Горковенко Людмила Павловна : другие произведения.

Бионик. Двуличные. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ты узнала к кому тебя ведут. Но что от этого толку? Ты знаешь, кто идет за вами, но и от этого пользы немного. Сохранят ли тебе жизнь, Сталина Меркулова, доктор евгеники и генетики? Сохранят ли жизнь твоему еще нерожденному ребенку? Бионику.

  Время было белкой в колесе. И чем быстрее вертелось это колесо, тем дальше от 'точки отсчета' был маленький отряд Дариона.
  Четверо вояк и гражданская тряслись по бездорожью в старом открытом электромобиле. Константин, на плече которого лежала светлая во всех смыслах голова хорошенькой докторши, лениво осматривал окрестности.
  Взошедшее солнце понемногу нагревало бледную песчаную почву, плотная завеса утреннего тумана распадалась и оседала росой на блеклых веточках незнакомого кустарника, там и сям торчащего из плотной массы красновато-желтой травы. Вплоть до горизонта тянулась широченная, еще неосвоенная степь.
  Само собой в памяти всплыло название - Пандея. Так нарекли гигантский континент, на коем ныне обосновалась суперколония Русь-2, люди, впервые ступившие на землю Авроры, подходящей по размерам планеты, на которой имелись: воздух с нормальным газовым составом, удивительно богатая флора, увы, преимущественно, плотоядная и удивительно бедная фауна - травоядная.
  Планета утренней зари, как ее именовали астролирики, и четырехзначный абсолютно не запоминающийся цифробуквенный код, как ее именовали астрофизики, обнаружилась в туманности под названием Волосы Вероники.
  Константин усмехнулся. Да, когда-то Аврора считалась абсолютно бесперспективной - слишком далека от основных космомагистралей, слишком сильное солнечное излучение для основных земных культур, слишком много опасностей для колонистов.
  Вообще на этой планете все было 'слишком' и как-то не так. Дни яркие, до рези в глазах, ночи светлые от громадного количества видимых звезд. Это все от безупречной чистоты и прозрачности воздуха, незамутненного ядовитыми выбросами.
  Наверное, так же было на Земле до того, как наступила Индустриальная эра с ее грубыми производственными циклами, когда приходилось выбирать между экономикой и экологией.
  Приверженцы обоих направлений были, несомненно, правы, отстаивая каждый свою точку зрения, однако пользы самой Земле от этого не было никакой. И только когда планету, всерьез пораженную вирусом людского равнодушия, начало лихорадить, бросая то в жар на Северном полюсе, то в аномальный холод на экваторе, когда в ход пошли такие антибиотики, как гигантские цунами, уничтожающие в мгновение ока целые города, торнадо, обращающие в пыль многочисленные военные базы, изрядно поредевшее человечество кое-как одумалось.
  Правда, Землю нельзя было похвалить за избранный способ достучаться до собственного населения, она даже больше навредила себе, чем помогла и как страдала от этого - невозможно описать.
  Если бы какой-нибудь сумасбродный врач завел на нее медицинскую карту, то по пухлости она бы сравнилась с бессмертным четырехтомником Льва Николаевича Толстого. Стремительно разрастающаяся раковая опухоль человеческой популяции, тяжелейший сепсис всех рек и озер, накладывались на туберкулез нещадно вырубаемых лесов. Страшные эрозии почвы, сравнимые разве что с циррозом печени у алкоголика со стажем, 'лейкемия', вызывающая отвратительное 'облысение' степей. Мучительный ядерный токсикоз и общая слабость организма. Добавьте сюда некроз озонового слоя и облучение ультрафиолетом, которое проводится независимо от желания несчастной онкобольной планеты, и вы получите лишь поверхностное описание всех недугов Земли.
  Итак, приведенное в ужас делами рук своих, с трепетом лицезреющее многочисленные мутации собственных потомков, человечество взялось за ум. Началась долгая эпоха Восстановления, длившаяся около двух веков.
  Со сменой поколений прогресс поменял направленность, на очищенной планете жить стало легче, и человечество вновь принялось размножаться. В скором времени остро встал вопрос перенаселения, поскольку от войн, эпидемий, засухи или, наоборот, потопа люди научились защищаться.
  Космический поиск затеяли азиатские государства - Китай и Индия - при непосредственной поддержке Российской Федерации, которая была третьей по численности населения. Первым, с помощью технологии 'Кислород-16', был освоен Марс, за ним - Венера. Сколько-нибудь пригодных для колонизации планет больше в Солнечной системе не было, и человечество обратилось за ее пределы.
  Так нашли Титан, ставший средоточием добычи и переработки сверхплотных материй, которым позже присвоили сложные латинские названия, а также тяжелых, редких и дорогих металлов.
  Так нашли Вегу и превратили ее в межпланетный центр развлечений и азартных игр.
  Так открыли Вулкан, планету с настолько разнообразным ландшафтом и миллиардами видов живых существ, что одно время не в шутку создавались и обсуждались на мировом уровне теории об ее искусственном происхождении.
  Так нашли Аврору с ее монструозным растительным миром, который не желал уступать и пяди земли. Прадед Константина еще застал те времена, когда люди жили под защитой гигантских куполов и носа не казали наружу. Правильно, между прочим, делали, иначе этот самый нос был бы мигом отхвачен и переварен каким-нибудь милым цветочком. Или деревцем, на худой конец.
  От размышлений его отвлекло слабое движение у плеча - женщина постепенно приходила в себя.
  - Дарион, как ее зовут? - похлопал по плечу водителя Одинэри.
  - Сталина Израилевна Меркулова.
  - Интересно, - снайпер мельком глянул на блондинку, словно проверяя, подходит ли ей это имя. - А возраст?
  - Вчера двадцать пять исполнилось, - отозвался командир.
  - Что-то не верится, - пробурчала сержант. - Кто она такая, раз в таком возрасте уже доктор наук?
  - Тайна сия велика есть, - провозгласил Константин.
  - А вообще, какая разница? - перебил его Дарион. - Наша задача - доставить ее куда надо целой и невредимой, получить причитающиеся деньги и удалиться.
  - Мне интересно, - Форц обернулась к напарнику. - Не зря говорят, что от осознания бойцом ценности порученной ему миссии появляется дополнительная мотивация и, соответственно, больше шансы на успешный исход дела.
  - Да ты философ, Вильгельмина! - добродушно рассмеялся Одинэри.
  - Ну, кто-то же должен быть умным в этой группе, Роуз, - не удержавшись, поддела она здоровяка.
  - Вообще-то голова у нас Ясон, - не обратил внимания на подколку тот.
  - Спасибо, Роуз, я всегда знал, что один ты меня ценишь! - шутливо поблагодарил его командир.
  Наемники рассмеялись.
  Константин подвигал слега затекшим плечом, а лучемет на правой руке стал меняться.
  - Знаешь, Кости, у меня всегда вызывало странное чувство то, как ты это делаешь, - тихо сказала Вильгельмина.
  - Ничего загадочного, Вилли, это просто трансформация, - спокойно ответил Константин.
   Очень осторожно, стараясь не сделать больно Сталине, он поправил немного несоразмерной металлической рукой все еще безвольное тело женщины, пристроив ее удобнее. Теперь голова евгеника лежала на широкой груди мужчины, а свободной левой он придерживал женщину за плечи, чтобы не упала и не ударилась обо что-нибудь при неизбежной тряске.
  - Мне кажется, ты на нее запал, Кости... - неодобрительно глянул на товарища Дарион.
  - Возможно, - не стал отрицать лучеметчик. - Я не вижу в этом ничего плохого, Ясон. Как сказала Вилли - дополнительная мотивация...
  - Я не хочу, чтобы ты тешил себя несбыточными надеждами, Кости. Это больно. Через несколько дней она перейдет в руки Раньи, и вы никогда больше не увидитесь. Да и вряд ли эта дама поблагодарит нас за точное выполнение приказа.
  Боец промолчал и, отвернувшись, снова вперился в пространство.
  Конечно, Ясон прав. Как всегда. Этот донельзя рациональный тип первое время жутко раздражал Константина. А потом он понял, почему именно этот человек стал командиром их группы. В ситуациях, которые можно было охарактеризовать, как 'хуже некуда', Дарион всегда находил способ так распределить силы их маленького отряда, что все оставались живы и получали за это неплохую награду.
  В короткие сроки их четверка стала знаменитой в определенных кругах. Денег прибавилось, впрочем, как и работы. Задания становились все сложнее, много времени уходило на тренировки, изучение новых видов оружия, разработку стратегии и детальную проработку взаимодействия между членами группы в той или иной ситуации.
  Самым положительным Константин считал их необыкновенную сплоченность и полное доверие друг к другу. Частично, конечно, это была и его заслуга. Военный психолог по образованию, он долго работал с товарищами исподволь.
  Вильгельмина, например, очень комплексовала по поводу своего пола. Муж-идиот в свое время задурил ей голову тем, что 'не бабское это дело - наемничать', понятно, приходилось от других и плоские шуточки по поводу роли дамы в мужском коллективе слышать. 'Быть выше и не обращать внимания' не получалось, тогда Кости посоветовал ей 'преподать им урок'. Это не представляло особой сложности, ведь до увольнения из рядов Объединенных вооруженных сил Джермана-на-Марсе фрау Форц работала там инструктором по контактному бою. Однако, несмотря на подобную профессию, любящей философию, интеллигентной и немного стеснительной Вилли это предложение не слишком понравилось, но она обещала попробовать. Попробовала. Затем пробовала еще пару раз. Гадкие сплетни и шепоток за спиной как отрезало. А после сержант Форц сменила имидж. Остригла шикарные волосы, перестала носить украшения и подчеркивающую ее стройную фигуру форму женского образца. И развелась. Обиженный таким поворотом дел экс-супруг стал угрожать Вилли расправой. Но длилось это недолго. До тех пор, пока однажды не встретил 'за углом' Дариона, Одинэри и Кости.
  Константин улыбнулся приятному воспоминанию. Он искренне не любил таких, как герр Форц - трусливых болтунов, за недостатком аргументов переходящих к побоям или угрозам, - и поэтому ему особое удовольствие доставило от души навалять хоть одному представителю 'касты малодушных'.
  Одинэри он заполучил проще. Прознав, что снайпер увлекается энтомологией, психолог, тщательно изучив коллекцию Роуза, достал для нее редкий и ценный экземпляр экзотического жучка с Вулкана. Жучок был довольно мелкий и внешность имел непритязательную, но Константин понял его истинную ценность, увидев широчайшую улыбку, разом изменившую не слишком красивое лицо гиганта до неузнаваемости.
  Дарион обожал логику. Все свободное время он посвящал разгадыванию шарад, загадок, логических задач. И от Константина это не укрылось. Задействовав старые связи, лучеметчик где-то раздобыл сборник практических заданий по логике, еще не оцифрованный, в бумаге, датированный 19** годом. Да, выражение у Ясона тогда было что надо, жаль, голокамеры с собой не было, так бы сохранили для истории небывалый факт - удивленного командира.
  Уже пять лет они вместе. Кто-то в шутку назвал их 'Арго', прозвище приклеилось. Сколько за это время было пережито и перенесено. И Одинэри у них увести пытались в другую группу, сулили быстрые барыши, известность... И Вилли влюблялась до сумасбродства, хотела бросить заниматься этой тяжелой и опасной работой. Дарион впадал в депрессию, спускал все деньги, в том числе и их общие, на Веге. Да и он сам грешил неровным характером, любил оспаривать решения командира, так что 'подарком судьбы' Константина тоже никто не считал.
  Ранья вышел на 'Арго' несколько месяцев назад. Предложение было действительно стоящее. И настолько же незаконное. За выполнение поставленной задачи их приговорят к высшей мере, если они сработают непрофессионально, а те, кто пустится по их следу, а это обязательно случится, - наоборот.
  Однако если все удастся, то деньгами группа будет обеспечена до конца жизни и еще останется детям, и детям их детей. Пока что операция перешла во вторую фазу. И перешла настолько гладко, насколько это вообще было возможно. Впереди замаячила иглообразная вышка метеостанции.
  
  (следующая глава)
  
  Первым, что она услышала, когда вернулся слух, было равномерное биение сердца. Бум-бум-бум-бум... Ритм был хорошим, никаких перебоев, скачков, пропусков, только чуть ускоренным. Потом пришел звук чужого дыхания, она ощутила, как вздымается под щекой грудь неизвестного. Ей тепло и не надо никуда торопиться. Иллюзия. Зато какая приятная. А реальность... Реальность в том, что она сама не знает, где сейчас находится, и кто это так осторожно обнимает ее.
  Лина дернулась, тело еще плохо слушалось, сменить позу не удалось, взглянула вверх. Не то чтобы евгеник сильно удивилась, происходящее уж больно напоминало сон, и, судя по лицу, которое она увидела, сон обещал быть приятным. Упомянутое лицо имело легкую небритость, ровную загорелую кожу, крупные, красивого рисунка губы, и необычный разрез серо-зеленых глаз. Женщина перевела взгляд ниже. Приятность сна резко пошла на спад. Металлический протез, заменяющий незнакомцу большую часть правой руки, был устаревшим прототипом. Такие уже давно не используются. Им на смену успешно пришло прямое наращивание утерянной конечности. Хотя, может быть, у его родителей не было денег на столь дорогую операцию? Как сейчас нет у него самого. Бывает и так, что человек привыкает к своему протезу и не хочет с ним расставаться, даже когда появляется такая возможность.
  Женщина огляделась. Открытая машина стояла у какого-то тонкого слепого здания. На переднем сиденье вольно расположилась высокая худая женщина. Водителя не было.
  'Это не похоже на сверхсекретную закрытую военизированную Базу Б-5', подумала Сталина, охватывая взором обстановку. Широкая красная степь, освещенная розовым солнцем. Небо в легкой белесой дымке. Слабый-слабый ветерок шевелит волосы. Перед машиной негромко разговаривали трое. Один - невысокий, однако для своего роста очень пропорционально сложенный человек, явно привыкший к своему обмундированию, и как бы не замечающий того, что у бедра его из незакрытой кобуры высовывается рукоять плазмера. Второй - гораздо выше и много здоровее - в такой же форме держит наперевес длинноствольную винтовку.
   Сталина не так хорошо разбиралась в современном оружии, чтобы назвать образец, его особенности или, например, дату выпуска. Однако эти господа вооружены, что не сулит ничего хорошего. Да и тот, в чьих руках она очнулась, тоже в милитари, правда, опасных для жизни предметов рядом не наблюдалось.
  Третий был в комбинезоне какой-то гражданской службы. Беседовали мирно, потом разошлись. Последний пошел к зданию, двое повернули к машине. Здоровяк с необычной для его телосложения грацией уместился на заднем сиденье, и Лине показалось, что сразу стало темнее. Он дружелюбно кивнул ей и робко улыбнулся, как ребенок незнакомой, но симпатичной тете. От этой улыбки Сталина почему-то смутилась и спрятала лицо на груди спутника.
  Тот, что поменьше, сел на место водителя, и они тронулись. Никто с ней не заговаривал, да и она молчала, будучи уверенной в том, что пока может издавать лишь нечленораздельные звуки.
  - Аристарх, ты как там? - беззвучно спросила она у сына.
  - Так же, как и ты: пока еще тяжеловато двигаться. Впрочем, это скоро пройдет, заряд был маломощный, и паралич продлился не долго.
  - О, боже... Какой паралич? Ты о чем? Ага, я только что вспомнила, как мы упали и потом... ну да, я разговаривала с Вограном, Марк произнес что-то насчет дня рождения и все.
  - Ах, да! Ты же ничего такого э-э-э... не помнишь, - с сочувствием и некоторым превосходством сказал он. - Кто-то, я так подозреваю, вон та дама, потому что у других вооружение посерьезнее будет, временно нас с тобой обездвижил. Пока то да се, и вуаля - мы здесь, под присмотром славного дядьки с о-очень странным протезом.
  - Так, изволь объясниться. Что ты подразумеваешь под словами 'то да се'? И почему его рука тебе кажется странной?
  - Ну, им же надо было каким-то образом нас с тобой переместить сюда, так? Полковника, лейтенанта и пилота нигде не видно, если, конечно, они не сделали себе пластику тела, и не превратились вот в этих симпатичных ребят. А ручка странная у парня оттого, что с помощью нано я чувствую в ней незнакомую энергию. Не биологическую, но и не механическую. Нечто среднее, полагаю.
  - Неизвестная технология? - заинтересовалась Лина.
  - Понятия не имею, - честно признался он.
  Машина плавно завернула за странное здание, человек в комбинезоне ожидал их у распахнутой настежь пасти огромного двустворчатого люка. Нечеловеческой глоткой вниз, в темноту, полого уходил тоннель, покрытый черным пористым материалом.
  - Это, наверное, те самые подземные коммуникации, которые проложили пионеры-колонизаторы! Тогда по поверхности передвигаться было очень опасно, техника вязла в джунглях и неминуемо раздиралась на куски и переваривалась, например, какой-нибудь псевдорозой Светлова.
  - Да? Ну надо же! - Лина постаралась вложить максимум иронии в четыре слова. Сын тут же отреагировал:
  - Между прочим, ты тоже это видела. Несколько раз по голокому, когда тебе было семь лет, транслировали научно-популярные передачи, посвященные истории колонизации. Ты в это время как раз возилась с новыми реактивами и колола своим белым крысам какую-то пакость.
  - Хм-м-м, - озадаченно нахмурилась мать, пытаясь вызвать в памяти эти события.
  - Конечно, ты этого не можешь припомнить, - копируя интонацию Лины, заявил Аристарх. - Человеческий мозг так хитро устроен, что неиспользуемая им постоянно информация постепенно утрачивает свое значение и забывается. К счастью, коррективы, которые ты внесла в устройство моего мозга, значительно упрощают процесс обработки полученной информации.
  - Профессор, какой вы умный, вам череп не жмет? - съязвила женщина.
  - Ну мама!
  - Что, съел? А такое слышал: яйца курицу не учат!
   - Ладно, я понял, - примирительно пробурчал он.
  - Твое мастерство уходить от темы, наверное, непобедимо, - со вздохом заметила Лина.
  - Равно как и твое - отвлекаться, - парировал сын.
  - Интересно, что задумали эти товарищи? Если я правильно с твоих слов оценила ситуацию, меня, вместе с тобой, конечно, похитили и теперь куда-то везут. Наиболее вероятно, к тому, кто заказал всю операцию.
  - Ага, - с подозрительным равнодушием к собственной судьбе подтвердил ее мысль Аристарх. - Гляди, гляди! - оживился он, едва их транспортное средство въехало под темные своды подземного хода. - Ширина таких тоннелей может достигать десяти метров, а высота - пяти! Пропускная способность просто огромная! Стены обработаны полистаном толщиной от двадцати до пятидесяти сантиметров, а еще внутри покрытия - целая сеть индукторов гипоизлучения, подавляющих рост растений. По тем временам - передовое оборудование, кстати.
  - Аристарх Меркулов, вы задались целью вывести меня из себя? - строго спросила она.
  -Э-э-э... нет. Просто я знаю, что если ты начнешь размышлять на тему, какова конечная цель нашего вынужденного путешествия, то так себя накрутишь, что потом даже есть не сможешь от страха. А страх - эмоция в биологическом плане довольно неприятная, и это непременно отразится на моем состоянии.
  - Так я тебе и поверила, - скептически поджала губы мать. - А как же твои вездесущие наниты?
  - Почему чуть что сразу наниты? - притворно возмутился он. - Наниты, между прочим, тоже получили свое от парализатора и теперь отдыхают.
  - Ну, здрасьте! Субатомные биологически активные свободно программируемые частицы, которые мы называем нанокритами и прочими разными именами, отдыхать не могут в принципе, - провозгласила она, вновь почувствовав себя так же, как тогда, на защите докторской, за высокой кафедрой.
  - А вот и могут! - вскинулся сын. - Принцип действия парализатора прост: он выборочно блокирует сигналы, исходящие от мозга. Функции дыхания, сердцебиения и прочие жизненно необходимые сохраняются, а вот двигаться и говорить ты не можешь. Некоторые люди еще теряют сознание от этого. А мое личное программирование нанитов как раз относится к тем сигналам, которые прекрасно блокируются. Так что пока я нахожусь под воздействием данного вида оружия, то механо просто выполняют свои первичные функции, а для них это отдых. В моем понимании, конечно.
  - Вот с этого надо было начинать. Если честно, я не рассчитывала на то, что мы попадем в подобную переделку. Я вообще не думала о последствиях твоего экспериментального зачатия.
  - Мне кажется, что данный случай никак со мной не связан. Умыкнули-то тебя, а я, так сказать, приложение. Пока бесполезное, - вынужден был признать бионик.
  - Знаешь, ты бы прав,- задумчиво прошептала доктор.
  - В чем именно?
  - Очнувшись, я не боялась, потому что толком не поняла, что происходит. Потом ты меня отвлек и не дал по-настоящему испугаться. Ты прав. Так действительно лучше. Я не скажу, что мне не страшно совсем, боязно, конечно, но это как-то по-другому. Больше похоже на любопытство.
