Голубов Альмагий Иосифович : другие произведения.

В ожидании Христа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перед Вами, читатель первая книга повести, которая для меня крайне важна, причем не в литературном смысле, а как результат моих личных поисков Истины. С догматической точки зрения (причем для любой из христианских конфессий) мои писания, конечно, ересь. Но я будучи последователем Христа, его Учения, я, тем не менее, вовсе не считаю себя человеком верующим. Более того, вера, как таковая представляется мне унизительной для существа мыслящего. Можно разделять чьи-то убеждения, но верить, слепо верить, по моему может только баран. Сегодня меня интересует учение Христа в его первоначальном смысле. Он утрачен. Мы сегодняшние не понимаем смысл слов Его. Не понимаем, например, как можно "любить врагов своих". Только если поймем это, мир избежит катастрофы, которя, (после 11 сентября это стало ясно всем) без возврата к учению Его, неизбежна. Об этом, собственно, и повесть "В ожидании Христа" (еще не оконченная). Голубов.

Альмагий Голубов

В ОЖИДАНИИ ХРИСТА

(ПОВЕСТЬ О КАЗАНТИПЕ)

   Светлой памяти святой XXI века
   Анны Степановны Политковской
   посвящается.

Любовь долготерпит, милосердствует,

любовь не завидует, любовь не превозносится,

не гордится, не бесчинствует, не ищет своего,

не раздражается, не мыслит зла,
не радуется неправде, а сорадуется истине;
все покрывает, всему верит

всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает,

хотя и пророчества прекратятся,

и языки умолкнут, и знание упразднится.
Апостол Павел.

...Главное - это любовь,

суметь искренно полюбить

гонителей и палачей своих.

Трудно это, невыносимо трудно,

не у каждого хватит сил,

чтобы на издевательства

отвечать добром и любовью.

Но, тем больший подвиг

совершает мученик христианский,

чем больше, в ответ на мучительство,

несмотря на ужасные,

даже совершенно невыносимые муки,

проявляет он любовь к мучителям своим.

Картериус Великий.

ВВЕДЕНИЕ: ЦЕНТР МИРА, ИЛИ ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ

ПОЛУОСТРОВА КАЗАНТИП

Глава 1. Казантипская легенда

   1. О полуострове Казантип.
   Говорят, что на странном и таинственном полуострове Казантип, что в южном Приазовье ме­жду Арабат­ской стрелкой и Керчью, каждый месяц в полнолуние происходят удивительные дела. Впрочем, и сам полуостров - уникальнейшее явление природы. Это небольшой округлый участок суши, окруженный по пери­метру невысоким горным хребтом и соединенный с берегом Керченского по­луострова узким болоти­стым перешейком.
   С самолета Казантип (от татарского казан) действительно похож на этот незаменимый для ко­чевого быта предмет. Впрочем, впечатлительные люди, утверждают, что полуостров с пе­ре­шейком более напоминают высохшую за тысячелетия голову мумии на тонкой, усохшей шее. А самые отчаян­ные фантазеры говорят, что это голова предводителя некогда обитавших в этих краях киммерийцев.
  
   2. Правда и вымысел.
   Однако все это беспочвенные фантазии. Я же буду повествовать исключительно о фактах. Я намерен рассказать Вам, уважаемый читатель, об историях, на первый взгляд, странных и не­обычных, но подтвержденных фактами, непреложность которых даже не подлежит обсуж­де­нию. Даже легенда, с изложение которой я начинаю это повествование, как, в последствии, ока­залось, гораздо лучше отражает истинное положение вещей, нежели многие и многие, претен­дующие на достоверность, истории.
  
   3. Змеи полуострова.
   Вернемся, однако, к нашему рассказу. Берег полуострова изрезан многочисленными крошеч­ными, заливчиками и бухточками. На полуострове, а более всего в прибрежной его полосе, в изобилии водятся змеи. Вам покажется удивительным, но в полнолуние эти змеи влияют на судьбы мира.
  
   4. В ясную погоду.
   Если в полнолуние небо не затянуто тучами и светит круглая, как татарская лепешка, луна, змеи приползают на окончания каждого из многочисленных здесь мысов. А к ним спускаются ан­гелы и поят гадов сладким нектаром. От этого нектара змеи расправляют свои гибкие тела и вытягиваются в струнку.
   Под влиянием животного магнетизма этих древних и мудрых гадов земных, судьбы людей, при­чем, не только в округе, но и по всему миру, распрямляются, жизнь их делается простой и яс­ной. Кому положено умереть, тот мирно уходит, не тая зла на окружающих. А кому выпало жить, те живут, но без ненависти ни к близким, ни к далеким. И устанавливается на земле мир и спокойствие.
  
   5. В непогоду.
   А если в полнолуние небо над Казантипом затянуто тучами, и луны не видно, то ангелы не при­летают. В такие ночи гады приползают к бухтам и бухточкам полуострова, куда из морских глубин поднимаются бесы, и поят они змей горьким, ядовитым напитком. От этого питья змеи извиваются, завязы­ваются узлами, свиваются в клубки.
   Судьбы людей по всему миру под влиянием змеиных извивов тоже переплетаются и оконча­тельно запутываются. Люди копят обиды и на близких своих, и на дальних и чужих, а неразре­шимые споры между народами и государствами еще больше запутываются. И тогда брат идет на брата с ножом, муж бьет жену плетью, а она его - топором, село идет на село с вилам, а на­род на народ с пушками.
  
   6. Казантип жарким летом.
   Просвещенный читатель склонен будет отнестись к этой легенде иронически. Я тоже не скло­нен к мистике, да и романтический восторг мне совершенно чужд. Однако природа Казантипа заставляет поверить в любые чудеса.
   Особенно убедителен полуостров ранним летом.
   На рассвете, когда не растаяла еще нега и теплота ночи, когда природа еще полна ее очарова­нием, а наполненный ароматами трав воздух чуть дрожит от восторга пробуждающейся от сна жизни, все окружающее выглядит как-то нечетко. Все вокруг несколько призрачно, неопре­деленно, все наполнено ожиданием каких-то необычных и таинственных со­бытий.
   Днем чуть влажная и, одновременно, теплая убаюкивающая атмосфера туманит сознание, а солнце над головой мягко, неназойливо, но неотвратимо убеждает нас, что все вокруг подчиня­ется ему, нежному и, одновременно, горячему. Уже тогда начинаешь верить, что здесь воз­можно, практически все.
   А когда начинает смеркаться и тебя со всех сторон обступают, то ли тени твоих прежних мыс­лей, то ли причудливый и опасный мир чужих грез, вера в чудеса может подчинить себе са­мого непримиримого атеиста.
   А уж ночью, когда оглушительно трещат цикады, а запахи трав настолько сильны, что нового человека они просто валят с ног, мир фантазий кажется не в пример более реальным, чем дей­ствитель­ность. Именно так, фантазии здесь реальней действительности, которую, в этих мес­тах, тоже нет достаточных оснований считать вполне реальной. Ибо окружающий мир пред­ставляется человеку здесь находящемуся, весьма и весьма далеким от реальности. Он скорее напоминает предрассветный сон уставшего от тягот мира и с наслаждением ушед­шего в мир грез.
  
  
   7. Продолжение легенды. Храм Звезды.
   Но змеи Казантипа, влияющие на судьбы мира,- это всего лишь слуги Звезды, лучи которой на­правлены во все стороны, и нацелены во все даже самые удаленные и потаенные уголки земли. Звезда эта, созданная, как говорят, в незапамятные времена былыми хозяевами этих мест, ким­мерийцами, находится в юго-восточной части полуострова, в пещерном храме.
   Выложена эта Звезда на алтаре в центре храма из небесных камней, скрепленных между собой золотым литьем. Каждый из камней имеет тайное имя, передаваемое служителями храма друг другу из поколения в поколение, и веками скрываемое от непосвященных.
   Каждый из этих таинственных камней обладает своей особой магической силой, способной свернуть судьбы народов и государств, также как и жизнь отдельных людей, с пути, намечен­ного для них их Провидением и записанного в священных книгах Востока. Сила Звезды, умно­женная магическим могуществом каждого из камней, покоряет своей воле змей, увеличивая их животный магнетизм, усили­вая, тем самым, их влияние на судьбы людей и стран.
  
   8. Священный Грааль.
   Храм Звезды в древности назывался храмом Грааля. Сам полуостров получил название Казантип только с приходом в эти места татар, чьи закопченные на полевых кострах казаны для приготовления плова внешне походили на очертания полуострова, срединная равнина которого отделена от моря грядой известняковых отложений.
   А раньше, во времена киммерийцев, полуостров носил звучное имя Грааль. Полузабытые легенды го­ворят, что на языке киммерийцев звонкое слово Грааль означало чашу. И не просто чашу, а чашу из горного хрусталя. Согласно преданиям, именно Хрустальная Чаша, неизвестно как попавших в руки этого таинственного племени, была основным символом власти киммерийских царей.
  
   9. О происхождении слова Грааль.
   Впрочем, о происхождении слова Грааль, жители Южного Приазовья, чьи устные рассказы, более по­хожие не на легенды, а на простые и незатейливые застольные байки, послужили основой этого рас­сказа, не имеют ни малейшего представления.
   О том, что это слово из лексикона киммерийцев, уверенно и безапелляционно говорят (не обосновы­вая, впрочем, свои утверждения даже намеками на какие-либо доказательства) представители двух древнейших народностей Крыма - крымчаков и караимов.
   То, что об этом упоминают в своих рассказах члены обоих никак не связанных и даже враждующих между собой общин, проживающих территориально довольно далеко друг от друга (о киммерийском происхождении слова Грааль говорили мне крымчаки в Керчи, и караимы в Феодосии) придает этим утверждениям неко­торое подобие достоверности.
  
   10. Служители храма.
   Вернемся, однако, к храму Звезды. Издавна жрецами Казантипского подземного храма, именуе­мого священным Граалем, были мудрейшие маги Востока, предсказывавшие народам и их вла­стителям судьбы мира. Судьбы эти самим магам были ясны и понятны, так как напрямую за­висели от погоды на полуострове и активности змей в полнолуние на мысах и в бухтах полу­острова.
   На протяжении долгих веков сильные мира сего, благодарные магам за верные предсказания их судеб, щедро дарили храму драгоценные камни в искусных оправах, почитаемые в их странах, как святыни. Маги украшали этими священными камнями Звезду, усиливая тем самым ее маги­ческие свойства. Одно строгое правило действовало в Казантипском храме - маги только пред­сказывали будущее, но никогда не пытались влиять на него.
  

Глава 2. Продолжение легенды. Храм Звезды и Иисус Христос

   1. Иисус и волхвы.
   Рождение младенца Иисуса было предсказано служившими в то время в казантипском храме Звезды волхвами Каспаром, Бальтазаром и Мельхиором. Узнав об этом важнейшем для судеб мира событии, они пришли в Землю Обетованную, чтобы поклониться родившемуся Спасителю мира сего. Об этом повествуют Евангелия.
   Менее известно другое. Когда Иисусу исполнилось восемнадцать, волхвы вновь тайно пришли в Иудею. Юноша, судьбу которого они предсказали еще при его рождении, произвел на них сильное впечатление. Его физическое и нравственное совершенство удивительным образом сочеталось с тихим мяг­ким нравом, и какой-то странной, почти неземной отрешенностью. Молодой иудей, казалось, постоянно при­слушивается к себе, к той высокой музыке Любви, которая постоянно звучала в Его сердце.
  
   2. В ученье у волхвов.
   Очарованные и пораженные, маги убедили Иосифа и Марию отпустить с ними Иисуса. Они обещали родителям обучить юношу тайнам наук и секретам устройства мироздания, хотя с самого начала понимали, что учиться придется скорее им у Него, чем Ему у них.
   Долгие девять лет молодой Иисус вместе с магами путешествовал, посещая храмы и набираясь мудрости у Великих Учителей Востока. А последние три года, вплоть до своего тридцатиле­тия, он нахо­дился на Казантипе, где был в обучении непосредственно у жрецов храма Святого Грааля, магов Кас­пара, Бальтазара и Мельхиора.
  
   3. Чаша Грааля.
   В первый год пребывания Иисуса в их храме Бальтазар, бывший до своего посвящения в маги из­вестным на Востоке каменотесом и скульптором, изваял для юноши чашу для питья в форме человеческого сердца. Изготовил он ее из удивительной красоты небесного камня зеленого цвета, издавна находившегося в специальном углублении алтаря в центре Звезды. Предание гово­рит, что это был тот самый ка­мень, который Архангел Михаил выбил мечом из короны Люци­фера при его низвержении.
   На второй год маг Мельхиор, кузнец и металлург, искусство которого прославлено многими ле­гендами, оправил чашу сплавом меди и цинка. Этот сплав впоследствии назвали мельхиором, в честь мага его впервые изготовившего. Изогнутая ручка чаши позволяла подвешивать ее к се­ребряному обручу, издавна висевшему над алтарем со Звездой, что, в дальнейшем, внесло серьез­ные изменения в обычаи, сто­летия до того бытовавшие в храме.
  
   4. Ее влияние на судьбы мира.
   А произошло следующее. На третий год главный маг храма Каспар, известный на Востоке фило­соф, математик и эскулап, а также великий прорицатель и толкователь снов, мудрому взору которого были доступны многие тайны мироздания, начинал колдовать с Иисусовой чашей для питья. Каспар не скрыл от ученика, что пытается использовать чашу для умножения добра и справедливости в мире. С помощью Чаши он пожелал усиливать доброе влияние змей на судьбы людей при хорошей погоде, и ослаблять их злое влияние, когда луна не видна из-за туч.
   В предшествующие полнолунию две недели маги вычисляли по звездам, какая из стран более всего погружена во зло. А в полнолуние, Каспар подвешивал Иисусову чашу на обруч, что висел над алтарем. При хорошей погоде он подвешивал Чашу позади основания звездного луча, направ­ленного на страну, нуждающуюся в помощи, дабы усилить влияние луча Звезды на змей, рас­прямляющих судьбы людей.
   А при дурной погоде, когда змей поили не ангелы, а бесы, чаша подвешивалась перед острием луча, дабы оградить змей от магической силы Звезды, ослабляя, тем самым, их злое влияние на страну, и без того пребывающую во зле.
  
   5. Маги возжелали творить добро.
   Маги Каспар, Бальтазар и Мельхиор, вдохновленные рождением Иисуса и тем, что он стал их учеником, пожелали делать добро. И активно взялись за дело, "машина добра" заработала на полуострове в полную силу. Но по каким то странным причинам навязанное магической силой добро постоянно оборачи­валось злом. Казалось бы, что плохого в том, что судьбы людей рас­прямляются, перестают перепле­таться друг с другом, а обида и злоба уходят из человеческих сердец. Но на деле это постоянно обора­чивалось еще большими бедами.

Глава 3. Окончание легенды. Судьба Чаши

   1. "Добро" без Любви во вред людям.
   Оказалось, что искусственное добро, добро без Любви во вред людям. Оказалось, что когда вы­прямляются судьбы людей, на земле появляется великое множество фанатиков. Они, вроде бы, не таят зло на ближних своих. Но аб­солютно уверены они в своей правоте, и поэтому склонны, с поистине сатанинской жестокостью, и без тени сомнения расправляться со своими против­никами. И наступает на земле время кровавых схваток и бесконечных войн, затеваемых фана­тиками, а страдают от которых обычные люди.
   Вот и выходит, что от распрямления судеб людских, происходящих не от Любви, а под влия­нием магических воздействий, больше вреда, чем пользы.
  
   2. Иисус понял ошибку своих учителей.
   Иисус первый из людей понял неосуществимость добра без Любви. Почти год Он пребывал в за­думчивости, не одобряя, но и не осуждая деятельность своих учителей. Затем резко осудил их действия. Отобрав у магов свою Чашу, Он навсегда ушел из пещерного храма.
   Бальтазар догнал Иисуса в дороге и сопровождал Его до самого родительского дома, из которого волхвы взяли юношу в учение. Приключения, произошедшие во время этого путешествия, по­служили основой многих притч, рассказанных впоследствии Иисусом апостолам и изложенных ими в Евангелиях.
  
   3. Навязанные блага, или Любовь. Дела антихристовы. (Из архива Марлена Кузовлева).
   Самое время прокомментировать легенду сохранившимся фрагментом лекции проф. Сидорова.

Игорь Сидоров "Легенды о Казантипе и апокрифическая литература"

(сохранилось 12,3% текста)

   Почему Иисус ушел из храма? В чем он разошелся со своими бывшими учителями? Представляется, что это было первое в истории человечества столкновение Идей и Деяний Христовых, с идеями и действиями антихристовыми. Это был первый толчок, подвигнувший Иисуса обратиться к людям с проповедью Любви..... Предание говорит, что именно тогда Иисус произнес знаменитую фразу, впо­следствии повторенную Павлом в послании Коринфянам: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая и кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы передвигать, а любви не имею, - то я ничто. Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том ника­кой пользы". Тогда, во времена Христа состоялось первое столкновение благ Любви, с благодея­ниями, навязанными людям насильно.
  
   4. Продолжение легенды. Путь Иисуса.
   Вскоре после ухода из подземного храма Иисус появился в Иудее, где принял крещение от Иоанна, собрал учеников, учил и проповедовал, принял крестную муку, воскрес из мертвых и вознесся.
   Наслышанные об удивительных проповедях своего бывшего ученика, маги Каспар, Бальтазар и Мельхиор снова пришли в Иудею, дабы ближе познакомиться с Учением Его.
   Однако волхвы опоздали, в Иерусалиме они оказались лишь в день распятия Иисуса. Голгофа полностью изменила дальнейшую жизнь магов. Они, наконец, поняли правоту Христа, отрек­лись от своих заблуждений, и пришли к апостолу Фоме, дабы тот окрестил их.
   В свой подземный храм им уже не довелось вернуться, ибо они приняли на себя обет - распро­странять среди народов учение Христа и охранять Чашу от рук Антихриста и слуг его, ежели те возжелают с ее помощью творить "добро" на­сильно, против желания "одариваемых". Охра­няя Чашу, они приняли мученичество в Малой Азии, в го­роде Эфесе.
  
   5. Судьба Чаши.
   А из Иисусовой Чаши, названной впоследствии чашей Грааля, во время Тайной вечери пил вино Христос. Пили там из нее вино и апостолы, принимая святое причастие. Именно в эту Чашу во время казни Спасителя Иосиф Аримафейский собирал кровь Распятого, раненого Копьем цен­туриона Лонгина.
   Затем чаша Грааля побывала и на восточной окраине западного мира - в древнем Эфесе, и, как утверждают некоторые, на западной его окраине - у рыцарей Круглого Стола в юной земле анг­лийской. Затем, после ряда приключений, она вер­нулась в пещерный храм Казантипа. После дол­гих странствий в храм попала и другая хри­стианская реликвия - Копье Лонгина.
  
   6. Двухтысячелетняя эволюция Казантипского храма (Из архива Марлена Кузовлева).

Еще один фрагмент лекции проф. Сидорова

   В одном современном исследовании (Примечание автора. И.Сидоров цитирует несохранившийся до­кумент, известный под названием "Эволюция храма Звезды") говорится: "За два тысячелетия, при­думанная волхвами достаточно примитивная система совершенствуется и превращается в сложный ритуальный комплекс, содержанием которого является анализ поведения Копья Лонгина и целая сис­тема манипуляций с подвешенной над алтарем христовой Чашей. С помощью этого ритуала на про­тяжении 2-х тысяч лет доброхоты-мани­пуляторы древнее зло вражды между людьми, народами и го­сударствами превращали в гораздо более опас­ное и фанатичное "добро с кулаками".
   Некоторые историки считают, что не было бы на земле храма Звезды с Чашей Иисусовой, не посе­щали бы наш мир с таким постоянством кровавые религиозные войны и беспощадные революции. Ибо бешеное неистовство "борцов за справедливость" все это время подогревалось и усиливалось воздействием Христовой Чаши, невольно ставшей орудием Антихриста".
  
   7. Окончание легенды. Пещерный храм сегодня.
   Сегодня Казантип по-прежнему является Центром Мира, а Христову Чашу каждое полнолуние подвешивают над алтарем члены таинственного Братства Звезды.
   Так, коротко и неясно, заканчивают легенду те из местных жителей, кто берется ее рассказывать по­сторонним. Но это, скорее, некий ритуал, некая форма, скрывающая нежелание жителей рассказывать пришлым о Казантипе дня сегодняшнего. Нетрудно догадаться, что о тайной жизни полуострова се­годня каждому из рас­сказчиков известно гораздо больше, но они не желают касаться этой темы, осо­бенно в разговорах с посто­ронними.
  

Глава 4. Первые впечатления автора

   1. Рыбаки Южного Приазовья.
   Эту легенду я впервые услышал от рыбаков Южного Приазовья, отчаянных браконьеров, азартных, иногда до самозабвения. Но при этом людей легких, веселых и не дураков выпить. Они, ни мало не смущаясь, называют себя прямыми потомками киммерийцев. Что до легенды, то они "на голубом глазу" утверждают, будто слышали ее от своих дедов, что, по словам этих дедов, она передается в их семьях из поколения в поколение. То, что веселые рыбари привирают, мне было ясно с самого начала. Никакие они не потомки древних обитателей края, а самые обычные жители Новороссии, переселен­ные сюда из внутренних губерний России не ра­нее, чем при Екатерине. Однако в происхождении ле­генды разобраться мне по началу не удалось.
  
   2. Легенда и действительность.
   Позже мне довелось познакомиться и с различными вариантами этой легенды, и с целым ворохом по­добных образцов народного творчества, а также с большим объемом доселе неведомой мне информа­ции, так или иначе, но связанной с таинственным полуостровом.
   Сама легенда, впервые услышанная на побережье, показалась мне интересной, но очень уж далекой от жизненных реалий, не только сегодняшнего дня, но и далекого прошлого. Однако я заблуждался. Понял я это только тогда, когда я внимательно изучил неопровержимые документальные подтвер­ждения некоторых ее сюжетов. Но это произошло после того, как я получил доступ к архиву мест­ного супербогача Марлена Михайловича Кузовлева, подружившись с архивариусом и библиотекарем олигарха, достопочтенным Тарасом Ива­новичем Письменным.
  
   3. Марлен Михайлович Кузовлев.
   Не могу скрыть от читателя, что, узнав имя и фамилию самого богатого обитателя этих мест, я заин­тересовался и даже удивился. Ибо имя и отчество были такими же, а фамилия очень напоминала ту, что носил персонаж романа В.Аксенова "Остров Крым", погибший по воле автора неподалеку отсюда у Арабатской Стрелки. Позже я узнал, что представитель ЦК в Крыму, действительно, был списан Аксеновым с местного олигарха, занимавшем в былые годы видное ме­сто в партийной иерархии.
   О Марлене Михайловиче речь впереди, ему предстоит стать главным действующим лицом этого по­вествования. Здесь же скажу только, что прозвище "олигарх" стало в этом краю его вторым именем. Что, как и многое в нашем мире, неверно и справедливо одновременно. Простые люди так зовут Мар­лена только из-за его неслыханного, по их представлениям, богатства. Что неверно, ибо в мире оли­гархами называют не просто богачей, а только тех из них, кто олицетворяет одновременно и власть и богатство. Но и это определение, как нельзя лучше, подходит к Марлену Михайловичу. Действи­тельно, хотя г-н Кузовлев давно не занимает никаких официальных постов, его влияние в этих краях трудно переоце­нить. Но он, в отличие от других олигархов, использует его не для увеличения собст­венного богат­ства, а исключительно для охраны своего любимого полуострова Казантип не только от рук загребу­щих, но даже от глаз завистливых.
  
   4. О сюжетной пружине повести.
   Что же касается бедного Тараса Ивановича, то его, к сожалению, уже нет в числе живущих на этой грешной земле. Таинственной истории его смерти предстоит стать одной из главных сюжетных пру­жин этого романа. После трагических событий, о которых мне еще предстоит подробно рассказать, далеко не все из уникальной информации, принадлежащей местному олигарху, сохранилось. После таинственного убийства г-на Письменного, гибели архива при пожаре и разгрома компьютерной сис­темы, удалось восста­новить только отдельные фрагменты обширной информации в ней хранившейся.
   Свое даль­нейшее повествование я буду перемежать этими фрагментами, дабы, из-за необычности си­туации, в которую я попал, у читателя не сложилось впечат­ления, что все это мои выдумки.
  
   5. Неожиданно оказаться в центре событий.
   Я не ожидал, что мне придется, причем, совершенно неожиданно для себя, оказаться в центре собы­тий, связанных с современным продолжением, на первый взгляд, полностью фантастических событий изложенной выше легенды. Причем речь идет о событиях, в конце концов, напрямую повлиявших на судьбы мира. Да и как я, простой пенсионер из России мог предполагать, что со мной случиться та­кое. Однако слу­чилось.
   Началось все довольно таки невинно. Дело в том, что я давно мечтал провести остаток дней на берегу теплого моря. И тут представилась возможность купить за совершенно смешные деньги квартиру в маленьком, сказочном, но нынче почти вымирающем городке под странным названием Щелкино, расположенном в непосредственной близости от таинственного полуострова Казантип.
   Купив квартиру и поселившись на новом месте, я, неожиданно для себя, оказался в центре острых, даже непримиримых, философских и политических дискуссий. Но это поначалу. Прошло совсем не­много времени, и я оказался внутри сложной, очень опасной для жизни, детективной интриги.
   О том, что произошло далее, я подробно расскажу в последней части своего повествования. Предви­деть такое было вообще невозможно. Но и свершившееся на первых этапах моего здесь пребывания было для меня совершенной неожиданностью. Какие острые интеллектуальные дискуссии, какой де­тективный сюжет, казалось мне, могли развернуться в этой полусонной, Богом забытой окраине Ук­раины? Я приехал сюда отдыхать, питаться дарами моря, запивая их крепким украинским пивом. Или, возлежа на мягком азовском песочке, пить согретое южным солнцем молодое вино. Но никак не для того, чтобы участвовать в острых диспутах и опасных приключениях.
  
