Голубев Сергей Леонидович. Есфирь

Сергей Голубев

ЕСФИРЬ.

ПЕРСОНАЖИ:

Есфирь

Ксеркс

Аман

Верховный Жрец

Мемухан

Мардохей

Зерешь

Евнух

Писец

Глашатай

Слуга

Голос за сценой

МАРДОХЕЙ СПИТ НА ЛОЖЕ

ГОЛОС:

Засыпай, засыпай, засыпай,

Погружайся в песчаные реки,

Невесомым песком засыпай

Опаленные вечностью веки.

Зарывайся в пахучую шерсть,

Засыпай, отрясая земное...

Но не будет покоя душе

В сновиденье, ниспосланном мною.

Ты во сне, ты во мне, ты внутри...

Досмотри, Мардохей, досмотри.

Ты увидишь, как шествует смерть

За безумно хохочущей тучей,

Как земная расколется твердь

И забьется в припадке падучей.

Как, сплетясь голова с головой,

Две змеи выползают из бездны

И плывет над землей неживой

То ли вой, то ли скрежет железный.

Ты во сне, ты во мне, ты внутри...

Досмотри, Мардохей, досмотри.

Вот уже обнажились мечи

С лязгом стали под вой ликованья.

Окруженный врагами в ночи,

Твой народ обречен на закланье.

Кровожадных клинков круговерть

Чешуёю змеиною блещет,

И не будет исхода, и смерть,

Как стервятник, над трупом трепещет.

Ты во сне, ты во мне, ты внутри...

Досмотри, Мардохей, досмотри.

И тогда голоса... голоса,

Нарастая, сливаясь, срываясь,

Дотянулись сюда, в небеса,

Вашей болью во мне отзываясь.

И свершилось, и свет воссиял,

И поток бесновался в ущелье

И тела нечестивых бросал

На весы справедливого мщенья.

Ты во сне, ты во мне, ты внутри...

Досмотри, Мардохей, досмотри.

В этом сне сокровенная суть...

Не забудь, Мардохей, не забудь.

ПИР КСЕРКСА

АМАН (глядя в зал)

Великий царь, взгляни на этот сброд:

Ни одного лица - сплошные рожи.

Достойны грязной лужи, а не ложа.

КСЕРКС

Аман, ты обижаешь мой народ.

АМАН.

Какой, владыка, - этот или тот?

Индийцев? Скифов? Может, ионян?

Легко сказать - сто двадцать шесть сатрапий!

Попробуй-ка из них народ состряпай.

Сто двадцать шесть...

КСЕРКС

Сто двадцать семь, Аман.

Ты позабыл про а-ма-ли-ки-тян?

Стыдишься попирать родные корни,

С ухмылкой про чужие говоря?

АМАН.

Увы, владыка, корни не накормят:

Мы все живем по милости царя.

К чему копаться в хартиях времен?

Былую славу догрызают мыши.

Мой род твоей рукою покорён,

Но тою же рукою я возвышен!

А то, что обсчитался, - не кори:

Царям видней - на то они цари.

КСЕРКС

Не надо горячиться, поостынь.

Так много слов... задело за живое?

АМАН.

За мёртвое.

КСЕРКС.

А мертвое - травою

Пусть зарастет или в пески пустынь

Бесследно канет.

АМАН.

Так тому и быть.

КСЕРКС (показывает в зал).

Нет, всё же скифы не умеют пить -

Не то, что греки.

Греки пить умеют.

АМАН.

С водой мешать - и мышь не опьянеет.

КСЕРКС (смеется)

Давай, как скифы,- цельного вина,

Нам греки не указ, когда пируем,

Мы с ними чуть попозже довоюем,

Сегодня же напьемся допьяна.

АМАН.

Да будет так (пьют).

КСЕРКС (хмелея).

А где моя жена?

Моя Астинь, сапфир в моей короне?

Мне скучно без нее пьянеть на троне.

Эй, кто там? Позовите. Где она?

(Рабыни танцуют перед царем)

Смотри, Аман, со всех концов земли

Мне этих птичек сотнями везли,

Причем, заметь, из тысяч выбирая.

Они прекрасны. Каждая вторая

Могла бы стать царицей... где-нибудь.

Хоть эту взять. Смотри, какая грудь!

А та - с глазами пойманной газели...

Я всех их приручил.

АМАН

И в самом деле -

Парад несостоявшихся цариц.

Увы, они рабыни в этой зале,

Добыча запыленных колесниц

В тех землях, о которых и не знали.

КСЕРКС

Рабыни, говоришь? Здесь все рабы,

Хотя один другого сановитей.

И разодетый раб в дворцовой свите

Не угадает собственной судьбы.

Я над рабами царь.

А надо мной -

Моя Астинь, мой ангел неземной.

Аман, тебе как другу говорю...

АМАН.

Великий царь!

КСЕРКС.

Молчи. Почти как другу.

Поверишь ли - все царства покорю,

Чтоб оказать ей мелкую услугу.

Сокровища метать к ее ногам,

Чтоб видеть, как дрожат ее ресницы,

И за нее молиться всем богам...

( подходит евнух, падает на колени)

ЕВНУХ.

Не гневайся, владыка!

КСЕРКС.

Без царицы

Ты смел явиться к трону моему?!

ЕВНУХ.

Владыка, сжалься!

КСЕРКС.

Судя по всему,

Ты ищешь смерти. Ты ее нашел.

Хоть евнуха нельзя считать мужчиной,

Попробуй доказать своей кончиной,

Что ты не баба, хоть закутан в шелк.

ЕВНУХ

Великий, сжалься!

КСЕРКС

Ты гнилой внутри.

Казалось бы, простой кусочек плоти...

АМАН

На этот раз и ты ошибся в счете.

Два, государь.

КСЕРКС

А жалко, что не три.

АМАН

Владыка, посочувствуй палачу:

Руками прикасаться к этой мрази!

КСЕРКС

За что же я тогда ему плачу?

АМАН

Не стоит пачкать пир ошметком грязи.

Позволь, я расспросить его хочу.

КСЕРКС

Ты слышал, евнух, что сказал Аман?

Живи... пока.

ЕВНУХ

Великий...

КСЕРКС

Я дарую

Прощение рабу и жизнь... вторую.

И радуйся, что я сегодня пьян.

Эй, виночерпий, критского вина!

(Аману)

Спроси его, а я спрошу у чаши...

АМАН

Что спросишь?

КСЕРКС

Отчего сатрапы наши

Один глупей другого.

АМАН.

Времена

Такие нынче. С глупых меньше спроса:

Нос задерешь - останешься без носа.

Позволь начать, владыка?

КСЕРКС

Начинай.

А хочешь - хоть ногами попинай.

АМАН (отводит евнуха от стола)

Ответь мне, раб, ты видел госпожу?

ЕВНУХ

Как вас сейчас.

АМАН.

И что она сказала?

ЕВНУХ

Сказала: на попойки не хожу

И повода к насмешке не давала.

АМАН

И что еще?

ЕВНУХ

По роже отхлестала.

АМАН

И всё?

ЕВНУХ

Сказала: на кол посажу.

Сказала, что величию ее

Кровь предков не дозволит появиться

В том месте, где безродное жульё

Над милостыней царской копошится.

АМАН

Так ты ей передал приказ царя,

И, несмотря на это...

ЕВНУХ

Несмотря.

АМАН

Исчезни, стань пылинкою в пыли,

Пока тебя на казнь не повели.

ЕВНУХ

Но в чем моя вина?

АМАН

Исчезни, раб.

Исчезни, говорю! (евнух убегает)

Всё зло - от баб.

(возвращается к столу).

КСЕРКС

Ну, что тебе сказала эта тварь?

Астинь не в силах выбрать украшенья?

Да, я быстрей выигрывал сраженья...

Но без неё не в радость угощенья,

Вино не греет и на сердце хмарь.

Когда ж она придет?

АМАН

Великий царь,

Твой раб меня зарезал без ножа!

КСЕРКС (смеется)

А чем тогда? Позволь взглянуть на рану.

АМАН

Тем, что прийти... не может госпожа.

КСЕРКС

Ты шутишь неудачно, даже спьяну.

АМАН

Я не шучу.

КСЕРКС (трезвея на глазах)

Тем хуже для тебя.

И для меня. Для всех, кто в этой зале. (показывает в зал)

Не может, говоришь? Ей приказали

Спешить сюда, прислугу теребя.

Да будь она хоть при смерти, Аман!

Ведь завтра слух пойдет по всей округе -

Что под пятой у собственной супруги

Царь иудеев, индов, египтян,

Владыка островов, морей и суши...

Или прикажешь всем отрезать уши?

Мне всё равно - не хочет ли, не может:

Ступай, Аман. Ступай и приведи.

Я должен видеть здесь ее, на ложе

Иль вырвать, словно сердце, из груди.

Хотя, постой. Два раза звать не след.

Как жаль, что пир закончился так рано.

Вели сказать, что утром на совет

Жду главного жреца и Мемухана,

Коль скоро он такой законовед.

Ведь я плачу не только палачу:

Не палачи поддерживают троны.

АМАН.

Ну, как сказать...

КСЕРКС.

Я должен чтить законы.

АМАН

Ты сам закон!

КСЕРКС

Молчи, Аман!

АМАН

Молчу.

КСЕРКС

Вели им всем, чтоб убирались прочь.

Похоже, долгой будет эта ночь.

С О В Е Т У КСЕРКСА

АМАН

Великий царь, как велено вчера,

Закон и святость ждут за этой дверью.

КСЕРКС

Пусть подождут.

АМАН

Они стоят с утра.

Верней, галдят. Уже друг другу перья

Успели пощипать...

КСЕРКС

До их пера

Мне дела нет.

Мне нужен их совет.

А чтобы быть готовыми к совету,

Им нынче надлежало встать до свету

Иль не ложиться вовсе.

АМАН

Спору нет,

Но жаль терять верховного жреца:

Года не те, старик уже трясется...

