Гольдман Виталий Давидович. Господи, почему только бессонница может подарить мысли о загробной жизни в любви? Потому что твои белые стихи бесшумно на землю ложатся как снег... А они не побеспокоят безвременно ушедших в мир иной на вечный покой? Нет, ведь мёртвые кричат, потому что живые молчат

Гольдман Виталий Давидович : другие произведения.

Господи, почему только бессонница может подарить мысли о загробной жизни в любви? Потому что твои белые стихи бесшумно на землю ложатся как снег... А они не побеспокоят безвременно ушедших в мир иной на вечный покой? Нет, ведь мёртвые кричат, потому что живые молчат

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Комментарии: 1, последний от 13/05/2016. © Copyright Гольдман Виталий Давидович (eugenia.osyka@gmx.de) Размещен: 13/05/2016, изменен: 13/05/2016. 122k. Статистика. Статья: Мемуары Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Мои стихи за гранью прошлых дней не растворятся былью-небылицей. Они осадком в памяти моей за все грехи мне воздадут сторицей. Они плывут из памяти моей - сиреневые корабли-тюльпаны, - кочуют по волнам моих морей. Бессмысленны, как флот Афганистана. Бесцельные красавцы-корабли всё чертят круг, точнее эллипс, в ванной... И никогда им не достичь земли. Тем более, земли обетованной. Виталий Львович Гольдман, Россия, Москва.

Эпиграф.

Час тоски невыразимой!

Всё во мне и я во всём!

Гёте

Сегодня я не сорвал для тебя несколько цветков,

чтобы принести тебе - их жизнь.

Христиан

Моргенштерн

В миге познания,

Годы созидания.

Дед

Миг познания - миг созидания? О, Боже, разве это тождество?

Бесконечность - это равенство между мужчиной и женщиной?

Велик и протяжён во времени миг созидания мира? Да!

Творец хорошо поработал! А кто же за ним последует?

Бесконечна галактика и человеческая глупость?

В первой я ещё сомневаюсь, вторая бесконечна...

Познать мирозданье нельзя, хотя и очень хочется!

Что же касается женщин, то познавать их приятно...

А ты просто трус! Нет, я грозы боюсь!

Прости, я - гром, я в молнию влюблён...

Букет листопада на столе передо мной в вазе!

Подарок осени червонного золота! Прелесть...

Дождит, а настроения поднимается - ведь ты сегодня рядом!

Пусть повторится вчерашняя ночь, ты ко мне днём зайдёшь?

Почему существуют клубы по возрастным группам?

Тридцатилетние мужчины выглядят как пенсионеры...

А ведь женщины не имеют возраста, они всегда ухожены!

И ты, рыжая, хоть куда, умна - анализируешь меня всегда...

Виртуальная жизнь прекрасна! Ты никому и ничего не должен!

Обещаешь - тебе не верят, говорят, первый раз свершится чудо...

В полёте страшно, если крылья дома забыл!

Теперь, говорят, раздают парашюты, правда?

Тоник со льдом пьянит, горячий шоколад отрезвляет!

Опытная женщина любит как последний раз, а ты рад?

Лифтом не пользуйся, сердце в безвоздушном пространстве не работает!

Двигайся на воздухе, отвечай, ты от жизни полное удовольствие получай!

Народ требует увеличения пенсий и социальной защиты: старость прекрасна!

В школу ведь в детстве не опаздывали, и теперь нам некуда никуда спешить...

Прекрасен мир любви, ты только экспериментируй!

Хороша партнёрша, она гимнастка - колесом ходит...

От понедельника до понедельника.

http://www.stihi.ru/2011/09/12/6440

Мне интересно твоё мнение!

Выскажись открыто и смело.

Правда, тебя последнее время модераторы перестали оценивать, формула секретна!

А сколько же стою я сегодня у тебя? Поверь - это ведь лишь в кошки мышки игра...

Лунная соната - вдруг выплыла полная луна, красота!

Никто никому не нужен, Боже, будь проклята, война!

Господи, почему творческие люди отдаются ремеслу не полностью?

Ведь осень червонного золота в мой дом букет листопада принесла.

Прелюдия Листа, вальс Штрауса, мелодии Моцарта, "Апассионата" Бетховена.

Меня разбудил колокольный звон! Фуги Баха! Не потревожит усопших орган?

Мне очень важно, милая, что же ты обо всём этом думаешь?

О жизни ты пишешь смело, и я знаю, что всем сейчас трудно...

Повернись, наконец-то, ко мне лицом, что за доля? Судьба!

Разве глупо устроена жизнь? Веришь, любишь и надеешься...

Шесть лет счастливой и радостной жизни, ведь мы вынянчали нашу любимую внученьку.

Мы и первого её клавирного концерта дождались, потом всё оборвалось из-за негодяйки.

Если утром боль в груди, ты должна немедленно покаяться, иначе ты будешь наказана.

Только это сможет тебя и твою семейку уберечь от позора - ты скоро об этом узнаешь.

Если тебе дышат в спину, значит, ты вырвался вперёд - скоро к финишу придёшь.

Пусть о тебе, что угодно судачат в толпе, ты - индивид! Все ли молчат? Оглянись.

Бабушка, а ты к нам приехала? Да! Мы уезжаем?

Мама мне с дедушкой встречаться не разрешает.

Следуй за теми, кто ищет правду.

Убегай от тех, кто её уже нашёл.

Хохотунчик? Трудяга, рассмеши-ка.

Твой кок, как у стиляг, попляши-ка.

Размер также не важен - везение.

Страсть - опыт и удаль работают.

Любовь, поверь, радость и счастье.

Здоровенькие детишки рождаются.

Нужность человека - в повседневности.

Подари-ка мне, подружка, наслаждение.

На фото игра света с тенью! Смейтесь.

И чего только не бывает в зазеркалье.

Небо играет зимним временем, дар Божий.

Туча дождя? Белое облако? Чёрное облако.

Смерти не страшись - в зеркало смотри.

Бойся бессмертия, вечность неизвестна.

Ничтожен человек перед своими изобретениями.

Третья мировая на пороге? Атомно - водородная.

Китайцы - мудры, они трудятся утром, днём, вечером.

Ночью они как земляне не отдыхают - размножаются.

Тело без души - это вечный прах.

Души поэтов работают звёздами.

О, Господи, почему всему на свете свой черёд?

Так мной заведено! Для тех кто раньше пришёл?

Театр - жизнь в любви, почему женщина в паутине? Вдруг хаос! Апокалипсис?

Дорогая моя, уже утро, открой глаза, впусти лучик солнца, подари ему улыбку...

Жизнь как в кино? Да! В театре комедия и драма! Ведь в цирке клоунада!

Мы всю жизнь перевоплощаемся! А люди - актёры? Играем разные роли...

Билеты. Вход. Партер. Бельэтаж. Выход.

Дети. Взрослые. Папы. Мамы. Дедушки.

Бабушки стряпают? К обеду готовятся!

Скоро вся семейка ввалится голодная...

Да, одни наслаждаются - трудятся другие!

Правила чередования: будни и выходные...

Цирк. Арена. Опилки. Ковёр. Софиты.

До чего ж я с детства кулисы обожаю.

В клетках слоны, львы, медведи, тигры.

Ответственная работа у зверей в цирке.

Свет. Беготня. Столпотворение. Клоуны.

Оркестр. Марш. Конферансье. Ковёрные.

Жизнь на арене весела и празднична!

За кулисами трудоёмка, как правило...

Трудна доля клоуна - всегда хохочет!

Жуткое время, рассмешить попробуй...

Душа окровавленна, смеются глаза!

Струи слёз текут, зрители довольны...

Под куполом цирка воздушная пара,

Это семья прославленных гимнастов...

Канатоходцы шагают без страховки,

Кульбиты и сальто лихо исполняют...

А внутри шара мотоциклисты в шлемах?

Мчатся по параллелям и по меридианам...

Маленькая планета - голубая кормилица!

Не воююйте люди, лучше цирк посещайте...

Жизнь прекрасна: у одних - длинна, у другий - коротка,

Дни проносятся, годы летят, земляки в мир иной уходят...

Возросла тревога за жизнь взрослых и детей!

Вновь не спокойно в мире, у военных учения...

Канонада за окном, потом пулемётная очередь, жизнь замерла!

Слава тебе Господи, ведь холостые выстрелы никого не убьют...

Внучка улыбается: "Дедушка, не грусти!"...

Я тебя после мамы больше всех люблю!

Елена Буторина - "Создай Духовный Храм в Душе"

http://www.liveinternet.ru/users/3912668/rubric/1588724/

Что же ты, Господь, молчишь?

Друг, а я её не смог простить!

Читай ј170 - абзац 2, но не мучай мою внучку!

Ты постоянно помни, семейка будет наказана...

Твоя бабулька каждый день молится, свечку Господу зажигает! Очищается?

Говорит, что даже о первом школьном дне - 24.08.2012 она ничего не знала...

Ты мне поверь, я пью "за здравие" всех добрых людей! Спасибо гостям-читателям!

http://www.playcast.ru/view/1852794/e08cf6a626596d642e34865161f92472b522a173pl

Земляки-земляне, это не мистика и не экзотика!

Вам страшно? Боже, это сегодня оживает правда.

http://www.playcast.ru/view/1860819/995c9a57a4a2e84c5747c747b9e110d73e6add14pl

Бабулька позвонила и о здоровье говорила?

Сказала, что обо всём потом нам расскажет...

А я ведь твою семейку предупреждал!

Ты не послушала, теперь ужаснулась?

Читай ј170 - абзац 2, но не мучай мою внучку!

Ты постоянно помни, семейка будет наказана...

