The Funeral Of Hearts (H.I.M.)
|
Love's the funeral of hearts
And an ode for cruelty
When angels cry blood
On flowers of evil in bloom
The funeral of hearts
And a plea for mercy
When love is a gun
Separating me from you
She was the sun
Shining upon
The tomb of your hopes and dreams so frail
He was the moon
Painting you
With its glow so vulnerable and pale
Love's the funeral of hearts
And an ode for cruelty
When angels cry blood
On flowers of evil in bloom
The funeral of hearts
And a plea for mercy
When love is a gun
Separating me from you
She was the wind, carrying in
All the troubles and fears here for years tried to forget
He was the fire, restless and wild
And you were like a moth to that flame
The heretic seal beyond divine
A prayer to god who's deaf and blind
The last rite's for souls on fire
Three little words and a question why
Love's the funeral of hearts
And an ode for cruelty
When angels cry blood
On flowers of evil in bloom
The funeral of hearts
And a plea for mercy
When love is a gun
Separating me from you
Утром так хочется спать, что не хочется жить...
В пустой квартире холодно и тихо. Ещё темно, небо затянуто тяжёлыми тучами, шуршит долгий осенний дождь. На кухне из крана капает вода. Наверное, понедельник, это день, когда нежелание идти на работу набирает свою полную силу. Деваться некуда.
Николай скинул одеяло и стал быстро одеваться. Поверх домашней одежды он накинул мягкий и тёплый халат и стал понемногу согреваться. Не включая нигде свет он в полумраке прошёл на кухню и зажёг газ под чайником. Потом он пошёл в комнату и включил телевизор. Шёл какой-то утренний развлекательный канал. Ведущие сами смеялись над своими несмешными шутками, а студия была декорирована самыми разными и яркими цветами.
Закипел чайник. Есть с утра не хотелось. Николай достал купленные им вчера сладкие булочки и банку с шоколадным маслом. Лёгкие сдобные булочки под толстым слоем крема становились настоящими пирожными. Николай приготовил кофе, а по телевизору тем временем какой-то толстый психиатр рассказывал об осенних депрессиях. Николай встал с чашкой кофе у окна. Жёлто-коричневые листья, заливаемые дождём, устлали дорожки перед домом. Их давно никто не убирал. Соседка с первого этажа, которая всегда подметала перед подъездом, недавно умерла. Из тёмных подъездов выходили люди, торопящиеся на работу. Некоторые тащили за собой маленьких не проснувшихся детей, чтобы оставить их в садике. "Ежегодно, - продолжал врач по телевизору, - около одного миллиона человек кончают жизнь самоубийством. Ещё до двадцати миллионов совершают попытки. Вы только представьте себе! Это целая страна! Для борьбы с этим страшным явлением Всемирная организация здравоохранения объявила 10 сентября...". Николай переключил канал. Вот нашли тему для того, чтобы утром развеселить людей!
На улице было не так холодно. И под зонтом было идти даже приятно. Николай старался наступать аккуратно, чтобы не запачкать начищенные туфли, но тщетно. На остановке его сначала забрызгал грязью проезжающий автомобиль, потом в толкотне в автобусе ему ещё дважды кто-то наступил на ногу. "Если бы не почистил туфли - не наступили бы! Лучше бы не чистил!" - подумалось ему.
В автобусе ехали уставшие, не выспавшиеся люди с серыми лицами и кругами под глазами. Многие спали, сидя в креслах, или даже просто вцепившись в поручень.
Николай рассматривал лица людей. Во всём автобусе он нашёл только пару весёлых беззаботных пассажиров, которые отчего-то были счастливы в это хмурое утро.
Возле метро и ниже в переходе скучали бесстрастные милиционеры и попрошайки.
В метро была та же публика. Николай встал с самого краю платформы. Ему надо было выходить против движения поезда.
Он стоял на краю платформы станции метро и смотрел как далеко в туннеле рельсы начинают светиться от фар приближающегося поезда. "Самоубийцы прыгают именно здесь, - подумал он вдруг. - Здесь поезд ещё едет быстро и не успевает затормозить. Торможение начинается уже в середине станции".
Но почему именно метро? Наверное и в нашем метро есть станции, где люди бросаются под поезд чаще всего... Энергетика здесь плохая что-ли... Или атмосфера способствует таким настроениям? А что? Мрачно, тусклый свет ламп, спёртый воздух подземелья, низкие, давящие на психику своды, всякие доктора по утрам в телевизоре... А некоторые здесь всю жизнь работают...
Нет, работать системным администратором в банке совсем не плохо. Даже если в круг обязанностей постепенно входит и мелкий ремонт техники, и заправка принтеров, и любые другие поручения.
В общем, всё это не занимает много времени и обычно не приносит много хлопот. Иной день можно и ни разу не выходить из своего кабинета. А зачем? Если всё работает нормально, зачем нужно попадаться на глаза директору? Чтобы тот быстро нашёл работу? Лучше уж сидеть в нэте, играть во что-нибудь, или читать на худой конец. А при удачном стечении обстоятельств можно и поспать часок-другой.
Сегодня, видимо, был именно такой день. Начальство было на каком-то семинаре или совещании, дежурили охранники, с которыми Николай не общался, а его приятель - по имени Алексей, который работал оператором и всегда рассказывал занимательные, выдуманные наполовину истории, был на больничном.
Николай включил свой компьютер и запустил программу администрирования. Все компьютеры сети работали стабильно, без сбоев. Николай положил ноги на сто и стал смотреть в окно. По стеклу бежали вниз капли. Солнце где-то взошло, но тучи прятали его, и стало лишь немного светлее. С дубов совсем слетели листья. Только несколько коричневых и сморщенных листков остались на ветках ждать весны.
На ветку сел большой ворон. Птица будто заинтересовалась Николаем. Она нагнулась вниз и стала пялится своим чёрным-чёрным глазом прямо в окно. Потом она тяжело спрыгнула вниз, расправила крылья и приземлилась на покрытый жестью подоконник. Николай вздрогнул от неожиданности. Он забыл включить в комнате свет, и, наверное, птица не видела его и поэтому так осмелела. Ворон был чёрный как сажа. Его перья даже отливали синевой. Только крупный серый клюв выделялся на общем фоне. Большие как чёрные жемчужины глаза внимательно смотрели в комнату. Николай сидел не двигаясь, чтоб не спугнуть гостя. А ворон стал ходить взад-вперёд по подоконнику, что-то ворча. Он не каркал, а как бы говорил что-то своим скрипучим голосом.