  - Вот видишь! - обрадовался Аристарх. - К тому же, если подумать, то смерть нам обоим не грозит. Никто не станет убивать курицу, которая несет золотые яйца, - рассудительно заключил ребенок.
  - Это ты в прямом или переносном смысле? - хмыкнула евгеник Меркулова.
  - Наверное, и в том и в другом. О, как интересно, - бионик на несколько секунд смолк, пока мать увлеклась рассматриванием окружающей обстановки, - здесь даже пыли нет... Кстати, мы ведь ни разу не выходили за пределы строго отведенной нам территории. Да и что ты видела за свои 25 лет кроме пробирок и персокомов, на которых день и ночь крутятся генетические цепочки и двадцать четыре часа в сутки идет декодирование? Ты ведь даже не знаешь ничего об окружающей действительности, кроме того, что такая существует. Судьба дарит тебе шанс! - восторженно продолжил он. - Его нельзя упускать... Побудь хоть немного эгоисткой и перестань думать о других.
  - Не надо переворачивать положение с ног на голову и представлять таким благостным, - остудила мать его пыл. - Знаешь, нас везут явно не на курорт. Сомневаюсь, что меня украли только для того, чтобы дать отдохнуть. Это серьезный урон для Бюро, да и для государства тоже. А добровольно работать на тех, кто причиняет вред другим своими незаконными действиями, я не намерена. И тогда какой толк с курицы, которая отказывается нести те яйца, ради которых кто-то идет на риск? - женщина помолчала, давая время сыну переварить сказанное. - Я человек невеликой силы воли, Аристарх, я жить хочу, и под дулом плазмера сделаю то, чего от меня потребуют, - немного печально заключила она.
  Воцарилась тишина. Бионик не знал, как приободрить свою создательницу. Сталина размышляла о грядущем, которое представлялось ей совсем не радужным. Неожиданно и некстати живот издал такой звук, будто все лягушки мира разом раздули свои резонаторы и квакнули, кто во что горазд. Доктор почувствовала, что мучительно краснеет.
  - Да, поесть было бы неплохо, - озвучил посетившую всех мысль мужчина, который держал доктора в объятиях.
  - Ясон, долго еще до пункта 'С'? - осведомился громила с винтовкой. Ответил тот, что за рулем:
  - Не слишком, потерпи немного, Роуз.
  Значит, этого зовут Ясоном, хорошо, что не доктор Зло, хихикнула про себя Лина, а громадина - Роуз. Как нетипично для мужчины, однако.
  - А вообще голодать вредно, - ввернула женщина на переднем сиденье. - Это плохо сказывается на боеспособности. Когда во время выполнения задачи думаешь только о том, как будешь есть цыпленка в красном остром соусе с бобами и корнишонами, гарантировано или промажешь, или забудешь что-нибудь крайне важное.
  Голодные люди мгновенно и в красках представили себе вышеупомянутого цыпленка, исходящего паром, поджаристого, с хрустящей золотисто-коричневой корочкой, лопающейся от одного прикосновения вилкой. И как вокруг него на блюде, в ароматно пахнущем чесноком и специями томатном соусе, аккуратными горками по пять-семь штук разложены крупные японские фасолины с маленькими такими огурчиками... Одинаково вздохнули, единым движением сглотнули обильную слюну, переглянулись и заулыбались друг другу.
  - Увы, Вилли, нас ждет не такая шикарная трапеза, в старых хранилищах есть только консервы. Будем надеяться, что срок их годности не выйдет до того момента, как мы до них доползем, - Роуз откинулся на сиденье и хитро прищурился.
  Та, что была рядом с водителем, хихикнула, Ясон обернулся назад и скорчил рожу. Стрелок ухмыльнулся и пожал плечами, мол, что, неправду сказал?
  Бесспорно, такие милые господа не могут быть жестокими, наверное, случилось какое-то недоразумение. Может быть, это внештатные учения? Конечно, глупо рассчитывать на подобное, но вдруг?
  Тоннелем владели странные сумерки. Казавшиеся снаружи черными, внутри стены распространяли ровное и неяркое синеватое свечение. Мощные фары машины прекрасно озаряли дорогу впереди, но если оглянуться назад, то становилось не по себе. Возникало ощущение бесконечного падения в глубокий колодец, доверху наполненный чернильной водой.
  Лина отметила, что кроме едва слышного шума двигателя, на уши давит неизвестное ритмичное гудение. Пульс Авроры. А мы в какой-нибудь ее вене. Или артерии. Ужас.
  Громадная масса вдруг обрушилась на ее хрупкие плечи и вдавила в сиденье с невообразимой силой. Дыхание прервалось, воздух исчез, а вокруг - только синяя вакуумная тьма.
  Мы ничтожества перед Вселенной. Ничто. Меньше самых элементарных частиц. Вспыхиваем и сгораем в один миг, а бесконечные солнца Вселенной сияют вечно... вечно... вечно... Перед ней разверзлась бездна пляшущих искр, зазвенело разбитое стекло, вихрем налетели ниоткуда чужие голоса, втянули ее в цветной водоворот. И вся эта масса сверкала, грохотала, куда-то мчалась под неизменные ритмичные сокращения чудовищного сердца планеты.
  
  Сталина беспокойно заворочалась, привстала, разомкнула веки и встретилась взглядом с полными тревоги и заботы серо-зелеными глазами.
  - Простите, я не знаю вашего имени, как мне вас называть? - чуть хрипло прошептала она.
  - Константин, - так же шепотом ответил мужчина.
  - Просто Константин и все? - с удивившей ее саму теплотой, такой неуместной в сложившейся ситуации, поинтересовалась женщина.
  - У меня смешная фамилия, - с заговорщическим видом признался он. - Да и друзья предпочитают называть меня по имени.
  Доктор, помимо собственной воли, подарила этому необычному человеку немного смущенную, но искреннюю улыбку, и он улыбнулся в ответ. Сердце подпрыгнуло и понеслось скачками, ладони похолодели, а щеки вспыхнули, будто их облизнуло пламя. О-о-о... Да! Первую стадию - привлечение внимания - мы уже миновали. Стадия номер два - концентрация на объекте.
  - Эй! Эй! О чем это вы там шепчетесь? - окликнул их знакомый голос.
  - Наверное, планы побега строим, - с серьезной миной откликнулся Константин, - И как ты не догадался?
  - Я догадался, - проворчал Ясон. - Оставь женщину в покое и иди сюда.
  - Опять будешь делать строгое внушение? - мужчина встал, и все еще улыбаясь, подошел к командиру. Они вместе вышли за пределы комнаты.
  Сначала она подумала, что оказалась в непроницаемом воздушном шаре. Одинаковые по текстуре стены и потолок сливались в полусферу, радовало лишь то, что пол был горизонтальным и плоским, безо всяких там искривлений. Здесь было гораздо светлее, чем в тоннеле, потому что на потолке, если его можно так назвать, было несколько выпуклостей, испускавших ровный белый свет. Никакой синевы. По периметру помещения располагались высокие цилиндрические устройства белого цвета. По всей видимости, это и есть хранилища.
  Помимо этого в комнате были два больших стола со стульями, все из того же материала, как его Аристарх называл? Да, полистана. Несколько таких же, как та, на которой расположилась Лина, кроватей. На одной из них лежали винтовка и шлем. Остального вооружения в поле зрения не наблюдалось, равно как и авто, на котором они сюда добрались.
  Вилли нигде не было видно, но евгеник наткнулась взглядом на Роуза, который с аппетитом ел консервированное мясо. Этот запах показался Меркуловой самым прекрасным на свете. Она осторожно приподнялась, села, поджав под себя ноги. Интересно, надо попросить самой, или подождать, пока тебе предложат поесть? Господи, глупо как вышло! Потерять сознание, едва отойдя от паралича. Непредсказуемая эмоциональная реакция организма на стресс и резкую перемену обстановки. Надо же! 'Никогда не думала, что это определение можно будет применить ко мне'. А есть-то хочется... Гигант, увидев, что она пришла в себя, помахал ей вилкой, Сталина кивнула в ответ.
  - Хотите? - предложил он, указывая на банку.
  - Да, я бы не отказалась, - вежливо сказала Сталина.
  - Секунду! - здоровяк отложил свою порцию, встал, набрал код на одной из сенсорных панелей ближайшего рефрижератора, открывая крышку. Целую вечность водил пальцем по упаковкам, шевеля губами, потом, наконец-то вытянул из глубины какой-то тетрапак. Основательно его встряхнул. Закрыл крышку холодильника. Выдвинул какой-то ящик сбоку, зашуршал пластиком, вынул два столовых прибора - ложку и вилку. Сложил все добытое на ближайший к ней столик и приглашающе кивнул, возвращаясь к своей консерве. Предупредил:
  - Осторожно, он горячий.
  Доктор Меркулова, почувствовала внезапную слабость, боясь упасть, она очень осторожно, меленькими шажочками, борясь с головокружением, приблизилась к столу, взобралась на один из стульев, и с поразившей ее жадностью, вскрыла пакет. В ноздри ударил аромат грибного крем-супа с сухариками. Некрасиво и совсем уж неучтиво, урча, как уличная кошка, женщина набросилась на еду. Покончив с супом, Сталина с радостью обнаружила, что пакетик-то, оказывается, двойной! Так вот для чего Роуз взял ей еще и вилку! Здесь курятина с картошкой!
  - Зря вы сказали, что трапеза не шикарная, - с набитым ртом проворчала она. Как ни странно, Роуз ее понял.
  - Это вам в новинку, наверное, а мы уже пятый год на таких пайках, - поделился он и заключил: - Лучше домашней еды ничего не может быть.
  - А я, честно сказать, не чувствую отличий, - пожала плечами евгеник.
  - Я бы удивился, если бы вы вообще вкус пищи замечали, - наставил на нее вилку мужчина. - Ученые, это такой род людей, что им ничего, кроме науки, не надо. Как говорит один мой знакомый: дом сгори, жена помри - не прибавлю шагу, - он вновь принялся за еду.
  - Вы не правы, - нахмурилась Лина, прекращая есть. - Не все такие, как вы говорите.
  - Да? - одна бровь дернулась, вилка немедленно была извлечена из банки и, словно стрелка компаса, уставилась на нее. - А вот скажите мне, вы чем увлекаетесь?
  - Увлекаюсь? - не поняла она.
  - Да, да... Хобби у вас есть какое-нибудь?
  - Ну-у-у... Э-э-э-э... - и Лина неожиданно осознала, что ей нечего ответить. А ведь действительно, нет никакого увлечения. Господи, как такое произошло?
  - Вот именно, - прочитал ее мысли Роуз.
  - Но у меня даже нет свободного времени на это! - горячо возразила она.
  - Просто признайте, что я прав, - вилка нырнула в банку, подцепила кусок мяса. - Отсутствие свободного времени - это отмазка. Вы даже не интересовались никогда ничем другим, - мясо отправилось в рот.
  - Я... - слова не шли. Да и какие могут быть слова, когда буквально открываешь для себя мир заново? - Я... Да, наверное, вы правы, - Сталина склонила голову, признавая поражение в этом споре, и продолжила трапезничать молча, обдумывая сказанное обеими сторонами. Удивительно!
  Память развернула белую простынь, мигом растянула ее по углам черной рамы, встала к проектору и нажала 'Пуск'. Изображение задергалось, кадр пошел половинчатый. Память подкрутила верньеры на старом аппарате, выровняв картинку.
  В кадре появилась худенькая маленькая девочка в сарафане, распахнув громадные зеленые глаза, присев на корточки в высокой, скрывающей ее с головой траве, она рассматривала суету в большом коричневом муравейнике.
  Крупные, с ее мизинец, муравьи сновали туда-сюда, и не без дела, каждый что-то нес внутрь, а вон, четверо, объединив усилия, тащат к куче извивающуюся гусеницу.
  Сдув со лба длинную светлую челку, малышка встала, повернулась к отцу, который как раз выставлял из корзинки на прорезиненный плед разные деликатесы, прихваченные из дома, и сказала:
  - И почему они все время работают?
  - Наверное, потому что если они не будут этого делать, то долго не протянут, - улыбнулся отец. - Что за вопросы, Ленточка?
  - Мне интересно, что у них там внутри происходит... - задумчиво ответила девочка, сверля муравьиную кучу пристальным взором. - Как могут существа с такой примитивной внутренней организацией выполнять такие сложные вещи? У них даже головного мозга нет...
  Отец покачал головой, встал на колени, взял ее за руку и притянул к себе. Горячий лоб дочери уткнулся Израилю Аркадьевичу в грудь.
  - И в кого ты у меня такая? - прошептал отец, целуя ее в макушку. - Разве дети пяти лет интересуются естественными науками? - голову крохи погладила большая шершавая ладонь.
  - Иван Витальевич говорит, что скоро мы начнем осваивать программы шестого и седьмого классов по зоологии и растениеводству, - глухо, как из бочки, промычала дочь.
  - Тебе не трудно с ним? Может быть, зря мы с мамой его пригласили?
  - Ну, папа! - возмущение в детском голосе было не шуточное.
  - Ладно-ладно. Только ты про чтение и рисование не забывай, хорошо?
  - Как про них забудешь? Мне сегодня надо зарисовать много чего, - и она стала перечислять сложные латинские названия, загибая на каждое палец. На пятом пальце отец воскликнул:
  - Сдаюсь, сдаюсь! - и, смеясь, поднял руки вверх. - Ты меня убедила.
  - То-то же!
  Лина сморщила нос, улыбаясь. Память проворно поменяла пленку, подстроила цветность. Лина узнала площадку около их высотного дома.
  Огораживающая спортивную коробку сетка переливалась в лучах заходящего солнца. Оно светило прямо в лицо и слепило, поэтому хорошо разглядеть стоящих напротив ей не удавалось. Они что-то говорили. Растягивая буквы в словах, отчего те звучали угрожающе. Неторопливо, тягуче, так же, как заходило солнце.
  От них, стоящих напротив, веяло тоской и злобой. Скученной стайной посредственностью, объединенной принципом колодца. Все курить - и я курить. Все пьют, - и я пью. Все в колодец - и я в колодец.
  Солнце село.
  Прибавь громкость, велела зрительница. Память послушалась. Как же зовут эту девочку, которая так вызывающе смотрит на нее, докуривая длинную 'взрослую' сигарету?
  Память услужливо подсказала:
  - Вичка. Ее зовут Вичка...
  - А фамилия? - спросила Лина.
  - Жадкова, - ответила Память.
  - М-м-м! - протянула Лина и стала смотреть дальше.
  - Ты ва-а-аще кака-а-а-я-то не така-а-ая... Ст-а-а-авишь себя слишком выса-а-ако. Выска-а-ачка. Зеленая. Думаешь, очень умная? - цедила Вичка и карие глаза ее наливались подростковой злобой. Позади нее сгрудились одноклассницы. Такие же молоденькие и борзые. Кто с бутылкой тонизатора в тощих пальцах, у кого сигаретка в углу рта.
  Вичка старше, ей пятнадцать. Она в восьмом классе и уже спит с мальчиком из соседнего дома... Как его там? Впрочем, не важно... А Лине только четырнадцать, но она уже на четвертом курсе академии.
  - Я не думаю, я знаю, - спокойно ответила на выпад молодая девушка. - В отличие от некоторых. Может быть, миром разойдемся, а? У меня с вами нет ничего общего.
  - Ошиба-а-аешься, сука, есть общее. Вечна в школе на голо твои дебильные натыка-а-аемся. Все учителя тебя в пример ста-а-а-а-вят... Так-а-а-ая ты вся пра-аавильная и хорошая. Задрали уже... Вот ты не куришь, не пьешь, пацана нет у тя, и че? Думаешь, что лучше всех, что ли, от этого?
  - Я не думаю, я знаю. Девочки, какие конкретно ко мне вы имеете претензии? Я с вами не учусь, занимаюсь наукой спокойно. Никто из ваших парней меня не интересует. Я что оскорбила кого-то, обидела? - скрестив руки на груди, Лина чуть склонила голову, ожидая реакции оппонентки.
  - Ты на-ам не нра-а-а-авишься... - ответила за всех Вичка. - А не нра-а-авишься патаму, что ты кака-а-ая-то не та-акая. Нашли, блин, эта-а-алон... Задра-а-ли уже, все время только о тебе и слышишь. Меркулова - то, Меркулова - это... И кофточка твоя мне не нра-а-авится, - завершила Вичка, гася окурок об новенькую голубую ангорскую кофточку Лины. Папин подарок.
  - Ты испортила мне одежду, - холодная ярость вперемешку со страхом заливали ее с головой. Ей нечего было им противопоставить в этой странной борьбе стаи с одиночкой. Она не была ни сильной, ни ловкой. Она была умной, но не смогла быть дипломатичной. Да. Она слишком отличается. Но это не так уж и плохо, наверное...
  Вичка повернулась к ней спиной, прикуривая новую сигарету. Почти не осознавая, что делает, Сталина протянула руку и вцепилась в ворот модного Вичкиного пиджака. Пару раз резко дернула. Вичка как кошка вывернулась из него, и, странно кривя побелевшие от гнева губы, выпучив глаза, уставилась на соперницу. Сталинины руки медленно раздирали дорогой пиджак на две половины.
  - Ты. Испортила. Мне. Одежду, - с нажимом повторила молодая студентка. Школьницы немного попятились.
  - Че стоите? - крикнула Вичка. - Получай, гадина! - эти слова сопроводил первый из многих ударов. Лина царапалась, кусалась, ухватившись за чьи-то длинные волосы, пыталась оторвать их вместе с головой... Боли она не чувствовала. Она вообще ничего не чувствовала. Кроме все той же неотступной, холодной, как свечение сварки, ярости. Уже почти выдохшись, она вдруг услышала сквозь заложившую уши вату: 'Эй! Вы что это делаете?'. Выпустила изо рта чью-то руку с обломанными ногтями и облезшим маникюром и нервно сглотнула, потихоньку возвращаясь к реальности.
  Спасителем был Пашка Халупов. Он сейчас в 11'б'... Красавчик. Герой. Все девчонки по нему с ума сходят. Все, кроме нее. Каждая бы в лепешку разбилась, чтобы вот так оказаться на ее месте. И чтобы тебе белым платочком кровь с разбитых губ утирали, и слезы из заплывающих синяками глаз... И чтобы домой тебя донесли, сжимая в бронзоворуких объятиях. 'Шпашипо', - прошипела она, отряхивая пыль с разодранной юбки. 'Ты обращайся, если еще приставать будут. Я их быстро отважу!' - пообещал парень. 'Да-да. Обязательно. Вснепременнейше' - хотела сказать она, но из разбитого рта, стремительно превращающегося из органа речи в страшно больной орган, вырвалось невнятное бульканье. Пашка ушел, а Сталина бросилась к аптечке - оказывать себе первую помощь.
  'Интересно ... девки пляшут ... по четыре штуки в ряд' - припомнила евгеник поговорку математички, преподававшей ей геометрию и алгебру в старших классах. Зоя Анисимовна была педагогом, вне всякого сомнения, незаурядным, но с необычной ученицей намучилась. И эта фраза часто слетала с ее узких сухих, обязательно накрашенных красной помадой, губ, когда она проверяла решенные Линой задачи. Что поделать? Где-то дали слишком много, а где-то не дали совсем. Ну, или в очень ограниченном количестве.
  Память обернулась к ней: еще? Да, конечно...
  Провела пальцем по ряду кассет, надписанных слегка кривоватым шрифтом. Выбрала одну, освободила от коробки и вставила пленку в проектор.
  Молодая женщина с упрямой морщинкой между бровей медленно открыла дверь в квартиру. Полутемная прихожая встретила ее тишиной. Ей так нужна была тишина сейчас. День был просто сумасшедший. Утром подготовка последних листов доклада по ее открытию, термины, термины, формулы, нервы... Сплошные нервы и головная боль. Днем комиссия, члены которой все ей в деды и бабушки годятся. Страх провала, несмотря на то, что уже получила патент... Господи, как нелегко дается ученая степень. Сколького стоила ей эта наносыворотка!
  Вот и вечер. Наконец-то! Можно спокойно посидеть в кресле минут десять, умыться и идти в лабораторию.
  Не успела она сделать и двух шагов по темному залу в направлении любимого кресла, как в комнате вспыхнул свет, раздались оглушительные хлопки, а ее осыпало разноцветное конфетти. Разом многие голоса закричали: 'Ура доктору Сталине Меркуловой! Самому молодому доктору наук в мире!'.
  Сталина сморщилась, как от зубной боли:
  - Ну что вы, право слово, зачем было такое устраивать? - недовольно вопросила она.
  Сияющие улыбки двух подружек - коллег по цеху, Гены, родителей и бабушки с дедом стали угасать.
  - Ленточка, так нельзя! - огорченно воскликнул отец.
  - Папа, я давно уже не Ленточка... - поджала губы дочь.
  - Знаешь ли, не каждый день твой ребенок получает ученую степень, - сказала мать. - Один раз можно и отпраздновать.
