Головин Владимир Георгиевич : другие произведения.

Стихи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   ОТКЛЮЧЕНИЕ СВЕТА В ТБИЛИСИ (2003 г.)
  
   Перевелись сегодня Прометеи.
   Когда весь город падает во мрак
   и газовая печка еле греет,
   и торжествует принцип "сам - дурак",
   я думаю: "А раздобыть бы факел,
   зажечь его у власти во дворце
   и пробежать по улицам во мраке,
   и чтоб - багровый отсвет на лице.
   И зажигать камины и печурки
   и хворост под столбами фонарей,
   и перестать играть с природой в жмурки,
   и стать при свете лучше и добрей..."
  
   Но я сижу в потемках и зверею,
   потом с ворчаньем падаю в кровать.
   Перевелись сегодня Прометеи.
   А впрочем, Зевсов тоже не видать.
  
   * * *
   Не канатоходцем, не полярником,
   и не тем, кто к звездам улетал,
   не матросом, даже не пожарником
   - в детстве стать я клоуном мечтал.
   Чтобы в круг, расцвеченный софитами,
   вплыли мой парик и красный нос.
   Чтобы даже вредины сердитые
   подобрели от веселых слез...
  
   У афиш смешных и размалеванных.
   мудрость не дарили мне года.
   Но узнал я, что шутов и клоунов
   люди уважают не всегда.
   Видя их усмешки, снисходительность,
   благочинность их успешных дел,
   я хотел растормошить действительность,
   в клоуны по-прежнему хотел.
  
   Слышал я, как, словно оскорбление,
   весь в делах, серьезный, строгий люд
   говорил кому-то с раздражением:
   "Успокойся, балаганный шут!".
   Полно, господа, не пыжьтесь попусту,
   жизнь - не бухгалтерия, не плац,
   и она не жизнью станет попросту,
   если смолкнут клоун, шут, паяц.
  
   Может в ней и поровну замешаны
   смех и слезы, радость и беда,
   Только, вот, планету нашу грешную
   клоуны вращают, господа.
   Я проснусь, бывает, в полнолуние
   и, как в царстве мрака про свечу,
   вспомню про Никулина с Полуниным...
   Я всю жизнь стать клоуном хочу.
  
   * * *
  
   Я не люблю больших квартир,
   где сделал шаг - и заблудился,
   а в кухне бы вполне вместился
   уютный маленький трактир.
   Не то, чтоб мало здесь уюта,
   а все же тянет ветерком.
   И долго тянутся минуты
   под необъятным потолком.
  
   Я не люблю больших квартир.
   Они и с мебелью пустынны,
   они смешали воедино
   Пенаты и застенный мир.
   В них норму тихого уклада,
   страстей актив и слез пассив
   вобрали комнат анфилады,
   неравномерно растворив.
  
   В них тихий шаг звучит так гулко!
   И ты не знаешь, чего ждать
   в их лабиринтах, в закоулках,
   которых не пересчитать.
   В них искажается пространством
   привычный жизненный пунктир.
   Коня, коня за это царство!
   Я не люблю больших квартир.
  
   * * *
   Время ускоряет бег.
   Вот, и двадцать первый век...
   Музыку из кинофильмов
   называют "саундтрек".
  
   "Мониторингом" - контроль,
   "кастингом" - отбор на роль,
   а "эстрадой" - смачных девок,
   путающих "ля" и "соль".
  
   Что ж, философы правы:
   все меняется, увы.
   Многие, кто не менялись,
   не сносили головы.
  
   Жнец и на дуде игрец
   - не властители сердец.
   Не о них вздыхают дамы:
   "Состоялся! Молодец!"
  
   "Состоялся" - ранг для тех,
   кто в делах познал успех.
   Так что, быть не при деньжатах
   нынче - просто смертный грех.
  
   Мы мечтали об ином
   за гитарой и вином.
   Был нам этот самый бизнес
   как ньютоновский бином.
  
   Мы творили что-то впрок,
   состояться каждый смог,
   только это "состоялся"
   - не набитый кошелек.
  
   Двадцать первый век - иной,
   он живет своей ценой,
   только прежними остались
   смех и слезы, снег и зной,
  
   Океана красота
   и мурлыканье кота,
   дар влюбиться, страх утратить
   и надежды высота.
  
   Состояться все должно.
   И у всех, конечно. Но,
   все-таки, не саундтреки,
   а мелодии в кино.
  
   * * *
   А ведь у нас все это уже было.
   Такой же снег проснувшейся зимы
   утаптывал усердно и уныло
   по осени рыжевшие холмы.
  
   На деревянном стареньком балконе
   белела так же вязь резных перил.
   И колокольный перезвон Сиони
   над городом встревожено парил
  
   А город точно так же, в ожиданье
   какой-то затаившейся беды,
   морозу отдавал на поруганье
   свои отзеленевшие сады.
  
