Городков Станислав Евгеньевич : другие произведения.

Хеймскрингла. ч 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Сам ты "не так",- хочешь не хочешь, прислушиваясь к разговору аборигенов, мысленно ответил темноволосому Лувэн,- трусы ему мои не нравятся... Тебе, что ли, их носить? Еще неизвестно, кто здесь более странный - вы или я. Может, эта дюна, вообще, черта меж двух миров... Научная фантастика с элементами "черного" юмора. Не наше время и не наш мир. Экспедиция центрального университета некой Звездной Федерации высаживается на одну из планет...
  
   Всему родившемуся под небом
   Земли...
  
  
   ХЕЙМСКРИНГЛА
  
  " Круг Земной - Круг Земной - Круг Земной - Круг Земной."
  
   Пролог
  
   Когда ночь сверяет свои часы с ритмом Вселенной, когда звезды на небе складываются в круг, когда крик новорожденного, вновь рожденного, озаряет Землю... Тогда на Земле наступает время чудес. Тогда, в хороводе мальчишек и девчонок пляшет Гамельнский Крысолов и старый-престарый, как сами датские острова, длинноногий тощий датчанин - Ганс Христиан Андерсен раздает подарки детям. Тогда Кай и Герда, Принц и Золушка, Кот в Сапогах и дракон Пыхалка разгуливают по улицам и перекресткам уснувших городов и деревень, больших столиц и маленьких местечек. Тогда Снежная Королева, о-оо, представляете, Ее Величество Королева! ...дает бал на самой большой, самой роскошной площади мира - на плошади Пуэрто дель Соль, что в Мадриде, на площади святого Петра в Риме, перед зданием ратуши в старом забытом Минске... Но! Но перед тем как, перед тем... Тс-с-с, по вдруг потемневшему, странному желтому небу скользнут облака удивительной формы, словно два огромных пушистых кота несутся куда-то вдаль и котята, шесть маленьких, смешных комочков поспешают следом... И вот тогда, на Землю, под руку с древним седым греком Морфеем сходит маленький белокурый скандинав Оле Лукойе. И несет он с собой один единственный сон - бесконечный, уходящий за горизонт сад. Белая кипень цветущих яблонь и груш, и человек. В сером, пропитанном грязью и пылью хитоне, с обнаженными плечами и загорелыми до черноты руками. С темными густыми прядями длинных волос. Человек обнимает рукой ствол дерева... Тонкие длинные пальцы с изломанными ногтями...
   Человек медленно оборачивается, пронзительно светлые глаза смотрят на вас... А, затем он медленно роняет: - Иешуа, меня зовут Иешуа...
  
  
   Прелюдия
  
   Из далеких звездных миров, расположенных за сотни световых лет, где-то там, по соседству с началом мироздания, в звездную систему, лежащую у края галактики, вторгся чужак. Он столкнулся с охраняющими систему пограничными планетами, сразился с ними и, разгромив в жестокой битве, изменил орбиты этих планет. Двигаясь из холодной, стылой тьмы космоса, чужак яростно рвался к живому и теплому солнцу.
   Но путь пришельцу преградила еще одна планета, планета, достойная его размеров и силы. И снова разгорелась жестокая схватка...
   Нервный центр организма-планеты боролся за свою жизнь. Сопровождавшие чужака Бурные Ветра изо всех сил ударили планету. Вздрогнула планета, вздулось ее тело, рот немо раскрылся от страшной боли. Оборотилась планета к космическим своим сородичам: - Помогите, братья! - но, увы, чужак уже покорил их. И в этот миг сам чужак, огромный, свирепый, нанес очередной удар планете. Удар всей своей многомиллионной массой. Содрогнулась планета, вздохнула тяжко... И лопнула. Не выдержало этого удара её брюхо. По всему периметру раскололась планета.
   Забурлил, задрожал от схватки гигантов ближний космос, докатилось до него эхо гибнущей планеты. А агония уже сводила с ума, выгибала, калечила планету. В гигантской ране, образовавшейся по экватору, вскипала магма. Шипела, испаряясь едким дымом-влагой, горная порода. Вздувались и опадали волдыри вулканов, обезображивая рану. Потоки лавы, огненной лавы, взметнулись до самых небес. Жидкие газы горящими ручьями текли по вскрытому до самых потрохов, до основы основ, до ее ядра, экватору планеты. Кровь-магма, кишки-газы, твердые пласты-скелет планеты, ее кости... Все, все нутро планеты вывалилось, выползло на поверхность, под душное, зловонное дыхание Бурных Ветров, спутников чужака. Судорога-волна прошла по телу планеты. Планета вздрогнула в последний раз, еще раз... И угасла, перестав сопротивляться, уступая неизбежному. Тугая, жуткая - из потеков застывающей лавы, рана опоясала планету...
  
   Тусклый свет плывущих вдали звезд отразил столкновение двух гигантов, их недолгое слияние и быструю разлуку, и унес эту картинку с собой к скоплениям больших галактик...
  
   У впавшей в забытье планеты пришелец срезал часть ее тела, ее верхушку, а на свежую, оплывающую магмой-кровью рану сбросил маленькую, еще только формирующуюся планетку-соседку. Утолив жажду мести, пришелец двинул противника в челюсть, в то место, что условно можно назвать челюстью и, отодвинув в сторону со своего пути, довольный, поплыл дальше. Туда, где еще так много живых, теплых солнц и других, непокоренных миров.
  
  
  
  
  - Ну, что же, начало неплохое. Можно сказать, недурно, весьма недурно.
  - Скажи-ка, дядя, ведь недаром...
  - Недаром, родственник, недаром. Давай-давай дальше. Скрипи мозгой,
  шевели извилиной. Ручками, ручками махай.
  - Однако, грубиян. Ага, а ежели мы, а если, а вот так... так, эту вправо,
   эту влево. Ядро, понимаешь, поместим здесь, добавим водицы-крупицы...
   Все. Теперь твой ход, господин дядя.
  - Ну-кось, ну-кось, посмотрим, посмотрим. И это у нас вышло...
  
  
  
   Мир номер ноль
  
   Часть 1
  
   Глава 1
  
   Над бескрайним водным простором, у самой линии горизонта, из розовой зари медленно поднимается золотой диск солнца. На темную поверхность океана, таящую под собой огромные сонные глубины, ложатся первые светлые лучики, первые светлые дорожки лучиков. Легкие волны, гонимые ветерком, катятся на песчаный берег. Плеск волн и далекий гул - дыхание гигантского существа-океана.
   Середина лета. Еще рано, еще прохладно...
  - Красота-то какая, - восторженно произнес молодой парень. - Ты только посмотри, - толкнул он сидевшую с ним рядом, на холодном песке, девушку-девчонку, поставившую локти рук на колени и задумчиво упершуюся кулачками в щеки.
   Над океаном неторопливо расплывалось багровеющее зарево светила. Казалось, еще минута-другая и со стороны водного пространства зазвучит тягучая, однотонная мелодия, мелодия наступающего дня. Хозяин планеты, океан, просыпался...
   Две маленькие фигурки на пустой песчаной полосе, уходящей вдаль. А перед полосой пена из волн, маленьких волн, пытающихся взобраться на берег. И за этой пеной до самой кромки горизонта одна вода, только одна бесконечная вода. И, вроде как, нет ничего иного на свете, кроме неба, солнца и этой воды. Но по другую сторону от взбирающихся на берег волн и белопенного прибоя, за спинами фигурок - мир суши. Песчаная коса и продолжающая ее, с редкими россыпями камней и небольшими горбиками холмов, бурая земля. Голая, пустая и без всякой растительности... И тоже до самого горизонта. А там, у предела, на границе видимости, мир земной суши вздыбливали вверх черные скалы. И там, не очень далеко от подножия этих скал, расположился базовый лагерь экспедиции на планете Эриду. Полчаса лета на глейдере. Всего полчаса с берега океана!
   Среднего роста, улыбчивый, белобрысый и голубоглазый, с прической - модный светящийся хвостик на затылке, Хьюк Адимас, биолог, парень с обложки журнала, хотел сделать в своей жизни две вещи: - поцеловать, хотя бы раз, один единственный, Руну Надс, главного биолога, биологиню-богиню, экспедиции - жутко красивую, жгучую брюнетку со светлыми, почти прозрачными глазами, и попасть в экспедицию на далекую планету. Второго он добился, первое было нереально.
   Девушка, Аника Луз, третий генетик в экспедиции, поднялась с земли, отряхнула ладошкой комбинезон и повернулась лицом к парню. Немножко выше парня, еще угловато-подростковая, с чуть более темными, чем у него, но столь же густыми, волосами и той же модной косичкой на затылке, с узкими и слегка миндалевидными зелеными глазами, и подчеркнутой независимостью во взгляде, она... она, чем-то неуловимо, походила на Адимаса.
  - Сказка, а не утро, - со вздохом, сказала девушка. - Но, сказка жутковатая и... - Аника замялась, подыскивая подходящее слово, - и...
  - Пугающая, - подсказал парень, - вернее, зловещая.
  - Ага, - согласилась девушка. - Именно такой я представляю себе смерть, царство смерти. Хаос, стихия, пустыня воды и голая суша. Или почти голая, - поправилась она.
  - Ну, это не навсегда, - пробормотал Хьюк. - Нашими заботами...
   На поясе у биолога, одетого не в стандартный комбинезон, а в обычные, хоть и яркие, брюки-экспедиционники и теплый джемпер чудного покроя и еще более дивной расцветки - ночь и утро на планете, несмотря на регулирующую температуру одежду, совсем не баловали теплом души, а, главное, тела, заблудших в экспедицию, людей. Давно во всех мирах забытая, обыкновеннейшая простуда, один за одним, косила славные ряды работников экспедиции, слезами и соплями заставляя их орошать свой трудовой путь, а походя и помещение лазарета, где их лечил экспедиционный врач - естественно, при таких условиях работы, и сам врач вскоре приобрел не меньший запас соплей, чем его подопечные. А заодно и превратился из добрейшей души человека в злобного и пакостливого субъекта.
   Итак, на поясе у парня запиликал оду бомжам и проституткам мобильный телефон. Средство связи, намотанное на узкий ремень - хочешь на шею вешай, хочешь вместо носков носи, ему все равно, а тебе пользоваться - одновременно с пиликаньем посылало во все стороны пятнышки голубых лучиков, россыпями ложащихся на землю, на Анику и на самого Адимаса. Биолог снял с пояса мобильник, вытащил из него мягкий стержень - основу всей конструкции, покатал между ладоней, выпрямил и уже прямой вогнал назад, в аморфную массу прибора. После чего вдавил пальцем появившуюся кнопку "Прием".
  - Алло, это Руна Надс,- раздалось из мобильника. Против воли, рот биолога растянулся в улыбке.
  - Хьюк, программа немного изменилась и требуется твое присутствие на совете.
  - Конечно, конечно, - пробормотал Адимас, довольный тем, что сама начальница пригласила его на совет. - Я обязательно буду. Через час буду, - ответил он и осторожно отключил телефон.
   Мобильник, прежде чем отключиться, издал скрип, потом мат, потом пожелание доброй ночи всем страждущим и могущим, а затем... А затем чей-то дрожащий голос, путаясь и сбиваясь, перечислил все сверхчеловеческие достоинства главной биологини:- бедра, грудь, ноги, плавные движения хищницы и омут-взгляд. Взгляд, в котором можно было утонуть! А, заодно, и утопить еще кого-нибудь, так, на всякий случай, чтобы не путался под ногами. Но, но стоило ей отвести этот взгляд в сторону и сразу хотелось пойти повеситься, лишь бы снова обратила внимание... - сей шедевр технической мысли, Хьюк сотворил однажды в приступе полного умопомешательства и утери последних крох надежды на взаимность со стороны Руны...
   Наконец, из мобильника раздалось страстное мычание и чмоканье - нет-нет, не в то место, на которое садятся - и телефон замолк.
  - Черт побери,- произнесла Аника Луз, - в такие минуты невольно жалеешь, что кое-кто кое-кого не только не видит, но и кое-чего еще и не слышит. Хотя, конечно, - секунду спустя, якобы размышляя, добавила девушка, - хронические болезни психиатрия не лечит. Впрочем,- будто спохватилась она,- это, наверное, и к лучшему. Ведь, так, Хьюк? - требовательно спросила девушка у парня. - Это же Руна Надс звонила?
  - Слушай, а ты на ушах опыты не ставила? - поинтересовался Адимас. - Уж больно много ты слышишь. Кстати, и нос у тебя великоват.
  - Да-а? Не может быть! - с восторгом произнесла Луз. - Неужто и в самом деле длинный?
  - Длинный, длинный! - подтвердил биолог. - И лезет куда не надо.
  - Ой, шо вы говорите? - выразила свое искреннее сомнение девушка, перейдя на простонародную речь. - Нос у меня маленький и хорошенький! - категорично заявила она. И, вдруг, схватившись за сердце, запричитала: - Бедная я, бедная... А, ну, отойди от меня, противный! - Подождав, пока Хьюк сделает пару шагов в сторону, девушка безапелляционно сказала: - Видали мы таких, с ножницами наперевес...!
  - Но-но, - зачастил Хьюк,- какие ножницы, мадам. Попрошу без оскорблений! - И, тут же, добавил: - Но, поскольку, я человек разумный, то согласен на консенсус.
  - На что? - переспросила Аника.
  - На консенсус,- сказал Хьюк. - На ма-а-ленький такой консенсус, - и чуть-чуть приподнял руки, демонстрируя пустые ладони. - Нос у тебя маленький, а эти, как их, ухи... Ну, кому-то в жизни везет, а кому-то надо и к врач... Молчу-молчу, - мгновенно пообещал он, увидев, что Аника целенаправленно водит рукой по песку, в поисках какого-нибудь, случайно занесенного на пляж, камешка.
   Схожая манера поведения, а главное умение и, что важно - стремление, доказывать всем и каждому свою правоту, независимо от того, правы они, Хьюк и Аника, на самом деле или не правы, плюс отсутствие всяческого пиетета перед начальством и собственным папашей - Луз была от второй жены Кихи Латуро, известного профессора биологии, Хьюк от первой - делали брата и сестру незаменимой парочкой по части мелких гадостей для окружающих и отличными партнерами для работы в одной команде. Тем более, что и работали они, именно, в одной команде. Хьюк являлся руководителем проекта, по которому группа Аники осуществляла создание новых геномов, цепочек наследственности.
   Вверху, на высоте, уже чувствовался усилившийся ветер, пока еще слабенький внизу, на земле. Воздушный катер резал пространство, громоздя метр за метром позади себя. Небольшие холмы, не различимые с высоты глейдера, на общем фоне совсем сливались в один безрадостный бурый пейзаж. При подлете к лагерю, Луз, сидевшая за пультом 4-местного или 2-местного с багажом, катера, подозрительно засуетилась, а потом заложила такой крутой вираж, пытаясь сесть, по возможности, на головы сразу нескольким доверчивым обитателям базы, что Хьюк только ахнул.
  - Вторая попытка, - отметил Хьюк дебют сестрички в области высшего пилотажа. - Трехугольник... - в среде участников экспедиции, коих в лагере насчитывался не один шкодливый десяток, почиталось хорошим тоном называть некоторых обитателей этого самого лагеря не по имени-отчеству и прочим инициалам, а по исключительно богатым внешним и непредсказуемо оригинальным внутренним данным. Для вечно озабоченных разными проблемами, как-то: куда сходить пописать, как подложить свинью ближнему, или, хотя бы, в общий котел, чем отравить соседа - достал уже, скотина, своим храпом - жителей базы было слишком долго и нудно вспоминать каждый раз, кто такой Теодор ибн Думпфкопф фон дер Каннибалович и чем он занимается в экспедиции. Гораздо проще было однажды ночью, все-таки, решиться и удавить эту сволочь соседа, сопящую во сне, а заодно и прилепить вышеупомянутому Теодору - фон и ибн - соответствующее прозвище, например, 'Черепок'. С этим прозвищем всем сразу становилось ясно, о ком идет речь и на что данный типчик способен. Тихо пришибить тебя в укромном месте, путем опускания кирпича на пустую твою голову (естественно, с последующей расчлененкой и спусканием трупа в канализацию) или просто подвесить тебя за мужское достоинство... Фу, дарагой, у тэбя, канэшна, такое имеется. Итак...
  - Трехугольник, - сказал биолог, - Трехугольник лишит тебя глейдера, а подумавши 2 (два) раза - шкраб, шкраб мысль в пустой голове - и чего-нибудь еще.
   Трехугольник нетленный администратор базы, ее главный бюрократ и чиновник-затейник - в одном лице, массивный - если смотреть сбоку - человек с циничным лицом и близко посаженными глазами разного цвета, за годы непорочной своей деятельности приобрел массу разнообразных привычек. И одну из них - решать все вопросы скопом и сразу, он применял довольно часто. Требуется наказать виновного? Нет проблем! Посадить мерзавца на кол, и пусть не вякает! А медик потом зашьет, что останется. Или, наоборот, произвести обрезание, причем везде, где торчит, а не только там, где положено... На базе ходили упорные слухи, что причиной столь радикального, как топор палача, поведения Трехугольника была его постоянно редеющая шевелюра. Босая голова Трехугольника, в миру почетного слуги, то бишь, чиновника замка Хах, почему-то никак не хотела бороться с собственным облысением. Она плевать хотела на все достижения науки в этой области (обильно оплевывая, при этом и самих ученых, попадавших со своими достижениями к чиновнику на прием) - и, несмотря на все усилия этой самой науки, продолжала упорно терять волосы, то отдельными кустиками, а то и целыми лесопосадками.
   Бросив глейдер на подземной стоянке, Луз, подземным же переходом направилась в корпус лабораторий, а Хьюка черт понес на поверхность, под вой ветра и стук капель начавшегося дождя. Там, наверху, он, получив под зад куском увесистой грязи, быстро осознал всю пагубность своего решения пройти к зданию администрации напрямую, а не петляя по подземным переходам. И вынужден был быстро-быстро перебирать ногами, прорываясь к зданию сквозь пелену швыряющейся водой и грязью стихии. Само собой разумеется, что, при этом, административный центр находился на самой дальней от стоянки машин стороне лагеря. Конечно, пройти в администрацию можно было, как уже упоминалось, и подземным путем - учитывая местный колорит, то есть, не замутненные цивилизацией страсти природы, все строения на базе имели этажи под землей с подземными же подходами к ним - но, широко мыслящая натура Хьюка не могла пройти мимо своего счастья и не схлопотать пару литров воды на голову. Уже у самых дверей приземистого - в лагере все постройки были приземисты, слепленного из местного серого с прожилками гранита, похожего на придавленный купол, здания, Хьюка поймал острый, принесенный невесть откуда ветром, камень. Так и держась одной рукой за разодранную щеку, подтекающую кровью, биолог ввалился в зал совета.
  
   Глава 2
  
  На экстренное заседание в центре собрались все руководители групп, так или иначе причастные к созданию глобального проекта биоразвития планеты. И все присутствующие, как один, были заняты тем, что ускоренно опускали на светочувствительные пленки окон и потолка защитные колпаки. За окнами, резко потемневшее небо вспорола сначала одна, болезненно-белая-белая, яркая-яркая вспышка, а за ней и множество других молний. Потом откуда-то прикатил гром, постучал со всей дури в дверь...звуковая волна шарахнулась в здание и не добившись в ответ даже чуть-чуть высыпавшейся из стены каменной крошки, обиженно покатилась дальше. Дождь на мгновение ослаб, однако не прошло и минуты, как он опять сыпанул, густой-густой, с огромными каплями, с сумасшедшим ветром, вколачивающим в окна и стены домов грязь, глину, камни и все, что подвернется под руку. И молнии, все так же, пытались разодрать в клочья небо...
  - Чинуши проклятые, - бормотал кудрявый профессор химии, до упора выкручивая рукоятку незакрытого окна, - вас бы сюда, камешком по темечку. - Рядом еще один профессор, Куниклада, биолог, руководитель проекта "Трилобит', поблескивая из-под старомодных линз светло-синими очами - академическая профессура еще носила по древней, освященной веками, традиции очки - проверял работу задвижек на потолке, обстреливая их из лазера. Треда, генетик, трехметровый боров с густыми бровями, соломенными волосами, соломенной бородой, крупным носом, большим ртом и каким-то глумливым прищуром ярко-желтых кошачьих глаз, осторожно поднимал и расставлял по местам опрокинутые в едином порыве - успеть закрыть окна - стулья. Треда был полностью солидарен с профессором химии и тоже почем зря крыл чиновников за их частое желание экономить на чем попало, в том числе и на оборудовании для экспедиции.
  - Я, как бы, между прочим, тоже чиновник, - подал голос, стоящий у стены Трехугольник, - однако, вместе с вами ставлю колпаки на окна.
  - Прошу прощения, господин замка Хах, я не хотел вас обидеть,- извинился перед главным администратором базы химик,- и...
  - Вернее, хотел не вас обидеть, - громко перебил кудрявого химика Треда и, не давая химику опомниться, радостно добавил, - а всех остальных!
  - ... и прошу не считать мои слова оскорблением,- закончил фразу, несмотря на жизнеутверждающий вопль трехметрового генетика Треды, химик.
   Трехугольник, проверяя закрытое окно, даже не попытался возмутиться, с Тредой это было бесполезно. Чиновник лишь деловито почесал пальцем кончик уха и демонстративно хмыкнул.
  - Перестаньте, любезные, ссориться,- раздраженно бросила начальник базы Мадо Ружич, худощавая, высокая женщина с резко обозначенными чертами командирского лица. Русые волосы Мадо, перехваченные чуть ниже плеч тройным силовым рядом в виде золотой ленты, живым хвостом вертелись на ее спине, а ямочки на щеках вкупе со слегка вьющимися волосами делали мадам начальник просто неотразимой. Подбирая на полу бумаги, разлетевшиеся во время аврала по всей комнате, Мадо продолжила: - Что это секрет, что ли? Громадная доля выделенных средств идет на шахтеров и их поселки, кочующие по всей планете.
   Начальник базы была мало-мало не права. На всех трех материках огромной планеты насчитывалось всего три полуавтоматические станции трех горнорудных компаний. Станции открытым способом разрабатывали, скорее даже просто собирали, лежащие прямо на поверхности планеты редкоземельные элементы. И значительная часть расходов научно-экспериментальной деятельности на планете оплачивалась, как раз, доходами с этих шахт.
   Пока присутствующие в конференц-зале помогали Мадо собирать бумаги, расставлять стулья и приводить в порядок документы, валяющиеся где попало - на полу, на стульях, поднимаемых Тредой со товарищами, на столе, в конференц-зал, раздраженно хлопая дверью, один за другим, оба в блестках искрящейся воды, вскочили два ботаника: женщина, профессор Луидо Девина, и Высоколобый, он же профессор Хиз Брудо. Луидо была в исходящей паром, грязно-голубой униформе, а Хиз Брудо, изящный, красивый, но сейчас слегка потрепанный мужчина средних лет, кроме того еще и в желтой куртке с капюшоном, наброшенной ботаником поверх униформы и тоже дымящейся от дождя. Прозванный Высоколобым, Хиз Брудо, действительно, имел некоторую склонность к физической высоколобости, но более был известен своей манерой речи. Впрочем, хорошо знавший Хиза профессор Кихи Латуро, отец Хьюка и Аники, предупреждал своих отпрысков еще дома: - С Хизом не связывайтесь. Это клоун - профессионал. Дураками вас выставит мгновенно. - Да и Куниклада, биолог, которого вместе с профессором Кихи Латуро слегка не выкинули из стен академии - скандал, касающийся второй ступени эволюции - тоже намекал Хьюку и Анике, что Брудо хоть и с прибабахами, но спорить с ним не следует. Доказать что-либо ему трудно, но, вот, созерцать свой пупок после этого будете еще долго.
  - Опять синоптики врут,- пожаловалась Луидо Девина, как бы извиняясь, этим, за свой внешний вид и снимая облегающий голову капюшон униформы. Сбившиеся пепельные локоны она поправила рукой.
  - Я же тебе говорил, не ставь ящики,- меланхолично пробубнил Хиз Брудо, стаскивая на пороге куртку и стряхивая с нее воду. В отличие от униформы и комбинезонов, не пропускающих влагу, куртка Хиза, если и защищала владельца от дождя, то только в рекламном проспекте. На самом деле она все время поджидала момент, чтобы налить профессору за шиворот приличную порцию воды. И сегодня, видимо, такой момент представился.
   Хиз Брудо и Луидо Девина, похоже, уже давно пререкались по поводу каких-то ящиков, но продолжению их прекрасной дискуссии - "И кто виноват?"- неожиданно помешали. Дверь позади ботаников медленно приотворилась и в конференц-зал, толкнув Хиза, тихо вполз мокрый, грязный и вонючий второй химик Радин, с головы до ног, причем лицо и руки особенно, обляпанный какой-то слизью.
  - Ах-р-р-р, - невнятно произнес химик. Дальнейшее происходило одновременно:
  - Ой, мамочки! - всплеснула руками Девина. Выронил лазер Куниклада. Стопка бумаг скользнула из рук Руны Надс и опять поползла по полу. Все профессора оцепенели.
  - А-хр-р-р-р, - еще раз, уже более четко повторил химик, делая над собой усилие.
  - Чего, хр-р-р? - стоя с двумя стульями в руках, грубо спросил Треда у вонючего химика.
  - Хр-р-ра! - со злобой ответил ему химик. И, вдруг, взвыв: - У-у-у-у, сволочи! - пополз дальше от двери.
  - Аккуратней, пожалуйста, - произнес Высоколобый, он же Хиз Брудо, брезгливо отодвигаясь в сторону.
  - Ахр-у-у, кто? - с угрозой повторил химик и сделал попытку подняться с пола.
  - Силы небесные, Радин! Кто, что случилось? - наконец-то, обрела дар речи, сидевшая на корточках, на полу, и подбиравшая бумаги, Мадо Ружич.
  - Кто-кто, - злобно сказал химик, пробуя стереть с себя слизь и, неожиданно, громко возопил: - Кто?!
  - Что кто? - переспросила, вставая с пола и держа в руках кипу документов, начальник базы. И, уже обращаясь персонально к Хизу Брудо, добавила: - Хиз, перестань трясти куртку, капли летят прямо на стол.
  - Должен заметить, уважаемый, - подал свой голос Трехугольник, философски наблюдавший за ботаником и водой, стекающей с куртки ботаника прямо на тонкие ноги Радина, - что для этого существует крыльцо.
  - Я же тебе говорил, - не обращая внимания на слова чиновника, сказал Хиз Брудо Девине, - не загораживай проход.
  - А кто их знал, - огрызнулась в ответ ботаничка, - с их прогнозами... За язык же метеорологов не подвесишь.
  - Кто поставил бочку с дерьмом у подземного перехода? - наконец, членораздельно озвучил свои претензии к миру и людям Радин, размазывая по себе слизь и злясь, оттого, еще больше. - И перестаньте воротить носы, - потребовал он. - Я не виноват в случившемся!
   Из последовавших затем не вполне связных, зато очень длинных объяснений, стало ясно, что, где-то в районе лаборатории ботаников, какой-то гад, не поленившись, выставил в подземный переход бочку-контейнер с дерьмом...
  - ... со сфагнумом, - едва слышно уточнила Девина.
  ... она, бочка, рада стараться, тут же, к какой-товой матери, забродила, пустила пузыри и, недолго думая, взорвалась, обляпав всем своим содержимым, как раз проходящего в этот момент мимо химика. При этом, бочка с дерьмом, наверняка, еще и позлорадствовала: - Ну, что, попался сученок? Счас станешь у меня заправским говнюком!
  - Все-таки забродила,- в тишине, нарушаемой лишь втягиванием соплей химиком и заоконными страданиями паразита-ветра - ужо я до вас доберусь, ужо я вам кишки-то повыстужу, только дайте, - восторженно прошептала Девина.
   Ошалев от такого "подарочка", химик рванул было, по горячке, разобраться с обидчиками, но кто-то шелудивый и с копытцами поколупался грязными пальцами в его Книге Судеб и все сложилось иначе. Аккурат на полпути между дверями в лабораторию ботаников и магистралью подземного хода его настигла следующая, убойная по запаху волна. Второй раз осилить такое Радин не смог. Химик кинулся вон, наружу, к ближайшему выходу на поверхность. Пусть град, снег, камни на голову - все лучше, чем смерть на помойке.
   Злоключения Радина сочувствия среди слушателей не вызвали, не располагала обстановка, да и сам Говнюк - так за глаза и раньше звали второго химика, особой радости у профессуры не вызывал. Был он молод, нагл, рыж, слишком суетлив, шумлив и с простым дубовым чувством юмора, хотя, впрочем, и талантлив. А, вообще, хоть раз увидев его сопливую и противную физиономию, сразу хотелось плюнуть в детски наивные глаза химика и исполнить свое самое сокровенное желание, то, которое всегда возникает у человека при виде подобной рожи, а именно - пришибить гада!
   Это, наверное, наследие далекого-далекого прошлого и сидит оно глубоко-глубоко в подсознании каждого человека, но поделать с этим ничего нельзя. Возможно, это связано с тем временем, когда первый безмозглый волосатый дикарь праздновал первого заваленного им мамонта, прыгая грязными ногами на его туше и, вдруг, невесть откуда, являлся тип с большими ушами, наивными глазами, раззявленным ртом, с вываленным до пупа слюнявым языком и, под шум ничего не значащих слов, уволакивал большую и лучшую часть мамонта, оставляя охотника в дураках. Вроде бы и все правильно говорил лопоухий мерзавец, а мамонта нет, нет мамонта! И охотник пятками чувствовал, что его надули. Непонятно как, непонятно где, но надули!
   После недолгих расспросов, Радина отправили мыться - благо, вторую половину административного центра занимали личные покои Мадо Ружич, начальницы базы. Бытовые удобства, куда и отправили Радина, естественно, прилагались, а Трехугольник, он же главный администратор базы, тем временем позвонил дежурному и попросил принести со склада что-нибудь, подходящее для химика Радина - например, веревку и мыло.
   Последним, кто явился на совет, оказался никуда никогда не торопящийся и поэтому никуда никогда не опаздывающий полусонный Лувэн-геолог, упитанный крупный дядька с большими складками на животе и еще большей огненно-рыжей бородой. Эту бороду геолог в критические дни - он утверждал, что такие не только у женщин бывают - красил в радикально фиолетовый цвет. Впрочем, с вопросами о бороде и критических днях к Лувэну никто не приставал, у геолога и без того хватало странностей. Массивный, щедро обросший везде, где только можно, пышным рыжим волосом, с крупной головой, покрытой огненно-рыжей же шевелюрой, с медными густыми бровями, почти красными усами и уже поминавшейся монументальной бородищей, Лувэн производил неизгладимое впечатление самца крупной обезьяны с одной из планет Содружества, вышедшей на тропу войны. Или, как говаривал Трехугольник, а он-таки знал, что говорил - с Лувэном лучше не связываться. Муж сей молодость свою начинал в банде уличных рокеров, а закончил ее главой торговых брокеров, а, может, и наемных киллеров, что, в принципе, как пояснял все тот же Трехугольник, одно и тоже. Отчасти, возможно, и поэтому разговоры о моде и разных иных пристрастиях Лувэна были на базе не популярны.
   Скрип половинок дверей в углу конференц-зала, дверей из подземного перехода и сухой и причесанный, то есть с застрявшей в волосах связкой расчесок, Лувэн, в неизменно-черном комбинезоне и высоких геологических крагах, уселся за стол. В отличие от тех, кто пришел последними и мокрыми, Лувэн шел подземным путем.
  - Ну, будем считать, все собрались, - усаживаясь в центре стола, если, конечно, таковой существует за круглым столом и, двигая перед собой кипу бумаг, объявила начальник базы и улыбнулась: - Аврал, можно сказать, закончился.
  - Во-во, - поддакнул со своего места, тоже усевшийся за стол, кудрявый химик, - загнать бы сюда всех этих недоумков от погоды со всеми их прогнозами, посидели бы месячишко-другой на базе, получили бы пару раз камушком по головушке, смотришь и поумнели бы. Хотя, наверное, им это не грозит, поумнеть...
   Кудрявый химик, после близкого знакомства с большим куском гранита, пытавшимся однажды расплющить его, люто ненавидел всех, кто имел отношение к прогнозам погоды. Он страшно, до колик в животе, желал собрать всех метеорологов в одной большой, желательно выгребной, яме и придавить тем самым валуном, что едва не лишил его жизни. Килограмм пятнадцать, не меньше, потерял профессор, соревнуясь в беге на пересеченной местности с огромным, полуторатонным камнем, сорванным ветром со скалы. А камень все быстрее и быстрее катился за профессором, неторопливо размышляя о бренности бытия на примере жалкой ничтожной личности, со всех ног бегущей впереди него. "Догоню, обязательно раздавлю!"- философски думал камень. А погода в тот день стояла чудесная и прогнозы метеорологов, болтавшихся на орбите и во всеуслышание обсуждавших последнюю, 2123 серию фильма "Безмозглым тоже хреновато" и ее героев - дона Кретинито и мадам Тупито, ни в коей мере не предвещали резкого похолодания, невероятного по силе ветра, града, дождя и всего остального, что произошло в тот день. Так что, профессор, доверчивая натура, бросив глейдер, пешком пошел к подножию горы.
  - Коллеги, - громко произнесла начальник базы, выдерживая необходимую паузу. - Прошу садиться.
   Задвигались, зашуршали пластиковые стулья, мелочевка, вызвавшая, в свое время, грандиозный скандал между министерством науки и всяческих проблем и конторой освоения чужих колоний. Бритые до синевы, сизые чиновники из государственных офисов насмерть стояли на страже собственных интересов и напрочь отвергали саму идею платить за какие-то там стулья, на которых будут сидеть неизвестные им задницы. Лишь вмешательство генерального совета по внешним колониям, поддержанное прокуратурой, обещавшей покопаться в чьем-то грязном бельишке, уняло пеной вскипевшие страсти по Иофану, главному борцу за справедливость в собственном кармане. В конце концов, все мы люди, решила прокуратура и посадила Иофана и его коллегу Халдея. Обоих по статье - спекуляция и растрата денежных средств в особо крупных размерах. Расходы на бытовую мелочь напарники проводили в графе строительство звездного линкора, а лишние деньги списывали себе, на лечение, разумеется. А иначе никак - ведь, когда много воруешь, нервы шалят сильно. Таким образом, всю возню вокруг стульев прекратили сразу и полностью. И теперь, эти стулья, вздутые из пластика до цены целого звездолета, использовали, наконец, по назначению, рассаживаясь на них, на далекой планете, присутственными местами и двигаясь, ближе, к столу.
  - Коллеги, - еще раз произнесла начальник базы. - Повестки дня не будет. Заседание экстренное и совет созван по особым причинам, но, для начала, я хотела бы... хотела бы я.., -Хьюк, сядь на место, - чтобы все выслушали профессора Треду.
   Генетик заерзал на месте.
  - Уважаемые коллеги, - начал Треда, не вставая, - у меня, собственно, не доклад, а сообщение. - Генетик запнулся, а потом снова продолжил: - Сейчас мы, то бишь, я и возглавляемая мной группа, работая по вашим заказам, конструируем достаточно сложные, достаточно последовательные цепочки геномов. Однако,- Треда замялся,- я знаю, местные первичные организмы, так называемые "матрацы", служащие нам исходным материалом, вымирают, и происходит это непонятно почему. Вы все, конечно же, слышали, - трехметровый генетик старался говорить очень осторожно, - утверждать, на что способен тот или иной генокод, не проведя ряд дорогостоящих и длительных экспериментов, невозможно...
  - Издалека заходит,- буркнул, недовольно, Хиз Брудо.
  - ...Так вот, - продолжал генетик, - некоторые экземпляры "матрацев" показывают абсолютно нелепую перестройку генов при воздействии на них реактивами класса "А".
  - Вот тут, пожалуйста, поподробнее, - попросило сразу несколько голосов.
  - Грубо говоря, коллеги, на этих "матрацах", - генетик остановился и просверлил взглядом зал, - на 'матрацах' этих... Зафиксирована попытка изменить геном! Чужая попытка!
   На мгновение в комнате повисла тишина. Стало слышно даже дыхание присутствующих. Профессора хватали ртом воздух, пытаясь осмыслить сказанное. Первым уяснил суть произнесенного Трехугольник: - Зачем? - задал он сакраментальный вопрос. А через секунду дополнил: - И кто?
  - Значит, встретились, - уперев локти в стол и сведя пальцы рук вместе, задумчиво произнесла Руна Надс, главный биолог базы, - и здешние места уже заняты... Нет-нет, это мы уже проходили... - медленно сказала она, оборвав себя на полуфразе.
  - На четырех планетах, - завершила за нее предложение Мадо Ружич и даже слегка привстала. - Так, - продолжила она. - Наша экспедиция работает около трех месяцев, обследование и временный лагерь еще три, итого шесть,- просчитала вслух Мадо. - Лувэн, вы или ваши коллеги из рудных компаний... Вы же поддерживаете контакты?- уточнила начальник базы. Геолог кивнул - ... Находили чужие следы?
   Сидящий за столом Лувэн отрицательно покачал массивной головой: - Если бы я или мои ребята, или ребята "Рудэо", "Грега" или "Бута" что-нибудь нашли, я бы поставил тебя в известность, Мадо - не торопясь, произнес геолог.
  - Так, - снова подытожила начальник базы. И, развернувшись к Треде, быстро задала вопрос ему: - Компьютерную версию делали?
  - Делали, - утвердительно ответил генетик. - Пробная версия дала разверстку на тридцать тысяч видов вперед, на отрезке, приблизительно, сорок миллионов лет и, где-то, примерно, две тысячи лет в прошлое на первое изменение.
  - Ничего не понимаю. Вы это о чем, господа? - аж вспотел от непонимания Трехугольник, преподобный главный администратор базы и отчаянно глянул на присутствующих. Но присутствующие на Трехугольника не смотрели.
  - Милорд, закройте 'варежку', - примерно так, требуя не мешать, выразилась начальник базы и предупреждающе подняла руку, - вы так любезны...
  - И это называется демократией, и это есть коллективное руководство? - тихо пробурчал чиновник. И уже громче добавил: - О, горе мне, горе! Где остатки правды, где крохи справедливости? Где, я спрашиваю, где? - И неожиданно перейдя на деловой тон, поинтересовался у Мадо: - Где, кстати, мое сало, что вчера давали на ужин? Сьели? А-а. Я так и знал! Я толстый, да, - жалобно всплакнул Трехугольник и отодвинулся от стола, сложив свои пухлые руки на животе, - толстого всякий обидеть может.
  - И все это, - не обращая внимания на страдания администратора, продолжал говорить Треда, - в условиях жесткого контроля и при наличии закрытого космоса. Но самое интересное - это рептилоиды!
  - Стоп-стоп, - воскликнули на противоположной от Треды стороне стола, одновременно, Руна Надс и сидящий следом за Руной, рядом с Мадо, химик Куниклада. Активно заволновалась и Луидо или, как ее чаще называли, Лидо Девина, профессор ботаники. - На четвертой... вертой,- вдохновенно начали вместе Руна Надс и Лидо Девина, потом одновременно замолчали, переглянулись и продолжила уже одна Руна. - На четвертой планете тоже есть следы рептилоидной колонии, но там что-то случилось.
  - Что значит, что-то случилось, - возмутился, вернувшийся из душа и выдвигающий стул - иначе тесный круг устроившихся за столом было не разомкнуть. Впрочем, конечно, можно плюнуть на условности и, опираясь на спины сидящих, лезть по их головам... - выдвигающий стул, чтобы сесть Радин,- очень даже ясно, что случилось.
  - Еще один знаток похеренных цивилизаций,- пробормотал, глядя в стол, Куниклада.
  - Ну, что скажете, коллеги? - не принимая всерьез слова Радина, вопросила начальник базы.
  - А, вот, я скажу,- бодро вылез вперед, словно только и ждал этого, Трехугольник, чиновник, почетный, замка Хах. - Ей-богу, скажу. Все скажу. Столько терпел, а теперь скажу... Слушайте! Все слушайте! Сало верните!
   Смех сыпанул по конференц-залу.
  - О, великий Разум, конечно же, конечно же,- зачастила за столом Мадо Ружич, И, сухо, без перехода, продолжила: - Мы все ценим где-то спящее, но всегда являющееся, когда не надо, чувство юмора нашего великого современника, дорогого, уважаемого всеми - за отдельные места, почетного чиновника замка Хах, Бабаха. Однако, к сегодняшней теме это никакого отношения не имеет.
  - Мадо, наша программа в общих чертах выполнена,- решил напомнить о делах, пока самый безмолвный Хиз Брудо. - Еще 4 недели и смена "караула". Кто захочет остаться здесь со следующей вахтой? - И Высоколобый вопросительно замолчал.
  - Возражения есть? - сразу за ботаником спросила Мадо Ружич. - Нет..? Даже не верится. Значит, готовим запрос на Службу и, согласно предложению Хиза Брудо, пусть сами разбираются, так что ли?
  
