* * *
А может просто встать с другой ноги,
И вместо кофе взять и выпить соку...
И повернуть свои привычные шаги
В ту сторону, где будет больше проку.

И в этот день проделать всё не так:
Поставить от конца к началу числа,
И самый незначительный пустяк
Наполнить добрым и высоким смыслом.

И сделать то, чего никто не ждёт,
И рассмеяться там, где столько плакал,
И чувство безнадёжности пройдёт,
И солнце встанет там, где дождик капал.

Из круга, заведённого судьбой,
Возьми и выпрыгни на станции безвестной...
Ты удивишься - мир совсем иной,
И неожиданнее жизнь, и интересней!(с)

Маски
Владимир Высоцкий

Смеюсь навзрыд среди кривых зеркал,
Меня, должно быть, ловко разыграли:
Крючки носов и до ушей оскал -
Как на венецианском карнавале

Что делать мне? Бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?
Надеюсь я - под маскою зверей
У многих человеческие лица.

Все в масках, париках - все, как один.
Кто сказочен, а кто - литературен.
Сосед мой справа - грустный арлекин,
Другой палач, а каждый третий - дурень.

Я в хоровод вступаю хохоча,
Но все-таки мне неспокойно с ними, -
А вдруг кому-то маска палача
Понравится, и он ее не снимет?

Вдруг арлекин навеки загрустит,
Любуясь сам своим лицом печальным?
Что, если дурень свой дурацкий вид
Так и забудет на лице нормальном?

Вокруг меня смыкается кольцо,
Меня хватают, вовлекают в пляску.
Так-так, мое обычное лицо
Все остальные приняли за маску.

Петарды, конфетти! Но все не так...
И маски на меня глядят с укором.
Они кричат, что я опять не в такт,
Что наступаю на ноги партнерам.

Смеются злые маски надо мной,
Веселые - те начинают злиться,
За маской пряча, словно за стеной,
Свои людские подлинные лица.

За музами гоняюсь по пятам,
Но ни одну не попрошу открыться:
Что, если маски сброшены, а там
Все те же полумаски-полулица?

Я в тайну масок все-таки проник.
Уверен я, что мой анализ точен:
И маска равнодушья у иных -
Защита от плевков и от пощечин.

Но если был без маски подлецом,
Носи ее. А вы? У вас все ясно.
Зачем скрываться под чужим лицом,
Когда свое, воистину, прекрасно?

Как доброго лица не прозевать,
Как честных угадать наверняка мне?
Они решили маски надевать,
Чтоб не разбить свое лицо о камни.

* * *
Крылья легкие раскину, 
Стены воздуха раздвину, 
Страны дольние покину. 
Вейтесь, искристые нити, 
Льдинки звездные, плывите, 
Вьюги дольние, вздохните! 
В сердце - легкие тревоги, 
В небе - звездные дороги, 
Среброснежные чертоги. 
Сны метели светлозмейной, 
Песни вьюги легковейной, 
Очи девы чародейной. 
И какие-то печали 
Издали, 
И туманные скрижали 
От земли. 
И покинутые в дали 
Корабли. 
И какие-то за мысом 
Паруса. 
И какие-то над морем 
Голоса. 
И расплеснут меж мирами, 
Над забытыми пирами - 
Кубок долгой страстной ночи, 
Кубок темного вина. 
љА. Блок 

Лопе де Вега 
Сонет IV 
О женщина, услад из услад 
И злейшее из порождений ада, 
Мужчине ты и радость и награда, 
Ты боль его и смертоносный яд. 
Ты добродетели цветущий сад 
И аспид, выползающий из сада, 
За доброту тебя прославить надо, 
За дьявольскую ложь - отправить в ад. 
Ты кровью нас и молоком взрастила, 
Но есть ли в мире своенравней сила? 
Ты шелест крыл и злобных гарпий прыть. 
Тобою нежим мы сердца и раним, 
Тебя бы я сравнил с кровопусканьем, 
Оно целит, но может и убить. 

* * *
Она сидела на полу 
И груду писем разбирала - 
И, как остывшую золу, 
Брала их в руки и бросала - 
Брала закомые листы 
И чудно так на них глядела - 
Как души смотрят с высоты 
На ими брошеное тело... 
О, сколько жизни было тут, 
Невозвратимо - пережитой! 
О, сколько горестных минут, 
Любви и радости убитой! 
Стоял я молча в стороне 
И пасть готов был на колени, 
И страшно грустно стало мне, 
Как от присущей милой тени. 
Тютчев

* * *
Звенящий дождь пошел с утра, 
А ты все ищешь зонт. 
Жизнь расплескалась через край - 
Ты говоришь: "Озон", 
Ты любишь кресло и камин 
И в вазочке жасмин - 
Как эльф, украденный людьми 
И выросший с людьми... 
Среди смотрящих сквозь стекло, 
Ты смотришься стеклом, 
Настолько хрупким, что петлей 
Наметился излом. 
А ты смеешься наугад 
И порешь ерунду - 
Как ангел, выкраденный в ад 
И выросший в аду. 
[Стихи Светланы Покатиловой] 


