Тьма нависла над маленьким городком, прокралась в самые тесные улочки, просочилась в пустынные тупики, разливаясь по безлюдным заснеженным дворам черной рекой. Холод, пронзительный и жестокий, крался по пятам, он давил на плечи, впивался тысячами иголок в кожу, терзал плоть. Глубокая до бесконечности тишина звенела в пустоте, казалось, что весь мир уснул навек, оставив вместо себя эту ночь, мороз, безмолвие.
Страх и боль терзали изболевшуюся душу, а ледяное дыхание ветра обжигало тело. Только один вопрос засел в его мозгу, разрастаясь до бесконечности: "Почему?"... Почему я, за что, как это могло случиться? Тусклый фонарь на столбе чуть качнулся, на мгновение выхватывая из мрака серую стену. Одиноко промелькнула снежинка, снег чуть скрипнул под его шагами. Ветер кружил в узком переулке, бросая в лицо пригоршни грязного снега. Но он привык и к нему. Со временем он ко всему привыкнет. Время... Теперь оно потеряло былую ценность, когда приходилось зубами впиваться в глотку смерти чтобы урвать еще один час, день жизни. Теперь все кончено. Битва выиграна, но какой ценой. Пожар, полыхающий где-то в груди, с лихвой компенсировал раздирающий холод улиц. Этот огонь словно душил, мешал дышать; он иссушал все внутренности, порождая лишь одно неистовое желание... Но нет, он больше ему не поддастся. Довольно уже и так совершено роковых ошибок.
Из-за рваных туч появилась полная луна, нагло-рыжая, словно крашеная проститутка. Он остановился. Перед глазами плыло, а голова гудела, как рой встревоженных пчел. Ветер дико взвыл, пронзая одиноко стоящую фигуру до костей. Боль не спеша разливалась по телу, медленно, словно издеваясь, захватывала каждую частичку. Торопиться ей было некуда. Но и он не шевелился. Он знал, что так и должно было быть. Невыносимой судорогой свело все внутренности. Сердце сорвалось с привычного ритма и встрепенулось в диком танце. Он ждал. Вскоре и это прошло, а пустота осталась. Опять эти симптомы полнейшего истощения... Как давно он не ел? Но при одной только мысли о еде его едва не вывернуло наизнанку. Отвратительно. Неужели это всё - он?
Вновь набежавшие тучи затянули небо свинцовым панцирем. Пошел снег: мелкий, колючий, как осколки зеркал, которые он ненавидел... Необъяснимый ужас на мгновение впился в сердце ядовитым шипом, но почти сразу же отступил. Бояться-то теперь нечего. И снова серая пустота... Душа не хотела, да и, наверное, не могла ничего чувствовать. И так слишком много было боли, слишком много страданий и страха выпало на его долю.
Убогие обшарпанные дома, казалось промерзшие насквозь, остались позади. А впереди простиралась серая пустоша. Ветер кружил столбы снега, бил в лицо, свистел в ушах. Он шел, чуть покачиваясь, как пьяный. Только бы дойти... Сознание временами мутилось. Голод... кажется, только он один на всей земле знает, что это такое.
Мелкая снежная пыль забивала глаза, вползала в рукава и за воротник куртки, щипая кожу и отбирая последние крохи сил. С каждым шагом идти становилось всё мучительнее. Слабеющие ноги вязли в глубоком снегу, траурным саваном укрывшем землю. Он сделал еще несколько шагов и в изнеможении уткнулся лицом в высокую чугунную ограду, негнущимися пальцами вцепился в массивные литые створки ворот и на мгновение замер. Силы покидали с каждой секундой, словно улетучиваясь через невидимые раны. Но он знал, куда идет. Пора... Пора узнать правду.
Старое кладбище терпеливо ждало, застыв в немом укоре. Мраморные памятники, чуть покореженные, скорбными стражами возвышались там и тут, пробиваясь из под тяжелой пелены слежавшегося снега. Луна, к этому времени уже высоко поднявшаяся, проглядывала сквозь тучи. Мрачные блики жидкого света скользили по надгробиям, придавая им странную, жуткую нереальность. Казалось, все просвечивает насквозь, чуть шевелится и может исчезнуть при очередном крепком порыве ветра и он останется один, посреди бесконечной, ледяной пустыни. Собрав остатки силы воли, он побрел дальше. Последнее усилие и все кончится. Шел он правильно, хотя пути не знал и был здесь впервые. Вот и финал. Он остановился у свежей могилы. Это было заметно по следам, еще не совсем заметённым снегом, новым венкам и цветам, всё еще выглядевшим почти как живые... С заснеженного памятника на него смотрела фотография - новенькая, в черной лакированной рамочке, не выгоревшая еще под колючими лучами зимнего солнца. Она заставила его содрогнуться всем телом. Этого не может быть! Не в силах больше держаться, он упал на колени, принялся разгребать снег голыми руками. Нет, он все еще не верил. Не хотел верить. Лишь наткнувшись на жесткую мраморную плиту, тяжелую, как черная безысходность понял, на что обречен.
...дикий, нечеловеческий крик разорвал тишину ночи. Казалось, даже звезды в небе от него содрогнулись. Этот крик, полный боли и отчаяния - горький реквием по ушедшей жизни. Своей жизни... И где то далеко, в черной дали, подхватывая его, одиноко завыла собака...
Год 2005.
27 мая, пятница.
- Ева, это тебя спрашивают, - в комнату зашла бабушка с телефонной трубкой в руке, - кажется, Катя звонит.
Не спеша, девушка развернулась в кресле, с явной неохотой отрываясь от компьютера. В углу экрана требовательно мигало только что пришедшее сообщение.
- Слушаю...
- Привет, подруганка! - звонкий голос Катерины оглушал, - я сегодня устраиваю вечеринку у себя дома. Предки на дачу уехали; гостей будет уйма! - девушка явственно представила, как подружка на том конце телефона закатывает от удовольствия глаза, в предвкушении веселой тусовки.
