Горячев Игорь Вениаминович : другие произведения.

Шри Ауробиндо. Савитри, Книга 7, Канто 7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Canto VII
   THE DISCOVERY OF THE COSMIC SPIRIT AND COSMIC CONSCIOUSNESS
   Песнь седьмая
   Открытие космического Духа и космического Сознания
  
  
  
  
   In the little hermitage in the forest's heart,
   В небольшом жилище отшельника, в чаще лесной,
   In the sunlight and the moonlight and the dark
   При свете солнца, и во тьме, и под луной
   The daily human life went plodding on
   Человеческая повседневная жизнь шла своим чередом
   Even as before with its small unchanging works
   Как прежде со своими мелкими неизменными трудами
   And its spare outward body of routine
   И скудной внешней своей рутиной,
   And happy quiet of ascetic peace.
   И счастливым покоем аскетичной безмятежности.
   The old beauty smiled of the terrestrial scene;
   Древняя красота улыбалась земных сцен;
   She too was her old gracious self to men.
   И Савитри тоже оставалась для людей прежней, приветливой собой.
   The Ancient Mother clutched her child to her breast
   Древняя Мать прижимала свое чадо к груди своей,
   Pressing her close in her environing arms,
   Крепко ее кольцом своих рук обнимая,
   As if earth ever the same could for ever keep
   Словно земля, вечно все та же, могла навеки сохранить
   The living spirit and body in her clasp,
   В своих объятиях живой дух и тело,
   As if death were not there nor end nor change.
   Словно здесь не было никогда смерти, перемены или конца.
   Accustomed only to read outward signs
   Привыкшие различать только внешние знаки,
   None saw aught new in her, none divined her state;
   Окружающие ничего нового не разглядели в ней и не догадывались о ее состоянии,
   They saw a person where was only God's vast,
   Они видели личность там, где была лишь бесконечность Бога,
   A still being or a mighty nothingness.
   Спокойное бытие или могучее ничто.
   To all she was the same perfect Savitri:
   Для всех она оставалась все той же прекрасной Савитри:
   A greatness and a sweetness and a light
   Сладость, величие, и свет
   Poured out from her upon her little world.
   Изливались из нее на ее маленький мирок.
   Life showed to all the same familiar face,
   Жизнь являла всем то же самое, знакомое лицо,
   Her acts followed the old unaltered round,
   Ее действия следовали старым, неизменным кругом,
   She spoke the words that she was wont to speak
   Говорила она те же самые слова, что имела обыкновенье говорить,
   And did the things that she had always done.
   Делала все то же, что всегда делала и прежде.
   Her eyes looked out on earth's unchanging face,
   Глаза ее смотрели на неизменный лик земли,
   Around her soul's muteness all moved as of old;
   Вокруг безмолвия ее души все двигалось как раньше;
   A vacant consciousness watched from within,
   Пустое сознание наблюдало изнутри,
   Empty of all but bare Reality.
   Незаполненное ничем, кроме обнаженной Реальности.
   There was no will behind the word and act,
   За словами и действиями ее не существовало воли,
   No thought formed in her brain to guide the speech:
   Мысли не было, возникающей в уме, чтоб управлять речью:
   An impersonal emptiness walked and spoke in her,
   Безличная пустота в ней передвигалась и говорила,
   Something perhaps unfelt, unseen, unknown
   Может быть что-то невидимое, неведомое, неощутимое,
   Guarded the body for its future work,
   Хранило ее тело для своей будущей работы,
   Or Nature moved in her old stream of force.
   Или Природа продолжала нести в ней прежний поток силы.
   Perhaps she bore made conscious in her breast
   Может быть, она в себе несла, ставшее сознательным в ее груди,
   The miraculous Nihil, origin of our souls
   Чудесное Ничто, источник наших душ,
   And source and sum of the vast world's events,
   Первопричину и сумму событий безграничного мира,
   The womb and grave of thought, a cipher of God,
   Лоно и могилу мысли, шифр Бога,
   A zero circle of being's totality.
   Нулевой круг тотальности бытия.
   It used her speech and acted in her acts,
   Оно действовало в ее действиях и использовало ее речь,
   It was beauty in her limbs, life in her breath;
