Сумерки. Что-то катилось под гору, что-то важное и большое. Верно, это была жизнь. Не балами и приемами избалованная, а ими лишь подчеркнутая в своем суровом многообразии огромного бремени. Он жил, словно факел. Любил сей человек свет, и тянулись на этот свет многие. Жил... Он и поныне жив, даже еще молод. Может, и весел, да уже не так. Сумерки. Есть в них нечто обреченное. Это день с отнятым солнцем. Он еще жив и еще день. Но нет в нем уже света, значит, катится под гору. А когда докатится, случится все изнова. И лишь память застрянет где-то меж глубин сознания и подсознания старым бременем, тяжестью будущего. Все повторится, но по другому сценарию. И кончится... А вот в этом лишь сам Господь Бог знающий, ибо только он пишет сценарии наших жизней. И за ночью приходит утро...