Аннотация: Не страдаю, не люблю, Как разлука, бледная, Я во сне к тебе приду, Как печаль ответная. Не забыть теперь тебе То, что в сердце связанно. Сложно говорить слова, Да и слова все сказаны.
Не страдаю, не люблю,
Как разлука, бледная,
Я во сне к тебе приду,
Как печаль ответная.
Не забыть теперь тебе
То, что в сердце связанно.
Сложно говорить слова,
Да и слова все сказаны.
Стану тихо у кровати,
Прошепчу молитву.
Я во сне к тебе приду,
С мукою на битву.
Улыбнись во сне, мой милый,
Принимаю бой
Со Вселенной. На рассвете
Мне не быть с тобой.
Не страдаю, не прошу,
Ночь так хороша.
Только к телу на рассвете
Улетит душа.
Я проснусь, вопрос поставлю:
Сон это иль бред?
Только на вопрос на этот
Я не дам ответ.
Месть и любовь Луны.
Красивые, бесстыжие глаза смотрели из-под густых ресниц нагло и вызывающе. Молодая красавица в шелковом платье, едва скрывающем наготу обольстительного тела, покачивая бедрами, шагнула к трону правителя паши. Она мягко скользнула ему на колени и прижалась к его губам. Грубый смех вырвался из горла Убэй-паши, мгновенно потерявшая все свое величие, рабыня отлетела в сторону и упала на каменные плиты, покрытые дорогим ковром - глупая, надоевшая игрушка, выброшенная хозяином.
Огромная фигура паши затряслась от хохота.
- Ты, - пророкотал правитель, показывая на невысокую молодую девчонку, уносящую подносы с обеденного стола, - подойди ко мне.
Девчонка затряслась и выронила тарелку. Солдат схватил ее за руку и толкнул прямо в руки паши. Молоденькая, совсем еще ребенок, насмерть перепуганная рабыня забилась, как птица в силках, в сильных руках. Паша крепко поцеловал ее в губы и швырнул обратно в руки солдата.
- Пусть оденут ее и вечером приведут в мою комнату.
Солдат молча удалился.
За колонной стоял молодой парень, лет семнадцати. Смуглый, крепкий с черными слегка курчавыми волосами и гордым надменным взглядом.
- Мне можно идти, отец?
- Иди, Дэвон. Но вечером зайди в мою комнату. Надо поговорить.
В огромной комнате с не менее огромной кроватью все стены и пол устилали дорогие ковры. Убэй-паша сидел на кровати, а его сын стоял перед ним.
- Мне это надоело. Твоя тяга к простонародью превышает все допустимые нормы. Я не хочу больше видеть рядом с тобой этих оборванцев. Если ослушаешься, я отправлю тебя на границу, управлять какой-либо провинцией. Не увидишь Саун до моей смерти! А умирать в скором времени я не собираюсь. Ты все понял?
- Да, отец, все.
В комнату вошел солдат.
- Привели девушку.
- Можешь идти, - Дэвон повернулся.
В дверях он столкнулся с молодой рабыней. На секунду глянул ей в глаза и едва не растянулся в коридоре, споткнувшись о порог. Дверь закрылась, а Дэвон бегом помчался в свою комнату.
- У нее ничего нет? - спросил паша солдата.
- Я обыскал ее - ни яда, ни ножа. Она ваша.
Выражение лица Убэй-паши напоминало выражение морды сытого кота.
- Уходи, солдат.
Камень отразил звук и разнес по коридорам жуткий крик, утопающий в роскошных коврах. Солдаты бросились в комнату правителя.
- Доктора.
Убэй-паша рукой зажимал рану, протянувшуюся через всю шею и щеку.
Доктора обступили пашу со всех сторон. Многие из них потом пожалели, что не уничтожили злобного тирана, когда была возможность. Но сейчас они спасали его трижды проклятую жизнь. Девушка исчезла.
