Александр Дзержинский

КАЖДЫЕ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ Я ДУМАЮ О СЕКСЕ

ПОВЕСТЬ

Глава первая

Серега

Студент и студентка поспорили.

Студент утверждал, что может за один

вечер "бросить девчонке десять палок".

Решили проверить после занятий.

Остались вдвоем в аудитории. Заперлись.

И начали. Студент "палку кинет" -

На доске палку рисует. Нарисовал седьмую.

И тут девчонка стала спорить.

- Ты, - говорит, - не семь, а шесть раз мне вставил.

- Нет семь, отвечает студент.

- Шесть.

- Семь.

- Так не честно. Я точно знаю, что шесть.

- А я точно знаю, что семь. Ну ладно. Не будем ругаться. Нафиг все эти записи. Пусть не по твоему и не по моему.

Студент берет тряпку, стирает все с доски.

- Давай все сначала. Это не считается.

Вдоль грязной кирпичной стены нашей школы, на которой вот уже лет двадцать пять - тридцать ученики пишут все, что у них на уме, и слова эти никогда и никем, кроме дождя и солнца не закрашивались и не смывались, стояли все девчонки нашего класса. Почти все они были абсолютно голые. На некоторых, правда сохранились маленькие трусики, а кто-то и в лифоне был. Но это не важно. В определенных условиях трусы - не одежда. Так что все они были голыми. Поэтому они мялись, стеснялись, и закрывали разные "ответственные" места ладошками. Ноги их были смешно скрещены. Одна рука стандартно прикрывала грудь, а другая ползла под живот. Я окинул взглядом всех их и пошел вдоль ряда. Не спеша, вразвалочку. Оценивая каждую из них на предмет красоты. И чувствовал, как во мне поднимается желание. Потому что девчонки в нашем классе были все красивые. Да если бы и не были они красавицами, то ... В общем, какая разница. Инстинкт. Как говорил Серега Матросов, чувак из нашего класса, признанный эксперт по женской части, "у баб встречаются два недостатка - отсутствие ума и присутствие одежды". В данном случае, все девки от одного из этих недостатков были избавлены.

Я шел вдоль голых девчонок и выбирал. К Ленке Лапшиной, одной из самых шикарных наших девчонок, я подошел ближе. Я взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Она отвернулась, не выдержав моего взгляда. У Таньки Маховой я отвел руку, прикрывающую ее грудь, и усмехнулся, когда прямо у меня под носом затрясся сосок ее титьки. В глазах ее блеснула слеза.

- Ничего, Танюшка, не плачь, - произнес я покровительственно, - не нужно плакать. Ты очень красивая.

Она и вправду была супер. Этот сосок я уже однажды видел, когда на уроке физкультуры, у Таньки вдруг из футболки вывалилась грудь. Мы все видели, кому повезло. И все, включая девчонок, заржали. Хотя смеяться-то было не над чем. У Таньки грудь - просто загляденье. Наверное, самая большая и самая красивая. Больше и красивее груди у старшеклассниц в нашей школе я не видел. И сосок такой ... Сексуальный. Я видел немало порно-журналов, Так вот, у Таньки титьки круче. Отвечаю. Я даже поцеловал ее в щеку, чтобы она не плакала. И пошел дальше.

И вдруг я увидел ее. Вообще-то, сначала я увидел ее красные туфли, на высоком тонком каблуке. Девчонки все, или почти все были в туфлях. Но красные туфли на высоком каблуке были только у нее. Я поднял глаза и встретился с ее взглядом. Она нагло смотрела на меня, ничего из своих прелестей не прикрывая. Стояла, прислонившись спиной к холодной грязной школьной стене, на которой кто-то из древних панков написал священное слово из трех букв. Ноги тоже скрещены. Но не так как у всех - целомудренно и стеснительно. А вызывающе и нагло. Двумя пальцами держала она дымящуюся сигаретку. Посмотрев мне в глаза, она не отвела взгляда, как делали все другие, а усмехнулась, поднесла сигаретку к накрашенным алым губам и затянулась.

Оторвавшись от стены, шагнула вперед и выпустила мне в лицо дым. Потом той же рукой, в которой дымилась сигаретка, коснулась моего лица. От брови до кончика рта мягко, почти невесомо провела по нему. И уронила руку на мою грудь. Рука, чуть задевая мое тело, скользнула ниже, провела, как карандашом, как лезвием невидимую линию по моей груди, по животу, и поставила точку чуть ниже пупка.

- Бедненький мальчик, - сказала она и, чуть развернулась, чтобы сказать это не мне, а на публику. - Разве можно жить с такой маленькой пиписькой.

И тогда я увидел, что я тоже гол. Гол абсолютно. И все мои мослы выставлены на обозрение полного коллектива девчонок из нашего класса, и этой, наглой девице, которую я не знал, и которая указывает дымящейся сигареткой на мой член и смеется. И смеются все.

И я тоже посмотрел туда, куда были устремлены взгляды всех присутствующих и над чем они смеялись. И увидел нечто несуразно маленькое и беззащитное, которое от страха сделалось еще меньше. Я опустил руки вдоль тела, пытаясь прикрыть свой позор, и заплакал.

От полного позора меня спас звонок будильника.

***

Вот, ёпрст, присниться же такое. Врагу не пожелаешь! Я заглянул под одеяло и залез в трусы. Писун напрягся и подбодрился. И не поймешь - или оттого, что приснилось, или оттого, что пора было сделать пис-пис. Потому что страшно хотелось в туалет. Когда ночью, во сне, хочется пописать, главное - проснуться вовремя. А то, лично у меня, были случаи, когда просыпался оттого, что в постели мокро. А все потому, что сны снятся дико реальные. Вот, к примеру, сплю я, и вижу сон, что сижу на уроке, и надо мне выйти. А училка, зараза, не пускает. И я терплю, терплю, терплю. Но всякому терпению приходит конец. И я выбегаю из класса, но до туалета дойти, уже нет мочи. И тогда пристраиваюсь в какой-то угол. Тут в штанах и помокрело. К моему стыду. Но справедливости ради нужно сказать, что если у меня и мокреет, то самую малость. Потому что я обычно тут же просыпаюсь, и скачу рысью в туалет. Исключение - тот случай, когда мне приснилось, будто я в бане. И стекающую по ногам жидкость, спля... спя... в общем, во сне, я принял за ковшик теплой воды. Но ладно, хватит о грустном.

Сестра Светка (Мы живем в двухкомнатной квартире, и поэтому спим со Светкой в одной комнате. Я на диване, а она на кровати. И кровать ее стоит так близко, что рукой дотянуться можно), дрыхла, повернувшись к стене. Из-под одеяла выглядывала ее задница. Прикольно, что, уверен, кому-то эта задница снится, кто-то о ней мечтает. А я вижу эту задницу перед своим носом каждый день помногу раз. И столько, сколько себя помню. Хотя, надо сказать, задница эта с годами значительно изменилась. Увеличилась в размерах, налилась соком. Ничего, в общем, задница. Симпатичная. Но во сне... да, во сне попки были еще лучше.

Я соскользнул с кровати и, придерживая свое опозорившееся во сне, но "вполне ничего себе" на самом деле сексуальное хозяйство, желающее побыстрее выскочить из трусов, чтобы разрядиться, поскакал к унитазу. Но уже здесь, в туалете, "мой парень" никак не хотел успокоиться. Стоял как часовой. Смотрел мне в глаза и ничего не хотел и слышать про унитаз. Есть такой анекдот. Пьяный мужик уснул где-то под забором. И, пока спал, к нему в штаны пробралась змея. Там и уснула, пригрелась. Ну, мужик проснулся, отлить хочет. Руку в ширинку. И достает змею. Держит ее за шею, ждет. А она голову подняла, на него смотрит. Ну, мужик глаза опускает, смотрит и говорит:

- Ну, чего? Ссать будем или глазки строить?

Че? Не смешно? Ну ладно, проехали.

Если подумать - хорошо было нашим далеким предкам! Вышел из избы, "до ветру", достал писулину из штанов и обоссал все вокруг. И траву, и тропинку, и пасущихся кур. Я же себе таких вольностей позволить не могу. Цивилизация, блин! Кое-как я переломил его (или ее?) сопротивление, чуть согнул вниз и сам навис над "горшком", упершись в стену головой. Потом "открыл кран". Результат получился почти как у далекого предка, потому как напор был отменный. Разница в том, что ни травы, ни тропы, ни пасущихся кур не было. А были кафель, коврик и крышка унитаза. Впрочем, зачем говорить неправду, большая часть ночных запасов урины (если говорить по научному), попала таки в унитаз. И ее смыли бурлящие потоки унитазного водопада. Вот. Почти поэзия. Потом я взял тряпку, и вытер все, что обрызгал. Потому что я - человек ответственный. И не могу себе позволить жить как собака. И ссать, как собака. Это собаки углы метят. Ходят, хвостом виляют, потом - раз. Ногу задрали, и угол дома обрызгали. Или угол шкафа. Или тапочки. Это они так территорию метят. И коты тоже. Вот у меня есть один знакомый. У него дома кот жил. Рыжий такой. Бандюган. Звали так все соседи. А вообще-то его Чубайсом зовут. Это в честь, сами знаете кого. В честь Чубайса. Этого рыжего министра, который устроил трюк с приватизацией и всех нагрел. А себе руки нагрел. В общем, тот еще бандюган. Так вот. Этот кот, гонял всех соседских кошек, котов и собак. Лазил по соседским балконам, чтобы просто нагадить в цветы, напугать старушку, или поорать в форточку рано утром. У себя же дома он тупо метил все углы и все вещи. Так что запах стоял... Как в немецком окопе после химической атаки. Дышать нельзя. И не дышать нельзя. Да что дышать! В глазах так щипало, что слезы выступали.

Особенно этот Бандит, гад такой, любил обоссать обувь. В общем, не кот, а скунс вонючий. Нет, блин, ссал бы в свою, родную обувь. Помечал бы ее. А мои чоботы причем? Мое - это мое! Я, если надо, и сам бы обоссать мог. Да мне как-то это не нужно. И в голову не приходило. А этот? Ну гад, ну фашист, ну, сволочь. Я потому и перестал ходить к Лехе. Блин. Придешь, кроссовки снимешь. И все. Потом от них неделю кошатиной воняет. Я как-то раз не разулся. Так этот гад мне на ногу набрызгал. Говорят, его все-таки кастрировали. Дождался, скотина. И, говорят, с тех пор перестал кошак беситься. Стал толстым и спокойным. Лежит дома на диване, яйца лижет. На улицу не выходит. Да и правильно. Чего там на улице хорошего? Кошки? А что это такое, и с чем это едят? Ах, да... Я вспоминаю годы молодые! Но теперь, перед кем понты кидать? В общем, успокоилась скотина. Говорият Я не проверял. Воспоминания нехорошие. А вдруг, решит молодость вспомнит? В общем - отсюда вывод. Все гадости, подлости, пошлости, весь героизм (зачастую ненужный), и все несчастия, в конце концов, в нашем несовершенном мире происходят от гормонов. И сели мы, братцы, хотим мира во всем мире, (а ведь мы хотим!), то нужно просто кастрировать население особо провоенно-настроенных стран и регионов. В крайнем случае, не допускать к власти некастрированных уродов, типа Гитлера. И вообще, скажем, ввести во всем мире правило: Если ты хочешь заняться политикой, или сделать военную карьеру, то сначала - кастрация, потом политика и карьера. А то что получается. Солдат в армии только и смотрит как бы слинять в самовол, и кому-нибудь впендюрить. А о Родине кто думать будет? Ну, не в смысле - Родине впендюрить (она сама кому хочешь впендюрит), а в смысле... ну в общем понятно. Вот и ходят солдаты в самоволку, ищут кого-нибудь, кто не откажет. А потом военные медики лечат ненужные в войсках заболевания. Но это ладно! А ведь бывает, что бы далеко не ходить, идут солдаты к офицерским женам! Пока мужья на службе. И получается родственное скрещивание, которое приводит к самым нежелательным последствиям. Вроде падения авторитета отцов-командиров. Да и сами политики... Взять, хотя бы Монику Левински! Нет, ну ладно бы женщина красивая была. Да был бы у них нормальный, здоровый секс. Тогда можно было бы порадоваться за влюбленных. А так... И сексом то не назовешь. Пять минут удовольствия и пятнадцать лет позора. И эта Клинтон, жена отсосанного президента, еще лезет во власть. Да уж если она не может доставить удовольствия своему мужу, то что она может дать американскому народу?

Да ладно, плевать на них всех. Отвлекся, извините. Вернусь с высот политики и политической философии к себе, простому русскому парню. Помнится я начал рассказывать о том, как пометил в туалете углы. Да?

В общем, пометив территорию в туалете, я вытер случившееся. Потом стирнул под краном тряпку, бросил ее в угол и помыл руки с мылом. Понюхал. От рук пахло неплохо. И это радовало. Закончив с руками, посмотрел на свою физию в зеркало и выдавил три прыща.

