Семен Петрович расчесал маленькой щеточкой свои ухоженные усы, придирчиво осмотрел себя в зеркале и одобрительно крякнул. Темно-синий костюм в тонкую белую полоску сидел на ладной фигуре безукоризненно, а белоснежная рубашка с бриллиантовыми запонками и дорогие часы придавали ему вид респектабельного, обеспеченного и уверенного в себе человека.
Он взял со стола новенький бумажник из крокодиловой кожи и, пересчитав лежащие в нем купюры, сунул его во внутренний карман пиджака. Затем поправил уголок белого платочка, выглядывающего из кармашка под лацканом, еще раз бросил критический взгляд в зеркало и остался доволен - теперь он был полностью готов к выходу. Да, не зря ему дали кличку "Интеллигент".
Семен Петрович был вором. Самым обыкновенным, карманником. Таких еще называют щипачами. Но он не любил этого слова. Ему вообще не нравились слова, связанные с его "профессией", и даже такие приличные, как "красть", "стащить", "вор". Он предпочитал говорить "заработать", "взять", "поиметь" и иногда "отнять". Да и занятие свое он называл "работой", а мастерство "квалификацией".
Вором же он был, действительно, квалифицированным. Еще бы! Ведь занимался он своим "ремеслом" с самого детства и к сорока пяти годам занятия этого не оставил. И, удивительно, но за всю свою жизнь ни разу не попался.
Вышел он из вполне благополучной и достаточно обеспеченной семьи. Мать его была пианисткой, а отец - далеко не последним партийным работником. Но еще в детстве Сеня не переносил, если что-то где-то плохо лежало: сначала мелочь, беспечно оставленная домработницей на видном месте, потом призывно позвякивающие в карманах отцовского плаща монетки, а после вроде бы надежно спрятанные в портфелях одноклассников импортные жвачки, ручки, ластики и деньги, конечно, тоже. И странно, на него никто никогда даже не подумал.
Сеня рос умным и очень сообразительным мальчиком. Он много читал, играл на фортепиано и обожал шахматы. Но... так и высматривал где бы и что стянуть. Пока был маленьким, относился к этому как к своеобразной забаве: было интересно взять что-то так, чтобы никто этого не заметил. Но когда подрос, это его уже не забавляло. Другое дело, если пропажу обнаружат, но так и не найдут и даже не догадаются, куда же она подевалась. О-о! Тут уже появлялся азарт! А к окончанию учебы в школе Сеня понял, что таким образом можно неплохо обеспечивать себя. Надо только все время совершенствоваться и соблюдать некоторые правила.
Самым основным он считал мастерство, или, как он сам любил говорить, квалификацию. А для этого нужны были ежедневные тренировки. Поэтому с невероятным упорством он тренировал руки всеми теми способами, которые еще в ранней юности ему продемонстрировали его новые товарищи - карманники с местного рынка. Уроки воришек он благодарно усваивал долго и тщательно, но в отличие от них считал, что уделять внимание следует не только ловкости рук, но и здоровью.
Как ни противно было ему об этом думать, но он должен был не только уметь дать отпор кулаками, но и успеть увернуться и даже быстро убежать. Поэтому спортзалы он посещал регулярно. Правда, за всю его жизнь ему ни разу не пришлось воспользоваться своими выдающимися физическими способностями. Может, потому, что он неизменно следовал некоторым правилам.
Он вывел их сам. Они были просты, но, на его взгляд, обязательны.
Во-первых, он никогда не работал с напарниками. Их у него и не было. Он всегда работал только один. Это давало ему уверенность, что никто никогда его не предаст ни из-за недовольства дележом, ни из-за того, чтобы выкрутиться самому, продав напарника, ни из-за какого-то спора или мести. Да мало ли что взбредет в голову другому! К тому же работа в одиночку упрощала следование второму правилу - не работать в одних и тех же местах. Даже всего дважды. Хотя само место могло быть любым: магазин, какое-то учреждение, кинотеатр. Главное - не действовать там во второй раз. И не забывать о своем внешнем виде.
Это было третьим правилом Семена Петровича - быть всегда хорошо одетым, спокойным и уверенным в себе. Всем своим видом он должен производить впечатление, что такой человек никак не может быть вором. Скорее, у него украдут. Ну, а если сложится такая ситуация, что вдруг захотят обыскать и его, чтобы убедиться, что он не причастен к случившемуся, Семен Петровичу должен был следовать своему четвертому правилу - вывалить все из карманов самому - надо же помнить и об отпечатках пальцев - и тут же возмутиться, что ему подбросили украденную вещь. Пока, правда, у него не было и возможности последовать этому правилу.