   Было жизнью в ее дыхании и красотой в ее членах;
   The original Mystery wore her human face.
   Изначальная Мистерия носила ее человеческое лицо.
   Thus was she lost within to separate self;
   Так была она потеряна для своего обособленного я внутри;
   Her mortal ego perished in God's night.
   В ночи Бога погибло ее смертное эго.
   Only a body was left, the ego's shell
   Оболочкой эго оставалось только тело,
   Afloat mid drift and foam of the world-sea,
   Дрейфовать среди течения и пены мирового океана,
   A sea of dream watched by a motionless sense
   Океана грез, наблюдаемых неподвижным чувством,
   In a figure of unreal reality.
   В образе какой-то нереальной реальности.
   An impersonal foresight could already see,-
   Безличное предвидение могло уже видеть, -
   In the unthinking knowledge of the spirit
   В неразмышляющем знании духа, -
   Even now it seemed nigh done, inevitable,-
   То, что теперь казалось даже близким, неизбежным -
   The individual die, the cosmos pass;
   Что умирает индивидуальное и космос исчезает;
   These gone, the transcendental grew a myth,
   И то и другое ушло, трансцендентное стало мифом,
   The Holy Ghost without the Father and Son,
   Святым Духом, без Отца и Сына
   Or, a substratum of what once had been,
   Или, первичною основою того, что когда-то существовало,
   Being that never willed to bear a world
   Бытие, которое никогда не желало рождать этот мир,
   Restored to its original loneliness,
   Вернулось в свое первозданное одиночество,
   Impassive, sole, silent, intangible.
   Бесстрастное, безмолвное, неощутимое и одинокое.
   Yet all was not extinct in this deep loss;
   Все же в этом глубоком разрушении угасло еще не все;
   The being travelled not towards nothingness.
   Не ради того, чтобы кануть в небытии странствовало это существо.
   There was some high surpassing Secrecy,
   Там существовала какая-то высокая, все превосходящая, Тайна,
   And when she sat alone with Satyavan,
   И, когда она сидела наедине с Сатьяваном,
   Her moveless mind with his that searched and strove,
   С неподвижным умом своим рядом с его борющимся и ищущим умом,
   In the hush of the profound and intimate night
   В тишине глубокой сокровенной ночи,
   She turned to the face of a veiled voiceless Truth
   Она обращалась к лику безмолвной, скрытой Истины,
   Hid in the dumb recesses of the heart
   Что таиться в немых покоях сердца
   Or waiting beyond the last peak climbed by Thought,-
   Или ожидает выше самой последней вершины, на которую способна взобраться Мысль, -
   Unseen itself it sees the struggling world
   Незримая сама, она смотрит на этот борющийся мир
   And prompts our quest, but cares not to be found,-
   И побуждает нас на поиск, но не заботится о том, чтоб быть найденной, -
   Out of that distant Vast came a reply.
   Из этой далекой Беспредельности пришел ответ.
   Something unknown, unreached, inscrutable
   Что-то неведомое, недосягаемое, непостижимое,
   Sent down the messages of its bodiless Light,
   Посылало вниз Послания своего бестелесного Света,
   Cast lightning flashes of a thought not ours
   Бросая молнии-вспышки не наших мыслей,
   Crossing the immobile silence of her mind:
   Пересекающих неподвижное молчание ее ума:
   In its might of irresponsible sovereignty
   В своем могуществе неограниченной, верховной власти,
   It seized on speech to give those flamings shape,
   Оно захватывало речь, чтобы придать им пламенные формы,
   Made beat the heart of wisdom in a word
   Творило в слове ритм сердца мудрости
   And spoke immortal things through mortal lips.
   И произносило бессмертные слова через смертные уста.
   Or, listening to the sages of the woods,
   Или, когда она слушала лесных мудрецов,
   In question and in answer broke from her
   В ее вопросах и ответах прорывались
   High strange revealings impossible to men,
   Cтранные и высокие откровения невозможные для людей,
   Something or someone secret and remote
   Нечто или некто, тайный и далекий,
   Took hold of her body for his mystic use,
   Овладевал ее телом ради своего мистического использования,
   Her mouth was seized to channel ineffable truths,
   Каналом невыразимых истин становились ее уста,