КСЕРКС

А Мемухан?

АМАН

Законник не сдается,

Но и на нем, похоже, нет лица.

КСЕРКС

И не было под маской мудреца.

Ну что ж, зови. Не век же им страдать.

Пусть явят нам Закон и Благодать.

( входят Верховный жрец и Мемухан)

КСЕРКС

Ваш царь скорбит. А если я скорблю,

То вся держава погрузится вскоре

В пучину скорби, ибо кораблю

Без кормчего не выжить в бурном море.

Но кормчий - это вера и расчет,

Вернее - плод их странного союза.

Поэтому вы здесь.

(ставит и переворачивает песочные часы

Песок течет.

ЖРЕЦ

Лишь волею Великого Ормуза

Живут на свете души и тела.

Великий царь, твой гнев известен Богу,

Ормуз укажет верную дорогу

Тому, кто ищет...

КСЕРКС (срывается)

Как она могла

Ослушаться! Ответь мне, божий раб,

К чему тогда владычество над миром,

Когда супруга царская вчера

Пренебрегла царем и царским пиром?

Я слышу, как смеются за спиной

Те, кто еще вчера дышать не смели.

Как объяснить, чтоб вы уразумели?

Мне честь велит расправиться с женой,

Я в мыслях беспощаден, а на деле...

Когда-то красотою неземной

Я был сражен, как птица, на лету.

Познав восторг безумного Икара,

Я счастлив был...

Но подведем черту.

Сегодня вам решать, какая кара

Грозит за оскорбление царя.

АМАН

За ослушанье, строго говоря.

ЖРЕЦ

Невольное, быть может. В царской власти -

Изгнать жену, рассечь ее на части,

Но как тебе такое совершить,

Не рассекая собственной души?

Астинь горда. Срази ее любовью.

Труднее покорить, чем покарать.

МЕМУХАН

Больные зубы вырывают с болью.

Чтоб стихла боль.

ЖРЕЦ

Их можно врачевать.

Больному зубу надобно тепло,

Неопытность в проступке виновата...

МЕМУХАН

Владыка! Речь жреца витиевата,

Как тот песок, что сыплется в стекло.

Его слова - как в зной глоток шербета,

Но сладость портит зубы, говорят.

КСЕРКС

Ты тоже, Мемухан, витиеват!

Я жду не словопрений, а совета,

А вы как два придворные поэта,

Которые друг друга норовят

Поддеть - и чем искусней, тем больней.

Жена виновна! Что мне сделать с ней?

Простой вопрос. Быть может, для ответа

Мне пригласить факира и поэта

На место Мемухана и жреца

И заменить два высшие лица?

МЕМУХАН

Закон страны велит карать измену,

Но к слабостям снисходит иногда.

Решение суда имеет цену

Лишь в меру справедливости суда.

О благе государственном радея,

Подчас и ошибается закон:

Невинного казнит, простит злодея -

Ведь суд руками смертных совершён.

Закон суров, хоть речь его тиха...

КСЕРКС

Нельзя ли ближе к делу, Мемухан?

МЕМУХАН

Изволь, великий царь. Итак, закон -

Лишь утвержденье истины...

КСЕРКС

Короче!

АМАН

Владыка!

КСЕРКС

Я не спал остаток ночи,

Я пальцы грыз, а этот балабон...

Подите оба. Ждите за дверьми. (уходят)

Ну как тут править с этими людьми !

АМАН

Не гневайся, владыка.

КСЕРКС

Я спокоен.

Но слушать словоблудие такое...

АМАН

Чего же ты хотел, великий царь?

Поставь себя на место Мемухана:

Чуть что не так - и станешь бездыханным,

К тому же у закона два конца.

Куда прочней позиция жреца.

Сам Бог ему велит добро вершить,

К тому же, одинок и стар летами.

Боюсь, однако, что его устами

Насмешек при дворе не заглушить.

Но что бы ни решили эти двое -

Решающее слово за тобою.

Суди один, но не руби сплеча,

И всё проглотят два зубных врача.

КСЕРКС

Что ж, надо рвать, Аман?

АМАН

Тебе виднее.

КСЕРКС.

И ты туда же.

АМАН

Разрывая с нею,

Ты от молвы себя убережешь.

Чтоб рана затянулась, вырви нож.

КСЕРКС

Ты мастер на метафоры.

АМАН

Прости.

КСЕРКС

Не зуб, а нож? Царю приличней рана,

Чем зуб гнилой.

Жреца и Мемухана

По-моему, сумел ты превзойти

В риторике.

АМАН

Велишь впустить?

КСЕРКС

Впусти.

(входят жрец и Мемухан)

Мы тут посовещались. Я решил

Стоять на страже долга и закона.

Итак, моё решенье непреклонно:

Астинь сослать и спрятать потаённо

В какой-нибудь неведомой глуши.

ЖРЕЦ

Владыка, пощади росток зеленый!

КСЕРКС

Тут места нет движениям души.

Мне править, жрец. Тебе - молить богов,

Чтоб нас они пасли и наставляли.

Я не из тех, кто царство оставляли,

Не заплатив накопленных долгов.

ЖРЕЦ

Но если плата слишком высока?

Астинь родит наследника престола...

МЕМУХАН (показывает на песочные часы)

Часы идут постольку и пока

Струя песка мельчайшего помола

Стекает равномерно, сверху вниз.

Но камешек случайный появись...

Держава - как часы, а это значит...

ЖРЕЦ

Что прав закон. Но камень не заплачет,

Не закричит, не станет слезы лить

И робко о прощении молить!

КСЕРКС

Послушать вас - я должен раздвоиться

Как тот, заморский... как его, Аман?

АМАН

Двуликий Янус.

КСЕРКС

И, меняя лица,

Мне следует сперва сослать царицу,

Но тут же ей позволить возвратиться?

Забавно... Но сегодня я не пьян

Настолько, чтоб в глазах моих двоилось.

( Мемухану)

Готовь указ: царица провинилась

Как женщина, служанка и жена.

За этот грех она осуждена

Моим судом на вечное изгнанье

И непокорным женам в назиданье

В ничтожество с небес низведена.

АМАН

Владыка, преврати указ в закон.

И все мужья прижмут строптивых жён.

КСЕРКС

Твоя Зерешь строптива?

АМАН

Временами.

Закон не помешал бы, между нами...

КСЕРКС

И ты б ее сослал пасти гусей

При всей любви?

АМАН

Поверишь, царь, - при всей! (смеются).

МЕМУХАН

Дозволь сказать, владыка.

КСЕРКС

Говори.

МЕМУХАН

Указ готов. Но это лишь полдела.

Держава поколеблется внутри,

Коль царственное ложе опустело.

Пока не дал наследника Ормуз,

Судьбой короны управляет случай.

Ты смертен, царь.

КСЕРКС.

Ты прав. Сказал бы лучше,

Что при смерти.

МЕМУХАН.

С разрывом брачных уз

Ты сделал шаг. Так сделай и второй:

Найди себе достойную царицу.

Дозволь распорядиться, чтоб в столицу

Свезли невест...

КСЕРКС

Опять осиный рой,

Как тот, что был при выборе Астинь?

Я помню, как в глазах моих рябило

От множества знатнейших из рабынь,

Пока одна весь мир не осветила,

Как солнце, поднимавшееся ввысь.

Увы, не повторить того, что было!

Ну что же, Мемухан, распорядись.

ГЛАШАТАЙ

Да будет объявлено слово царя:

Назавтра, как только займется заря,

Астинь удалится от трона.

За дерзость царица повержена ниц,

Изгнанье - удел непокорных цариц,

И воля царя непреклонна.

Да будет объявлено слово царя:

Назавтра, державную волю творя,

Поскачут гонцы из столицы.

Да ищут повсюду прекраснейших дев,

И, каждую деву достойно одев,

Сюда привезут в колеснице.

Назначен достойнейший евнух Гегай

Следить за прилетом означенных стай,

И здесь, под надзором Гегая

Да будет любая из них весела,

Браслеты и серьги, шелка и масла

Любые себе выбирая.

Да станет избранница царских очей

Царицей в сиянии новых лучей

Продленьем великого рода.

Пусть в дни испытаний и в мирные дни

В любви и согласии правят они

Во благо страны и народа.

В ДОМЕ МАРДОХЕЯ

( Мардохей сидит один, в полумраке )

МАРДОХЕЙ

Страшный сон не дает мне заснуть!

Для чего ты вонзил его, Боже,

В одряхлевшую слабую грудь?

Видишь эти морщины на коже?

Даже будь я мудрей и моложе,

Я б ночами метался на ложе:

Человеческий разум не может

Распознать сокровенную суть.

Погляди, обмелела река,

Заросла многолетнею тиной.

Этот разум слабей стебелька

Перед тайною неотвратимой...

Адонай, пощади старика!

(Входит Есфирь со светильником)

ЕСФИРЬ

Как вам не страшно впотьмах одному!

МАРДОХЕЙ

Страшно, голубка, да вот, привыкаю.

Словно к воде ледяной приникаю...

ЕСФИРЬ

Не понимаю.

МАРДОХЕЙ

Я сам не пойму.

ЕСФИРЬ

Прихоть такая?

МАРДОХЕЙ

Прихоть... такая.

ЕСФИРЬ

Дядюшка, слышали царский указ?

МАРДОХЕЙ

Слышал, Есфирь. Мудрено не услышать.

К счастью, указ не касается нас.

Пусть беспокоятся те, кто повыше.

ЗСФИРЬ

Вы не последний придворный царя.

Заговор евнухов, вами раскрытый...

МАРДОХЕЙ

Благополучно назавтра забытый.

Если придворный - сиди при дверях.

ЕСФИРЬ

Пусть при дверях, но зато - при дворце.

МАРДОХЕЙ

Девочка, милая, помни о плате.

Ты на рассвете, а я на закате,

Стыдно скончаться с плевком на лице.