Прыщи, говорят, появляются из-за сексуальной неудовлетворенности. Похоже на правду. Хотя, я вот в одном журнале читал, что появляются они и зреют просто потому, что подростковый организм быстро растет и чего-то там, в организме, не помню чего, не состыковывается. Но мне больше нравится версия о неудовлетворенности. То есть - появились прыщи - пора заняться сексом. Да. И согласно этой версии, в нашем классе, в основном, с сексуальной жизнью ни у кого не складывается. Все неудовлетворенны. А неудовлетворенный, в сексуальном плане человек, если верить литературе, каждые пятнадцать минут думает о сексе. Что же касается меня, то я думаю о нем значительно чаще. Но если судить по количеству прыщей на физиономии, кое-кто думает о нем еще чаще, чем я. А значит, практически всегда. Что, как вы уже поняли, приводит к нехорошим последствиям, вроде неуспеваемости в школе. Блин! Если провести параллели между неуспеваемостью и количеством мыслей о сексе в секунду, то получится, елки палки, что я о сексе думаю едва ли не меньше всех. А чаще всех Серега Середа. Впрочем, он еще про бухло много думает. А о учебе не думает совсем. Часто случается, что чистоту эксперимента трудно соблюсти. По независящим от экспериментатора обстоятельствам.

Еще раз тщательно обследовав лицо, я старательно почистил зубы, чтобы блестели, и уложил при помощи расчески и воды стоящие волосы. Мои волосы, как и мой член - по утрам стоят, так , что уложить бывает проблематично. Интересно, есть ли в этом какая-то взаимосвязь?

Потом я оттопырил резинку и заглянул в трусы. Когда мой кривоссака отлил ночные запасы, он успокоился, и тихо улегся, прислонившись к ноге, как ни в чем не бывало. Я извлек его на свет, прополоскал в умывальнике, и вытер майкой, которую вытащил из старого нестиранного белья. Не полотенцем же его вытирать! Полотенцем я лицо вытираю!

Когда я умыл член, я потряс им, и вытянул. Да, сон был неправильный. Да у меня, между прочим, если хотите знать (не хотите? а я все равно скажу!), самый большой член в классе! Мы вот в прошлом году на речку ходили, купаться. А у меня плавок не было. Потому что спонтанно на речку пошли, без подготовки. Вот. Да и не только у меня, у всех почти плавок не было. Только у Рудика. Он всегда в плавках ходил, чтобы девчонки не видели, когда у него встает. А у него вставал постоянно. Стоило Рудику увидеть симпатичную девочку, да если в мини! Так сразу его рудимент в стойку. Вот он плавки постоянно и носит. Только плавки не всегда помогают. Потому что если у мужчины встал его маленький друг, его, маленького друга, остановить почти невозможно. Если только в снег сунуть. Я раз сунул - пар столбом. Если бы, вот думаю, не в снег, а в лед сунул, где-нибудь на озере, то большая лунка получилась бы. И почему рыбаки с собой буры таскают на зимнюю рыбалку, а не девочек в мини с собой берут? Наверное, потому, что в мини зимой, на льду, посреди реки - холодно. А может и ходят рыбаки на рыбалку, потому что у них не встает? Оп-па! Анекдотик вспомнился. Значит так. Сидят два рыбака. Один и говорит:

- Вот, блин, так рыбалку люблю! А жена на рыбалку не пускает.

- А ты, делай как я, - говорит другой. - Утром просыпаешься, одеяло с жены откидываешь. И хлоп ее по заднице. Так чтоб тряслась! А она: "Иди от сюда, дурак!" Я вещи собираю - и на рыбалку.

- Здорово, - обрадовался первый.

И в следующее воскресенье, только просыпается, откидывает одеялко, хлопает жене по заднице и говорит:

- Ну и задница! Да чего я забыл на этой рыбалке?!

Но это все так, шутки.

Короче, когда мы с пацанами заныривали в речку... Вру, это было озерцо в лесу, и никого кроме нас там не было. Вот. Когда мы заныривали, мы трусы на берегу оставили, чтобы не мочить, и не потерять. А когда раздевались, Женька Сухарев на моего писуна уставился и говорит:

- Серега, а чей-то у тебя член стоит? Ты не голубой, случайно? Ой, боюсь, боюсь... Ха-ха-ха.

А я ему сказал, что он дурак, и что ничего у меня не стоит. В данный момент. И в доказательство поболтал членом. Чтобы все увидели. Мол, вот он, расслабленный, на отдыхе. Тогда мы устроили конкурс на самый большой. Мерили соломинкой. И с моим никто потягаться не смог. Он оказался абсолютным чемпионом! И все стали спрашивать, какой же он становится, когда встает. И я соврал, что размером он, если в стоячем положении, до самого пупка. И пацаны поверили. И велели мне его замерить линейкой. Так в шутку. Но мне и самому стало интересно, и я замерил. Ну, во-первых, до пупка он не доставал. А во-вторых, когда я докладывал в школе о размерах моего члена, то прибавил три сантиметра. А кто проверит?!

В общем, член у меня - что надо! Можно было бы гордиться. Но чем гордиться-то! Я понимаю, если, например, ты стал чемпионом, пусть не мира, а города, или даже школы, по боксу. Или по самбо. Да пусть хоть по шахматам! Этим можно гордиться. Или научиться, круче всех на гитаре играть. В рок-группе петь. Тоже повод для гордости! А гордиться большим членом... Это почти тоже самое, что если бы девчонки гордились большими сиськами. Не их заслуга! Хотя... Если говорить про девчонок... Красивая грудь, все же, может стать поводом для гордости. И должна им стать. Потому что красиво. Потому что... потому что притягательно. Потому что это видно всем. Хотя и не все видно, что хотелось бы. Да и хорошо что не все. В женщине должна быть загадка. И вот смотрю я на грудь... Все равно на чью грудь. Даже и на не большую. И думаю - а как же она выглядит без того, что сверху? Загадка манит. Так что грудь - не член. Сиськами, особенно красивыми (а у молодых девчонок они всегда, или почти всегда красивые) можно гордится.

Но, если честно, некоторое моральное удовлетворение, оттого, что мой член такой крупный, я испытывал. Да! Я сам невелик! Но не в росте счастье! Не стыдно будет вывалить такое перед любимой. Жаль только, что мне уже 16 лет, а никто такой красотищи так и не оценил. Но, во-первых, все впереди. А во-вторых я почти уверен... Да нет. Я уверен, точно, что кто-то из пацанов про мое достоинство трепанул девчонкам, и теперь весь класс, и не только наш класс знает, об этом. И, наверное, девчонки иногда смотрят на мои штаны, украдкой, конечно, и думают примерно то же, что я думаю об их сиськах. Типа - как это он выглядит вживую?

Но, в общем, выйдя из ванной, я как был в трусняках, прошел в кухню, и поставил греться чайник. Вытащил из холодильника то, что можно было покидать в рот - скукоженную жопку копченой колбаски, и заветренный кусок сыра, и, пока закипал самовар, поскакал в спальню за шмотками. Мои передвижения разбудили спящих в зале родителей. Мама встала с постели, потрепала меня по голове, (отчего волосы мои опять встали дыбом) прошла в ванную. Отец шумно испортил воздух, подвинулся к стенке (он всегда спал с краю), и продолжал давить дрыхуна. Кстати, вы знаете, почему большинство мужчин спят с краю? Папа говорит, что если ночью захочется встать, то через жену перелезать неудобно. Намек ясен? Растолковывать не буду. Хотя, вот блин, вспомнился один анекдот. В тему. Не могу не рассказать, хоть и понимаю, что достал уже вас своими анекдотами. Но вот такой я забавный парень! Не могу не рассказать, потому как - почти правда. А за правду не ругают. В общем так.

Мужик один заныкал от жены шампанское, спрятал в ванной. Думает - "ночью выпью". И ночью стал перелезать через жену (потому что спал у стенки). А она:

- Вася (пусть его, к примеру, Вася зовут). Вася, ты чего? Подожди, сын услышит. Нехорошо.

Вася опять к стене. Через полчаса все повторилось. А еще через час, жена, вроде, уснула. Вася перебирается через жену, пробирается в ванную. Открывает шампанское. А оно вдруг - хлоп! Выстрел на всю квартиру! Мужик пришипился, и слышит. Жена проснувшись:

- Что случилось?

Сын:

- Что мать! Довела отца. "Сын услышит сын услышит". Вот отец и застрелился!

Ха-ха. Ну теперь про моего отца. Отец у меня вообще - классный мужик! У него есть классное хобби - музыка. Он когда-то в группе играл, которая по городу первые места занимала, а теперь сам не играет, но музона у него на компе - все пацаны от зависти лопаются. А главное - слушает не только старье типа Биттлз и Дип Пёпл, но и нормальную музыку. Тут прочитал он в каком-то журнале, что, мол, если вам за сорок, и вы хотите понравится молоденькой девушке, скажите ей, что тащитесь от Гуаноэйпис. Пошел, диск купил. И, знаете, сработало! Мы как-то с друзьями кофеёвничали у меня в комнате, а папан Гуано врубил. Так Славкина подружка, Алька, (она тоже с нами кофе с пирожными трескала - горячая девочка!), просто растаяла. Сказала, что если бы мой папан не был моим папаном, она бы его точно соблазнила и на себе женила. Потому что мой отец на Безрукова похож. Это который в "Бригаде" Сашу Белого играл. Я как-то раньше не замечал, что он на Безрукова похож, а потом посмотрел - да, есть что-то. А отец рассказывал, что когда в группе играл, он у них там, в группе, чуть ли не секс-символом был. Девчонки на него так и вешались. Только уже тогда он с моей мамой был. Так что, всем от ворот поворот давал. Если не врет. Врет, наверное! А теперь, этот секс-символ лежит в мятой постели и портит воздух. Никакой романтики! Если бы Алька его сейчас увидела, что бы сказала? С другой стороны... Вот если бы я увидел красивую, хоть и не очень молодую женщину в трусняках... Нет, мне не надо. Наверное. Тем более в воздухе плохо пахнет.

В общем, я опять зашел в свою комнату, взял шмотки, чтобы одеться для похода в школу, и еще раз посмотрел на Светкину задницу. Вот это ничего. Вот это стоит моего внимания! Задница была почти что голая, потому что Светка носила такие прикольные трусики, которые ничего почти не закрывают. Стринги. Кажется так это называется. Надо же было кому-то изобрести это чудо! Наверное мужик стринги придумал. Или какая-то сексуально невоздержанная девка. Что, блин за трусы? Вот у меня - трусы так трусы! А эти? Только залезают в попку, между булок, как будто их и нет совсем. В общем - не трусы - одно название. Но прикольно. Может, сфоткать? Пухленькая такая попочка. Даже толстоватая немного. Но это ведь на любителя. Кому-то маленькие батончики нравятся, а кому-то вот такие. Сдобные. Мне нравятся всякие. И как у Светки тоже. Так и хочется куснуть. Я даже губы облизнул.

Я натягивал джинсы, смотрел на эту самую часть Светкиного тела, что маячила в полуметре от моего носа, и вдруг пожалел, что не могу ее не только укусить, а вообще не могу ничего с ней сделать. Только съесть могу глазами. И то, пока она не видит. Ни ущипнуть, ни просто погладить не могу. А потом мысль: вот, блин, погладить бы. Да я, может, и поцеловал бы, если чистая. Вот. Провести бы по такой попке рукой, да залезть пальчиками туда, откуда растут ноги.

Светке нельзя. Во-первых - Светка моя сестра. А во-вторых, она так по башке даст, что мало не покажется! Испытанно.

Пока я рассматривал Светкину задницу, она проснулась. Она, это значит Светка, конечно, а не задница. Может, взгляд мой заметила. Хотя вряд ли. Сказки все это, про седьмое чувство. И глаз на Светкиной заднице, я не заметил. Как ни присматривался. Если бы могла мои взгляды замечать, давно бы меня ночью удушила. Сколько раз вот так, проснусь - она спит. А я лежу, ее разглядываю. Жаль, свет нельзя включать. Но я маленько нашпандорился - дверь из зала оставляю открытой. И чтобы она не закрывалась, тапку подкладываю. А однажды, когда в деревне были, я смотрел в окно бани, как она моется. Фигово только, что все окно запотело. В общем, ничего не видно было.

А вообще-то она и не очень то стесняется. Сколько раз переодевалась при мне. Говорит только:

- Сержок, отвернись, я переоденусь.

Ну, и отворачивался. А сам, то в зеркало подсмотрю, то просто повернусь на пару секунд. Нет. Не подумайте ничего плохого. Я не маньяк. Но ведь интересно же! Все мужики любят голых баб рассматривать. Или почти все. Иначе, зачем было бы снимать порно фильмы и печатать эротические журналы. А их вон сколько штампуют! Значит - есть спрос.