   6. О чем эта повесть?
   Тем более удивительно, что в этом странном, полусонном мире совершенно неожиданно, развернулся не литературный, а, совершенно, жизненный сценарий, опасный для его участников и исполненный трагизма. Изложение событий, и головоломных приключений, произошедших со мной и моими друзьями, пе­ремежаемое восстановленными после электронной атаки фрагментами из когда-то бога­тейшего ар­хива, посвящен­ного Казантипу, составляет текст, представленный Вашему вниманию. Жизни и судьбе владельца архива, местного олигарха и, по совместительству, неистового краеведа Марлена Михайловича Кузовлева, посвящена эта книга.
   Однако пора начинать. Всю жизнь мечтал воскликнуть вслед за Михаилом Афанасьевичем Булгако­вым: - "За мной, читатель!"
   Итак! "За мной!" Надеюсь, Вы не пожалеете о потраченном времени. Но сначала еще одна порция легенд.

КНИГА ПЕРВАЯ.

КАЗАНТИП

ЧАСТЬ I.

СТРАННЫЙ КРАЙ. ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Любовь сама себе довлеет,

сама по себе угодна и ради самой себя.

В ней самой ее заслуга,

она сама себе служит наградой.

Любовь не ищет вне себя самой,

своей причины,

Любовь не ищет для себя и плода,

ее польза в самом ее проявлении.

Я люблю, потому что люблю,

я люблю для того, чтобы любить.

Святой Бернард.

Негоже христианину гордиться

Учителем своим и истинностью учения Его.

Ведь истина Иисуса, высота Ее,

как раз в том и состоит,

что не ставит она себя выше других истин,

ибо истинно не то, что гордиться собою,

а то, что уважает иное.

Картериус Великий.

Глава 1. Легенды о Чаше Грааля и Копье Лонгина

Из архива Марлена Михайловича Кузовлева (сохранилось 57,3% текста)

   О приключениях Чаши до ее возвращения на Казантип существует несколько занимательных исто­рий. Какие из них правдивы, судить трудно, но, по каждой из них, Чаша возвращается в Казантипский храм. Все эти истории, так или иначе, связаны с именем Иосифа Аримафейского и Копьем, которым был ранен Распятый. Ибо после казни Спасителя его тайный приверженец стал хранителем обеих главных христианских свя­тынь.
  
   1. Иосиф Аримафейский.
   По одной из них, Иосиф Аримафейский сам привез Чашу на Казантип. После демонстративного сбора крови Христа во время казни, Иосиф не мог более пребывать в роли тайного последова­теля Иисуса и одновременно официального члена Синдериона. Он стал одним из распространи­телей христианства по миру.
   Вторую по ценности реликвию - Копье Лонгина он передал сыну, тоже Иосифу, который отпра­вился проповедовать христианство в Англию. Сам же, вооруженный наиболее ценной их хри­стианских святынь - Чашей Грааля, счел себя лучше других последователей Христа подготов­ленным к роли распро­странителя Его учения.
   Видать, однако, учение Иисусово не было воспринято им во всей его полноте. Ибо склонился он к делам скорее антихристовым, чем истинно христианским. Прознав о магических манипуляциях магов Каспара, Бальтазара и Мельхиора с Чашей в их бытность в Казантипском пещерном храме, он решил эту практику, продолжить, дабы наилучшим образом, как ему казалось, испол­нить свою новую роль.
   Но, задуманное Иосиф Аримафейский осуществить не успел. По прибытии в храм, он был уку­шен змеей и вскоре погиб в страшных муках. А на его место главного служителя пещерного храма заступил бывший жрец храма Артемиды в Эфесе Алкей, прибывший на Казантип неза­долго до смерти Иосифа.
  
  
   2. Братство Грааля.
   Сын Иосифа Аримафейского, до которого дошли слухи о смерти отца, почел Чашу утраченной. Для ее поиска он основал в Британии, при дворе короля Артура Братство Грааля, более извест­ное, как Братство Рыцарей Круглого Стола.
   Чтобы вернуть Чашу Иосиф, сын Иосифа, зовущегося Аримафейским, развил бешеную деятель­ность по организации похода рыцарей в землю неверных. На Востоке, думалось ему, проще будет собрать сведения о местонахождении Чаши. Однако совершить Крестовый поход ему не дове­лось. Много позже его план осуществят другие.
   Но Братство Рыцарей Круглого Стола, или Братство Грааля, просуществовало в Англии долгие годы. Над круглым столом Артуровых рыцарей всегда парило подвешенное к потолку Копье, а в центре Стола в роскошной вазе из гигантского изумруда круглый год стояла свежая роза, симво­лизирующая Чашу, поиск которой был основной целью Братства.
   У рыцарей Круглого Стола копье Лонгина впервые стало использоваться по своему прямому на­значению - указывать место на земле, где мучают и пытают людей. Когда в мире нигде не со­вершалось несправедливостей - Копье указывало на Север. Но как только на земле начинали со­вершаться злые дела, Копье повора­чивалось и его острие указывало королю Артуру и его рыца­рям направление, куда надо поспешить, дабы устранить несправедливость. Именно благодаря Копью рыцарское Братство и прославилось тем, что всегда вовремя успевало устранять зло на земле.
   Позднее Копье Лонгина было выкрадено из дворца Артура знаменитым колдуном и великим пройдохой Мерлиным. Хитроумный колдун продал реликвию мессиру Раймонду, графу Тулуз­скому, главе катаров, у которых оно стало основным символом веры, священной реликвией аль­бигойской ереси.
   После поражения катаров Копье Лонгина было подарено французским королем одному из самых активных участников похода против альбигойцев, маркизу де Шуа, который продал реликвию заезжим араб­ским купцам. Купцы привезли Копье на Казантип и вручили его тамошним магам, дабы, задобрив храмовых, обеспечить себе и потомкам своим успехи в торговых делах. Так, по­меняв несколько хозяев, Копье оказалось в Казантипском подземном храме.
  
   3. Жрец Алкей.
   По другой версии, Иосиф Аримафейский, вооруженный священными реликвиями: Христовой Чашей и Копьем Лонгина, отправился проповедовать в Эфес, где был арестован. А Чашей и Копьем овладел правитель города, знатный римский патриций Диодор. Зная о могуществе хри­стианских реликвий, он за­думал с их помощью стать сначала префектом Рима, а затем, если повезет, его императором. Для со­вершения необходимых для своего плана магических действий он привлек главного жреца храма Артемиды Алкея.
   Однако лукавый жрец имел свой план использования реликвий. Он отравил правителя Эфеса, выкрал Чашу и Копье, и бежал с ними на Казантип. Став главным жрецом пещерного храма, он продолжил неправедное дело, от которого, приняв крещение, отреклись маги Каспар, Бальта­зар и Мельхиор.
  
   4. Колдун Мерлин.
   По третьей версии, Иосиф Аримафейский увез Чашу в Англию, где она служила главным культо­вым предметом братства Рыцарей Круглого стола при дворе короля Артура. Однако придворный колдун короля, лукавый маг Мерлин, выкрал священную реликвию из дворца короля Артура и от­правился с ней на Казантип, где стал главным магом пещерного храма.
   Это были самые тяжелые годы для человечества. Ибо Мерлин был великий испытатель челове­ческой природы и экспериментатор над душами людскими. В полнолуние он усиливал влияние Звезды на змей и в ясную, и дурную погоду. Таким образом, Чаша помогала, как спрямлению змеи­ных тел и людских судеб, порождая на земле великое множество фанатиков, заливающих ее ре­ками человеческой крови, так и переплетению змеиных тел, а, следовательно, и людских инте­ресов и страстей, порождающих кровавые междоусобицы.
   А сын Иосифа, по этому варианту легенды, с подаренным отцом Копьем Лонгина, отправился проповедовать в землю под названием Лангедок, где подарил Копье графу Тулузскому, ставшему впоследствии во главе еретиков-катаров. Копье Лонгина много лет верно служило катарам. Оно всегда указывало на место на земле, из которого следовало ожидать удара верных Папе и королю войск.
   Во­время уведомленные, катары успевали подготовиться и успешно отразить нападение. Однако это не избавило их от поражения. В результате которого, после многих приключений Копье Лонгина, как и Чаша Христова, оказалось на Казантипе, в храме Звезды.
  
   5. Рыцарь Парисфаль.
   По четвертой версии, Чаша и Копье, привезенные Иосифом Аримафейским в Англию, и подарен­ные им властителю Камелота королю Артуру, долгие годы служили Рыцарям Круглого Стола. Однако колдун Мерлин, давно зарившийся на королевские реликвии, в отсутствии короля, ссыла­ясь на ожидаемое нападение врагов, уговорил королеву Гиневру передать ему Чашу и Копье на хранение. Получив желаемое, он сразу же отплыл из Британии.
   Благородный рыцарь, сэр Парисфаль, которому король поручил охранять королеву и королевство в свое отсутствие, бросился догонять беглеца. Рыцарь остро чувствовал свою вину. Ибо, под­давшись искушению, он упился добрым элем и проспал потерю реликвий.
   Высадившись вслед за Мерлиным в Бретони, он вихрем промчался по Франции. Догнать колдуна ему удалось только в Альбигойе, у горы Монсегюр. Там, на вершине пика, между простаком-ры­царем и искуснейшим бойцом Мерлиным состоялся кровавый бой. Колдун победил рыцаря. Он пробил грудь Парисфаля Копьем Лонгина. Но Копье, орошенное святой кровью Спасителя, уже никому не могло принести вреда. Более того, попавшее в грудь жертвы, Копье не могло возвра­титься в руки убийцы. Поэтому, как не старался Мерлин, ему так и не удалось вытащить ору­дие убийства из груди рыцаря. В это время к месту поединка подъехали рыцари графа Тулузского, наблюдавшие за схваткой из долины. И колдун предпочел удалиться.
   После чего, Мерлин, вооруженный Чашей, оставшейся в его коварных руках, благополучно доб­рался до Казантипа, где занял пост главного жреца пещерного храма. А Парисфаль, излеченный от раны стараниями доброй графини Тулузской, не вернулся в Англию, ибо опасался справедли­вой, и жестокой расправы разгневанного короля Артура.
   Рыцарь присоединился к еретикам-катарам, отказавшимся признавать гла­вой церкви Папу Римского, и построившим на вершине горы, для подаренной им рыцарем реликвии, храм. В тече­ние ряда лет Копье Лонгина спасало еретиков от расправы, которую им готовили король и Папа. Подвешенное над алтарем, Копье в момент опасности поворачивалось и острием своим указывало, откуда ожидается нападение врагов.
   Храм на вершине горы Монсегюр существует и поныне. Но Копье Лонгина в числе его раритетов не значится, ибо хитроумный колдун вернулся в Альбигойю, выкрал главную святыню катаров и вывез ее на Казантип. Коварство колдуна предопределило поражение тулузского воинства. Не предупрежденные Копьем, катары были побеждены внезапно напавшими на них сторонниками Папы.

Глава 2. Первое знакомство

   1. Странная природа края.
   Я не предполагал, что жизнь здесь может оказаться такой насыщенной приключениями и для ума, и для духа. Ожидалось, что она будет сонной, хотя очень уж странной. Странной, необычной показа­лась мне природа этого края. Вскоре я понял, что в подобных местах, я прежде, по крайней мере, на­яву, никогда не бывал. Наяву не бывал, а во сне довольно часто...
   В первый раз я приехал сюда присматривать себе жилье для покупки ранней весной. Низкие облака, неяркое солнце, голые ветви низкорослых деревьев, лениво плещущееся море. Картина почти нере­альная. Так природа могла выглядеть только во сне. Именно во сне. Как вскоре выяснилось, это не расхожий литературный штамп, это гораздо серьезней.
  
   2. Сон или явь.
   В один из дней, осмотрев несколько предложенных мне квартир, а затем, изрядно померзнув, гуляя по берегу, я вернулся в гостиницу и рано лег спать.
   Проснувшись ночью, я спутал сон с явью. Не разобравшись, что к чему, я пытался разбудить жену, чтобы рассказать ей о своем странном сне, в котором я находился в городе, расположенном на берегу какого-то почти нереального моря, освещенного тусклым призрачным солнцем. Каково было мое удивление, когда мою супругу локоть мой в постели не обнаружил. Только тогда я понял свою ошибку. Окончательно проснувшись, я вспомнил, что нахожусь именно в этом, приснившимся мне, почти нереаль­ном городе. Такого со мной еще не случалось.
   Второй раз я приехал в эти края ранним летом. Ярко светило солнце, зеленая листва и свежая трава, казалось бы, обязаны были в корне изменить мои прежние впечатления об этом крае. Однако этого не произошло. Солнце яркое, зелень свежая, но все здесь было немного не такое, как в других местах.
   Я долго не понимал, в чем дело. Потом понял, краски здесь, вроде бы, яркие, но какие-то расплывча­тые, недостаточно резкие. Ибо здесь нет контрастов, тени какие-то нечеткие, неопределенные. Сло­вом все здесь, как во сне. Или, как в Царстве Теней, т.е. на том свете.
   Странным было мое состояние. Ощущение, что пребываю я в нереальном иллюзорном мире, пресле­довало меня все дни пребывания в Крымском Приазовье. Только добравшись до Харькова, большого промышленного города, второй (неофициальной) столицы Украины, я избавился от морока. Только тогда я, как бы окончательно проснулся, почувствовал себя не во сне, а наяву.
  
   3. Мороки бывают разные.
   Мое странное пробуждение от сна наяву было замечено соседями по купе. Расположившийся на ниж­ней полке солидный и очень добродушный хохол из-под Винницы заявил, что это так действует на человека Юг, особенно на человека с Севера. Улыбаясь в седые усы, он пробасил: - "Хиба морок пре­слидуе людыну тильки у Приазовьи? Хиба у наших мисцях цього добра, холера його забэры, нэма?"
   И был в отношении меня неправ, ибо мороки бывают разные. Он толковал о мороке, который навеи­вает жара, а я - о мороке неопределенности, нечеткости, о мороке сна наяву, похожем на пребывание на том свете, в царстве мертвых.
  
   4. Идеальное место для отдыха.
   Не знаю, кто как, а я малость подустал от реалий нашего сложного, яркого, и очень уж контрастного мира. Поэтому пребывание в этом ирреальном, я бы даже сказал, призрачном, мире - для меня отдых. Может быть, если здесь жить постоянно, то и от этого мира будешь уставать. Но кратковременный отдых, каникулы в ином, так сказать, измерении - это здорово.
   Не знаю, что так влияет на здешнюю атмосферу. Может быть, все тот же мистический полуостров Казантип? Но впечатление такое, что будто бы ты, то ли во сне, то ли уже на том свете. Впечатление удивительное, но, если хотите, даже приятное.
   Собственно говоря, здесь идеальное место для отдыха. Прежде всего, для тех, кто устал от удовольст­вий, для тех, кто хотел бы, хоть на время, прервать бесконечную чреду развлечений, утомляющих даже закоренелых бонвиванов, и донимающих богатых своим удручающим однообразием.
  
   5. Отдохнуть от "эсклюзивов".
   Как сказал один мой старый знакомец, в смутные времена удачно разбогатевший, а нынче с отвраще­нием играющий роль богатого бездельника: - "Только здесь, в пустынном и запущенном Восточном Крыму, я по-на­стоящему отдохнул. Отдохнул от назойливых забот тех, кто желает вытянуть из вас побольше денег. Бесконечная пластинка, непрерывно звучащая в других местах, навязла в зубах: спе­циально для Вас - "эсклюзив". Потом еще один "эсклюзив" - и опять, только для Вас. И так без конца. С ума сойти можно".
   Конечно, изголодавшемуся большинству населения бывшего СССР, перебивающемся на доходы много ниже порога бедности, проблемы богатых кажутся надуманными. Но, на самом деле, это да­леко не так. Опросы благоденствующего меньшинства показывают, что психика многих из них на грани срыва.
  
   6. Кому на пользу отдых в этих местах?
   Думаю, что отдых в Крымском Приазовье, наверняка был бы на пользу искателям развлечений и си­баритам всех мастей. И, конечно, такой отдых просто необходим тем, кто удручен, кто озабочен от­ветственностью на нем лежащей, моральными проблемами, решить которые он не в состоянии. Для тех же, кому нужно, кому просто необходимо, расслабиться, кому нужно отдохнуть от напряжения и дать покой нервам, пребывание в нирване этого почти "потустороннего" мира, - действительно, благо, лучше которого трудно придумать.
   Промежуточное состояние между сном и явью, овладевающее здесь человеком, дает передышку и ис­кателям развлечений, и снижает почти до нуля нервное напряжение людей обеспокоенных и озабо­ченных. Удивительно, что денежные мешки еще не открыли этот край. Недвижимость и земля здесь, на удивление, дешевы, а уникальные возможности для отдыха, и душевного, и физического, здесь не­сравнимы ни с какими суперэк­зотическими, ни, наоборот, архибуколическими местами.
   К тому же, проживание, а особенно рождение детей в этих, территориально удаленных от центров интеллектуальной жизни местах, может оказаться неожиданно полезно именно в плане интеллекту­альном. Ведь, как утверждают некоторые источники, в этих краях родились авторы странных книг и необычных теорий.
  
   7. "Тибетская книга мертвых".
   Рождение одного из них произошло давно, в VIII веке, да и сам он фигура почти легендарная. Это по­лумифический автор "Тибетской книги мертвых" с зубодробительной фамилией Падмасамбхава.
   Предание говорит, что этот Падмасамбхава родился в семье богатого индийского торговца пряно­стями. Сказочно богатая семья купца отличалась набожностью и благочестием. Жившие в роскошном дворце, они по­ражали окружающих скудостью своего стола, скромностью одежды, и суровостью рас­порядка дня.
   Когда отец автора "Книги мертвых" женился на дочери знатного лаосского вельможи, по общему мнению, очень далекого от благочестия и, более того, отличавшегося весьма свободным нравом, это было принято семьей торговца в штыки.
   Дабы помириться с придерживающимися строгих правил родственниками мужа, молодые приняли на себя суровый, но весьма распространенный в купеческих семьях, обет, посетить после свадьбы одно из труднодоступных и загадочных мест земли. Выбор пал на таинственную Меотиду.
   Родился Падмасамбхава во время этого путешествия. Появился он на свет Божий именно в тот самый день, когда торговец с женой прибыли в таинственную и мрачную страну, омываемую водами зага­дочной Меотиды. Ученики и последователи великого Падмасамбхавы утверждают, что именно странное и необычное место рождения позволило их учителю так глубоко проникнуть в мир недос­тупный простому смертному.
  
   8. Автор "Теории нечетких множеств".
   Другой местный уроженец, почти наш современник. Это американский математик Лотфи Заде, автор знаменитой "Теории нечетких множеств".
   Его отец бакинский рыбак Ибрагим Заде, отличался непоседливым нравом и какой-то странной тягой к необдуманным и даже совершенно бессмысленным поступкам. Мать его Сельма, дочь богатого нефтепромышленника, проклятая своим отцом и, из-за пагубной ее страсти к бесшабашному нищему рыбаку, лишенная им наследства, всюду следовала за своим необузданным избранником.
   Во время рождения их первенца, названного родителями Лотфи, они находились с керченской флоти­лией рыбачьих лодок в Азовском море, у берегов полуострова Казантип.
   Американские аналитики считают, что рождение на пустынном и таинственном полуострове с ран­него детства определило интересы будущего великого математика. Присущий ему от природы анали­тический ум и пылкое воображение, в сочетании с навеянной местом рождения непреодолимой тягой ко всему неопределенному, расплывчатому, неподдающемуся строгой формализации дали удиви­тельные результаты. Это позволило великому Лотфи Заде открыть для математики те области челове­ческой деятельности, которые прежде были для нее совершенно недоступны.
  

Глава 3. Как воспринимали Южное Приазовье другие

   1. Современный ученый в потустороннем мире.
   Оказывается, я был не одинок в своих впечатлениях об этом крае. Мой товарищ-физик, тоже купив­ший квартиру в Щелкино, испытывал, примерно те же эмоции. У него даже были видения. Какие-то люди во фраках и париках с ним о чем-то беседовали, убеждали его в существовании каких-то совер­шенно бредовых физиче­ских законов.
   Запомнил он слова одного, высокого, тощего, в фиолетовом сюртуке, и при больших и пушистых се­дых бакенбардах. Сей старец наставническим тоном, чрезвычайно гнусаво и нудно втолковывал мо­ему то­варищу, что кварк есть не что иное, как эманация флогистона, и, дескать, первым поведал об этом ученому сообществу никто иной, как он, высокоученый муж Бойль-Мариот.
  
  
   2. Слушать этот бред было совершенно невозможно.
   Слушать этот бред бедному физику было совершенно невтерпеж. Он еще со школьной скамьи пом­нил, что Бойль и Мариотт - это (в отличие от Гей-Люсака, или, к примеру, Салтыкова-Щедрина) два человека и ни один из них никогда не слышал ничего о кварках.
   Вне себя от возмущения наш сновидец надел голову самозванца и зануды полное льду серебряное ве­дерко, из которого, вроде бы, только что вытащили бутылку шампанского. Откуда взялось это ве­дерко со льдом, спящий так и не понял - ни во сне, ни наяву в его доме шампанского не распивали.
   Вопреки ожиданиям обладатель седых бакенбард из сна не только не обиделся, но даже нисколько не удивился. Тщательно утершись большим клетчатым платком, он продолжил заунывные разъяснения своих бредовых идей.
   Все это очень поразило моего здравомыслящего товарища. Уж он то считал себя человеком рацио­нально мыслящим, и даже во сне неспособным оказаться в плену у какой то мутной мистики. А уж продуцировать в своем мозгу совершеннейшую чушь в виде абсурдных квазифизических законов и нафталиновых фраконосцев из скучных исторических фильмов, на это он считал себя абсолютно не­способным.
  
   3. Это произошло именно с ним.
   Однако эта чушь, этот бред произошел именно с ним. То, что такое с ним случилось впервые, и слу­чилось именно здесь, заставило моего друга поверить, что в этих местах что-то не так с известными ему физическими законами, что здесь проявляются какие то странные аномалии. Впрочем, я неточен, употребляя термин "поверил". Говоря об этом строгом профессионале-физике, правильно было бы сказать - заподозрил, или предположил. И посчитал, что его предположение требует проверки. И не тратя времени, приступил к про­верке.
   О том, что из этого всего вышло, расскажу, несколько, позже. Сейчас меня интересует первая непо­средственная реакция уважаемого Юлия Семеновича. Реакция человека педантичного даже в мело­чах, а уж в своей профессии и вовсе не допускающего вольностей в выводах и умозаключениях.
  
   4. Одиссей в царстве Аида.
   Но если такое случилось с сухарем-ученым, то можно себе представить, какой переворот произошел в душах впечатлительных, эмоциональных эллинов, когда они впервые посетили эти края. Он породил в их сознании многочисленные мифы. Историки говорят, что добрая половина древнегреческих ми­фов так или иначе связана с Тавридой. Немалое их число породило Крымское Приазовье.
   Впервые оказавшиеся в этих краях, эллины думали, что находятся в Царстве мертвых. Пролив Боспор Киммерийский они называли Тартар, т.е. вход в царство Аида. Именно об этом месте сказано у Го­мера: "Там киммерян печальная область, покрытая вечно влажным туманом и мглой облаков... Ночь безотрадная там искони окружает живущих".
  

Глава 4. Марлен Михайлович Кузовлев. Беспокойство

   1. Утро местного олигарха.
   Уже добрые лет десять Марлен Михайлович регулярно начинал утро получасовой пробежкой по бе­регу. Затем следовал сорокаминутный курс гимнастики по специальной программе. После чего, он и летом, и зимой, в любую погоду, купался в море. Такая самодисциплина поддерживала тонус и серь­езно улучшила его, из­рядно пошатнувшееся за годы перестройки, здоровье.
   Но сегодня ему было не до заботы о собственном самочувствии. Тревожные мысли о будущем уголка земли, который он взялся опекать и много лет успешно охранял от посягательства чужих жадных и загребущих рук, мешали сосредоточиться на полезных для организма упражнениях.
   Да и сама природа, казалось, волновалась о будущем края, о его жемчужине - полуострове Казантип. Море, почти всегда спокойное, сосредоточенное на собственной внутренней жизни своих глубин, се­годня волновалось, беспокоило рыхлый песок пологого берега. Небо, обычно умиротворенное, даже когда полностью затя­нуто тучами, не производящее впечатление встревоженного, сегодня было явно чем-то обеспокоено.
   Небольшие, но тяжелые и густые тучи медленно, но с неотвратимым упорством, надвигались на ис­пуганный притихший берег. Казалось, еще немного, и тучи, как танки взроют песок могучими тра­ками. Такая напряженная атмосфера вокруг усиливала его беспокойство. Поэтому его утренняя про­бежка вышла нервной, дер­ганной, и была скорее во вред, чем на пользу.
   2. Удивительно притягательный полуостров.
   Однако разобраться в собственных мыслях она помогла. В девяносто четвертом он отстроил этот особняк и с тех пор живет в нем почти безвыездно. Живет сам, как раньше говорили, бобылем. Жена ушла еще в 93-м, когда он завязал со своим, более чем успешным, бизнесом.
   Тогда он бросил все свои дела, и поселился здесь в гостинице поселка Мысовое. Здесь он вплотную занялся изучением феномена удивительного и ужасного, таинственного и проклятого, но такого при­тягательного полуострова Казантип.
   Чтобы бытовые проблемы не мешали отдаться любимому делу, он выстроил этот особняк. Чтобы проблемы со здоровьем также не мешали его работе, он начал заниматься утренней гимнастикой.
   Его страсть была, не только, и даже не столько, исследовательской. Это было не только стремление безраздельно владеть неким феноменом, чем-то, обладающим уникальными свойствами.
   Трудно признаться, даже себе самому, но самым главным здесь было непреоборимое желание влиять на судьбы мира. Желание, может быть и благородное. Ведь с помощью Казантипского феномена, действительно, можно исправить человечество, улучшить его жизнь. Но желание влиять - это, безус­ловно, гордыня. Он сознавал, что гордыня - это плохо. Хотя не считал этот грех не только смертным, но даже сколь ни будь значимым.
  
