Горковенко Людмила Павловна : другие произведения.

Бионик. Двуличные. Часть 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновлено 3 февраля 2011 года.

  (1)
  Наверное, ей следовало бы удивиться. Или испугаться. Или еще как-нибудь отреагировать на то положение, в котором оказалась группа 'Арго' вместе с ней. Или из-за нее. Как хотите. Но сил на эмоции уже не было.
  Сталина безучастно взирала на противоположную стену лазарета, являя собой прекрасную иллюстрацию на тему 'покорность судьбе'. Руки безвольно покоятся на остро выпирающих из-под черного глухого платья коленках, безжизненные пряди выцветших волос свисают по обе стороны такого же бесцветного и совершенно незапоминающегося личика... Никаких аксессуаров. Туфли, скорее подошедшие бы старшекласснице, чем научному сотруднику, да еще и на десяток лет старше той самой старшеклассницы. Очаровательно...
  Голова была пустой и звонкой, как выгнивший изнутри орех. Неподалеку, не спеша занимать ряд пластиковых, неудобных седушек, прилепившихся у стенки, томились в ожидании остальные наемники и тот, из ее сна. Теперь она не была так уверена в том, что вещих снов не бывает. Подозрительно шевелился где-то внутри червячок нехорошего предчувствия, но до поры Лина старалась его игнорировать.
  Дарион едва не подпрыгивает на месте, начинает грызть ногти, но тут же одергивает себя, впрочем, через некоторое время возвращается к дурной привычке. Вилли и Одинэри застыли каменными изваяниями друг подле друга. Темнокожий гигант бережно поддерживает боевую подругу под локоть. Она что-то тихо ему выговаривает, косясь на типа в сером костюме. Тип в костюме, сохраняя умеренно обеспокоенное выражение на усатой кошачьей морде, неловко мнется в проходе. Периодически его просят уступить дорогу, он смущенно отодвигается, долго извиняясь вслед спешащим пассажирам или сотрудникам 'Кибы', а потом снова занимает свое место.
  Не лазарет, а проходной двор какой-то, с усталой раздраженностью подумала Меркулова.
  - Да они везде такие, мам, просто ты раньше нигде не бывала, кроме своей лаборатории, вот тебе и кажется, что все процедуры должны за семижды семь раз запертыми дверями проходить, - тонкая кисть сына ободряющим жестом легла на плечо.
  - Какой у меня сегодня мозг услужливый, - скривилась мать, - картинки выдает - хоть кино снимай!
  - Да будет тебе сердиться! Хочешь, я тебя порадую? - Аристарх был весел, беззаботен и готов к любому развитию событий. Все лучше, чем ничего. Вот на 'Королеве' его чуть скука смертная не одолела, хорошо какой-то болван устроил феерическое шоу с бомбой, и появилась возможность показать себя во всей красе. Хоть не надолго. Правда, так думать может только какой-нибудь маньяк-недоучка, но в этой вынужденной тесноте и свихнуться недолго.
  Укорив себя за подобные мысли, но не чувствуя раскаяния, он продолжил: - Тот дядька, что нашего Костю сюда дотащил - Даниэль Дивов! Оперативник ГСБ! - и затих, выдерживая положенную паузу, чтобы насладиться реакцией матери. А когда ожидаемой не последовало он обиженно протянул: - Ма-а-ам! Ты слышишь, что я говорю?
  - Слышу... И с каких это пор Кости стал НАШИМ? - подозрительно спокойно спросила она.
  - Я ей про рубаху, она мне про штаны! - притворно рассердился Аристарх, уходя от скользкой темы про ИХ Константина.
  - Я его видела уже. Во сне... - наконец-то соизволила прокомментировать сыновние слова женщина. - Есть догадки, зачем он так засветился? В нем же оперативника только слепой не увидит! Вон мышцы какие, под костюмом не спрячешь, - с вкусным одобрением проворчала евгеник. Похоже, таким ответом сын полностью удовлетворился, поскольку в голосе его пробились озорные нотки:
  - Без понятия! Хотя... может, его наряд человека-невидимки накрылся? Зато одно могу сказать совершенно точно - теперь он от нас не отвяжется. А поскольку внешность у него очень даже запоминающаяся, кстати, честно, не подозревал, что таких дылд с кучей особых примет в опера берут, делать вид, что он, типа, не с нами и мы его совсем не интересуем смысла нет... Вот так как-то, - почесал в затылке бионик и ухмыльнулся.
  С каждым днем образ высокого светловолосого юноши в белой рубашке и голубых брюках, одна штанина которых была залихватски подкатана, а вторая обтрепалась за давностью ношения, приставал к нему все крепче, приклеивался, заполнялся, и Лина уже не могла воспринимать его просто как голос или руки, или лицо... Хотя она до сих пор недоумевала почему именно так, а не иначе видит своего ребенка, хорошо поразмыслить над этим не удавалось. Вечно какая-то круговерть... Не понос так золотуха, - вспомнилось ей старинное изречение. Золотуху она представляла себе довольно смутно, однако то, что это не приятнее поноса было совершенно точно.
  В это время дылда с кучей особых примет как-то несмело, бочком, подбирался к Ясону, то и дело кидая на него взгляды, прямо-таки молящие о беседе. Несмотря на все его старания, взгляды с командира наемников осыпались как перезрелые груши по осени... Однако надежды Дивов не терял. Ясон же заметил его только когда тот навис над ним гранитной скалой извиняющимся тоном что-то бубня.
  Лина не стала смотреть, что будет дальше. Привычно приподнятое расположение духа постепенно возвращалось к похищенной.
   Из-за шторки, прикрывающей отделение для пострадавших, высунулась тощая носатая докторица ('Докторица, докторица, ты худая будто спица!' - с чувством продекламировал Аристарх), не лишенная некоторого обаяния, и, оглядевшись, поманила к себе здоровяка в сером. Меркулову, сидящую напротив, она, видно, сочла не стоящей внимания, если вообще ее заметила.
  - Нам удалось снять вашему, - она на миг запнулась, не зная как поименовать попавшего к ним бедолагу, потом нашлась, - попутчику болевой шок. Но и только... Видите ли, здесь нет необходимой аппаратуры, чтобы диагностировать что с ним, а лечить вслепую ни один уважающий себя доктор не возьмется... Я выпишу вам пропуск на первый же медицинский шаттл, идущий обратно на Аврору, и...
  - Со мной все в порядке, не надо пропуска, - невежливо перебил ее восставший с одра 'святой отец'. Уже через несколько секунд он, одеваясь, вдохновенно вещал: - Господь не оставит свое чадо! Сестра, я совершаю паломничество на Землю, к Святому Истоку... И если немощь телесная встанет на моем пути...
  И без красноречивого жеста протезом было ясно, что несчастной немощи не поздоровилось бы, однако вышеупомянутая сестра замахала на почтенного батюшку руками, как черт на крестное знамение, и заявила, что только через ее труп он отправится к своему Истоку или куда бы то ни было еще, кроме приличного госпиталя на Авроре. Отче заявил, что готов лично нести ответственность за собственное здоровье... Дивов поддержал его, со всем обаянием, на какое способен, улыбаясь доктору и заверяя ту, что присмотрит за болящим служителем Церкви.
  Так они препирались некоторое время, пока наконец почтенная служительница Медицины не согласилась с тем, что силком в больничку его никто упрятать не в праве, но настояла на том, что ему все-таки выдадут документ, не рекомендующий дальнейшее путешествие, а там - пусть пеняет на себя...
  Взглянув на Дариона, Лина подумала, что того вот-вот хватит апоплексический удар, в простонародье именуемый кондрашкой. Командир был красен, потен и скрежетал зубами, придушенно сыпля ругательствами. Теперь и до него дошло, что этот добрый самаритянин приклеился к ним, как банный лист к тому самому месту и избавиться от него нет решительно никакой возможности. Роуз и Вилли стояли, как на похоронах...
  - Вот те, бабушка, и юрьев день, - пробормотала женщина, поднимаясь и направляясь к троице наемников. - Будет вам разоряться, - она неловко притронулась к плечу коротышки. - Понятное дело, что он вас до белого каления одним своим видом доводит, я полагаю, нам стоило бы проявить терпение и дождаться, пока он не почувствует, что до конца исполнил долг человека и гражданина.
  Эту фразу Меркулова произнесла таким тоном, каким обычно произносят соболезнования по поводу безвременно почившего любимого дядюшки. Скороговоркой и не очень внятно. Боясь, что убитые горем родственники неадекватно отреагируют.
  История с похищением, и до того не казавшаяся Ясону легкой прогулкой, теперь и вовсе превращалась в лабиринт ужасов, у выхода из которого так и виделась милая старушка со стыдливо упрятанной за спину косой.
  - Слушайте, - жаркое дыхание Одинэри, заговорившего громким шепотом, коснулось и щеки доктора генетики, - ну не бывает так! Ну не выставляются вот так опера на показ! Хоть что ты, Ясон, говори, не поверю! Не его за нами послали...
  Умницы, значит, и они выводы сделали! Только вот и в самом деле, неужели в ГСБ все так топорно работают? Нате вам меня, кушайте с потрохами, не обляпайтесь, господа разлюбезные! На первый взгляд - чушь собачья! А вот если призадуматься... Лина вновь принялась тереть многострадальное лицо, грозя угробить так старательно наложенный Константином грим.
  Если призадуматься, совсем по-иному выходило. Никто его и пальцем тронуть не осмелится и не потому, что он такой грозный, а потому, что отныне им все время придется находиться на людях. А на людях прихлопнуть эту вредную муху, больше похожую на слона, и остаться при этом незамеченным не удастся, как ни изощряйся. И не выполнить задания они не могут, поскольку иначе карательные меры господина Раньи не заставят себя долго ждать, и выполнить, таская на хвосте этакий довесок, тоже не могут. А стряхнуть его с того самого хвоста получится лишь в случае своевременно наступившего локального Армагеддона, где конь блед, Зверь и далее по тексту как положено.
  Да и чем хлопать-то, если уж совсем командир 'з глузду зъедет'? Все хлопушки на Авроре остались, даже парализатор ('Ой, дяденька, вам нехорошо? Конечно, такая жара, а вы так строго одеты! Врача-а-а-а!') негде взять. Вот и бесится Дарион - близко локоток, а не укусишь!
  Локоток - молоток...
  Мда...
  Вилли-то, конечно, может ему ткнуть в секретную точку какую-нибудь, если опер замешкается. Правда, это было весьма маловероятно. Ибо этот господин присутствовал при избиении 'Ракшас', и теперь стриженой брюнетки будет опасаться. Не идиот же он, в самом деле?
  Размышления далекой от знания работы безопасников вкупе с наемниками беременной были прерваны деликатным покашливанием над ухом:
  - Вы не согласитесь меня осмотреть в приватной обстановке? - одними губами спросил лучеметчик, на которого свалились все тридцать три несчастья разом.
  - А я ведь спрашивала все ли у вас в порядке не из праздного любопытства, - едва слышно укорила его Сталина.
  - Значит, заметано, - пропустив мимо ушей нравоучение, кивнул он.
  Вернулась их вежливая провожатая и едва ли не со слезами извинившись за задержку, будто это она виновата в том, что зеленоглазого батюшку тройным узлом скрутило, повела их дальше. Оставалось только надеяться, что она не уподобится библейскому Моисею... Сорок лет на орбитальной станции... бред!
  Сталина подняла глаза на серую глыбу, молчаливо шагавшую рядом. Протянула руку:
  - Марина...
  Тонкая, костистая кисть утонула в мягкой широкой и горячей ладони. Вот везде пишут, что люди, идущие тяжким путем воина, всегда имеют мозолистые руки и твердые... А у этого - ровно наоборот! Неужели она ошиблась?
  - Дивов. Даниэль Эдуардович, - весело грохотнуло над ухом. И улыбка до ушей, хоть завязочки пришей... Меркулова аж задохнулась от такой наглости: неужели не мог ничего поумнее придумать? Ведь у него наверняка множество псевдонимов! И тут же обругала себя: мало ли во Вселенной людей с таким именем... Может, это не он...
  - Аристарх, ты уверен, что это он? - вслух неся какую-то чепуху про природу и погоду и выслушивая в ответ приблизительно то же самое, обратилась внутрь евгеник.
  - Мам, это точно он! Я гляжу, не одного меня смущают его... его методы... Этот дядька просто топчется по стереотипам, которые заложены в мозгу каждого добропорядочного гражданина несколькими голофильмами и парой книг... Держу пари, народ просто в шоке! - со смешком завершил сын.
  Одинэри, стараясь, чтобы это не было слишком явно, до одури всматривался в переплетение нитей серого костюма: ну где же, где эти все хитроумные устройства, которыми он просто обязан быть напичкан? Ничего. Ни одного даже самого крохотного узелка, в который можно упрятать... хоть что-нибудь... Может быть, все-таки они не правы, и это в самом деле просто добряк, еще не лишившийся последних искр человеколюбия в мире, где каждый - сам за себя? Хотя командир обычно, что называется, седалищем чуял представителей государственных структур, и сейчас не должен бы ошибаться...
  Как там, на всякого мудреца довольно простоты? Все они устали, взвинчены до предела чьей-то пакостной выходкой на шаттле. Да тут еще и Кости неожиданно расклеился... Дар - параноик. Пока все гладко - ему не нравится, везде он видит руку закона, так и норовящую схватить за шкирку резвого 'аргонавта'. Как только начинаются неприятности - он и в первом встречном готов заподозрить хитрого врага...
  Сержант Форц разглядывала широченную спину, туго обтянутую серой тканью с дурацкой искрой, давным-давно вышедшей из моды. И покрой какой-то странный, но сидит - как по мерке шит - восхитилась женщина. Затылок широкий, не обрубленный, а круглый, что говорит о незаурядном уме владельца. Плечи покатые, талия в наличии, значит, свободный крой призван не изрядный жирок скрывать, а скорее, наоборот... Туфли полуспортивные на мягкой подошве, в таких можно долго бежать, не чувствуя дискомфорта. Носок и пятка уплотнены... А если такими бить, то тому, кто сунется - гарантированы сломанные части тела. И двигается так нарочито медленно, соразмеряя ширину шага с идущей справа Меркуловой. И не сбивается с шага... Вроде бы, все признаки налицо... Ну опер он. Опер! По роже видать: глаза, вроде репья, прицепится - не снимешь, рот обманчиво-мягкий, губки бантиком, щеки румяные, как у деревенского пастушка с дешевого этюдика, подбородок почти женственный, но все 'почти' сводит на нет жесткая ямка по центру. Шрам вон над левой бровью. Похоже, плазмером зацепило. Родинка на верхней губе... Да у него едва ли не классический набор примет! Такого хоть тысячу раз загримируй - все одно, не спрячешь! Или... или это все - грим? Бр-р-р! Голова кругом...
  Дарион в тысячный раз призывал себя не паниковать и взвесить все за и против. Низкорослый наемник кожей ощущал, что доброхот Даниэль с обезоруживающей улыбкой и взглядом, которому бы иной святой позавидовал, - тот, кого послал за ними старик Вогран. Вот же гад! М-м-мать его так... Ведь все просчитал до самой мелкой мелочи! И что оружия у них сейчас нет, что отпущенные Раньей деньги на исходе и на Земле на черный рынок они не сунутся - с той суммой, что сейчас есть на руках их просто вытолкают взашей. К Вилли близко не подходит, знает, наверное, что в зоне поражения сержанта Форц лучше не появляться. И имя свое не скрывает, и лицо не загримировал... Или все же загримировал?... Черт, да что ж он ведет-то себя не по-людски?! До этого же где-то его носило! Прятался? Скрывался? Или только сейчас их вычислил? От вопросов голова грозила лопнуть изношенным котлом, который просто распирает изнутри перегретый пар.
  До Кости долетали обрывки диалога Лины и Дивова... Да, госслужащий. Да, можно сказать, с военной службой знаком не понаслышке. Ну и не одна пара приемов в арсенале имеется. При случае готов похвастаться...
  Чего он к ним прицепился? Помог - спасибо, иди себе дальше! Как там... в одной старинной песенке: 'Эй, прохожий, проходи! Эх, пока не получил!'... И почему Сталина? Эта замухрышка вообще мужского внимания не должна привлекать. А по чести сказать, ничьего... ни мужского, ни женского. Не должна. Если только это не специально тренированное внимание. Привыкшее не упускать ни единой мелочи. Натасканное на добычу, вроде бульдога с во-от такими челюстями!
  Внутри вновь зашлась хриплым рычанием злющая собака по имени Боль. За ней теперь приходилось следить в два раза пристальнее, потому что если эта стерва снова оборвет поводок и вцепится в руку, то дозой анальгетика точно не обойтись. Что же случилось? Он думал, что давно уже потеряла его след эта бешеная псина... Ан нет, вот она, миленькая, явилась не запылилась. Подруга юности, так ее через колено! Тогда Кости относил физический дискомфорт на приживление протеза. А сейчас что?
  Отторжение?
  Где-то глубоко, потревоженный упавшим словом-камнем, взбаламутив обычно спокойное озеро рассудка, высунулся из песка и ила до поры скрывавшийся на самом дне страх. А если правда, то что тогда?
  Кости поймал себя на рефлекторном взмахе рукой, будто отгоняющей нелепые мысли, столбом надоедливой мошкары кружившие перед лицом, и уже неторопливо, сознательно перекрестился, закрываясь знамением будто щитом. Потому что на него едва ли не в упор глядел собеседник Сталины.
  Острый стилет чужого взгляда неприятно корябнул лакированное дерево крестного знамения и со звоном убрался прочь. Только вот на секунду наемнику помстилось, что это был обманный маневр, и предательское четырехгранное жало вот-вот вонзится в незащищенное тело... Нет, обыватели так не смотрят...
  Коридор все не заканчивался, прихотливо петлял змеиным телом, то сужался, то расширялся, кое-где даже приходилось, извиняясь на каждом шагу проталкиваться между другими пассажирами. Никто не виноват в том, что сектор прибытия с Авроры и сектор отправки на Землю так далеко друг от друга!
  Наконец-то они пристроились в хвост длинной очереди проходящих регистрацию на рейс 'Киба' - 'Амфора'. 'Амфорой' орбиталку у Земли назвали не случайно, станция и впрямь напоминала собой древнегреческий сосуд. Вместимость у нее была больше, чем у 'Кибы', ведь планета-прародительница была очень популярна у галактических туристов. Эту, а так же массу другой информации, такой же бесполезной и легко запоминающейся, доктор Меркулова получила из расположенных в настенных нишах голограмм. Все правильно, кивнула себе женщина, чтобы пассажиры не гневались и не играли с азартом в 'кто кому отдавит ноги', топчась у регистрационного комплекса, их надо чем-нибудь занять. А так - поглазел, послушал, кажется, и не даром время потерял.
  Даниэль иссяк и молча стоял рядом, озираясь по сторонам. Словно очнувшись от наведенного гипноза, Сталина вдруг осознала, что они так и шли всю дорогу: держась за руки. Почему-то стало жарко. Закусив губу, Лина попыталась высвободить ладонь из теплого плена чужой руки, но не смогла. Дивов держал ее так, как держат младенцы материнский палец: с виду некрепко, а попробуй - вырвись! Ну и пусть, краснея от легкой неловкости, подумала она.
  - Мам, ты такая ветреная! - заметил Аристарх, отвлекаясь от разглядывания своих ногтей. - И почему-то предпочитаешь зеленоглазых...
  - Ты... - начала было мать и умолкла. Перебирая слова, как бусины в четках, долго не могла продолжить. Аристарх терпеливо ждал. Пауза натянулась струной, лопнула, жалобно зазвенев на излете: - Знаешь, я иногда себе напоминаю девочку-подростка, вырвавшуюся из-под родительской опеки, - призналась она. - Та же восторженная неразборчивость в мужчинах. У того тачка крутая, у этого стрижка модная... Всяк по-своему хорош... Только вот выбор, похоже, односторонний.
  - Ой, как все серьезно, - скис бионик. - Я ж пошутить с тобой хотел, а ты вон куда завернула, - пожаловался он.
  - Завернула и завернула, - пожала плечами Сталина. - Небось, кривая вывезет, - невпопад брякнула она и загадочно ухмыльнулась. Совсем как сын недавно.
  Прожорливая пасть регистрационного комплекса глотала всех без разбору, но пережевывала отчего-то слишком неторопливо. Будто змея, ухватившая излишне крупного для нее зверька и не сумевшая заглотить добычу целиком, теперь переваривала ее, так сказать, в процессе. Меркулова поежилась от пришедшего в голову сравнения: их очередь неуклонно приближалась.
  Даниэль свет Эдуардович, наверное, отнес Линины подергивания на свой счет, поскольку сразу же убрал руку. Доктор огорчилась, но виду не подала. Ей почему-то очень захотелось куда-нибудь сесть, а еще лучше - лечь.
  Скорей бы уже пройти все эти утомительные процедуры и попасть в свою каюту на лайнере...
  В сонном перетаптывании, держа в поле зрения только спину впередистоящего грузного невысокого мужчины, невыразимо благоухающего всеми ароматами Франции, Сталина почти задремала. В очередной раз клюнув носом, она внезапно очнулась, как от грубого толчка. На нее, не мигая, уставились черные провалы громадных глаз в обрамлении длинных загибающихся ресниц. Белка не было. Одна угольная чернь... Разом перебрав в памяти с десяток мутаций, вызывающих подобный фенотипический эффект, евгеник через силу улыбнулась. Детям надо улыбаться... Ответная улыбка странного ребенка была сродни укусу. Такая же болезненная и обидная.
  Меркуловой вспомнился давний случай с беременной бездомной сукой* (*имеется в виду собака), которую она, тогда еще восьмилетняя школьница, пыталась из жалости накормить. Подав ей на ладони недоеденный бутерброд, девочка потянулась к выпирающему собачьему животу - погладить. Псина, превратно истолковав действия ребенка, агрессивно и в то же время как-то жалко, будто ничего не могла с собой поделать, вцепилась в детскую ладошку, прокусив насквозь. Потом, видно, испугавшись, что ее сейчас ударят, повизгивая, отбежала прочь... Бутерброд так и остался валяться в придорожной пыли у облезлого зеленого заборчика...
  Мальчонка моргнул и мигом растворился в толпе. Сталина покрутила головой, отыскивая красную футболку черноглазого - безуспешно. А был ли мальчик? С сомнением потрясла головой, сгоняя сонную одурь.
  Процедуру проверки документов Сталина проскочила быстро. Служащие, отупевшие от неотрывного слежения за человеческим конвейером, выполняли все требуемые действия автоматически, почти не глядя на тех, с кем в данный момент имели дело. Обрадованная такой простотой, Меркулова очень удивилась, когда в замкнутом секторе идентификации личности чей-то бесстрастный голос попросил ее задержаться.
  Нехорошо екнуло сердце, легкой дрожью отозвались пальцы... Когда вот так просят - не вежливо, не с угрозой, не с интересом, а просто... никак, это должно означать что-то серьезное. Гадая, автоматика это или живой человек, доктор обшарила взором гладкие голубоватые стены своего узилища. Входной и выходной шлюзы задраены плотно, настолько плотно, что даже щелей нет... Это понятно. На всякий непредвиденный в открытом космосе случай. А где камера? А, вот она! Вот эта панель, наверное, для снятия отпечатков пальцев, вон те окуляры - проверка сетчатки глаза...
   - Госпожа Сотникова, не согласились бы вы сообщить нам некоторые факты своей биографии? - вызывая дрожь уже не только в пальцах, но и в коленях пассажирки, продолжил тем временем голос.
  - Что вас интересует? - хмуро глядя прямо в глазок камеры, ответила вопросом на вопрос она. Внутри разливался холод... Господи спаси! Она ведь даже не поинтересовалась что за человек эта Сотникова, личину которой на нее нацепил Кости! Засыплюсь, как пить дать... - отчаянно подумала она.
  - Спокойно! - одернул ее сын. - Нас еще черти в пекло не тащат и сковородками не грозят... Вывернемся. Отвечай первое, что в голову взбредет, и строй из себя дурочку. Авось, прокатит...
  - Дата и место вашего рождения...
  - Шестое октября две тысячи восемьдесят третьего года, Павлодар, Аврора, суперколония Русь-2, - честно отбарабанила Сталина и прикусила язык. Так она долго не продержится... Там же не дураки сидят, мигом сопоставят откуда уши растут...
  - Гражданское положение?
  - Холостая, - отрезала женщина.
  - Дети? - продолжал допытываться голос.
  - Нет... есть... Будут! - вконец запутавшись в собственных печальных размышлениях на тему дальнейшей своей судьбы вякнула она.
  - Образование?
  - Высшее, - коротко! Как можно более коротко! В этом ее спасение, может быть...
  - Место работы?
  - Домохозяйка, - отчаянного желания, чтобы это как можно быстрее прекратилось, видимо, было недостаточно.
  - В каком возрасте лишились девственности?
  Наверное, я схожу с ума, вяло подумалось беременной. Сначала мальчики мерещатся, теперь вот - это. А рот тем не менее произносит:
  - Что, простите?
  - Повторяю вопрос, - ей кажется или в голосе и впрямь проступают глумливые интонации? - В каком возрасте лишились девственности?
  - А это разве имеет отношение... - начинает зардевшаяся аки маков цвет Сталина-Марина, но ее обрывают:
  - Повторяю вопрос. В каком возрасте лишились девственности?
  - Не помню! - на смену страху приходит раздражение... Наверное, все-таки автоматика, ну и дебильные программы у них!
  - Ответ может быть истолкован как отказ от сотрудничества, - сообщает голос.
  - В октябре сего года, - шепчет она, смирившись с тупостью и наглостью компьютера.
  - Трусики какого цвета вы предпочитаете носить летом?
  Чувствуя, что начинает задыхаться и отнюдь не от восторга, Сталина рычит в камеру:
  - Кр-р-расного...
  Поток изощренно-издевательских вопросов той же направленности, что и предыдущие два, захлестывает гения от бионики с головой. Мучительно краснея от стыда, она, тем не менее, отвечает...
  Недолгий перерыв дает ей прийти в себя. Интересно, сколько мы уже тут торчим?
  - Тайм-аут обработки поступившей информации завершен. Приготовьтесь ко второй сессии, - настоятельно советует голос. Покорно кивнув, Меркулова проводит ладонями по лицу, будто пытаясь смыть с себя грязь...
  Неожиданно из динамиков раздается грохот падающей мебели и грозное:
  - Пошел вон, болван!
  Слышно, как кто-то смущенно и невнятно оправдывается, другой свистящим шепотом выговаривает этому кому-то, цитируя статьи и называя взыскания. Возня наконец прекращается и тот, второй, понимает, что микрофон до сих пор включен.
   Недоверчиво прислушиваясь к происходящему за стенами сектора, Лина осторожно спрашивает:
  - Гм... Могу я узнать, когда меня отпустят?
  - Простите, простите ради бога! - видимо, совершенно не по уставу, произносит пришедший. - Это... это мой идиот-сынок... Не с кем было дома оставить... - Затем, чуть освоившись, прокашлявшись, уже по-другому произносит: - Станция 'Киба' приносит вам, госпожа, э-э-э (наверное, сверяется с документами...), Сотникова, свои глубочайшие извинения за причиненные неудобства. Если вам угодно, после завершения процедуры регистрации вы можете пройти в юридический отдел и подать претензию...
  - Не угодно, - устало отмахивается Лина.
  Вздох облегчения вырывается у обоих разом. Допустивший такой серьезный промах сотрудник больше занят сейчас размышлениями на тему, что с ним теперь будет, если начальство узнает о беспорядках, учиненных его отпрыском, чем установлением личности пассажирки.
  Через секунду открывается шлюз, и безо всяких проволочек Сотникову Марину Ивановну допускают в святая святых - зал ожидания для пассажиров, отправляющихся по маршруту 'Киба' - 'Амфора'.
  - Я же говорил, вывернемся! - горячо зашептал в самое ухо Аристарх.
  - Чего шепчешь? - мать слегка истерично хихикнула. - Тебя же все равно никто кроме меня не слышит...
  - Поддался твоему настроению... - сын отодвинулся. - Кстати, я уже и план побега разработал на всякий случай, пока ты там признавалась во всех прегрешениях мира... Да, мам, а про садо-мазо ты честно ответила или соврала? Ой!
  Аристарх понял, что сморозил глупость. Воздух кругом ощутимо похолодал. Глупость звякнула льдинкой об пол и осталась лежать, искрясь в лучах ламп дневного света. Походя, Сталина раздавила ее каблуком...
  Помещение, в которое вступила евгеник, было огромным. Одна из внешних стен была заменена толстым прозрачным материалом, названия которого Лина не знала. Сквозь него в зал удивленно заглядывала Вселенная.
  Глупы те, кто говорит, что она равнодушна к людям. Напротив! Очень даже неравнодушна! Недаром она с таким любопытством всматривается во всех, приходящих сюда.
  Всматривается антрацитовой бездной очей с непривычным восточным разрезом, вглядывается сиянием чужих солнц, подмигивает, влечет, кивает закутанной в чадру любимой женой властителя. Обещая открыть ночью тайную калитку... и пригласить тебя за собой по пути, который тебе нравится больше... Хочешь, она приведет тебя в Сад Тысячи Наслаждений? Нет? Тогда, может быть, ты предпочтешь богатую казну паши? Тоже нет? Чего же ты хочешь? Знаний? О, тогда она проведет тебя в библиотеки и архивы, где томятся в ожидании прочтения тысячи и тысячи томов. Все, о чем можно мечтать - в ее руке. Унизанной перстнями скоплений и позвякивающей дорогими браслетами галактик в такт неспешным шагам...
  Только нам чаще всего не о чем с ней поговорить. Кто сказал, что Вселенная не интересуется нами? Это людям нет до нее никакого дела...
  И Вселенная уходит далеко вперед, отблескивая вплетенным в черные волосы жемчугом созвездий, поигрывая монетками планет на лебединой шее. И дойдя до следующего перекрестка времен она останавливается и ждет. Терпеливо ждет, всматриваясь в лица прохожих, и иногда находит того, кому небезынтересны ее тайны и сокровища. И тогда в мир являются гении.
  Сталина почувствовала, что ее начинает слегка мутить от вида бесстыдно открывшейся Бесконечности... Несколько поспешно отвернувшись от испытующего космического ока, она потрясенно выдохнула и уже с гораздо меньшим восторгом осмотрелась по сторонам...
  Ничего необычного: более удобные, чем в лазарете, мягкие, а не пластиковые кресла выстроились солдатами на плацу. Четыре сектора - четыре категории отбывающих.
  Элита - изукрашенная галунами золотых вышивок по алым бархатным мундирам. На спинках - встроенные голографические экранчики и мини-панели заказа питья и пищи. Изменяемый угол наклона упомянутых спинок позволяет превратить кресло в комфортный шезлонг. И ничто не мешает покинуть каждое кресло, поскольку расстояние между ними позволяет не тревожить остальных ожидающих...
  Первый класс - изысканный разбеленный цвет морской волны, в серебряных эполетах, с начищенными до блеска пряжками панелей вызова персонала. И отдохнуть можно в уютных пушистых объятиях ткани, напоминающей плюш...
  Второй класс - попроще. Темно-синие вельветовые мундиры, не отягощенные лишними аксессуарами, но исполненные строго и со вкусом. В подлокотниках скрыты отделения для захваченных с собой бутербродов и стаканов...
  И, наконец, эконом. Простые черные кожаные креслица. Пирожок бэз никто...
  Зал был наполовину пуст (или на половину полон?), необычайно тих и даже в какой-то мере торжественен. Наверное, на всех так влиял открывающийся из гигантского иллюминатора вид.
  По левую руку - несколько выходов, ведущих в другие помещения станции. По правую - выход на посадочные платформы...
  Сверившись со своим электронным билетом и удостоверившись, что они летят первым классом, Лина выбрала удобное место поблизости от рядка различных торговых автоматов, предлагающих посетителям станции еду, напитки, дешевые голографические диски, цифровые книжонки фривольного содержания и прочую лабуду. Сложив руки на колени, добропорядочная сопровождаемая уставилась на вход.
  Ничего не происходило столь долго, что, забеспокоившись, доктор Меркулова почувствовала где-то в районе живота нехорошую возню и вполне однозначные намеки. Поискав взглядом указатель с говорящей надписью BC* (*Bio Closet) и не найдя оного, женщина со вздохом поднялась с облюбованного креслица и, секунду поколебавшись, пошла налево. Туда, где маячили черные униформы служащих...
  