  - Мам, пап, ну вы же все знаете, что мне нужно работать. Дел еще непочатый край, какой праздник? - противным голосом пробурчала Сталина.
  - Ладно, ладно, не волнуйся, надолго мы тебя не задержим. Только на праздничный ужин... вот, я старалась, - одна из девушек, Марина, указала на широкое блюдо с красиво оформленным суши.
  - Мы все старались, - тихо сказал Гена, не зная, куда девать руки.
  - Спасибо большое, но надо было, наверное, и меня спросить, поинтересоваться моими планами...
  - Ленточка, нормальные люди, - начал было отец, но Сталина довольно грубо оборвала его:
  - То нормальные люди. А я ненормальная. Я ученый папа, прежде всего. Ладно. Все. Прекращаем этот бессмысленный спор и садимся за стол. Но предупреждаю - после ужина я иду в лабораторию. И останавливать меня не рекомендую.
  - Какая ты суровая! - неловко пошутила бабушка. Дед быстро провел ладонями по щекам, укоризненно поглядев на внучку.
  - Ну простите, - попросила она, сердце кольнуло при виде дедовых попыток скрыть старческую сентиментальность, вот черт, перегнула палку. - Я просто совсем что-то заработалась. Простите, я понимаю, вы старались сделать мне сюрприз... Это меня тронуло... И... Спасибо. Давайте будем праздновать...
  И все-таки после ужина она пошла в лабораторию...
  От размышлений ее отвлекли громкие мужские голоса, обладатели которых жарко спорили между собой. Сталина успела разобрать только: 'Не надо!' и твердый ответ: 'Надо. Чтобы никаких вопросов потом не возникало'.
  Евгеник оглядела комнату. Вилли уже вернулась и теперь, аккуратно разложив детали на соседнем столе, чистила и подзаряжала свой парализатор. Тем же, но только со своей винтовкой, занимался и Роуз. Услышав одногруппников, они заинтересованно глянули на вход. Первым в проеме появился Ясон. За ним вошел мрачный Константин. Командир велел всем, кроме Лины, сесть на одну из имеющихся кроватей. Похищенная насторожилась.
  - Значит так, - обведя присутствующих тяжелым взглядом, произнес Ясон. - Устава у нас до сих пор не было, поскольку все мы полагались на здравомыслие друг друга и на то, что ни один из нас не будет преследовать собственные интересы в ущерб интересам группы. Это первый и, надеюсь, последний раз, когда мне приходится вправлять мозги нашему товарищу и другу, тебе, Кости.
  - Может быть, не стоит при ней, а, Дарион? - тихо попросил Роуз, кивнув на Лину.
  - Нет. Именно при ней и стоит, чтобы не возникало потом никаких вопросов, - повторился он. - Вплоть до этого заказа, - голос его ощутимо дрогнул, - подобных проблем у нас с вами не было, и я не желаю, чтобы они появлялись впредь.
  Объясняю популярно. Ни ты, Кости, ни вы, Сталина Израилевна, не можете рассчитывать на какие-либо романтические отношения во время нашего маленького путешествия. Почему? - он прикрыл глаза и сглотнул с таким видом, будто вместо слюны рот наполнился стеклянной крошкой. - Отвечаю. Вы - человек, заказанный нам клиентом. Через несколько дней вы будете доставлены ему и переданы под его юрисдикцию. Мы лишь осуществляем вашу транспортировку до места назначения, следя при этом, чтобы у вас не было неудобств или каких-либо иных проблем, связанных в первую очередь, с членами нашей группы, - он подвинул к себе стул, сел. - Более плотное знакомство, чем то, которое уже состоялось, может сильно повредить. И нам и вам, Стилина Израилевна.
  Вы будете напрасно надеяться на то, что призрачные чувства, могущие или уже возникшие между вами и одним из моих людей, сыграют роль в вашем освобождении. А потом, когда этого не произойдет, испытаете ни с чем не сравнимые душевные муки. Я сам прошел через подобное и не пожелаю никому. Кости до последнего будет сожалеть, что не решился на дикий и безответственный акт вашего спасения из загребущих лап клиента, возможно, это надавит на него так сильно, что данный молодой человек уйдет из нашей группы. А вот этого мне, да и другим, совершенно не хочется.
  Вы будете доставлены в срок туда, куда требуется. И точка. На этом наши жизненные пути расходятся. Все. Конец. Это понятно?
  - Я поняла вас, господин Дарион, так ваша фамилия, кажется? А почему вы настолько уверены в том, что мы больше никогда не увидимся? - спросила Сталина.
  - Потому что так и есть. Если, конечно, не произойдет чуда и вас не спасет кто-то еще, при этом пожертвовав нашими жизнями, ибо это есть пункт договора. Но даже в этом случае, как видите, вы сможете присутствовать только на наших похоронах.
  - А если я сама сбегу?
  - Навряд ли. Вы погибнете вернее, чем от заряда плазмы. Чтобы выжить в одиночку на Авроре нужно обладать определенными знаниями и качествами, а у вас нет ни того ни другого. Тем более мы меньше всего хотим вашей гибели или иных повреждений. Вы должны быть здоровы.
  - Это тоже один из пунктов вашего договора? - язвительно спросила она.
  - Да. И это тоже, - кивнул командир. - Я разрешаю вам общаться на любые темы с нами, однако с Кости вам лучше не переходить прочерченную мной линию. Это не приказ. Это просьба. Личная, если угодно, - уже мягче добавил он.
  - А если Кости все-таки решится? - тихо сказала высокая женщина.
  - Нет, Вилли. Ясон прав, я не смогу предать вас ради собственного блага, каким бы оно не казалось предпочтительным, - спокойно и так же негромко сказал Константин. Насколько сильно он напряжен, Лина поняла по тому, в каком бешеном темпе билась синяя жилка на его загорелом открытом лбу.
  - Сердцу не прикажешь, командир, - вздохнул огромный Роуз. - Ну нравятся они друг другу, ну и бог с ним, пускай... Сам же сказал, все равно разойдемся.
  - Да что с вами такое! - возмутился Дарион, вскакивая со стула. - Совсем с ума посходили что ли? Я с вами серьезно говорю!
  - Не принимай все так близко к сердцу, командир. Себя вспомни, - посоветовал снайпер. - Кости же сказал, что не будет пытаться спасти принцессу из замка дракона. Раз сказал, значит сделает. Чего молнии-то метать?
  - Я не хочу, чтобы из-за меня у вас были какие-то внутренние разногласия, - вмешалась Сталина. - У меня хватает мозгов понять, что вы всего лишь исполнители. Чертовски хорошие, однако только исполнители. Злиться и обижаться на вас смысла нет никакого. Вместо вас могли прийти другие люди, с другими принципами и иным мировосприятием, которых совершенно не заботило бы мое физическое и душевное состояние. Поэтому я благодарна вам за то, что так мягко со мной обращаетесь... Не связываете, взаперти не держите, голодом не морите, ну и так далее.
  Я не строю иллюзий, господин Дарион, не бойтесь. И очаровывать ваших людей не собиралась. Это вышло случайно и... я даже не предполагала использовать данный факт в качестве основания для далеко идущих планов. Мне понятно, что я - одно из ваших многочисленных дел, и вероятнее всего, не последнее. Сейчас я могу полагаться только на то, что, ... 'у ГСБ очень умные оперативники, которые сначала разберутся в ситуации, а потом решат применять оружие или нет'... когда это кончится, все останутся живы.
  - Очень верные слова, госпожа Меркулова, - Ясон прикрыл глаза, снова сел. - Если вам интересно, можете попросить кого-нибудь прогуляться с вами, например, до дамской комнаты...
  Сталина вздохнула, вопросительно посмотрела на вторую женщину, та кивнула, они поднялись и вышли из комнаты.
  Вилли предусмотрительно захватила с собой фонарик. Снаружи было темно, поблизости от выхода стояла их машина. Пол упруго поддавал в ноги на каждом шагу. Лина наконец-то решилась потрогать стену. Ощущение было приятным. Если не знать, что это такое, то можно спутать с человеческой кожей. Покрытие было таким же теплым и легко подавалось при нажатии. Чтобы разрядить обстановку и как-то смягчить осадок от сказанного командиром, Сталина обратилась к спутнице:
  - Скажите, пожалуйста, а что обозначает 'Ст. Форц'?
  - Сержант Форц, - она осветила евгеника сверху вниз фонариком и с особым вниманием посмотрела ей в глаза. - Скажите, вы всегда такая спокойная?
  - А чего волноваться-то? - пожала плечами Лина. - Я не вижу в этом никакого практического смысла. Одна трата нервных клеток. Не в моих силах было предупредить случившееся, не в моих силах сейчас изменить его.
  - У вас довольно странная жизненная позиция. Обычно люди ведут себя в таких ситуациях совершенно по-иному, - прищурилась сержант.
  - Может быть, - согласилась Лина. - Я бы, наверное, тоже сильно переживала, будь вместо вашей группы какие-нибудь безголовые уроды. А здесь... Я же вижу, что бить или насиловать меня никто не собирается. Беспокоиться можно только тогда, когда у тебя есть альтернатива. У меня ее нет. В принципе, вероятно, я отчасти тоже виновата в случившемся. Слишком много времени тратила на Бюро, с головой погрузилась в работу... Знаете, это нарастает снежным комом, и потом очень сложно бывает понять, как твое поведение сказывается на окружающей реальности.
  Женщина замолкла, разглядывая местность. Тоннель нескончаемой трубой уходил вперед, контуры его терялись, растворенные расстоянием и тьмой, в полукруглых стенках, то там, то сям виднелись глухо отблескивающие металлом крупные овальные двери. Все они несли на себе неизвестную Лине печать, состоящую из незнакомых символов. Однако, похоже, сержант прекрасно разбиралась в них, потому что решительно направилась к одной из дверей, коснулась печати рукой, беспорядочно, как показалось Меркуловой, потыкала в значки, и дверь приглашающее распахнулась.
  - Заходите, тут у них санитарная зона, - женщина указала внутрь. - Можно помыться, я утром включила бойлер.
  - Утром? А сейчас сколько времени?
  - Около пяти пополудни по среднесолнечному.
  - Аа-а-а, - протянула Лина, сделав понимающий вид. - Вы сказали 'у них', у кого? - евгеник прошла внутрь и не сумела сдержать возгласа 'О!'.
  Санитарная зона представляла собой большое помещение с переходом цветов по периметру от светло-розового до светло-зеленого, через белый. В предбаннике прямо из стен 'росли' широкие и, наверное, мягкие диваны. Напротив каждого из них из пола выпячивалось по небольшому столику. И то и другое было приятной песочной расцветки. Вход в 'баню' был закрыт толстой непрозрачной перепонкой, похожей на мутировавшее крыло летучей мыши. Из того же полистана, который, вероятно, пользовался в те далекие времена невероятной популярностью.
  - У них, это у русских. Территория вашего государства вся пронизана под землей неиспользуемыми сейчас туннелями и искусственными сооружениями. Хорошо еще саморегуляция отлажена прекрасно, иначе тут могли бы завестись опасные и неприятные твари.
  - Интересно, почему все здесь из него? - вслух подумала Меркулова, трогая диваны, столики и тыча пальцами в стены.
  - Вы имеете в виду материал? - уточнила наемница.
  - Ага, - откликнулась Сталина, задирая голову, чтобы разглядеть источник света.
  - Полистан обладает неоценимым качеством для Авроры, его не может проесть ни одно животное и в нем не укореняются споры и семена местных растений. Даже если несколько генераторов гипоизлучения от старости выйдут из строя, ничего страшного не случится. Ну и плюс на поверхности все метеовышки обладают излучателями и резонаторами, их область обычно затрагивает подземные коммуникации. К тому же полистан материал несгораемый и в воде не тонет.
  - Так почему же его сейчас не производят, раз он такой замечательный?
  - Вот этого я не знаю. Мало ли какие могут быть причины...
  - А вдруг он радиоактивный какой-нибудь или токсичный, или канцерогенный? - забеспокоилась Лина.
  - Сомневаюсь, - поджала губы Вилли. - Тогда бы, наверное, ваше правительство вычистило бы тут все да засыпало. Стали бы они целую страну подвергать опасности? Тем более у Руси такие головы в науке! Вот взять хотя бы вас...
  - А много вы обо мне знаете?
  - Конкретно я или группа?
  - Группа...
  - Достаточно для того, чтобы нас упекли в места не столь отдаленные надолго.
  - Понятно.
  - Идите, если что, зовите меня. В семь у нас назначена голоконференция. Вы должны хорошо выглядеть, - сержант подтолкнула доктора к перепонке.
  - Надо же, какая забота! - не удержалась Лина. - Вы мне спинку не потрете?
  - Бросьте, Сталина Израилевна, - с непонятной жалостью сказала Вильгельмина, - вам не к лицу ирония.
  - Не вам судить о том, что мне к лицу, - огрызнулась Лина.
  Сержант Форц промолчала.
  Зеркал в санитарной зоне не оказалось, чему Лина искренне обрадовалась. Довольно быстро она разобралась в размещенной на одной из стен панели управления. Там было два меню, позволяющих настраивать помещение непосредственно по вкусу каждого человека. На выбор предлагались парные, сауны или душевые кабины, ванны сидячие или лежачие... В общем, выбрав то, что привычнее, Сталина торопиться не стала. Полулежа в приятной теплой воде, она вспомнила, что давно уже не слышала сына.
  - А что я? - ответил на ее незаданный вопрос Аристарх. - Я молчу. Нравится он тебе, и пусть нравится дальше.
  - Ты не ревнуешь? - осторожно поинтересовалась мать.
  - Это изменит твое отношение к данному человеку? - вопросом ответил сын.
  - Нет. Не изменит, - вздохнула она, погружаясь в воду с головой и пуская пузыри.
  - Тогда не вижу смысла в ревности. Мне он тоже показался симпатичным дядькой. Это естественно, учитывая наше с тобой родство.
  - Первый раз я жалею о том, что ты у меня чересчур развитый, - искренне и с чувством сказала женщина.
  - Ну, у всех свои недостатки, - расхохотался бионик. - И все-таки ты на что-то рассчитываешь... - констатировал он, почувствовав настроение матери.
  - Мечтать не вредно, - улыбнулась Лина, вытаскивая из шкафчика синий флакон. - Срок годности не ограничен, - вслух прочла она надпись на упаковке универсального средства для мытья.
  Аристарх снова засмеялся.
  - Неплохой получился афоризм...
  - Ты о чем?
  - О твоем: 'Мечтать не вредно. Срок годности не ограничен'.
  - Эх, а что, мы были бы неплохой парой, если бы встретились при иных обстоятельствах, - прошептала она, намыливаясь.
  - Если бы вы встретились при иных обстоятельствах, то ты никогда не обратила бы на него внимания. Он бы заинтересовал тебя не более чем... В общем, не заинтересовал бы. А стоило тебя выдрать из привычной среды, и вместе с тем бесконечного однообразия, как р-раз! И мужичок на горизонте замаячил, - прищелкнул пальцами бионик.
  - Увы, однако по достижении этого, как ты изволил выразился, горизонта, мужичок растает в воздухе, сделав на прощание ручкой, и в лучшем случае, посоветовав заказчику меня не обижать, - сказала она. - Как ты думаешь, нас уже ищут?
  - Это вне всяких сомнений. Я уверен. Главное, чтобы нашли не слишком поздно. Вот это, мне кажется, стоит поставить под сомнение, поскольку группа Дариона мне кажется опытной. Ребята неплохо подготовились. Знают, что делают.
  - Это точно. Так что, у тебя есть какой-нибудь план, как нам выбраться из данной ситуации?
  - А тебе так уж и хочется выбраться? - Лина внутренне увидела хитрый прищур его бледно-зеленых глаз. Таких же, как у нее.
  - Ну-у-у, пока опасность лично мне и моей жизни...
  - Нашим жизням, - уточнил Аристарх.
  - Да, нашим жизням, - поправилась Сталина, - не грозит. Следуя твоему совету, мне совсем не хочется думать, что происходит в лаборатории, как себя чувствует Гена, и не хватил ли удар Вограна.
  - Нда, задали они перцу спецслужбам, конечно, - почесал светлый затылок сын. - Но ты не волнуйся, все как-нибудь образуется, - махнул рукой он.
  - Меня тревожит это твое 'как-нибудь', - призналась доктор.
  - А меня нет. Я оптимист. Верю в лучшее, - беззаботно отозвался бионик.
  - А я реалист. И верю, что лучше перебдеть, чем недобдеть, - строго заметила она.
  - Какая ты все-таки зануда. И что этот парень в тебе нашел? - поддел Аристарх мать.
  - Как это что? Я, во-первых, еще молодая, а во-вторых, очень даже ничего, если меня приодеть и подкрасить, - с улыбкой ответила она.
  - Ну да. Учитывая, что весь период общения с этим парнем, отпущенный тебе его командиром, тебе придется носить во-о-он ту униформу, - голова Лины помимо ее воли повернулась и глаза уставились на неказистый пыльный комок цвета хаки, - а косметики здесь нет и не предвидится, то остается предполагать, что ему по вкусу не столько твоя внешность, - резюмировал сын.
  - У меня есть харизма, - с животным самодовольством заключила Сталина. Оба рассмеялись. - Как-то не похоже на похищение, если честно, - после некоторой паузы сказала евгеник. - То, что я слышала из новостей, совсем не совпадает с тем, что происходит с нами.
  - А чего ж ты хотела? Ты как-никак видный ученый, свои тараканы в голове, мало ли что у тебя стресс вызовет... Видно, тот (или те) кто тебя заказал, знает, с кем имеет дело. О причинах долго гадать не надо. Их более чем достаточно, даже если взглянуть на проблему поверхностно.
  - Это точно, - Сталина принялась за волосы. - Надо же, как отросли! - вслух удивилась она.
  - На моей памяти в салоне ты была от силы пару раз.
  - Память у тебя больно долгая, - сморщила нос женщина.
  - Уж какая есть.
  - Ладно, надо заканчивать. Мне уже интересно стало: с кем это меня хотят познакомить?
  - Вероятно, не с последним человеком в этом деле, - сказал сын.
  - Кстати, а что ты делаешь, когда я тебя в покое оставляю? - спросила мать.
  - То же, что и все остальные нормальные дети: сплю. И мне снятся иногда очень занятные сны. Можно прямо романы писать.
   - Это хорошо. А то я волновалась, что тебе скучно.
  - Мда... С тобой, знаешь ли, не соскучишься. Куда еще нас занесет? Я ведь и не предполагал такой удачи - оказаться в центре сомнительной законности предприятия.
  - Какие у нас с тобой все же разные взгляды на жизнь... - покачала головой генетик.
  - Не такие уж и разные, если подумать. Просто ты стараешься мыслить стереотипными, привычными категориями. А на мир надо смотреть проще и, желательно, широко открытыми глазами.
   - И это говорит человек, еще не покинувши материнской утробы...
  - А что? Полезно по каждому вопросу иметь собственное мнение.
  - Вот и высказывай его, когда попросят...- проворчала Лина.
  - А тебе завидно, что я такой умный, - буркнул в ответ сын.
  - Ха! Было бы чему завидовать...
  Спор прервало деликатное покашливание в предбаннике.
  - Да, что такое? - отозвалась Лина.
  - С вами все в порядке? - донеслось из соседней комнаты.
  - Конечно, а что случилось? - евгеник привстала в ванне и принялась шарить по полке в поисках депилятора.
  - Просто вы... Да нет, ничего, - пресекла себя сержант Форц.
  - Я, наверное, разговаривала сама с собой? - спросила, замирая, Сталина.
  - Да, но... Это не страшно, я думаю. Ученые все в некотором роде не в своем уме, поэтому с обычными людьми им скучно, вот и болтают сами с собой...
  - Это точно, с хорошим человеком хорошо поговорить, - утвердительно кивнула доктор. - А вы не знаете, почему тут такая прекрасная слышимость?
  - Во избежание несчастных случаев. Вдруг кому плохо станет? - без заминки ответила наемница.
  - Ясно.
  Депилятор наконец был найден и неспешно нанесен на нужные части тела. Через некоторое время снаружи послышались мужские голоса. Среди них Лина угадала голос Константина и смущенно заулыбалась. В голову полезли мысли о том, что она может сделать, стоит ему только войти сюда... Женщина глубоко вздохнула, задержала дыхание, и, убедив себя не визжать, включила максимально прохладную воду.
  Чуть-чуть охладившись, но сгорая от любопытства, потому что там, в предбаннике, горячо шептались между собой члены похитившей ее команды, она вылезла из ванны и прошлепала босыми ногами в сушильню, прислушиваясь изо всех сил. Слова долетали через пятое на десятое, но кое-что различить было можно.
  - Требует немедленно... доказательства... - спокойно -Дарион.
  - Сорвет график! Неужели ... подождать? - рассерженная Вильгельмина.
  - Нельзя ... просто не по правилам, - хмуро - Кости.
  - Если пойдем на поводу... марионеток... - поддерживает товарища Одинэри.