Неожиданно дверь в комнату открылась, так что Николай еле успел убрать ноги со стола. В комнату заглянула Наташа. "Что без света сидишь?" - удивилась она и, включив свет, снова исчезла за дверью.
Николай развернулся к окну, но ворона там уже не было. Наташа ему уже порядком надоела своими знаками внимания, но он не сердился на эту шуструю девушку, склонную к полноте.
Теперь он остался совсем один. Настроение стремительно ухудшалось. Появились вредные размышления о пользе такой работы, о смысле всего происходящего и об одиночестве людей в этом огромном мире.
Для того чтобы немного отвлечься, Николай решил выйти на улицу - покурить. В помещениях курить строго запрещалось. На крыльце банка не было никого, кроме двух охранников. Николай поздоровался с ними и, встав в стороне, закурил. Было прохладно. С крыши струями лилась вода. Некоторые машины ехали с включенными фарами.
-Так вот, - рассказывал один из охранников, - я вчера на том канале про харакири смотрел. Вообще улёт!
-Самоубийство у японцев? - с безразличным видом спросил другой.
-Ну!
-Это грех...
-Да нет же, Вадим! Это у нас грех! А у них восхищаются теми, кто сделал харакири, чтут память. Раньше оказывается было ещё принудительное харакири. Например, приговорят самурая - и разрешают ему с честью умереть. Говорят место и время для харакири. - Говоривший выбросил окурок. - Ну вот он со всеми спокойно попрощается, дела закончит - и того! А женщины - лезвием горло перерезают!
-Фу... Противно... Хватит тебе, Серёга!
-А что, не интересно что ли? В каком-то там году пятьдесят самураев отомстили за смерть своего господина и по приговору торжественно покончили с собой. А камикадзе? А после того как Япония капитулировала в 45-м, до двухсот тысяч солдат и офицеров покончили с собой, не пережив позора!
-Да ненормальные они. Психи. Я слышал там у них книга есть - пособие для самоубийц. Все способы описываются, и последствия. Как, дескать, потом труп выглядит.
-Да, это многих волнует - как они будут потом выглядеть.
-Пойдём, Серёга, а то так и без харакири дуба дать можно!
Они ушли, и Николай остался один. Ему не хотелось возвращаться в свою каморку и он терпел жар от догоравшей сигареты. Он вспомнил своего самого близкого человека - бабу Марину. Родители Николая погибли в автокатастрофе, когда ему было всего четыре. И всю жизнь он прожил с бабушкой в двухкомнатной квартире на четвёртом этаже хрущёвки. Её не стало в прошлом году в конце лета. Инфаркт. И весь мир перевернулся. Просто исчез из жизни единственный близкий человек. Николаю тогда не хотелось жить. Не было смысла возвращаться домой, делать что-либо. Да и теперь... Чувства просто притупились. Столько раз он ждал того, что бабушка подаст ему знак, передаст весточку или поддержит каким-то образом. Он знал, как она его любила, и не верил, что она могла его просто так оставить.
Что такое смерть? Думал он тогда. Просто переход в другой мир? Или реинкарнация? Или просто тьма и забвение? Он тогда не нашёл ответа. Ему только казалось, что за чертой смерти не остаётся ничего положительного. Наверное, он пришёл к этому выводу от того, что смерть обычно всем живым приносит боль и расставание.
Николай выбросил окурок прямо на тротуар и чуть не получил веником от уборщицы.
-Вот дармоеды! На вас пахать надо, а вы тут задницы себе отсиживаете и мусорите!
-Извините.
День тянулся бесконечно долго. Николай ходил из одного угла своей комнатушки в другой. Он чувствовал себя второстепенным придатком компьютера и принтера. Никому не нужный винтик, который можно сменить на другой такой же в любое время.
Он едва досидел до пяти, и как пуля вылетел на улицу. Было снова темно. Зажглись фонари. Дождь еле заметно моросил. Те же уставшие от жизни люди бежали домой: поужинать, прибраться и подключиться к телевизору.
Николай был совсем не в духе. Он шёл глубоко задумавшись и смотря прямо перед собой. В доме на углу он зашёл в магазин и купил баклажку крепкого пива. Завернув в свой мрачный двор он вспомнил, как бегал здесь маленьким с друзьями, которых жизнь разметала по всем странам и континентам. Тогда, в далёком детстве он был по-настоящему беззаботно счастлив. И он не был одинок. Теперь всё было по-другому. Теперь он был абсолютно один на всей земле. От этого было очень горько, и он ощущал внутри прямо физическую боль.
Николай достал из кармана сигареты и зажигалку. Не успел ещё он прикурить, как из темноты двора послышался женский голос:
- Не дадите ли прикурить?
Николай повернул голову и увидел во мраке деревянную беседку. Такие обычно стоят в старых дворах. Когда-то давно там стояли столы для пинг-понга, и старики играли в домино. На перилах, поставив ноги на скамейку, сидела девушка. Николай стоял, рассматривая её, и тогда она помахала в воздухе рукой с сигаретой.
Николай рассматривал незнакомку, подходя к беседке. Это была совсем ещё юная девушка, одетая во всё чёрное с длинными чёрными волосами. На руках у неё были кружевные перчатки, а на шее кожаный ремешок. Пока она прикуривала тонкую ментоловую сигарету, Николай рассматривал её красивое правильное лицо, белое, словно загримированное. Чёрные большие глаза были подведены чёрным, как и губы - с чёрной помадой. Она была готессой.
-Меня Стелла зовут, - сказала она, выпуская дым. - Спасибо.
-Я Николай.
-А я знаю! - Она слегка улыбнулась. - Мы же соседи как-никак!
Николай посмотрел на неё с удивлением.
-Да, я прямо здесь живу, - сказала она, указав на балкончик изящной рукой в перчатке. - Просто ты, наверное, не обращаешь внимания на мелюзгу. Сядешь?
Николай для чего-то посмотрел по сторонам и уселся рядом с девушкой на перила.
- Небо было бы гораздо красивее, если бы его расписали витыми узорами, с такими завитушками, листьями, абстракцией... Узоры бы тоже меняли цвет. Ночью они могли быть тёплыми-золотыми или холодными - серебряными. А днём - молочными, светло-розовыми и так до бесконечности, - вдруг сказала Стелла.
-Ты готесса? - уточнил Николай.