  (2)
  
  ...не может быть. Не может быть. Не может... Не...
  Он повторял себе эти слова настолько долго, что смысл начал истираться с их шершавой поверхности, будто позолота со свиной кожи старинных пуфиков.
  Насахиро Вогран моргнул, ощутив колотье сухого песка в утомленных несколькими бессонными ночами и казавшимся душным воздухом кабинета глазах. Конечно, воздух был свеж и в достаточной мере прохладен. Об этом заботилась климатическая система да еще лейтенант Сафиров. Стараясь не мешать начальству в лице Вограна, он тихонько прокрадывался ему за спину, чтобы откинуть фрамугу окна, впустив немного шума и ветра с улиц Павлодара.
  Вот уже третий день кабинет начальника ГСБ не менял своего местоположения в здании службы и это было невероятно, однако имело вполне прозаическое объяснение. Техники, заходившие попросить главу госбезопасности о перемещении, очень быстро вновь оказывались в коридоре и на недоуменные вопросы коллег только делали страшные лица.
  Вот уже третий день Насахиро Миклошевич до рези и зуда в воспаленных веках вглядывался в присланную на его имя голограмму. Запись была качественной, все маркировки в наличии и полном порядке. Несколько проверочных звонков подтвердили подлинность.
  Из изолятора, куда ее поместили до рассмотрения дела в суде, исчезла вдова Гофман. Хотя, исчезла, пожалуй, слишком сильное словечко. Хитрое словечко. Дающее ложное представление о сброшенной с твоих плеч ответственности, старый ты осел.
  Сбежала она...
  Улизнула, лисица... Ушла от дикой своры государевых псов, забилась в нору и сидит, носа не высунет. Глазки вы мои, глазки, а что вы делали? Мы смотрели, чтобы собаки лисоньку не съели! Ушки вы мои, ушки, а что вы делали? Мы слушали, чтобы собаки лисоньку не скушали! А ты, хвостик, что делал? А я по пням да корням цеплялся, в ногах мешался, тебе бежать мешал, чтобы охотник лису догнал... Высунула лиса хвост из норы, нате, мол, собаки, ешьте мой хвост... Но хвоста-то и нет! Нет хвоста! Не за что зацепиться и поэтому такого не может быть!
  Вогран в который раз отмотал запись на начало. Голограмма, снятая голографами в той камере, куда доставили после ареста госпожу Елену Гофман, послушно мелькнула изображением и застыла, повинуясь жестким пальцам пожилого мужчины.
  Нужно просмотреть еще, несмотря на то что уже все знаешь наизусть, несмотря на то что уже каждую секунду предвосхищаешь, прокручиваешь в мозгу по нескольку раз и отбрасываешь... Так океан волна за волной в бесконечном прибое отбрасывает на берег обсосанную им до состояния гладыша когда-то непокорную остроугольную гальку и тащит обратно в пасть...
  Подполковника внезапно затошнило. Смирив позывы желудка, он понял, что если еще хоть миг задержится перед голокоммом - его вывернет прямо на дорогой аппарат.
  Теперь Насахиро Миклошевич понимал значение слова 'бессилие'. Плохое слово. Жадное. Высасывает все без остатка, не оставляя ничего взамен. Ни желания бороться, ни желания победить, ни смирения проигравшего и от сознания проигрыша начинающего новую борьбу. Однако одно желание все-таки посетило Вограна. Ему нужно было выговориться. И немедленно! Иначе недавно вернувшийся к работе незаменимый бессменно возглавляющий ГСБ и прочая, прочая, так и помрет за рабочим столом, как старый конь, который, как известно ни борозды... ничего другого уже испортить не может.
  - Прервать трансляцию записи. Хотя нет... прекратить трансляцию. Набери Горнего...
  - Внимание, идет набор номера. Защита внутренней линии установлена. Защита соединения установлена. Соединение установлено. Можете говорить, - сухо отчеканила система связи.
  Вместо вызывающей тошноту картинки изолятора, вспухло и развернулось бутоном электронного цветка трехмерное изображение кабинета Главы суперколонии Павла Горнего.
  - Чего не спишь? - хмуро осведомился Глава у друга. - Вот выругаю тебя сейчас... До чего ж ты дикий старикан, а! Хулиган-старикан... Ты же неделю как из больнички вышел на своих двоих, слава Богу, не вперед ногами! Ну?
  - А ты чего? - мастерски копируя интонацию и голос Павла Георгиевича улыбнулся Вогран.
  - Я развлекаюсь... Читаю Данькины отчеты о выполнении задания. Слушай, он что, и вправду с погранцами Индостана договориться смог? - Глава задумчиво пощипал усы.
  - Смог, - пахнущая полынью от тревоги гордость за сына разгладила морщинистый лоб гээсбэшника. - Правда, я кое-что им должен теперь... - туманно намекнул Насахиро. - Но это мелочи по сравнению с революцией, - быстро добавил он, видя, как вопросительно лезут вверх и без того высоко сидящие брови Павла.
  - Чудак он у тебя, - вздохнул Глава. - Но добрый... И толковый... А моя принцесса все нетленки ваяет. Да только никуда не сдает пока... Боится, что печатать будут из уважения к папе, оставив без внимания ее несомненный дар. Им бы в соавторстве писать, у твоего - чистая беллетристика 'из под пера' выходит...
  - Кульминация впереди, - пообещал Насахиро. - Я просто животики надорвал, когда добрался до его отзыва о выданной экипировке. Особенно в части этого, как его... запамятовал...
  - Экзоскелета? - помог Павел Георгиевич.
  - Ага, его... Нет, определенно, с работой на сегодня надо заканчивать... - Вогран распластался на столе, закатив глаза и вывалив язык. Наедине с другом можно и подурачиться, иначе мозг спечется каштаном в огне, но в отличие от того каштана к употреблению станет вовсе не пригоден.
  - Учитывая, что сегодня уже завтра, - покосившись на хронометр в углу заметил он, - давай, рассказывай! Хватит умирающего разыгрывать, больше, чем сейчас, я уже все равно волноваться не смогу, - смутился Горний, пряча за улыбкой страх. Вогран и впрямь стал похож на труп, высох совсем, кожа да кости. И в чем душа держится?
  - Понимаешь, Паша, - смутившей Главу позы он так и не поменял, - странно все это. Помнишь, эта Гофман все кричала, что ее вытащат? - тот кивнул. - Я не верил. Думал, кинули кость нам, как псам, мол, вы пока эту погрызите, а мы тем временем делишки свои проворачивать станем. Но ведь вытащили! А кто, как, когда? Охрану перетрясли - ничерта непонятно! Никто ничего не помнит... Вроде, все на своих местах были. И зондирование их показания подтверждает. А на голо вообще какая-то мистика творится! Вот сидела на нарах тетенька средних лет, скромная домохозяйка, потом встала, к двери подошла, постояла пять минут, и опять отходит. Потом спать легла. И между тем, как свет дневной выключили и перешли в инфракрасный режим, а это не более двух секунд, Паша(!), она исчезла! Вот так просто... Как божий день. И где хвост от лисы, я тебя спрашиваю, дорогой мой человек?
  - То есть не такая уж и кость... - в полголоса прокомментировал Горний. - А что там с угрозами? Выяснили, кто оборудование поставил на машину, с которой все началось?
  - Тишина и пустота. У меня вообще такое чувство, что работает один Дани, а мы все выглядываем у него из-за плеча и ждем... невесть чего... - раздраженно откликнулся Насахиро.
  - Зато как дышал, как дышал! - попытался подбодрить Вограна Павел Георгиевич.
  - Да ну, ей-богу, Паш! Ты как скажешь, - против воли улыбнулся Насахиро. - И вот что интересно, была бы эта Гофман такой уж простецкой теткой, как мы решили, давно бы уже попалась на какой-нибудь промашке... Где-нибудь бы да всплыла! А тут... - маленький человек с коричневой кожей заерзал в обширном кресле, устраиваясь поудобнее. - Может, я все-таки уже все, а? Карый стозел? Пора помойка бросать? - со смешным акцентом вопросил он.
  - Нет, дорогой ты мой человек, еще не пора... С чем-то мы с тобой столкнулись таким. Не бытовые проблемки мелкого государства на отдаленной, можно сказать, провинциальной планетке. Тут что-то большее... - Павел поскреб начинающую пробиваться на подбородке растительность. - Только под эту марку кое-кто скоро воду мутить начнет, чтобы карманы набить потуже. В Бюро как? Спокойно пока все?
  - В Багдаде все спокойно... Кулагин себя с лучшей стороны показал. Он, конечно, не гений как Меркулова, но дело свое знает туго. Пока в ее умной голове надобности нет. Дани сел на хвост этим бойцам... невидимого фронта, в любой момент может ее освободить от их навязанной опеки. Только сам понимаешь, если мы не узнаем откуда эти уши... - вздохнул подполковник.
  - Ушки мои ушки, а что вы делали? - напевно пробормотал Павел Георгиевич. И сам себе ответил: - Мы слушали, чтобы собаки лисоньку не скушали... Ты подумал о том же, о чем и я? - заметив заинтересованный взгляд из-под тяжелых век Насахиро бросил он. Тот медленно кивнул:
  - Не от одной ли кицуне* (*кицуне - яп. лисица) эти части? Вот мои документы: уши, лапы, хвост... - задумчиво мурлыкнул себе под нос Вогран.
  - Где-то я это уже слышал... - комично почесал в затылке Горний. Мужчины криво улыбнулись.
  Отпустило, отметил про себя Насахиро.
  И только тут он понял, что последнюю неделю работал без вдохновения. На одной только надобности и силе приобретенного опыта. Без огня работал. Без той страсти и азарта, которыми были отмечены его молодость и зрелость.
  Угасаю, как-то отстраненно подумал он. Зябко передернул плечами, будто уже слыша ее печальное молчание позади. Той, что приходит за всеми. Той, что всегда торопится за молодыми, но иногда запаздывает к старикам. Испугался? Да, пожалуй. Это подчиненные видят в нем несокрушимый монолит. Опору государеву... А он что? Человек. Плоть, кровь. Все как у всех. Ну, дал Бог больше ума, так надо им шевелить...
  Да нет, это просто... усталость, наверное, одернул он себя. Да. Просто усталость.
  - Спасибо, Паша. Я пойду домой, пожалуй. Ты тоже иди. А то Лизонька тоже не спит, наверное. Она все так же перед сном тебе свои побасенки читает? - вставая, Вогран чуть помедлил. Ноги затекли.
  - Не побасенки, а фантастику, - наставительно поднял палец Горний. - Читает. Обижается, если допоздна задерживаюсь. Тогда мне приходится двойную дозу выслушивать. Штрафную, так сказать...
  - И что? - Насахиро прошелся по кабинету, выключая технику.
  - Засыпаю, - развел руками Глава.
  - Спокойной ночи тебе, Паша... - на прощание кивнул Вогран.
  - И ты не болей, - отозвался друг.
  - Соединение прекращено, - в безликом голосе комма Насахиро тоже послышалась усталость.
  - Отмени все расписание на завтра. Один день ГСБ без меня потерпит... - вдруг обернувшись у порога потребовал он.
  - Как скажете, Насахиро Миклошевич, - с облегчением прошептала система, выключаясь. Это значило, что и ей завтра тоже можно отдохнуть.
  
