Я всегда любил её... Её волосы, губы, руки... Мне казалось, что мы прекрасная пара, и ничто нас не разлучит. Хотя мы были из бедных семей, она столь бесперспективная и нищая, я старался для нашего будущего, задался целью встать на ноги, закончить университет, получить престижную работу, а потом создать с ней крепкую семью, мечтал о собственном доме, детях. Мои мечты были не оригинальны, но это были мои мечты.
Мы встречались с Лидией уже четыре года. Я жил с родителями, а она со своим старым дедом в ветхом частном доме на окраине города. Не смотря на занятость и расстояние, я всегда старался уделить ей время. Всё чем я мог ей помочь на тот момент, это своим общением и поддержкой. Я подрабатывал на двух работах и учился на вечернем отделении филологического факультета Саратовского Государственного университета. Мы искали повода для встречи во всём: Лидия часто встречала меня до или после занятий, приносила обед на работу, все выходные мы с ней проводили вместе.
В восемьдесят шестом году в её семье было очень сложное положение: дедовской пенсии не хватало на пропитание, её работа тоже не приносила нужного дохода. А я был ещё слишком молод, чтобы помочь своей девушке, мне самому еле-еле хватало денег на своё собственное содержание. После того, как я съехал от родителей, помощи ждать было не откуда, вот и выкручивался сам по себе.
Единственная ценная вещь, которая была у Лидочки - это старые антикварные часы, всё что осталось её семьё от прадеда, разорённого советскими дворянина. Вот, когда трудные времена зажали Лиду в угол, она решилась их продать. Это был канун Рождества, тихий вечер ласкал окна её ветхого дома. Мы сидели на уютной кухне, пили горячий чай. В печи томился рождественский пирог, который Лидочка готовила к завтрашнему праздничному ужину. Старый телевизор вещал нам о мероприятиях, запланированных к празднику. В углу стояла пышная ель, увешанная блестящими шарами и яркими гирляндами. Мы с Лидой вели непринуждённую беседу о планах на завтра.
-Воов, - капризно протянула она, - а мы Рождество завтра вместе отметим?
-Конечно, родная! Это же семейный праздник.
-А я от Тимки, твоего одногруппника, слышала, что вы завтра всем мужским коллективом устраиваете вечеринку. Это так? - моя возлюбленная сурово нахмурила брови, её личико меня умиляло, она выглядела так по-детски.
-Нет конечно! - я уверил её я, - мне их морды и так уже порядком приелись. Я лучше в этот праздник тебя лицезреть буду, кровинка ты моя.
-Правда? - она невинно улыбнулась и прыгнула ко мне на колени.
-Конечно правда! - я улыбнулся в ответ любимой, - хочу поужинать завтра твоей стряпнёй. Люблю, когда ты мне готовишь. Да и вечер подобного рода приятнее всего проводить с любимой.
Лида успокоилась, получив желаемый ответ, и нежно поцеловала меня в губы. Мы сидели и смотрели в окно, наблюдая за снежинками, искрящимися от света старых фонарей. Мы сидели так недолго, через некоторое время на лице Лидочки появилось серьёзное выражение, она встала с моих колен.
-Володь, - сказала она мне за чашкой чая, - дела плохи, денег нет совсем, - она устало смотрела на белую скатерть, покрывавшую круглый стол, за которым мы сидели, - вот, думаю часы продать.
-Ну те, от прадеда, - сказала она, указав кивком на старый шкаф, в котором хранился антиквариат.
Я молчал, насупившись допивая чай. Лида встала, подошла к шкафу и достала часы. Это были позолоченные круглые часики на тонкой цепочке. Несмотря на их преклонный возраст, выглядели они, как новые, и, до сих пор, были пригодны к работе.
-Эх, Лидочка, - вздохнул я, - зря ты так. Неужели другого выхода нет?
-Нет, Володь,- ответила она, - да и зачем они мне? Пусть хоть какой-то прок от них будет. Тем более дед болеет. Надо его лечить. А то скончается.
-Ну смотри, дело твоё, - я согласился с ней, хотя в моём голосе слышалось явное расстройство.
-Да ладно тебе, Вов! Честно сказать, я и покупателя уже нашла.
-Да?- я удивлённо покосился в сторону любимой.
-И вот ещё, Вов, - она опустила глаза, - завтра вечером мне с ним встретиться надо. Но в семь часов я буду у тебя. Мы сразу ко мне рванём!