-Нет... Зачем относить себя к кому-то? Я сама по себе. Просто мне так нравится. У меня есть свои жизненные приоритеты и взгляды. Своё понимание жизни и смерти.
-Ты не хочешь пива?
Она улыбнулась.
-Я не пью. А ты пей, если хочешь... Или иди, если хочешь...
-Нет, я посижу с тобой, если ты не возражаешь.
Всё время их недолгого разговора девушка рылась у себя в кармане.
-Что там у тебя? - не выдержал Николай.
-Опиум...
-?
-Опиум для никого... - видя что собеседник так и не понял её, девушка достала из кармана плейер. - Музыка у меня тут. А есть песня такая "Опиум для никого" - там имеется ввиду музыка! Хочу вот выключить, чтобы тебя послушать! - и она обворожительно улыбнулась. - Что расскажешь?
- Ничего не расскажу. У меня плохое настроение. Ничего не хочу.
-Ты что гот? - в шутку спросила она. - Ещё скажи: жизнь - это боль!
- А что у тебя за опиум? - решил перевести разговор Николай.
-Это финская группа HIM. Ты наверняка не слышал никогда.
-Да, скорее всего. А про что поёт-то?
-Про любовь, - подумав немного, ответили Стелла, - про смерть, про боль и радость. Про жизнь, одним словом. Я даже стихи его пытаюсь на русский переводить. Так чтобы можно было под музыку петь, и смысл сохранялся.
-Настя! Послышался сверху женский голос, - домой!
-Иду! - закричала в ответ Стелла.
Она докурила сигарету, бросив на землю окурок.
-Мне пора! Мама зовёт. Ты прикольный такой! - сказала она улыбаясь.
-Очень прикольный!- хмуро ответил Николай.
- Если завтра будет такая же погода - я выйду вечером. Приходи если хочешь, Ник! Я принесу тебе почитать кое-что.
-Я приду.
Стелла-Настя расставила в стороны руки, слегка наклонила голову и пошла в дождь. Полы её длинного плаща и волосы развевались, словно она была ведьмой или ещё кем-то таким. Николай смотрел ей вслед, пока она не скрылась в подъезде.
Дома поужинав наспех Николай уселся перед телевизором и, взяв пиво, стал листать каналы. Перед его глазами так и стояла эта его странная соседка. Он, действительно мало с кем общался из соседей и даже не знал некоторых в лицо. Но неужели он бы не запомнил такую неординарную девушку?
Стелла... Ему хотелось называть её Стелой, а не Настей и ему хотелось увидеть её снова, хотя он совершенно точно запомнил черты её красивого, бледного лица, улыбку и грустные глаза - как два тёмных озера в пучине которых страшно утонуть.
Он улыбнулся странному ощущению, которое не посещало его уже очень давно. Он радовался тому, что мысли его далеко, и он совершенно не воспринимает того, о чём вещает телевизор. Пиво заканчивалось, но появилось желание выйти на улицу и, встав под, окнами позвать Настю, чтобы она просто выглянула в окно и улыбнулась.
The Life is variable value!
In the biblical sense and sensibility let me know you
I'll kiss that smile off your face
Just say when
I'm not afraid to say 'I love you'
any more than I used to be, babe
I am scared to death,
I am scared to death to fall in love
All these flicker flies from hell,
Ice break is infernal
From a heart so black and blue
Only for you
Just say when, again
I'm not afraid to admit I adore you
any more than I was before, babe,
I am scared to death,
I am scared to death to fall in love with you,
With you, I'm scared to death,
I'm scared to death,
I'm scared to death,
And you're sweet like poison.
Следующее утро было совсем непохоже на вчерашнее. На кухне капала вода, небо было пасмурным, но Николай чувствовал себя совсем по-другому. Он ждал вечера, он боялся того, что она не придёт, боялся, что выйдет солнце, и она не выйдет на улицу. Есть всё равно не хотелось. Это стало совсем неважным сегодня.
Целый день Николай сидел как на иголках, то и дело посматривая на часы. В Интернете он прочитал всё что только можно было найти про группу HIM, про готов, скачал песню "Агаты Кристи" "Опиум для никого" и ещё несколько композиций, которые уже слышал раньше.
К вечеру он уже совершенно издёргался. Выйдя с работы раньше обычного он купил в киоске одну большую розу бордового, почти чёрного цвета.
Снова стал накрапывать дождь. Всё шло отлично. Николай оказался в пустой беседке раньше чем вчера. Сердце его сразу упало. Он сел на перила и стал крутить розу в руке. Прошло минут десять, но Стелла не появлялась. Николай загрустил. Он подошёл ко входу в беседку и посмотрел на балкон, на который она вчера указывала. К его удивлению за стеклом стояла Стелла в торжественном чёрном платье. "Ты выйдешь?" - крикнул он. Она только улыбнулась и исчезла.
Через пару минут она появилась у подъезда в том же бальном чёрном платье.
Николай протянул ей сиротливую розу.
-О! Мёртвый цветок! - воскликнула она без всякой иронии. - Спасибо!
-Можно посмотреть?
-Что? - не поняла она.
Тогда Николай показал на её руку. Тыльная сторона ладони была изрисована витиеватым растительным орнаментом. Её ладони были совсем холодные.
-Дать тебе куртку?
- Это я чёрной гелевой ручкой. Тебе нравится? Не смажь только!
И она доверчиво посмотрела в его глаза. Николай накинул ей на плечи свою куртку, и они сели на то же место, где сидели вчера.
-Давай я тебе почитаю! - предложила она, открывая чёрную тетрадь, которую принесла с собой. - Я здесь интересные вещи вычитала в старинной энциклопедии.
-Давай! Раз уж такие интересные.