   Knowledge unthinkable found an utterance.
   Невообразимое знание находило свое выражение в словах.
   Astonished by a new enlightenment,
   Пораженные этим новым просветленным видением,
   Invaded by a streak of the Absolute,
   Захваченные проблеском Абсолюта,
   They marvelled at her, for she seemed to know
   Они дивились ей, ибо казалось она ведает о том,
   What they had only glimpsed at times afar.
   Что только редко, отдаленно мельком они воспринимали.
   These thoughts were formed not in her listening brain,
   Не в ее слущающем мозге формировались эти мысли,
   Her vacant heart was like a stringless harp;
   Ее пустое сердце было подобно лишенной струн, арфе;
   Impassive the body claimed not its own voice,
   Бесстрастное тело не притязало на то, чтобы иметь свой собственный голос,
   But let the luminous greatness through it pass.
   Но позволяло этому сияющему величию течь через себя.
   A dual Power at being's occult poles
   Дуальная Сила на оккультных полюсах бытия
   Still acted, nameless and invisible:
   Действовала еще, невидимая и безымянная:
   Her divine emptiness was their instrument.
   Ее божественная пустота Была их инструментом.
   Inconscient Nature dealt with the world it had made,
   Несознательная Природа имела дело с этим миром, который она сотворила,
   And using still the body's instruments
   И, все еще используя инструменты тела,
   Slipped through the conscious void she had become;
   Действовала незаметно через эту сознательную пустоту, которой она стала;
   The superconscient Mystery through that Void
   Сверсознательная Мистерия через эту Пустоту
   Missioned its word to touch the thoughts of men.
   Посылала свое слово, чтоб коснуться мыслей человека.
   As yet this great impersonal speech was rare.
   И все же редкою еще была эта великая, безличная речь.
   But now the unmoving wide spiritual space
   Но неподвижное теперь, широкое духовное пространство,
   In which her mind survived tranquil and bare,
   В котором, нагой и безмятежный, продолжал существовать ее ум
   Admitted a traveller from the cosmic breadths:
   Признало паломника из космических просторов:
   A thought came through draped as an outer voice.
   Мысль проявлялась как внешний голос.
   It called not for the witness of the mind,
   Она не призывала в свидетели ум,
   It spoke not to the hushed receiving heart;
   Она не обращалась к умолкнувшему, воспринимающему сердцу;
   It came direct to the pure perception's seat,
   Но сразу шла к месту чистого восприятия,
   An only centre now of consciousness,
   К единственному теперь центру сознания,
   If centre could be where all seemed only space;
   Если может быть центр там, где все казалось лишь пространством;
   No more shut in by body's walls and gates
   Не ограниченное больше вратами и стенами тела,
   Her being, a circle without circumference,
   Ее существо, стало кругом без окружности,
   Already now surpassed all cosmic bounds
   И теперь превзошло уже все космические пределы
   And more and more spread into infinity.
   И расширялось все больше и больше в бесконечность.
   This being was its own unbounded world,
   Это существо было cвоим собственным безграничным миром,
   A world without form or feature or circumstance;
   Миром без формы, признаков иль черт;
   It had no ground, no wall, no roof of thought,
   Оно не обладало ни основанием, ни крышей мысли, ни стенами
   Yet saw itself and looked on all around
   Но все же видело себя и обозревало все вокруг
   In a silence motionless and illimitable.
   В неподвижном и безграничном безмолвии.
   There was no person there, no centred mind,
   Там не было личности иль помещенного в центр ума
   No seat of feeling on which beat events
   И не было места чувствам, на которые воздействуют события
   Or objects wrought and shaped reaction's stress.
   Или сформированных объектов и порожденных давлением ответной реакции.
   There was no motion in this inner world,
   Движения не сушествовало в том внутреннем мире,
   All was a still and even infinity.
   Все было спокойной и ровной бесконечностью.
   In her the Unseen, the Unknown waited his hour.
   Незримый, Неведомый ожидал в ней своего часа.
  
