Комната залита светом луны. Прозрачный, призрачный, мягкий, ласкающий, светлячков пока не видно. Небо будто светится изнутри - из-под облаков. Ночью я живу в лесу - темно, и тропки, и шелестят кроны деревьев - такие темно-зеленые, такие тревожно-привычные, домашние, свои. Сквозь хрустально промытые (сегодня) окна - распахнула - свесив ноги вниз, улыбаюсь в темноту. В ночь. Запахи совершенно колдовские, привычные, друидовы, родные. Яркий-яркий жесткий свет фонаря выгравировал кусочек леса - темная зелень и спокойно-коричневое - внизу. Это мой дом. Это мое, родное. Я как будто возвращаюсь - очень медленно, едва узнавая, - домой, домой, в свое, в себя...
Интересно, как это было, когда я - обнаженная, никогда и не знавшая одежды, - плясала там, за стволами, - немного мрачными, как считали в деревне, - окутанная то туманами, то капельками росы, то - мох, мох раскачивался на ветвях, зеленый, изумрудный ирландский мох, а цветы падали откуда-то сверху, их, вероятно, кто-то бросал, сорвав еще на рассвете. И флейточка - и дыхание - и прохладцей отзываются по коже стебли трав, высоких, почти до пояса - и где-то там - трилистник...
Дриада? Кто я? Кем я уже успела побывать? Сколько земных смертей я приняла? Я горела - тонула - была казнена - от старости не умирала ни разу, насколько мне помнится...
Звуки все такие резкие, и какой-то свихнувшийся от полуночи соловей поет-разливается, а вот лягушек что-то не слышно, и перекрест тропинок лег призывно чуть справа. И невероятно чистое, прозрачно-пронзительное небо с глазками звезд, и этот роскошный желтый шар лежит, как совершеннейшая из округлостей, как идеальная драгоценность, как высшая и единственная - за луну свободу - ценность - нет, свободу - ни за что, потому что - просто не за что.
А огонь - как мне просится туда где-то изнутри, как мне тянется к нему, в ночь, - и костер, не так чтоб до неба, но и не очень уж маленький, так - хороший, плотненький.
Никогда не знала, что звезды мигают.
Полнолуние, зовущее, манящее, спокойное, домашнее, уютное, ничуть не тревожное, наоборот - дающее силы, как - ха, как Крем Азазелло, - родное, растекающееся по венам как привычный наркотик
--
впрыскиваю в вену -
--
в жилах пульсирует ...
Окунула пальцы в лунный свет
облизнула -
с кислинкой сегодня луна.
Горчит.
Не созрела...
А у комаров - разгул. Разговляются после зимы, и я у них в качестве тортика, надо понимать. Или шашлычка... Аппетитно, и даже лестно, но довольно некомфортно. Летают, монитор заслоняют, гады. А тут еще кто-то в углу причмокивать принялся, а с учетом того, что я уже шестой месяц как одна живу, подобные звуки слегка действуют на нервы. Впрочем, я к своим Радамсам уже попривыкла. И Тот, кто живет под кухонным столиком, и даже Тот, кто живет в маминой спальне и уж тем более Тот, кто ворует всякие ерундовинки, меня не пугают более. Хотя я подозреваю, что они меж собой не знакомы. Если, конечно, это не один и тот же Кто-то... Но тогда совсем не страшно - не надо опасаться за микроклимат в нашем доме, и бояться ссор. Ведь мы-то с Кем-то нипочем не поссоримся, нам просто делить нечего... Зимой купальня Туу-тиккина, а летом папина... вот и все.
А интересно, он ест сухие хлебцы и брусничный сок?
Правда, ни того, ни другого у меня нет...
О, собаки проснулись. Тут неподалеку живет отлично слаженный песий оркестр, и по ночам они то и дело принимаются лаять, и на самой кульминационной ноте, на середине гавка рраз - и замолкают, будто им всем кто разом по бифштексу шваркнул.
А может быть, я и впрямь смогу жить здесь - я, в конце-то концов, уже привыкла, и мне очень нравится это место, моя Скала Фрэгглов, и даже этот холод, и солнечно-лунный свет, и кваканье жабок, и лес, и тропки... Ну, и внутри тоже вроде начинаю обживать потихоньку... Ни с кем не воюем, живем себе. И всем тоже живем. Потихоньку. И даже вроде как уютно становится. Так, не спеша. Но пока моя здесь только одна комната. Все остальное - обще-ничейное. Так, нейтральные территории. Я иногда там ем, сижу, валяю дурака, иногда даже сплю, никогда - работаю, но все как-то походя, как на вокзале. Станция вполне комфортабельная, и зал ожидания ничего, чистенький, и удобные кресла, и можно вздремнуть (не раздеваясь), но все это нежилое. Я не чувствую себя здесь чужой, - потому что здесь нет хозяина, но и моим это не стало. Я здесь - проездом.
Странные отношения с миром. Иногда - редко-редко - кому-то звоню, все больше в мыслях. Если бы мне не писала ТТ, стала бы я возобновлять эту связь? Я не так уж уверена сейчас в положительном ответе.
Удивительное дело, я дома вечерами, и я счастлива, я действительно счастлива этим нехитрым радостям еды, телевизора, чистоты, сна... Я становлюсь старой девой, причем классической, типичнейшей... И меня это устраивает. Живу я в мечтах, в снах-грезах, в иных мирах, в ожидании и фантазиях... и разговорах с немногими избранными...
Да я знаю как сходят с ума
хочешь?..
ты и так узнаешь.
Тихо и вдумчиво беседовать с иными проявлениями себя, это - что? правильно, раз(...)ние личности. Размножение... Моя болезнь называется ксерофрения. Забавно...
Мягко и плавно как по маслу скольжение - можешь не писать - не пиши!