   Глава 3
  
   Над головами высокого совета шарахнуло так, что находящимся в комнате показалось, будто крыша сейчас и само здание разлетятся на мелкие кусочки, а на хрупкие организмы присутствующих посыплются маленькие и большие увесистые предметы, типа - 'булыжник большой, полуторатонный. Сорванный со скалы'. Сидящие за столами невольно ужались, ярко представив себе эту картину - падающие сверху валуны... Длинные тонкие ленты светоносителей - очень удобный писк моды - свисающие с потолка и обволакивающие помещение приятным голубоватым светом, дрогнули и закачались, противно шелестя.
  - Природа, иди ее мать, извращается! - толи с неодобрением, толи восхищенно произнес чей-то голос.
  - Коллеги, коллеги,- призывая всех вернуться к действительности, повысила голос начальник базы. - Мы все должны почесаться! - твердо заявила она,- Могли бы, наверное, и помыться, но это к делу не относится. Мы приняли решение делать все по-большому, но, хотелось бы, иногда и по-маленькому. Да, и постоять кому-то на стреме не мешало бы. Итак, общее состояние наших дел к делу не относится. - Мадо замолчала. - Господи, что я несу,- едва слышно прошептала она. - Бабах - настоящее имя Трехугольника - Бабах, перестань гипнотизировать мена. В общем, общее положение наших дел знают все.
  - Ой, шо вы на мене думайте,- подражая говору Лиги южных городов, ответил Трехугольник.- Ваш юмор, мадам начальник, загонит нас в гроб.
  - Я вас тоже люблю,- сказала Мадо чиновнику. Главный администратор довольно улыбнулся. Мадо продолжила: - Хьюк, что там у нас на сегодня? Разделка по-мясницки главного администратора? Филей из отдельных его частей...? Проект готов? Твой проект?
   Не привыкшему к подобному стилю ведения собраний и потому сначала опешившему молодому биологу показалось, что начальник базы немного того, сошла с ума, но он быстро сообразил, что к чему и, приподнявшись, кивнул: - Моя работа - это дополнительный вариант и рассматриваться должна только в таком качестве. В связи с этим компьютерную разработку "хордовых" - рабочее название идеи, ограничили небольшим участком времени, вернее, тем отрезком, который перекрывается основной программой, программой профессора Куниклады.
  - Я хочу кое-что дополнить, - подала голос Руна Надс, главный биолог. - По моим расчетам, у этой версии великое будущее. Точнее, возможно, великое биологическое будущее, так как в основу работы Адимаса положен принцип эквивалентности нашему биологическому виду.
  - Свихнуться можно,- страдальчески вздохнул Трехугольник. - Кто-нибудь может говорить попроще?
  - Может,- сказала Руна. - Проще, это значит, что есть мнение, что наш далекий пра-пра-пра - и так далее предок был таким же.
  - Каким таким же? - вскричал Трехугольник.
  - Знаете, профессор,- сказал своему соседу, кудрявому профессору химии, Хиз Брудо, - я всегда подозревал биологов в том, что у них не все дома. Прогрессирующая шиза неизлечима.
  - Кстати,- услышав последние слова ботаника, добавила главный биолог,- как координатор плана общей биологии хочу отметить, что свои "жгутиковые"...
  - Водоросли, - поправил Хиз Брудо.
  - ... ботаники тоже не с дерева содрали. То есть, как раз с дерева, с привычной им флоры, сняли.
  - Сдаюсь, сдаюсь, - поднял руки вверх ботаник.
  - И, что важно, первичный "бульон" этой планеты очень похож на мир, в котором и мы с вами появились. Физико-химические условия планеты мало чем отличаются от привычной нам среды обитания. Здесь, пока, только не хватает кислорода, но в остальном это наш мир.
   Руна даже запыхалась, произнося свою речь и закончив ее, откинулась назад, на спинку стула, положив свои красивые, обтянутые черным материалом комбинезона руки на подлокотники.
  - Разрешите мне, - попросила слово Лидо Девина, второй ботаник. И, не дожидаясь разрешения, сразу затараторила: - Мы-с с профессором Брудо подогнали местный, как выразилась Руна - "бульон", к определенному эволюционному скачку. Сейчас мы просто заложники ситуации и вынуждены пользоваться медицинскими препаратами, но содержание кислорода на планете неуклонно растет. По нашим данным, уровень, который позволит нам обходиться без таблеток будет достигнут, достигнут будет, - Девина сбилась, почетный чиновник замка Хах, Трехугольник таращился ей непосредственно в рот, - естественно, я имею в виду геологическое время, - Девина зашарила рукой по карманам комбинезона, непроизвольно ища такой насущный предмет женского обихода, как маленькое зеркало - в ближайшее время. Хотя, конечно, до нормального дыхания еще далеко. И, пожалуй...
  - Позвольте, я уточню, - быстро перебил Девину Хиз Брудо. - Извини, Лидо. В принципе, в тех условиях, в которых существует, на сей день, данная планета, чисто биологический метод насыщения воздуха кислородом может растянуться на неопределенно большой срок, скорее даже, космический срок. Здесь требуются установки искусственного нагнетания и удерживания кислорода, а это задача инженеров, а не биологов. Да и пойдет ли министерство на такие расходы? Учитывая очередь на освоение? Плюс еще рептилоиды... Кстати, они и планету выбрали-то, скорее всего, потому что процент содержания кислорода более соответствует их уровню дыхания. - Хиз остановился, чтобы налить себе водички из графина. Потом провел пальцем по лежащей перед ним, на столе карточке, где тотчас же крупно проявились слова: - Повторяй за мной, по слогам - У ме-ня все точ-ка спа-си-бо за вни... - и, поднеся стакан к губам, закончил: - У меня все. Точка. Спасибо за внимание. Прошу Лидо еще раз извинить меня.
  - Так вот, - как ни в чем не бывало, продолжила ботаник, - подготовительная стадия нашей деятельности на этом этапе заканчивается. Дальнейшее развитие местной флоры очень и очень интересно и занимательно, но это уже задача не нашей экспедиции.
  - Ну, что ж, весьма содержательно,- сказала Мадо Ружич. И подытожила: - Итак, по состоянию на сегодняшний день выходит, что, практически, вся начальная стадия завершена. Остались лишь отдельные недоработанные моменты. Например, вариант "Трилобиты" профессора Куниклады еще требует корректировки... Однако в свете последних находок профессора Треды проект замораживается, - Мадо помолчала, затем продолжила, - под мою ответственность и до решения Особой комиссии. Ближайшие несколько недель - только наблюдение. Что будет в следующие два периода на планете и будут ли они вообще - это зависит уже от решения комиссии. Но, тем не менее, послезавтра, в административном корпусе, то бишь здесь, я все же вывешу бланки с карточками предварительных заказов на третью вахту. Желающие могут записаться...
  - Что? - возопил, словно ему что-то ценное прищемили, Радин. - Пялиться на голую землю и бурые скалы еще смену? Да, чтоб мои дети так жили!
  - Говнюк прав, - шепнул на ухо Куникладе Трехугольник, сидящий рядом. - Красоты здесь настолько обильны, что хочется повеситься, только, вот, и то не на чем. Единственное достоинство - пляжи. Мечта, блин, нудиста. Голо, пусто и не души.
   - Не забывайте о нюансах, - также шепотом ответил ему биолог. - В любой момент на голову может свалиться камешек, размером с небольшую планету.
  - Да-а, - согласился администратор, - есть такое счастье. А, вот, детей Радина, если они у него когда-нибудь будут, жалко.
   Темная сфера шара в центре круглого стола, станция связи с тремя спутниками, околачивающимися на орбите планеты и расшаркивающимися, при встрече друг с другом антеннами: - Добрый день, добрый день. Это не вас я вчера видел на удаленной орбите с новеньким третьим модулем, с такими тоненькими, симпатичными антенками? Нет? Жаль... - Этот пункт связи вдруг как-то неприлично икнул, похабно застонал и, наконец, гнусно зачавкал, словно стадо домашних животных аппетитно рылось в отходах на ближайшей помойке.
   - Убила бы, стервеца! - с ненавистью глядя на обтекаемый, наливающийся изнутри ярко-желтым цветом, сигналом вызова - шар, шар спутниковой связи, произнесла Мадо Ружич, начальник базы. При последней фразе начальницы длинноногий химик Радин как-то сразу поскучнел, потерял интерес к происходящему и начал проявлять признаки беспокойства. Наконец, он осторожно поинтересовался у Хьюка, а не знает ли он, каковы, нынче, условия жизни на далеких планетах, вновь колонизуемых, и как там сейчас платят... Дело в том, что долговязый Радин почитал себя не только выдающимся химиком, что, по большому счету, было правдой, но и великим техником, что, мягко говоря, реальности не соответствовало. Все часы на базе, все приборы, которые больше не поддавались восстановлению, ковырял перед этим Радин. Трехугольник, как лицо ответственное за лагерное имущество и немножко джентльмен, терпел-терпел, но и он уже вынес третье и последнее предупреждение химику, состоявшее в том, что, если тот, хотя бы еще раз, запустит свои поганые пальчики во внутренности любого механизма, неважно какого - бионического, электронного или чисто механического, то он, Трехугольник, сам, лично, без всякой посторонней помощи, обрежет ему эти самые никчемные пальчики по самое... самое ниже пояса - но узел связи, однако, Радин успел поколупать.
   В конце концов, химик забормотал: - Стоило скандал поднимать из-за пустяков. Подумаешь, реле криво стоит,- но тут его пнули ногой под столом, и он заткнулся, обиженно сопя. Впрочем, Радину еще повезло, налицо был тот самый классический случай, когда все, кроме начальника - Мадо Ружич, знали кто виноват, но по как какой-то противоестественной - естественной, по отношению к Радину быть не могло - причине не выдавали Радина.
  - База, спутник один на связи. Фронт активного ветра смещается на запад, в океан. . .
  - Вот счастье-то,- желчно пробормотал Хиз Брудо.
  - ... На третьем спутнике принят сигнал бедствия. Шлюп с подчиненными Куниклады уносит от берега. Силовой щит сорван, генератор залило водой. Координаты -7-6-1-11, море Прото.
  -Эт, занесло их,- услышав сообщение, пофигистически зевнул Куниклада. - И не утопли же еще, засранцы. Это мой помощник Триго с ассистентами там кренделя выделывает,- пояснил он. И флегматично добавил: - Сегодня последний день посева на мелководье Прото.
  - Рано радуетесь, профессор, - также меланхолично, в тон профессору, ответила начальник базы. - Не дождетесь! Мы их спасем. В противном случае, со спутника уже орали бы благим матом. Скажите лучше, как далеко это от лагеря?
  - Знаете, Мадо, - грустно вздохнул профессор,- мысли мне разные в голову лезут... Может, не надо их спасать? А? Океан, как братская могила, что может быть лучше...? - И Куниклада вопросительно посмотрел на Мадо, но, встретив стальной взгляд начальницы, тут же бойко продолжил: - А, вообще, там очень интересные экземпляры попадаются, и мы пытаемся нащупать струю, позволившую нам бы ускорить процесс. Триго, он талантливый мальчик, этот сукин сын, прямо-таки пасьянс раскладывает из местной фауны, разновидности все тех же "матрацев". Поверьте, очень и очень неплохо получаются. Мелководье Прото словно создано для экспериментов, а находится, примерно, в трех часах лету на северо-запад от базы.
  - Коллеги, - опять повысила тон начальник базы. Нарастающий шумовой фон мешал вести заседание. Члены совета, услышав о чп, расслабились, расселись-развесились на спинках стульев, оползли на сидениях и в этом состоянии стали рожать мысль, как спасти утопающих на водах. В конце концов, гора произвела на свет мышь (махонькую такую, рыженькую), то есть, дерьмо не тонет, решили все члены совета, ну, за некоторым исключением - по долгу службы, Мадо Ружич не могла присоединиться к общему мнению.
   К сожалению, первый помощник Куниклады, Триго-Хрумп - так звучало его полное имя-фамилия, был редкостным мерзавцем, причем настолько, что даже Трехугольник им гордился. - Такая скотина среди нас - большая ценность,- говорил чиновник. - Он, Триго, переплюнет многих моих коллег. - В узком же кругу слушателей, Трехугольник говорил следующее: - Я постоянно испытываю жгучее желание утопить эту сволочь в сортире, и единственное, что удерживает меня от этого, так это то, что он, как и я, родом с островов.
  - Коллеги,- еще раз повторила Мадо Ружич,- спасением команды этого, как бы, э-э-э выразиться, внебрачного сына чьей-то вдовы, займется Лувэн...
   Геолог кивнул и вопросительно посмотрел на администратора. Трехугольник, нехотя, почти вслух скрипя душой, полез в карман комбинезона и, немного погодя, достал две пластиковые карточки с кодами "двойки" - спасательного варианта глейдера со сдвоенным генератором мощности. При этом его честное чиновничье лицо исказила страшная гримаса боли - чувство долга явно вошло в противоречие с инстинктом бюрократа. Как администратор базы он обязан был дать глейдеры для спасения подчиненных Куниклады, но сама мысль о том, что он должен кому-то что-то отдать, не получив ничего взамен, пугала Трехугольника до ужаса. Душа чиновника требовала одно, положение обязывало другое. Рука Трехугольника, судорожно дергаясь, пошла навстречу Лувэну, но, едва пройдя половину пути, встряла. Из маленьких разноцветных бусин-глаз чиновника покатилась горючая слеза, а тонкие губы скривились в эпилептической улыбке, обнажив с силой упертые друг в друга зубья администратора. В конце концов, Трехугольник примирил душу и тело, зажав в пальцах одну карточку - и на ладонь Лувэна упал только один пластиковый лист. Один вместо двух.
  - Ладно,- согласился геолог,- Бог тебя простит. Одной машины должно хватить.
  - ... Лувэн, командир отряда спасателей,- продолжала начальница лагеря,- а мы с вами...
  - Я могу идти? - осведомился геолог. Не останавливаясь, Мадо кинула взгляд на Лувэна и показала рукой на стопку электронных карточек, лежащих у нее на столе, рядом со стопкой мемо-бумаги. Лувэн расценил движение Мадо, как приглашение зайти потом, и заполнить какой-то бланк и в знак того, что понял, опять кивнул головою. Затем встал и, не спеша, так же удалился, как и пришел - через подземный коридор. А за окном рвала и метала природа, жаждущая порвать все в клочья.
   - Хоть бы кто попался, - стонал ветер, со злобой гоняя по лагерю, меж глыбоподобных строений булыжники, здоровенные, до полутоны весом, - хоть бы какой задохлик подвернулся...
  - ...а мы с вами,- говорила дальше начальник базы,- согласно инструкции, должны сообща составить отчет о положении дел на планете, дополненный, поелику возможно, сообщением профессора Треды...
   Шум в зале не стихал. Профессора, как расшалившиеся дети, продолжали обсуждать свои делишки, перемалывать косточки друг друга, перекидываясь словесами и не обращая внимания на Мадо.
  - Черт подери,- не выдержала Мадо,- да подержите вы хоть пять минут рты закрытыми!
   Одновременно с криком начальницы базы, над крышей административного центра еще раз так громыхнуло, что, казалось, закачался даже дом, вкопанный по уши в землю, на полтора метра в грунт. Впрочем, корпуса лаборатории и тому подобных строении, наоборот, на полтора метра только и торчали над землей, остальными метрами уходя вниз.
   Разговоры в комнате сами собой стихли.
  - Ну, наконец-то, - с облегчением вздохнула Мадо. - Дождалась. Ни я, так стихия постаралась. Надеюсь, теперь мы приступим к отчету?
  - Сейчас опять долбанет, - одной фразой похоронив все надежды начальницы - ну кто же любит писать отчеты - произнесла Руна Надс, биолог, прислушиваясь к шуму за стеной и озвучивая общее мнение собравшихся.
  -Коллеги, - еще раз сделала попытку призвать всех к порядку, то есть уговорить писать отчет, Мадо Ружич,- Займемся делом мы или нет? Есть предложения? Нет? Тогда, все-таки, делаем отчет и закругляемся.
  
  
   Глава 4
  
   ... Яркая-яркая, алая-алая кровь жертвенного барана все лилась и лилась в бездонную чашу. И опять он пытался взять руку матери и опять его пальцы встречали лишь холод и пустоту. И уже таял, таял вдали ее образ, расплывались черты, размывалась тенью фигура. А навстречу шли иные, другие. Они приближались, приближались, обретая лица и плоть, проходили мимо и скользили дальше, растворяясь среди себе подобных. Вот Улисс узнал Эпикасту, проклятую богами и в проклятии своем отворившую врата Аида. Следом за ней вечно безмолвный, безумный Эдип. А там дальше и братья - Кастор с Полидевком, живыми вошедшие в воды ледянного Стикса. И гордый Агамемнон, славный Агамемнон... Улисс хотел задержать его, спросить, ведь живым ушел он с пепелища разрушенной Трои, но выскользнул царь ахейян, серой дымкой протек между пальцев. И вспомнил Улисс сына своего Телемаха. Захотелось ему узнать среди идущих жену свою, Пенелопу. И вышла к нему женщина в пеплосе, держа за ладошку светленького мальчиша двух лет от роду. Улыбнулся малыш и протянул к Улиссу ручки, лопоча что-то по-своему, по-детски, и требуя, дабы взял его Улисс на руки. Но не понял Странник карапуза, язык теней не доступен живым. Секунда прошла, не более, и стала исчезать женщина, и смешно потопал за ней малыш, переваливаясь с ножки на ножку и держась за подол матери.
  - Что же ты, Улисс?- снова спросил выступивший из тьмы Ахиллес.- Ведь это жена твоя Пенелопа, и маленький Телемах с ней.
  - Как же так, - растерялся Странник, - разве это жена моя такая молодая...? И Телемах взрослым должен быть... - Обернулся он и только спину взрослого юноши увидел, ведущего под руку седую мать.
  - Где же ты бродил, Одиссей?- сказал Ахиллес. - Ведь, столько лет прошло... Может, лучше бы ты, Многомудрый, остался под стенами Трои?
  
  - Очнись, Хьюк, очнись. Какой Улисс, какой песчаный Пилос? Очнись, слышишь, очнись! - Чья-то рука больно била его по щекам, дергала за отворот, пыталась расстегнуть куртку, надетую поверх комбинезона. Глаза не хотели смотреть на мир, разум понимать окружающее.
  - Хьюк, слышишь, очнись, слышишь! - Взгляд бессмысленно плутал по рукам, его бьющим, по комбинезону, по светлой косичке, мечущейся перед глазами туда-сюда, что-то говорящему рту, светлым, постоянно меняющим свой цвет, с зеленого на серый, белесый, глазам... - Очнись, слышишь ты, очнись!
  - Это Аника,- равнодушно подумал Хьюк, - я знаю ее... Но почему она бьет...- и, вдруг, маячившая перед взором картинка обрела смысл и Хьюк подскочил, словно ужаленный.
   Море, одно море вокруг. И ни берега и никого и ничего, одна вода. Только сплошная вода. Ни волн, ни ряби. Со всех сторон одинаковая серо-зеленая, прозрачная вода. И бледное солнце, слегка подернутое дымкой. Ни холодно, ни жарко. Ни лето, ни осень. Ничто... А, под ногами теплело жесткое ребристое дно и жесткое кресло рядом, и люди...
  - Где я,- хотел спросить Хьюк у этих людей вокруг. - Люди... - это же помощники Лувэна. Где...я? - Чужой, дикий мир опять заполнил сознание. Черный провал в горе, пещера с уходящими ввысь сводами, сплошная тьма и свет факела... - Хьюк был уверен, этот предмет - факел... - и тени, тени вокруг. Гримаса исказила лицо Хьюка...
   Рыжий человек склонился над ним.
  - Видишь, парень, как крутит. Ты думал, что ты залез в чужой мир, а оказалось все наоборот, - большие совиные глаза Лувэна внимательно смотрели на биолога, - чужой мир залез в тебя.
   Хьюку почудилась какая-то боль во фразе геолога, недосказанность, тоска, но Лувэн уже отвернулся, занялся другим делом - наблюдением за светящейся точкой на экране монитора.
  - Как ты себя чувствуешь? - спросила Аника, настороженно отслеживая малейшие изменения в лице биолога.
   Хьюк с удивлением обнаружил, что все еще держит сестру за руку.
  - Тяжела ты, шапка Мономаха,- тихо пробормотал биолог, невесть откуда возникшие в голове слова. Хьюк не понимал смысла этих слов, но почему-то был уверен в их правильности, подходящести сейчас.
  - Что? Что ты сказал? - снова встревожилась Аника, уловив тень на лице брата. Хьюк лишь покачал головой.
   - Не надо,- попросил он сестру и отпустил ее руку.
  - Это здесь, - неожиданно произнес Лувэн, всматривающийся в экран. - Стоп, машина. Нашли. Глубина - пятнадцать метров.
   Молчаливые, скуластый Рима и худощавый Клу, помощники Лувэна, стали натягивать на себя геологическое снаряжение - громоздкие внешне и тяжелые, но очень удобные скафандры. Хьюк вспомнил, что среди народа, обитающего на базе, ходят нехорошие слухи о том, как Лувэн добыл эти костюмы. По непроверенным данным, Лувэн едва не довел до нищеты военное ведомство, доставая эти скафандры. Грабительский счет за кое-какие свои услуги, оказанные армии, быстро помог мужикам в мундирах осознать всю пагубность привычки недооценивать гражданских лиц. И, более того, прийти к выводу, что даже продажа налево всего подотчетного им имущества не поможет армии рассчитаться с этим, заросшим буйным рыжим волосом, "специалистом". А посему, по обоюдному согласию всех заинтересованных сторон, в дар экспедиции, было передано несколько новых и модифицированных - без оружия - боевых скафандров для дальнего космоса. Конечно, слезы господ интендант-генералов - Рбуса, Шиза и Хрюкалы, наглядно помнящих о колонке с цифрами - счету за услуги геолога, здорово помогли ускорить процесс передачи костюмов в дар экспедиции. Причем, к вящему удовольствию и под бой барабанов и раскаты полкового оркестра. Хотя, конечно, бородатый геолог при этом был запечатлен на пленку, цифру, молекулу, квант и атом, а также прочие видеоносители, размножен в огромном количестве и разослан во все службы армии с припиской: - Особо опасен! При появлении стрелять не раздумывая! - Ну, а сам геолог сей факт не отрицал, но и не подтверждал.
   Уже готовые к погружению Рима и Клу выглядели действительно внушительно. Даже Хьюк, вся родня которого по отцовской линии - дед, прадед и так далее, традиция оборвалась лишь с отцом Хьюка и Аники профессором Кихи Латуро - были потомственными вояками, по достоинству оценил приобретение Лувэна. И неважно, что многие из бедолаг, имевшие несчастье принять на службу родственников Хьюка, до сих пор жалели, что не пристрелили их сразу, а позволили командовать войсками...
   Всплеск воды за бортом и помощники Лувэна ушли на дно. Аника, хорошо разбирающаяся во всех летающих, плавающих, ныряющих и просто пассажирских глейдерах, шлюпах, у-сферах, предназначенных для глубин и ракетах "планета-орбита" и умеющая ими управлять, застыла за приборами шлюпа. Минута-две после всплеска, и помощники Лувэна достигли дна. Объект нашли быстро.
  - Босс,- буквально сразу раздалось в динамиках шлюпа,- эта штука напоминает зонд.
  - Поднять можно? - наклонившись к микрофону, закрепленному на панели шлюпа, поинтересовался Лувэн.
   Шлюп, продолговатая, закругленная с обеих сторон, площадка из ратбеновского пластика, покачивался на мелкой волне. Пухлые валики бортов, встроенные в эти борта датчики и приборы, плоское днище с подогревом и тоже напичканное приборами, два экрана - маленький компьютерный на передней панели и большой обзорный сбоку от него, силовой каркас и генератор воздушной тяги - вот и все, что представлял из себя шлюп. Однако, несмотря на маленькие размеры, он мог многое. Даже летать и плыть под водой. Правда, недолго и немного. Потопить же его, вообще, было невозможно. Ни один местный шторм, пока еще, не сумел это сделать. Хотя, конечно, подпортить мог, как показала практика. Случай с командой Триго, ассистента Куниклады, поставил крест на абсолютной безопасности шлюпа. Ассистента Куниклады 'со товарищи' занесло так далеко в море, так далеко от прибрежных мелей, где они загорали и скрещивали бациллу с микробом... Что они совсем рехнулись, утратили ориентацию во времени и пространстве и стали воочию наблюдать, как наглое, ни на что не похожее желто-зеленое прыгучее существо, вздымая пенистую волну, стало зазывать их за собой, в воду. Один из помощников Триго-Хрумпа так и сделал, прыгнул в море. Однако его сразу выловили. Зато сам Триго-Хрумп, все-таки выросший на островах, голову потерял не окончательно и не подпустил к держащейся на последнем издохе силовой установке сошедших с ума соратников. Позже, уже на берегу, некоторые из пострадавших оклемались сами, а некоторым пришлось вправлять мозги уже на базе и медицинским путем.
  - Вот и гости пожаловали,- тяжело вздохнул Лувэн и повернул голову в сторону Аники Луз. - Как он, нормально?- спросил геолог и кивнул на Хьюка.
  - Не надо меня списывать, - уловив движение Лувэна, вместо сестры ответил биолог и добавил ровным голосом: - Я не умер.
  - Ну, и прекрасно, - спокойно произнес геолог и добавил: - Тогда сообщи в лагерь, красная шапочка. Кнопки возле тебя, синяя - связь со спутником, красная - с базой. Это надежней, чем мобильник. А ты, сударыня,- и Лувэн широко улыбнулся Анике, - очень и очень аккуратно подведи захват к этой штуке, но, пока, не цепляй ее.
   Аника нашарила рукой панель управления шлюпа и, слегка сместив рычаги, заставила шлюп выпустить из днища захват с силовыми подушечками на конце. Используя маленькие зеркала видеоскопов на том же закругленном конце захвата, через монитор компьютера, навела механизм на предмет и, максимально увеличив изображение, вывела его на большой обзорный дисплей.
  - Босс, - снова загудели динамики,- мы осмотрели ее осторожненько, кажется можно попробовать.
  - Все, - приказал Лувэн Риму и Клу, - возвращайтесь на борт.
  - Готово, - отрапортовала Аника. Лувэн предостерегающе поднял руку, в такие моменты лучше было ему не мешать.
   Из моря, тараня поверхность воды, показались сероватые сферы голов чудовищных морских монстров... а потом уже и сами, закованные в тяжелые скафандры, фигуры помощников Лувэна.
  - На мое место, быстро! - произнес Лувэн и, не дожидаясь, пока девушка сообразит, к кому он обращается, сам, одним рывком, переместился в ее кресло, едва не вышибив Анику с сидения. Девушка, сообразив, что к чему, мгновенно заняла место геолога и сразу ухватилась за рычаги управления.
  - Открой им дверь, - буркнул Лувэн, следя за изображением на экране.
   Аника сделала проход в силовом щите, расширила его до размеров Рима и Клу, с учетом их нынешних габаритов, и повесила на отверстие прозрачную дезинфицирующую завесу. Хоть на планете и ни хрена живого не водилось, почти не водилось, но бациллы-то уже точно были. Впрочем, местная среда не была ядовитой, и дезинфекция являлась просто мерой предосторожности, предусмотренной инструкцией. Спустя пару минут, через борт, в шлюп, ввалились помощники Лувэна. С блеклых "гидрокостюмов" еще стекала вязкая, тающая в воздухе антибактериальная пленка.
  - Не дергаемся, - не глядя на помощников, сказал геолог. - Снимите потом, - предупреждая последующие действия Клу и Рима, добавил Лувэн. И, взявшись за рукоятки управления захватом, медленно-медленно повел их от себя, контролируя, все время, свои действия через экран. Захват приблизился к лежащему на дне предмету и геолог, чуть-чуть опустив одну рукоять, пальцами, на одно маленькое деление, передвинул шкалу уплотнения силовых подушек. Захват мягко охватил чужеродный зонд.
   И Хьюк, и Аника, и помощники Лувана, так и не снявшие свои "гидрокостюмы", молили всех известных им богов, начиная от Старых, дабы ничего не случилось. Ибо, по теории неприятностей, именно в такие моменты, они и происходят...
   Клу и Рима, только скинули шлемы, Аника же нервно и нежно гладила рычаги управления шлюпом, включив максимальную защиту шлюпа, готовая, в любой миг, рвануть отсюда куда подальше...
   В шлюпе сгущалась тишина.
  - Все,- подтянув зонд к шлюпу, вытирая пот, обильно выступивший на лбу, произнес Лувэн. И скомандовал Анике: - Теперь к берегу!
   Аника, шумно выдохнув, плавно повела катер к берегу, осторожно набирая скорость...
   Погода в который раз менялась. Становилось жарко. Душная дымка тумана, с утра висевшая над морем, расползалась, расплывалась в разные стороны, обнажая небо. Чистое и голубое. И, вот, уже на воде заиграли солнечные лучи. А море, еще несколько минут назад бывшее блеклым и серым, вдруг превратилось в засверкавшее миллионами красок, сказочное существо.
   Подмяв под себя сотканную из капелек влаги воздушную подушку, рассыпая пену волн, белую и пушистую, катер летел вперед, к виднеющейся на горизонте линии берега. Лувэн держал под наблюдением подтянутый сзади к шлюпу и выставленный над водой, на полметра выше уровня воды, зонд. Одновременно геолог поддерживал связь с оставленным на далеком берегу глейдером.
  - А-р-ун, А-эр-у-эн 53-тий, 1-2-6-1,- диктовал он код в вытянутую из борта, свисающую прямо на уровне губ трубку связи с глейдером, диктовал, готовя глейдер к встрече хозяев.
   И уже минут через 40, с ходу проскочив полосу идущих к близкому берегу и потому довольно высоких волн, шлюп въехал на усыпанный золотисто-желтым песком пустынный пляж. Оставляя позади себя взрыхленный след, катер прополз по песку подальше от прибоя и замер. Еще еле слышно шелестели механизмы шлюпа, осыпался, шурша, песок за шлюпом и плескала вода, накатываясь на пляж... Механизмы шлюпа снова, как бы, слегка взревели, захват опустился вниз, параллельно поднимающемуся под небольшим уклоном вверх берегу и, выдвинувшись на максимальную длину, повис над горячим песком. В шлюпе, Лувэн опять усевшись за рычаги, аккуратно положил зажатый в силовом поле объект на песок. Затем, не выпуская чужеродного гостя из поля зрения, втянул захват обратно в шлюп и, сверля взглядом экран, на котором во всех своих прелестях и красотах рисовался черненый куб, размером, примерно, с две человеческие головы, и весом, судя по приборам, под полутонну, сварливо спросил у замерших снова в напряжении Аники, Хьюка, Рима и Клу: - И вы будете мне сказать, что все уже кончилось?
   Предмет на экране никакую агрессию не проявлял, ничем необычным себя не выдавал, не взрывался, не плавился и не пытался куда-то уползти, и лежал там, где его положили. Он также не делал попыток просто и незамысловато исчезнуть.
  - Уф-ф, - с облегчением, опять вздохнула Аника, снимая занемевшие руки с пульта управления и потягиваясь блаженно. - Вроде, пронесло.
   Сидевшие истуканами Рима и Клу, наконец, зашевелились, вытаскивая свои конечности из осточертевших им скафандров - и Рима и Клу являлись ярыми приверженцами здорового образа жизни и потому разгуливали везде, где можно (и где нельзя тоже) в натуральном или, иначе говоря, голом виде. При этом, какое отношение имеет одежда - и уж тем паче скафандр - к здоровому образу жизни они никому не объясняли...
   Расслабился в своем кресле и Хьюк, насколько позволяло это кресло, и заодно поинтересовался: - А, мне-то, что делать?
  - Сейчас, парень, - ответил Лувэн,- сейчас. Опробуем данную хреновину и увидим. Есть у меня одно предчувствие... - И добавил: - Аника, защиту не снимать и проверь объект на излучение еще раз.
  - Уже,- с готовностью отрапортовала генетик, щелкая кнопками приборов сбоку от места водителя шлюпа: - Повышенной радиоактивности не наблюдается. Все в пределах естественного фона.
   Зажужжала и окрасился красным сигнал связи с базой. Аника, продолжая диктовать показания датчиков на излучение, протянула руку и нажала кнопку 'Прием'.
  - Ну, кто там еще собрался мне душу продать? - рассеянно спросил Лувэн, выпуская очередной прибор-щуп из днища шлюпа.
  - Алло, - сказал из динамика Куниклада. - Я так понимаю, вы собираетесь раскурочить объект. Так вот, еще раз изучив картинку со спутника... Это больше похоже на контейнер, а не на зонд.
  - Приму к сведению,- отозвался Лувэн, крутя верньеры приборов. - Буду аккуратен.
  - Лувэн,- опять загудел динамик, на сей раз голосом начальницы базы, Мадо Ружич,- почему отключены все телефоны?
  - Я приказал, - ответил геолог. - Делом надо заниматься, а не отвечать на звонки.
  - Лувэн, учти, - сказала Мадо, - я твои методы знаю. Если что будешь ямы выгребные чистить до конца дней своих.
  - Понял, - хохотнул, скаля крупные зубы, геолог. - Я всегда подозревал в тебе доброго человека, Мадо.
   Длинный тонкий щуп приблизился к лежащему на песке черненому кубу, на мгновение, как бы в раздумье, остановился перед ним, а затем узкое тонкое, квадратного сечения, окончание щупа раскрылось в виде маленьких лепестков и оросило куб струйкой дымящейся желтой жидкости.
  - Тэ-экс, записываем - кислотный раствор на объект не действует, - почесывая толстым пальцем бороду, произнес Лувэн. Затем внимательно осмотрел палец, даже лизнул его на всякий случай и с сожалением добавил: - Микробов тоже нету... - И тяжело вздохнул: - Однако, совсем пустая планета. Ничего нет. - Потом еще раз вздохнул и пробормотал: - Поцарапать попробовать, что ли?
  - Алло,- аж загрохотал динамик связи с базой, Лувэна всего перекосило. - Хьюк или Аника, кто-нибудь, сделайте звук потише.
  - Алло,- уже тише пробасил динамик. - Это Брудо. Есть мнение, что куб полностью однороден. Может быть, это какой-то полимер. Вероятно, сжатый на субмолекулярном или субатомном уровне.
  - Лувэн, - заговорил сидевший без дела Хьюк,- если это так, то подобная технология у нас еще в зачаточном виде. Квелеровский центр ведет эту тему.
  - А мы, все же, испробуем грубое воздействие,- сосредоточенно буркнул геолог.
   Щуп провернулся по своей оси...
  