   3. В гостях у ученого китайца.
   Собственно говоря, он впервые и на всю жизнь заинтересовался полуостровом еще при первом с ним знакомстве, когда ураган перенес его, полумертвого с Арабатской стрелки на Казантип. Тогда он, бу­дучи в сильном подпитии, бросился в воду на Стрелке, у поселка Соляное. Его подхватила огромная волна и ударила о вол­норез...
   И, через три дня он очнулся в хижине некогда в знаменитого в Крыму старого китайского ученого. Ученого звали Аль-Го-У. Когда-то тот преподавал экономику в Симферопольском университете, и, одновременно, участвовал в проекте модернизации экономики края. Однако из этих горделивых пла­нов ничего не вышло, крымская общественность не приняла рекомендаций китайского специалиста. Поэтому, промаявшись безуспешно несколько лет, китаец ушел из университета и уединился на Ка­зантипе.
   Когда Марлен был еще очень слаб, и не вставал с лежанки, его, Марлена, старый друг Андрей Лучни­ков привез на Казантип бездыханное тело молодого мускулистого татарина, раненного в грудь навы­лет. Старый ки­таец, какими то таинственными пассами, вернул юношу к жизни. Новым обитателем хижины оказался моло­дой крымчанин Мустафа, друг Антона Лучникова, Андреева сына.
  
   4. Марлен Михайлович - персонаж романа Аксенова "Остров Крым".
   О том, как он, Марлен Кузовлев, оказался на Арабатской стрелке, да еще мертвецки пьяным, до­вольно подробно, и достаточно достоверно описано в романе "Остров Крым". Роман написал Марле­нов приятель Вася Аксенов. Правда, он в своем романе назвал Марлена Кузенковым. Но Бог ему за это судья - нужна же художнику свобода самовыражения, не должны мы ограничивать его творче­скую фантазию.
   А в остальном, все правда. Марлен действительно был уполномоченным ЦК по Крыму. И то, почему он кинулся в бушующее море у Арабатской стрелки, Аксенов описал тоже достаточно правдиво. Од­нако в его ро­мане Марлен погибает. В действительности же море выбросило его бесчувственное тело на Казантипский берег, где он был найден и возвращен в число живых таинственным китайцем.
   То, что китайский экономист и философ (с его трудами в области структурной лингвистики и теории систем Марлен был ранее знаком) владеет тайнами и секретами этого странного полуострова, было, для медленно приходящего в себя утопленника, полной неожиданностью......
  
   5. Немного истории.
   О том, что происходило в Крыму с двадцатого до середины семидесятых, в СССР, да и в нынешней России, мало кому известно. Написал, правда, об этом Вася Аксенов целый роман ("Остров Крым"), но и сам он, надо думать, в написанное слабо верит. Имеется еще один роман, посвященный этим со­бытиям. Его автор новый житель Щелкина, с которым Марлена недавно познакомил художник-куз­нец из местных, талантливый Степан Бандурыстенко, автор, между прочим, всех кованых поделок в его, Марлена, усадьбе на Мысовом.
   Однако, роман этого нового щелкинца, вроде бы, еще не опубликован. По крайней мере, он, Марлен познакомился с ним в Сети. Странно, но факт. То, что описано в романах, более, или менее, но соот­ветствует дей­ствительности, а то, что известно о новой истории Крыма большинству бывших со­вет­ских людей, абсолютно никак с ней не соотносится.
  
   6. История - это то, что в прошлом, а актуально то, что происходит сегодня.
   История - это то, что было. А может быть, все было не так. А людям только кажется, что им известна истинная подоплека событий и они уверились в собственных заблуждениях.
   Но в любом случае, безотносительно к тому, что было на самом деле, сегодня это мало актуально. Се­годня Марлена Михайловича тревожит иное. На Казантип, на его Казантип покушаются приезжие.
   Недаром он всеми доступными ему средствами препятствовал строительству здесь пятизвездочного отеля и современного санатория. Но комплекс этой весной достроен, и на его целебные грязи съеха­лась очень уж странная публика.
   Нет, внешне все благопристойно, даже слишком. Что, собственно, и настораживает. Ну не может так быть, не должно было в нашем забытом Богом и людьми краю собираться столь изысканное обще­ство. Неестественно это. Ну, прямо, как в приключенческом романе. Уж больно уж все это литера­турно.
   И, конечно, каждый из приехавших почел своим долгом засвидетельствовать Марлену свое почтение. Как же иначе, ведь у него самый богатый дом в округе. Но чисто формальным знакомством дело не ограничилось. Все посетители изъявили желание участвовать в ежемесячных научных конференциях, уже много лет проходящих в его усадьбе по инициативе и под мудрым руководством милейшего Та­раса Ивановича. Отказать ни­кому из гостей не было ни малейшего повода, каждый предъявил реко­мендации заслуженных ученых мужей, прежде участвовавших в этих конференциях.
   После личного знакомства с некоторыми из гостей, его беспокойство только усилилось. Никто из них не скрывает, что их интересы, так или иначе, но замыкаются на Казантипе.
  

Глава 5. Марлен Кузовлев и змеи

   1. В хижине старого китайца.
   И все же самые удивительные из своих жизненных впечатлений Марлен получил, когда пришел в себя на Казантипе. Прежде всего, он страшно испугался. Полуденный жар дышал в открытую дверь хижины. А по ее глиняному полу и заваливающимся почему-то не внутрь, а наружу, дощатым стенам ползали змеи.
   Змей было так много, что местами ни пола, ни стен вовсе не было видно. Змеи тихо шуршали о вет­хие стены хижины и чуть шевелили сухие стебли трав, которым был устлан ее пол. Это шуршание и шевеление, казалось, многократно усиливали проникающий снаружи жар, делая его нестерпимым. А змеи из-за этого поистине адского жара внушали уже не страх, а какой-то древний, подавляющий сознание ужас.
   Потом над ним склонилось умное лицо старого китайца, которого он прежде встречал в стенах Сим­феропольского университета. Говорят, что европейскому глазу трудно отличить одного китайца от другого. Мо­жет это и так, но этого китайца он легко отличил бы среди тысяч других. У Аль-Го-У, было умное тонкое лицо и выразительные, чисто китайские глаза.
   Господин Го взял больного за руку и его страх мгновенно прошел. Далее следовало медленное, но уверенное выздоровление. На циновке у противоположной стены хижины медленно, но гораздо бы­стрее, чем он (все же возраст), оклемывался Мустафа.
  
   2. Тайны Казантипа.
   По мере того, как гости приходили в себя, старый китаец посвящал их в особый, ни на что другое не похожий мир полуострова. Позже Марлен часто вспоминал свое первое впечатление от секретов по­луострова, поведанных ему и Мустафе старым китайцем.
   Как господин Го проник в секреты полуострова, до сих пор остается для Марлена тайной за семью печатями. Так или иначе, но Аль-Го-У ощущал себя и, действительно, был сегодня единственным хранителем таинственных секретов и мрачных тайн полуострова Казантип. Будучи слаб здоровьем, и, предчувствуя свой скорый уход, он был явно озабочен отсутствием дос­тойного кандидата в преем­ники, в хранители тайн полуострова. Именно поэтому старый китаец осторожно, но, тем не менее, настойчиво погружал своих подопечных в таинственный мир Казантипа.
   3. Пещерный храм и змеи.
   Оказалось, что хижина, в которой они жили, была, так сказать, предбанником. Она, всего лишь мас­кировала лаз в пещеру, в которой расположен храм. Кругом ползали змеи, немыслимое количество змей, видимо, играющих какую то важную роль в ритуалах, выполняемых в храме. К какой религии он принадлежал, Марлену не до конца ясно даже сегодня. Ясно одно, храм был сказочно богат и очень древен.
  
   4. Древние раритеты и современность.
   Впрочем, современность проникла в храм. Старый ученый установил в храме, с сегодняшней точки зрения достаточно убогую, но остроумную и надежно функционирующую систему автоматического управления феноменом.
   Эта система использовала сигналы точнейшего, хотя очень древнего прибора, регистрирующего мас­совые пытки и мучения людей. В древности этот, с нашей точки зрения, уникальный прибор, был ору­жием римского воина. Тогда его именовали Копьем Лонгина.
   Главным звеном системы был другой, еще более сложный и таинственный древний прибор, который использовался в храме в качестве рефлектора. Это была та самая Иисусова чаша для питья, которую называют Ча­шей Грааля.
   Принципы работы этих приборов был (как и сегодня) неясен, но результаты ни у кого не вызывают сомнений. С их помощью усиливалось (или, при отсутствии луны, ослаблялось) воздействие на змей магнитных метеоритов, выложенных в виде многолучевой звезды на алтаре храма. А автоматизиро­ванная система управления дает возможность этим приборам согласованно функционировать без уча­стия человека.
  
   5. Неизвестные миру апокрифы.
   Однако с подбором преемника старому китайцу сильно не повезло. Мустафа, гораздо раньше Мар­лена во всем разобравшийся и сразу же нашедший общий язык со змеями, не проявил ни к храму, ни к ритуалам, в нем совершаемым, подлинного интереса.
   Его интерес проявился в другом. Уже тогда в хижине старого китайца, еще окончательно не окле­мавшись, молодой татарин стал внимательно изучать, найденный им в храме сборник апокрифов. Книга была на фарси. Марлен, подивившись на лингвистические позна­ния молодого человека, еще более удивился его энтузиазму, страсти, с которой тот зачитывал, пе­ре­водимые им на русский, особо поразившие его куски текста.
   Книга содержала неведомые миру апокрифы "От волхвов", принесших, как из­вестно, младенцу Ии­сусу дары при Его рождении, а также досель неизвестное "Житие святого Картерия", действительно жившего в третьем веке нашей эры, и бывшего пресви­тером в Кесарии Каппадокийской. Из истории церкви известно, что святой Картерий был убит во время последнего гонения на христиан в 304 году от Р.Х.
   Нынче, когда Марлену известны легенды, связывающие казантипский подземный храм с Христом, а книга, изучаемая тогда молодым татарином, стала главным раритетом, его, Марлена, библиотеки, ин­терес Мустафы к идеям необычным, несвойственным традиционным христианским конфессиям стал более понятен.
   Тогда же он только интуитивно, без осознания, чувствовал глубину проблемы захватившей молодого татарина. Впрочем, Марлен и сейчас не все в ней понимает.
  
   Примечание автора. Во второй части романа я начну (а в третьей и четвертой продолжу) знако­мить читателей с этой более чем странной, и по-своему удивительной книгой, напрочь опрокиды­вающей наши привычные представления о христианстве.
  
   6. Змеи не приняли Марлена Михайловича.
   Марлена же тянуло к другому. С первого дня он проявил к храму и его таинствам громадный интерес. Он до конца дней своих влюбившийся в храм и его секреты, к своему великому сожалению, не нашел общего языка со змеями. Гады не приняли его.
   Стало быть, было в его поведении, в его психике нечто такое, что вызывало в обычно апатичных, ко всему равнодушных змеях бурную негативную реакцию. Все его по­пытки, несмотря и на что, идти с ними на контакт - кончались для него плачевно. Змеи, причем сразу несколько особей, нападали на него и жалили. Так было трижды. И только искусство старого китайца возвращало его к жизни.
  
   7. Прошло много лет.
   Прошло много лет. Марлен, собрал большую библиотеку, так или иначе, имеющую касательство к полуострову и его храму, приобрел копии (а в иных случаях, и оригиналы) отчетов о научных ис­сле­дованиях касающихся Казантипа и его феноменов, отыскал значительное число уникальных руко­пи­сей, в той или иной степени затрагивающие проблемы храма.
   Он уверенно может сказать, что преданно служит храму, а, следовательно, и змеям. Но и сегодня змеи не принимают его. И ему приходится работать с храмом и змеями через посредника.
  
   8. Специалисты по работе со змеями.
   А посредник - это проблемы, большие проблемы. Специалисты по работе со змеями у него на службе, почему-то не задерживаются, чуть ли не ежегодно возникает необходимость искать нового. Каждый раз прихо­дится пользоваться услугами постороннего человека. И каждый раз Марлен оказы­вается вынужденным ему верить. Верить, что тот ведет работу по улучшению, а не по ухудшению си­туации в мире.
   С самого начала получается так, что все специалисты по работе со змеями, все люди, которые у него работали со змеями, были ему малосимпатичны. Не то, чтобы они вызывали его подозрения, от услуг такого че­ловека он сразу бы избавился. Но подлинного контакта ни с одним из них ему так и не уда­лось добиться. Почему так получается? Психотип людей, совместимых со змеиными повадками плохо совместим с его, Марлена Михайловича психотипом?
  
   9. Психотипы родственные и чуждые.
   Наверное, так оно и есть. Даже его спаситель, ученый китаец, человек, интеллект и душевные каче­ства которого не могли не вызывать глубочайшего уважения, психологически всегда был ему чужд.
   Интересно, что общаться со змеями не может никто из его команды. Г-н Письменный, движимый любопытством, однажды посетил подземный храм. Зрелище настолько его травмировало, что он не­сколько дней не мог работать с архивом. А ведь добрая половина материалов его архива так или иначе, связана со змеиным царст­вом, которое милейшему Тарасу Ивановичу довелось увидеть во­очию.
   Даже Виктор Сергеевич Соколов, человек со стальными нервами, выходец из ГБ, змеепитомника по­хлеще любого другого обиталища рептилий, по его просьбе посетивший храм, вышел оттуда изрядно поседевшим. Вот и получается, что ни он, ни его люди не могут, даже изредка, контролировать дея­тельность специалиста по змеям.

Глава 6.

"Комплексное исследование феноменов полуострова Казантип"

Из архива Марлена Михайловича Кузовлева(сохранилось 12,0% текста)

Утверждаю

Начальник Военного института

генерал-лейтенант Ф. Скворцов

   совершенно секретно

1) Введение.

   Тема "Комплексное исследование феноменов полуострова Казантип" включена в план нашего института по настоянию академика Николая Петровича Бюджетова, страстного пропаган­диста необхо­димости всестороннего изучения необычного, и неутомимого исследователя непо­знанного.
   По решению Высшего Военного Совета научным руководителем темы назначен сам академик Н.П.Бюджетов. Это позволило вовлечь в работу над темой лучшие научные кадры страны, а также привлечь к обсуждению ее проблем и анализу результатов открытых ее разделов наибо­лее заслуженных и авторитетных ученых всего мира.............................................
  

2) Раздел N3.Геологическиеисследования

   Приложение к Отчету
   ........... В дополнение к приведенным выше результатам конкретных исследований геологии по­луострова Казантип, по рекомендации проф. Бюджетова мы приводим изложение записки про­фессора Ника­норова, который в наших исследованиях участия не принимал и на чем осно­ваны его соображения нам не известно.
   По мнению профессора Никанорова В.А., основанием для полуострова служит гигантский маг­нитный метеорит, врезавшегося в этом месте в болотистую почву 5-6 млн. лет назад.
   Никаноров считает, что никакой мифический Храм Звезды, никакие змеи не могли бы дать та­кой эффект, такое мощное энергетическое воздействие на физиологию человека, с какой мы сталкиваемся в окрестностях полуострова Казантип.
   В том, что это воздействие распространяется на самые отда­ленные уголки земли, профессор выражает здоровое сомнение, ибо это воздействие ни кем до сих пор не зафиксировано, и вряд ли будет когда-либо зарегистрировано физическими приборами. Что же касается окрестностей полуострова, в частности г. Щелкино, то профессор считает, что тут, из-за сильнейшего маг­нитного воздействия, налицо серьезное искривление пространства, результатом которого яв­ляется нарушение в этих местах основных физических законов. .....................
  

3) Раздел N 6. Натурные обследования

   ......Раскопки вблизи древнегреческого городища, идентифицируемого отдельными авторами (И.Т.Кругликова), как, упоминаемый в сочинениях Старбона и Птолемея, Гераклий, дали не­ожиданные результаты. На третий день разведочная траншея встретилась со сплошной сте­ной, сложенной из крупных каменных блоков.
   Продолжать разработку вдоль стены ни в одну, ни в другую сторону оказалось невозможно, ибо в раскопе кишмя кишели тысячи змей. Попытки избавиться от непрошенных гостей ни к чему не привели. Специально вызванное подразделение противохимической защиты не­сколько раз травило гадов газами. После очередной газовой атаки, змеи расползались, но не все. И из тран­шеи каждый раз приходилось выгребать сотни дохлых гадов. Но на другой день в траншее змей оказывалось во много раз больше, чем до атаки.
   Взрывы средней мощности тоже ни к чему не привели, вместо погибших рептилий археологов атаковали сотни их родичей. Попытки подвести раскоп с дру­гих сторон дали те же резуль­таты.
   Все эти неудачные попытки, однако, позволили археологам выяснить при­мерные размеры со­оружения. Оказалось, что змеи насмерть стояли, охраняя древний подземный бун­кер округлой формы диаметром около пятидесяти метров.
   Шурфы, выкопанные в пределах пятиде­сяти метровой окружности, показали, что бункер по­крыт куполом, сложенным из известняковых бло­ков. Вершина купола находится на уровне 0,7м. от дневной поверхности. Опорное кольцо купола оказа­лось ниже его вершины на 12,3м.
   Попытка пробиться в бункер через крышу тоже не принесла успеха. Змеи, также как и у стен бункера, с неистовым ожесточением препятствовали работе археоло­гов...
  

4) Раздел N23. Повадки змей.

   ....... Очень удивительно, но были получены косвенные доказательства частичной правоты, приведенной в Разделе N5, "Легенды о Казантипе". Наблюдения показали, что широко распро­страненный в этих местах полоз летними ночами лижет, выступающие из земли, корни мно­голетних растений.
   Безлун­ными ночами он лижет корни кустарника, известного под названием жостер слабитель­ный, или кру­шина, а при луне - бузины черной и боярышника восточного. Вполне естественно, что от сока крушины гадов выворачивает, и они извиваются, завязываются узлами, сплета­ются в клубки.
   Замечено, что сок бузины никак не влияет на поведение змей. Зато то сока боярышника гады, действительно, распрямляют свои гибкие тела и вытягиваются в струнку.
   Не менее удивительно то обстоятельство, что наибольшую активность в потреблении сока из корней кустарника змеи проявляют в полнолуние.
   Еще более удивительно то, что рептилии предпочитают кусты, растущие вдоль берегов полу­острова, боярышника - на мысах, а жостера - ближе к бухтам полуострова ..........................
  

5) Раздел N27.Животный магнетизм змей

   .................Исследования в области животного магнетизма змей полуострова дали взаимопро­тиворечивые результаты. Одна отдельна змея, или группа змей (до 15-ти особей), выловленные на Казантипе, во всех экспериментах (а их было более 30-и) не дали никаких результатов. Нали­чие животного магнетизма у этих тварей обнаружить не удалось.
   Иное дело, когда определялось воздействие на человеческую психику всего полуострова в целом. Оно, наблюдаемое и идентифицируемое параллельно по нескольким методикам, проявлялось, причем очень четко и однозначно, во всех экспериментах (общим числом12).........................
  
   Конец первой части.

ЧАСТЬ II.

УСАДЬБА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ

Вы слышали, что сказано:

"око за око, зуб за зуб".

А я говорю вам:

не противься злому.

Но кто ударит тебя

в правую щеку твою,

обрати к нему и другую...

Мф (5.38)

Не просто главное, а единственное,

что принес на землю Христос - это Любовь.

Все прочее: и чудеса исцеления, и хождение по водам,

и кормление пятью хлебами пяти тысяч человек,

и Его царское происхождение,

и непорочное зачатие Его во чреве Девы Непорочной,

и Его божественная сущность,

и Воскрешение из гроба - всего лишь

красивая оправа драгоценного камня,

который есть суть учения Спасителя.

А суть эта - Любовь.

Картериус Великий

Глава 1. Евангелие от Каспара.

Раздел первый. Начало жизни Иисуса

   1. Волхвы.
   Хочу рассказать о рождении, юности и смерти Иисуса, именуемого Христом. После смерти Его на кресте, я принял святое крещение. А до того был я магом, жрецом Храма Звезды, в царстве Боспорском.
   Это мы жрецы Храма Звезды Бальтазар, Мельхиор и я, Каспар, по расположению звезд и ак­тивности в ясную погоду змей на юго-востоке полуострова Грааль (змеи этой части полуост­рова всегда влияли на жизнь и судьбы людей в Иудее), предсказали рождение Иисуса.
   Это мы Каспар, Мельхиор и Бальтазар принесли новорожденному в дар золото, ладан и смирну. Это мы пытались отвести злобу царя Ирода от младенца Иисуса. А когда жестокий царь ре­шил перебить всех новорожденных Вифлеема, помогли Иосифу и Марии бежать с ребенком в Египет. Для этого мы спрятали младенца между тюками парчи, навьюченных на одного из верблюдов нашего каравана. Иначе стражники Ирода не выпустили бы Его из Вифлеема живым.
  
   2. Учителя.
   Когда Иисусу исполнилось 18 лет, мы вновь тайно пришли в Иудею и упросили Иосифа и Марию отдать Его нам в обучение. Юный Иисус пребывал в то время при Иерусалимском храме. Он был обыкновенным служкой, но мудрейшие мужи прислушивались к его словам.
   Казалось, ему нечему у нас учиться. Но божественный юноша был иного мнения. С превеликой охотой Он пошел с нами. В храмах различных верований и уставов, которые мы посещали, как губка впитывал Он мудрость учителей Востока. За все годы странствий, Он ни разу не выразил своего отношения к услышанному. Поучения мудрецов Он принимал к сведению, не соглашаясь, но и не выражая своего несогласия.
  
   3. Первое несогласие.
   Впервые высказал Он свое мнение только на последний, двенадцатый год обучения. И это было категорическое, в резкой форме выраженное несогласие с нами, Каспаром, Бальтазаром и Мель­хиором. Пребывал Он в это время в нашем Храме Звезды, с незапамятных времен Святым Граа­лем называемом.
   Несогласие Иисуса, относилось к нашим, жрецов Великого Грааля, действиям. Причем, не согла­сен Он был с той стороной нашей деятельности, которая противоречила и вековым традициям храма, и известным принципам восточной мудрости.
  
   4. Влиять на судьбы мира.
   Дело в том, что мы, впервые за все века служения жрецов храма Грааля, изменили традициям и стали влиять на Будущее. До появления в храме Иисуса, мы, как и все наши предшественники, тысячи лет до нас служившие в храме, только предсказывали будущее по поведению храмовых змей, но никогда не пытались влиять на него. Когда же в храме появился Иисус, мы решились на необычное, и захотели по своему желанию увеличивать, или уменьшать силу влияние змей, изменяя тем самым судьбы людей в мире.
   Наше стремление воздействовать на события в мире, вызвана была появлением в храме Боже­ственного юноши. Еще тогда, при появлении Его на свет Божий, мы маги храма Грааля поняли, что Рождество Иисуса знаменует собой начало Новой Эры - Эры Добра.
  
   5. Желание творить добро.
   Когда мы привели Его в храм наш, то поняли, что и нам пришла пора начинать делать добро, творить его руками своими. Зная, каково Божественное могущество Иисуса, мы решили ис­пользовать силу Его для сотворения Добра.
   Именно для осуществления этого плана, Бальтазар сделал для Иисуса из небесного камня чашу для питья, Мельхиор оковал ее сплавом, названным, впоследствии, его именем, а я, Каспар, стал использовать чашу для усиления доброго, и ослабления злого влияния змей.
  
   6. Змеи храма Звезды.
   Испокон веков известно, что змеи нашего храма в новолуние способны влиять на судьбы мира. А благотворно это влияние, или пагубно зависит от погоды на полуострове. Если небо чистое и светит луна, то влияние змей благотворно, а если небо затянуто тучами, то их влияние на мир пагубно. А расположенная на алтаре Звезда из небесных и других драгоценных камней, скованных литым золотом, усиливает и доброе, и злое влияние змей.
  
   7. Мы задумали изменить заведенное.
   Мы задумали изменить заведенное нашими предшественниками еще в глубокой древности. Для этого мы решили использовать Иисусову Чашу. И наш план удался. В ясную погоду Чаша усили­вала благотворное влияние змей, когда мы подвешивали ее на обруче над алтарем позади того луча Звезды, что направлен на район мира, погруженный во зло и требующий помощи. Она же ослабляла их дурное влияние в непогоду, когда мы располагали ее перед этим лучом.
  
   8. Иисус осудил нас.
   Именно эти наши действия осудил Иисус. Вначале нам показалось, что Он встал на защиту наших традиций, традиций неучастия мудрых в жизни мира. Но это было не так, ибо неуча­стие противоречило идеям Любви и Добра, которые Он нес в мир. Поэтому, нам, предсказавшим Его рождение, приложившим немало сил для Его обучения, было непонятно, из-за чего Он так резко и категорично выступил против нашего участия в делании добра.
  
   9. Кредо Любви.
   В те дни, осуждая нас, Иисус впервые сформулировал свое кредо, кредо Любви. Именно тогда мы услышали от Него слова, которые, казалось бы, никакого отношения к нашему желанию тво­рить добро не имели. Он сказал тогда то, что нынче любит повторять Павел, самый деятель­ный из Его последователей:
   "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая и кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы передвигать, а любви не имею, - то я ничто. Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на ссожение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы".
   Мы, маги Каспар, Мельхиор и Бальтазар, тогда так и не поняли, что плохого в том, что наша любовь к людям, будет практически воплощаться в исправлении их пороков, в выпрямлении их судеб.
   Не встретив у нас понимания, Иисус покинул нас, и, дабы не вводить нас в дальнейшее искуше­ние, взял с собой Чашу.

Глава 2. Марлен Кузовлев и его усадьба глазами автора

   1. Марлен Кузовлев на фоне других нью рашен.
   Экземпляр перевода неизвестных миру "Апокрифов", с публикации первой порции которых я начал эту часть книги, увидев мой неподдельный интерес, мне любезно презентовал сам Марлен Михайло­вич Кузовлев.
   Знакомство мое с Марленом состоялось еще весной. Было сыро. Тучи густо нависли над побережьем, и, казалось, прижимают слабо плещущееся море к мокрому усталому песку. А в большом, но уютном доме местного олигарха тепло и пахнет сложным составом восточных пряностей.
   Да и сам хозяин произвел на меня хорошее впечатление. Он достойный человек. Не жлоб, и не сноб. Еще в Москве, где я провел последние десять лет, вынужденное (по долгу службы) общение с новыми русскими представляли для меня психологическую проблему.
   Терпеть их довольно трудно, ибо почти все наши скоробогачи страдают двумя основными недугами:
   - Одни их них не вышли еще из полуживотного состояния, и ведут себя, как законченные жлобы (это словечко старого одесского жаргона здесь как нельзя к месту). Терпеть их беспардонное (поистине жлобское) хамство, наглость, и просто удивительную жадность иногда довольно трудно. Но эти, по крайней мере, естественны. И если тебе под силу ставить таких ребят на место, то общаться с ними еще можно.
   - У других новобогачей иная, прямо противоположная болесть. Эти вообразили себя шибко интелли­гентными и очень уж утонченно культурными. И поэтому смотрят на мир свысока. Из-за этой ничем не оправданной заносчивости и раздражающего высокомерия, выглядят наши "снобы", мягко говоря, нелепо. А если вспомнить их, бьющую в глаза, неестественность, и надуманность поведения, то по­нятно, почему общаться с ними, иногда, сущая мука.
  
