Горина Юлия : другие произведения.

Без названия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Мужчина и женщина, не знающие даже лиц и настоящих имен друг друга, в виртуальном мире построили себе дом, убежище от мира реального . Возможно ли такое счастье?.. В особенности, если один из них - каратель, а чем занимается другой и вовсе не известно?
  Звук еe шагов утопал в мягкости ворсистого ковра. Она сама его таким придумала. А вот готические своды и градиентное освещение, имитирующее отблески северного сияния, создал он. Так заброшенный уголок искусственной вселенной превращался в дом для двоих людей...
  В спальной медленно дышали шторы, впуская в комнату аромат цветущих апельсиновых деревьев.
  - Ты где? - громко спросила она на нью-эсперанто, сбрасывая аватарку. Теперь ее лицо напоминало затененный силуэт, но все равно так было честнее, нежели прятаться за одной из предложенных производителем программы масок. По крайней мере, им так казалось, и после первой же близости оба договорились "раздеваться" по приходу домой.
  Демонстрировать здесь свое настоящее лицо было запрещено не только программой, но и законом.
  - Я на балконе, - раздался голос, ставший за столько месяцев родным.
  - Привет, - прошептала Лина, отодвигая тяжелую штору.
  - Привет, - улыбнулся ей в ответ Такаши, ласково целуя в губы.
  - Чем занимался в мое отсутствие?
  - Думал, что нам пора сменить пейзаж вокруг. До смерти надоел этот запах, да и настроение как-то не для весеннего сада.
  Поцелуй медленно таял на губах, совсем как настоящий.
  - Проблемы в реале? - спросила она, с горечью вспоминая, какие сложности ее саму ожидают завтра в обычном мире. Мире, где нет этого балкона, дома с готическими сводами и мужчины, целующего ее.
  - Да, в некотором смысле...
  Он вздохнул и вернулся к вопросу пейзажа.
  - Что ты думаешь насчет заснеженного горного склона? Или черного океана? Знаешь, такая вязкая свинцовая вода с крутыми бурунами...
  Такаши обнял Лину, и замолчал.
  Он никогда ничего не рассказывал о себе. Судя по всему, Такаши находился на границе зоны обслуживания двадцать третьего сервера, потому что иногда возникали сложности с синхронизацией речи и движения. Основываясь на этом факте, Лина заключила, что ее любимый мужчина работает в космосе. Когда проводишь десятилетия в пути из точки А в точку Б, зачастую в одиночку или с напарником, просто необходимо иметь хотя бы виртуальный быт и личную жизнь. Не удивительно, что космонавты были одними из самых активных пользователей.
  Лина не настаивала на обмене сведениями. Когда задаешь вопрос, нужно самой быть готовой ответить на него. А ей очень не хотелось.
  - Я отправил администраторам заявку на создание совместного NPC рандомных свойств и пола, - сказал он вдруг, опуская тенеобразное лицо, словно Лина могла рассмотреть на нем сокровенные эмоции.
  - Охх...
  - Если тебе не нравится эта идея, можешь просто не давать своего согласия...
  - Виртуальный ребенок?
  - На настоящего нам рассчитывать не приходится.
  - Но ведь это будет фальшивка, от начала и до конца.
  - Вся наша жизнь здесь - фальшивка. Но только здесь я бываю счастлив, - тихо ответил ей Такаши.
  Лина обняла его.
  - Я подумаю на твоим предложением. Знаешь, я вообще забежала на минутку. У меня сегодня аврал на работе, и завтра скорее всего я тоже не смогу зайти. Давай увидимся послезавтра?
  - Послезавтра я не смогу. Я зайду в пятницу в 16.00 по игровому времени. Если захочешь, можем прогуляться в город, пообщаться с другими людьми.
  Лина покачала головой.
  - Нет, не хочу. Но пейзаж вокруг дома можешь придумать новый. Мне понравилась идея с морем. Только про чаек на забудь. Не скучай!
  Она поцеловала любимого и вышла из игры.
  Будильник кружил под потолком, надрываясь от пронзительного перезвона. Лина стащила с головы шлем и запустила в него попавшимся под руку свитером.
  - Заткнись, зараза! Я не сплю!
  Будильник плавно опустился на уровень ее лица, анализируя частоту пульса и состояние зрачка, и только потом удовлетворенно замолк. Лина стащила с запястья манжету.
  Она опаздывала на ежеутреннее голосование.
