Аннотация: Что может потерять человек, которому терять уже практически нечего? Оказывается - может. Опубликован в журнале Папирус # 1,2
Прекрасный день!
Из таких и должна состоять жизнь, чтобы о ней можно было сказать - насыщенная. Масса впечатлений! Того гляди - адреналин закапает из ушей.
- Тебя куда ещё несёт!? - Меля резко повернул руль.
Шестерка, давно мечтавшая о шипах, рыскнула носом, потеряла последнюю возможность как-то держаться на льду, развернулась и доверчиво прижалась правым боком к фонарному столбу. Меле казалось, что он смотрит замедленное кино. Боковым зрением он фиксировал, как машина плавно сближается с покрытой ледяными наростами боковиной столба, как вдавливается внутрь салона задняя дверь и сминается стойка. Звука удара и скрежета рвущегося металла, сопровождаемого хрустом разлетающейся пластмассы, он не слышал.
Послужившая причиной аварии бабка стояла посредине мостовой, бестолково растопырив руки с полиэтиленовыми пакетами.
С трудом открыв, а точнее - выбив дверь, Меля взял с панели пачку сигарет, закурил и, выпустив клуб дыма, наблюдал, как тот растворяется в сером, набрякшем влагой зимнем воздухе.
Едва удерживая равновесие, бабка доскользила до разбитой шестерки.
- Сыночек, ты меня прости, дуру старую. Я ж не хотела. Ноги больные, до перехода идти далеко, ну и вот..., - бабка, опасливо поглядывая, умолкла.
- Да ладно, мать, всё нормально. Ты не виновата - это судьба.
Емельян бросил окурок и выбрался из машины.
***
Этим утром Меля, обладавший обострённым чувством опасности, точно знал - что-то произойдет. Какая-то пакость. Откуда она явится, он не знал. Знал что придёт и всё.
Жена, равнодушно выдавшая ему дежурный пресный поцелуй, шаркая шлепанцами, ушла на кухню, и уже оттуда донёсся её голос:
- Я сегодня задержусь, у Милки девичник намечается.
Милкой звали подругу, выходившую на этой неделе замуж.
Спустившись вниз, Меля сел в стоящую у подъезда машину, завел двигатель и, пока он прогревался, рассеянно покрутил ручку настройки приёмника. Внезапно до него дошло, что сквозь обрывки музыки и радостные вопли 'диджеев' он слышит знакомый голос. Голос жены:
- Нет. Уехал... будет вечером. Ещё не говорила. Сколько тебе повторять - он размазня, как я скажу, так и будет. Ты-то настоящий мужик, вот и прояви характер. Да. Заезжай в одиннадцать. Пообедаем и до пяти я в твоём распоряжении. К пяти я у Милки должна быть. Целую. Я тебя тоже... очень-очень.
Ошарашенный Меля некоторое время вслушивался в гудки отбоя, потрескивания и шорохи эфира. Пару дней назад он поставил у себя дома новый радиотелефон, который подсуетил друган. Друган долго расписывал преимущества модели, рассказывал потрясные вещи про радиус действия и удобства с этим связанные.
Одно удобство Меля уже получил.
Он закурил, несколько раз глубоко вдохнул, чтобы унять бешено колотившееся сердце, взглянул на часы - пять минут девятого. На работе он должен быть не позднее половины. Её заберут в одиннадцать. Время есть.
Не суетись... Емеля.
Именем его наградила мамочка - преподавательница истории, у которой кумиром и образцом для подражания был Емельян Пугачев. В честь самозванца первенец и был наречён Емельяном. Естественно, в школе, кроме как Емелей-дураком, его и не звали. С малых лет Меля люто ненавидел свое имя и мечтал о том дне когда сможет его поменять. Но, со временем, детские ощущения стёрлись, теперь его называли Мелей или Емельяном Петровичем, и он на эту затею плюнул.
Входя в офис, Емельян нос к носу столкнулся с шефом. Тот окинул его недовольным взглядом и, скосив глаза на часы, буркнул:
- В девять у меня совещание. Есть новости.
Меля понятливо кивнул и пошёл в отдел.
Усевшись за компьютер - открыл почту, просмотрел рассылки, закурил после чашки кофе, заботливо поднесённой секретаршей шефа Мариной.
- Марго, что там случилось? - спросил он, когда та забирала чашку.