  
  
  
   But now she sat by sleeping Satyavan,
   И вот теперь она сидела рядом со спящим Сатьяваном,
   Awake within, and the enormous Night
   Пробужденная внутри, и великая Ночь
   Surrounded her with the Unknowable's vast.
   Окружала ее простором Непостижимого.
   A voice began to speak from her own heart
   Какой-то голос начал говорить из ее собственного сердца,
   That was not hers, yet mastered thought and sense.
   Который не ей принадлежал, но овладел мыслью и чувством.
   As it spoke all changed within her and without;
   Пока он говорил все изменилось снаружи и у нее внутри;
   All was, all lived; she felt all being one;
   Все было, все жило; она все бытие единым ощущала;
   The world of unreality ceased to be:
   Мир нереальности перестал сушествовать:
   There was no more a universe built by mind,
   Здесь больше не было вселенной, построенной умом,
   Convicted as a structure or a sign;
   Обвиняемой как структура или символ;
   A spirit, a being saw created things
   Какой-то дух, какое-то существо лицезрело все сотворенные вещи
   And cast itself into unnumbered forms
   И вбрасывало себя в бесчисленные формы,
   And was what it saw and made; all now became
   И было тем, что оно видело и делало; все теперь стало
   An evidence of one stupendous truth,
   Очевидностью одной изумительной истины,
   A Truth in which negation had no place,
   Истины, в которой не было места отрицанью,
   A being and a living consciousness,
   Существо и Живое сознание,
   A stark and absolute Reality.
   Абсолютная и совершанная Реальность.
   There the unreal could not find a place,
   Там не осталось места нереальному,
   The sense of unreality was slain:
   Ощущенье нереальности теперь ушло:
   There all was conscious, made of the Infinite,
   Все было сознательным, все было сотворено из Бесконечного,
   All had a substance of Eternity.
   Все имело субстанцию Вечного.
   Yet this was the same Indecipherable;
   И, все же, это было все тем же Непостижимым;
   It seemed to cast from it universe like a dream
   Оно, казалось, выбрасывало из себя вселенную словно сон,
   Vanishing for ever into an original Void.
   Что вечно исчезает в изначальной Пустоте.
   But this was no more some vague ubiquitous point
   Но это не было теперь какой-то неясной точкой, присутствующей повсюду,
   Or a cipher of vastness in unreal Nought.
   Или тайнописью безграничности в нереальном Ничто.
   It was the same but now no more seemed far
   Оно было тем же самым, но не казалось уже больше далеким
   To the living clasp of her recovered soul.
   Живым объятиям ее вновь возрожденной души.
   It was her self, it was the self of all,
   Оно было сутью ее самой и сутью всего,
   It was the reality of existing things,
   Реальностью всех существующих вещей,
   It was the consciousness of all that lived
   И сознанием всего того, что жило
   And felt and saw; it was Timelessness and Time,
   И ощущало и видело; оно было и Временем, и Безвременьем,
   It was the Bliss of formlessness and form.
   Оно было Блаженством бесформенности и формой.
   It was all Love and the one Beloved's arms,
   Оно было руками Возлюбленного и Любовью,
   It was sight and thought in one all-seeing Mind,
   Взором и мыслью в одном всевидящем Уме,
   It was joy of Being on the peaks of God.
   И радостью Бытия на вершинах Бога.
   She passed beyond Time into eternity,
   Она вышла за пределы Времени в Вечность,
   Slipped out of space and became the Infinite;
   Выскользнула из пространства и стала Бесконечностью;
   Her being rose into unreachable heights
   Ее существо поднялось в недостижимые выси
   And found no end of its journey in the Self.
   И не находило в Духе конца своему путешествию.
   It plunged into the unfathomable deeps
   Оно погружалось в неизмеримые глубины
   And found no end to the silent mystery
   И не могло обнаружить конца безмолвной мистерии,
   That held all world within one lonely breast,
   Которая весь мир несла в своей одинокой груди
   Yet harboured all creation's multitudes.
   И все же многообразию всего творенья давала убежище.
   She was all vastness and one measureless point,
   Она была и одной безмерною точкой, и всей беспредельностью
   She was a height beyond heights, a depth beyond depths,
   Она была глубиной, простирающейся за глубинами и над высотами парящей высотой,
   She lived in the everlasting and was all
   Она жила в вечности и всем тем была,
   That harbours death and bears the wheeling hours.
   Что смерти дает прибежище и выносит бремя кружащих часов.
   All contraries were true in one huge spirit
   В едином великом духе были истинны все противоположности,
   Surpassing measure, change and circumstance.
   Превосходящем все обстоятельства, изменения и меры.
   An individual, one with cosmic self
   Личность, единая с космическим я,
   In the heart of the Transcendent's miracle
   В сердце чуда Трансцендентного
   And the secret of World-personality
   И тайне Мировой индивидуальности
   Was the creator and the lord of all.
   Была творцом и властелином всего.
   Mind was a single innumerable look
   Ум был одним его неисчислимым взглядом
   Upon himself and all that he became.
   На самого себя и на все то, чем стал он.
   Life was his drama and the Vast a stage,
   Безграничность была его сценой, жизнь была его драмой,
   The universe was his body, God its soul.
   Вселенная была его телом и Бог был ее душой.
   All was one single immense reality,
   Все было одной единой необъятной реальностью,
   All its innumerable phenomenon.