  
  Дарион проклинал себя на всех знакомых ему языках, однако это ничуть не умаляло сознания им его собственной досадной промашки. А все расхолаживающее влияние Сталины Израилевны! Приличный сопровождаемый должен регулярно помышлять о побеге и предпринимать неизменно заканчивающиеся неудачей попытки оного, и тогда неусыпная бдительность его стражей... Их бдительность, похоже, забылась вечным сном. Да почиет с миром! Аминь. Тьфу ты, м-м-мать! Ну как, как они могли пропустить ее вперед одну?! И почему с тех пор, как она исчезла в жадном чреве регистрации, очередь не продвинулась ни на шаг?
  На нервного наполеончика в яркой рубахе-гавайке и смешных сандалиях на босу ногу уже начали обращать внимание те, кто искал повод выпустить пар. А этот, похоже, кипятился не на шутку... Еще чуть-чуть и, пожалуй, будет рвать на себе волосы и заламывать руки.
  Глубокий вдох. Выдох. Дарион, прикладывая невероятные усилия воли, пытался заставить угомониться расшалившиеся нервы. Нервы не слушались, носились обалдевшими от огорчения шестилетками, которым папа сказал, что пикника в выходной не получится. Размахивали деревянными плазмерами и были готовы разнести в хлам хрупкую хрустальную вазочку спокойствия, с таким трудом извлеченную Ясоном из недр рассудка.
  Хуже всего было то, что следующим должен был идти этот слоняра Дивов! Вот уж за что волноваться надо... Тоже мне, исусик выискался! Интересно, ему нимб не жмет? Хотя, в их случае, он скорее походил на змия-искусителя. Так и забирал искус вмазать по наглой усатой морде! Для профилактики.... Ага, ты допрыгни сначала, с ехидцей посоветовал внутренний голос. Но если совсем невтерпеж, можешь его в пупок укусить, примиряющее добавил он. Дарион почувствовал, что спокойствие вот-вот разобьется... И снова заставил себя глубоко дышать.
  В таком вот состоянии, пыхтя навроде сбежавшего с музейной экспозиции паровоза, Ясон, мысленно прикидывая как отовраться, если что, проскочил регистрацию и не заметил.
  Выскочив в зал ожидания он попытался охватить все разом, суматошно ища глазами Сталину. Сердце ухнуло в пятки, где обещало остаться на ПМЖ* (*постоянное место жительства), когда взволнованный Дарион увидел, как она неспешным шагом направляется в сторону людей в черном. То, что это не персонал станции, а господа из ВОП, было ясно как день! Но она-то этого не знает. Для нее все черные мундиры на одно лицо! Или знает? Ясон обмер...
  К его непомерному облегчению, женщину окликнул Дивов, она остановилась, и в несколько шагов тот нагнал ее. Гротескно возвышаясь над хрупкой блондинкой, он ей улыбался, скотина, ну чисто кот над плошкой сметаны! О чем-то спросила, ответил, указывая рукой в сторону одного из выходов. Черным мундирам наконец-то надоело стоять на одном месте, и они медленно двинулись в обход станции, прочь от Сталины и Дивова. Уф-ф, пронесло! Выдохнув так, что можно было только подивиться, как из него дух вон не вышел, командир наемников поспешил к так неосмотрительно оставленной без своей дуэньи-Константина Меркуловой и их навязчивому новому попутчику.
  Когда он приблизился, Сталина сразу взяла его в оборот:
   - Где вы шастаете, господин Моррисон?! - накинулась женщина на своего похитителя, аж заморгавшего от такого неожиданного напора. - Мне в туалет надо, а тут и спросить не у кого... Да еще и вдруг вы меня... потеряете... Волноваться ведь будете! - и, не дав ему опомниться, выпалила: - Вы тут поболтайте пока, господин Дивов летит тем же рейсом, представляете, у него место рядом с моим! А я быстренько... - не успел Дарион и звука издать, как она уже упорхнула.
  - Вы, русские, что, все такие... ненормальные? - проводив ее взглядом, буркнул 'аргонавт'.
  - С кем поведешься от того и наберешься, - развел руками Даниэль, все еще улыбаясь. Однако через секунду что-то неуловимо изменилось, вроде, и улыбка на месте осталась, и хитрый прищур зеленых глаз на месте, но нет... выражение лица 'тогда' и 'сейчас' разнились как день и ночь... - Вам чудовищно везет, вы не находите, господин... Дарион, - доверительно наклонившись к Ясону прошептал он.
  - Смотря что считать везением, оперативный сотрудник ГСБ, Дивов, - ощерился загнанной в угол крысой Дар.
  - Я так и думал, - удовлетворенно кивнул сам себе Даниэль, выпрямившись. - Вот и ладненько. Продолжим притворяться и дальше?
  Ситуация взбесившейся кобылой стремительно вырывала вожжи из ладоней коротышки-жокея, а финальный заезд только начался... И до финиша еще ой как далеко! Однако так просто сдаваться он не собирался:
  - Что за дурацкий фарс вы разыгрываете? Неужели никого лучше на роль Петрушки у ГСБ не нашлось? - прошипел Дарион. Его оппонент прижал указательный палец к губам и посмотрел куда-то за спину Ясону. Обернувшись, тот увидел, что к ним уже возвращается Сталина. Так что вопрос повис в воздухе, играя острыми краями и угрожая поранить неосторожных...
  
  (3)
  
  Земля встретила их беспросветной молочной мутью затянувших все небо облаков. Моросил скучный дождь. Этот мокрый зануда, вероятно, досаждал космопорту Байконур уже не первый день, ибо Байконур был хмур и немного рассеян. Он слушал дождь, как слушают в баре неприятного, но постоянного посетителя, избежать встречи с которым нет ну никакой возможности.
  Против ожиданий Сталины, Байконур был едва ли больше того безымянного космодрома, с которого они улетали на Авроре, а гордое 'порт' было, скорее, данью уважения к Российской Федерации, чем характеристикой. Привыкшей к ярким аврорианским дням и чрезвычайно светлым ночам, доктору наук сначала показалось, что они прибыли в сумерки и до ночи осталось один-два часа, но обратив внимание на огромные голографические часы, парившие над зданием и указывающие время местное и среднесолнечное, убедилась, что день в самом разгаре. Значит, правду говорил Вогран, местное солнце и впрямь тусклее Примулы. Как и все остальное... Растительности кругом не было видно никакой, чтобы можно было сравнить ее с аврорианской, а простиравшееся от одной ноздреватой стены ограждения до другой черное пространство битума, навевало скуку. Так скучно бывает смотреть на плохо исполненную графику дилетанта-рисовальщика после сочной, играющей красками картины одаренного художника.
  Что в полете, что на 'Амфоре' Дивов и Дарион, сцепившиеся языками словно скорпионы - жалами, награждали друг друга словесными тумаками, изощрялись в утонченных оскорблениях и намеках, находя в этом, видимо, некое особое удовольствие... Остальные им не мешали, предпочитая отмалчиваться даже тогда, когда тот или иной обращались к ним, ища сочувствия или поддержки. Константин вообще ни с кем и словом не перебросился. После нескольких бесплодных попыток разговорить мрачнеющего и стискивающего зубы все сильнее Кости, ребята оставили эту затею. Сталина не спускала с него глаз, ибо ей все меньше и меньше нравилось его состояние.
  Даниэль странным образом вписался в их небольшую компанию, конечно, его присутствие больше походило на присутствие ножа в сердце, однако и вынимать его тоже было крайне опасно, ведь кровотечение бывает порой смертоноснее острия.
  Доктор-генетик тоже нервничала. Ей никак не удавалось посвятить Дивова в свои планы касательно спасения дорогой сердцу командира наемников Сильвии, но, судя по его поведению, похищать ее обратно (Сталину, а не Сильвию) в ближайшее время он не собирался. И вообще было не понятно, что он собирался делать в ближайшее время. Одно можно было сказать с полной определенностью: сидеть сложа руки он не будет.
  В здании космопорта, построенном по типовому проекту и как две капли воды похожем на аврорианского собрата, 'Арго' сотоварищи попали в бурлящую орду встречающе-провожающих и Лина, зацепившись за Одинэри, чтобы не потеряться, упустила из виду Кости. Вилли куда-то испарилась, Дэд и Ясон ожесточенно лаялись, ничего и никого вокруг не замечая. Когда, наконец, толпа поредела, Меркулова, оглянувшись назад, вскрикнула.
  Константин лежал на полу, неестественно вытянувшись. Ряса нелепо задралась, обнажив худые, жилистые загорелые ноги, широкие рукава, успешно скрывавшие его протез, надорвались, ничего более не скрывая. Даниэль не подвел и здесь, неведомым образом вновь оказавшись к наемнику ближе всех. Хотя Сталина готова была поклясться на Библии, что минуту назад видела, как они с Дарионом ушли далеко вперед! С извинениями отстранив уже склонившихся над якобы представителем Церкви людей, он легко поднял его на руки и повернулся к Ясону, будто ожидая указаний.
  - Да что это с Кости творится? - далеким раскатом грома пророкотало над ухом Сталины.
  - Он просил меня осмотреть его в приватной обстановке, - тихо ответила она Роузу. Гигант поспешил подойти к командиру, о чем-то отчаянно спорившему с Дивовым. В который уже раз...
  
  Сгрудившись рядом с Дивовым, отказавшимся передать бессознательного (в прямом смысле этого слова) товарища Одинэри, трое мужчин беспомощно топтались на месте, почему-то все время оглядываясь на Меркулову.
  Из здания космопорта они успешно ретировались, и теперь стояли на специальной площадке, ожидая, когда подойдет следующее авто, чтобы доставить пассажиров к хабу* (*международный транспортный узел), откуда они могли отправиться в любую точку планеты. Пропуском, как ни странно, послужила убедительно скорченная Дивовым страшная рожа. Никто не рискнул их остановить и поинтересоваться, а что, собственно, происходит. Сталине пришло в голову, что оперативного сотрудника ГСБ столь дальней колонии, как Русь-2 здесь хорошо знают... Слишком хорошо, чтобы пытаться заступить ему дорогу. Эта мысль ее немного успокоила. В отличие от других, вертевшихся вокруг зеленоглазого 'аргонавта'.
  Смутная тревога заполняла сердце женщины холодной грязной водой, и когда этот сосуд скорби был переполнен, она наконец обрела свою форму: 'А что если это я виновата?'. Тут же вспомнилась и 'Королева Беназир', и гнусный взрыв, едва не лишивший наемника жизни, не приди на помощь так вовремя... Аристарх.
  - Ты-таки хочешь мне сказать, что это была плохая идея? - с выловленным откуда-то из недр памяти предков одесским выговором отозвался он в ответ на ее беспокойство.
  - Тогда у меня не было времени даже подумать. Ты так быстро перешел от слов к делу, что я не успела никак тебе помешать... Да если бы и хотела, наверное, не стала бы, - чувствуя себя виноватой за то, что сейчас ей приходится говорить нечто иное вместо слов благодарности, которых Аристарх от нее ждал, произнесла Лина.
  - Да в чем мешать, мама?! - взвился сын. - Я спас жизнь этому человеку! Ты же сама понимаешь, что без экстренного введения механо его дни завершились бы прямо там! И выносили бы с 'Королевы' труп с отрезанной начисто челюстью! А нам бы пришлось давать объяснения и... вся эта история закончилась бы куда как печальнее!
  - В этом я с тобой согласна, - медленно, будто неуверенно сказала она.
  - А что тогда? - недовольство, сквозившее в голосе сына, пристыдило мать.
  - Может, наши механо не так хороши, как мы привыкли думать? Ведь прошло-то всего ничего с их запуска! Два года разве срок? А вдруг и в самом деле есть какие-то побочные эффекты, которые только спустя некоторое время проявляются? - наморщила лоб она.
  - Все твои пациенты, которым вводили сыворотку, чувствуют себя прекрасно, - буркнул бионик, демонстративно отворачиваясь. - Я по сети проверял, когда мы еще в ГСБ были...
  - Ты глупый или прикидываешься? - от волнения доктор повысила тон. - Сам ведь знаешь насколько те образцы отличаются от твоих!
  - Нечего на меня орать, не я себя таким создал, - осадил ее бионик, все еще стоя спиной. - И вообще, нужно сначала разобраться, что к чему, а не нападать на меня, имея в арсенале только домыслы!
  - Ну, прости, - сквозь зубы выдавила Лина. Злость пополам с все крепчающим чувством вины клокотали в ней варевом в ведьмином котле и опасная смесь, вырвись она наружу, забрызгала бы всех, кого ни попадя. Умом евгеник понимала, что сын прав, но признать это ей, обуреваемой эмоциями, было нелегко. Назойливая мысль о том, что все далеко не так радужно, как представляется Аристарху, крепко засела упрямой складкой между бровей доктора наук. Но ведь и правда, не имея хоть сколько-нибудь убедительных доказательств того, что интуиция ее не подводит, не стоило вот так бросаться на сына...
  Младший Меркулов молчал, видимо, оскорбленный по самое не могу в лучших чувствах. Сталина не знала, что еще сказать, поэтому тоже рта не открывала.
  В неловком молчании они погрузились в подошедший транспорт и двинулись в путь.
  
