Глава седьмая
С войной, и правда, царь Сунак
Пришел к Танаису, как ждали.
Привел ордынцев много так,
Что в поле их встречать не стали,
А сразу заперлись в стенах,
Любым врагам внушавших страх.
С бойцами местными меоты
Здесь были также, патриоты
Державы Боспорской: опять
Пришли Танаис выручать.
Заране судно вестовое
Пресбевт послал в Пантикапей,
Прося войска прислать скорей,
Поскольку дело, мол, плохое.
На штурм сираки не идут -
Людей разумно берегут.
Но взяли в крепкую осаду
Они Танаис. Сорок к ряду
Уже прошло, наверно, дней -
Не шлет войска Пантикапей.
К пресбевту наш герой подходит,
И он такую речь заводит:
"Нельзя, владыка, больше ждать -
Нам надо их атаковать.
Враги прониклись к нам
презреньем -
Уже не видят в нас бойцов,
Ведут осаду с небреженьем,
Устав от лени и пиров.
И мы покончим с окруженьем,
Ударим если на врагов".
"Да ты еще что ль не заметил,
Что их нас больше во сто крат?! -
Пресбевт испуганно ответил, -
Похоже спятил ты, Арат".
"Но неожиданность, отвага
На нашей будут стороне,
И слава греческого флага
Усилит нас вдвойне, втройне.
Когда бы мог, прислал бы точно
Подмогу царь уже, раз срочно.
Но где-то, видимо, нужней
Его войска, чем здесь, но дольше
Не можем ждать - еды не больше
Осталось, чем на десять дней".
"Надеюсь, помощь уж в дороге.
Помогут нам, помогут боги -
Не зря творим закланья им.
Еще помолимся другим".
Под лунным светом слабо латы
Блестят и копий острия.
Во мгле, как будто все мулаты.
Отряд стоит, себя тая
Вблизи ворот стены могучей.
Собрались греки плотной кучей,
Чтоб сделать вылазку вперед
Из вдруг распахнутых ворот.
Арат отряд тот возглавляет.
К воротам ближе всех стоит.
Пресбевт с слугою подбегает
К нему и гневно говорит:
"Ты что творишь, Арат, собака?!
За все ответишь головой!
А ну, идите все домой!
Не кстати нам ночная драка!"
Открыл ворота наш герой.
Велел бойцам: "Вперед, за мной!"
И сразу началась атака.
Нежданно было для врагов
Ночное это нападенье.
Владело ими сновиденье
По большей части и постов
Передней линии осады
Надежность вовсе не блюли.
Беспечны были все отряды.
И быстро смерть они нашли.
Идет сираков истребленье -
Эллины рубят, колют всех.
Слабо врагов сопротивленье.
Со стен увидевши успех
Поистине блестящий тех,
Кто вышел смело за Аратом,
Меоты и танаты, братом
Считая каждого из них,
Пресбевта голосу не вняли
И дружно яро поддержали
Отряд соратников своих.
А что же воины пресбевта
И с ним лохага Полиевта,
Который был их командир?
Они стоят, как будто мир -
Приказ им дан стоять на месте.
А их не менее, чем двести.
Побита грозная орда.
Во тьме ночи бежит туда,
Откуда прибыла сюда.
Добыча боспорцами взята
Большая очень, но всего
Для них важней, что у того,
Кто к ним с войной пришел, отнята
Возможность снова нападать
На лет, по меньшей мере, пять,
И что осада вражья снята.
Любой победою здесь горд.
И носит голову высоко.
Танаиса открылся порт.
Суда приходят издалека.
И с ними прибыл вестовой
Корабль, отправленный в надежде,
Что царь пришлет перед войной
Отряд на помощь боевой.
Корабль вернулся тот не прежде,
Чем враг осадою сплошной
Закрыл в Танаис все проходы.
Гонцы держались стороной
И ждали там войны исхода.
Теперь сказали, что им царь
Велел сказать пресбевту: скоро
Пускай не ждет подмогу - ссора
Со скифом началась, как встарь,
И что войска теперь нужнее
В столице, мол, в Пантикапее.
В Танаис вновь Артак приплыл.
Опять с товаром он прибыл,
Который снова здесь сбывает
И новый, местный, покупает.
Идет по рынку и его
Торговцы местные встречают,
Как люди встретят лишь того,
Кого давно неплохо знают,
Хотя не очень-то любя.
"Давненько не было тебя -
Сказал ему один в одежде
Меотско-греческой купец. -
А ведь частенько был здесь
прежде".
"А мне почти что был копец -
Нарвался я на этих гадов,
На наших боспорских пиратов.
Свободу дали те рабам
Моим, а я попал в расправу -
На суд их в злобную ораву.
Но спасся все ж, хвала богам!
И даже смог спасти я судно!
"Вот это да! Вот это чудно!"
"Но был убыток мой велик.
Покрыть его мне было трудно.
Душою все-таки не сник -
Богатства прежнего достиг.