  Неожиданно все замолкли, прислушиваясь, верно, к тому, что делает она. Пришлось включить сушилку. Увы, это был не тихий бытовой аппарат, а машина для предприятия, так мощно взревывающая, что на несколько минут вокруг исчезли все звуки, кроме этого шума. Как только рев утих, Сталину громко позвали по имени-отчеству с той стороны.
  - Я слушаю вас, - напряженно произнесла она, натягивая одежду.
  - К сожалению, наши планы немного изменились. Вам придется поскорее заканчивать. Голоконференция будет проведена, как только вы будете готовы, - обратился к ней Дарион.
  - Я уже готова. Сейчас выхожу, - НЕЛЬЗЯ так нервничать. Нельзя ТАК нервничать. Нельзя так НЕРВНИЧАТЬ. О, Господи, помоги! А если он усомнится в том, что я это я? Или прикажет им убить меня? Мне страшно... Нет, не страшно, а ужас как страшно... Где-то тут должен быть туалет... - Минуточку! - крикнула она за стену.
  - Хорошо... Не надо так торопиться. Все будет в порядке.
  Было слышно, как она мечется там, в санитарке, спускает воду из ванны, скачет на одной ноге, надевая комбинезон, ненадолго замирает перед дверью, не решаясь выйти. Но вот перепонка разворачивается, превращаясь в круглое отверстие, и Сталина делает шаг навстречу неизвестности.
  
  (следующая глава)
  
  Кости поймал себя на улыбке. С некоторых пор это выражение неплохо обустроилось на его обычно не слишком приветливом лице. Флегмой его не прозвали исключительно потому, что это слово было длиннее имени и в бою его было неудобно произносить. Но кто-нибудь из товарищей нет-нет да обзывал его так. Правда, не сейчас... Не на этом задании.
  Нет, честно, нелепость какая, - влюбиться в ту, которую видишь всего несколько часов, до этого за много дней изучив ее странную, совсем не привлекательную биографию, состоящую в основном из дат открытий и наград, которые были получены. Она еще и двух фраз не сказала, а ты уже готов все, что имеешь, отдать за одну только ее улыбку. Или попросить Вилли парализовать ее еще разок, чтобы снова держать это теплое гибкое тело в своих руках...
  И как же отвратительно сознавать, что ты причиняешь этому человеку боль. Ты, а не кто-то другой, участвует в том, что называется 'перевернуть с ног на голову всю жизнь'. И еще хуже и еще больнее понимать, что не только она, но и ты ей тоже нравишься. Очень.
  'Дурацкое, невероятным образом сложившееся противоречие. Такое односложное. Как тупик, из которого есть только один выход. И мы все двигаемся именно по направлению к этому выходу. Если бы у меня была хоть капля сомнений в ее отношении, было бы легче. Гораздо легче стало бы, если бы она приняла меня за пустое место. Тупого исполнителя... Марионетку, как сказал Одинэри.
  Но нет. И что делать теперь? Всеми силами избегать ее, молчать, попадаясь на глаза тут же исчезать, и проклинать себя? Рычать и колотиться головой о воображаемую стену? Или наоборот, использовать на всю катушку те четыре дня, а теперь уже и меньше, за которые Сталину надо доставить в пункт 'F'?
  Команда переживает за него. Мальчишка. Глупый пацан. Ну что такое двадцать восемь лет? Дариону - тридцать пять, Вилли - сорок, Одинэри... Хм, а сколько Одинэри? Странно, пять лет вместе и ему ни разу в голову не пришло спросить этого темнокожего гиганта о возрасте...
  Отчего-то вспомнилось, как плохо было Дариону, попавшему в подобную ситуацию. И тогда Кости пришлось задействовать весь арсенал знаний психологии военного человека и своего друга, чтобы доказать ему, что жить - надо... Что жизнь не заканчивается и не уходит вместе с ней. Той женщиной, которая медленно исчезала, терялась в толпе, уводимая под руки заказавшими ее людьми. До сих пор в памяти сидит тот миг, когда Дарион, расшвыривая прохожих, помчался за ней, чтобы отбить, вернуть и бежать вместе...
  Но было уже поздно. Раскаленный летним жаром битум не хранил следов, тонкий запах ее кожи растворился в насыщенных ароматах старого земного города. Солнце гоготало, глядя на суетные попытки в миг обезумевшего от страха потери человека найти ее.
  А потом был долгий-долгий кризис. Провал. Беспробудное пьянство, спущенный на Веге заработок... Он, идиот, еще посмеивался над задвигами командира, наивно полагая, что его-то, такого разумного, обойдет чаша сия. Не обошла. 'Мне никто не станет доказывать, что жизнь не кончается вместе с этим заданием. Я и сам в это не верю'. По привычке Кости потер руку в том месте, где протез соединялся с живой плотью, прорастая в нее и становясь ею. Пошевелил металлическими пальцами на несколько секунд превратив их в длинные и узкие лучевые трубки и тотчас возвратил прежнюю форму... За долгие годы он сжился с этим. Несмотря на дикую боль поначалу. Может быть, будет так же?
  Мужчина встретился глазами с Дарионом. Командир укоризненно покачал головой. Да, конечно, все чувства на лице написаны. Читай - не хочу. Константин постарался сделать каменный лик сфинкса, но не преуспел в этом. Улыбка хитрой извилистой змеей снова затаилась на его губах. Дарион нахмурился и вернулся к своему занятию - установке связи с Землей.
  Они собрались в той же большой комнате, остатки трапезы вместе с упаковками отправлены в утилизатор, все вещи собраны, ничто не напоминало об их присутствии здесь. Отряд в любую минуту после конференции был готов двинуться в точку 'D'.
  Сталина сильно потерла лицо, отбросив со лба влажные еще волосы, сцепила руки в замок, потом разомкнула и принялась теребить нашивку на форме. Нервничает, понял Константин. Усилия Дариона наконец увенчались успехом. Приятно модулированный голос сообщил, что линия защищена. Ясон поставил голоком на стол и настроил его так, чтобы автоматически транслировалось изображение того, кто говорит. Система радостно сообщила, что обратная связь установлена и работает без сбоев.
  Над столом появилась четкая голограмма: небольшой кусочек кабинета, темные деревянные полки, забитые разноцветными дисками, широкий светлый стол, работающий персоком. За столом сидел немолодой седовласый человек. Из-за светлого костюма и волос кожа его казалась особенно смуглой. Карие чуть навыкате глаза смотрели внимательно и немного настороженно.
  - Позвольте представиться, меня зовут Ранья Бахатшивасхара. Для удобства можете называть меня доктор Ранья. Не стану скрывать, мне приятно с вами познакомиться, несмотря на те обстоятельства, при которых это знакомство происходит. Вы выдающийся человек, Сталина Израилевна.
  - Несомненно, вы потрудитесь мне объяснить, чем вызвано столь экстренная доставка моей выдающейся персоны к вам, - мгновенная перемена, произошедшая в женщине, заставила Кости поежиться. Только что это была сама живость, лицо и тело выдавало все движения ее души, и вдруг прозрачно-зеленые экваторные прибрежные воды ее глаз замерзли и теперь топорщились острыми ледяными клинками.
  - Естественно, однако это произойдет только при личной встрече. Данная конференция имеет иное назначение. И она его только что выполнила. Я полностью убежден в том, что вы - это именно вы и ни кто иной. А теперь, будьте добры, покиньте эту комнату, мне необходимо поговорить с вашими ... провожатыми, - мужчина мягко улыбнулся, ничуть не смущенный ее холодным тоном.
  - Не говорите мне, что делать, и я не скажу, куда вам идти, любезный доктор. Я подвергаю сомнению факт нашей личной встречи. Знаете ли, в ГСБ даром времени не тратят и, скорее всего, перехват осуществится еще до того, как мы покинем эту гостеприимную планету, - женщина упрямо вздернула подбородок.
  - Это лишь ваши домыслы, увы, не подкрепленные никакими конкретными аргументами, Сталина Израилевна. Прекратите испытывать мое терпение и немедленно подчинитесь.
  - Беспрекословное следование чьим-либо приказам не входит в число моих добродетелей, любезный доктор, - верхняя губа женщины слегка дернулась. Константин едва ли не физически ощутил слепую ярость, исходящую сейчас от нее. - Берегитесь, ведь я могу и пойти на крайние меры, например, выйти из этого помещения и не вернуться в него. Безрассудства у меня хватит, пусть даже это будет стоить мне жизни.
  - Глупости! - возразил ей оппонент. - Вы ни за что этого не сделаете! Не разочаровывайте меня, милая девушка, я считал вас более благоразумной. Самоубийство не входило в мои планы, - он позволил себе легкую насмешливую ухмылку.
  - Что же, вы подсказали мне отличный способ порушить ваши воздушные замки! И... отчего вы все так уверены в моей неспособности выжить в одиночку? Первое и беспрекословное правило каждого, кто затевает политические игры - не стоит недооценивать противника, - блондинка склонила голову, криво улыбаясь, ледяные клинки ее глаз вонзились в доктора Ранью, медленно проворачиваясь в открывшихся ранах. Было видно, как он теряет самообладание, пораженный ее ответами, явно идущими вразрез с его ожиданиями.
  - Выведите ее немедленно! - воскликнул он, обращаясь ко всем разом. Дарион повел глазами в сторону лучеметчика, тот все понял, рывком поднял со стула сопротивляющуюся Лину и выволок ее из комнаты. Вильгельмина закрыла за ними входной люк.
  - Что он себе позволяет! Хам, наглец! Отвратительный самовлюбленный болван! - бушевала Лина, вырываясь из крепких рук Константина. - А вы потворствуете ему, марионетки! Вы! - она топнула ногой, метя по его сапогу. - Вы! Как глупо было составлять о вас хорошее мнение! - в слабых отсветах люка было видно, как пылали щеки женщины, несомненно, будь у нее хоть перочинный ножик, она пустила бы его в дело ничтоже сумняшеся. - Отвратительно! Непростительно! Не-ве-ро-ят-но! Как... Ух-х-х! - слов у нее не осталось, поэтому она, сопя и извиваясь, награждала его взглядами-пощечинами.
  Константину ничего не оставалось, как дожидаться пока она устанет. Ждать пришлось не долго. Выдохшаяся доктор евгеники и генетики обмякла, уткнулась лицом в грудь лучеметчику, он с напряжением ожидал, что она вот-вот заплачет, однако плечи похищенной не тряслись, и всхлипов не было слышно. Неожиданно Сталина подняла голову и расхохоталась. Константин был обескуражен, но виду не показал. Он разжал руки, однако оставался настороже, ожидая от нее чего угодно.
  - Это просто прекрасно! - заявила Меркулова, отлепляя от лица мокрые волосы. Она улыбалась. - Если честно, я уже не помню, когда в последний раз позволяла себе такое. Надеюсь, вы не слишком на меня обижены?
  - Гм... С вами не соскучишься, такие перемены в вашем характере?
  - Нет, я себе такого не позволяю. Обычно. Но необычные ситуации часто требуют нестандартных решений. А вот теперь пусть наш славный докторишка помучается, гадая, сделаю я что-нибудь из того, чем грозилась или это были пустые старания напуганной жертвы! - торжествующая улыбка не сходила с ее лица. Многое бы он сейчас отдал, чтобы узнать, что за мысли посетили эту хорошенькую головку. - Ну что ж, раз нас все-таки предоставили обществу друг друга, давайте прогуляемся и побеседуем. Стоять здесь смысла не имеет, я так думаю, Дарион потом с вами всем поделится, - без тени смущения она подхватила его под руку и повела вперед по коридору.
  - Для начала, - Константин накрыл здоровой рукой ее пальцы, - о чем бы вы хотели поговорить? - она ничего не имела против тепла его ладони. Тонкие расслабленные пальчики даже не двинулись.
  - Как вы уже, наверное, могли догадаться, меня интересует, как вы потеряли руку, и почему не хотите отрастить здоровую вместо этого, - она кивнула на протез.
  - Это в некотором роде подарок, - улыбнулся одним углом губ молодой человек. - От одного родственника... если опустить подробности.
  - А если не опускать?
  - Тогда все время, отпущенное нам строгим доктором Раньей, займет длинный монолог, - улыбнулся он.
  - Ничего, я больше люблю слушать, чем говорить, - приглашающе кивнула она.
  
  Утро в их поселке начиналось рано, когда из-за зубчатого горного хребта показывалась разбухшая за ночь, округлая и красная, словно брюхо дольтерры от выпитой крови, Примула - солнце Авроры.
  Мальчик потянулся с кровати и сел. В доме было тихо и пустынно. Родители работают. Он опять предоставлен сам себе. Не совсем, конечно, прадед за ним присматривает. Впрочем, и в этом можно усомниться... Прадедушка уже настолько стар и 'ослаб рассудком', по выражению мамы, что это, скорее, Костик за ним присматривает - лишь бы не натворил чего. Мирное сосуществование ребенка и старика объяснялось тем, что мальчик не пытался лезть в дедушкины комм-файлы и чертежи или наставлять его на путь истинный призывами 'перестать заниматься ерундой'. Дедушка в свою очередь не донимал внука просьбами 'не лезть в эту лужу', 'съесть сначала кашу, а потом яблоко' и прочими, лишенными всякого смысла, воззваниями. Каждый был занят тем, что ему по душе. Костик пускал волны и пластиковые модели военных кораблей в окрестных лужах, дедушка ковырялся над каким-то сложным устройством в своей мастерской на втором этаже их дома, и все были счастливы.
  Так было. Сегодня же что-то изменилось. Воздух был наэлектризован, собиралась невидимая гроза, можно было гадать, куда ударит молния, и просить у неведомой силы, чтобы только не в тебя. Дедушку слышно не было, и это уже вызвало рой вопросов в голове мальчугана. Обычно старик-изобретатель расхаживал вверх-вниз по лестнице и довольно громко беседовал сам с собой о достоинствах и недостатках субатомной мадуляции гиперлуча, конструкции силового поля, транспортировки ферромолекул и еще чего-то в том же духе. Все эти термины казались Костику непонятными существами, топорщащимися странными звуками и совсем ему не близкими.
  - Костик, внучек, ты проснулся? - голова деда всунулась в детскую, взъерошенный, в примятом, но чистом рабочем халате, дед торжествующе улыбался. Эта улыбка вызвала в мальчике крупную дрожь, и он испугался этой дрожи даже больше дедушкиной улыбки. Глаза старика наполняло безумие, как далекий отблеск роковых зарниц наполняет порой тяжелые грозовые тучи. В эти глаза Костик старался без причины не смотреть, но уж если попадался на крюк этого взгляда, то не мог оторваться, словно кто-то держал его голову сильными металлическими руками. Холодными, жесткими, безжалостными.
  - Деда, рано же еще, - капризно прогнусавил он, натягивая на голову одеяло, и свернулся клубочком, замирая, в надежде, что эта отговорка достучится до старика.
  - Ничего не рано! Кто рано встает, тому Бог дает, давай, вставай, я покажу тебе кое-что интересное... - торопливый пришлепывающий шепоток деда, костлявые, в узлах разбухших вен руки, стаскивающие с него одеяло, были особенно неприятны сегодня.
  Однако любопытство пересилило страх, мальчик с недовольной миной все-таки встал, потом поплелся в ванную, всем своим видом показывая, что идет на это только в угоду пожилому родственнику. Дедушка суетливо помогал ему надеть костюмчик, с всевозрастающим упорством и жадностью ощупывая, разглядывая и оценивая малыша, будто очередную деталь своего изобретения. Чувство было не из приятных, и Костик отмахнулся от него, сосредоточившись на интересном, которое обещал дед.
  Наверху мальчик был не раз, но ничего особенного не замечал. Все аппараты были прикрыты белой антикоррозионной противопылевой тканью, жужжали какие-то невидимые глазу механизмы, чистый голубоватый искусственный свет заливал комнату, не оставляя и крошечной части теням. Примулу дедушка ненавидел так, что даже боялся лишний раз показаться на улице в дневное время. Ее свет он считал в высшей степени губительным, и никогда не позволял ему проникать в свою святая святых.
  На этот раз все было по-иному. Покрывала оказались сняты, открывая взору необычные жутковато отблескивающие металлом и полированным пластиком агрегаты, перемигивающиеся цветными огоньками, будто передающие по цепочке код, которого ему не понять. Назначения их мальчик не знал и предпочитал не догадываться, хотя так и тянуло спросить. Внимание его приковал большой операционный комплекс посередине комнаты. Манипуляторы его застыли в воздухе подобно жадным щупальцам черного рогозника.
  - Раз, два, три, четыре... - сосчитал мальчик.
  Четыре штуки. Стол под ними был снабжен широкими лентами фиксации, расположенными не так, как нужно для взрослого человека. Рядом, на плавающей полке лежала какая-то конструкция. Больше всего она напоминала конгломерат отвратительно сросшихся тварей. Интуитивно ребенок понял, что это - страшная и в то же время уникальная вещь. Нечто, чего больше никто и никогда в мире не сможет изобрести. К этой штуке тянулись от неслышно работающего двигателя тонюсенькие провода, под молочной оболочкой их иногда возникали голубоватые огонечки, от чего штуковина в очередной раз меняла форму. Завороженный транформацией малыш потерял бдительность и подошел к ней ближе, чтобы рассмотреть.
  Хлопнула входная дверь, пискнул сенсорный кодовый замок. Костик оглянулся. Дедушка отходил от двери, улыбки на лице его уже не было, только напряженное ожидание.
  - Посмотри, что я приготовил тебе - настоящий подарок! - брови его взметнулись вверх, рот изогнулся в судороге, лицо затанцевало, будто каждая мышца функционировала отдельно и не была связана с остальными. - Это шедевр! Тебе все будут завидовать! Знаешь, кто твой дедуля? - старик опустился на корточки, цепляя его своим безумным взором. Лицо его вмиг закостенело. - Твой дедуля - гений. Ты не представляешь себе, сколько я бился над этой... над этим... О, я еще назову его как-нибудь, потом... Это шедевр! Это чудо технической мысли! Вот это, - он бережно погладил шевелящуюся псевдометаллическую массу, - будет твоим. Только твоим! Ты понимаешь, какой это фантастический дар? Нет? Глупый мальчишка, ничего, ты еще поймешь... Потом, как-нибудь... А теперь давай, забирайся вот сюда, - он похлопал по мягкой обивке операционного стола. На лице мальчугана отобразился ужас, с громким криком он бросился прочь от прадеда, заколотил слабыми ручонками в наглухо запертую дверь.
  - Чш-ш-ш! Что ж ты так шумишь?! Я же добра тебе хочу, глупый мальчишка! А ну, иди сюда по-хорошему!
  - Деда, не надо, не трогай меня! А не то... я тебе все тут поломаю! - выкрикнул внук, размазывая по щекам слезы, и кинулся к ближайшей машине. В ясности его намерений сомневаться не приходилось, однако дед с усмешкой наблюдал за этой борьбой живого, орущего и хилого с неживым, молчаливым и мощным.
  - Ты слаб, но я сделаю тебя сильным! Настолько сильным, чтобы никакое растение не смогло застать тебя врасплох.. Чтобы лианы не разорвали тебя на куски, как лейтенанта Кармазина, чтобы тебя не прошила насквозь трава-стилет, как нашу медсопровождающую Оленьку Зайцеву, чтобы ты не забыл винтовку, выползая из бронепалатки, как Слава Федоров... Ты пойми, они погибли только от того, что у них при себе не было оружия! А я сделал это... Я изобрел - это... Оно всегда при тебе будет, всегда, понимаешь? Его не забудешь, его не снимешь...
  Костик знал, что прадедушка когда-то давно был командиром группы пионеров второй волны, которая погибла в джунглях тогда еще наполовину освоенной Авроры. Этот факт воспринимался мальчиком как сказка, что-то, чего не может быть на самом деле, потому что вот он, Костик, уже седьмой год живет на Авроре в лесополосе - и ничего, жив-здоров. А всякие там опасные растения сейчас в оранжереях держат, под присмотром, чтобы не расползались куда попало. Дедушкин бред пугал Костика, в нем не было ничего хорошего, а обещания сделать сильным вызывали только новый приступ паники.
  - Ладно, ладно... Разорался тут... - внезапно смягчился старик. - Ничего я тебе не сделаю, не ори. Сам потом пожалеешь, да будет уже поздно. Дай хоть дверь тебе открою, что ли, - буркнул он, приближаясь. Костик разревелся еще пуще, но уже от облегчения. Он всхлипывал, тер глаза руками, почти веря, что неведомая опасность миновала, буря прошла стороной и никакие молнии его не поразили. Укол в шею он почувствовал слишком поздно, чтобы пытаться что-то предпринять. Маленькое тельце обмякло в руках безумного деда, тот бережно отнес его к операционному комплексу, уложил и зафиксировал ремнями. Манипуляторы ожили, задвигались...
  
  Правая рука ныла. Это было первым ощущением. До режущего глаз даже сквозь крепко закрытые веки, света. До невозможности сглотнуть или крикнуть из-за пересохшего горла. До нелепого чувства невесомости и упрямо подкатывающей тошноты.