ЕСФИРЬ

Кто же осмелился...

МАРДОХЕЙ

Детка, поверь,

Это закон одряхлевших империй:

Те, кто проникли за царскую дверь,

Станут плевать на того, кто при двери.

Но у проникшего - та же судьба:

Тот, кто вчера почитался великим,

Будет задушен удавкой раба

Иль обезглавлен - по знаку владыки.

Всё предначертано.

ЕСФИРЬ

Кто он, ваш враг?

МАРДОХЕЙ (иронически)

Ты ль отомстишь ему?

ЕСФИРЬ

Может, и так.

МАРДОХЕЙ

Детка, где ты - и великий визирь!

Ужин заждался, довольно чирикать.

ЕСФИРЬ

Эта свинья в золоченой грязи?

МАРДОХЕЙ

Тише, Есфирь, чтоб беду не накликать!

Царские уши, уста и глаза,

Жадный паук у подножия трона,

В чьей паутине тускнеет корона...

Ты не услышала, я не сказал.

ЕСФИРЬ

В Сузы слетятся десятки невест.

МАРДОХЕЙ

Сотни, голубка, прискачут, стегая

В кровь лошадей.

ЕСФИРЬ

По приказу Гегая?

МАРДОХЕЙ

И без приказа покинут насест.

Скоро нахлынет их пестрая рать

И зажужжит, зазвенит, застрекочет,

Каждая сделаться первой захочет.

Бедный Гегай! Тяжело отбирать

Тех, кто предстанут пред царские очи.

ЕСФИРЬ

Он ведь бывал у нас в доме не раз.

МАРДОХЕЙ

Мы с ним дружны. Он один из немногих,

Кто не стелился Аману под ноги,

Правду в глаза говоря без прикрас.

ЕСФИРЬ

Дядюшка, что если...

МАРДОХЕЙ

Что? Говори.

ЕСФИРЬ

Что, если б вы... Ведь во власти Гегая

Выбор невест. Не одна, так другая

В списке окажется... Я полагаю -

Это ведь жребий, костяшки, пурим.

МАРДОХЕЙ

Дочка, опомнись, ты сходишь с ума!

Сплю или брежу, такое услышав?

Кто подучил? Не могла же сама...

ЕСФИРЬ

Я не сама.

Мне указано свыше.

МАРДОХЕЙ

Свыше? Но кем же?

ЕСФИРЬ

Под утро вчера

Сон я увидела...

МАРДОХЕЙ

Боже, помилуй!

ЕСФИРЬ

Светлый лицом серафим шестикрылый

В небо вознес меня легче пера.

Я пролетела сквозь звездный провал

И оказалась у царского ложа,

Царь целовал меня в губы...

МАРДОХЕЙ

О Боже!

ЕСФИРЬ

Белой голубкой меня называл.

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ

В этом сне сокровенная суть.

Не забудь, Мардохей, не забудь.

ЕСФИРЬ

После опять этот звездный туман,

Царский дворец, словно выросший в небе,

И на коленях стоящий Аман

Перед царем, задохнувшимся в гневе.

Снова полет - в никуда, в забытьё,

Прочь от чего-то, чему-то навстречу...

Я опустилась на ложе своё

И услыхала, как птицы щебечут.

МАРДОХЕЙ

Немощен плотью и воля слаба,

Дней этой жизни осталось не много.

Девочка милая, это судьба:

Нам ли оспорить веление Бога?

Стоило жить до последних седин,

Чтоб перед смертью душой возродиться...

Дочка, ступай, я побуду один,

Буду молиться, молиться, молиться.

ГЛАШАТАЙ

Да будет объявлена воля царя.

Сегодня, все двери в домах отворя,

Ликуйте и радуйтесь, Сузы.

Пируйте до сумерек в царском саду

И славьте, вкушая вино и еду,

Священные брачные узы.

Да будет исполнена воля божеств:

Сегодня во имя великих торжеств

Виновным прощаю вину я.

Из тысячи лучших я выбрал одну

И радуюсь я за себя и страну,

Царицей ее именуя.

Отныне владычица ваша Есфирь,

С дыханьем ее не сравнится имбирь,

Глаза - как у юной газели.

Прекрасна лицом и душою чиста,

Когда же она раскрывает уста,

То кажется - птицы запели.

Но слово бессильно, пусть видит народ,

Кого повелитель в супруги берет

И в полдень на царском балконе

Воочию каждый сегодня узрит,

Что ангел небесный над ними парит

И солнце горит на короне.

В ДОМЕ АМАНА

ЗЕРЕШЬ

Что-то случилось? Ты холоден и молчалив.

Сам на себя не похожий, нахмуренный...

АМАН

Разве?

ЗЕРЕШЬ

Ужин накрыт на террасе под сенью олив.

АМАН

Слугам скорми этот ужин на этой террасе.

ЗЕРЕШЬ

Что-то сегодня гнетет тебя, мой господин?

АМАН

Если бы только сегодня...

А, впрочем, пустое.

Годы, должно быть. Когда доживешь до седин,

Вдруг понимаешь, что их дожидаться не стоит.

Лучше погибнуть в каком-нибудь славном бою,

Влет, на скаку, прорываясь к враждебному стягу.

Конь задыхается в пене, а стрелы поют...

ЗЕРЕШЬ

Может, приляжешь?

АМАН

Я скоро надолго прилягу.

ЗЕРЕШЬ

Ты нездоров. Видно, темная кровь поднялась.

Лекаря надо, чтоб он отворил тебе жилу.

АМАН

Лекарь... ступенька, которая сводит в могилу.

Кровь, говоришь? Я хочу, чтоб она пролилась.

Нет, не моя, не наследника древнего рода,

Вбитого в пыль равнодушной пятою царя.

Царь высоко, не достать. Но терпеть от урода,

От иудея - того, что торчит при дверях...

ЗЕРЕШЬ

Он оскорбил тебя и головой не ответил?

Я не поверю в такое, Аман, хоть зарежь!

Он - оскорбил тебя?

АМАН

Хуже, Зерешь,- не заметил.

Он не заметил меня! Понимаешь, Зерешь?

Вот отчего мне сегодня...

ЗЕРЕШЬ

Теперь понимаю.

Лекарь тебе не поможет, зови палачей.

Завтра казнишь его или сейчас же?

АМАН

Не знаю.

ЗЕРЕШЬ

Что же, простишь его?

АМАН

Пусть поживет книгочей.

Я сохраню ему жизнь - на какое-то время...

ЗЕРЕШЬ

Не понимаю.

АМАН

Не женский удел - понимать.

В нем говорят иудейское семя и племя,

Гордость народа, которую нужно сломать

Вместе с народом и с ним. Если бить - так наотмашь!

Но не мечом палача и не в спину ножом.

Нет, поживи, доживи до того, как возропщешь,

Ставши виновником казней младенцев и жен.

Горе тебе, Мардохей, не надейся на чудо,

Горе забывшим недавнее рабство и плен,

Горе народу, носящему имя Иуды,

Всем иудеям, посмевшим подняться с колен.

ЗЕРЕШЬ

Что ты задумал? При чем здесь невинные дети?

Несоразмерна обиде подобная месть.

Пусть оскорбивший тебя головою ответит,

Но пощади непричастных...

АМАН

Мне хочется есть.

Ты говорила, что ужин накрыт на террасе?

Самое время поужинать. Знаешь, Зерешь,

Твой монолог, преисполнен аттической страсти,

Но неуместен.

Расслабься, попей и поешь.

(Уходят на словах Амана):

Дети растут, дорогая, и быстро, к тому же,

Нам ли с тобою не знать, как мелькают года.

Глазом моргнуть - и дитя превращается в мужа,

Войско ведет и чужие берет города.

Рубит и жжет и уже никого не прощает,

Будь это месть за отца или месть за народ,

Он судия, он,- изволишь ли видеть, - отмщает...

Власть устоит, если мститель в младенце умрет.

(уходят)

ВО ДВОРЦЕ КСЕРКСА

КСЕРКС

Есфирь, дорогая, налей мне вина.

ЕСФИРЬ

С гвоздикой и цедрой?

КСЕРКС

С твоим поцелуем.

Волшебную чашу осушим до дна.

ЕСФИРЬ

Смотри, повелитель, восходит луна.

КСЕРКС

Даруем ей чашу вторую?

ЕСФИРЬ

Даруем.

КСЕРКС

Похоже, пора расплатиться сполна

За то, что судьба мне тебя даровала,

Всё золото царства? Но этого мало:

Едва ль соразмерною будет цена.

ЕСФИРЬ

Боюсь, что чрезмерной.

КСЕРКС

Сокровищ земных

Не хватит, чтоб я расплатился за чудо.

ЕСФИРЬ

Возьми его даром, оно ниоткуда.

Как дождь, как рассвет, как сиянье луны,

Как воздух, - оно не имеет цены.

КСЕРКС

А значит, бесценно.

ЕСФИРЬ

Цена не важна.

Ты тоже, владыка, мне послан судьбою.

Но чем я могу расплатиться? Собою?

КСЕРКС

Дыханьем своим в этой чаше вина (пьют из одной чаши).

Так встретим серебряный лунный рассвет

Вдвоем, без флейтистов, и кравчих, и прочих,

Сливаясь в одно изваяние ночи...

Я стал говорить, как придворный поэт.

ЕСФИРЬ

Придворные льстят государю.

КСЕРКС

Не все.

Вот, взять устроителя нашего брака:

Да, годы его потрепали. Однако,

Остался прямым, хоть сановен и сед.

Душа нараспашку! Люблю прямоту.

И мне ли не знать, как его подкупали,

Когда среди вас мне невесту искали,

А он - ни в какую. Он высмотрел ту,

Которую мне небеса даровали.

Пусть евнух, но преданней сыщешь едва ли.

Он предан и прям. Я люблю прямоту.

ЕСФИРЬ.

Я тоже обязана счастьем Гегаю.

КСЕРКС

Придется его наградить, дорогая.