Твоя бабулька каждый день молится, свечку Господу зажигает! Очищается?

Говорит, что даже о первом школьном дне - 24.08.2012 она ничего не знала...

Всем дорогим подругам и друзьям желаю

счастья и достойной жизни при жизни...

http://www.playcast.ru/view/1852794/e08cf6a626596d642e34865161f92472b522a173pl

- Папа, посмотри, у меня там, кажется, мальчик! Сделай мне поскорее УЗИ!

- Меня аист принёс, я же своим детям скажу, что я их скачала с интернета...

- Мама, ты мне честно скажи, почему, чем старше становишься, тем легче обманывать?

- Доченька, ты не лги, тренируй память! Время с начала лечит, а потом лгунов убивает...

- Мама, почему ты всегда высмеиваешь меня? Мне больно!

- Я упрямой родилась, надо мной в детстве дети смеялись...

Самая страшная ложь - это ложь самому себе! Так у неё и справка есть!

Умей выносить одиночество и получай от него удовольствие - это дар?

Елена Буторина, прислушайтесь -

"Создай Духовный Храм в Душе"...

http://www.liveinternet.ru/users/3912668/rubric/1588724/

Спасибо вам друзья и подруги, мы зло победим! В голове друг о друга трутся два полушария разума!

Кто знает, почему левое отвечает за солнечную - правую сторону души, но за теневую левую - правое?

Подруга, дай совет - мне твоя помощь нужна, очень тебя прошу,

Ты мои все эти ссылки как можно скорее внимательно прочитай...

Ты известный психолог, ты заслуженный врач, академик!

Я тебя помню, ты у меня генетическим кодом занимался...

Земляки - земляне, живите с собой в ладу!

Правда победит, ты ведь сын мой родной...

Твоя золотая энциклопедия счастливого шестилетия?

Много прожито? Но пережитого во много раз больше...

http://www.playcast.ru/view/1867175/1105f7b05e81d9ac75658c538ee20c5d98427be6pl

Земляки - земляне, живите с собой в ладу!

Правда победит, ты ведь сын мой родной...

В сердце несу Вечный огонь Победы, слава ветеранам!

Я - сорокaпятка! И мной никто не забыт - я ведь жив.

http://www.playcast.ru/view/1170262/e1900ccefb88268893a27d795326b558c1e8232bpl

Вашу молитву нужно учить! А поможет ли она

землякам и землянам от нелюдей избавиться?

http://www.playcast.ru/view/1470915/38d1178e56c020ea5c33220f71a79128a20e8a2bpl

Светлячки на окне? Бабочки и мотыльки!

Дество вспоминаю и родителей поминаю...

Давно ушли в мир иной - молитесь за нас!

Слава тебе, Господи, мы живы и любимы...

Безверием измордована душа, ум за разум? Прошлое жить на даёт, её судьба меня тревожит!

Разгулялась гроза! Друг, скажи, разве двадцать первому веку вера в Господа Бога не нужна?

Ты мне поверь, встреча с Богом, мой друг, встреча со Светом.

Тем Светом, который всё освещает и делает явным? Это верно!

Лесница в рай зачастую пустует!

А же почему в ад стоит очередь?

http://www.3vozrast.ru/forum/viewtopic.php?f=10&t=210&start=70

Земляки и земляне, даже если вы не верите в Бога,

Бог верит нам, потому что он давно всех простил.

http://жгешь.рф/jokes/16968-demotivatory-so-smyslom-130411.html

Эпилог

Нагая женщина не оставляет мужчине никакого выбора!

Хорошие женщины могут создать баланс в твоей жизни...

http://images.yandex.ru/yandsearch?text=&stype=image&lr=178&noreask=1

Есть женские лица, которые украшают любые одежды!

У них изумительные фигурки и вкус необыкновенный...

http://images.yandex.ru/yandsearch?text=&stype=image&lr=178&noreask=1

Ведь продолжение последует?

Честь семьи законом спасена...

Маленькая планета - голубая кормилица!

Не воююйте люди, лучше цирк посещайте...

Жизнь прекрасна: у одних - длинна, у другий - коротка,

Дни проносятся, годы летят, земляки в мир иной уходят...

Возросла тревога за жизнь взрослых и детей!

Господи, волнения в мире, у военных учения...

Канонада за окном, потом пулемётная очередь, жизнь замерла!

Слава тебе Господи, ведь холостые выстрелы никого не убьют...

Господи, только ли жажда наживы способна лишить доктора психологии здравого смысла?

Ты прав, вчера здравый смысл в речи красивой женщины адвоката был полностью потерян.

Мать и дитя: может ли мать запугать ребёнка?

http://www.youtube.com/watch?v=yb6pF0PAQ0Q

Друг, нет повести печальнее на свете,

Чем повесть о блондинке в интернете.

Моральный вред? Да, как же его нам оценить?

http://www.youtube.com/watch?v=v-RyiSThpNY

Не та мать, что родила, а та, которая воспитала.

Господи, именно так гласит народная мудрость.

Её уже и чистосердечное признание не спасёт.

http://www.youtube.com/watch?v=8BAt3OymJgE

Сердце! Разве все его четыре камеры заполнены? Боже, душа изранена!

Почему, когда солнечная сторона души страдает, то теневая счастлива?

Седьмое декабря, за окном гроза, молния и гром, в доме холод, почему поленья в камине шипят.

У неё пустые глазницы и выплаканы зрачки! Печаль, она вокруг себя ничего и никого не видит.

Кто же она? Бледна! Заплывшие жёлчью глаза - психиатры диагносцировали последнюю стадию.

Она читала с листа минут пять-шесть, её блондинка держала за руку, чтобы она не расплакалась.

Неизвестным читателям и читательницам, поверьте мне, я для диспута и для дискуссии открыт.

Нелюди, вы мои слова должны усвоить раз и навсегда потому, что аморально клеветать и лгать.

Пишу сие не для слепых, не для немых, не для глухих, лишь для людей с нормальной психикой.

Живые люди, все мои земляки-земляне, обо всём хотели бы узнать. Сумасшедшие тебя читают.

Бедняжка её душа - она от хозяйки навсегда ушла.

Бездушна, она с ума сошла, потеряно сострадание.

Это не "последняя моя сказка", здравствуй, ты сегодняшнее утро?

Пятница, шабат, слава тебе, Господи, я сегодня проснулся живым.

Продолжение обязательно последует, все документы собраны и все в прокуратуру посланы.

Ты прав, мой сын родной, чтобы такая ужасная история ни с кем и никогда не повторилась.

Die Hoffnung stirbt zuletzt. Надежда умирает последней. Господи, разве всегда?

Никогда не говори: "В последний раз!", - почему? Научись ждать и побеждать.

Ох, оно,- бессмертие!,

душу камнем точит.

Раны бесполезные

счастьем кровоточат...

...и течет по капельке

время беспристрастное.

Не родиться заново,

лишь мечты напрасные!

...а душа бессмертная -

жизнью упивается.

Но и это временно,

всё всегда кончается! :)

Дмитрий

Демон

Часть 2.

Бабушка, а ты к нам приехала? Да! Мы уезжаем?

Мама мне с дедушкой встречаться не разрешает.

Чувственность, рассудок, что такое разум?

А это живо в свете гётевской методологии?

При поверхностном ознакомлении с творчеством Гёте тема чувственности сопряжена с большими недоразумениями. Выискиватели цитат работают здесь, так сказать, с разных концов, находя вполне солидный материал для подтверждения двух противоположных точек зрения. Чувственность, с одной стороны, празднует у Гёте величайший триумф; об этом свидетельствуют сотни страниц его биографии и множество личных признаний. Автор "Вертера" и "Римских элегий" давал современникам не один повод говорить о неприличии; накрахмаленные воротники сетовали на несдержанность "бурного гения", живущего-де в свое удовольствие. Да и в наше время достаточно окинуть беглым взором хотя бы "Венецианские эпиграммы" и покопаться в двух-трех сплетнях по поводу Христианы Вульпиус, жены поэта, которую мать Гёте называла "милым постельным сокровищем", а сам Гёте

158

охарактеризовал однажды как "явный маленький эротикон", чтобы сложить себе противоударное мнение об отношении Гёте к чувственному. Недоразумения возникают при освещении материала с другого конца, где "Годам учения", или "Театральному призванию", противостоят "Годы странствия", или "Отрекающиеся". Как, в самом деле, понять на фоне торжества чувственного эту фразу, уже приведенную нами однажды: "В одном я могу Вас уверить, что в полном разгаре счастья я живу в непрерывном отречении"? Или еще другую: "От человека только чувственного природа многое скрывает". Отречение Гёте, годы странствия его оставались тем не менее заслоненными бурным передним планом. Не только обывательскому взору не удавалось и не удается доныне проникнуть вглубь, но и многим проницательнейшим людям. Гердер, всегда относившийся к Гёте как к "большому ребенку", видел в его отношении к жизни нечто "воробьиное" ("das Spatzenm;ssige"). Даже Шиллер признавался еще до встречи с Гёте: "Близость с таким человеком не улыбается мне". "Ничто не производит более тягостного впечатления, - сетовал Нибур, - чем если великий дух лишает себя крыльев и ищет своей виртуозности в чем-нибудь гораздо более низменном, отворачиваясь от высшего".