- Ну... - начала было Ева, но Кэт не дала ей договорить:
- Ничего не знаю! Даже и не думай меня пугать яростью доньи Елены (так она называла бабушку подруги), знаю, что она у тебя добрая!
Впрочем, Ева была и не против немного развеяться, но на этой тусовке наверняка будет он. Серж, как называла его Катя, любимым занятием которой последнее время было подтрунивать над чувствами Евы к этому "раздолбаю". И, честно говоря, она немного боялась этой встречи. Вот уже несколько недель она пыталась не думать о нем, зная, что эта любовь не принесет ничего хорошего ни ему, ни ей. Девушка усердно готовилась к выпускным экзаменам, в свободное время тщательно, не жалея пальцев, училась играть на гитаре... Но это не могло занять всё свободное время, поэтому по ночам приходилось писать "домашнюю страничку", которую она переделывала раз сто, постоянно меняя дизайн. Ева трудилась, до тех пор, пока не падала замертво на кровать - тогда сон приходил мгновенно. Она старалась занять свой разум чем угодно, лишь бы не думать о нём.
- Ладно, приду, - притворно весело согласилась она, при этом всё же плохо скрывая вздох сожаления.
- Не расстраивайся, всё будет здорово! Я одноклассников пригласила, девчонок тоже несколько... К восьми подходи, не пожалеешь.
Кажется, всё же придется идти. К счастью, через несколько дней начнутся экзамены, тогда ей не придется больше думать ни о чем, кроме учебы...
До восьми вечера времени еще много, поэтому Ева снова с удовольствием вернулась к компьютеру, - толпа знакомых в "аське" не давала окончательно заскучать. Быстро пробежавшись по любимым сайтам, Ева хотела уже вернуться к разработке "домашней странички", как её внимание привлек необычный, резко выделяющийся на голубом фоне сайта, баннер. Не было в нем многоцветья рекламы, веселеньких слоганов и прочей дрыгающейся безвкусицы. Баннер был черным. Только изредка на нем вспыхивала ярко-алая, набранная готическим шрифтом, надпись: "Damnation" - гласила она. Еву давно привлекала всякого рода мистика, фантастика - да и не спроста. Девушка давно искала ответ на один мучающий её вопрос. Искала, но боялась его найти. Её мучило чувство похожее на то, что испытывает человек, больной неизлечимой болезнью. Он понимает, что болен и интуиция говорит, что не долго уже осталось... Но человек этот не идет в больницу, чтобы узнать приговор врачей - точный и безжалостный - от чего именно он умирает? Казалось бы - какая разница, отчего развилась болезнь, и как именно она называется? Зачем знать имя того, кто тебя убивает? Но нет, Ева была здорова во всех отношениях. Только вот что-то мешало жить. Кое-что, во что она и сама боялась до конца поверить; но слишком опасное и навязчивое, чтобы это игнорировать.
...страница, куда ведет баннер, так и останется непосещенной ею. Ведь это просто очередной трюк и ничего серьезного. Очередная страница о дурацких приворотах/отворотах, восточном гороскопе и неработающем снятии сглаза - обо всем том, что рассчитано на широкую публику. Вся эта чепуха не действует, давно испытано и доказано. А вот то, что по-настоящему работает, хранится где-то глубоко. Такие вещи не лежат на поверхности...
Девушка устроилась поудобнее в офисном кресле и развернулась к монитору спиной. Нужно расслабиться... Последнее время она и так слишком напряжена, встревожена. Взор остановился на большом постере: оттуда на девушку смотрел красивый, грациозный волк. Зверь был словно живой - пронзительный, внимательный взгляд, густая, серовато-бурая шерсть чуть приподнята на загривке - он не спешит первым обнажать клыки, потому что уверен в своей силе, в своем превосходстве. Иногда даже казалось - вот-вот он шевельнется, спрыгнет с глянцевой бумаги в комнату... У этого изображения сильная энергетика - когда Ева чувствовала себя усталой и вымотанной она могла подолгу смотреть в волчьи глаза - и ей это придавало сил. Бабушке же постер не нравился, она почему-то считала его недобрым; но Еву, ясное дело, не переубедишь - девушка давно уже оформилась как сильная личность и не терпела вмешательства в свою личную жизнь.
* * *
В ванной было тепло и влажно - упругие струи горячего душа приятно щекотали тело, шум воды отвлекал от грустных, давно надоевших мыслей. Сладковатые нотки фруктового шампуня растворялись и таяли в легком облаке пара, окутавшем фигуру под душем. Ванна - её любимое место в доме; об этом живо свидетельствовали в изобилии украшавшие полочку соли для ванн, разнообразные гели, пенки и шампуни, поражавшие воображение разнообразием цветов и форм флаконов. Из них можно было бы составить целую коллекцию. Стены покрывала аккуратно уложенная плитка - кораллово-розовая с тонкими прожилками "под мрамор". Всё помещение стилизовано под один цвет: от самого светлого, едва розоватого потолка до насыщенно-розового пола. Даже огромное овальное зеркало на стене тонировано в цвет "розовый жемчуг". Хотя в одежде Ева придерживалась строгих, консервативных тонов, таких как черный, белый и благородный оливковый, она не могла устоять перед соблазном украсить ванную комнату плавным переходом инфантильно-розовых оттенков. Может быть, в этом и заключалась одна из её немногих слабостей... Шум воды тем временем стих, и Ева из ванной шагнула на мягкий резиновый коврик. Вода стекала по её телу ручейками, на коже дрожали прозрачные капельки, а волосы, намокнув, сменили цвет с русых на золотисто-каштановые и прилипли к обнаженной спине, разметавшись змейками ниже лопаток. Девушка увидела в зеркале идеальное изображение: казалось, что её кожа имеет золотисто-розовый оттенок, сияющий и неземной. От тела поднимался легкий, еле видимый пар, делающий отражение в зеркале нежным, воздушным. Да и само зеркало чуть запотело, - Ева протерла его ладонью и посмотрела на отражение своего лица. Тонкие, изящно изогнутые брови, бездонная синева больших глаз и красиво очерченные, безо всякой помады алые, губы. После горячего душа на щеках еще играл румянец... Смотреть на себя можно было долго, если бы не... "Надо поторопиться, иначе опоздаю на вечеринку, - напомнила себе она. Ева поморщилась, поспешно обернулась полотенцем, и вышла.