Я не был доволен таким заявлением. Только что моя женщина протестовала по поводу рождественской вечеринки для студентов, яро желая отметить праздник со мной вместе, а теперь она сама заявляет о том, что ей придётся меня покинуть, хоть и не на долго.
-Но ты не беспокойся, Вов, - продолжила она, заметив моё печальное выражение лица, - я утром всё приготовлю, стол накрою перед тем, как уйти. Всё будет хорошо!
Мне пришлось согласиться с ней, ведь споры бесполезны. Лидия - наиупрямейшая особа, её переубедить - да проще танк голыми руками остановить!
Мы посидели ещё немного, после чего я уехал домой. Лежа на кровати и готовясь ко сну, я в предвкушении ожидал завтрашнего праздника. Я всегда жду таких дней с ярым желанием, для меня такие вечера - это подготовка к семейной жизни с любимой. Укутавшись с колючее одеяло, я представлял, как лет через пять мы будем встречать такое же Рождество, но уже втроём - с нашим сынишкой. Под ёлкой будет куча подарков: плюшевые игрушки, машинки, деревянные солдатики. Вот это настоящая блажь для такого простого нищего студента, как я. Намечтавшись вдоволь, я уснул.
Утро подняло меня с кровати, запуская в окно яркие лучи рождественского солнца. Я вышел на балкон.
-Ах, хорошо! - приятный морозец щекотал мои руки и плечи.
Полдня я шатался по дому в ожидании вечера. 'Пора бы и за подарком для Лидки идти,' - подумал я и начал собираться. На улице было свежо, чистый воздух щекотал мои ноздри. Я шёл по центральной улице к магазину с безделушками. Мимо проходили счастливые семьи, родители держали за ручки своих детей. Праздничные украшения были развешаны на каждом здании. Воробьи мирно ютились под лавками у подъездов высоких домов. Картина рождественского утра радовала мне глаз. Я пришёл в уютный магазинчик на проспекте, выбрал там красивую побрякушку для Лидочки. Оставшееся время я провёл дома. К пяти часам сумерки уже начинали окутывать улицы Саратова. Я прилёг и задремал.
Пока я занимался своими делами, Лида приготовила праздничный ужин, красиво оформила подарок под ёлкой, предназначенный для меня, и стала собираться по своим делам. Она вышла из дома и направилась к покупателю. Редкий снег запорашивал асфальт улиц серого города заводов, Лидочка шла под светом фонарей тихим вечером в квартиру коллекционера, чтобы продать ему эти часы. Она решила срезать путь, пройдя через частный сектор. Заплутавшись в развилках, Лида пришла в тупик.
-Вот те на...- вздохнула она, нахмурив брови, - ещё и так темно сейчас... Как же мне выйти-то отсюда.
Девушка недовольно сопела, стоя в тупике. Вдруг за её спиной послышался звук шагов, издающих хруст от прикосновений со свежим снегом. Лида обернулась и затараторила:
-Ой, здравствуйте! Я, конечно, извиняюсь сердечно, но не могли бы Вы мне помочь! Я тут заблудилась, - её речь походила на разговор бабки лет семидесяти, грызущей семечки у подъезда со своими соседками.
Мужчина молчал и не реагировал, он лишь продолжал приближаться. Его нижнюю часть лица прятал шерстяной шарф, шапка была надвинута дальше некуда, фигуру полностью скрывала потёртая телогрейка. Но по шагам она его узнала.
- Ой, а что это ты здесь делаешь, В...- завела свою речь Лидия, но мужчина резко подскочил к ней, молниеносным движением вынул из кармана влажный платок и прижал его к её лицу.
Это была непростая ткань, злоумышленник предварительно обработал её морфием. Рассудок Лидии помутнел, ноги стали ватными. Потеряв полностью контроль над собой, она мгновенно заснула. В заброшенном переулке не было ни души, только где-то в дали в домах частного сектора слышался лай собак. Тёмный зимний вечер спрятал их в тупике между ветхих частных домов. Увы, но для Лиды канун Рождества оказался последним днём её жизни.