   И вот тогда-то мы видали это:
   мороз, сумевший победить везде,
   катки из улиц сотворял к рассвету
   и все по ним скользили вниз, к беде.
  
   * * *
   Набирают обороты годы
   в колеях удачи и беды.
   Легкою поземкою невзгоды
   заметут нечеткие следы.
   Время постепенно сдаст в музей
   запахи, напевы, голоса.
   Сохрани мне, Господи, друзей.
   А врагов себе создам я сам.
  
   Кто-то там из прошлого помашет
   не успевшей сморщиться рукой.
   Развернутся вдруг дороги наши,
   обещая благость и покой.
   И, как ловкий древний грек Тезей,
   к выходу найду на ощупь нить.
   Не вини, Господь, моих друзей.
   А врагов я знаю, в чем винить.
  
   Правда, жаль, что всех пораскидало,
   что подруги начали седеть,
   что уже не сможем, как бывало,
   до рассвета с рюмкой досидеть.
   Жаль, уже по-старому нельзя
   покорять сердца прекрасных дам.
   Ты воздай, Господь, моим друзьям.
   А врагам я как-нибудь воздам.
  
   Надо бы успеть остановиться,
   только передышки не манят.
   Слишком жестки вокруг нас границы,
   слишком много за собой хранят.
   Словно гладиатор в Колизей,
   собираю старую пращу.
   Ты прости, Господь, моих друзей.
   А врагов своих я сам прощу.
  
   * * *
   Проснуться от призыва ветра.
   Встать. И увидеть из окна,
   как размывает силуэты
   дождем набухшая луна.
   И в капель четком перестуке,
   морзянкой рвущемся в окно,
   узнать мелодию разлуки,
   в тебе живущую давно.
  
   Бессонница. Ночная кара
   за день, за мысли, за дела.
   Как недотлевшего пожара
   хранящая огонь зола,
   остатками дневных сомнений
   заявит гулко о себе.
   И призовут ночные тени
   уже к совсем иной борьбе.
   В которой выбор надо сделать
   меж тем, как жил иль хочешь жить,
   и тем, что ночь тебе успела
   напомнить, иль наворожить...
  
   Проснуться ночью. Ветер слушать.
   И в стуке капель услыхать
   Сигнал: "Спасаю ваши души.
   Пока осталось, что спасать".
   Ах, только б было, что спасать...
  
   * * *
  
   По ходу действий драм и оперетт,
   да и во всех владеньях Мельпомены
   в шкафу героя кроется скелет
   и кто-то ружья вешает на стены.
  
   "Жизнь - это театр", - провозгласил поэт,
   ведя учет ошибок и амбиций.
   И мы играем. Каждый - свой сюжет.
   Но без суфлеров и без репетиций.
  
   Кому-то в этом театре - благодать,
   кому-то надоела роль актера.
   Но труппе не дано предугадать
   задумки драматурга-режиссера.
  
   Кого-то ждет на сцене полный крах.
   А чьи-то роли истинно бесценны.
   Скелеты сами прячем мы в шкафах.
   Но кто нам ружья вешает на стены?
  
   * * *
   Проталины сменились лужами,
   мороз - холодным ветрами,
   снежинкой вытканное кружево
   - холстом дождя в оконной раме.
  
   Зима сдаваться не торопится
   и не спешит весна с атакою,
   но где-то там, где крыши сходятся,
   коты по-мартовски заплакали.
  
   А им плевать на все условности,
   коту под хвост пошли приличия,
   в любовно-боевой готовности
   они - весенний знак отличия.
  
   Вот так меняем тучи рваные
   на небо бледное, но чистое,
   воронье карканье гортанное
   на этот хор котов неистовых.
  
   И в сердце, жить надеждой смеющем,
   вдруг ощущаешь каждой клеткою
   зеленый лист, победно реющий
   над скинувшею серость веткою.
  
   * * *
   Заполненное тьмой пространство
   вдоль абриса былых дорог.
   Какой там, к чету, ветер странствий!
   С утра вернется вязкий смог.
   И в нем блеснет за поворотом
   путь ниоткуда в никуда.
   И дни построятся, как роты,
   в полки, собравшие года.
   Их путь проложен не по плацу.
   По той тропе бредут они,
   где снова будут повторяться
   ухабы, топи, западни...
  
   Да, этот марш недолговечен.
   Да, смогом скручены ветра.
   И, может статься, первый встречный
   - тот враг, что недомстил вчера.
   И тьма заполнила пространство
   Вдоль абриса былых дорог.
   Но странный атавизм дикарства
   погонит снова за порог.
   Туда, где травы не завянут,
   где ты шагаешь молодой.
   И дни, покинув строй, вдруг станут
   той, бесшабашною ордой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"