В руках моих был меч,
Что выкован был богом-кузнецом,
Не тяготил доспех мне плеч,
Что был носим ещё отцом.

А за спиной моей был плащ,
Что изумрудной зеленью горел.
Вокруг же были стоны, плач...
Сэхграэвалльт стальной над головою пел,

Кружил, рубил и убивал,
И радостно звенел над полем битвы.
Я им владел, я побеждал!..
Ненужными вдруг стали старые молитвы

Всем тем надменнейшим богам,
Кому я жизнь свою вверял.
Судьбу свою вершил я сам -
Её с мечом я разделял.

А солнце алое катилось,
С собою забирая жаркий зной.
Светило тоже обагрилось?
Быть может, из-за крови той,

Что залила до Края Света
Всю зелень летнюю травы.
И растворились краски лета,
И не поймать их - сколько не лови!

Зелёным оставался только плащ мой,
Великим чудом не изодранный в бою.
Стояли горы за моей спиной,
Но страшно было посмотреть на родину свою.

На руки, кровью обагрённые,
Я тоже не смотрел - боялся их.
И был доспех ей окроплённый...
Но шум в ушах вдруг стих.

Была равнина серая, пустая,
Ни капли жизни не было вокруг.
А вороньё, с деревьев каменных слетая,
Над трупами описывало круг. 

Страх смерти охватил меня, 	
А жажда жизни - опьянила,
И понял я: не для меня война.
Чужая мысль явственно вопила:

"Так получай же, ведь хотел ты власти!
Но только помни, княже молодой,
Не слушай сладкий голос страсти
И не впускай его ты в разум свой".

Судьба смеялась надо мной,
Доселе притворяясь подчинённой.
А мне, я знал, был нужен лишь покой,
И я смирился, ею покорённый.

Мне не хотелось больше воевать
И видеть то, как за собою Смерть зовёт,
И знал я: нужно подождать,
Чтоб отомстить тому, кто мой извёл народ.

Оставив меч, интригу взял я в руки,
Но лишь чрез время понял я:
Приносит и она ужаснейшие муки,
Бывая даже хуже, чем война.

В моей душе, казалось, света не осталось,
Я был, наверное, на всё готов!
Пустыня серая пред мною простиралась,
И города заполнен ров

Был не водою - кровью мутной!
Вдруг повторились прошлого слова,
Что мною были поняты лишь смутно,
И вспомнилась мне древняя война.

Взимает свою плату жизнь с меня,
Сполна припомнив все мои удачи!
И как бы не хотел забыться я,
Она безумно любит озадачить.		

Так не суди же строго ты меня, Судьба!
Я все свои ошибки, может быть, исправлю.
Но скажешь, скажешь ты: "Друзья,
В его я жизни точку ставлю".

Я знаю, долгой жизнь моя была,
Рассвет всего я мира видел.
Но выслушай, пожалуйста, мои последние слова:
Позволь исправить жизни тех, кого обидел.