Это "что-нибудь гораздо более низменное" и есть сфера чувственности. Я вынужден подробнее прояснить ситуацию, прежде чем перейти к случаю Гёте. Вообще среди всех душевных способностей человека чувственность оказалась наиболее невезучей с точки зрения философского осмысления. Не только отношение к ней со стороны философов или, точнее говоря, ее место в философской табели о рангах в ракурсе традиционного подхода, но и сама ее природа отмечены странной двойственностью. Чувственность, с одной стороны, означает: чувственные восприятия, данные органов чувств, с другой

159

стороны, под ней подразумеваются чувства в расхожем смысле. Что в логике русского языка оба аспекта выражаются одним и тем же словом, обусловлено, по-видимому, не только недостатком философской выработки понятий, но и явной слиянностью того и другого на допредикативном уровне понимания. Чувство, как восприятие, и чувство, как "чувство", совпадают в признаке субъективности и отличаются по признаку наличия или отсутствия оценочности. Иначе говоря, восприятие есть чувство, представляющее объект восприятия в субъекте вне всякой симпатии и антипатии со стороны последнего, тогда как чувство (скажем, эмоция) есть восприятие, объект которого полностью растворен в референциальности желаемого и желающего быть удовлетворенным. Если, как сказано выше, оба названных аспекта совпадают в признаке субъективности, то это свидетельствует именно об общности их философской судьбы. Хотя чувственное восприятие и составляет необходимый элемент философского познания (за редкими исключениями, когда оно, как у Гегеля или Когена, поражено в философских правах), судьбой его было всегда играть роль познавательного сырья, слепого материала для понятийных синтезов. Но аналогично обстоит дело и с "чувствами". Философы признают, с одной стороны, неисследимые богатства мира чувств и даже посильно восхищаются ими в их поэтическом оформлении; но с другой стороны, они ограничивают их, как и восприятия, только сферой субъективности, лишая последнюю права голоса на философском симпосионе. Объективность отдана логике; она есть чисто логическая прерогатива, и вполне обычной стала ситуация, когда самым страшным упреком, который философ мог бы сделать философу, считается уличение в "поэтичности" или просто "художественности". "Вчера, - свидетельствует Андрей Белый, - на философском докладе я получил комплимент как художник, но

160

комплимент этот значил: вы не философ; и стало быть: с вами считаться нельзя; но ведь этот вот комплимент обращен не ко мне, а ко всей художественной речи: с ней считаться нельзя; она - смутный бред, интересный лишь как материал для психологических, лингвистических и иных изысканий ученого-аналитика; а мы, если мы суть художники слова, мы - кролики, разводимые лишь для опытов физиолога, разрезающих наше слово на части и тем убивающих нас. Потому-то когда говорят мне: о да, вы художник, я чувствую в этом признании, в "комплименте" смысл страшный". Художник - спец по части чувств, т. е. субъективного, и гносеолог считаться с ним не может.

Если теперь, имея в виду этот стандарт отношения, обратиться к Гёте, то некоторые его признания, имеющие теоретикопознавательный смысл, действуют почти ошеломляюще. "Кто не доверяет своим чувствам, - гласит одно из них, - тот дурак, который неизбежно превратится в умозрителя". Остается вспомнить, что именно в доверии к чувственному опыту упрекали Гёте как метафизики, так и физики. О том, каких радикальных вершин достигает у Гёте доверие к чувствам, гласит еще одно признание: "Чувства не обманывают, - говорит он, - обманывает суждение". Поистине, это уже не фехтование по правилам, а удар дубинкой по меднолобому рационализму, опирающемуся как раз на обратное. Картезианское "свидетельства чувств обманчивы", ставшее едва ли не акафистом всего последующего рационализма до Гегеля включительно, получает здесь самый решительный отпор из всех когда-либо имевших место, - отпор тем более убийственный, что исходящий не от лирика (с ним считаться нельзя), а от трезвейшего естествоиспытателя (последний имеет дело с чувственными восприятиями, которые лирик преобразует в личное). Что значат эти слова? Как можно отдавать

161

предпочтение субъективному, когда оно сплошь и рядом иллюзорно? И делать это за счет унижения объективной способности, каковой является суждение? Одно из двух: либо это шальная фраза, выпущенная без всякого понимания вопроса, либо сказавший ее знал, что говорил, и говорил то, что знал.

Чувство - "субъективно". В предыдущей главе уже говорилось о произвольности такого допущения относительно ощущений. Углубимся в вопрос в несколько ином ракурсе. Я говорю: "чувства субъективны". Что я делаю? Произношу суждение. На чем основывается мое суждение? Оно или априорно, или эмпирично. Если оно априорно, то оно обусловливает опыт, если же эмпирично, то заимствовано из опыта. В первом случае действует принцип: этого не может быть, потому что этого не должно быть, или: чувства не потому субъективны, что они на самом деле субъективны, а потому они субъективны, что у меня есть суждение о том, что они субъективны. Это и есть почтенный образчик того, что Гёте называл "пережевыванием жвачки собственного вздора"; если таковой должна быть философия, то отвращение к ней у Гёте не только понятно, но и достойно всяческого подражания. Обратимся, однако, ко второму случаю. Из какого опыта заимствовано приведенное выше суждение? Разумеется, с фактической точки зрения оно не лишено оснований. Но уже здесь приходится делать оговорку, даже в сфере фактичности, ибо есть и противоположные факты, свидетельствующие о "субъективности" логических измышлений и "объективности" чувств. Разве не "субъективны" логические бильбокэ греческих софистов? Сократ вылавливал их стаями и проучал каждую голову незабываемо "объективными" затрещинами. Или разве не "субъективны" логические спортсмены схоластики, прославленные участники диспутов "о чем угодно", ну хотя бы тот виртуоз аргументации, который воскликнул однажды в сердцах: "О, Иисус! как

162

много содействовал я укреплению твоего закона! я сумел бы ниспровергнуть его еще более сильными резонами!" С другой стороны, чувства, запечатленные в "Фаусте", можно назвать чем угодно, но только не "субъективными"? Необходимо за фактической стороной дела ухватить ее принципиальную суть. Сказать: чувства субъективны - все равно, что сказать: люди зевают. Люди действительно зевают, но не следует же из этого, что они - зеваки. Мы ограничиваемся лишь формою проявления чувств и, фиксируя здесь тропическую пестроту, поспешно умозаключаем к сути проблемы. Между тем, форма чувств (данных органов чувств, но и "лирических" чувств) есть не что иное, как проводник объективного содержания: в противном случае мы не имели бы о мире никаких сведений. Чувства, не парализованные "конститутивными условиями опыта" и взятые в первоначально чистом виде, суть доносчики, передающие нам зашифрованный опыт о мире; ключ к разгадке шифра не в них самих, а в мышлении. Следует, поэтому, обращать внимание не на форму их проявления, а на просвечивающее сквозь эту форму содержание. Аспект формы действительно представляет собою необозримо пестрое зрелище. Здесь чувство не просто субъективно, но и облеплено всякого рода субъективистическими гримасами, заслоняющими нам чувство собственно. Отождествить чувство с искажающей его гримасой субъективности равносильно отождествлению лица с нанесенным на него гримом. Тогда открываются самые непредвиденные и неуправляемые возможности; чувство присваивает себе зашифрованные данные о мире, предназначенные для мышления, ибо только мышлению доступные, и, не умея внятно опознать их объективный смысл, впадает в сомнительного свойства самодеятельность, которую я мог бы проиллюстрировать блистательной галереей шедевров искусства: вереница

163

образов от госпожи Бовари и Гедды Габлер до стилистически безупречных самоубийц Бунина промелькнула бы перед нашим взором. И каждый смог бы проверить это на обыденном опыте, вспомнив собственные или чужие состояния, когда орава приживальщиков-актеров без режиссера в голове разыгрывает душераздирающие импровизации на подмостках души, а бедное "я", робко глядящее из-за укрытия на этот бедлам, виновато улыбается и разводит руками: "что поделать - чувствам не прикажешь".

Эти состояния Гёте изведал сполна; урок "Вертера" чуть не стоил ему жизни. Но урок был освоен, и Гёте суждено было и на этом пути оказаться оригинальнейшим реформатором. Его послевертеровская жизнь не подчиняется проторенному душевной традицией руслу; он не поддается бессознательному клише переключения в другую крайность, где жизненный перелом ознаменован, как правило, отказом от чувств и борьбой с чувствами в праксисе аскетического самоистязания, доходящего либо до полной кастрации чувств, либо до диалектики обеих крайностей, мастерски изображенной в "Таис" Франса. Путь Гёте - подлинное "воспитание чувств" (но вовсе не в флоберовском смысле, окарикатурившем образец). В письме к Шарлотте фон Штейн он признается однажды, что все делаемое им он рассматривает не иначе, как упражнение. В свете этого признания я рискну поделиться с читателем странным недоумением, выглядящим почти как парадокс. Говорят о тренировке мускулов и в обязательном порядке осуществляют эту тренировку, не надеясь на то, что мускулы разовьются и окрепнут сами собой. Чувства же принимают как нечто готовое и не нуждающееся в ежедневных тренировках. Нет ничего более естественного, чем утренняя гимнастика тела; бодрое физическое состояние, говорят врачи и психологи, - залог многих удач. Но как же быть с тем,

164

что бодрой этой физике сопутствуют хилые и атрофированные уродцы чувств, что утренняя гимнастика чувств, методически не рекомендуемая врачами и психологами, не менее важна, чем телесные процедуры, и уж во всяком случае насущна, настоятельна, неотложна! Кому нужна эта физическая бодрость, если при малейшем нажиме из ряда вон выходящих ситуаций бодряк принимается кричать: "Не могу совладать с собою!" либо просто и без крика с собою не совладает? "Животных, - сказано в предсмертном письме Гёте к В. Гумбольдту, - поучают их органы, говорили древние. Я присовокупляю: людей - тоже; но последним дано преимущество в свою очередь поучать эти органы".