Старик прослезится.

ЕСФИРЬ

И я вместе с ним.

КСЕРКС

Мне было бы проще возиться с одним.

(смеются).

А знаешь, Есфирь, ты, похоже, права:

Второй не приходит на ум, как ни странно.

Я мог бы назвать, например, Мемухана,

Но он так затейливо вяжет слова,

Такое порой умудряется сплесть,

Что сходу не скажешь, где правда, где лесть.

ЕСФИРЬ

Но лесть усыпляет царей.

КСЕРКС

Не беда.

Бывают и вещими сны иногда.

Кто может грядущее знать до конца?

Кто в завтрашнем дне, кроме Бога, уверен?

Что если Ормуз в приоткрытые двери

Мне шепчет о славе устами льстеца?

Об истинной славе.

ЕСФИРЬ

О той, неземной?

КСЕРКС

Ну, как не гордиться такою женой!

ЕСФИРЬ

Я вижу, что самый изысканный льстец -

Владыка, со мной разделивший венец.

КСЕРКС

Подвластный отныне богине одной,

Покинувшей небо для встречи со мной.

ЕСФИРЬ

Какой бы она неземной ни была -

Не след забывать про земные дела.

КСЕРКС

Аман заправляет земными делами,

Зачем до земли опускаться царю?

Ну, разве порой из окна посмотрю,

Как главный сановник копается в хламе.

За это ему и награды и честь.

Да, кстати о лести,- он падок на лесть,

Но если придворных судить по уму,

В подметки никто не годится ему.

ЕСФИРЬ

А если придворный себе на уме?

КСЕРКС

Одни до сих пор догнивают в тюрьме,

Другие на плахе окончили дни.

Я верю - Аман не такой, как они.

ЕСФИРЬ

Да я никого не имела в виду.

КСЕРКС

Нет, он не из тех, кто меня предадут.

Предавший свое покоренное племя,

Изгой не забудет, за что отлучен

И знает, что он без меня обречен,

Отринутый всеми и проклятый всеми.

Он будет маячить за царской спиной,

Как верная тень, и пока я на троне,

Останется преданным мне и короне,

Как пес шелудивый, обласканный мной.

А если предаст...

Но довольно об этом.

Пройдемся по саду под трель соловья.

Омоюсь волшебным серебряным светом,

И сброшу порфиру, и стану поэтом,

Придворным поэтом, царица моя.

АМАН У КСЕРКСА

АМАН

Великий царь...

КСЕРКС

Опять дела, дела.

АМАН

Удел царей.

КСЕРКС

Визирь - смотритель царства.

Пусть пашет и кусает удила,

Возделывая поле государства.

Ах, боже мой, какая ночь была!

Моя Есфирь, богиня из богинь!

Астинь в сравненье с ней... да что Астинь.

АМАН

Царица воссияла как звезда.

КСЕРКС

Ты не поэт, Аман. Звезда мерцает.

Сияет солнце. Лед в горах сверкает.

Вода блестит как сталь...

АМАН

Меня всегда

Твоя осведомленность потрясает.

А я, вот, не всегда осведомлен.

Поведай мне, какое из племён

Могло родить такое совершенство,

Что озарило царский небосклон?

КСЕРКС

Молчи, Аман. Чтоб испытать блаженство,

Не важно знать название ему.

АМАН

Не персиянка, судя по всему.

Но почему свой род она скрывает?

КСЕРКС

Тот лучше спит, Аман, кто меньше знает.

Есфирь - загадка, таинство, туман...

Не мучайся бессонницей, Аман.

АМАН

Как скажешь. Ты велик и ты влюблён.

Кто я такой, чтоб нарушать твой сон?

КСЕРКС

Но ты, ведь, не затем пришел так рано,

Чтоб вызнать родословную тумана?

Иль я не прав, Аман?

АМАН

Ты прав всегда.

К тебе взывают наши города

В сатрапиях от Инда и до Нила.

КСЕРКС

И что их к завыванью побудило?

АМАН

На царство надвигается беда.

Все донесенья тщательно просеяв,

И сопоставив их, я смог понять,

Что племя непокорных иудеев,

Как некогда, готовится восстать.

Они горды, мятеж у них в крови,

К тому ж плодятся, словно муравьи,

И если кто из них поднимет знамя,

Расправятся с другими племенами,

Во всех колодцах воду отравив

И статуи разрушив в каждом храме.

Поверь мне, царь, они пойдут загоном,

Как царская охота по лугам,

Чтоб жить потом по собственным законам

И поклоняться собственным богам.

Но прежде перережут нашу знать...

КСЕРКС

Которая вконец проворовалась.

АМАН

Но, всё-таки опорой оставалась

Твоим стопам.

КСЕРКС

Как знать, Аман, как знать...

Так, значит, государство взволновалось?

Нельзя с утра пораньше так пугать.

Я весь дрожу, а если я дрожу,

То бойся тот, в кого я нож всажу.

Ты, верно, наточил его, Аман?

АМАН

Указ готов. Печать в руке владыки.

КСЕРКС

Сдается мне, что ты под эти крики

Забыл про государственный карман.

Их подать велика ли?

АМАН

Велика.

КСЕРКС

Талантов тысяч с десять наберется?

АМАН

Поболее. Но пусть твоя рука

Вовек без серебра не остается.

Ты дал мне всё, и за твое добро

Прослыть неблагодарным не желаю.

Я нынче же верну то серебро,

Что ты мне дал. Чтоб возместить урон,

Прими его назад.

КСЕРКС

Не принимаю.

Я дал тебе лишь то, что обещал,

И это только малая награда.

Заботишься, чтоб я не обнищал?

Об этом беспокоиться не надо.

Вот перстень мой. На нем моя печать.

А ты - глава Верховного Совета.

На дерзкий вызов надо отвечать.

АМАН

Ответим, государь.

КСЕРКС

Я жду ответа

АМАН

Так объяви расплаты день и час.

КСЕРКС

Пусть боги позаботятся о нас.

Мы бросим кости, пусть укажет жребий

День кары взбунтовавшихся отребий.

И то сказать, Аман: всё сам да сам,

Доверим это дело небесам,

А мы с тобой посмотрим, как в итоге

Их бога покарают наши боги.

ГЛАШАТАЙ

Указ Артаксеркса, царя из царей,

Владыки народов, земель и морей

Сатрапам от Инда до Нила:

Во власти, ниспосланной волей богов

Я вижу лишь средство для блага рабов,

Как мне заповедано было.

При мне государство не ведает зла

Под щедрой рукою страна расцвела

В ограде закона и веры.

Я призван судьбой до скончания дней

Хранить торжество справедливости в ней,

Отринув жестокие меры.

Но царь не прощает мятеж и обман.

Советник царя, благородный Аман,

Раскрыл наши царские очи:

Обласканный нами презренный народ,

Просивший подачек у наших ворот,

Ножи для восстания точит.

Им власть ненавистна, им царь не указ,

Не верят в богов, охраняющих нас,

Не чтят наши древние храмы.

Как гнойная язва на теле страны,

Самим Ариманом на зло рождены,

Строптивы, горды и упрямы.

Ваш царь милосерден, но станет жесток,

Чтоб вырвать с корнями зловредный росток,

Благое свершенье содеяв.

Велю, чтоб накрыла смертельная тень

В двенадцатый месяц, в тринадцатый день

Мятежный народ иудеев.

Чтоб царство мое процветало и впредь,

Велю их без жалости в пыль растереть:

Удел непокорных - могила.

Исполните волю царя из царей,

Владыки народов, земель и морей,

Сатрапы от Инда до Нила.

МАРДОХЕЙ И ЕСФИРЬ (разделены стеной, прижались к ней с противоположных сторон).

МАРДОХЕЙ

Детка, милая, под этою стеной,

В нищем рубище, покрытом серым пеплом.

Я один сейчас, но ты побудь со мной

И с народом, низвергающимся в пекло.

На закланье обрекает нас Господь,

В день второго и последнего Исхода

Будет вечная дарована свобода -

Вынут душу и собакам бросят плоть.

Царской волею на смерть обречены

Иудеи - от младенца и до старца.

Детка, милая, я плачу у стены,

Чтобы плачем нашей памяти остаться.

Только ты еще могла бы... ты одна.

Ты спасенье, нам дарованное свыше.

Ты не слышишь... слышат небо да стена!

ЕСФИРЬ

Слышу, дядюшка!

Не знаю, как, но слышу.

МАРДОХЕЙ

В этих стенах умолкали на века

Дерзкий ропот, детский лепет, конский топот.

Крик затихнет в глубине известняка,

Даже крик не долетит, не то, что шепот.

Древний камень безучастен и шершав,

Холод времени судьбой повелевает.

Слабый шепот не звучит в твоих ушах,

Но душа моя к родной душе взывает.

Пусть меня постигнет кара, но они,

Обреченные за веру и за кротость,

Неповинны. Умоляю, охрани

Толпы праведных, срывающихся в пропасть.

Я тебе сквозь эту стену говорю:

Ты последняя надежда нашей веры.

Дочка, милая, раскрой глаза царю,

Стань прозреньем для жестокого без меры.

Я зову, но в камень канет каждый звук,

Ты не слышишь, ты не здесь, ты не со мною...

ЕСФИРЬ

Слышу, дядюшка! Во сне ли, наяву -

Слышу, Господи, и плачу пред стеною.

Ты, создавший этот мир как светлый гимн,

Как созвучие созвездий и соцветий,

Сбереги нас, снизойди и пригуби

Нашу веру, как росинку на рассвете.

Слышу, дядюшка, но плоть моя слаба.

Всех, кто явятся к царю без приглашенья,

Ждет палач. А я такая же раба,

Несмотря на золотые украшенья.

МАРДОХЕЙ

Божье чудо или Божье повеленье?

Слышу, Господи!

Есфирь, твое решенье -

Это наша неизвестная судьба.

Ты войдешь к нему, молитву сотворя...