* * *
Вечер сулил быть тёплым - хотя солнце уже и клонилось к западу, воздух все еще оставался горячим, знойным. Но лучи уже не слепили как в полдень, а, сменив цвет на золотисто-оранжевый, окутывали всё вокруг сияющим ореолом. Тени деревьев, росших вдоль дороги, стали темнее, но ярко-зеленые кроны словно светились изнутри малахитовым цветом, листья тополей чуть дрожали от легкого ветерка. Он запутался в густых волосах Евы, поигрывая упругими локонами. На девушке было короткое атласное платье, аккуратно сшитое по фигуре. При движении серо-голубой цвет его отливал разными оттенками - от светло-серебристого до цвета электрического разряда. Этот наряд выгодно подчеркивал небесную синеву глаз девушки. Ева не любила слишком яркие, броские или аляпистые расцветки тканей - они затмевали красоту самой личности, привлекали взоры лишь на мгновение, по принципу сильного раздражителя.
Чуть помедлив на пороге, Ева нажала позолоченную кнопку звонка, который тотчас отозвался веселой птичьей трелью. Этот звук был не одинок: из квартиры вовсю лился незамысловатый мотив какой-то новомодной песни. Всё таки она немножко опоздала... Дверь распахнулась - на пороге стояла Кэт во всеоружии: темно-вишневое вечернее платье с глубоким декольте дополняла хорошо подобранная бижутерия (бриллианты как настоящие...) а всё это великолепие венчали выкрашенные в тон платья и аккуратно уложенные волосы. В руке подружка держала высокий, изящный фужер красного вина...
- Ух ты! - только и нашлась что сказать Ева. Кэт любит одеваться красиво, но это - что-то невероятное. Такое увидишь разве что в дорогих американских мелодрамах. Для полноты картины не хватало только пола, усыпанного лепестками алых роз...
Через мгновение они были в квартире. Вечеринка шла полным ходом (хотя вечеринкой это назвать трудно, больше похоже на светский прием) - за огромным столом, покрытым белоснежной скатертью вольготно разместились четверо - две их одноклассницы и двое парней, из которых Ева знала только Мишеля - а точнее Миху, неизменного Катькиного кавалера. Сейчас он и вовсе был словно в гипнотическом трансе не в силах оторвать взгляд от возлюбленной. Второй же парень при виде Евы мгновенно оторвался от милой беседы с девушками. Кажется, он даже изменился в лице, хотя при скупом свете свечей это было не так заметно. "Зацепило, - поняла Ева и неосознанно стиснула зубы. В глазах этого высокого, темноволосого парнишки она увидела то самое выражение, с которым смотрят только на неё. Она знала, что означает этот взгляд; знала намного больше, чем понимает сейчас этот незнакомец.
- Здравствуй, - он мгновенно оказался рядом, галантно предложив свободный стул Еве, - меня зовут Макс, - сам парень присел рядом, давая понять, что так просто она от него не отделается.
- Ева, - представилась она и заняла предложенное место.
Ей не хотелось разговаривать, но она всё же поддерживала беседу. Ничего не значащие слова легко слагались в ничего не значащие фразы. "Хорошо, что Сергей не пришел, - с некоторым облегчением отметила про себя она, - может быть это его и спасет..."
- Что это ты расселась, - Кэт игриво толкнула подругу в бок, вырывая из плена глубоких раздумий, - а ну пошли на кухню, на стол накрывать пора!
- ... слышь, а Макс то на тебя запал! - Кэт звонко рассмеялась, протирая полотенцем запотевшую с холода бутылку вина.
- Да-да, только меня это не радует; еще одной проблемой больше...
- Почему это? - мгновенно насторожилась подруга, - Или ты правда по Сержу сохнешь, а?
Ева немного помолчала. Обстановка не располагала к долгому, серьезному разговору. Да и не хотелось ей беседовать ни с кем на эту тему... Поэтому она решила ответить максимально корректно:
- Не в этом дело. Ты же знаешь, никто мне не нужен. Да и любила я только раз в жизни. Ты помнишь, чем это закончилось... Лучше бы никому меня не любить.
- Да ты что?! - Катя на мгновение замерла с бутылкой в руке, - неужели ты и правда веришь во всю эту чепуху? Ведь ты вовсе не виновата в том, что тот парень, который тебе нравился, умер от воспаления легких... Все мы от такого не застрахованы.
Так то так. Да только Кэт знала не все... Да и не надо ей это знать. После того, первого, был еще один человек, который любил Еву. Любил сильно, но безответно. Его сбила машина прямо на глазах у девушки. Через полгода ей понравился Коля. А на летних каникулах он сорвался с шестнадцатого этажа... Только после его гибели Ева начала кое о чем догадываться. После него было еще двое, которые влюбились в девушку на свою же беду. Все они мертвы. И сейчас Ева точно знала, что это неспроста; она панически боялась новых встреч, знакомств, боялась, что кто-нибудь снова понравится ей, или она сама понравится кому-то... Оттого она и старалась не думать о Сергее, но запретить ему думать о себе не могла. К счастью, на вечеринку он не пришел. Значит, еще не всё потеряно...
Стол был красиво сервирован: уж что-что, а на кухне Катька просто мастер. Да и комнату она украсила со вкусом - горящие ароматизированные свечи наполняли воздух теплым, пряным ароматом ванили; на журнальном столике в углу расположился роскошный букет белых гладиолусов. Ева заняла место поближе к открытой форточке, потому что от волнения её постоянно бросало в жар. Хотя девушка давно забыла, что такое душевный покой, сейчас ей было не по себе, как никогда раньше. Непонятное волнение крепко засело глубоко внутри, не давая спокойно наслаждаться интересной компанией, вкусными угощениями...
