Аннотация: Накал страстей всегда становится чуть тише, когда запретный плод превращается в одобренный и разрешенный, но если на кону жизнь...
17. Лечение Мари.
По прибытии Пашка и Мари поступили на попечение Анны. Мальчика поразил вид этой ранее жизнерадостной женщины. Она всегда была легкой и воздушной, а теперь из Анны словно бы выкачали весь воздух. Он неловко выразил ей соболезнования в связи со смертью мужа, а она порывисто обняла его и заплакала. Потом опомнилась и поспешила к Мари. Ребят покормили. Потом врач поставила девушке капельницу и сделала укол. Через некоторое время Мари уснула.
- Мари сама медик, и она подозревает у себя тарантизм, - хмуро сообщил Пашка.
- Девочка не доделала прививки, - задумчиво констатировала Анна, считая пульс. - Пока не проверю все симптомы, не смогу подтвердить или опровергнуть. Давай, малыш, рассказывай все, что успел понаблюдать.
И Пашку прорвало, он рассказал вообще все этой добродушной милой женщине, которую всегда воспринимал, словно родную бабушку. И про знакомство, и про побег, и про болезнь, и даже про лечение.
- Когда я услышал, какой она предполагает диагноз, я не придумал ничего лучшего, как предложить ей руку и сердце. Мы были в лесу, и я не видел другого способа спасти ее. Она дала согласие, и... все случилось, - Во рту у юноши пересохло от волнения, но он нашел в себе силы завершить свою исповедь. - Я был прав?
Анна, внимательно слушая его и задавая наводящие вопросы, успела померить девушке температуру, взять анализ крови и совершить кучу других манипуляций.
- Если диагноз верен, а я склоняюсь к мысли, что верен, то это лучшее лечение для нее. Я даже думаю, что в ближайшие три дня, пока не начнет действовать антибиотик, придется вам это лечение продолжать. Если она не сделала только последнюю ревакцинацию, то шанс выздороветь у нее большой. У нас нет опыта работы с этим заболеванием, поэтому лучше перестраховаться, если есть такая возможность, - улыбнулась врач. - Да, не смущайся ты так, малыш. Бывает, люди годами не сознают, что любят друг друга. А бывает любовь с первого взгляда. И то, и это нормально. По меркам колонизированных планет ты уже считаешься совершеннолетним, она тоже. Так что препятствий я не вижу.
- Я бы хотел оформить наши отношения, когда она придет в себя. Это можно организовать?
- Ты с нею это обсуждал?
- Да.
- Может, лучше, когда выздоровеет. Или боишься, что передумает?
- Нет, - Пашка вспыхнул до коней волос, умеют же некоторые люди настолько попадать в точку. Он мечтал сделать Мари счастливой, но боялся, что оправившись от болезни, она может предпочесть ему кого-то другого. У такой красавицы отбоя от поклонников уж точно не будет. - Просто... я словно беру чужое. Не могу я так.
- Ты всегда был честным мальчиком. Но это очень важное решение. На всю жизнь. Не стоит принимать его под действием болезни. Многие люди поначалу живут без оформления. Ты же не хочешь, чтобы она потом пожалела?
- А если она уже ждет ребенка? - выложил Пашка свой главный аргумент.
- Если это станет точно известно, то и будете принимать решение, исходя из интересов малыша. А пока давай спасем саму Мари, - ответила Анна, а про себя подумала, насколько же удачной была мысль, ввести детям в восьмом классе школы курс 'Основы семьи и брака'. Помимо умения вести семейный бюджет, юноши и девушки, которые с четырнадцати лет считались совершеннолетними, узнавали все о половых отношениях, о детях и их воспитании и многое другое, что заставляло их ответственнее относиться к этим вопросам. Ведь на колонизированных планетах свадьбы сразу после выпускного вечера были в порядке вещей. Это только на Земле с ее жуткой перенаселенностью молодым семьям нелегко вырастить даже одного ребенка. Поэтому там и совершеннолетие наступает позже, и люди начинают с карьеры, а потом думают о семье.
Анна выделила Пашке с Мари семейную палату. Они перевезли туда спящую девушку. Врач занялась ногой Пашки, диагностировала растяжение, обработала ссадины и вколола обезболивающее. Потом она сделала укол антибиотика Мари и оставила молодых людей, обещая зайти утром. Юноша пребывал в какой-то прострации, но тревога за любимую и напряжение последних дней не отпускали его, он не решался отойти от ее постели. Когда Мари открыла глаза, то сразу увидела его. Слабая улыбка осветила ее лицо.
- Ты все-таки спас меня, - прошептала она, а он осторожно взял ее руку.
- Еще не вполне. Анна... - он кивнул в сторону выхода из палаты, - говорит, что антибиотик начнет действовать только через три дня. И нам, - Пашка смутился, - надо продолжать лечение...
- А, да. Я помню. Я читала об этой болезни. Анна подтверждает мой диагноз? - Мари говорила тихим, слабым голосом.
- Да, она сказала, что очень похоже. Ты не против... быть со мной, Мари? - волнуясь, спросил юноша.
- Паша, да, я очень хочу быть с тобой. Только... давай подождем со свадьбой до выздоровления. Я хочу белое платье и вообще сказку. Ты подаришь мне сказку?
- Я мечтаю об этом! - пылко воскликнул он.
Пашка приник к губам Мари. Следующие трое суток они провели, словно молодожены во время медового месяца. И в то же время эти дни оказались для юноши большим испытанием, чем все соревнования за всю его спортивную карьеру. Мари от возбуждения оживала, крепла и хотела его все больше и чаще. Сначала он чувствовала себя котом в бочке со сметаной, потом начал подозревать, что бочка бездонна. Скоро он догадался, почему от Мари сбежал ее парень на Земле. И ужаснулся, как она выдержала столько времени без секса на корабле. Конечно, сейчас она боролась за жизнь, и он понимал, что это вынужденная необходимость. Но что если и в обычной жизни ей захочется заниматься любовью также интенсивно? После каждого акта, она забывалась коротким сном, а он в изнеможении падал рядом. Когда тело ее остывало, она, боясь поддаться болезни, шла на новый виток. Она выражала беспокойство, не устал ли он, а Пашка мужественно мотал головой. Он лишь открывал для себя эту область отношений и не знал предела своих возможностей, но решил - пока его молодой организм справляется, ни в коем случае не отказывать любимой. К тому же в этой сладостной пытке крылась неизъяснимая прелесть. Ведь Мари в постели была божественна.
Каждое утро они приводили себя в порядок, в палате был душ и все необходимое для жизни. Еду им привозил на столике дежурный санитар. После завтрака заходила Анна, чтобы провести осмотр и сделать очередной укол. По ее словам, выздоровление Мари шло семимильными шагами, но обязательно нужно провести курс из десяти уколов антибиотика. Количество посещений Пашка решил ограничить. Когда к ним зашел дед Дима, юноша попросил его объяснить остальным ситуацию. Тот заверил, что все и так в курсе и все понимают. Дима тепло пообщался с Мари, и Пашка с облегчением понял, что родные примут ее с радостью. Он знал, что они ему доверяют и одобрили бы любой его выбор, но в таких случаях, всегда невольно грызут сомнения.
К вечеру третьего дня почти непрерывных упражнений Пашка выдохся окончательно. Он заснул таким крепким сном, что даже Мари не сумела его разбудить.