Преступник уложил её неподвижное тело на снег, сел рядом на корточки и начал жадно разглядывать еле дышащую девушку. Жадно глотнув морозный воздух, он развязал шарф на лице, который мешал ему дышать, пригляделся к телу ещё въедливей. Преступник стал расстёгивать её пальто, развязывать шаль, обмотавшую шею, затем мелкие пуговицы её лёгкой блузки. Преступник жадно разглядывал лежащее перед ним тело, неугомонно вдыхая воздух вместе с невесомыми снежинками, стремящимися вниз. Этот человек снял с себя шапку, взъерошенные короткие волосы упали на его лоб. После чего он стал раздевать лежащую перед ним Лидию, срывая одежду и швыряя её на снег. Его внимание привлекли часы, выпавшие из кармана её пальто. Машинально он схватил их и сунул в карман своей телогрейки. У него абсолютно не было мысли об ограблении, его рука как-то произвольно присвоила себе эту вещицу по неясным даже ему на то причинам. Оскалив зубы, он медленно вынул из кармана штанов пучок железа - тонкую медную проволоку. Он медленно приподнял голову Лиды и обмотал её шею этим инструментом. Человек стал упорно стягивать проволоку, лицо жертвы посинело, кровь не могла циркулировать, а воздух не поступал уже ей в лёгкие. Преступник продолжал затягивать проволоку до тех пор, пока на шее не появились тонкие рубцы, из которых просочилась кровь. Спящая девушка уже перестала дышать. Чтобы убедиться в её смерти, мужчина приложил два пальца к шее и попытался прощупать пульс, но сердце уже остановилось.
Вот, перед этим мужчиной уже лежало мёртвое тело обнажённой девушки. Человек явно начал возбуждаться, его руки тряслись от нетерпения. Он пару раз провёл пальцами по её груди, затем достал шило. Открыв рот жертвы, он высунул её язык, зажал между пальцами и проткнул его. Полилась кровь. Преступник наклонился над лицом трупа и стал обсасывать кровоточащую рану. Оторвавшись ото рта своей жертвы, он облизнулся, его губы были испачканы кровью. Затем он достал два гвоздя. Любуясь трупом, он водил остриём по её векам. Потом мгновенно пронзил одно, второе. На его лице появилось удовлетворение, словно у художника, завершившего свою картину. После всего содеянного он изнасиловал уродливый труп, встал и стал смотреть на него с явным удовольствием, будто видел в нём какую-то особенную красоту. Перед маньяком лежала мёртвая полностью обнажённая девушка; на её бледное тело медленно падал рождественский снег, синее лицо было измазано косыми пятнами крови, гвозди торчали в глазах.
-Красиво... - тихо выдохнул насильник, - я художник... Ты - моё творение, красива....
После сказанного насильник удалился, шоркая по свежему снегу большими ногами.
Я проспал до самого утра. Голова болела, кости ломило. 'Я что, пропустил свой праздник?!' - меня посетила расстройство, я сидел на жёсткой кровати, опустив голову. 'Как же так? Как это я мог так крепко спать? Лида, видимо, не смогла достучаться...'
Придя в себя, я решил позвонить ей. Меня прервал дверной звонок, когда я начал набирать её до боли знакомы номер.
Я отворил замок, на пороге стояли два милиционера.
- Гражданин Кондраков Владимир Иванович? - сурово произнёс тот, что повыше.
-Да, - ответил я,- а в чём, собственно говоря, дело?
-Разрешите пройти,- не дождавшись приглашения, милиционеры протиснулись в дверь моей небольшой квартиры.
-С прошедшим рождеством вас! - с натянутой улыбкой пропалил я.
-Так-то оно так, - начал высокий, - только вот разговор совсем не праздничный предстоит...
-Да в чём дело?- непонимающе вскрикнул я.
-Вы знали гражданку Кукуеву Лидию Кондратьевну?
-Почему знал? Знаю! Девушка она моя! - возмущённо ответил я.
-Да нет, - вздохнул милиционер, - сегодня утром нашли её труп.
Мои ноги подкосились, кровь отхлынула от головы, я побледнел и вспотел.
-К-как?- дрожащим голосом сказал я.
-Пройдёмте. Мы вынуждены Вас допросить.
Мы прошли на кухню. Я держался за сердце - кололо. Сев на скрипящий стул, я пытался выслушать все слова пришедших незваных гостей. Мне в подробностях описали труп, задавали вопросы. Я был в полуобмороке, но, всё же, пытался на них ответить. Когда этот неприятный разговор закончился, милиционер сказал:
-От её деда мы узнали, что в её кармане были старые антикварные часы. Когда осматривали место преступления, их не нашли. Это наша главная зацепка.