"Нам необходима критика чувств", говорит он в другом месте. Но критика чувств и есть кризис чувств, вернее, кризис субъективистического их грима, разоблачение в них психологии актера и очищение. Результат очищения прекрасно выражен Фихте в посвятительной надписи Гёте; мы уже знаем эти слова: "чистейшая духовность чувства". Именно духовность чувства сокрыта под пестротою душевных нарядов его. Очищенное, оно не просто объективируется, но и становится в некотором роде лотом объективности. На таком вот чувстве и воздвигнуто "Учение о цвете" Гёте; здесь же ключ к правильному прочтению слов: "Чувства не обманывают". Они обманывают там, где господствует недоверие к ним и нежелание очистить их до фильтров объективности; санкцию на обманчивость дает им неумение понять, что так называемая "субъективность" есть не что иное, как болезненный нарост на чувстве, его катаракта, и что плох тот хирург, который, вместо того чтобы убрать со зрения катаракту, выкалывает глаз: "лучше уж ходите слепым, так как зрение субъективно". Оно не субъективно, отвечает Гёте: "глаз образуется на свету для света, дабы внутренний свет выступил навстречу внешнему". Оно лишь

165

нуждается в оздоровлении и воспитании. "Объективность" чувства равносильна для Гёте здоровому чувству; "наши чувства, поскольку они здоровы, - говорит он, - правдивее всего выражают внешние отношения". Не в этом ли следует, между прочим, искать причину сильнейшей его неприязни к романтикам, в частности, к Генриху фон Клейсту, еще одной жертве эффектно сымпровизированного душевного маскарада, принятого им за реальность и убившего его. Вспомним еще раз слова Гёте: "Я всегда считал мир гениальнее моего гения". Человек, сказавший такое, не может быть самоубийцей или больным; корень болезни в "жвачке собственного вздора". Потрясающее впечатление производят слова старого Гёте, произнесенные им после ознакомления с картинной выставкой собрания его друга Сульпиция Буассере: "Вот вдруг вырастает передо мною совершенно новый, до сей поры совершенно неведомый мне мир красок и образов, который насильственно выгоняет меня из старой колеи моих воззрений и ощущений, - новая, вечная молодость; и посмей я здесь что-нибудь сказать, та или другая рука протянулась бы из картины, чтобы ударить меня по лицу, да и поделом было бы мне".

В сущности, речь идет здесь о применении к чувствам метода первофеномена. Не штамповать их метками "субъективности", "низменности", "лживости" и т. д., но создать им условия, при которых они могли бы выговориться сами о себе. Очищение в этом смысле и есть различение в них существенного и несущественного и сведение их к простейшим первоначальным факторам, свободным от всяческих примышлений и эмоциональных издержек. Тогда-то и выясняется, что не чувства сами по себе субъективны, а скорее уж так называемые априорные ярлыки, навешиваемые на них. "Человек сам по себе, - говорит Гёте, - является, поскольку он пользуются всеми своими здоровыми органами

166

чувств, величайшим и точнейшим физическим прибором, какой может быть создан". Парафразой к этим словам было бы: и он есть ничтожнейший и лживейший физический прибор, поскольку он пользуется своими больными, т. е. неочищенными органами чувств. Но первофеномен чувств оказывается зорчайшим познавательным органом, и если логическая возможность точных наук покоится на синтетических априорных суждениях, то реальная их возможность обусловлена именно объективностью чувств, самопроявившихся через первофеномен.

Дело однако не замыкается в рамках только познавательной значимости. Гёте идет дальше: в сферу морали. Очищенное чувство показывает и в этом отношении поразительные результаты. Я снова вынужден обратиться к Канту, негативному двойнику гётевских достижений: по Канту, всякое "я хочу", даже если оно и преследует самые совершенные цели, неморально, поскольку моральным может быть только "я должен" (даже если при этом "я не хочу"). Этот ригористический бред удостоился бессмертного шиллеровского смеха:

Ближним охотно служу, но - увы! - имею к ним склонность.

Вот и гложет вопрос: вправду ли нравственен я?...

Нет тут другого пути: стараясь питать к ним презренье

И с отвращеньем в душе, делай, что требует долг.

"Лишь чувственно-высшее, - свидетельствует Гёте, - есть тот элемент, в котором может воплотиться нравственно-высшее". Это значит: чувства вообще не нуждаются ни в какой извне предписанной морали, ибо мораль присуща им самим; каждое чувство изначально морально; оно лишь покрыто "субъективным" гримом, скрывающим его первородство, и потому выглядит низменным. Очищение

167

от этого грима кульминируется, по Гёте, в "чувственно-высшем", и тогда нравственность проявляется в чувствах не через искусственно привитый "моралин", а естественно, т. е. человек начинает морально реагировать на происходящее путем не рефлексии, а рефлекса, с быстротою чисто мышечной реакции: делаю так не потому, что должен, а потому, что хочу и не могу иначе.

Предел чувственных возможностей провидит Гёте в объединенности всех чувств. Метод интенсивных упражнений снимает разделяющие их перегородки и позволяет им обмениваться функциями. "Глаз, - говорит Гёте об архитектуре, - берет на себя функцию, права и обязанности уха". "Чудесный факт, - говорит он в другом месте, - что одно чувство может вдвигаться на место другого и заменять недостающее". Ничто не могло отвлечь Гёте от этой свободной вариации, посредством которой он осиливал (и создавал одновременно) высшую математику чувств. Даже "Римские элегии", прекраснейший памятник не стыдящейся себя эротики, явственно отмечены следами этой ни на минуту не прекращающейся работы. "Зрю осязающим оком, зрящей рукой осязаю", сказано в них о мраморе и грудях возлюбленной. Взаимозаменяемость чувств, гибкость и пластичность их жизни имеет целью развитие нового чувства, или органа восприятия. Цель Гёте - "при родстве чувств взирать на одно идеальное чувство, в котором объединяются все они".

Ist somit dem f;nf der Sinne

Vorgesehn in Paradiese,

Sicher ist es, ich gewinne

Einen Sinn f;r alle diese*.

* И если каждому из пяти чувств предусмотрено свое в раю, то я наверняка приобрету одно чувство для всех пяти.

168

Эта тема, кстати сказать, нашла в немецкой поэзии гениальное продолжение, став центральной идеей поэтики Рильке. В чисто гётевском смысле определяет Рильке творчество поэта, задача которого заключается в "одновременном и соразмерном участии всех пяти чувств". Совершенное стихотворение для Рильке - это мир, "поднятый одновременно пятью рычагами"; поэт охватывает вырезы чувств во всей их широте и как можно шире растягивает каждую подробность, "дабы прыжок через пять садов на одном дыхании удался однажды его опоясанному восторгу". Об этом же гласит и .последний сонет из цикла "Сонеты к Орфею", наивысшего после Гёте и от Гёте идущего достижения немецкой поэзии:

Тихий друг пространств, взгляни, как полнит

даль сквозную каждый выдох твой.

На стропилах темной колокольни

изойди в звучанье. Этот бой

боль твою ствердевшую растопит

в преосуществлении сплошном.

В чем, скажи, страдальческий твой опыт?

Если горько пить, стань сам вином.

Будь на перекрестке в эту ночь

чувств своих, и в миг их странной встречи

чувством новым вспыхнет эта смесь.

И, горя земное превозмочь,

ты шепни земле: Я быстротечен.

И теченью вымолви: Я есмь.

(перевод автора)

Новое чувство сводится, по Рильке, к "обнаружению бездн, отделяющих один строй чувственности от другого и урывающих у нас значительную

169

часть мира - и кто знает, скольких миров". Поэтому художнику надлежит "развивать эту пятипалую руку своих чувств до все более живой и духовной хватки". Но такова, по мысли Гёте, задача не только художника, но и ученого. При этом реальным органом восприятия становится то, что в просторечии смутно именуют "шестым чувством". Речь идет не о сумме чувств, а об их целостности; целостность же не может быть еще одним дополнительным чувством наряду с имеющимися; она проявляется как раз в "духовной хватке" всех, в том, что Гёте называет "единством последовательности и одновременности" (Albernheit!); "шестое чувство" есть хоть и шестое, но не чувство, а контрапункт пяти чувств. По аналогии с музыкой: если сущность мелоса заключается не в нотных знаках, а в промежутках между ними (поразительно, что эти промежутки, или "бреши", по выражению крупнейшего музыковеда XX в. Эрнста Курта, переживал в свое время Скрябин как "бездны", употребляя именно рилькевское слово!), то, уподобив чувства нотам, можно сказать, что мелос их, или "шестое" (Гёте говорит "идеальное") чувство, коренится как раз в промежутках. Но постижение промежутков есть достижение непрерывности в жизни чувств; так - мы знаем уже - характеризуется у Гёте метаморфоз, остающийся за пределами только и раздельно чувственных восприятий. Метаморфоз же есть объективная реальность органического мира или, говоря словами Рильке, одна из тех "значительных частей мира - и кто знает, скольких миров", которые недоступны органам чувств. Философы, вместо того чтобы развивать духовные познавательные потенции, поспешно заключают к непознаваемости и заграждают свой узкий мир границами познания; метаморфоз (и сколько еще реальных, объективных событий!) становится непроницаемой "вещью в себе"; вырастает агностицизм. Точка зрения Гёте отчетливо выражена им в

170

уже знакомых нам словах: "Каждый новый предмет, хорошо увиденный, открывает в нас новый орган". Вдумаемся в эти слова: последствия их поразительны. Ведь если так, то можно прямо утверждать, что количество наших органов восприятия отнюдь не ограничено какой-нибудь цифрой; оно способно увеличиваться до бесконечности, и, стало быть, в нас может оказаться столько же органов, сколько существует хорошо увиденных нами предметов. Именно: неоднородность предметов требует неоднородности восприятий. Обращаться с вселенной по шаблону одного метода (механического, органического или какого еще угодно) равносильно лицу, заслоненному чудовищным флюсом, из-за которого выглядывает не само лицо, а одна из черт его (скажем, прекрасный "в себе и для себя" нос). Восприятия должны считаться с предметами и соответствовать им; нельзя насиловать психологию математикой (как это в прошлом столетии делал Гербарт) и биологию физикой (как это стало модным в наше время), ибо такой подход равноценен неусвоенной басенной морали, советующей не нюхать очки, а носить их на носу. Метаморфоз не для чувств (по Гёте, он даже "противоречит нашим чувствам"); следует, стало быть, не трусливо цепляться за бревно агностицизма, а научиться плавать в этом новом море. Метаморфоз определяет Гёте как "чувственно-сверхчувственную реальность", которой должен соответствовать в нас адекватный орган восприятия. Последний и вырабатывается на основе не отказа от чувств, а углубления и расширения их зоны.