В абсолютно гладкой каменной стене появилось отверстие. Тонкая хрупкая фигура скользнула наружу. Камень с тихим скрипом стал на место, скрывая тайный ход. Рядом с дворцом в саду к дереву был привязан жеребец. Девушка набросила на спину, лежащий тут же, черный плащ и вскочила в седло.
Через несколько минут она входила в таверну в центре Рембарки.
Она села в глубине таверны на дубовую скамью. Ждать пришлось не долго. Вскоре напротив нее сел молодой парень.
- Что в городе?
- Осиное гнездо шумит. Кто-то плеснул в него водой.
- Но осы не погибли?
- Нет, но им больно и они очень злятся.
Девушка нахмурилась.
- Когда встанет солнце?
- Около шести, но я не хочу, что бы ты смотрела на рассвет.
Девушка не ответила. Она встала и вышла из таверны. На следующей улице она свернула в переулок и вошла в дом. Парень пришел минут через десять. Он шел другой дорогой. На всякий случай. Кто знает, что за люди ходят по улице столицы вечерами.
- Луна, я так боялся за тебя. До последней секунды не верил, что все обойдется.
Парень крепко обнял девушку и нежно поцеловал в губы. Луна мягко оттолкнула его и сняла плащ.
- Зря боялся. А теперь зря радуешься... Сколько человек знало про тайный ход? Он, ты, начальник охраны - все. Убэй-паша не дурак. Он сразу все поймет. Девушка-рабыня Луна может легко исчезнуть. Утренний корабль уйдет в туманный рассвет- и след исчез. А вот как собирается прятаться принц?
- Он не посмеет убить меня. У него нет другого наследника. А даже, если какая-то из наложниц родит ему сына - надо ждать, пока ему исполниться шесть лет. До этого он не считается наследником.
- Истосковался по катакомбам?- сердито прошипела Луна.
- Я не могу уплыть. Это моя земля и мой народ. Я не хочу, что бы ты меня покидала, но у нас нет другого выхода. Беги! Беги, Луна, и знай - я люблю тебя.
- Я...
- Тсс...Молчи, - парень нежно обнял девушку, - ничего не говори.
Утром от пристани отчалил корабль. Единственный провожающий еще долго стоял на причале и смотрел на белый, уходящий в даль, парус.
Тайна Пророка.
- Учитель Вагадайн, тебя хотят видеть какие то люди. Они из города.
- Пусть идут.
К дорожному шатру подъехали восемь всадников. Первым ехал, по всей видимости, командир. На гордом, сильном жеребце величественно восседал воин в белой кольчуге с золотыми пластинами. Лицо воина закрывало забрало шлема.
Вагадайн вышел на встречу.
- Чего вы хотите, добрые люди? С какой целью пришли вы в наш лагерь?
- Мы приехали поклониться пророку Единого,- предводитель соскочил с коня и снял шлем. Длинные темные волосы рассыпались по плечам, покрытым железом.- Мы приехали предупредить Спасителя о предательстве. Город открыл ворота смерти. Мы хотим сражаться за Единого или погибнуть, защищая его пророка.
Девушка преклонила голову, ожидая ответа.
- Как твое имя и кто ты? - спросил Вагадайн.
Быть человеком на половину - это сложно потому, что тебе не чужды человеческие чувства. Но будь ты человеком хоть на четверть, ты бы не смог смотреть спокойно в эти изумрудно-зеленые глаза юной девушки-воительницы.
- Имя мое дал мне отец, а род мой - я и моя сестра. Прости меня, пророк мой, но пусть для тебя мое имя будет Незабудка.
Девушка внимательно рассматривала Вагадайна из-под опущенных ресниц. Сын Единого был очень красив. Высокий, сильный, с благородными чертами лица и густыми черными волосами, плавной волной спадающими на плечи.
- Будьте, как дома, - сказал вслух Вагадайн и подумал: "Ведь у моего брата есть спутница жизни Кээта. Может судьба и мне послала простое земное счастье."
Садилось солнце. В прохладном, застывшем воздухе не чувствовалось ни малейшего движения. На западе разгоралось малиновое зарево и пламя догорающего города пряталось в солнечных лучах. Пахло бедой.