Мне на прошлой неделе Павлин дал кассету с порнушкой. Я днем посмотрел, когда никого дома не было. Весь издрочился. Вообще-то это не первый фильм, какой я видел. Но этот мне понравился вообще. Во-первых, там лесбос. Во-вторых - телки красивые. И разные. И худые есть, и с буферами - больше моей головы. А еще меня прикольнуло, как мент медсестричку на столе чалил. И за титьки ее лапал, а у нее из титек молоко текло. Круто. И она, сучка так стонала, нет, скорее визжала, что я звук почти совсем убавил. Не дай бог соседи услышат.

У нас в доме стенки очень тонкие. Все слышно. Вот за стенкой пара молодая живет. У них пацаненок - в садик ходит. А потому, что живут они в однокомнатной квартире, то сексом занимаются только днем, когда пацан в садике, или гуляет. Так она тоже стонет и кричит, как в порнушке. Жаль, в стенке дырки нет, чтобы посмотреть. А вообще, они задолбали уже. То е..ся, то дерутся. А нам слушать приходится. А то, бывает, когда у них гости приходят, набухаются, и начинают музон слушать. Танцы-обниманцы устраивают. Я пару раз просто вставал, и в распределительном щите им свет вырубал. Они спьяну, видно и не врубятся в чем дело, спать ложаться. А я утром, как в школу иду, рубильник включаю.

Так, заболтался и "утратил нить повествования", как пишут в романах. И не мудрено ее утратить. Во-первых - писатель из меня никакой. Школой проверено. А во-вторых, "нити повествования" у меня, судя по всему и не было. Я так просто, описываю один день из жизни старшеклассника. Почему? А по кочану. Просто во мне долго дремал, а потом проснулся очередной великий писатель. Вот так спал, спал. А потом вдруг сон эротический. В общем, опять гормоны! Да. Писателей кастрировать никак нельзя. А то они ничего путного не напишут. Только, если что, разве, философию какую разведут.

Со стихами у меня напряг. Хотя, пробовал писать. "Кто в детстве не грешил стихами". Это поэт сказал. Вроде, Пушкин. Хотя... Много их поэтов. Ну упомнишь.

Что же касается моих стихов, то самым лучшим было следующее стихотворение любовного содержания. Типа подражание Есенину, или хрен знает кому.

Вот сижу я пьяный

И роняю слезы

Что любовь - шалава

Отцвела как роза.

То рыдаю пьяно,

То вздыхаю грустно.

В жизни окаянной

Без тебя так пусто!

И сижу я пьяный,

Слезы вытираю.

И любовь - шалаву.

Водкой запиваю.

Пацанам понравилось. Сказали - "круто". Но сам то я понимаю, что полная чухня. Хотя, конечно, прикольно. А! Вот еще одно стихотвореньице. На ту же тему.

Ночь была такой короткой.

Ты была такой красоткой.

Мы с тобою до утра в любовь играли.

А любили ли? Увы. Едва ли.

Просто ночь была короткой.

Просто ты была красоткой.

Веселила душу водка.

А жаль, что ночь была короткой.

Вот и все, или практически все мое стихотворное творчество. Банал. Водка, бабы. Полубандитская какая-то романтика. И все это при том, что водку я почти не пробовал, и пьяным никогда не был, если не считать второго класса, когда в Новый Год двоюродный брат Лешка напоил меня сладенькой краснухой, и меня так развезло, что я пошел в зал, где "отмечали" родители и их... наши гости. Я шел, держась за стенку, и стонал "мама, папа, я пьяный".

Мама и папа, конечно, приняли все за шутку, а Лешка утащил меня в ванную комнату и включил душ. Мне стало плохо, меня вырвало. Я попытался встать, но упал. Потом упал снова и больно, до крови, ударился головой о трубу. Лешка и сам перепугался, вытащил меня из ванной, вытер полотенцем и увел спать. Так никто ничего про это и не узнал.

А с девчонками у меня совсем беда. Я человек стеснительный. И оттого, что такой стеснительный, бываю нагл. Но редко. В принципе, никогда о себе не думал как о крутом парне. Для крутого парня я мелковат, худоват и ленив. Но хотите, расскажу вам про свою первую любовь? Я не имею в виду детсадошный возраст. Хотите - не хотите - рассказываю.

Первая любовь меня нашла еще в первом классе. Жила в нашем доме, на третьем этаже Ольга Калинина. Помню ее в сарафанчике с открытыми плечиками. Потом родители ее получили новую квартиру и мы "расстались".

Время от времени мне нравились какие-то девочки, но я был занят проклятой учебой, чтением книг и всякой фигней. Но "пришло время любить". Был седьмой класс. Я нашел в записной книжке мамы телефон Ольгиных родителей, они дружили. Позвонил. Так, поболтали, встретились. Увидел ее - красавица! Короче - опять влюбился! Потом писал письма. Приезжал с дружками в гости. Но прошла весна, чувства приостыли. Зато лень моя проснулась. Следующей весной все повторилось с новой силой. Мне было уже 15. Ей - на год меньше. Я писал дневник и прятал его от мамы. Она находила его и читала. Помню вечер, когда я сидел на диване. Шторы задернуты. Играет музон. И три девушки (Ольга и ее подруги Света и Наташа) танцуют. Я сижу на диване и пялюсь на это шоу. Я не вижу их лиц. Я вижу лишь стройные силуэты, думаю о том, что моя-то - самая фигуристая, и унимаю расшалившегося в штанах пацана. Кстати, то, что он расшалился, и не позволяло мне встать с дивана и присоединиться к танцу.

В общем, человеком я оказался скучным, особого интереса у Ольги к своей особе не вызвал. А самое печальное, что ни целоваться, ни обниматься она со мной не хотела. А для меня это было просто жизненно необходимо! И я решился на хитрость. Как-то мы купались с компанией на Святом озере. Я взял резиновую лодку отца. И катал всех девчонок по очереди. Ольга отказалась от моих услуг катальщика и села в лодку без меня. "Я, - типа, - сама покатаюсь, без провожатых". Мог ли я упустить шанс остаться наедине?!

Плавать я умел. Фигово, но умел. Но снять рубашку стеснялся из-за полного отсутствия мускулатуры. Короче, рубашку я не снял, снял только штаны и часы. Потом прыгнул в воду и решил догнать "свою любимую", чтобы просто побыть наедине и при случае прикоснуться, поцеловать. Романтика! Плыть было очень трудно. Вода набиралась в рукава рубашки. Я ужасно устал. Ольга же решила, что я ей в лодке совсем не нужен. Когда я, обессиленный, догнал лодку и уцепился за борт, она сказала:

- Если ты залезешь в лодку, то я выпрыгну.

Я залез. Потому что плыть больше не мог, потому что хотелось жить, потому что берег был недалеко и ничего с ней не случится. Пусть прыгает. Это был "последний день первой любви". Прикольно, да?

Тут, конечно, можно опять поругать меня за то, что снова отошел от темы. Но вы будете неправы. Это все в тему. Что же касается описываемого мною дня, то спешить некуда. Как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Вот.

Глава вторая

Наташка

В школе, в третьем классе идет урок. Учительница рассказывает о строении огурца. Она нарисовала, как могла огурец на доске, и уже начала что-то говорить, тыкая в него указкой. Но вдруг Вовочка безапелляционно заявляет, что по его мнению, это не огурец на доске нарисован, а х... Класс смеется, хохочет и ржет. Начинает это все шумно обсуждать. Учительница сначала краснеет, потом зеленеет И начинает орать на весь класс и на Вовочку в частности. В это время в класс заглядывает директор школы, который проходил мимо и услышал дикий шум. Директор:

- Что за шум, что за крики в школе?!! А кто х... на доске нарисовал!

Я достала из сумки перемятую книжонку, которую мне дала Аленка, и легла в постель. Аленка сказала, что книжка прикольная и полезная, потому что в ней раскрывается вся мужская сущность. Я сделала свет поярче, подоткнула подушку и тяжело вздохнула. Терпеть не могу читать, я писательница, а не читательница, но нужно же узнать "мужскую сущность". Да и почти все девчонки в классе это уже прочитали.

На обложке был нарисован человек в шляпе, очень похожий на член. Или, быть может, это был член, похожий на человека. "Мистер "Х" или "Воспоминания полового". Так себе названьице. Где-то я это уже слышала. И про мистера икса, и про полового.

- Наточка! - ты зубки почистила?

Это мама. Блин, мне уже шестнадцать, а она все пасет меня, как ребенка. "Зубки почистила?", "Позавтракала?" "Да что ж это за завтрак! Поешь кашки" А меня тошнит уже от этих кашек. Еще бы соску в рот сунула. Или титьку. "Много сладкого не ешь!" "На улице холодно, одень штанишки. "Шапку одела?" И вообще... Не говорят "одень штанишки" одевают человека. Или куклу. Штанишки надевают. И шапку тоже надевают, а не одевают. Сразу видно, что не в городе росла мама, а из какого-то колхоза приехала.

- Почистила!

- Ты спать?

- Спать. Спокойной ночи.

- Даже не поцеловала мамочку.

А мне истерики нужны? Не нужны. Я встала, спрятала под подушку, чтобы мама не увидела обложку "Мистера"Х", книжульку, и покорно поплелась в мамину комнату целовать мамочку. Раньше она меня целовала, и желала спокойной ночи. Теперь, типа я большая. Моя очередь проявлять инициативу.

Проявив инициативу, я вернулась в спальню, раскрыла книгу и принялась читать.

МИСТЕР "Х" или ВОСПОМИНАНИЯ ПОЛОВОГО

Кому мы, старики нужны. Самому на себя смотреть противно. Одно слово, старый хрен. Лысый, сморщенный. Старый хрен. Больше и не назовешь никак. Старый вонючий хрен. Вонючий, потому, что никому не нужен. Никому. А ведь были времена, когда я неизменно вставал в присутствии дамы. Да, да, да... Я не мог оставаться спокойным при виде красивой женщины! Кровь приливала к моей голове. Я расправлял могучие плечи. Я вставал во весь рост! А рост у меня был ого-го! Хозяин гордился мной, потому, что было чем гордиться. Не у каждого такое хозяйство в штанах. Да. Было время... Одна беда. Бывало вставал я не вовремя. Мысль какая в головку западет, и у меня эрекция. И плевать где это произошло, в постели или в автобусе. А если вокруг люди? Неудобняк, конечно. И, такое дело, хоть стой, хоть падай! Но что поделаешь, такое мое естество. А что естественно, то не постыдно, так ведь?

Ага. Прикольная книжка. Я сама видела, как у пацанов встает прямо на уроке. Удоски. И они руку в штаны засовывают и держат, чтобы штаня не лопнули.

Ха! Помню, еще в юности, со мной случился такой казус в школе, на уроке физики. Была у нас в классе одна девчоночка. Лена. Ленка. Фамилию не стану называть, она об этом знает. Мой хозяин проболтался ей как-то.

Ну, точно. Автор не врет. И все знает не по наслышке. Кстати, кто там автор? Потом посмотрю.

Ленка... Наверное нельзя ее назвать первой красавицей, хотя красивой она была наверняка. Милое, наивное личико, вполне сформировавшаяся грудь. Впрочем, в те времена, грудь старательно прятали. Знаете, что мне в ней больше всего нравилось? Ноги! Пухленькие коленочки! А в придачу ко всему этому, сексуальные флюиды, которые от нее неудержимо накатывали волнами. И это чувствовал не толькоя, это чувствовали все, даже учителя. Она была самой сексуальной девчонкой в классе. Сколько нам тогда было? Пятнадцать? Шестнадцать?

Прикольно. Мне тоже сейчас шестнадцать

Это тот возраст, когда человек понимает, что кроме родителей, школы, друзей и футбола есть любовь. Правда, что такое любовь, это для него тайна. И каждое шевеление в штанах, вызывает сладкою истому в груди, и парень думает, а не любовь ли это?

Черт. Где мои шестнадцать лет! Даже сейчас, хоть прошло немало, сердце начинает биться чаще. Но думаешь уже не о наслаждении, а об инфаркте. Хочется жить. А зачем? И разве можно назвать жизнью это дерьмо?! Мне надоело болтаться, как говно в проруби. Говно в проруби. Хорошее сравнение. Только говенное. Но хорошее. Точное. Сколько раз, поймав чей-то случайный взгляд, я читаю в их глазах презрение и насмешку. И я все это терплю. Странно. Я даже не возмущаюсь особенно, когда меня называют сморчком или дохлым ежиком. Или старым хреном. На правду не обижаются.