Марина, пожала острыми плечиками, и прошептав: 'Сам узнаешь', - вытекла за дверь. Емеля знал, что Марина неровно к нему дышит, и если она ничего не сказала - значит, назревает какая-то дрянь.
Войдя в кабинет, он увидел среди сотрудников пару ранее не встречавшихся физиономий. Происхождение их сомнений не вызывало. НР - хьюлет паккарды, как он называл этот тип.
Совещание начал шеф.
- Итак, на повестке дня у нас одна х... гм - один вопрос. Вот мейл, полученный вечером из Германии, - он поднял над головой лист бумаги, - этим 'мылом' они извещают что отказываются от наших поставок. Какие будут последствия объяснять не надо. Мы теряем достаточно серьёзную сумму, а сколько теряют наши партнёры - вы себе даже представить не сможете.
'Паккарды' нахмурились.
- Детальной проработкой темы и контролем исполнения занимался Емельян Петрович. Расскажи нам, дорогой, что с тобой сделать? - шеф плюхнулся в кресло.
Меля встал.
- Я напишу подробный отчет, тогда всё будет понятно. То что они отказались - для меня полная неожиданность, - он растерянно умолк.
- В задницу засунь свой отчет, - хрипло посоветовал, поднимаясь из-за стола, один из НР. И обращаясь к шефу.
- Стрела в шесть, без базара. Я за тобой посылать не буду.
Отшвырнув пинком стул, он направился к двери. Следом пошёл второй.
Шеф сидел, сосредоточенно уставясь в крышку стола.
- Все свободны. Меля, останься.
Кабинет опустел.
- Значит так, парень. Даже если ты продашь всё барахло, вместе с женой и квартирой, то не покроешь даже одного процента их убытков. И дай Бог, чтобы они на меня не повесили проблемы. Пока иди. Здесь ты уже не работаешь. Понадобишься - найду. Хотя... я бы на твоём месте куда-нибудь свалил. От греха подальше.
- Шеф, я всё объясню, - попытался вякнуть Емельян.
- Ты что не понял? Сделка накрылась. Кто крайний? Ты! Вали, пока я добрый.
Выйдя из здания фирмы, Меля уселся в машину, закурил и внезапно вспомнил о жене. Одна проблема несколько заслонила другую. Он взглянул на часы - половина одиннадцатого - завел двигатель и поехал домой.
- А домой ли?
Он не стал открывать дверь своим ключом. Надавил кнопку звонка.
Открыла разодетая в пух и прах, улыбающаяся жена. При виде мужа улыбка сползла с губ, в глазах мелькнул испуг.
- Что случилось? Ты ведь должен быть на работе?
- А ты, почему дома? - ответил он вопросом на вопрос.
- Да я... это, - она лихорадочно соображала, что бы соврать, - Милка позвонила и сказала, что девичник назначен на двенадцать. Вот, готовлюсь.
От такой правдоподобной лжи она пришла в полный восторг и принялась развивать сюжет.
- У девочек вечером дела, ну и ...
- Ладно. Дуру-то не гони, знаю я всё, - он опустился в кресло.
- Ты чего, Меля? Что ты знаешь? - глаза жены округлились.
- С-сука, - подумал он, - конченая.
- А вот сейчас, в одиннадцать часов, в дверь позвонят... и посмотрим, какая Милка за тобой приедет, - Емельян взглянул на часы.
- Э... нет! За телефон хвататься не надо. Поздно, - пресёк рефлекторное движение руки.
Как бы в подтверждение слов, раздался звонок.
- Стоять, Зорька! - упредил попытку выскочить в прихожую.
Сам прошёл в коридор, открыл дверь.
На пороге стоял парень примерно его возраста, но покрепче телосложением. При виде Емельяна парень вопросительно взглянул на номер квартиры.
- Извините, я ошибся.
- Да нет, браток. Не ошибся ты, заходи. Это я ошибся.
- Заходи, Макс. Он всё знает, только непонятно откуда, - произнесла жена возникшая сзади, - впрочем, так оно и лучше. Должно же это было когда-то произойти.
- А произошло именно сегодня, - подумал Емельян, ещё раз подивившись своей прозорливости.
Пройдя в комнату 'высокие стороны' разместились в креслах.
- Я уже давно хотела тебе сказать, - начала жена, неожиданно вернувшая себе уверенный вид, - что нам нужно разойтись. Я не люблю тебя. Уже давно. И Макс... полгода просит меня быть с ним.