  Абсолютная демократия требует серьезной работы со стороны всех граждан, неявка без уважительной причины чревата штрафными санкциями. Лина все это знала, но почему-то совершенно не могла быстро двигаться. Воздух вокруг становился вязким. Дыхание перехватило...
  
  Она проснулась от звука собственного голоса.
  "Снова уснула..." - с досадой подумала Лина, уже не в силах испытывать по отношению к своей слабости других эмоций.
  В камере клубился приятный, баюкающий сумрак. Ароматизатор слегка парил, наполняя крошечную каморку запахом лаванды и "дурманом". Лина постаралась потянуться, насколько это было возможно: фиксаторы хотя и позволяли менять на положение тела на койке, но тем не менее значительно сковывали движения.
  В отдаленном углу противно поскрипывал регистратор. "Дурман" провоцировал погружение сознания в прошлое, а регистратор усердно фиксировал все данные. Так неторопливо и без насилия человеку давали составить обвинение против себя самого и подписать смертный приговор.
  Лина все еще пыталась считать дни, проведенные в заключении, хоть и понимала, насколько ее усилия тщетны.
  Встреча, которая приснилась ей только что, была последней. Она так и не успела оценить вид на море...
  Интересно, он приходит в их виртуальный дом?
  "Милый..."
  Ее веки вновь становились тяжелыми, и на этот раз Лина уже не пыталась сопротивляться. Какая разница, она все равно приговорена. Уж лучше утонуть в ярком сне, чем погрузиться в самоанализ и рефлексию.
  
  Первое голосование - это особое событие в жизни каждого гражданина.
  Лина в тот день проснулась гораздо раньше обычного. Умылась, накрасилась, надела с вечера подготовленное для такого случая шелковое белое платье, удивляясь его невесомости.
  Современные будни не приспособлены для ношения такой одежды. В интернате все пользовались формой. Потом Лина поступила в высшую школу защиты нравственности, и здесь уже можно было выбирать самой, что носить, и тогда мама в подарок прислала ей это платье. Но на учебу требовался строгий костюм, на тренировки - спортивный, а на выходных она по инерции надевала что-то похожее либо на первый, либо на второй вариант в зависимости от планов. Так что за прошедшие два года ей так и не пришлось его надеть, как и туфельки на маленьких остреньких каблуках.
  И вот теперь Лина глаз не могла оторвать от очаровательной барышни в зеркале. Платье восхитительно струилось по ладной фигурке, черные волосы, собранные на затылке в японский узел, отливали синевой.
  Тем временем в дверь ее комнаты застучали торопливые кулачки подружек.
  - Эй, полноправная гражданка! А ну открывай! Ты спишь, что ли? Подъем! Время уже шесть!
  Лина открыла двери, и Дашка с Луизой от неожиданности чуть не вывалились носом вниз в открывшееся пространство.
  - Ой, Линка, какая ты красотка! - прощебетала Луиза, восторженно любуясь подругой. - Даша, ты посмотри только! Твой дурацкий пиджак с фонариками просто глушь по сравнению с ее платьем!
  - Фонарики - это модно, - обиженно проворчала Даша.
  - Модно-то модно, но такой крой - просто вечная классика!
  - Девочки, может, пойдем уже? - выдохнула Лина, смущенно улыбаясь. - Надо выйти немного заранее, а то я на каблуках быстро идти не смогу...
  В центре общественного мнения народу было еще немного. Улыбчивая девушка за стойкой приложила ладошку Лины к декодировщику, ахнула, вручила достигшей совершеннолетия гражданке поздравительный буклет и предложила пройти в семнадцатую кабину для голосования.
  Оставшись один на один со счетной машиной, девушка немного растерялась.
  От осознания собственной значимости ее сердце застучало громче и быстрее. Она, Лина Зарницкая, перед лицом великого государства выносила вердикт преступникам, чьи злодеяния были изложены сухим бюрократическим языком в колонке напротив их фамилии. А в самом крайнем столбце она должна была вынести оправдательный или обвинительный приговор, избрав один из предложенных вариантов наказания. "Казнить", "казнить", "осудить на общественные работы сроком до пятнадцати лет", "произвести химическую кастрацию", "осуществить подавление агрессивности хирургическим путем", "осудить на общественные работы сроком до двух лет" - Лина принимала решения без колебаний и без спешки.
  Она делала мир лучше собственными руками.
