понимают тебя, Небо. Иногда ты хмуришься. А иногда плачешь. Солёными и чистыми, тихими и как будто чужими, слезами. Но, когда я взгляну тебе в глаза, обняв своего котёнка, ты не заплачешь, а улыбнёшься мне ни с того ни с сего крашеной радугой. И я, растянувшись на ковре, отвечу тебе тем же...