... Хорошо, что человеческое восприятие имеет некий порог. Предел за которым включаются механизмы торможения. Меля чувствовал абсолютное спокойствие: никаких сомнений, полное осознание чувства собственной правоты.
Он молча встал, прошёл в спальню, достал коробку в которой хранились деньги, и вынес в комнату. Жена и Макс с любопытством и настороженностью наблюдали за его манипуляциями.
- Прошу внимания присяжных. Происходит раздел имущества, - Меля открыл коробку.
- Здесь десять тысяч долларов. Квартира принадлежит твоим родителям - она не в счет. Я забираю машину, тебе обстановка. Это примерно равноценно. Значит - бабло пополам.
Отложив пять штук баксов, он достал из кармана ключи от квартиры и бросил их на журнальный столик.
- Желаю счастья, - и, уже выходя из комнаты, - да, как тебя там... Макс? У кровати левая ножка иногда отлетает. Будешь её трахать - поаккуратнее. Не расшибись.
Он даже не хлопнул дверью.
И только после того, как он сел в машину, его накрыло.
Рванув с места, Меля выл и орал... - орал так, что его слышали в пролетающих мимо автомобилях. Он нёсся по укатанной, скользкой дороге, словно она была засыпана щебнем. И уже недалеко от дома, в который он сейчас направлялся, перед капотом машины возникла бабка.
Принесло тебя!
Когда были окончены формальности, он пошёл к матери.
Открыв дверь, мать стояла, вытирая руки о передник.
- Ты один? А я стираю. Есть будешь?
- Один. Я теперь долго один буду, - буркнул Емеля, снимая куртку.
- Случилось чего? - мать вопросительно уставилась на него.
- Разводимся мы. Всё! Точка!
Ошарашенная известием, мать опустилась на стоящий рядом стул и тихонько, по-бабьи, завыла. По щеке скатилась слеза.
- Ну! Чего? Как над покойником! Всё нормально. Я первый что ли?
Он прошёл в бывшую 'свою' комнату и захлопнул дверь.
***
Ждавшая часа бутылка коньяка облегчения не принесла.
Он машинально наливал рюмку, закуривал, выпивал. Некоторое время сидел, тупо глядя в пространство - наливал, закуривал, выпивал. Туман в голове не рассеивался.
- Итак, подведём итоги. Что мы имеем на сегодняшний день: жены нет, семьи нет, работы нет, машины нет, жилья нет, денег..., - он полез во внутренний карман и достал пачку, - будем считать, тоже нет.
Последнее что у него осталось от прежней жизни, была эта тонкая пачка баксов.
Значит, для того чтобы подвести черту и начать новую жизнь, нужно избавиться и от неё.
Выйти и подарить первому встречному? Глупо.
Пожертвовать какому-нибудь фонду? Скучно.
Прогулять? Уже теплее... да и в люди выйти надо, двинешься тут от раздумий.
Он принял решение - бабки надо проиграть. В казино. Красиво, со звоном.
Емельян потушил сигарету и набрал номер такси.
Казино, обычно наполненное народом, сегодня было почти пусто.
Меля не считал себя азартным человеком. Он мог поиграть за компанию, поставить небольшие деньги, пощекотать нервы в предвкушении выигрыша. Но к завсегдатаям, его явно нельзя было отнести. Он подошёл к окошку кассы и поменял на фишки половину суммы.
- Так. Две с половиной в активе. Ну-с... начнём.
Он не любил 'тупую' рулетку, где всё зависит только от прухи. Пожалуй больше всего ему нравился 'Блэк Джек', в котором Меля мог применить недюжинные аналитические способности и играть с казино почти на равных. Но для этого, он должен быть за столом один, так легче контролировать игру, а сейчас там сидел какой-то мордатый тип, возле которого стояла молоденькая девчушка. Тип громко выражал эмоции и при особо удачных взятках мат разносился по всему залу. Дилеры, привыкшие к нравам публики, не обращали внимания.
Меля уселся за стол шестикарточного покера и начал игру. Разминался он всегда на минимальных ставках, чтобы посмотреть, как идет карта.
Игра шла с переменным успехом. Стопки фишек кочевали от Мели к казино и обратно. Просидев за столом пару часов, он с удивлением прикинул на глаз (пересчитывать нельзя ни в коем случае), что остался при своих.
Увидев, что стол 'Джека' свободен (мордатый ушёл на рулетку), Меля сел туда.
... Игра не заладилась.