Тем временем первый тост по праву хозяйки подняла Кэт:
- Давайте выпьем за удачную сдачу экзаменов!
Тост был принят на "ура", ибо всех присутствовавших через несколько дней ждал экзамен по русскому языку. Послышался тонкий звон бокалов, веселый гомон голосов...
- Что-то Сергей опаздывает, - отметила Наташка, девчонка из параллельного класса, до этого молча сидевшая напротив Евы, - мне он сказал, что обязательно придет... Да и Маринки все нет.
Маринка? "А, да это же это двоюродная сестра Сергея, - вспомнила Ева. С Катькой они давно хорошие друзья...Странно, конечно, что не пришли.
Становилось всё тяжелее. Словно на плечи что-то давило, и это что-то с каждой минутой прибавляло в весе. Даже ароматный воздух внезапно стал удушливым. Ей не хватало кислорода, и сердце билось слишком часто... Не хватало еще в обморок упасть! Кажется, её состояние не осталось незамеченным окружающими:
Свежий воздух все же принес небольшое облегчение. Хотя гнетущая тревога все никак не хотела отставать. Что и говорить - вечеринка на высоте. Но вряд ли она получит от неё удовольствие - остальным проще: сейчас, немного разогревшись вином, они будут танцевать, рассказывать забавные истории, анекдоты. Почему же она постоянно чувствует себя лишней? Почему только ей в тягость видеть счастливые лица одноклассников? Раньше Ева умела веселиться как никто другой. Она всегда была душой компании, заводилой-тамадой: стоило девушке появиться на тусовке, как она мгновенно становилась "центром притяжения". С ней всем было весело, легко... Куда всё это делось за каких-то пару лет? И откуда взялся страх? Кажется, он появился с первыми серьезными чувствами - тогда-то она разучилась радоваться и веселиться. Все эти бессонные ночи, не могли пройти бесследно. Темные, глубокие до бесконечности ночи, которые она провела в тяжких раздумьях о тех людях, которые безвременно ушли, едва соприкоснувшись с ней душами. Почему именно она? Ева устала задавать себе этот вопрос, на который нет ответа...
Раздалась звонкая трель.
- О! Кто-то еще пришел, - Кэт мигом поднялась с насиженного места и легкой походкой направилась открывать.
Еве стало не по себе. Она сделала несколько вздохов, чтобы унять бешеное сердцебиение - но не помогло. Девушке казалось, что она вот-вот задохнется. Это было отнюдь не радостное волнение, которое обычно сопутствует появлению на пороге любимого человека...
Нужно было срочно чем-то отвлечься. И взгляд её уперся в бокал красного вина. В это мгновение тоненький лучик заходящего солнца пробился между шторами и пронзил хрусталь насквозь. Казалось, что бокал светится изнутри матовым темно-рубиновым светом. Зрелище было странно-притягательным... Свет преломлялся в хрустальных гранях, напиток будто мерцал, отбрасывая на белую скатерть пляшущие кроваво-алые блики. Все остальные гости, находящиеся в полумраке скупо освещенной свечами комнаты, тоже почему-то не могли оторвать глаз от магического фужера. Он будто гипнотизировал... В этом зрелище было что-то сюрреалистическое, как кадр из фильма ужасов. На сердце у Евы было тревожно, она вся сжалась, всем телом предчувствуя пока что скрытую от неё опасность. Это зрелище ей о чем-то напоминало...
На самом деле всё вышеописанное произошло в считанные секунды - только Еве показалось, что прошли минуты. На пороге комнаты появились гости - опоздавшие Сергей и Марина. Бокал на столе погас, словно выкрутили лампочку. Это последний лучик солнца спрятался за горизонтом. Волнение девушки достигло апогея - еще не зная, что будет делать, она встала из-за стола. План действий возник в голове мгновенно:
- Катя, извини, мне пора идти. Срочные дела дома, сама понимаешь... - в голосе звучали искусно изображенные нотки сожаления.
Она быстро проскользнула мимо Кати и еще не успевших разместиться опоздавших гостей в сторону входной двери. Но Сергей не хотел так просто её отпустить: он направился следом и, кажется, ему было, что сказать. Девушка хоть и старалась не смотреть на него, но всё равно успела заметить сожаление, слишком отчетливо отразившееся на лице молодого человека. Ева быстро обулась, но на мгновение задержалась на пороге, и этого хватило, чтобы Сергей успел взять её за руку. Впервые он оказался так близко от неё. И его прикосновение словно обожгло Еву. Кажется, он тоже почувствовал это - как слабый разряд тока... Сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди. "Всё пропало... - кажется, эта мысль родилась не в её собственной голове, а пришла со стороны, словно она услышала чей-то зловещий шепот.
- Ева... - начал было Сергей, - почему ты так быстро уходишь? Я так хотел увидеть тебя на этой вечеринке. Так ждал этого вечера...
- Нет, не надо, - она готова была заплакать, по крайней мере, рыдания уже сжали горло, мешая говорить, - нам нельзя быть вместе. Понимаешь? Нельзя! - последнее слово она особенно выделила голосом.
- Но...
Как он мог это понять, если даже не знал, что к чему?
- Прощай! - задыхаясь от слез, девушка мало что могла сказать; это коротенькое слово вырвалось полузадушенным шепотом. Быстро высвободив руку, Ева стремительно развернулась, и её каблуки гулко застучали по бетонной лестнице. Она спешила уйти, чтобы никто не видел, как она плачет. А Сергей еще долго стоял, глядя в след девушке...