-Это про самоубийство! - Николай вздохнул и посмотрел вдаль. - "понятие С. обнимает собою только те случаи насильственного прекращения своей жизни, когда оно совершается умышленно и самопроизвольно, т. е. является последствием самоопределения человеческой воли, не обусловленного ни неотразимым давлением превосходящей внешней силы (напр. голода), ни омраченным психической болезнью душевным состоянием. Новейшие социологи, рассматривая С. как явление общественной, а не индивидуальной жизни, частью, подобно юристам и богословам, выделяют С. душевнобольных в область психологии и психиатрии, частью расширяют понятие С. подведением под него тех случаев насильственной смерти, когда посягательство на собственную жизнь заменяется вынужденным или добровольным согласием умереть от руки другого лица. К разряду этих явлений могут быть отнесены, прежде всего, случаи героического самопожертвования или бесстрашного исповедания веры перед гонителями, создавшего мучеников первых времен христианства, давшего в средние века много жертв на костры инквизиции и проявляющегося, хотя и не столь часто, даже в новейшее время среди католических миссионеров на Дальнем Востоке и среди христиан, попавших в рабство к варварам. Сюда же принадлежат и некоторые другие случаи убийств, совершаемых с согласия или по требованию самой жертвы, напр. закапывание воином на поле битвы смертельно раненного товарища по его настоятельной просьбе (Gnadenstoss), а также видоизмененное коллективное С. нескольких лиц, из которых одно по соглашению с остальными сначала убивает их, а затем лишает жизни самого себя. С. в смысле сознательного действия не встречается у животных; все случаи, приводимые противниками этого мнения, являются либо поэтическим вымыслом (вроде передаваемой Аристотелем легенды о коне, который в отчаянии от совершенного им кровосмешения покончил жизнь, бросившись в глубокую пропасть), либо неправильными выводами из поверхностных наблюдений над жизнью животных. Если скорпион, окруженный горящими угольями, вонзает свое ядовитое жало себе в тело, то это действие является простым рефлексом животного организма, корчащегося в предсмертных страданиях под действием убийственного для него жара. Точно так же и змея, в неволе нередко отказывающаяся от всякой пищи, действует таким образом не вследствие сознательного предпочтения ею смерти продолжительным страданиям в плену, а под влиянием патологического состояния организма".
Она лишь на секунду отвлеклась, чтобы набрать побольше воздуха. Николай искоса наблюдал за ней. Она читала очень увлечённо, словно читала для себя, вникая в смысл фраз.
- Сознательное С., составляя достояние исключительно только одного человека, не может считаться продуктом новейшей цивилизации; оно несомненно существовало и в доисторические времена, когда отдельные личности и семьи начали соединяться в роды, племена и т. д. Предположение это, на которое имеются указания в истории, вполне подтверждается наблюдениями над общественною жизнью современных нам диких племен. Стремление к самоуничтожению далеко не чуждо дикарям, но оно имеет у них, по-видимому, преимущественно альтруистический характер, яснее всего выражающийся в С. больных и престарелых с целью избавить семью или род от тягостных забот о их пропитании. Таким же характером отличаются отчасти самосожжение вдов после смерти мужей и самоубийство рабов на гробницах своих повелителей; здесь, однако, едва ли можно отрицать влияние обычая, приобретающего обязательную силу. С переходом первобытных племен к более совершенным формам гражданственности стремление к самоуничтожению не только не ослабевает, но даже усиливается. У всех народов, достигших значительной степени культуры, наряду с С. альтруистическим развивается стремление к самоуничтожению под влиянием мотивов чисто эгоистического свойства -- переутомления жизнью (taedium vitae римлян), горя, обид, физических страданий, стыда, страха, любви и т. п. Общераспространенность С. ясно отразилась в правовых обычаях и в законодательствах древних народов. В Греции С. не считалось бесчестным деянием, но оно допускалось лишь с разрешения народного правительства, так как жизнь гражданина являлась как бы собственностью государства. Память ослушника-самоубийцы подвергалась бесчестию (атимия); труп его лишался почетного погребения. В Pиме С. по благородным мотивам признавалось похвальным и было даже возведено стоическою школой (Сенека) на степень добродетели. По законодательству римских императоров преступным считалось только С., совершенное с целью избежания заслуженного наказания, и С. воинов из низменных побуждений; оно влекло за собой наказание в виде конфискации имущества, лишения почетного погребения и недействительности духовного завещания. Не только в отдаленные эпохи жизни древнего Востока, но и у нецивилизованных народов начала средних веков -- германцев и славян -- С. считалось доблестью. Только христианство провело в жизнь воззрение на С. как на богопротивное и потому безнравственное деяние, запрещенное заповедью Господней: "не убей". Отцами церкви оправдывалось лишь С., совершенное по Божьему велению (Самсон), и извинялось С. девственницы, лишившей себя жизни для спасения целомудрия; все остальные случаи С. влекли за собой лишение церковного погребения и отлучение от церкви. Строгие постановления церковных правил проникли и в средневековые законодательства Европы, считавшие С. тяжким преступлением, и в особенности в практику того времени, изобретшую даже особое позорное наказание -- предание земле трупа самоубийцы вместе с падалью (sepultura asinina seu canina). Строгие начала, проводившиеся средневековыми законодателями по отношению к самоубийцам, уступили после продолжительной борьбы только дружному напору философов XVIII стол. (Беккария). В настоящее время все западноевропейские государства окончательно исключили из числа преступлений как С., так и покушение на С.
-Почем тебе это так интересно? - не выдержал Николай. - Меня вот что-то уже второй день преследуют всякие такие мысли и сведенья, и мне от этого что-то не очень весело.
-Подожди, я дочитаю! - и она продолжила. - Соображения, вызвавшие такой поворот в правовом сознании народов, сводятся к следующим коренным положениям: С. не составляет нарушения прав государства, так как свободная личность человека не может быть предметом собственности; преступлением называется нарушение чужих прав, а так как человек не может находиться в правоотношениях к самому себе, то соединение в одном лице субъекта и объекта преступления немыслимо; наконец, исполнение наказания возможно только над живыми, а умершие вообще не подлежат суду человеческому. В допетровской России дела о самоубийцах, к категории которых относились также опившиеся вином, погибшие по собственной неосторожности и убитые при совершении разбоя или воровства, ведались в судах духовных; наказание, налагавшееся за С., заключалось в запрещении отпевания и погребения на кладбищах и у церквей. Воинский и морской уставы Петра Великого квалифицировали это наказание тем, что труп самоубийцы либо вешался за ноги, либо отдавался палачу, который волок его на "бесчестное место" и там закапывал. Солдаты и матросы, покушавшиеся на С. из "подлых" мотивов, подлежали даже смертной казни. Доныне действующему законодательству оконченное С., коль скоро оно совершено не в безумии, сумасшествии или беспамятстве, влечет за собою недействительность духовного завещания и лишение христианского погребения, а покушение христианина на С. наказуется церковным покаянием по усмотрению духовного начальства. Лицо, склонившее к С. или участвовавшее в нем доставлением к тому средств, подлежит, как пособник к предумышленному убийству, ссылке в каторжные работы на 10--15 лет. - Классно да? - Она широко улыбнулась.