  Так же, как и великий ученый Амано. Как герой военных действий Анатолий Хасаев.
  А потом Лина вместе с подружками направились в кафе поесть мороженого, рискуя опоздать на первую лекцию. Три разноцветных шарика в зеленой вазочке на высокой ножке были такими сладкими, нежно-сливочными, а шелковое платьице так волнующе скользило по коже, что ей казалось, будто еще никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой...
  
  Именно об этом дне она рассказала Паше год спустя, когда он попросил описать самое прекрасное событие в ее жизни. Пашка откинулся на подушки и долго-долго смеялся.
  - Ты меня просто пугаешь своим первозданным рвением в исповедании абсолютной демократии. Знаешь, я был готов сейчас услышать о тайной любви к учителю по плаванью, или о мышке, живущей у тебя под кроватью в большой прозрачной банке. Но назвать самым прекрасным избирательное утро, когда ты вынесла первый смертный приговор, - это по меньшей мере неожиданно.
  Она натянула повыше покрывало и прильнула к его плечу.
  - Почему неожиданно?
  - Ну потому что слегка кровожадненько.
  Лина приподнялась на локте, нежно, почти по-матерински глядя на возлюбленного.
  - Ты такой дурачок у меня, Пашка. Наивный, как барышня из постановки. Даром что будущий космонавт.
  - Это еще почему? - насупился тот.
  - Твои родители - известные ученые, ты менял один элитный интернат на другой, кушал положенное количество натуральных овощей и фруктов, а по выходным выезжал на экскурсии по заповедным историческим зонам. За всю свою жизнь ты ни разу не покидал Землю. А я родилась на колониальной Диане, и чтобы обеспечить мне адекватное будущее, моя мать была вынуждена лететь с живым свертком у груди на крошечном контрабандном суденышке, пройти через миграционную тюрьму, психологическую коррекцию нелегалов и еще Бог знает через что! А пока она боролась за нас обеих, мой отец погиб во время одного из столкновений двух криминальных группировок на Диане. Просто случайно проходил мимо и оказался не в то время не в том месте.
  - Анархия, конечно, отвратительна. Но и девушка, испытывающая наслаждение, вынося смертный приговор, мне тоже не симпатична. Извини...
  Лина сменилась в лице.
  - Я балдею не от возможности проголосовать за чью-то казнь, а от осознания, что мне, обычному человеку, оказана честь и доверие фактически влиять на целый ряд судебных и политических решений. Разве ты не понимаешь, как это здорово и важно - быть причастным ко всему, происходящему вокруг?
  - Я свое мнение уже озвучил.
  Лина спокойно поднялась с постели, включила в комнате свет, оделась, расчесала спутавшиеся от объятий волосы. Прежде чем уйти, она обернулась к Паше и сказала:
  - Знаешь, я теперь понимаю, почему ты хочешь быть космическим разведчиком. Это так здорово, летать среди звезд, радоваться чистоте собственных рук и не испытывать ни малейшей ответственности перед людьми, живущими вокруг тебя. И чтобы все вокруг делалось чужими усилиями, а ты будешь брезгливо обсуждать ошибки и гордиться непричастностью к ним. Быть хорошим среди звезд - просто, Паша. Быть хорошим среди людей - гораздо труднее.
  Она закрыла за собой дверь, стараясь оставить за спиной все сожаления о сломавшихся отношениях, и остатки собственной инфантильности.
  Чтобы завтра принять сложное, но правильное с ее точки зрения решение.
  Лина наконец определилась со специализацией. Она станет карателем.
  
  "Расскажи мне, мамочка, расскажи родная, почему судьба моя странная такая? Почему я вновь в снегах, снова осень в сапогах, отчего я не везучий я не понимаю"...
  Еле слышная песенка на мгновение замерла. Затаив дыхание, Лина нажала на спусковой крючок. На крошечном мониторе винтовки она видела, как противник нелепо взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах, хотя голова его треснула и превратилась в кровавый фонтан. Лина шумно выдохнула, вытерла смешавшийся с пылью и песком пот со лба, от чего на лице остались грязные разводы, и на мгновение выпрямила уставшую спину.
  "Расскажи мне, мамочка, почему удача снова срет падлюка в душу, так, что сын твой плачет..." - продолжила она мурлыкать нежным баюкающим тоном, поворачиваясь к напарнику.