   2. Странности поведения Марлена Михайловича.
   На фоне основной массы наших новых русских Марлен Михайлович, действительно, светлое пятно. Да и сам по себе человек он достаточно интересный. Более всего поражает его внезапная задумчи­вость, настигающая его в момент острого, и, вроде бы, очень интересующего его разговора.
   Причину этой странности любезного хозяина я понял несколько позже, когда у меня появилась воз­можность ознакомиться с находившимся тогда в усадьбе довольно обширным архивом, в котором со­браны документы, касающиеся исключительно полуострова Казантип, его природных особенностей, его явной и тайной истории. Но об этом позже.
  
   3. Усадьба и ее архитектор.
   Для начала нужно познакомить читателя с усадьбой Марлена Михайловича, расположенной вблизи полуострова Казантип. Сказать, что это сказочный дворец, чудесно вписанный в потрясающей кра­соты парк, - значит, почти ничего не сказать. Дворец иногда называют "восьмым чудом света". И это, пожалуй, не такое уж преувеличение.
   Построено это "чудо" совсем недавно, в девяностые годы прошлого столетия. И архитектор, его соз­давший, не только не знаменит, а даже еще мало кому известен. Не знаю, сколько должно пройти лет, чтобы о Морисе де Сен-Жаке и о его творчестве заговорили всерьез. Пока он известен только в узких кругах постсоветских новобогачей, художественный вкус и уровень эстетических притязаний кото­рых считается таким низким, что сама работа по их заказам в мировом архитектурном сообществе почитается не просто зазорным, но, для уважающего себя мастера, даже чем-то предельно унизитель­ным.
   Однако молодой французский "постмодернист от архитектуры", именно так его называют в глянце­вых журналах (единственные средства массовой информации, где о Морисе де Сен-Жаке, хоть ино­гда, да упоминают), соорудил для г-на Кузовлева на азовском берегу, действительно, восьмое чудом света.
  
   4. Эклектика или постмодернизм.
   В эстетике есть такое ругательное слово "эклектика", что означает не больше, чем смешение стилей. Что же, может быть, эстеты прошлого правы, и жалкое, эпигонское смешение стилей - это, действи­тельно, очень плохо. Но основной художественный принцип постмодернизма - это откровенное ци­тирование. И никто не считает постмодернистов эпигонами. Все дело в том, каков художественный вкус автора, и как, насколько хорошо разнородные куски подогнаны друг к другу.
   Постмодернизм, цитирующий произведения откровенно дурного вкуса вообще превращается в паро­дию, к которой, тем не менее, не предъявляется претензий за дурновкусие цитируемых отрывков.
  
   5. "Фэншуй-эклект".
   Впрочем, сам архитектор постмодернистом себя отнюдь не считает. Он называет свое направление (адептом которого, пока что, является он один) "фэншуй-эклект", или "новый конструктивизм". Он считает себя конструктивным эклектиком, опирающимся на принципы фэн-шуй.
   "Постмодернизм - утверждает он в Манифесте художественного направления "Фэншуй-эклект", опубликованном на его персональной странице в интернете - чаще всего стремится шокировать пуб­лику, будоражит ее, старается поразить воображение зрителя. Для архитектуры такая позиция, прин­ципиально неприемлема. Фэн-шуй наоборот стремится создать зрителю максимальный психологиче­ский комфорт, также как, некогда модный в Европе, конструктивизм стремился к комфорту техноло­гическому".
   Далее он поясняет, что "наша европейская ментальность коренным образом отличается от ментали­тета китайцев. Для европейца психологический комфорт немыслим без крутой, на грани фола, интел­лектуально насыщенной эстетики, или, на крайний случай, терпкой, поражающей воображение экзо­тики...
   Новый конструктивизм - утверждает далее г-н де Сен-Жак, - откровенно стремящийся создать для потребителя психологический комфорт, просто вынужден использовать для наиболее полного удов­летворения потребностей клиента эстетически острые цитаты-приправы, безотносительно того, из ка­кого источника они взяты...
   Старый конструктивизм - продолжает он - излишне акцентировал внимание зрителя на технологию, чем совершенно неоправданно для архитектуры будоражил зрителя "скрежещущими" машинообраз­ными формами...
   Новый конструктивизм - завершает он свою статью - во главу угла своей эстетики ставящий рацио­нализм, стремится примирить технологические и психологические потребности клиента, откровенно декорируя технологические элементы конструкций разнообразными эстетически обоснованными ци­татами-коллажами".
  
   6. Восьмое чудо света - дворец.
   Что же, молодой архитектор, пожалуй, не так уж неправ, в этом сложном и изрядно запутанном пояс­нении своего направления в искусстве. Впечатления от его, отнюдь непростого, архитектурного чуда, где-то перекликаются, с тем, что можно вычитать из его статьи.
   Итак, что предстало перед моим взором, когда в первый раз посетил усадьбу?
   У пологого берега красивейшей в этих местах бухты Татарская уютно расположился изысканной кра­соты парк, в глубине которого возвышался совершенно сказочный дворец, отдаленно похожий на французский средневековый замок. Изящество и совершенство форм дворца подчеркивалось и отте­нялось некоторой суровостью элементов средневековой замковой архитектуры.
   При приближении оказалось, что дворцово-замковые архитектурные формы плавно и очень орга­нично переходят:
   - в одних местах в восхитительное латиноамериканского типа бунгало, с обилием переходящих друг в друга веранд, лоджий, балкончиков и затененных переходов, обрамленных, а то и совершенно скры­тых от глаз, буйной тропической растительностью,
   - в других - в роскошные галереи итальянского патио, отделанных благородным мрамором и увитых плющом.
   Такая, с громадным вкусом и истинно французским тактом собранная воедино эклектика, сразу пора­зила мое воображение.
  
   7. Девятое чудо - парк.
   Но дом был только изящной жемчужиной в оправе не очень большого парка, из-за обилия и разнооб­разия растительного мира в нем обитающего, казавшегося громадным. Оправа архитектурной жем­чужины поражала еще сильней, ее самой. При приближении оказалось, что парк тоже, весьма и весьма, своеобразен. Его откровенная эклектичность даже превосходила причудливое смешение сти­лей дворца. В парке такое же, как в архитектуре дома, плавное перетекание одного художественного стиля в другой, было еще более вычурно и причудливо, еще активней занимало (но, что характерно, не будоражило) воображение.
   Здесь благородные формы старого английского парка причудливо переплетались и с изысками садо­вых форм, характерных для Дальнего Востока, и с необузданностью растительности тропиков. Про­гулка по парку вызывала странное чувство встречи со сказкой. В одних укромных уголках парк по­степенно превращался в традиционно изысканный и вычурный китайский сад. В других - в скромный и даже суровый, но, при этом, располагающий к глубоким философским размышлениям сад япон­ский. А в третих - парк внезапно, но опять тактично и неназойливо переходил в откровенно буйные формы тропического леса.
   И все эти причудливые переплетения выполнены с таким тонким вкусом, с таким глубоким и чутким пониманием специфики человеческого восприятия, что никакие, казалось бы, необычные и, прямо скажем, непривычные для нашей ментальности формы, не выглядели при этом неприемлемыми или чуждыми.
  
   8. Десятое чудо - интерьер.
   Но все эти чудеса архитектуры и ландшафтного дизайна бледнели после знакомства посетителя с ин­терьером дома. Вот это было истинное чудо. Представьте себе (не верю, что это можно мысленно себе представить - это следует видеть своими глазами), что строгая, чуть чопорная викторианская об­становка, каким-то чудесным образом сочетается: и с аскетически строгим минимализмом японского дома, и с изяществом и утонченной роскошью дома китайского, создавая тем самым какой-то удиви­тельный англо-японо-китайский стиль. Причем этот новый, впервые увиденный вами стиль казался вам не чем-то новым и необычным, а привычным, даже почему-то очень знакомым, и даже родным. Как будто Вы всегда знали, что так должно и быть, но не могли этого выразить не только в материале, но даже словами.
  
   9. Как осуществляются чудеса.
   Позже, когда я ближе познакомился с уважаемым Марленом Михайловичем, то, не без удивления, понял, что чудесная архитектура его дворца (в разговорах и он сам, и все окружающие называют это чудо архитектуры усадьбой) для него второстепенны, ибо главное для него - таинственный полуост­ров. Тогда я не удержался и спросил о том, что подвигло его на сооружение здесь, в забытом Богом краю этого восьмого чуда света. Ответ меня, конечно, удивил, но не очень, ибо к тому времени я уже значительно лучше знал особенности характера своего собеседника. А сводился ответ к тому, что строительство обошлось ему не слишком дорого, а получилось так интересно, ибо ему удалось про­явить его природный, воспитанный родителями, вкус, и не только пригласить талантливого архитек­тора, но и найти с ним общий язык.
  

Глава 3. Евангелие от Каспара.

Раздел второй. Голгофа

   1. Проповеди Иисуса.
   Вернувшись в Землю Обетованную, Иисус принял крещение у Иоанна, названного впоследствии Крестителем, и начал свою проповедь Любви и Добра. Проповедь эта была настолько удиви­тельна, так непохожа на все другие учения мудрецов, коими никогда не был скуден Восток, что слух о ней облетел весь обитаемый мир. Достиг он и наших ушей. Однако срочные работы по ремонту храма, пострадавшего от неожиданного, никогда прежде здесь не случавшегося, зем­летрясения, задержали нас. Прибыли мы в Иерусалим в один из самых страшных и одновре­менно в один из самых поучительных дней в истории человечества - в день Голгофы.
  
   2. Иуда из Кариота.
   Сегодня одни говорят о зловещем предательстве потомка Каина по имени Иуда, как о причине казни Его. Другие утверждают, что несчастный предатель действовал по прямому Его указа­нию. Ибо без Голгофы Иисус не смог бы должным образом выполнить свое предназначение: при­нести миру Благую Весть. Третьи говорят, что только благодаря Иуде Иисус оказался на Гол­гофе, с которой возвестил людям, что в мир пришла Любовь. А без инициативы любимого уче­ника Его, взявшего на себя страшный крест предательства, не свершилось бы предначертанное.
  
   3. Зависть.
   Но все они заблуждаются. Голгофа была, действительно, предначертана Провидением с самого начала. Без нее Учение не распространилось бы по миру. Но не играл несчастный Иуда в этом действе сколь либо значимую роль. Да, Провидение действовало через него, через его мелкую, су­етную сущность.
   Но не жалкие тридцать сребреников были важны для предателя. Сгубила Иуду зависть. Был он любимый ученик Его, и хотел он после казни Учителя сам стать во главе несущих миру Свет. Но, чтобы нести Свет другим, нужно иметь его в сердце своем. А Иуда был хорош собой, умен и сообразителен, но внутри он был пуст и сердце имел холодное.
  
   4. Осознание вины.
   Только увидев Иисуса на кресте, до конца понял Иуда, в чем суть учения Его. И повесился, ибо понял, что грех его велик и неискупим. Нынче иные из последователей Христа считают, что основной грех Иуды - уныние, неверие в искупительную силу Страстей Господних, в возмож­ность замолить любой грех.
   Может эти люди и правы. Но, по учению Его, нельзя отказать никому, в том числе и несчаст­ному Иуде, в свободе выбора. И коль тот счел свой грех неискупимым и выбрал самоубийство, он на то право имеет.
  
   5. Что было предначертано?
   А предначертано было Иисусу нести миру такую Весть, которую не мог принять никто из лю­дей, считавших себя нормальными, и, действительно, бывших таковыми. Ну, как могли люди здравомыслящие, согласится с тем, что следует любить врагов своих, молиться за гонителей своих, сострадать мучителям своим?
   Естественно, здравомыслящие признали Иисуса душевнобольным. И не просто сумасшедшим, каких тысячи, а опасным маньяком, проповедующим идеи, способные разрушить самые основы привычного мироустройства. Поэтому, когда за ним пошли некоторые, когда появились такие, кто принял учение Его, люди разумные и облеченные властью посчитали душевную болезнь Ии­суса заразной, и сочли необходимым, казнив Его, остановить эпидемию.
  
   6. Казнь Иисуса была неизбежна.
   В этих условиях казнь Иисуса представлялась для власти (и иудейской, и римской) не только не­избежным, но и вполне естественным и логичным решением проблемы.
   "Успокоить общество, удалить из него раздражающее нормальных людей отклонение от есте­ственного, от привычного "око за око, зуб за зуб" - думали власти - можно только казнив сму­щающего народ нереальным и несбыточным".
  
   7. Голгофа изменила мир.
   Но Голгофа полностью опрокинула замыслы и надежды властей. И не только опрокинула, но и в значительной степени изменила взгляды на жизнь и само мировоззрение многих представите­лей римской и иудейской власти.
   Достаточно сказать, что Понтий Пилат, прокуратор Иудеи, уверовал во Христа и до конца жизни оставался тайным Его последователем. Менее известно, что Каифа, первосвященник Храма иудейского, тоже стал тайным последователем учения Его.
   Это обстоятельство тщательно скрывалось, но для многих в Иудее оно не составляло секрета.
   Оно и не могло быть иначе, ибо после Голгофы, все присутствовавшие при казни в той или иной степени попали под Его влияние, стали последователями учения Его.
  
   8. Что, собственно, произошло?
   Но почему это произошло, почему все бывшие в тот день на Голгофе уверовали в Него? Почему и палачи, и зрители, до того издевавшиеся и смеявшиеся над Ним, вдруг стали молиться и пла­кать, и с надеждой взирать на Него, на кресте за них страдающего?
   Мы, присутствовавшие при казни Бальтазар, Мельхиор и я, Каспар, поняли это много позже. То, что увидели мы и все другие, кто был там, никогда прежде никому из смертных видеть не доводилось. Да и промыслить такого никто прежде не мог.
   Все мы в прежней жизни своей повидали немало казней. Зрелище это не из приятных. Гримаса боли, искажающая лицо казнимого, мало кого оставляет равнодушным. Самый жестокосердный невольно жалеет истязаемого, против воли жалеет даже самого закоренелого преступника.
   Но видеть, как казнимый искренне жалеет мучителей своих, прежде не доводилось никому. Даже предполагать, что такое доведется увидеть, не мог никто. Если бы мне до казни сказали, что я увижу такое, я бы счел такого предсказателя просто глупцом.
  
   9. Может ли жертва любить палача своего?
   А ведь я был прежде знаком с учением Его, знал, что Христос учил любить врагов своих. Странна была мне эта наука, не скрою, очень странна и непонятна. Но я знал недюжинную мо­ральную силу Его. Поэтому счел: то, что для нас простых смертных недостижимо, по плечу Ему.
   Но все же своими глазами увидеть, как сквозь гримасу нестерпимой, нечеловеческой боли, явст­венно проступает любовь и сострадание к палачам, это было для меня шоком. Просто нельзя было себе представить, что лицо человека такое может выразить. А на лице Его любовь к па­лачам проступала явственно. Потому, наверное, что у Него не лицо, как у всех нас, а Лик Боже­ственный.
   Вот это то и произошло. Все увидевшие лик Его, искаженный болью и одновременно смягчен­ный любовью и состраданием к палачам своим, в тот же час уверовали в Него.
  

Глава 4. Три независимых центра жизни усадьбы

   1. Сознательный интерес и подсознательное влечение.
   Не могу не признать, что знакомство с Марленом Михайловичем Кузовлевым, с его удивительной усадьбой, с налаженным в ней бытом произвело на меня сильное впечатление.
   В этот же период я, со странным чувством удивления, смешанного с откровенным недоумением, изу­чал "Апокрифы от волхвов". Это чтение оказывало на меня какое-то удивительное воздействие. Я не понимал, в чем оно, но подсознательно чувствовал, ощущал, что меняюсь, что во мне, в моем ми­ро­ощущении что-то медленно, но неуклонно изменяется.
   Я хотел обсудить эти апокрифы, с многомудрым г-ном Письменным, но милейший Тарас Иванович был под завязку занят организацией сразу двух конференций, которые в ближайшее время должны были (одна за другой) состояться в усадьбе олигарха.
   Как человек, привязанный к реальному миру, я с живым, непрекращающимся (даже, несмотря на то, что отошел от дел и пребываю на покое) интересом, увлеченно знакомился с усадьбой, с особенно­стями ее архитектуры, с бытом в ней налаженным. Но, вместе с тем, эти ранее никому не известные Евангелия, по смыслу своему никак не похожие на другие известные миру апокрифы, чем-то неудер­жимо меня влекли. Так я продолжал свое существование, как бы поделенное на две независимые друг от друга части.
  
   2. Организация быта усадьбы.
   О быте олигарха и его окружения не могу не рассказать по возможности подробно. Признаюсь, я был поражен, приятно поражен, даже восхищен им. Ничего подобного я никогда прежде не встречал, не только в жизни, но и в литературе. Несомненно, что придуманный им и тщательно организованный быт усадьбы был весьма и весьма оригинален. Он интересен, как пример нетривиальной, лишенной буржуазной пошлости, организации человеком разумных условий своего существования. Пример по­ведения человека, которого даже несметное богатство не смогло превратить в существо, которое в кругах продвинутых социальных психологов принято называть модным животным.
   Откуда Марлен Михайлович черпал идеи для организации жизни в своей усадьбе, можно только до­гадываться. Ясно одно, основой послужил сложный и внутренне противоречивый конгломерат идей и образцов. Первое, что сразу бросалось в глаза, дом представлял собой в некотором роде коммуну, со­стоящую из хозяина дома его служащих. Нет, служащие, за исключением двух убежденных холостя­ков - управляющего и архивариуса, не жили постоянно в усадьбе, они в ней дежурили сутки через трое. Признаки коммуны проявлялись в другом.
  
   3. Три независимых центра.
   Самым необычным в жизни усадьбы было то, что ее хозяин, то ли по замкнутости характера, то ли по иным причинам, фактически не играл в ней главной роли. Нет, усадьба жила по законам им разрабо­танным, все в ней было подчинено его интересам. Но это в плане стратегическом. А в повседневной жизни Марлен был всего лишь одним из обитателей дома, им построенного, лишь одним из участни­ков повседневных, почти ритуальных действ им заведенных.
   Собственно говоря, у усадьбы было три независимых центра, три структуры, организующие и реали­зующие ее материальную и духовную жизнь. Жизнь полноценную и полнокровную, и, тем не менее, настолько странную и необычную, настолько непохожую ни на что в нашем мире, что она произво­дила впечатление чего-то нереального, потустороннего, могущего быть только в раю.
   И люди, организующие эту жизнь и живущие ею, производили впечатление настолько странное, что казались не живыми людьми из плоти и крови, а воплощением чьих-то благородных, но очень уж аб­страктных идеалов. Вместе с тем общение с ними выявляло в них людей живых, полнокровных, и часто не меру импульсивных.
  
   4. Усадьба и ее обитатели.
   Взять хотя бы обслугу, людей, служивших в усадьбе на разных должностях. В основном это были простые люди, жители расположенного рядом города Щелкино и окрестных поселков. Три недели они, жили точно также, как их соседи. Мужчины рыбачили, или пили пиво, а женщины хлопотали по дому и судачили с соседками.
   В течение трех недель они щеголяли в своей простой безыскусной одежде, и говорили на своем ярком и образном южнорусском наречии. Но на четвертую неделю на дежурстве в усадьбе этих простых людей было не узнать. Стройные, подтянутые, чуть чопорные, одетые в строгие костюмы, говорящие исключительно на литературном русском и изысканном английском, эти люди, казалось, много лет прослужили в старинном замке. А причина была в том, что вся без исключения обслуга усадьбы про­шла обучение в специальной английской школе, готовящей прислугу для британских аристократиче­ских домов.
  
   5. Усадьба-крепость.
   За организацию быта, жизнеобеспечения и оборону усадьбы отвечал полковник Альфы в отставке Виктор Сергеевич Соколов. Все, включая хозяина, в вопросах организации быта усадьбы и ее охраны подчинялись ему. Виктор Сергеевич воплощал первый и главный независимый центр жизни усадьбы.
   Полковник Соколов был невысок, но и не мал ростом, не тучен, но далеко и не худ. Лицом не краса­вец, но и не урод. Ходил по усадьбе ровно и спокойно, не таясь, но и не производя излишнего шума, не привлекая к себе постороннего внимания. Говорил голосом ровным и спокойным, но все его рас­поряжения беспрекословно выполнялись. Был он тих и почти незаметен для посторонних, но его со­трудники всегда ощущали его присутствие, которое придавало им уверенность в самых сложных не­стандартных ситуациях.
   Усадьба была густо начинена суперсовременной электроникой и таким же оружием. Резервные сис­темы энергоснабжения и водообеспечения, а также солидные запасы разнообразной и вкусной еды и марочных вин, превратили ее в образцовую крепость, способную выдержать, как минимум, годовую осаду.
  
   6. В усадьбе не было специализированной охраны.
   Но самой главной военной силой усадьбы были люди, ее обитатели. Особенность усадьбы олигарха заключалась в, совершенно нехарактерном для богатых домов на территории бывшего СССР, составе ее обслуги. В усадьбе не было специализированной профессиональной охраны. Нет, дом охранялся, причем на таком высокопрофессиональном уровне, подобного которому я прежде не встречал. Все, без исключения, служившие в доме, были хорошо подготовленными бойцами. Обслуга дома под ру­ководством управляющего могла дать бой целой армии, если бы та захотела бы захватить усадьбу.
   С управляющим полковником Соколовым мне довелось близко познакомиться после катастрофы, ко­гда система управления многочисленным и разнообразным автоматическим вооружением усадьбы вышла из строя, и полежала полной замене. Новая система управления обороной усадьбы была смон­тирована и успешно опробована в течение недели.
   Но семь дней охрану усадьбы несли люди, вооруженные лишь своим личным оружием. За эти семь дней усадьба, ее обитатели под руководством тихого и незаметного Виктора Сергеевича успешно от­разила четыре яростных атаки. Поскольку сидеть в обороне, не имея для сего никакого, более или ме­нее серьезного, оружия, было совершенно бессмысленно, группа Соколова всякий раз переходила к контратаке и выигрывала бой.

Глава 5. Евангелие от Каспара.

Раздел третий. Распространение христианства

   1. Эпидемия христианства.
   После Голгофы христианство волнами стало распространяться по миру. Все присутствовав­шие при казни Его, а таких было несколько тысяч человек, почувствовали силу Любви, от Него исходящую, силу Его любви к палачам, к мучителям своим. И даже многие из тех "здравомыс­лящих" людей, кто послал Его на смерть именно за то, что Он учил любить врагов и мучите­лей своих, попали под влияние высокого духа Его, и стали последователями дела Его.
  
   2. Иосиф Аримафейский.
   Некоторые утверждают, что Иосиф Аримофейский был и до Голгофы тайным приверженцем Христа. Я близко знаком с этим замечательным человеком, знатоком религиозных учений Вос­тока, и философских систем Запада. Он признался мне, что раннее не был знаком с Иисусом и не симпатизировал Его учению.
   Более того, до Голгофы он был врагом Спасителя, противником дела Его. При аресте Спасителя он был со стражниками, схватившими Иисуса. Именно там он овладел Чашей.
   И только во время казни молодой высокоученый иудей, проникся Его идеями и стал привержен­цем Его учения. На Голгофе он собрал кровь казненного в Чашу, и купил у римского сотника Лон­гина копье, коим тот пронзил Иисусов бок, из которого вытекла святая кровь Его.
  
   3. Апостолы и Голгофа.
   Нынче некоторые утверждают, что апостолы не присутствовали при казни Учителя. Это чу­довищное заблуждение, ибо только присутствие при казни Иисуса сделала их подлинными Его учениками. Только там они до конца поняли ту Истину, которую Он принес в мир.
   Конечно, ученики Его отличались от "нормальных", "здравомыслящих" людей. Они отличались от тех, кого сама мысль возможности бескорыстно любить, а тем более любить врагов своих приводила в неистовство. Совсем наоборот. Доброта Иисуса, Его сострадание к их, учеников, невзгодам (а были апостолы далеко не самыми благополучными людьми на земле) вызывали у них ответную любовь и благодарность Ему. Но и они, ученики Его, не понимали ЗАЧЕМ, а глав­ное КАК можно любить врагов своих.
  
   4. Только Любовью можно покорить мир.
   Только на Голгофе апостолы поняли, что в их руках оружие, которому покорится могучий Рим, а затем и весь обитаемый мир. Это оружие - идея мессии нового типа. Дело в том, что в те времена в Иудее, буквально, каждый месяц появлялись претенденты на роль мессии. И все они рано или поздно проигрывали, ибо каждый раз будущий покоритель мира терпел поражение от более сильного противника. И тогда почитатели нового претендента в мессии убеждались, что он слаб, и не может быть спасителем мира. И вот пришел Иисус, который показал миру, что можно быть сильным не победами своими, а Любовью, любовью ко всем, даже к врагам своим. Поэтому победить нового мессию не смогли устроители казни Его.
   Только на Голгофе ученика Его поняли, что такими же непобедимыми окажутся все они, по­следователи дела Его. Ибо физическая победа над любящим мучителей своих тут же обернется моральным поражением мнимых победителей. Только после Голгофы апостолы поняли, что в их силах весь мир, всех людей на земле превратить в Его последователей.
  
   5. Так оно и случилось.
   Так оно и произошло. После Голгофы мир захлестнуло христианство. Сначала сотни, а затем и тысячи проповедников разошлись по свету с пропагандой любви Им заповеданной. Власти во всех частях света пытаются остановить эту "заразу" духовную, но безуспешно. Публичные казни распространителей этой "ужасной", по мнению властей, "болезни", только увеличивают число "зараженных" Любовью. А новые мученики все больше и больше расширяют число сто­ронников Его, готовых отдать жизнь за свою веру в Него.
   Теперь уже ясно, что христианство победит, что Любовью оно победит Зло во всем мире. В мире, наконец, исчезнет угнетение, останутся в прошлом убийства, не будет отныне войн и на­бегов. И все в этом обновленном любовью мире будут счастливы.
   Да пребудет так навеки! Аминь!