Но метаморфоз неподвластен и рассудку. Рассудок в этом отношении вполне приспособлен к только чувственному опыту; он так же дискретен, как и последний; больше того, он и есть сама дискретность. Говоря со вceй строгостью, чувства потому и выглядят дискретными, что опосредованы рассудком и пропущены через рассудочные определения.

171

Таково свойство рассудка: он есть призма, разлагающая всякую сплошность на элементы, и поскольку ему принадлежит право понятийного выражения, он дробит непосредственную текучесть чувственного опыта в формах понятий, представляя дело таким образом, будто сам этот опыт становится возможным лишь через понятия. Это и сделал Кант; трансцендентальный анализ чувственности привел его к установлению двух априорных форм созерцания: времени и пространства, формально организующих чувственные данные для подведения их под рассудочные понятия. И хотя уже с начала "Критики чистого разума" Кант таинственно намекает на некий "общий, но неизвестный нам корень", из которого вырастают чувственность и рассудок, корень этот так и остается неизвестным, а между двумя основными стволами его постулируется отношение субординации, как если бы понятия и обусловливали возможность чувственного опыта. Характерно, что, делая внешнюю уступку эмпиризму в тезисе "познание начинается с опыта", Кант тотчас же вносит поправочный коэффициент на рационализм, продолжая тезис оговоркой: "но не из опыта". Это значит: чистый опыт невозможен; обилие технического эпитета "чистый" поражает у Канта; все здесь чисто - от форм созерцания до идей разума, - кроме опыта. "Рассудок, - говорит Кант, - a priori дает опыту... правила, без которых опыт невозможен". Но если так, то к чему тогда эти "чисто" схоластические дистинкции между предлогами "с" и "из"? Выходит, что когда мы воспринимаем вещь, мы только потому и оказываемся способными на это, что самый акт восприятия предварен внеопытными (почему не сказать прямо: неопытными?) условиями, т. е. "чистыми" (читай: пустыми) формами собственной субъективности. Я не знаю, был ли Кант ироником и над чем он иронизировал, но когда я читаю в тексте "Критики чистого разума" мимоходом

172

оброненную фразу о том, что опыт есть наш наставник, от такой иронии мне действительно становится не по себе. Чему же он нас наставляет, этот жалкий и раскромсанный на части automaton materiale, который поначалу пассивно аффицируется каким-то "иксом", потом загоняется в смирительные рубашки времени и пространства и, наконец, безропотно прокручивается в двенадцатизубчатой рассудочной мясорубке - к вящей славе Трансцендентального Субъекта, благополучно переселившегося из демонологии в логику и вмиг обглодавшего логику как кость! Канту следовало бы начать не с вопроса: "Как возможны синтетические априорные суждения?", а с вопроса: "Как невозможен опыт?" Я выскажу парадокс, впрочем, вполне естественный: стремление Канта к "чистоте" привело к тому, что, "очищая" познание, он "очистил" его и от познания собственно или, иначе говоря, "обчистил" его до последнего (мнимого!) талера. Опыт в кантовском понимании до поразительного напоминает тот знаменитый лихтенберговский нож без ручки, у которого не было лезвия, и именно в этом смысле обмолвился однажды Шарль Пеги гениальным и достойным только художника бредом о Канте: "У Канта, - так говорит он, - чистые руки, но у него нет рук".

Познавательный праксис Гёте выявляет природу рассудка в совершенно ином смысле. Во всем строе гётевской продуктивности просвечивает единый императив: познание не должно иметь познавательных предпосылок. Он высказывает это иначе, в словах: "Я желал бы критики человеческого рассудка", но подтекст здесь тот же: критика рассудка и есть устранение всяческих предрассудков; рассудок должен браться не догматически, без выверения его сознанием, а именно сознательно. Когда Кант говорит о предваряющих опыт априорных правилах, он, в сущности, лишь предпосылает познанию нечто лежащее вне познания. Ибо чем оказываются при

173

более пристальном подходе эти правила с кантианской же точки зрения? Само по себе априорное понятие считает Кант пустым; акт познания есть акт заполнения его опытным материалом. Если же оно вознамерится помыслить нечто в опыте не данное, то оно не только останется пустым, но и станет химеричным. Понятия для опыта, опыт для понятий. Теперь зададим вопрос: какой опыт соответствует самим правилам, предпосылаемым опыту? Одно из двух: либо им соответствует какой-то опыт, но тогда как могли бы они предварять опыт вообще, либо же для них не существует никакого опыта, и тогда, будучи познанием (ну, хотя бы для самого Канта), они оказываются химерами. Познание должно быть свободным от предпосылок. Что это за начало познания, когда оно начинается с суждения: "Рассудок дает опыту правила" и т. д.? Откуда, если не из "познания", взялось это суждение? Выходит, что вместо начала познания нам подсовывается уже бессознательно начатое познание в виде суждения, не имеющего никакого опытного аналога. Противоречия растут, как снежный ком; я уже не касаюсь пресловутой "вещи в себе", причиняющей нам ощущения, забыв скандальнейшим образом о том, что причина есть лишь понятие рассудка. Не касаюсь и недопустимого логически суждения о том, что понятие предопределяет суждение. Обо всем этом написаны горы книг. Отмечу лишь, что некритически допущенные предпосылки познания оказались сомнительным фундаментом для строго логических построений. Канта, психологически говоря, интересовало не само познание, взятое безотносительно ("бескорыстно"!); проблема познания растревожила его впервые в связи с юмовским скептицизмом. Юм, пробудивший его от догматической спячки, не давал ему покоя; нужно было во что бы то ни стало ответить Юму и спасти познание от призраков оскорбительного психологизма. Ответил ли Кант

174

Юму?* С одной стороны, кажется, что да. Если причинность является трансцендентальным понятием, предшествующим опыту и опыт обусловливающим, то ни о каком скептицизме не может быть и речи. Юм, выводящий законы из опыта, объяснял причинность как привычку, но, по Канту, справедливо как раз обратное: не законы выводятся из опыта, а опыт выводится из них; строгость и обшеобязательность научных суждений обеспечивается именно таким образом. Истина, утверждает Кант, заключается в опыте, а не в чистых понятиях - таков благопристойный фасад его критицизма. Нужно лишь учесть маленькую оговорку, играющую здесь роль носа Клеопатры, а именно: опыт невозможен без чистых понятий как условий его. Выходит, что истинное обусловлено неистинным; причинность, переставшая быть эмпирической привычкой, становится, так сказать, трансцендентальной привычкой, а "коперниканский подвиг" оказывается на деле ловким логическим расчетом.

Пафос кантовского ответа Юму сводится, таким образом, к защите лишь внешнего престижа научного знания. В том, что наше познание ограничено рамками субъективности, согласно сходятся оба; ни три способа соединения представлений у Юма (подобие, пространственно-временное соотношение, причинность), ни подведение представлений под единство апперцепции у Канта никоим образом не выражают внутренней связи в самих вещах. Познание всецело субъективно; разница между Юмом и Кантом состоит лишь в том, что первый настаивает на эмпирически субъективном характере познания, а второй подчеркивает трансцендентально субъективную значимость его. Гёте отклоняет как первый, так и второй ответ.

* В русской философии эту тему интересно разыгрывал Густав Шпет.

175

Для того, чтобы в полной мере осознать всю оригинальность ответа самого Гёте, позволительно сравнить его с господствующими в то время философскими тенденциями. Схематически ситуацию можно передать в следующем ряде: догматический идеализм (Вольф) - скептический эмпиризм (Юм) - критический идеализм (Кант). Вольф утверждает внеопытное познание сущего. Юм противопоставляет этому утверждению абсолютность опыта при полной дискредитации мысли. Кант переносит проблему в середину обеих крайностей; у Вольфа он заимствует априорность, отбрасывая ее транссубъективные претензии, у Юма же берет опыт, урезанный в притязаниях на абсолютность. Ответ Канта: истина в опыте, но опыт обусловлен внеопытным. Или иначе: мы познаем априорно (уступка Вольфу), но познаем не сущее (критика Вольфа), а собственный субъективный опыт (уступка Юму), который, однако, не случаен (критика Юма), а предопределен априори (выход к Копернику). Пассаж, что и говорить, виртуозный, но за блеском техники какие печальные сюрпризы! Неокантианцам предстояла адская работа очищения этой техники от губительных ляпсусов. Уже современников (Шульце-Энезидем, Якоби) поражали они; уже возмущенный Фихте перенес проблему из сферы гносеологии в сферу... френологии, объясняя "конвульсивное доказательство реальности вещи в себе" (меткое выражение Лааса) неполноценностью черепа философа ("Dreiviertelkopf" - "головой на три четверти" - увиделся ему автор "Критики чистого разума"). Уже Гегель негодующе спрашивал: "А что такое опыт для Канта? Это - не что иное, как подсвечник, стоящий вот здесь, и табакерка, лежащая вон там". И еще предстояло школе Когена раскладывать труднейший пасьянс: очищать Гегеля Кантом и после очищать Канта Гегелем, но уже очищенным... Кантом. "Больше, - говорит Гёте, - мне рассказывать не о чем; вы

176

видите, что над немцами спокон веков тяготеет проклятие - жить в киммерийских ночах умозрения".

