В конце рабочего дня на съемочной площадке все было как обычно. Режиссер нервно курил на своем стульчике, оператор уткнулся носом в камеру, периодически поглядывая на солнце, уверенно двинувшееся к закату; толпа зевак стояла тихо и сосредоточенно.
Продолжались съемки эпопеи "Война и мир"...
По заснеженной Смоленской дороге отступала французская армия. Голодная, оборванная, злая, уставшая, - она представляла собой весьма унылое зрелище.
В роли французской армии снимался артист Завялов.
Вот он медленно поравнялся с камерой, прошел мимо нее и двинулся дальше. Сзади, на его рваном мундире, чуть пониже спины, стали видны отчетливые отпечатки сапог сорок третьего размера. Их происхождение стало понятно, когда из ближайших кустов выскочил актер Гораев, играющий роль многочисленных партизанских отрядов, и, подбежав к Завялову, двинул его ногой под зад.
- А-а-а-а-а! - заорала французская армия, забыв текст, - убью, скотина!
- Но-но! - прикрикнули многочисленные партизанские отряды, - давай-ка, дружок, ближе к тексту, а по тексту ты должен тяжело вздохнуть и топать себе дальше.
- Надоело! - взревел Завялов, - зарплату не платят, есть не дают, - так еще и ты, Васька, жизнь портишь. Кто тебя просил бить со всей силы? Копчик уже болит.
И он уселся на заснеженный тракт в позе непризнанного гения.
- Копчик у тебя, допустим, после Бородино болит. Я здесь не при чем. Это тебя регулярная русская армия отделала, - заявил Гораев.
Это была правда. Суровая правда. После Бородино у Завялова болел не только копчик, но и ребра, и руки, и даже голова. В роли победоносной русской армии снимался актер Дубрынин, отсутствие таланта которому полностью заменяла страшная физическая сила. Без артиллерии, без лошадей, без построений Дубрынин так надавал французам, что у последнего полностью исчезло представление о реальности.
- Прекратить базар! - закричал режиссер, - Завялов, топай быстрее, русская армия на подходе, хуже будет.
Вздрогнув, французская армия поднялась на обе ноги и, как и было написано в сценарии, тяжело вздохнув, двинулась по направлении к Парижу.
Режиссер задумчиво наблюдал за съемкой. Да, финансы съемочной группы оставляли желать лучшего. Денег, выданных три месяца назад анонимным меценатом в ресторане, хватило не надолго. Но искусство требует, а кто он такой, чтобы спорить с искусством? Режиссер уже представлял себя с тремя Оскарами в карманах, с Пальмовой Ветвью на воспаленной голове, сидящим на спине Кинотавра. Ради этого можно было не обращать внимания на копчик Завялова.
Но все награды - в будущем,... а пока...
...Голодная, оборванная, злая, уставшая французская армия плетется по Смоленской дороге.