Глава 6. Три независимых центра жизни усадьбы (окончание)

   1. В гостях у поваров.
   Вторым центром, несомненно, были повара. Во время еды главным в усадьбе был очередной дежур­ный повар. Время завтрака, обеда, а особенно ужина в усадьбе - особое время. Начать с того, что в доме отсутствовала отдельная столовая, она была совмещена с кухней. Повар готовил еду на глазах у едоков. И при этом изощрялся в юморе.
   Интересно, что ни хозяин, ни самые уважаемые из гостей не могли, не имели права заказывать повару ни одного блюда. Повар всегда готовил то, что пожелает сам. Такие традиции создавали в усадьбе особую атмосферу. И гости, и обслуга, и сам хозяин во время приема пищи находились, как бы, в гос­тях у очередного весельчака-повара, который от души кормил людей, и, также, от души, веселил их.
   Поваров было четверо: хохол из Киева, поляк из Львова, армянин из Баку и московский китаец.
  
   2. Опанас Серафимович Пшеничный.
   Самый старшим по возрасту был Опанас Серафимович Пшеничный, тридцать лет прослуживший шеф-поваром киевского ресторана "Днипро". Опанасу Серафимовичу было за шестьдесят, был он че­ловек невысокого роста, но грузный, с широкой седой всегда открытой грудью громадной для его роста головой. Двигался он легко и быстро, весело покрикивая на своих помощников. Шутки его были незатейливы, но не в меру смачны.
   Я помню их множество, но не привожу здесь, ибо, напечатанные, они выглядят просто неприлично. Удивительно, но его юмор нравились женщинам. Самые скромные из них, слушая его, нисколько не смущались, и, весело и беззаботно хохоча, легко принимали его забористый юмор.
  
   3. Станислав Батоно-Каравайский.
   Самым большим оригиналом в усадьбе был, конечно, пан Станислав, потомственный львовский пе­карь по фамилии Каравайский. Долгие годы прослужив шеф-поваром московского ресторана "Тби­лиси", он приобрел там уважительное прозвище Батоно-Каравайский.
   Этого человека, действительно нельзя было не уважать. Внешний вид его производил настолько сильное впечатление, что во всех компаниях, во всех торжественных случаях, на всех случайных сборищах его неизбежно выбирали тамадой. Лучшие его спичи вошли в рукописную сокровищницу грузинского юмора, бережно сохраняемую нынче официально зарегистрированным (но неофици­ально существовавшим в Москве долгие годы) Обществом Любителей Грузинской Кухни.
   В молодые годы Батоно-Каравайский был известен, как неутомимый "ходок" и дамский угодник, не пропускающий ни одной юбки. К старости он заметно поутих, успокоился. Но дамы и девицы всех возрастов, вне зависимости от их общественного положения и личных пристрастий, всегда выделяли его в самой многолюдной толпе и стремились к общению с ним и на любом самом строгом светском рауте, и в любой самой бесшабашной компании.
   Его добрый, благожелательный, но, тем не менее, всегда острый и сочный чисто грузинский юмор, в сочетании с не менее острыми и ароматными непередаваемо вкусными грузинскими блюдами, созда­вали в усадьбе удивительно теплую и дружескую атмосферу.
  
   4. Тофик Мовсесян.
   Самым молодым был повар-любитель, армянин из Баку Тофик Мовсесян. Молодой армянин был знатный анекдотчик и самый большой хохмач не только в усадьбе, но и нам всем побережье. Впро­чем, все три повара были, каждый на свой лад, хохмачи - дальше некуда. Но шутки молодого армя­нина были особого свойства.
   Дело в том, что Тофик был интеллектуал и изысканный литературный эстет, до тонкостей изучивший особенности и возможности русской устной речи. В его устах и тонкие литературные реминисценции, и грубый казарменный юмор (который он очень любил и снабжал изящными комментариями) зву­чали одинаково остро и невыразимо смешно.
   Несмотря на молодость, он успел объехать весь мир, где слушал лекции специалистов по самым ори­гинальным направлениям современной науки. Из-за полного отсутствия средств, учебу в универси­тетах разных стран ему приходилось совмещать с работой. Чаще всего это была работа помощника повара. Так он научился приготовлению тысяч экзотических блюд, украшающих обеденные столы гурманов в самых отдаленных уголках мира.
  
   5. Ли-Джан-Бао.
   Совершенно непохожим на эту славную троицу был повар-китаец Ли-Джан-Бао. Несомненно, что из всех четверых он обладал самым изощренным умом, но юмор его был странен и очень уж непривы­чен для европейского ума. Да и еда, им приготовленная, несомненно, поражающая самое изощренное гастрономическое воображение своими очаровательно тонкими вкусовыми качествами, была все же очень непривычна для нашего европейского желудка. Однако повар-китаец был органически вписан в жизнь усадьбы. Трудно себе представить жизнь усадьбы без Ли-Джан-Бао. Без него уклад дома был бы, наверное, существенно иным.
   После трагических событий, коренным образом изменивших жизнь усадьбы, многие из ее обитателей, включая ее хозяина, признавались мне, что в глубине души всегда недолюбливали странного китайца, им не нравился его юмор, а их желудки неохотно принимали пищу им приготовленную, но все, вклю­чая хозяина, стеснялись открыто сказать об этом.
  
   6. Научно-философская и культурная жизнь усадьбы.
   Научно-философской и культурной жизнью командовал до самой своей кончины Тарас Иванович Письменный, библиотекарь и архивариус олигарха. Он и воплощал собой третий независимый ее центр усадьбы. Маленький кругленький человечек с большими седыми усами, и строгим видом, Та­рас Иванович был не только высококвалифицированным системным программистом, талантливым историком и филологом, но и, от Бога, человеком высокой культуры. Мягкий интеллигентный чело­век, он, тем не менее, был настойчивым и четким координатором, организационными усилиями кото­рого велась большая и разнообразная научно-исследовательская работа, посвященная феномену Ка­зантипа.
   В рамках этой работы в гостиной усадьбы регулярно проводились конференции и семинары с разно­образной тематикой. Гостиная, оборудованная цифровыми телекамерами, связанными с центральным компьютером, позволяла фиксировать не только доклады и сообщения, но и все элементы дискуссии. Образцовая организация этих профессиональных форумов всегда вызывала восхищение научной об­щественности, особенно тех ее членов, которым довелось в этих форумах, хотя бы раз, поучаствовать.
   Кроме того, в усадьбе каждый месяц обязательно проводился сольный концерт какой-нибудь восхо­дящей звезды, тоже обязательно записываемый на высоком техническом уровне. Именно это обстоя­тельство привлекало певцов и музыкантов, записи их концертов, отдавались им бесплатно и они могли распоряжаться ими по своему усмотрению.
  
   7. Повседневная культурная жизнь усадьбы.
   Но, кроме этих обязательных мероприятий, в усадьбе существовала ежедневная культурная жизнь. В дни, когда в усадьбе не проходили семинары и конференции, то три раза в день: ранним утром, до завтрака; в середине дня, после обеда; и вечером, после ужина (если, конечно, в этот вечер не было концерта) желающее собирались на кофе в гостиной.
   Ежедневные свободные дискуссии на разные темы, проводившиеся под неизменным председательст­вом г-на Письменного, также фиксировались. Эти записи, как и записи семинаров и конференций, были доступны всем желающим. Они нередко представляли интерес никак не меньший, чем записи с профессиональных форумов. Темы их были неизменно интересны и зачастую животрепещущи, а ре­зультат дискуссий нередко был поистине впечатляющ. А все потому, что и на этих ежедневных дис­куссиях Тарас Ивано­вич мягко и интеллигентно, но настойчиво требовал придерживаться обсуждае­мой темы.
  
   Конец второй части.

ЧАСТЬ III.

БЕСПОКОЙСТВО

Вы слышали, что сказано:

"люби ближнего твоего

и ненавидь врага твоего".

А я говорю вам:

любите врагов ваших,

благословляйте проклинающих вас,

благотворите ненавидящих вас

и молитесь за обижающих

и гонящих вас...

Мф. 5(43,44)

Любовь-преданность

к ближним своим,

любовь-уважение к дальним

(т.е. ко всем людям на земле),

и любовь-сострадание

к врагам своим,

к гонителям, мучителям

и палачам твоим

и ближних твоих.

Вот суть учения Его.

Картериус Великий

Глава 1. Из "Евангелия от Бальтазара".

Раздел второй. Иисус возвращается в Иудею

   1.Ответственность за жизнь своего ученика.
   ....Он ушел один. Но мы, жрецы Храма Звезды, предсказавшие Его рождение, взявшие Его у ро­дителей в обучение, и осознающие свою ответственность за жизнь Его, не хотели отпускать Его одного. Поэтому я, маг Бальтазар, по указанию главного мага Каспара пустился за Ним в по­гоню. Догнав Иисуса по дороге в Кафу, я затем сопровождал его до самого Иерусалима.
  
  
  
   2.Судьбоносные происшествия по окончанию путешествия.
   В самом конце этого путешествия случилось два происшествия, вполне обычных в наш жесто­кий век, которые, однако, благодаря участию в них Иисуса, оказались чрезвычайно значимыми, даже судьбоносными, для будущего человечества. Поистине судьбоносными, ибо на их, этих происшествий, примерах наш бывший ученик, а в дальнейшем Учитель всех людей на земле, впервые определил для себя самого основные принципы Учения своего.
  
   3. Происшествие в гостинице.
   Первое происшествие приключилось с нами по прибытии в Палестину на постоялом дворе го­рода Кесарии, куда мы приплыли поздним вечером. Устроились мы на ночлег в гостинице, дабы на следующее утро отправиться дальше.
   Ночью в комнате соседней с нашей раздался дикий, поистине нечеловеческий крик. Мы с Иису­сом вскочили со своих ложей и бросились в соседнее помещение. Зрелище, представшее пред на­шими очами, было поистине ужасным. Кричала женщина, имя которой, как впоследствии вы­яснилось, было Мария, а родом она была из Магдалы.
   Мария была жрицей любви и принимала в своей комнате очередного гостя. Ужасен был пьяный гость, стоявший с занесенным ножом над ложем, почему-то оказавшегося здесь ребенка.
   Почему в комнате оказался ребенок, мы тогда так и не поняли. То ли младенец был сыном Ма­рии, то ли жалостливая от природы женщина уложила спать в своей комнате приблудного си­ротку.
   Так или иначе, но, если бы не Иисус, разъяренный гость, безусловно, зарезал бы невинное дитя, помешавшее ему отдыхать и за свои деньги наслаждаться женской лаской.
  
   4. Что заставило Андрея, впоследствии названного Первозванным, опустить нож?
   Ситуация, когда мы ворвались в комнату, была критической, еще секунда и нож пронзит дет­ское тельце. Молодой быстроногий Иисус бежал впереди меня, но и он не успел бы отвести нож от жертвы. Но ворвался Он в комнату с криком: - "Опомнись, добрый человек!"
   Этот крик остановил незнакомца, и тот, взглянув в лицо Иисуса, тотчас опустил свой нож. В этот момент я был за спиной Иисуса и не видел лица Его, и глаз Его. Что увидели пья­ный гость, имя которому было Андрей, и Мария из Магдалы, тоже глядевшая в лицо Иисуса, я понял гораздо позже, когда присутствовал при распятии Его.
   Но тогда я ничего не понял. Выбив оружие из внезапно ослабевшей руки преступника, я хотел связать поднявшего нож на невинного младенца. Но Иисус остановил меня словами: - Этого не требуется, человек этот никогда более не совершит зла".
   Так оно и случилось, Андрей, впоследствии прозванный Первозванным, и Мария из Магдалы стали учениками Его и прошли с Ним весь путь до конца.
   Что же касается младенца, его звали Прохор, и по рождению был он грек из Десятиградья, то уверен, что его ждет большое будущее, ибо ему еще в детстве довелось увидеть лицо Иисуса в момент наивысшего напряжения духовных сил Его.
   Примечание переводчика. Некоторые комментаторы утверждают, что это тот самый Прохор, что стал впоследствии секретарем Иоанна Богослова (а, по мнению самых радикальных из них, даже соавто­ром Апокалипсиса).
  
   5. Авель сын Иакова.
   Второе происшествие постигло нас с Иисусом уже по прибытии в Иерусалим, в богатом доме Иакова, брата Его. На другой день по приезде вся семья Иакова и гости его, то есть мы с Иису­сом, отправились в Храм на богослужение. В доме оставался лишь лежавший в тот день в жару малолетний Авель, сын Иакова.
   Когда уходили, Иисус поцеловал спящего ребенка, сказав при этом, что придет час, когда землю наследуют потомки Авеля, кроткие нравом, твердые духом, сильные разумом, и с неукротимой страстью к познанию.
   Надо сказать, что именно таковым был малолетний сынок Иакова. В нем скромность и даже несвойственная мальчишкам его лет стыдливость удивительным образом сочеталась с пора­жающим в таком юном возрасте поистине могучим умом. А его жадность к узнаванию нового была удивительна даже среди иудеев, познавательный инстинкт которых всегда отличал их от других народов.
  
   6. Иоанн по прозвищу Боанергес.
   Отсутствием хозяев решил воспользоваться лихой человек по имени Иоанн, а по прозвищу Боа­нергес. Он проник в помещение, дабы поживиться богатыми украшениями и дорогой посудой дома Иакова. Видать проснувшийся не вовремя юный Авель помешал грабителю, и, чтобы не быть впоследствии узнанным и разоблаченным, Иоанн убил ребенка.
   Чем-то обеспокоенный, Иисус позвал меня вернуться в дом Иакова до окончания богослужения. В своих предчувствиях Иисус оказался прав, но я невольно задержал возвращение, засмотрев­шись на величественную архитектуру Храма Иерусалимского.
   Когда мы вернулись, малыш Авель лежал посреди комнаты бездыханный, весь в крови, а граби­тель Иоанн собирал в мешок свою добычу.
   Иисус с криком: - "Опять убит Авель!", метнулся к ребенку, надеясь вернуть ему жизнь, а я на­бросился на убийцу. Надо сказать, что преступник был на голову выше меня, шире в плечах, и вдвое моложе. Однако Иоанн был настолько поражен тем, что он, оказывается, повторил каи­ново преступление, что даже не сопротивлялся.
   Поэтому я без особого труда скрутил лихого и опасного, физически очень сильного убийцу и на­чал связывать ему руки своим поясом. Действия Иисуса в это время были не так успешны, как мои. Вернуть к жизни Авеля Ему не удалось и Он, весь в слезах, оборотился к нам и поглядел в лицо убийце.
  
   7. Иоанн, в последствии Богослов.
   Занятый затягиванием узла на руках убийцы, я опять, как и в гостинице города Кесарии, не уви­дел лица Его и в этот трагический момент. Но лик Его, глаза Его увидел убийца, и в тот же миг стал иным человеком. Страшная мука и горькое раскаянье проступили во всем облике недавнего наглого, злого и беспечного к содеянному разбойника.
   Иисус попросил меня развязать преступника и отпустить его, говоря, что ребенка все равно уже не вернешь, а человек этот стал на путь раскаянья и более не опасен. Не знаю почему, но я сразу согласился с Ним и развязал путы. Иисус оказался как всегда прав, Иоанн стал одним из любимейших Его учеников. Впоследствии он звался Богословом.
  
   8. Выполнив задачу, я вернулся домой.
   Выполнив свою задачу, по сопровождению нашего бывшего ученика, я вернулся домой и продол­жал привычную службу в подземном храме своем. Так прошло около трех лет, но потом моя судьба и судьба моих товарищей Каспара и Мельхиора резко изменилась.
  

Глава 2. Владимир Крохмалев глазами Марлена Михайловича

   1. Специалист по змеям.
   И все же, Марлен вынужден себе в этом признаться, особое беспокойство вызывает у него последний специалист по змеям. Мягкий и интеллигентный человек, к тому же серьезный вдумчивый работник, он, тем не менее, был лицом с более чем темным прошлым. Достаточно сказать, что он только не­давно освободился из мест заключения. Освобожден он был досрочно, за примерное поведение, но все же...
   Вызывает уважение то, что он нисколько не скрывает ни своего прошлого, ни причин своего осужде­ния. Не скрывает и того, что именно он послужил прообразом героя телесериала "Закон", где выведен под именем "Владимир Крохмаль".
   Раньше, чем принять его на работу, пришлось ознакомиться с материалами его дела. Оказалось, что сценарист и режиссер сериала Александр Велединский изрядно сгустил краски.
  
   2. Владимир Крохмалев, предыстория.
   В телесериале антигерой Владимир Крохмаль - страшная фигура, ассоциирующаяся, если хотите, с образом Антихриста. Реальный же Владимир Леонидович Крохмалев человек совсем иного склада. До своего осуждения, он, действительно, принял на себя роль Робин Гуда, или в русской интерпрета­ции Владимира Дубровского. Он вознамерился своими руками вознаграждать за добро и карать за зло.
   И осуществил свой план. Что из этого вышло, очень приближенно к реальности, рассказано в сериале "Закон". Конечно, он не убивал, как в сериале, несчастного юношу, его невольно его разоблачившего. Он карал только явных преступников, которых наш продажный суд оставлял безнаказанными.
   В своей прежней жизни он работал в цирке укротителем. В числе питомцев были и гады. Их, со­ответ­ственно оформив акцию устрашения, он подкладывал преступникам, которых желал покарать. В ре­зультате, часть злодеев сходила с ума, другие умирали от разрыва сердца. И только самых закоре­не­лых, не убоявшихся змей, он убивал попавшим в сериал стилетом, со собственноручно сделанной надписью: "Мне отмщение, аз воздам".
   Взятый на трупе, со стилетом в руках, он признался на суде во всех своих преступлениях и в них по­каялся. Еще в тюрьме он крестился, а после освобождения окончил Богословский Университет и был рукоположен в сан священника.
  
   3. Делать добрые дела.
   Из предварительной беседы с ним стало ясно, что он, не только осудил в душе своей свои прежние методы, но и активно проповедует нынче бескровные способы борьбы со злом. Его проповеди, как устные, так и опубликованные в церковной печати, неопровержимо об этом свидетельствуют. Его приход на работу в подземный храм, ради чего он вынужден был оставить приход, косвенно свиде­тельствует о том же.
   Откуда он узнал о Казантипском храме, о его феномене, до сих пор остается для Марлена загадкой. Объяснения г-на Крохмалева на этот счет были невнятны и несколько путаны. Вместе с тем, он не скрывал, что именно возможность делать добрые дела, не на микроуровне, что было возможно и в должности рядового священнослужителя, а, с помощью магического механизма Казантипского храма, т.е. на макроуровне, подвигли его откликнуться на предложение Марлена.
  
   4. И все же.
   И все же, держать человека с таким прошлым на работе, от которой, быть может, зависят судьбы всего человечества, не опасно ли это? Безусловно, опасно. Опасность усугубляется тем, что деятель­ность Крохмалева, практически, невозможно контролировать, ибо никто, из так тщательно подобран­ной команды, не может работать со змеями. Даже Виктор Сергеевич Соколов, человек со стальными нервами, смог выдержать общение со змеями не более четверти часа.
  
   5. Впрочем.
   Впрочем, тезис, о невозможности контроля за деятельностью специалиста по змеям, несколько уста­рел. Современная электроника, которой оборудовано сегодня детище Марлена Михайловича, позво­ляет осуществлять из усадьбы непрерывный контроль за каждым уголком храма, а компьютерная система полученную аудио-визуальную информацию систематизировать и сохранять.
  
   6. Однако.
   Однако, поскольку устанавливал электронику сам Крохмалев, нет полной уверенности, что информа­ция, подаваемая из храма в особняк, полностью соответствует действительности. И все же полнота непрерывно поступающей информации и ее разнообразие убеждают в надуманности этих сомнений и страхов.

Глава 3. Из "Евангелия от Бальтазара"

Раздел третий. Голгофа

   1. Нам не довелось услышать проповеди Иисуса.
   Слухи о проповедях нашего бывшего ученика достигли, наконец, нашего храма. И мы, маги Кас­пар, Мельхиор и Бальтазар после долгих раздумий о том, не нанесем ли мы Ему урон своим преж­девременным приездом, не прервем ли мы этим естественный ход развития и возмужания Его провидческого дара, собрались, наконец, в дорогу. Мы очень хотели услышать живое слово уди­вительного проповедника. Однако, как оказалось, собирались мы слишком долго. В Иерусалим мы прибыли в день казни Его.
  
  
   2. Голгофа.
   Да, мы опоздали, не успели услышать ни одной проповеди Иисуса. Но мы присутствовали при Его казни. В тот день мы стали христианами. И не только мы. Многие из, находившихся там с нами иудеев, и римских воинов, также как и мы, стали в тот час христианами.
   Думаю, даже ученики Его по настоящему стали христианами только после Голгофы. Это не относится ни к Андрею, прозванному Первозванным, ни к Иоанну впоследствии названному Бо­гословом, ни к Марии из Магдалы. Ибо они и до казни видели лик Его в минуты величайшего ду­ховного напряжения и стали христианами в момент своего видения.
   Что до остальных учеников Его, то те до Голгофы всего лишь следовали за вдохновенным пропо­ведником, не очень-то понимая смысл речей Его. Подлинными христианами они стали, лишь увидев Его распятым.
   После Голгофы, как известно, по всему обитаемому миру пошли Его последователи, пошли про­поведовать учение Его. Почему это произошло? Что увидели иудеи и римляне в тот день на Гол­гофе?
  
   3. Что увидели присутствующие при казни в глазах Его?
   Более всего поразили людей, видевших за свою жизнь множество казней, глаза Его, весь лик Его. Они поняли, что крестные муки Иисуса иные, чем у разбойников, висящих на крестах справа и слева от Него, иные, чем у всех других казнимых за многие века обычных в нашем жестоком мире публичных казней.
   Да это была крестная мука, но мука совсем иная, чем у других казнимых. Мука Иисуса была не от боли физической, каковая, несомненно, присутствовала, Его физическая боль была ужасна, и почти невыносимо остра. Но сильнее муки физической была Его мука нравственная, ибо Он СОСТРАДАЛ мучителям своим.
  
   4. Он сострадал мучителям своим.
   Его глаза выражали такую муку, такое сострадание к палачам своим, что спокойно смотреть на это трагичное действо не мог никто. В самом начале, когда крест с Иисусом только подни­мали, толпа кричала: - "Распни Его!", а римские солдаты весело улюлюкали.
   Потом все, как по команде, смолкли, и словно единый вздох всколыхнул толпу. Многие заплакали и даже не стыдились слез своих, ибо это были слезы раскаяния. Наступило раскаяние за злые мысли и жестокие поступки свои, которые в этот момент вдруг вспомнил каждый из присут­ствующих.
   Люди начали молиться. Каждый молился своему богу. Но это было неважно. Языческие идо­лища, также как и единый Бог иудеев были сейчас, всего лишь, символами Любви и Раскаяния, к которым обращались люди, ставшие в тот момент последователями Иисуса. Все молились ис­тово, горячо. Даже циничные, давно отринувшие богов офицеры римской гвардии, словно в глу­боком трансе шептали забытые ими слова, вызубренных в далеком детстве, молитв.
  
   5. Его облик проникал в душу.
   Но эти молитвы явно не помогали, слишком холодны и бесцветны были они на фоне муки Его, муки, которая с невиданной доселе моральной силой воздействовала на каждого. Глаза и весь облик Его словно проникали в глубину каждой души, снимали с нее оковы злобы и раздражения, и отыскивали в каждом, как бы груб и бесчувственен он до того ни был, ростки Добра и Любви.
   По толпе прошелестел какой-то тихий шепот. До нас донеслось одно единственное слово, ко­торые, как во сне, в разнобой произносили наши соседи. Это слово было "Спаситель!"
  
   6. Спаситель.
   Да, именно там, на Голгофе Иисуса впервые назвали Спасителем. Кто первый произнес это слово неизвестно. Что подвигло первого, произнесшего это слово, также неизвестно. Только много позже мы с Каспаром и Мельхиором поняли, почему Иисус - Спаситель. Поняли, от чего Он спасает людей, от какой напасти он спасает человечество. А спасает он нас от злобы, ко­торою Дьявол-Искуситель еще со времен грехопадения Адамова наделил каждого из смертных.
  
  
   7. Чудо.
   Затем в толпе прозвучало еще одно слово. Это слово было "Чудо!". И опять не было понятно, кто первый его произнес, и почему он его произнес, и что он имел в виду. И эту загадку мы разга­дали много позже. Но ведь чудо свершалось на наших глазах - это было ясно каждому. Но в чем оно? Лишь потом стало ясно, что тысячи людей, простых и знатных, богобоязненных и бого­хульников, душевно тонких и далеких от совершенства в час Голгофы были спасены. Дьявол злобы более не осмелится постучать в сердца уверовавших в Распятого. Ибо Он, приняв муку крестную за них, избавил души их от злого влияния Врага Человеческого. Не чудо ли это?
  

Глава 4. Общественное движение "Любовь и сострадание"

(Новые первохри­стиане).

   1. Беспокойство.
   Неопределенность, неуверенность, беспокойство в последнее время не покидали Марлена. К опасе­ниям по поводу его храмового работника Владимира Крохмалева прибавился, может быть также не­достаточно мотивированный, но, тем не менее, гнетущий, страх перед более чем странными гостями Мысового - будущими участниками научных форумов, которые в ближайшее время должны будут проходить в его усадьбе.
  
   2. Встреча с внуком старого друга.
   Но пуще страха, вызванного неприкрытым интересом незваных гостей к его Казантипу, Марлена Ми­хайловича взволновало одно несказанно приятное посещение. Вчера на рассвете в усадьбу явился ве­дущий докладчик второй из предстоящих конференций Арсен Луч, внук старинного Марленова друга Андрея Лучникова.
   Утро было на редкость спокойное, безветренное. Нежные лучи только что проснувшегося от предрас­светной дремы солнца ярко освещали умытый рассветом парк и весело играли отблесками на разно­цветных стеклах веранды, где Марлен с Тарасом Ивановичем принимали юного Арсения.
   Годами и жизненным опытом молодой Лучников был уже далеко не юн, но выглядел как юноша только что вышедший из подросткового возраста. Он был юношески строен и розовощек, и самое удивительное - он по-девичьи смущался.
   Но что совершенно поражало в его каком-то странно несовременном облике - это абсолютно немыс­лимая в наше рациональное время доброта. В его присутствии доброта и любовь, казалось, были раз­литы в воздухе. Странно, но с приходом Арсения Марлен почувствовал, что страх, злоба и раздраже­ние уходят из его души, и она заполняется каким-то ровным и ясным светом. Он вдруг обрел понима­ние смысла собственного существования, а мир вокруг стал светлым и прозрачным.
  
