Девушка из сна до боли походила на неё. Бывает же так: не можешь во сне чётко увидеть лицо человека, хоть он даже стоит к тебе вплотную. А он был ничем непримечательным, серым и молчаливым. И даже немного грустным, словно кто-то заставлял его быть таким. Он и одет был не по моде. Как будто он попал сюда из прошлого. Странно так.
Они вместе выходят из магазина по высокой лестнице. Ну, вы знаете такие магазины, которые расположены на первом этаже, а под ними ещё подвал.
В этом сне так сильно чувствовалось время и тоска, сплин. Сон упущенных возможностей и осеннего разочарования, непреодолимых препятствий и всего, что не случилось.
А он - нет, это не я. Не я. Не я, потому, что я чётко ощущаю себя в стороне. Я вижу всё это со стороны, но переживания во мне.
И вот они идут по улице, держась за руки. На улице светит яркое солнце, но не жарко. Даже прохладно, как осенью, когда уже солнце теряет свой жар.
Они на улице, но люди вокруг - нереальны. Это не потому, что их нет. Просто это - его мир. Его мир, в который он никого не допустил, кроме неё. Его мир, который как запертая комната. Нет, как комната без двери - свобода до стены, построенной им самим. Они проходят дальше, и я узнал это место - это в центре города, перед Домом культуры. Там есть спуск к небольшому фонтану возле памятника, а вдалеке видны горы.
Он стоит в тени и любуется тем, как она чуть поодаль заканчивает свою картину. Она маслом написала эти горы, потом лестницы, потом памятник, фонтан. А на самом первом плане, в правом нижнем углу стоит он в своём сером пальто и в шляпе, хотя он сейчас и без шляпы. Она улыбается. Видно, что она довольна собой. Он подходит к картине и большим пальцем дотрагивается до маленького себя в углу. От этого краска расплывается, и он на картине становится нечётким, нереальным, совсем как в жизни.
Это её не расстроило. Она снова улыбнулась и подошла к лестнице - краю его комнаты без дверей. А он взял на углу улицы старый патефон, который стоит здесь вечно, и подошёл с ним к ней.
-А он играет? - недоверчиво спросила она.
-Играет! - убеждённо ответил он.
Тогда она достала старую пластинку и опустила на неё иглу звукоснимателя. Заиграла, похрипывая, музыка. Болеро Равеля - вечно повторяющийся мотив.
Музыка наполнила всё огромное пространство этого странного сна. Он держал в руках этот громоздкий патефон, и они подошли к самому краю его узенького мира. Она тоже встала рядом.
-Может пойдём туда? - спросила она с надеждой.
-Ты же знаешь, что я не могу пойти дальше. Не могу...
И после всё умиротворённо смешалось: они обнявшиеся и с патефоном, музыка, заполнившая всё, и грусть.