При каждой сдаче у казино было на единицу больше. При "Блэк Джеке" казино отвечало таким же "Блэк Джеком" - 'push' и они расходились, чтобы схватиться вновь. Что только Емеля не предпринимал: менял боксы, играл на нескольких сразу, просил заменить дилера, резко увеличивал ставку, когда казалось - карта пошла. Всё было бесполезно. Обмененная сумма быстро испарилась.
К его столу подошёл мордатый с подружкой. Мордатый уселся на крайний бокс, а она встала между ними наблюдая, как Меля проигрывает последние деньги. Потом девушка внезапно подняла руку и провела по мелиным волосам:
- Я тебе нужна? - и тут же, утвердительно, - я тебе нужна.
Меля покосился на 'мордатого', но тот никак не отреагировал на заявление.
В голосе девушки слышался какой-то еле уловимый акцент, но какой понять он не мог. Она обошла стол и стала так, что оказалась почти напротив. Затем, ещё раз повторив ритуальную фразу 'я тебе нужна...', она уставилась на него, как студенты на бочковое пиво в те времена, когда Меля ещё был студентом.
Несколько раз, поднимая голову, он натыкался на её открытый и откровенный взгляд. Открытый... по-детски. В нём не было ничего от кокетства и жеманства, которые без труда читаются во взглядах любительниц игры в 'гляделки'. Она просто стояла и смотрела. Смотрела с непонятным ему восхищением, что-то шепча про себя - её пухлые губы едва заметно шевелились.
Мелю внезапно накрыла злость на мордатого.
- Тварь толсторожая, купил себе девку и радуется.
Однако особой радости на физиономии мордатого видно не было. Он, также как и Меля, раз за разом проигрывал и матерился всё громче, бросая при этом на девчонку ненавидящие взгляды. У Емельяна, который смирился с проигрышем, вспомнив, зачем он вообще сюда пришёл, как ни странно, дела пошли на лад. Четыре раза подряд упал 'Блэк Джек' и, при этом, он каждый раз удваивал ставку. Такого быть не могло, но это случилось. Надо было продолжать игру, но сидеть рядом с мордатым было настолько противно, что Меля поднялся и, прихлёбывая на ходу шампанское, которым казино на халяву поило игроков, пошёл опять за покерный стол. Девушка немедленно перешла вслед за ним и встала напротив, все так же смотря Меле в глаза.
Такой игры у Емельяна не было никогда - сплошные флэш, стрит, тройка, каре. Немедленно к основному пит-боссу менеджер приставил ещё двух, меняли дилеров - всё было бесполезно. Емеля выигрывал.
По прикидкам у него собралось около пятнадцати штук, когда сзади его похлопали по плечу. Он обернулся. За спиной стоял мордатый.
- Пойдём, потолкуем, - и направился к выходу ни секунды не сомневаясь, что Меля идёт за ним. Из-за полутёмного столика в углу зала поднялись два таких же мордоворота и тоже направились к двери.
- Охрана, - сообразил Емельян, - сейчас они меня умоют.
Естественно, а что же ещё? День так замечательно начавшийся и закончиться должен не менее приятно.
Меля поднялся и взглянул на девчонку всё так же преданно смотревшую на него.
- Иди. Всё будет хорошо, я нужна тебе, - прошептала она и ободряюще кивнула.
- Красивые глаза, - про себя отметил Меля и пошёл в фойе.
Вся троица стояла и прикуривала друг у друга.
Мордатый, увидев Емельяна, скомандовал:
- Сгиньте! - оценивающе оглядел его и спросил, непонятно к кому обращаясь: - И что она нашла?
- Где? - по инерции поддержал Меля.
- В тебе, мозгляк. Короче - секи сюда. Она мне дала отлуп. Насильно я её держать не могу, она меня разорит в три дня. Пришибить - рука не поднимается, да и помогла она мне, в натуре.
Короче, сколько у тебя бабла? Гони сюда и забирай.
- Что забирать? - не понял Меля.
- Фотю забирай, ты, баклан тупой. Фотю... или тебе по буквам прочитать, - мордатый презрительно сплюнул ему под ноги.
- А зачем она мне? У меня жена есть..., - пробормотал Меля, в угаре азарта забывший, что у него нет жены.
- А это ей виднее. Она сказала, что нужна тебе - значит нужна.
Мордатый придвинулся к Емельяну, обдавая перегаром виски, которое он без остановки лакал весь вечер:
- Я не понял! Ты чего думаешь, я фуфель гоню? Бабки давай быстро... или тебе мои пацаны по организму стучать будут до тех пор, пока не согласишься. Лошак. Она тебе штук десять притаранила, - он опять сплюнул.