- Мрачно... И не по себе как-то... Наверное нормальный человек и не задумается о таких вещах.
-Следуя за своей тенью я слишком далеко ушла от солнца...- заумчиво проговорила она. - А эта тема - она как табу, как запрет... И она щекочет мне нервы. У меня только один вопрос - почему нельзя человеку самому распоряжаться своей жизнью? Ведь это его право. Если он нашёл все ответы, то ему незачем больше здесь находится.
-Ты же сама прочитала, что это грех убийства и отчаянья.
- Среди мотивов самоубийства есть и такой - "Ощущение счастья, которое самоубийца считает недостижимым в будущем". Это значит человек счастлив в эту минуту! А чего ещё нужно достигнуть в жизни?!
-Я стараюсь не задумываться о таких вещах. Зачем забивать себе голову. Я просто живу и всё!
Она посмотрела на него очень внимательно.
-А я ищу ответы. И я не понимаю, почему нельзя умереть, когда всё уже решено, когда испытала и любовь, и счастье, и ненависть, и боль, и радость. Давай покурим?
Николай достал из своей куртки сигареты и зажигалку. Он дал сигарету Стеле и поднёс огонь. Она затянулась с наслаждением и закашлялась.
-Извини, я только учусь, - улыбнулась она. - Просто чтобы знать... Это ненадолго.
-Это твоё дело, хотя я и не люблю, когда девушки курят, - ответил Николай, прикуривая.
-Всё! Бросила! - хихикнула Стелла и бросила сигарету под дождь. Она ещё некоторое время тлела в темноте, но потом потухла.
-А ты любил когда-нибудь по-настоящему? - вдруг серьёзно спросила она.
Николай не видел причин для того, чтобы молчать или отпираться. Это ночная беседка была словно отгорожена от всего остального мира.
-Да, это было ещё в школе.
-И тебе было больно?
Он улыбнулся.
-С чего ты взяла?
-Не знаю... Наверное, если бы не было больно, ты бы сейчас не стоял тут, а сидел дома в компании жены и детишек.
-Это верно... Да, было очень больно. Но я сам был виноват... И я упивался этой болью. Она для меня и составляла любовь...
-О, друг, да ты точно гот. А я вот не любила никогда. Я очень хочу влюбиться. Пусть мне тоже будет больно! Расскажи мне, а? Хоть один кадр из твоего фильма!! Пожалуйста!
Николай спрыгнул на землю и встал перед Стелой.
-Она была из нашей школы... И мы хорошо дружили с ней... И моя дружба потом переросла в пожар, в цунами, в любовь. А она полюбила другого... Своего теперешнего мужа.
-А она знала?
-Конечно знала, но ведь такая любовь не может принести ничего хорошего. Это же ужасное чувство, когда знаешь, что человек любит тебя, а ты его - нет. И ничего нельзя с этим поделать. Я успокоился только когда она замуж вышла. Просто сказал себе: "Всё, ты проиграл, дружок!". Это помогло. Мы как-то сидели с нашими школьными приятелями в кафе. Поздно уже было. И все разошлись, а её парень всё не шёл. И я пошёл провожать её на автобусную остановку. Мы пришли и не знали, что сказать. Она мне сказала, чтобы я шёл, так как парень уже должен подойти. Но не мог же я оставить её одну ночью? Тогда она сказала прямо, что нас не должны видеть вместе. А я ответил, что перейду на другую сторону улицы и буду ждать там, пока он не придёт. Я перешёл и встал там в темноте. Всё было спокойно. Парень её пришёл минут через пять. Они поцеловались и обнялись. И мне казалось, что в этот момент она смотрела на меня из-за его плеча.
-Классно! -
-Я ненавидел себя в тот миг... Да и потом.
-Тебе повезло! Ты испытал такие сильные чувства, что помнишь это спустя столько лет! Ты должен быть благодарным судьбе! Многие живут, женятся, умирают и не подозревают даже, что может быть так! Вот мне кажется, что мне достаточно будет только почувствовать настоящую любовь - и тогда уже больше ничего не будет нужно! И я до смерти боюсь влюбиться! - она говорила это очень сосредоточенно. Было видно, что всё это её очень интересует.
-Да, представляешь, во Франции маленькие дети пытались покончить с собой, прыгая в выгребную яму туалета!
-Ужасный способ! Я слышал, что люди обычно переживают за то, как они будут выглядеть после смерти.
-Это надо же так возненавидеть жизнь! Наверное для них жизнь была хуже выгребной ямы... Да и у ребёнка не много способов покончить с собой. Впрочем, я слышала семилетний мальчик повесился в Ираке, когда казнили Саддама Хусейна. И... глупо искать в смерти красоту... Скорее освобождение, награду для понимающих. Вот поймёт человек, что смерть не страшна, что она только переход, что с другой стороны удивительный и красивый мир - и тогда ему уже нечего бояться. Он может сам всё решить. Мне кажется, что такие самоубийцы должны попадать в рай...
-Должны... Слушай, а тебя жизнь не интересует? Ты такая молодая и симпатичная девушка. У тебя вся жизнь впереди, а ты только о смерти и говоришь?
-Всё это взаимосвязано, - с тем же серьёзным видом произнесла она. - Жизнь - беспрерывна. Жизнь, как поёт Васильев - это величина постоянная. А серьёзная я с теми, кто поймёт меня серьёзную. Я бы могла болтать с тобой и о погоде, и об учёбе, и о книжках, но ведь так можно с каждым, а ты, как мне кажется, можешь понять меня всю...
Николай молчал. Он мог понять её, но ему слишком не хотелось возвращаться к своим когда-то излюбленным чёрным, болезненным и пессимистическим мыслям. Он смотрел на эту девочку и понимал, что ради неё он готов будет вернуться к тем мыслям, и, если будет надо, пережить всё заново. Он понимал, что влюбился по уши в эту странную и прекрасную девочку.
Они оба уже порядком замёрзли. Прошло уже много времени с тех пор как они сидели в беседке. Николай смотрел перед собой, а Настя смотрела на него. Смотрела с интересом и грустью, хотя внутри неё всё кипело от нового сильного чувства.
Из подъезда вышла чёрная кошка. Она села на углу дома. Её почти совсем не было видно.
-Это Лючия, - сказала Стелла, - значит мне пора домой.
Николай, словно испугавшись, взял её за руки. Ему так не хотелось, чтобы она уходила. Он не хотел расставаться даже до завтра.
-Посиди ещё немного, - попросил он.