ЕСФИРЬ

И умру, не дочитав и половины.

Тридцать дней, как я не видела царя.

Тридцать первый станет днем моей кончины.

МАРДОХЕЙ

Будь что будет. Я тебя не прокляну:

Не смогу, не захочу и не сумею,

Даже если ты спасешь себя одну,

На погибель обрекая Иудею.

Знай, Всевышний не оставит свой народ,

Мы восстанем, как Иона из пучины.

Нет, не я - Господь во гневе проклянет

Дом Есфири и отца ее седины,

Проклянет ее потомство на века

И оставит без надежды на прощенье.

Тяжелее, чем могильные каменья,

Божье мщенье и господняя рука.

Детка, милая, не слушай старика!

ЕСФИРЬ

Слышу голос над развалинами храма:

Всё приемли, если так велит Господь.

Он звучит во мне молитвой Авраама,

Убивающего собственную плоть.

Все цари - ничтожный прах пред божьей дланью,

Стать надеждою народа моего

Бог велит - и я готова к испытанью,

Бог велик, и я орудие его.

В ДОМЕ АМАНА

АМАН (за кулису)

Ставьте столы на террасе и лампы зажгите,

Вдоволь всего принесите - еды и вина.

ЗЕРЕШЬ

Трудно сегодня узнать тебя, мой повелитель:

Помолодел, и морщина на лбу не видна.

АМАН (за кулису, не слыша жены)

Список гостей у кого? Приглашайте на ужин.

Да не напутайте, черти, кому говорю!

ЗЕРЕШЬ

Ишь, разошелся. А утром казался недужен.

АМАН (поворачивается к жене)

Как ты считаешь, Зерешь, я по-прежнему нужен,

Если зовут отобедать назавтра?

ЗЕРЕШЬ

К царю?

АМАН

Царский обед - это глупых вельмож вереница,

Там, хоть и первый, а всё же один из толпы.

ЗЕРЕШЬ

Кто же тебя пригласил? Неужели царица?

АМАН

Всё-таки зря говорится, что жены глупы.

Ты угадала, Зерешь. Никого посторонних:

Царь, да царица, да я.

ЗЕРЕШЬ

Небывалая весть!

АМАН

Тесный кружок, без завистливых взглядов вороньих,

ЗЕРЕШЬ

Но никому и не снилась подобная честь...

Даже не верится.

АМАН

Слушай, ну что тут такого?

Чуть посекретничать, выпить немного вина.

Я начинаю считать, что девчонка умна.

Царь ей сказал, что сатрапы его бестолковы

Все как один.

ЗЕРЕШЬ

И тебя пригласила она?

Прежде, казалось, ты был у нее не в чести,

Помнится, сам называл ее злой обезьяной.

АМАН

Пообтесалась, наверно. К тому же, учти:

Царский венец затмевает любые изъяны.

ЗЕРЕШЬ

Бедной Астинь не помог ее царский венец:

Чуть провинилась - и сразу царицы не стало.

АМАН

"Чуть", говоришь? Да она на царя наплевала!

Дерзкой жене уготован позорный конец,

Чудо еще, что секира ее миновала.

ЗЕРЕШЬ

Знаешь, а кажется, царь не такой уж мудрец:

Жало пчелы поменять на змеиное жало...

АМАН

Верно подмечено, только забудь, что сказала.

Как бы то ни было - я приглашен во дворец.

ЗЕРЕШЬ

Царь тебя ценит превыше обычных людей.

Если, к тому ж, и царица к тебе благосклонна...

АМАН

Я на вершине... когда бы не тот иудей!

ЗЕРЕШЬ

Вновь огорчил тебя?

АМАН

Не снизошел до поклона.

ЗЕРЕШЬ

Знаешь, Аман, я устала от этих речей:

Первый вельможа, опора державного трона...

Не узнаю тебя: "не снизошел до поклона".

Хватит оттягивать кару, зови палачей.

Думаешь, он над тобой торжествует сейчас?

Он сокрушен, ибо близится время расплаты,

В коей лишь гордость и дерзость его виноваты:

Все иудеи услышали царский указ.

Завтра на званом обеде попросишь царя.

Думаю, царь согласится на казнь бунтаря.

Завтра же вздерни его на полсотни локтей,

Прямо на площади, возле торгового ряда,

Так, чтобы видело им обреченное стадо,

Кто виноват в избиении жен и детей.

Жалко, конечно, малюток, но надо - так надо.

АМАН

Виселиц выше не видела эта страна.

Он сокрушен, говоришь? До чего ж ты умна.

Завтра пораньше отправлюсь с докладом к царю.

ЗЕРЕШЬ

Уговоришь ли казнить его?

АМАН

Уговорю.

ВО ДВОРЦЕ КСЕРКСА

КСЕРКС

Бессонница, бессовестная тварь,

Опять пришла пытать меня? Ну что же,

Порадуйся: великий государь,

Как раб под плетью, корчится на ложе.

А помнится, когда я был моложе,

Ты не такою смелою была.

Бывало конь, кусая удила,

Храпит в поту, устав от жаркой сечи,

А я - в шатер, и хоть броня на плечи

Невыносимой тяжестью легла,

Повалишься, уснешь - и все дела.

Как время нас мордует и калечит!

Похоже, мне сегодня не уснуть.
Давай поговорим о чем-нибудь.

О славе? Но о славе мне твердят

Сто раз на дню уста моих придворных.

От причитаний приторно-притворных,

Неровен час, и зубы заболят.

О власти? Но у власти есть порок:

Властитель смертен, а бывает - свержен

Руками тех, кто так ему привержен,

Пока он щедр или пока он строг.

На миг ослабь поводья - и конец:

Набухнет кровью царственный венец.

О верности? О чести? О судьбе?

О шаткости земного пьедестала?

О тех ночах, что скормлены тебе?

О чем угодно - только б ты отстала!

Хотя, о чем бы я ни говорил,

Все мысли лишь о ней, моей Есфири.

Как был я одинок в подвластном мире,

Пока мне Бог ее не подарил.

Ты возразишь на это, может быть,

Что в ночь, когда Астинь вели в изгнанье,

Ты так же причиняла мне страданья?

Но, несмотря на все твои старанья,

Я смог и покарать и позабыть.

Есфирь же... Этот ангел во плоти...

Не убоявшись древнего закона,

Единственная смела подойти

Без зова моего к ступеням трона.

Она вошла, прекрасна и бледна,

Готовая от страха чувств лишиться,

Но всё-таки вошла. Вошла она!

За меньшее Астинь осуждена,

Есфири же и большее простится.

Простое приглашенье на обед...

Кто в этом царстве, зная про запрет,

Способен на подобное решиться?

Что ангелу закон или указ,

Когда над ним небесное главенство?

Я полюбил, увы, не в первый раз,

Но я впервые вижу совершенство -

Небесный лик над сотней тысяч лиц,

Всё прочее - лишь фальшь и позолота.

И если я паду пред нею ниц,

То я паду в предчувствии полёта.

Моя Есфирь... Спасительная нить

К моей душе, парившей одиноко.

Как странно: ты пришла меня казнить,

А подарила радость ненароком,

Омыла душу волнами тепла...

Бессонница, спасибо, что пришла.

Но у тебя, должно быть, куча дел?

Займись другими, благо их немало.

Хотя, постой: восток порозовел,

Давай же встретим утро, как бывало.

Приляг на ложе, пригуби винца.

(кричит)

Эй, кто там есть? Позвать ко мне писца!

Царям нужны дотошные писцы,

Чтоб золотить тростинками своими

Деянья тех, кто носит это имя.

Не то поблёкнут царские венцы

От дыма лет, пронесшихся над ними,

И правнуки сумеют разглядеть

Под позолотой спрятанную медь.

(входит писец)

КСЕРКС

Скор на подъем ты. Сладко ли спалось?

ПИСЕЦ

Глаз не смыкал.

КСЕРКС

И мне не довелось.

Ну что ж, приступим к чтенью, как всегда.

Уже совсем светло, вставай сюда.

ПИСЕЦ

С чего начать, владыка?

КСЕРКС

Тот указ,

Где мы остановились в прошлый раз,

Прочти с начала.

ПИСЕЦ.

"Именем царя,

За ратные труды благодаря,

Прославленного воина Мервана

Одеть в одежды с царского плеча,

Дать золотые ножны для меча

И золотом набить его карманы.

А чтоб скорее затянулась рана,

Прислать герою царского врача."

КСЕРКС

И всё?

ПИСЕЦ

И всё, великий.

КСЕРКС

Что ж Мерван? Он жив ещё?

ПИСЕЦ

С утра до ночи пьян,

Как говорят.

КСЕРКС

Геройская порода!

Пьет в ожиданье нового похода.

Послать ему с десяток золотых,

Чтоб ножны не пропил. Мне жалко их.

Ну, что там дальше?

ПИСЕЦ

Именем царя...

КСЕРКС

Короче.

ПИСЕЦ

Царь, короче говоря,

Тут сплошь подарки: воинам, жрецам,

Вельможам...

КСЕРКС

Даже этим подлецам

Не отказал я в щедрости ни разу.

А где о казнях царские указы?

Я щедр во всем.

ПИСЕЦ

Так и не сыщешь сразу.

Один нашелся.

"Именем царя..."

КСЕРКС

Короче.

ПИСЕЦ

Оба скормлены зверям,

Гавафа с Фаррой, ибо эти оба

Замыслили на царскую особу,

Слепой звериной злобою горя.

Но тут же по доносу иудея

Была раскрыта мерзкая затея.

КСЕРКС

Теперь припоминаю. Иудей

Раскрыл глаза на заговор двуглавый.

Пусть иудей, но он достоин славы.

Ты помнишь имя?

ПИСЕЦ

Помню. Мардохей.

КСЕРКС

И чем я наградил его тогда?

ПИСЕЦ

Об этом здесь ни слова.

КСЕРКС

Неужели?