Избавиться от этого проклятия можно было лишь путем устранения познавательных предпосылок. Это значит: довести познание до начала, до нулевой отметки, с тем чтобы непредвзято воспроизвести в мысленном анализе его ход. Устраняются все понятия, определения, термины, суждения; остается только чистый экран, изображающий непосредственный чувственный опыт. Эту начальную стадию познания, в которой познание собственно еще и не начиналось, называет Гёте стадией "эмпирического феномена". Здесь наличествует чистый поток первоначальных ощущений и исключены любые определительные суждения*. Всякое суждение, предваряющее опыт, есть lapsus judicii; таково, например, кантовское суждение о том, что рассудок а priori определяет опыт. Достигнуть этого реально - труднейшая задача; едва начав процедуру, мы убеждаемся, что уже элементарнейшие ощущения проникнуты бессознательными мысленными определениями и что априорные метастазы охватывают всю сферу переживаний и восприятий. Достаточно взглянуть на какой-нибудь предмет и тщательно просмотреть природу его восприятия, чтобы обнаружить в самом восприятии явные или смутные следы того, что не имеет еще никакой познавательной ценности. Я

* Я специально подчеркиваю "определительные" во избежание упрека в том, что сам произношу суждение. Но читатель увидит разницу между обоими видами суждения; в данном случае оно ничего не определяет, а лишь указывает на ситуацию, подобно кантовским "суждениям восприятия". В дальнейшем анализе беспредпосылочности гётевской теории познания я опираюсь на единственные в этом роде две работы, вышедшие соответственно в 1886 и 1891 гг.: R. Steiner. Grundlinien einer Erkenntnistheorie der Goetheschen Weltanschauung и R. Steiner. Wahrheit und Wissenschaft. Vorspiel einer "Philosophie der Freiheit".

177

говорю о следах понятий, бессознательно регулирующих протекание восприятия, и это суть "субъективное" и "объективное", "причина" и "действие", "необходимое" и "случайное" и т. д. Следует осознать, что уже в преддверии познавательного акта наш опыт отягощен невыверенными познавательными предпосылками, которые подспудно диктуют ему быть таким-то, а не таким, и, стало быть, с самого же начала искажают самостоятельность и непосредственность восприятий. Ряд таких предпосылок выявляет Гёте в промежутке, разделяющем опыт и суждение. "При переходе от опыта к суждению, - говорит он, - как раз и подстерегают человека, словно в ущелье, все его внутренние враги: воображение, нетерпение, поспешность, самодовольство, косность, формализм мысли, предвзятое мнение, лень, легкомыслие, непостоянство мысли, и как бы вся эта толпа с её свитой ни называлась". Избавиться от них можно лишь путем непрерывных и концентрированных усилий. Гёте советует в качестве эффективнейшего средства прежде всего очищение природой: как можно больше созерцать и переживать, не допуская никаких рефлексий. "Люди, - говорит он, - так задавлены бесконечными условиями явлений, что они не могут воспринимать единое первичное условие". Требование беспредпосылочности есть очищение опыта от этих условий; реальный познавательный акт всегда предваряется катарсисом, ибо "явление не оторвано от наблюдателя, а, напротив, погружено и вплетено в его индивидуальность". Стало быть, познание явления зависит, по Гёте, не только от более или менее усвоенных технических навыков специального свойства, но и от личных качеств познающего. Если спросить, скажем, музыканта о проблеме исполнения, он скажет, что не голой виртуозностью делается музыка, а рядом параметров чисто индивидуального порядка, при наличии которых виртуозность только и может

178

проявиться не во имя себя самой, а во имя музыки. Но как можно не считаться с этим и в познании! Гёте признавался в своей неспособности понять любую научную концепцию без предварительного ознакомления с ее историческим контекстом и с личностью самого творца*. Мало владеть техникой логических комбинаций; к познавательному акту надо готовиться так, как готовятся к сольному концерту, и подготовка эта сводится к радикальному очищению опыта от всяческих примесей неосознанно господствующих в нем терминов. "Кто довольствуется чистым опытом, - гласит вывод Гёте, - и в согласии с ним поступает, у того достаточно истинного. Подрастающее дитя мудро в этом смысле". Когда же оно теряет свою мудрость? Тогда, когда оно начинает вбивать в свой опыт колья акустически усвоенных понятий, отдаляющих его от естественности и чистоты. Мы настолько привыкли к искусственно измышленной "природе", к восприятию природы в научных шаблонах, к термину, заменившему нам переживание, что реагируем на всякое соприкосновение с естественностью короткими замыканиями души, или, говоря словами Гёте, "непосредственное восприятие первофеноменов повергает нас в своего рода страх, мы чувствуем свою неадекватность". Эта неадекватность - прямое следствие неправомерно примененного рассудка, который сначала бессознательно вкладывает термин в природу, обусловливая тем самым наше наблюдение, а после вынуждает нас воспринимать явления в призме абстрактных понятий. Так, мы начинаем с деления на "субъект" и "объект"; уже сами наши ощущения

* Я не могу не упомянуть в этой связи говорящего то же самое в отношении музыки величайшего пианиста современности Клаудио Аррау, совершенного гётеанца в сфере музыкального исполнительства. Его игре я обязан неповторимыми нюансами проникновения в тексты Гёте.

179

предопределены этой рассудочной дистинкцией, и нам потому и кажется столь трудным дойти до синтеза, что начали мы с анализа. Речь идет об одной из наиболее вредных по последствиям рассудочной предпосылке, покоящейся в основаниях познания. Дело представляется так, как если бы мир был изначально расщеплен на то, что познает, и на то, что познается; человек убежден, что он стоит перед природой и противопоставлен ей субъективно, что все происходящее в природе, как объект его познания, лежит вне его и свершается безотносительно к нему и что познавательной удачей можно считать совпадение вещи и интеллекта (схоластическое adequatio rei et intellectus). Заметьте: все это еще не познание, а условия познания; их кажущаяся правдоподобность не вызывает никаких сомнений; и Вольф, и Юм, и Кант принимали их за нечто очевидное и бесспорное, до того бесспорное, что и не стоило об этом говорить; расхождения начинались уже после и по поводу результатов познания - один полагал, что вещи познаваемы, другой отрицал это и считал даже, что гносеологически их существование недоказуемо, третий назвал точку зрения второго скандальной и сделал все, чтобы обеспечить этому скандалу всеобщность и необходимость (скандальность юмизма показалась Канту слишком психологичной; надо было доказать возможность скандала априори). Теперь послушаем Гёте; я привожу решающую цитату: "Нужен своеобразный поворот ума для того, чтобы схватить бесформенную действительность в ее самобытнейшем виде и отличить ее от химер, которые ведь тоже настойчиво навязываются нам с известным характером действительности". Эта формула точно выверена в каждом своем слове. Обратим прежде всего внимание на выражение "бесформенная действительность". Гёте говорит здесь о природе, свободной от всяческих преопределительных мысленных форм, которые мы вчитываем в нее для того, чтобы

180

вычитать их впоследствии как нечто "объективное"; бесформенное в этом смысле есть самобытнейшее; формы же суть химеры, являющие нашему взору "вещь для нас", или химерическую природу, изготовленную в рассудочной реторте. "Нужен своеобразный поворот ума", утверждает Гёте. Как же его осуществить? Перестать сомневаться в достоверном и довериться очевидному, отвечает Гёте. Но что есть очевидное? Оно - естественность. Прежде чем осознать свое место перед природой, человек находится в природе, не противопоставленный ей, а единородный с ней; он должен очистить опыт до ясного, как сама природа, переживания, что он является таким же творением природы, как и все то, что считается им объектами, но при этом он есть высшее ее творение; это значит, что в своих мыслях, чувствах и волениях он исходит из природы, имманентен ей, что ей oн и обязан ими, что, даровав ему способность чувствования и мышления, природа лишь довела себя в нем до более высокой точки развития, чем в минеральном, растительном и животном царствах, и сделала это отнюдь не для того, чтобы, возгордившись полученными дарами, он забыл свое первородство и отрекся от нее, а для того, чтобы достичь в нем самосознания. "Природу и идею, - говорит Гёте, - нельзя разделить, не разрушив тем самым как искусство, так и жизнь". Мысль изначально естественна. Но естественна значит: природна, и, как природная, она не противостоит объектам, но кульминирует их ряд, являясь сама высокоорганизованной природой в природе. "Поэзия - зрелая природа", гласит одна из посмертно опубликованных записей Гёте. Мы добавим: не только поэзия, но и познание вообще. Философы с давних времен спорят о сущности познания, об отношении познания к творчеству. Для Гёте нет иного отношения между ними, кроме знака равенства. Познание - творчество. Это значит, что, создав познающего человека,

181

природа продолжает творить - на этот раз уже через его познание. Не для того, скажем мы в духе Гёте, потратила природа десятки тысячелетий на образование мыслящего существа путем неисчислимых испытаний, чтобы оно издевательски измышляло всяческие "непознаваемости" и заколачивало мысль в черепную коробку без права выезда, а для того, чтобы ликовать и преклоняться перед вершиной своего становления и существования. Своеобразный поворот ума? Но и здесь, быть может, нет ничего более легкого и одновременно труднейшего, Одному он может удаться с годами, другому вообще не удаться, третьему-в одно мгновение. Формула его проста: не я и природа, а я - природа (Парацельс, этот Гёте XVI в., прямо называл природу "внешним человеком"). Познание природы значит тогда: самопознание, не в банально мистическом смысле, а при условии, что "само" познания осознает себя как человеческую индивидуальность природы. Это, по Гёте, и есть беспредпосылочность; акт познания предваряется не внеопытными условиями опыта, а естественностью опыта.