  Петя был совсем плох. У него медленно синели губы, в груди что-то свистело и хлюпало на вдох и выдох. Повязка, наложенная прямо поверх светло-табачной формы, набралась крови.
  Лина в который раз заглянула в пустую аптечку, словно там рано или поздно должна была вырасти еще одна доза стимулятора.
  - Знаешь, а ты красивая, - прохрипел вдруг Петя.
  - Эк тебя накрыло-то от последней дозы. Надо было самой закинуться разок, может, тогда и ты показался бы мне не таким буратино, - отозвалась Лина, стараясь придать своей интонации грубоватую бравурность.
  Петя слабо улыбнулся.
  - Прости меня... что запаниковал, прости... Если бы мы не отступили, уже давно соединились бы с нашими...
  - Не стану возражать, решение было дурацкое. Только теперь уже смысла нет его обсуждать.
  - Я запорол миссию...
  - Твоя миссия сейчас - стервятников в небе считать и зубами за жизнь держаться.
  - Моей семье даже пенсию платить не будут...
  Лина прильнула к винтовке, выслеживая следующую жертву.
  - Подожди, может, мы еще как-нибудь красивенько выкрутимся. Хасаев с группой уже на полпути к нам, через полчаса здесь будут. Главное - потерпи.
  Петя захрипел.
  В мониторе показался еще один боец. Его фигура уверенно мелькала за обожженными солнцем стволы деревьев.
  - Дай мне руку... - раздался слабый голос напарника.
  Лина все поняла. Отложив винтовку, она повернулась к нему. Петю трясло. Его синюшные губы дрожали.
  Она деловито вытерла ему лицо грязным платком и взяла за руку.
  - Я с тобой. Теперь тебе ничто не страшно, Петька. Теперь ты всех поимел и свободно уходишь. И больно больше не будет...
  Лина крепче стиснула его ладонь, чувствуя, как закипают слезы и как слабеет биение жизни в наливающейся свинцом безвольной руке. Потом закрыла ясные Петькины глаза, сорвала жетон с его шеи и, сердито шмыгнув носом, поползла вдоль оврага.
  "Ну а теперь посмотрим, кто кого, ублюдки!" - одними губами говорила она себе, выбирая позицию для броска.
  
  Яркий свет словно ударил Лину по лицу наотмашь. Он сочился сквозь сомкнутые ресницы, обжигая глаза, а руки, которыми можно было бы их защитить, были зафиксированы пластичными наручниками к койке.
  - Твою мать, что происходит? - запротестовала она.
  - Старший лейтенант Зарницкая, вас вызывают на беседу, - услышала она металлический и совершенно бесполый голос у себя над головой.
  - Прям так, или судно из-под жопы можно все-таки вытащить? - зло отозвалась Лина.
  - Не волнуйтесь, перед встречей вас приведут в порядок.
  Наручники ослабли, и девушка смогла наконец нормально потянуться и сесть. Мурашки удовольствия пробежали от макушки до самых пяток. Сощурившись, она рассмотрела вокруг себя двух стандартных андроидов с гладкими белыми затылками.
  - Вы можете сами снять с себя одежду?
  Вместо ответа Лина стянула с себя тюремную тунику и с наслаждением выгнулась, закинув руки себе за голову.
  - Проследуйте за нами.
  В сопровождении андроидов Лина из камеры очутилась прямиком в туалетной комнате.
  - Вы можете воспользоваться душем и всеми моющими средствами, находящимися внутри. А также подобрать себе комплект чистой одежды из числа тех, что находятся в шкафу.
  - Интересно, с чего бы вдруг такая роскошь, - пробормотала женщина, забираясь в душевую кабину.
  
  В первый раз она реализовала свое особое право карателя на осуществление смертной казни после захвата Агрской тирании. Город пал, освобожденная Агра ликовала, но очень скоро пришли сведения о спешащем к столице подкреплении. Действовать нужно было незамедлительно. Результаты общественного голосования почти единогласно осуждали маниакально жестокого правителя на высшую меру.
  А в отряде было только два карателя офицерского звания.
  Жребий выпал Лине.
  Она зачитывала приговор, стараясь не смотреть на осужденного. Она знала, что этот человек насаждал генетическую инженерию, ввел закон о планировании семьи и обязательном медицинском разрешении на зачатие. Что тотальный контроль, введенный якобы для подавления преступности, разрушил человеческие свободы и право на личную жизнь всех жителей Агры.