Пока вельможи жрали и жирели,

Он доказал мне преданность на деле.

Он спас меня.

А, впрочем, не беда.

Пиши указ. Бери свое стило.

ПИСЕЦ

Сейчас, владыка.

КСЕРКС

Небо розовеет.

Минула ночь. Как быстро рассвело.

Надеюсь, эта гостья не посмеет

Явиться завтра. Стало тяжело

Не спать две ночи. Слушай, кто там блеет

И топчется за царскими дверьми?

(входит слуга)

СЛУГА (громко)

Великий царь!

КСЕРКС

Потише. Не шуми.

Ну, говори.

СЛУГА

Аман к царю с докладом.

КСЕРКС

Впусти его. ( писцу) Ты будь со мною рядом,

Пока указ не выльется в слова.

(входит Аман)

АМАН

Великий царь!

КСЕРКС

Молва была права.

АМАН

В чем, государь?

КСЕРКС

В том, что не спишь ночами,

Радея о державе и царе,

Что не дрожишь пред царскими очами,

Что преданней не сыщешь при дворе

Визиря неподкупного Амана.

АМАН

Царь, не сердись за то, что слишком рано

Я смел прийти. В том не моя вина.

Я в эту ночь и впрямь не ведал сна.

КСЕРКС

Забавно.

АМАН

Что ж забавного?

КСЕРКС

А то,

Что в эту ночь из нас не спал никто.

Конечно, если вы не врете оба.

(протестующий жест Амана)

Я пошутил, хоть не припомню, чтобы

Надутые сановные особы

Мне каждый день не врали раз по сто.

Но пусть их Бог осудит за обман.

Ты не из их числа, прости, Аман.

АМАН

Царю дано карать или прощать

Здесь, на земле.

Я не ложился спать

И поспешил к тебе, поскольку смута...

КСЕРКС

Сейчас мне не до смуты почему-то.

Указ скрепила царская печать,

Назначен день, наточены мечи,

И руки потирают палачи.

Поэтому отложим твой доклад.

Успеется.

Аман, я был бы рад

Рассеять колебанья и сомненья

В вопросе, ожидающем решенья.

Ты видишь здесь писца. Он ждет, Аман,

Когда я продиктую свой фирман,

Чтоб отличить достойного слугу

Достойною служения наградой.

Ты верен и правдив, и мне не надо

Других советов. Чем же я смогу

Воздать тому, кто жизнь мою храня,

Своей не пожалеет для меня?

АМАН

Великий, я боюсь попасть впросак,

Дозволь подумать.

КСЕРКС

Думай поскорее

И знай: я ничего не пожалею

Пожаловать тому, кто верен так,

Как лучшая из всех моих собак.

(писцу)

А ты, пока он думает, садись

Да уши и глаза раскрой пошире,

Впитай, как губка, мудрость, насладись

Бесценными советами визиря.

Ты внукам перескажешь их потом.

Я жду, Аман.

АМАН

Ты говорил о том,

Кто предан без расчета и без лести,

Чья верность государю - дело чести

Но чести не измерить серебром.

КСЕРКС

А золотом?

АМАН

И золотом, владыка.

Не хватит всех сокровищ...

КСЕРКС

Погоди-ка,

Но у всего на свете есть цена,

Не так ли?

АМАН

Честь бесценна, и она

Охотней примет славу вместо платы.

КСЕРКС

Не знал, что люди чести так богаты.

Чего же жаждут верные мужи?

Какого рода славы? Подскажи.

АМАН

Тебе угодно выслушать меня?

КСЕРКС

Угодно, и весьма.

АМАН

Вели, великий,

Взять из конюшни лучшего коня

И вывести под радостные крики

На площадь городскую, где народ

Толпится в ожидании щедрот.

Там твоего любимца облачат

Рабы в одежды с царского плеча.

И с золотою цепью на груди,

Пусть повезут избранника по Сузам

С глашатаем, бегущим впереди.

Пусть все узнают имя...

КСЕРКС

Погоди.

Ты говоришь как грек, служащий музам.

Но ты не грек, Аман. Переведи.

АМАН

Прости, великий царь. Я говорю,

Что нет для перса высшего почета,

Чем видом уподобиться царю

Хотя б на миг.

КСЕРКС

Аман, твоя забота

О том, кого намерен отличить,

Похвальна. Так иди скорей на площадь,

Отдай свою одежду, цепь и лошадь...

Всё, как сказал, - не мне тебя учить.

АМАН

Кому... отдать, владыка?

КСЕРКС

Иудею.

Привратнику по имени... забыл.

(писцу)

Кому отдать, напомни.

ПИСЕЦ

Мардохею.

АМАН

Кому, великий?

КСЕРКС

Что ты рот раскрыл?

Одежды жалко? Я вот не жалею

Для подданных ни золота ни сил.

АМАН

Такая честь безбожному злодею...

КСЕРКС

Аман, дружище, я бы попросил...

Ну да, он иудей. Тем больше веса

В моем благодеянье. Ты поймешь.

Ты тоже не персидского замеса,

А чином выше всех моих вельмож

Да не проспи сегодняшний обед,

Нас ждет Есфирь, опаздывать не след.

Ступай, Аман, и сделай как велю.

Привет Зерешь, я так ее люблю.

(Аман уходит)

КСЕРКС

Всё записать успел?

ПИСЕЦ

Едва-едва.

КСЕРКС

Так зачеркни последние слова.

ГЛАШАТАЙ

Сегодня указом владыки царей

Объявлен привратник дворца Мардохей

Вернейшим и преданным мужем.

Раскрывшему заговор против царя

Прилюдно великую славу творя,

Собраться на площади всем, несмотря,

Что немощен, слаб и недужен.

По городу Сузы на царском коне

Проедет счастливец, достойный вполне

Признанья царя и народа.

Пусть цепь золотая сверкает на нем,

Одежды горят драгоценным огнем,

Достойным лишь царского рода.

Коня поведет во главе горожан

Великий визирь, благородный Аман,

Опора державного трона.

Спешите на площадь, под дождь серебра

И знайте, что царь не жалеет добра,

Чтоб сердце народное тронуть.

Под вечер, чтоб праздник удался сполна,

Расставят по городу бочки вина

И туши быков на железных рожнах

На углях зажарят для пира,

Чтоб ели и пили во славу того,

Кто вырвал у смерти царя своего,

Властителя целого мира.

В ДОМЕ АМАНА

АМАН

Зерешь, разбуди меня, слышишь, Зерешь!

Я больше не вынесу этого ада.

Облей кипятком или руку отрежь,

Чтоб только очнуться. Вина или яда

Неси поскорее. Так сухо в груди.

Зерешь, я раздавлен вконец, погляди.

ЗЕРЕШЬ

Возьми себя в руки, великий визирь.

АМАН

Меня изваляли в вонючей грязи,

Я был под пятой иудея.

Я вел под уздцы своего же коня,

А сверху, моею же цепью звеня,

В одеждах моих...

ЗЕРЕШЬ

Но послушай меня...

АМАН

Неси же мне яду скорее.

ЗЕРЕШЬ

Тебе не помогут ни яд ни петля.

АМАН

О боже, а та, что готовилась для...

Того, кто сегодня глумится...

Она меня может на гибель обречь.

Сожги ее, слышишь? Вели ее сжечь!

ЗЕРЕШЬ

Не стоит. Глядишь, пригодится.

АМАН

На что пригодится? Ты сходишь с ума.

Его не достанешь, ты знаешь сама.

Любимец царя и народа!

Забыла?

ЗЕРЕШЬ

Я помню про царский указ,

Судьбой решено, чтоб навеки угас

Потомок проклятого рода.

АМАН

Его величают любимцем царя!

ЗЕРЕШЬ

А завтра его превратят в бунтаря.

Вот тут и петля пригодится.

АМАН

Опомнись, Зерешь, ты такое несешь...

ЗЕРЕШЬ

Я знаю, непросто поверить, и всё ж,

Надеюсь, что так и случится.

АМАН

На что тут надеяться можно, скажи?

ЗЕРЕШЬ

Когда иудеи пойдут под ножи, -

Когда их младенцы, их жены, мужи

Падут с перерезанной шеей,

Когда в этот день запылают дома,

Твой враг Мардохей не сойдет ли с ума,

Отверженный всей Иудеей?

Что сделает он, чтоб унять эту боль?

Не знаю,- быть может, покончит с собой,

Быть может, взбунтуется даже.

Любимец царя, он ворвется к царю,

И будет,- я точно тебе говорю,-

Повязан дворцовою стражей.

Как раб, преступивший суровый закон,

Как дерзкий мятежник, он будет казнен:

Владыки карают сурово,

А место для казни готово.

Быть может, оно и сгодится тогда:

Недаром потрачено столько труда.

АМАН

Хотелось бы верить... Я верю тебе.

Ты снова мне жизнь даровала..

Подай мне одеться. На царский обед

Приду как ни в чем не бывало.

Ведь я не в опале, а значит, смогу

Достойный конец уготовить врагу.

ОБЕД У ЕСФИРИ

КСЕРКС

Еда вкуснее в дружеском кругу.

Не правда ли, Аман? Попробуй это.

АМАН

Что, государь?

КСЕРКС (смеется)

Не знаю. До рассвета

Оно паслось сегодня на лугу.

Смотри, какая сахарная кость.

АМАН

Из царских рук... Владыка, я не смею.

КСЕРКС

Бери, бери, ведь я такой же гость

И так же пред хозяйкою робею

Попробовать хотя б вот эту гроздь.

ЕСФИРЬ

Мой царь, не заставляй меня краснеть

За наспех приготовленную снедь.

КСЕРКС

Твоя еда вкусна как никогда.

А спешка... Чем скорей - тем ближе к цели.

Мы тоже наспех брали города

Но никогда при этом не краснели.

Ты не краснел, Аман?

АМАН

От крови разве.

Но, правда, чаще черен был от грязи.