-Нет, я должна....
Она встала, и они оказались совсем близко. Стелла сама потянулась к нему и прильнула холодными губами к его губам.
-Дай мне свой телефон, чтобы я мог хоть твой голос услышать! - попросил Николай, чувствуя, что Стелла не останется.
-Лучше ты мне свой дай. А я тебе скину гудок.
Она вся дрожала. Николай написал свой номер на бумажке от сигаретной пачки. Стелла отдала ему куртку.
-До завтра! - прощался Николай.
-До встречи, - она улыбнулась, но в глазах её стояли слёзы.
Стелла уже повернулась чтобы уйти со своей чёрной кошкой, но тут она снова повернулась к Николаю и сняла с шеи чёрный шнурок, на котором висел так называемый египетский крест - с ушком вместо верхней части.
-Возьми, Ник. Это анкх.
-Я знаю. Я читал сегодня в Интернете.
-Это символ вечной жизни...
Она повернулась и на этот раз ушла, больше не оглядываясь.
Николай стоял, сжимая в руке анкх и еле сдерживался, чтобы не броситься за ней вдогонку. Он постоял ещё немного и затем улыбаясь зашагал домой под лёгкими каплями дождя. Душа его пела и рвалась в полёт. Сердце билось сильно и ровно. Он был счастлив. "Хорошо было бы расписать тучи золотыми узорами! - сказал он сам себе, вспомнив вчерашние слова Стелы. - Такая странная и прекрасная! Вот угораздило меня!!!"
Вечером, когда он уже лёг спать, в квартире слышался какой-то шорох, словно кто-то ходил по квартире. А когда Николай уже почти заснул, о явно услышал тихий шёпот: "Поторопись! Торопись!".
Join Me In Death (H.I.M.)
|
Baby join me in death
Baby join me in death
Baby join me in death
We are so young
Our lives have just begun
But already we are considering
Escape from this world
And we've waited for so long
For this moment to come
We are so anxious to be together
Together in death
Oh
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
Won't you die
Baby join me in death
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
This world is a cruel place
And we are here only to lose
So before life tears us apart
Let death bless me with you
Oh
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
So will you die
Baby join me in death
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
Join me in death
This life ain't worth living
This life ain't worth living
Join me, join me
This life ain't worth living
Join me, join me
Join me, join me
This life ain't worth living
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
So will you die
Baby join me in death
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
Baby join me in death
Первое, что он почувствовал утром - была любовь. Она как наркотик, заполнила всё тело, проникла в каждую клеточку. Николай лежал в постели и улыбался. Хотелось жить, хотелось петь и есть!
Он бодро подскочил с кровати, плотно позавтракал. В ванной он обнаружил, что зеркало, которое было вделано в кафель, треснуло. Его как будто кто-то ударил в самый центр. От точки трещины расходились во все концы. Николай выбрал кусочек побольше и стал бриться, глядя в него.
День обещал быть солнечным. Ветер разгонял рваные облака.
Завидев Николая в таком настроении, Наташа нахмурилась. Она-то понимала, что значит этот блеск в глазах.
У него всё затрепетало внутри, когда, наконец, ближе к обеду зазвонил его телефон.
-Привет! - раздался знакомый голос. - Узнал?
-Конечно узнал! Чем занимаешься?
-Я дома. Я сегодня поняла, что такое любовь...
-И я... - Николай растерялся. - Я очень люблю тебя! Я не смогу жить без тебя! - он говорил эти слова в каком-то восторженном состоянии.
-Я тоже люблю тебя Ник! Но теперь я должна уйти...
-Хорошо! До вечера! Я, наверное, не выдержу, не смогу ждать столько!
В трубке раздались гудки. Он лихорадочно стал сохранять номер в памяти телефона, аккуратно выводя "Стелла" большими буквами. Вместо фамилии он написал "Настя".
Постепенно он стал успокаиваться и отходить от того сумасшедшего состояния. Вечером он решил взять букет красных роз.
Было ещё не совсем темно, когда он пришёл в беседку. Там никого не было. Он встал у входа и стал наблюдать за окном, в котором вчера появилась Стелла. Никого не было. Время шло, а в окне было по-прежнему темно. Так прошло около получаса. Николай положил цветы на скамейку и закурил. Уже совсем стемнело. Все соседи разбрелись по своим квартиркам.
Возле подъезда села чёрная кошка. "Ну, где твоя хозяйка?" - спросил Николай. Кошка в ответ отвернула голову. Николай поднялся на третий этаж и постучал в деревянную дверь. Внутри было тихо и темно. Где-то наверху плакал ребёнок. Николай постоял у двери некоторое время, а потом ушёл, оставив цветы на пороге.
Дома он сидел в полной растерянности. Что могло случиться? Его сердце требовало очередную дозу любовного наркотика и болело от неопределённости.
За вечер он несколько раз звонил по номеру, с которого звонила Стелла, но никто не брал трубку. Видимо, это был городской, а не сотовый телефон.
В этот вечер Николай долго не мог уснуть. Он лежал, смотрел в потолок и слушал шорохи и скрипы в квартире. На душе было неспокойно. Не похожа Стелла была на таких девушек, которые способны такими вещами играть. Она была слишком серьёзна, когда говорила. Она не могла так поступить. Впрочем, ведь и он не мог её чем-то обидеть?
Разбитое зеркало в ванной по-прежнему искажало весь мир. На кухне капала вода. Целый день Николай был как на иголках и мрачнел после каждого звонка без ответа.
Вторую ночь он почти не спал. Несколько раз он словно проваливался в сон. И один раз ему явно послышались слова: "Пойдём со мной!".
Он сел на кровати и глупо спросил: "Бабушка, это ты?". Ответам была только тишина. Он встал, взял сигарету и закурил, лёжа в кровати, чего раньше никогда не делал. Он вспомнил историю, которая произошла, когда он учился в младших классах школы. Тогда подсобный работник из их школы заснул на диване с сигаретой и сгорел. Наверное ему стало плохо, или сердце остановилось. Это был безобидный старичок - ветеран, которого дети звали Фредди Крюгер за его непременную шляпу и полосатый свитер.
Сон не шёл. Николай так и провалялся почти до утра. Только перед самым рассветом его окутал глубокий, неспокойный сон.