Леночка. Лена. Как я тебя хотел! Но мой хозяин упрямо не хотел называть это любовью. А я надувался индюком при виде тебя всякий раз, чем доставлял неприятности своему хозяину. И он придерживал меня рукой в кармане, или прикрывал старым кожаным портфелем. Тогда, на уроке физики ты стояла совсем рядом, и говорила какую-то ерунду про закон Ома. А мне плевать было на закон Ома. Мне плевать было на все законы, потому, кроме закона любви. Ее ноги были рядом с моим лицом. Я рвался на волю, я хотел к ней. Все испортил хозяин. Мне на него не повезло. Он был тихоней, и стеснялся спросить то, чего так хотелось мне. Боже мой! Сколько раз он подводил меня! Его скромность у меня в горле костью стояла! А Ленка была так соблазнительна. Она переступала с тоги на ногу, одергивала коротенькую юбочку и шептала закон Ома. Очень эротично.

Ха! Закон Ома эротично? Сила тока равна напряжению, деленному на сопротивление. Или наоборот?

С тех пор, закон Ома стал для меня символом секса. Таким же, как Мерлин Монро, или колготки "леванте". Кровь ударила мне в голову. Я не мог больше терпеть и напрягся пружиной. Хозяин засунул руку в карман и сжал меня. Не знаю, чего он хотел добиться этим. Но добился он того, что я истек спермой. И ему было стыдно. Теперь, когда я лежал мокрый, задавленный, и беспомощный, пришлось краснеть не мне, а ему.

Дурак! Послал же мне такого придурка Бог! Он был мне совсем не пара. Скромный, худой подросток, и я! В общем-то я - это то, чем он мог гордиться. Учился он ели - ели, набить кому-то морду не умел, девчонок боялся. Наказал меня Бог за грехи. Всю жизнь я с моим хозяином мучаюсь. Может быт, отчасти, в этом виноват и я. Наверное виноват. Потому, что если мне нравилась какая-то крошка, я просто сходил с ума и начинал ворочаться в своей берлоге. А так как ростом я вышел отнюдь не в своего хозяина, то это было сильно заметно. Ха! Да уж, представляю себе, как выглядел он с бейсбольной битой в штанах! Но такой уж я... Чуть было не сказал человек.

Человек... Люди - самые глупые из животных! Они придумали разные законы. Они придумали законы морали. Они исказили закон здравого смысла, Основной закон природы который требует любви и продолжения рода. Говорил же бог, всем земным тварям: "плодитесь и размножайтесь". Самые естественные желания люди, глупые, самодовольные люди, называют похотью. Они придумали одежду, и нормы морали. А сами раздевают глазами каждую приглянувшуюся особь противоположного пола. Они снимают взглядом придуманную ими одежду, они делают только в мечтах то, что должны делать по настоящему. Они с завистью смотрят на сношающихся во дворе собак, и кончают в штаны, когда рассматривают фотографию обнаженной звезды, или когда видят по телевизору эротическую сцену с ее участием. Кончают в штаны! А рядом, так бывает часто, сидит изнывающая от жажды любви женщина. Но они не могут себе ничего позволить, потому, что в соседней комнате, пьет кофе с молоком их мама или играют их дети. Они вечно стесняются показаться сексуально озабоченными, перед другими людьми. Думать о сексе - неэтично. Заниматься сексом "слишком часто" - неэтично. Говорить о сексе - неэтично. Еще более неэтично - называть все своими именами. Мое имя вне закона. Любое упоминание обо мне неэтично. Можно подумать, что эти люди, "с правильной этикой" детей пальцем делают. Боже мой! Да почему же светлое имя полового члена втоптано в грязь! Его ставят вровень с именем дьявола! Да нет, почему же вровень? Вонючие интеллигенты позвоняют, (я не ошибся, именно позвоняют) себе чертыхаться и поминать имя дьявола направо и налево. Мое же имя неизменно вызывает шок в среде "культурных людей". И даже я, когда пишу эти строки, невольно поддаюсь этому психозу и ищу синонимы. Зачем? Да потому, что эти записки будут читать люди. И я не хочу, чтобы они говорили "фи, как это пошло!". А они скажут это, я знаю. Скажут, не разобравшись в сути. Потому, что суть человеку не важна. И эти существа называют себя разумными человеками, "гомо сапиенсами" и венцами природы?!

Хотя, справедливости ради нужно сказать, что те, кто не относит себя к "сливкам общества" не чураются меня. Более того, имя мое не сходит с их уст. Иногда даже мне противно это слышать. Совет один: "Не поминай имя господа твоего в суе".

Был недавно в общественном туалете. Видел надпись на стене. "Твое будущее в твоих руках". Вот это правильно! Вот это я приветствую! Да. Не стесняйтесь нас, люди! Мы помогаем человечеству выжить, продолжить род людской. Мы - та волшебная палочка, которая помогает перебросить мост из прошлого в будущее.

Вот я ругаю своего босса, и понимаю, что в чем-то он был все же прав. Сколько я слышал историй о том, как бойкие ребята вроде меня, цепляли нехорошие болячки, от которых приходилось страдать не только им, но и их хозяевам. Мой хозяин никогда не якшался с проститутками. И дорожил мной. И когда друзья предлагали ему сходить на блядки, он неизменно отвечал:

- Не пойду. Чай я своего парня (Своего парня! Вот как он меня называл!) не на помойке нашел, что бы в каждую ссаную дырку пихать!

Вот как говорил мой хозяин. Человек! Да, зря я его ругал. Но ведь ругал не со зла, по-свойски. Я, наверное, ему должен быть благодарен за то, что ни разу не чихнул, не кашлянул. И хоть противно и неприятно было надевать на башку этот чертов противогаз, который называют презервативом, но в иных случаях, лучше поберечься, чем потом себе локти кусать. Так уж мы созданы, что думаем только об одном, о женщинах. А человекам приходится с этим бороться. Потому, что жизнь человека состоит не только из секса. Им приходится думать о многом. А если нам, членам КПСС, воли дать... В общем, как писал Ди Снайдер, "Не давайте вашей головке морочить вам голову. Головка набедокурит, а голове потом за это отвечать". Умный видно был этот парень, Ди Снайдер. Хоть и музыкант.

Хоть и музыкант! Моя мама шутит:

- Было у меня до твоего папы три парня. Двое умных, а третий музыкант.

А может и не шутит?

В общем, жизнь моя была постоянным стремлением к свободе и свободной любви. И поэтому я со своим шефом часто вел дискуссии. Дискутировал. Блин. Слово-то какое! В общем, вступал в противоречия, споры. И в этих спорах рождалась истина. Каждый раз, когда жизнь сталкивала нас нос к носу (это у него,"нос к носу, у меня несколько иначе), с симпатичной женщиной, готовой ответить на мой восторженный трепет взаимностью, мы с хозяином решали эти вопросы совместно. Справедливости для, нужно признать, что я всегда был за, и с решением против, соглашался неохотно. Что поделаешь. Судьба!

Честно говоря, я немного завидую ему. Потому, что он главный. А я? Я всего лишь половой член. Радует только, что я у него один. Но было бы здорово, если в следующей жизни, за мое достойное поведение, Бог сделал меня человеком. Хотя... Видел я немало таких людей, которые думают не головой а головкой. И хотя кончают они обычно неплохо, но плохо заканчивают.

Да... А еще, говорят, сейчас стало модно, в нашем хреновом сообществе нырять башкой в задницу. И не обязательно чтобы эта задница была женской. Головой, в самое дерьмо! Обалдеть! Подумать страшно! Тут уж видно, голубки эти и не головкой, а задницей думают. Наверняка, в прошлой жизни были они кучей дерьма. Да и в этой...

Фу, как пошло!

Но что я все о плохом! О хорошем, о хорошем думать надо. Хотя... О хорошем хорошо думается в молодости. А нам старикам остается грустно провожать взглядом молодых, полных жизни девушек и вспоминать прошлое. Есть у людей такая поговорка, мол "старость не радость и молодость не жисть." Ерунда! Молодость это всегда здорово! Молодость...

Помню, когда я был совсем маленьким, и звали меня глупо, наивно и ласково писечкой,

Ха-ха-ха!

бабушка водила моего хозяина в женскую баню.

Ой! Не могу! В женскую баню!

Не думаю, что каждый может похвастаться тем, что бывал в бане в женский день. Но, если честно, лучше бы этого не видеть. Не поверите, братцы, как мне было хреново. Десятки голых женщин. Толстых и немолодых в основном, Измазанных белой мыльной пеной, словно спермой!

Я тоже была однажды в женской бане в женский день. Когда воду отключали. И впечатление такое же ужасное! Голяе толстые задницы, мыльные мочалки и грохот тазиков! Дурдом, ужас!

Я прятался за тазик и уныло смотрел вниз не в силах выдержать этот кошмар.

Я тоже за тазик пряталась! Потому что все смотрели. И не важно, что женщины! Они же чужие!

А шеф мой вытаращенными глазенками пялился в проплывающие мимо рыхлые телеса. Это был шок. Потом долго снились ему толстые задницы, отвисшие груди, пенящиеся мочалки смывающие невидимую грязь со спин, плеч, животов... Намыливающих женское хозяйство между бесстыдно раздвинутых ног. Опять я о плохом. О хорошем, о хорошем думать надо. О хорошем... О любви, о молодости, о ...

О детстве. Помню, друзья зазвали моего мальца-хозяина, в кусты и предложили покадрить девчонок. Он, пацан желторотый думал, что сейчас будут кадры из фильмов показывать. А там нужно было девчонкам меня показать. В обмен, на показ ихней ссаной дырки. Хозяин мой, хоть и сопляк был, а сообразил, что хвастать ему еще нечем. Писками не хвалятся. Наотрез отказался и показывать и смотреть. Убег из малины. Правильно сделал. Хвалю. Всему свое время. И даже потом, когда я стал большим и красивым, и когда на меня заглядывались девчата, он не тряс понапрасну своим хозяйством, берег. Но стоило ли беречь? Вопрос спорный. Знаете. Став старше, я стал философом. И понял, что на любой вопрос можно найти множество ответов. И все эти ответы будут правильны. Парадокс? Нет. Правильность ответа зависит от обстановки, от времени, от множества мелких и не слишком мелких факторов. Но хватит трепаться. Этот пустой треп старого потрепанного хрена никому не интересен.

Так уж получилось, что прежде чем познакомиться с женским теплом и лаской, я познал ласку хозяйских рук. Может быть это и не правильно, может быть и не верно. Но все же лучше чем никак. В конце концов, нужно же было как-то спустить... пар. Иначе меня б просто разорвало.

Я тоже занимаюсь мастурбацией. Только боюсь. Боюсь повредить девственную плеву. Поэтому ласкаю осторожно. Только клитор. Но это... Это такой кайф! А если по настоящему? Ох. Об этом лучше не думать.

Помню как-то, нам с боссом приснились девчонки. Его (наши!) одноклассницы. Они сидели и стояли около классной доски. Совершенно без одежды. Стыдливо прикрываясь руками.

Кошмар! А мне сон снился, как будто у доски стояли пацаны. Тоже голые. А я шла мимо них, тоже голая, и совсем не стеснялась. А потом у одного говнюка, который меня уже просто достал, убрала руки и увидела писюльку, как у пятилетнего мальчонки. (А я видела у пятилетнего мальчонки). И рассмеялась. Проснулась оттого, что смеюсь вслух! Прикольно! Неужели и пацанам и девчонкам снится одна и та же ерунда. Секс. Хотя... Какой же это секс. Вот мне недавно секс приснился с... с одним артистом. Вот это был секс! Жаль, что это все только приснилось мне! Ну, ладно. Чего он там дальше пишет?

И ждали, когда мы сделаем выбор. Такие вот сны. Фрейду было бы интересно покопаться. Но так как мы с вами не фрейды, то не буду больше об этом. Кому интересны сны безусого подростка. И помнит ли он сам об этих снах сейчас, когда его, так же как и меня называют стариком. И старым хреном.

Эх, молодость! Время возмужания, полового созревания и роста самоосознания! Время робких взглядов и упущенных возможностей. Наверное, обо мне мечтали так же стеснительно и робко, как мечтал мой хозяин о девичьей ласке. Слишком уж робко он мечтал. Потому, что ждать моего часа мне пришлось слишком долго. До восемнадцати мой шеф дурил, страдая кучей комплексов. И главным из этих комплексов был комплекс неполноценности. Я этим комплексом не страдал, и всегда звал его в бой. Но ждать своего часа мне пришлось, повторюсь, долго, потому что мы с шефом загремели в армию. Девчонка, которая в нас была влюблена не стала дожидаться солдата из двухлетней ссылки. И правильно сделала. Если мой оболтус за полгода, что они провели вместе не дал мне даже дотронуться до нее, то где гарантия, что через два года службы в Армии, что-то изменится?