  Правая рука ныла. Плакала. Рыдала. Исходила болью и дергающими спазмами. Костик попытался поднять ее, но ничего не вышло - кисть была прочно зажата в ремнях, которых он отчего-то не чувствовал.
  Спустя некоторое время по всему телу побежали паучки на тонких игольчатых ножках, ножки кололись и следы от их ножек долго зудели, а он был не в силах даже пошевелиться. Хотелось чесаться везде и сразу. Мальчик стиснул зубы и терпеливо ждал. Звать на помощь? Нет смысла. Никто его здесь не услышит, кроме сумасшедшего деда, которого вопли могут натолкнуть на какую-нибудь еще страшную идею. От которой можно пострадать еще сильнее. Так прошло еще несколько томительных... минут? часов? вечностей? Жажда заставила мальчика разлепить спекшиеся губы:
  - Пить, - прохрипел он и не узнал собственного голоса.
  - Сейчас-сейчас... Сейчас, - в губы ткнулся прохладный пластик, Костик, кое-как двигая непослушными челюстями, умудрился взять трубочку в рот и с удовольствием втянул чуть горьковатую воду. В голове прояснилось, боль в руке немного утихла, превратившись в навязчивую пульсацию.
  - Деда, за что? Я ведь хорошо себя вел, - прошептал мальчик, чувствуя, как обида и боль поднимаются из глубины и выдавливаются наружу через глаза. Горькие, соленые, жгущие кожу слезы потекли по щекам, щекоча виски, затекая в уши.
  - Чш-ш-ш... тихо, внучек, все уже прошло, все прошло... Скоро перестанет болеть! Но ты поймешь, когда нас опять отправят в сектор два-шестнадцать, ты поймешь, какой шикарный подарок я тебе сделал. Давай, открой глазки, посмотри, ну...
  Этот голос дрожал от восторга. От пьяного восторга воплощенной мечты. И это было страшно. Более омерзительных звуков Костик, казалось, еще не слышал. Не считая, конечно, скрипа ногтей по стеклу... По тому как ослабли ремни, стягивающие грудь и ноги, мальчик понял, что его отвязывают от операционного стола. В голову ничего не шло, кроме потока вопросов: почему? За что? Как он мог?
  - Дедушка, какой сектор? дедушка... мы уже шесть лет тут живем! Освоение, - Костик сглотнул душивший его ком в горле, но глаза не открыл, - освоение закончилось давно. Так папа говорит.
  - Молчи! Много ты знаешь! От горшка два вершка, а туда же! Высадка намечена на шестое августа, это уже после завтра. В секторе два-шестнадцать нестабильная ситуация, запеленгован интенсивный рост, нам необходимо устранить угрозу, понимаешь? Теперь-то мы справимся, да? Теперь-то никто не скажет, что группа плохо подготовлена! С такой... с тобой мы все сможем! Они у нас еще попляшут! - голос деда поплыл, удаляясь, затихая, растворяясь в темноте. Свет больше не бил по зажмуренным векам. Мальчик провалился в блаженную тьму.
  Очнулся он в желтоватой полутьме в незнакомом месте, но движений ничто не стесняло, деда в пределах видимости не было, однако правая рука была необычно тяжелой и все-таки болела. Костя поднес ее к глазам и сначала не мог ничего понять. Очертания расплывались и, наверное, поэтому кажется, что вместо руки какая-то продолговатая абсолютно гладкая черная штуковина... Ой, а пальцы где?
  Мальчик попытался протереть глаза, но только больно стукнул себя по носу этой штукой. По мере того, как прояснялось зрение, руку она напоминала все меньше и меньше, хотя ощущение того, что правая на месте, его не покидало. Может быть, она там, внутри? Может быть, это своего рода футляр какой-нибудь? Шина? Он руку сломал - вот и наложили. Мама все грозилась, что он как-нибудь расшибется и что-нибудь да сломает, и вот - пожалуйста! Это его слегка успокоило. Он закрыл глаза, откинулся на подушки и только тут вспомнил, что произошло в дедушкиной мастерской.
  На его крики сбежались незнакомые люди - в аккуратных голубых формах с табличками, все озабоченные. Из быстрых переговоров мальчик улавливал совершенно непонятные 'посттравматический шок', 'очевидно низкий риск отторжения', 'необъяснимая реакция организма'...
  - Папа! Мама! Позовите моих папу и маму, почему они не пришли? Что вы от меня хотите! Не надо, только не укол! А-а-а-а!
  Такой способ заставить его успокоиться мог означать только одно - ни матери ни отца в ближайшее время он не увидит.
  Время шло. Начали сбываться его самые худшие предположения. Социальная комиссия выяснила, что он надолго оставался один 'под присмотром' умственно неполноценного человека. Через несколько часов после его последнего разговора с безумным дедом в доме произошел пожар. Дедушка погиб, пытаясь спасти свои чертежи и жутковатые машины, совсем позабыв обо внуке. Спасатели успели вынести из огня мальчика, находящегося в бессознательном состоянии. Долго удивлялись тому, что несмотря на сильнейший жар одежда на нем не загорелась и сам малыш не получил никаких термических повреждений.
  Родителей в судебном порядке лишили прав, а его передали в детский дом для инвалидов с тем, чтобы после, если маму с папой не восстановят в правах или не найдутся желающие его усыновить, передать в какое-нибудь государственное образовательное учреждение.
  Длительное время с правой рукой, от локтевого сгиба теперь представляющей собой гладкую черную культю с издевательской именной гравировкой, не дававшей забыть историю ее приобретения, ничего не происходило.
  В детдоме он дичился ровесников, на занятиях старался меньше говорить, только и мечтал, как бы избавиться от тяжелой мешающей культи, внутри которой, он был свято уверен, заключена его здоровая рука. Костя боялся, что он будет расти, а 'это' останется таким же и изуродует его еще больше, но, к немалому изумлению, обнаружил, что 'это' тоже растет.
  Из-за неконтактного характера и неестественной травмы брать Костю в семью никто не хотел. Родители тоже почему-то не торопились выручить ребенка из беды. Сначала он надеялся изо всех сил. Молился и плакал по ночам, представляя, как они, бедные, ходят по кабинетам, а им везде отказывают.
  Когда ему исполнилось семь, надеяться мальчик перестал. Его несколько раз возили на исследования, но приборы, сталкиваясь с его странным протезом, начинали сбоить и потом техники долго ругались, когда не получалось их настроить снова.
  Удивительной историей ребенка заинтересовалось НИИ Рособороны. Перейдя под юрисдикцию одного из государственных училищ, которое выпускало молодых офицеров для работы в штабах, общительнее Костик не стал.
  Однако многих поражала одна вещь: если удавалось его разговорить, оказывалось, что под броней молчаливости скрывался человек, едва ли не читающий чужие мысли, - настолько потрясающей была его способность разбираться в людях. Его профиль был определен быстро - военный психолог.
  Искалеченной правой внимания перепадало все меньше и меньше, все больше времени уделялось его развивающейся личности. К тринадцати годам он имел определенные успехи и сделался особой в какой-то мере легендарной среди учеников. Его даже угораздило влюбиться в девочку на три года старше...
  Как только Константину начало казаться, что жизнь налаживается, вновь пришло это чувство сухой грозы. Несколько дней после этого он был особенно осторожен, и все-таки упустил этот момент. Момент первой трансформации.
  - Что его вызвало мне трудно предположить даже сейчас, - Кости поджал губы, вздохнул и посмотрел на Сталину. - Я вам еще не надоел своими разглагольствованиями?
  - Нет, что вы! Такая захватывающая история... Я ведь и в правду мало что знаю об истории этой планеты и вообще... о людях. Тем более вы мне очень симпатичны, так что каждый факт о вашей жизни мне интересен сам по себе, - подняла глаза на него женщина.
  - Вы всегда так открыты?
  - Нет. Но с вами по-другому не получается. Я думаю, это дар - уметь вызвать в человеке желание откровенничать. Если честно, я и не предполагала, что ваш протез может трансформироваться. А вы не могли бы продемонстрировать?
  - Предупреждаю: зрелище не для слабонервных, - улыбнулся зеленоглазый.
  - Будем надеяться, я не упаду в обморок как кисейная барышня и вам не придется тащить меня назад на себе. Мы ушли, кстати, довольно далеко...
  - Ладно. Пока меня не зовут. Готовы? - спросил он, Лина твердо кивнула, убрала руку. Кости поддернул сползший рукав...
  Когда это начало происходить Сталина не уловила. Форма руки оправилась горячим воском, потекла, оставляя нетронутой только область гравировки, застыла продолговатой черной болванкой.
  - Во что вы хотите, чтобы она превратилась?
   - А во что вы можете? - благоговейным шепотом спросила она.
  - Во все, что мне на данный момент известно...
  - Тогда давайте в оружие, которое предпочитаете использовать в бою.
  - Хм... правильная просьба, может охарактеризовать меня, верно? - усмехнулся он.
  Болванка взорвалась изнутри, выбросила множество отростков - этаких капель на ножках, быстро превращающихся в идеальной формы и калибра стволы - ровно девять, один из которых задрожал, расплылся, вытягивая силу из новообразованного корпуса оружия, выпустил из себя черную ленту обруча, окольцевавшую все девять стволов. На корпусе прорезались накладки неизвестного назначения. Различные продолговатые отверстия, внутри что-то поблескивало и жужжало. Лучемет был существенно больше протеза и оттягивал руку книзу, чтобы удержать его в рабочем положении, Кости выщелкнул из специальных секций на плечах плотный ремень, пристегнул его к выплавившимся круглым скобам на корпусе оружия.
  - О, боже! Это восхитительно! Он же такой тяжелый! Как вы это делаете? А он работает? Это больно? - глаза доктора сияли, в них не было ни капли притворства, только сгущающийся интерес.
  - Оригинальная реакция, - задрал бровь психолог. - Я уже скопил изрядную коллекцию отрицательных эпитетов по поводу этого зрелища. Вы первый человек, которому и в самом деле понравилось, - Лина с увлечением щупала лучемет, заглядывала поочередно в дула, абсолютно не боясь случайного выстрела. Похоже, она даже и не рассматривала такую возможность. - Вообще-то я понятия не имею, что это такое и почему мне подчиняется, но да - это работает, и нет - не больно, - ответил на ее вопросы мужчина. - По идее, меня должно было разнести на молекулы после первого же выстрела из этой штуки. Она, похоже, жрет громадное количество энергии, но на мне это никоим образом не сказывается. Хорошо, что первая трансформация не была столь выдающейся. Иначе мне бы не поздоровилось... - лучемет вернулся к форме руки.
  - Дайте угадаю, это был серьезный стресс? Какая-то сложная психологическая ситуация? - Лина вновь взяла его под локоть, они развернулись и неспешно пошли в обратную сторону. Синее свечение тоннеля теперь не мешало ей, даже наоборот. Когда лицо собеседника еле видно проще говорить и проще слушать.
  - Обычно так и происходит, но здесь вроде бы никаких предпосылок не было, - пожал плечами мужчина. - А знаете, - вдруг повернулся он к ней, - мы похожи на семейную парочку на тихой воскресной прогулке. Если закрыть глаза, то можно представить себе какой-нибудь крошечный городок, сонный и по-сельски красивый... И вот мы выходим из большого дома, спускаемся по крыльцу, под ногами шуршит красная крошка ...
  - Да. Привлекательная иллюзия, - прервала его Сталина, от ее тона веяло сухой полынной горечью и едва уловимой сладостью цветочной пыльцы. И этот слабый оттенок речи сказал ему многое и заставил тревожно сжаться сердце. Он не нашел, что ответить, разговор дальше как-то не клеился, вернулись оба в молчании, думая каждый о своем.
  Люк был открыт, Дарион, Вилли и Роуз ждали 'прогульщиков' у машины. Вид у командира был недовольный, но Ясон ничего не сказал. Так же, играя в молчанку, расселись по своим местам: Вилли рядом с водителем, Одинэри, Лина и Кости - на заднем сиденье. Тронулись.
  
  (следующая глава)
  
  Из-под земли группа выбралась спустя двое суток. Лина совершенно не запомнила дорогу, как будто ехала все это время с крепко закрытыми глазами. Столько сворачивали, петляли, казалось, двигались совершенно в обратном направлении, так что догадаться в какой точке планеты они сейчас, было невозможно. В одном она была уверена - они не выезжали с территории суперколонии, ведь Аристарх говорил, что подземные коммуникации находятся в ведении только этого государства. Два или три раза останавливались перекусить запасливо прихваченными из точки 'С' консервами. Дарион строго запретил без надобности выходить из салона. Так что естественные потребности были одним благовидным предлогом для остановки и возможности размять затекшие ноги. Спали по очереди, так что водителем довелось побыть и Кости, а Сталине - переместиться на переднее сиденье. Проезжали по громаднейшим ангарам, в которых, накрытая тентами, стояла военная техника той эпохи. Миновали склады, до верху забитые коробками с кодированными надписями, проскакивали помещения, в которых маслянисто блестели боками округлые высокие нефтеналивные цистерны. Бог мой, сколько здесь было оставлено и забыто (и забыто ли?) сил и средств. Консервированное время растекалось по извилистой сети прорытых людьми нор, отнорков, закоулочков...
  Несколько раз ей казалось, что мимо машины проносятся какие-то неясные тени, ощерившиеся, со вздыбленной шерстью, но нет, то были лишь игры разума, поглощенного темнотой и гнетущей синью полусвета. Она пугалась, но тут же брала себя в руки, успокоенная болтовней мучающегося бессонницей Аристарха. Он только и оставался ее собеседником. Остальные молчали, как заговоренные, не то соблюдали 'тишину в эфире', не то таили от нее нечто, чего ей не следовало знать.
  Кости периодически просматривал какие-то файлы на своем КПК, то же самое делали и другие. Лина пыталась заглядывать через плечо, но вскоре бросила это занятие - вся информация была зашифрована, а заниматься дешифровкой ей никогда в жизни не приходилось.
  Аристарх ради интереса и тренировки мозгов за несколько часов создал ключ к используемому 'Арго' коду, и хихикал, подглядывая материнскими глазами в тексты на чужих КПК. Сколько она не просила его рассказать или хотя бы намекнуть, о чем там речь, он не поддался. Один раз они остановились надолго. Ясон исчез во тьме, не проронив ни слова. Возвратился с таким же непроницаемым ликом, как и уходил. Последовал быстрый обмен сообщениями. Аристарх снова удовлетворенно хихикнул, туманно намекнув, что у группы небольшие неприятности. 'Вот так задачка', - все, что он изволил сказать матери, - 'Вот так задачка'.
  На поверхность вышли поздней ночью, или, вернее, ранним утром. Машину оставили внутри. Дальнейшее путешествие предполагало пеший переход по поверхности.
  Лина обрадовалась свежему воздуху, раскрывшемуся перед ними пространству и тому, что глазам не пришлось переживать шок резкого перехода от темноты к свету. Одинэри и Вилли закрывали и маскировали входной люк, Кости и Ясон следили за окружающей обстановкой. Позади них возвышалось точно такое же здание, как и то, у которого они опустились под землю. Лина даже немного испугалась, не заблудились ли они и не вернулись ли назад. Потом сама же над собой и посмеялась, радоваться ведь должна была этому...
  Кости забеспокоился, следя за чем-то неведомым в степи, где-то на горизонте переходящей в густой лес, даже открыл было рот, но тут же захлопнул его и помотал головой, как бы отгоняя наваждение. Перебросился парой слов с остальными, осторожно прошелся по окрестностям расширяющимися концентрическими кругами, стараясь все время оставаться в поле зрения и держа наготове оружие. Ничего не обнаружил, вернулся.
  Дарион жестом подозвал Сталину и одногруппников:
  - Значит так, доктор Ранья сообщил, что нам требуется как можно скорее покинуть Аврору. Думаю, Сталина Израилевна, вам удалось изрядно потрепать ему нервы, он боится того, что ваши слова могут подтвердиться. Это я насчет перехвата, если еще помните, - он угрюмо и с уже привычным неодобрением посмотрел на нее. - К тому же из доверенного источника пришла информация о том, что за нами следом пущена не обычная разведгруппа. Это ОН, - судя по тому, как Дарион выделил последнее слово, противник был действительно серьезный. И как минимум известный 'аргонавтам', потому что лица людей очень быстро приняли выражение сосредоточенного внимания на грани легкой паники. - ОН один, и это тем более опасно, потому что его никто и ничто не задерживает. Надеяться на то, что ОН еще не взял наш след очень глупо, но мы должны поблагодарить судьбу за скоропалительность нашего уважаемого заказчика. Не поспеши мы, как знать, возможно, ОН бы уже вез Сталину Израилевну назад. Без нас, естественно. Так вот, нам осталось не так уж много времени. В свете последних событий,- он обвел своих ребят особенным говорящим взглядом, - машину оставляем здесь, она очень уж заметна ...
  - А что, группа из пяти человек не так заметна? - иронично вставила Сталина. - Не проще ли было бы передвигаться под землей вплоть до самого космодрома?
  - Безусловно, - Ясон прищурился, посверлил ее взглядом, но все-таки соизволил объяснить: - Если бы космодром находился на территории Руси-2, а не в сопредельном государстве. Мы вышли в ближайшей к границе точке возможного перехода. И если пересечение пройдет успешно, то мы успеем вывезти вас отсюда до тех пор, как ОН нас настигнет, - командир заметил тень мысли, проскользнувшую в глазах женщины, отреагировал как заправский телепат: - Не рекомендую пытаться нас задержать или оказать какое-то иное влияние на скорость нашего передвижения. Иначе всю оставшуюся часть путешествия вы проделаете в бессознательном состоянии на плечах Одинэри. Если вас это устроит - скажите сразу. Вилли не поскупится на выстрел. И еще одно. Упаси вас Господь устроить какой-нибудь шум во время перехода границы. Несмотря на права человека и прочие декларации пограничники всегда сначала стреляют, а потом спрашивают: 'Кто идет?'.
  - Что-то мне с трудом верится, что вы серьезно готовились к этому заданию, - скривила губы похищенная. - Могли бы хоть норку прорыть до космодрома вашего, - с неподражаемой интонацией довершила она. При этих словах Аристарх подавился смехом, воскликнув: 'В точку!'.
  Ясон никак не отреагировал на подколку, еще постращал всех присутствующих трудностями перехода, Сталина поскрипела зубами, но на условия, поставленные командиром группы, согласилась.
  Разбили лагерь прямо под метеовышкой. Ясон решил, что группе необходим хотя бы кратковременный отдых. Молча поели, легли прямо на теплую землю, глаза закрывались сами собой, но только не у Лины.
  - Ты объяснишь мне, в конце концов, что здесь творится?! - телепатически рявкнула она сыну, как только предоставилась такая возможность.
  - Всенепременно! - весело ответит бионик. - Тебе начать с начала или с самого интересного?
  - Начни с начала, - вздыхая, попросила мать.
  - Новость первая. За нами направили человека, являющегося живой легендой. Его позывной - ДЭД. Это тебе ни о чем не говорит?
  Сталина обмерла. Дыхание пресеклось, восстановила женщина его лишь усилием воли.
  - Так. Дальше, - кивнула она.
  - Ну-у-у, - огорченно протянул сын, - ты меня не порадуешь никаким выражением в духе Израиля Аркадьевича?
  - Вроде: звездец подкрался незаметно? - невольно улыбнулась Лина.
  - Другое дело! Не знаю, честно, связано ли это каким-нибудь образом с твоим сном, но что-то мне подсказывает, что это не совсем совпадение. Или совсем не совпадение, - заключил бионик.
  - Тогда нам точно придется побывать на Земле. Жаль, я надеялась как-нибудь избежать космического полета, - надула губы Сталина.
   - Ладно! Новость номер два. Не из лучших. Тебя объявили международной преступницей, твои голограммы распространены по всему Галактическому союзу свободных планет. Цена за твою голову, естественно, не отделенную от тела и нормально функционирующую, просто бешеная. Получение денег гарантировано также за любую инфу о твоем местонахождении. Я представляю себе, как сходят с ума в милиции, принимая в день по миллиону ложных головызовов. Это же дикие бабосы!
  - Аристарх, где ты набрался этой вульгарности! - поморщилась интеллигентная доктор. - Что еще за 'бабосы'?
  - Это не у тебя. Это из их переговоров. Презабавная вещь, надо доложить, подсматривать всякие секретные штучки, когда никто и не подозревает о твоем присутствии. Может быть, и мне в разведку податься?
  - Мал еще профессию выбирать. Я вот боюсь себе представить, что творится с моими родителями. Хотя, Насахиро не так жесток, чтобы не поставить их в известность о моей полной невиновности... Или... Так, об этом я думать пока не буду. Еще новости есть?