Конститутивность приходит после. Формула "я и природа" уже всецело принадлежит рассудку. Но рассудку не автономному и противопоставленному природе, а из природы исходящему. Сам по себе он - необходимейший органон познания, и обойтись без него Гёте считает невозможным. Это следовало бы особенно подчеркнуть как еще одно доказательство неальтернативности гётевского типа мышления. Рационализму обычно противопоставляют иррационализм, действуя по принципу вышибания клина клином. Понятие объявляется врагом созерцания и всячески дискредитируется - вплоть до прямого отрицания. Классическим примером подобного заблуждения можно считать философию Бергсона, который, зорко подметив некоторые рассудочные аберрации познания, дошел до того, что предлагал

182

"вышвырнуть интеллект за его пределы". Критикам Бергсона не стоило труда зафиксировать petitio principii этого предложения, и со своей стороны они были совершенно правы. Философия вообще не терпит вышибал, и крайность, нападающая на крайность в целях разоблачения ее порочности, оказывается сама всего лишь иного рода порочностью. Гётевская философия не есть рационализм, ни иррационализм; она - интенсивнейшее испытание обоих в напряженно динамическом балансе всего промежуточного проблемного поля. Пример достаточно поучительный: Бергсону вместе с прочими иррационалистами и не снилась такая радикальная критика отвлеченного мышления, какую видим мы у Гёте, и тем не менее не вышвырнуть рассудок предлагает Гёте, а использовать его во всей (уместной!) полноте. Здесь сказывается та редчайшая черта гётевского характера, которую прекрасно изобразил Эмерсон: Гёте побежал бы за своим врагом, если бы был уверен, что может научиться у него чему-нибудь достойному знания. "Первое и последнее, что требуется от гения, - говорит сам Гёте, - это любовь к правде". Рассудок же имеет свою правду; неправда его начинается там, где он претендует на исключительную роль и становится неуместным. Критика рассудка у Гёте и есть критика его неуместности; в остальном он обладает ничуть не меньшими правами, чем прочие способности. В чем видит Гёте эти права? В самой сущности рассудка, предназначенного расчленять и аналитически прояснять то, что в чувствах дано синкретически и неразличимо. Эту стадию познания называет Гёте стадией "научного феномена". Понятия вступают здесь в силу, но не в модусе законодательности, а для выражения объективных законов. Понятие ведь и значит понять, сделать понятным. Дорефлексивный поток чувственных восприятий именно непонятен; в нем есть все, кроме понятия; понятие - единственное, что не

183

принадлежит ему. Иначе говоря, в нем есть закон, данный в форме чувственного восприятия, но отсутствует понятие закона, так что закон остается непонятным. Необходим анализ, искусственное расчленение потока, который только таким образом может обнаружить через рассудок свои закономерности. Собственно говоря, в восприятиях нам дано не содержание опыта, как полагал Кант, а именно форма, и эта форма есть не что иное, как форма проявления понятия, которое насквозь содержательно, так как дает нам возможность понять явление. У Канта потому и выглядит все наоборот, что понятие в его аналитике наделено не понимающей функцией, а определяющей. Кантовское понятие извне привносится в поток восприятий и облицовывает их терминами; но в термине нет понимания; прежде чем понимать термином, необходимо еще понять и самый термин. Это значит: не понимание следует сводить к термину (форме), а термин к пониманию; страх Гёте перед пустыми словами ("Я в своей жизни, - признается он, - ничего не остерегался так, как пустых слов") коренится именно здесь, и поэтому понятие может быть либо содержательным, либо ему остается быть пустым словом. В восприятии оно находит себе не что иное, как форму выражения своего содержания; чистое восприятие, строго говоря, потому и непонятно, что оно есть только форма, заполняемая в акте познания содержанием, делающим ее впервые понятной. Но форма должна соответствовать содержанию; можно сказать, что объективное содержание, ищущее своего выражения через понятие, само строит себе адекватную форму. Именно в этом смысле и следует понимать изречение Гёте: "Хорошо увиденное частное может всегда считаться общим", т. е. хорошо увиденная форма всегда обнаруживает свое содержание. Мы находимся в стадии "первофеномена". "Есть тонкая эмпирия, - говорит Гёте, - которая теснейшим образом

184

отождествляется с предметом и таким путем становится настоящей теорией. Однако это потенцирование духовной способности свойственно лишь высокообразованной эпохе (курсив мой - К. С.)".

Следует тщательно уяснить себе существо вопроса, чтобы достигнуть адекватного понимания терминов. Ведь могут возразить: если поток первоначальных восприятий является формой, то как это согласуется с самобытностью природы, которая, по Гёте, именно бесформенна. Ответим: все зависит от того, понимаем ли мы термин "форма" в различных и контекстуально обусловленных индексах модальности или употребляем его однозначно. Гёте говорит о двух различных аспектах слова: одно дело, форма самого восприятия, другое дело, форма, навязанная восприятию рассудком ("химера", как характеризует ее Гёте). Самобытность природы бесформенна именно во втором значении слова; данная в чистом восприятии она есть форма в первом значении. Аналогично обстоит дело и с рассудком: понятие может мыслиться и как форма и как содержание. В первом случае оно априорно и определительно, во втором случае оно, не теряя своей самобытности (!), ищет выражения через опыт, чтобы сделать опыт понятным, и тогда оно проявляется содержательно. Иначе говоря, опыт, предваренный формой, есть содержание, которому никогда не суждено быть понятным; чистый же опыт, взятый беспредпосылочно, есть форма выражения понятийного содержания, ибо в понятии мы не только определяем мир, но и понимаем его. Агностицизм вырастает там, где мы отделяем понятие от объекта и наделяем его только субъективностью; тогда мы говорим: мир есть мое представление (эмпирическое или трансцендентальное, все равно), и я ничего не знаю о том, каков он "на самом деле". Но это "на самом деле" и есть мысль (понятийная в рассудке, идейная в разуме, идеальная в разумной практике);

185

мысль не оторвана от природы, а является венцом развития самой природы; между "внешним" свершением природы и "внутренним" процессом мысли существует отношение не аналогии, а гомологии, не сходства, а сродства; мысля, мы присутствуем в самом средоточии "вещи в себе", и познавать отнюдь не значит искать совпадения вещи и интеллекта (Сизифов труд!), а значит выражать вещь через ум, ставя ее тем самым на более высокую ступень творения, ибо познанная вещь объективно выше непознанной. Таков окончательный смысл утверждения, что познание есть творчество.

Рассудочная стадия его ограничена только одним: функция рассудка заключается в расчленении опыта и обнаружении объективных связей между явлениями. При этом рассудок действенен только в сфере неорганического. Иначе говоря, ему подвластны лишь дискретные явления, и, выражая, скажем, причинно-следственную связь между нагреванием чайника и приподымающейся от пара крышкой, он бессилен выразить всеобщую связь явлений. Эта задача, по Гёте, принадлежит более высокой способности ума, или разуму, который Гёте считает иерархически родственным гению и совести. "Разум, - читаем мы в "Изречениях в прозе", - имеет дело со становящимся, рассудок - со ставшим. Первый не беспокоится о вопросе: к чему? Второй не спрашивает: откуда? Разум радуется развитию. Рассудок для использования в дальнейшем желает все закрепить".

Отношение между чувственностью, рассудком и разумом в философии Гёте можно было бы схематически передать в следующем ряде: от синкретического единства через анализ к синтетическому единству. Весь конфликт мысли с созерцанием обусловлен тем, что рассудок, неправомерно примененный, противоречит данным восприятия. Единство природы - достоверный факт уже чувственного опыта, но поскольку рассудок дробит сплошность

186

впечатлений, с тем чтобы выявить в них локальные связи, оказывается, что мысль не только не подтверждает чистого опыта, но и противоречит ему. Так, читая у поэта следующие строки:

Час тоски невыразимой!

Всё во мне и я во всем!

Diego Rivera.

Руки Вселенной.

Полное имя - Diego Maria de la Concepcion Juan Nepomuceno

Estanislao de la Rivera y Barrientos Acosta y Rodriguez

Диего Мариа де ла Консепсьон Хуан Непомусено

Эстанислао де ла Ривера и Баррьентос Акоста и Родригес

8 декабря 1886 -

25 ноября 1957

В руках Диего Риверы - ледоруб.

Голова врага надвое разрублена.

Коммунист, Герой Советского Союза.

Выдающийся мексиканский художник.

Человек, управляющий Вселенной -

http://www.stihi.ru/2011/12/09/5002

В миге познания, годы созидания.

http://www.kinopoisk.ru/film/79581/

Вера в сердце живёт, думаем головой.

Твоя душа храм, живи с собой в ладу.

Утром зажигайте свечи от луча солнца.

От света первых звёзд лампадки ночью.

Мука далеко не мука, а замок на замке.

Дорога к Богу трудна, муза мне дорога.

Горе? Беда! Отворяй ворота. Выслушай меня, я никого не люблю.

http://video.yandex.ru/#search?id=46105935-11-12&where=all&text=%*

Я никого не любила,

Я это всё заслужила.