Семен Петрович неторопливо спустился по лестнице и вышел на улицу. Смеркалось. Воздух был по-весеннему свежим и чистым. Пройдя несколько шагов, Семен Петрович на минуту задумался, а потом решительно направился в сторону призывно сверкающего огнями нового торгового центра. Вскоре он уже прохаживался со скучающим видом у его входа, время от времени посматривая то на часы, то в сторону крутящихся стеклянных дверей. Казалось, он кого-то ждет, но его терпение вот-вот подойдет к концу.
Заметив краем глаза идущую от автостоянки женщину в неброской, но дорогой одежде, он, якобы потеряв терпение, быстрым шагом направился к дверям и будто нечаянно столкнулся там с этой женщиной. Чрезвычайно смутившись, он принялся вежливо извиняться и отступил, пропуская ее вперед.
- Ничего, бывает, - снисходительно ответила та и прошла внутрь.
Семен Петрович же позволил пройти еще и другим, а затем и вовсе отошел от двери. Привычным движением поправил уголок белого платочка в верхнем кармашке пиджака и тут же поспешно направился прочь. Миновав здание торгового центра, он свернул на тихую темную улочку и, отойдя на приличное расстояние, сунул руку в левый карман. Да, он не ошибся в выборе. Тяжелый браслет с гранеными камнями - хороший улов. Да и времени потрачено немного. Можно было бы и еще поработать.
Размышляя, как ему поступить, Семен Петрович остановился. Возвращаться нельзя, а на этой улице ему делать нечего. Но стоит ли дважды в день, пусть и в другом месте?
Внезапно сзади послышался торопливый стук каблучков. Семен Петрович оглянулся. Прямо на него из сумерек двигалась тонкая фигурка девушки. Едва не наткнувшись на Семена Петровича, она тихонько ойкнула и поправила соскользнувшие от резкой остановки очки.
- Извините, - слегка заикаясь сказала она, - я, вас, кажется, чуть не зашибла. Здесь так темно... И страшно, - пролепетала она, уставившись на Семена Петровича широко раскрытыми глазами сквозь толстые линзы очков. - Ой, а вы не проводите меня? Совсем недалеко! Просто я теперь боюсь ходить тут по вечерам. На меня уже однажды здесь напали. Вот я и... А сегодня опять задержали на работе... - затараторила она, схватив Семена Петровича под руку после того, как он, согласившись, молча кивнул.
Семен Петрович ее почти не слышал. Его мозг в это время пытался профессионально оценить попутчицу как потенциальный объект. "Да нет, - выдал он решение, - много с нее не возьмешь. А то и вообще ничего. А неприятностей накличешь. Если что, думать, кроме как на меня, не на кого. К тому же жалкая такая. Да и за помощью обратилась..." - ... Ни отца, ни братьев, ни мужа, встретить после работы и то некому, - продолжала жаловаться девчонка, доверчиво прижимаясь к крепкому натренированному телу Семена Петровича.
Странное незнакомое чувство, что он кому-то очень нужен, вызвало желание повнимательнее рассмотреть попутчицу, но на такой темной улице это было невозможно, а под светом от окон первых этажей девчонка казалась то еще школьницей, то уже увядающей старой девой.
- Ну, да, - наконец буркнул он, - на вашем месте я бы, наверное, тоже здесь побаивался по вечерам.
- А мы уже пришли! - вдруг радостно воскликнула девчонка и остановилась у подъезда большого старого дома. - Я же говорила, что это недалеко. Спасибо вам огромное, вы мне так помогли! С вами мне было совсем не страшно. Ой, а можно я вас обниму? - в порыве восторга обхватила она Семена Петровича и даже тихонько, как щенок, взвизгнула. - Спокойной вам ночи, - напоследок уже вежливым тоном пожелала она и скрылась в подъезде.
- До свиданья, - ответил ей вслед Семен Петрович и, повернувшись, привычно сунул руку в левый карман.
- Ах ты, сучара! - тут же вскрикнул он.
Браслет с камнями из кармана исчез, и выпасть он, конечно, не мог. Семен Петрович вдруг почувствовал, что и рукава рубашки подозрительно болтаются. Ну да, так и есть, запонки тоже пропали. Уже в полной уверенности, что не найдет и часов, Семен Петрович пощупал запястье. Часов не было. Но самое большое потрясение он испытал от пропажи бумажника.
- Да я задушу тебя, крыса, - прошипел он и кинулся в подъезд, - ты не уйдешь от меня, найду и задушу.
Семен Петрович даже подумать не мог, что подъезд окажется проходным. Впрочем, как и двор этого старого дома.