  - Конечно! Бомба дня! Ребята все-таки подготовились. И норку, как ты изволила выразится, вырыли... Только вот незадача - обвалилась их норочка. Прямо за несколько часов до нашего прибытия к пункту 'С2', то бишь туда, где мы должны были перейти из одного - благоустроенного - подземелья, в другое - неблагоустроенное. Вроде как и грунт они укрепляли, и денег не пожалели, но вот те раз - промашка вышла. Разбираться что и как, понятное дело, времени сейчас нет. Так что твоя шуточка зацепила Дариона по самое не хочу.
  - То-то же. Будет знать, - злорадно улыбнулась евгеник. - А я поняла кое-что важное, сынок, - прошептала она, глядя в светлеющее на востоке небо. - Когда вдруг заканчивается работа жизнь только начинается. Кажется, за несколько дней я узнала много больше, чем за всю свою жизнь до этого. Может быть, представить в Минтруда проект профилактических похищений?
  - Мамуль, как я погляжу, ты расслабилась совсем...
  - Ну да. Ты меня изрядно успокоил, подтвердив то, что за нами уже идут. И не кто-нибудь, а самый лучший оперативник... Так что наше освобождение - лишь вопрос времени. Что-то я уже засыпаю, давай подремлем, пока дают, а?
  - Как скажешь, - смирился бионик.
  Сталине показалось, что она только и успела, что смежить веки, как тут же почувствовала деликатное похлопывание по плечу. Даже не открывая глаз она могла с уверенностью сказать, кто будит ее. Со стоном пришлось подниматься. Во все ярче разгоравшемся утреннем свете она заметила какие все-таки измученные у ее 'сопровождающих' лица. Наверняка все на пределе нервного и физического напряжения. Тяжело двигаться вперед как ни в чем ни бывало, когда в спину тебе дышит ГСБ, а тщательно простроенный план рушится прямо во время исполнения.
  - Мы что днем пойдем? - удивилась евгеник, проследив за приготовлениями мужчин. Они переодевались в какие-то мешковатые прозрачные костюмы, что-то настраивали, нажимая в строгой последовательности на определенные участки этих одеяний. Вилли спокойно ожидала их в сторонке - она уже была собрана и готова к выходу. Лине тоже выдали такую штуку, Кости помог ей облачиться и заодно ответил:
  - Так будет безопаснее. Днем защита гораздо слабее. Люди до сих пор почему-то считают, что при свете дня преступления совершать труднее, чем ночью.
  - Мне не нравится тот факт, что нам приходится посвящать посторонних в наши планы, но иначе не получается, - сквозь зубы выдавил командир. - Ранья велел свести к минимуму любые физические воздействия на ваш драгоценный организм, - угрюмо пояснил он.
  - А если я чихну в самый ответственный момент? - с нескрываемой тревогой генетик посмотрела на Дариона.
  - Знаете, даже если мы вас парализуем, у вас может забурчать в животе. Звук получится ничуть не менее заметный, чем чих, - поддел ее Ясон. - Слушайте меня внимательно. Защитная система этого костюма рассчитана на очень короткий период времени - всего около двух минут. Этого должно хватить, чтобы избежать встречи со сканером-стрелком или патрульной группой, в составе которой есть простой робосканер. У этого одеяния один минус - он дает довольно четкий инверсионный след в субмагнитном поле. Так что человеку умному не составит труда выяснить сам факт пересечения границы. Нам придется рассчитать все до секунды и неукоснительно следовать намеченному плану. Любая задержка или иные 'непредвиденные обстоятельства' грозят тем, что все будут валяться с дырками в бошках, ибо, как я уже говорил, и наши, и их парни часто забывают о ППС...
  - Простите, а что за ППС? - встряла похищенная.
  - Кости, объясни, - кисло махнул в сторону лучеметчика 'мозг группы'.
  - В армии существует так называемое правило правой стороны, сокращенно ППС. Справа у бедра обычно крепится парализатор, а слева - плазмер. Данное правило предписывает первоочередное использование парализатора и только в случае его неисправности или неэффективности можно пускать в ход плазмер.
  - Понятно, спасибо.
  - Нет, вы не стесняйтесь, спрашивайте еще, может быть, и проболтаем здесь до тех пор, пока ваш чудесный оперативник нас не похлопает по плечу! - вышел из себя командир. - Мне в жизни никогда не встречалась такая любопытная, болтливая, вредная особа как вы! - высказал наконец-то накопленное мужчина.
  - Ну вы еще подеритесь! - воскликнул Кости. - Будешь раздувать скандал, - предупредил он командира, - задержишь нас еще больше, чем Сталина э-э-э... Израилевна вопросами.
  Сделав глубокий вдох, а потом длинный свистящий выдох, Ясон на секунду прикрыл почерневшие от гнева глаза. Взорванные яростью черты лица постепенно разгладились - он успокоился. Открыл глаза, выдавил из себя примирительную ухмылку и сказал:
  - Значит, так...
  
  Полкилометра полосы отчуждения - абсолютно голого пространства, где на каждый квадратный сантиметр поверхности приходится не менее десятка датчиков - они преодолели удивительно быстро.
  Страх был похож на прилив. Волны горячечного ужаса то наплывали на женщину, захлестывая ее с головой так, что она переставала соображать, где находится и что делает. Порой на секунду ей начинало мниться, что этот бег - наказание для нее... Что он никогда не прекратится и будет истязать ее безвольное тело, подчиненное чужой воле и этому странному сбивчивому рваному ритму перебежек до тех пор, пока она не свалится с сожженными легкими, дергаясь в предсмертной агонии. Конечно, если раньше ей не прострелят голову без предупреждения те самые пограничники. В секундные периоды просветления Лина из последних сил старалась держаться. Горячо возблагодарив неизвестные силы, хранившие их маленький отряд от всяких неприятностей, она вознамерилась было упасть и больше не вставать, когда впереди замаячило переливающееся красновато-золотым голографическое поле - сама граница.
  Ноги подгибались, и она уже опускалась на землю, как тут же ее дернула вверх жесткая рука Одинери. Снайпер особо не церемонился - ухватив ее за шкирку, рывком поставил на ноги и погрозил пальцем.
  Дарион быстро сверился с показаниями какого-то неизвестного Лине оборудования, укрепленного на костюме, подал знак. Константин подобрался поближе, взял женщину за руку, перевернул ее ладонью вверх и быстро нарисовал на поверхности прозрачного мешка какой-то странный символ. Мешок тут же уменьшился в размерах. Очень плотно облепил тело, Сталина испугалась - вдруг задохнется? Но нет, дышать было по-прежнему можно. Внезапно все кругом замерцало, Кости рванул ее за руку, указывая направление...
  Ей казалось, что ТАК она никогда не выкладывалась, и вряд ли сможет повторить этот физический подвиг в дальнейшем. Границу они пересекли с головокружительной скоростью, подхлестываемые риском обнаружения в любую секунду. Ноги гудели, желудок бесновался, голова шла кругом, легкие горели и совершенно отказывались качать воздух. Сталина не умела управлять дыханием, и когда ей уже начало казаться, что еще несколько мгновений - и предел ее возможностей будет преодолен, вдруг стало легко. Тело наполнилось каким-то свечением, усталость и дрожь как рукой сняло, катящийся градом пот, пропитавший костюм, куда-то исчез. По коже пробежала волна прохлады. 'Аристарх!' - с благодарностью подумала женщина, и тут же капризно сморщилась, - 'Ну почему ты не сделал этого раньше?'. Сын не ответил.
  Когда все пятеро достигли рощицы, явно искусственной, засаженной гибридами растений с Земли и аврорианских, первым делом упали на землю и долго приходили в себя. Сталина тоже из вежливости, и чтобы никто не заметил такой внезапной и необычной перемены, опустилась на корточки.
  - Даже на принудительных занятиях спортом я никогда не смогла бы пробежать сто метров за 12 секунд... Но километр за две минуты... - задыхаясь, произнесла она.
  - Это плохо, - неожиданно заявил Дарион.
  - Ну ты уж что-то не то говоришь, - сипло заметила Вилли, поворачивая голову в сторону командира и начала потихоньку стягивать с себя защитную пленку, - Для человека неспортивного это, можно сказать, подвиг!
  - Я не про то. Граница. Почему никто не дернулся даже? - сдвинул брови Ясон.
  - Тебе не нравится, что нас не заметили, - пошевелился Роуз, - ради бога - вернись и помаши им ручкой, пусть выпустят на тебя несколько ищеек... Я посмотрю, какие слова ты будешь подбирать, если это для тебя - плохо...
  - Это плохо, Роуз, - упрямо повторил, хмурясь все сильнее, Дарион. - Не могло так все гладко пройти. Что-то здесь не так, - командир сел и принялся отлеплять от лица прозрачную ткань. - Датчики должны были нас засечь и передать в центры наблюдения с той и с другой стороны... Выслали бы группу проверки, мы обязательно должны были на них наткнуться, - он помолчал, что-то обдумывая. - Я не знаю, были ли там какие-нибудь видеофиксирующие устройства... Черт подери!
  - Кажется, я начинаю тебя понимать, - откликнулся Константин. - Но тебе не приходило в голову, что и их приборы могли временно выйти из строя или люди не среагировали так, как положено... Все-таки это возможно.
  - Это маловероятно, - жестко отрезал старший.
  - Но все-таки возможно, - продолжал настаивать Кости.
  - Возможно, - нехотя согласился командир.
  Воцарилось молчание. Сталина прислушалась к окружающему миру и осмотрелась.
  Мнимая тишина состояла из тысячи разных звуков: треска насекомых в густой желтой траве, скрипа веток и шелеста листьев деревьев, раскачивающихся на легком ветру, перещелкивания каких-то неизвестных животных, трелей птиц.
  Деревья особенно поразили ее: тонкими, абсолютно гладкими, лаково блестящими стволами, листьями, больше похожими на клубки спутанных нитей, свисавшими с причудливо искривленных ветвей. Они соприкасались кронами, будто влюбленные, и что-то тихо нашептывали друг другу.
  Странно было видеть среди этой пасторали взмыленных людей в военной форме, с ног до головы увешанных оружием, отдувающихся, глотающих консервированную воду, торопливо запихивающих в подсумки похожие на расплющенных медуз защитные костюмы. Впрочем, со стороны Лина выглядела еще нелепее. Ведь у нее-то не было ни оружия, ни тяжелого бронежилета, этюд маслом: генетик на прогулке - нюхает цветочки, и пытается угадать, какими генами вызван тот или иной фенотипный признак...
  - Ты как там, Арик? - встревожено осведомилась она, вдруг вспомнив, что сын плохо переносит 'качку'. - Слышал, что Дарион говорил? Хотя бы подготовился к такому рывку, а?
  - Не возьмут тебя в космонавты с подобным физическим ресурсом, - съехидничал, посмеиваясь, молчавший до этого Аристарх. - Все в порядке... Нет, правда... Но вот во время того как - это было что-то! Обидно, что здесь не за что держаться, а я еще не дорос до такой степени, чтобы не болтаться в околоплодной жидкости.
  - Ну, если ты шутишь... - с облегчением вздохнула мать, зажмуриваясь и представляя себе сыновний образ.
  - А что мне, плакать что ли? Хотя ситуация и в самом деле очень подозрительная. Это я про вашу незаконную переправу. Ладно, наши схалявили, но чтобы индо...
  - Так мы сейчас на территории Индостана? - удивилась Лина.
  - Да, что наводит на определенные мысли. Если вылет будет осуществляться с одной из местных площадок, тогда становится понятно, кто такой доктор Ранья, и чьи интересы он еще может представлять, кроме своих собственных... Ну, мама, как до тебя не доходит?!
  Сталина задумалась, напрягла память:
  - Индостан... Индостан... Что-то такое было... Дай-ка припомнить... Кажется, поступало от их корпорации одно из предложений о вакцине. Но переговоры вел вовсе не доктор Ранья! Определенно, не он.
  - Да какая разница, кто там с тобой беседовал! Внешность, имя, фамилия, акцент - все говорит о том, что он выходец именно из этого государства, а, возможно, и его подданный до сих пор... Понимаешь?
  - Я ни за что бы не подумала, что индо способны так себя повести, - убежденно заявила она, - если бы это все не происходило со мной лично.
  - Тут немножко другой аспект... если только это не его личная инициатива, то Русь и Индостан окажутся втянутыми в очень неприятный конфликт. То-то он так трясется над твоим здоровьем, - ухмыльнулся бионик.
  - Скорее бы все это кончилось уже! - в сердцах вслух воскликнула Сталина. На нее обернулись, Вилли понимающе качнула головой, Одинэри опустил глаза, Кости поджал губы. Дарион встал с травы, внимательно посмотрел на нее и жестом велел всем подниматься. Константин без вопросов крепко взял Сталину за руку, наемники обступили командира.
  - Нам предстоит долгий переход. Космодром находится не в двух шагах отсюда, - он зыркнул на сопровождаемую, потом быстро перевел взгляд на Кости. - К линии 'бета' приближаться не будем, там вполне могут работать терраформисты и спецтехника. Оседание грунта не могло не вызвать вопросов, вообще мы здорово с этим делом промазали, - в голосе колючим ветерком просквозило отчаяние. Сталина поняла, что речь идет о неудавшемся тоннеле к космодрому. Понятное дело, что Дариону остается надеяться лишь на то, что обвал грунта произошел не по всей длине. Иначе это просто прямое указание на то, откуда они вышли и куда направились. Плюс инверсионный след костюма... Да они здорово рискуют! - Заходить придется со стороны Парадриса, там у нас все схвачено в соответствии с планом 'B'. Остановки - только в случае крайней усталости, отдохнуть немного можно будет по выходу на запасной пункт, - он немного помолчал, давая людям сосредоточиться и морально подготовиться к предстоящему, а потом сказал: - Ладно, двинули!
  И они двинули...
  Когда Примула, завершив подъем, окончательно утвердилась на небосклоне, Сталина поняла, что этот осенний день будет не просто жарким... И не просто днем, а Чрезвычайным и Полномочным Послом Адского пламени на Авроре.
  Степная трава под ногами превратилась в пылающее вязкое масло, изрядно затрудняющее движения, кругом - ни кустика, ни пригорочка, некуда деться от этих палящих лучей. Горизонт изгибается полукругом - ощутимая рефракция...
  Обливаться потом, мучиться головной болью, сухостью в горле и прочими симптомами перегрева, тихо ругаясь сквозь зубы, ей не давал Аристарх, чего-то намудривший с системой функционирования нанокритов. Константин давно уже отпустил ее руку и просто шел рядом, не заговаривая, и почти не глядя на Лину. Говорить, не сбивая дыхание, было трудно, и силы приходилось беречь.
  По прикидке Ясона, идти предстояло около двух суток, или почти пятьдесят шесть часов. Наверное, даже без сна. Что же, то-то они удивятся, когда она это выдержит, не пикнув! Пусть поразмыслят над такой загадкой, - это заставило ее слегка улыбнуться.
  Монотонная быстрая ходьба, однообразный пейзаж кругом вскоре утомили женщину, и она снова стала выдумывать разные способы выхода из создавшегося положения, но ни один ей не нравился. Потому что все они были фантастическими и очень-очень рискованными. Сбежать от них не представлялось возможным, ибо в спину ей сразу же послали бы заряд из парализатора. Это, конечно, осложнит их путь, но не остановит. Да и если ей удастся бежать, и Аристарх ей поможет преодолеть расстояние до границы, то как она поступит в дальнейшем? Если один раз, при наличии сложной техники и предельно четких команд Ясона, свезло всей группе, что не факт, что удача улыбнется ей одной.
  Да и что это даст? Ничего. Она так ничего и не узнает о докторе Ранья, о том, что он задумал, чего хочет добиться и кто он, в конце концов. В самом деле, преждевременно делать выводы о том, что он подданный Индостана только потому, что он выглядит, как индо, и что они стартуют к Земле отсюда. С таким же успехом Ранья мог подкупить кого угодно в какой-нибудь другой стране, бедным человеком его не назовешь, раз смог оплатить услуги этих ребят.
  И где же этот чертов ДЭД?
  Сейчас ее мысли крутились вокруг этого имени как осы над растревоженным гнездом. Кто он такой? Как выглядит? И когда, наконец, выручит их с Аристархом? Знает ли он о том, где она, и что с ней... Это приключение, учитывая ослабевший интерес к Константину (а все его дурацкие неуместные замечания по поводу семейной прогулки, это же надо - быть таким самоуверенным!), уже начинало ей надоедать. И степень надоедания росла сообразно отдалению Сталины от Павлодара, а теперь и вообще от суперколонии Русь-2.
  Хорошо еще, что обувь не жмет. Интересно, как они узнали ее размер? И что там сейчас Гена делает? А Вогран? Последняя разработанная линия биоников должна будет окончательно сойти с конвейера только в начале следующего года, дай бог, она вернется к тому времени... Гена, конечно, талантливый биолог, но он может только следить за процессом. А находить новые решения, конструировать это чудо, иногда по наитию добавляя, как со стороны может показаться, совершенно не нужные гены - так получалось почему-то только у Сталины. Пока.
  Может быть, где-то есть второй такой человек, способный из бесчисленного множества закодированной в кислотах информации избрать именно то, что необходимо и получить великолепного бионика. Их совершенство крылось в заложенных особенностях, успешно приобретаемых мелких привычках... Сколько их сейчас? Если не считать тех, что сейчас зреют в инкубаторах? Больше тысячи? Меньше? А сколько тех, в которых преимущественно заложены ее гены? Да, не каждая женщина может похвастаться таким количеством детей, даже не так - таким количеством мальчишек!
  А ведь странно, до сих пор ни одного заказа не поступило на женскую аллель, хотя в некоторых специальностях лучше бы было использовать именно дам. У них психика пластичнее мужской. Надо будет предложить по возвращению. Сделать обоснование, разработать первичную модель, хотя... Они наверняка откажутся, ведь евгеник может сделать и мужчину со сколь угодно пластичной психикой. А вот если рассмотреть эту проблему с точки зрения психологии: почему в Минобороны заказывают только мужчин-биоников? И может ли это считаться дискриминацией? Такие смешные вопросы в голову лезут, когда больше заняться нечем.
  - И как вы такое выдерживаете? - Сталина повернула голову в сторону Константина. - Это ведь жуткая скука - вот так идти долго-предолго...
  - Я не знаю, как остальные, - мужчина улыбнулся, - а я предпочитаю во время марш-бросков думать о чем-нибудь отвлеченно-приятном...
  - Ага, о кабаках и девках, - откликнулся идущий впереди гигант.
  - Роуз, Роуз, незагадочный ты человек! - засмеялся Кости. - Зачем вот так - всю правду о себе? Здесь же дамы!
  Одинэри что-то буркнул себе под нос, Вилли, не сдержавшись, сдавленно хмыкнула.
  - Беречь дыхание! - осадил веселье Дарион.
  Спустя несколько часов трава пошла иная. Высокая - в пояс, густая - не продерешься, жесткая, на вершинах каждая разделялась на длинноволосые дымчато-серые метелки. Они шевелились, как живые, то сплетаясь между собой, то вновь расходясь.
  - Осторожнее, - словно нехотя пробасил Одинэри, заметив, что Сталина тянется к одному из растений. - Это жгучка. Трогать не рекомендуется - ожоги очень трудно вылечить.
  - Спасибо что сказали, - Лина отдернула руку и с опаской посмотрела на растительность. - У нее стрекательные клетки, наверное, на этих волосках расположены...
  - Не знаю что там такое, но в них иногда селится Эухатерия липсис, а... - он смолк и махнул рукой. - Вы таким не интересуетесь.
  Вилли, порывшись в одном из многочисленных карманов своей формы, нашла перчатки и, надевая их, с уважением посмотрела на напарника:
  - Голова!
  - Тс! - командир встал как вкопанный. - Стоять. Тихо.
  Люди остановились и затаили дыхание. Где-то высоко по небу, то нарастая, то слабея, прокатывался странный гул. Одно можно было сказать с уверенностью - источник звука приближался.
  - Ни раньше, ни позже, - прошипела сквозь зубы Вильгельмина.
  - Что это? - Сталина напряженно оглядывала высокое зеленовато-голубое небо. - Я ничего не вижу.
  - Зато нас, должно быть, скоро будет прекрасно видно, - с неудовольствием покачал головой Константин. - Это 'Странник'. Патрульная машина. Очень высоко ходит, очень далеко видит. Вот, блин, попали!
  - Нам повезло. В некотором роде. Судя по звуку, он не оборудован тепловым сканером. Придется ложиться, - Дарион посмотрел на своих подчиненных, 'Аргонавты' торопливо принялись вытаскивать из подсумков перчатки, а из вещмешков сложенные туда на время шлемы.
  - У меня ничего нет, - растерянно и тихо сказала Лина.
  - Черт! Этого я не предусмотрел... - Ясон нервно сжал кулаки, и, словно оправдываясь, пробормотал: - Кто ж знал...
  - О, боже! Не ужели у вас даже плана местности нет? - схватилась за голову доктор.
  - Есть, но там не расписано, где и что произрастает, - огрызнулся Дарион, извлекая из объемного сидора шлем и вталкивая его в руки пленнице.
  - Держи, у меня есть запасные, - Кости протянул ей перчатки, - немного большеваты, но все лучше, чем ничего.