Я молча слушал.
-Не волнуйтесь, - продолжил серьёзным тоном милиционер, - мы найдём её. Сейчас поедем к старому коллекционеру, с которым Лидия Кондратьевна должна была встретиться. Может у него ещё что узнаем. Спасибо за информацию.
Гости покинули мою квартиру. Я остался сидеть в коридоре на полу и думать, меня трясло, слёзы невольно покатились по глазам. К вечеру я успокоился и принял решение: я заведу своё расследование. Я найду эти часы. А вместе с ними и преступника.
Утром следующего дня я направился к тому коллекционеру, с которым у Лиды была назначена встреча. Пожилой хозяин трёхкомнатной квартиры в центре города недовольно открыл мне дверь.
-Чего Вам - буркнул он, поправляя пенсне.
-Я по поводу моей знакомой Лидии Кукуевой. Позавчера у Вас с ней была назначена встреча, - начал я, но старик меня прервал.
-Позвольте, гражданин, но вчера ко мне уже приходили из милиции. Я всё им рассказал. А Вам-то, собственно, что нужно?
-Я веду своё расследование! - выпалил я, - Лидия - моя девушка! Позвольте войти! У меня к Вам пара вопросов! Это много времени не займёт.
Я говорил жалостливым тоном, глаза были влажными и красными. Старик впустил меня. Я поблагодарил его и прошёл за ним в зал. Когда я сел на диван, меня осенило: нечего с ним сюсюкаться! Не факт, что он не преступник!
-Где Вы были вчера вечером, когда Лидия направлялась к Вам? - да, я начал разговор не с лучшего вопроса.
Старик нахмурил брови, уловив мои подозрения и сварливо профырчал:
-Дома я был, ждал Вашу Лидию.
-Есть свидетели?! - возбуждённо вскрикнул я.
-Да есть-есть... - ответил старик, - милиции вчера уже всё рассказывал. Я был со своей матушкой и дочерью. Дочь внуков в гости привела. А мать со мной живёт. Свидетелей вчера уже опросили.
Я запнулся, стал думать: старик определённо не врёт, иначе его бы закрыли, как главного подозреваемого... Но надо узнать у него ещё хоть что-нибудь. Я не знал, что спросить, поэтому выпалил, захлёбываясь в слезах:
-Ну расскажите мне хоть что-нибудь!
Я опустил голову и принялся рыдать, никак не мог остановиться. Старик с сожалением смотрел на меня. Он стал рассказывать всё, что знает, но моему расследованию это мало помогло. Он напоил меня горячим чаем, после чего я ушёл.
-Часы, часы...- бубнил себе под нос я, шатаясь по серому городу, - надо искать зацепку с них. Может их кто-то сдал в антикварную лавку? Или себе прикарманил...
Я решил обойти все магазины старого барахла в городе, а их было немного - только три. Я точно знал, что один из них находится на улице Радищева. Я сел на трамвай и поехал туда. Улицы, как прежде, были усыпаны праздничными украшениями, но теперь они не радовали глаз, только лишь наводили тоску. Я очень переживал из-за того, что не встретил свой последний праздник с любимой. Я уныло бродил по окрестностям в поисках нужного мне магазина. Точного места расположения я не знал, пришлось спрашивать у прохожих. Мне повезло - один старичок указал мне дорогу. Я подошёл к зданию с небольшой вывеской коричневого цвета. На табличке было написано "Антиквариат". Я несмело вошёл внутрь. Это был тёплый уютный магазинчик, но пустой, посетителей, кроме меня, там не было. За прилавком стоял мужичок лет пятидесяти в круглых очках. Я подошёл к нему.
-Чем могу быть полезен, юноша, - заговорил он. На лице его была радушная улыбка.
- Я Владимир Кондраков. Я веду частное расследование - дело об убийстве.
Старичок удивлённо взглянул на меня.
-Да? И чем же я могу быть Вам полезен?
-Скажите, пожалуйста, не поступали ли к Вам в магазин вчера или сегодня позолоченные часы?
-Нет, - вздохнул старичок, - ни вчера, ни сегодня в мой магазин ничего не поступало... Сюда вообще редко кто заглядывает, - стал жаловаться старик.
Я немного разочаровался, извинился и ушёл. Время уже близилось к вечеру, зайти в другие лавки я не успевал. Пришлось ехать домой. Дома я заварил себе чаю, поужинал и лёг на диван.