Поздно ночью она лежала на своей кровати, взгляд был неподвижно направлен в потолок. В блеклом свете луны трудно было разобрать, какое чувство застыло на лице девушки. Только изредка опускающиеся и поднимающиеся веки говорили о том, что она жива - слишком застывшим, безжизненным был её взгляд. И только Господу ведомо, о чем были её мысли в эти мгновения... Окно открыто - слышно как шелестят листья деревьев в саду. Они были черными в холодных и жидких лучах ночного светила, черными, как все вокруг. Бледно мерцающего света хватало лишь чтобы выхватить из кромешного мрака очертания мебели в комнате. В уличной тьме мутно белыми были только стволы старых берез, они сами будто светились изнутри. Холодало. В сердце ночи было холодно, как на дне океана, да и легкий ветерок, врывающийся окошко был влажным, промозглым... Если бы кто-то посторонний мог взглянуть на все это со стороны, он бы непременно содрогнулся - всё вокруг выглядело как картина из фильма ужасов: неподвижно лежащая на белоснежных атласных простынях девушка с широко раскрытыми, безжизненными глазами, а на стене над ней огромный, оскаливший пасть волк. Белоснежные клыки ярко выделялись на серо-черном пятне постера - в темноте оскаленная пасть выглядела особенно жутко... Ночью картина словно жила другой жизнью, несхожей с дневной.
Ева никак не могла забыться; временами ей казалось, словно она лежит на острых осколках, настольно сильно было её волнение. Сон пришел только под утро, когда горизонт на востоке уже начал синеть. Но облегчения он не принес...
Темное помещение. Мутный круг желтого света на деревянном столе - горит только одна черная свеча. Чадящее пламя бьется в агонии, хотя горячий, душный воздух в комнате неподвижен. Чем-то странно пахнет, но она не может понять, чем именно... В круге тусклого света появляются руки, держащие прозрачный бокал мутной темно-красной жидкости. Руки женские - это видно по тонким, изящным пальцам, обхватившимфужер. Ева не могла понять - её это руки или чьи-то еще: море необычных ощущений и так захлестнуло её темной волной. Она чувствовала чей-то страх, напряженность, готовую воспламенить саму атмосферу комнаты; ко всему этому примешивалась боль, и трепещущая надежда, готовая вот-вот погаснуть. Девушка не могла сосредоточиться - казалось, она одновременно испытывает чувства нескольких человек, находящихся с ней в этом темном помещении...
Затем в освещенном круге появилась другая рука - мужская. Руки двигались навстречу друг другу - бокал оказался у мужчины. Было заметно, как чуть подрагивают от неистового напряжения бледные женские пальцы. Ева не могла оторвать взгляд от бокала - он больно задел что-то глубоко в ее подсознании и засел там жгучей занозой. Время начало тянуться медленно - все движущееся оставляло за собой длинный туманный шлейф. Жидкость в бокале колыхнулась - то дрогнула рука невидимого во мраке человека. Ева почувствовала, как флюиды страха в комнате растут в геометрической прогрессии. Все накалялось... Мутно-бордовое содержимое тонкого фужера не давало девушке покоя. В нем таилась разгадка всего происходящего. Странный запах усилился - и от него кружилась голова. Как сквозь туман она услышала чьи-то слова:
- Я должен пить ЭТО?
- Должен, - Ева снова не могла поручиться, не её ли это были слова?
На мгновение все пространство заполнила гробовая тишина - тягостная и гнетущая. Минута тянулась бесконечно долго... Напряжение росло. Девушка готова была поручиться, что человек пьет. Она слышала его тяжелое дыхание и поспешные глотки. Потом боль, которая все время была здесь, пропала. Но страх остался - и с каждой секундой его тяжесть росла.
- Помогает, - тишину нарушил сдавленный шепот, - и мне еще придется расплатиться за это...
Внезапно Ева осознала, что не спит - глаза её все еще были открыты. Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из груди - в горле пересохло; все мышцы болели, как после тяжелой физической работы. Девушка не могла понять - был ли это сон, или какое то видение? Как бы то ни было, увиденное не давало покоя. Всё это явно не спроста.
Настенные часы показывали десять утра... Быстро поднявшись, даже не позавтракав, Ева вышла из дома. Мысль работала стремительно, лихорадочно; решения возникали на ходу. У неё не оставалось времени на ошибку. Нужно действовать - и чем быстрее, тем лучше. В руке Ева держала последнюю страницу вчерашней газеты. "Снимаю порчу, сглаз. Привороты и отвороты. Предсказание судьбы. Галина" - и чуть ниже адрес. Бессонная ночь не прошла бесплодно - Ева наконец приняла решение. Не стоит говорить, каким трудом оно её далось... Хоть раньше она и не верила в результативность всяких доморощенных гадалок, но сейчас выбора не оставалось. К тому же Катя как то под страшным секретом поведала подруге, причину такой рьяной преданности любимого. Приворот подействовал! И хотя в глубине души Ева не одобряла такого рода насилие над человеческой волей, но этот эпизод крепко запал ей в память. К тому же она то будет действовать вопреки своим интересам - и во благо Сергея... Ева столь тщательно развила эту свою точку зрения, что временами даже начинала в неё верить. Да, даже себе девушка не давала отчета в том, что это неверие в действенность колдовства и магии всего лишь прикрывало безотчетный, глубоко потаенный страх перед неизведанным. И страх этот был, пожалуй, единственным в её жизни. Ева никогда не боялась - ни темноты, ни высоты; не внушали ей страха замкнутые пространства, бродячие собаки или полуночные маньяки. Не боялась она ни болезней, ни боли - кажется, даже мысль о самой смерти её не страшила. Было в её душе только одно табу - и она не знала, откуда оно взялось. Но влекло оно её к себе с такой же силой, как и пугало. И теперь пришла пора прибегнуть к его помощи. К помощи оккультизма... И если поможет - то наконец оборвется цепочка смертей. Ей придется прибегать к магии всю жизнь - чтобы спасать жизни полюбивших её людей. И единственное, о чем она заставляла себя не думать - о том, что всю жизнь ей придется провести в одиночестве... Ибо полюбить для жертв её проклятья - значит умереть.
Год 2005
Две недели спустя. 10 июня, пятница.