  Минивэн остановился у ничем не примечательного домика где-то на окраине городка, названия которого Лина так и не удосужилась узнать. Напротив домика, как раз через дорогу, располагался интерн-сад. Звонкие детские голоса немного разогнали дурное настроение, владевшее доктором Меркуловой всю дорогу. Дивов, немало удивив этим остальных, передал права опеки лучеметчика Роузу, и куда-то ушел, буркнув, что он найдет их, когда в этом возникнет необходимость. Сомневаться в его словах не приходилось.
  Здесь тоже вступила в свои права осень. Разливая сладкий аромат созревших яблок, аккуратно подстриженной травы на ухоженных газонах и красиво опадающих листьев, пора увядания неспешно шествовала по городку. Было солнечно и еще тепло.
  Впервые попавшая на планету-прародительницу Сталина жадно впитывала всей кожей эту волновавшую каждого прибывающего сюда галактического туриста атмосферу родного дома. Ощущение, будто она приехала в гости к давным-давно ждущей ее бабуле, вызывало ностальгию. Миленький палисадник, разбитый во внутреннем дворике, породил бурю восторга и комментариев, в которых то и дело мелькали незнакомые наемникам научные термины.
  Водитель благодарно посигналил, получив от Дариона более чем щедрые чаевые, и минивэн укатил. Редкие прохожие не обращали на них внимания. Было похоже на то, что группа 'Арго' здесь уже примелькалась.
  Внутри дома было почти пусто. Посреди большой комнаты, предназначенной под гостиную, их ждала сержант Форц. Спартанская обстановка не располагала к приему гостей, видимо, единственными гостями здесь были сопровождаемые, что вполне устраивало хозяев. Сталина не слишком удивилась, когда в полу обнаружился хитро замаскированный люк. 'Арго' ничего не собиралась оставлять на поверхности, стараясь все упрятать как можно глубже: свои мотивы, свои цели и свои действия. Однако в этот раз стандартная тактика совершенно не работала. В отличие от Дивова, чьи действия напролом почему-то приводили к неожиданно успешному результату.
  Под люком оказалось знакомое по схрону, в котором Лина уже побывала, пространство. Несколько отличий от комнатки-близнеца на Авроре все же имелось. Во-первых, здесь не было полок с оружием, а во-вторых, здесь имелось медицинское оборудование, которому позавидовал бы любой военный госпиталь. Ранья не скупился на щедрые дары для 'Арго', помогающие купить верность наемников и спасти в случае ранений жизнь кому-то из них. Но генетик сомневалась, что все эти новомодные и вполне отлично функционирующие аппараты могут хоть чем-то помочь Константину. Разве только облегчить его состояние. Было видно, что молодому человеку очень плохо.
  Под руководством Сталины бойца раздели, уложили в медкамеру и запустили процесс полного сканирования. В процессе евгеник поняла, что делают они это впервые.
  - Неужели у вас никогда не было ничего подобного? Никаких серьезных ранений или... болезней? - вперив неподвижный взгляд в монитор, Меркулова избегала смотреть на напряженных и, несомненно, разозленных случившимся, наемников.
  - За пять лет нашей работы - ни единого разочка, если не считать геройства босса, ну, я вам рассказывал тогда... - помявшись, ответил за всех Роуз.
  - О чем это и, главное, когда ты ей еще успел наболтать? - Ясон занял свою кровать и теперь отдыхал. Телом. А разум его продолжал интенсивно трудиться, ища выход, но пока - безуспешно.
  - Еще на Авроре мне Роуз рассказал, как вы из засады выбирались, - радуясь, что никто еще не задал сакраментального: 'Как он?', отозвалась Сталина.
  - Вилли, займись связью. Надо сообщить Ранье о... наших трудностях, - потребовал командир.
  - Конечно... Только один вопрос, Дар... Ты точно хочешь ему рассказать, что нас нашел... этот тип? - не зная как лучше выразиться и от этого запинаясь произнесла женщина.
   Ясон глянул на нее как на умалишенную, но обычно язвительной реплики не последовало. Вместо этого он кивнул в сторону медкамеры:
  - Я не об этом. Я о нем.
  Вильгельмина Форц вздохнула и отошла в угол, где стояла, ожидая своего часа, мощная комм-установка. Такие Сталина видела только в Минобороны, когда с делегацией их пригласили туда для заключения первого контракта.
  Одинэри, убедившись, что ничего не понимает в символах, периодически появляющихся на мониторе, тоже решил прилечь. Правильно, они все устали... Тишина установилась не надолго.
  - И все-таки я не понимаю... С чего этот прихвостень ГСБ нам помогает? - проворчал Роуз, садясь на кровати и медленно стягивая галстук.
  - Ты имеешь в виду улаживание тех вопросов, которые возникали у полиции и персонала по поводу Кости? - уточнила из своего угла Форц.
  - Ага...
  - Проще пареной репы, - Дарион свернулся клубочком и теперь пытался стряхнуть с ног сандалии, зацепляя пятку правой ноги носком левой. Обувь его попытки игнорировала и мужественно держалась. - Ему нужен заказчик. Похоже, Ранья нехилую кашу заварил на Авроре...
  Сталина вся обратилась в слух. Сканирование продвигалось очень медленно, что настораживало евгеника, но не настолько, чтобы не заинтересоваться беседой своих похитителей.
  - Что будем делать, босс? Мы же не поедем к нему с таким хвостом? - снайпер уже избавился от галстука и расстегивал пуговицы на рубашке. Небрежно сброшенный дорогущий пиджак валялся на полу...
  - Не знаю... - Ясон яростно подергал пряжки заупрямившихся сандалий и, не рассчитав силу, оторвал одну из них, что называется, с мясом. Некоторое время он посвятил глубокомысленному созерцанию оторванной детали, потом аккуратно положил ее в ящик под кроватью, с грохотом задвинув его обратно. - Почему до сих пор не изобрели машину времени? - простонал командир 'Арго', откидываясь на спину и закинув руки за голову. - Сейчас бы вернулись туда, откуда начали и сделали бы все по-другому!
  - Слишком далеко пришлось бы возвращаться, Дар. Да, слишком далеко... - прошептала Вильгельмина.
  - О, Господи, - в дрожащем голосе доктора Меркуловой прорезались остренькие зубки неподдельного ужаса. - Это что еще за абракадабра?!
  Вопрос был риторическим, поскольку ответить на него все равно никто из присутствующих не смог бы.
  - Вы что, не можете понять, что с ним? - тоном, не предвещающим ничего хорошего, начал Дарион, приподнимаясь со своего ложа.
  - Чертовщина какая-то... - Сталина раздраженно набрала несколько последовательных команд на пульте управления медкамерой. - Показания как при гангрене, сепсисе всех сред организма и... миелолейкозе одновременно, но этого не может быть! Нет у него ничего этого, и не может быть! - повторилась она.
  - В самом деле, какая, к дьяволу, гангрена? Он ведь не ранен... - осекся на полуслове Одинэри, перехватив взгляд командира.
  - Что вы задумали? Кто вы вообще такая? Почему, м-мать вашу, с этой дерьмовой миссией все не так? - взорвался острой шрапнелью вопросов Дарион, вскакивая с кровати, как подброшенный.
  - Я не... - попыталась что-то сказать в свое оправдание Сталина, шаря взглядом по лицам Роуза и Вилли.
  - Вы так и хотели? Втереться в доверие, а потом убить? Заразили его своей проклятой кровью! Что в ней? Яд? - давил Ясон.
  Сталина задохнулась, беспомощно хлопая ресницами, в ее зеленоватых глазах появились слезы, но это не тронуло разъяренного 'аргонавта'.
  - Вы все не так поняли! - запротестовала обвиняемая. - Я...могу... все объяснить, но...
  - Я же предупреждала, что это тебе не конфетки со стола таскать, - в сердцах Вильгельмина грохнула кулаком по стойке комма, техника вздрогнула и, кажется, сразу сделалась мельче. - Что с тобой, Дар? - сконфуженная тем, как громко прозвучала первая часть, гораздо тише продолжила она. - Валишь с больной головы на здоровую? Это наша общая вина, что мы оказались не готовы... к трудностям, как ты изволил выразиться. Никому не понравилась эта затея, но мы не стали тебя отговаривать, потому что знаем, как она для тебя важна! - сержант Форц сказала это так, что все поняли: 'она' - это 'кто', а не 'что'. - И если ты не знаешь, как поступить, то вот тебе простая арифметика... каждый из нас рискует только своей жизнью. Одной. А она - двумя. И добавь к этому интерес целого государства...
  - Не надо мне зубы заговаривать, Вил, - угрожающе процедил сквозь зубы Ясон. - Если она не хочет отвечать по-хорошему, клянусь, я найду способ развязать ей язык! - И Дарион с явным намерением немедленно претворить свои клятвы в жизнь сделал шаг в сторону не на шутку перепугавшейся Меркуловой. Дорогу ему заступил Одинэри.
  - Мне, кажется, босс, вам следует немного остыть... - с этими словами темнокожий наемник, ничтоже сумняшеся и без особых усилий взял брызжущего слюной командира подмышку и понес в душ. Не обращая внимания на толчки, пинки, попытки вывернуться и в конце концов укусы, которыми отчаявшийся освободиться лидер награждал своего подчиненного.
  После того как эта комичная пара скрылась за дверцей кабинки, раздался плеск воды, перекрываемой яростными ругательствами на всех языках мира, потом ругань стихла, а вода осталась...
  - Надеюсь, Роуз его не утопил? - опасливо покосилась на выход из душа Сталина
  - Такое иногда случается, - с виноватым видом развела руками сержант Форц. - Только обычно гнев его направлен на того, кто его действительно... хм... достоин...
  - А вы... не разделяете его точку зрения на... то, что случилось с вашим напарником? - Лина, до этого зажавшаяся в углу между медицинской камерой и крайней кроватью, несмело выбралась из своего ненадежного укрытия и снова запустила сканирование.
  - Мне представляется крайне маловероятным то, что беременная женщина, пусть даже обладающая сверхчеловеческими возможностями, способна причинить умышленный вред человеку, который ей не ненавистен до мозга костей. Назовите это наивным и лишенным оснований, но это так. И свою точку зрения я сменю, только если мне представят неоспоримые доказательства, а не умозрительные теории, лишенные всякого подкрепления, - ответила, словно рапорт представила, Вильгельмина.
  Из душа донеслось приглушенное бормотание, видимо, Роуз решил обсудить сложившуюся ситуацию и необдуманный поступок босса.
  В комнатку вернулось умиротворение, спешно покинувшее ее при развертывании боевых порядков Дарионом... Сержант Форц закончила настройку комма и посчитала, что имеет полное право перекусить и отдохнуть с дороги. Сталина была тоже не против чего-нибудь пожевать, но дала себе зарок, что пока не выяснит точного диагноза Кости, есть не станет.
  Мужчины все не показывались...
  Результаты повторного сканирования повергли Сталину в шок. На сей раз аппаратура утверждала, что у Константина терминальная стадия миелолейкоза. Рак захватил тело, пожирая все, до чего смог дотянуться щупальцами своих метастаз. Мысли доктора метались от 'так не бывает!' до 'а вдруг это правда?'. Наверное, это было крупным шрифтом написано по неровным строчкам морщин, прочертивших Линин лоб, поскольку Вилли забеспокоилась:
  - Что-то не так?
  - Да, но... я не могу понять с чем. Не то медкамера не в порядке, не то рак теперь развивается от начальной до терминальной стадии за несколько минут... - усиленно разминая ладонями лицо пробубнила Меркулова.
  - Он умрет? - севшим от волнения голосом уточнила наемница.
  - Несомненно... и, я надеюсь, в глубокой старости в окружении любящих родственников, - более бодро, чем того требовала окружающая обстановка, откликнулась евгеник.
  - А-а-а... - с непонятной интонацией протянула сержант. - Так вы знаете, что надо делать? Я имею в виду, чтобы спасти его сейчас...
  - Есть у меня одна идея, - пошевелила пальцами Меркулова, будто натягивая стерильную перчатку. - Но если ваш начальник снова начнет пороть чушь, мол, я хочу угробить Костю...
  - Не начнет! Делайте, что нужно... - недослушав заверила ее Вильгельмина.
  - Тогда мне понадобятся следующие препараты, - доктор наук принялась перечислять многосложные названия и загибать пальцы. - Запомнили? - скорее для порядка, чем от неуверенности, спросила она. Форц ошарашено кивнула. - это все должно быть в ближайшей фармацее... И не переживайте, лицензия на составление лекарств у меня есть, - заявила Лина, отворачиваясь, чтобы заняться приготовлением уже знакомого аппарата для переливания крови.
  - Но у меня ее нет, - с несчастным видом прошептала мать троих детей в спину их новоявленному лекарю так, будто речь шла об одном из ее сыновей, впрочем, по возрасту лучеметчик приближался к самому старшему.
  - И что, ни у кого в группе нет? Даже фальшивой? - на всякий случай поинтересовалась Меркулова.
  - Насколько я знаю, нет, - совсем упавшим голосом отозвалась ее собеседница.
  - Тогда или раздобудьте ее как можно скорее, или найдите другой способ получить препараты, - жестко потребовала похищенная дама. - Без этого я не смогу... И он тоже долго не протянет, если это то, о чем я подумала, - Сталина наклонилась над корпусом медкамеры, вглядываясь в чуть искаженные выпуклым стеклом очертания наемника.
  - Может быть, вы хотя бы расскажете, что собираетесь предпринять? - дверца санузла приоткрылась, и оттуда высунул голову Дарион. - Нам здесь все слышно... - смущенно примолвил он. Видно было, что командир стыдится своего срыва, но извиняться не собирается. Характер не тот.
  - С удовольствием, - осклабилась Сталина, тембр ее голоса изменился на более низкий, а в глубине зрачков, как тогда, на шаттле, отразилось металлическое лезвие. - Только пока вы будете хлопать глазами и ушами, поражаясь обилию специфической терминологии, ваш приятель склеит ласты. Я доходчиво объясняю? - склонила голову к правому плечу женщина.
  - Вполне, - 'голова профессора Дариона' убралась восвояси. Дверца беззвучно задвинулась. Потом открылась настежь и оба мужчины вышли. - Я постараюсь кое-что добавить в электронные документы сержанта Форц. То есть фрау Эллидиты фон Тиз...
  - Сержант Форц, подключите меня к нему, - Меркулова с неожиданной для ее тщедушного тела силой подняла крышку медкамеры. - Я хочу подтвердить свои догадки относительно его состояния. Не следует дать пропасть втуне стараниям господина главного распорядителя пира, - жадный блеск в глазах Сталины усилился. Вилли недоверчиво сощурилась, ожидая продолжения. - Во время чумы, - выплюнул бледный женский рот. Колкость воткнулась в затылок Ясону, тот потер ужаленное место, хмыкнул, но язвить в ответ не стал.
  - Опять началось, - выдохнул Одинэри, мгновенно уловив изменения в поведении плененной ими дамы. - Босс, мне, наверное, надо держать язык за зубами... А то еще чего-нибудь накаркаю, - печально рассматривая носки лакированных туфель пятьдесят восьмого размера пробасил он.
  Потом, не найдя себе более достойного занятия, присел на кровать и, покопавшись в ящике, пристроенном снизу, добыл какую-то консерву. Вынув из кармана презентабельных брюк нож-открывашку пустил его в дело и вскоре отправлял в рот громадные куски бурой студенистой массы, пронизанной коричневыми прожилками. Масса, каждый раз, когда Роуз подносил очередной кусок ко рту, сильно дрожала и все пыталась спрыгнуть с широкого лезвия. Впрочем, без особого успеха.
  - Когда мы свяжемся с Бати... Батхи...шива... с клиентом, Дар? Я комм только что настроила! - запротестовала сержант, видя, что Ясон возится с настройками и переделывает их на свой лад.
  - Прости, Вил, клиент может и подождать, это не он сейчас в 'корыте' валяется, готовясь отдать Богу душу по неизвестной науке в лице доктора Меркуловой причине. Или по известной ей и тщательно скрываемой от нас, - почти пропел он. На этот раз чесать затылок пришлось Сталине.
  - Вы обещали мне допрос с пристрастием, - напомнила та, морщась от легкой боли, когда Вильгельмина точно рассчитанным движением вонзила ей в руку иглу.
  - Я не забыл, - отыскивая взглядом на клавиатуре нужный символ покачал головой Дарион. - У меня целый воз вопросов... Хотя, половину из них вы, пожалуй, отметете как несущественные, а вторую объявите не моего ума делом, - пожал плечами он.
  - Может быть, а может быть и нет... - Лина присела на краешек стула, со скрежетом пододвинув его ближе к 'корыту'.
  Закончив процедуру, сержант Форц выпрямилась и взъерошила тщательно уложенные волосы.
  - Очень интересно, - тихонько прокомментировала Меркулова, когда алая субстанция из ее вены достигла тела лучеметчика. - Крайне любопытно, - повторила она, и губы ее вознамерились изогнуться в усмешке озарения...
  Однако спустя мгновение лицо женщины исказила гримаса невероятного мучения, с протяжным, пугающим криком, она рванула из вены катетер и, словно обезумев, начала рвать бритвенно заострившимися ногтями внутреннюю поверхность руки. Брызнула кровь, заляпывая пол. Доктор все трясла рукой, вертясь вокруг своей оси и завывая все тише. В глазах ее стыл каменным крошевом смертельный ужас. Постепенно завывания перешли в бормотание, а затем и вовсе прекратились.
  Онемевшим и окаменевшим от этой сцены наемникам показалось, что прошла целая вечность. Сержант Форц успела отпрянуть на вполне безопасное расстояние, а вот Роузу досталось. Немигающим взором он уставился на бурое пятно, расползающееся по левой брючине и удивление, смешанное с недоверием, словно переводная картинка проступали на его широком некрасивом лице. Снайпер по прозвищу Глаз на секунду плотно зажмурился, а когда осмелился снова всмотреться, с облегчением выдохнул:
  - Фу ты, померещилось!
  - А что именно, почтенный? - оживленно, будто ничего не случилось, осведомилась генетик.
  - Я, конечно, не знаток биологии, но.. в этой крови... в общем, она как бы... ну, с ней точно что-то не то, - хмуро закончил он, стыдясь своего косноязычия.
  - Эта штука сводит их с ума! - торжественно объявила доктор евгеники и генетики, тыча пальцем в Костин протез. Дедушкин 'подарок' потерял свой привычный вид человеческой конечности и представлял собой сейчас конгломерат шевелящихся отростков всех форм, которые только может породить воображение.
  - Кого? - прозвучало со всех сторон разом.
  - Моих механо, - отмахнулась от недоумевающих наемников женщина. - Я не вывел их из его организма в прошлый раз... - Дарион судорожно сглотнул, 'аргонавты' переглянулись. - И процесс, похоже, зашел слишком далеко, - не обратив внимания на оговорку, женщина подошла ближе к лучеметчику и, перегнувшись через борт, внимательно оглядела его. - Она пытается ими управлять, чтобы переделать его организм под себя! Еще бы чуть-чуть и в ход бы пошла питательная взвесь медкамеры. О, а это плохо, - Меркулова мазнула пальцем по торсу пациента, на коже осталась какая-то красноватая пленочка, и поднесла его к глазам, потом ткнула им в лицо Одинэри. - Скажи мне, что ты видишь! - приказала она.
  - Очень плотное переплетение каких-то ниточек и между ними такие штуки, на тарелочки похожи, - как смог описал гигант.
  - Она его закукливает, - радостно, будто встретила старинного друга, возвестила женщина. - Думаю, мы не будем на это смотреть равнодушно, ибо из этой куколки может вылупиться совсем не тот Кости, которого мы все знаем. Я вообще сомневаюсь, что это существо будет человеком. Пока что его мозг держится, хотя ему тоже осталось не долго. Умница ты моя, - похлопала она по боку медкамеру. - Симптомы очень похожи, немудрено было ошибиться... Но увы, дорогая, это не рак. Это хуже... много хуже... У кого-нибудь есть мясницкий нож? - с улыбкой маньяка Сталина оглядела присутствующих.
  - З-зачем? - язык плохо слушался Ясона. Он, не мигая, уставился мимо доктора Меркуловой в 'корыто'. Кости весь покрылся блестящей красно-желтой коркой, напоминающей высыхающий гной. Протез его пульсировал, как чужеродное, отделенное от чьего-то тела сердце.
  - Будем ампутировать, - просто ответила она. Он? Оно?
  - Но Кости... - попыталась возразить сержант Форц.
  - Его нервы сейчас заняты другим, - пресекла попытку Лина. - Времени почти не осталось. Если мы не уберем эту... тварь, то вы сможете попрощаться со своим дорогим другом и поприветствовать нечто иное, - приглашающее помахивая кистью, будто ожидая, что в нее вот-вот вложат требуемый мясницкий нож, сказала доктор Меркулова. Сказало то, что было в докторе Меркуловой, поправил себя Дарион. В этом он уже не сомневался. - И, кстати, да, Дарион, вы были правы, - неожиданно печально произнесло оно, - моя кровь и в самом деле оказалась для него ядом. Очень жаль, что я не предусмотрел-а этого ранее.
  - То есть вы хотите лишить его руки? - наморщил лоб Одинэри.
  - Именно так! Лишить руки, чтобы спасти все остальное. В первую очередь его драгоценную голову... Как там в Библии, ибо лучше жить инвалидом в раю, чем здоровеньким жариться в пекле? Как-то так, - с возвратившееся беспечностью перефразировало древнюю книгу оно. - Да вы не волнуйтесь! Рука у него будет лучше прежнего! Как только мы избавимся от дедулиного убойного презента все встанет на свои места и мои механо мигом его починят! Кости, я имею ввиду, а не протез, - расколупывая корку в месте соединения плоти и неизвестного материала проворковала доктор. - Да что ж вы такие тугоумные, ей-богу?! - закричала она, оборачиваясь, на секунду становясь прежней. - Живо делайте, что он... я вам велю!
  - А как же те... лекарства? - все еще не понимая, что происходит, спросила сержант Форц.
  - Диагноз был только что уточнен, мадам, и рецепт излечения один - ампутация! Всё! Или мне дадут то, чем можно это отрезать быстро, или я сейчас начну отгрызать ее зубами, - предупредило сидящее в евгенике существо.
  - Мы доверились тебе там, на 'Королеве', и вот к чему это привело, - отбросил вежливость Ясон, остерегаясь, впрочем, отходить от комма или мешать.. - Откуда нам знать, что ты сейчас правильно поступаешь... А если он умрет?
  - Где-то я это уже слышал-а, - с той же странной паузой перед тем как сказать о себе в женском роде покачала головой Сталина и со вздохом развернулась к стойке с набором для оперирования вручную. - Так, что тут у нас... скальпель, ага, а вот и пила для костей! - обрадовано тронула она за рукоятку инструмент. - А еще я слышала такое: 'Не проси, сделай сам. Поступай так, и ты победишь!', - удовлетворившись сим изречением, она вооружилась остро блеснувшим в искусственном свете лезвием и решительно полоснула по истончающейся на глазах полоске кожи оперируемого. Рана на глазах изумленных свидетелей сошлась и закрылась, будто ее и не было. - Сопротивляется! - воскликнула хирург-самоучка таким тоном, будто вытянула выигрышный билет в лотерею.
  - Скажите мне, что я брежу, - слабым голосом попросила Вилли.
  - Мне нужна помощь, одна не справлюсь, - хитро щурясь, Меркулова обвела взором наемников. - Роуз не подходит, у него мутация. Этот, - она мотнула головой в сторону командира, - хиляк, остаетесь вы, госпожа Форц.
  - Фрау, - машинально поправила та, поднимаясь со своего места и подойдя к импровизированному операционному столу. - Что нужно делать?
  - Подержите это, если не противно, - Лина взглядом указала на протез.
  - Противно, но я подержу, - согласилась сержант.
  Через несколько томительных минут все было кончено. Пока проводилась малоприятная процедура, тело Кости подергивалось, словно его било током. Закрывающая его оболочка оказалась неожиданно крепкой и нигде даже не треснула. Каким образом не отличающаяся мощным телосложением, можно было даже сказать, отличающаяся теловычитанием, доктор смогла так с виду легко освободить от нее правую руку лучеметчика, оставалось загадкой.
  Однако Дарион намеревался потребовать объяснений прямо сейчас и ни секундой позже. О чем в очень доступных выражениях, не стесняясь присутствующих здесь дам, сообщил сразу после того, как убедился, что все в порядке.
   - Похоже, статус кво мне дольше сохранять не придется, - Лина, отдав несколько распоряжений касательно прооперированного 'аргонавта', устало поплелась в душ: вымыть руки и освежиться, пообещав поведать историю в подробностях, когда вернется.
  Еще не пришедшего в себя Константина, смыв с него нашедшимся среди медикаментов для оказания первой помощи спиртом корку, перенесли на свободную койку и одели. Выглядел он теперь, несмотря на отсутствие правой руки выше локтя, гораздо лучше. Кожа приобрела нормальный цвет, дыхание выровнялось и больше не напоминало прерывистые всхлипы. Медкамере дали установку на стерилизацию, использованные инструменты отправили в автоклав, а 'мерзкую штуковину' со всеми предосторожностями уложили в свинцовый ящичек. Отделенный от тела протез вел себя прилично и фокусов не устраивал. Одинэри наклеил на крышку значок биологической опасности и наделавшее шуму изобретение (или все-таки открытие?) Костиного дедушки было задвинуто подальше.
  Когда обжигающе горячая, но очень приятная для тела вода коснулась обнаженной кожи, Сталина вздрогнула и наконец-то позволила себе разрыдаться.
  - Мам, ну ты чего? Все же хорошо, - Аристарх теребил пуговицу на рубашке, для слов утешения это было сказано слишком... спокойно?
  - Ничего, - глухо ответила она, размазывая по щекам слезы. - Я уже устала от всего этого. Я не хочу никого спасать. Я хочу домой... к маме!
  - Мам, да ты что... Тут же так интересно! - попробовал зайти с другого конца сын. - А дома ты разве столкнулась бы с такой коварной дрянью, как та, что на Кости посадили? Со скуки свихнуться можно среди твоих реторт!
  - Аристарх, я дура... Мне грезилась романтика, а не кровавые операции невесть где под твоим чутким руководством, - призналась мать. - Это больно, когда ты захватываешь контроль над моим телом. Мне каждый раз страшно...
  - Каждый раз, - передразнил он. - Это был всего лишь второй. И про боль не надо, это не...
  - Да... да... конечно, - горько пробормотала Лина, - только ты увлекся, сынок. И наговорил лишнего. Рассказать им правду все равно что... Дать трехлетнему ребенку опасное оружие. Неизвестно как он им воспользуется, не то себя поранит не то еще кого...
  - А может быть, не поранит? Может быть, положит куда-нибудь от греха подальше? - запальчиво воскликнул сын. - Ты все время предполагаешь худшее! Ты же не знаешь, что будет, когда они услышат твою историю... Их отношение к тебе итак уже сложно определить...
  - Так ты хочешь, чтобы все запуталось еще больше? - евгеник вцепилась в волосы и принялась раздирать свалявшиеся пряди. - Кажется, что целый год прошел! Я не вижу выхода... Я...
  - Ты просто боишься, - подтолкнул ее в верном направлении сын.
  - Да! Да, я боюсь, потому что дело принимает совсем не тот оборот, которого я ожидала! Ты... твоя самоуверенность подвела под хирургический нож одного хорошего человека! Ты даже не задумался о последствиях, творя свое 'добро'! И вот тебе, пожалуйста, чем оно оборачивается! Что теперь будет? - женщина смыла шампунь с головы и взялась за мочалку.
  - Согласен, я получил по сусалам! Это был хороший урок, но небо же на землю не свалилось! Конец света не наступил, мы просто исправили одну давнюю ошибку одной недавней, - заключил он.
  - Я не думаю, что Константин считал давней ошибкой свое оружие... - поджала губы Сталина. - И как ты намерен отращивать ему руку? Снова глотать килограммы еды я не намерена, - предупредила она.
  - А тебе и не надо. Глотать будет он... рот же на месте, - пожал плечами сын. - А для ускорения процесса можно предложить ему поваляться в 'корыте', заполненном питательным раствором, я видел несколько пакетов со смесью...
  - Нанитов ты, конечно, извлекать не собираешься, - выключив воду, беременная долго всматривалась в очертания собственного тела в запотевшем зеркале. Нет. Еще не видно... Совсем.
  - Не собираюсь. Это должно его утешить.
  Сталине пришло на ум, что тон, каким это было сказано, без сомнения, мог принадлежать рыжему мужчине в самом расцвете сил с пропеллером на спине из бессмертной детской классики. Она посчитала, что больше им говорить не о чем, поэтому накинула нашедшийся тут же махровый халат и вышла из душа.
  