  Она знала: этот человек является персонифицированным воплощением всего, что она ненавидела.
  Но в первый раз ей предстояло стрелять в безоружного.
  Подняв глаза от бумаг, Лина встретилась с бывшим правителем взглядами.
  Он был невероятно красив. Именно такими видят в снах своих принцев глупенькие барышни младших курсов. Очень высокий, по-настоящему статный, молодой, с выразительными глазами цвета темного янтаря и волной упавших на лоб светлых кудрей.
  - А вы ведь в самом деле верите в свою правоту. По глазам вижу, - сказал он с грустной улыбкой.
  - Я верю в право человека на свободу и личную и гражданскую ответственность. И это была последняя реплика, на которую я ответила.
  - Пожалуйста, ответьте еще на одну. Что с моими детьми? Поймите, я должен это узнать перед тем как...перед тем как оставлю их.
  - Не могу знать точно. Но поскольку ваши личные аппартаменты были взяты без стрельбы, с ними должно быть все в порядке.
  - У меня есть сведения, что обеих моих дочерей застрелил один из ваших людей, рыжий, с протезированной правой рукой.
  "Ведерников?.. Что за бред!" - пронеслось в голове у Лины.
  - Кто вам сказал?
  - Один из конвоиров.
  - Это чушь. У нас не принято воевать с детьми и стрелять в невиновных, как это происходило в Агре. Ваши дети в безопасности.
  Он кивнул.
  - Спасибо.
  - Вы можете помолиться, если исповедуете какую-нибудь религию.
  - Нет, благодарю.
  - Тогда я приступаю к исполнению приговора.
  Он как будто хотел сказать что-то еще, но Лина вскинула винтовку на плечо, мгновенно вычислила идеальную точку и нажала на спусковой крючок. На просторной белоснежной рубашке быстро расцвело кроваво-красное пятно. Осужденный, как подкошенный, упал на колени, засипел, схватился за рану - но не умер. Неловким, размашистым движением сорвав пуговицы, он распахнул рубаху на груди.
  С правой стороны, безобразной брошкой проглядывая сквозь тонкую кожу, трепетало его сердце, похожее на отдельное живое существо.
  У Лины перехватило дыхание. Ее никто не предупредил об этой особенности физиологии приговоренного! Либо факт не успели установить, либо нарочно умолчали...
  - Да стреляй же! - просипел он, подставляя грудь под следующий выстрел.
  Ей потребовалось не больше двух секунд, чтобы исправить ошибку.
  Когда он, наконец, затих, Лина склонилась над ним и дрожащей рукой закрыла ему глаза.
  - Прости меня, - прошептала она. - Я не хотела, чтобы ты страдал.
  Пожалуй, у него была своя правда в вопросах генетической инженерии. А может, не только в них?..
  А потом началась схватка с подоспевшим сопротивлением, и ей совсем не осталось времени на размышления.
  
  После Агры она получила звание старшего лейтенанта и вошла в состав группы Анатолия Хасаева, героя, подвигами которого она восхищалась столько лет.
  А через полгода попала под трибунал.
  
  Лине до сих пор было трудно вспоминать о произошедшем.
  Они все в тот вечер здорово перебрали. Тяжелые ночи без сна, стрельба и скользкие от крови лестницы остались позади. От такой ноши никому и никогда не избавиться, но можно напиться в трупняк, чтобы хотя бы на какое-то время перестать о ней думать.
  Но Лине не удалось даже это.
  И зачем только Ведерников рассказал ей тогда всю правду?
  Она помнила, как рассмеялась и зло бросила Мишке в лицо:
  - А ты, мать твою, бравый вояка! Настоящий мужик!
  - А что мне было делать? Она выскочила на меня с глушилкой! Я ей шоколадку должен был подарить?
  - Ты застрелил семилетнего ребенка!
  - Подумаешь, одним ублюдком Косаревского меньше стало!
  Ведерников одним движением своего протеза вскрыл следующую бутылку и жадно присосался к горлышку.
  Кровь бросилась Лине в лицо.
  Ее воображение живо нарисовало девочку в белом коротеньком платьице, прижимающую к груди маленький дамский пистолет, именуемый в народе "глушилкой", который взяла у няни или кого-то еще. А потом из-за угла на нее выскакивает Ведерников во всей амуниции, девочка пытается правильно взять оружие - и в тот же миг "глушилка" падает из ее рук, девочка вскрикивает...