Я всегда был против дискриминации во всех ее проявлениях. Но уверен, что дискриминация по расовому, или, скажем по половому признаку, ничто, по сравнению с той, которую испытываем мы. В то время, как остальные части тела могут общаться с противоположным полом более менее свободно, нам приходится отсиживаться в засаде. Бесстыжие глаза могут делать что угодно. Раздевать, залезать под кофточку и в трусики. Руки, длинные неуклюжие руки обнимают женские плечи, касаются, как бы невзначай груди, талии и чего ни попадя. А я сижу в трусах, скрытый одеждой, как женщина востока паранджой! И мятежные желанья раздирают меня на части. Люди в таких случаях режут вены и вешаются. А мы?! Мы ждем своего часа. Мы сидим в засаде годами, словно снайперы, ожидая той минуты, когда нужно будет сделать выстрел. Трудная доля. Но не сочтите мои сетования, за нытье старого хрена. Это во мне говорит бунтарь - одиночка, жаждущий свободы и справедливости. Старый бунтарь одиночка. Которому уже, честно признаться, ни до свободы, ни до справедливости не должно быть никакого дела.

Но вернемся, как говорится к нашему барану и его овцам. Когда мой шеф вернулся из двухгодичного армейского заключения, он уже знал, что та, которую он думал что любил, вышла замуж и успела удачно родить ребеночка. Тот хрен оказался расторопным, не стал долго ходить вокруг да около и точно попал в цель. Хозяин мой тоже решил жениться. Он, видите ли не мог себе позволить трахаться не женившись. Это в наше то время? И я понял, что у моего шефа окончательно съехала крыша. Свадьба - дело суетное. Мы долго готовились к ней и мечтали о первой ночи, о медовом месяце. Но первый сексуальный опыт я получил через неделю после свадьбы. И причиной тому было не мое нестояние, а невозможность совершения полового акта в связи с несвоевременным началом менстурации.

Прикольно жениху обломилось!

В конце концов, и эта неприятность осталась позади. А потом было полгода притирки, когда несоответствие моих размеров, доставляло массу неудобств его молодой жене.

Интересно... А и в самом деле... Если размеры не совпадают... Что делать? Нужно у девчонок спросить... А если засмеют?

Оказывается, наша молодая жена была еще девочкой, с незапятнанной репутацией и с неразработанной вагиной. А я был крупный парень. Большой и бестолковый, не имеющий никакого абсолютно опыта и никакого, даже начального, полового образования. В школе, блин, этому не учат!. (Но, повторяю, это не моя вина!) Я бросился в бой, наивно думая о том, что мои размеры и работоспособность залог того, что она получит удовольствие. Но доставил только боль моей девочке. Она тихо молчала стесняясь в этом признаться, а я, дурак, работал как отбойный молоток, пока не дотумкал, что что-то здесь не так.

Век живи - век учись. Доставлять удовольствие я научился только полгода спустя. И вот что я скажу, парни, один член в поле не воин! Нужно помогать ему. Поцелуйчики, легкие касания груди, живота, ног... Страстные объятия. Без этого качественного секса нет. Знаю, есть немало хуев (простите за откровенность), которые только и ждут того, чтобы залезть в вагину и, поворочавшись там пару минут кончить, доставив себе удовольствие и неприятности женщине. Правило номер один - Женщина не должна остаться неудовлетворенной. Иначе всем нам, точнее вам, грош цена! Я просто ненавижу и презираю тех, кто думает только о себе! Таких надо просто кастрировать, и пускать на милицейские свистки! Они позорят наш коллектив! Я глубоко уверен, главная наша задача члена - доставлять наслаждение женщине! А кончить мы всегда успеем. Это не проблема. Кстати, я заметил некоторую взаимосвязь между судьбой человека и его способностью кончать. Кто плохо кончает, тот плохо заканчивает! Хотя... Кажется я об этом уже говорил. Поверьте мне, старому хрену. Разболтался я что-то. В прямом и переносном смысле слова. А чем еще заняться? Попроситься в туалет? Не велика радость! Я уж тут с вами поболтаю, вспомню молодость. Помните, как говорил один поэт:

Ведь были ж схватки боевые,

Да говорят, еще какие!

Мы прожили вместе с нашей женой три года. Я сделал ей одного мальчика, хорошенького. Весь в меня. Лысенький, маленький. А вскоре после его рождений моего бестолкового хозяина потянуло на приключения. Все началось с крашеной блондинки. Они работали вместе, и как-то в обед, мой босс похвалил ее внешность. Ноги, если быть точным. Она поняла его не буквально, путем логических умозаключений блондинка пришла к выводу, что если нравятся ноги, то эта штуковина, что у женщин между ног тоже не сможет не понравится. В результате к вечеру мы оказались в ее постели. В общем-то все было здорово. Я узнал, я понял, что такое страстный секс, и что такое настоящий ужас. Ужас! Страх и ужас испытал я когда оказался между двух рядов острых зубов! Мне казалось, еще мгновения, и я останусь без головы! Я никогда не мечтал о карьере укротителя львов. Но тут была такая ситуация... Или пан, или пропал. И я ринулся в самую глотку, заставив ее подавиться и выплюнуть меня. Справедливости ради, признаюсь, что такие фокусы мне со временем понравились, хотя, что может быть лучше разгоряченной, жаждущей тебя,сжимающей со всех сторон вагины! Ничего! Недаром все мужики, все настоящие мужики думают только о ней. Это я вам говорю, как профессионал.

Значит, все мальчишки в классе думают только о том, что у меня между ног? Не верю.

Сейчас анекдот расскажу на эту тему. Я не любитель пошлых анекдотов, но если веселую историю рассказать к месту, то почему бы и нет? Как говорится, сказка ложь, да в ней намек. Рассказываю.

Проводится некоторым центром изучение общественного мнения. Вопрос: О чем думают мужчины когда слышат слово "дом".

Один ответил:

- Когда я слышу слово дом, я думаю о домике на берегу лесной речки...

Ответ второго:

- Когда я слышу слово "дом" я думаю о большом трехэтажном особняке с двумя гаражами...

Третий ответил:

- Я думаю о том, как трахаю женщину!

- Мужчина, - возразили ему, - при чем здесь секс?

- А я всегда об этом думаю, - честно ответил мужик.

Это о том, о чем думают мужики. А теперь про женщин.

Простая русская семья. Сын отгадывает кроссворд. У него что-то не получается и он подходит к маме.

- Мам, помоги слово отгадать. Тут такой вопрос: "О чем думает каждая женщина". Слово из трех букв.

- Иди уроку учи, оболтус, - зло отвечает мать, - рано тебе такие кроссворды отгадывать.

Малыш получает подзатыльник, и уходит в слезах. Минуту спустя снова появляется в дверях:

- Мама, я отгадал. Это слово дом!

Тогда встает с кресла муж-отец, подходит к жене и отвешивает ей оплеуху со словами:

- О доме, о доме думать надо!

Вот такие "сказки для взрослых". Думаю, тут и дураку понятно, что анекдоты эти из уст такого старого хрена как я звучат вполне уместно.

Но вернемся к моим воспоминаниям. Мемуарам, блин.

Мы были в сауне вместе с его подружкой. Подружка была хороша. Мы нравились друг другу и как нельзя лучше подходили друг для друга. Я бы с удовольствием на ней женился, но шеф мой сказал, что на таких - не женятся, с такими хорошо только трахаться. Это его мнение. А, по-моему, жизнь - это секс. А все остальное, ерунда. Приложение, так сказать. Помню тогда, в бане, мой дурак чувствовал себя настоящим героем. И выйдя из парилки, где чуть не сжег меня, сиганул с дуру в ледяную воду. Со страху я хотел забраться на его плечо, но помешали прилипшие к телу яйца. Поэтому я просто ушел в себя. И если бы не жаркое тело и старания его подружки, я б ни за что не поднялся после такого испытания. Поэтому просьба: мужики, не издевайтесь над теми, кто зависит от вас. Берегите их. Не травмируйте. Как правильно сказал Экзюпери: "мы в ответе за тех, кого приручили". Кстати о травмах и о дискриминации. Во-первых, у меня большие претензии к женскому полу. Почему, если вы недовольны жадными руками, расстегивающими бюстгальтер или грязными словами, предлагающими вам потрахаться, вы всегда отыгрываетесь на мне! "Удар ниже пояса", так вы это называете. А вы знаете как это невыносимо больно?! А вы знаете, что так можно сделать мужика импотентом?! Никогда, слышите, вы, никогда не бейте мужика по яйцам! Это не просто оскорбление! Это смерть! Вы хотите стать убийцей? Нет? Тогда не бейте нас, беззащитных.

Ладно. Не буду. Хотя... Если парень думает не головой, а головкой, так ей и отвечать. Буду. Буду. Буду. И еще как... Есть у нас в классе один говнюк. Он - получит.

И еще один упрек тем, кто считает необходимым делать обрезание. Я понимаю, традиции и все такое прочее... Но, по-моему, это не менее жестоко, чем обрезание, скажем ушей или носа. Вам такое понравится?

Да. Разволновался я, дурак старый. А ведь никто меня не слушает. Да и смешно сказать, поучения старого хрена. Где вы видели, что бы член думал о чем-то путном? Где вы слышали, чтоб член говорил? Но я старый хрен. И за столько лет, ко многому привык, многому научился. Дай бог кому-то из людей, чтобы у них в голове столько же мыслей было, сколько у меня в головке. Так что учитесь, пока я живой.

Лет семь или восемь я считался перспективным холостяком. В этом возрасте, найти женщину легче. По той простой причине, что к тридцати и мужчины и женщины понимают, что есть другие ценности жизни, не только безупречная репутация. А потом мы встретили ту, о ком всегда мечтали и он и я. Да. Нам тогда уже было за тридцать. Она - чуть моложе. Жизнь, такая сволочная штука, что может обломать кого угодно. К тридцати пяти стало заметно, что мой хозяин сдает. Он бросил пить, и кажется, у него пропал интерес к жизни. И если появлялось что-то, что его интересовало, он цеплялся за это, как за соломинку цепляется утопающий. В общем, я понял, что начинаем стареть.

Она тоже прожила свои тридцать лет не особенно весело. Муж - алкаш, сел в тюрьму, когда их ребенку было пять лет. Алкашом он конечно был, не всегда. Просто он был хорошим парнем и душой компании. Играл на гитаре, пел песни и шутил. Со временем шутки его становились все злее, гитара была забыта, а количество спиртного все увеличивалось, при одновременном ухудшении качества. А потом он убил человека. И она осталась одна.

Мой хозяин был тем, кто сумел растопить ее сердце. Я же говорю, он нормальный парень, душевный, работящий, только слишком правильный. Когда говорят, что любви покорны все возрасты, это правда. Уж я то знаю. Поверьте старому хрену.

Старый хрен. Вот как меня теперь называют. И только она берет иногда меня в руки, целует и гладит, называя ласково "мой маленький". Мне приятно и больно от этого. Больно за свою беспомощность и никчемность. Уж я то знаю, что я просто старый вонючий, никому не нужный хрен. Я вижу теперь свободу только когда попрошусь в туалет. И тогда мой хозяин достает меня из штанов, брезгливо держит двумя пальцами. И только я сделаю свое дело, убирает обратно, не удосужившись стряхнуть как следует. Стесняется. Не дай бог, кто увидит меня, усталого и сморщенного. Сам то лучше, а? Старость никого не красит. И все же я благодарен судьбе, за то, что я прожил пусть небольшую, пусть не слишком яркую жизнь. И я подарил жизнь двум симпатичным пацанам. А теперь у меня есть еще и внуки. И симпатичная, милая маленькая внучка. Так что я, старый, жизнь свою прожил не напрасно.

- Прикольно, - подумала я, закончив чтение.

Посмотрела на часы. Половина второго. Блин. А завтра в школу. Надо бы выспаться.

Я бросила книжку в сумку, завтра нужно будет отдать Лильке. Та тоже хочет прочитать про этого мистера "Х". Доплюхала до туалета и уселась на унитаз. Посмотрела между ног. И почему ЭТО так притягивает мужчин? Маленькая ссаная дырка. Ничего хорошего. Вот у мужчин орган гораздо интереснее. И виднее. Интересный зверек. Мне, лично напоминает змею у индийского йога в корзинке. Так же поднимается, стоит, качается. И очень опасен. Но это все мои фантазии. Признаться честно - мне пока так и не удалось выдрессировать ни одного мужского змея.

Я сполоснула руки, вымыла и лицо. Потом посмотрела в зеркало и показала сама себе язык. Скоро у Лильки День Рождения. И придет... Обещал придти Серега Морковников. Морковкин, блин. Я же знаю, что он по мне сохнет. И в кино приглашал. И когда танцевали, у него так смешно в штанах вздулся этот самый "мистер "Х". А я, между прочим, еще ни разу за свою жизнь не целовалась. Если не считать...

Я вернулась в постель, залезла под одеяло и почувствовала возбуждения. Провела рукой по телу, потрогала, помяла грудь и сунула руку в трусики. Погладила свою киску между ног. Подумала, что этого делать не следует. Вытащила руку и понюхала пальцы. Фу, какая гадость. Дохлым ежиком пахнет. Но я не побежала мыть руку, в вытерла о ночнушку и перевернувшись на бок попыталась уснуть. На мое удивление, уснула быстро.