КСЕРКС

Веди себя приличней за столом,

Про грязь и кровь расскажешь мне потом.

АМАН

Прости меня.

КСЕРКС

Царица нас простит

Не прежде, чем на славу угостит,

Хотя, надеюсь, раньше пожалеет:

И так, признаться, веки тяжелеют,

Что, кажется, еще глоток вина -

И без царя останется страна.

АМАН

Прости, владыка, так шутить грешно.

КСЕРКС

Вот так всегда: шучу, а не смешно.

Нет, все-таки еще глоток вина:

Страдать - так от вина, а не от жажды.

Весь город пьет сегодня допьяна

За жизнь мою, спасенную однажды.

Аман, ты слышишь этот пьяный ор?

Жаль, сам велел, а то бы всех прогнать бы...

Такого я не слышал до сих пор.

Нет, слышал - в день своей последней свадьбы.

Есфирь, не хмурься, подойди сюда.

Дай обниму и очи поцелую.

Последней - это значит, никогда

Твой царь не предпочтет тебе другую. (смотрит ей в глаза)

Откуда эти капельки росы,

Некстати появившиеся к полдню?

Я твой, голубка. Только попроси,

Весь мир переверну и всё исполню.

Проси, Есфирь.

АМАН

Великий царь, прости,

Не гневайтесь, позвольте мне уйти.

КСЕРКС

Ну что ж.

ЕСФИРЬ

Аман, останься, я прошу.

АМАН

Ты вправе и потребовать, но все же...

КСЕРКС

Аман, останься здесь, на этом ложе.

Ты не уйдешь, пока не разрешу.

Есфирь, но отчего ты так бледна?

Ты вся дрожишь. Позвать врача?

ЕСФИРЬ

Не надо.

КСЕРКС

Но что с тобою? Может быть, вина?

Иди сюда, приляг со мною рядом.

Как будто ядом ты опоена...

ЕСФИРЬ

Любимый, я отравлена не ядом.

Ты слышишь эти крики за окном,

Ликующие, радостные крики?

Ты был спасен от гибели, великий,

Смерть нехотя покинула твой дом.

Кто спас тебя?

КСЕРКС

Один слуга простой,

Но преданный и непоколебимый.

ЕСФИРЬ

Он дядя мне.

КСЕРКС

Нет, погоди, постой.

Он иудей!

ЕСФИРЬ

Ты всё узнал, любимый.

КСЕРКС

Ты иудейка?! В племени твоем

Созрел мятеж, и ты об этом знала!

ЕСФИРЬ

Позволь сказать...

КСЕРКС

Ты знала и смолчала.

Ступай, Аман, уж лучше мы вдвоем...

ЕСФИРЬ

Вели ему остаться.

КСЕРКС

Почему?

ЕСФИРЬ

Я всё в глаза хочу сказать ему.

КСЕРКС

Аман, останься.

Ну же, говори.

ЕСФИРЬ

Ты знаешь сам из списков древних хартий:

Не раз бывали преданы цари

Вельможами, вождями тайных партий.

Когда ты стал изменником, Аман?

Когда солгал владыке? Не тогда ли

Когда визирю чести не воздали

У царских врат, и, несмотря на сан,

Склониться перед ним не пожелали?

Мой дядя Мардохей - слуга царя,

И этим горд, а ты в своей гордыне

Поносишь иудейские святыни,

Неистребимой злобою горя.

Чтоб погубить всего лишь одного

Слугу царя, стоящего при двери,

Ты выдумал мятеж, и царь поверил.

Но ты солгал, ты обманул его.

Ты сочинил неправедный указ,

Приговорив невинные созданья,

И слезы даже сотен тысяч глаз

В твоей душе не будят состраданья.

Ну что, Аман? Ответь теперь царю,

Неправду я иль правду говорю,

Да не забудь о виселице той,

Что поражает страшной высотой

В твоем дворе, готовя казнь тому,

Кто верно служит мужу моему.

Ты просчитался. Царь издал указ,

И дядя мой спасен на этот раз.

КСЕРКС

От виселицы?

ЕСФИРЬ

Твой слуга Харбона

Поведал мне об этом потаенно.

КСЕРКС

Казнить кого-то втайне от меня?

Аман, и ты посмел помыслить даже?

Царь предан, а его визирь продажен!

Испортить мне конец такого дня!

Я выйду в сад, чтоб воздуха глотнуть,

Меня сейчас стошнит от отвращенья.

Аман, тебе не стоит ждать прощенья,

Готовься отправляться в долгий путь.

Есфирь, благодарю за угощенья.

(уходит)

(Есфирь без сил опускается на ложе. Аман падает перед ней на колени.)

АМАН

Молю, царица, смилуйся, спаси.

Я стану псом у ног твоих, царица.

ЕСФИРЬ

Аман, не унижайся, не проси

О том, что никогда не сможет сбыться.

Когда ты обрекал на смерть народ,

Ты думал про несчастных и сирот?

Молчишь, Аман? Ты думал о себе.

Так помолись и покорись судьбе.

АМАН

Царица, я издам другой указ.

Вернее, царь. Я упрошу, заставлю.

Я мир и благоденствие доставлю

Народу иудеев.

ЕСФИРЬ

Это глас

Напрасно вопиющего в пустыне.

(Аман бросается на ложе Есфирь, обнимает ее ноги)

АМАН

Спаси меня.

ЕСФИРЬ

Ты столь же мерзок ныне,

Сколь жалок, и поэтому смешон.

(входит Ксеркс)

КСЕРКС

Ты что, паскуда, разума лишен?

Умом от страха тронулся, рехнулся,

Свихнулся, обезумел до того,

Что грязными руками прикоснулся

К моей царице?

Стража, взять его!

АМАН

Владыка, пощади!

КСЕРКС

Не вижу смысла.

Хочу, жену и честь свою любя,

Чтобы твое высочество повисло

В петле, уже готовой у тебя.

АМАН

Помилуй, царь!

КСЕРКС

Увы, велик твой грех.

Пойди и повиси, а я сумею

Найти замену худшему из тех,

Кому петля затягивала шею.

Ступай, Аман, я всё тебе сказал,

И радуйся, что мягко наказал.

Эй, кто там, приведите Мардохея!

(Амана уводят)

Конец такому тонкому уму...

Где тонко, там и рвётся. А сначала

В речах такая преданность звучала...

Есфирь, голубка, дяде твоему

Судьба тебя на счастье даровала.

Неужто ты не спросишь - почему?

ЕСФИРЬ

Спрошу, великий царь, но не о том.

КСЕРКС

О чем же?

ЕСФИРЬ

Как нам быть с твоим указом,

Велевшим поступить как со скотом

С моим народом и покончить разом

Со всеми иудеями...

КСЕРКС

Потом.

ЕСФИРЬ

Когда потом? Готовится удар.

Я вижу кровь в жилищах запустелых.

Не допусти, чтоб в месяце Адар

Моя душа навек осиротела,

Свечою одинокою горя...

КСЕРКС

За этот день я сделался мудрее,

Он из немногих, прожитых не зря.

Давай дождемся дяди Мапдохея.

Я понял, между нами говоря,

Что следовать советам иудея

Небесполезно даже для царя.

Послушаем его.

Но Бога ради,

Съешь хоть одну из этих виноградин,

Не огорчай меня, ты так бледна.

Хоть этот день мне мудрости добавил,

Но, вопреки заветам царских правил,

Напьюсь один сегодня допьяна.

И пусть все покупают, продают,

Воюют, изменяют, предают...

ЕСФИРЬ

Прости меня, хочу побыть одна. (уходит)

КСЕРКС

Великий царь пустился в откровенья...

Нет, этот день сведет меня с ума!

Вот так всегда: накатит вдохновенье,

А зрители уходят по домам

Задолго до финала представленья.

(Наливает, пьет. Входит Мардохей)

МАРДОХЕЙ

Ты звал, великий царь?

КСЕРКС

А. вот и он -

Кому навек обязан царский трон.

Но почему ты в пепле и в пыли?

Как царь, я уважения не стою?

В окно я видел, как тебя везли,

Сияющего шелком и парчою.

Ты плыл над ошалевшею толпою

Как судно над кипящею волною -

И вдруг я вижу судно на мели.

Я не люблю загадок.

МАРДОХЕЙ

Государь,

Я в трауре,

А пепел - это гарь

От тех жилищ, что будут сожжены

По твоему указу.

КСЕРКС

Что указы!

Подумаешь - одна ли, две ли фразы,

Что скукою порою рождены

Иль сказаны во гневе.

МАРДОХЕЙ

Но писцы

Те фразы разнесли во все концы

Твоих владений.

КСЕРКС

Я пока на троне,

И ни одно жилище не горит...

МАРДОХЕЙ

Но царь...

КСЕРКС

Молчи, пока он говорит!

Народа твоего никто не тронет.

Смотри, вот этот перстень золотой...

(протягивает Мардохею, тот отшатывается)

Ну что ты, в самом деле, ну постой,

Он не простой, он с царскою печатью.

Ты будешь вознесен над всею знатью,

Держа ее под царскою пятой.

МАРДОХЕЙ (принимая перстень)

Но царь...

КСЕРКС

Аман повешен, ты повышен.

Иль хочешь оставаться на мели?

Указ твой будет тотчас же услышан

Сатрапами во всех концах земли.

МАРДОХЕЙ

Указ о чём?

КСЕРКС

Старик, спасай своих,

Чтоб стать навечно вписанным в скрижали.

Мы, правда, их не слишком обижали,

Ну, скажем так,- не больше, чем других.

Мне жаль, что их так гнусно оболгали.

А то, что верят в Бога своего...

Все веруют в своих - в Афинах, в Риме,

Но Бог один, разнится только имя.

Мне важно, чтобы, веруя в него,

Платили дань исправно.

Что ж, ступай

И к должности Амана приступай,

Служи в совете с разумом и сердцем,

И, знаешь, Мардохей, не забывай -

Нелепо мстить за веру иноверцам.