- Учитель, разведчик не вернулся. В урочный час он не подал сигнал. Надо уходить.
Лагерь тихо исчезал. Беззвучно ходили люди, не ржали кони, не шуршала трава под ногами. Тронулись в путь.
Лес закончился, начались извилистые горные тропы. И тогда в воздухе пропела первая стрела. С тихим шипением она промчалась мимо всадников и сломалась об камень. Испуганный конь шарахнулся в сторону. Не видимый в темноте противник окружил людей.
- Вперед,- Вагадайн пришпорил коня и рванулся вверх по склону.
Его примеру последовали остальные. Из темноты выскакивали воины в тяжелых латных доспехах и добивали тех, кто не успел бежать. Все закружилось в жутком кровавом водовороте.
Армия Спасителя ждала его за перевалом. С Вагадайном было не больше тридцати человек. А нападающих - больше сотни. Люди гибли.
- Шэл, забирай всех и скачи к лесу. Уводи солдат от Спасителя. Если доберетесь до деревни, Ландыш вам поможет, - Незабудка соскочила с коня, схватила за руку Вагадайна и бросилась в сторону скал.
- Мои ученики!
- Они спасутся, не бойтесь. Кони быстрее донесут легких всадников, чем закованных в латы солдат. Моя сестра уведет их в Дикий Лес. Там их не найдут...Что-то идет за нами.
- Я чувствую.
Они бежали, перепрыгивая с уступа на уступ, балансируя на грани между землей и обрывом. Крики за спиной стихали, но не покидало чувство, что кто-то идет по их следу.
Они остановились на краю обрыва. Где-то далеко внизу бушевал, разбивая волны о камни, океан.
- Вагадайн!
Они чувствовали опасность. Преследователь настигал их.
Из-под земли показалась жуткая безглазая морда жути, адского червя-убийцы. Сотни щупалец взметнулись вперед, пытаясь схватить жертву. Вагадайн и Незабудка прыгнули в разные стороны, выхватывая мечи. Надо было успевать уворачиваться от жутких щупалец и от самой скользкой твари. И быть предельно осторожным, что бы не упасть в пропасть. Танец со смертью на краю обрыва. Только не человеческая сила и ловкость спасала их.
Битва была долгой. Но в конце концов у твари стали заканчиваться силы и щупальца. Траву заливала желтая кровь. Вагадайн ловко увернулся от резкого выпада жути и всадил меч по самую рукоятку в ее голову. Червь изогнулся в предсмертной агонии и здох.
Люди валились с ног от усталости. Незабудка уже собиралась прятать меч в ножны, когда послышалось шуршание и скрежет камней. Из земли высунулась еще одна морда жути, вторая, третья...
Вагадайн взял девушку за руку и отступил на несколько шагов назад.
- Ты знаешь, как убивают эти твари?- тихо спросил он.
- Знаю. Убивают тело и отбирают душу. Они служат Аду.
- Они не должны нас убить.
Незабудка поняла его.
Они повернулись к обрыву. Вагадайн взял девушку за руку и посмотрел ей в глаза, в изумрудно-зеленые глаза.
- Я думал, что нашел свое земное счастье. Но как видно не на долго. Я боюсь говорить, что люблю - ты не поверишь.
- Я не верю, но... люблю. - Незабудка опустила глаза.
- Посмотри мне в глаза. Хочу запомнить твой взгляд. Навсегда. А рещ"ре т"ющ"а,- Вагадайн обнял Незабудку. Жуткие твари подползали все ближе, старательно огибая лужи желтой крови. Их было больше десяти.
Люди взялись за руки и шагнули к краю.
- А н"яй"ци т"ющ"а, - тихо сказал Вагадайн на святом языке, что бы его не поняла собравшаяся здесь нечисть.
Они шагнули в бездну.
Они не успели ни соединиться по законам Неба, ни даже поцеловать друг друга. Только умереть вместе, умереть держась за руки и думая друг о друге. Навеки вместе, навеки порознь.