  
   Глава 5
  
   Солнце клонилось к закату. Вытянутые фигуры людей, стоявшие полукругом, рядом с лежавшей на берегу непонятной, темной бархатисто пузырчатой массой, длинной тенью ложились на линию пляжа. Мелкие волны все так же лениво накатывались на песок.
  - Однако,- многозначительно произнес Куниклада и переступил с ноги на ногу.
  - Оставим здесь или в море спихнем? - деловито поинтересовался долговязый Радин.
  - А какая разница,- вяло промямлил Хьюк. - Все равно не пропадет.
   Фиолетово-бородатый Лувэн щелкнул пальцем по своим часам - одновременно средству связи.
  - Алло, - тут же раздался из часов усиленный динамиком голос, - образцы размещены, босс.
  - Ну, что же, коллеги,- услышав сообщение помощников Лувэна, обратился к присутствующим Куниклада, - пойдемте. Нас ждут. - И профессор, прилетевший вместе с Радином на 2-местном глейдере, направился к стоявшему на песке, на воздушной опоре, аппарату. Помощники Лувэна, Рима и Клу, уже прицепили маленький, с 200 грамм, контейнер с искомым веществом к катеру Куниклады и химика.
   Оставшиеся двинулись к мощному грузовому глейдеру, на котором сверху Аника пристроила морской шлюп, и в отсек, которого, и загрузили основные емкости с неизвестным веществом, поднятым со дна морского. Остатки куба, та самая бархатисто-пузырчатая масса, бесформенной кучей остались лежать на песке. Хьюк, последним забиравшийся в глейдер, еще успел увидеть ушедшую вверх сигару катера Куниклады и Радина.
   Устроившись на своем обычном месте, у обзорного экрана, Лувэн подождал немного, потом неторопливо спросил: - Все на месте? - После чего, выждав паузу, постучал по руке Аники: - Поехали!
   Сестричка Хьюка щелкнула тумблерами, громадина грузового глейдера, с закрепленным на нем сверху шлюпом, на секунду вспыхнула пламенем бортовых огней и оторвалась от земли. Через несколько минут, быстро набирая высоту, она тоже растворилась в темнеющем небе...
   На базе глейдер Лувэна встречали без духового оркестра. Еще на подлете к лагерю, геолог зафиксировал нездоровое скопление людей на посадочной площадке. На стоянке, возле катера Куниклады и Радина, находились две противоборствующие команды и сейчас они, под включенным искусственным светом, молча перетягивали, каждая в свою сторону, тот самый контейнер с веществом "икс", привезенный в лагерь Куникладой и химиком Радином.
  - Ну, вот, и я сподобился, - произнес геолог, - увидеть, хоть раз, этих ребят за работой. Аника, будь добра, зависни над ними. Полюбуемся на мерзавцев.
   Грузовой глейдер остановился в воздухе. Ровно в 15 метрах от земли, почти прямо над головами участников 'боя быков' за не им принадлежащее имущество. Лувэн вывел изображение 'событий' на большой экран и увеличил картинку, так, что стали видны даже потные и красные от возбуждения лица находящихся внизу людей.
   С одной стороны, команду борцов за чужое добро возглавлял Триго-хрумп, бессменный ассистент - мерзавец профессора Куниклады. С другой стороны, упирались ногами в посадочную твердь приверженцы Радина, им же самим и возглавляемые.
  - Ы-ы-ыи-их!- тянули к себе контейнер молодцы биолога Триго, четыре здоровенных мужичка и 2 инфантильные девицы.
  - Ох-хо-хо-хо!- вздыхали химики, наоборот, 4 крупных девицы и 2 худосочных паренька, но не отпускали емкость с грузом.
  - Любо-дорого посмотреть, - прокомментировал Лувэн происходящее внизу, - даже душа радуется.
   Тем временем, на стоянке, у лифтов подземного ангара, появились новые действующие лица. К отдельным зевакам, тем самым, составлявшим почетную "роту караула" подземной стоянки - инженеру-механику и дежурившему сегодня, по графику, физику, а также парочке любопытствующих, делающих ставки на ту или иную борющуюся сторону, прибавилась еще одна группа людей. А конкретно - сам профессор Куниклада, мадам Мадо Ружич - начальник базы, 3-метровый генетик Треда, ботаники Хиз Брудо с Лидо Девиной и администратор, главный и нетленный, Трехугольник с какой-то висюлькой на ухе... - Как выяснилось позже, ничто человеческое чиновникам не чуждо. Не далее, как несколько часов назад Трехугольника разобрало жуткое любопытство - а как же эта штука, мобильный теле-видео-и прочее - фон, действует. Остаток телефона висел теперь у него на ухе... - Весь цвет лагерной науки сопровождала целая свора младших научных биологов, химиков, ботаников, генетиков и всяких иных иждивенцев.
  - Прекратить! - пронесся над площадкой громкий звук командирского голоса.
   Высокие противоборствующие партии застыли в недоумении, соображая, кто это орет и к кому же из них, собственно, это относиться. Естественно, в глубине своей черствой души каждая из них знала, что контейнер принадлежит не ей, вернее, не только ей одной, но, мало ли что случается... и надеялась, что конкуренты окажутся полными лохами и отдадут все им.
   Зеваки, делавшие ставки на победителя, уловив некий скрежет металла в раскатах голоса отца-командира, то бишь, матери-комиссарши, вернее... ну, в общем, такой-то матери голосе, на всякий случай испарились куда подальше - из зоны видимости Мадо. Дежурный по стоянке, физик Шаул, молоденький, круглолицый, только что с университетской скамьи выпертый - за непроходимую глупость (ладно, ладно, шутки у автора такие - только что от диплома) кинулся к Мадо с объяснениями: - Я им грю, оставьте, что вы делаете, оставьте, а они на меня словами нехорошими. Я им опять, а та химичка, - и юный физик показал пальцем на здоровенную упитанную девицу, тоже, явно, недавно с университетской скамьи,- пообещала меня 3 раза изнасиловать в извращенной форме...
   Прибывшие с Мадо профессора живенько проследили за пальцем физика и уставились на 'ту химичку', а затем представитель замка Хах Бабах, он же Трехугольник, солидно произнес: - Вот, с этого места поподробней!
   Девица, и в самом деле, имела такой антураж, что, пожалуй, могла сотворить с физиком, не только то, что ему обещала, но и еще кое-чего. И причем не обязательно лишь три раза. Рослая, фигуристая, под стать бугаю Треде, с густыми каштановыми волосами, вздернутым носом и большими светло- синими глазами, с аккуратным, правильной формы ртом с надменно искривленными полными губами и ямочкой на подбородке, она, как раз, держала одной рукой за горло какого-то биолога, обшаривая другой карманы его халата и собиралась, кажется, окончательно придушить парня. И надо полагать, только появление 'высокого' начальства, отсрочило смерть этого никчемного обитателя лагеря, похоже, уже и не чаявшего остаться в живых. Заметив, что весь наличный состав профессуры с воодушевлением смотрит на нее, молодая химичка отпустила шею биолога, потерявшего, таким образом, свой единственный шанс стать первым трупом, закопанным на этой планете, и приняла дерзко-независимый вид. Засунув руки в карманы своего халата... - химики прискакали сюда в чем были, прямо из лаборатории. Впрочем, биологи тоже - ...химичка гнусно осклабилась и, вероятно, досадуя - как не вовремя приперлись профессора, все-таки покраснела.
  - Треда, совершенно случайно, это не твоя родственница? - неожиданно поинтересовалась начальница базы у здоровенного генетика и пристально посмотрела на Треду. - Уж больно вы...
   Генетик стыдливо отвел глаза в сторону: - Ну, моя...
  - Я так и знала! - в сердцах бросила начальница базы. - Манеры у вас одинаковые!
  - Везет же идиотам,- неизвестно кого имея в виду, цинично обронил Трехугольник. Однако, заметив нахмуренные брови генетика, пояснил: - Я о дежурном говорю, милейший.
  - Прекратить,- тоном, не допускающим возражений, приказала Мадо. - Куниклада, вы заберете этот контейнер к себе, а вам, - Мадо повернулась к Радину, упреждая возмущение химика,- невезучий вы наш, придется ждать своей очереди.
   В толпе химиков послышался недовольный гул.
  - И все! - На повышенных тонах добавила начальник базы, обрывая любые разговоры. - Всем заняться делом.
   Биологи, шустро подхватив с земли с таким трудом отвоеванную емкость, емкость с веществом "икс", на всякий пожарный, сразу сиганули в подземный ход. Недовольные химики, обнаружив исчезновение конкурентов и вещества, за которое боролись, пошумели-пошумели: -... ну, блин...их... да, тоже... еще догавкаются...- и пошли, угрюмо бурча, в свою лабораторию...
  - Жаль,- все еще упираясь взглядом в экран, и имея в виду события внизу, сказал Лувэн,- такие таланты пропадают. Однако, концерт окончен, комедиантов разогнали.
   Глейдер, управляемый Аникой, едва слышно вибрируя, стал медленно опускаться на стоянку. Сидя почти за самой Аникой, Хьюк спинным мозгом почувствовал, что сейчас произойдет.
  - Не вздумай,- предупредил он ее. - Садиться на головы всего начальства...сие чревато.
   Даже молчаливые помощники Лувэна, Рима и Клу, молча застывшие в своих креслах, заулыбались, представив себе почтенных старцев с ухоженными профессорскими бородками и большими, прижатыми к груди портфелями, старцев, прыскающими во все стороны из-под днища снижающегося катера. А портфели у профессоров, естественно, допотопные и замки на них агромадные... Естественно, эта мифическая картинка ничего общего с реальностью не имела, но как грела сердца помощников Лувэна, как и все менеэсы - младшие научные сотрудники - втайне завидовавших профессорам. Ни конкретно профессору Куникладе, профессору Хиз Брудо, начальнице базы Мадо Ружич или, вообще, святое - профессору Лувэну, а тем самым, абстрактным, прижимающим старые драные портфели и авоськи с вылетающими оттуда гнилыми фруктами профессорам... Откинувшийся в кресле Лувэн, догадавшись о намерении Аники, коротко хмыкнул.
  - Идея мне нравиться,- обнадежил он Анику,- но есть некоторые трудности. Вдруг кто-то из встречающих со временем решит стать порядочным человеком, бабушку через дорогу перевести, нищему...- геолог на секунду замялся, но никто не заметил этого, этой мгновенной паузы и неожиданно хриплым голосом продолжил - ... танки. Колонна танков из Саламанки.- Лувэн опять запнулся, а затем снова прежним тоном сказал: - ... милостыню подаст. - Воздух в салоне глейдера, как-то резко, внезапно, изменил температуру с плюса на минус и сам салон превратился из удобного помещения в весьма неуютное. Еще шорхала ногами Аника, еще ерзал на сидении Хьюк, но Клу уже перестал шевелиться и Рима сьежился в кресле. Геолог, сидя с открытыми глазами, смотрящими в одну точку глазами, снова начал говорить, прерывисто и хрипло: - Над Сеговией огонь... Сбили двух итальянцев... Идут на север... Орудия... пехота... машины. Хуан... много машин...- Лувэн замолчал. В глейдере уже ощутимо давила на уши мертвая тишина. Геолог в недоумении обернулся. Вся команда смотрела на него. Даже шелест двигателя стих, так как глейдер давно стоял на площадке.
  - Лувэн,- осторожно дотронулась до плеча геолога Аника,- что значит Саламанка?
  - Какая Саламанка,- непонимающе произнес Лувэн,- я не знаю, никакой Сала...- До геолога, наконец, дошло, что в глейдере царит тишина, он оборвал себя, замолчал и обвел взглядом команду... Бесстрастные, словно древние маски, ничего не выражающие лица Рима и Клу, лишь одними глазами наблюдающие за Лувэном. Аника, дочь скандального Кихи Латуро. Хьюк, ее брат... Хьюк слегка ссутулился, как будто неожиданная смена обстановки, от обычной рабочей суеты, смешков, разговоров и шорохов, движений рук, ног, тел... вдрызг и вдруг сменившаяся на вязкую тишину, тяжким грузом легла ему на плечи.
  - Ясно,- глухо произнес Лувэн,- ну, что ж...бывает... Ладно,- через секунду продолжил он,- проехали. - И бодрым тоном добавил:- Нас еще ждут великие дела, а заодно и,- понизив голос пробормотал геолог,- некоторые настырные люди.
   В дверь катера уже действительно начали барабанить. Человеческая натура такова, что по-другому и не может, хоть ты ее колом по голове охаживай - каждый, ведь, из колотивших в дверь прекрасно понимал, а ни хрена сидящим внутри не слышно. Не могут они услышать ничего - звукоизоляция у глейдера полнейшая, а пробить или, хоть как-нибудь, заставить вибрировать усиленный ратбеновский пластик, не сумел бы даже полк десантников-неудачников, забывших включить ракетные ранцы и сиганувших вниз, с орбиты, в одних подтяжках и жестких бутсах 'на босу ногу', умудрившихся, при этом, не промахнуться и свалиться прямиком на крышу глейдера... Но, так или иначе, в дверь начали поколачивать.
  - Лувэн, у вас все в порядке?- вкрадчиво промолвил динамик внутри глейдера. Мадо Ружич, начальница лагеря, сочла паузу, последовавшую за посадкой катера, слегка затянувшейся...
   Дверь глейдера растворилась, и взорам домогающихся попасть внутрь катера предстал абсолютно невозмутимый Рима. Рима держал в руках два больших синевато-голубоватых контейнера.
  - Профессор,- обратилась к Куникладе Мадо Ружич,- не возьмете ли вы на себя труд, проследить, так сказать, за распределением груза? Естественно, согласно поданным заявкам?- И не дожидаясь ответа Куниклады, Мадо вручила биологу стопку заявок от руководителей проектов...
  - Профессор - любимчик Мадо,- тут же громко высказался по этому поводу, Трехугольник.
  - Конечно, конечно,- запоздало ответил Мадо Куниклада, уже держа в руках всученные ему заявки.
   Рима и Клу продолжили выволакивать, из закромов на глейдере Лувэна, контейнеры с подлежащим обследованию веществом и ставить в ряд на площадке перед катером. Восемь одинаково овальных, с плоским днищем, голубоватых силовых контейнера. Помощники геолога - Рима и Клу - также и охраняли груз.
   Хьюк и Аника, один за панелью управления шлюпа, закрепленным на глейдере, а Аника за тем же самым, но в самом глейдере, снимали шлюп с машины. В дальнейшем его нужно было транспортировать на подземную стоянку. Разумеется, снять шлюп с глейдера можно было и одному, но вдвоем быстрее.
   Радужная оболочка силового поля, удерживающая шлюп на глейдере, задымилась и исчезла. Послышался свист вздуваемых воздушных подушек. Шлюп покачнулся и, мгновение спустя, осветившись по периметру, оторвался от катера и поплыл над головами суетящихся на площадке, уже в полумраке, сотрудников разных лабораторий...
   Аника бросила пульт управления глейдера и, развернувшись, вместе с креслом, к Лувену, доложила: - Шлюп снят, транспортирован в ангар и в данный момент находится на стоянке. Глейдер готов к дальнейшей работе.
  - Спасибо, Аника,- сказал Лувэн девушке. - Ты, действительно, хороший специалист.
   Аника опустила голову, чтобы не видно было вспыхнувших краской щек - данная характеристика из уст Лувэна много значила.
  - И... И спасибо тебе за меня и за брата,- уже другим тоном, с ударением на каждом слоге, добавил геолог. - Стоп, а вот этого не надо,- произнес геолог, предчувствуя готовые сорваться с губ девушки слова, - я знаю, что говорю. А теперь все. Иди. Дальше я сам.
  
  
   Глава 6
  
   Начальник базы, Мадо Ружич, избавившись от возни с найденным в море 'грузом', свалив ее на плечи Куникладе, аккуратно ступая - иной раз женское начало брало верх над ученым и начальственным, и тогда мадам Ружич одевала вместо униформы юбку, обтягивающую бедра, блузу, расписанную диковинными узорами и туфли на высоком каблуке - обходя строй, растянувшихся в очередь по всей посадочной площадке профессоров и их сотрудников, подошла к дверям-люку глейдера. Открытым дверям, из которых, до сих пор, так и не показался геолог.
  - Лувэн, ты здесь? - спросила Мадо, не переступая порог.
  - Здесь,- ответил Лувэн.
  - Я могу войти? - поинтересовалась Мадо, удерживаясь у порога.
  - Попробуй,- без особых эмоций, ответил голос изнутри.
   Мадо шагнула в проем двери.
   Лувэн боком сидел в кресле управления глейдером, вцепившись пальцами рук в подлокотники и смотря в одну точку.
  - Лувэн,- попросила Мадо, оказавшись в глейдере и скользнув взглядом по обстановке катера... - Молодец, - подумала начальник лагеря,- никаких свисающих трубок, как у Куниклады или Хиза, забытых карманных компьютеров, валяющихся скафандров. Все на местах - ...помоги Куникладе, пожалуйста, с распределением груза. На мальчишку-дежурного надежды мало.
   Геолог отпустил подлокотники и, одновременно жестом приглашая Мадо приземлиться в кресло напротив себя, негромко позвал: - Рима...
   В проеме дверей тут же показалась бритая голова его помощника. Голова молчаливо, одними глазами вопросила:- Шеф?
  - Помогите профессору Куникладе.
   Помощник Лувэна кивнул и исчез.
   Геолог плюхнулся назад в свое кресло и снова как-то криво.
  - Ты, что-то, еще хотела, Мадо?- спросил Лувэн, видя, что начальница не собирается уходить.
  - Лувэн,- неторопливо начала красивая женщина в юбке, начальник базы Мадо Ружич, - ты слишком долго молчал после приземления. У тебя есть неучтенный фактор.
   Геолог неожиданно тоскливо обвел глазами помещение катера и остановил свой взгляд на начальнице. Его зрачки уперлись в глаза Мадо.
  - Зачем ты пришла, Мадо?- тяжело спросил геолог. - Что тебе надо?
   - Я хочу все знать, Лувен!
  - Груз, найденный нами...
  - Лувэн,- мягко остановила его Мадо, - меня не интересует груз, найденный вами. Ты это расскажешь завтра, на совете. Я о другом.
   В глейдере, в который раз, повисла тишина.
  - Чтобы тебе было легче, - продолжила Мадо, поясню, - я не предполагаю, я знаю. Ты столкнулся с неучтенным фактором.
  - Мадо,- хрипло произнес геолог и отвел взгляд.- Тебе-то зачем это? Разве кому это поможет...?
  - Нет,- снова прервала фиолетовобородого мужчину начальник базы. - Не пойдет. Давай еще раз.
   В глейдере опять повисла пауза.
  - Зачем тебе чужая боль?- наконец, опустив голову, прошептал геолог.
  - Лувэн, Лувэн,- укоризненно бросила начальник лагеря. - Мне все надо, я же начальник. Я за вас всех отвечаю.
  - После меня с этим столкнулся Хьюк,- немного изменив позу и продолжая горбиться в кресле, тихо заговорил геолог, - там, на месте падения объекта. Кругом сплошная вода, а его корячит. Человек не меняется, но глаза выдают. Чужие миражи в глазах. Совсем чужие. А потом слова. Тоже чужие. Обжигающие и странные. Имена каких-то неизвестных народов, названия непонятных времен. Странные имена и странные названия. И боль, такая опустошающая боль в душе...- Геолог на секунду замялся. - Мадо, я уже порой, не знаю, какой мир реальный, тот, в котором я сейчас или тот... другой. Может, ты знаешь ответ, а? - внезапно спросил Лувэн и подняв голову, с надеждой взглянул на начальника базы... - Нет, - спустя секунду, обратно опустив голову, произнес геолог, - конечно, не знаешь... - И продолжил: - Человека, как будто мнут, выпускают из него воздух... Не понимаю, как, - вдруг сглотнул геолог, - но уверен, что я связан с этой планетой. Понимаешь, Мадо, связан! - с надрывом обронил он.
  - Спокойней, Лувэн, спокойней, - произнесла начальник базы.
   - И этот паренек Хьюк связан, - уже тише сказал геолог, - и, наверное, еще, кто-то... - Лувэн замолчал.
  - На меня накатило при посадке,- снова сглотнув и сглотнув так, что даже кадык дернулся, через минуту заговорил дальше геолог.- Я оказался в каком-то месте, в воздухе, в хлипком аппарате, созданном явно для военных действий. Сверху на меня падал такой же воздушный аппарат, как и мой. Он горел и за ним тянулся черный шлейф дыма. Я был не один, со мной, позади, сидел еще человек. Стрелок-радист и не спрашивай меня, я не знаю, что это значит... Совсем молоденький, мальчишка. Хуаном его звали. В меня стреляли. Чужие, с крестами на боках, летающие машины преследовали меня. Кругом жерла пулеметов, трассы очередей... - тоже спроси лучше у Хьюка, - чуть приподняв растопыренную ладонь правой руки, как бы заранее предупреждая этим очередной вопрос Мадо, сказал Лувэн,- надеюсь, он сможет это объяснить - ... неприятный свист в кабине аппарата, где я сидел, и едкий дым горящей примитивной изоляции. А еще острая боль в груди, там, где сердце. И туман, розовый с красным и подступающая темнота. Холодная и мерзкая. А в голове бьется почти материальная мысль - ... надо сообщить, надо обязательно сказать, надо... Я вижу стремительно приближающуюся землю и тяну на себя рычаги управления... А, потом посадочная площадка и, почему-то, очень мокрая и очень холодная куртка. Я пытаюсь обернуться и не могу... И понимаю, что оборачиваться уже не обязательно, мальчишка, стрелок-радист, за моей спиной мертв. А к самолету бегут какие-то люди. Дождавшись первого из них, я роняю тяжелые, с трудом дающиеся слова и...и все. Напоследок только чувствую, как тоненькая струйка крови течет у меня из уголка рта на куртку и дальше на пол кабины. - Лувэн замолчал.
   Начальник базы, Мадо Ружич, вцепилась руками в подлокотники кресла, как ранее сам Лувэн, и слушала, чуть подавшись вперед, сидя с полуприкрытыми глазами. Мадам начальник хранила молчание. Наконец, Мадо выпрямилась и откинулась на спинку кресла.
   - Лувэн, сколько... - тихо спросила Мадо... - Звуковой фон: шум голосов, чирканье днищ контейнеров, шлепанье ног и языков - постоянно сопровождавший, благодаря открытым дверям, весь разговор Мадо и Лувэна, вдруг выплеснулся истошным воплем:- Ять-те покажу, козел! Да! Сам...сам... И профессор мне твой не указ! - Мадо непроизвольно вздрогнула и поперхнулась... - сколько раз это было?
   Геолог ответил сразу, словно давно ожидал этот вопрос.
  - В первый раз, когда шел на глейдере через Кото к Аруанским горам. Кото это залив. Там, внизу, в воде, мне показалось, что-то мелькнуло и я, чтобы рассмотреть, опустился ниже, почти до уровня воды. Покружил над этим местом немного, но ничего не увидел и двинул дальше, все также держась у края воды. Меня будто дернуло и я, по какому-то наитию, поставил машину на автопилот, хотя ходу там было... От силы полчаса. И тут накатило. Очнулся я, как понял, через пару секунд, весь мокрый от пота, несмотря на универсальный комбез. Но стоили эти секунды... Целой жизни в ином мире. Я дрался в том мире, кипел страстями, любил, до жути, страшно, отчаянно любил, мучался, страдал, строил дом... Я там реально жил! За несколько секунд целую жизнь прожил там! Это было выше моего понимания, дико, оглушающе и страшно. А потом...потом, вроде, все как-то забылось. Одно, другое, то, се, работа. И снова я оказался над большой водой. К югу от базы, там ребята "Грэга" шурф брали, и нас это тоже интересовало. Летели над морем Гуда. Какой-то блеск, отражение на воде, и я "стартанул". Ну, а третий раз уже здесь, на посадочной полосе.
  - Ага,- сказала начальник базы,- значит, третий раз без воды. А, вот, скажи-ка мне, мил человек,- поинтересовалась Мадо у Лувэна, - а сам-то ты что по этому поводу думаешь? Мысли же какие-то бродят в голове?
  - А нет у меня никаких мыслей,- отрезал геолог,- представляешь, нет! Только вот...одна уверенность. Голая уверенность. Ты, вот, послушай - голая, пустая планета. Ни шиша на ней нет. Ветра скалы рушат, горы с землей ровняют... Земля вперемешку с водой. Да еще вулканы остывающие. И больше ни-че-го. Ни-че-го! А, кажется, все время кажется, стоит повернуться и... Цветущие сады, лодки под белыми парусами, гуляющие люди.
  - И это оттуда? - уже и сама зная ответ, спросила Мадо.- Паруса белые... Люди... Красиво. А, впрочем,.. Контакт?
  - Скажи, Лувэн,- обратилась она снова к геологу,- на кого ты еще думаешь, кто еще может быть, кроме тебя и Хьюка,- Мадо на секунду замолчала, подыскивая нужное слово, - подвержен этому?
  - Не знаю, Мадо,- ответил геолог,- не знаю. И полагаю, что Хьюк тоже не ответит тебе на этот вопрос.
  - Так, так,- подытожила начальник лагеря.- А теперь подведем итоги. Изолировать тебя я не могу, ты и сам это понимаешь. Есть на базе еще такие, как ты или нет - также неизвестно. - Мадо замолкла, а затем продолжила: - Впрочем, на этом и остановимся. Хватит, пока, и этого.- Мадо встала с кресла.- Пожалуй, мне пора. А то, - и мадам начальник бросила взгляд наружу, через открытые двери глейдера, - на дворе уже ночь и наш, нетленной милостью, преподобный администратор, скорее всего, уже бог весть, что несет обо мне по всему лагерю. - И Мадо снова выглянула наружу.
   Там, на воздухе, уже в полном мраке, сверкали огоньки фонариков-светлячков, откуда-то прорывалась музыка и слышались отзвуки недавнего скандала - недовольное бурчание, поругивание и журчание остатков "помоев", словесных, еще выливаемых, по инерции, друг на друга.
  - Слышишь? - Мадо повернулась к геологу.
  - Что именно?- спросил геолог.
  - Клипсы музыкальные я у многих видела, но, чтобы кто-то протащил сюда что-то серьезное... Это для меня новость. А, впрочем,- медленно, с заламыванием рук над головой, с неким эротичным вызовом, потянулась Мадо, юбка и блузка потянулись вслед за хозяйкой, очерчивая ее великолепную фигуру,- хорошо сегодня-то как. Тихо, тепло, ни дождя, ни ветра, - и весело блеснув белыми зубами, добавила: - Единственный приличный вечер за последние недели.
  - Мадо,- остановил, собирающуюся уйти начальницу базы Лувэн,- Мадо, что со мной будет, что будет с Хьюком?
   Мадам начальник базы, так и не дойдя до дверей, обернулась.
  - Честно? - улыбнулась она. - Понятия не имею! Но я начинаю бояться этой планеты, - уже вполне серьезно сказала Мадо.- Валяющиеся в море чьи-то субмолекулярные закладки, да-да, Лувэн, не смотри на меня так, именно закладки, закладки-контейнеры, до технологии производства которых мы еще не доросли, чье-то вмешательство в геннокод... Кстати, ты в курсе, что рептилоиды здесь ни при чем? - Лувен удивленно вскинул голову, а Мадо добавила: - Это не дикая планета, а какой-то галактический перекресток! Центр соприкосновения миров! Берег-пристанище, только непонятно чей... Но ты мне еще нужен, геолог, - Мадо неожиданно, совсем по-детски, подмигнула Лувэну. - У входа в Черную Дыру. Вместе веселей будет.
   Мадо ушла. Лувэн подошел к дверям. Снаружи зияла непроглядная ночь. Лувэн немного постоял, любуясь звездами, такими большими, яркими и кажущиеся здесь неимоверно близкими, и позвал дежурного по стоянке.
   Вид у молодого физика был взъерошенный и недовольный. Парень явно пытался где-то пристроиться поспать, и геолог ему мешал... Мешал, несмотря на то, что инструкция для дежурных, самолично составленная Трехугольником и одобренная начальником лагеря, строго-настрого требовала от дежурного всю ночь бдеть, ползать по вверенному ему объекту и ни в коем случае, ни в коем, не смыкать осоловелых глазенок. Лувэн скептически глянул на парня, на его сонные очи, в которых плавали паразиты сновидений, в основном, одни кошмары: - Огромный валун и верхом на нем давешняя химичка. Девица гоготала похабно и тыкала перстом невероятных размеров прямо физику в 'фейс', и все норовила его, 'фейс', подпортить. Мужик какой-то плешивый, с тремя подбородками и маленькими поросячьими глазками, стоя на четвереньках, по-собачьи рыл яму, во все стороны землю раскидывал и воровато оглядывался. Рядом с ним саквояж стоял старинный, допотопный, с надписью - "Народное добро" Мужик, время от времени, вскидывался и орал:- Не дам!!! Мало мне, мало!
   Лувэн собрался было сразу доверить судьбу глейдера дежурному, но еще раз посмотрел на его сновидения и передумал.
  - Ты, часом, не больной? - подозрительно спросил он у физика.
  - Нет, кажется, нет, - ответил опешивший от подобного вопроса и оттого сразу проснувшийся юноша.
  - Да-а, а ты уверен? - еще более подозрительно поинтересовался геолог.
  - Мм, вроде, это, да, - промямлил физик.
  - Тебя как зовут?- спросил Лувэн у физика..
  - Шаул.
  - Ты вот что, Шаул,- произнес Лувэн,- обязательно сходи к врачу, вот, прямо сейчас и сходи. Я пойду, а ты загонишь глейдер на подземную стоянку и сразу к врачу сходи. Хорошо?
  - Хорошо, - сказал, ничего не понимающий, физик. - А, зачем к врачу?
  - Так надо, - проникновенно сообщил ему геолог и обнял парня за плечи. - Ты еще молодой, ты еще можешь вылечиться. Так что, обязательно сходи, обещай мне?
   Дежурный, перестав окончательно, что-либо, соображать, кивнул головой.
   Обретя уверенность в том, что он сделал благое дело и, где-то, даже помог обществу - избавил его от больного, Лувэн отпустил дежурного. Через несколько минут, закончив все дела, геолог покинул глейдер. А еще через пару минут, катер уже стоял на подземной стоянке.
  