  (4)
  
  Даниэль с трудом заставил себя оторвать скрюченные пальцы от клавиатуры комма и пощипал недавно выращенные усы жестом, подсмотренным у Горнего. Давний друг отца часто баловал Дани, когда тот еще был мальчишкой, давая потрогать пышную черную поросль на верхней губе - предмет Данькиной зависти и мечты. Память безжалостно напомнила ему и о том, как он оказался сыном Насахиро Вограна.
  Что разглядел в этом заморыше Насахиро, так и осталось тайной за семью печатями. В том, что его выбор не является ошибкой, сомневались все, кроме самого Вограна. Многие думали, что в бездетном полукровке все же проснулся спавший крепким сном до этого отцовский инстинкт, а остальные списывали все на приближающуюся старость и сопутствующий ей маразм... Хотя вторую такую светлую голову на Руси-2 имел только Глава, этот невольный каламбур заставил Дани улыбнуться.
  Вообще не скупой на эмоции, он каждый раз с затаенной радостью вспоминал Павла Григорьевича и своего приемного отца. Даже когда он сам в себе сомневался, то их вера в него была и оставалась безграничной. И это поддерживало оперативника, как бы трудно ни было.
  Биологических своих родителей он не помнил. Воспоминания неизменно приводили его к скрипучей сетчатой кровати интерн-сада, хищному шепоту товарищей по несчастью: таких же брошенных детей, как он сам, и набрасываемому на голову одеялу. Тогда Дани испугался, думал, удушить хотят... Но обошлось только побоями. Темная. Вот как это называлось. Дикая 'традиция' оказалась удивительно живучей. Как и он.
  Таким его и увидел Вогран: избитого, в синячищах, которые бесполезно было скрывать длинными рукавами и штанинами в летнюю жару. Чуть ли не вдвое меньше других обитателей этого тоскливого места, над которым недавно взяла шефство ГСБ, Дани был удивительно веселым, шустрым и бесстрашно игнорировал выпады более крупных и задиристых сверстников.
  Подозвав одну из нянечек желтолицый щуплый человек без возраста, одетый в строгий темный костюм, указал на четырехлетнего Дани и коротко сказал:
  - Оформляйте.
  Пожилая женщина поморщилась:
  - С этим хлюпиком хлопот не оберешься, по больницам замучаетесь бегать, пока богу душу не отдаст. Возьмите лучше кого покрепче!
  В черных глазах немолодого будущего отца появился интерес:
  - Чем он болен?
  - Да из простуд не вылезает, - махнула рукой та, - Поверьте, вы с ним намучаетесь, а сгорит пацанёнок, как свечка. Я уже всякого насмотрелась за свои-то сорок лет... Сейчас вот на пенсию вышла, а без работы не могу. Плохого не посоветовала никому, и вам не советую, - доверительно наклонившись к нему тихо сказала она.
  - Ну, бабушка надвое сказала, - приподнял уголки рта гээсбэшник. - Поживем, увидим. Оформляйте!
  - Вы только одно учтите, - предприняла последнюю попытку отговорить упрямца, не ведающего, какую тяжесть взваливает на свои узкие плечики, пенсионерка, - обратно его никто не примет, хоронить сами будете...
  Ничего не ответил желтолицый упрямец. Только кивнул. И усмешка его стала чуть иной. Доброй.
  Мысли Дивова плавно перешли от прошлого к настоящему. Папа, наверное, посмеялся, когда узнал, что все труды Руси-2 по овладению одним из трех экземпляров дорогого боевого костюма, пошли прахом. А ведь дальновидный отец предупреждал истекающих слюной от слова 'эксклюзивный' вояк, что овчинка выделки не стоит. Но кто бы его слушал! Увы, боевые условия оказались для высокотехнологической 'овчинки' непереносимыми. Сдохла техника на грани фантастики, к счастью, уже после того, как он добрался до своего убежища на 'Кибе'. На этот случай у него был план 'Б', коротко описать который можно было одним словом: импровизация. Вот он и импровизировал...
  Отправив очередной отчет по выделенной линии связи, Дивов откинулся на широкую спинку стула, невнятно скрипнувшего от прилагаемых титанических усилий, чтобы удержать немалый вес его тела.
  Обстановка крошечной комнатенки, гордо именуемой кабинетом, была весьма скромной, равно как и все двухэтажное здание, в котором, словно птицы в тесной на всех голубятне ютились различные службы. В том числе и безопасники. Здесь имелись стол, стул для посетителей, голокомм и шкаф для верхней одежды. В большем не было нужды, да, впрочем, большее сюда бы просто не влезло.
  Обычно здесь заседал скучающий дежурный, от нечего делать лениво листающий порносайты, разглядывая сальные голограммы не менее сальными очами. В упомянутых очах вместо интеллекта светились голые задницы моделек, но для такого захолустья простой исполнительности и рвения перед начальством было довольно. Начальство в лице Дивова злобствовать и сыпать административными санкциями не стало, милостиво позволив дежурному взять несколько дней отгулов, пока опер будет занимать его рабочее (вернее, нерабочее) место.
  В том, что Талгар - именно так назывался городок, куда они прибыли - не является пунктом назначения, Даниэль не сомневался. Однако отсюда Меркулову точно увезут куда следует. 'Арго' не сдвинется с места, пока этот увечный не выздоровеет. Значит, у него еще есть немного времени, чтобы покопаться во всех этих странностях.
  Даниэль прикрыл глаза и вновь начал выстраивать чертовски сложный пазл из множества разрозненных фактов и предчувствий, которые у него имелись. Слишком уж чистенькой выглядела 'Арго' по сравнению с остальными наемными группами быстрого реагирования. За пять лет ни единого провала и ни единого скользкого дельца за которое их можно было бы хоть формально привлечь к ответственности. Нет... Их нельзя здесь задерживать официальным запросом от ГСБ Руси-2. Заказчик так или иначе об этом узнает и может отказаться от контракта. Мало ли... Правда, зачем тогда идти на такие безумства ради получения в свои руки гениальной ученой дамы, если в итоге все может накрыться медным тазом? Что же за интерес она составляет для покупателя, что он готов вот так рисковать? Ладно, этот кусочек мы пока оставим в покое.
  Начнем с хвоста, который тянется за 'Арго'. Насторожил его один случай, который едва не привел к окончанию существования этой группы. Дело Сильвии Донаттар ле Сино. Богатая наследница престарелого дядюшки должна быть доставлена из точки А в точку Б. Вот она прибывает и... после сдачи отчета командир группы прямо-таки срывается с запой. Камнем, который может стать предвестником лавины. Прокутив премиальные и почти весь заработок в течение двух месяцев возвращается к работе. А потом... Потом на их счет поступает очень крупная сумма. Естественно, не сразу. Частями, в течение месяца. Чтобы не дать заподозрить ничего тем, кто заинтересуется бухгалтерией наймитов. В это же время публикуется несколько ложных отчетов о несуществующих заданиях, которые группа якобы выполняла для каких-то частных лиц. Эксперты с ног сбились в поисках благодетеля. Денежный поток, пролившийся на наемников, складывался из десятков ручейков, отследить каждый из которых было сложно, однако не невозможно.
  Плоды труда экономистов Даниэля не удивили, даже, в какой-то мере, он ожидал именно этого. Все счета, с которых осуществлялись денежные выплаты, были открыты на имена людей недавно умерших в силу возраста или иных естественных причин, или пропавших без вести. И никакой связи между этими людьми не было. Кроме одного, что насторожило Дивова более всего прочего. Искомые личности были разбросаны по всей Галактике, словно бусины из разорванного ожерелья. И миссии, которые они предлагали, невозможно было выполнить с той похвальной скоростью, которую якобы продемонстрировала 'Арго'.
  Только на первый взгляд, все выглядело очень чистенько. На самом деле черных пятен хватало. Но что за ними скрывалось? Имя Сильвии Доннатар было таким же истинным, как он - балериной. Честно сказать, Дани даже на приличного танцора не тянул, поэтому тягаться с бессмертным агентом 007 и не пытался. От размышлений его отвлек стук в дверь, настолько тихий, что уловить его могли лишь очень внимательные уши. На слух Дивов никогда не жаловался, поэтому без промедления откликнулся:
  - Войдите!
  За дверью вздохнули, потом решительно потянули на себя...
  Вошедший не стал стоять на пороге, а сразу воспользовался молчаливым приглашением Дивова присесть. Оперативник разглядывал посетителя, а тот - его. Среднего возраста, среднего роста, среднего телосложения. Никаких выдающихся черт, никаких заметных деталей в простой до полной истираемости из памяти одежде. Тусклые серые глазки в обрамлении белесых ресниц, чуть набрякшие веки, нос картошкой, губы в ниточку, слегка отдуловатое лицо, выдающее склонность к рюмке по праздникам, каковая имелась практически у всех мужчин его лет. Жиденькие волосики такого же мышиного цвета, что и глаза, венчиком окружают внушительную проплешину. В руках - помятая и потертая от долгого ношения кепи. Он мог быть кем угодно. Классический тип. А классика, говорят, вечна. Когда оба остались довольны осмотром, человек заговорил:
  - Пляшите, Дэд. У меня есть для вас интересные новости.
  Голос у него был под стать внешности. Спокойный и невыразительный. Даниэль подался вперед, боясь упустить хоть слово.
  
  Осведомитель закончил и, удовлетворенный произведенным эффектом, почесал кончик носа. Дивов, зажмурившись, потирал переносицу:
  - Вот так клубочек... А вы уверены...
  - Делать выводы - не мое дело. Я сообщил вам то, что мне удалось достоверно узнать. Сопоставлять и интерпретировать - ваша задача, - перебил его посетитель.
  - И на том спасибо, - угрюмо поблагодарил Даниэль, уже занятый раскладыванием по полочкам того, что получил. Незаметный, но такой нужный каждому, кто хочет много знать не выходя из кабинета, человек нацепил кепи на лысую макушку, спрятал глаза под козырьком и не попрощавшись, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
  Дивов на секунду представил себя паучком, сидящим в центре обширной сети и собирающим подрагивания, доходящие до него из любого ее уголка. Жаль, что мухи нынче пошли шибко умные, мимо летают, а в сеть не попадают. Терпение входило в список присущих ему качеств, чему он был несказанно рад. Одно его тревожило: где-то во тьме притаился другой паук, поджидающий ту же жертву, и по сравнению с ним, сеть Дивова казалась просто ошибкой природы, недостойной внимания и слишком крупной, чтобы в нее хоть что-то попалось. По крайней мере, у него есть одно неоспоримое преимущество: он знает о сопернике, а тот о нем - нет. Если, конечно, слишком громкое и возбужденное жужжание мошкары еще не навело его на определенные размышления.
  Пищи для ума оперативник получил чересчур много для одного раза и решив, что на сегодня достаточно, предпочел покинуть тесную каморку и поискать приличной пищи для желудка. В последний раз он нормально ел на 'Королеве Беназир', а голодовка крупному молодому человеку пользы не приносила никакой. Как говорится, тощая корова - еще не газель.
  
  (5)
  
  Лина сидела как на иголках, поминутно вскакивая, окидывала быстрым взором прооперированного наемника, хмурилась, поджимала губы, потом нервно улыбалась и ничего не говорила. Кости, снова голиком, лежал в 'корыте', наполненном питательной жидкостью, и буквально впитывал ее всей кожей. Аристарховы наниты работали не за страх, а за совесть, отращивая ему руку.
  После ее монолога, иногда прерываемого недоверчивым хмыканьем, в схроне 'Арго' воцарилась непередаваемая тишина, нарушаемая лишь изредка шевелениями Меркуловой. Женщина не была уверена в том, что правда оказалась убедительнее лжи, которую они себе напридумывали или которую им сподобился сообщить Ранья. Как она и ожидала - все еще больше запуталось. Они с Аристархом накрепко привязали себя к 'аргонавтам'. Гордиевым узлом. Который, как известно, только рубят.
  Ясон Дарион именовал себя ослом. Но сколько бы ни произносилось мысленно это почетное звание, чувства вины и нависшей над ними всеми опасности оно не притупляло. Только сейчас, очнувшись от горячки заядлого авантюриста, он понял, во что вогнал себя и свою команду. И тех стандартных логических решений, к которым он привык, уже недостаточно. Думы его, до сих пор вращавшиеся вокруг Сильвии и того, как избавиться от назойливого гээсбэшника, повернули в другую сторону.
  Как там Роуз говорил: 'Никто не собирается спасать принцессу от дракона'? Дано: две принцессы, два дракона. И для того, чтобы избавить одну из них от тяжкой участи требуется принести в жертву другую. И все прекрасно ровно до тех пор, пока жервуемая (какое интересное словечко, надо бы запомнить!) принцесса не становится для нас большим, чем просто сопровождаемый объект. Не считая две сохраненные жизни. Его и Костину. Вернее, считая и учитывая их мы получаем... Что? Задачку, не имеющую решения?
  Ясон выпятил нижнюю губу и принялся задумчиво обрывать с нее отстающую кожицу, которую до этого просто обкусывал. Почувствовав на языке кровь, он прекратил насилие над собственной плотью и стал зализывать раны.
  