Ты сама это придумала, сама обиделась, сама себя высекла?

А кто же за всё заплатит? Ты ведь - зомби, нелюдь и убийца!

Люди, куда вы спешите? Больных друзей и подруг внимательно выслушайте!

Оптимизм влюблённых вдохновляет, а пессимисты жизнь суицидом кончают...

Бедняжка её душа - она от хозяйки навсегда ушла.

Бездушна, она с ума сошла, потеряно сострадание.

Die Hoffnung stirbt zuletzt. Надежда умирает последней. О, Господи, так всегда?

http://www.images.yandex.ru/yandsearch?stype=image&lr=178&noreask=1&text=Die.

Депрессия? Да, весеннее обострение, вот и суицид!

Она молчала - она просто на верёвке раскачивалась...

Правда жизни в любви очаровала лишь живых!

Помни, дьявол - отец лжи, сатана ведь её мать...

Смерть не страшна - страшит неизвествость!

За горизонтом пустота, бесконечность жива...

Полетела пыльца, у детей аллергия - это не беда!

Ты распахни мне на встречу объятья своей души...

В моей в душе покоя нет, я ангела зову, когда зажигаются звёзды.

В его глазах лишь пустота, он ни мне, ни подруге уже не поможет...

Люди, куда вы спешите? Больных друзей и подруг внимательно выслушайте!

Оптимизм влюблённых вдохновляет, а пессимисты жизнь суицидом кончают...

Анна Ахматова, Реквием, Елена Камбурова

http://video.yandex.ru/users/lari-lira/view/2929/

Menschen, wo Sie in Eile sind? Kranke Freunde und Freundinnen, sie zu hоеren!

Optimismus begeistert Liebhaber und Pessimisten Leben Selbstmord...

Depressionen? Ja, im Fruehjahr steigen, das ist Selbstmord!

Sie war stumm - es einfach auf eine feste ausgerichtet...

Die Wahrheit des Lebens in Liebe verzaubern nur lebendig!

Denken Sie daran, dass der Teufel ist der Vater der Luege, Satan, weil ihre Mutter...

Tod ohne Angst - Geist Ungewissheit!

Ueber die leere Horizont ist unendlich lebendig...

Die Kinder flog Pollen, Allergien, das ist kein Problem!

Sie traf mich Raspahni Umarmungen seiner Seele...

In meiner Seele gibt es keinen Frieden, ich nenne ihn Angel, wenn beleuchtet Sternen.

In seinen Augen nur leere, er weder mich noch meinen Partner bereits hilft nicht...

Menschen, wo Sie in Eile sind? Kranke Freunde und Freundinnen, sie zu hoeren!

Optimismus begeistert Liebhaber und Pessimisten Leben Selbstmord Ende...

Анна Ахматова, Реквием, Елена Камбурова

http://video.yandex.ru/users/lari-lira/view/2929/

Добрый вечер, мне Вас не хватает.

Почитайте, пожалуйста, новенькое.

Безумно красивая музыка, люди, послушайте

http://video.yandex.ru/#search?where=all&text=

Неизвестным читателям и читательницам, поверьте мне, я для диспута и для дисскусии открыт.

Вы эти слова должны усвоить раз и навсегда: я вовремя эмигрировал, я - счастлив и живу в раю.

Пишу сие не для слепых, не для немых, не для глухих, лишь для людей с нормальной психикой.

Живые люди - все мои земляки-земляне обо всём хотели бы узнать! Сумасшедшие меня читают.

Такое лекарство подобрали психиатры? Чтение их приводит в нормально-устойчивое состояние.

Слава тебе, Господи, сегодня уже третье декабря, за окном минус два и в моём календаре - зима.

Картинка подарена авторами, благодарю вас за поддержку,

За понимание и самые добрые пожелания мне и моей семье.

Familie lebt wieder denn Hoffnungs-

Gade die Hoffnung stirbt zuletzt

http://www.hoffnungs-gade.forumier...

Боже, можно ли желание женщины угадать хотя один раз в жизни?

Друг мой, нужно реальную виртуальность перенести в зазеркалье.

Почему? Только там жажда наживы может победить здравый смысл!

Боже, так вот почему серийные самоубийцы решешируют интернет.

Самая сильная страсть? Время - плоть любви! А любовь? Счастье!

Время - материя жизни? Да! Что же такое душа времени? Радость!

Написать

рецензию.

Клоун на арене плачет от тоски...

По ночам рифмует странные стихи.

Но за маской грима зритель не узнает,

что душа ранима, что она страдает!

И хохочет зритель, ведь до слез смешно!

И рыдает клоун, но не верит в зло.

Он не победитель, не герой совсем;

просто на арене нет своих проблем.

Небольшой

экс для тебя,

Виталий. :)

Сетевая

Барабашка

08.12.2012

16:16

Часть 2.

Суррогатная мать? Мачеха

Виталий Гольдман 3

Эпиграф.

Не мать, а мачеха - любовь,

То стелет мягкую перину,

То разбивает губы в кровь.

Душа - печальная Ундина,

Рыдает ночи напролёт.

Права ль Цветаева Марина?

"Любовь беду в себе несёт".

Под узорной скатертью

Не видать стола.

Я стихам не матерью,

Мачехой была.

Эх! - бумага белая,

Строчек ровный ряд.

Сколько раз глядела я,

Как они горят,

Сплетней изувечены,

Биты кистенем,

Мечены, мечены

Каторжным клеймом.

Анна

Ахматова

В сказках о злой мачехе существует острый конфликт между фигурами матери и дочери,

Который часто заходит так далеко, что мачеха пытается лишить свою падчерицу жизни.

Гёте.

http://www.psiland.narod.ru»psiche/Sibylle/04.htm

Мультфильм о мачехе? Двенадцать месяцев.

http://www.youtube.com/watch?v=oY2znksZh-A

В голову вселился зомби, и она с ума сходит?

http://www.youtube.com/watch?v=pIDD3UrCcVc

Когда родная мать не мать? А кто?

Господи, суррогатное материнство.

Не та мать, что родила, а та, которая воспитала.

Господи, именно так гласит народная мудрость.

Господи, так почему человечество решило ей последовать?

Люди придумали новую форму материнства - суррогатное.

Интересный фильм о нелёгкой женской доле.

http://kinofilms.tv/film/surrogatnaya-mat/48236/

Провинциалке, приехавшей в столицу, кажется,

Что молодой богатый бизнесмен в нее влюблён.

На самом деле он подыскивал молодую здоровую женщину на роль суррогатной

Матери для вынашивания эмбриона от бездетной супружеской пары из Америки.

Девушка рожает. Проходят годы, женщина становится объектом любви сразу двух

Мужчин - биологического отца её ребёнка, и когда-то обманувшего ее бизнесмена...

http://www.kid.ru»

82003/index2.php3

Суррогатная мать, The Surrogate

http://www.serialsfilms.ru/triller...

Катастрофы можно избежать? Да.

Когда люди её могут предвидеть.

Земляки-земляне, инфаркт и инсульт врачи называют

"сердечно-сосудистыми катастрофами" и не случайно.

В XXI веке сердечно-сосудистые заболевания завоевали в печальном

рейтинге смертности от различных болезней первое место? О, Боже.

http://www.yar.kp.ru»

Новости»news/829848

Сердце! Разве все его четыре камеры заполнены? Боже, душа изранена!

Почему, когда солнечная сторона души страдает, то теневая счастлива?

Ты видел слёзы?

Разве солдаты плачут?

Нет, меня любят.

Чтобы человек

Не видел наших слёз мы

Говорим: "Уйди!"...

Женские слёзы

Не всегда спектакль, Боже?

Нет! А мужские?

Ах, кириллица!

Дети - радость бытия.

Семьи счастливы!

Пашня проснулась!

Трудяги пашут во всю.

А ты сей добро!

Здравствуй, рассвет!

Луч солнца в мой дом вошёл.

Запела душа!

Долой болезни!

Гони зло и ненависть!

Будь всегда здоров.

Чтобы человек

Не видел наших слёз мы

Говорим: "Люби!"...

Ты видел слёзы?

Разве солдатки плачут?

Я люблю тебя.

Часть 3.

Моральный вред.

Она решеширует.

Опухшие глаза!

Больная птица?

Затейница! Разве она мать? Даже мачеха такого своей дочери не устроит.

А что с её матерью, отчимом, бабушкой, сестричкой? Мы об этом узнаем.

Господи, только ли жажда наживы способна лишить доктора психологии здравого смысла?

Ты прав, вчера здравый смысл в речи красивой женщины адвоката был полностью потерян.

Мать и дитя: может ли мать запугать ребёнка?

http://www.youtube.com/watch?v=yb6pF0PAQ0Q

Друг, нет повести печальнее на свете,

Чем повесть о блондинке в интернете.

Моральный вред? Да, как же его нам оценить?

http://www.youtube.com/watch?v=v-RyiSThpNY

Не та мать, что родила, а та, которая воспитала.

Господи, именно так гласит народная мудрость.

Её уже и чистосердечное признание не спасёт.

http://www.youtube.com/watch?v=8BAt3OymJgE

Сердце! Разве все его четыре камеры заполнены? Боже, душа изранена!

Почему, когда солнечная сторона души страдает, то теневая счастлива?

Булат Окуджава, "Последний концерт" - Париж.

http://www.youtube.com/watch?v=XQRYUUnBxVw

Дедушка, я знаю, что ты жив, но мама мне не разрешает с тобой общаться.

Папа говорит, что мы скоро встретимся с тобой! Почему мама моя рыдает?

Ты посвяти этому шансу своё эссе.

Ты очень много у меня прочитала.