   3. Воспоминания.
   Расслабившись от запланированной, но все же такой неожиданно приятной встречи, Марлен предался нахлынувшим на него воспоминаниям. После выздоровления, которое, благодаря заботам старого ки­тайца, наступило достаточно быстро, и возвращения к активной жизни, Марлен узнал, что его друг Андрей Лучников бесследно исчез. Погиб ли он, или бежал с полуострова, изменив фамилию, выяс­нить Марлену так и не удалось.
   Иная судьба досталась его сыну Антону. Тот после известных событий, в корне изменивших жизнь Крыма, оказался в Италии у своей матери графини Мари Джерми и целиком посвятил себя Богу. Нынче Антонио Люччи занимает видное положение в римской курии.
   Еще более удивительной оказалась судьба сына Антона Арсения, рожденного, как верно написано у Аксенова в трагический для Крыма день Вторжения. Судьба свела, обучавшегося в США юного джазмена Арсена Люччи с товарищем Марлена по несчастью Мустафой Ахмет-Гиреем, ставшего к тому времени довольно известным христианским философом.
   Промелькнувшая несколько лет назад информация о Мустафе и Арсении, попала в его архив. Не могла не попасть, ибо сведения обо всех людях, так или иначе связанных с его полуостровом, неиз­бежно в нем оказывалась. Согласно этой информации Мустафа и Арсений создали в Штатах удиви­тельную, и в своем роде уникальную общественную организацию под названием "Любовь и состра­дание".
  
   4. О Мустафе Ахмет-Гирее.
   Информация эта была интересна еще и тем, что Марлен мог предвидеть, более того, должен был ожидать от Мустафы нечто подобное. Уже тогда в хижине старого китайца Мустафа, еще оконча­тельно не оклемавшись, стал со страстью изучать Евангелие, ранее Марлену совершенно незнакомое. Книга была на фарси. Марлен, подивившись на лингвистические познания молодого человека, еще более удивился его энтузиазму.
   Нынче, когда Марлену известны легенды, связывающие казантипский подземный храм с Христом, когда книга, изучаемая тогда молодым татарином, стала главным раритетом, его, Марлена, библио­теки, интерес Мустафы к идеям Христа стал более понятен. Тогда же он тоже что-то почувствовал, но интуитивно, без осознания глубины проблемы захватившей молодого татарина. Марлен вынужден признаться самому себе, что и сейчас не все в ней понимает.
   Первоначальная информация о движении "Любовь и сострадание" была крайне скупа. В ней говори­лось, что члены этой организации взяли за образец священника из фильма "Резня в Риме". В финале фильма герой, его играет Марчелло Мастрояни, проникает в пещеру с целью разделить судьбу залож­ников, которых расстреливают там фашисты, и вместе с ними погибает.
  
   5. Движение "Любовь и сострадание".
   Деятельная программа Движения была такова. Как только в каком-то уголке земли террористы захва­тывают заложников, члены организации Мус­тафы спешат к месту трагедии, дабы разделить участь невинных жертв. Остановить их практически невозможно, ибо им все равно от чьих рук принять смерть, от рук ли террористов, или быть расстре­лянными правительственными войсками, окружив­шими последних - главное для них, разделить участь заложников.
   Естественно, что первым погиб сам Мустафа. Это произошло в октябре 2002 года. Его застрелили пе­руанские коммандос, когда он стремился проникнуть в помещение аэропорта, где террористы дер­жали заложников.
   После первых достаточно скупых сведений в его архив попала и другая информация о Движении "Любовь и сострадание". Особый интерес вызвало у Марлена т.н. "Евангелие от Мустафы", являю­щееся, по сути, завещанием погибшего, во имя осуществления своих идей, лидера Движения. Но этот интерес оставался чисто познавательным, с идеями Мустафы Марлен был в корне не согласен.
  
   6. Предстоящая конференция.
   Когда г-н Письменный впервые ознакомил его с планом будущей конференции на тему "Вызовы времени и христианский ответ", Марлен очень удивился. И как было не удивиться, если основным докладчиком всегда серьезный и осмотрительный Тарас Иванович определил молодого лидера мало­известной миру, и уж совсем неведомой научной общественности общественной организации. То, что этот человек внук его покойного друга несколько примирило Марлена с экстравагантным решением его архивариуса.
   Однако этот выбор г-на Письменного по-прежнему оставался для него загадкой. Ее не развеяла и личная встреча с Арсением Лучниковым.
  
   7. Рассказ Арсения.
   Встреча была оживленной, но с обеих сторон настороженной. Арсений рассказал, что вслед за Мус­тафой ушли из жизни еще два десятка членов их организации. Однако необходимого резонанса в об­ществе эти смерти не вызвали. В СМИ говорилось о них глухо, вскользь, и абсолютно вне связи с це­лями и задачами, которые ставили перед собой добровольцы-смертники, и без упоминания об их Движении. Это может показаться удивительным, но за все прошедшие годы в СМИ ни разу не упо­миналось за что, осуществляя какие идеи, Мустафа и его товарищи пошли на смерть.
   От цели, поставленной их покойным лидером Мустафой Ахмет-Гиреем, они сегодня ни чуть не ближе, чем в начале пути. Жертвенный подвиг смертников до сих пор не оказал просветляющего влияния ни на террористов, ни на правительства. Больше того, он остался совершенно незамеченным общественностью.
   Пребывая в забвении, Движение в течение последних двух лет вообще не пополняло свои ряды. В связи с этим они полтора года не предпринимали никаких акций, так как все это время число посвя­щен­ных смертников не превышало трех человек. А, согласно их Уставу, при таком числе посвящен­ных, акции отменяются.

Глава 5. Из "Евангелия от Бальтазара".

Раздел четвертый. После Голгофы

   1.Наше крещение.
   После распятия Его мы поняли, что наши действия с Чашей Христовой были первыми на земле проявлениями антихристовыми. Как Дьявол - "Обезьяна Бога", так и Антихрист искаженное отражение Христа. Антихристу кажется, что он следует Христу, более того, он стремится превзойти Христа.
   Но его беда в том, что он, стремясь делать добро даже лучше Христа, в своей непомерной гор­дыне он всегда торопится, и его, Антихриста, "добро", неизменно оборачивается злом. Ибо, стремясь к скорейшему осуществлению добра, он неизменно навязывает его людям, действуя во­преки воли их их.
   А навязанное добро - уже не добро, а зло. Так уж устроено Всевышним, что добро, навязываемое людям насильно, неизбежно приводит к злым последствиям. Ибо нетерпение Антихриста, его неистребимое желание делать "добро" именно так, как он его понимает, неизбежно приводит к злу. Осознав глубину заблуждений наших, и греховность наших деяний, мы бывшие маги Каспар, Мельхиор и Бальтазар, покаявшись, приняли святое крещение.
  
   2.После Голгофы никто не мог оставаться прежним.
   В те дни многие стали христиа­нами. После Его казни никто не мог оставаться прежним, в каждой душе произошли изменения. Иуда, осознав всю глубину своего падения, повесился, Иосиф Аримафейский открыто стал на сторону Иисуса, а Понтий Пилат стал тайным Его привер­женцем. Синдерион, отдавший Его на казнь, в полном составе отказался от своего служения Богу и народу Израиля, сочтя свою прежнюю деятельность неправедной.
   Что же касается простых людей, многие из них стали Его приверженцами. Те, кто видел глаза Его во время казни, сразу пошли за Ним, стали трудиться во славу дела Его. Из стоявших сбоку и сзади и не видевших глаз Его, только самые чистые сердцем стали Его приверженцами. А гру­бые и жестокосердые вскоре забыли молитвы свои и слезы раскаяния сердец своих, и отошли от Него, от учения Его.
  
   3. Тогда мы не поняли истинного смысла учения Его.
   Тогда, на Гол­гофе мы маги Каспар, Мельхиор и я Бальтазар не поняли истинного смысла того, что увидели наши глаза. Не поняли, ибо нам казалось, что понять это невозможно. "Можно ли - думали мы - постичь разумом, можно ли понять, Того, кто сострадает мучителям своим, по­нять Того, для кого эти нравственные муки сильнее, чем муки телесные, на которые обрекли Его мучители плоти Его?"
   Да, по началу мы не поняли умом, но каждый из нас ощутил, почувствовал душой своей Великую Истину, которую несет в мир Иисус. Чувства наши тогда были столь сильны, что мы в сей же час стали Его последователями, и захо­тели повторить подвиг Его. Это чувство, это желание в нас было столь сильно, что мы ника­кими силами не могли бы его перебороть, если бы даже по­желали того.
  
   4.Моральные уродства также заслуживают сострадания.
   Однако чувства, не подкрепленные разумом в достаточной степени эфемерны и преходящи. По­этому понимание необходимо. Со временем оно пришло. Много позже мы, маги Каспар, Мель­хиор и Бальтазар, уже не только сердцем, но и умом, поняли Иисуса. Он сострадал мучителям своим, даже жалел их, точно так же, как люди доб­рые и жалостливые сострадают и жалеют тех, кто отмечен уродством физическим.
   Давно известно, что зло порождает зло, и конца этому до прихода Спасителя не было на этой греш­ной земле. Но как разорвать этот порочный круг? Ответ на этот вопрос дал Иисус. Нужно пога­сить в сердце своем желание мстить (часто справедливое). Как это сделать, Христос пове­дал нам с Голгофы. Мы только выразили Его безмолвное поучение словами человеческими: - "Злоба - это болезнь духа. Она заслужи­вает сострадания не меньшего, а даже боль­шего, нежели болезнь тела. Только состра­дая врагам своим, мучителям и истязателям своим можно пре­рвать порочный круг мести и взаим­ного озлобле­ния".
  
   5. Подвиг Христа породил последователей.
   Сострадание Иисуса к палачам своим произвело на людей, в том числе и на мучителей Его, не­изгладимое впечатление. Оно было столь сильно, что превратило свидетелей казни Его, из числа тех, кто видел глаза Его, в последователей Дела Его, взявшихся с неистовой страстью распространять учение Его по белу свету и принимать кре­стную муку вслед за Ним, по Его при­меру сострадая мучителям своим. Чистые сердцем свидетели казней учеников Его принимают святое крещение из рук уцелевших последователей Его, и также обрекают себя на казнь во славу дела Его. Казалось бы, дело Иисусово уже близко к победе.
  
   6. Отторжение.
   Однако со времени Голгофы прошло почти девять лет, но нет никаких оснований считать, что подвиги последователей Христа уже дали свои плоды. Все эти годы такая невозможная, никому непо­нятная любовь к врагам и сострадание к мучите­лям вызывает у па­лачей и их сто­ронников только неистовую ненависть и искреннее возмуще­ние. Это возмущение только усугуб­ляет раз­дражение и усиливает активное отторжение и то­тальное неприятие идей христиан­ства. Се­годня христианство все еще неприемлемо для подав­ляющего большин­ства нашего про­свещен­ного и изощренного, в различного рода, философских и схоластических изысках человече­ства.
   А причина в том, что силе любви последователей Его, вызванной душевным подъемом, но не подкрепленной глубокой работой мысли, далеко до всепроникающей, побеждающей зло силе любви Иисуса, у которого ум и сердце соединялись воедино в истинно божественном порыве.
   Поэтому, каждая казнь последователя Христа порождает сотни новых ярых го­ните­лей хри­стиан­ства. Во время этих казней ко Христу приходят, но не сотни (и не тысячи, как было во время Голгофы), а только де­сятки новых приверженцев. Новые последова­тели Ии­суса расхо­дятся по миру, и вновь под­вергаются казням новыми гонителями учения Его.
  
   7. Есть надежда, что ситуация изменится.
   Недостаточно пытливый, неискушенный ум, склонен сделать неутешительный для христиан­ства вывод - гонителей христианства всегда будет в десятки раз больше, чем его приверженцев.
   Однако острый ум моего товарища Каспара, известного своими философскими трудами, посвя­щенными математике, подвиг его на иной вывод. Вывод этот опирался на его прежний фило­софский труд, в свое время отмеченный вниманием просвещенного Востока.

Глава 6. Движение "Любовь и сострадание" (окончание)

   1. Последователи Иисуса и их победа над Римом.
   Однако Арсений видно не утратил оптимизма. "Первохристиане начала нашей эры - убеждал он Марлена и, присутствующего при разговоре архивариуса, - три века распинались на крестах, горели на кострах, поджаривались в кипящем масле, отдавались на съедение диким животным. И все же - порывисто и вместе с тем мягко и неназойливо продолжал он - им удалось переубедить римлян. Сна­чала римляне с особой неприязнью встречали, с их просвещенной точки зрения, нелепое и совер­шенно абсурдное учение Христа.
   Да и как было не удивляться, и не возмущаться. Иисуса и Его по­следователей обрекают на смертные муки, предают ужасным казням, а они, добровольные мученики веры христианской, утверждают, что любят и жалеют истязателей и мучителей своих. Такое непри­ятие христианства - устало продолжил он - длилось почти триста лет. Однако - на неожиданно высо­кой ноте закончил он тираду - учение Христа все же победило".
  
   2. Уход Мустафы и его завещание.
   С особой горечью говорил Арсений о том, что, к стыду своему, он еще жив. Жив только потому, что в своем посмертном послании единомышленникам Мустафа настоял на принятии Устава организации, согласно которому очередные смертники (в составе не более 3-х человек) определяются исключи­тельно по жребию. А когда число посвященных, готовых принять смерть, не превышает трех чело­век, акции вообще откладываются до тех пор, пока в число посвященных не будет принят хотя бы еще один член.
   До сих пор судьба хранила Арсения, мешая ему выполнить свой долг. В Мысовое он приехал, полу­чив, наконец, право стать смертником при следующем захвате заложников. Он рассказал, что сле­дующий захват заложников, разделить судьбу которых он желает, состоится, по его сведениям, в моей усадьбе во время ближайшей научной конференции.
  
   3. Тарас Письменный был взволнован.
   Будучи очарован личностью Арсения, Марлен остался холоден к его идеям. Нельзя сказать, что идеи Общества в устном изложении Арсения, внука его старинного друга Андрея Арсеньевича Лучникова, совершенно не захватили, не взволновали Марлена Михайловича. Но он и прежде был знаком с ними.
   Программный документ Движения и, одновременно, завещание покойного лидера, названный по­чему-то Евангелием от Мустафы, имеется у него в архиве.
   И сегодня, как и тогда, при знакомстве с программой Движения, проблематика, так волновавшая Ар­сения, представлялась ему интересной, но совершенно неактуальной. Чего нельзя сказать о реакции Тараса Ивановича, также раннее знакомого с этим документом.
   Г-н Письменный был более чем взволнован, он был на вершине эмоционального возбуждения. Пута­ясь в словах и запинаясь, сей многоопытный оратор и резкий нелицеприятный полемист, взволно­ванно проблеял, что идей, более соответствующих его настроениям и его внутреннему складу, он прежде никогда не встречал. На мой вопрос: - "А как же документ, хранящийся в архиве?", милей­ший архивариус смущенно ответил, что хотя именно этот документ подвиг и его на организацию спе­циальной конференции, эмоциональное воздействие личной встречи с Арсением несравнимо более действенно. Теперь его привлекает к Движению уже не только чисто научный интерес, сегодня он желает принять в Движении личное участие.
   Обрадованный обретением столь горячего сторонника, Арсений, тем не менее, не сумел скрыть го­речь и разочарование холодной реакцией на его сообщение со стороны Марлена Михайловича.
   "Именно такова реакция большинства населения во всем мире - в сердцах заявил он - актуальнейшая проблематика, от которой зависит будущее Земли, остается за пределами внимания общественности".
   На что Марлен не удержался и, нарушив все мыслимые правила гостеприимства, ответил: - "Идеи Новых Первохристиан актуальны только по его, Арсения, его единомышленников, мнению". После чего добрейший Тарас Иванович, буквально, зашелся от негодования. Таким Марлен его прежде ни­когда не видел.
   Поскольку покрасневший, как бурак, архивариус не мог произнести ни слова, на это не совсем этич­ное заявление с совершенно неприсущей ему резкостью, ответил Арсений: - "Все на свете мнения субъективны - раздраженно произнес он - объективное мнение, это нонсенс".
  
   4. О чем забыли победители?
   - Но дело даже не в этом - уже спокойнее продолжил он. - Самое опасное для будущего человечества заключается в том, что сегодняшнее общественное мнение более похоже на совокупное мнение насе­ления Римской Империи не в период наибольшей активности первохристиан, а после окончательной
   победы христианства, в корне изменившей менталитет граждан Вечного Города и всей Империи в це­лом...
   - К середине четвертого века новой эры, когда большинство римлян стали христианами, - убежденно вещал внук его покойного друга - новообращенные начисто забыли то, что послужило основным средством их переубеждения.
   - Они забыли, что только любовь мучеников, направленная на их мучителей - неожиданно поддержал Арсения, обретший, наконец, голос архивариус - смогла переубедить гордых и жестокосердных рим­лян.
   - Да - в унисон вторил ему обрадованный поддержкой Арсений - только такой более чем весомый аргумент смог и действительно оказался действенным.
   - Тогда почему - продолжал, как бы, мыслить вслух Тарас Иванович - новообращенные начисто за­были, что именно тезис Иисуса о любви к врагам, практически воплощаемый на протяжении трехсот лет первохристианами, помог им стать христианами. Почему святоотческая литература и апокрифы полны самых нелепых и наивных домыслов на эту тему, почему буквально нигде не упоминается са­мый действенный аргумент Иисуса и его последователей?
  
   5. Как избежать гибели человечества?
   - Да, христианская цивилизация забыла опыт первохристиан, опыт побед не силой, а любовью. Почти никогда не вспоминают, что Христос учил любить врагов своих - с горечью резюмировал Арсений.
   - А, не исключено, что сегодня только так можно победить террор - вернулся он к теме после непро­должительного молчания.
   - Есть все основания предполагать, что все другие методы не сработают. Сило­вая борьба с террором похожа на попытку залить костер бензином. Такие шутки плохо кончаются - так рванет, что никому мало не покажется. Несколько серьезных ядерных взрывов и цивилизация рухнет. А ведь такой вари­ант развития событий отнюдь не фантастичен. Чем активнее Запад будет подавлять террор, тем ско­рее этот страшный сценарий осуществится. А между тем первохристиане именно "по методике, пред­ложенной Иисусом" переубедили римлян, не менее, жестоких и крово­жадных, чем сегодняшние тер­рористы...
   - Нас сегодня не понимают, - потупившись и скрыв за длинными густыми ресницами сверкание своих серых с поволокой, мягких и добрых, и одновременно почему-то ярких и горячих глаз, почти шепотом проговорил наш гость.
   - Но я уверен, - продолжил он, внезапно оживившись - нам удастся преодолеть всеобщее равнодушие и убедить людей в своей правоте.
  
   6. Посещение окончилось как-то странно.
   Посещение Арсением марленовой усадьбы окончилось как-то странно...... Внезапно, буквально, пе­ребив самого себя на полуслове, посетитель откланялся. Однако при кратком и достаточно холодном прощании Тарас Иванович сумел все-таки взять с Арсения слово принять участие и в первой из пред­стоящих конференций. Тот согласился и даже обещал поделиться своими соображениями касательно некоторых аспектов ее тематики.

Глава 7. Из "Евангелия от Бальтазара".

Раздел пятый. "Философия человеческой лавины"

   1. Философия лавины.
   Еще во время нашего служения при храме Звезды, Каспар заинтересовался моими, камнетеса, часто по необходимости бывающего в горах, рассказами о лавинах камней, массово падающих с высоких гор, если человек, животное, подмокший снежный пласт, или просто порыв ветра сдвинут с места хотя бы один камень. Размышляя над этим природным явлением, Каспар соз­дал философский труд под названием "Философия лавины", в которой математически описал процесс камнепада в горах. Его идея была в том, что на начальном этапе, как бы не была велика энергия первого камня, увлеченных в падение камней будет относительно немного.
   Однако, по мере вовлечения в процесс все новых и новых камней, камнепад усиливается, и чем дальше, тем более тяжелые и малоподвижные камни присоединяются к лавине.
   А причина этому такова. Самые энергичные камни лавины в ее начале не в силах в одиночку сдвинуть тяжелые и малоподвижные камни. Однако по мере того, как число камней лавины увеличивается, даже камни-тяжеловесы в нее вовлекаются. Ибо, если первые камни лавины, только немного сдвигают их с места, то следующие за ними камни все дальше и дальше сдви­гают тяжеловесов от их первоначального положения, и, наконец, и эти неподдающиеся камни вовлекаются в движение. Лавина делается массовой и крушит все на своем пути.
  
   2. Новый труд Каспара.
   После Голгофы, массового крещения, присутствующих при казни Иисуса, и ухода новообращен­ных в мир проповедовать учение Его, Каспар написал новый философский труд. Продолжение "Философии лавины" называлось "Философия человеческой лавины".
   Своим новым философствованием Каспар обескуражил, как сторонников, так и противников Учения. Приверженцы учения Христа были уверены, что новая религия вскоре победит в Иудее, станет господствующей во всей Палестине, а затем распространится по миру. Их противники считали, что у учения Христа во­обще нет перспектив, что взрыв интереса к нему после Гол­гофы ограничится пределами Иудеи, а просвещенный мир его отвергнет. Каспар же строго ма­тематически доказывал, что ошиба­ются и первые, и вторые.
  
  
  
   3. Философия человеческой лавины.
   Согласно своим выкладкам, математически обоснованным в предыдущей работе, Каспар пред­сказывал, что Иудея не будет захвачена идеями христианства. При всей энергии, которым снаб­дила этот процесс Голгофа, в Палестине он не станет массовым и идеями Христа не будет за­хвачено большинство традиционно мыслящего ее населения. Весь же остальной мир, куда по­шли распространять христианство, вдохновленные подвигом своего Учителя, проповедники, напротив, будет захвачен Его учением. Ибо слух о Голгофе уже пошел по миру и чуть-чуть, но сдвинул с места малоподвижное сознание обитателей ойку­мены.
   Слухи о страшных казнях, о духовных подвигах любви все новых и новых последователей Христа будут раз за разом будоражить, понемногу сдвигать с места косное сознание обывателя. Глав­ной же движущей силой, которая превратит в лавину в массовый процесс христианизации мира, будут казни христианских подвижников. Обыватели ойкумены будут периодически лично присутствовать при очередной казни, что наиболее действенно для вовлечения людей в христи­анство. С иудеями все будет немного не так. Слухи о подвигах христианских подвижников в разных частях света будет периодически воз­действовать и на сознание рядового иудея. Однако житель Палестины, в отличии населяю­щих другие части обитаемого мира будет, скорее всего, лишен прямого воздействия на свое соз­нание духовных подвигов, совершаемых непосредственно в пределах Земли Обетованной. Ибо по­сле Голгофы, никто из Его последователей, не решается (и в будущем вряд ли решится) повто­рить Его подвиг в тех местах, где Он его совершил.
  
   4. Предсказания Каспара начинают оправдываться.
   Со дня казни Спасителя прошло уже девять лет. Теперь есть все основания говорить, что пред­сказания брата Каспара, моего дорогого и высокоученого друга, бывшего мага, а нынче проповед­ника христианства, начинают оправдываться. Христианство проникает во все новые и новые области ойкумены. По всему свету льется кровь мучеников за дело Любви, за дело Христа. И кровь эта не напрасна - число христиан в мире растет, как и предсказал брат Каспар, растет лавинообразно. А в Земле Обетованной, в Палестине, где родился Спаситель, число привержен­цев дела Его неуклонно убы­вает.
  
   5. Предсказание Иоанна Богослова.
   Иоанн Богослов, бывший при жизни Спасителя любимым уче­ником Его, предсказывает, что и иудеи примут христианство, но случится это только после Второго Пришествия.
   Второй приход Его на землю возвестит людям то, что сказали глаза Его на Гол­гофе, но не по­няли люди в первый приход Его. А возвещено будет следующее: - "Только сострада­ние к одержи­мым злобою может разорвать пороч­ный круг взаимной вражды людской. Но для того чтобы возвы­ситься до истинной любви к врагу сво­ему недостаточно только душевного порыва. Для этого нужна ра­бота ума. Ибо не­воз­можно по настоящему глубоко сострадать мучителю и ис­тя­зателю твоему без понима­ния той страшной бездны, куда низвергается несча­ст­ный, одер­жимый злобой дьявольской".
   Приняв этот завет Христа, люди обретут, наконец, облик Божий. Ведь сотворил нас Созда­тель по образу и подобию своему, а мы, исполняясь грехов­ной злобою, приняли облик поистине сатанинский. Но для того, чтобы вер­нуть себе облик светлый человечеству предстоит проде­лать громад­ную работу. Именно в этом нравственном и умственном уси­лии иудеи примут жи­вое участие. По всему видать, предсказания Иоанновы скоро сбу­дутся. То­гда все люди на земле станут хри­стианами. Да будет так. Аминь!
  
   Конец третьей части.
  
  
  
  
  
  
  
  

ЧАСТЬ IV.

ОПАСНЫЕ ГОСТИ

Если вы будете любить

любящих вас, какая вам награда?

Не то же ли делают и мытари?

И если вы приветствуете

только братьев ваших,

что особенного делаете?

Не так же ли поступают и язычники?

Мф 5(46,47)

Главной идеей Христа была Любовь.

Любовь Учителя и последователей Его

к людям, к каждому человеку в отдельности,

к каждому встреченному на дороге жизни,

даже к палачу и мучителю своему.

Картериус Великий.

Глава 1. Евангелие от Мельхиора

(через 20 лет после ухода Его, или весть из узилища)

   1. Стоявшие у колыбели Его.
   Братие! Пишет строки сии скромный последователь Иисуса Христа. Пишу я их в узилище. Братья мои во Христе Каспар и Бальтазар уже приняли смерть во славу Спасителя, во имя дела Его, дабы распространялась по миру Любовь, которую Он проповедовал, во имя которой принял Он муку смертную. И мне, как и возлюбленным братьям моим, скоро предстоит принять смерть во славу Его.
   Это мы с братьями моими Каспаром и Бальтазаром, служившие тогда жрецами Храма Звезды, Святым Граалем издревле именуемым, предсказали рождение Его, и принесли дары к колыбели Его. Это мы во младенчестве Иисуса спасли Его Его от рук слуг царя Ирода. В юности Его мы по­могли Иисусу познать великую мудрость Востока. Однако к славе Его мы совершенно неприча­стны. Более того, мы поначалу не поняли величие и мудрость учения Его, и он покинул нас.
  