Хотя - кому я это говорю...

Готовь указ, я завтра посмотрю.

ГЛАШАТАЙ

Народ и вельможи, внемлите царю!

Ваш царь про измену проведал.

Я с теми, кто предан, сейчас говорю,

Расправившись с теми, кто предал.

Я знаю - немало сановных вельмож,

Из тех, кто в чертоги высокие вхож

И клятвою верность скрепили,

Готовы на подлость, измену и ложь.

Но знайте, что хитро припрятанный нож

Они на себя заточили.

Узнайте, что сын Амадафа Аман,

Из тех покоренных амаликитян,

Нам чуждый по крови и духу,

От нас получивший богатство и сан,

Затеял не виданный прежде обман,

Чтоб сеять раздор и разруху.

За благодеяния благодаря,

Он смел посягнуть на особу царя,

На честь венценосной царицы.

Им тайно на смерть осуждён Мардохей,

Спаситель державы и жизни моей,

За то, что достойнейший сей иудей

Ему не хотел поклониться.

Он всех иудеев, ввезенных сюда,

Познавших всю горечь сиротства,

Решил истребить без вины и суда,

Чтоб в царстве моем не осталось следа

Достоинства и благородства.

Но царь сохранит иудейский народ,

Да высохнут слезы невинных сирот,

Которых избрал для отмщенья

Обласканный мною великий визирь,-

Пусть труп его будет валяться в грязи

За городом без погребенья.

Я весь его род истреблю на корню -

Жену, сыновей, дочерей и родню

Без милости и сожаленья.

Отныне десница моя - Мардохей,

Известный царю прямотою своей,

Слуга бескорыстный и верный.

Поставленный выше продажных вельмож,

Он будет карать за измену и ложь

И царство очистит от скверны.

Народ иудейский, тебе говорю:

Стань крепкой опорой стране и царю,

Пусть день твоего избавленья

Лишит тебя страха и силы придаст

Стать против любого, который не даст

Согласья на наше решенье.

Держитесь же крепко, как зерна в горсти,

Вы вправе себя защитить и спасти.

ЕСФИРЬ И МАРДОХЕЙ

ЕСФИРЬ

Дядюшка, так не годится,

Сузы в крови и в дыму.

Думала, мне это снится...

МАРДОХЕЙ

Что не годится, царица?

ЕСФИРЬ

Дядюшка, я не пойму:

Эти пожарища, эти

Морды собачьи в крови...

Гибнут невинные дети!

Дядюшка, останови!

Дети ни в чем не повинны.

МАРДОХЕЙ

Люди с оскалом звериным

Были когда-то детьми.

Да и к тому же пойми:

Как остановишь лавину?

Стоило только начать...

ЕСФИРЬ

Чья на указе печать?

Ты ведь хранитель печати!

Если б не этот указ...

МАРДОХЕЙ

Царский, царица. И кстати,

Царь не в обиде на нас.

Мы упредили беду,

Что еще нам оставалось?

Слезы в надежде на жалость

Черни в кровавом бреду?

Здесь наши семьи осели,

Дети увидели свет...

Нет среди нас Моисея,

Значит, и выхода нет.

Так предначертано свыше,

Мы лишь орудье Творца.

Надо ударить, чтоб выжить,

Надо идти до конца.

( входит Ксеркс )

КСЕРКС

Уединились? Похвально.

В городе не продохнуть,

Просто какая-то жуть -

Столько там трупов навалено.

Я посылал посмотреть,

Раб возвратился как пьяный

И наблевал у фонтана -

Еле смогли оттереть.

Если средь белого дня

Кровь заливает столицу,

Знать бы, какая резня

В эти минуты творится

Там, вдалеке от меня.

Ты, Мардохей, поспешил,

Надо потише бы, что ли...

МАРДОХЕЙ

Так наш Создатель решил,

Это Господняя воля.

КСЕРКС

Ваш, говоришь? Хорошо.

Так намекни ему, слышишь,-

Как далеко он зашел,

Надо бы все же потише.

ЕСФИРЬ

Царь, прикажи ему!

КСЕРКС

Нет.

Кровопускание лечит.

Только полегче, полегче...

Это всего лишь совет.

Ежели поднаторевши -

Нож пострашнее меча.

Лучше бы вам по ночам

И не толпой озверевшей,

А в тишине, при свечах...

МАРДОХЕЙ

Царь, это божеский суд,

Мрак покоряется свету.

КСЕРКС

Грабят, должно быть, несут...

МАРДОХЕЙ

Царь, я клянусь тебе тут:

Медную с пола монету

Люди мои не возьмут.

ЕСФИРЬ

Все-таки, царь, прикажи,

Останови эту бойню,

Эти мечи и ножи...

Господи, как это больно!

КСЕРКС

Милая, я не могу,

Как бы того ни хотелось:

Всё уже так завертелось

В этом кровавом кругу.

Те, что боятся меня,

Милость как слабость расценят,

Если указ поменять -

Завтра правителя сменят.

МАРДОХЕЙ

Правда твоя, государь:

Люди лишатся боязни.

КСЕРКС

Хочешь ударить - ударь,

Но не затягивай казни,

Если нельзя подобру.

Мрак, побиваемый светом?

Много ли я соберу

Податей будущим летом?

ЕСФИРЬ

Останови, уничтожь

Ярость в сердцах человечьих!

Дети ложатся под нож,

Белые тонкие свечи.

Господи, в чём их вина,

Лёгших на смертное ложе?

Если держава больна,

Ты исцели ее, Боже!

КСЕРКС

Если держава больна,

Царь исцеляет державу.

Дети в погромах кровавых

Гибли во все времена.

МАРДОХЕЙ

Детка, младенцев жалея,

Всё же послушай меня:

Если б не эта резня -

Быть бы другой, пострашнее.

Нам уготовил Аман...

КСЕРКС

Мерзкий слуга Аримана!

ЕСФИРЬ

Смерть от огня и от ран?

Чем же мы лучше Амана?

МАРДОХЕЙ

Дочка, послушай...

КСЕРКС

Царица!

Так обращаться и впредь.

Пусть добивают в столице

Тех, кто должны умереть.

Но ни смертей ни пожара

Не потерплю я нигде

Завтра, в пятнадцатый день

Месяца мести Адара.

Бог избегает брезгливо

Кровью залитый алтарь.

ЕСФИРЬ

Ты справедлив, государь.

Милость всегда справедлива.

ПИР КСЕРКСА

КСЕРКС

Смотри, какое множество гостей:

Едят и пьют от пуза, до отвала.

МАРДОХЕЙ

Они сожрут запасы областей

И примутся за царские подвалы.

КСЕРКС

Ты скуп.

МАРДОХЕЙ

Я берегу твою казну.

КСЕРКС

Моей казне грозит лишь умноженье,

Доходы добываются в сраженье,

Враг золотом оплатит пораженье.

МАРДОХЕЙ

Ты затеваешь новую войну?

КСЕРКС

Не то чтобы войну, а так, поход...

Слегка размяться. Стало скучно в Сузах.

Пора встряхнуть весь этот пьяный сброд,

Чтоб поубавить жиру в этих пузах.

Вон греческий посол. Такая тварь!

Гордится, не торопится с поклоном.

Заметь, он воевал под Марафоном.

МАРДОХЕЙ

Так, стало быть, на греков, Государь?

КСЕРКС

Они заноза в теле с давних пор

С дурацкой непокорностью своею.

Гордятся Саламином. Что за вздор!

Мне там не повезло, но я сумею

Афинам отомстить за тот позор.

МАРДОХЕЙ

Расходы будут слишком велики...

КСЕРКС

Пожар Афин покроет все расходы.

Я подниму подвластные народы.

Готовь указ. Ты поведешь полки.

МАРДОХЕЙ.

Я, Государь? Но я не воевал...

КСЕРКС

Неужто? Но давай припомним имя

Того, кто кровью Сузы заливал

В толпе с единоверцами своими.

Тогда, кромсая женщин и детей,

Ты не боялся крови, Мардохей.

МАРДОХЕЙ

Так Богом было велено.

КСЕРКС.

Ну вот:

Сегодня Бог зовет тебя в поход.

МАРДОХЕЙ

Чей Бог?

КСЕРКС

Пусть богословы разберут,

А мне неважно, как его зовут.

Бог в небесах, а на земле - цари.

Вполне разумно, что ни говори.

Здесь, на земле, пускай от сих до сих,

Я высший Бог для подданных моих,

А, значит - для тебя.

МАРДОХЕЙ

Великий, но...

КСЕРКС

Молчи, старик, я знаю продолженье.

Твой Бог велик до головокруженья,

Но я велю - и ты пойдешь в сраженье,

Здесь я твой Бог, иного не дано.

Ты мой визирь и правая рука,

Ты верен мне по-прежнему. Пока.

МАРДОХЕЙ

Нет, до конца, ведь власть царя - от Бога,

К тому же для народа моего

Тобою было сделано так много...

КСЕРКС

Готовь указ, я подпишу его.

Не хмурься, Мардохей, ведь мы родня.

МАРДОХЕЙ

Великий, я страшусь подобной чести.

КСЕРКС

Как я страшусь поверить лживой лести.

А что Есфирь, забыла про меня?

МАРДОХЕЙ

Хворает, царь.

КСЕРКС

Я знаю, что хворает.

Она должна прийти.

МАРДОХЕЙ

Она придет.

КСЕРКС

Чтобы смотреть на этот пьяный сброд

И слушать крики черни у ворот?

Вели сказать: царица отдыхает,

Она больна, и пусть народ узнает,

Пусть за нее помолится народ.

======================К О Н Е Ц =====================,

Оставить комментарий © Copyright Голубев Сергей Леонидович (t.n.soboleva@mail.ru) Размещен: 12/02/2017, изменен: 12/02/2017. 118k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия Скачать FB2		Ваша оценка:

Голубев Сергей Леонидович : другие произведения.

Есфирь