   Все - ее неисчислимым проявлением.
   Her spirit saw the world as living God;
   Ее дух увидел мир как живого Бога;
   It saw the One and knew that all was He.
   Он видел Единое и знал, что все это - Он сам .
   She knew him as the Absolute's self-space,
   Она его осознавала как собственное пространство Абсолютного,
   One with her self and ground of all things here
   Единого с ее я и являющегося основой всех здесь существующих вещей,
   In which the world wanders seeking for the Truth
   В котором мир блуждает в поисках Истины,
   Guarded behind its face of ignorance:
   Оберегаемую позади обличия его неведения:
   She followed him through the march of endless Time.
   Она следовала за ним сквозь течение бесконечного Времени.
   All Nature's happenings were events in her,
   Все, что происходит в Природе было событиями, происходящими в ней самой,
   The heart-beats of the cosmos were her own,
   Сердцебиенья космоса были ударами ее собственного сердца,
   All beings thought and felt and moved in her;
   Все существа мыслили, чувствовали и двигались в ней;
   She inhabited the vastness of the world,
   Она несла в себе огромность мира,
   Its distances were her nature's boundaries,
   Его расстояния были границами ее природы,
   Its closenesses her own life's intimacies.
   И его плотности сокровенными сторонами ее собственной жизни.
   Her mind became familiar with its mind,
   Ум мира стал сокровенно близок ее уму,
   Its body was her body's larger frame
   Его тело было более великой формой ее тела,
   In which she lived and knew herself in it
   В котором она жила и осознавала себя
   One, multitudinous in its multitudes.
   Единой, многообразной во всех множественных его проявлениях.
   She was a single being, yet all things;
   Она одним существом была и все же всеми вещами;
   The world was her spirit's wide circumference,
   Мир был обширным пространством ее духа,
   The thoughts of others were her intimates,
   Мысли других людей были ей близки,
   Their feelings close to her universal heart,
   Чувства их сокровенны ее универсальному сердцу,
   Their bodies her many bodies kin to her;
   Их тела были ее многими родными ей телами;
   She was no more herself but all the world.
   Она больше не была собой, но стала всем миром.
   Out of the infinitudes all came to her,
   Из бесконечностей все приходило к ней,
   Into the infinitudes sentient she spread,
   Она расширилась в сознательные беспредельности,
   Infinity was her own natural home.
   Ее естественным, собственным, домом стала Бесконечность.
   Nowhere she dwelt, her spirit was everywhere,
   Нигде она не пребывала, ее дух повсюду пребывал,
   The distant constellations wheeled round her;
   Вокруг нее вращались далекие созвездия;
   Earth saw her born, all worlds were her colonies,
   Земля видела ее рождение, все миры были ее колониями,
   The greater worlds of life and mind were hers;
   Более великие миры жизни и ума ей принадлежали;
   All Nature reproduced her in its lines,
   Вся Природа в своих очертаниях воспроизводила ее,
   Its movements were large copies of her own.
   Действия Природы были более великими копиями ее собственных действий.
   She was the single self of all these selves,
   Она была единым я всех этих существующих я,
   She was in them and they were all in her.
   Она в них была и они все в ней существовали.
   This first was an immense identity
   Сначала это было необъятным отождествлением,
   In which her own identity was lost:
   В которой ее собственная личность была потеряна:
   What seemed herself was an image of the Whole.
   То, что казалось ею самой, было образом Целого.
   She was a subconscient life of tree and flower,
   Она была подсознательной жизнью цветка и дерева,
   The outbreak of the honied buds of spring;
   Распусканьем медовых весенних почек;
   She burned in the passion and splendour of the rose,
   Она пылала в страсти и великолепии розы,
   She was the red heart of the passion-flower,
   И была алым сердцем страстного цветка,
   The dream-white of the lotus in its pool.
   И цвела чистой грезой лотоса в его пруду.
   Out of subconscient life she climbed to mind,
   Из подсознательной жизни она поднималась в ум,
   She was thought and the passion of the world's heart,
   Мыслью и страстью сердца мира она была,
   She was the godhead hid in the heart of man,
   Божественностью, таящейся в сердце человека,
   She was the climbing of his soul to God.
   И восхождением к Богу его души.
   The cosmos flowered in her, she was its bed.
   Космос в ней расцветал, она была для него ложем.
   She was Time and the dreams of God in Time;
   Она была Временем и грезами Бога во Времени;
   She was Space and the wideness of his days.
   Пространством и простором его дней она была.
   From this she rose where Time and Space were not;
   Оттуда она восходила туда, где Пространства и Времени больше не существовало;
   The superconscient was her native air,
   Сверхсознание стало ее родной атмосферой,
   Infinity was her movement's natural space;
   Бесконечность - была естественным пространством ее движения;
   Eternity looked out from her on Time.
   Вечность из нее взирало на Время.
  
  
   End of Canto Seven
   End of Book Seven
   Конец седьмой песни
   Конец седьмой книги
  
  
  
  
  
   Т.е. придать формы этим молниям-вспышкам мысли. Прим. перев.
   Т.е е божественная пустота была орудием этих оккультных полюсов бытия. Прим. перев.
   Речь идет о Савитри. Прим. перев.
   Мысль. Прим перев.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"