  
   Глава 7
  
   После бурного окончания дня, ночь, как и положено, прошла тихо. Хотя, утро началось, как обычно. То есть, с утра пораньше, шлявшийся где-то всю ночь ветер притащил с собой на базу небольшой паршивый камнепад - всего на несколько сот камней, притащил из какого-то паршивого малюсенького вулкана, взорвавшегося где-то, за тридевять земель, в некоем паршивом месте. Естественно, притащил не запросто так, а, дабы поставить гузяк какому-нибудь недоделанному обитателю базы. Потом, после камнепада, пошел дождь. Походил-походил по лагерю, плюнул - как раз в высунувшего голову наружу Радина попал - и потопал дальше, к зацепившимся за острые пики громадных скал, плотным, густым облакам. Целый табор этих, не слишком больших, белых, с темными обводами, облаков собрался у самой высокой скалы. Облака готовились в дальний путь и местом сбора выбрали именно эту скалу за ее рост, а также за то, что на ее далеко вытянувшемся вверх пике можно было, с удобством, разместится всем. И теперь блестящая темной поверхностью скала сильно смахивала на дылду-переростка, на которого навалилось что-то сверху мягкое, вязкое и тяжелое, давит, зараза, и не дает голову поднять.
   Правда, дождавшиеся ветра облака уже снимались со скалы и, медленно, не с кем не прощаясь, куда-то плыли...вероятно туда, куда и собирались. Ветер же, спровадив облака, решил вернуться в лагерь, наверное, для того, чтобы напоследок еще раз шугануть его обитателей. Вытурив из лагеря остатки дождя, ветер уже нацелился постучать в окна и двери лагерный строений остатками, притащенных с вулкана, камней, но... Но в последний момент, почему-то, вдруг передумал. Возможно, тому виной были не вовремя выползшие из этих самых домов-укрытий базы их обитатели. Один их внешний вид: - маленькие, плюгавые, судорожно передвигаются на каких-то тоненьких отростках и при этом так клонятся вперед, что кажется, вот-вот, и упадут... - вызывал у природной стихии такой хохот, такой... Что ветер опять захотел пришибить кого-нибудь из них! И вместо того, чтобы прогуляться по базе и, истратив остаток камней, уйти, он, наоборот, прикатил с ближайшей горы себе на помощь - вдобавок к своим булыжникам - еще несколько здоровенных валунов и кучу камней поменьше...
  - Вот, невезуха,- тоскливо пожаловался стене в своей комнате, лежа на кровати, профессор Треда. Профессор присматривался из окна спальни, через защитный колпак, к тому, что творилось снаружи. Часы показывали 7 утра по местному времени. Треде предстояло еще спустить с кровати свои волосатые ноги; шумно почесаться, от души зевнуть и, в конце концов, принять душ и почистить зубья. Потом предстояло одеться, зайти в пищеблок, то бишь столовую, увидеть там опостылевшую и уже снившуюся Треде в ночных кошмарах желтую с синим - от постоянных возлияний, физиономию лагерного врача... - в последнее время медикус повадился садиться за стол исключительно к Треде и, изливая генетику свои проблемы, старательно портить ему аппетит... - после пищеблока заскочить в лабораторию - посмотреть, не натворил ли кто-нибудь что-нибудь там за ночь - шкодливых ручек среди лаборантов хватало и припереться какому-нибудь 'хению' ночью, пока все спят, в лабораторию, чтобы провести там свой, разумеется - эпохальный и, разумеется, непонятный убогим, ограниченным, не способным оценить все величие того или иного 'вундеркинда', умишкам профессоров и высокого начальства, опыт...было не западло. Тем паче, что вскрыть защиту лабораторий труд не составляло - на средствах охраны в этой экспедиции, слуги замка Хах, то бишь чиновники, собиравшие ее оборудование, сильно сэкономили... В общем, в пол девятого утра Треда, так или иначе, но обязан был явиться на планерку пред строгие очи начальницы базы Мадо!
   Всю эту утреннюю суету Треда не очень любил, да и что приятного, коль сразу после 'пробуждения' необходимо тащится в столовую и дальше - к Мадо и лабораторию, по подземным коридорам, вдыхая разной степени вонючести миазмы, стекающиеся в коридоры со всех лабораторий. И это вместо того, чтобы еще часок-другой поваляться в постели - к сожалению, с вентиляцией в подземных коридорах что-то не то сделали, и работала она абсолютно непредсказуемо. Впрочем, когда на улице, пусть и слегка мутноватое, светило солнышко и на голову не сыпались, размером с кулак Треды, булыжники, то у профессора появлялось совсем другое настроение. И его, это настроение, не портила даже встреча с мерзавцем-врачом. Профессор, в такое утро, бодро вскакивал навстречу утренней прохладе, быстро делал несколько акробатических па-де-де, задирая, поросшие рыжим волосом, ноги выше головы, и шустро отправлялся по своим делам, быстро перемещаясь по свежему воздуху, по вымощенным гранитом, дорожкам базы. При этом объемная профессорская грудь ритмично двигалась туда-сюда, впуская в себя кислород - тот, что, пусть и в ограниченном количестве, но уже имелся на планете - и выпуская обратно всякую гадость, типа углекислого газа, которого тут и так хватало в атмосфере; мягкие соломенные волосы профессора расползались по всей голове, а желтые кошачьи глаза довольно жмурились, радуясь ярому светилу и хорошему дню. Но, к сожалению, когда лил дождь и камни молотили в дверь - а сие случалось гораздо чаще, генетику как-то сразу начинало казаться, что лучшее начало трудового дня - это, вообще, не начинать его. Впрочем, мнение Треды по поводу начала трудового дня, почему-то, мало интересовало начальника лагеря Мадо Ружич и ровно в семь утра генетику, скрипя и охая, приходилось вставать.
   Короче, Треда еще немного посидел на кровати и приступил к утренним процедурам...
   Спустившись в подземный переход, генетик сразу же столкнулся с несущимся неизвестно куда Трехугольником. Ярко выделявшийся своим непревзойденной расцветки балахоном, бывшим чем-то средним между пижамой делового человека и саваном покойника, слуга замка Хах не заметил бы Треду, не положи тот ему на плечо свою увесистую лапищу. Ошалелые глазки чиновника поерзали туда-сюда, вверх-вниз и по сторонам и, в конце концов, сфокусировались в районе пупка генетика.
  - Ты-ыи кто? - задал вопрос пупку Треды Трехугольник.
  - Треда,- ответил Трехугольнику пупок, но голос, странное дело, раздался откуда-то сверху.
  - А-аа, - умиротворился чиновник... Но через секунду спросил: - А я хто?
   Генетик наклонил голову и заглянул в глаза Трехугольника. Вроде, чиновник не прикидывался.
  - Ты администратор Бабах, - сказал Треда.
  - А-а,- вяло сказал администратор,- знаю, знаю такого. - И всплакнул: - Зараза, шлюп, глейдер, казенное имущество пропало. Как теперь жить дальше... - Закончив фразу, чиновник на мгновение замолчал, а затем бессвязно выкрикнул: - Трое в трансе, Лувэн исчез... - Не договорив до конца, чиновник попытался убежать от Треды.
  - Что, что ты сказал?- удивленно произнес генетик, не выпуская Трехугольника.
   Чиновник повторил: - Лувэн исчез. - И, наконец, придя в себя, добавил: - Ручки-то свои поганые убери, - брезгливо поводя плечом.
   Треда убрал руку, лишний раз ссориться с Бабахом было ни к чему.
  - Пшли! - скомандовал главный администратор.- По дороге расскажу.
   Треда торопливо зашагал за Трехугольником.
  - Радин с тремя своими недоумками,- затараторил чиновник,- заперся на ночь в лаборатории и до утра колупал найденное Лувэном вещество. Где-то, в районе полшестого, его сотрудники, причем все трое сразу, полностью отключились и понесли чистую ахинею. Что-то о загробном мире, страшном суде и так далее - я не в курсе. Радин, весь в слезах и соплях, прибежал к Мадо, поднял ее с постели и попытался, в одном неглиже тащить к себе в лабораторию. Мадо, умничка, привела его в чувство и заставила сначала все рассказать. Затем разбудила меня и стала звонить Лувэну, отправив Радина, этого гения-полудурка, назад в лабораторию. Заодно, приказав ему ни в коем случае не мешать впавшим в транс олухам нести ахинею, а буде они попытаются сбежать куда-либо, удерживать их любой ценой до подхода главных сил, то есть, самой Мадо.
  - И как это Радин, с испугу, не сунулся под камни,- пробормотал Треда, слушая Трехугольника.
  - Обделаться-то он обделался,- не отвлекаясь от темы, услышав генетика, по ходу дела, пояснил чиновник,- но не псих же он - самоубийца. Так вот,- сумбурно продолжил Трехугольник,- Лувэн пропал. Я только что от него. Мобильник валяется, на столе кавардак - что совсем на него не похоже, кровать даже не расстелена. Словом, что-то непонятное. Вероятно,- поделился Трехугольник своими соображениями,- Лувэн эту ночь вообще не спал. Мадо сейчас допрашивает двух его подонков-помощников. Но они сами всю ночь где-то пропадали - утверждают, что были в гостях у дам, однако под утро приперлись к себе и дежурный их заметил. Мы сделали запрос на спутники, чтобы проверили окрестности базы. Хьюк тоже исчез. Последний раз его видели вчера вечером.
  - Вот это да! - удивился генетик.- И что, он тоже не спал ночь?
  - Не знаю,- не сбавляя шаги, пожал плечами чиновник. - Я не проверял.
  - О, блин,- внезапно чертыхнулся он, запутавшись в полах своего балахона и чуть не упав. И, тут же, без всякого перехода, Трехугольник сообщил Треде:- Кажется, мы проскочили мимо поворота к Мадо.
   Треда оглянулся. Ответвление от основного хода, действительно, осталось в нескольких метрах позади.
   Неожиданно внутри балахона администратора мигнул зеленый огонек и во все стороны сыпанул веер ядовито-зеленых лучей. А через секунду отчаянно заверещала какая-то животина, похоже, прятавшаяся у чиновника в балахоне.
   Треда с недоумением уставился на Трехугольника.
  - Не думал я, что ты протащил на планету домашнего любимца,- сказал он чиновнику.
  - Ничего я и не протащил, - гневно блеснул очами администратор,- это мобильник. - И вытащил из-за пазухи нечто большое и ушастое. Нажав на кнопку с надписью "Прием", гордо пояснил:- Новенький. Сам собрал!
  - А-а, сам, - протянул Треда, - тогда понятно.
  - Алло,- важно произнес Трехугольник, важно взирая на генетика.
  - Бабах,- раздалось из телефона,- Бабах, Треду не видел? Треда исчез тоже!
   Трехугольник, прикрыв рукой мобильник, глянул осторожно на профессора генетики.
  - Бабах,- настоятельно потребовал голос начальницы лагеря,- я не слышу тебя.
  - Да, здесь я, здесь,- узнав голос Мадо, произнес Треда.
  - А может мне он тоже кажется, а на самом деле его нет,- забормотал себе под нос администратор базы, опасливо косясь на генетика. - Сгинь, сгинь, порождение мрака космического!
   Треда инстинктивно прислушался к страданиям чиновника...
  - Не понял, - тихо и зловеще сказал генетик. - Что значит 'нет', что значит 'сгинь'? - И, во всю мощь легких, возопил: - Я тебе сейчас, как сгину...
   Администратор моментально забормотал в свое ушастое 'чудо': - Да, здесь он, здесь... - И злорадно добавил: - Слышишь, как надрывается,- направил 'ушастика' на Треду и нажал кнопку "Видео". Изображение скандалящего генетика ушло к Мадо.
  - Ну, хвала разуму,- успокоилась Мадо,- а то еще и Треда...
   Ушастик в руке Трехугольника пискнул и - Треда не успел зажать уши руками - радостно захрюкал, как молодой поросенок, давая этим знать об окончании разговора.
  - Шуточки у тебя,- буркнул, недовольно, генетик,- тоже мне клоун в пижаме.
  - Сам такой,- бойко ответил чиновник.- Это за телефон и, вообще, нечего отключать все на ночь.
  - Ах, ты, дьявол,- спохватился генетик,- и в самом деле... - И зашуршал по всем карманам униформы. - Куда ж я его дел,- бормотал Треда, ощупывая униформу в поисках отключенного на ночь и засунутого куда-то мобильника.
   Пока Треда искал потерянный смысл, то есть вспоминал куда он девал свое средство связи, Трехугольник привел его к дверям апартаментов начальника базы.
   Мадо Ружич сидела за столом на своем, привычном, начальственном месте. Мадам начальник что-то обдумывала, подперев одной рукой подбородок и пальцами другой барабаня по пластиковому столу. Шелковистый серый комбинезон, похоже именно тот, надетый наспех, ночью, под вопли сумасшедшего Радина, прекрасно смотрелся на ней. Как истая леди, даже не имея на то времени, Мадо сумела привести себя в порядок, только глаза выдавали ее. Невыспавшиеся, покрасневшие и слегка подпухшие.
   Едва Треда и Трехугольник протиснулись в дверь, Мадо поднялась им навстречу.
  - Ну, хоть вас дождалась. Так, голубчики...- начала она фразу, но тут же, с подозрением осмотрев обоих, с вопросом закончила ее - ... или голубцы?
  - Да, ты что, Мадо,- возмутился Трехугольник,- как можно такое.
  - Можно и не такое еще,- абсолютно не смущаясь, произнесла начальник лагеря, - не все же вам издеваться над бедной женщиной. Бабах, ты останешься на связи,- сразу перешла она к делу.
   Трехугольник вздохнул, с начальством не поспоришь.
  -Треда, - Треда, после вопроса Мадо, никак не мог решить для себя - похож он на "голубца-голубого" или нет и потому пребывал в некоторой задумчивости - Треда, пожалуйста, сходи к Руне Надс. У нее что-то случилось, но она не хочет говорить по связи. Узнай в чем дело. А я,- раздавала указания Мадо, - к Радину в лабораторию, посмотреть на его сумасшедших. И еще...вот что,- сказала Мадо, - Бабах, тревогу я не поднимала, остальное ты в курсе. Меня дергать не надо. Ориентируйся по обстоятельствам.
   Не успела за Мадо и Тредой закрыться дверь, как в административное помещение, один за другим, ворвались Хиз Брудо, Лидо Девина, кудрявый химик и Куниклада.
  - Бабах,- с порога начал Хиз Брудо,- с горечью в сердце наблюдаю, как мимо меня проноситься мадам начальник лагеря! Бабах,- собрался продолжить свои излияния Хиз, но Лидо Девина перебила его. - Что случилось, Бабах?- без лишних слов спросила она у чиновника. - В чем дело? Куда рванули Мадо и Треда? Даже объяснить не пожелали, сослались полностью на тебя...
   Трехугольник глянул в защищенное колпаком окно.
   Камнепад прекратился, но небо было закрыто сплошной серой пеленой.
  - Да, - оторвавшись от окна, произнес чиновник,- я все объясню ...
   Профессора, не дожидаясь объяснений Трехугольника и памятуя о том, что в ногах правды нет, как нет ее и выше, стали устраиваться на стульях, двигаясь ближе к столу. В дверях показались еще двое. Вернувшийся Треда и бледная, как белые осадки на вершинах местных скал, Руна Надс. Генетик поддерживал Руну и помог ей сесть на стул.
  - Но попозже,- немного невпопад, словно завершая свою фразу, добавил администратор, продолжая смотреть в окно.
   Сфера спутниковой связи осветилась ярко-желтым цветом и Трехугольник молниеносно протянул руку, отключая микрофон. Тем самым лишая всех присутствующих возможности услышать звуки общественного сортира, обычно сопровождающие посетителей в указанном выше заведении. После того, как в сфере поколупался своими погаными пальчиками Радин, подобные звуки сопровождали все сигналы вызова со спутника. Выждав минуту, Трехугольник снова включил громкость.
  - База, база - гремел усиленный динамиком голос со спутника,- черная дыра вас побери, вы слышите меня или нет? Спутник 3 на связи. Спутник 2 обнаружил маячок Лувэна в море Гуда, к югу от базы, примерно, километрах в 8 от берега. Он на шлюпе, на вызовы не отвечает, связь блокирована...
  - Тэ-э-экс,- протянул Высоколобый, постукивая ручкой по столу. - Кое-что уже понятно.
  - Еще один сигнал фиксируется в горах, неподалеку от вас,- сказал голос, - но он не совсем ясен.
  - Это Хьюк, - тихо сказал Треда.
  - Ага, - опять произнес Хиз Брудо.
   Все присутствующие немедленно полезли за своими мобильниками, они же карманные компьютеры. На увеличенных и повисших в воздухе проекциях электронных табло засветились карты местности и колеблющаяся точка на них, чуть севернее базы.
  - Более точное расположение смотрите на карте,- запоздало добавил голос со спутника.
  - Это в километрах 3 от нас,- произнес Рудах, тот самый кудрявый профессор химии.
  - Да, да,- согласился Трехугольник, даже не пытаясь сам достать компьютер и посмотреть где это. Администратор наблюдал за Руной.
  Полушарие спутниковой связи начало тускнеть, медленно угасая.
  - Интересно, что у Руны случилось, - думал Трехугольник, одновременно размышляя - почему так долго нет Мадо?
  
  
   Глава 8
  
   Утро, в который раз не задалось. С ночи, когда Лувэн взял глейдер со шлюпом и проплыл мимо бойко дрыхнувшего Шаула, он медленно дрейфовал по морю. Спустив шлюп на воду, и выставив силовую защиту, так, что брызги даже маленького дождя отлетали во все стороны от синеватого защитного купола, геолог отошел подальше от берега, застопорил генератор и пустил шлюп в свободное плавание. По воле волн. Единственное, что неприятно беспокоило Лувэна, это наползающая с севера на небо блекло-серая полоса, наползающая, как раз с той стороны, где находилась база. Единение неба и моря и сплошная круговерть воды, способные возникнуть при сильном ветре, да еще сопровождающимся льющим, как из ведра, дождем, могли спровоцировать кое-что и похуже шторма. Например, смерч, и тогда кто знает, во что может все это вылиться. Пока что, обитатели лагеря и рабочие горнорудных компаний, изредка пользующиеся шлюпами, счастливо избегали подобных катаклизмов.
   Метеорологические сводки, снятые компьютером шлюпа со спутника, возможность смерча не утверждали, но и не отрицали...
   Ночью Лувэн так и не дошел до своего домика. Он вышел из ангара, сделал пару шагов и... И покинул базу. Где он оказался, геолог не знал. Над горизонтом висело ненормально большое солнце, а он стоял на черном скалистом клочке земли и разговаривал с вулканом! А туда, дальше, дымилось еще десятки, сотни, тысячи вулканов...
   Вулкан рассказывал о своей жизни и о том, что он стар, очень стар. Он повествовал о временах, когда на планете царили только одни вулканы. Их было много, невероятно, невообразимо много. Вулкан называл это время своим миром, миром вулканов. В те времена даже небо было другое и оно постоянно озарялось вспышками юных, только что родившихся его сородичей. Вулкан вспоминал свое детство и свою юность. Он говорил о друзьях, о том, что, порой, в те далекие времена, даже маленький народец - саламандры, рожденные в огне саламандры, не выдерживали жара его соплеменников-соседей и по ночам бежали на вершины спящих его собратьев, чтобы там охладится. Задрав мордочки вверх, к плывущим в небе огромным звездам, саламандры медленно-медленно остывали, исходя паром. И так было долго, очень долго... Поколения вулканов сменяли друг друга, сверкали, гудели, жаждали жизни и наслаждались ей.
   А потом все кончилось. Их время прошло, и море стало заливать вулканы. Они стали гаснуть один за другим... Планета, на которой вулканы появились, постарела. Их было еще много, очень много, но с каждым столетием, отодвигавшимся вдаль, в прошлое, становилось все меньше и меньше. А неизменные спутники и друзья вулканов - маленькие саламандры, рожденные в огне саламандры, торопливо спускались на подземные этажи планеты, туда, где еще хранился первоначальный жар планеты...
   Очнулся Лувэн в том же месте, в двух шагах от ангара. Повсюду, как и положено, мягко ступала ночь. Он думал, что отсутствовал, как и раньше - минуту максимум, но, увидев часы, понял - его не было полтора часа. Время его 'путешествий' значительно удлинилось. И геолог испугался, первый раз в своей жизни серьезно испугался. Чужой мир предъявлял на него права, предъявлял нагло и без спроса у самого Лувэна. Геолога одолел страх, страх, что в следующий раз его жизнь 'там' окажется длиннее, чем здесь. Что будет тогда с ним, с его телом, в этом мире? Оно будет беспомощно лежать в коме или спать летаргическим и вечным сном? А, может, просто-напросто исчезнет? Лувену не хотелось думать об этом, его до ужаса пугала возможность превратиться в никому не нужную и бесполезную обузу, обузу для всех. И тогда геолог решил опередить судьбу, попытаться опередить судьбу - самому спровоцировать 'иновременье' и, при том, в таком месте, где, случись что, он никому уже не станет 'тяжелой ношей' и никто не сможет найти его тело. Таким местом было море. Ждать очередного приступа не имело смысла. Предупреждать начальника базы о своих действиях - тем более. Мадо могла лишь помешать ему.
   Лувэн бросился к своему жилищу, заскочил в него, даже не прикрыв двери, и быстро принялся сваливать все, что в комнате было, на стол. Сваливать, одновременно отбирая из кучи нужное в море. Запихнув вещи в эрго-мешок, геолог рванулся к ангару. Его жгла горячка. Он судорожно желал узнать свою судьбу. Немедленно. Сейчас. Один на один и без всяких свидетелей. И найти выход. Выход и для себя...и для всех. Такой, какой будет. Уже там, в чужеродном небе Кастилии - он помнил название земли, над которой летел в воздушном аппарате, ловя в прицел пулемета чужие самолеты и давя на оружейную гашетку, он осознал, что совсем не понимает происходящее и боится. Боится того, что делает, боится того, что может произойти в следующий миг, боится себя и появившейся собственной непредсказуемости. И после возвращения оттуда - геолог называл это именно возвращением - страх, что он, в какой-то момент, не сможет контролировать себя, только усилился. Лувэн даже о Трехугольнике старался не думать, вполне осознанно опасаясь, что тот и так дает слишком много поводов для раздражения...
   Оказавшись в море, Лувен, вроде как, немного остыл. Перестал суетиться, к нему вернулась былая расчетливость в движениях. Но, все равно, он страстно хотел открыть дверь в чужую реальность, а там... А, там попробовать найти решение проблемы, найти то, ради чего стоит жить или, наоборот, уже не стоит.
   И он нашел это решение. Нашел у края начинающегося шторма.
   Лувэн попытался уйти от шторма, направив шлюп на восток, почти параллельно линии
  надвигающейся непогоды. Слегка уклоняясь от уже близкого, гонимого на него вала бушующей воды, Лувэн старался достичь места, где фронт активного ветра пройдет стороной, смещаясь дальше в море. Пробовать прорваться назад, к берегу, через разверзшуюся стихию, было безумием, поэтому геолог собрался обойти движущийся шторм по периметру. И уже стала видна светлая полоска на краешке неба и она, даже чуток расширилась, но неожиданно шлюп, перескочив очередную волну, начал бесконечное падение вниз. В следующее мгновение его захлестнуло, накрыло гигантской волной, и синеватый контур защитного поля обозначился проскочившей искрой. Шлюп находился под водой. Вместо неба сине-зеленая вода, вместо земли сине-зеленая вода, всюду только сине-зеленая вода. И лишь пузырьки воздуха, уходящие вверх, обозначали в какой стороне поверхность воды. Прошло минут десять, прежде чем шлюп снова вынырнул на воздух и сразу же оказался в области яркого света. Как-то сразу позади остался ливень, стеной бьющий со свинцово-серых небес, позади остались гребни огромных волн, позади был свивающийся из воды столб. Впереди лежало спокойное, гладкое море. А еще голубело небо.
   - Уф, - произнес Лувэн, обращаясь сам к себе, - кажется, пронесло! - Стрелка барометра на шлюпе быстро ползла вверх. Берег с песчаной косой, такой же, как и севернее, там, где база, рос прямо 'на глазах'. Только линия пляжа ограничивалась здесь высокими, обрывистыми склонами холмов.
   Геолог вывел шлюп на сырой песок - непогода краем прошлась и тут - и, остановив машину, попытался определить свои координаты.
   - М-да,- задумчиво, сказал Лувэн, глядя на мелькающие цифирьки бортового компьютера - 100, 200, 300... - занесло меня, однако.
   Цифры на экране остановились. 400 километров, если по прямой, отделяло геолога от базового лагеря. Столько пролететь шлюп, конечно, не мог, вернее, мог, но с весьма длительными остановками.
  - Эх,- вздохнул Лувэн,- где наша не пропадала.
   Он щелкнул пальцами по клавиатуре компьютера и сделал запрос со спутника о местности, находящейся перед ним.
   В геологическом разрезе территория была малоинтересна и поэтому сведения о ней оставляли желать лучшего. Так, общий вид, план-карта на несколько километров вглубь от моря, парочка фотографий со спутника и кое-какие подробности о почве и строении близлежащих недр. Судя по данным компьютера, сразу за узкой шеренгой холмов проходил глубокий, до 40 метров, провал, а за ним, дальше, тянулись опять холмы и большое, уходящее вширь, пятно бурой равнины - земля, перемешанная с выходящими на поверхность железистыми рудами. То есть, пейзаж был неприветлив и тосклив. А, вот, южнее, километрах в 2 по берегу моря, уже было поразнообразней. Холмы перемежались с маленькими кусочками ровных, как стол, долин, а прямо в море выходила небольшая протока, не то ручей, не то маленькая речка.
   Подумав, геолог решил тоже перебраться южнее - какая разница, в конце концов, где его будут искать. 2 километра туда, 2 километра сюда - роли тут не сыграют. А в том, что его уже ищут, Лувэн даже не сомневался.
   А у реки, а у реки, а у реки сидели бабы и сидели мужики. Большие, крупнокостные, кто на голову, кто на две выше Лувэна. Руки, как скальные наросты, головы-валуны, тела-глыбы, люди...не люди, непонятно. Лувэну пришло в голову, что среди них и Треда показался бы заморышем. Грохотали грубые голоса, хохот шевелил землю на холмах. Большой костер горел в круге, сложенном из огромных камней. Огонь жадно обнимал, целовал здоровенные бревна, уложенные внахлест, друг на друга. И это было настолько дико и несуразно... В пустыне, в пустоши, раскинувшейся вокруг на сотни, на тысячи километров, на всю планету. Где на голой земле не найти и единой травинки... И настолько близко геологу, выросшему в могучих лесах Эйтории, в ее растянувшихся на гигантские расстояния дубравах и сосняках...
   Великаны подбрасывали в огонь ветки размером с небольшое дерево, грызли нереальной величины орехи. Мужчины обсуждали какие-то дела, женщины баюкали детей. Сумасшедшая фантасмагория, жуткая игра воображения, первобытное стойбище на едва сформировавшейся планете, Лувэн готов был сойти с ума, однако он мог рукой дотронуться до любого из обитателей этой фантасмагории.
   Геолог шагнул вперед, в круг света, отбрасываемого костром.
   - О, - закричал - и от его голоса загудела даже земля вокруг - один из сидящих, верзила с длинными спутанными рыжими волосами,- сам Тор к нам пожаловал, Тор - молотобоец!
   Сидевшие у костра громко рассмеялись и верхушки нескольких холмов с шумом обрушились в речку.
  - Вы слышали, сам Тор-молотобоец, - провозгласил гигант со спутанными волосами, - явился к нам.
   Большие люди оскалили зубы и цвет их зубов, снежно-белый, резко контрастировал с чумазыми, закопченными костром, лицами.
   - Ты совсем забыл о нас, Тор,- с упреком сказал еще один, расположившийся по другую сторону от Лувена, обнаженный по пояс - в одних широченных штанах, и такой же, как и первый, человек-глыба. Великан поправил стволом дерева суковатое, в человеческий обхват, бревно, подвинул его ближе к пышущему жаром огню.
   - Меня зовут Лувэн,- стараясь, чтобы его услышали все, произнес геолог, - Вы ошиблись, Тор - это не я!
   Но все равно, едва ли половина присутствующих у костра услышала его. Еще несколько полуголых, с длинными светлыми волосами гигантов притащили лес бревен и бросили их у огня, заглушая слова геолога. Ребенок, завернутый в покрывало, на руках у одной из больших мамаш, заплакал, открыл глаза и посмотрел на Лувэна сонным взглядом
   - Знаем, знаем,- загалдели, рассаживаясь по кругу, новоприбывшие великаны,- у тебя много имен...
   - Эту планету методично исследовали,- лихорадочно прокручивал в голове все, что знал о планете геолог,- на ней нет разумных существ, на ней, вообще, нет существ! На ней ничего еще нет! А они тащат сухие сосны, будто рядом густой лес... И кто это сидит у костра? Почему они называют меня Тором...? Не рабочие же это рудных компаний. Бред, сплошной бред... Кто кого разыгрывает. Этот фокус почище найденного контейнера будет... Представители иной цивилизации? Как-то, уж слишком примитивно выглядят... А, кто сказал, что они должны быть утыканы антеннами? - судорожно подумал геолог. - И в скафандрах? Другой путь? Чушь какая-то... А Мадо эту планету называет точкой пересечения. Почему?
   - Тор,- позвал один из великанов, ражий малый с шапкой кудрявых русых волос на голове,- я слышал, ты похвалялся перед Советом, что всемогущ...
   - Хорошо, пусть будет Тор,- мысленно согласился с именем, которое дали ему великаны, геолог.
   -... Разве может маленький...- засомневался тот же голос.
   - Такой маленький и такой слабенький,- продолжил еще один голос возле Лувэна.
   Геолог обернулся.
   Смуглая великанша, с ниспадающими на шею, плечи и грудь белыми прямыми волосами и с холодными синими глазами наблюдала за Лувэном. Великанша сидела на поваленном дереве, слегка отклонившись назад и опираясь руками на его ствол.
   Лувэн разозлился. То его называют здесь Тором, о котором он ничего никогда не слышал, то рассматривают в качестве какой-то козявки. Лувэн никогда не считал себя крошкой. И, даже, среди этих людей, если они, конечно, люди, он не чувствовал себя малышом.
  - Я маленький,- сухо сказал глазевшей на него обладательнице огромных телес геолог. - Но это только потому, что вы большие. А в остальном, я такой же, как вы.
  - Да, ладно, ладно, чего ты,- сказал Лувэну рыжий парень, первым заметивший его. - Нашел, на что обижаться. Вон, наша Хэль еще почище будет. Кстати, как там у вас дела?
  - Да, вроде, ничего,- осторожно ответил геолог, понятия не имея, где это 'там'.
  - Бульви, подай мне тот кусочек,- неожиданно попросил, указывая за спину Лувэна, один из сидящих напротив геолога великанов.
   Лувэн инстинктивно повернулся по направлению руки великана, и увидел, как позади него, словно по мановению волшебной палочки, выросла целая гора снеди. Огромные тетеньки копошились возле этой горы, выкладывая широченные, почти с метр, тарелки на землю. Запах специй взвился в воздух. Двое, не отягощенных худобой мужчин, у одного нависающий над потертыми портками большущий живот раскачивался в такт ходьбе, не торопясь, волокли к импровизированному столу необъятных размеров котел, в котором тоже что-то трепыхалось и булькало.
  - Ух, ты,- внутренне облизнулся Лувэн.- Я бы, это, тоже не прочь поучаствовать. Небось, не наши робопечи готовили. Интересно, пригласят или нет?
  - Не, не пригласим! - поедая взглядом тарелки с едой и, будто читая его мысли, сказал гигант со, словно выцветшими, белесыми ресницами и столь же белесыми глазами. - Пожрать, мы того, и сами горазды!
   У Лувэна даже горло пересохло от столь бесцеремонного крушения его надежд, и он полез в нагрудный карман за кубиком прессованной воды. Достав его и раздавив в ладонях, ссыпал в раскладной стакан, извлеченный из того же кармана. Из стакана пошел пар, внутри зашипело, и стакан заполнился водой.
  - Ух, ты,- громыхнул голос сверху и рядом с Лувэном и тяжелые белокурые косы невесть откуда взявшейся юной великанши упали, почти упали, геологу на плечи. Девушка зачарованно смотрела на одноразовый стакан в руках Лувэна. - Раритет! - восторженно сказала она. - Давай меняться! - И протянула геологу маленький рог с выдавленными на нем по кругу узорами и значками.
  - Ух, ты,- в свою очередь присвистнул Лувэн, присматриваясь к рогу. - Артефакт!
   Коричневый махонький рог в ладони великанши казался совсем крошечным.
  - Настоящая редкость,- прикинул геолог. - Свидетельство какой-товой матери цивилизации.
  - Да ты не сумлевайся, милок,- засмеялся гигант, тот, что помешивал бревна в костре деревом. - Фригг честная девушка, не мы. Не обманет.
   Лувэн и без его заверения поменялся бы с Фригг - кое-кто и геолог знал таких, жизнь гробил, гоняясь за подобными вещами - только, вот, сомнение его брало: - не испариться ли сей предмет через энное количество времени? Уж больно гиганты смахивали на некое жулье. Лувэн даже сказал бы - на галактическое жулье.
   Геолог недоверчиво покосился на руку, вытянутую к нему, будто хотел сказать, что этот номер ему знаком - стоит ему взять рог, и он сразу исчезнет - и, все-таки, кивнул головой, соглашаясь на обмен. Фригг выхватила у него из рук стаканчик и, вытряхнув из него воду, тут же засунула его куда-то в складки своей необъятной юбки.
   Лувэн повертел рог перед глазами, туда-сюда, и полез в карман за вторым кубиком концентрата, собираясь, на сей раз, использовать в качестве стакана выменянный артефакт - пить-то все равно хотелось.
  - Да в роге воды и так хватает,- сказал ему все тот же парень, что мешал бревна в костре, а теперь решивший погонять своим деревом блох на ноге... - в последнее время житья совсем не дают, все кусают и кусают, - жаловался он Лувэну и всем окружающим... - ты только перестань вертеть его и держи прямо.
   Лувэн так и сделал, и с интересом глянул в рог - там действительно забулькала вода.
  - Хренотень какая-то,- от неожиданности, громко произнес геолог. И, так же, вслух, задумчиво вопросил-добавил: - Откуда ей здесь взяться? - В том, что еще минуту назад воды в роге не было, Лувэн был уверен на все 100, но, все-таки, сказал: - Спасибо!
  - А, не за что,- пробурчал великан, отложив в сторону свою палку-блохогонялку, деревцо-мешалку, и вытаскивая что-то из своего лаптя неизвестно какой величины. - Свальги, тебе Иммир не показывался? - одновременно поинтересовался гигант у кого-то за спиной Лувэна.- Нет? Вот, сволочь, должен мне штуку и сбежал... К доктору сходить, что ли? - переключившись на лапоть, спросил, с сомнением, ни к кому конкретно не обращаясь, гигант, рассматривая нечто извлеченное из лаптя...
   Геолог сделал осторожный глоток - обычная вода, такая же, как и из концентрата...только, вроде, солоновата.
  - Ну, что же, бум считать, что так оно и должно быть,- решил Лувэн, запрокинул голову и одним махом влил в себя остатки жидкости... Секунд 15 глотая воду, которая все не кончалась, геолог начал соображать - дело нечисто, столько жидкости в роге не может быть, негде просто поместиться. Лувэн перестал пить и заглянул в рог. На донышке артефакта все также плескалась вода.
  - Странно,- подумал Лувэн.
   Геолог сделал снова глоток и опять заглянул в рог. На донышке воды не убыло.
  - Хм,- произнес, про себя, Лувэн. Он заметил устремленные на него взгляды гигантов, сидевших у огня. Поймал и взгляд беловолосой великанши, с каким-то непонятным удивлением следящей за его потугами. Раньше такие вещи мало задевали геолога, но сейчас, почему-то, он почувствовал раздражение.
  - Ну, чего она прицепилась,- недовольно подумал геолог,- пялится и пялится. Зверушку неведому нашла, что ли?
  - Что за рог такой странный,- в то же время размышлял геолог,- вода в нем не кончается и не кончается. - На всякий случай, он еще раз - со всех сторон - осмотрел рог. Ничего такого, за что можно зацепиться.
   Лувэн опять приставил рог ко рту и начал пить. Минуты две глотал воду. Со всех сторон, а Лувэн уже оказался в центре круга великанов, все громче и громче раздавались возгласы, причем, если поначалу они были ободряющие, то, чем дальше, тем больше походили на насмешливые...
   Геолог даже вспотел, хлебая воду. Вспотел, несмотря на регулирующий температуру комбинезон. Ярость одолевала его, жар горячей волной заструился по жилам.
  - Тор? - крикнул он.
  - Тор! - подтвердили великаны.
  - Тор! - грубо захохотал Лувэн, заглушая даже великанов.
   Как все терпеливые люди, геолог запрягал долго, но, если запряг... В гнев впадал мгновенно. И сейчас геолог чувствовал именно ярость и безумный гнев - сидящие вокруг костра великаны вздумали смеяться над ним! Необъяснимая дикая сила начало выгибать ему грудь, заполнять мощью руки. Камни сейчас готов был дробить Лувэн, что там какой-то паршивый рог...
   И геолог бешено вскинул рог ко рту. Целых полчаса, не отрываясь, пил он из рога и, наконец, со всей дури, озлобленно, бросил его на землю.
  - Зачем портить добро,- хозяйственно сказала Фригг, выходя из круга великанов и подбирая рог. - Хорошая вещь и в хозяйстве всегда пригодиться...
  - Зачем стараться выпить море,- возвращаясь на свое место, немного погодя, добавила она рассудительно,- оно же безмерно...
   Несмотря на неудачу, Тор-или Луван, геолог уже и сам не знал, кто он, жаждал взять реванш. Он, Тор, всемогущ и он докажет это! Неудача с рогом лишь подстегнула его.
   Налитые кровью глаза Тора остановились на толстяке в два раза шире его и во столько же выше.
  - Ты чего это, чего,- сказал гигант и, попятившись с камня, на котором сидел, едва не упал.
  - Ты,- ткнул пальцем Тор в него,- выходи. Если одолеешь меня, я отдам тебе все, что имею.
   Громовой хохот был ему ответом.
  - Хэль,- закричало сразу множество голосов и громче всех тот толстяк, на котором остановился палец Тора, - одолеешь Хэль, возьмешь себе у нас все, что захочешь.
  - Пусть выходит,- рыкнул Тор. - Где он, я сотру его в пыль, вырву руки и ноги и брошу увечного подыхать.
   Откуда-то из-за спин сидящих, противно захихикали и тощее, одетое в грязный желтый халат-балахон, не выше геолога ростом, существо вышло вперед.
   Вытянутое, обтянутое пятнистой старческой кожей лицо. Безбровое, с проваленным носом, беззубым ртом. С большой бородавкой на носу и торчащими из бородавки длинными жесткими седыми волосами. С красными глазами альбиноса... Скорее женщина, чем мужчина.
  - О, да ты красавица,- громко, чтобы все услышали, заявил Тор-а может Лувен, издеваясь над вышедшим-вышедшей и тряся своей фиолетовой бородой. И зашелся в приступе грубого смеха, чрезвычайно довольный собой. - Не боись, иди ближе, я старух не обижаю!
   Старик или старуха поддержало Лувэна...или Тора мелким хихиканьем и бочком-бочком стало надвигаться на геолога. А великаны уже и круг расширили, освобождая место для схватки
  - Шире, шире! - командовала тощая, длинная 'каланча', вероятно, вождь или начальник великанов.
  - Ой, что мне, безумному, будет,- смотря на существо, печально сказал Тор-Лувэн, - старая ведьма драться со мной вздумала.
   Старик...или старуха опять противно захихикало, обнажив черные гнилые зубы, дохнув на геолога гнилью и какой-то трупной вонью, и придвинулось к нему ближе.
  - Вву-э-э-э,- чуть не вырвал от отвращения и брезгливости Лувэн-Тор, вглядевшись в лицо существа.
   Пальцы старухи, высунувшиеся из рукавов неопрятного балахона, белые, тонкие, длинные, извивающиеся, как черви, ухватились за комбинезон Лувэна. Одежда геолога, вторая кожа его, которая могла защищать владельца даже от скользящего луча боевого лазера, лоскутьями полезла под ее пальцами. Лувэн-Тор перехватил старуху за пальцы и с силой сжал их. Он чувствовал под ладонями тоненькие хрупкие косточки. Лувэн хотел сломать старухе ее пальцы... Но даже не смог пошевелить их.
   Старуха распустила на ленточки комбинезон Лувена и жутко холодные, мягкие пальцы нежно коснулись кожи Тора. Геолог вздрогнул, а затем, все еще держа старуху за пальцы, напрягшись, дернул ее на себя и вбок, валя мерзкое существо на землю...
   А руки Хэль все лезли по его телу, подбираясь ближе к горлу...
   Ни на миллиметр не сдвинув старуху, Тор отпустил ее руки и попытался ухватить за пояс. Под его ладонями опять прощупывались лишь хрупкие тонкие косточки. Обхватив старуху, стараясь не вдохнуть, исходящий от нее, плотный, тяжелый, почти осязаемый жуткий запах, Тор прижал ее к себе, пробуя сломать в поясе, сделать рывок и кинуть безвольное тело оземь, так, чтобы грохот кругом пошел. Лувэн не понимал, почему от напряжения он уходит в землю. Почему она, земля, ползет под его ногами, и он уже по щиколотку в ней.
   Руки Хэль легли на его плечи...
  - Ур-р-гхр-ор,- хрипел потный, лоснящийся Тор, ломая старуху, но все безрезультатно, лишь сам погружаясь все глубже и глубже в почву.
  - Давай, давай,- орали-грохотали великаны. Обглоданные кости животных летели на поле, превратившееся в арену. Скорлупа гигантских орехов усеивала место борьбы.
   Пальцы старухи добрались до его горла и сомкнулись на миг...
   Ледяной холод коснулся сердца Лувэна. Замельтешили огромные лица, большие руки... И Лувэн грохнулся навзничь.
  ... деревья, стройные, высокие деревья уходили вверх. Упираясь верхушками в небо, светло-голубое небо. Сквозь листву пробивалось солнце, и радужная полоска скользила по стволам... Дом из натурального дерева, потемневшие от времени стены... Тропинка огибает маленькое озеро со склонившимися над водой ивами, а по тропинке идет мальчишка, шлепая босыми ногами по земле. Мальчик - это он, Лувэн...
   Геолог открыл глаза. Женщина, прелестная, как неведомая сказка, склонилась над ним. Легкие, развевающиеся на ветру, одежды... Сияющие голубые глаза, с жалостью смотрели на Лувэна-Тора.
  - Кто ты? - сипя, спросил Лувэн.
  - Я Хэль, - зазвенел колокольчиками голос женщины. - Я прекрасна, как смерть,- сказала она, улыбаясь. - Я- а-а-а Хэ-э-э-э-эль, я с-с-сама с-с-сме-е-е-р-р-рть...
   Лувэн опять потерял сознание.
   ... большой светлый прямоугольник сверкал впереди, в темноте. Лувэн стоял в туннеле и ни на что не мог решиться. Откуда-то сзади, из-за спины Лувэна, постоянно шли люди, они сторонились геолога, обходили его и снова устремлялись туда, где далеко-далеко впереди разливалось сияние. И, кажется, вот, этого человека, он, вроде бы, знал... Лувэн присмотрелся - это же Хьюк Адимас! ...и полная темнота.
  