  Неспешной процессией молчаливых монашек ступали минуты. Неслышно. С пятки на носок. Колышутся тяжкие складки шерстяных, окрашенных в черный, платьев. Тускло горят свечи в молитвенно сложенных ладонях. С жалостью, порожденной извечной мудростью времени, они исподлобья глядели на расположившихся в небольшой подвальной комнате людей. Каждая - в свой черед.
  А люди спали. Усталые, обожженные и обиженные глупыми выходками мачехи-реальности Золушки. Волшебство сна - чудесной Феи-крестной - продлится еще недолго. Ровно в двенадцать ночи все обратится в явь. Хрустальный смех Сильвии в грезах Ясона разобьется на тысячи острых осколков в затекшем от неудобной позы теле, ласковые объятия любимых сыновей Вилли станут обыкновенным шерстяным одеялом, ползущий по лбу Одинэри диковинный жучок - налипшей волосинкой, а живая правая рука Константина - культей, закрытой знакомой пульсирующей пленкой.
  Полночь. Время снять маски, дамы и господа.
  Константин глухо кашлянул и попытался сесть. Попытка провалилась, звонко плюхнув теплой жижей прямо в лицо. Он со смутным подозрением перевел замутившийся взор на правую руку, на губах застыл, вымораживая внутренности, нечленораздельный вопль. Воздух из легких сквозь сжатые зубы вышел со звуком, похожим на писк.
  - Что это за... Кто это сделал? - с совершенно несвойственными ему слезливыми интонациями прогундосил Кости.
  - Кто сделал что? - сонно откликнулась дремавшая подле него на стуле Сталина. Остальные от писка бывшего лучеметчика даже не шевельнулись.
  - Руку... Я... так мечтал о ней, когда маленький был... - пластичная психика специалиста чрезвычайно быстро справилась с первым потрясением. Теперь он с нескрываемым упоением разглядывал ладонь, сличая ее с левой, и, по-видимому, не находя никаких изъянов.
  - Ну... объяснять долго... - Сталина, так и не открыв глаза, сползла со стула и плавно переместилась на ближайшую свободную кровать. - Сходи в душ пока, потом поговорим.
  - А если коротенько? - Кости до плавности отточенным движением выскользнул из корыта и, не обращая внимания на лужу, мгновенно образовавшуюся около его ног, помахал обеими руками, согнул, разогнул, достал ими до пола...
  Весь комплекс его упражнений Лину не заинтересовал, она слышала, как тот двигается, но дрема все сильнее опутывала ее сознание сладкой шелковой сетью сна.
  - Не могу... спать хочу, - поворачиваясь на бок, пробормотала Меркулова и засопела.
  - Содержательно, - Кости пожал плечами и пошлепал в душ, оставляя за собой растекающиеся розовые отпечатки.
  
  За завтраком наемники сосредоточенно делали вид, что ничего особенного не произошло. Жевали, глотали, обменивались совсем ничего не значащими фразами типа 'ну как тебе пища'?, 'консервы и в Африке консервы', и ни слова о прошедшей ночи. Сталина еще спала, ее, по-видимому, ничего не беспокоило.
  Первым решил выйти из игры 'да не было ничего!', Константин.
  - Кто объяснит мне что все-таки случилось получит год бесплатных консультаций по личностному росту, - улыбнулся мужчина.
  - Босс, ты сильно хочешь подрасти? - поддразнил Одинэри.
  - Отказываться глупо, тем более для меня это проще простого, - успокоенный тем, что с его товарищем все в порядке, Ясон пребывал в хорошем расположении духа. Его монолог никто не прерывал.
  - То есть, если все суммировать, обменял я свое полезное для всех нездоровье, на бесполезное для всех, но зато абсолютное, здоровье... Сомнительная сделка, друзья мои, - ухмыляясь, вынес вердикт 'аргонавт'. Ухмылка вышла кривоватой, но вполне оптимистичной. Ощущалось, что зеленоглазый, продумывает как использовать теперешнее состояние на благо свое и команды.
  - Кроме того, ты практически бессмертный, - пробухтела в подушки Меркулова. Пока Ясон говорил, она успела проснуться и теперь лежала, вытянувшись в струнку, боясь шелохнуться.
  - То есть? - насторожился 'практически бессмертный' Константин.
  - Все ранения, кроме тех, что придутся тебе в голову, не являются опасными для твоей жизни, - Лина поморщилась, как от боли.
  - То есть сам я не сдохну и убить меня нельзя что ли? - нахмурился ее собеседник.
  - Ну почему же... Ты когда-нибудь отдашь Богу душу... Только жить будешь значительно дольше остальных... э-э-э.. людей, - осторожно призналась доктор.
  - А насколько дольше? - вытягивая шею, будто так можно было лучше расслышать, спросил Константин.
  - Намного, - совсем тихо произнесла Сталина.
  Воцарилась пугающая тишина. Вокруг бывшего лучеметчика возникло некое пространство, разом отделившее и отдалившее его от друзей. Но существенно сблизившее со Сталиной.
  - Так ты... вы... такие же, как я сейчас? - несколько ошарашенный, молодой человек нахмурился.
  - Нет... - Сталина не позволила себе даже тени полуулыбки, - Это ты сейчас такой же, как я. Но мой сын... он...
  - И сколько еще таких людей? - не дав ей договорить, прищурился Кости.
  - Я не имею права разглашать данную информацию, - тут не было никакого намека на 'когда-нибудь расскажу'. Константин понял, что выпытывать бесполезно...
  - А если я проболтаюсь кому-нибудь, - зеленоглазый откинулся на жесткую спинку стула, его внимательный взор отыскивал брешь на стене лица доктора Меркуловой. Но холодные прозрачно-зеленоватые щелочки глаз-бойниц не сулили ничегошеньки хорошего. Спустя пару минут тягостного молчания, мужчина отступился.
  - Даже если ты опишешь все в мельчайших подробностях, тебя просто поднимут насмех. Существование механо, как называет их мой сын, совершенно недоказуемо, - конечно, она привирала. Стоило сказать 'почти недоказуемо', но, кого волнует такое маленькое допущение?
  - Ну вы-то каким-то образом их разработали и внедрили? Значит, все-таки можно... - возразил 'аргонавт'.
  - У вас есть доступ к такому же оборудованию? - теперь настала очередь Лины буравить взглядом оппонента. Беседа явно перетекала во взаимно опасную плоскость, поэтому Дарион поспешил прервать обоих:
  - Ты лучше подумай, что теперь с 'Арго' будет. Сам знаешь, кто был нашей огневой мощью, щитом, уборщиком, хирургом, механиком и прочее, прочее, прочее... Твой протез экономил нам уйму времени и денег... - недовольный потерей всей этой живой рабочей силы в одном лице, вернее, в одной руке, Ясон обиженно выпятил нижнюю губу.
  - Ты же обещал, что это наше последнее дело, - напомнила Вильгельмина, энергично взмахивая вилкой. Содержимое вилки невнятным комком осело на скуле Роуза. - Ой... - женщина совершенно детским жестом спрятала орудие преступления за спину. - Это не я, - тут же открестилась она, сияя невиннейшей из улыбок.
  - Спасибо, Вил, я так и думал, - гигант и не подумал рассердиться. - Ну, что Бог послал, - он вздохнул, снял салфеткой с лица еду, грустно поглядел на нее и метким броском отправил в утилизатор. - Она права, босс, ты обещал...
  - Я... э-э-э... честно говоря, не совсем уверен в благополучном исходе, - Дарион как будто стал еще меньше.
  - Тогда все значительно упрощается, - Константин закончил есть, отложил вилку и удивительно элегантным жестом промокнул губы салфеточкой. - Неблагополучный исход предполагает, что далее о нас будет заботиться Русь-2. В лице какого-нибудь астероида-колонии. Особого режима, - Кости свернул салфетку, положил ее в пустую консервную банку и, не глядя, швырнул туда же, куда Одинэри - злополучный кусочек.
  - А есть какие-то еще варианты, кроме сдачи властям? - Ясон даже не взглянул в его сторону.
  - Это единственный вариант, предполагающий сохранение жизни всем четверым. Но есть еще множество тех, которые этого не предусматривают, - уклончиво ответил Кости.
  - О-о-о... Тогда мы пойдем другим путем, - Дарион, до этого мучившийся над решением проблемы проблем вдруг облегченно вздохнул и невероятное напряжение, до этого сковывавшее любое его движение, с треском лопнуло.
  - И каким же это, интересно знать? - Сталина уже по-хозяйски оглядывала содержимое холодильника, выискивая, что повкуснее.
  - Мы объединимся с Дивовым, - довольно поблескивая темными глазами заявил коротышка.
  Лица у партнеров и сопровождаемой вытянулись. Судя по всему, восторга это предложение ни у кого не вызвало.
  - То есть как? - Одинэри даже моргать забыл.
  - А вот так... Примем его в свою банду, сделаем сообщником... Он знает кто мы такие, мы тоже знаем кто он такой, он хочет узнать кто такой Ранья, так в наши планы и не входило ему препятствовать... Нам главное дело сделать, получить деньги и свалить... А он пусть разбирается с этими докторами сколько ему вздумается, - торжественно заключил лидер.
  - Сдается мне, ты и сам не очень веришь в эту затею, - Вильгельмина поковыряла вилкой в зубах.
  - А это может выгореть, - ни с того ни с сего, будто кто у нее спрашивал, вставила Сталина. - Нестандартный ответ на совершенно дурацкую ситуацию как правило, срабатывает...
  - Блин, да вы хоть один пример мне приведите, когда тот, за кем ГСБ гоняется, пытается объединиться со своим преследователем, - развел руками Роуз. - Тогда, я, может быть, поддержу...
  - Никто еще не пытался, - почесал в затылке Дарион. И добавил: - Только вот никто еще так не влипал, как мы...
  Приглушенному толщей железа стуку вверху никто не удивился, наоборот, со стороны могло показаться, что наемники ждали этого. Вслед за стуком раздалось невнятное бухтение.
  - Легок на помине, - проворчала Меркулова.
  - Это он, это он, ленинградский почтальон, - хихикнул внутри Аристарх. И продолжил другой цитатой: - Сова, открывай, медведь пришел!
  
  
  (следующая глава)
  
  Даниэль ожидал, что его, по меньшей мере, нагло выпроводят из дома и милостиво пошлют подальше, стоя у заборчика, и уже приготовил пару аргументов почему этого не стоит делать в первые две секунды после того как наемники увидят его светлый лик, но, к его удивлению, аргументов не потребовалось.
  Небрежным жестом сержант Форц пригласила его внутрь. Черт... расслабился, забыл о зоне поражения, его попытка зажмуриться со стороны выглядела как замедленное моргание, поэтому никто не придал ей значения. С облегчением незаметно переведя дух после того, как никакого удара или тычка не последовало, Дивов стал спускаться по уходящей вниз лестнице.
  - Ох... елки-палки... Что у вас тут случилось? Шашлыки жарили? Свинью сами забивали? - выпучил глаза оперативник, не сумев сдержаться при виде кровищи, забрызгавшей две трети помещения, оказавшейся даже на потолке. Прикинув расположение капель на стенах и полу, он пришел к выводу, что она от одного источника, который...хм... двигался вокруг своей оси.
  - Сопротивлялась? - склонив голову на бок, спросил он.
  Похоже, отвечать никто не собирался, и это несколько смутило Дани.
  - Ну ладно... Спасибо за оказанное доверие и все такое, - буркнул он, стирая ироничное выражение, которое должно было, по идее, подтолкнуть остальных хотя бы к ответной ухмылке и невольно расположить к его скромной персоне. - Я тут вашему шефу принес кой-чего интересное.
  Никто из стоящих перед ним как на параде наемников даже не шевельнулся. За этой импровизированной стеной маячила Сталина Израилевна, весьма помятая наружность которой говорила о непростой ночке. Он разглядел еще стол с неубранной едой, похоже, прервал их завтрак... Даниэль внутренне сосредоточился, отыскивая внутри ответ на еще не заданный вопрос и тело ответило. Глаза сами переместились на зеленоглазого, разыгрывавшего священника. Снова захотелось зажмуриться. Медкамера. Кровь. Новая рука вместо протеза? Чушь. Может быть. Но в воздухе слишком отчетливо пахло спиртом и растворами, которыми обрабатывают медкамеры после использования.
  - Садюги, - проворчал он, не смущаясь перевесом живой силы противника и тем, что по левую руку от него до потолка стену занимали полки с оружием, - на живую, что-ли, резали?
  - Можно сказать и так, - со вздохом отозвалась доктор Меркулова. - Да вы не волнуйтесь, никто не пострадал, - пробормотала она, заметив легкую встревоженность, проскользнувшую по мягким чертам оперативника ГСБ. - А что вы принесли?
  - А вы разве шеф? - задрал бровь Дивов.
  - Временно исполняющий обязанности, пока эти господа и дамы в себя приходят, - Лина развела руками, указывая на 'Аргонавтов'.
  - Вы бы не раскрывали рта, пока не велят, - раздраженно отозвался Дарион.
  - О, ожили... - хмыкнула генетик. - У них, видать, рефлекс как у кроликов, те тоже вечно перед включенными фарами замирают. У меня папка один раз такого домой притаранил...
  Дарион перебил ее каким-то едким замечанием, она ответила... Чушь. Дивов присел на ступеньки. Слух продолжал фиксировать смешную ругань Сталины и командира наемников. На ум пришла только очередная банальность... бранятся как старые супруги... Чушь... Бред... Не похоже, чтобы ее тут силой удерживали. Сама, что ли, сбежала? Остальные трое тут же перестали глазеть на него и вернулись за стол.
  - Ясон Дарион, это же вы? - массируя точки, которые, если верить учению цигун, стимулируют мыслительную деятельность, мужчина прикрыл глаза, вслушиваясь в бытовую возню наемников.
  - Я. Вы что, сомневаетесь? - с довольно плохо скрываемым подозрением их командир вперился в гээсбэшника, на полуслове оборвав словесную дуэль с сопровождаемой. Она пожала плечами и скорчила рожицу ему в спину.
  - Э-э-э... не был готов к такому теплому приему, - пожаловался ДЭД, со вздохом становясь на ноги.
  - Вил, связь. Возьмем его тепленького, - с каким-то непонятным выражением протянул Дарион.
  Какая-то часть Даниэля взывала к инструкциям, предписывающим немедленную опечатку помещения, опись имущества и арест подозреваемых, другая с отстраненным интересом наблюдала за происходящим, подмечая детали не рискуя вмешиваться, третья вообще мало что соображала и готова была забиться в уголок, чтобы не заметили, порой эти трое переругивались, но в целом уживались мирно.
  - Чайку не нальете, а? Заодно и дела обсудим, - сделав вид, что пропустил мимо ушей фразу Дариона, Даниэль прошел к столу и занял свободное место.
  Сержант Форц с сомнением покосилась на здоровяка, но возражать командиру не стала. Включившийся комм тихонько зажужжал.
  