Мне приснились бабушкины пироги. Моя бабушка классно печет пироги, и когда я к ней приезжаю на лето в деревню, бабушка, чтобы меня порадовать, печет их каждую неделю. С капустой и яйцом, с луком - зеленым и репчатым, с вареньем, со щавелем, с картошкой и грибами, с рисом и яйцом. Всякие. И я эти всякие пироги ем. Даже жру. И молоком запиваю. Поэтому, наверное, я и толстая такая. Хотя... Почему же толстая? Но точно уж не 90-60-90. А таких - 90-60-90 любят. Дураки всякие. Приходится после лета садиться на диету. То есть голодать. Капустка, огурчики, кефирчики. В общем - ешь все это и чувствуешь себя голодным. А когда человек голоден, он неадекватен, зол и невыносим в общении. Поэтому, можно растерять всех друзей и нажить уйму врагов. Так что диета приносит только вред. И я это понимаю. Но все равно... Сажусь. На диету. Как дура голодаю и худею.

Только соблюдать диету больше трех дней я не могу, потому что всегда есть поводы нажраться. То праздник, то в гости к кому-то идти надо, то к нам гости зайдут. А что делать? Если я все лето пропадала в деревне, а мама каждый выходной ко мне "в колхоз" ездила. Вот и получается, что все лето со своими друзьями и знакомыми мы не виделись, не встречались. И все встречалки и гостилки начинаются с моим приездом "на родину". Вот. И как только приснились пироги бабушки, в животе моем заурчало. И заурчало так громко, что я проснулась.

Я проснулась, повела носом и оторвала голову от подушки. Блин. Прикольно. Оторвала. Как будто она вросла в подушку. Или как будто ее приклеили, пришили, пригвоздили. В общем - проснулась я и поняла - пироги, мне, видно, не просто приснились. Пирогами пахло взаправду. Значит мамусечка старается. Ну, да! Сегодня же суббота, у путных людей выходной. Это мы, в школе, как дураки, шесть дней в неделю бегаем в школу, чтобы выучить то, что потом нам никогда не пригодится. Вот, скажите на милость, господа взрослые, пригодилось ли вам в вашей жизни знание котангенсов и тригонометрических функций? Или, скажем, как изменило вашу жизнь то, что вы в школе были изнасилованы Львом Толстым и Достоевским? Хотя, наверняка изменило! Ведь вы стали ненавидеть людей. По крайней мере ту часть человечества, которая озабочена написанием толстых романов, и умных стихов. Романы нам, бедным детям, приходится читать, а стихи заучивать наизусть. Хорошо хоть, не наоборот! Хотя кое-какие строки из романов, те, что наиболее удались авторам, нам приходится учить. Как же! Помню! Ветви цветущей сирени смотрят мне в окно. Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка! Педофилия, какая-то!

Я вот почти уверена, что Лев Толстой ушел жить в свою Ясную Поляну после того, как однажды решил перечитать "Войну и мир", и не смог дочитать до конца. Хотя, некоторым "Война и мир" нравятся. Ленке Свиридовой, например. Ну и пусть бы, читали те, кому нравятся. Вот, к примеру, секс с мужчиной, который тебе нравится - это любовь. А если заниматься сексом с нужными людьми, это уже проституция какая-то, правильно? Вот и в литературе. Ну, не хочу я этого Тургенева! А мне говорят, надо! Иначе ты никогда не станешь настоящим человеком! Это сродни предложению переспать с начальником, на том основании, что переспав с ним, ты, возможно (но не гарантированно), получишь продвижение по службе. Я ж говорю, это как с литературой. "Если ты не прочитаешь "Воину и мир", ты никогда не станешь по настоящему интеллигентным человеком. А где гарантия, что прочитаю и стану? Видели мы таких "настоящих интеллигентов", которые тусуются у помойки в ожидании вкусненького.

Тому ли нас учат в школе? Учат подчиняться. Учат делать то, чего не хочется. Поступать так, как "надо", и лизать задницу сумасбродной училке по химии, у которой нервы ни к черту, потому что нет денег ни на то, чтобы заплатить за квартиру, ни на то, чтобы купить дозу мышьяка изменнику-мужу, ни на то, чтобы купить новую кофточку. Да еще климакс забодал! А кругом - красивые молодые мальчики, красивые машины и страстный секс. По телевизору. На кабельном. Вот и лютует она. Сама себя ненавидит за то, что в свое время решила стать училкой. Хотя замечательно умела стрелять из рогатки и делать минеты. И если бы пошла она в киллеры, или, хотя бы в минетчицы, имела бы и хорошую квартиру, и кофточку, и чего надо. Извините, отвлеклась. Блин. Тут и анекдот вспомнила в тему. Значит так... Нет. Не буду. Хамский. Хотя, почему же хамский? Нормальный анекдот. Тормозит гаишник крутую тачку. А за рулем девушка молодая. Он ее штрафует - она дает бабки и сдачу не требует.

- Ты, наверное дочь олигарха?

Спрашивает.

- Да нет, я просто минетчица.

- Вот, блин, - говорит мент. - Это ты член, что ли сосешь?

- Слушай, парень, - отвечает девушка.- У тебя машина есть?

- Нет.

- А квартира?

- Нет.

- А зарплата какая?

- Шесть тысяч.

- Ну так вот. Это ты сосешь. А я минетчица.

Прикольный анекдот. Только вы не подумайте, что я в минетчицы или проститутки наметила. А с другой стороны... Почему бы и нет. Работать в магазине за пять тысяч без выходных... И лизать жопу хозяину, иди хозяйке, чтобы тебя не дай Бог не выгнали, или выписали премию... Вот это проституция.

Но хватит об этом. Ведь мама пекла пироги.

В общем, на кухне мама колдовала с пирогами. У нее сегодня выходной день. Сейчас я встану, потрескаю пирогов, и уйду в школу, а к ней придет Николай Николаевич. Коля-Коля. Колян Коляныч. Любовник ее. Маленький, лысый и уже сильно немолодой. Но с деньгами. Именно благодаря Колян-Колянычу, у мамы теперь есть хорошая работа, красивое белье и тряпки. Он помог обменять однокомнатную хрущевку на нормальную двухкомнатную квартиру, сделать в ней ремонт и обставить мебелью. Так что я ничего против Колян-Коляныча не имею. Сначала, года два назад, когда я узнала, что у мамы есть он, я здорово психанула. Но потом мне Ленка все разложила по полочкам.

Во-первых, мой папаня, поняв в тридцать пять лет, что жизнь - дерьмо (я то уже это знаю со школы), и что жизнь не удалась, никогда ему не стать великим музыкантом, а так и будет он весь остаток жизни лабать по кабакам, резко запил. И причем так резко, что за полгода превратился из веселого и часто выпивающего музыканта, в злого, грязного, вечно пьяного бомжа, ночующего в чужих подъездах и закусывающего на помойке. Там же, на помойке, его и нашли однажды утром с пробитой головой. Мне отца было жалко. Он был не злым и веселым. И симпатичным. Мама говорит, что девки к нему, так и липли. А он лип к ним. Поэтому мама не ходила с ним ни на какие праздники. Праздники - значит выпивка. А если папаня выпивал, то сразу смотрел не на маму, а налево, и начинал приставать ко всем женщинам, кто более-менее подходил к его определению "симпатичная, если выпить как следует". В общем, сначала мама везде его сопровождала, боролась за любовь как могла, и пыталась контролировать неконтролируемые папашкины вспышки влюбленности. А потом поняла что все напрасно. "Если у сучки течка, кобеля от нее даже дубиной не отгонишь. У них же все клинит", говорила она соседке тете Любе, однажды на кухне. Я в это время проходила мимо и фразу эту услышала и запомнила. Потому что такие вещи про мужиков надо знать. А вот прочла я эту фиговину, про мужской член, ну, про мистера "Х", и там то же самое сказано. В общем, после того, как мама перестала его, в смысле папу отдирать от сучек, папа не перестал посещать праздники. А как он перестанет их посещать, если его работа - на праздниках играть. Кстати, знаете, как их группа называлась? "Три пижона". Ну, это так, к слову. О чем это я? А! В общем, папаня стал все больше праздновать, а мама стала все тщательней предохраняться. Я так поняла, что она боялась подхватить какую-нибудь заразу, в частности СПИД. И правильно делала. Потому что все знают, что СПИД не спит, а совсем наоборот. И единственное лекарство от него - "спиодин". Мама покупала всякие презервативы, и старалась папе не давать. Я это знаю, потому что слышала однажды, как они ругаются. Папаша кричал, что трахаться в презервативе, все равно, что курить в противогазе, и что хочет маму "по человечески", по настоящему, и, если ему надо, он оттрахает с презервативом кого хочет, а мама говорила, пусть, мол, идет и трахает кого хочет, куда хочет, и как хочет, а она ему, кобелю ... (тут матом) не даст. Потому что если он кобель, то пусть своих сучек трахает и телок бестолковых. В общем, скандал был громким. Я все слышала и наматывала на ус. Вот это, блин, воспитание. Не то что нам в шестом классе, на уроке семейной этики, или как там... "Этика и психология семейной жизни". Кино, блин! Выдали презервативы, и стали объяснять, как ими пользоваться. Мы все ржали и краснели. А пацаны в перемену сначала стали предлагать их по сходной цене продать, Потом предлагали испытать. А потом надули, как воздушные шарики, и бегали с ними по коридору. А перед уроком математики надутые шарики развесили по классу. А когда в кабинет вошла училка - Лидия Павлиновна Безугловаова, математичка наша, (Говорили что у нее есть один угол, но тупой), и задела головой висевший у входа большой презерватив с нарисованной на нем гелевой ручкой улыбкой-смайликом, все затаили дыхание. Думали, что Лидуха разорется, но она только велела дежурному "снять эти шарики, и отнести директору школы".

- Пусть полюбуется, Римма Петровна, во что превратили школу демократы, и к чему привели всех нас эти порнографические уроки.

В общем, как я говорила, хоть папа мне и нравился, но все, что в нем было хорошего, он испоганил и замазал дерьмом. Так мама говорит. И я с ней согласна. Так что, я не особенно горевала, когда его убили. Хотя ревела. Но ревела не потому пьяному бомжу, которого нашли на помойке с пробитой головой, а по тому папке, который возил меня на санках в детский сад. И пел мне песни.

Были и еще причины, по которым я восприняла приход в нашу семью Коляна-Коляныча, как нечто вполне нормальное.

И так:

Во-вторых - мама моя - еще молодая, красивая и здоровая женщина. И глупо ей оставаться без мужика. (Комментарии излишни).

В-третьих - Колян-Коляныч человек добрый, ласковый и денежный. И если не брать во внимание то, что кроме его жены и моей мамы, как потом оказалось, у него еще куча женщин... Да еще если не обращать внимание на лысину, живот и с десяток других недостатков... В общем, человек он не плохой. Как говорит моя маман - "лучше, чем ничего, значительно лучше". В общем-то, в их отношениях мне все ясно. Симбиоз. Единственный вопрос, который меня волнует, стоило ли отвергать кобеля папу, чтобы заменить его кобелем Колян-Колянычем? Как говорится, менять - только время терять. Хотя, возможно, допустив одну ошибку и поссорившись с папой, мама не хотела допускать еще одну, такую-же. Бисмарк, (был такой крутой канцлер в Германии), говорил, что дураки учатся на своих ошибках, а лично он предпочитает учиться на ошибках других. От себя добавлю, что дураки вообще ничему не учатся, а я, так как считаю себя как минимум "недурой", я предпочитаю учиться на ошибках других. Вот только проблема в том, что на все правила существуют исключения. И часто этих исключений столько, что запутаться можно, и не встрять где тут правило, а где исключение.

Я много думала об этом, ну, типа о том, стоит ли менять одного кобеля на другого, но к окончательному мнению не пришла. Может быть потому, что своего опыта у меня нет. Как говорил Пушкин: опыт - сын ошибок трудных, а я стараюсь ошибок не допускать. А у мамы спросить не могу. А еще меня волнует вопрос... да нет, не волнует даже, а просто интересует, какой размер члена у Колян-Коляныча. У папы, помнится, (я видела его однажды, когда он пробегал из ванной в спальню. Он думал, что я сплю давно, а я в туалет вставала. А он в это время из ванной к маме бежал, в постель. Прикольно. Он, как увидел меня, руками член закрыл и зашипел,- "Ну-ка беги спать, малявка"), у папы был не малявка. Не маленький. Большой даже. Хотя, наверное бывают и побольше. Я в порно-фильме видела. А вот какой у Колян-Коляныча? Но спросить об этом маму я не могу. И его не могу тоже. А то подумает, не знай чего! Хотя... Когда мы ходили с ним и с мамой на пляж, я смотрела украдкой на его плавки, и не заметила ничего выдающегося. Хотя я читала в журнале "Мини", что маленькие члены вырастают при возбуждении на 260% а большие только на 165. Интересно, как это замеряли? Линейкой? Циркулем? Прикиньте, берешь линейку, расправляешь, где-нибудь на коленке, замеряешь. Потом записываешь в тетрадку. Потом возбуждаешь (тут он сам расправляется) и снова замеряешь. Потом вычисляешь по формуле. Потом ... Потом берешь другой член и все сначала. Интересная работа. (Это я шучу!) И трудная. Потому что по всем правилам, если брать член и разглаживать, то он возбудиться. Поэтому замерить его в спокойном состоянии проблематично. Если только у спящего? Или напугать как следует. Ну, типа медсестра-членозамеряльщица должна быть страшнее атомной войны. Или мужиком. Мы, когда эту статью читали с девчонками, так ржали! А Лилька рассказала такой анекдот... Блин... Сейчас вспомню.