  
   Глава 9
  
   Рассвет застал Лувэна на земле. Геолог лежал, свернувшись клубочком, подложив руки под голову. Все тело, каждая мышца в теле, болели так, будто всю ночь кто-то отбивал на Лувэне чечетку. При этом его еще и трясло от холода, трясло так, что зубы, не переставая, отстукивали партию любовника из оперы - "... меня чуть не поймали". От этого перестука зубов он, собственно, и проснулся. И сразу сел. Ему было холодно, холод захватил Лувэна в плен от самого кончика горбатого носа и до заскорузлых пяток.
  - В-в-в,- дрожал он и хлопал себя руками по телу, пытаясь, хоть как-то, согреться и одновременно соображая, где он и почему его так колотит. Ведь, он, как бы, в регулирующем температуру комбинезоне должен быть. Лувэн попробовал осмотреть себя.
  .
   То, что еще совсем недавно было его второй кожей, его одеждой, полностью исчезло. Комбинезон тщательно и аккуратно был разодран на тонкие полоски, свисающие с области живота и до земли. И на ум пришел вчерашний день...
  - Ничего себе,- пробормотал, очнувшись, спустя некоторое время, геолог, - старушка попалась. Взгляд его упал на широченное меховое одеяло, вольготно раскинувшееся на голой земле рядом с ним. Последние сомнения развеялись.
  - Значит, все-таки, не бред,- утрамбовалась мысль в голове Лувэна. - Выходит, и старушка была. И великаны были.
   Геолог подтянул к себе одеяло и закутался в него по самые уши. Потом сел удобней, так, чтобы руки-ноги не торчали наружу, и медленно-медленно приятная истома начала окутывать его. Тепло обволакивало его ноги, грело замерзшее тело. Теперь, можно было и даже нужно было поразмышлять. Геолог повернул голову направо, налево... Голая земля и холмы, а если прислушаться - слышен гул моря.
  - Итак,- подумал геолог,- по идее, сейчас утро. Получается, я здесь провел... И что, меня до сих пор не нашли? Весьма странно.
   Лувэн вытянул перед глазами левую руку. Когда-то, давно, до вчерашнего дня, на руке были часы-они же миникомпьютер, они же аппарат мобильной связи, они же специальный компас, они же...и прочая, прочая, прочая, и геолог надеялся, что часы еще там.
  - Не повезло,- философски заметил Лувэн, пряча голую руку обратно в карман,- хорошие часы были...
   399 километров отделяло геолога от базового лагеря. Столько пролететь шлюп, конечно, не мог, вернее, мог, но с большими перерывами.
  - Странно,- еще раз вздохнул Лувэн,- что, до сих пор, меня не нашли. - И опять прошелся пальцами по клавиатуре компьютера шлюпа.
   До берега оставалось еще метров 300, но он рос прямо 'на глазах'. Высокий, обрывистый, с рукавом залива, вдающимся далеко в берег и с отвесными земляными стенами. Шторм далеко загнал шлюп, места были абсолютно незнакомые.
   Геолог взглянул на экран. Территория в геологическом плане не представляла интереса, и сведения о ней имелись минимальные - немножко того, немножко сего. Общий вид, карта местности, несколько фотографий со спутника и кое-какие мелочи, касающиеся почвы и строения недр. Высокий берег был всего лишь окраиной уходящей вдаль равнины. Залив же, врезающийся в берег, оказался не заливом, а маленькой речушкой, текущей откуда-то издалека и впадающей здесь в море.
  - Скорее всего, какой-то мелкий разлом земной коры,- решил Лувэн,- затянутый водой.
   Где-то, километра за 3 от впадения в море, речушка раздваивалась и двумя рукавами обтекала небольшой островок, сходясь позади него опять в одно русло. Именно на этом острове и решил ждать помощи Лувэн, направляя шлюп в горловину реки, наперекор ее течению.
   Шок, который испытал Луван, осознав, что никаких великанов и близко не было, и он все это время находился на шлюпе, был ни с чем не сравним. Лувэн сидел за панелью управления, держа руки на клавиатуре компьютера, катер медленно скользил по воде, а ему все чудилось - он на холодной, пустой земле, кругом холмы, а он кутается в огромное одеяло и стучит зубами от холода. Болят руки, болят ноги, кружится голова, и тело ломит толи от холода, толи от недавно пережитого ужаса...
   Солнце жгло уже во всю. Река, то чуток расширялась, то, наоборот, чуток сужалась. Серебристая рябь будоражила воду, длинными нитями струилась по реке, отсвечивая в глаза. Лувэн даже затемнил колпак силового поля. Шлюп скользил вверх по течению, а мимо неслась речная гладь. Но... - Хм, - геолог задумался. По обоим берегам водного потока стали проглядывать какие-то странные пятна. Вроде, как будто сине-зеленые мхи или еще какие-то водоросли пытались оккупировать сушу.
   Внутри шлюпа температура не чувствовалась, хотя, градусник показывал за бортом + 28. Самое то для знающего человека - жарко, но не настолько, чтобы песок обжигал ноги и душное марево зависало над землей. Именно в такой момент, лучше всего снять штаны и пройтись нагишом - в смысле в плавках - по бережку моря, по теплому песочку у сине-зеленой, чуть-чуть прохладной, воды. А вверху, на сияющем голубом небосводе, белые клочья ваты-облака расползаются и тают...
   - Эх, хорошо,- размечтался геолог. - Лежать бы сейчас где-нибудь в цивильном месте и ни о чем не думать.
   Берега равнодушно взирали на Лувэна, на проплывающий мимо них агрегат и все больше украшались какой-то гнусной растительностью. Шлюп одолел еще только первый километр против течения, а Лувэн уже стал прикидывать - а не снять ли ему вообще силовой колпак и подставить тело и голову солнцу и ветру. Впрочем, тут воспротивился здравый смысл - пути господни неисповедимы, и мало ли какие выкрутасы ждут его здесь, вон места все сплошь зеленые пошли, обвитые мхом. А его-то как раз быть и не должно. Лувэн даже со старыми фотографиями с космоса сверился. Река на фото была, остров был, а зелень нет. Странно... А, по берегам уже и кустики появились. Через пару десятков метров они полностью закрыли левый берег.
   Река начала сужаться, явно мелея к верховьям.
   И все-таки о кустах.
  - Откуда же они здесь взялись,- напряженно думал геолог. - Или все-таки спутники напортачили?
   Лувэн проверил по компьютеру срок давности фотографий. Фотографии насчитывали около пяти месяцев.
  - Значит,- подытожил геолог,- еще первая экспедиция.
   Лувэн попытался вспомнить все, что знал о первой экспедиции. Ребята там были серьезные, подбирались по общему принципу случайной совместимости и подбирались основательно. Со своим артистом - администратором, стяжавшим нелюбовь всей "компании" - должность у него была такая, служить для всех громоотводом; с парой придурковатых гениев-ученых; с одним, отдельно взятым, паршивцем из молодых, но быстро опротивевших всем талантов - правда, в нынешней партии профессоров мерзавцев насчитывалось побольше и некоторых из них, хоть сейчас можно было двигать на конкурс "Самая большая скотина, которую я встречал", например, помощника Куниклады Триго-Хрумпа - ну, и так далее... То есть, планету обследовали на совесть. И такой ляп, как наличие растительности, не первичных бактерий и прочих инфузорий туфелек, а, именно, настоящей растительности из настоящей травы и настоящих кустов, а кое-где уже и деревьев - автоматически отметил Лувэн, фиксируя, попавшие в поле зрения небольшие деревца по обоим берегам реки - не пропустили бы. Выходит, местное чудо появилось сразу и вдруг, в промежутке между первой экспедицией и попаданием сюда Лувэна.
  - А это уже второй кошмар за сегодня,- сам себе сообщил геолог, внимательно всматриваясь в проплывающие мимо пейзажи.
  - Странно,- думал Лувэн,- на всей планете голо, пусто, а тут полный раздрай со здравым смыслом. И, естественно, с душевным покоем. - Рука геолога непроизвольно потянулась к музыкальной шкатулке, встроенной в панель управления шлюпом. Нажатие пальца и - Лувэн аж подпрыгнул от просвистевшего над головой вопля. Модный певец отчаянно умолял отнести его вечером на кладбище.
  - Как раз, этого мне и не хватало,- произнес геолог. - Сейчас еще великаны полезут из кустов и, все будет в полном ажуре,- и выключил шкатулку. Своеобразные музыкальные пристрастия Аники Луз, а в том, что это, именно, она программировала шкатулку и сомнений не было, Лувэна не вдохновляли.
   В посев инопланетян геолог не верил, слишком неубедительно. За три месяца никакой посев не вымахал бы до такого изобилия, а буде, меж звезд, нашлись такие умельцы... Способные на подобный фортель... То они уже должны быть так далеко, в смысле физических и моральных с духовными сил, что на фига им это сдалось.
   Однако, размышления и сомнения геолога на местную природу никак не влияли. Все продолжало оставаться на своих местах и никуда исчезать не собиралось.
   Деревья - в основном лиственные и влаголюбивые - как хулиганистая молодежь, уже кучковались небольшими группками. Кустарник, чем дальше, тем больше покрывал оба берега реки, а кое-где уже и заходил в воду. И повсюду росла трава. Впрочем, трава часто соседствовала с кусочками просто песка или песчаных пляжей у кромки воды.
   За размышлениями о сути вещей - Лувэн, все же, надеялся, что местная идиллия не плод его персональной галлюцинации - геолог не заметил, как шлюп встал на перекате вблизи помянутого выше острова.
   Лувэн взглянул на экран. Компьютер сам остановил шлюп. Цифры на мониторе свидетельствовали - дальше катер на таком ходу не пройдет. Слишком много мелей и перекатов. Надо качать воздушную подушку или возвращаться назад.
   - Ну, уж дудки,- решил Лувэн.- Назад я не вернусь!
   Катер стоял прямо перед островом. Влево, обходя остров, уходил один рукав реки, вправо другой. Даже без всяких приборов Лувэн видел, что налево шлюпу далеко не пройти. Слишком узко. И ветви каких-то кустарников, торчащие с островной части берега, почти полностью перекрывали речной рукав. Но, зато, направо, вдоль острова, еще ширилась речная гладь, пусть и скрывающая много мелей и перекатов - прямо напротив острова, у противоположного берега, по правую сторону от катера, как раз отливала полосой большая мель.
   Сам остров казался Лувэну гигантской черепахой, заползшей в воду и тут остановившейся. Высокий берег был панцирем черепахи, а пологие тропинки-спуски к воде... - Стоп, какие к разуму тропинки? - подумал геолог... - ее ногами. А еще перед островом громоздилась большая сторожевая дамба - песчаная дюна, отделенная от основного массива острова мелкой, неширокой лагуной.
   Дюна была неровной, плоский песчаный пляж соседствовал на ней с небольшой горой, занимавшей большую часть дюны.
   Лувэн голову готов был дать на отсечение, что, вот, эти предметы, торчащие на высоком берегу острова, предметы, которые он видел - искусственного происхождения. И напоминают, напоминают они...что это, скорее всего, обыкновенные лодки, вытащенные на берег. Сделанные не из лучших материалов, но, все-таки, лодки. Геолог подключил через шлюп мощную оптику сканирующего устройства - так и есть, они самые. Сборные, каркас из какого-то дерева или облегченного металла, обтянут какой-то материей, плотной и тяжелой, отталкивающей воду. Лувэн мог поклясться - это байдарки или нечто подобное им, он сам на таких ходил, по молодости, по родной Луди.
   Геолог передвинул рычажок на панели управления - конечно, конечно, кнопки вместо рычагов посовременнее будут, но разве они могут дать уверенность в себе, возможность почувствовать шлюп - передвинул на полпальца вперед, переводя катер в режим "вода-земля-вода". Шлюп медленно-медленно двинулся влево, в узкий рукав, под шатер низко висящих над водой ветвей. Лувэн решил оставить шлюп там, а самому прогуляться пешочком по острову, посмотреть откуда здесь диво такое, тропинки и лодки. Место для катера геолог подобрал быстро - у самого входа в узкий рукав, там можно было спрятать не только шлюп, но и грузовой глейдер влез бы туда с успехом. А для особо одаренных геолог замкнул защиту катера на компьютер и включил мимикрию - была такая программка встроена в шлюп... Способность выглядеть настолько гадко, что даже самая последняя зараза бочком-бочком обходила катер.
   Замаскировав шлюп, Лувэн выбрался на берег. Еще раньше, на шлюпе, он посмотрел на часы - было самое начало девятого. По меркам "жаворонка" Лувэна, все живое на острове - если, конечно, там было что живое, уже давно должно было копать ямы или закапывать оные - смотря, кому что нравится, но развить бурную деятельность к этому времени обязаны были все. А кто не развил, того надобно было вылавливать и бить палкой, желательно, по голой жопе. Однако, то, что увидел геолог, вынырнувший из кустарных дебрей, полностью противоречило всем его представлениям о здоровом образе жизни и нормальном времяпрепровождении, и только-только пробуждалось от глубокого сна.
   По обширному пространству острова, являвшемуся заросшим высокой травой полем с торчащими кое-где лесопосадками, туда-сюда совкались отдельные экземпляры, надо полагать, островных, но очень похожих на самого Лувэна, аборигенов. Надув небритые, мохнатые щеки, выпятив, у кого были, животы или, подтянув трусы до шеи - у кого животов не было, эти экземпляры туземцев хаотично перемещались по полю, выписывая какие-то замысловатые кренделя. Очень было похоже, что данные представители островной фауны спать еще, вообще, не ложились и, вот-вот, где-нибудь упадут и уснут без 'задних ног'.
   А на самом поле, ограниченном, насколько видел Лувэн, с трех сторон рекой и зарослями кустов, а с четвертой - просто уходящим вдаль, вольготно раскинулся солидных размеров палаточный лагерь.
  - Ни фига себе,- ахнул геолог, увидев сие диво, - целый лагерь... а мы, а мы... - даже задохнулся он. - Как, как же так может быть, - чуть не крикнул в сердцах Лувен, - мы на базе дома городим из гранита, закапываемся от местных катаклизьмов 'по уши' в землю, а тут целый лагерь палаток стоит. Легких, обдуваемых ветром, обыкновенных палаток.
  - Эх, вы, - с горечью вздохнул Лувэн,- благодетели трехмерные. На пустой, ведь, планете...
   В общем, совкающиеся по острову личности были такие же люди, как и геолог - после палаток и байдарок на берегу, Лувэн уже ничему не удивлялся. Кто-то, вроде, похож на геолога, кто-то ниже, одни худее, другие плотнее, но такие же, как и Лувэн. Однако, похоже, бесцельно шатающиеся личности цель все же имели. Одна из них, не шибко высокая, тоже рыжая - правда, не столь радикально, как Лувэн - полуголая и в чем-то плетенном на босу ногу, вместе с другой, тоже полуголой, но совсем босиком и повыше ростом, 'на глазах' у геолога вползли в синего цвета палатку. Вскоре из палатки раздался радостный вопль сексуально озабоченного самца горной гриллы - крупного, волосатого, похожего на человека, лишь в полтора раза шире, выше и массивней, существа, обитающего в южных лесах Эйтории - собравшегося, видимо, оплодотворить тех, кто залез к нему в палатку. Вопль сразу разбудил половину лагеря. Из палаток стали высовываться лохматые головы с разного цвета волосами, с сонными лицами и закрытыми еще глазами и неприязненно интересоваться, неужто кастрировали какого-то Полковника? Какого именно, Лувэн был не в курсе.
  - Попался! Ага, при исполнении! Держи его, родимого, держи! Толик, хватай его за ноги! - неслись восторженные крики из синей палатки, на вполне понятном для Лувэна, что Лувэна уже никак не удивляло, языке. - А-а, гад, еще и кусаешься?!
   Пятясь задом из синей палатки, 2, влезшие туда личности выволокли из нее - за бледные ноги - упиравшегося типа. Вероятно, того самого Полковника-осеменителя, которого, толи уже кастрировали подручными средствами внутри палатки, толи собирались сделать это при всем честном народе снаружи. Тип, по прозвищу 'Полковник' имел кудрявые волосы, аккуратно подстриженные усики и блудливые глаза. Он вяло отбивался от насевших на него молодцов и все порывался назад в палатку. Но на помощь к двум радетелям за нравственную чистоту и, вероятно, суровую мужскую дружбу - так как, следом за сопротивляющимся кучерявым субъектом из палатки показалась тонкая женская рука, пытавшаяся затащить субъекта обратно в палатку - подоспело еще несколько проснувшихся и почти голых - кто в плавках, а кто просто...в чем попало, человек.
  - Навались, ребята! - командовал невысокий русый крепыш, чем-то похожий на профессора Куникладу и тоже кудрявый, как Куниклада в молодости. - Хватай его!
  - Позор старушке! - кричал крепыш, но тут на него вопросительно глянули. - Пардон,- поправился он. - Позор нарушителям конвенции и 14 цеху завода "Модуль"! Вяжи, сердечного, вяжи!
  - Какой идиот щекочет мою ногу? - интересовался кто-то в рядах борцов за правое дело, то бишь, кучей на одного. И серьезно добавлял: - Как дам счас пяткой!
  - Хи-хи-хи,- раздавался другой голос. - Это моя нога,- отбрыкивался еще кто-то в рядах возникшей всеобщей свалки. - Не надо цеплять на нее веревку!
   В конце концов, куча-мала распалась. Блудливого аборигена извлекли из-под "обломков" тел, повязали веревкой - палатку, естественно, в пылу борьбы, завалили - и вся орава голодранцев-гопников, гогоча, поволокла связанного мученика куда-то на расправу.
   Лувэн полез было из кустов, чтобы представиться обитателям этого странного, необъяснимого, неизвестно откуда на голой планете взявшегося палаточного лагеря, но, сделав пару шагов, остановился.
  - Зачем,- неожиданно подумал геолог,- зачем я туда иду? - Он, вдруг, почувствовал необыкновенную усталость.
  - Свалюсь я им на голову, и что дальше? Догадайтесь, кто я такой и откуда появился? Или откуда вы здесь возникли? А потом? На острове-то, похоже, они хозяева... Или что другое? Им и без меня, вон, уютно. Зачем я им...миссионер долбанный! А, может, наоборот? Дебил космического масштаба...? В общем, да, ну их к черту! - решительно сказал сам себе геолог и, развернувшись на 180 градусов, потопал назад - полез через кусты обратно к шлюпу. Но, опять - таки, сделав пару шагов, остановился. - Собственно, а чего я там забыл? Что мне сейчас делать на катере? - спросил себя Лувэн. - Маячок у меня с собой, коли что - даст знать, а тут такая благодать... Грех не воспользоваться. И место такое чудное...- И, снова повернувшись на 90 градусов, геолог двинулся уже не к шлюпу, а в сторону запомнившейся ему дюны, той самой, торчащей перед островом. До дюны было недалеко идти, всего с полсотни метров - пройти по полю, найти спуск с высокого берега и перейти вброд мелкую лагуну.
  - Ух, и...- собрался помечтать Лувэн, но неожиданно попал ногой в ямку, специально соображенную для него местными зверьками, похожими на кротов-пакостников с двойной 4-ой планеты Федерации. Подвернув ногу, геолог закончил фразу гораздо более прозаичней, чем начинал: - ... и больно-то как!
  - У-у, зараза, - погрозил он кулаком, высунувшемуся из норы посмотреть - кто попался на их уловку - семейству толстых маленьких животных - папаше, мамаше и троим упитанным детенышам. После чего, вздохнув, Лувэн тяжело опустился на землю, стараясь не тревожить поврежденную ногу.
  - Вот, только этого мне и не хватало,- пробормотал он, устраивая поудобнее пострадавшую ногу. Заголив комбинезон на ноге - путем расстегивания парочки "молний" и двух липучек - более простую форму разгерметизации части комбинезона умники из техотдела, естественно, не придумали - Лувэн осмотрел опухающие связки.
  - Слава Предвечным,- хмыкнул геолог, осторожно ощупав ногу,- вроде, ничего страшного. Простой вывих.
   Погладив больное место, геолог ухватился обеими руками за ступню и резко дернул.
  - 0-о-ох,- всхлипнул Лувэн и без чувств повалился на траву... Боль ушла не сразу. Однако уже через пару минут геолог почувствовал себя в норме и даже попробовал нажать на вправленную ступню. Болевого шока не было.
  - Ну, вот, и хорошо,- оскалил зубы, геолог.- Бэсэдэр,- весело добавил он, вспомнив жителей Орессы, неисправимых пессимистов из союза городов на центральной планете Федерации. Словцо это, из их лексикона, означало что-то вроде - давайте радоваться жизни, пока все хорошо, а то, сейчас, все станет настолько прекрасно, что даже кошмар покажется сказкой!
   Лувэн поднялся на ноги, потоптался немного для полной уверенности и лишь затем двинулся дальше, пересекая поле наискось. И направляясь, соответственно, к спуску с высокого берега к воде.
   Спустя несколько минут, уже перебравшись через пелену водной преграды, отделявшую дюну от острова, он снял комбинезон и остался в одном исподнем, то бишь мужественных, заношенных до дыр, и украшенных рюшечками и бантиками, как у всех, уважающих себя, суровых космогеологов, трусах. К слову сказать - помощники Лувэна исподнее, вообще, отрицали и под униформой ходили голышом...
   Дабы не мозолить глаза обитателям палаточного лагеря, Лувэн устроился на пляже на обратной от острова стороне дюны.
   Мимо лениво текла речушка, какие-то жучки ползали по песку и пели местные цикады. А, еще, время от времени, пролетали разноцветные и большие, такие же, как на Эйтории, стрекозы. В общем, почти рай. Лувэн лежал у самого края воды - часть дюны, обращенная к реке, имела узкую кромку пляжа, ограниченную вздымающейся вверх горой дюны и той же рекой. Лувэну казалось, протяни он руку, и прохладная влага заструится у него меж пальцев. Он подставил солнцу грудь, шею, живот, прикрыл от светила глаза рукой...и блаженствовал, смотря на редкие клочья пушинок-облаков, ползущих по голубому-голубому небосводу.
  - Господи,- неторопливо думал геолог,- что еще человеку для счастья надо? Может, это и есть смысл жизни? Та самая, великая правда?
   Потихоньку блаженство Лувэна перешло в дрему, а дрема в сон.
   Примерно, через полчаса, а может и чуть больше, Лувэн не силен был определить точно время по местному солнцу, его разбудили голоса.
  - Утром Полковника застукали, слышал? -
   Два аборигена, местные Homo Sapiens-ы шли по пляжу, обходя дюну с той стороны, где она посуху соединялась с островом. То есть, как раз, там, где лежал геолог.
  - В карты продул?- поинтересовался тот, что повыше, с длинными рыжими кудрями.
  - Не-а, вчера Толику Чехлову проспорил,- сказал тот, что пониже, с такими же длинными, но темными волосами.- Хлюпа и Чернявский свидетели.
   Шаги приближались и чвяканье босых ног по сырому песку уже давило геологу на уши. Лувэн приоткрыл глаза.
   Парочка остановилась неподалеку от него.
   - Ну, вот, стали,- недовольно подумал Лувэн,- другого места что ли найти не могли? Теперь еще и трепаться начнут.
   Лувэн разомлел на солнышке и хотел одного - чтобы незваные гости убрались куда подальше.
  - Может пальнуть в них из лазера?- мелькнула мысль в сознании геолога.- Живо сбежали бы.
   Как и во всех вариантах одежды для колонистов и исследователей, в комбинезоне Лувэна имелся бытовой лазер, небольшой инструментик, способный резать, плавить, варить и даже стрелять. Конечно, все в небольших пределах, ведь лазер все-таки не боевой. В общем, если сравнивать с настоящим, детская пукалка, но, если подойти с умом, то пукалка грозная.
   Сквозь полуприкрытые глаза Лувэн наблюдал за двоицей. Тот, что повыше и порыжее, имел атлетическое сложение. Второй, скорее был тонким, тонкокостным. Рыжий болтал ногой в воде, а тот, что пониже, с темными густыми волосами, что-то рассказывал ему, оживленно жестикулируя руками, и называя рыжего - Слон. Оба Sapiens-a были страшно юны, и пушок на подбородке у обоих еще не сменился жесткой щетиной.
  - Слышишь, Слон,- говорил тот, что с темными волосами,- странно как-то, времени-то порядочно, а никого нет. Обычно, по этому часу, уже рыбаки по берегам околачиваются.
  - Слава,- укоризненно отвечал рыжий, с темнеющими под носом будущими усами,- не забивай голову. Смотри, какой бугай валяется. Небось, это твой рыбак загорает с бодуна.
  -Знаешь, Слон,- обиделся тонкий,- сам ты с бодуна. Ты когда-нибудь видел загорающих с бодуна рыбаков? Да еще таких здоровых? И с такой бородищей? При том без удочек и без сетей..? То-то и оно! - дав рыжему секунду подумать над своими вопросами, обронил темноволосый. И добавил: - И, лодки, между прочим, тоже нигде нет. Как он на дюну-то перебрался? Очень странный рыбак... Если, конечно, рыбак. И трусы у него с бантиками... Стремные какие-то, будто женские. И, вообще,- тоном пониже, зашептал темноволосый,- что-то здесь не так...
  - Сам ты 'не так',- хочешь не хочешь, прислушиваясь к разговору аборигенов, мысленно ответил темноволосому Лувэн.- Трусы ему 'женские'... Между прочим, последнему писку моды на центральной планете соответствуют. А, ему, видите ли, не нравятся, - обиделся Лувэн... Стремные они для него! Тебе, что ли, их носить? И, вообще, еще неизвестно, кто здесь более стремный - вы или я... Может, эта дюна, - начал фантазировать геолог, - и не дюна вовсе, а черта меж двух миров - моим и вашим... Хотя, конечно, может, и нет. А, может, - вдохновенно продолжил полет фантазии Лувэн,- тут черта не только между моим и вашим, но и еще чьим-нибудь миром и сейчас выскочит из воды какой-нибудь чудик. Вот, сейчас,- думал геолог,- возьмет и выскочит... А, может, вы сделаете пару шагов и окажетесь в моем мире. Ничего не изменится, то же солнце, та же вода, те же кузнечики... Но через полчаса весь остров заколеблется, пойдет волнами, как изображение в плохом кино, и превратиться из облепленной живностью дюны в голый плоский кусок суши неизвестно где и неизвестно когда. И вы насовсем... на этой суше. А ваши друзья исчезнут, словно останутся в том самом кино, в чужом и теперь уже недоступном для вас мире, в иной реальности... Впрочем, возможно, и наоборот - я протяну руку и останусь в этом, вашем, мире, мире, где существует данный остров, где на огромном, покрытом густой мелкой растительностью поле стоят легкие палатки с закатанными полами, где есть лодки... - ф-ф-ф, - Лувэн принюхался, тянуло дымом и каким-то варевом... - готовится на огне еда и где...там, дальше, за границами острова, обитает великое множество таких же, как вы людей! В мире, где нет ни Мадо, ни Куниклады с Трехугольником и ни всех остальных членов нашей научной экспедиции. В мире, где для всех них просто не предусмотрено место... И тогда, наоборот, Мадо и Куниклада, Аника и Хьюк станут для меня наваждением и тревожной памятью. И будут являться ко мне по ночам, в тревожных снах, в острых приступах несбыточных грез. А я буду снова и снова приходить сюда в тщетной надежде - пусть одним глазком, пусть как-нибудь - увидеть их, спросить, как они живут, рассказать, как живу я... Вот, сейчас, только одна секунда и все свершится, вы сделаете шаг...и вы в моем мире! Или...или, все же, пройдете рядом, за сантиметр до черты... Хотя, наверное,- неожиданно подумал Лувэн,- так чаще всего и бывает. Какой-то десяток сантиметров, какой-то паршивый миг постоянно отделяет нас от чуда или кошмара, от чужой реальности. Непонятный отблеск в реке, странное пятно в луже... Стоит совершить безумный поступок - нырнуть в реку, ступить в лужу и, оп, ты уже в зазеркалье! Один миг, и ты там, а зазевался и в следующее мгновение уже ничего нет. Все. Дорога закрыта. Тускнеет блеск в реке, пропадает пятно... Возможно, мы, вообще, все время гуляем за сантиметр от неизвестного. А, всего-то стоит сделать нечто сумасбродное... Неожиданно прыгнуть вверх, шагнуть в сторону, в стену... А, шли бы вы отсюда, ребята,- вдруг резко поменял ход мыслей геолог,- нудные какие...
  - Книжек ты начитался про НЛО, Слава,- тем временем, нравоучительно сказал рыжий темноволосому.- Что ты к трусам его прицепился, плавки это у него такие, скроенные по последней моде.
  - Во-во,- согласился, мысленно, с рыжим геолог,- по последней.
  - Странная мода,- возразил темноволосый рыжему. - Я, лично, о такой ни разу не слышал.
  - Слушай, пошли отсюда,- сказал тот, кого темноволосый называл Слоном.- Вишь, мужик уже прислушивается к нашему разговору.
  - Как это прислушивается,- не поверил темноволосый, - он же спит?
  - Сам ты спишь,- возразил рыжий,- он на нас смотрит. Мешаем мы ему, понятно. Спать мешаем.
  - Именно,- чуть не произнес это вслух, но вовремя удержался, геолог,- мешаете. Поэтому, будьте добры, валите куда-нибудь подальше и побыстрее.
  - Пошли, пошли,- потянул рыжий темноволосого. - Шкаленок уже песню завел, слышишь?
  - Да, подожди, ты, Слон. Смотри какая висюлька у мужика интересная,- тормозил тот, кого звали Славой,- как сверкает, а?
   Лувэн непроизвольно скосил глаза на маячок, болтавшийся у него на руке. Действительно, красиво. Маячок, исполненный в виде небольшой цепочки, обмотанной вокруг запястья, блестел, переливаясь всеми оттенками зеленого и реагируя на каждый луч солнца.
  - Пошли,- уговаривал Слон не торопившегося уходить Славу.- Шкаленок зря петь не будет. Обед готов. А цепочку тебе все равно мужик не подарит. - Рыжий озабоченно повел носом. - Сейчас делить начнут, - с надрывом произнес он.
  - А, все равно, красивая,- зачаровано глядя на маячок, произнес темноволосый,- и блестит.
  - Ну, ты как хочешь,- обозлено заявил рыжий,- а я пошел. Жрать охота!
   - Стой-стой,- придержал рыжего темноволосый,- я иду. Думаешь у тебя одного живот шкворчит? - И оба, не вполне созревших, молодых человека, развернув свои стопы в сторону, указанную им желудками, быстро засеменили на голос неведомого Шкаленка.
   Над дюной явственно запахло чем-то горелым.
  - Спалили, гады! - донесся, до снова начавшего дремать геолога, отчаянный вопль удалявшегося рыжего.
   После ухода двоицы Лувэн еще немного покрутился, проклиная не вовремя явившихся гостей: - Трусы им мои, вишь, не нравятся,- желчно ворчал он, переворачиваясь на живот. В конце концов, забыв про трусы, геолог крепко заснул. Во сне ему привиделась база, Мадо и Трехугольник. Он, Лувэн, якобы, находился на шлюпе, на море, его догонял шторм и пульт связи яростно сверкал, свидетельствуя с том, что ему хотят дозвониться. Лувэн, вроде бы, разблокировал связь и слышал, как Мадо с надрывом кричит в переговорное устройство и требует, чтоб он перестал молчать и ответил ей.
  - Лувэн, черная дыра тебе в бок, ради всего святого, отзовись. Вы что, все с ума посходили! Лувэн, ты нужен мне...
  
  
   Глава 10
  
  - Шалом, вам, люди!
  - Шалом,- и скрип ремней, привязанного к спине креста.
  - Шалом,- и гнущиеся под тяжестью спины, стертые до крови ступни ног, веревки, впившиеся в тело.
  - Шалом...
   Ликующие крики толпы:- Вар-равва, Вар-равва!
   Пот и сияние солнца, заливающего глаза.
  - Шалом...
   Спокойные глаза философа, смотрящие на мир, весь мир, с высоты распятого на кресте человека. Что можно увидеть с этой высоты? Какие дали открываются с креста? Далекие горы, засеянные поля, сосновые рощи? Или синее море и речка, река Иордан...? И снова возвращается былая легкость и нет больше на кресте человека, только шепот и беззвучные шаги, удаляющиеся по воде... И...и взгляд философа, умирающего на кресте.
  - Шалом, вам, люди!
   Ражий солдат не выдержал и ткнул копьем в грудь распятого, в то место, где сердце, и глаза философа погасли...
  - Учитель, учитель,- ползал у подножья креста человек в хламиде и рваных сандалиях, и навзрыд, не стесняясь, плакал. Усыпанные пылью, свалявшиеся светлые волосы; дикие, вытаращенные, умоляющие глаза; грязные, ободранные руки... И крест, крест на холме с распятым человеком.
  - Зачем, учитель зачем? - вопрос-вой поднимался вверх от подножия креста к человеку, свисающему с этого креста.
   Ночь опустилась на место казни.
  - Сейчас, учитель, сейчас,- шептал человек с грязными волосами, перерезая веревки на кресте, веревки, опутывающие ноги распятого.
  - Сейчас, сейчас...
  - Шалом, вам, люди...
  
   Хьюка не могли вывести из комы второй час. Он не умирал, не хрипел и не пускал пену изо рта. Он дышал, его пульс ритмично набухал и опадал, сердце исправно гнало кровь, но из комы не выходил. Хьюк находился в другом мире, в ином мире...
  