Но стал теперь я осторожней -
Попутных жду купцов других:
Ходить сюда куда надежней
Среди товарищей своих -
Чем больше нас, тем больше
стражи.
А ныне к вам приехал даже
Вон с этим царским кораблем.
Гонец царя прибыл на нем -
Привез огромную награду
Пресбевту вашему за то,
Что он сиракскую армаду
Степную свел один в ничто,
Совсем без помощи, лишь с малым
Победным воинством удалым.
Сейчас в столице большинство
Людей того высоко ставят,
Творят закланья в честь него,
Как будто это божество".
"Ошибку пусть свою исправят:
Не он прекрасный тот стратег,
Который ту добыл победу,
Пресек идущие к нам беды.
Живет у нас афинский грек,
К тому же, кстати, олимпийский
Известный многим чемпион,
Кому верзила фессалийский
Отдал победу, Пандион.
У нас возглавил он эллинский
Пехотный доблестный отряд.
Зовется этот грек Арат.
Любим бойцами он своими".
Артак, услышав это имя,
Мгновенно сильно побледнел,
А после сразу покраснел.
"Любим не только, впрочем, ими, -
Купец продолжил говорить, -
Но всем танаисским народом,
Его сумевшим защитить,
Когда пресбевтом, злым уродом,
Безбожно был оговорен -
Бесстыдно, ложно обвинен
С врагом в предательском
сношенье,
Хотя он выиграл сраженье.
Такой у нас был инцидент.
В общественном и ратном деле
Пресбевту ведь, и в самом деле,
Не нужен сильный конкурент".
"Ну, значит, если олимпийский
Известный многим чемпион, -
Артак подумал, - это он.
Пускай любимчик здесь эллинский
И даже общетанаисский ,
Но будет мной изобличен,
И в том поможет мне закон".
Опять герой наш в трюме темном
На судне, запертый, плывет,
Опять в страдании огромном
Конца ужасного он ждет.
Арат плывет на суд в столицу,
А суд для беглого раба
Всегда отнюдь не долго длится
И он всегда ему - труба.
Хотя народ от произвола
Пресбевта смело спас его,
На этот раз довольно квело
Того просили большинство
Сограждан дать ему свободу,
И вскоре мало уж народу
О том просило. Почему?
Хотя и славу был стяжавший,
Когда узнали, что сбежавший
Невольник, сразу же к нему
Другое стало отношенье -
Простое очень объясненье:
Имели многие рабов,
И каждый был к рабам суров,
За редким очень исключеньем,
Поскольку сытым положеньем
Обязан был рабу, рабам,
Покорным, тяжким их трудам,
И были все единодушны,
Закону общему послушны
В вопросе том, как быть с рабом,
Дерзнул бежать который. Даже
Разбой, беспутство, подлость,
кража
Считались много меньшим злом,
Чем кем-то беглого прощенье:
Такой встречал везде презренье.
Но все ж добились для него,
Арата нашего, того,
Чтоб суд решил судьбу героя,
Причем в столице, где порою
Судил, как было еще встарь,
Людей с заслугами сам царь.
Его просить о том на судне
С Аратом едет эллинарх:
Когда делами занят в будни,
Преклонит слух к мольбам монарх.
Но плыл с танаисским посланцем
Известный очень нам Артак,
Арата подлый, жуткий враг,
И был подкуплен тот поганцем.
Героя нашего в тюрьму
Отдал на суд совсем обычный
Посланник города двуличный,
Решив народу своему
Сказать потом, что царь согласье
Не дал Арата допустить
На суд свой высший - отвратить
Возможно ль страшное несчастье,
Когда желанья нет богов?
Предстал Арат перед судьями.
Судили те бунтовщиков:
Они хоть не были рабами,
Но, видя в греках чужаков,
Бунтарский дух свой проявляли
И дерзко на борьбу вставали.
Судили также и рабов.
Арату, помним мы, однажды
Судимым быть уж здесь пришлось.
Теперь, к несчастью, довелось
Судимым быть нечестно дважды.
Судья сказал: "Ты почему
Посмел к владельцу своему
Сюда назад не возвратиться,
Хотя сумел освободиться
Давно из плена. Понял я,
Что жизнь в Танаисе твоя
Уже богатой даже стала.
А мысль о долге волновать
Тебя и вовсе перестала?
Хозяин разве должен ждать,
Когда раб волей насладится,
К нему захочет возвратиться?"
"Не он хозяин мне, судья.
Царю был отдан в рабство я.
Артак своим рабом болезным,
Ему в хозяйстве бесполезным,
Меня за взятку заменил.
И только так заполучил".
"Да как ты смеешь человека
Такого честного чернить?!
Во всем не может мире быть
Такого честного от века.
Тебя я мог бы пощадить,
Но ты наказан будешь казнью
В пример другим, чтоб раб любой
Не мог забыть с большой боязнью,
Кем быть назначен он судьбой -
Не может он расстаться с нею".
В тумане будто, цепенея,
Арат услышал приговор.
Его ждут клещи и топор.