  - А как же вы, Ясон? - встревожилась евгеник, мигом представив себе, что будет с лицом мужчины после тесного знакомства со стрекательными клетками жгучек.
  - А вот так, - Дарион вытащил сморщенный прозрачный ком разряженного защитника, развернул его, глубоко вздохнул, и плотно намотав на голову, сделал несколько непонятных жестов. Кости перевел:
  - На несколько минут должно хватить.
  - Будем надеяться, что и 'Страннику' хватит нескольких минут для осмотра территории, - вздохнула Вилли, напяливая шлем и защелкивая прозрачное забрало.
  Одинэри нервно огляделся, потом вдруг сконцентрировался на какой-то невидимой Лине далекой точке, но после потряс головой и подал знак, что готов. Полной грудью втянув воздух, пятерка нырнула в траву, как в опасную реку, кишащую пираньями. Метелки над ними сомкнулись, сплелись, словно никто и не тревожил их.
  Что же он там увидел? Какого-нибудь зверя? Или это просто обман зрения в стрессовой ситуации? Всем прекрасно известно это чувство, когда в ясный день нам кажется, что мы видим одно, а на деле это одно оказывается совершенно другим.
  Шум двигателей 'Странника' нарастал, накатывался, заполонил уши ватой, оглушая, заставляя слышать только ток собственной крови. От этого низкого, рокочущего звука вибрировали кости. Наверное, такого ни одно живое существо не выдержит - побежит сверкая пятками, забыв про все на свете. И ей бы хотелось бежать, или хотя бы пошевелиться, прикрыть руками голову, но она не смела. Шевельнись сейчас - и никогда не узнаешь тех причин, что вызвали к жизни эти события, поэтому она лежала в неудобной позе, подогнув под себя руки, уткнувшись лицом в черную маслянистую землю, едва проглядывающую сквозь плотную поросль жгучей травы. 'Странник' словно застыл во времени, замерз в одной точке небес - строго над ней, терзая и изводя тело, Лине пришлось закрыть глаза - стебли жгучки начали раздваиваться, куда-то поплыли... Долго я этого не вынесу, уходи же скорее, чертова машина... Уходи, уплывай, давай, двигайся! И будто услыхав ее горячую мольбу, патрульный как-то утробно ухнул, взвыл, и стал понемногу отдаляться.
  Когда гул двигателей затих вдали, Лина тихонько привстала, и внимательно огляделась. Над колышащейся шелковой тканью сухой золотистой травы носились мелкие разноцветные бабочки, вероятно, потревоженные их спешным погружением.
  Первым после нее из сухопутного моря выскочил Дарион, срывая запотевшую изнутри пленку. Лицо его ужасающе багровело, едва прохрипев:
  - Уф, пронесло! - он попытался вдохнуть, закашлялся и стал медленно оседать в покачивающуюся под порывами легкого ветерка жгучую траву. Сталина дернулась в его сторону: только бы успеть! Но ее опередил Константин, подхвативший обмякшее тело командира мощной правой рукой. Лина, забыв обо всякой предосторожности, крикнула:
  - Клади его на землю, аккуратно! Сначала оборви эти верхушки, ну!
  Евгеник, едва не повредив крепления, сдернула шлем, бросив его в спутанные стебли, кинулась к потерявшему сознание мужчине. Кости среагировал мгновенно: перебросил Ясона на левую руку, протез на правой взорвался и потек знакомыми каплями на ножках, трансформируясь в неведомый Сталине объект. Из узкого и плоского удлиненного наконечника вырвался такой же узкий и плоский голубоватый луч. Перед Кости стремительно образовалась небольшая, полностью очищенная от растений площадка. Лину кольнул ужас: вдруг пожар? Но ни одна травинка не загорелась.
  Доктор рухнула рядом с командиром отряда, лицо которого уже стало покрываться болезненной синевой, ткнула ему два пальца куда-то под шею. Пульс есть - прекрасно, но... он очень слабый, нитевидный, вот-вот исчезнет... Господи, помоги! Я так давно не практиковалась, - пронеслось в голове, когда она, зажав Ясону нос, набрала полные легкие воздуха, и втолкнула его в судорожно сжавшееся горло, плотно прижимаясь ртом к его жестким сухим губам. По тому, как поднялась грудная клетка, она поняла, что воздух по назначению попал, женщина вызвала выдох несильным нажимом на грудь мужчины. Потом еще и еще, и непрямой массаж сердца... Вот! Правильно! Так! Давай, милый, давай... Дышать, дышать самому... Черт подери! Да что с тобой такое? Лина расстегнула его костюм и, стараясь не сбивать только-только восстановившееся, но все еще затрудненное дыхание, стала осматривать. Ох, не может быть! На задней поверхности шеи четко алел свежий пузырящийся ожог... Как же он так! Ведь вроде бы все было закрыто...
  - Кости, приподними ему ноги немного! Атпечку! У Дариона анафилаксия... Мне нужны адреналин и лобелин, однопроцентные по одному миллилитру. Немедленно! - рявкнула она, видя, что Вилли, доставая походный медкит, замешкалась. Сталина схватила шприцы, наполненные нужными лекарствами, закатала Ясону рукав, нащупала вену, уверенно вколола. - Подготовь трехпроцентный раствор димедрола, два миллилитра, туда же десять миллилитров хлористого кальция! Спокойнее! - сухо велела она, глядя на дрожащие руки женщины. - Никуда он не денется с подводной лодки... Кости, отрегулируй протез. Мне нужен стандартный мобильный прижигатель. Примерно такие используют во всех инфекционках. И не говори, что не можешь.
  - Секунду. Готово. Что делать?
  - Вот здесь прижигай... Тише, аккуратнее! Не прожги ему шею насквозь, безголовый командир нам не нужен. Шприц! - скомандовала она, не глядя вытянув руку, выпустила из инъектора воздух, сделала Ясону укол. - Теперь остается только ждать. Он может прийти в себя и через несколько минут... и в течение суток.
  - Нам надо бы куда-нибудь в менее заметное место. Здесь мы как на ладони, - прогудел Одинэри, до этого застывший и даже боявшийся дышать, чтобы не помешать доктору.
  - Дарион нетранспортабелен. Пока. Подождем минут десять - пятнадцать, - строго сказала евгеник. - Будем надеяться, что за это время ничего не случится. Не выскочат же из-за угла злые дядьки с плазмерами наперевес? - с ехидцей добавила она.
  - С учетом того, что здесь углов не наблюдается, нет, не выскочат, - пробухтела Вилли, наконец стаскивая с себя шлем. - Но вот патрульный корабль - легко. И гарантированно нас заметут, потому что эту черную проплешину посреди степи не заметить сложно.
  - Надо рискнуть, - тихо и немного неуверенно предложил Роуз. - Командир - парень крепкий, и не из таких переделок выходил живым-здоровым...
  - Раз на раз не приходится, - оборвала его Сталина. - Его жизнь все еще в опасности, я не могу и ни за что не соглашусь ТАК рисковать. Да пусть провалится совсем эта ваша операция, раз ради нее требуются подобные жертвы! - зло прошипела женщина, прожигая взглядом лица 'аргонавтов', которые один за другим отводили глаза.
  Константин подобрал КПК Дариона и тщательно проверил какие-то файлы, потом сказал:
  - Тут не далеко есть глубокий такой.. овраг не овраг... не знаю как назвать... В общем, в этой ложбине, а она довольно большая, есть несколько развалюх, вроде как останки старинного поселения... Дотянем до туда, а там уж как придется. Хоть какое-никакое укрытие.
  - Недалеко это сколько? Если больше двух километров, однозначно - нет, - нахмурилась генетик, контролируя пульс своего нечаянного пациента.
  - Не больше, - заверил ее Константин.
  - Ты сказал, - как-то нехорошо предупредила Сталина, одна интонация этих двух простых слов заставила его поежиться, будто сквозняком пронесло. - Пять минут. Вытаскивайте ваши амебы... Ну, костюмы защитные эти, вроде, они крепкие, сделаете носилки. Одинэри и Кости - понесете командира, Вилли впереди пойдет с Ясоновым КПК, я замыкаю.
  Никто и не подумал возразить, хотя вроде бы все из группы помнили, что следом за Дарионом в иерархии 'Арго' идет Вилли, потом Одинэри и только после этого Кости. А такой личности, как Сталина Израилевна Меркулова там вообще не предполагается. Лина над этим и не задумывалась, только мышью шмыгнула полуутвердительная-полувопросительная мысль - то ли своя, то ли сыновняя: решительные действия в экстремальной ситуации - это тоже особенность женщин нашего рода...
  Потом, когда уже проверили остальных на всякий случай, когда уже несли осторожно, стараясь не растрясти, удушливо кашляющего и хрипящего, но все еще беспамятного Дариона, она нашла время для размышлений.
  Смешно как-то выходит, вот был человек, сидел на своем месте за пробирочками да инкубаторами всякими, генные коды крутил на своем персокоме, а потом вдруг - бац! И попал. Попал прямиком в руки добреньких дяденек и тетенек, как раз с плазмерами наперевес... С далеко идущими планами дяденек и старательным исполнением тетенек. Упустил кучу возможностей сбежать, надерзил заказчику, а теперь мало того, что помог выжить главному в этой самой сомнительной компашке, так еще и раскомандовался собственными похитителями! С ума сойти... В страшном сне такое не приснится, а и приснится - так не поверится. Потому что такого человек в светлом уме и твердой памяти ни за что не совершит. Так то же человек! Лина хихикнула под нос, вспомнив старую пословицу: 'Курыця ни птиця, жинка ни чоловик'. То-то же!
  Их путь до развалин должен был занять не слишком много времени, но по ощущениям чудилось, что под ноги какой-то шутник кинул резиновую, бесконечно растягивающуюся ленту. Вот ступаешь на нее, идешь, идешь, а конец все дальше и дальше... Сталина яростно почесала голову - волосы слиплись в сосульки, кожа зудела, то ли от стресса, то ли оттого, что мылись несколько суток назад. Время от времени она проверяла состояние Ясона. Дорогу он пока переносил хорошо, однако доктор подозревала, что к концу пути Дарион выблюет все внутренности... Самым сложным оказался спуск в распадок. Как Лина и ожидала, чем ближе была их цель, тем худшее становилось больному. Руки у него похолодели, лицо стало бледным, лоб покрыли крупные капли холодного противно-липкого пота. Частое дыхание сбивалось, становясь то судорожно глубоким, то мелким и поверхностным. Евгеник протирала грязным рукавом лоб и щеки Ясона, оставляя пыльные разводы, хмурилась, морщилась, недовольно качала головой... Вилли, оглядываясь на нее, ни слова ни говоря, спрашивала глазами каждый раз одно и то же: ну, как он? И Лина каждый раз молча отвечала: худо. Сержант Форц вздыхала и отворачивалась, отслеживая наиболее легкий путь на КПК. Кости и Роуз тоже шли безмолвно, как скорбные тени...
  - Ей-богу, ну что вы, как на кладбище его несете! - воскликнула, не выдержав, Сталина. - Оклемается ваш босс, еще и головомойку устроит каждому персональную. И мне опять больше всех достанется, потому что он... как же... никогда еще такой вредной особы не видел, - женщина выдавила из себя кривую ухмылку, которую и в лучшей ситуации нельзя было принять за подбадривающую улыбку.
  - Сталина Израилевна, вы, наверное, плохо представляете себе, что для нас значит этот человек, и совсем не представляете, что для него значит это дело, - мрачно отозвался Одинэри. Лина, идущая рядом с импровизированными носилками, оглянулась, чуть умерила шаг, чтобы оказаться рядом с гигантом.
  - Нет, не плохо... Никак, - выдержав паузу, и глядя на него снизу вверх, сказала она. - Но, я надеюсь, вы просветите меня.
  Кости и Вилли как по команде обернулись, троица обменялась загадочными взглядами, Лина примерно вообразила себе их мысленный диалог:
  - Ну, что, рассказать ей? - Одинэри.
  - Расскажи, хуже не станет, - это Вилли.
  - Командир бы этого не одобрил, - Кости, немного подумав: - Но все равно расскажи.
  - Окей.
  Роуз еще немного помолчал, собираясь с духом, потом со вздохом начал:
  - Года два назад нас попросили сопроводить одну даму, почти вот как вас сейчас... Девушка была тихая, спокойная, вопросов не задавала. Никому не мешала, ничего не пыталась предпринимать... Красивая очень - маленькая такая, мне до пупа, - воспоминание вызвало невольную улыбку на некрасивом лице снайпера. - Что-то она знала такое, темное вообще дело было, заказчики все обставили сначала так, что вроде это родственница чья-то и ее безопасность под угрозой, вот и нужны надежные сопровождающие. Ну Дарион и согласился. Потом уже по своим каналам пробил, что это за люди и кто такая девушка эта. Сильвия Донаттар ле Сино, - повисла пауза, Лина чувствовала, что Роуза тяготят эти воспоминания, не из приятных, верно, история. Ее предположение подтвердили каменно напряженные спины Константина и Вильгельмины, эти спины тоже слушали, слушали и вспоминали.
  - Подробности можно и опустить, - тихо сказала генетик. Роуз с облегчением вздохнул и продолжил:
  - Ну и, в общем, в один из вечеров Дарион и Сильвия эта куда-то исчезли, потом вернулись, улыбаются, болтают, как лучшие друзья... Девушка приятная оказалась, вежливая до чертиков, мастерски рисовать умела, а пела как! Заслушаешься... Ну и... влюбился наш босс до одури. Голову потерял. Ну и задумал с ней бежать... Да вот только ничего у них не вышло. Эти, заказчики наши, как-то пронюхали, уж не знаю каким образом: из нас никто не крысятничал, да и деньги не слишком большие были... Пригрозили ему или что там... Да и... Кости вон спросишь, как там да что... Он больше моего знает...
  В общем, доставили мы девушку куда следует. Те ее взяли под белы рученьки да увели. Ох и бесился тогда Дарион. Что твой крапивец в брачный период. Совсем крышу сорвало, чуть не спился. Кое-как его вытащили.
  Ну и вот... Крепко у него в башке засела Сильвия эта. Да и не только в башке, но и сердце его, видно, в оборот взяла. Два года он промаялся, ничего о ней узнать не мог... Мучился сильно. А тут... Такая история... Полгодика, что ли, назад получил письмо-анонимку. Если хочешь, мол, любовь свою выручить, готовь бабло. И несколько голоснимков приложены.
  - Не надо дальше, я поняла, - остановила его Сталина. Она потерла лицо, закрыла ладонями уставшие глаза, и сделала так несколько шагов. Как с этим справляться теперь? С одной стороны, на тебе висит государство, с его гигантскими запросами и огромной работой во благо народа, государство, на благо которого ты уже отдала часть своей жизни, а с другой - люди незнакомые, которым ты, вообще-то, ничем не обязана и ничего не должна. Даже не так. Люди, которые похитили тебя для какого-то странного доктора, который неизвестно что от тебя хочет. Вот как. И ты еще сочувствуешь им. Хуже всего то, что ты очень сильно сочувствуешь им.
   Помочь другому за счет себя.
  Некоторое время она размышляла на эту тему, машинально переставляя ноги и глядя вперед ничего не видящими глазами. Взор ее был обращен внутрь.
  - Я чувствую себя отвратительно, ей-богу, как какашка в проруби - ни к тому берегу, ни к этому, ни ко дну пойти... Дурдом на колесах, честное слово! Аристарх, где же выход из этого чертова лабиринта?- жалобно спросила молодая женщина.
  - Ну и выраженьица у тебя! И где такого набралась? - пожурил бионик свою создательницу. Помолчал немного. - Ты сама уже все решила, - буркнул не слишком вежливо сын. - Только боишься самой себе признаться. И признать неоспоримую правильность такого решения. Если хочешь, я могу тебе привести несколько аргументов...
  - Давай. Я лично ни одного аргумента в свою пользу не вижу, - с сомнением покачала головой Сталина.
  - Во-первых, государственные нужды - не твоя забота. Государство - это громадный аппарат, который без тебя уж точно не остановится ни на секунду. У них там даже заминки особой не возникло. Понервничали, конечно, надо думать, но заключение о действиях сделали быстро. На Авроре каждый день множество людей борются с жизненными обстоятельствами, но ты об этом и не думаешь, пока кто-то из этих людей не становится тебе отчаянно близок, - и не важно по какой причине. Может быть, и против твоей якобы разумной воли. Я тебя не могу осуждать, потому что мне близка и понятна твоя позиция. Помоги одному, если не можешь помочь сейчас никому больше. Даже себе. Не важно в чем будет заключаться эта помощь.
  - Пусть он получит свои деньги за меня, - на одном дыхании с сыном закончила евгеник. - А там посмотрим... Знаешь, теперь как-то не хочется, чтобы нас спасли раньше времени, - доверительно сообщила она. Аристарх расхохотался, его смех звучал мягко и заразительно, Сталина позволила себе легкую полуулыбку, увядшую в ту же секунду. - А мама с папой, а Гена? А Вогран, наконец? Чем дольше я задерживаюсь, тем им, наверное, хуже.
  - Они все взрослые люди, тем более не дураки. Особенно Насахиро. Ты думаешь, ему не интересно было бы распутать клубок до конца и посмотреть к кому тянутся эти скользкие ниточки? Вогран привык доводить любое дело до логического завершения, так что уверяю тебя, если ДЭД его выкормыш, то спасать нас раньше времени никто не будет. Будет за спиной стоять - не окликнет. Кстати, вы почти пришли, осторожнее, там спуск крутоват...
  
  Расположились с относительным комфортом в полуразрушенном, но в некоторых частях еще крепком здании. По крайней мере, можно было не бояться, что на голову рухнет крыша или часть стены внезапно обвалится, погребая под собой незадачливых 'аргонавтов'. Аристарх, порывшись в материнской памяти, сказал, что когда-то давно оно было частью громадного жилого купольного комплекса. Если хорошенько осмотреть окрестности, то можно найти и занесенные пылью напополам с песчаником большие генераторы силовых полей. Почему до сих пор не убрано? А бог его знает! Везде свои заморочки...
  Тем временем день вошел в полную силу, солнце жарило вовсю, и счастье, что людям удалось найти укрытие от его немилосердных лучей. Стоило им сделать несколько шагов внутри, как у ног крохотными смерчами взвилась осевшая многолетняя пыль. Внутри было прохладнее, чем снаружи, но Лина знала, что это не надолго. Кости пришлось еще разок выступить в роли ходячего дезинфектора и облучить все помещение, чтобы командира можно было безбоязненно положить на пол. А пыль для организма, пораженного аллергическим шоком, может стать серьезным испытанием.
  - В госпиталь бы его, по-хорошему, - подумала вслух Сталина, обмывая Ясону лицо и грудь из походной фляги. Только сейчас, приглядевшись, она различила тонкий шрам над правой бровью, еще один слева - на скуле. На подбородке тоже. Ладонью она чувствовала крошечные уплотнения на коже - меленькие звездчатые шрамики, много. Где ж ты их нахватал, бравый командир? Никто ей не ответил. Все прекрасно понимали, что любое медицинское учреждение им не светит. Тонкие струйки потекли по его телу, пропитывая ткань, усиливая и без того выраженный тяжелый запах болезненного пота. Да и сама она, как, впрочем, никто вокруг, не благоухала розами. Постирать одежду не было никакой возможности, продезинфицировать, не спалив ее, тоже. Константин перестроить руку в ультрафиолетовый излучатель не мог. Ничего не вышло и из попытки трансформировать ее в простейший инфразвуковой аппарат. На досуге Кости пообещал заняться детальным разбором этих устройств, чтобы в будущем их применить.
  Прошли два томительных часа, у больного начался горячечный бред, он все волновался, подгонял их, звал по именам... Кричал, стонал, метался.
  Впервые Сталина столкнулась с такой выраженной и болезненной реакцией. Ребята сгрудились вокруг Дариона, как слепые кутята у расхворавшейся волчицы, будто они могли чем-то помочь просто сидя рядом. Потом его стало рвать. Рвота прекратилась только тогда, когда из желудка извергалась одна зеленоватая желчь... Константин разлагал рвоту лазерной пушкой, страшно воняло.
  Несколько раз доктор колола Дариону общерекомендованные антиаллергены и антитоксины. Температура скакала, как бешеная, заставляя напрягаться и без того измотанных наблюдателей. Чтобы самой не переживать из-за чужих нервных подергиваний, Сталина велела каждому заняться делом. Каким-нибудь. Для начала хотя бы установить связь с теми, к кому они идут сейчас, и предупредить, что немного задержатся.
  - Раньше такого не случалось, - проворчал Одинэри. - Босс никогда так... Даже вот, помню, под перекрестный огонь попали. Его изрешетило всего, право слово, что твой дуршлаг! Чудо еще, что шлем он снять не успел, так и шел в нем... Вилли накачала его обезболивающими, и он держался, держался до самой базы! Еще и на нас покрикивал... - он оглянулся на вытянувшееся тело затихшего наконец командира, и удивленно моргнул, словно не веря в то, что происходит это на самом деле. - Любит указания раздавать, и попробуй ослушайся, сам потом пожалеешь.