   С причала рыбачил апостол Андрей, а Спаситель ходил по воде и апостол Андрей доставал пескарей, а Спаситель души погибших людей... Лувэн первый раз не принимал участия в чужом действии, в жизни чужого мира, он первый раз наблюдал его со стороны. Впрочем, Лувэн догадывался, как оказался здесь. Там, на пляже возле дюны, он, вероятно, был слишком близко к истине, настолько, что даже сам не подозревал и, похоже, ненароком протянул руку за ту самую черту, за порог. Только что-то было не так, не совсем так. Как-то неправильно. Его швырнуло неведомо куда, но этого рыбака на причале он знал, непонятно почему, но знал. И ползающий у креста человек тоже был знаком. Лувэн боялся себе признаться, но тот, с ножом, перепиливающий веревки на ногах распятого... Он очень напоминал Хьюка! Геологу казалось или чудилось - он уловил знакомое даже в искаженных лицах людей, распятых на двух крайних крестах, но наступила ночь и только похожий на Хьюка человек все возился у подножья крестов, умоляя и проклиная неизвестного Иуду...
  - Лувэн, Аника Луз попробует прорваться к тебе,- произнес голос в сознании геолога.
  - Какая Аника?- спросил геолог, в голове что-то щелкнуло и память услужливо подсказала ответ. Геолог вспомнил, кто такая Аника.
  - Аника Луз попробует прорваться к тебе,- повторил голос в динамиках шлюпа.
  - Не надо,- устало сказал геолог,- я сам, я впереди шторма.
  - Ну, наконец-то,- произнесла Мадо на том конце связи. Огромный вздох облегчения был слышен даже в рубке катера.- Объявился!
  - Не надо,- еще раз повторил геолог.- Я обойду шторм по периметру и дам свои координаты. И пусть кто-нибудь подготовит грузовой глейдер,- добавил он,- меня далеко занесло.
   День еще только начинался. Пустой глинистый берег, на который въехал шлюп, окаймляли конусы далеких холмов, теряющихся в горизонте. Тусклое солнце дрожало в мареве тумана, все еще закрывающего небо. Шторм, уходя в море, утягивал за собой и этот туман, но небо светлело весьма и весьма медленно.
   Часы на шлюпе и на руке показывали 9-30. Барометр уже успокоился, и давление за бортом повысилось. Лувэн снял с катера силовую защиту, не только закрывавшую-защищавшую шлюп, но и плохо пропускавшую воздух, и этот самый воздух, резко озонированный, потоком хлынул в его легкие. Однако, все равно, даже несмотря на специальные медицинские препараты, принимаемые Лувэном - как и всеми остальными участниками экспедиции - дышалось тяжело. Сказывался недостаток кислорода в местной атмосфере, да к тому же чувствовалась, царившая вокруг высокая влажность.
   Примерившись, геолог перемахнул через высокий валик борта шлюпа. Рубчатые подошвы краг, ботинок со специальной подошвой, с силой вдавились в вязкую почву...
   Вверху послышался шум. Лувэн поднял голову. На фоне утреннего неба нарисовался ни с чем не сравнимый силуэт грузового глейдера. Махина грузовика практически зависла над ним, готовясь спланировать прямо на шлюп.
  - Значит, Аника за рулем,- догадался Лувэн, используя древнее определение "за рулем". - И садиться она будет впритык к катеру.
   Геолог заскочил назад в шлюп и снова включил силовую защиту - зачем мешать человеку, решившему в одночасье сломать и грузовой глейдер и шлюп?
   Тяжелый толчок возвестил о посадке глейдера. Минуту спустя дверь глейдера отворилась.
  - Лувэн,- потребовала Мадо с той стороны катера,- открывай!
  - Таланты Мадо не имеют ограничений,- подумал геолог и, в который раз, снял защиту шлюпа.
  - Я преклоняюсь, мадам, перед вашей проницательностью,- помогая начальнице базы перелезть через бортик катера, произнес Лувэн и отошел, чуть вглубь шлюпа, чтобы галантно упасть на колено в реверансе. Упасть возле одного из кресел почти в центре катера.
  - Вы как всегда вовремя, - шутливо произнес он.
  - Брось ерничать, Лувэн,- без всяких эмоций, сказала Мадо. - У меня было трудное утро.
   Не дожидаясь приглашения, Мадо опустилась в это самое - почти в центре катера - кресло.
  - Ты тоже не стой, садись куда-нибудь,- приказала она геологу.
  - Итак, Лувэн,- начала начальник лагеря,- я рассказываю начало, а ты продолжаешь. Такой вариант подходит?
  - Подходит! - не спеша, ответил Лувэн.
  - Сегодня утром, нет, сегодня ночью, меня разбудил Радин. Несколько его сотрудников впали в кому. Пока я выясняла причины и разбиралась с ними, стало известно, что ночью, из лагеря, исчез геолог, то есть, ты, Лувэн. Чуть погодя стало известно и о том, что ночью пропал не только геолог, но и генетик Хьюк.
  - Биолог,- поправил Лувэн.
  - Чего?- не поняла Мадо.
  - Хьюк биолог,- сказал Лувэн.
  - Да, биолог Хьюк,- поправилась начальник лагеря. - Я объявляю розыск тебя и Хьюка, но, пока, суд да дело, меня ставят в известность, что нашлись твои архаровцы, вечно где-то шляющиеся и вчера, после разгрузки контейнеров, тоже куда-то сгинувшие. Я пытаюсь у них узнать что-нибудь о тебе, но они, почему-то, жутко напуганы, отвечать что-либо отказываются и, в конце концов, вообще теряют сознание. Буквально следом мне сообщают, что в лазарете лежит Шаул... - Помнишь его? - по ходу монолога поинтересовалась Мадо.- Мальчишка-дежурный такой смешной?
   Лувэн кивнул головой.
  - ...и тоже в коме. - Мадо на секунду задумалась, потом стала рассказывать дальше: - Хьюка нашли в горах, в больших пещерах. Чуть позже пришли в себя ассистенты Радина и я смогла переговорить с ними. Скажу честно, то, что они 'несли' показалось мне полной дичью. Но то, что мне рассказал Шаул, вообще, ни в какие ворота не лезет. Сгоряча, я подумала о срочной отправке и парня, и ассистентов Радина каким-нибудь грузовым рейдером на "Большую землю" - с такими симптомами наш врач ясно, что не справится, а столько психов сразу... - Ты же в курсе, что медик и сам, в последнее время, немножко того. Все время околачивается на кухне и норовит положить в котел весь лагерный запас касторки - согласись, это многовато даже для нашего коллектива... - так, вот, столько психов одновременно мне на базе не потянуть. Бред, что выдавали мне и лаборанты Радина, и Шаул, особенно Шаул - в чистом виде учебник медицины. Пособие для начинающих психиатров, глава третья - "Раздвоение личности, отягощенное манией чудотворца". Однако, поостыв и, кое-что, сопоставив, я передумала. И решила, что все 'больные', пожалуй, нормальны. А, вот, твои Рима и Клу... Они меня пугают. Я попробовала поговорить с ними еще раз, но как только вопрос коснулся тебя, они тут же перестали соображать. Такого я еще никогда не видела. Они не просто отключаются, у них глаза становятся пустыми! - Мадо снова сделала паузу, затем продолжила: - Понимаешь, в это утро у всех, подчеркиваю еще раз - у всех!...терявших сознание были видения. Извини, я 'про себя' назвала эту необычную эпидемию болезнью Хьюка-Лувэна. Так вот, они там, Клу и Рима, где-то, толи в реальности, толи в своих миражах, встретили тебя и все. Точка. Дальше стена. У них буквально мертвеют глаза...
   Мадо мгновенно бросила острый взгляд на Лувэна, словно рассчитывая на какую-то незапланированную реакцию на лице геолога, но, не заметив оной, продолжила: - Ну, ладно... Проехали. В конце концов, слава Предтечам, выловили и тебя. И я склонна думать, что всем нынешним переполохом база обязана тебе. Ты тот камешек, который вызвал лавину и у тебя, судя по всему, ключ, ключ ко...
   Мадо неожиданно замолчала.
  - Неужели Хьюк? - спустя минуту, произнесла она.
  - Да-а, - медленно протянул Лувэн, - очень интересно. Кстати, а что Хьюк? - спросил он. - Ты, как-то, обходишь его стороной...
  - К сожалению,- слегка растягивая слова, обронила Мадо,- Хьюк до сих пор в коме.
  - Ясно,- сказал геолог, - хотя, естественно, ничего не ясно. Значит, у тебя, все-таки, скложилась какая-то картинка...
  - Лувэн,- терпеливо произнесла Мадо,- не ломай попусту голову. Ты знаешь только то, что знаешь. У тебя нет всей информации.
  - Помнишь,- не давая Лувэну опомниться, тут же задала она вопрос,- я, как-то, упоминала, что эта планета - берег?
  - Эй,- раздался в динамиках голос Аники Луз,- господа, вы там, случайно, не заснули? Я могу готовить шлюп к транспортировке?
  - Аника, не лезь,- сказала начальник лагеря,- мы еще не закончили.
  -Не надо обижать девушку,- упрекнул Лувэн Мадо.
  - Потом, потом,- отмахнулась Мадо.- Подожди, Аника.
  - Так вот, Лувэн,- снова начала начальник лагеря,- полностью это выражение звучит, как "берег динозавров" и оно не мое. Его, как-то, обронил брат Аники. Что он имел в виду, я не знаю, и он сам толком объяснить не может. Однако, как я догадываюсь, это нечто, вроде, локальной аномалии, где существа, отдаленные друг от друга миллионами лет, могут одновременно встретиться на каком-то определенном участке земли... Но суть не в этом. Мне это выражение нравится. В моем понимании данная планета и есть 'берег динозавров'. Она точка пересечения разных континиумов. Впрочем, это всего лишь мои домыслы, - на тон ниже, чем говорила, произнесла Мадо. - А теперь - выдержав паузу, сказала начальник лагеря,- твоя очередь. Время твоей истории,- делая ударение на слове "твоей", добавила Мадо.
  - Ну, что ж,- ответил геолог, - слушай. Правда, я и сам...как бы это правильней выразиться, не понимаю, толком не понимаю, что со мной происходит. Может, я вижу сон... Такое ощущение, будто я все время находился на этом, твоем, 'берегу', а не на шлюпе. Я даже осмотреться пытался, местность узнать... Хотя, это все не то, не главное. Начнем с начала...
   В вечность успело упасть несколько жгучих капелек, капелек времени.
   Облака опять закрыли солнце. И снова потянуло дождем. Похолодало и шкала термометра опять начала долгое путешествие, уже вниз.
   Готовый к транспортировке шлюп посадили на глейдер, катер окутался сиянием силового поля, удерживающего его на глейдере. Глейдер мигнул бортовыми огнями, далеко прорезавшими воздух и, чуть слышно шелестя двигателями, взлетел вверх по кривой дуге, последнему достижению Аники в области сумасбродства.
   В воздухе, на борту глейдера, Мадо, расположившись в кресле у обзорного экрана, повернулась к геологу и с отвращением произнесла: - Не люблю летать. Комплекс у меня такой. Кстати, Лувэн, у нас намечаются некоторые изменения в составе экспедиции.
   Геолог уставился на Мадо, как бы утверждая - я весь твой, я весь внимание.
  - Руна Надс родом из Прибиа.
  - Знаю,- сказал геолог.
  - Не торопи,- потребовала начальник лагеря. - Брат у нее на Тешик-2, в поселениях Прибиа. Сегодня утром со спутника передали... - Ты же знаешь, хороших новостей к нам мало попадает, их по дороге расхватывают, - на ходу пояснила начальница... - так вот, со спутника утром передали: - В поселениях Прибиа беспорядки. - Мадо на секунду замялась, давая Лувэну шанс показать себя умным и собраться с мыслями.
  - Ну и что? - не оправдав доверия Мадо, не по-джентльменски тупо спросил геолог.
  - А то,- устало сказала начальник лагеря,- Руна попросила о расторжении контракта.
  
  
  
   Глава 11
  
   Крутилось неизменное 'колесо сансары' и в очередь, один за другим, выстраивались дни. Мелькали всходы и закаты; звезда, освещавшая планету, то исчезала за горизонтом, то появлялась вновь; ночная тьма упорно сменяла солнечные лучи и, людям на базе казалось, что так было и будет всегда. Что они родились тут, на базе, и ниоткуда сюда не прилетели. Что они тут целую вечность. И, вроде как, еще недавно устраивали вечер в узком кругу для улетающей Руны и кое-кто, по этому поводу, даже проехался физиономией по половине салатов на прощальном столе, но осень уже подступила к базе.
   Рудаху, кудрявому профессору химии, опять не повезло - он снова попал в передрягу, связанную с погодой. И теперь Рудах окончательно сбрендил и решил, что кого-нибудь из засевших на спутнике метеорологов он непременно пристрелит. Ибо в этой, последней, передряге профессор серьезно повредил ногу и, соответственно, вынужден был ежедневно торчать на процедурах у экспедиционного доктора, каждый раз выслушивая, против своей воли, его 'дэбильные' речи и лицезрея его опротивевшую физиономию.
   В один из таких, падающих в вечность дней, в выходной - а настоящих выходных на базе не было, просто, время от времени, профессора давали своим подопечным разгрузочные дни - именно в один из этих выходных, Трехутольник вспомнил молодость и обещание зайти, как-нибудь, к Лувэну на 'чай', и предложил геологу устроить футбольный матч. Само собой разумеется, матч насквозь официальный. Дабы разогнать поселившуюся, в последнее время, на базе скуку и развлечь, как-никак, ее обитателей. Тем паче, что метеорологи обещали на ближайшие дни погоду вполне пристойную, без всяких гадостей и других дождей.
  - Мамой клялись,- сказал почетный чиновник замка Хах геологу,- что ни дождя, ни камнепада не будет.
  - Угу,- угрюмо соглашался геолог,- футбол, это, конечно, хорошо, только ты в свое время играл профессионально за университет, а я так, дурака валял на уровне дворовой команды.
  - Да брось, ты,- успокоил Лувэна чиновник,- ты же не бороду свою собираешься проигрывать.
  - А что?- зная натуру администратора, на всякий случай, полюбопытствовал Лувэн.
  - Слово даю, чисто на интерес будем!- поклялся Трехугольник.
  - Ну, ладно,- согласился геолог,- поверю.
   Команды уговорились набирать по жребию - Трехугольнику достались химики, физики и генетики.
  - Треду не бери,- предупредил Лувэн.
  - Это почему?- поинтересовался чиновник.
  - Бугай он,- пояснил геолог,- и управлять собой не умеет.
  - Странно,- сказал Трехутольник,- а он-то, как раз, рвется размять косточки и побегать.
  - Хватит,- буркнул геолог,- уже побегал. И косточки размял тоже,- мрачно добавил он.- Силу девать ему некуда. Я с ним в бильярд сыграл. Результат - 2 кия и стол.
   - Это стол из ратбеновского пластика-то?- недоверчиво спросил Бабах.
  - Он самый,- подтвердил Лувэн.- Зараза, все мячи на корте в труху перевел. И половину ракеток от пинг-понга сломал.
  - Интересно-интересно! - воскликнул чиновник. - А я-то все думал, кто это мне пакостит по-мелкому, на кого списывать поломанный инвентарь. А оно, вон оно как... Теперь, хоть, буду знать, кто виноват. Кстати, заодно, спишу на него и развороченный Рудахом глейдер,- радостно потер руки Трехугольник.
  - Ну, ты даешь, Бабах,- присвистнул геолог.- Побойся бога, все же знают, что профессор раскурочил глейдер, уходя из-под лавины.
  - Ага-ага,- вслух сказал администратор,- природная стихия, катаклизмы, камешки всякие... В общем, спросить не с кого. Ничего-то ты не понимаешь в бюрократических играх, Лувэн. Что я буду показывать вышестоящим инстанциям, что это козни природы? Что это не злой умысел? Да, они меня с потрохами сожрут. А тут конкретный человек, личность, так сказать, с нее и спросить можно.
  - Кстати, больше он ничего не натворил? - с надеждой задал вопрос администратор. - Сетку волейбольную там, комнату отдыха, баньку... не разрушил, нет?
   Геолог отрицательно покачал головой.
  - Жаль,- с ноткой потерянной надежды обронил чиновник. - Впрочем, для начала и этого хватит. Не все же сразу. А, вот, что мне делать с ним сейчас? Отказать?
  - Пожалей ноги людей,- посоветовал Лувэн,- и ты найдешь нужное решение.
  - Ладно,- махнул рукой Трехугольник,- что-нибудь придумаю. Так и быть, сделаю первый раз доброе дело, спасу чьи-то конечности. Значит, договорились,- тут же продолжил Бабах,- я беру генетиков, химиков и физиков, а ты биологов и ботаников.
  - Естественно,- уточнил Лувэн,- геологи остаются за мной?
  - Конечно,- подтвердил Трехутольник.- А техники за мной!
  - Справедливо,- согласился геолог.- Только еще раз предупреждаю, Бабах - без фокусов! Не надо ставить вакуумные ловушки на ворота и тому подобные штуки.
  - Ну, что вы такое говорите, уважаемый,- развел руками Трехутольник.- Все по-честному!
  - Вот это-то меня и путает,- сам себе пробормотал Лувэн,- что по-честному. Придется все проверять.
   В воскресенье утром, на футбольное поле, сооруженное на ровной площадке сразу за лагерем, вышли, сопровождаемые кучей болельщиков, 2 футбольные команды. Одну, голую по пояс, а ниже в чем попало, возглавлял администратор базы. Капитаном второй, одетой сверху, а ниже...нет, не голой, а тоже одетой, являлся Лувэн.
   По обоим краям поля расселись болельщики - по столь знаменательному событию, встрече 2 профессоров и их команд на футбольном поле, научные руководители всех научных программ при полном непротивлении начальницы устроили общий ба-а-альшой выходной день. Команду судей решили ограничить одним центровым судьей. На эту роль Трехугольник предложил Треду. Кандидатуру одобрили. И бугай здоровый - никто спорить с ним не рискнет, опасаясь за свое здоровье, и свое желание побегать Треда удовлетворит полностью. Комментировать сей матч, взялся Радин, хотя его никто об этом не просил. Поэтому, решили лучше попросить кого-нибудь. Остановились на кандидатуре Триго Хрумпа, ассистента профессора Куниклады, одно время подвизавшегося на поприще спортивной журналистики. На этом самом поприще, Триго с большим рвением брал взятки, но неумело - за что его, в итоге, и выперли оттуда.
   Прогнозы метеорологов оправдывались. Солнышко грело не утруждаясь, все-таки на планете база располагалась к северу от экватора, и погода уже повернула на осень, однако дождем не пахло, и небо было чистое.
   На почетных местах, то есть, на стульях, принесенных с собой, водрузились приглашенные гости, а именно начальство базы - Мадо и те профессора, что не участвовали в матче. Остальные же болельщики уселись просто на земле.
   Команды построились в центре импровизированного поля, шеренга против шеренги, пожали друг другу руки. Перед командами положили тяжелый, как кувалда, мяч. Судья сделал зверскую рожу, что означало у него улыбку, и свистнул. И игроки ринулись в атаку, трусливо оббегая Треду.
  - Итак, дорогие друзья, гости и те, кто не уместился на стульях,- начал свой репортаж с предстоящего поля боя, Триго-Хрумп, комментатор сегодняшнего матча, - мы с вами присутствуем на историческом матче, ибо второго такого эта планета не вынесет, пардон, не увидит никогда. И, по правде говоря, может это и к лучшему. Итак, по правую сторону поля полуголые физики, химики, генетики и прочая шушера профессора Тре.., еще раз пардон, друзья, пардон, администратора базы, почетного кавалера замка Хах Бабаха, по левую - одетое жулье действительного профессора геологии Лувэна. Мяч в игру вводит оборванец Бабаха, он деловито кружит в центре поля, чего-то ищет, возможно, выпавшую из кармана таблетку от поноса, и, наконец, делает пас другому оборванцу и ... и мяч уже у игроков Лувена. Они ведут его, быстро перемещаясь к воротам соперника, но бабаховцы пытаются отобрать у них мяч. Мяч летит в сторону, им пробуют завладеть сразу несколько игроков, мяч... Да, господа болельщики, страсти накаляются. Оборванец делает подкат, игрок Лувэна падает, а мяч уходит за линию поля. Аут, друзья, аут. Вбрасывание будет делать игрок команды Бабаха...
   Тем временем, на футбольном поле, перед линией аута, маленький полуголый химик, прыгая впереди игрока Лувэна, тощего, белобрысого ботаника, не оборачиваясь, цедил ему: - Еще раз дашь по ноге, не посмотрю на судью, заеду по ребрам!
   Треда свистнул.
   Полуголый игрок администратора, делающий вбрасывание, вытянулся, поднял руки с мячом над головой и сделал бросок в сторону ворот противника. Мяч полетел по дуге над полем, и маленький химик принял его на грудь, но в тот же момент получил сзади ногой от ботаника, по косточке стопы. Химик взвыл от боли и схватился за ногу. Треда, пока без толку носившийся по полю, негодующе засвистел, указывая нарушение правил и требуя прекратить игру. Зрители на земле тоже засвистали. Одна из девиц, коллега маленького химика, запустила в ботаника подгнившим овощем, заранее утащенным из кучи кухонных отбросов, и закричала: - Костолом! - Соседи-химики запричитали и подхватили ее крик, топая ногами и улюлюкая. Триго-Хрумп, на минуту замолчавший, тут же поддался зову толпы: - Ату его, ату! Долой костолома! Позор ботаникам!
   Сотоварищи белобрысого ботаника недовольно загудели.
   Поняв, что перегнул палку - обозленные болельщики могут и побить, Триго-Хрумп поспешил извиниться.
  - Друзья,- сказал он,- не время сейчас, не время бузить. И среди ботаников попадаются хорошие люди, тем паче, что белобрысые и тощие мерзавцы и среди химиков есть,- успокоил он негодующих ботаников.
   На поле, как раз в это время, Треда показывал ботанику огромный, поросший светлым волосом, кулак.
  - Только ударь еще раз кому по ноге,- говорил Треда, угрожающе покачивая перед носом ботаника кулаком,- костей не соберешь.
   Ботаник старательно отворачивался, но Треда только ближе подносил кулак к его лицу.
  - Хороший судья на поле,- отметила, сидевшая на стуле, Мадо,- и доводы у него убедительные.
  - Мадо,- сказал Хиз Брудо,- не обращай внимания. Судье положено быть убедительным.
  - Итак, друзья,- снова заголосил Триго-Хрумп через усилитель, сооруженный накануне матча техниками Трехугольника из подручных материалов,- судья назначает штрафной в пользу команды Бабаха. Бить будет пострадавший игрок... Нет, друзья, он уже бить не будет, возможно, даже никогда, его уносят с поля на своих плечах помощники Бабаха, техники Нидо и Круах. Итак, штрафной пробьет здоровенный малый в растоптанных ботинках. Он уже примеряется к мячу - мне тут подсказывают, его Луб зовут. Луб разгоняется, так, еще раз разгоняется, набегает на мяч, размахивается и-и-и... Да-а, хар-рошая сегодня погода для ботинков, летная. И траектория у него красивая...
   По сидящим на земле болельщикам волною прокатился хохот. Причем смеялись все, как сторонники одной, так и радеющие за другую команду. Не остался в долгу и профессорский состав.
  - Кто сказал,- заметил Хиз Брудо,- что ботинки не птицы и не рвутся в небо?
  - Хорошо летит,- добавила Лидо Девина - даже шнурками машет.
  - А, ерунда все это,- с умным видом сказал Радин, он же Говнюк,- ботинки не трусы, а...
  - ...на паруса похожи,- закончил за него предложение Хиз Брудо.
   Радин обиженно засопел.
   - Ну, что же, друзья,- продолжил репортаж Триго-Хрумп,- у нас играют не профессионалы. Штрафной будет повторен. Итак, еще раз разбег, замах, удар и мяч летит в ворота команды Лувэна. Ага, толстяк, задергался? Тоже мне, пижон в штанах... Допрыгался, недоумок? Нечего было на меня с кулаками бросаться... По-одумаешь, назвали его жирным... Сейчас тебе врежут по самую маковку, мало не покажется...! Но, друзья мои, вратарь волновался напрасно. Мяч перехватывают одетые игроки, они ведут его, ведут, вот один одетый невесть во что игрок делает пас другому, одетому невесть во что, однако мяч снова у Луба, шустрый малый, ничего не скажешь, как ему до сих пор не дали по шее - это, так, к слову, фигурально,- извинился перед болельщиками Триго. - Луб обводит одного, другого, бьет по воротам... Не понял, неужели? Не может быть... Гол? Го-о-ол!
   Генетики, физики, химики взорвались аплодисментами. Некоторые из них вскочили на ноги и, подпрыгивая и хлопая в ладоши, стали скандировать: - Луб не дуб, он гол забил! Гип-гип, ура-ура-ура!
  - Да дуб он, дуб,- вполголоса довел до сведения сидевших профессоров Рудах, тот самый кудрявый бедолага-химик. - Он у меня в группе. На удивление тупая скотина. И кто его только в экспедицию протолкнул?
  - На 25 минуте первого тайма,- объявил Триго-Хрумп,- гол забил игрок команды полуголых Луб. Счет становится 1:0 в пользу бабаховцев. Мяч с середины поля введет в игру команда Лувэна...
  - Лувэну не везет,- шепнул Анике Луз Хьюк, сидевший, из уважения к начальству, вместе с сестрой чуть позади Мадо и остальных профессоров,- не его день сегодня.
  - Ни фига,- возразила Аника,- сейчас геолог разозлиться и надерет им задницу...
  - Собраться, собраться,- командовал на поле разъяренный геолог. Огненная грива волос металась по его плечам, красные усы встали дыбом, красная, на сей раз, бородища воинственно развевалась...
  - Посмотрим,- все также шепотом, ответил Хьюк,- я еще ни разу не видел Лувэна по-настоящему злым...
   Мокрый от пота, пузатый массивный Трехугольник, стоя в центре поля, недалеко от игрока Лувэна, тоже что-то показывал на пальцах своей команде. Его игроки, такие же мокрые, как и он, выстроившись полукругом, готовились перехватить мяч у футболистов Лувэна.
  - У тебя еще есть шанс,- продолжала Аника,- увидеть разъяренного быка, быка эйторийских лесов...
  - Мяч в игре,- комментировал дальше Триго-Хрумп,- его перехватывает оборванец Бабаха, пас, мяч обратно перехватывают игроки Лувэна, они ведут его по краю поля, подбираясь все ближе к воротам Бабаха. Удар, еще удар...и угловой, Угловой у ворот главного администратора базы Бабаха. Игроки Лувэна перестраиваются, игроки Бабаха становятся в глухую защиту. Кто же будет бить угловой? Ого, сам Лувэн направляется к углу поля. Треда свистит, требуя соблюдать правила игры, Лувэн разгоняется и...
   Через 10 минут первый тайм окончился. Свисток Треды дал сигнал о его окончании. Счет так и не изменился, 1:0 в пользу физиков, химиков и генетиков Бабаха.
   Тяжело дышащие игроки уходили на перерыв.
   Химики качали Луба и крупная, тёмно-рыжая девица, весьма похожая на родственницу Треды, в этом особо преуспела, громко ухая при каждом броске и пробуя, после каждого броска, уронить Луба.
   Довольный Трехугольник, он же Бабах, исходя паром, как допотопный хреновый паровоз, прошествовал, в окружении своих игроков, прямо к столу, на котором для футболистов стояла вода, полоскать горло. Капитан второй команды, Лувэн, собрал свою команду в круг и что-то втолковывал им, не отпуская никого на перерыв. Кое-кто из коллег ботаников и биологов потянулся было на поле, к своим, но, похоже, Лувэн попросил их не мешать. Разочарованные ботаники и биологи оттянулись назад, к кромке поля. Устроившиеся на почетных местах профессора тоже зашевелились.
  - Знаете, коллеги,- пожаловался Куниклада,- спина болит с непривычки, сидеть так долго.
  - Коллега,- в свою очередь сказал Рудах, химик,- а вы не сидите, крутитесь или хотите, пройдемся?
   Куниклада и Рудах встали, уже собираясь пройтись, но их остановила Мадо.
  - Господа-коллеги,- обратилась начальник лагеря к профессорам, находившимся возле нее,- я предлагаю сделать ставки на результат игры.
   Хиз Брудо, поленившийся куда-то идти на 15 минутный перерыв, услышав предложение Мадо, иронически заулыбался. Лидо Девина, как и Высоколобый, решившая дождаться конца перерыва, сидя на стуле, поинтересовалась: - А кто будет принимать ставки?
  - А вот Хьюк и будет,- сказала Мадо, увидев возвращающегося с базы биолога, куда она же его и отправляла - проверить, не сбежал ли на футбол дежурный с пульта экстренной связи со спутниками, что находился в административном центре. Но, в лагере все было в порядке. И дежурный на связи и механик в ангаре - все находились на своих местах и Xьюк спешил сообщить это Мадо.
  - Хьюк, будешь писать?- спросила Мадо биолога.
  - А что, надо? - не совсем понимая, в чем дело, поинтересовался Адимас.
  - Надо!- твердо сказала Мадо.
  - Тогда, - тут Хьюк заметил предостерегающий жест Куниклады, уже собиравшегося уходить, но остановившегося на минутку, и замолчал.
  - Профессор,- укоризненно произнесла Мадо. Движение Куниклады не прошло мимо ее внимания - Хьюк давно уже не маленький, а вы все заботитесь о нем.
  - Все-все-все! - признавая свою вину, забубнил профессор. - Молчу-молчу-молчу!
  - Ставлю два к одному на Бабаха,- не дожидаясь решения вопроса, кто будет записывать ставки, заявил Радин,- нет, пожалуй, даже три к одному!
  - Пиши-пиши,- толкнула Лидо Девина Хьюка,- все равно, кому-нибудь придется писать, так почему бы не тебе.
   Биолог достал из кармана миникомпьютер и сделал первую пометку.
   На поле опять прозвучал свисток. Треда дал понять, что перерыв он считает законченным.
  - Что-то быстро,- недоуменно сказал Рудах,- он же говорил 15 минут?
  - Так,- быстро зашептала Лидо Девина,- записывай, я в Бабаха не верю, поэтому 2 против 1 на Лувэна.
  - А, мне 2 на 1 против Лувэна,- чуть помедлив, сказал Хиз Брудо, он же Высоколобый.
  - Тогда и я поставлю,- решил Куниклада.- Давай мне 3 к 2 на Лувэна.
  - Коллега, вы разбираетесь в том, что делаете? - тихо спросил Рудах у профессора биологии.
  - Нет, - чистосердечно ответил Куниклада,- а вы?
  - Поэтому я и не делаю ставки,- вместо ответа сказал Рудах.
  - Ну, и зря,- услышав последние слова Рудаха, заметила Мадо, уже следя за событиями на поле. Там, после свистка Треды, началась массированная атака ворот Бабаха. - Получили бы массу удовольствия. Мне, кстати, Хьюк, запиши, запиши мне...
   Биолог вопросительно посмотрел на Мадо.
   -... запиши мне 3 против 1 на Бабаха.
  - Все, ставки приняты,- как заправский букмекер, объявил Хьюк и спрятал компьютер в карман.- Больше ставок нет!
   Вратарь Бабаха, смуглый кудрявый коротышка, к воротам которого неудержимо рвались футболисты Лувэна - биологи и ботаники, напряжённо переступая с ноги на ногу, хлопал рукой об руку и нервно покрикивал на своих защитников.
   Вот по левому флангу прорвался почти до линии ворот дылда-биолог, и...
  - Вот по левому флангу,- комментировал футбол Триго-Хрумп,- прорвался к воротам Бабаха дылда- биолог. Он делает финт и обходит на скорости самого Бабаха, он уже в штрафной площадке и тут его бьет сзади по ногам игрок команды Бабаха. Да-а... Такой футбол нам не нужен. Судья показывает кулак защитнику и свистит. Нарушение правил. Судья назначает пенальти, игрок был сбит в штрафной площадке Бабаха.
  - Сейчас Лувэн отыграется,- на ухо Куникладе шепнула Лидо Девина.- Хоть, мы и в меньшинстве, но я все же рассчитываю получить деньги с Хиза.
   Куниклада посмотрел на недовольное лицо Высоколобого и подмигнул Девине. Те, кто делал ставки на Бабаха, застыли в молчании.
   Среди зрителей, сидящих на земле или шатающихся вокруг поля, нарастало волнение.
  - Биологи, вашу мать, ботаники, твою мать! Покажите генетикам, их мать, ать...мать...мать! - кричали из рядов зрителей отдельные невыдержанные личности, сторонники Лувэна...
  - Сплошная мать,- констатировал крики болельщиков Куниклада.
  - Биологи - олухи! - огрызались в ответ генетики.
  - Физики - шизики!- не унимались приверженцы геолога.
  - Чувство соперничества - это хорошо,- сказала, наклонившись к Хьюку Аника Луз, его сестричка,- но, хоть я и генетик, мне обидно.
  - За физиков, что ли?- спросил Адимас.
  - И за физиков тоже,- сказала Аника, - но, думаю, сейчас, и про генетиков кто-нибудь выдаст. - И точно. Не успела еще дозвучать до последнего аккорда фраза Аники, как чей-то вопль взмыл над полем: - Генетики - козлы!
   - Господа, господа,- загремел в динамиках Триго-Хрумп.- Мы так не договаривались. Мы же цивилизованные люди, господа, окончится матч, и вы сможете как порядочные люди начистить друг другу физиономии в непринужденной, свободной обстановке. А сейчас давайте без оскорблений, господа, оскорблять буду только я и, только того, кто мне не нравится... Итак, я продолжаю. Игрок Лувэна разгоняется и сильно бьет по мячу. Мяч летит прямо... Вратарь, этот карапуз, прыгает... Мяч бьет в штангу и отлетает назад в поле. На него тут же набегает еще один игрок Лувэна, удар... и опять штанга. Везет же дуракам, пардон, друзья, невероятно везет сегодня команде Бабаха. Вот опять мяч у ворот Бабаха, еще один удар, мяч отскакивает от вратаря, опять удар... Го-о-ол!
   Биологи и ботаники, как раньше болельщики Бабаха, подняли шквал аплодисментов и криков: - Лувэн, Лувэн! Ура, ура, ура!
  - Ие-е-есть!- выставила руку в дерзком жесте Аника Луз,- есть!
   Лидо победоносно глянула на помрачневшего Хиза Брудо. Хиз не любил проигрывать. Естественно, 1:1 еще не проигрыш, но уже и не победа. Радин недовольно заерзал на стуле.
  - На 10 минуте 2 тайма гол в ворота Бабаха с подачи капитана команды Лувэна забил Рима,- объявил Триго-Хрумпа и тут же, во всеуслышание, сам спросил у себя: - Это какой-такой Рима? Помощник Лувэна, что ли? Вот это да! Ай, да Рима! Итак, друзья, счет становится 1:1,- торжественно объявил Триго-Хрумп. - Ничья. Как мало смысла в этом слове, как много всякой ерунды... Но, в общем, друзья, это к делу не относится, - продолжил репортаж Триго-Хрумп. - Мяч снова в игре. С середины поля его ввел в игру сам главный чиновник базы Тре... Бабах. Он делает пас назад, мяч подхватывает Луб, идет вперед, пас опять Бабаху, тот снова откатывает мяч назад. Мячом владеют бабаховцы. Игрок в желтых трусах, штанах, в общем, в чем-то желтом шустро бежит вперед - возможно, хочет писать. Вот, ему совсем невмоготу, и он даже хватает мяч обеими руками и забегает за линию поля. Уф-ф, кажется, он описялся и ему уже все равно... Извините, друзья, это был аут. Свисток и мяч летит в поле. Да, дорогие друзья, такой напряженной игры, такой массированной атаки на ворота Бабаха мы давно не видели. Сейчас события опять разворачиваются в штрафной площадке Бабаха. Удар и штанга, снова, уже в который раз, штанга выручает команду Бабаха. Мяч уходит за пределы поля. Вратарь будет бить от ворот...
  - Я начинаю опасаться за свою ставку,- злобно сказал Радин, доставая очередную конфету из необъятных карманов-запасов своего комбинезона. Весь футбол он жевал конфеты, и целая гора ярких бумажек уже лежала у него под ногами, неспешно растворяясь в воздухе.- Того и гляди, продуют.
  - Игроки обеих команд,- комментировал Триго-Хрумп, восседая на высоком стуле среди биологов,- сгрудились в центре поля. Я ничего не вижу, но вот Треда бежит туда. Ага, два игрока не поделили мяч и перешли ближе к телу. Судья хватает обоих за шкирку и выки... удаляет с поля. Итак, дорогие друзья, в каждой команде сейчас будет по 10 игроков. Судья показывает - игру можно продолжать, он решил обойтись без штрафных санкций, поскольку выкинул... удалил с поля обоих драчунов, по одному на каждую команду. Туда им и дорога...
   Выкинутые за пределы поля Тредой игроки, потираясь и охая, встали с земли, куда их швырнула мощная длань судьи и уже не обращая внимания друг на друга, похрамывая, поплелись в разные стороны. Один к биологам, другой к генетикам.
  - Да, друзья,- чесал языком без перебоя Триго-Хрумп,- такой футбол нам точно не нужен! Но мяч снова возвращается на поле... Ах, какая неприятность и в такой момент, ай-я-яй! Подтяжки надо носить, молодой человек, подтяжки, если трусы падают и завязывать их на шее бантиком. И потуже, чтобы вякать поменьше. Да-а, а не скрывать свои мощи за широкими трусами. Я про тебя говорю, голозадый! И не огрызайся, я все равно ничего не слышу...
  - А представляете,- сказал Хиз Брудо Мадо и не только Мадо, а и всем остальным почетным своим соседям,- что нес бы на его месте кто другой, ведь Триго хотя бы был спортивным журналистом.
  - Надо полагать, под "кто другой" вы меня имеете в виду? - спросил Радин
  - Надо,- нагло подтвердил Высоколобый.
  - Тоже мне, великий ботаник,- отвернулся в сторону Радин,- все равно, я лучше комментирую...
  - Бабах идет в атаку, сзади его подстраховывает Луб,- продолжал Триго-Хрумп, - и, кажется, этот патлатый брюнет, о, да это же наш механик, третий в сцепке Бабаха и Луба. Лувэн отходит в защиту. Его игроки оттягиваются назад, к своим воротам. Может быть, Лувэн выдохся и больше не способен атаковать? Впрочем, надо признать, что команда Бабаха все-таки сильнее... Тройка Бабах, Луб, механик прорывается в штрафную Лувэна, Бабаха поддерживают другие игроки. Вот Луб направляет мяч вдоль линии ворот Лувэна, а там, а там... Го-о-ол! Еще один, еще один гол в ворота Лувэна...
   Зрители на земле бушевали.
   Мадо и профессора, кроме Хиза Брудо - встали со стульев.
  - Гол в ворота Лувэна забил... Стоп, друзья. Судья чем-то недоволен. Он делает резкие жесты... Он не хочет засчитывать гол! В чем дело? Треда показывает, что мяч в ворота попал от руки игрока. Ну, что же, судье виднее, на то он и бегает без пропеллера. Вот сам Бабах что-то объясняет судье, но Треда отрицательно мотает головой. Все, судья окончательно показывает - гол не засчитан...
   Мадо и профессора опять сели на стулья.
  - Хиз,- спросила начальник лагеря - а ты чего не встал, тебе не интересна твоя ставка? Проиграешь или выиграешь?
  - Игрок Бабаха сыграл рукой,- не переживая, спокойно произнес Хиз, - Я это видел.
  - ... Да, друзья, хоть гол и не засчитали, но команда Бабаха не падает духом. Они снова владеют ситуацией, активно перемещаясь по полю. Бабах применяет новую тактику длинных передач, растягивая команду Лувэна на всю площадь поля, не давая Лувэну сконцентрироваться и провести массированную атаку на свои ворота.. Да, друзья, более техничные бабаховцы легко уходят от игроков Лувэна. Однако, до конца матча осталось всего ничего, только 15 минут, счет 1:1, а команда Бабаха, по-моему, просто увлеклась перебрасыванием мяча на дальние дистанции. Или это просто... О-о, вся команда Бабаха рванула на половину поля противника. События нарастают с катастрофической быст...они уже у ворот Лувена, удар, еще удар и вратарь просто не в силах дотянуться до мяча. Буквально... Буквально в нескольких сантиметрах, да, друзья, в нескольких сантиметрах от штанги мяч влетает в ворота. Гол, гол под самую штангу ворот! Наконец-то, наконец-то сам великий Бабах продемонстрировал нам свое футбольное мастерство...
  - Все,- довольно промурлыкал Хиз и щелкнул пальцами,- Лувэн проиграл. Считайте деньги.
   Болельщики скандировали: - Ва-а-бах, Ба-а-бах!
   Лидо Девина посмотрела на часы и, печально, полезла в карман за чеком.
  - Не расстраивайся, Лидо,- жизнерадостно сказала ей Мадо,- кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Тебе повезет в другом.
   Радин, уже подсчитывающий в уме свой выигрыш, не справился с этой задачей и полез в карман за компьютером...
  - Да-а, друзья,- разорялся комментатор, он же Триго-Хрумп, ассистент профессора Куниклады - а вот и финальный свисток. Судья громко пукает и машет руками. Все, футбол окончен...
  - Чего судья делает? - удивленно спросил кудрявый Рудах
  - Свистит, коллега, свистит,- ответила Мадо
  - Ну, что, пошли? - вставая со стула, сказал Хиз Брудо.- Раз судья уже пукает, ничего интересного дальше не будет.
  - Не понял,- возмутился Радин.- Как это пошли? А деньги?
  - Какие деньги? - спросила Мадо.
  - Как какие? - чуть не захлебнулся от возмущения химик. - А ставки, ставки, что мы делали?
  - Не было никаких ставок,- невозмутимо ответила Мадо.- Профессор,- обратилась она к Куникладе,- разве мы делали какие-то ставки?
  - Не делали,- не моргнув глазом, соврал биолог.
  - Вот видишь,- поворачиваясь к Радину, сказала Мадо,- не было никаких ставок.
  - Как, как не было?- едва не заплакал химик.- Ты же сама сказала - 3 к 1 против Лувэна! И Хиз делал.
  - Ничего я не делал,- пожал плечами Высоколобый,- не надо меня впутывать.
  - То есть, как не делал? - попытался восстановить истину Радин...
  - Раскатали Радина,- наблюдая за профессорами, сказала Аника,- даже, жаль его.
   - Кого его?- недоуменно спросил Хьюк
  - Радина,- пояснила Аника.
  - Какого Радина?- с таким же дубовым выражением лица, переспросил Хьюк.
  - Ну, да,- ухмыльнулась Аника,- ты еще кретина изобрази. Здорово получится. - И добавила: - Особенно сейчас.
  - Ну ладно, ладно,- осклабился биолог,- не вышло и не надо...
  - Команды строятся в центре поля, - вещал со своего места среди биологов комментатор, - и недавние соперники пожимают друг другу руки. Причем так усердно, что даже желваки у них на скулах выступили. Да, друзья, и пускай у нас есть проигравшие и есть победившие, все равно, как говорил мой дед, 18 лет отсидевший за мошенничество...
   Игроки, сопровождаемые болельщиками, уходили с поля. Усталые, потные и грязные. Одни радостные, другие просто усталые.
  - ... а уж он-то знал, что говорил - озвучивал последние фразы своего сегодняшнего бенефиса Триго-Хрумп, - победила дружба. На этом, друзья, я прощаюсь с вами. Репортаж вел Триго-Хрумп.
   Прихватив стулья, последними уходили профессора.
  - Радин,- остановила химика Аника,- возьмите, вот ваш выигрыш,- и протянула ему несколько расписок - чеков.
  - Бери-бери,- покровительственно сказал Хиз Брудо, перекладывая стул из одной руки в другую,- пошутили мы. Были ставки, Правда, выигрыш малипусенький - почти все ставили на Трехугольника.
  - Хоть маленькая копейка,- поддержала Высоколобого Мадо,- но главное участие. Стул, только, не забудь от радости. А то сидеть все хотели, а тащить никто не хочет.
   - Два метра тащить,- пожаловалась Лидо Девина,- а так неудобно.
  