Прошла пора выпускных экзаменов, и лето потянулось бесконечно долгой, однообразной полосой. Но только не для Евы! Девушке было чем заняться с утра и до поздней ночи - во-первых, она затеяла в доме ремонт, во-вторых начала изучать немецкий язык, а в-третьих...
"Должна же быть где-то разгадка, - размышляла она, - ведь всё, что со мной происходит - случается не спроста...!" Да, отворот помог - Сергей больше не вспоминал о Еве, и это её немного успокаивало. Да, она нашла способ бороться со смертоносной любовью. Но что дальше? Увидев, что отворот действует, девушка вновь обратилась к Галине... Страх к магии немного притупился, уступая место любопытству и всё возрастающей надежде найти разгадку этой истории.
* * *
- ...вы говорили, что можете предсказать будущее, заглянуть в прошлое...?
- Могу, - гадалка легким движением руки сдернула черный бархат с хрустального шара, расположившегося в центре большого круглого стола, - спрашивай, о чем ты хочешь, чтобы я тебе рассказала?
- Видите ли, - нерешительно начала Ева, - я хочу узнать, что происходило с моими ближайшими родственниками до моего рождения...
- Это всё? - немного удивленно спросила гадалка.
Она сидела напротив Евы - высокая, статная женщина в красивом бордовом платье длиною до пят. На драпированной красной тканью стене за её спиной горели свечи. Штук пятнадцать, может даже больше... Их света вполне хватало, чтобы рассмотреть эту небольшую комнатку во всех подробностях. Вход украшала занавесь, состоящая из сотен разноцветных бусинок, пол покрыт замысловатой мозаикой паркета. В центре стоял стол с ниспадающей до пола скатертью из черного бархата, за которым они и сидели... Удивленный голос гадалки, минуту назад сосредоточившейся над прозрачным шаром, вывел девушку из задумчивости:
- Послушай, я не могу ничего рассмотреть! - Галина вышла из транса и смотрела на девушку с некоторым удивлением, а скорее даже испугом.
- Знаешь, это со мной впервые. Видимо, кто-то не хочет, чтобы я узнала твое прошлое. Все покрыто мраком, даже я не в силах заглянуть за него. Единственное, что могу тебе сказать - прошлое сокрыто чем-то могущественным... Я чувствовала присутствие темных сил... Это очень сильное колдовство, черная магия, - гадалка сопроводила последние слова непонятным движением рук; она накладывает на себя оберег.
- Я не занимаюсь подобными делами, - серьезно продолжила она, - поэтому ты не должна меня больше ни о чем просить. Но, если ты расскажешь о своей проблеме, то быть может, я смогу помочь тебе хотя бы советом...
По её побледневшему лицу, Ева поняла, что Галина испугана. Так что же случилось в прошлом, раз даже человек, владеющий оккультными силами, страшится её поддержать? Но, выбора не оставалось, и Ева рассказала о себе всё, что ей было известно.
- Я никогда не видела свою мать, потому что она умерла вскоре после родов. Много раз я расспрашивала бабушку о том, кто мой отец. Она всегда как бы невзначай уходит от этого вопроса, но я чувствую, что она просто не желает об этом говорить. Так что подробно могу рассказать только о себе... - и Ева стала рассказывать обо всех тех необычных вещах, что происходили с ней раньше и продолжают преследовать её до сих пор. Гадалка внимательно слушала её, автоматически раскладывая на столе карты. Когда она заговорила, Еве показалось, что та очень чем-то взволнована. И даже гораздо сильнее прежнего:
- Знаешь, это очень похоже на какое-то проклятье. Меня пугает то, что я чувствую...
- Неужели нельзя ничего сделать? - в порыве возбуждения Ева даже чуть привстала из-за стола.
- Разгадка в твоем прошлом. Чары наложены на тебя еще до рождения, но они не слабеют. Я бы даже сказала - наоборот. Темная сила растет - и с каждой новой смертью она крепнет...
- Значит, скоро и я умру? - девушка решила идти до конца. Даже если то, что она узнает, ей не понравится...
- Нет, - покачала головой гадалка, - я разложила карты, ..., - голос Галины чуть дрогнул. Кажется, она чего-то недоговаривала, - но они ничего не говорят о том, насколько долгой будет твоя жизнь. Будущее неясно. Только ты сама сможешь себе помочь - если узнаешь, что было в прошлом. Но помни - ни в коем случае не используй черную магию. Насколько бы сильным ни был соблазн. Главный принцип в такого рода делах: "Тьма порождает тьму". Поэтому, скорее всего, тебе нужно будет исправлять ошибки, которые в прошлом были совершены кем-то из твоих родственников. Я и так слишком много сказала, чего нельзя было говорить... Но... - было видно, какое сильное душевное волнение испытывала женщина при этих словах - её пальцы крепко сжали край скатерти, а взгляд черных глаз словно пронизал Еву насквозь, - я всё-таки видела кое-что из твоего прошлого. Просто не хотела тебе говорить этого. Но теперь скажу... Было совершено ужасающее преступление - у одного человека была отобрана жизнь, чтобы жил другой. Другой, - который ДОЛЖЕН был умереть. Людскими руками был нарушен ход самой судьбы... Еще я слышала чей-то голос. Это был голос женщины: "Ребенок не должен родиться... Тогда проклятье не свершится... Душа убитого младенца жаждет мести. Смерть последует за смертью. За зло воздастся сторицей, и погибнут невинные"
На мгновение Еве показалось, что гадалка говорит чужим голосом, как кукла чревовещателя. От ужаса волосы зашевелились у неё на затылке... Загробный голос пробирал до костей, страшные слова заставили содрогнуться.
- Хватит! - девушка схватилась за голову, - я не могу больше слышать это!
Галина замолчала. Она выглядела растерянно, словно её только что разбудили.