Франсуа Вийон 
Баллада поэтического состязания в Блуа. 
От жажды умираю над ручьем. 
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя. 
Куда бы ни пошел, везде мой дом, 
Чужбина мне - страна моя родная. 
Я знаю все, я ничего не знаю. 
Мне из людей всего понятней тот, 
Кто лебедицу вороном зовет. 
Я сомневаюсь в явном, верю чуду. 
Нагой, как червь, пышней я Всех господ. 
Я всеми принят, изгнан отовсюду. 
Я скуп и расточителен во всем. 
Я жду и ничего не ожидаю. 
Я нищ, и я кичусь своим добром. 
Трещит мороз - я вижу розы мая. 
Долина слез мне радостнее рая. 
Зажгут костер - и дрожь меня берет, 
Мне сердце отогреет только лед. 
Запомню шутку я и вдруг забуду, 
Кому презренье, а кому почет. 
Я всеми принят, изгнан отовсюду. 
Не вижу я, кто бродит под окном, 
Но звезды в небе ясно различаю. 
Я ночью бодр, а сплю я только днем. 
Я по земле с опаскою ступаю, 
Не вехам, а туману доверяю. 
Глухой меня услышит и поймет. 
Я знаю, что полыни горше мед. 
Но как понять, где правда, где причуда? 
А сколько истин? Потерял им счет. 
Я всеми принят, изгнан отовсюду. 
Не знаю, что длиннее - час иль год, 
Ручей иль море переходят вброд? 
Из рая я уйду, в аду побуду. 
Отчаянье мне веру придает. 
Я всеми принят, изгнан отовсюду. 

Прощание Талиесина 
Я продам свое имя и выплачу миру долги, 
Я закрою все двери и вылезу через окно, 
Чтобы сбились со следу - всем скопом - друзья и враги, 
Чтобы чистой водой обернулось забвенья вино, 
Чтобы не было больно от сереньких слов "все равно". 
Я лососем нырну в серебристые воды реки, 
Горностаем промчусь по шуршащей осенней листве, 
Серым волком сбегу от опутавшей душу тоски, 
Черным вороном скроюсь в сиянии и синеве 
И отдам свои чары владычице Ночи - сове. 
Мной начертаны руны - когтями по глади стекла. 
Мне хотелось оставить себя в потемневших камнях. 
Я уйду по следам колдовства от свербящего зла, 
И последний Самайн заберет мой оставленный страх, 
И последний Белтайн станет волей в зеленых лесах. 
Я отброшу все смыслы и совести - прочь, суета! 
Я отправлю свой разум по водам звенящих ручьев... 
...А потом ты услышишь в уютном мурлыке кота 
Изначальную музыку - первое имя твое, 
И последняя нота вдруг станет летящим копьем... 

* * *
Как смел говорить ты, что мир - это клетка, 
Как смеешь кричать, что уверен в ответах, 
Ты видел сирени намокшие ветки, 
Когда освещает их молния светом? 
У них ты спросил о жестокости мира, 
В созвездия глядя лиловых соцветий? 
Ведь проще намного сарказм и сатира, 
А ты бы попробовал радость заметить! 
А мир, ты поверь уж, был создан не сразу, 
Так много ли чести, коль ищешь изъяны, 
Создать - не разрушить - известная фраза, 
А сможешь творить убежденно и рьяно? 
А жизнь ведь сокровище - грани алмаза, 
Где тысячи тысяч мерцает оттенков, 
Так просто попробуй раскрыть оба глаза 
И выбраться к солнцу из тесных простенков! 
(Дарья Ушакова

* * *
Смеется суслик в неуютной норке. 
На спинку опрокинулся жучок. 
Хохочет ёжик, носится по горке, 
Совсем с катушек съехал дурачок! 

Летают птички странными кругами, 
И ржет кобылка с пенкой изо рта. 
Сороконожка дрыгает ногами. 
От смеха слёзки льются у крота. 

Ржут белочки и падают с деревьев. 
Сова забавно ухает в дупле. 
Хохочет грач до выпаденья перьев. 
И мушка со сверчком навеселе. 

Кузнечики смеяются в травке где-то, 
Мышонок, змейка, ящерка и тля... 
Стояло жаркое, засушливое лето. 
Горели конопляные поля...



* * *
Сожгите прошлое в огне... Гори все прахом... 
Не сожалейте ни о чем... Забудьте махом! 
Не вспоминайте о плохом... И о хорошем... 
Не собирайте под столом... от счастья крошек... 
Ведь вы достойны не кусков... И не огрызков... 
Лишь стоит руку протянуть... Пирог так близко... 
Так насладитесь им сполна... Вином запейте... 
А то что было и прошло... На то - забейте...! 
Вас не любили? Ну и пусть... Вы обожали... 
Играли с Вами... Ну что? Ведь Вы не знали... 
Залижем ранки... Не беда... И улыбнемся... 
Утрем слезинки на щеках... Не плачь!... 
Прорвемся! 
Сожгите прошлое в огне... Вперед идите... 
А кто смеялся и играл... Того - простите... 
Цена назначена всему... И он заплатит... 
За каждый стон и боль твою... Он жизнь растратит... 
Так пожалейте же его... Пускай уходит... 
Сожгите прошлое в огне... А боль - проходит. 