  
  В местном кафе, где в этот поздний час еще подавали спиртное, было темно и довольно тихо. Окна-витрины пропускали совсем мало света снаружи, да и внутри его было недостаточно, чтобы заметить все детали скромного интерьера. Аристарх, по его собственному выражению, 'слегка перенастроил световое восприятие' матери, чтобы она могла ходить, не спотыкаясь о мебель и не хватаясь попеременно то за Константина, то за Ясона. Оба мужчины старались держать ее подальше от Дивова. На всякий случай. Однако в отличие от Кости, который на каждое Линино 'падение' реагировал односложно: 'Аккуратнее!', -Дарион разражался длинной ворчливой тирадой, смысл которой можно было свести к тому же.
  Вилли и Роуз держались рядом, снова затеяв игру в богачей-супругов. Даниэль не подкачал ни с одеждой, ни с маскировкой. Если можно было так назвать то, как он выглядел и во что одет. Светлые кудри сделались коротко остриженным темно-рыжим ежиком, мягкость пухлого лица уступила место суховатым костистым чертам, выразительный подбородок из круглого сделался квадратным, однако ямочка осталась на месте, Родинка над губой трансформировалась в заметное родимое пятно на щеке у левого глаза, ближе к виску. Серая трикотажная безрукавка вызывающе обтягивала торс, как и джинсовые рваные брюки - бедра, на ногах красовались высокие остроносые сапоги с подковами и железными носами. А еще все его огромное тело, начиная с задней поверхности шеи, было покрыто жуткими замысловатыми цветными татуировками... На правой ручище, плотно охватывая мышцы, были закреплены модные костяные браслеты. Три штуки. Одного взгляда на все это великолепие обывателю хватало. А если кто-то и отваживался взглянуть дважды, то кроме этой громады больше ни на кого не смотрел...
  Наемники, Сталина и Даниэль сидели за полукруглым пустым, за исключением бутылки с полустершейся голографической этикеткой, и столь же таинственным содержимым, столом в неловком и настороженном молчании. Единственный стакан был до краев наполнен э-э-э... жидкостью из той самой бутылки. Жидкость пахла несколько терпко и от этого у Сталины щекотало в носу. Дивов сразу предупредил, что шефу понадобится много-много алкоголя, чтобы переварить его информацию. Конечно, они были не обязаны верить ему на слово, поэтому он принес с собой доказательства... Доказательства того, что Сильвия Доннатар и Бхануприя Ранья - это одно и то же лицо.
  Пока оперативник рассказывал, его никто не перебивал, однако стоило последнему слову слететь с чуть обветренных губ, тут же, словно горох из дырявого мешка, зарокотали, заскакали, сухо щелкая по лакированной поверхности стола, десятки вопросов.
  Двое человек оставались неподвижными в маленькой буре за столиком: командир 'Арго' и Даниэль Дивов. Гора и мышь. Однако при неоспоримом внешнем различии у обоих была некая странная общность.
  Сталина первая перестала возбужденно тараторить и, беспокойно сведя брови, переводила взгляд с одного на другого. Нелепое ощущение, что Дивов искренне сопереживает руководителю 'законного банд-формирования', росло, превращаясь в уверенность.
  Постепенно поток вопросов иссяк, и установилось тягостное молчание.
  - Вам нужно время, чтобы выработать план, решить, как будете действовать дальше, - вздохнул, разрушая липкую паутину неприятной тишины, Дивов. - Если бы я имел право голоса, то предложил бы перенести встречу с клиентом на более поздний срок...
  Ему и в самом деле было жаль Дариона. От недоброго известия, которое он принес, вечный пожар в глазах 'аргонавта' будто залило цунами. Страшно не хотелось глядеть в эти глаза... где раньше был серый пепел, под которым всегда тлело пламя, а теперь - океаническая толща. Холодная, безразличная, затягивающая, тихая и беспощадная к неосторожному пловцу. Но он не мог. Не мог вот так взять и, перевернув с ног на голову весь мир человека, водрузив на него такой крест, под которым иные ломают спину, погнать его, шалого, не соображающего что к чему, на Голгофу...
  Не поверить словам Дивова было невозможно. Голографии и небольшое двумерное видео, продемонстрированные на коммуникаторе, были той самой соломинкой для верблюда. А перед этим оперативник довольно продолжительно и даже со вкусом, как могло показаться, расписывал прелести долговременной аферы, в которую их втянул предприимчивый индо. В итоге, все деньги, которые заработала бы группа 'Арго' должны были вернуться к первоисточнику. Конечно, пройдя девять порогов подставных фирм и фирмочек... Однако положения дел это не меняло. Цель, к которой отчаянно и с бесовским остервенением рвался Ясон Дарион, цель, ради которой Сталина готова была пожертвовать своей свободой и, возможно, чем-то большим, чем свобода, оказалась тонко просчитанным ходом в длинной шахматной партии. Ходом, который должен был принести полную победу одному и, возможно, почетное поражение другим.
  - Вы... меня извините... - Дарион, пошатнувшись, встал. - Дальше тут... без меня...
  Он вылетел из бара столь стремительно, что никто и моргнуть не успел. Сталина, осознавая, что в таком состоянии их пети женераль может ТАКОГО наворотить (хотя, спроси ее кто, что именно она подразумевала под словом 'ТАКОЕ', она вряд ли смогла бы вразумительно ответить), рванула следом.
  Выскочившим на улицу 'аргонавтам' и Дивову уже было некого ловить. Затеряться в кривых улочках маленького городка можно было на раз-два, поэтому, повздыхав, сохранившие остатки рассудительности люди вернулись за стол переговоров. Нужно же им хоть набросать пару вариантов, чтобы было что предложить, когда шеф очухается.
   - Мам, ты хоть представляешь себе, что будешь делать, когда мы его догоним? - Аристарх сидел на... полу (?) и внимательно рассматривал поверхность своей правой ступни, время от времени проводя по ней рукой так, будто искал мозоль или занозу...
  - Нет, сына, я как обычно... сначала делаю, а потом ты будешь думать, - Лина улыбнулась: сам пошутил, сам посмеялся - хорошо. Скорость движения ощущалась только по мелькающим где-то сбоку светлым пятнам фонарей. Спустя пару минут Сталина затормозила так резко, что из-под туфелек взметнулось облачко пыли. Куда же подевался этот полоумный коротышка? Только что его спина мелькала в нескольких шагах и вот - пфух... Ну что за цирк! Ладони привычно метнулись к лицу, стискивая, сминая кожу...
  - Мам, да вон он... За ящиками... - с ленцой, будто старик молодому, неопытному, произнес сын.
  - Где? А... ага, - Лина устремилась было к скорчившемуся в густой тени мужчине, но тут же ее что-то остановило. Что за звук? Женщина нервно огляделась, но рядом кроме Ясона никого не было. И тут ее обожгло пониманием... Он плачет. Он просто плачет... Их несгибаемый командир. Их... Как давно она стала мысленно произносить 'наш' в отношении этой со всех сторон не слишком приятной персоны? Пообещав разобраться на досуге, Лина набрала в грудь побольше воздуха, но с места не сдвинулась.
  - И что я ему скажу? - заволновалась евгеник.
  - Ну, я уж тут точно не пригожусь, - бионик почесал ухо, откинув назад отросшие волосы. - Давай как-нибудь сама.
  - Ну и не буду ничего говорить, - сопровождаемая пожала плечами, все еще неуверенная в том, что поступает правильно, стараясь ступать потише, подошла к командиру наемников.
  Он сидел, обхватив колени руками, спрятав голову, так что видно было только коротко стриженый затылок и спину. Ёжик... только иголок не хватает. Или все его иглы проросли внутрь? Все его иглы... сошлись в одном месте, внутри...
  Лина присела перед ним на корточки и молча обхватила руками. Макушка Ясона уперлась ей в грудь, подбородок защекотали приятно пахнущие мужским шампунем волосы. Немного посомневавшись, Меркулова со вздохом хлопнулась на пятую точку, вытянув ноги по сторонам.
  - Уди, жещщна! Я хчу пбыть дин, - пробубнил Дарион. От запаха перегара у Лины засвербило в носу.
  - Ты и так все время один. Честное слово, мне бы уже надоело... - она повернула голову, прижимаясь щекой к колючему затылку: так легче было дышать. - Но ты же мужик. Привык решать свои проблемы в одиночестве. И нести ответственность за принятое решение.
  - Мне не нжна твоя... жалсть, - тело под ее руками напряглось.
  - Жалеют жалких людей. Глупый, если ты еще не понял, то я тобой просто восхищаюсь! - Сталина чмокнула его куда-то в висок. - Сам подумай, такое дело провернуть! Тебе никто не говорил, что ты умный, красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил? - шутливо спросила Меркулова.
  - Н-нет, - смутно подозревая подвох, все-таки ответил Ясон.
  - Тогда почему ты задаешься? - закончила цитату его подопечная.
  Дарион хрипло рассмеялся. Неискренне, переигрывая, но... чтобы ее не обидеть?
  - Странная ты какая-то... Не понимаю я тебя. Это ж сколько дурости надо было иметь, чтобы эксперименты на себе ставить? И опер этот... тоже какой-то... такой же, - он неопределенно пошевелил пальцами, пощекотав Линин живот. - И развели меня, как лоха, а я рад стараться. Тоже умница! - бодрее, чем раньше и почти не глотая звуки, буркнул он.
  Евгеник слегка отодвинулась, размыкая кольцо рук, подобрала под себя ноги и уставилась в пространство за ящиками с какой-то местной маркировкой, обдумывая его слова. Командир наемников с трудом разогнулся, опускаясь на землю и опершись спиной на ящики, вытянул одну ногу, другую подтянул к себе и теперь осторожно ощупывал.
  - Ну да... куда ни кинь - всюду клин, - согласилась она. - Потянул что ли? - заметив его озабоченность, спросила доктор.
  - Нет... споткнулся обо что-то. Палец, похоже, ушиб.
  Внезапно Дарион затрясся... Подвывающий, взлаивающий смех, хохот дикой гиены толчками вырывался из его груди, выплёскивался, раскатывался по опустевшему складскому району, дробясь на тысячи отголосков эха, пугая и внушая какой-то суеверный трепет...
  Горстка местных птиц сорвалась с места, разбуженная этими тревожащими звуками, заметалась над их головами и исчезла где-то в темноте, вереща и беспорядочно взмахивая крыльями...
  Размазывая запыленным рукавом куртки непроизвольно текущие слезы, Дарион никак не мог перестать смеяться и говорить...
  - Нет, ну ты подумай! Я... опытный, хи-хи-хи, прожженный, хе-хе, босс, ха-ха-ха... Босс... Повелся, хи-хи-хи, на такую подставу... О-хо-хо... Нет... Как ее там? Бхануприя! Ха-ха-ха... ты когда-нибудь слышала, хи-хи-хи, такое имечко? Хе-хе-хе... умора!
  - У тебя нервный срыв Ясон, - часто-часто моргая, чтобы самой не зареветь, сообщила ему Сталина. - Истерика.
  - Да понял я, хи-хи-хи, уже... ха-ха-ха... что не белый танец... У-у-у... немогу-у-у... Это ж надо было, хи-хи-хи... так... Идиот! - темноглазый пару раз крепко приложился затылком об фанерный бок ящика. Это не помогло. - Что делать-то? Ха-ха-ха... ой, нет... люди добрые... попался, как кур в ощип! Хе-хе... Когда это кончится? - еле сдерживая очередной приступ хохота осведомился он.
  - Оно само пройдет. Обычно минут пятнадцать-двадцать... Ты, главное, проговаривай. Я послушаю... - Меркулова замолкла, осторожно переместилась так, что теперь они сидели бок о бок.
  Дарион шумел... Громко ругался, не выбирая выражений, поносил весь женский род, негодовал на свою глупость. Приплел и свой отряд, и Кости, и Дивова, и даже Аристарха. Досталось всем. Сталине было и смешно, и страшно одновременно. Аристарх молчал.
  Яркий луч фонарика ударил по глазам, как беспощадная бейсбольная бита по мячу. Сталина зажмурилась и уткнулась лицом в покатое плечо 'аргонавта'. Кожанка, туго обтянувшая его, пропахла табаком и алкоголем. Интересно, где он шатался почти весь день? Она смутно помнила, как они бурно обсуждали что-то с Дивовым в убежище, а потом собрались и все поуходили, оставив ее одну. Не потрудились даже запереть. На улице было лучше, чем в душной, несмотря на вентиляцию, комнатке, и она вышла...
  - Уважаемые господа, вы находитесь на частной охраняемой территории, предъявите, пожалуйста, документы и объясните причину вашего пребывания здесь, - спокойный усталый голос деликатно оттер в сторонку ворох лининых мыслей, они попадали куда-то в темноту, и их разнесло ветром по закоулкам сознания. Поток брани Дариона иссяк.
  - Извините, - закрываясь от яркого света, Сталина сощурилась, силясь разглядеть того, кто с ними говорил, охранник сделал доброе дело - отвел луч в сторону. Перед ними стоял... минитанк? По-другому евгеник никак бы не назвала это сооружение, которое заменяло своему владельцу нижнюю часть туловища. Нечто, оснащенное четырьмя колесами и еще кучей всякой электроники, на которую Лина могла только с благоговением взирать. - Моего друга только что отшила любовь всей его жизни. Он напился и хотел побыть один... А я ему помешала, - женщина смущенно улыбнулась. - Мы немедленно покинем это место, если вы позволите, - она подхватила не ставшего сопротивляться наемника под локоть и, не контролируя силу, рывком поставила его на ноги.
  - Не волнуйтесь так, госпожа, вы своему приятелю только что чуть руку не сломали. И, судя по его выпученным глазам, он уже забыл про любовь всей своей жизни, - калека почесал надбровье и кивнул сам себе. - Идите уже, Ромео. И больше не грешите, - он посветил им под ноги, чтобы парочка не споткнулась о разбросанный по территории строительный мусор. - Вот обалдуй, - проворчал охранник себе под нос, когда эти двое скрылись из виду, - такая женщина рядом, а он... эх... где мои семнадцать лет?
  Насвистывая какую-то модную песенку минитанк, с характерным жужжанием растворился в тенях.
  
  Устав спорить, Дани откинулся назад так, что стул под ним опасно затрещал. Следом за гээсбэшником замолкли и остальные. Он по очереди оглядел каждого из них. С особенным тщанием - Константина. Сутки назад тот буквально умирал на его руках, агония была на лицо, а теперь - живее всех живых. Прям как дедуля Ленин, которого так и держали в Мавзолее который век подряд, пробуя на давно иссохшем теле новые методы мумификации. Дивова передернуло. Даниэль прекрасно помнил, что протез не был просто прикреплен к телу 'аргонавта', он БЫЛ им. И после того как его удалили... В любом случае, период восстановления утерянной конечности ну никак не может составлять одни сутки!
  Внимание оперативника отвлекла возня у входной двери. Секунду спустя он засомневался в том, что его глаза все еще ему служат, а не удрали куда-нибудь в иную реальность... Хрупкая зеленоглазая блондинка отдыхала на ступеньках бара. На спине ее кульком висел Дарион. Безвольные руки, перекинутые через плечи женщины, болтались где-то в районе ее живота, а ноги, чтобы не уронить, Сталина крепко зажала локтями.
  - Вот, как-то так... - вместо приветствия выдохнула она.
  - С ним все в порядке? - Вильгельмина присела рядом, помогая снять спящего мужчину со спины Лины. Вот это номер! Вместо того, чтобы спросить как эта худышка доперла сюда такого кабанчика, ведь маленький рост еще не означает маленький вес, особенно учитывая далеко не астеничную комплекцию командира... Даниэль волевым усилием сдержал руку, готовую почесать в затылке.
  - Вроде бы. Он говорил, что палец ушиб на ноге, но это не считается! - улыбнулась сопровождаемая. - Вы пришли хоть к какому-то консенсусу? - поинтересовалась она в свою очередь.
  - Нет. С ним трудно договориться. По крайней мере, нам... - покачала головой сержант Форц.
  - Почему? - искренне удивилась Меркулова, распрямляя спину и растирая плечи.
  - Потому что я хочу решить дело по закону, - негромко объяснил оперативник. - А для этого после ареста доктора Раньи мне понадобится вся 'Арго' в качестве свидетелей. Большинство пока отказалось, - развел руками Даниэль.
  - Их большинство пока спит, - усмехнулась зеленоглазая, указывая большим пальцем на Ясона.
  - А что, разве в 'Арго' не демократия? - постарался поддержать шутливый тон Дани.
  - Нет, - выглядывая из-за его спины ответил за всех Константин. - У нас тирания.
  Наёмники тихонько захихикали, Дивов тоже не стал сдерживать улыбку, только сейчас понимая, в каком же диком напряжении они все находились, пока эти двое были невесть где. Отпустило.
  - Только за нашего тирана мы любому зад надерем, - совершенно серьезно добавил Одинэри. В его словах сомневаться не приходилось.
  - Сами доберетесь до дома или вам помочь? - Даниэля посетило странное ощущение общности с этой безумной командой. И терять его очень не хотелось.
  'Аргонавты' замялись...
  Вот болван! Нет, ну надо же было такое ляпнуть, они что тебе, приятели? Вместе выпили, потрендели - и по домам? Скрюченные пальцы уже коснулись затылка, когда Дивов понял, что делает и торопливо отдернул руку.
  - Ладно, поздно уже. Я и так с ежедневным отчетом затянул, а если еще и еженощный пропущу, папка меня так отшлепает - родная мать не узнает! - немного неуклюже попрощался он и добавил зачем-то: - Завтра зайду.
  
  
  - Дурдом на колесах, - пробормотал Даниэль, прижимая микрофон к губам и разминая затекшую от долгого сидения за коммом шею. - Да знаю я, пап... Но вот хочется мне, чтобы хоть раз все было чисто и красиво, как по писаному!
  Выслушав комментарий с той стороны, Дивов подавился смешком:
  - Не в бровь, а в глаз! Я в отчете старался воды не налить, поэтому там скупенько. Дяде Паше будет скучновато читать... зато там много информации к размышлению. И, кстати, вы мне ничего не забыли рассказать про нашу мадемуазель? - мужчина развернулся в кресле так, чтобы можно было без труда встать из-за комма что, с его комплекцией и при некоторой тесноте имеющегося помещения, было проблематично.
  - Ага... Милый мой, хороший, догадайся сам? Да я уже понял кое-что... нет, тебе не скажу. Никому не дам, сам съем! А вот не хочешь загадку разгадать? - утвердительный ответ на том конце 'провода' заставил Даниэля повеселеть. - У меня не только догадки и напрямки, папа. Так вот, дано: умирающий от, на первый взгляд, отторжения протеза человек через сутки после ампутации щеголяет новой рукой. Это магия? - совершенно серьезный тон изрядно позабавил его собеседника. - Если не магия, папа, тогда ответ один - наука. А вот это мне совсем уже не нравится. Потому что это НАША наука. Ладно, спать мне уже пора давно, завтра день не из легких будет. Надо этих красавцев уломать на личное присутствие при передаче сопровождаемого объекта. Конечно, я пока даже не предполагаю, как буду это делать, я ж не бог, пап, я только учусь. Ой, спасибочки! Это не я - оно само так вышло... Так. Мы до утра будем болтать? Маме скажи, чтобы не волновалась, а то я ее знаю! Все, баю-бай!
  Сорвав гарнитуру с головы, будто это был дохлый паук, Дани с отвращением бросил ее на стол. И где производят такие штуки? Это же натуральный пыточный инструмент! Оперативник усердно помассировал уши, так, что они незамедлительно покраснели. Во-первых не связь, а даже как бы наоборот, то слышишь нечто постороннее, то не слышишь своего собеседника.
  Эх, взять бы за шкирку... а вот брать-то не кого, все уже давно автоматизировано, голубчик, скажет в ответ на твой праведный гнев какой-нибудь там владелец станции передачи данных. Так что иди спать и не вякай. Спасибо скажи, что до сих пор хоть какая-то секретность сохраняется и защита определенного уровня на этой линии стоит. Некоторые, между прочим, не имеют такой возможности: с родными поговорить во время выполнения экстра-миссий.
  Примирившись с плюсами и минусами обеспечения соединения штаба ГСБ и его оперативных работников, а заодно приказав себе выключить мозг, Дани, немилосердно шаркая и зевая так, что кому-то менее крепкому это грозило бы как минимум вывихом челюсти, потащился в душ - смывать 'маскировку'.
  
  
  Весьма позднее утро в который раз заставало хмурого Дариона в глубоком похмелье. Утро косилось, морщилось, неприязненно пыхтело, пробуждая где-то глубоко-глубоко давно забытое чувство стыда.
  Мучаясь головой и совершенно невообразимым поносом, Ясон временно перенес штаб в санузел. Никто не возражал и пока не претендовал на его фаянсовый трон. За это мужчина был очень благодарен своим товарищам... очень! Что же это такое! Ни сна, ни покою!
  - Ясон, тебе плохо? - о, этот голос он бы меньше всего сейчас хотел слышать. Мамочка номер два. Такая же заботливая. И такая же противная. Ну... не правда, не такая уж и противная, конечно, но...
  - Не настолько, чтобы требовалась посторонняя помощь! - присовокупив пару крепких выражений, чтобы быстрее отстала, отозвался он. За дверью помолчали, повозились, вздохнули и продолжили:
  - Кости хочет снять маскировку с меня, а Вил... ой... сержант Форц передает, что тянуть дальше нельзя, заказчик уже волнуется.
  - Для полного счастья не хватает этой... полицейской собачки... - прохрипел Ясон, сгибаясь пополам.
  - Не волнуйся, гав-гав! - от знакомого баритона рожа скорчилась сама собой.
  - М-м-м... Кости просит передать, что юридические трудности по правовой защите 'Арго' в качестве свидетелей, представляются несущественными, если ГСБ в лице оперативного сотрудника Дивова Даниэля Эдуардовича предстанет перед судом в качестве подставного исполнителя. Вот... - выпалили единым духом, вероятно, лишь частью понятное предложение, там, за дверью. Барабанные дроби в голове не утихали ни на секунду. В виски колотили пьяные японские барабанщики, где-то в середине черепной коробки засели африканцы с их переливчатыми стуками, ближе к затылку поселился одинокий молотобоец... Чумея от выходок своего внутреннего оркестра, командир наемников взревел:
  - Черт с ними, я на все согласен, только дайте посрать спокойно!
  За дверью смущенно захихикали и отошли.
  Ясон вздохнул, спрятал голову между коленей и зажмурился. Перед глазами заплясали цветные пятна, совсем не попадая в ритм ударных, раздирающих ясонов мозг.
  Значит, ее зовут Бхануприя... Интересно, что она думала, когда встретила их? Когда они забирали ее? Что она думала, когда он впервые, робко, по-мальчишечьи, поцеловал ее? Смеялась ли она над его заверениями вытащить ее, во что бы то ни стало? Смеялась ли, снимаясь для того самого ролика, в пластиковых наручниках? Смеялась. Наверняка. Пусть не внешне, пусть внутренне. Она смеялась над ним. Ясон Дарион не прощал проступки и попроще.
   А если выкрасть ее на самом деле? Сия мысль увлекла его так, что он даже забыл о боли в животе и голове. Испугается, будет рыдать, будет молить о пощаде и говорить, что не осознавала последствий! Да! Заставить ее понять с кем она так жестоко пошутила... Бхануприя Ранья... Уж тогда-то заумный доктор выложит все, что у него есть лишь бы вернуть любимую дочурку!
  Воодушевившись будущими свершениями и исполнившись благородного духа мщения, Дарион подтянул штаны, врубил гипервентиляцию и вышел на свет божий, то бишь в общую комнату.
  - Давайте, заканчивайте все ваши дела и собирайтесь. Вы, там, все решили? - он повернулся к Кости и Дивову и поморщился. Эти двое как раз завершали совершенно чудовищный диалог на такой юридической тарабарщине, по сравнению с которой простушкой перед знатной дамой показалась бы пресловутая китайская грамота.
  - Да... Я, конечно, знал, что ГСБ может обставить дело по-своему, но чтобы перевернуть все с ног на голову и убедить остальных в том, что именно так правильно, - Константин развел руками, удовлетворённо улыбаясь.
  - А у вашего парня мозги варят, - Дивов непринужденно похлопал зеленоглазого вояку по плечу. - И как вы меня представите вашему Ранье?
  - Ты пойдешь вместо Кости, - распорядился Ясон. - За тобой, как всегда, уборка. Мне все равно как ты это будешь теперь делать, но чтобы комар носа не подточил, - пробурчал он, даже не взглянув в сторону своего юриста.
  - Сэр, есть сэр! - Кости с удовольствием вскинул здоровую руку ко лбу, прикрыв второй ладонью голову. - Сталина Израилевна, извольте, - мужчина поднялся со своего места и изящным жестом указал на дверь уборной.
  - Э-э-э, может, подождем еще чуть, - молодая женщина замялась, я не думаю, что...
  - Да, да, все ароматы Франции в одном флаконе! Не волнуйтесь, леди, воздух там чист и свеж, как на склонах альпийских гор, что бы это ни значило, - расхохотался он, увлекая слабо упирающуюся блондинку за собой.
  