В подтверждение его слов из темноты выступила всё та же 'пара гнедых'. Молча подойдя к Меле, они принялись выворачивать его карманы, ссыпая в полиэтиленовый кулёк фишки и остаток денег.
- Ну и хер с вами, - безразлично думал Емеля, - хотел ведь денег лишиться, вот и лишился.
Мордатый, взяв кулек, порылся в нём, достал три фишки по пять долларов и бросил под ноги Меле:
- Держи на развод. И то много. Ну, урод..., - хмыкнул он и направился к выходу. 'Гнедые' за ним. Уже от входной двери он обернулся.
- А чтобы тебе не в падлу было, считай что ты её выиграл, - вся троица весело заржала.
Первым желанием Мели было бросить казино к такой-то матери, вместе с этой девчонкой и отправиться восвояси. Но тут в нём заговорило чувство ответственности - надо домой её отвезти. Где она живёт? Денег на тачку хватит?
Меля поднял фишки и направился в зал.
Девчонка ждала его за тем же столом. Глаза её радостно блеснули, она подошла и опять провела рукой по его волосам:
- Он у тебя деньги забрал? Ничего. Он несчастный. У него нет судьбы, они ему не помогут. Я нужна тебе. Ты со мной ничего не бойся.
- Я, лапонька, с сегодняшнего утра уже ничего не боюсь, - криво улыбнулся Емельян, - Ладно, сейчас фишки поменяю и тебя отвезу. Далеко живёшь?
- Я теперь с тобой. Зачем уходить? Тебе нужны деньги? Играй.
- Ну! Так - значит так, - он сел за стол.
То, что потом началось - дилеры казино до сих пор вспоминают с ужасом. Через час весь стол перед Мелей был усыпан фишками, официанты бегали взад-вперёд разнося самые дорогие напитки. Емельян угощал весь зал. Девчонка радовалась и хлопала в ладоши при каждой удачной взятке.
Вскоре подошёл старший менеджер и, извинившись, сказал:
- Прошу прощения, но наше казино закрывается.
- Как? Три часа всего.
- Прошу прощения, но мы закрываемся по техническим причинам. Вам уже вызвали такси...
***
Меля с трудом разлепил веки.
Господи... голова-то как трещит. Пил ведь всё хорошее... а во рту как в помойке.
Он с трудом повернул больную голову. Перед ним на стуле сидела девчонка и радостно улыбалась.
- Ты кто? - ошарашенно спросил Емельян.
- Фотя, - ответила та.
- Что это за имя, Фотя? Никогда не слышал.
- Вообще, меня зовут Фортуна, но ты зови меня Фотя, - смущённо потупившись, ответила девчонка.
Емельян вспомнил.
Голова закружилась, и он откинулся на подушку.
***
Полежав некоторое время и ощутив, что комната перестала вертеться, он почувствовал некоторое беспокойство. Чего-то не хватало. Не было привычного шума возни, доносившегося из кухни почти в любое время дня и ночи. Мелина мать была так устроена, что её нормальным состоянием было перманентное поддержание порядка в доме. Поэтому какие-то шуршания, стуки и звяканья в квартире были всегда. Сейчас было тихо.
Емельян приподнялся.
- А где мать? - спросил он Фотю, продолжавшую внимательно смотреть на него.
Вместо ответа она подошла к столу, взяла лежащий на нём лист бумаги и подала Меле.
Сынище!
Я должна срочно уехать. Утром позвонили из адвокатской конторы и сообщили, что нашлись следы нашего дедушки, который пропал во время войны. Мне придётся выехать сегодня в Австрию. Билет уже заказан.
Подробности по телефону.
P.S. А Фотя мне твоя понравилась.
Всё будет хорошо.
Целую. Мама.
Меля посмотрел на часы показывавшие начало первого, перевёл взгляд на записку и спросил:
- Когда она уехала?
- Рано. Часов в восемь. Ты только заснул. Мы с тобой до утра проговорили.
- Да? - с сомнением посмотрел на неё Меля.
Вид девушки не предполагал, что с ней можно было проговорить до утра, хотя... - развезло, жалко себя стало, а тут жилетка.
Он спустил с кровати ноги, потом, вспомнив о чём-то, заглянул под одеяло. Трусы были на месте. Меля вздохнул.
- Я вёл себя хорошо?