Когда он проснулся в полдень, он долго не мог понять, сколько времени и почему в голове такая каша. На душе было противно, словно что-то нехорошее должно было случиться. Постепенно, шаг за шагом он восстановил в памяти события вчерашнего дня. То что происходило с ним было очень важным, может быть самым важным событием в жизни. О работе он не беспокоился. Его тревожила только мысль о Стелле. Он настолько взвёл себя, что, одевшись, вышел на улицу, небритый и непричёсанный.
Пройдя каких-то сто метров он поднялся на третий этаж и постучал в дверь. Почему-то он был уверен в том, что ему откроет именно Стелла. Но дверь открыла женщина лет сорока, которая была очень похожа на Стелу, по всей видимости, её мать. Это так обескуражило Николая, что он стоял какое-то время молча.
-Э.... Здравствуйте, - промямлил он.
-Здравствуй, - грустно ответила женщина.
-Я хотел повидаться со Стелой. То есть с Настей! Извините.
-Ты опоздал.
-Как это? - удивился Николай.
-Её похоронили сегодня с утра...
Николай посмотрел на заплаканные глаза женщины, на чёрный платок на её голове, и всё вокруг вдруг потемнело.
Сознание пришло не сразу. Ему казалось, что он просыпается. Из черноты вокруг появился подъезд и женщина со стаканом воды. Он что-то говорила, но Николай не слушал. Она помогла ему подняться и провела в коридор. Здесь он плюхнулся в кресло и стал постепенно приходить в себя. При падении он ударился головой о перила, и на затылке у него была небольшая рана. Он достал из кармана платок и приложил к голове. Женщина стояла перед ним и качала головой.
-Ну как? - спросила она.
-Как это произошло? - спросил в свою очередь Николай.
Женщина посмотрела в сторону.
-Она порезала себе вены и умерла от потери крови.
Сказав это, она не выдержала и зарыдала.
-Что же она наделала? Как она могла так со мной поступить? - причитала женщина. - Всё её дурацкие штучки! Я так и знала, что ничем хорошим это не кончится!
Она плакала всё сильнее. Николай встал, ощущая лёгкое головокружение, и обнял женщину за плечи.
Она всхлипывала и повторяла: "Зачем? Зачем? Зачем?"
-Потом она неожиданно отстранилась.
-Ты тоже из них? - настороженно спросила она.
-Нет, я живу в соседнем доме. Я познакомился с Настей всего несколько дней назад.
-Ник?
-Николай.
-Идите сюда.
Она, пошла по коридору и открыла дверь в маленькую комнатку.
-Это была её комната... Это её комната. Навсегда. - Она стояла у открытой двери.
Николай прошёл внутрь. Комната сразу рассказывала всё о своей хозяйке. Перед плотно занавешенным окном стоял стол с лампой, слева у стены книжный шкаф, справа - кровать. Стены были увешаны плакатами: HIM, The Rasmus, Агата Кристи, множество других групп, которых Николай не знал. Над кроватью висел большой плакат Брэндона Ли из фильма "Ворон". Он стоял в чёрных одеждах, разведя в стороны руки и зло улыбаясь. Ниже висел карандашный рисунок, точно повторяющий плакат. Дальше шёл плакат с Сергеем Бодровым, Куртом Кобэйном. Отдельно шёл ряд небольших картинок, вырезанных из разных мест, под ними шли надписи: Ганнибал Барка, около 65 лет, Марк Антоний -(53 года), Клеопатра- (39 лет), Винсент ван Гог -37 лет, Сергей Есенин -30 лет, Владимир Маяковский -36 лет, Марина Цветаева -48 лет, Эрнест Хемингуэй -61 год, Джек Лондон -40 лет, Юкио Мисима -45 лет, Курт Кобэйн -(27лет), Игорь Сорин - (29лет) и ещё множество фото людей, которых Николай не узнавал. В конце этого ряда фотографии не было, но была надпись: "Стелла - 17 лет". Возле кровати обои были густо изрисованы разноцветными узорами. Здесь в основном были только три цвета: чёрный, белый и золотой.
Николай ясно увидел перед собой, как одинокими вечерами Настя лёжа в постели бережно выводила эти узоры. На столе лежали её школьные тетради. В шкафу стоял обычный набор книг. Николай успел выделить только Брэма Стокера, Кинга, Энн Райс. На полке лежали муляжные вампирские зубы. Николай видел такие в магазине.
Он чувствовал здесь её дух. Он прямо физически чувствовал Стеллу здесь. Он ещё раз осмотрел всю комнату и встретился взглядом с матерью Насти.
-Она для вас оставила вот это, - с этими словами женщина передала Николаю большой запечатанный конверт. На нём было старательно выведено: "Николаю. Не вскрывать никому!"
-Мне открыть? - спросил Николай у женщины.
-Нет, я никогда не влезала в её душу... Кроме того, она для меня не оставила вопросов без ответов. Для меня, к сожалению, всё стало ясно, но было уже слишком поздно...
Она снова заплакала. Николай сделал шаг к ней, но она сказал лишь:
-Вам надой уйти...
Он не стал противиться. Внутри всё болело и горело. Сердце ныло так, словно от него отрезали половину и оставили истекать кровью до самой смерти. В голове шумело и стучало. Он вышел на улицу. Во всю сияло солнце, но всё было чернее ночи. Всё умерло. Стеллы не было на этом свете. Зачем теперь нужно было солнце? Николай вдруг понял, что он тоже умер...
С трудом переставляя ноги он пришёл к себе в квартиру. Трясущимися руками он положил конверт на кровать, словно это была великая святыня. Он не мог заставить себя открыть этот конверт. Это могло значить слишком много...
Николай прошёл к окну и задвинул шторы. Ему вдруг подумалось, что Стелла не хотела бы, чтобы в комнате был слишком яркий свет. Пройдя по комнате, он сел на кровать и снова взял конверт в руки. Он был плотно заклеен, и нужно было его разорвать, чтобы открыть. Николай встал, взял со шкафа ножницы и с осторожностью отрезал тоненькую полоску. Внутри лежала только тетрадь и чёрно-белая фотография Стеллы. На ней она была в своём торжественном чёрном платье, волосы были собраны в высокую причёску. Она улыбалась, освещая весь мир.
На обороте пером было написано: "Не грусти! Я знаю, что ты чувствуешь. Я хочу, чтобы ты помнил меня только такой. Именно такой, потому что мне хорошо! Я счастлива! Я люблю! Больше нет боли, больше нет нерешительности, неясности, неопределённости. Я вижу жизнь на своей ладони! Она прекрасна! Люблю, люблю, люблю! Я точно знаю, что мы встретимся! До встречи, любимый!"