  Лина ударила Ведерникова ногой в пах, потом, схватив за челку, подняла ему голову и хорошенько приложила коленом в нос.
  Их растащили сослуживцы.
  - Сам ты ублюдок! Ты убил невинного человека, ты понимаешь? Ты убил ребенка, сука! - орала Лина, не узнавая собственного голоса.
  - Зарницкая, ты тронулась что ли?
  - Я завтра же напишу на тебя рапорт! Понял?
  - Дура, какой рапорт! Мы же с тобой плечом к плечу столько лет!
  Она вырвалась, и, подскочив к Ведерникову, ударила его наотмашь по лицу. В ответ он разбил ей губы ботинком, а дальше она уже не помнила, что и как там получилось...
  Примерно так Лина и написала в рапорте, прежде чем подписала добровольное погружение в двадцати четырех часовой гипнотический сон для более тонкого изучения обстоятельств дела. Когда она соглашалась на процедуру, то и представить не могла, что ее следователем и прокурором окажется сам Анатолий Хасаев, ее непосредственный начальник.
  Ее герой.
  
  В строгом белом кабинете он почему-то выглядел пронзительно неуместно и нелепо.
  Сизоватые тени вечерней щетины на аскетично втянутых щеках делали его лицо еще более жестким, чем обычно, но в глазах Лина не видела ни упрека, ни жалости.
  В них пряталось что-то другое, что-то теплое, незнакомое.
  - Привет, Зарницкая, - сказал он, и Лина почувствовала, как вспыхнули со стыда ее щеки.
  - Простите меня, - проговорила она, вытягиваясь в струнку и неловко пряча взгляд.
  - Это ты прости меня... Как твой руководитель, именно я анализировал все данные регистраторов. Я без спросу залез тебе под кожу.
  - Ничего. Мне приятно понимать, что это видели вы, а не кто-то другой, - солгала Лина.
  - Исследовав обстоятельства дела, я пришел к выводу, что случившееся является несчастным случаем и потому решение по делу будет принимать не общественность, а военное правительство. А военное правительство в свою очередь : ты уволена, Зарницкая. Отчислена из рядов действующей армии.
  У Лины упало сердце.
  Стены ее незыблемого мира пошатнулись и посыпались, как разбитое стекло. Она больше ничего не видела и не слышала.
  Все кончилось.
  А потом вдруг она увидела прямо перед собой лицо Хасаева.
  - Ты меня слышишь?
  - Да...
  - Тогда слушай внимательно: соглашайся на увольнение, забудь случившееся с Ведерниковым и беги с Земли без оглядки, - тихо сказал он ей. - Скоро здесь будет гражданская война. И когда вся эта толпа сорвется с цепи, ты поймешь, что настоящей бойни ты еще и не видела.
  - О чем вы говорите? - пролепетала Лина, искренне не понимая, что происходит.
  - В последние годы ты жила фактически в изоляции. Казармы, походы, стычки, схватки, - вот все, что ты видела. Но не все граждане поддерживают общую политику, некоторым кажется, что нынешняя власть деспотична и жестока...
  - Какая глупость!
  - Это не глупость, Лина! - прикрикнул на нее Хасаев, и девушка мгновенно умолкла.
  Он прошелся по кабинету взад-вперед, сунув руки в карманы, и явно пытался подобрать нужные слова.
  - Ты пойми: власть в той или иной степени всегда деспотична. Деспотичен закон, потому что не терпит вариаций и сослагательного наклонения. Деспотично общество, предъявляя определенные требования к своим гражданам. И всегда есть недовольные, те, кто осуждает происходящее. Потом флаги могут поменяться, но смысл остается прежним, потому что сама суть государственного устройства и общества - в порядке и справедливости, а порядок и справедливость требуют подчинения. Слухи о будущем перевороте уже давно перестали быть слухами, и в данный момент я уже работаю с серьезными фактами, подтверждающими активную деятельность лидеров оппозиции. И очень скоро нам всем отдадут приказ стрелять в сограждан. Выдержит ли такое испытание твое чувство справедливости, Лина? Я вот думаю, что нет.
  - Анатолий Германович...
  - Такаши, - холодно поправил ее Хасаев. - Меня зовут Такаши, Лина. Не уверен, что ты обрадуешься, конечно. Я не двухметровый блондин, да и староват для тебя. Но я хочу, чтобы знала. И чтобы все сделала так, как я сказал. Потому что мне не все равно, выживешь ты или погибнешь.