- Нормально. А как ты должен был себя вести?
- Ладно. Это я так... проехали. Черт, голова кружится. Я всё выпил... или осталось чего?
Фотя молча подошла к полиэтиленовому пакету, стоящему у стола, достала бутылку 'Мартини', налила в бокал и подала Меле. Он взял бокал, отхлебнул, с иронией посмотрел на девчонку.
- За мной так последний раз лет пять назад ухаживали. А скажи, пожалуйста, милое дитя на кой тебе всё это надо? Ты что, на меня глаз положила?
Фотя посмотрела на него преданно-доверчивым взглядом:
- Я нужна тебе.
Сказано было с такой убедительностью, что оспаривать тезис у него просто не было возможности.
- Ну ладно, - пробормотал он себе под нос, встал и пошлёпал в ванную.
Контрастный душ привёл его в чувство.
Обернувшись полотенцем Емельян вышел из ванной, и тут же раздался звонок в дверь. Меля прошёл в прихожую, открыл - на пороге стояла жена.
- Можно? - она смотрела вопросительно-жалким взглядом затравленной собачонки.
- Заходи, - он посторонился, пропуская её.
Она вошла и, не раздеваясь, опустилась на стул. Тот самый, на котором вчера сидела мать.
- Это ты меня встречаешь? - окинула она полотенце игривым взглядом. - А где ты был? Я звонила несколько раз, мать сказала - отсутствует.
Он не отреагировал.
- Меля, - без всякого перехода продолжила жена, - я дура.
- Я знаю, - легко согласился он.
- После того как ты ушёл, я места себе не находила. Знаешь, как бывает: что имеем, не храним - потерявши плачем. Так и у меня. Всё что произошло - идиотская ошибка. Мы должны начать всё сначала, - в глазах её стояли совершенно искренние слёзы, голос дрожал, пальцы судорожно перебирали мягкую лайку перчаток.
- Мадам, давайте поубавим драматизма, - поморщился Емельян, - наверное, то, что случилось - случилось закономерно. Да, я тебе забыл вчера сообщить ещё одну новость, возможно она несколько охладит твой пыл - меня выгнали с работы и могут быть очень крупные неприятности. Так что, для вашего здоровья будет полезнее держаться сейчас подальше.
- Меля, да как ты не..., - в порыве эмоций она встала и сделала движение к нему.
Внезапно её глаза округлились, и она уставилась на что-то за его спиной. Вслед за её взглядом Емельян обернулся и увидел Фотю, которая стояла в дверном проёме и смотрела на разворачивающуюся сцену.
- Извините, - смущённо сказала Фотя, - я не знала, что ты не один.
- Всё ты знала, умница, - подумал про себя Меля.
- Да как ты мог!? - донёсся сдавленный голос жены. - Какая же я идиотка! Только жена за порог - он уже девку притащил. Видно как ты страдаешь!
- Во-первых, не девку - а девушку. Во-вторых, не за порог - а в койку к любовнику. И, в-третьих, а с чего ты решила, что я должен страдать? Или ты думаешь, что я твоя вечная собственность? - Меля безжалостно бил по самому больному - по самолюбию. Такого она вынести не могла.
- Да ты...! - слёзы брызнули из глаз. - Подонок! Как я вас всех ненавижу. Ненавижу! Какие же вы все сволочи! Этот девку притащил, тот...
Меля так и не узнал, что совершил 'тот', поскольку жена выскочила за дверь и, не дожидаясь лифта, зацокотела каблучками по лестнице. Желания её останавливать и что-то объяснять у него не было.
Постояв и послушав как внизу хлопнула дверь подъезда, он повернулся к Фоте.
- Ну и зачем ты явилась? - только тут Емеля заметил, что на ней уже был, невесть откуда взявшийся, домашний лёгкий халатик и комнатные туфли.
- Я случайно, - покраснев, прошептала та, потупив глаза.
- Так, девушка. А не пора ли нам с тобой поговорить и во всём разобраться? - Емельян решительно взял её за руку и повёл в комнату.
***
- Давай с самого начала. Кто ты такая? - он успел облачиться в треники, по пути подлил 'Мартини' и, удобно расположившись в кресле, настроился на длительную беседу.
- Фотя, - жалобно пискнула гостья. На неё было больно смотреть. Острые коленки и бессильно упавшие руки, почему-то вызвали у Мели щемящее чувство жалости. По всему видно было, что она вот-вот разревётся.