   2. После Голгофы.
   Только прослышав о духовных подвигах Иисуса, мы, оставив служение свое, отправились в Иу­дею, дабы приобщиться к мудрости Его. Однако услышать проповеди Иисуса нам не довелось. В Иерусалим мы прибыли только в день казни Его.
   Не стану описывать Голгофу. Для того чтобы рассказать о величии подвига Его нужно вдохно­вение, нужен талант, коего у меня, простого кузнеца в чертогах земных, никогда не было. Та­лантливые, даром слова владевшие братья мои Каспар и Мельхиор достаточно подробно все описали. На мою долю остается лишь описать земные последствия подвига Его.
   Брат Каспар создал сочинение свое сразу после казни Его. Поэтому в творении его отсутствует описание последствий подвига Спасителя. Однако его способность провидеть будущее помогли брату моему предсказать многое из того, что произошло в нашем мире в годы после казни Его.
   Благая весть от другого брата моего Бальтазара написана была через девять лет после Гол­гофы. И все, что увидели очи его, он добросовестно описал.
   Нынче же после ухода Его прошло семнадцать лет. И то, как изменился мир после Христа, опи­сать надлежит мне. Но мысли, которые я доверю пергаменту, принадлежат не только мне. И в узилище, перед казнью братьев моих, и до того в многочисленных беседах мы обменивались суж­дениями о мире, о христианстве, о его будущем в этом мире.
  
   3. Христианская арифметика.
   Мы с братьями моими много думали о мире, о том, как изменился мир поле ухода Его. О том, куда наш мир движется, о том, не напрасна ли была жертва Его. Не скажу, что наши мысли были благостны, глубокие сомнения овладевали нами. Мы с сомнениями нашими были на грани уныния. А это большой грех.
   Мы ясно понимали, если нами овладеет уныние, то жертва Его, для нашего спасения принесен­ная, будет напрасна. Ибо жертва Им принесенная, направлена не на спасение всех, а на спасение каждого. Это весьма тонкое богословское различие доступно не всем.
   Грубый негибкий ум не только не поймет, но даже попытается опровергнуть тезис Каспара, гласящий: - "Если большинство христиан на земле преодолеют уныние, и они спасутся, а меньшинство, хотя бы в целом мире только одним христианином оно овладеет, то Его жертва все равно ока­жется напрасной, по крайней мере, для этого несчастного".
   Вывод о тщете жертвы Его, если хотя бы один из последователей Его не выдержит и предаст дело Его, или, хотя бы просто ослабеет духом и предастся унынию, следует из последнего фило­софского труда брата моего Каспара.
   К сожалению "христианская арифметика", таблицы исчислений которой брат мой Каспар представил на суд христианскому сообществу несколько лет назад, не была принята братьями нашими во Христе.
  
   4. Для христиан любая человеческая жизнь бесценна.
   Это крайне удивительно, ведь любому здравомыслящему человеку совершенно ясно, что христи­анские ценности не исчисляются по языческим правилам эллинской арифметики. Римско-эл­линская логика утверждает, что много больше, чем мало, а один еще меньше. Римские полко­водцы, планируя будущее сражение, ищут такой вариант стратегии, чтобы людских потерь было как можно меньше. Чем меньше потерь, тем искусней полководец его выигравший. Для греко-римского мира такая логика абсолютно верна.
   Кто спорит, в рамках своей логики они правы. Но в делах морали, при исчислении "стоимости" жизни человеческой у последователей Христа иная логика. Для христиан любая человеческая жизнь бесценна. Поэтому нельзя утверждать, что много спасенных жизней, за счет относи­тельно малого числа жертв, - это благо.
   Иное дело, самопожертвование. Когда один жертвует своей жизнью ради спасения других (без­различно, одного или многих) - это достойно, это христианское деяние. Однако совершенно ясно, что множество людей (хоть это будет всего несколько человек) не должны совместно жертвовать своими жизнями ради других. Самопожертвование чисто индивидуальный акт, по­этому говорить о том, что много людей жертвуют собой ради других - значит произносить за­ведомую бессмыслицу.
  
   5. Смысл жертв христианских.
   Уже один тот факт, что христианский мир не принял христианскую логику Каспара, говорит о том, учение Христа принято Его последователями не в полном объеме. По крайней мере, на­лицо искажение истин, которые проповедовал Христос, отступления от смысла учения Его, отклонения от духа учения Его.
   Прошло всего семнадцать лет со дня гибели Его. Еще по всему миру на крестах, на кострах, в кипящем масле, в вольерах с дикими зверями принимают муку смертную Его последователи. Но уже сегодня, то тут, то там искажается смысл жертв христианских.
  
   6. В чем истина Христа.
   Удивительно, но сегодня проповедник христианства гибнет на костре с любовью к мучителям своим, а завтра молва утверждает, что умер проповедник сей, не с любовью, а с гордым утвер­ждением, что истина христианства выше истин языческих, которые не истины вовсе, а за­блуждения.
   А это не соответствует ни смыслу, ни духу учения Его. Конечно, любой человек, увлеченный идеями, безотносительно к их действительной ценности, искренне считает их истинными. Относится это и к нам, христианам. Мы искренне верим в Иисуса, в истинность учения Его. Однако христианин, если он, действительно, последователь учения Его, никогда не станет ут­верждать, что Его истины, выше других истин, не станет утверждать, что иные, нехристи­анские истины ложны.
   Ибо такая гордыня не пристала истинному христианину. Нет ничего более чуждого христиан­ству, чем такое отношение к иноверцам. Ибо в том то и истина Христа, что он не считал свое учение более истинным, чем другие. И свет этой сияющей Истины озаряет путь подлинного христианина.
  
   7. Проблемы христологии.
   Брат мой Каспар ушел из жизни, не успев познакомить христианский мир со своими мыслями по принципиальным вопросам учения Иисусова. Уже здесь в узилище он, зная, что я приступил к написанию труда сего, взял с меня слово, что я изложу его видение проблем христологии.
   Каспар до последнего своего часа думал о проблемах этих. В беседах со мной и Бальтазаром, и до заключения под стражу и уже здесь в темнице, он выражал глубочайшую обеспокоенность тем, что происходит сегодня в умах последователей Его. Он с горечью говорил о том, что все шире стали распространяться идеи совершенно чуждые Христу, а иногда и просто враждебные уче­нию Его. Мысли моего дорогого друга занимали, так называемые, Евангелия, в которых утвер­ждается то, что, на самом деле, никакого отношения к христианству не имеет.
  
   8. Почетно ли быть царем Иудейским?
   В этих лжеевангелиях утверждается, что Иисус происходит из рода Давидова, благодаря чему Он объявляется царем Иудейским. А так ли это важно? В глазах подданных Римской Империи быть наследником царей крошечной Иудеи, на окраине империи расположенной, велика ли честь? Есть ли чем тут гордиться, а особенно христианам, гордыня для которых один из самых страшных грехов?
  
   9. Достойны ли Иисуса чудеса Им некогда сотворенные?
   Много рассказывается в писаниях о чудесах, которые Иисус творил во время своих стран­ствий по Иудее. Может быть Он, действительно, творил их. Но так ли это важно, и какое это имеет отношение к учению Его? И вообще, что это были за такие невиданные чудеса?
   Для трезвого Рима, для бездуховных, ограниченных римлян, - это, может быть, и чудеса. Но на Востоке каждый жрец, служитель самого захудалого храма просто обязан творить такие чу­деса, причем регулярно в каждый праздник.
  
   10. Мессия ли Христос?
   Доказывается, что Иисус - Сын Божий, и указывают при этом на Его якобы непорочное зача­тие. Существует древняя языческая традиция, объявлять каждого властителя сы­ном божьим, и убеждать верующих в непорочном зачатии этого новоявленного божества.
   Но в нашем случае наследуется традиция отнюдь не языческая. Используется иудейская месси­анская идея. Не секрет, что иные воспринимают Иисуса, как традиционного иудейского мессию. А мессию естественно считать Сыном Божьим, могущество которого от Отца-вседержителя исходит.
   Но в том то и дело, что Иисус не мессия в традиционном иудейском понимании. Его величие не в силе и могуществе, а в Любви.
  
   11. Спаситель или лицедей?
   Если утверждение о царском происхождении Иисуса и рассказы о чудесах, им творимых, только чужды учению Его, то идея о божественном происхождении Иисуса опасна, даже губительна для веры христиан­ской. Ведь ежели Он сын Божий, то и сам наделен Божественной сущно­стью, а, следовательно, фи­зической боли, ка­кую испытывает простой смертный при истязании тела его, чувствовать не может. Если Христос сын Божий, тогда Его крестные муки - это только искусная актер­ская игра, а Голгофа была всего лишь театральными подмостками. Мо­жет ли христианин со­гла­ситься с такой ко­щунственной трактовкой фигуры Спасителя? Ко­нечно, нет.
  
   12. Богочеловек ли Христос?
   Появились богословы, которые, настаивают на Его двойственной, Богочеловеческой природе. Каспару, в молодые годы обучавшему математике юных отпрысков знатных семейств Боспор­ского царства, изыски этих богословов напоминают поведение нерадивого ученика, который, уз­нав ответ задачи, подгоняет под него свое решение. Каспар всегда отличал и даже поощрял на­ходчивых лентяев-школяров. Но к богословам, использующим те же методы, он отнесся резко отрицательно.
   "С чем еще можно сравнить такой подход? - спрашивал Каспар - для того, чтобы утвердить Его могущество, необходимо Божественное происхождение, а чтобы испытывать боль - Он дол­жен быть человеком. Какой ответ удовлетворит оба требования? Он должен быть Богоче­лове­ком, в котором человеческое - способность испыты­вать боль, а Божественное - всемогуще­ство. Уж больно ловко подгоняется решение под нуж­ный ответ".
   Каспар говорил, что Христос, дело Его не зависит от Божественного всемогущества, ибо побе­ждает Он не силой, а любовью. Иисус называл себя Сыном Человеческим. Он считал себя чело­веком!
  
   13.Он избавил нас от злобы дьявольской.
   Бог совершенен и бессмертен. Он не способен испытывать муку смертную, а поэтому не мо­жет, как Иисус, пострадать за нас грешных. Он любит всех людей на земле. Любит не только праведни­ков, но и грешников, в том числе и палачей.
   Но эта любовь, как свет солнца, равномерно посы­лаемая всем людям со времен адамовых до на­ших дней, никого не спасла от смертного греха злобы дьявольской. Не спасла ни Каина, сына Адамова, ни всех других, отягощенных злобою, на­селявших землю до Голгофы. Если бы Христос был сыном Божьим, то не был бы Спасителем человечества.
   А Он наш Спаситель, Он избавил нас от злобы. Человек в Него уверовавший, не копит злобу ни на кого на целом свете. А злобствующий даже на врага своего - не христианин вовсе. На том мы истинные христиане стоим крепко и стоять будем.
  
   14. Он принес Любовь.
   "Самая большая беда наша, - говорил Каспар - что постепенно утрачивается представление об Истине, которую Он принес в мир. Постоянно слышишь вымыслы. И о том, что Он сын Бо­жий, и о его умении творить чудеса, и что он - царь иудейский. Неужели наши беспамятливые совре­менники думают, что он пришел в мир, чтобы принести нам эти наивные детские исто­рии?
   Иногда, стыдливо, как бы вскользь, упоминают любовь, имея при этом ввиду всего лишь любовь к ближним своим. Но ближних своих любит даже зверь дикий. Чем мы тогда от него отличаемся, если любовь наша всего лишь со звериным инстинктом сравнима?
   Почему забыли, что Христос учил любить и жалеть всех людей на земле, ибо все мы дети Бо­жьи. Более всего заповедал Он любить и жалеть тех несчастных, коим отказано в даре любви, отчего они делаются злы и особенно убоги в злобе своей. А посему, заповедал Он, пуще всего лю­бить мучителей своих, в чье сердце не проникла Любовь и посему достойны они особой жало­сти. Почему нынче редко вспоминают, что именно Любовь и безмерную жалость свою проявил Он на Голгофе к палачам своим?"
  

Глава 2. Причины для беспокойства

   1. Небо грозит.
   Причины для беспокойства имеются. Сегодня Марлен это ощущает особенно остро. Сюда, в Мысо­вое, съехались волки, которые хотят отнять у него самое дорогое в его жизни, его Казантип. Да и в своей усадьбе не во всех он уверен. Опасность надвигается со всех сторон. Сама природа, кажется, это чувствует.
   Марлен считает себя достаточно трезвым человеком, он понимает, что все это мутная мистика, что, в действительности, не природа предвидит беду, а просто его нервы напряжены, его восприятие обост­рилось из-за надвигающейся грозы. Он понимает, что природе нет дела до наших тревог и волнений.
   Однако он всегда остро чувствовал окружающий его мир. Он воспринимает природу, как Мир Божий, а небо, как купол Храма Его. Ему всегда казалось, что он способен слышать музыку сфер в этом храме звучащую.
   Сегодня эта музыка тревожна. А небо, кажется, грозит живущим на земле страшными карами, грозит покарать гордыню человека, о небесном могуществе забывающем.
   Тяжелые тучи без конца маневрируют над притихшим берегом. Они, то грозно выплывают из-за близкого горизонта, демонстрируя берегу свою мощь и несокрушимую силу, то снова скрываются за горизонт для переформирования грозного воинства своего. С каждым возвращением грозная сила туч, их чудовищно тяжелых, черных утроб, кажется все более страшной. Далекий гром, кажется, угрюмо грозит людям за непослушание. В его грозном ворчании слышится: - "Ужо, вам! неслухи, воздастся вам!".
  
   2. Гости, внушающие страх.
   Опасность исходит от гостей Мысового, не от всех, но от некоторых, определенно. Вновь выстроен­ный здесь пятизвездочный отель, неожиданно стал популярным у богатых людей. Конечно, лечебный центр, укомплектованный высококвалифицированными врачами, обеспечивает лечение грязью с це­лебными свойствами на порядок лучшими, чем в других подобных центрах.
   Но не всех из гостей, которые оказались здесь нынче, привлекли грязи. Некоторых привлек Казантип, и они этого не скрывают. Формально они прибыли сюда на две конференции, которые будут прохо­дить в усадьбе одна в конце этого месяца, а другая в самом начале следующего.
   Марлен с самого начала был против того, чтобы две предстоящие конференции были до такой сте­пени сближены между собой во времени, но Тарас Иванович настоял, ибо их темы, при всем их раз­личии, должны, по его мнению, привлечь одних и тех же участников. Что же, его архивариус, биб­лиотекарь и незаменимый организатор всех научных форумов, проходивших в его усадьбе, оказался совершенно прав. Большинство из подавших заявки выразили желание участвовать в обеих конфе­ренциях.
   Но от этого Марлену ни чуть не легче. Среди участников предстоящих форумов есть фигуры более чем странные. Такие персонажи можно встретить где угодно, только не на научных конференциях. Приехали и другие, постоянные участники подобных сборищ. Но некоторые из, вроде бы обычных гостей, тоже внушают Марлену серьезные опасения.
   Поскольку у него сохранились разнообразные и достаточно надежные источники информации, ему удалось разобраться в подноготной многих из участников предстоящих конференций. Но отказать от участия Марлен не смог никому, ибо у всех приехавших были безупречные рекомендации, выданные уважаемыми, очень достойными участниками предыдущих форумов.
  
   3. Иван, Сергей и Петр Пащенки.
   Более чем странно, что на научную конференцию приехала семья Пащенко в полном составе. Сергей, ведущая фигура в тайной организации ветеранов ГБ "Белая стрела", его отец Иван Си­дорович, руко­водитель хозуправления Калининградской обладминистрации и одновременно олигарх регионального масштаба, и их сын, и внук Петр.
   Последний, молодой перспективный майор ФСБ, но не только функционер ГБ, а и доктор психологи­ческих наук, более или менее, здесь уместен. Он уже успел зарекомендовать себя, как вдумчивый аналитик и пытливый исследователь, чьи работы в области коллективной психологии получили неко­торый резонанс в мировой науке.
   Но его старшие сородичи смотрятся здесь более чем странно. Кстати сказать, они оба (и отец-оли­гарх, и сын-гэбист) несказанно удивились, встретившись на такой сугубо научной тусовке.
   И, правда, что ищет здесь Иван Пащенко? Он что приехал, чтобы прикупить (наверное, для перепро­дажи) психотропное оружие? Странно, что, этот осторожный, даже, по своему мудрый последователь бывшего кремлевского завхоза Бородина, решил встрять в совершенно незнакомый ему бизнес. Чем, собственно, он надеется здесь разжиться?
   Что же касается его народно-патриотически ориентированного гэбиста-сына, его интерес тут одно­значен - "патриоты" издавна нацеливались на технологии, которые обеспечили бы им манипуляции с человеческим сознанием. Следует признать, что в этом деле они немало преуспели. Сегодня их идео­логия господствует в сознании не только граждан России, но и почти на всем постсоветском про­странстве (по крайней мере, в тех республиках бывшего СССР, где большинство населения - рус­скоязычные). Но до сих пор они не применяли для своих целей психотропную технику. Что они ре­шили начать?
   Ну а Петр Пащенко? Есть ли у него здесь интересы, помимо чисто научных?
  
   4. Омар бен Савадж и Махмуд Тарази.
   Не менее удивительно выглядит приезд молодого араба с аристократическими замашками, и не очень, на европейский вкус, вяжущегося с этим аристократизмом, горящим, словно адским пламенем, взгля­дом.
   Удалось выяснить, что юный мусульманин принадлежит к одному из самых знатных и богатых се­мейств Омана. Юноша получил блестящее образование в Англии, но не гуманитарное, а техническое. Более того, некоторые эксперты считают, что за последние тридцать лет Кембридж не выпускал бо­лее талантливого и перспективного физика-атомщика. Сколь ни будь серьезного интереса к гумани­тарным дисциплинам, а тем более, к философии, он никогда прежде не проявлял.
   Род Савадж уже сотни лет успешно сотрудничает с английскими деловыми кругами, да и сам юный Омар не замечен в каких либо связях с террористами. Однако молодой арабский аристократ прилетел на своем личном вертолете вместе с известным и в даже по-своему выдающимся мусульманским фи­лософом, суфием Махмудом Тарази. Вот этот человек биографии весьма и весьма темной, и убежде­ний явно экстремистских. Еще более настораживает, что знатные арабские гости прибыли в сопрово­ждении доброго десятка слуг, хотя и одетых в традиционные арабские костюмы, но, если судить по их выправке, явно полу­чивших, в свое время, неплохое европейское образование. Вся группа с самого первого дня занята осмотром, можно сказать даже детальным изучением окрестностей. Чего эти люди рыщут вокруг Ка­зантипа, чего им здесь надобно?
  
   5. Сын и внук его старинного друга.
   Но есть и гости, присутствие которых не столько интересно в плане научном, как по-человечески приятно. На конференцию прибыли Антон и Арсений, сын и внук его покойного друга Андрея Луч­никова. То, что сын Марленова друга некогда популярный в Европе и Америке саксофонист Ант Луч стал священником, было известно и раньше. Но то, что сегодня священник Антонио Люччи уже кар­динал, причем стоящий в открытой оппозиции к официальной идеологии католицизма, Марлен Ми­хайлович ранее не ведал. Ученик и последователь его сотоварища по излечению на полуострове Ка­зантип ныне покойного Мустафы Ахмет-Гирея молодой Арсен Луч прибыл со своей юной подругой Энн Фомин, красавицей-журналисткой и наследницей громадного состояния. Юный Арсен Луч - ос­новной докладчик на вто­рой из предстоящих конференций. Впрочем, Арсений несколько ранее и уже успел побывать в усадьбе и обрел в добрейшем Тарасе Ивановиче горячего сторонника своих идей. Приятной неожиданностью стало для Марлена известие, что кардинал Антонио Люччи тоже выразил желание выступить и даже стать содокладчиком своего сына Арсена.
  
   6. Бывшие жена и сноха его покойного друга.
   Неожиданным, хотя вовсе не бессмысленным в плане научных дискуссий, было появление на конфе­ренции двух очень известных нынче женщин. Одна из них итальянская аристократка Мария Джерми, ныне известная журналистка, пишущая под псевдонимом Ориана Палачи. Она бывшая жена его по­койного друга и мать и бабка Антона и Арсения. Другая, Памела Джонсон, бывшая жена и мать Анта и Арсена Лучниковых, ныне ставшая русской детской писательницей Аленой Чудовой.
   Обе дамы являются сегодня, одна в Италии, другая в России, фигурами знаковыми. Они идейные во­жди движения, под знаменами которого собираются нынче антиисламские силы, готовые противо­действовать его продвижению, в традиционно христианские регионы.
  
   6. Странные гости из Израиля.
   Казалось бы ничего странного. Молодые, но уже знаменитые, ученые из Израиля прибыли на конфе­ренцию. Ее тематика, вроде бы, далека от их профессиональных интересов. Но кто знает, как может преломиться новая информация в нетрадиционных мозгах молодых гениев?
   Но..., но изобретение, которым прославились молодые евреи, очень уж необычно. Да и внешний вид ученых, может быть обычен для Палестины (очень длинные пейсы, длинные черные сюртуки, с раз­вивающимися фалдами, ломкая раскачивающаяся, но очень уж энергичная походка), в наших широ­тах более чем странен. Они похожи друг на друга, как близнецы. Оба высокие, рыжеволосые, с виду неловкие, даже несколько нелепые, но если присмотреться, гибкие, верткие, быстрые и выносливые.
   Авраам бен Исхак, биолог, и Эфраим бар Шимон, программист, совместными усилиями создали са­мое удивительное изобретение нового века. Бен Исхак, биолог, профессор Иельского университета, сформировал и вырастил новый вид микробов, способных преобразовывать световые лучи в радио­волны, а доктор философии из Сорбонны Эфраим бар Шимон создал программу, организующую бес­порядочный набор радиоволн, испускаемых телефорами (название микробов, данных им изобретате­лями), в стройную картинку на экране монитора.
   Нынче оба изобретателя живут и работают на исторической родине, где их, буквально, носят на руках восторженные почитатели.

Глава 3. Евангелие от Мельхиора (продолжение)

   1. Ответственность.
   После Голгофы мы, Каспар, Бальтазар и я, Мельхиор, приняли формальное крещение от рук апо­стола Фомы (фактически, в душе своей мы стали христианами в час казни Его) и вступили в число распространителей учения Христа по миру.
   Однако на нас лежала большая ответственность, ибо мы первые начали эксперименты с Ча­шей Иисусовой. Это мы выпустили в мир ту силу, которая вполне может стать основой дея­тельности Антихриста.
  
   2. Служение Чаше.
   Узнав о судьбе Чаши, из которой апостолы приняли Святое Причастие на Тайной Вечере и в которую Иосиф Аримафейский собирал кровь Распятого, мы отправились вслед за ней в Эфес, куда ее привез сей, в былые времена тайный, а ныне явный последователь Христа. Незримо охра­нять Чашу от возможных посягательств Антихриста, стало главной задачей нашей жизни.
   Мы, как и Иосиф, влились в христианскую общину Эфеса, весьма успешную, и не вызывавшую особо сильного неприятия властей. Не проходило и года, чтобы двое из нас троих (третий все­гда оставался в Эфесе для охраны Чаши) отправлялись в путешествие по миру проповедовать учение Христа язычникам.
   Нужно признать, что семнадцать лет Господь спасал нас. И хотя не было места на земле, где пришлый проповедник не был бы, арестован и судим, на протяжении всех этих лет, не было случая, чтобы нам не удалось убедить судей в том, что проповедь наша не несет никому вреда, ибо мы ничего кроме Любви не проповедуем.
  
   3. Заговор.
   Долгих семнадцать лет мы успешно охраняли Чашу от рук нечестивцев. Нечасто, но похити­тели появлялись. То были воры и разбойники, отнять у которых Чашу и вернуть ее Иосифу не составляло для нас большого труда. Но в конце этого срока нашелся претендент на роль Анти­христа. Сведения, полученные нами из надежных источников, свидетельствовали, что новый главный жрец Эфеского храма Артемиды Алкей задался целью овладеть Чашей. Нам удалось вы­яснить, что его целью было бросить свой известный всему миру храм Артемиды для того, чтобы, с помощью Чаши Распятого, тайно править миром из нашего скромного храма Грааля.
   Мы с Каспаром и Бальтазаром изо всех сил пытались этому воспрепятствовать. Но усилия наши не привели ни к чему. По навету Алкея хранитель Чаши Иосиф Аримафейский был аре­стован. Чаша перешла в руки правителя и был велик риск, что тот передаст Ее в злокозненные руки жреца Алкея.
   Исправить положение было нетрудно, ситуация в городе была критическая, против правителя зрел заговор. К тому же у заговорщиков не было вождя. Любой из нас троих (даже брат Каспар, самый старший из нас, был еще достаточно крепок) мог стать во главе заговора. У каждого из нас был неплохой военный опыт. До посвящения в жрецы мы служили в армии и, если бы не тяга к ду­ховной жизни, каждый из нас мог бы сделать неплохую военную карьеру.
   У нас была полная возможность расправиться с правителем, и вернуть Чашу Иосифу Арима­фейскому. И тем самым добиться своей цели - не допустить, чтобы Чаша попала в руки нового Антихриста. Но мы считали такой способ борьбы неприемлемым для христианина.
   Очень скоро благоприятная для нас ситуация изменилась на противоположную, в отсутствии вождя заговорщицкие настроения в городе постепенно выветрились, крикуны поутихли, и по­ложение правителя упрочилось. А наше положение, наоборот, стало резко ухудшаться, ибо пра­витель подозревал в нас скрытых врагов его власти.
  
   4. Неучастие в политике.
   Перед нами стояла одна задача, уберечь Чашу от рук жреца. Мы пытались отговорить прави­теля передавать Чашу кому бы то ни было, но тот откровенно посмеялся над нами. Правитель хорошо понимал, что, возглавив заговор, мы легко достигли бы своей цели. Наша нерешитель­ность вызвала у него глубокое к нам презрение, ибо, посчитав нас людьми слабыми и вялыми, он перестал нас бояться. Вскоре мы были арестованы.
  
