Лопнутая жила внутри,
Пошути еще раз смертью людской,
Русская тоска не из-за чего,
Но уводит в удивительную страну...

Это была совсем не любовь,
Это была истерика родства,
Это было расчленение твоих тел,
Это и была родовая жизнь,

Что размазала о сырой асфальт...
Это была жажда скрестись об кость,
Это был смертельный разрыв
Тела одного на две любви...

Дай теперь крепкого нашатыря,
Прямо здесь начну я вторую жизнь,
И пойду из этого кабака
Белым шаром и мужем святой земли...

А пока я простуда и боль дорог,
Изнутри силой иду большой,
И пришел уже напролом,
Но отцы не накрыли мои столы...

Только жила осталась мне еще,
И торчит осколком острый зуб,
Я же что угодно теперь проглочу,
Терпеливый сын всех ветров...

И отец огромный и слепая мать,
Приходи на чай ко мне, дорогой, 
Приходи, я буду гладить тебя
По твоей шальной и чудной башке,

Всю твою оторванную темноту...
Темнота она одна, брат, на всех,
Беспощадная влажная глубина,
Вытекающих глаз из сырой земли...

Вспыхнут пламенем раны губ,
Теплый свет внутри запахнет...
Хлопнут крыльями фары такси
Обязательным усталым: все хорошо.