  
   Глава 12
  
   Осень на планете, все-таки, вступила в свои права. Заметно похолодало, и ходить в маечке или полуголым, как это многие делали совсем недавно, теперь мало кто отваживался. Экспедиция завершалась. Профессорские командировки заканчивались и, хотя, Мадо не оглашала список решивших продлить контракт еще на один срок, но и так было ясно - желающих будет немного. Кто-то не хотел терять место в университете-институте, где преподавал наряду с научной деятельностью - Xиз Брудо из университета Федерации и Лидо Девина из того же университета. Кто-то больше не мог без содрогания смотреть на унылую пустоту голой планеты с ее взбалмошным характером, еще кто-то стремился делать карьеру дальше, и планета уже стала для него пройденным этапом, а кому-то, было все равно - по большому счету - где работать, но на Тешике - родной планете, было уютнее, теплее, удобнее и так далее.
   Твердо решили продлить каникулы у черта на куличках только шестеро - начальник базы Мадо Ружич, профессор геологии - Лувэн, естественно, со своими ассистентами, и Хьюк с Аникой. Ну, еще сомневался Куниклада, биолог. И у каждого из них были на то свои причины. Однако то, общее, что заставило их всех принять решение о продлении контракта на планете, проскальзывало у них во фразах, в недомолвках и непонятных словах. Единственное, на чем настаивали желающие остаться - попасть на пару недель домой, на Тешик. Ведь, все же, четыре с половиной месяца на далекой планете, да еще плюс месяц перелет туда-обратно давали себя знать, сказывались на общей психологической усталости. Да, и хотелось просто повидать родных, посидеть с друзьями и доложиться по начальству. В общем, как-никак, нужно было провести какое-то время дома.
   В последний вторник месяца на базу стали опускаться иглоподобные катера класса "планета-орбита". Вернее, не на базу, а на специально подготовленную для этого площадку. В получасе лета от базы на глейдере. При желании посадку катеров можно было даже наблюдать прямо с базы - плоский ландшафт позволял это, а уж гулкие хлопки, сопровождавшие вхождение катеров в атмосферу, слышно было везде.
   Мадо с утра сидела за столом в административном центре, то есть в своем доме и, как начальник лагеря, пыталась осознать, что, собственно, еще можно оставить на базе, а что крайне важно взять с собой. Конечно, строения базы со всеми их принадлежностями, движимым и недвижимыми кроватями, столами, шкафами - ввиду сильной удаленности исследуемой планеты количество более-менее габаритных предметов, создаваемых силовым полем было сильно ограничено, и жители базы пользовались большей частью обычными классическими пластиковыми надувными лежаками, тумбочками и так далее - их с собой увозить смысла нет, это ясно. Все это оставалось и консервировалось. Раньше, чем через месяц, из-за прогнозируемых космических возмущений в этом районе галактики, на планету никто не прилетит. Глейдера, шлюпы и прочая техника тоже оставались в лагере, в ангаре, и консервировались, а вот образцы флоры и фауны... Да, еще 'гений от химии' Радин хочет утащить с планеты весь свой багаж, все свои химические кислоты, реактивы и соединения. Все эти колбы, пробирки, реторты - в невероятных формах, в огромном количестве... И надеется, что таможня все это пропустит. И что, все-таки, делать с остатками первичной флоры и фауны, находящимися в лабораториях? Кидать без присмотра - могут сильно подпортить как сами лаборатории, так и то, что остается в них. Впрочем, могут и не подпортить - шаманить в таких вешах, дело темное.
  - Вот, если бы прилетела сейчас смена,- мечтала начальник лагеря,- оставила бы им все и не болела у меня голова.
   Однако, Мадо сама, с одобрения коллег- профессоров, послала в университет Федерации - организацию, отвечающую за научную сторону проекта, доклад о желательности сделать временный перерыв в работе экспедиции, перерыв в несколько недель. До тех пор, пока не дадут первые всходы труды ботаников, биологов и генетиков из экспедиции Мадо.
  - Надо как-то выкручиваться,- думала начальник базы...
   За окном, как всегда, как обычно, барабанил мелкий дождь.
  - Осень,- подумала Мадо. Начальник базы встала и подошла к окну.
  - На планете осень,- вслух добавила она. - Почти, как дома.
   Деликатный стук в дверь возвестил, что кто-то пробует войти к начальству.
  - Мадо, ты здесь? - вопросил профессор Куниклала, топчась на крыльце лома.
  - Здесь, здесь,- отозвалась начальник лагеря,- с утра здесь.
   Профессор, сняв шляпу - единственный на базе, кто носил сей старомодный головной убор, и вошел в помещение.
  - Мадо,- сказал он, - может ты разрешишь мои сомнения?
  - Если, по поводу образцов, ничего сверх нормы,- сразу отрезала начальница базы.
  - Нет-нет, - поднял обе руки Куниклада, успокаивая Мадо.- И близко ничего! Я о другом.
   Мадо навострила уши - о чем это, о другом?
  - Догадываюсь. Мадо, я о некоторой связи между событиями, всполошившими базу некоторое время назад и шестеркой, изъявившей желание остаться в местном дурдоме еще на один срок. И, думаю, что кто-то из этой шестерки или что-то, зависящее от этих шестерых, спровоцировало те самые известные 'баталии'... Пожалуй, все-таки, кто-то. И, если, откинуть, по определенным причинам, тебя и Анику, то... - Куниклада замолчал. - Мадо, это Хьюк?- неожиданно спросил биолог.
   Начальник базы вздрогнула. Вопрос не то, чтобы застал ее врасплох, но оказался не совсем ожидаем.
  - Знаешь, Куниклада,- старательно подбирая слова, произнесла Мадо, - Ты меня не провоцируй, я и сама брожу в потемках. - И честно сказала: - Вроде бы и сходится на Хьюке все, но, вот, чего-то не хватает, какой-то ерунды. Вось яка цаца,- добавила начальница лагеря, переходя на наречие поселенцев Прибиа на Тешике - 2.
  - Мадо, ты, конечно, мне не скажешь...
  - Не скажу,- без экивоков прервала профессора Мадо.- Извини, Куниклада, не скажу. Да, ты и сам это понимаешь, слишком все бредово.
  - Ну, и ладушки,- обронил Куниклада,- спасибо и на том. Будем считать, рандеву состоялось, но, по известным причинам, стороны не смогли договориться и остались при своих сомнениях. Что ж, спасибо и за это,- еще раз повторил биолог.
  - Да, не за что,- отозвалась Мадо и опять взялась за документы на столе.
   Куниклада, выходя, аккуратно прикрыл за собой дверь.
   За окном взвился и ушел в небо очередной грузовой глейдер - их на базе числилось аж 3 штуки - увозя с собой химиков. Мадо, стараясь, хотя бы на полдня раньше избавиться от общества Радина - надоел он ей до чертиков, первыми поставила на отправку именно химиков.
  - Тьфу ты,- тут же в сердцах произнесла Мадо, увидев в окно торопящегося к ней, никуда не улетевшего Радина. - Зараза, он еще здесь.
   В углу комнаты скрипнула дверь, ведущая с подземного перехода, и на Мадо глянула бесстрастная физиономия Рима, еще, как бы, не совсем вступившего в чертоги административного центра и, вроде как, спрашивающего разрешение у Мадо.
  - Рима,- скороговоркой заговорила Мадо, быстро втаскивая помощника геолога в помещение,- ты обязан выручить меня. Сейчас сюда явится Радин,- Рима молча хлопал глазами,- сделаешь вид, что я ушла. Он у меня уже в печенках со своими колбами, - пояснила Мадо помощнику Лувэна, торопливо покидая административную половину жилища и скрываясь в личных апартаментах.
   На крыльце административного центра послышались шаги и в помещение, как и положено Радину, без всяких 'разрешите' и 'позвольте', с шумом и втягиванием соплей, естественно собственных, ввалился 'великий' химик.
  - Мадо,- требовательно сказал Радин, - мои реа... - однако тут химик узрел одинокую фигуру в сером комбинезоне, расположившуюся в центре зала и с интересом наблюдающую за ним. Радин сбился, замялся, а затем угрюмо спросил: - А Мадо где?
   Помощник Лувэна развел руками. Сей факт не привел Радина в восторг, он злобно зыркнул на Рима и, развернувшись на 180 градусов, покинул административный центр.
   Едва химик исчез, начальница базы вышла из покоев.
  - Спасибо, Рима,- с благодарностью произнесла Мадо, - торжественное собрание в твою честь состоится после дождика в четверг. Премию за то, что ты спас начальницу от Радина не обещаю, но лишний пончик в столовой дам. Главное, ты только не забудь его взять.
   - Ага,- сказал Рима, - не забуду.
  - Так, тебя Лувэн ко мне прислал? - уточнила начальник лагеря.
  - Босс просит документы по характеристикам объекта, выловленного в море,- сказал Рима,- Он хочет сравнить их со своими заметками.
  - Файл или мемо-карточку? - спросила Мадо.
  - Мемо, - ответил помощник Лувэна. В некоторых случаях, шеф Римы не признавал компьютеры.
   Мадо, не говоря ни слова, удалилась снова на свою половинку и, вернувшись, протянула Риме мемо-карточку.
  - Смотри, Рима,- предупредила она помощника геолога,- не потеряй. Голову оторву, если что. Продублировать не успела, свою отдаю.
   Рима молчаливо положил карточку в нагрудный карман и демонстративно прогладил рукой липучку на кармане. Затем вопросительно посмотрел на Мадо. Начальник базы улыбнулась и кивнула, отчего длинные волосы Мадо, с утра, уложенные в хитроумную прическу, но не закрепленные, волной рассыпались по плечам. Тогда Рима еще раз открыл рот и изрек: - Кроме всего прочего, вам передает нижайший поклон Треда. Профессор скромно интересуется, как здоровье нашей многоуважаемой начальницы, а также спрашивает - не проявит ли мадам начальник свою высочайшую милость и не отправит ли его ближайшим рейсом на космодром?
  - Не проявит,- ответила Мадо, - но... Но, сначала также, соблаговоли спросить Треду о его ценном здоровье, а уж потом только передай ему, что, как только подойдет его очередь, так он, сразу и полетит. Я, лично, сообщу ему об этом.
  - В таком случае, мадам, позвольте откланяться, - произнес Рима и добавил, - и на этой ноте закончить наш разговор, от греха подальше.
  - Позволяю, - махнула рукой начальник лагеря.
   Рима, тут же, удалился.
  - Вот те бабушка и юркнул в дверь,- сказала сама себе Мадо.- Не ожидала от Рима подобной куртуазности.
   Когда с базы в 7 раз стартовал измордованный грузовой глейдер, Мадо Ружич, все проверив и предварительно убедившись в отсутствии Радина, решила, наконец, тоже выбраться из домика на полупустые, теперь уже, улицы лагеря. Вооружившись прозрачным зонтиком - водонепроницаемая одежда, конечно, достижение науки, но зонтик из силового поля как-то уютнее - начальник базы аккуратно сошла с крыльца и ступила на грустную пешеходную дорожку. Значительная часть обитателей базы уже покинула свои дома и лишь возле миниквартала генетиков, под нудным мелким дождем, еще суетились остатки этих самых генетиков и кучка техников - подчиненных Трехугольника. Сам великий чиновник принимал прилетающих с базы и грузы на космодроме. Да еще Лувэн с помощниками - Римой и Клу, крутились где-то на улицах базы.
   Увидев, выходящую из дома Мадо, из-за угла бывшего корпуса химиков вывернулся Лувэн со своими помощниками и эвакуационной командой техников, и пошел к ней навстречу.
  - Составишь компанию? - кокетливо спросила начальник лагеря, накрывая геолога зонтиком.
  - А, что, можно? - поддерживая тон, спросил Лувэн.- Тогда давай вместе. Кстати, карточку я скопировал, тебе вернуть сейчас или потом?
  - Потом, я уже все запаковала,- сказала Мадо и, заметив непроизвольный жест Лувэна, поднявшего руку к нагрудному карману, прибавила: - А лишнего в карманах не люблю.
  - Понятно, - взглянув на комбинезон, туго обтягивающий грудь Мадо, сказал геолог.
  - Что понятно? - уловив взгляд Лувэна, неприятно осведомилась Мадо. - Чему ухмыляемся? Сейчас выкину из-под зонтика.
  - Не надо,- серьезно произнес Лувэн и сразу перешел к делу. - Собственно, большая часть базы законсервирована. Подземную линию мы перекрыли, там порядок. Ангар тоже проверили, нареканий не будет, почти закончили с лабораториями. Остались жилой комплекс, твой дом и одна лаборатория.
   - Почему одна?- спросила Мадо.
  - Мадо, а когда ты последний раз видела Радина?- вкрадчиво поинтересовался Лувэн.
  - А, где-то, с полчаса назад, - безмятежно сказала начальник лагеря, - но он уже уле... - Мадо воззрилась на геолога. - Нет, я убью его. Где он?
  - В лаборатории, - ответил Лувэн. - Стережет свои ящики.
  - Я его убью, - повторила Мадо. - Я же его сама...собственными руками. Лувэн, бери своих орлов, идем!
   - Одну минуту,- сказал геолог.- Круах, Нидо, Румик,- позвал он самых внушительных членов своей эвакуационной команды... - в качестве дополнительной нагрузки, Лувэн возглавлял на базе авральную команду и все ситуации по разконсервации лагеря и, наоборот, эвакуации оного, входили в его компетенцию. 3 техника, названые им, как раз и состояли в эвакуационном отряде геолога... - идемте со мной.
  - Я бы с удовольствием забыла его здесь,- сообщила Лувэну Мадо, направляясь к зданию химиков,- но он же тут такого натворит.
  - Представляю, сколько бы ты народа облагодетельствовала, - обронил Лувен, - но планету жалко.
   Войдя в корпус и подобравшись к лаборатории, где чах над колбами 'великий' химик, Мадо грозно потребовала: - Радин, открой двери!
  - Ага, сейчас же,- раздался голос изнутри - дождетесь. Ты, небось, всю команду Лувэна с собой привела?
  - Радин, не зли меня, - сказала Мадо,- через полчаса на базе никого не останется, кроме тебя.
  - Два, только два ящика прошу взять с собой,- с надрывом, всплакнул с той стороны дверей Радин и, судя по звукам, попытался напрудить 'лужу'.
   Мадо с опаской прислушалась - только химика, свихнувшегося на своих колбах, ей не хватало.
  - Радин, - успокаивающе произнесла начальник лагеря,- катер еще может взять на орбиту твои колбы, но капитан транспортника, ты же сам слышал, прилюдно обещал выкинуть за борт всю контрабанду, в чем бы она ни была - в ящиках, мешках, колбах, пробирках, ретортах или молекулярных цепочках. Ну, скажи, умный ты наш, зачем на орбите 2 ящика с мусором?
  - Не одна таможня не выплавит из моих растворов драгоценные элементы,- проплакал из-за дверей химик.- Все, - резко заявил он,- пока не возьмете мои ящики, я отсюда не выйду! И учти, подземный ход я тоже завалил.
  - Шантажирует, гад,- отметила Мадо.- Ну, что ж, Лувэн, давай своих ребят.
   Три "спецназовца" геолога приблизились к дверям лаборатории, подперли ее плечами... Услышав подозрительный шорох возле дверей, Радин громко взвыл: - Живым не дамся! - и начал придвигать что-то тяжелое ко входу в лабораторию. Впрочем, на помощников Лувэна это не подействовало. Узрев, что, несмотря на все свои угрозы, двери в лабораторию понемногу открываются, Радин метнулся к своим родимым ящикам, оставленным на время борьбы без присмотра, но был пойман за ногу, успевшим протиснуться в образовавшуюся щель, длинноруким Нидо.
  - А-а-а,- заверещал Радин,- гризи позорные!
  - Так, все понятно,- сказал Лувэн,- вяжи его ребята. Покрепче, покрепче,- командовал геолог, без всякой жалости скручивая силовым жгутом руки и ноги бьющегося в мощных руках техников химика. Радина спеленали, как дитя, и на плечах Круаха и Нидо потащили к домикам генетиков, где стоял грузовой глейдер.
   Румик вместе с Лувэном, осмотрели лабораторию химиков и, пока Мадо снаружи ковыряла силовые щиты на окнах... - привычка, что поделаешь, дома бы и в голову не пришло проверять, плотно ли закрыты окна. А здесь, стихия, черт ее побери, надо постоянно проверять и двери, и окна, и как они закрыты... - заварили наглухо двери в лабораторию. Ставить двери на силовые опоры уже не хватало времени.
   Через полчаса, как и предполагалось, Мадо, последним рейсом грузового глейдера, вместе с командой Лувэна покинула базу.
  
  
   Глава 13
  
   Смотря, в последний раз, через экран глейдера на сиротливо мокнущую под дождем базу, с пустыми пешеходными дорожками и слепыми окнами домов, Мадо чувствовала себя так, будто предала друга. Четыре месяца база была ее пристанищем, 4 месяца Мадо ела, пила, спала, решала какие-то проблемы на базе - вон, в том приземистом, опустевшем сейчас доме. И, вот, теперь все. Она видит базу в последний раз. Нет, конечно, скоро она снова вернется сюда, она будет здесь, но это будет уже другое время и база будет не та, потому что дважды войти в одну реку нельзя, и люди на базе будут другие.
  
   На импровизированном космодроме, держа над головой зонтик, глейдер встречал почетный чиновник, великий и ужасный Бабах, он же Трехугольник. Гнусно осклабясь, Трехугольник наблюдал выгрузку командой Лувэна Радина. Бывшие подчиненные Бабаха, крепыш Круах и узкоплечая, ростом, пожалуй, даже повыше Треды, каланча Нидо, под мелкими струйками льющейся с неба влаги, тянули из глейдера за тощие ноги спеленатого химика.
  - Ну, что, додёргался, засранец? - полюбопытствовал чиновник, нарочито еще крепче затягивая узлы на теле химика.- Будешь еще выпендриваться?
   Радин беспомощно взглянул на уже экс-администратора и кулем провис на жгутах.
  - Так-то, - сказал Трехугольник,- и никто тебя, родимого, без моего разрешения не развяжет.
   Химика бросили сверху на его же собственные ящики возле одного из орбитальных катеров, укрыв для приличия какой-то материей.
   - Надругаться над тобой, что ли?- стоя под зонтиком, возле лежащего на ящиках и слегка мокнущего Радина, задумчиво произнес бывший администратор базы.- А, впрочем, тебе и так будет не сладко, - добавил он и последовательно, шаг за шагом, обрисовал гениальному химику, как именно ему будет не сладко. Начиная с того, что химика поселят, по личной просьбе дока, экспедиционного доктора, в одной каюте с ним, с врачом, и кончая обещанием лагерного костоправа ночью собственноручно прирезать химика и выколупать ему глазки. Естественно, за все то хорошее, что было на базе, ибо самым нудным и самым паршивым пациентом врача на базе, доводившим медика до белого каления, конечно, являлся Радин.
   - В общем, сам понимаешь, - не отпуская взгляд Радина и давя на него своим авторитетом, веско добавил чиновник, - я рассчитываю довезти до родины только твой хладный труп...
   Пока Трехугольник прилежно пугал Радина, Мадо со товарищи - Лувэном, Хизом Брудо и Куникладой, натянув на головы широкие капюшоны, совершили обзорный марш-бросок по космодрому.
   Везде на поле стояли лужи. Со всех сторон доносился шум и гам. Возле устремленных вверх, в серые, низко нависшие и сочащиеся реденькой влагой, небеса, катеров активно суетился народ - бывшие сотрудники экспедиции. Лифтовые шахты катеров на нижних ярусах, открытые всеобщему обозрению, были беспорядочно - на первый взгляд - завалены сумками, тюками, ящиками. Рядом аккуратно громоздились коробки с образцами и материалами исследований и толпились выделенные профессорами - по несколько человек от каждой группы - члены погрузочных команд; от ракеты к ракете бегали несколько потерявшихся, толи физиков, толи химиков... В крайний катер, в грузовой лифт, помощники Лувэна загоняли глейдер, тот, который уже некому было возвращать на базу.
  - Давай, давай, - гремел голос Римы...
   Запыхавшийся Бабах догнал Мадо.
  - Ну, как он? Все в порядке? - спросила начальник лагеря.
  - В порядке, - вытирая платком капельки дождя, попавшие на лицо, сказал чиновник.
   - Закинули родимого... В третью ракету, под присмотр Треды.
  - Не простынет?- с тревогой спросила начальник лагеря.- Под дождем все же лежал...
  - Да, нет. Доктор обещал накачать его препаратами по самые уши. Еще потеть будет... От страха,- после паузы, тихо, чтобы никто не услышал, добавил чиновник. - Кстати, это не родственница Треды там орудует?- перевел разговор на другую тему Бабах.
   Мадо и все, кто находился с ней - Куниклада, Лувэн и Высоколобый, остановились и повернули головы в направлении, указанном Трехугольником.
   Неугомонная родственница генетика, прямо под громадным крылышком ракеты, старательно вытряхивала душу из здоровенного пухнатого биолога. Биолог, которого рыжеволосая воительница держала за шиворот, монотонно повторял: - Не брал я твоего контейнера, не брал я твоего контейнера, не брал... - но даже не пытался освободиться из рук девицы. Родственница Треды методично трясла его и, время от времени, пробовала оторвать от земли, что ей явно было не под силу. Биолог пыхтел, горбился и терпеливо сносил все действия химички.
  - Однако,- чисто словесности ради, произнес Лувэн.
  - Ну, что с ней делать?- вопросила Мадо.- У девицы патологическая ненависть к биологам.
  - Может, тоже упаковать и к Радину за компанию? - подал предложение Бабах. - Хорошая была бы парочка.
  - Мне Радина надо живого довезти,- не согласилась Мадо.
  - Такую упакуешь,- критически глядя на девицу, почесал рыжую голову Лувэн,- с ней только Треда и справится.
   - Да - а,- протянула Мадо, - а, может ей того, самой голову открутить... И, вроде, толковая девица. Кто знает, у кого она работает?- спросила Мадо.
  - Да, у Радина же и работает, - ответил Бабах. - Но, Радин сейчас неактуален.
  - Может, пусть Рудах возьмется за нее?- сказал Куниклада.- Они с Радином вместе работают.
  - Не согласен,- категорически отверг идею Хиз Брудо.- У нас не детский сад. Сам Радин пусть контролирует ситуацию, сам распустил группу, сам пусть и отдувается. Что, мы будем сопли ходить ему вытирать? Мы все были молодыми.
  - Ну, ладно, ладно,- сказала Мадо,- не кипятись. Пускай так и будет, там Радина уже развязали? - спросила она у Трехугольника.
  - Развяжут после старта,- ответил Бабах.
  - Отправь, хотя бы Риму, проводить эту даму на место,- обратилась Мадо к геологу,- а то, сотворит еще что-нибудь по дороге.
  - Уже,- ответил Лувэн, пряча куда-то в дебри своей, огненно-рыжей, бороды крошку - мобильник. Лувэн обычно имел в наличии 2 мобильника - один простой и второй, в часах, для своих, для работы со своими ассистентами. Часы он, в приснопамятную ночь, потерял, поэтому пользовался новым крошкой-мобильником.
   Начальник лагеря со товарищи опять посмотрели в сторону, где девица вытрясала душу из пухнатого биолога - ее, действительно, возле ракеты уже не было. Лишь Рима, на бесстрастном лице которого никогда ничего не отражалось, стоял там и ногой шаркал по граниту. Увидев, что начальство таращится на него, помощник Лувэна улыбнулся и широко развел руками.
  - Быстро сработали,- отметила Мадо.- Молодцы! Однако, коллеги, идемте дальше. Кстати, вы списки людей сверяли?- поинтересовалась Мадо у профессоров.
  - Пока все на месте,- опять, с ответом за всех, влез Бабах, он же ответственный за прием людей и грузов на космодроме. - По спискам, на месте,- уточнил он.
   Возле одного из орбитальных катеров, Мадо увидела Хьюка, носящего ящики в открытый лифт ракеты.
  - Он изменился за последний месяц,- словно читая мысли Мадо, произнес за ее спиной Хиз Брудо. Высоколобый смотрел туда же, куда и Мадо - на биолога.
   - Порой меня он даже путает, - добавил Хиз. - Особенно его взгляд, порой слишком всепонимающий.
  - Самое смешное,- сказала начальник лагеря,- похоже, что ни Хьюку, ни Л-л... - Мадо внимательно посмотрела на Высоколобого - ... всем другим радости это не прибавило.
   Лувэн отвернулся в сторону. Куниклада, наоборот, взглянул на Мадо и лишь Трехугольник не обратил внимания на обмолвку Мадо. Он, как и Хиз Брудо, смотрел на таскающего ящики Хьюка.
  - Адимас,- неожиданно позвала Мадо молодого биолога.
   Хьюк оглянулся. Затем что-то сказал напарникам и подошел к Мадо.
  - Адимас,- сказала начальник лагеря,- я слышала, ты хорошо рисуешь. Сделаешь мне набросок с этого космодрома?
   Биолог опустил с рук силовые защипы - перчатки и смутился.
  - Я попробую,- коротко ответил он.
  - Я видела твои последние рисунки, Хьюк,- призналась начальник лагеря,- у тебя хорошо получается.
  - Не надо, Мадо,- покраснел биолог,- я рисую, как вижу.
  - Ты хорошо видишь, парень,- одобрительно сказал Высоколобый.- Жутковато, правда - вечер, люди в необычных одеяниях, человек, привязанный к огромному кресту, но хорошо. Особенно получился этот человек, этот... В общем, этот распятый!
  - Мадо,- влез в разговор Трехугольник,- может и мне, наконец, ты растолкуешь, в чем дело. А то, похоже, все что-то знают, кроме меня. Я видел одну из картин Хьюка, и мне стало не по себе. Корабли с парусами, старинные, море сине-зеленое, берега чудные и люди на корабле. А самое смешное - я всех их знаю... Что это значит и почему вы, ты, Лувэн, помощники Лувэна, этот молоденький физик, еще какие-то люди - там, на корабле?
  - Стоп,- предостерегающе подняла руку Мадо.- Это уже лишнее. Вопрос есть, ответа не будет. Его просто не существует! Тебе не даст ответ даже Хьюк, ведь так, Хьюк?- спросила Мадо у биолога. Хьюк только и успел пробормотать: - Э-э... - как Мадо продолжила. - И, вообще, господа, что мы стоим, как оградки на кладбище, не пора ли нам пройти дальше. Хьюк, ты с нами?
   Биолог растерянно кивнул
   В углу поля, у крайнего катера, загружавшегося первым, химиками, команда Бабаха зачищала площадку вокруг катера, но биолог, шагнув следом за профессорами, вдруг, почувствовал себя плохо...
   - Чао, бамбино!- шаг вперед, рев моторов и свист двигателей.
  - Чао, бамбино!- лицо солдата в форме-хамелеоне.
  - Чао, бамбино! - яркий свет, солнце прыгает зайчиком по стене космовокзала.
  - Чао, бамбино!- лязг и грохот бронетехники.
   День сменяется вечером.
  - Чао, бамбино!- девушка в красном, красивая смуглая девушка в красном, поднимается по эскалатору...
   Тогда было первое столкновение с рептилоидами, как их позднее назвали. Никто еще ничего не знал, никто их еще не видел, но корабль-разведчик пропал, и люди погибли, успев сообщить о нападении. А он, Хьюк, только учился на 2 курсе и в выходной приехал посмотреть на космопорт...
  - Девушка кого-то провожала,- неожиданно вслух сказал он. - Девушка в...
  - ... красном,- закончил за него фразу, стоящий рядом Хиз Брудо. - И небо серое, и шпили катеров торчат вверх, и голая земля, - произнес Хиз. - И тоскливо, будто покидаешь родной дом. А, впрочем... У каждого из нас была своя девушка в красном, - тихо подытожил свои слова Хиз и, немного ссутулившись, отошел в сторону. - У каждого, - добавил он.
   Хьюк с удивлением посмотрел вслед профессору, подобного он не ожидал от Хиза Бруда.
   На поясе у Мадо запульсировал сигнал вызова, посылая пятнышки света на мокнущий гранит. Мадо подняла мобильник.
  - Алло, борт номер 32-1 просит взлет.
  - Кто на первом катере? - быстро спросила начальник лагеря Трехугольника.
  - Рудах и химики,- ответил чиновник.
  - Борт 32-1, взлет разрешаю, - сказала в трубку Мадо.
   Катер в самом углу поля приподнялся и встал на воздушную подушку.
   Работники Бабаха сыпанули от катера во все стороны, подальше, и, отбежав метров на 20, стали к нему спиной. На какую-то долю секунды пронзительный свист затопил весь космодром и, почти сразу, угас. Махина катера взмыла в свинцовое небо и, прорвав низкие тучи, скрылась в высоте.
   - Первый пошел,- с завистью отметил Хиз Брудо. - Следующий Треда с остатками химиков на очереди...
   Вскоре, один за другим, стартовали еще 2 катера.
  - Ну, все, коллеги,- сказала Мадо,- пора и нам по местам.
  - Тогда я откланиваюсь,- сказал Хиз Брудо.
  - До встречи на звездолете,- добавил Куниклада.
   И профессора направились к своим катерам.
   После ухода Хиза и Куниклады, с Мадо остались Бабах и Лувэн, которые - один со своими геологами, второй с остатками погрузочной команды - летели на последнем корабле, вместе с Мадо.
  - Борт 4, на взлет,- скомандовала Мадо в мобильник.
  - Ну, вот и все,- с ноткой унылости произнесла бывший начальник лагеря, пряча мобильник.- Мы остались одни. Еще 3 часа назад это голое поле было космодромом. Здесь стояли орбитальные катера, суетилось множество народа, а теперь... Вот. На все огромное поле 3 человека и один корабль. Видите, - показала Мадо на космодром, - даже дождь решил, что больше нечего здесь делать и прекратился. И даже солнце проглядывает сквозь тучи... Вроде домой улетаю, - пожаловалась и Бабаху и Лувэну Мадо,- а, кажется, наоборот, дом покидаю.
  - Не переживай, Мадо,- улыбнулся, возможно, в первый раз открыто за все свое пребывание на планете, бывший главный администратор и служащий замка Хах, Бабах. - Хочешь, я расскажу тебе сказку?
   Лувэн чуть не ухватился за свою огненную бороду, услышав Бабаха. Представитель замка Хах и сказка?
  - Давай, - просто сказала Мадо.
  - Когда-то, давно, когда еще ни тебя, ни меня не было, жил на свете малыш. Был он любопытен, иногда упрям, в меру вреден... Но, когда он улыбался, ему можно было простить любую поломанную игрушку, любую мамину разбитую тарелку - а в те времена, должен сказать, тарелки были просто тарелками. А, если этот мальчик плакал - а бывало и такое - казалось, у него такое горе, такое горе... Однако, малыш рос, дни накладывались на дни, и проходили годы. Паренек стал угловатым, более взрослым и улыбка у него уже выглядела иначе, и плакать он почти перестал, и на свои многие детские забавы теперь смотрел свысока... Но, по-прежнему, от того, маленького улыбчивого мальчугана, сохранился в нем восторженный взгляд на мир и на вещи, которые его окружали. Детская наивная радость от общения с этим миром, со взрослыми в этом мире, радость от больших кораблей, плывущих утром мимо его острова, от пассажирских ракет, уходящих ежедневно на 'большую' землю, от папы с мамой, таких больших и высоких вначале, но, почему-то, с каждым годом становившихся все меньше и меньше... И этот, детски-наивный свой взгляд на мир, юноша, теперь уже совсем не малыш, пытался выразить в фигурках, которые он лепил, показать в картинах, которые он рисовал. Но, как-то так вышло, что юноша уехал в другой город, в большой мир и стал там большим человеком. Без всякой оглядки на свое детство, на свои прежние увлечения и былые радости. Большой человек в большом мире... В большом городе ни шатко, ни валко текла его большая жизнь, меняясь вместе с большим миром. У бывшего мальчика появился свой мальчуган. И, вот, однажды, этот уже взрослый дядя попал в далекую-далекую экспедицию на далекую-далекую планету. Там, на этой далекой планете стали происходить удивительные вещи. И, вроде, планета была никчемная, одна голая земля, и ветры шумели сумасшедшие, а чем-то напомнила она ему старое, забытое прошлое. Острова, где он родился, море сине-зеленое... Напомнила детство,- и Бабах посмотрел на Мадо. - К сожалению,- добавил он, минуту спустя, - на этом сказка кончается.
  - А дальше,- спросила начальник лагеря.
  - А дальше... Знаешь, Мадо, я всю жизнь делал что-то не то. Кто-то другой делал открытия, кто-то другой строил великолепные здания, рисовал проекты внеземных колоний, творил, писал... А я, я поднимался по скучной служебной лестнице. Зачем? Я уж и не знаю... А, ведь, меня приглашал в художественную академию сам великий Джелло. Понимаешь, маэстро Джелло... - Бабах замолчал.
  - Хорошая сказка,- сказал Лувэн,- но моя лучше. Я, хотя бы, делаю то, что мне нравиться.
  - Значит, у тебя сказка со счастливым концом,- отозвался Трехугольник.- Тебе повезло...
   На площадке перед последним катером уже никого и ничего не осталось. Ни единая живая душа не бродила вокруг корабля, не единая босая или обросшая голова не мелькала возле посадочного лифта, ни одной коробки с чьими-то причиндалами не лежало рядом. Борт 32-5 сиротливо стоял посередке большой, гранитной площади - 2 дня угробила предыдущая экспедиция на доведение до ума этого, созданного самой природой, космодрома. Горнорудным компаниям такое даже и не снилось, их грузовики садились где придется, то бишь, в куда менее приспособленных местах.
   Солнце давно уже сменило дождь и в одиночестве гуляло по опустевшему космодрому, совершая променад и рисуя, на еще окончательно не высохшем каменном основании космодрома, сбившиеся с пути тучи... Тучи рвались в сторону моря, туда, где, до сих пор, кучковались их собратья
   Лувэн неожиданно полез за пазуху и, откуда-то, из недр своего комбинезона, извлек очередной крошку-мобильник.
  - Похоже, нас зовут,- сказал он, взглянув на мгновенно увеличившийся - под его взором - экран мобильника. - Да, да, идем, - произнес он в теле-видео-и прочее '...фон' и опустил руку. - Господа, пройдемте на корабль.
  