-Лидочка, - думал я, окунаясь в дремоту, - я не оставлю это так... Я найду, обещаю, найду.
За день я вымотался и устал, меня клонило ко сну, я громко зевал. Уснул. Утром мне надо было идти на работу, но я решил взять у начальника отгул. Получив разрешение на выходной, я сел за справочники в поисках адресов двух других антикварных магазинов. К полудню я уже ехал в направлении одного из них.
За прилавком стояла молодая девушка, я задал ей те вопросы, что и вчера старичку, но она мне помочь не смогла. Во втором магазине такая же ситуация. После неудачи я решил объехать все ломбарды в городе, до самого вечера я мотался по улицам, но тоже тщетно.
Дома я сидел и тихо рассуждал:
-Преступник мог же и на руки кому-нибудь это продать... Незаинтересованный не купит. Значит надо искать скупщиков такого барахла, как, например, тот старик, с которым Лида договаривалась. Или такую вещь можно продать дельцу, который потом её выгодно перепродаст. Но где же их взять?... Да и ломбарды я ещё не все обошёл...
Обдумав дальнейшие действия, я лёг спать в ожидании следующего утра. Это дело о её смерти лихо меня выматывало, как морально, так и физически.
На утро я стал раздумывать о том, где взять нужных мне коллекционеров. Мне в голову пришла мысль о том, что в антикварных магазинах есть такие сведения. Туда-то я и поехал. Ни в первом, ни во втором мне помочь не смогли. Обезнадёженный, я поехал в третий, к тому старичку.
-Здравствуйте, это снова Вы?- улыбнувшись, сказал он в ответ на моё появление.
Старый продавец в ответ на это молча достал записную книжку и деловито стал её листать.
-Вот, можете списать оттуда все адреса и телефоны, - он протянул её мне.
Я уселся за круглый столик и принялся за дело. Спустя час я покинул старика и направился по адресам. В первой квартире хозяев не было дома. Во второй жил человек, интересующийся только мебелью. В третьей мне тоже не повезло. Я был в отчаянии. Нет, конечно я не думал, что всё будет легко, что преступника мне подадут на блюдечке с голубой каёмочкой. Но мне всё же хотелось результата.
На следующий день я продолжил обход по адресам. Нигде мне ничего путного никто не говорил. В обед я приехал на улицу Рабочую, где находился следующий по списку коллекционер. Я плутал между домов, пытаясь отыскать нужный. Нашёл-таки, позвонил в дверной звонок. Дверь мне открыл до боли знакомый человек.
-Чем могу помочь? - спросил он.
Я долго вглядывался в его лицо, пытаясь вспомнить мужчину. На вид он был моим ровесником. Он тоже въедливо смотрел на меня.
-Володька, это ты?! - вдруг выпалил он.
И тут я вспомнил: это Мишка Акимов, мой бывший одноклассник. Мы стали обниматься и громко радоваться, он пригласил меня в дом. Мы долго сидели и болтали за чашкой чая. Я пытался сдержать свои нервы, но украшенная ёлка не давала мне покоя - эх, сжечь бы её к чертовой матери! Меня мало интересовали Мишкины разговоры о том о сём, я пытался найти момент для важного вопроса.
-Миш, я вообще-то по делу пришёл.
-По какому? - спросил он. Лицо его стало серьёзней.
-Ты антиквариатом увлекаешься?
Он улыбнулся:
-Да, ещё с отца взял эту привычку. А что?
-Покажи мне, что у тебя есть.
Он встал со стула, удивленно взглянув на меня.
-Ну пошли.
Миша повёл меня в комнату. Она была заставлена старинной мебелью и украшениями. Но даже там кругом висели гирлянды! Я усердно пытался не обращать на них внимания, пытался с головой окунуться в дело об убийстве любимой. Уняв дрожь в теле, я задал Мише вопрос:
-А часы у тебя есть?
-О, да ты часами интересуешься? - удивился он, - есть.
Он открыл ящик комода и достал красивую жёлтую коробку.
-Вот, смотри - он снял крышку. В самом центре я увидел позолоченные часы на тонкой цепочке.
-Миш, Миш, кто тебе их продал?! - я затряс его в нетерпении получить ответ.
Да никто мне их не продавал. Я сам достал эту диковинку - очень ценная штука, - всё больше удивляясь, стал пояснять мне Михаил.