Значит так. Профессор, на экзамене спрашивает студентку, "какой человеческий орган может увеличиться в двадцать пять раз. Студентка вся покраснела и ответила, что она знает, но стесняется сказать. Тогда профессор поставил ей двойку.

- В двадцать пять раз увеличивается зрачок. А то что вы подумали увеличивается в два-три раза.

Вообще, журналы читать полезно. Нам с девчонками очень нравиться журнал "Мини", он полезный, познавательный и прикольный. Вот, например, в том же номере мы узнали, что удовольствие, которое получает женщина, зависит прежде всего от толщины члена - на 38%, от длины - на 25%, от позиции на 21%, от ловкости пальцев на 12% и от того, как мужчина крутит задницей. Ну, типа подмахивает. У нас так говорят. Интересно, конечно, как этот эксперимент проводили. Прикольно было бы посмотреть. Уж если не в живую, то научно-документальный фильм.

Вообще, мне кажется, что все это враки. Потому что все зависит от того, насколько я, ну не я, а вообще женщина, хочет. Лично мне кажется, что для того, чтобы кончить, мне достаточно просто, чтобы парень, который мне нравится положил свою руку мне между ног. Ну, честное слово! Я от этой мысли так завожусь, что у меня между ног все мокнет. Потом, ну, там же из журнала, мы узнали, что члены бывают разной формы. Бывают квадратными, маяками, шпателями, головастиками, политиками, оптимистами, англичанинами и короткошеими. Если верить журналу (доверяй, но проверяй), самый лучший это "шпатель". "Шпатель абсолютно непропорционален. Головка его намного толще основания, поэтому ощущения самые незабываемые, и засовывать его далеко не обязательно. Для меня это важно, потому что мне лично очень страшно даже подумать о том, что мне засунут в письку такое страшилище сантиметров в двадцать. Поэтому, наверное, на первый раз будет правильней найти какого-нибудь пацана с маленьким членом. Ну, типа для тренировки. А уж как определить размер, этому мы научились. Там же в журнале, кажется все в той же статье, есть формула по которой рассчитывается длина пениса в возбужденном состоянии. Формула такая А=(В+5):2. Мы в математике собаку съели, и нам такую задачу решить как два пальца об асфальт. В общем так: А - это длина члена. Чтобы ее узнать, нужно измерить длину стопы парня (В), прибавить 5 и полученную сумму разделить на 2. Мы тут же взяли линейку и перемеряли у пацанов длину подошв. Справедливости ради вычли (правда на глазок) пару сантиметров. Потому что мерили в ботинках. А потом рассчитали длину всех классных членов. Ну, в смысле длину членов всех пацанов в классе. И общую длину всех членов. Если не пробовали, девченки, попробуйте, ухохочетесь. Результаты наших вычислений пацаны получили на руки. Светка Козлова, которая трахается с Коляном сверила полученные результаты с фактически имеющимся, и пришла к выводу, что на мы ошиблись на один сантиметр. Правда не сказала в какую сторону. А еще в "Мини" я научилась, теоретически, как правильно делать минет, и как отшить парня за десять дней. Ну, отшить просто. Нужно только обосрать его с ног до головы. Правила следующие:

Первое - контролируй каждый его шаг. Спрашивай где он был, когда не был с тобой, и не верь объяснениям. Требуй доказательств. Проверяй его карманы. Кстати, Светка Козлова, испытала эти способы на Коляне. И у нее все получилось, даже еще быстрее. Она стала мучить его дурацкими подозрениями. Нашла в записной книжке телефоны девочек и выкинула всю записную книжку. И еще какую-то тетрадку, кажется по матике. Там тоже что-то написано было "подозрительное". Закидала его записками про любовь, и СМСками. И требовала ежечастных звонков на мобилу, и СМСок с любовными стихами. Вечером, сказала, что заболела и не сможет выйти потусоваться, а сама пошла гулять с нами и с пацанами из параллельного класса. Поссорила его с друзьями, типа не ходи с ними курить, и вообще бросай сигареты, и переходи на здоровый образ жизни. А когда застукала его курящим, при всех сказала, что он тряпка, и что зря она связалась с человеком, который ее не любит, и слово свое не держит. А когда измерила его член, сказала, что член так себе. Да еще и бестолковый. Что напрасно говорят, про такие "маленький но работящий". Что его - исключение. А ведь говорила, что он по семь палок ей кидает. Ну... Кидал. Однажды, когда в выходные его предки слиняли на дачу, а они устроили секс-вечеринку. Не знаю, правда или нет. Но Светка, когда раздевалась, (это все по ее словам) закинула трусы на люстру. А когда пришли родители, и увидели это безобразие, стали ругать Кольку за то, что он дружит с такой хорошей девочкой, а в дом приводит, когда их нет каких-то шлюх. Последней каплей стало то, что она при всех назвала его "ни на что не способным придурком, и неудачником, который не может ни на уроке нормально ответить, ни в постели нормально оттрахать. В общем, парень и трех дней войны не выдержал. Но у Светки потом появились проблемы. Все стали от нее шарахаться (я имею в виду в первую очередь пацанов). Потому что кому это в жопу надо, когда твои недостатки становятся известны всем?

Так, блин горелый, о чем это я? А! я про Колян-Коляныча. Моего, типа, отчима. И про утро. Чего это меня понесло про "Мини" читать лекцию. Кому надо сами купят и почитают первоисточник. Так что вернемся к утру.

В общем, унюхав мамины пироги, которые она испекла для нас с Коляном-Колянычем, я встала, сбегала в туалет, плеснула в лицо теплой водой, и затрусила в кухню. Затрусила, потому что в футболке и в трусах).

- С добрым утром, мамочка, - сказала я и поцеловала ее в щечку.

- Здравствуй, Солнышко.

- Солнышко это ты, - возразила я. - С чем пирожки.

- С капустой.

- Мои любимые.

Мама налила кофе в большой бокал, добавила в него сгущенки (знает, как я люблю!), и поставила предо мной. Я трескала пирожки и смотрела на маму. У меня мама - просто красавица. Сорок лет почти, а выглядит на двадцать восемь! Правда. Грудь маленькая, упругая. Соски такие большие, крепкие. Мама вот сейчас суетится в кухне в большой белой футболке. Как и я. И выглядит очень сексуально. Как и я. Интересно, А Колян-Коляныча, когда тот придет, она также встречать будет? Ничего кроме футболки и маленьких трусиков? Обалдеть! Вот когда у меня будет свой парень, я специально так оденусь! В футболку, и трусики галочкой. Или, еще лучше, надену мужскую рубашку. Белую. И застегну ровно столько пуговиц, чтобы ... Блин, ну и мечты у меня. Хорошо, что я не пацан. А то бы у меня встал, и как бы я тогда мимо мамы ходила? Я иногда вижу, что у пацанов встает, прямо в школе. И они сразу смешные такие делаются. Садятся за парту и портфель на колени. Прикол! А еще я подумала о том, замечает ли мою красоту и считает ли меня сексуальной Колян-Коляныч. Он мне ничего такого никогда не говорил. И не надо. Еще мне его домогательств не хватало. Хотя... Хотя немного обидно. Мог бы и сделать пару комплиментов. И сказать что-нибудь такое, с подтекстом. Только он, наверное маму боится. Да и женщин у него полно, как я уже говорила. Может и студентка какая есть. Молоденькая. Видно, любит разнообразие старый таракан.

Кстати о проституции. Вот жить с таким бабником, из-за денег и сомнительного удовольствия (ну, какое он может доставить удовольствие?), это по вашему не проституция? А жить одной, и заниматься мастурбацией, мечтая о крутом мужике? В общем - как ни крути... Пусть, даже и больно об этом говорить... Но все мы, бабы проститутки. По разному, конечно. А мужики? Кобели. Все кобели. Но когда на столе пироги с капустой, думать об этом не хочется.

Я съела пять или шесть пирожков (маленьких таких), и побежала собираться в школу. Настроение было хорошим до тех пор, пока я внимательно не посмотрела в зеркало. На носу - урод - красовался здоровенный прыщ. Я выдавила его аккуратненько, и помазала тетрациклиновой мазью. Блин. Не дай Бог, если он еще набухнет за день! Всю мою красоту испортил! Как я ненавижу эти прыщи! Не-на-ви-жу-уу! Ходит вот, человек как человек. Вполне нормальный, вполне красивый. Волосы - почти до задницы - густые и шелковистые, как в рекламе шампуней. Глаза большие и выразительные, как в рекламе туши для ресниц. Носик маленький, зубки беленькие. Щечки румяные. Ноги от ушей. Попка - немножко толстоватая, но мужикам нравится. Мама говорит, что мужикам худозадые не нравятся, щипнуть нечего. А у меня есть за что ущипнуть. Только после щипков синяки остаются. Диман Шадрин - из одиннадцатого меня раз щипнул, так у меня синячище во всю булку вырос. А я ему, Диману, в глаз дала. Правда не попала, он руку подставил. И у меня на руке еще синяк был. Вообще, он козел такой, всех девчонок перещипал. Ладно, если бы нежно, с намерениями. А то ведь просто так щипает. Типа хобби у него такое. Импотент, блин. Вот ему и надо по яйцам как следует дать. Только бы попасть. И попасть как следует. А то если промахнусь - убьет ведь!

Я отошла на полшага от зеркала и потискала свою грудь. Грудь. У меня тоже - что надо. Мы тут с девками кочевряжились, фотографировались на цифровик. Ну, там, в купальниках и все такое. Ленка Злобина (Вот нифига себе фамилия! Только действительности не соответствует. Она не злая, а совсем наоборот - милашка.) Ленка - у нее титьки четвертый, наверное, или пятый номер, хоть сама метр с кепкой, а без кепки метр пятьдесят восемь - Ленка вообще без лифона фоткалась. Она свои титьки в руки взяла, сжала, и давай облизывать. Мы от смеха чуть не обо... Чуть не обмочились. Честно, по полу валялись. А потом, когда на компе смотрели, врубились, какие фотки крутые вышли. Секси - что надо. Ей бы - Ленке - только в эротике сниматься. Но когда она не голая, а как все ходят, одетая по городу, или по школе идет, то видна диспропорция. Толстушка такая. Потому что титьки ее на живот нависают. Некрасиво смотрится. А у меня все гармонично. 90-60-127. Или около того. Короче - супермодель. Ходи - жизни радуйся.

А тут этот сраный прыщь! И все коту под хвост. Самое печальное, что к красоте все привыкли, как будто все - так и надо. А уродство всегда в глаза бросается. И никто не скажет и не подумает даже, что красивые у меня волосы, глаза, попочка, ноги или грудь. Все привыкли. А прыщ - нечто новенькое. И все будут обращать на него внимание! А некоторые и злорадствовать. А этот подлый козел Шадрин, еще и гадость какую-нибудь скажет. Типа - надо чаще сексом заниматься, и сперму, когда минет сделаешь, не глотать, а на лицо мазать. Пошел он в жопу со своей спермой, и со своим минетом. Пусть сам себе надрачивает и сам себе на рожу мажет. У него прыщей побольше моего будет! У него вообще вся рожа в прыщах.

Я замазала его, не Шадрина, конечно, а прыщ, как могла тонирующим кремом и показала зеркалу язык.

Ну уж фигушки! Вот она - я. Нельзя к моей красоте привыкнуть. Вон, наш физрук, Степан Тихонович, и тот от меня балдеет. Тут мы на физре, через коня прыгали. Так он меня от занятий освободил. Сказал:

- Чижова, когда ты прыгаешь, весь зал смотрит только на тебя. Вон, смотри, Валерка Губин завис на перекладине вверх ногами. А это чревато производственными травмами. Ладно, если у него просто моча в голову ударит, а то ведь и мозги через глаза вытекут, не дай бог. (как будто у Губина мозги есть!) Так что, ты иди, лучше, побегай вокруг школы. Стоп! Ты как бегаешь! Где ты видела, чтобы спортсменки так вихляли бедрами и трясли грудью. Тем более майка та тебе такая. Ты знаешь, что, Чижова. Ты лучше посиди, пока, Чижова. А после уроков, если хочешь, я с тобой по отдельной программе позанимаюсь. Старый таракан! У самого трое детей, а все туда же. Но вообще-то он ничего. Даже на артиста какого-то похож. На этого, как его. На Динамита-Турчинского. Не такой, правда, перекаченный, зато на лицо посимпатичней. Вот.