   5. Христиане не боятся смерти.
   Правитель обещал нам скорую казнь. Когда он понял, что мы не боимся смерти, то готов был отнестись к нам с уважением. Но когда услышал он нас, что, даже в руках палача мы не ста­нем копить на него злобу, а, напротив, отнесемся с любовью и состраданием и к нему, отдав­шему приказ о нашей казни, и к палачу, который казнит нас, он исполнился к нам, даже не пре­зрением, а бешеной злобой. Наши убеждения, наша христианская любовь и всепрощение показа­лись ему несусветной, и, достойной самого строгого наказания, глупостью.
  
   6. Принять смерть с любовью к врагам.
   Две недели назад был обезглавлен Каспар. Правитель обещал его помиловать, ежели тот отка­жется относится с любовью к своим убийцам и, как и все люди в его положении, преисполнится к ним законной ненавистью. Однако правителю не удалось добиться своего, Каспар умер с улыб­кой любви и горечью сострадания к палачам. Неделю назад был распят Бальтазар. Его тоже обещали помиловать. Но и он стоял на своем, и был казнен.

Глава 4. Причины для беспокойства (продолжение)

   1. Не менее странные соотечественники.
   Нет, конечно, в приезде вождей и видных теоретиков народно-патриотического лагеря, вообще то ни­чего удивительного нет. Более того, их присутствие придаст дискуссиям необходимую остроту. И все же, странно будет видеть среди людей увлеченных поисками истины (первая конференция) и подлин­ной нелицемерной любовью к человеку (вторая конференция), этих бессовестных популистов и скользких демагогов.
   Наблюдать людей, Истина и Любовь для которых не более чем громкая фраза, конечно, небезынте­ресно, но не очень-то приятно. Ведь для этих то, что для обычного человека свято, только фразы, не­обходимые для возбуждения у слушателей злого и завистливого комплекса неполноценности, удовле­творить который способна только месть всем, на кого направит ее длань оратора.
   Конечно, то, что на конференциях появятся "писатель-патриот" Алексей Просящев и тоже "патриот", но уже "философ" Юрий Подпругин, обещает сделать их полемически заостренными, а потому инте­ресными. Но для тех, кто болезненно переживает даже малейшее соприкосновение с грязью челове­ческой, участие в наших форумах станет весьма неприятным эпизодом их жизни.
  
   2. Семен Претлегин,
   И, наконец, прибыли главные докладчики первой из конференций, без которых весь форум вообще не имел бы смысла. Вести первую конференцию был приглашен человек широко известный в узких кру­гах и одновременно малоизвестный, или почти неизвестный, в кругах широких.
   Широкие круги, которым сегодня почти неизвестна фамилия Претлегин - это читатели фантастики. Хотя в прежние времена она была бы у всех на устах. Что же, такое нынче время, слишком много разнообразной информации захлестывает нынче человека. Сегодня мало кто знает фамилию автора предисловий (и послесловий) к одному из самых популярных собраний сочинений наших прослав­ленных фантастов братьев Стругацких.
   Эти книги имеют спрос, но предисловия почти никто не читает. Тем более авторы (Стругацкие) на­столько хорошо известны, что у читателя не возникает потребность предварительно просматривать предисловие.
   Что же касается узкого круга абонентов Сети, интересующихся творчеством группы "Созидание бу­дущего", то здесь авторитет г-на Претлегина незыблем. Ибо он является лидером группы и единст­венным (или почти единственным) ее членом.
   То, что Тарас Иванович пригласил не только прочесть одну из лекций, но и вести всю конференцию именно этого человека, делает честь прозорливости и нетривиальному образу мыслей господина ар­хивариуса. Ибо научные интересы и сам подход к проблемам, характерный для Семена Васильевича Претлегина, не просто далеки от банальности. Они представляют собой удивительное сочетание но­визны мысли со строгим анализом многочисленных и разнообразных феноменов и парадоксов, кото­рые в изобилии поставляют нам современные научные исследования (особенно в области социологии и психологии). Тема, на которую согласился прочесть свою лекцию молодой исследователь феноме­нов, тоже из ряда вон оригинальна и необычайно увлекательна.
   Но Претлегин, хотя и важное, но далеко не решающее звено в цепи докладов, которые должны нари­совать стройную картину современного видения удивительного мира вокруг нас, и нас в этом стран­ном, но таком увлекательно интересном мире.
  
   3. Степан Рахманинов,
   Зачин конференции задаст известный ученый, академик Степан Рахманинов. Человек, носящий фа­милию великого композитора, знаменит, как биолог, и, в отличие от известного русского компози­тора-химика, к музыке не имеет никакого отношения.
   Зато, как ученый биолог, он был не просто выдающаяся фигура. Он определенно прирожденный ре­волюционер в науке. А точнее его можно характеризовать, как ученого-провокатора, человека ро­дившегося на свет Божий только с одной целью, чтобы опрокидывать устоявшиеся догмы.
   Причем, делает он это в точном соответствии с принципами Сократа, не сам, а ловко и незаметно подводя к нужным выводам своих оппонентов. Если на предстоящей конференции ожидается нечто подобное, если научное сообщество ожидает его очередная интеллектуальная провокация, то пред­стоящий форум обещает быть очень интересным.
  
   4. Мафусаил Воздушный
   Изюминка конференции в том, что на ней выступит, отнюдь не ученый (хотя в прошлом и кандидат технических наук), а мистик, известный в своем деле экстрасенс, Михаил Добронравов, называющий себя Мафусаилом Воздушным.
   Почему г-н Письменный его пригласил мне доподлинно неизвестно, однако эта кандидатура и тема его доклада предложены академиком Рахманиновым. А это означает: во-первых, что нас ожидает на­учная провокация (иначе, зачем академику нужен экстрасенс-мистик), во-вторых, изюминка провока­ции будет в каком-то еще неясном соединении биологии и оккультизма.
  
   5. Иван Философов.
   Завершит конференцию философским докладом молодой сотрудник академика Рахманинова, скры­вающийся под псевдонимом Иван Философов. О нем информаторам Марлена решительно ничего не известно, даже его подлинной фамилии. Но поскольку это креатура г-на Рахманинова, его роль в ожидаемой провокации очевидна.

Глава 5. Евангелие от Мельхиора (окончание)

   1. Завтра меня ждет страшная казнь.
   Завтра меня ждет страшная казнь, я буду сварен в кипящем масле. Я готов принять смерть, и вовсе не собираюсь отказываться от любви ко всем людям на земле и сострадания к своим му­чителям. Сегодня на рассвете меня опять привели к правителю, который пожелал узнать, не изменил ли я своему решению принять смерть со словами любви и сострадания к своим мучите­лям на устах.
   Я вновь подтвердил, что мое решение неизменно. Но далось мне это на этот раз, отнюдь не легко. Ибо вчера мой старый друг философ Аристобул посетил меня в заточении и предложил свой план побега, на который я, по его мнению, обязан согласиться, ибо конечной целью его плана является спасение Чаши из рук правителя.
  
   2. Наш оппонент Аристобул.
   Аристобул - язычник, но сочувствует нам, христианам, хотя не во всем с нами согласен. Он уже много лет полемизирует со мной, близким другом своим. Особенно непримирим он к идеям "Хри­стианской арифметики" брата моего Каспара. Он уверен, что нельзя, ради нежизненных и не­лепых, по его мнению, принципов, губить дело, за которое ты принял на себя ответственность. Когда мы отказались встать во главе восстания, он просто кипел от негодования. "Что же это получается? - грубо кричал он в лицо Каспару, человеку, возрастом вдвое старше его самого, - Не желая брать на себя ответственность за местное и, скорее всего, почти бес­кровное восстание в Эфесе, и, тем самым, отдавая власть над Чашей в руки Антихриста, врага Христа, Вы созна­тельно обрекаете мир на муки адские, а людей земли на бесконечные и бес­смысленные страда­ния. И вы считаете себя правыми? А Вашу, уважаемый Каспар, "Христиан­скую арифметику" по-прежнему считаете непререкаемой истиной?" Но Каспар был тверд в своих убеждениях, и мы с Бальтазаром были согласны с ним.
  
   3. Еще не все потеряно.
   И вот после гибели моих товарищей и за день до моей казни Аристобул снова вернулся к своим прежним аргументам. "Понимаю ли я - спросил он меня - что, без сопротивления соглашаясь на собственную смерть, совершаю тяжкое преступление именно против христианства?"
   Далее он заявил, что еще не все потеряно, что он уже подкупил стражу, и я могу беспрепятст­венно бежать. "Поднять восстание - продолжал он - еще возможно. Цех кузнецов, обложенный на днях дополнительным налогом и почитающий знаменитого золотых дел мастера Мельхиора чуть ли не небесным покровителем их цеха, готов выступить в полном составе. И не только выступить сам, но и вооружить, Аристобула, его родственников и друзей, и рабов и вольноот­пущенников их. Люди эти, как свободные граждане, так и рабы и вольноотпущенники, в основ­ном христиане и сражаться за Чашу Христову будут до последней капли крови...
   Но - заверял меня Аристобул - крови прольется, скорее всего, совсем немного. Если я встану во главе этого маленького, но очень хорошо вооруженного и воодушевленного светлыми идеалами, отряда, то нам будет обеспечена скорая и почти бескровная победа".
  
   4. Я отказался возглавить восстание,
   Я отказался не только возглавить восстание, но даже участвовать в нем. Разочарование моего друга Аристобула было безмерно. Он еще раз обвинил меня в предательстве дела, которому я и, нынче покойные, братья мои Каспар и Бальтазар служили последние 17 лет.
   "Неужели ты друг мой Мельхиор, бывший высокоученый маг и умудренный годами последова­тель Дела Иисусова, не понимаешь - в который раз втолковывал мне, накаленный негодованием и гневом, как добрый булат в наковальне, а обычно тишайший в обращении Аристобул, - что дело ваше со смертью твоей будет окончательно загублено. Ибо сразу же после твоей казни, Ал­кей овладеет Чашей и отправится в ваш подземный храм управлять миром. А это означает - задыхаясь от волнения, продолжал он, - что начнутся в мире бесконечные жестокие войны, в которых каждая сторона будет чувствовать себя не только абсолютно правой, но и, в силу этой своей правоты, просто обязанной жестоко наказывать своего неправого противника. Не­ужели - в порыве невиданного возбуждения срываясь на крик, бросал он мне в лицо - у тебя пол­ностью отсутствует элементарная человеческая совесть, неужели тебе не жаль тысяч и ты­сяч невинных, которые погибнут в кровавых схватках или будут замучены непререкаемо суро­выми ревнителями "справедливости", в истинности которой они не будут сомневаться. И про­исходить это будет благодаря твоему ослиному упрямству и равнодушию к людям".
  
   5. Решение далось мне нелегко.
   Нужно сказать, что, не имея поддержки в лице щедрого на аргументы Каспара, я не был, как прежде, тверд в своих убеждениях. Сомнения овладели мной. Однако я их преодолел. Мои братья Каспар и Бальтазар уже в чертогах Господних, поспешу и я за ними, ни на йоту не отступив от принципов истинного христианства, разъясненных мне грешному высокоученным братом моим Каспаром. Отступать от принципов, им заповеданных, я не могу и не желаю. Ибо, в силу своего от природы слабого разумения, не способен (да и времени мне на это уже не осталось) вырабо­тать новых.
  
   6. Смертью своей убедить врагов и казнителей своих.
   Моя единственная забота смертью своей убедить врагов и казнителей своих не использовать Чашу во зло. Я присутствовал при казни друзей своих, и не могу сказать, что смерть их не ока­зала никакого влияния на врагов их и моих. Даже на закосневшего в себялюбии и душевной под­лости Алкея, смерть братьев моих, во имя любви христианской произошедшая, произвела силь­ное впечатление. И это было ясно видно всем присутствовавшим при казни.
   Еще сильней подействовало это зрелище на правителя города. Уже смерть Каспара заставила его крепко задуматься. А во время казни Бальтазара он вообще пребывал в полуобморочном со­стоянии. Видать любовь христова сильно действует на его еще не окончательно загубленную душу. Поэтому питаю надежду, что моя смерть спасет многие души, в том числе и душу пра­вителя города, что поможет ему по совести распорядиться Чашей.
   С тем иду на смерть. Слава Иисусу Христу! Слава Любви! Аминь!

Глава 6. Причины для беспокойства (окончание)

   1. Как природа реагирует на гостей усадьбы.
   Совершенно не считая себя мистиком, Марлен, тем не менее, со смешанным чувством страха и удив­ления отмечал, как резкими изменениями погоды, сама природа отзывалась на приезд участников конференции. Может это были чисто случайные, но уж больно назойливо повторяющиеся совпаде­ния. Так или иначе, но реакции погоды в точности совпадали с его, Марлена восприятием тех или иных гостей.
  
   2. Молодость и красота.
   Ранним погожим утром на вертолетную площадку усадьбы почти одновременно сели два вертолета: один с гостями с Арабского Востока, другой из Москвы с молодым майором ФСБ Петром Пащенко за штурвалом. А через десять минут к дому неистово рыча подрулил изрядно потрепанный, но очень мощный Харлей с юной Энн Фомин за рулем, почтенным архиепископом, монсеньером Антонио Люччи в коляске, и молодым Арсеном Лучем на заднем сидении.
   Вышедшие из своих воздушных стрекоз майор ФСБ и арабский аристократ, не успев оглядеться по сторонам, были моментально сражены красотой юной амазонки в седле Харлея. Арсений на мгнове­ние насупился, но тут же широко улыбнулся молодым людям, только что спустившимся с небес, но уже ставшими пленниками красоты его девушки. Какую роль здесь сыграло очарование ослепительно ясного утра, судить трудно. Быть может и при ненастной погоде молодость трех юношей и красота юной амазонки за рулем мотоцикла взяли бы свое, и четверо юных созданий совершенно также ис­полнились бы симпатии друг к другу. Но при­рода почему-то им в этом явно подыгрывала.
  
   3. Национал-радикалы.
   Странно, но утром из вертолета с Востока вышел только молодой арабский аристократ со слугами. Престарелый шейх вышел из него только во второй половине дня. Что он там делал целых полдня не­известно. Может быть, молился Аллаху? Но, так или иначе, когда тот вышел на свет Божий, погода испортилась. Поднялся ветер. Он так ужасно выл на разные голоса, что казалось, будто эта страшная какофония несется из самого ада, где тысячи чертей поджаривают на сковородах целый сонм греш­ников. Это, конечно, только совпадение, но одновременно с арабским радикалом во дворе усадьбы появились радикалы отечественные. К усадьбе подкатил Икарус с группой национал-патриотов с ве­тераном ГБ Сергеем Пащенко во главе. В этой группе кроме "писателя-патриота" Алексея Просящева и "философа-патриота" Юрия Подпру­гина, находились, любезно подвезенные услужливым гэбистом к воротам усадьбы, бывшая мирная детская писательница, а ныне лидер антиисламского движения в России Алена Чудова и ее гостья, итальянский единомышленник и, по совместительству родствен­ница, известная журналистка Ориана Палаччи.
  
   4. Ученые.
   На следующее утро, когда подъехал автобус с группой ученых во главе с академиком Рахманиновым, погода была вновь хорошая. Даже отличная, но далеко не благостная. Казалось в воздухе разлито что-то еще не проявленное, невысказанное. Природа исполнилась ожиданием чего-то, может быть и не­страшного, но очень уж необычного.
   После полудня, когда подъехали ученые из Израиля, погода вновь изменилась. Теперь она, казалось, предвещала уже не нечто новое, необычное, но неопасное, а ясно указывала, что ожидается что-то весьма и весьма тревожное. Теперь ветер не выл отчаянно и жутко, как при приезде радикалов, а только весьма мелодично, но очень уж жалобно, подвывал, наводя тоску почти безысходную.
  
   Конец первой книги.
  
  

Содержание первой книги

  
   ВВЕДЕНИЕ. ЦЕНТР МИРА, ИЛИ ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ ПОЛУОСТРОВА КАЗАНТИП.
   Глава 1. Казантипская легенда.---------------------------------------------------------------------------------------1
   1.О полуострове Казантип. 2.Правда и вымысел. 3.Змеи полуострова. 4.В ясную погоду. 5.В непогоду. 6.Казантип жарким летом. 7.Продолжение легенды. Храм Звезды. 8.Священный Грааль. 9.О происхождении слова Грааль. 10.Служители храма.
   Глава 2. Продолжение легенды. Храм Звезды и Иисус Христос. -------------------------------------------3
   1.Иисус и волхвы. 2.В ученье у волхвов. 3.Чаша Грааля. 4.Ее влияние на судьбы мира. 5.Маги возжелали тво­рить добро.
   Глава 3. Окончание легенды. Судьба Чаши. ---------------------------------------------------------------------4
   1."Добро" без Любви во вред людям. 2.Иисус понял ошибку своих учителей. 3.Навязанные блага, или Любовь. Дела антихристовы. 4. Продолжение легенды. Путь Иисуса. 5.Судьба Чаши. 6.Двухтысячелетняя эволюция Ка­зантипского храма. 7. Окончание легенды. Пещерный храм сегодня.
   Глава 4. Первые впечатления автора. ------------------------------------------------------------------------------6
   1.Рыбаки Южного Приазовья. 2.Легенда и действительность. 3.Марлен Михайлович Кузовлев. 4.О сюжетной пружине повести. 5.Неожиданно оказаться в центре событий. 6.О чем эта повесть?
  
   ЧАСТЬ I. СТРАННЫЙ КРАЙ. ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО.
   Глава 1. Легенды о Чаше Грааля и Копье Лонгина. -----------------------------------------------------------8
   1.Иосиф Аримафейский. 2.Братство Грааля. 3.Жрец Алкей. 4.Колдун Мерлин. 5.Рыцарь Парисфаль.
   Глава 2. Первое знакомство. -----------------------------------------------------------------------------------------10
   1.Странная природа края. 2.Сон или явь. 3.Мороки бывают разные. 4.Идеальное место для отдыха. 5. Отдох­нуть от эсклюзивов. 6.Кому на пользу отдых в этих местах? 7. "Тибетская книга мертвых". 8.Автор "Теории нечетких множеств".
   Глава 3. Как воспринимали Южное Приазовье другие. -----------------------------------------------------12
   1.Современный ученый в потустороннем мире. 2.Слушать этот бред было совершенно невозможно. 3.Это про­изошло именно с ним. 4.Одесей в царстве Аида.
   Глава 4. Марлен Михайлович Кузовлев. Беспокойство. ----------------------------------------------------13
   1.Утро местного олигарха. 2.Удивительно притягательный полуостров. 3.В гостях у ученого китайца. 4.Марлен Михайлович - персонаж романа Аксенова "Остров Крым". 5.Немного истории. 6.История - это то, что в про­шлом, а актуально то, что происходит сегодня.
   Глава 5. Марлен Кузовлев и змеи. ---------------------------------------------------------------------------------15
   1.В хижине старого китайца. 2.Тайны Казантипа. 3.Пещерный храм и змеи. 4.Древние раритеты и современ­ность. 5.Неизвестные миру апокрифы. 6.Змеи не приняли Марлена Михайловича. 7.Прошло много лет. 8.Специалисты по работе со змеями. 9.Психотипы родственные и чуждые.
   Глава 6. Комплексное исследование феноменов полуострова Казантип. ------------------------------17
   1)Введение. 2)Раздел N3.Геологическиеисследования. 3)Раздел N 6. Натурные обследования. 4)Раздел N23. Повадки змей. 5)Раздел N27.Животный магнетизм змей.
  
   ЧАСТЬ II.УСАДЬБА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ.
   Глава 1. Евангелие от Каспара. Раздел первый. Начало жизни Иисуса. -------------------------------19
   1.Волхвы. 2.Учителя. 3.Первое несогласие. 4.Влиять на судьбы мира. 5.Желание творить добро. 6.Змеи храма Звезды. 7.Мы задумали изменить заведенное. 8.Иисус осудил нас. 9.Кредо Любви.
   Глава 2. Марлен Кузовлев и его усадьба глазами автора. --------------------------------------------------21
   1.Марлен Кузовлев на фоне других нью рашен. 2.Странности поведения Марлена Михайловича. 3.Усадьба и ее архитектор. 4.Эклектика или постмодернизм. 5."Фэншуй-эклект". 6.Восьмое чудо света - дворец. 7.Девятое чудо - парк. 8.Десятое чудо - интерьер. 9.Как осуществляются чудеса.
   Глава 3. Евангелие от Каспара. Раздел второй. Голгофа. ---------------------------------------------------24
   1.Проповеди Иисуса. 2.Иуда из Кариота. 3.Зависть. 4.Осознание вины. 5.Что было предначертано? 6.Казнь Ии­суса была неизбежна. 7.Голгофа изменила мир. 8.Что, собственно, произошло? 9.Может ли жертва любить па­лача своего?
   Глава 4. Три независимых центра жизни усадьбы. -----------------------------------------------------------25
   1.Сознательный интерес и подсознательное влечение. 2.Организация быта усадьбы. 3.Три независимых центра. 4.Усадьба и ее обитатели. 5.Усадьба-крепость. 6.В усадьбе не было специализированной охраны.
  
  
   Глава 5. Евангелие от Каспара. Раздел третий. Распространение христианства. --------------------27
   1.Эпидемия христианства. 2.Иосиф Аримафейский. 3.Апостолы и Голгофа. 4.Только Любовью можно поко­рить мир. 5.Так оно и случилось.
   Глава 6. Три независимых центра жизни усадьбы (окончание). ------------------------------------------28
   1.В гостях у поваров. 2.Опанас Серафимович Пшеничный. 3.Станислав Батоно-Каравайский. 4.Тофик Мовсесян. 5.Ли-Джан-Бао. 6.Научно-философская и культурная жизнь усадьбы. 7.Повседневная культурная жизнь усадьбы.
  
   ЧАСТЬ III. БЕСПОКОЙСТВО.
   Глава 1. Из "Евангелия от Бальтазара" Раздел второй. Иисус возвращается в Иудею. -----------30
   1.Ответственность за жизнь своего ученика. 2.Судьбоносные происшествия по окончанию путешествия. 3.Происшествие в гостинице. 4.Что заставило Андрея, впоследствии названного Первозванным, опустить нож? 5.Авель сын Иакова. 6.Иоанн по прозвищу Боанергес. 7.Иоанн, в последствии Богослов. 8.Выполнив задачу, я вернулся домой.
   Глава 2. Владимир Крохмалев глазами Марлена Михайловича. ----------------------------------------32
   1.Специалист по змеям. 2.Владимир Крохмалев, предыстория. 3.Делать добрые дела. 4.И все же. 5.Впрочем. 6.Однако.
   Глава 3. Из "Евангелия от Бальтазара". Раздел третий. Голгофа. ---------------------------------------33
   1.Нам не довелось услышать проповеди Иисуса. 2.Голгофа. 3.Что увидели присутствующие при казни в глазах Его? 4.Он сострадал мучителям своим. 5.Его облик проникал в душу. 6.Спаситель. 7.Чудо.
   Глава 4. Движение "Любовь и сострадание" (Новые первохристиане). ------------------------ --------35
   1.Беспокойство. 2.Встреча с внуком старого друга. 3.Воспоминания. 4.О Мустафе Ахмет-Гирее. 5.Движение "Любовь и сострадание". 6.Предстоящая конференция. 7.Рассказ Арсения.
   Глава 5. Из "Евангелия от Бальтазара". Раздел четвертый. После Голгофы. ------------------------37
   1.Наше крещение. 2.После Голгофы никто не мог оставаться прежним. 3.Тогда мы не поняли истинного смысла учения Его. 4.Моральные уродства также заслуживают сострадания. 5.Подвиг Христа породил после­дователей. 6.Отторжение. 7.Есть надежда, что ситуация изменится.
   Глава 6. Движение "Любовь и сострадание" (окончание). --------------------------------------------------38
   1.Последователи Иисуса и их победа над Римом. 2.Уход Мустафы и его завещание. 3.Тарас Письменный был взволнован. 4.О чем забыли победители? 5.Как избежать гибели человечества? 6.Посещение окончилось как-то странно.
   Глава 7. Из "Евангелия от Бальтазара". Раздел пятый. "Философия человеческой лавины".-- 40
   1.Философия лавины. 2.Новый труд Каспара. 3.Философия человеческой лавины. 4.Предсказания Каспара на­чинают оправдываться. 5.Предсказание Иоанна Богослова.
  
   ЧАСТЬ IV. ОПАСНЫЕ ГОСТИ.
   Глава 1. Евангелие от Мельхиора. ---------------------------------------------------------------------------------42
   1.Стоявшие у колыбели Его. 2.После Голгофы. 3.Христианская арифметика. 4.Для христиан любая человече­ская жизнь бесценна. 5.Смысл жертв христианских. 6.В чем истина Христа. 7.Проблемы христологии. 8.Почетно ли быть царем Иудейским? 9.Достойны ли Иисуса чудеса Им некогда сотворенные? 10.Мессия ли Христос? 11.Спаситель или лицедей? 12.Богочеловек ли Христос? 13.Он избавил нас от злобы дьявольской. 14.Он принес Любовь.
   Глава 2. Причины для беспокойства. -----------------------------------------------------------------------------45
   1.Небо грозит. 2.Гости, внушающие страх. 3.Иван, Сергей и Петр Пащенки. 4.Омар бен Савадж и Махмуд Та­рази. 5.Сын и внук его старинного друга. 6.Бывшие жена и сноха его покойного друга. 7.Странные гости из Израиля.
   Глава 3. Евангелие от Мельхиора (продолжение). ------------------------------------------------------------48
   1.Ответственность. 2.Служение Чаше. 3.Заговор. 4.Неучастие в политике. 5.Христиане не боятся смерти. 6.Принять смерть с любовью к врагам.
   Глава 4. Причины для беспокойства (продолжение). --------------------------------------------------------49
   1.Не менее странные соотечественники. 2.Семен Претлегин. 3.Степан Рахманинов. 4.Мафусаил Воздушный. 5.Иван Философов.
   Глава 5. Евангелие от Мельхиора (окончание). ----------------------------------------------------------------50
   1.Завтра меня ждет страшная казнь. 2.Наш оппонент Аристобул. 3.Еще не все потеряно. 4.Я отказался возгла­вить восстание. 5.Решение далось мне нелегко. 6.Смертью своей убедить врагов и казнителей своих.
   Глава 6. Причины для беспокойства (окончание). ------------------------------------------------------------52
   1.Как природа реагирует на гостей усадьбы. 2.Молодость и красота. 3.Национал-радикалы. 4.Ученые.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   54
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"