Я вздрогнул, побледнел, мои мысли помутнели и растерялись, я никак не мог собрать их в кучу. Ноги сами повели меня на кухню. Друг направился за мной.
-Володь, ты чего?
Я, казалось, его не слышал. Взяв со стола небольшой ножик, которым Миша до этого отрезал масло на бутерброды, я повернулся к нему. Тогда я и сам не понимал, что творю. Я только лишь думал о том, что этот человек убил мою Лидию. Я в отместку убил его - нанёс ему семнадцать ножевых ранений. После содеянного я сел на стул, руки тряслись, я еле дышал и никак не мог успокоиться. Отсидевшись, я зашёл обратно в комнату и забрал часы своей умершей девушки, после чего покинул место преступления. Как я оказался дома - не помню.
На следующий день я поехал на кладбище навестить свою возлюбленную, успокоить её душу, сказать, что её мучитель отплатил по своим счетам. Кладбище было пустым и заснеженным, только вороны летали над крестами. Могила Лидии была запорошена, но сквозь снег виднелись всё ещё свежи цветы и огромный венок.
-Лидочка, - заговорил я, сев перед могилой на корточки, - я нашёл того, кто тебя так мучил. Не беспокойся там, на небесах, я убил его. Его смерть была жестокой. Любимая, когда я уходил, я видел огромную лужу крови на кафеле. Теперь тебе должно быть лучше...
Я сидел у могилы ещё долго, потом ватные ноги потащили меня домой. Только к утру следующего дня я пришёл в себя. Когда мысли остепенились, я задумался: меня может поймают, посадят... Я боялся этого и, разумеется, не хотел.
Прошло пару недель, милиция не приходила в мой дом ни по делу Лидии, ни по делу Михаила. Я успокоился. Всё встало в свою колею: университет, работа, домашние дела. От скуки я решил затеять генеральную уборку. Все ковры я отмыл, вытащил на балкон, перебирал шкафы с одеждой. Вдруг под руку мне попались позолоченные часы на тонкой цепочке. "Странно, - подумал я, - не припомню, чтобы убирал их сюда. Они же висели на стене". Я пошёл в другую комнату, чтобы убедиться в их отсутствии. Но нет, они были там! В руки я держал другие часы - совершенно точно! И опять мои мысли всколыхнулись: "как так?!", - думал я, - "откуда?"
В моей голове начала прорисовываться картина: рождественский вечер, я, будто отключаюсь, одеваюсь и выхожу из дома; преследую Лидию. Вот в чём дело! Не Миша это был! А я! Я убил Лидочку! Я отчётливо вспомнил каждое своё действие, каждое надругательство над её телом. Вспомнил и её последние слова: "ой, а что это ты здесь делаешь, В...". Она хотела назвать моё имя: Володя.
Пришло время признать: я неизлечимо больной человек. В детстве мама водила меня к психиатру. У меня было раздвоение личности. Эту болезнь долго лечили, к шестнадцати годам, вроде бы, получилось. Моим вторым я в детские годы был мальчик, который жестоко и хладнокровно убивал птиц, кошек, маленьких собак... Даже хомячка, которого родители подарили мне на день рождения в двенадцать лет, я задушил. Такие страшные поступки очень сильно пугали мою семью. Поэтому меня лечили. Когда болезнь утихла, все подумали, что она исчезла. И вот, восемь лет спустя, оказалось, что она просто дремала.
Что ж, если виновник этого кровавого торжества я, то мне не стоит казнить себя так же, как ни в чём не повинного Михаила. Я просто уступлю место в своём теле этому моему второму "я". Пусть делает, что хочет. Он оказался сильнее, все лавры достаются победителям...
После того, как я сдался ему, этому преступнику внутри меня, тот пошёл совершать зверские убийства на улицах Саратова. За десять лет было найдено восемнадцать трупов, ещё восемь девушек без вести пропало. Особенно жестоко он издевался над жертвами 7 января - в Рождественские вечера, каждый год. Он попался, в конце концов, его судили. Наказанием для него стало пожизненное заключение.
Теперь его срок отбываю я, мне уже далеко за сорок, сидя здесь, в холодных стенах своей камеры, я вспоминаю... Боль гложет меня... Я вспоминаю и ведаю вам о своей истории, нет, о нашей с ним истории, разделённой таким несправедливым образом на двоих.