  - Тафгай* одним словом, - подтвердила Вилли, перетряхивая свой вещмешок в поисках проектора (* Тафгай (искаж. англ.) - крутой парень). - Только Роуз скромничает, - вдруг добавила она. - Там все немножко не так было. Клиент один нас подставил...
  - Дерюга! - зло сказал, будто сплюнул, Роуз, продолжая речь напарницы. - Ограбить нас захотел, пожадничал. Устроил нам засаду, когда мы с деньгами возвращались, расслабились уже, это первый наш такой случай был...
  - О, господи... - Лина сплела руки в замок и покачала головой. - Что за люди!
  - Так вот Дарион и попал под раздачу. Он же всегда первым прет... - пожал плечами громадный мужчина.
  - А как вы...
  - Как обычно, - Вилли прикрыла глаза, откинула голову, уперевшись затылком в стену. - Пока Кости поливал из лучемета всех, кто высунется, Одинэри их по одному выцеливал. Положил всех. А я в это время старалась все сделать, чтобы Ясон на месте не кончился, пока он команды раздавал, умник. Ясное дело, потом этот клиент получил все сполна...
  - Вы его... - 'убили', не успела сказать вслух Лина, Одинэри перебил:
  - С чего об дерьмо руки марать. Нет, он остался жив, только такой жизни никому не пожелаешь. Кости и босс его разорили... Бомжует сейчас где-то, а может быть, и сдох уже. Дрянной человечишка был, даром что своего парня перед нами разыгрывал, - Роуз кивнул, словно ставя большую жирную точку на этой давней истории.
  - Ну вот, он вроде бы отходит полегоньку, - с нескрываемой радостью заметил Константин. Вилли и Роуз в мгновение ока встали рядом с лежащим, нетерпеливо оглянулись на нее. Сталина подошла, проверила пульс, послушала дыхание, кивнула самой себе, потом решительно похлопала Дариона по щеке. Ресницы командира затрепетали, левый глаз чуть приоткрылся, бегло осмотрел помещение. Он попытался что-то сказать, но из горла вырывались только сипение и писк, как из продырявленной паровой трубы под давлением. Ясон недоверчиво сморщился, осторожно прокашлялся, обиженно засопел. Второй глаз категорически отказывался открываться.
  - Ни хрена себе, - хрипло каркнул он, оценив ситуацию, - кто ж это меня так? А? - мужчина вопросительно повел взглядом, натыкаясь на восторженные лица своих ребят. Диссонировало с этой душещипательной сценой лишь лицо доктора. Единственное, с чем можно было сравнить ее глаза, пришедшее на ум едва очнувшемуся Ясону, это многофункциональный медицинский сканер. Она смотрела так, будто он сказал ей, что у него простуда, а на самом деле обнаружилась бронхиальная астма.
  - Не кто, а что. Трава. Обыкновенная аврорианская жгучка, -внимательно наблюдая за его реакцией, ответила Сталина.
  - Этого не может быть! Не верю! - выдохнул он, на последнем слове пустив петуха.
  - Так точно, босс, - огорчил его Роуз. И огорчил сильно. Командирский всеведущий глаз закрылся, Дарион отвернулся к стене.
  - Вы сговорились, - глухо и убежденно сказал он, подумав. - Вы меня разыгрываете, - в голосе чувствовалось напряжение. -Тоже мне, шутники, нашли время. Где мы вообще? Нас обнаружили пограничники? Никто больше не ранен? Да что случилось-то из конца в конец?! - раздраженно взрыкнул он, пытаясь приподняться с пола, но тут же растянулся без сил.
  - Ничего особенного, - снова за всех ответила Лина. - Ваша защита оказалась ненадежной в области шеи, жгучка ужалила, началась анафилаксия. Пояснить, что это такое или и так понятно? - иронически задрала бровь доктор. Мужчина промолчал. - Вытащили вас с того света и доставили сюда. Здесь когда-то был купольный город.
  - Вы, надеюсь, моим людям не мешали? - буркнул, явно недовольный ее ответом, Дарион. Лина с усмешкой качнула головой. - Ну хоть на это мозгов хватило, спасибо!
  - Нет, вы только посмотрите на это! - воскликнула Вильгельмина. - Ему жизнь спасли, а он еще кочевряжится!
  - Я же сказал: спасибо! - взгляд командира тяжелым тупым копьем уперся Вилли в лицо.
  - Не тому сказал, - отвела она копье коротким клинком фразы и указала подбородком на евгеника. - Она все сделала. А мы не мешали.
  - Ага... ну да.. кхм... - Дарион отвел глаза, вежливость, ну и просто справедливость, требовала, чтобы он поблагодарил Сталину, а вот гордость и предвзятость - обратного.
  - Ладно, самое главное - вы в порядке, - улыбнулась Лина, инстинктивно догадавшись о его внутренних противоречиях, и решив не ждать от Ясона слишком многого. 'И не друг и не враг, а так...' - зазвучал в ушах, накладываясь на тихий перебор струн, чужой приятный голос, которого ей ни разу не доводилось слыхать. 'Парня в горы тяни, рискни. Не бросай одного его. Пусть он в связке одной с тобой, Там поймешь кто такой'.
  - Какие своевременные слова, - с легкой горчинкой улыбнулась Лина.
  - Еще бы! Им больше тысячи лет, - Аристарх умудрился сказать это так, будто это была его личная заслуга.
  - А кто это?
  - Бард русский, Владимир Высоцкий. Его слушали на Земле. Давно. У нашего пращура была коллекция пластинок. Тогда они тоже были ко времени, эти слова, - сказал бионик.
  - 'Весь мир - театр, а люди в нем актеры', - прошептала она. - Ничего не меняется, а? Только декорации, а пьеса все та же, - кивнула ему мать. - Хотела бы я добраться до автора... и заодно сказать пару ласковых режиссеру-постановщику.
  Нить ее раздумий оборвал Дарион, справившись с непослушным голосом, он довольно громко сказал:
  - Что вы расселись вокруг меня, как вороны на погосте! Я еще не умер... Идите, займитесь делом! Кости, она, - слабый кивок в сторону Лины, - сказала, что это бывший купольник. Хватай Одинэри и прочешите территорию. Мне нужна вся электроника, в любом состоянии, какую найдете. Хоть генераторную установку сюда по частям перетаскайте. Только быстро. Вилли, налаживай связь... Хотя нет, погоди... Не надо, можем вскрыться. Давай, помоги мне встать... Ну, или сесть хотя бы, - снизил запросы он, оценив свое состояние. Вилли уже просунула под корпус командира длинную худую руку, как ее мягко, но решительно остановила пленница.
  - Не форсируйте события, Дарион. Вам полагается лежать... - предупредила Сталина, строго и с выражением поглядев на Вилли. Сержант Форц пожала плечами, мол, как знаете, и оставила попытки выполнить просьбу босса.
  - Кем полагается? - иронически скривил рот Ясон, явно удивленный тем, что Вильгельмина - первая в группе после него - послушалась эту гражданскую.
  - Мной, - не терпящим возражений тоном ответила доктор. И, предупреждая его дальнейшие выпады, сказала: - Лежа отдавать приказы ничуть не хуже, чем сидя. Ваши люди примут как указание к действию, даже если вы во сне заговорите...
  Дарион покряхтел, но смирился, вставать не стал. Только попросил рюкзак под голову, чтобы удобнее было.
  Громадина-снайпер и лучеметчик окончания их перепалки ждать не стали, умчались, как только с губ Дариона слетело последнее слово первой, касающейся их фразы.
  Удивительно, они даже не спросили, на что ему такая куча железа. Да, вопросов здесь не любят. Ясон ее не отгонял, и Сталина продолжала сидеть рядом, бездумно уставившись в одну точку. Какой же все-таки у него тяжелый характер. Как они его терпят? 'Молча, - сказал изнутри Аристарх. - Молча'.
  Вилли, не зная чем еще заняться, принялась за чистку ствола и костюма.
  - Давно мы здесь окопались? - ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался Дарион.
  - Около двух с половиной часов, - отозвалась сержант.
  - Ох ты ж... м-мать, - ругнулся в пространство болящий. - И что, вы просто так сидели?
  - А что было делать, Дар? - без тени оправдания в голосе повернулась в его сторону наемница. - Слишком полагались на твое здоровье, это единственное, что мы сделали не так... Как говорится, знал бы, где упасть - соломки подстелил бы. Мы и не предполагали, что ты аллергик, - с усмешкой развела руками она.
  - Сам виноват, - проворчал Ясон, складывая руки на груди. - Привыкли к тому, что я всегда в строю... Свои мозги по боку уже, так что ли? - Он вздохнул и, осторожно заведя руки за шею, ощупал место ожога, морщась от боли, раздраженно выдал: - Если один раз избежали встречи со 'Странником', это не значит, что мы в безопасности. Ежкин кот! Ну головой-то надо было подумать... Я понятия не имею, какой у них тут интервал движения, есть ли у них на вооружении 'Аудиторы' и 'Термалы', а вдруг они уже прошли?
  - Над нами никто не проходил, Дар...
  - Черт те что творится! - продолжал возмущаться, словно не услышав ее, маленький человек. - А если бы не спасли, тогда что?
  - Но ведь спасли, - почти неслышно вставила Лина.
  - Да уж...
  В дверном проеме появилась взмыленная слоновья спина Роуза, пыхтя и отдуваясь, они с Кости заволокли в комнату какую-то страшную громадину. Громадина больше всего походила на взорвавшуюся изнутри помесь механической гусеницы и дикобраза, свернувшуюся кольцом в предсмертной агонии, и ощетинившуюся порослью металлических игл. Бросив ее на пол, и совсем не пытаясь быть вежливыми, они одинаковым жестом зажали носы, сделав вид, что обоих сейчас вырвет.
  - Ну и вонь... Ужас! - прогундосил Кости. - Роуз, пошли отсюда скорее!
  Их можно было понять, притерпевшись, они не замечали запаха, пока не побывали на свежем воздухе. Надо будет попросить Константина потом продезинфицировать помещение, - отметила про себя Лина.
  Дарион, напряженно привставший, чтобы разглядеть принесенное, глухо и совсем неразборчиво обозвал это сооружение. Какой-то-там-диффузный-преобразователь-каких-то-там-не-выговоришь-полей... С тяжким вздохом откинувшись на свой вещмешок, он прикрыл серо-стальные глаза. Впервые Сталина обратил внимание на то, какие длинные, густые и по-девичьи загнутые у него ресницы. Пальцы лежащего в беспокойстве забарабанили по тоненькой, прозрачной подстилке, которая безуспешно пыталась притвориться мягкой и толстой.
  Спустя некоторое время парни принесли еще по нескольку горстей разнообразных плат и микрочипов, разложили кучками вокруг дикобразины.
  - Все, что было, Дарион, - как бы извиняясь, пожал плечами Константин. Ясон несколько помрачнел. Когда все чинно расселись, окружив странные детали, чтобы разрядить обстановку, Сталина громко объявила:
  - Праздничный обед. Рождественский гусь, поджаренный на иглогранате, с каперсами. - Губы бойцов дрогнули, все, кроме Дариона улыбнулись. У Лины отлегло от сердца.
  - Я вам сейчас покажу гуся! - буркнул командир. - Все-таки мне придется сесть, - объяснил он нахмурившейся Меркуловой, завозившись на своем малоудобном ложе.
  - Ну что мне с вами делать, - вздохнула Сталина, - садитесь. Только не перенапрягайтесь. Вам это вредно.
  - Жить вообще вредно, - искоса глянул на нее Дарион, и левый уголок его тонких губ чуть дернулся вверх: - От этого умираешь.
  - Кости, надо бы тут слегка э-э-э... прибраться, - повела бровью Вильгельмина, прежде чем доктор успела открыть рот. Константин послушно трансформировал протез и немножко прожарил воздух в их убежище. Дышать было не легче чем прежде, правда, больше не донимал тяжелый дух боли и сурового трудового пота.
  - Так-так-так, что тут у нас? - Дарион порылся в вещмешке, достал свой КПК, какие-то минидиски, вероятно, с дополнительными данными, перебрал их, и, найдя нужный, вставил его в прорезь портативного устройства.
  Лина с любопытством и даже некой восторженностью наблюдала за стремительными, точными движениями его тонких, длинных, невероятно ловких пальцев. Он нажал несколько скрытых кнопок, подвигал пальцами, поводил ими меж торчащих игл, и громадный диффузор раскрылся, как некий экзотический цветок. Изнутри тычинками торчали разнообразного калибра пружины, провода, сплетенные по нескольку штук и обвитые толстой изоляцией. На концах их торжественно и даже страшно шевелились...
  - Псевдобиологические разъемы, - кисло скривился Дарион, отследив полный отвращения Линин взгляд. - Передовая технология трехсотлетней давности. И почему местный Клондайк еще не растащили на музейные артефакты? - приподнял брови он, осторожно выуживая из внутренностей развороченного агрегата какую-то сверкающую крохотулю. Следом за ней последовали еще более мелкие детали. Все это он, не глядя, сунул в широченные ковши ладоней Роуза. Одинэри без труда пересыпал эту груду мелочи в одну горсть и со всей осторожностью, любопытно поблескивая маслинами черных круглых глаз, принялся перебирать их.
  Ясон, продолжая расковыривать недра аппарата, боковым зрением уловил движение справа.
  - Вилли, ну что ты сидишь?! - взвился возмущенный командир. - Он же сейчас своими сардельками мне все микросхемы передавит! - Не сдержавшись, Ясон ткнул напарника в бок крошечной отверткой, что держал в руках. Одинэри не обиделся, помахал перед лицом босса пальцами, каждый из которых и в самом деле походил на упомянутые колбасные изделия, и сдержано пророкотал:
  - Эти вот сардельки не раз спасали твою дырявую шкуру, Дар...
  - На курок нажимать и дурень горазд, - проворчал, с оскорбленным видом отнимая у снайпера мелочь, и пряча ее в один из многочисленных кармашков жилета, Ясон.
  - И ты говоришь это легендарному человеку, которого называют Глазом? - ухмыльнулась, так и не тронувшись с места, сержант Форц.
  - Тем более я же вижу, где их можно трогать, где - нельзя... - добавил Одинэри.
  - Он видит! Микроскоп ходячий... Еще бы ты не видел! С таким ростом и я бы все видел... - продолжал разглагольствовать, уже успокаиваясь, Дарион. - И вообще, сборка должна проходить в стерильных условиях, а вы тут расселись кругом и... дышите! - зыркнул он на них исподлобья.
  - Даже если мы перестанем дышать, стерильности ты не получишь...- иронично приподняла уголок рта Вильгельмина.
  - Зато я не задохнусь от ваших испарений, - огрызнулся Ясон.
  Сталина переводила глаза с одного на другого, пряча невольную улыбку.
  - Между прочим, рост и зрение Одинэри - вещи прямо друг от друга не зависящие. - Константин подмигнул ей, встал, вынул из маленьких ножен на левой голени нож и принялся небрежно поигрывать им. Стальное лезвие рыбкой скользило меж смуглых пальцев, завораживая остро отточенной опасностью танца. Лицо мужчины приняло несколько отрешенный вид, однако веселые искорки в зеленых глазах заставили Лину навострить уши. - Но я знаю одного коротышку, которому не помешало бы укоротить слишком длинный язык.
  Сталина и Вилли рассмеялись первыми, потом к ним присоединились Кости и Роуз. Сквозь смуглую кожу гиганта-снайпера проступил румянец, раскаты его хохота порождали эхо в пустой голой комнате. Евгеник почувствовала, как на глазах выступают слезы... Никогда еще ей не было так радостно. И никогда еще она не бывала в такой взрывоопасной обстановке.
  - А ну все вон отсюда! - зарычал вконец раздосадованный Дарион, замахиваясь зажатой в руке отверткой. - Работать невозможно! Издеватели! Только дай повод поглумиться! Я вам еще припомню!
  - Все-все! Босс, мир! - Роуз честно пытался сдерживаться, но смех так и распирал его мощную грудь. Кости утирал выступившие слезы рукавом, размазывая пыль по лицу, нож, покорно замерев, тускло отблескивал в глубине ладони.
  - Ладно. Посмеялись и хватит.
  И Лина с удивлением поняла, что Ясон тоже принимал участие в общем веселье. Она не смогла бы объяснить никому, что же такого переменилось то ли в его голосе, то ли в прищуре серых глаз, а может, в движении губ... Или во всем сразу? Мыльные шарики веселья полопались о мгновенно поросший колючками взгляд командира, и в комнате снова стало необычно тихо. Так тихо, что было слышно, как звякает инструментами и сосредоточенно сопит Дарион.
  Чуть позже он выудил из недр сидора нелепые очки с одной толстой линзой и чем-то вроде подзорной трубы на месте второй. Отдал их Константину и достал вторые такие же. Сталина с удивлением узнала мобильный микроскоп. Но до чего потрепанный! Без дела, значит, не валяется... Такой она видела всего лишь раз - в передвижной лаборатории Минобороны. В этих микроскопах наемники стали похожи на каких-то затворников-изобретателей. Только темнокожий гигант ничего не надел.
  Константин примостился слева от инженера-самоучки, а Одинэри - справа. Время от времени слышалось:
  - Кости, плавь вот здесь... Да... чш-ш-ш.. не сюда... Роуз, направь его... Да, чуть левее...
  - Вот эти две пупочки?
  - Это не пупочки, Роуз, это главные узлы будущего резистора... Еще вот сюда... Кости, мне нужен молекулярный диффузор. Откалибруй. Десять микрон, пожалуйста. Там где-то должны быть две дорожки, вроде паутинок с напылением... Надо их того... Ага... Роуз, подержи вот здесь... Мизинцем подержи, он у тебя все равно что шесть моих...
  - Школьный факультатив. Кружок 'Умелые руки', - нарочито громко прошептала Вилли, склонившись к Сталине.
  - Урок номер раз. Собери в полевых условиях свою первую систему 'ЩИТ', - отозвалась таким же манером Меркулова.
  - Откуда вы знаете, что мы собираем именно 'ЩИТ'? - вскинулся Ясон. Страшно увеличенный линзой льдисто-серый глаз со жгучим подозрением уставился на нее.
  - Я... не знаю... само вырвалось! - замахала руками она, словно этим можно было отмахнуться от его испытующего взгляда. И чтобы не упускать момента, спросила: - Одинэри, а вы что, и вправду можете обходиться без увеличителей?
  - Правда, - прогудел тот. - Врожденная мутация глаз. Мне казалось, что все уже это знают, - добродушно ухмыльнулся он.
  - Но... - у евгеника в голове не укладывалась даже возможность такого случая. - Вы меня простите, конечно, но куда смотрели ваши родители? - Лина всплеснула руками. - Медицинское сканирование - это обязательная процедура, чтобы исключить возможность смертоносных генных мутаций.
  - Как мне объяснили, когда пришла пора задавать вопросы, пол ребенка, а также остальные показатели должны были стать сюрпризом, но я был не просто сюрпризом. Я был, можно сказать, шкатулкой с сюрпризами, - гигант по кивку командира снова приступил к прерванному занятию, внимательно следя за движениями пальцев Ясона, но говорить не перестал. - Во-первых, к пятнадцати годам я на две головы перерос отца, а уж мелким его никто не посмел бы назвать. Во-вторых, то, что я считал нормальным зрением, оказалось свыше всяких человеческих возможностей, - густой бас Роуза набегал мягкими волнами, отталкивался словно прибой, от голых стен, сочно колыхался в воздухе, рассеиваясь теплыми пенными брызгами. - Ну а в-третьих - синдром Цезаря. Вижу, знаете, что это такое, - качнул головой он, бросив быстрый взгляд на женщину. - Потому меня и приметили. Оттрубил сколько положено в Вооруженных войсках Третьей колонии Омриго на Страдальце. Знаете где это?
  - Нет, - тихо ответила Лина, уже жалея, что посмела отвлечь этого большого человека такими глупостями. Однако Дарион не возражал. Стало быть, они уже привыкли к тому, что Роуз может делать два дела одновременно.
  - На мой взгляд, единственная планета, достойная своего имени. Страдалец - это воплощение ночных кошмаров военного времени. Самое дерьмовое, что эта война ведется между живыми и разумными и живыми, но неразумными. Вот где точность - это не просто способность попасть в цель. Это целая наука жизни. Не попал с первого раза - считай, что ты труп.
  - Судя по тому, что вы все еще живы, могу предположить, что вы...
  - Да, это так, - толстые губы снова пришли в движение, растягиваясь в широчайшую гордую улыбку, - я ни разу не промахнулся. За всю свою сознательную жизнь.
  - С ума сойти! Теперь понятно, почему вас Глазом назвали, - потрясенно заключила Лина. Одинэри не посчитал нужным еще что-то добавлять. Интересно, какие еще неожиданные способности у этих людей? Все-таки доктор Ранья далеко не глупый человек, раз сумел найти и нанять такую команду.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"