- Знай только, что проклятье наложено не человеком. Это один из законов черной магии - когда медиум переходит границы дозволенного, зло возвращается во много раз умноженным. И не только самому чародею, но и его близким. Последствия порой непредсказуемы. И остановить это можно, только если устранить ошибки прошлого, их последствия. Вернуть всё на круги своя.
- Как? - только одно короткое слово сорвалось с губ Евы. Она перегнулась через стол, приблизив свое лицо вплотную к гадалке.
- Придет время - ты сама поймешь. Я этого не знаю, да и если б знала - не сказала бы, - последовал неожиданно холодный, сухой ответ, - помни, ты больше не должна меня видеть... Теперь уходи, денег не надо.
...Ева медленно вышла за порог. Она была слишком оглушена, опустошена, чтобы ясно осознать произошедшее...
* * *
Каждый существующий факт перекрывался сотней загадок - разум всё глубже затягивало в трясину... Но Ева твердо поставила перед собой задачу докопаться до истины. Спору нет, посещение гадалки дало не многое, но теперь хотя бы определились направления, в которых ей нужно двигаться. Хотя направления - это далеко не пути.
Глава 2.
Вечер выдавался теплый и безмятежно-тихий - здесь, на самой окраине города, где совсем недавно были густые рощи, а теперь выросли новые одноэтажные домики, в отличие от суетливого центра города, жизнь шла неторопливым, размеренным потоком.
Устав за день от ремонта, Ева вышла за дом, подышать свежим воздухом. Конец дня всегда был её любимым временем суток - вот и сейчас она сидела в белоснежной резной беседке, расположившейся в центре большого сада, больше похожего на березовую рощу. Густой, сочно-зеленый плющ окутывал круглый купол крыши и восточную сторону беседки, создавая природную защиту от свежего ветерка. Отсюда можно было наблюдать живописный закат: солнце опускалось за горизонт, медленно, как подвешенное на невидимых нитях. Янтарные лучи, пронзая легкую дымку, становились словно осязаемыми. Яркие потоки света дробились между стволами берез, окрашивая их в нежно-оранжевый и персиковый оттенки. Еще в детстве Еве казалось - если хорошо принюхаться, можно почувствовать, как пахнет золото заката: немножко мёдом, чуть больше - румяными от солнца колосьями пшеницы, а ещё - рыжей пылью вьющейся в поле раскаленной дороги. Она до сих пор помнила этот милый сердцу запах, оставшийся с детства - сейчас он снова тронул душу мимолетной волной ностальгии. Детство... каким беззаботным и далеким оно ей теперь казалось! Будто этот закат - закат её собственной жизни. А ведь лицо и тело такие молодые, но где-то внутри душа. Душа, жившая тысячу раз... Вот и смотрит она из голубых глаз на заходящее солнце - устало и подозрительно. Словно всё уже в жизни было, всё изведано, найдено, потеряно. Что же принесет еще одна бессонная ночь? Быть может, долгожданную разгадку... Или цепь новых мучительных размышлений. Цепь, ржавый конец которой, недосягаемый, болтается где-то в бесконечном мраке бытия. Ева так глубоко погрузилась в свои размышления, что даже вздрогнула от неожиданности, когда ей на плечо легла чья-то рука.
- Ева, деточка, пойдем ужинать... - бабушка тоже устала за день на работе, но по ней это было не так уж и заметно. Эта стойкая женщина многому успела научиться за всю свою нелегкую жизнь. Ева знала: как бы тяжело ей ни приходилась - она оставит проблемы и неприятности при себе. А ещё она точно знала - бабушка это единственный человек, на которого можно положиться в этом мире.
- Спасибо, - Ева опустила вилку в опустевшую тарелку и приготовилась встать из-за стола.
- Зайди вечером ко мне в комнату, поговорить нужно, - бабушка на мгновение отвлеклась от мытья посуды, - а я пока тут приберусь. Ты и так за день утомилась с этим ремонтом... - Елена Петровна покачала головой, - даже похудела как будто.
- Ничего, бабуль, - бодро отозвалась Ева, - еще пару деньков и с ремонтом будет покончено. Осталось только обои в прихожей поклеить и рамы покрасить со стороны улицы... А похудеть никогда не вредно! Кстати, а насчет чего ты со мной поговорить хотела? Надеюсь, ничего страшного?
- Что ты! - отмахнулась бабушка, - все в порядке. Только вот планы на лето, может быть, придется поменять.
- У меня нет особых планов, - Ева пожала плечами, - нет, а все таки что ты мне хочешь сказать?
- Ну, хорошо, с посудой я закончила, пойдем прямо сейчас в мою спальню, посидим, поболтаем. А то я смотрю, очень уж ты любопытная...
Мягкий свет настольной лампы, облаченной в оранжевый абажур, рассеял полумрак наступающих сумерек. Ева пристроилась в своем любимом мягком кресле, забравшись в него с ногами - она приготовилась внимательно выслушать, что ей расскажут. Не так уж и часто они общались - зачастую Ева была занята своими делами, а бабушка - работой.
- Ну вот, - Елена Петровна разместилась в кресле напротив - по другую сторону полированного деревянного стола, рядом с лампой. От теплого оранжевого света седеющие волосы женщины из серебряных превратились в золотые.
- Завтра ведь у тебя день рождения, внученька. Кого приглашать планируешь? Чтобы мне успеть все приготовить...
"Вот, ведь! - Ева невольно прикусила губу. Она совершенно забыла, что завтра, 27 июня ей стукнет 19 лет! Вот это неожиданность - за всеми этими заботами и поисками решения проблемы девушка совершенно забыла о собственном дне рождения.
- Бабуль, я даже и не знаю, - задумчиво начала она, - Катька уехала в Питер на каникулы, а с парнями, сама знаешь, я не очень общаюсь... Думаю, ничего готовить не надо. Сами посидим, вдвоем. Приготовим вместе на ужин что-нибудь вкусненькое, сделаем себе небольшой праздник. Как ты считаешь?..