  ***
  
  Насахиро Вогран как раз собирался покинуть свою райскую обитель, которую прочие почему-то именовали кабинетом, но его остановило сообщение комма. Тревожно переливался лиловый шар, неприятно вздрагивал в воздухе над столом, будто не верил сам себе, что висит вот здесь, в ожидании короткого уверенного толчка, чтобы развернуться в очередное голо, с явно отвратительной новостью.
  Искушение оставить все на завтра заползло в звонкий от пустоты череп и принялось утаптывать пепелище разума старого подполковника, устраиваясь поудобнее. Насахиро некоторое время отстраненно наблюдал за возней чудовища, а потом изгнал его самым верным заклинанием, служащим ему вот уже без малого лет шестьдесят: 'Пошел вон, болван!'.
  Морально подготовившись ко всему на свете, Вогран скомандовал:
  - Соединяй.
  - Внимание, проверка соединения. Соединение готово к работе. Внимание, проверка защиты линии. Защита от несанкционированного доступа включена. Кодировка стандарта три-один-три. Можете говорить... - система сухо щелкнула, завершив диалог.
  Шар лопнул, исторгая из себя согбенное существо в белом халате. Бледные радужки близко поставленных глаз, утопленных в череп по самое не могу, казались неловко прилепленными монетками из-за линз. Редкие кудрявые волоски на макушке, тщательно приглаживаемые водой через каждый час, снова топорщились, добавляя несравненного обаяния только что очнувшейся рядом с бойней курицы.
  - Подполковник Насахиро Миклошевич Вогран? - дребезжащим от волнения голосом осведомилось существо.
  - Да. Это я. С кем имею честь? - определенно, это лицо он уже где-то видел. Дайте-ка припомнить... Из свиты Сталины Израилевны, кажется...
  - Меня зовут Марина Шановна Далери, - Упаси, Господи, это еще и женщина! Против воли подполковник сглотнул и чуть не перекрестился, вспомнив привычный жест Паши. - Я доктор общей медицины. Мне велели обо всем необычном докладывать напрямую вам, господин Вогран, - оно сморгнуло, суетливым движением пригладило упрямый хохолок и замолчало.
  - Я вас слушаю, госпожа Далери, - Вогран вернулся в свое кресло. Камера голокомма последовала за ним.
  - Девятнадцатого сентября сего года исполнилось три года с момента... э-э-э, - морщины, глубиной с тракторную колею, покрыли выдающийся лоб доктора, - рождения первой партии биоников. А сегодня ко мне на прием в разные часы обратились все до единого конструкты... Их жалобы слово в слово повторяются... Ничего, конечно, серьезного, если бы...
  - Если бы предполагалось, что они могут болеть вообще, - закончил за нее начальник ГСБ.
  - Геннадий по моей просьбе перепроверил их код. Совершенно очевидно, что Сталина Израилевна не допустила ни одной ошибки. По всем данным, это невозможно, - крупная голова на тонкой сухой шее качнулась туда-сюда, колкие точки зрачков при этом остались на месте...
  - Факты вещь упрямая, да, Марина Шановна? - непрошенный адреналин плеснул кипятка в вены. - А вы смогли хоть диагностировать их недомогание? - отставив на секунду в сторону первую мысль о том, что нужно не забыть отдать распоряжение о снятии с миссий всех биоников до единого, спросил Насахиро.
  - Если бы они были естественными людьми, я бы сказала, что эти симптомы характерны для начальной стадии рака, - с пугающей серьезностью заявила женщина.
  - Рака чего? - попытался уточнить Вогран.
  - Всего, - пожала плечами Далери, продолжая упрямо смотреть в камеру.
  Не верит сама себе, отметил автоматически подполковник. А вот я готов в это поверить. Слишком много невозможного случилось за последние несколько недель.
  - Хорошо, я займусь этим, - медленно кивнул он.
  - Вы не понимаете, да, - совершенно куриным движением опрокинув голову на бок, констатировала доктор. - Они не могут и не должны болеть не только из-за того, что этого не предусмотрено в их генном коде, но и потому, что каждый из них - запрограммирован на здоровье. Бионически. В них мирриады нано и об их действии осведомлен каждый сотрудник Бюро! - напускное спокойствие подвело ее, вырвав из горла истерический смешок.
  - Тогда как себя чувствуют люди естественные, как вы их изволили называть, из тех, кому ввели вакцину? У вас же есть данные об их состоянии? - тысячи абсурдных предположений завертелись подъятым со дна черепной коробки прахом, вихрь мыслей грозил унести Насахиро довольно далеко от нынешней реальности.
  - Есть. С ними все в полном порядке, - вернув голову в нормальное состояние и почесав практически отсутствующую бровь, подтвердила опасения гээсбэшника она.
  - Что-то мне подсказывает, что мы с вами видимся не в последний раз, Марина Шановна, - Вогран покачался в кресле вперед-назад, все-таки отвел взгляд первым и вздохнул: - Я отдам распоряжение об освобождении одного из правительственных санаториев под ... э-э-э... наших пациентов. Соберите команду из тех, кого посчитаете нужным, только не допускайте паники, ради Бога! Будем разбираться, все образуется, - утешил он и себя, и ее.
  - Нда. Все это крайне любопытное научное явление, Насахиро Миклошевич, хоть и довольно печальное. Если так пойдет и дальше, то нам придется приостановить производство... - курица в халате сморщилась как от зубной боли.
  - Давайте не будем забегать вперед. Идите домой. Выспитесь. Будет день, будет пища. До свидания, - чтобы не разводить беседу еще на полчаса, торопливо попрощался Насахиро, прощальный взмах рукой больше напоминал жест, которым отгоняют особо неприятное насекомое, вроде овода.
  
  ***
  - Сталина... Израилевна, вы уверены, что выдержите без нас? - Дивов кусает пухлую на этот раз губу, сдувает со лба повлажневшие барашьи кудряшки платинового оттенка.
  - Да, - она вздрагивает, закидывает голову кверху, пытаясь рассмотреть верхние этажи небоскреба, куда их доставило такси, обнимает себя за плечи, вымучивая неискреннюю улыбку: - Куда мне деваться?
  - Я могу переправить вас хоть прямо отсюда на Аврору, если вы захотите... - она не могла понять шутит он или серьезно. Зеленые глаза смотрели куда-то в сторону, вид у него был как у человека, напряженно прислушивающегося к чему-то.
  - Я хочу, чтобы это все скорее закончилось. Без жертв, желательно, - капля, сорвавшаяся с нависшего над ними козырька, затекает за воротник, заставляя женщину окончательно съежиться.
  - Мы вернемся очень скоро. Ничего не подписывай, если, конечно, тебе не будут угрожать расправой, - Кости задумчиво глядит на ее живот. - Впрочем, кто на нас с мечом пойдет от меча и погибнет... Береги себя, - не зная еще как выразить свою озабоченность ее судьбой, завершает он.
  - У нее уже есть самый главный мужчина в жизни, Кости, ты чуток припоздал, - Ясон хохочет, закидывая руки за голову, ловя на язык солоноватые капли дождя. - Давайте, ребята, двинули, - автоматические двери раскрылись, как только сенсоры уловили движение.
  Кости топчется у порога. Ему тоже хочется войти. Очень. Но - нельзя. Куда тебе, парень? Светить энтузиазмом и здоровой правой рукой? Ты не забывай, ангажировали тебя на вечер. Сейчас не сделаешь - потом будет полон рот хлопот.
  - Твои точно будут вовремя, опер? - успевает уловить он, пока смыкаются с противным скрежещущим звуком створки дверей.
  Дождь тычет в него мягкими пальцами крупных капель, проверяя наощупь, и шепчет окружающим деревьям, битумной подъездной дорожке, серому, будто запыленному небу: 'Жив... жив... жив...жив...'
  
  ***
  
  Дэд скрючился под хлипким навесом, в окружении жестяных и пластиковых ящиков с полустершейся голомаркировкой. Ствол старлея упирался куда-то в ребра, вызывая не слишком приятные ассоциации с вампирами и колом. Помнится, в прошлый раз выстрел все-таки раздался. Хорошо хоть никто не собирается отрезать голову и рот чесноком набивать. Однако, какое было бы хамство в наш просвещённый двадцать третий век...Непроизвольно дернув уголком губ, Дани почесал отдавленное оружием место и отодвинул дуло на безопасное расстояние от своего многострадального тела.
  - Ну что там, скоро уже? - злой шепот в наушнике вывел Даниэля из состояния благостной дремоты, в которую оперативник намеревался впасть в очередной раз, дабы скоротать часы ожидания.
  - Что, кони в стойлах застоялись? - гээсбэшник на том конце сдавленно выругался на его смущающе мягкий тон. - Надеюсь, все помнят, что захвата может и не быть? - Если кое-кому хватит мозгов вывезти все словесно, в чем сам этот кое-кто был совсем не уверен.
  Естественно, что они решили перестраховаться. Гм... Интересно, это потянет на международный конфликт или нет? Отец настаивал на шумном проведении операции, в противовес его обыкновению делать все как можно более незаметным, что, естественно, вызвало у Дани множество вопросов, на две трети из которых желчный старикан просто промолчал.
  Прочая треть ответов состояла из всех доступных уникальной памяти Вограна ругательств, но ничего не проясняла, кроме одного: случилось нечто плохое. Нет... Ужасное. Отвратительное. Катастрофическое. В глазах отца Дани заметил нечто, встревожившее его больше, нежели несостоявшаяся беседа - вину и сожаление. Отчаянные вину и сожаление. Всепоглощающие вину и сожаление. И это заставило его нервничать... захотелось все бросить и вернуться, чтобы разогнуть эти узкие плечи, опускающиеся под гнетом ответственности, поднять упрямо выпячивающийся острый подбородок и вернуть в глаза неукротимый блеск.
  Увы. Сиди и жди сигнала.
  - Протекает, зараза, - летёха попытался вытереть стеклопластик опущенного забрала положенного по рангу операции полного шлема, не преуспел, пожевал губами, несколько раз вздохнул, отчего в наушниках протестующе зашумело, и затих.
  В наушнике второй гарнитуры, соединяющей его с 'Арго', слышалось только размеренное дыхание Ясона.
  Согласие на тот вариант, который с подачи отца вынужден был предложить Даниэль, из Дариона пришлось вырывать частями, вроде расколовшегося коренного зуба. Да еще и без анестезии...
   Ничего, уже скоро. Дэд повел широкими плечами, стиснутыми гладкими боками ящиков. И какой баран придумал сделать укрытие именно здесь? Черт... да это ж я сам!
  Кое-как высвободив руку, Дани нашарил в наколенном кармане специальную губку и протер закапанное забрало, всматриваясь в цветные отсветы, падающие из незакрытых жалюзи окон во внутренний двор этого... хм... публичного заведения. Администрация решила устроить здесь небольшой склад, что, в принципе, было ГСБ только на руку.
  Все они ожидали, что те, кто якобы удерживал якобы Сильвию Доннатар, назначат встречу с передачей денег где-нибудь за городом в пустом безлюдном месте, в лучших традициях жанра, но... Они выбрали самое шумное и людное место во всем городе: ночной клуб 'Ангелы'.
  Всю сумму 'похитители' затребовали наличными. Что ж, хитро, конечно...
  К счастью, а впрочем, для некоторых - не совсем, наличные сейчас не представляли собой тех неуклюжих металлических монет или горы бумажек с рисунками, за которыми охотились все кому не лень. Нет. Наличные - это была узкая квадратная пластина с нанесенным на нее магнитным кодом. При первом использовании в ближайшем терминале Национального Банка формировался отдельный счет с занесением на него указанной на карте суммы на любое имя. В дальнейшем все средства списывались именно с него до достижения остатка в ноль кредитов. Таким образом карта становилась непригодной. Такие счета имел право закрыть только тот, кто открывал их. Прочие степени защиты оставались за Национальным Банком... Ну и, конечно, полиция имела право периодически проверять такие вот счета. Поэтому Дариону потребовалось много карточек. Целый кейс маленьких легких пластинок с разнообразными, не вызывающими подозрения контрольными суммами. А если их использует много разных людей, то... Рано или поздно они вернутся к своему источнику. Дани этого бы не хотелось.
  Помимо молчаливого уважения к тяжелой работе этих ребят, он испытывал еще и негодование по поводу нечистоплотных заказчиков, порой просто отказывающихся платить за уже сделанное. Правда, в отношении 'Арго', это был довольно глупый подход. У них был Константин. Этот человек умудрился сделать себе имя в определенных кругах. После краха нескольких империй финансовых воротил средней руки, обратившихся за исполнением некоторых не слишком законных, но и не совсем преступных делишек, к ним и отказавшимся платить по факту, пробовать 'кинуть' 'Арго' перестали. А слухи пошли...
  Когда его осведомитель, с какой-то собачьей кличкой Джерри, несостоявшийся актер, однако прекрасно вписывавшийся в любую среду молодой человек, пересказывал эти истории в лицах, Дэд, обладая живым воображением, искренне хохотал. Одни воспоминания об этом порождали некую внутреннюю ухмылку, вроде, наконец-то справедливость восторжествовала.
  Впрочем, о справедливости в делах 'Арго' можно было и не заикаться, настолько она была относительным понятием. Например, похищение Лины из-под папиного носа было совершенно несправедливым, однако это меркло по сравнению с несправедливостью аферы доктора Раньи и его дочурки с Ясоном Дарионом. Играть на искренних чувствах человека - хуже не придумаешь. Если уж игру на чужих пороках, приводящую зачастую и музыканта и его инструмент в некое симпатичное помещение с белыми стенами и крепкими замками, Дивов мог как-то понять и с большой натяжкой принять, то этого - никогда.
  Дани горько пожалел, что не может сейчас даже выпрямиться, а потянуться или сделать пару простых упражнений, дабы разогнать застоявшуюся кровь, было из области запредельных мечтаний.
  Интересно, решатся ли они на подмену или будут действовать 'честно'. Там, в офисе, когда они оставляли Лину наедине с этим благообразным, но почему-то показавшимся Дивову немного не в себе, пожилым индо (черт, он не прятался! он не прятался, как будто то, что он делал, было правильно!), Дарион сумел не выдать себя. Наоборот. Долго и сердечно тряс руку Ранье и от всей души благодарил за щедрость, получая сумку с несколькими пачками кредитных пластин.
  А вернувшись в их временное убежище на окраине одного из городов-спутников, неприлично разросшегося мегаполиса Алма-Аты, угрюмо отмывал руки от этих фальшивых прикосновений и плевался, будто только что по незнанию проглотил гуано и ему об этом сказали.
  Дэд тогда опасался, что связаться с теми, кто 'незаконно удерживал' любовь всей жизни коротышки-командира, не удастся. Действительно, что им могло помешать... просто исчезнуть так, будто их никогда и не было? Плюнуть на огромные деньги и не подставлять дорогую дочку... Однако жадность победила.
  Некто Фон Базилль ответил на первый же вызов по комму. По-видимому, этого звонка ждали. С нетерпением. Поскольку о встрече договариваться долго не пришлось. Изображать нервическое нетерпение сгорающего от страсти любовника Дариону почти не пришлось. За него вполне можно было принять его чудовищно искаженную и плохо скрываемую ярость.
  И вот теперь, всего лишь спустя несколько часов, он сидит тут, а все остальные, кроме Кости, конечно, направляются сюда.
  Только бы Дарион не сорвался, когда увидит ее. Только бы не сорвался. Иначе все полетит к чертям собачьим. Отчего-то Даниэлю совсем не хотелось штурмовать это прибежище местной богемки, хотя полиции данная крепость греховных и не очень наслаждений, пожалуй, досаждала. Дэд прочел несколько раппортов в которых фигурировал клуб 'Ангелы', в основном результаты облав были довольно скромными, и вполне обыкновенными для такого места, однако этого за глаза хватало, чтобы на законных основаниях прикрыть заведение. Чего не происходило. При желании можно было сделать неоднозначные выводы.
  В наушнике со стороны 'Арго' что-то зашумело, похоже, они уже приземлялись. Хлопнули двери, прошлепали по мокрому битуму тяжелые ботинки армейского образца, донеслись приглушенные расстоянием и аппаратурой тяжелые ритмы музыки.
  - Дарион, это, поосторожнее, ладно? - наскоро, волнуясь, предупредил его Даниэль. Холодный профессионализм? Ага, как же... Могу сделать вид. Как отец. Будет убедительно до тошноты. А внутри все равно кишки перекручивает, как в очереди к стоматологу, когда из кабинета пациент орет. И вроде, знаешь, что надо, но так не хочется...
  Открылся внутренний звукоотражающий шлюз.
  И в наушнике взорвали бомбу.
  Дэд, оглушенный, затряс головой, руки сами собой вскинулись к шлему, беспомощно остановились на полпути, ладони сжались в кулаки.
  - Что такое, командир? - старлей заметил его движение, немного неловко сунулся вперед, столкнувшиеся шлема глухо стукнули.
  - Поганцы! Вот же поганцы... а я тоже дурак. Идиот. Привык к стандартным схемам... ой... - застонал Дани, пытаясь нащупать переключатель громкости входящего сигнала. - Ух...- рычаг встал в положение 'min'. Даниэль на секунды прикрыл глаза, приходя в себя. - Там децибел сто сорок с гаком. Наверное... Идеальная шумовая завеса для такого оборудования, которое четко передает, как часы тикают!
  - Командир... - начал боец.
  - На выходе, - предупредил его вопрос Дивов. - Наши обязаны выйти первыми, чтобы мы могли по их указанию ... - Дани смолк. Отцовский план вдруг отчетливо встал перед его глазами, будто он уложил последний кусочек пазла на предназначенное ему место. Понятно теперь, чего папка вдруг стал за гласность.
  - Так. Придется действовать по обстоятельствам. Берите транспорт и дуйте в управление, смените оружие и переоденьтесь в гражданку. Даю вам пятнадцать минут максимум. Я пойду внутрь. Если все пойдет быстрее, постараюсь их задержать... Женя, держи, - Даниэль отщелкнул шлем, сунул его в руки старшего лейтенанта. Туда же последовали защитные накладки и тяжелое вооружение, как змея он выскользнул из прочной шкуры своего костюма и остался в помятых, но модных широких белых брюках и очень... очень обтягивающей майке. За спиной раздался завистливый вздох. Картину портили только армейские бутсы. Не долго думая, Дани избавился и от них. На пару секунд он застыл, разглядывая пальцы ног, будто впервые их увидел, пробормотав про себя нечто похожее, на 'это не сапоги-с, это когти-с' и отчего-то хихикнув, оперативник развернулся к лейтенанту и внимательно оглядел свое кривое отражение в зеркальной поверхности забрала.
  Приведя внешний вид к некоему, удовлетворившему его, состоянию легкого беспорядка, Дивов обошел свой отряд одним неуловимым движением, перемахнул через ограждение и гигантскими скачками рванул к парадному входу.
  Его группа неслышно растворилась в окружающих тенях, через минуту взревел двигатель прятавшегося где-то неподалеку аэрокара.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"