Не бросай в меня черные липкие палки
Эти десна блестящие, душные струи
Сладострастно влетают в слабые дыры
И взрывают на тлен и дрожание тела...

Не рычи на меня темнотой своей раны,
Что течет и кусает в жидкую полость,
Не бросай эти дряблые мокрые платья,
Что пропахли чужими слезами и дрожью...

Смоляной чернотой ты забрызгала веки,
Искусала внутри всю розовость кожи,
Не бросай в мою мякоть остывшие дыры
И кипящие руки и части тягучего мяса...

И не трогай меня, грязной земли прохожий,
Ты оставил кусок черной оторванной мути,
На пожатой руке запах висит обрывком
И немеет рука, промокшая липким соком...

Оставляя тяжелый дышащий телом воздух,
Что стекает густой перекипевшей слизью,
Ты изляпал меня этой заразой жидкой,
Что у ней зачерпнул родственником и братом...

Через них она выжгла огромную черную стаю
Позабытой капели пахучего жаркого мяса,
Выдыхая его тихим покорным стоном,
Засыпая на радость в шипящие кости чужие...

Вытекая водой обессилевших темных улиц,
Они лепят в меня мертвые жрущие палки,
Передайте же ей мои белоснежные струи
Раскаленным касаньем об угли ее горловые...

И пусть будет густая как дым, сестрою,
Вырывая на голос и источая крики,
Между пальцев срывая голосом перепонки,
Наше мягкое дома и самое дорогое...