- Да конечно, - Елена Петровна была вовсе не против. Ей и так хватало забот на работе... - как тебе больше нравится. Кстати! - она легко поднялась с кресла и прошла к массивному комоду в углу.
- Не знаю уж, как и сказать, - начала она, подбирая из связки ключей подходящий к самому нижнему ящику, - в общем, у меня есть кое-что для тебя.
Когда она вернулась обратно к ярко освещенному столу, в её руках была небольшая шкатулка темного дерева, украшенная изящной резьбой. Крышка, вместо миниатюрного замочка, была скреплена какой-то печатью.
- Что это, бабуль? - не поняла Ева.
Прежде чем начать, Елена Петровна вздохнула. Было видно, что ей тяжело о чем-то вспоминать, - грусть отразилась на её добром, усталом лице.
- Прости уж меня, Ева. Память подводить стала, годы уже не те. В общем, эту шкатулку я должна была вручить тебе на восемнадцатилетие. Но тогда я, честное слово, совершенно об этом позабыла, - уловив непонимающий взгляд внучки, она пояснила, - эту шкатулку тебе мать оставила в наследство. Она велела мне вручить её, когда тебе исполнится восемнадцать лет... А я, грешным делом, только вчера и спохватилась, как про твой день рождения вспомнила.
- А что там? - поинтересовалась Ева, принимая шкатулку из бабушкиных рук.
- Не знаю, - пожала плечами она, - никогда не открывала. Видишь - печать наложена. А последняя воля дочери для меня - закон. Вот, теперь ты сама узнаешь. Уж что-что, а любопытством я никогда не страдала...
"Итак, наследство, - Ева поставила шкатулку на стол в своей комнате, а сама присела рядом, пытливо вглядываясь в украшенную хитроумными узорами деревянную крышку. Чего такого может быть в шкатулке размером десять сантиметров на двадцать? Открывать её, как ни странно, девушка не торопилась. Как мало она знает о своей матери! Почему-то сейчас ей стало не по себе. Ева поежилась и закрыла окно. Она сама удивилась своим чувствам - кажется, лучше бы бабушка и вовсе не вспоминала про это наследство. "Ну что я так напрягаюсь? - спрашивала она себя, пытаясь унять сердцебиение.
Сорвать печать оказалось совсем не сложно - от времени сургуч пересох и стал хрупким как стекло. С чуть слышным скрипом крышка откинулась: внутри на черной бархатной обивке лежал... нож. "Кинжал... Как странно... - Ева в замешательстве застыла с наследством в руках. Кажется, она даже немного опешила от такого поворота дел. А кинжал то знатный! Тонкое, обоюдоострое лезвие, сияющее как новое серебро, покрывала сплошная сеть непонятных символов и букв неизвестного Еве алфавита. Надписи, хитроумно переплетаясь, образовывали замысловатый узор. Ближе к рукоятке знаки были крупнее, и чем-то напоминали иероглифы. А рукоять! Подлинное произведение искусства - из черной, как ночь, стали, украшенная тремя крупными, кроваво-алыми камнями. "Это же рубины! - глаза Евы загорелись, - да еще какие!" Такой искусной огранки она ни разу не видывала. Рукоятка ножа также испещрена надписями на неведомом языке, а венчала её мастерски исполненная птичья лапа. Она сжимала в острых когтях какой-то черный, отполированный до блеска, камень. "Вещь эксклюзивная, - сразу сообразила девушка, - одни камни чего стоят!" Она достала кинжал из шкатулки и только теперь заметила, что есть еще и ножны. Они лежали рядом, но на них Ева не обратила никакого внимания - серая, поблекшая кожа, к тому же местами потрескавшаяся. А нож то оказался довольно тяжелым - сплошная сталь! Он мог бы украсить коллекцию самого искушенного любителя холодного оружия. Рукоять словно сливалась с ладонью - настолько продуманно она была изготовлена; Еве даже показалось, будто выемки под пальцы сами приспособились под её маленькую ручку. Тонкое лезвие можно было бы назвать слишком хищным, если бы не эти узоры... Они почему-то больше всего приковывали её взгляд, завораживали. Девушке на мгновение показалось, что символы шевельнулись, стали выпуклыми. Но нет - это всего лишь игра света: он пробежал по острому, как бритва, лезвию и вернулся холодными бликами. Слишком удобное, слишком красивое оружие...чтобы быть просто орудием, созданным для убийства. В нем все выдавало тонкий вкус создателя. Кинжал можно было бы назвать коллекционным, а не боевым, если бы не идеальная форма и прочнейшая сталь. А Ева кое-что соображала в холодном оружии. Да-да, у девушки самой была небольшая коллекция всевозможных ножей - дорогих и не очень, фирменных и самодельных, а также разная литература на эту тему... Но такого! Нет, она на самом деле не ожидала... К тому же, рассмотрев кинжал со всех сторон, Ева узнала настоящую дамасскую сталь, о прочности которой слагались легенды. Девушке даже не хотелось выпускать нож из рук - настолько приятно было держать его в ладонях - всё безупречно отполировано, идеально подогнано... Отвлекшись, она совсем позабыла о былой подозрительности, с которой она отнеслась к своему наследству. Почему именно нож? Об этом она совсем не подумала...
...примерившись, Ева точным броском вогнала нож в специальный стенд для метания. Лезвие вошло глубоко. "В яблочко, - Ева потянулась и зевнула. Увлекшись приобретением, она совсем позабыла о времени. А стрелки часов клонились к полуночи - луна взошла уже высоко и застыла в ночном небе белесым пятном. Удобно устроившись на кровати, девушка еще раз бросила довольный взгляд на кинжал, торчащий из середины круглого стенда, и потушила ночник. На этот раз Ева уснула быстро... Она не видела, как точки-звезды перемигиваются на черном шелке небосвода, как заглядывает в открытое окошко любопытная луна. Не видела она и как шевельнулись руны на лезвии ножа. Странные символы засветились - сияние было бледным, как свет луны. А может, это и было всего лишь отражение холодных лучей? Кто знает...