Лана Альтер, 2010


      * * *
      Там, на дне в моём бокале 
      Всё мерцает отсвет алый. 
      Мои губы прошептали: 
      Хватит, милый, я устала. 
      Хватит сахара и соли, 
      Хватит страсти, хватит муки. 
      За прощанье платим болью? 
      Значит, жизнь - такая штука. 
      Мы не сломим все устои, 
      Наш песок уж очень зыбок. 
      Я уже не знаю, кто я, - 
      Такова цена ошибок. 
      Люди слабы, люди слепы? 
      Может быть. Но ты ль судья? 
      Мы с тобой уже нелепы 
      Бег по кругу: ты - и я. 
      Думай, глупый, что угодно 
      Но меня судить не стоит, 
      Если мне важней свобода, 
      Чем фальшивый рай с тобою. 
      Я - любимая игрушка... 
      Только этого мне мало. 
      Выбор - слёзы на подушке... 
      Ухожу, ведь я - устала... 
      
      Клара.



* * *
Он был умен. Она - нелепа,
Он был так строг. Она - нежна.
Он был, как осень. Она - лето.
Она - цветок. А он - сосна.

Он шум любил. Она - молчанье.
Ему нужна была она,
И тот же ропот, тот же пафос,
И те наивные слова.

В нем мудрость спит. В ней бесшабашность.
Она юна, а он умен, остер и в страх бесстрашен,
Что братом ветра наречен.

В ней есть мечта - в нем гениальность,
И оба как два мотылька
Они сгорают в старом вальсе
У угольков того костра.

Костер пылал и задыхался
от силы, веры и любви,
Но все сильнее разгорался
И в том костре горели МЫ...(с)


* * *
Вы так красивы в чёрном шёлке,
Но Вам идёт и белоснежный.
У Вас в роду бывали волки,
Мой самый гордый, самый нежный?

Очаровательный и дерзкий,
Томительно необъяснимый,
Движением изящно резким
Вы гасите свечу в гостиной.

И голос в темноте - негромкий -
Так притягателен и властен,
И, кажется, иду по кромке
Над пропастью опасной страсти.

Стук сердца громче, чем дыханье...
У вас в роду бывали волки...
Великолепное созданье -
Мой нежный ангел в чёрном шёлке.(с)

* * *
Коли милым назову - не соскучишься.
Превеликою слыву - поцелуйщицей.
Коль по улице плыву - бабы морщатся:
Плясовницею слыву, да притворщицей.
А немилый кто взойдет, да придвинется -
Подивится весь народ - что за схимница.
Филин ухнет - черный кот ощетинится,
Будешь помнить целый год - чернокнижницу.
Хорошо, коль из ружья метко целятся,
Хорошо, коли братья верно делятся,
Коли сокол в мужья метит - девице...
Плясовница только я, да свирельница.
Коль похожа на жену - где повойник мой?
Коль похожа на вдову - где покойник мой?
Коли суженого жду - где бессонница?
Царь-Девицею живу, беззаконницей!
3 апреля 1916
Марина Цветаева

* * *
Неразлюбившие жестоки,
А непростившие циничны.
Мы невозможно одиноки
и так же страшно безразличны.
Опять молчим о жизни личной 
А впрочем, некому и слушать.
В руке табличка - "все отлично!"
И чек за проданную душу...
Непережившие утрату
Порой совсем невыносимы. 
Мы каждый день спешим куда-то,
А жизнь идёт. Проходит мимо. 
И понемногу сбившись в стаи,
Быть может, чуть сильнее стали.
Но не живя, а выживая,
Бросаем так, как нас бросали.
Уходим, чтоб не возвращали,
Не задержавшись на пороге,
Бредем в неведомые дали, 
Но снова по чужой дороге. 
Так проще: много не теряя,
Мы только ищем, ищем, ищем...
Быть может, кто-то где-то знает,
Как жить таким... неразлюбившим?

Марина Хеннинг

* * *
Друзья уходят как-то невзначай,
Друзья уходят в прошлое, как в замять.
И мы смеемся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам,
А старых вспоминаем по ночам.

А мы во сне зовем их, как в бреду,
Асфальты топчем юны и упруги,
И на прощанье стискиваем руки,
И руки обещают нам: "Приду".
И руки обещают нам: "Приду".

Они врастают, тают в синеву,
А мы во сне так верим им, так верим,
Но наяву распахнутые двери
И боль утраты тоже наяву.
И гарь утраты тоже наяву.

Но не прервать связующую нить.
Она дрожит во мне и не сдается.
Друзья уходят - кто же остается?
Друзья уходят - кем их заменить?
Друзья уходят - кем их заменить?..

...Друзья уходят как-то невзначай,
друзья уходят в прошлое, как в замять,
И мы смеемся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам,
А старых вспоминаем по ночам.

Вадим Егоров