Николай думал, что боль уже не может быть сильнее, но душевная боль не имеет ограничений. Он неподвижно смотрел на фото и вновь перечитывал её слова. Он положил фото на подушку и аккуратно открыл тетрадь. Это была та тетрадь, которую Стелла выносила на улицу, когда читала ему про самоубийство... Это было миллион лет назад...
Снаружи тетрадь была обклеена чёрным бархатом. На первой странице ровным аккуратным почерком было написано следующее: "Я иду по пустому дому. Вокруг полумрак. Здесь уже много лет не было ни одной живой души... За окном бушует непогода. Осень. Я слышу, как далеко кто-то играет на рояле. Это монотонная и очень грустная мелодия - четыре ноты, потом понижение на октаву, потом то же самое, и снова понижение. Звуки льются как капли по стёклам. Я иду на звук. Невидимый исполнитель начинает играть 14 сонату Бетховена. Сердце сжимается. Когда я подхожу совсем близко, звуки стихают. В большом белом зале стоит чёрный рояль. На закрытой крышке лежит красная роза. Здесь уже сто лет никого нет. Вдали бушует чёрное море. Тёплый ветер заносит в зал жёлтые листья и капли дождя. Мне больше ничего не надо. Я останусь здесь навечно..."
Он медленно перелистывал тетрадь. Здесь были переписаны песни HIM и других исполнителей с переводами, стихи самой Стеллы и ещё чьи-то, рисунки, записи. Биографии известных самоубийц и трагически погибших знаменитостей. Николай даже понюхал тетрадь. Но она пахла только бумагой, клеем и чернилами. Чем больше он читал, тем больше и больше влюблялся в ту, которой не стало. Он сам испугался этого сильного пронизывающего чувства и снова перевёл взгляд на фото.
Зазвонил телефон. Николай машинально встал и поднял трубку.
-Ты что Коля? - заорал в трубку Лёшка. - Заболел что-ли? Позвонил бы!
-Я умер... - глухо сказал Николай и положил трубку на место. После этого он выключил телефон и вернулся на кровать. По щекам текли горячие слёзы. А он не плакал лет десять-пятнадцать... Хотелось сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, неважно что! Но нельзя было сделать ничего. Всё, что должно было случиться и произойти, случилось и произошло. Всё осталось в прошлом.
Через полчаса в дверь ломился взъерошенный Алексей.
-Ты чего это?? - почти заорал он. - Того?
Николай смотрел не него со злостью и апатией.
-Смотри! - показал он фото Стеллы.
Услышав историю, Алексей успокоился. Он не считал произошедшее концом света. Положив руку на плечё Николая он ободряюще сказал:
-Друг, она конечно красивая, загадочная но разве стоит убиваться из-за истерички, которую и видел-то пару раз?
Николай подскочил и схватил друга за воротник.
-Никогда, никогда не говори о ней так!!! - заорал он. - Ты ничего не понимаешь!
После вспышки гнева он отступил назад и снова апатично сказал:
-Оставь меня. Ты не сможешь понять, что я чувствую. Прошу, уйди!
Алексей пристально и с опаской смотрел на друга. Он встал и пошёл к двери, постоянно оглядываясь.
-Я скажу, что у тебя простуда, - сказал он на пороге. - И... позвоню вечером.
Николай закрыл дверь и схватился за голову. У него не получалось контролировать себя. Наступало пугающее безумие. Он чувствовал вину и не понимал, в чём она состоит. Ему хотелось, чтобы на него орали, обвиняли во всех грехах, били и втаптывали в грязь. Он чувствовал, что достоин всего этого.
Из глаз снова ручьём полились слёзы. Со стоном он опустился на ковёр и стал кататься по полу на спине, всхлипывая и тихо воя. Он сильно укусил себя за тыльную сторону ладони левой руки, и от этого стало немного легче. Посмотрев на руку, он увидел кровь в месте укуса. После этого он сел и просидел без движения несколько минут. Потом он нашёл в себе силы встать и умыться в ванной холодной водой. Из разбитого зеркала на него смотрел сумасшедший тип с красными глазами.
Немного приведя себя в порядок, он вышел на улицу и купил себе на углу большую баклажку крепкого пива. Поле этого он сразу вернулся назад, в квартиру. Открыв дверь, он увидел на пороге ту самую чёрную кошку.
-Лючия! - бодро сказал он. - Что ты мне хочешь передать?
Он сел в коридоре на пол, открыл пиво и стал гладить кошку. На сердце снова становилось тоскливо. Он представил себе, что на трюмо в своём черном торжественном платье сидит Стелла.
-Что же ты меня оставила одного в этом безумном-безумном-безумном мире? - спросил он у воображаемой Стеллы. - Наверное ты и представить не могла себе, как мне тяжело... всем тяжело... Я боюсь, что схожу с ума...
- Тебе ещё предстоит всё это понять, - отвечала она. - Я не смогу тебе здесь подсказать. Не вини себя. Просто для меня уже всё стало ясно.
-Но зачем же тогда уходить!?
-Я тебе всё уже написала. Наберись сил и терпения! Ты же мужчина!
В глазах у него стояли слёзы, и он продолжал пить пиво, словно воду. Кошки под ругой не оказалось, и он гладил свою спортивную сумку. Воображаемая Стелла отвернулась. Она стала как будто расстроена, рассержена чем-то.
-Я думала ты сильный. Я думала ты меня понимаешь!
-Я тебя понимаю! - громко воскликнул Николай. - Он даже хотел подойти к трюмо. - Я понимаю ... и я сильный. Завтра ты увидишь! Увидишь...
Он допил пиво и заснул прямо в коридоре. Проснулся он среди ночи от нестерпимых позывов мочевого пузыря. Шатаясь он встал, дошёл до туалета, а потом рухнул на свою кровать...
Утром он проснулся гораздо раньше обычного. Было совсем темно. За окном капал дождь. Николай смотрел в потолок и улыбался. "Значит она меня там услышала!" - сказал он сам себе.
В дверном проходе промелькнуло что-то чёрное.
-Лючия! - позвал он, поднимаясь с кровати.
Николай обшарил всю квартиру, но кошки нигде не было. Он включил телевизор погромче, плотно позавтракал, но на работу было всё равно рано. Тогда он стал прибираться в квартире.
Сегодня он был спокоен и равнодушен почти ко всему. Он всё воспринимал холодно и цинично. На шее висел анкх - символ вечной жизни.