И когда она садится к нему на колени,
Он задерживает дыханье, замирает, и, как к святыне
Прикасается, проводит по волосам.
Тихо молится и не верит своим глазам.

И когда она обнимает, как напоследок,
Оставляя в ключичной ямке свой тонкий слепок, 
Он лишь вздрагивает, улыбается и молчит.
Видно, в небе нашёлся какой-то особый чит
И сработал вот так загадочно и нелепо.

Она кошкой сворачивается и утыкается в грудь,
Ничего не прося и не требуя ничего. Он не протестует.
Против воли давно ушедшего не вернуть, 
Даже имя друг друга не поминали всуе.
Они просто уснут.
Он помнит её босую, расплетенную, собирающую росу...

Она помнит узоры вен на его запястье 
И считает удары сердца, прикрывшись сном.
Это все изболится, излечится, но потом.
Ей бы лишь переждать нахлынувшее ненастье.

Она вздрагивает. Ей голос родной - кинжал.
С каждым словом под рёбра все ближе
Больнее. Ближе.
Я тебя никогда не оставлю теперь. Ты слышишь?
Я и так слишком долго все прочь от тебя бежал.

И молчаньем звенящим опустится неба полог.
Век их будет счастлив, священ
И величественно недолог...
25.10.2015