  Лина не сводила с него глаз.
  Осколки ее прежнего мира засветились праздничными огоньками и завертелись вокруг, как пестрая карусель.
  - Такаши?..
  
  Лина посмотрела на себя в зеркало.
  Все-таки платья ей больше не идут. Служба в армии сделала ее фигуру слишком угловатой, а движения - стремительными. И даже недавно случившееся материнство не могло это сгладить.
  - Нам приказано проводить вас в комнату, где состоится ваша встреча с дознавателем, - доложил один из андроидов.
  - Подчиняюсь, - отозвалась Лина.
  А про себя подумала: "Да чтоб он сдох, этот ваш дознаватель!"
  В кабинете у Павла ничего не изменилось с момента их последнего разговора. Все та же омерзительная, кричащая обстановка, красные ковры, золотая отделка мебели, пошлый букет из шелковых цветов на столике в углу. Сам он выглядел по-прежнему холеным и сытеньким, с лоснящимися пухлыми щечками. Глядя на него теперешнего, Лина с трудом сдерживала в горле ком отвращения при мысли, что когда-то с ним спала.
  Тогда, в прошлой жизни, он был идеалистом-курсантом факультета космических исследований. И обвинял ее в фанатизме и жестокости.
  Сейчас его обвинения были абсолютно такими же. Только вот сам Паша уже давно не был невинным идеалистом.
  - Доброе утро, Лина.
  Она приподняла повыше подбородок, чтобы ему не подумалось, что недели в гипнотическом сне сломили ее дух, и улыбнулась вместо ответа.
  - Сегодня снова будешь играть в молчанку?
  - Зачем? Разве с помощью регистраторов ты еще не все узнал, что хотел?
  Павел сложил пальчики-сардельки в замок и внимательно посмотрел на Лину.
  - Две недели назад мы перевезли сюда вашего сына Влада и приемную дочь Марию. Кстати, она пока еще не знает, что именно ты в свое время исполнила приговор над ее отцом в Агре. Кажется, она вообще не помнит, что у нее была какая-то другая жизнь.
  Лина вся превратилась в камень.
  - Будешь шантажировать меня жизнью и безопасностью детей? Какой в этом прок, если я все равно не знаю, где сейчас находится мой муж?
  - Ты не поняла. Твой муж погиб, пытаясь освободить вас с детьми. Довольно безрассудное решение, если учесть нынешнее положение вещей. У него был один шанс из ста, но он все равно пошел на это. Так что ты нам больше не нужна...
  У нее из-под ног ушла земля.
  - Это неправда.
  - К сожалению, или к счастью, люди способны совершать нелогичные поступки, когда речь идет о близких. А сегодня утром временное правительство официально объявила об амнистии всех военных, кто добровольно подпишет отказ от дальнейшего сопротивления и сдаст оружие. Все, проигнорировавшие это предложение, будут объявлены террористами. Так что я пригласил тебя сюда, чтобы предложить тебе подписать бумагу, забрать детей и отпустить на все четыре стороны. Ты согласна?
  Если бы Лина после гибели Анатолия осталась одна на свете, она бы зубами вцепилась в это жирное, лоснящееся горло, и до последней минуты не разжимала бы челюсти...
  Но она была не одна.
  Право на месть есть лишь у тех, в ком никто не нуждается и кто больше никого не любит.
  Трясущимися руками она поставила свою подпись в уголке испещренного мелким шрифтом документа.
  
  В комнате тяжело вздыхали шторы.
  За окнами открывался вид на свинцовое небо и мятежное, бьющееся о прибрежные валуны море. И чайки, перекрикивая друг друга, взволнованно носились над темными водами, словно предвещая грядущую бурю.
  Лина теперь нечасто приходила сюда. Но и дом, и эта комната с высоким готическим потолком с нервюрами, и кровать под зеленым восточным балдахином были ей необходимы. Как будто Такаши все еще мог вернуться.
  Поэтому каждый год она снова и снова оплачивала свой аккаунт.
  Лине уже давно не хотелось изменить что-то глобальное, добиться справедливости, возмездия, или защитить всех слабых. Она хотела сделать счастливыми всего-навсего одного маленького мальчика, и одну девочку. И подарить им столько любви, чтобы хватило вылечить не только их раны, но и свои собственные.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"