  
  
   Глава 14
  
   На высоте термосферы, приблизительно в 6-стах километрах над планетой, мониторы-обзорные экраны ракеты, стали показывать планету, как гигантский, слегка сдавленный на полюсах, шар. Искривились очертания морей и горных цепей, сузились гигантские акватории океанов и вытянулись в тонкую линию хребты гор...
   Вырвавшись за пределы планетарного тяготения, пройдя условную границу ее атмосферы, катера устремились к громадине межзвездного корабля, дрейфующего на орбите планеты.
   Первым стартовавший борт 32-1 уже казался микроскопической точкой на экранах идущих следом катеров.
  - Ого,- сказала Мадо, входя в пассажирский салон катера.- Почти пусто.
   Время взлета и первичного ускорения начальник лагеря провела в рубке пилотов - уговорила их нарушить ради нее инструкцию. Там, на самом верхнем ярусе ракеты, благодаря прозрачным стенам и колпаку, казалось, что рубка сама по себе плывет в воздушном океане, проходя один за другим атмосферные слои.
   В пассажирском отсеке, кресла, рассчитанные почти на полусотню пассажиров, занимало, от силы, десять человек. В самом первом, идущем вдоль стены, ряду молча резались толи в карты, толи еще во что-то техники Бабаха, они же члены эвакуационной команды Лувэна. Листал, подсоединенную к виртуальной библиотеке катера, электронную 'читалку' один из механиков. Второй, заткнув уши музыкальными клипсами, с увлечением гонял на увеличенном экране персонального компьютера животину-монстрика, отсебятину из какой-то тоже виртуальной игры.
  - Лепота,- в сердцах обронила Мадо и упала в кресло в третьем ряду, рядом с Бабахом и позади Лувэна и Рима с Клу.
   В центре отсека, на круговом столбе-экране, скользило во много раз увеличенное изображение оставленной планеты.
   - К северу от базы, похоже, ураган намечается, - сказал Лувен, вглядываясь в проплывающею на экране картинку планеты. - Видишь, сполохи опять пошли?- указывая на экран, сказал геолог, повернувшись к Мадо.- Это, где-то, километров за 300 от нас, - по привычке, употребив слово 'нас' по отношению к базе, произнес Лувен.
   - А здесь, неплохо, - сказала, осматриваясь Мадо. - Сюда бы еще стюардесс,- добавила она, располагаясь поудобнее в кресле. - Вкусненькое чтобы принесли.
  - Окстись, Мадо,- произнес чиновник.- Какие стюардессы? Это же не пассажирский звездолет.
  - А то я забыла,- хмыкнула Мадо.- Но, все-равно, хочется. И-эх,- Мадо потянулась в кресле, - хорошо! Всего пару часов и уже на орбите.
  - Надеюсь, профессор Рудах встретит там своих обидчиков и поможет им понять, каких размеров ошибку они совершили, связавшись с прогнозами погоды, - усмехнулся Бабах, ерзая на мягком сидении.
  - Кстати, Бабах,- обернулся к чиновнику Лувэн, сидевший впереди Мадо и Трехугольника,- а где твоя знаменитая шкатулка?
   В салоне звучала негромкая приятная музыка, кто-то из техников догадался включить динамики - катер уже находился в зоне досягаемости станции звездолета.
  - Не поверишь, - сказал Бабах,- я чуть не забыл ее на базе.
  - Ну, да, - и в самом деле не поверила Мадо. - Такую забудешь.
  - Господа,- на минуту музыка в динамиках прервалась,- просим всех воспользоваться жгутами безопасности и приготовиться к торможению. Через полчаса начнется стыковка с кораблем-носителем,- И музыка опять возобновилась.
  - Так скоро,- хмыкнул Бабах, охватывая себя силовым ремнем безопасности,- даже не ожидал.
  - Не пропустит твою шкатулку таможня,- вернулся к разговору о шкатулке Лувэн, не знавший чем заняться в оставшиеся до стыковки минуты и потому решивший попробовать 'подбодрить' Трехугольника.
   В салоне снова прервалась музыка, и на секунду почернел экран визора. Мигнул свет, на какой-то миг стало тяжело дышать.
  - Началось,- выдохнула Мадо.
  - Пропустит, - не обращая внимания на начавшееся торможение, сказал чиновник.- Это же подарок, реликвия.
  - Конечно, реликвия,- поддел администратора геолог. - Из редкоземельных элементов.
  - Какая разница из каких элементов?- не удержался и, все же, взвился Бабах.- Достали вы уже со своими элементами! Механик мне ее выточил на память из первого камешка, поднятого на планете, понятно?
  - Знатный был камешек,- хмыкнул Лувэн,- на целое состояние тянет.
  - Поймал, поймал!- вдруг завопил механик, тот, который гонял на экране компьютера зверушку. Торжествующе держа перед собой в вытянутой руке компьютер, он радостно тыкал пальцем второй руки в экран, показывая всем, что поймал. Его сосед, второй механик, даже подскочил от крика напарника, а затем, не отрывая глаз от книги, молча отодвинулся в сторону. Тихо шебуршившиеся в своем углу техники с недовольством глянули на крикуна. От резкого вопля крикуна один из них выронил карты, и теперь все увидели, что он жульничает.
  - Фрэнни, - удивленно оборотился Бабах к всполошившему всех механику,- ты, наконец-то, поймал вошь, мучавшую тебя целый месяц?
   Горлопан-механик, крепкий молодой парень с маленькими усиками, радостно кивнул, а потом, сообразив, о чем его спросили, стушевался и покраснел.
  - Ничего, ничего,- поощрил его Лувэн.- Можешь не стесняться, сынок. И не такое бывало. На голой планете вырастить и укротить такую зверюгу...тебе еще памятник поставят.
   От дальнейших насмешек механика спас толчок, возвестивший о стыковке или, точнее, о посадке катера на внутреннюю палубу звездолета. Все поспешили вернуться к своим делам, чтобы успеть закончить их - техники, чтобы окончательно выяснить, кто из них шулер; сосед-механик, чтобы поставить на паузу страницу, а Мадо, Лувэн и Бабах, дабы зафиксировать сам момент посадки. Об опростоволосившемся механике просто забыли. Рима же и Клу, дремавшие с открытыми глазами, чихать хотели и на вопль механика и, вообще, практически, на все.
   Музыка сирены взрыкнула, заглушая все звуки в пассажирском салоне, и замолкла. В тревожном вое сирены погасли последние нотки звучащей мелодии. В салоне наступила тишины. Экран визора тоже заполнила чернота.
   - Господа,- зазвучал приятный баритон в динамиках салона,- вы можете убрать жгуты безопасности, но, пожалуйста, подождите еще несколько минут и не вставайте.
  - Поздравляю, - сказал Бабах Мадо, - мы на звездолете.
   Техники перестали спорить - кто кого надул больше и самый авторитетный из них, Круах, забрал у всех карты и сложил их в карман, естественно, свой. Механик, любитель компьютерных игр, тихо сопел в своем кресле и делал вид, что его здесь нет. Книголюб отложил 'читалку' и молча ждал разрешения покинуть катер.
  - Господа пассажиры,- опять загудел голос пилота катера,- прошу прощения за задержку. Вы можете покинуть катер и перейти на звездолет. Пожалуйста, не забывайте личные вещи.
  - Так, - скомандовала Мадо, - сейчас начнут выпускать со всех катеров и будет столпотворение. Хватаем вещички и быстренько за мной,- и первая, схватив сумочку, заторопилась к выходу на нижний ярус.
   На пандусе внутреннего космодрома, посадочной площадке для орбитальных катеров, встроенной в звездолет, пассажиров встречали члены экипажа звездолета. Вернее, не на самом пандусе, а на выходе с него.
  - Боже, царя храни! - сурово взревели динамики корабля, едва только первый прилетевший пассажир, молодая девушка, коснулась ногой посадочной площадки звездолета. С криком: - Да, чтоб вы все провалились! - девушка хлопнулась в обморок.
  - Уф! - громко воскликнула Мадо. выходя из лифта орбитального катера. - Наконец-то, я узнала, чего нам все время не хватало... Капитана - монархиста!
  - Ага, - согласился с Мадо Трехугольник, спускавшийся вместе с ней в лифте, - именно его, монархиста.
  - Ой-е-ей, какие люди!- неожиданно взревел он, едва выйдя из лифта и, растопырив пальцы и широко раскинув руки, двинулся, рассекая поток людей, выходящий из катеров, к выходу с миникосмодрома. - А я уже надеялся, только в гробу, в блеклых тапочках, тебя увидеть!
   Один из членов экипажа, встречающий гостей и стоящий спиной к пассажиро-потоку, крепыш с темно-русой стрижкой и нашивками офицера на форменной рубашке с короткими руковами, услышав голос Бабаха, не поворачиваясь, тут же, попытался скрыться за спинами своих товарищей. Поняв, что это ему не удастся, крепыш обернулся, судорожно оскалился и старательно замахал Трехугольнику.
  - Бабах,- закричал он, в свою очередь, расплываясь до ушей в фальшивой улыбке и всплескивая руками,- это ты, старый дурак? Дай, дай я тебя похлопаю по жирной заднице!
  - Встреча старых друзей,- прокомментировал идущий рядом с Аникой и, по непроверенным слухам, завоевавший кусочек в сердце сестры Хьюка, высокий худой биолог,- состоялась в строгой, торжественной обстановке. Высокие договаривающиеся стороны пожали друг другу задницы.
   Между тем, поток физиков, биологов, химиков, генетиков и так далее, продолжал выливаться одновременно из всех катеров и струиться по пандусу к выходу на пассажирские палубы корабля.
   - Ух ты, чмо служебное,- застряв у выхода с пандуса, обнимался Бабах с крепышем в форменной рубашке,- столько времени о тебе не слышал. Я уже надеялся, что ты, все-таки, дал дуба.
  - Не дождешься, - 'радовался' крепыш.
  - 7 лет тебя не видел и еще столько бы не видел, - говорил Бабах.
  - Ты не поверишь, но я тоже, - заверял крепыш.
  - Глаза б мои на тебя не смотрели, - молол языком дальше Трехугольник.
  - Мои бы, тоже, на тебя, - отвечал крепыш.
  - Да ты совсем не рад нашей встрече!- все сильнее сжимал 'дружеские' объятья Бабах.
  - А чего тут радоваться?- пытался высвободиться из захвата крепыш.- Такую пакость мне устроил.
  - Ну, и катись к чертовой матери, - краснея от напряжения, произнес Бабах, но объятья не разжал, а лишь сильнее сдавил старого знакомого.
  - Сам иди,- прохрипел крепыш, выворачиваясь из рук чиновника.
  - Ну, и подумаешь,- обиделся Трехутольник, пытаясь додавить его.- Фифа какая.
  - А вот уж дудки,- пропыхтел крепыш, вывернувшись, наконец, из захвата чиновника,- это мой корабль.
  - Ну, и иди на свой корабль,- сказал Трехугольник, поняв, что удавить старого знакомого не получилось, и опустил руки.
  - Ну и пойду,- потирая помятые места, прошипел крепыш.
  - Иди, иди,- добавил Бабах,- козел старый.
  - Господа, господа, неприлично же, - укоризненно произнесла, проходя мимо, Лидо Девина.- Кстати, Бабах, ты Хиза не видел? - И Лидо, на всякий случай, чисто символически обернулась, - а вдруг ботаник, где-нибудь да выскочит,
  - А когда мне багаж вернут? - злобно щерясь, прицепился Бабах к экипажу звездолета.
  - Мадо Ружич, кто Мадо Ружич?- вопрошал мужчина в форме офицера флота, космического, стоящий на выходе с пандуса.
  - Господа, господа, - распоряжалась симпатичная шатенка из экипажа звездолета, - пожалуйста, не толкайтесь, не толпитесь, проходите по коридору направо, там стрелка нарисована для особо грамотных, в конференц-зал ведет.
  
  
  ... Пританцовывает, уходя в тень Гамельнский Крысолов, уводя за собой мальчишек и девчонок.
  
  - ... счастливые это коты, коты счастья. А всадник - Хозяин. Сам Хозяин, - феакиец вздохнул и поправил угли костра. - Но все говорят разное, - феакиец снова вздохнул, - и правды никто не знает. Кто сказывает, что его сопровождают псы, огромные, здоровущие; кто - желтоглазые коты. Некоторые рысь видели. Ну, а мы, - сказал феакиец, - верим в котов. Да, и неважно, наверное, кто сопровождает его. Его и рисуют-то все по-разному - одни безбородым, другие бородатым, длинноволосым и в шляпе. Ты садись, чужеземец, садись, - заканчивая свой монолог, обронил феакиец, - в ногах правды нет.
   Расслабился Странник и сел к костру. Случайно прибился он к племени на берегу звездного моря, но не жалел об этом. Скучно ему было одному. Все, все оставил он там, за столбами Мелькарта - как говорили смуглые, большеглазые пунийцы, за дымкой той жизни. И склонил голову ниже Странник, чтобы не заметил старый вождь его внезапно повлажневших глаз, безмерно уставшего взгляда. Но не скрыть беду от пытливого феакийца, чует, сердцем чует чужое горе вождь.
  - Что ж ты прячешь свой взор чужеземец, зачем плачешь?- спросил вождь.- Что потерял ты, судьбу свою?
   Еще ниже склонил голову Странник и плотнее закутался в плащ, подаренный ему Калипсо. Как, как объяснить феакийцу, счастливому феакийцу, что давно, очень давно покинул Странник свой дом и мог честно себе признаться - не только волей богов... Тянуло-манило неизвестное, познать хотелось неведомое, но, но посмеялся над ним Хронос, сошедший с ума Хронос. И нет больше песчаного Пилоса, а там, где стоял крепкостенный Илион, уже много лет гуляет ветер. И давно, очень давно в царстве мертвых та, единственная и неповторимая, что когда-то звала его любимым.
   Понял мудрый феакиец - не нужно тревожить чужеземца, придет время - сам скажет, а пока... Вождь махнул рукой:- Спой, нам, аэд, о сыне ветров, о Страннике Вечном из мифа Вселенной...
  
  
  - Человеку плохо!- взвился на пандусе вопль-крик.
   Врач экспедиции, только что спустившийся с катера, расталкивая людей бросился на крик. Трехугольник недоуменно завертел головой. У Мадо защемило сердце.
   - Нехорошо это, - подумала она. Все время, с тех пор, как Мадо ступила на борт катера, а теперь и звездолета, она подсознательно ждала неприятного сюрприза, инстинкт подсказывал ей - нечто должно произойти, нечто скверное, наподобии прощального салюта планеты. Мадо увидела фигуру, медленно, как во сне, разворачивающегося Лувэна.
  - Хьюк,- поняла она.
  - Врача, скорее врача,- кричали на пандусе.
   Аника Луз лихорадочно продиралась сквозь, будто замершие ряды людей...
  
  - ... Улисс, что же ты Улисс?
   Врата, огромные, в 3 человеческих роста, окованные медью врата. Солнце яркими лучами заливало ворота и стены города с зубцами башен. Люди в гривастых шлемах перед стенами... Яркое горячее солнце.
   Шесть здоровенных воинов тащат к вратам толстенное, покрытое бронзой бревно-таран. Громадные щиты закрывают воинов от стрел. А над воротами, на городской стене, угрюмо толпятся лучники, и солнце жжет их тоже.
   Из рядов в гривастых шлемах вырвался крик: - Одиссей! - и выехал на колеснице юный великан. - Я с тобой, Одиссей!
   И без страха, не укрытый щитом, прямо перед медными вратами спрыгнул с колесницы, подхватил бревно и стал рядом с Одиссеем - первыми, впереди всех. Воины вцепились в таран, и Одиссей скомандовал: - Давай, Аякс! - И, набирая скорость, таран понесся к воротам.
  - Ба-анг!- отозвалась медь ворот.
  - Ба-анг!
  - Что же ты Улисс...
  
  
   Глава 15
  
   Врач, стоя на коленях, держал Хьюка за руку, щупая пульс, а второй, дрожащей, пытался набрать в шприц какую-то жидкость из колбы в своем чемоданчике-футляре.
  - Быстрее, быстрее,- просил он суетящуюся рядом, на полу, блондинистую девушку, старавшеюся разложить на пандусе весь медицинский арсенал доктора.
   Мадо растолкала людей, обступивших лежавшего Хьюка. Треда, сидя на корточках, осторожно массировал грудь биолога, расстегнув его комбинезон. Могучие ладони генетика сжимали и разжимали мышцы Хьюка, аккуратно ощупывая каждую жилочку. Куниклада суетился возле доктора, не зная, чем помочь.
  - Видишь, как получается,- сказал он, заметив Мадо,- а я обещал присмотреть за ним.
   Наконец, врач справился со шприцем и воткнул его биологу в руку. А, затем, сразу, второй, выуженный из баула, раскрытого, все-таки, девушкой.
  - Все,- произнес он и, секунду спустя, встал с колен, вытирая пот на лбу. - Все, что мог, я сделал. Должен успеть.
  - Извините, вы Мадо Ружич?- молодой лейтенант из экипажа корабля коснулся плеча Мадо, присевшей на пол пандуса рядом с Хьюком.
   - Возможно,- пробормотала Мадо, не вставая.
  - Разрешите представиться, Вейч, лейтенант Вейч. Офицер по работе с пассажирами. Извините, госпожа Ружич, вы можете пройти со мной, я должен вручить вам списки кают для ваших людей?
   Мадо встала с колен.
  - Вы сами будете этим заниматься или возьмете кого-нибудь с собой? - спросил-уточнил Вейч.
   - Да, да,- сказала Мадо,- вы правы, надо кого-нибудь взять с собой. Одну минуточку... - она беспокойно оглянулась вокруг.
  - Не волнуйся, Мадо - сказал Куниклада,- я присмотрю за Хьюком.
  - Бабах, идем со мной,- попросила Мадо.
  - Пропустите, пропустите, - требовала высокая женщина в белом, наброшенном поверх униформы, халате. Мужчина в форме экипажа звездолета, держа в руке свернутые носилки, двигался за ней следом.
  - Анима Рут, корабельный врач,- представилась женщина, в свою очередь, опускаясь на колени возле Хьюка и ставя рядом свой саквояж. Скользнув взглядом по лежащему на пандусе, рядом с Хьюком, раскрытому баулу со шприцами, колбами, таблетками, Анима Рут посмотрела на экспедиционного дока:- Коллега?
   Док кивнул.
  - Я сделал ему два укола,- сказал он, - теперь все зависит от его здоровья.
   Анима Рут подняла веки Хьюка и взглянула ему в глаза.
  - Неси его в лазарет,- распорядилась Анима , обращаясь, непосредственно, к сопровождавшему ее мужчине. Затем поднялась с пандуса.
  - Расступись, расступись,- командовал помощник Анимы, унося биолога на плывущих за ним по воздуху носилках.
  - Заходите ко мне, коллега,- пригласила экспедиционного дока корабельный врач, забирая свой саквояж, - 4 ярус, 1 галерея, там мой кабинет...
   В конференц-зале, сумевшем, в конце концов, вместить всех прибившихся на борт звездолета пассажиров, гостей встречал суровый, чисто выбритый, мужчина невысокого роста в офицерском кителе.
  - Дамы и господа,- начал он, взобравшись на небольшое возвышение в центре зала и обращаясь к окружившим его людям,- заранее, прошу прощения, что слушать меня вам придется стоя. К сожалению, - сказал мужчина, - сидячих мест в зале мало, поэтому мы решили совсем убрать их. Итак, - сделав небольшую паузу, чтобы полностью сосредоточить внимание собравшихся на своей персоне, громко произнес он, - меня зовут Адам. Адам Шем, - повторил мужчина и продолжил, - и я второй помощник капитана на звездолете 'Аймирани'. От имени всего экипажа 'Аймирани' я хочу поприветствовать вас на борту нашего грузо-пассажирского корабля. А, также сообщить, что на корабле, к вашим услугам, имеются: - большая видео-аудио-и так далее ...тека, отличный спортивный зал, дансинг с баром и косметический салон с парикмахерским и стоматологическим отсеками. Также на корабле имеется современный медицинский отсек с лазаретом, массажной комнатой, сауной и восстановительным душем. Кроме того, - перевел дыхание помощник капитана, - на каждом ярусе, есть свой небольшой ресторан с робо-официантами. Подробное расположение ресторанов и всех названных мной кабинетов, - деловито пояснил мужчина, - вы можете увидеть на схемах в конце каждой галереи.... И, да, самое важное - надеюсь, что на нашей старой калоше - нашем корабле, вы сумеете провести незабываемых 15 дней и когда...и, м-м, и если, мы долетим до пункта назначения, вы по достоинству оцените предложенные вам услуги и радушное гостеприимство команды 'Аймирани'. Коль же у вас, в течении этих 15 дней возникнут вопросы, какие-нибудь вопросы, то, лучше, идите в жопу с ними...пардон, извините, обмолвился, то вам с удовольствием ответят на них, - и 2 помощник капитана, театрально развернувшись, указал жестом на людей в форме экипажа звездолета, стоявших у входа в конференц-зал - данные люди. Вы все их уже видели на космодроме, они встречали вас на выходе с пандуса. Разрешите представить их вам персонально... - Адам Шем сделал длинную паузу, а затем произнес: - Это офицеры Лузаль и Вейч, рядовая Рути...- симпатичная шатенка сделала шаг вперед и задорно улыбнулась, в отличие от ограничившихся сухими кивками Вейча и Лузаля - ...и рядовая Гуна, к сожалению, сейчас отсутствующая, но вы могли ее видеть на пандусе - брюнетка с длинными волосами. Кроме того, по известным причинам, с нами сейчас нет нашего дорогого медика, от которого зависит здоровье всего нашего экипажа и будет зависить здоровье всех вас, Анимы Рут...
  - Надо полагать,- тихо клацнул кто-то языком о зубы, как раз, недалеко от Мадо и Трехугольника,- парикмахер и стоматолог - роботы, раз их не представляют.
  - А ты на что рассчитывал, - обронил чей-то грубый голос, - на этом корабле?
  - Ага, - хихикнул еще кто-то. - Похоже, второй помощник капитана специально обмолвился...
  - Ну, вот, как предчувствовала,- через паузу, сокрушенно сообщил еще один, девичий, голос,- теперь придется ждать до Тешика.
  - Ничо, ничо,- подбодрил девушку грубый голос, - свето-диодный зуб может и подождать...
   А тем временем: - А сейчас, с вашего разрешения, я передаю слово вашему начальству, госпоже Мадо Ружич, - объявил Адам Шем. - Прошу, вас,- уронил он и сошел с трибуны, уступая Мадо место.
   Мадо Ружич вышла в центр импровизированного крута.
  - Господа,- начала, в свою очередь, глава, практически завершившейся - осталось лишь долететь до столичной планеты Федерации - экспедиции,- первым делом, я попросила бы вас не шуметь и постоять еще пару минут спокойно, раз уж нас столько набилось сюда. Для распределения жилых кают, я прошу подойти ко мне руководителей групп. Начнем с биологов. Профессор Куниклада, вы будете первый.
   Биолог, одетый в свой традиционный светло-серый комбинезон и, как обычно, поблескивая стеклами очков, подошел к Мадо.
  - Профессор,- сказала Мадо,- забирайте вашу группу, чтобы они не галдели здесь. Согласно количеству людей, ваши каюты на 3 ярусе, первая галерея, номера со 2 по 8, четная сторона. Каюты 1 и 3 на нечетной стороне - это каюты ваши и Триго-Хрумпа, но Триго-Хрумпа, - громко произнесла Мадо, - я попросила бы еще немного задержаться. - И Мадо вручила профессору стопочку пластиковых карточек с кодами кают. - Да, пока не забыла - господа руководители групп! Сейчас 15-00 по корабельному времени, начиная с 16-00 вы можете получить свой багаж и багаж ваших людей на ярусе ?6, на пандусе космодрома. По этому вопросу обращаться к Бабаху. И еще,- добавила Мадо,- в 19-00 прошу всех руководителей групп - с вашего согласия, конечно. - начальник базы обернулась к Адаму Шему,- собраться в этом конференц-зале. А, теперь,- уронила Мадо,- продолжим. Профессора Адимаса пока нет и его заменит Триго-Хрумп. Триго, подойдите ко мне...
   Несколько часов спустя, где-то между 17-00 и 18-00, Мадо направляясь, мимо шумно обживающих свои каюты и коридоры между ними и, посему, снующих по этим коридорам туда-сюда физиков, химиков, генетиков...
  - Тин, я у тебя видел визорку?
  - Ханка, дай светлячок, я уронил карточку куда-то под стол.
  - Слышь, мужики, помогите даме мебель переделать...
  - навестить в лазарете Хьюка, встретила на палубе 3 яруса, между 3 и 4 галереями, лагерного медика.
  - Прошу прощения, Мадо,- сказал док,- вы к Хьюку идете?
   Будучи человеком крайне старомодным и, несмотря на все слухи о нем, ходившие на базе, при этом жутко консервативным, медик до сих пор обращался к Мадо, да и не только к Мадо, только на "вы" - вы к Хьюку идете?- спросил медик.
  - Можете составить компанию,- угадывая его желание, произнесла начальник экспедиции.
  - Буду рад,- просто сказал док и тут же взял на себя инициативу разговора. - Кстати, Мадо,- спросил он,- вы в оранжерее были? На корабле имеется чудная оранжерея.
  - А я и не знала, что вы увлекаетесь цветами, док,- с некоторым удивлением, сказала Мадо.
  - Да так,- смущаясь, ответил медик,- было раньше.
  - Кстати, док, раз уж такое дело, позвольте и мне задать вам вопрос,- сказала Мадо. - Как вам расцветка вашей каюты?
  - Да, как-то, не обращал внимания,- осторожно ответил медик. - Но, вроде, ничего.
  - А меня раздражают эти концентрические круги,- со злостью произнесла Мадо, сворачивая к лестнице, ведущей на 4 ярус.- Хоть бы завесить чем-нибудь.
   Длинные, без особых изысков, коридоры вились, по ходу движения Мадо и медика, чуть-чуть изменяя свой цвет в зависимости от угла зрения. На лайнерах класса 'Ф' не принято было расписывать коридоры дорогостоящими полосами и разбегающимися узорами, складывающимися, по желанию клиента, в определенные картины.
   Мадо, в сером мягком комбинезоне, с распущенными волосами, по-домашнему шлепала тапочками по пластиковому настилу коридора, а затем и по лестнице, спускаясь на 4 ярус. Как мужчина и джентльмен, медик трепыхался на лестнице на полшага впереди Мадо, чтобы в случае какого конфуза - ну, там, ногу подвернет начальство или решит кубарем прокатиться по ступенькам - было кому подставить свое мужественное плечо.
   В обширном помещении лазарета, вместо Хьюка, на кровати возлежал со всеми удобствами какой-то небритый, мордастый и круглолицый, похожий на колобка в щетине, субъект. Мадо с удивлением воззрилась на него. Вообще-то, она, с лагерным доктором, пришла навестить Хьюка, однако, вот этот румяный опухший тип, по самые уши, при виде Мадо, натянувший на себя одеяло, совсем не напоминал Хьюка.
  - Тебя как зовут, добрый человек?- участливо спросил док.
  -... чучело?- одновременно с медиком произнесла Мадо.
  - Со спутника это,- раздался голос, неожиданно, позади Мадо. Начальник базы чуть не взвизгнула и с трудом удержала себя в руках. - Крыша у него маненько поехала от безделья, вот, он и лежит тут - сказал Хьюк, подходя к начальству.
  - Черт побери, Хьюк,- рявкнула Мадо,- вас, что не учили правилам хорошего тона? Или подкрадываться со спины уже есть хороший тон?
  - Да, нет, это же спальня при лазарете, а меня в соседнем кабинете маринуют,- вместо ответа, сказал Хьюк. И попробовал оправдаться: - Я смотрю, вы с доком совкаетесь, в спальню идете, а там спившийся трухнярь.
  - Не трухнярь, а технарь,- возразил румяный алкоголик, высунув голову из-под одеяла.
  - Молчал бы уже, трухнярь, - фыркнул Хьюк.
  - Не трухнярь, - опять пробурчал, возмущенно, алкаш,- а доктор метеорологических наук Тэк Квессо. - И гордо заявил:- Попрошу без оскорблений!
  - Тебя не спрашивают,- буквально повторив по духу слова Хьюка, к Мадо, доку и Хьюку присоединилась и вышедшая откуда-то корабельный врач, Анима Рут. Анима являлась весьма колоритной женщиной - рослая, пухленькая, с мягкими сочными губам, шапкой белых курчавых волос на голове и удивительно выразительными черными глазами.
  - Ваши профессора уже одурили мне всю голову своими звонками,- призналась она Мадо.- Ну, что сказать? С вашим парнем все в порядке. По всем медицинским канонам он здоров. Впрочем, - сказала она скорее лагерному доку, чем Мадо,- вы это и без меня знаете. А, вот, все остальное - объяснению не поддается. Но физически он здоров. А странный приступ... - задумалась она. - Хотя, естественно, за 15 дней что-нибудь нарыть можно.
  - Хьюк, голубчик, ты иди,- распорядилась Мадо, - а мы тут с доктором покалякаем немножко. Поднимешься на 3 ярус, каюта номер 5, 1 галерея. Найдешь, там повсюду стрелки.
   Подождав, пока биолог уйдет - на эти 20 секунд в медотсеке повисла неприятная тишина - Мадо развернулась к Аниме Рут и медленно, с расстановкой, произнесла:- Знаете, доктор, рыть не надо. Это бесполезно. В вашей области - это бесполезно, - уточнила она. - Док подтвердит.
   Док хмуро кивнул головой.
  - Это так, к сожалению, - сказал он и развел руками, соглашаясь с Мадо.
  - Проблема не лежит в области медицины. И Хьюк,- словно разглашая военную тайну, чуть-чуть понизила голос начальник лагеря,- не единственный у нас. Уж не знаю, на свою беду или на счастье,- подытожила она.
  - Значит, вот как,- протянула, задумчиво, белокурая Анима. - Ну, что ж, смотрите сами, я сделала все, что смогла...
  - Спасибо, Анима,- улыбнулась краешком губ Мадо. - Ей-богу, спасибо,- искренне добавила она. - Ведь, за 15 дней мы еще успеем так надоесть друг другу.
  - Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить,- ответила Анима.
   Из кармана Мадо брызгнул неожиданно на пол лазарета веер рассыпчатых лучиков.
  - Ой, что это?- удивилась Анима.
  - Небольшое усовершенствование для дальнего космоса,- быстро пояснила Мадо, доставая из кармана телефон. - Мобильник это.
  - Да, я слушаю,- сказала Мадо, поднимая аппарат к уху.- И что? Ну... Ладно-ладно, сейчас буду.- Мадо убрала трубку. - Прошу меня извинить, Анима. Зовут. Док, вы со мной или остаетесь?
  - С вашего позволения, - сказал док.- Вы же обойдетесь без меня пару часов, правда?
  - Правда-правда,- не возражала Мадо,- никто у нас умирать не собирается. Оставайтесь. Ну, а меня, пардон, ждут,- и Мадо, развернувшись, решительно направилась прочь из лазарета, но, сделав пару шагов остановилась. - Извините, я на секунду,- сказала она и вернулась к кровати инженера-алкаша. - А, вот, подскажу-ка я профессору Рудаху, где ты скрываешься,- шепнула она, наклонившись к щетинистому инженеру.
   Румяное лицо метеоролога резко побледнело - профессор Рудах, сойдя на пандус звездолета, первое, что сделал - во всеуслышание заявил, что собирается прибить того мерзавца, который готовил прогнозы погоды на спутнике.
  - Где эта скотина,- орал тихий профессор, брызжа слюной и хромая на одну ногу - последствие последнего прогноза метеорологов, - удавлю эту сволочь!!!
   Удовлетворенный произведенным эффектом, профессор прошел по пандусу...
   Удовлетворенная произведенным эффектом, Мадо неторопливо прошла по лазарету, аккуратно обойдя, по периметру, бледного доктора метеорологических наук...
   7 дней звездолет чертил траекторию рядом с планетами местного светила, набирая скорость, и, лишь, когда позади осталась последняя планета - маленький ледяной шарик, звездолет вошел в гиперпространство.
   Расцвели алым небывалые цветы на экранах потухших и вновь засветившихся визоров, перешел в глубокий фиолетовый спектр свет в каютах. 0борвалась и снова взвыла, сначала чем-то непонятным, а потом все более и более узнаваемым, ритмичным, музыка на дискотеке - не доросшая до 'академических седин' молодежь стряхивала там прах ежедневного бытия на звездолете. Странные образы поплыли в коридорах - прозрачные, нечеловеческие лица, вытянутые, синеватые, с огромными провалами глаз. Кто-то неизвестный зашептался по углам, удивительные, чарующие слова слетали с неведомых губ на неведомых языках. А на этажах, в галереях и переходах звуки, переплетаясь с видениями, порождали необычные миражи, медленно-медленно угасающие в глухих коридорах.
   С сумасшедшей скоростью неслись цифры на экранах компьютеров, скатываясь в длинные математические ряды. Кораблем управляла машина под названием главный компьютер.
   - Первый... Второй... Третий... - бормотали над панелями управления пилоты.
   Веером расходилось пространство и время, тенью обтекая звездолет...
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"