Ну, а относительно кожи лица, или, как говорит Ленка - рожи лица, всем могу посоветовать медовые примочки. А может и не примочки. Не знаю, как назвать. В общем, после умывания, я мажу тонким слоем меда эту самую рожу лица, и минут через десять начинаю делать вот так. Черт, как это сказать... Легонечко похлопывая кончиками пальцев по лицу, добиться того, что старая кожа отшелушивается, или, точнее отлупляется. Хотя отлупляется - слово какое-то не такое, смешное. В общем, старая кожа сходит и когда ты, потом умоешься с мылом, то становишься розовой, как поросеночек. Вот. А после можно еще детским кремом или хорошим кремом для лица намазаться. Так-то!

Когда я уходила, мама поцеловала меня в щечку. Потом помахала рукой в окошко. Мама всегда так делает. Традиция. Я помахала ей в ответ. И полетела в школу.

Вот, блин, зря я ночью такой фигни начиталась. Лучше бы с вечера отвернулась к стенке и сопела в две дырочки. А то, вот, как увидела мальчишей, так первым делом - оценивающий взгляд в междуречье. Ну, короче, между ног. Потом поймала себя на этом и решила, что так делать не стоит. И прежде чем посмотреть на ширинку, нужно, хотя бы в глаза взглянуть. Тут, на беду мне, встретился этот придурок Шадрин. Я ему в глаза посмотрела пристально. Потом не удержалась - на штаны. Он проследил, гад, за моим взглядом. И, странное дело, покраснел.

Вот, что сделает нормальный парень, если увидит нормальную девчонку? Но ведь этот гад не нормальный! Сразу, гад прыщ у меня увидел. И сразу, гад приколоться решил. Я, может, когда и промолчала бы, я девочка скромная. Но сегодня, наверное, после той книжульки, в меня, как черти вселились. Он мне:

- Вах, Наташка! Какой у тебя прыщ растет!

Я ему:

- У меня, Димуля, растет, Зато твой прыщ никак расти не хочет.

Он сначала растерялся. А потом пошел хамить дальше:

- Хочешь, зайдем в мужской туалет, я тебе покажу, что у меня за прыщ. Не видела, а говоришь!

- Давай лучше в женском туалете, - отвечаю, - только домой сбегаю за увеличительным стеклом. Потому что, говорят, твой прыщ без лупы не рассмотреть.

- Кто говорит?

- Все говорят. Кто видел. Даже стихи кто-то сочинил.

Увидеть Шадрина залупу

Ты сможешь только через лупу.

Так что давай, после большой перемены на третьем этаже в женском туалете встречаемся. Я из кабинета химии микроскоп возьму, и девчонок позову. Чтобы вместе посмеяться.

Блин! Я и не знала, что я могу быть такой крутой и наглой. Сердце от волнения тыгдым-тыгдым! Но вообще-то я знаете, из-за чего волновалась? Я не волновалась, даже, а радовалась. Радовалась, что мы не одни, и что нас слышат одноклассники. Одно дело обосрать человека тет-а-тет. Другое дело на людях. Пусть не лезет. Долго, гад, помнить будет! В общем, я была почти счастлива.

Шадрин взорвался, меня за волосы схватил шипит чего-то, в глаза смотрит. Тут подружка моя, Лилька, говорит:

- Везет тебе, Шадрин. Тебя и схватить то не за что. Ни волос на голове, ни мужского достоинства.

Тот меня отпустил.

- Да уж, с достоинством у него совсем никак.

И тогда он ударил меня по лицу. Сильно, наотмашь - искры из глаз полетели. Потом зверем посмотрел на всех. Никто и слова не сказал. Ни девчонки, ни пацаны. Шадрин обозвал нас суками и ушел. А мы с Лилькой почесали в туалет. Я умылась. Лицо было красным, но синяка, вроде не было.

- Ну и козел же он. - Сказала Лилька.

- Козел.

- Больно было?

- Да нет. Почти нет. - Соврала я, - Было страшно.

- Так и мне страшно было. Я думала он и мне сейчас треснет.

- Да.

Лилька достала сигарету и закурила. Я не курю, но тоже взяла, разок жадно затянулась, закашлялась.

- Вообще-то мы сами виноваты, - сказала я. - Не нужно загонять крысу в угол.

Глава третья

Серега

Что такое мини юбка? Это когда юбка кончается раньше, чем начинаются ноги.

Ненавижу школу. Школа - то место где нужно быть другим. Улыбаться тем, кого не любишь, жать руку тому, кому бы эти руки оборвать надо. И говорить то, чего бы ты никогда не сказал. Ненавижу учить уроки, общаться с придурками и вообще. Но школу я люблю. Здесь люди, которые любят тебя. Которые тебе самому приятны, Здесь узнаешь много нового. И не только азбучные прописные истины. И потому, что я не дурак. А это видно прежде всего в школе. И те тупые придурки, которые ставят из себя черте знает что, сидят на уроках - валенки валенками и напрасно делают вид, что им пофиг. Пофиг, что они получат на уроках, пофиг, как и что о них думают учителя и одноклассники. И вообще все пофиг. Я знаю один хороший анекдот про пофигистов. Которым все пофиг. Типа идут три пофигиста по улице, и видят - лежат на дороге сто рублей. Один говорит:

- Пофиг.

Другой:

- Пофиг.

Третий:

- Пофиг.

Идут дальше. Потом видят - сто баксов.

И опять, денег не подняли, всем пофиг. Идут дальше - Пачка баксов. По сотне. Один:

- Пофиг.

Второй:

- Пофиг.

Третий подумал, взял деньги и начал в карманы рассовывать. Друзья ему:

- А как же светлые идеи пофигизма?

А он:

- Пофиг.

Это я о том, что все должно быть в меру. В том числе и пофигизм. И если ты крутой парень, не допускай того, что все будут считать тебя за идиота.

А еще я школу люблю за то, что там полно девчонок. И всегда можно на них взглянуть, коснуться, подарить чего-нибудь ненужное самому. Типа ластика, или сорванной на соседней клумбе ромашки. Помню, я терроризировал Светку. Признавался ей каждый день в любви и дарил какую-нибудь фигню. Самое прикольное, что я говорил ей о любви, клянчил поцелуев, но понимал, что это игра, Что это не взаправду. И поэтому мне было не страшно и не стыдно. И она это, кажется, понимала. И относилась как к игре. Игра... Но иногда мне казалось, что я не против, совсем не против, чтобы игра эта закончилась и началось нечто серьезнее, чем искусственные ахи и вздохи.

На физике я сел за первую парту. Не потому что я близорукий (хотя и это тоже), а потому, что меня туда посадила Татьяна Александровна. Она сказала, что если я буду сидеть здесь, то класс будет учиться лучше, потому что в физике кроме меня никто ничего не соображает, и потому, что я хороший человек. А хороший человек я потому, что всем подсказываю. Ну не всем, а тем, кто мне симпатичен. Девчонки, скажем, все к этой категории относятся. Не знаю как они ко мне, а я к ним хорошо отношусь. Когда Татьяна велела мне сесть поближе к доске, я не стал отказываться. Тем более в кабинете физики. У нас в "физе" доска расположена на таком невысоком подиуме. Прибавьте к этому тот факт, что одна из самых красивых девочек в классе - Наташка, единственная в классе, не перешла на постоянное ношение джинсов. А по-прежнему, как в старые добрые времена, надевает юбку. Причем, похоже, что юбчонки она надевает все того же первоклассного размера. В общем - мини - что надо. И зрелище что надо. Если сделать вид, что уткнулся в учебник носом, типа совсем слепой стал, то иногда можно определить цвет трусиков Наташки. Но даже не это самое главное. Ножки у нее и задница - самый сок. Это признают все пацаны. И все, или почти все, капают слюной, когда она проходит по коридору. Есть в ее красоте какая-то неприкрытая сексуальность. Ну, прикрытая, конечно... Я не так сказал. Есть в Наташке что-то животное. То, что заставляет парней шалеть от одного ее присутствия, от ее близости. Вот есть девчонки и красивее, и все такое на месте. Но если Наташка рядом, у всех в штанах горит. Это я вам точно говорю. И не подумайте, блин, что я маньяк какой. Просто девочка она такая. Секс бомба. Я однажды видел, как наша секс-бомба шла по городу. Летом. Шла с пляжа. В футболке и шортах. А за ней брели два мужика, смотрели на ее задницу и лица у них были как у наркоманов. Губы отвисшие, движения скованные. И глаза. Большие, на выкате глаза, которые неотрывно смотрели в одно и то же место. На Наташкину попку. Там и в самом деле было на что посмотреть. Вполне вероятно, что и у меня глаза такие были. Пока я не осознал. И, прикольно, Наташка то шла не одна. А с подружками. И те тоже были в шортах. И тоже попки симпатичные. Но все смотрели на Наташкину. Как под гипнозом!

В общем, праздник на уроке физики наступал, если Наташка выходила к доске, и начинала там переминаться с ноги на ногу. Потому что при всей ее животной красоте, умом она не блистала. Хотя, если правду сказать, и тупицей ее не назовешь. Просто физика - не ее предмет. Зато стихи и всякую чушь, типа истории она зашибись знала. И не только знала хорошо, но и умела хорошо рассказать. Иногда вот, все тормозят, заикаются, сказать по человечески не могут. И Римма Петровна ее к доске вызывает.

- Давай, - говорит, - спасай класс. А то всем двойки поставлю. И Наташка выручала. Так рассказывала, как и Римма не расскажет. Но это на истории. Или Литературе. А сегодня была физика.

Мне повезло. Сегодня ее вызвали. Она медленно встала и покачивая бедрами пошла к доске. Тормознулась около меня, наклонилась (я заглянул в вырез кофточки), и прошептала:

- Терплю бедствие. С меня чмок.

- С языком, - шепотом ответил я.

- С подзатыльником.

Шел повтор. Ну, типа к экзаменам готовились. И тема ей досталась подарочная. Из тех, что знают все. Все, но не Наташка. Наташка кто? Наташка блондинка. Типичная натуральная блондинка. Поэтому от нее невозможно добиться ответов на самые простые вопросы, так или иначе касающиеся математики. Спросите Наташку сколько будет дважды два - четыре, или пятью пять - двадцать пять, она не ответит. А тут ее просят написать формулу. Чему равна сила тока. Любой шатенке или брюнетке ясно, что сила тока равна напряжению деленному на сопротивление. Но блондинкам закон не писан. Особенно закон физики. Поэтому она поплыла. Конечно, у нее как у блондинки есть масса преимуществ. От нее тащатся все пацаны. И не только пацаны, но и мужики. Да что там мужики! Даже ветераны гражданской войны 1812 года не останутся равнодушными от ее красоты. И в литературе она шарит. Пальцем вот, тыкни в любого поэта - она наизусть чего-нибудь прочитает. И знает такие стихи, которые мы в школе не проходили, и никогда проходить не будем. Спрашивается, нафига, тогда их учить? Хотя, с другой стороны, а нафига учить законы физики, которые в жизни не пригодятся? В общем, случилось то, что случилось. Я вместо того, чтобы любоваться ее ножками, бросился, как дурак ее спасать. Хотя, еще древние говорили, что спасение утопающих - забота самих утопающих. С другой стороны, всегда приятно спасти симпатичную девочку. Я даже не отказался бы сделать ей искусственное дыхание, и помассажировать грудь. Меня один приятель учил, как эротический массаж делать. Говорит, что девки просто балдеют и тащатся, и с ума сходят. И потом, с кем бы они не трахались, думают только о тебе и сравнивают всех только с тобой. Потому что трахалей на свете - хоть отбавляй, а парней, которые умеют делать эротический массаж единицы. В общем, ничего такого сложного и нет. Сейчас научу. Сначала девушка ложится животом вниз, спиной вверх, предварительно раздевшись до купальника, или там до чего у нее есть. В общем, желательно чтобы на ней остались бюстгальтер и трусы. Ты снимаешь с себя рубашку и садишься на нее. На ее задницу. И какое-то время гладишь легонечко ее спину. Потом целуешь плечи, и начинаешь жестко массажировать, мять спину. Расстегиваешь бюстгальтер. Расстегиваешь его для того, чтобы она поняла, что шутки кончились, начинается то самое, ради чего она сюда пришла. К тому же, если девушка робкая, нерешительная, она ведь может и испугаться, передумать, убежать. А ты раз - титишник расстегнул. Да еще сам сверху сидишь. Ну, как она убежит? Вот. Значит так. Мнешь ей спину, трешь, и еще там некоторые движения. В общем - с виду - обычный массаж. Но она-то знает, что он не совсем обычный. Что он эротический. И поэтому возбуждается. Это психология. Великая, между прочим, наука. Я бы в школе, вместо истории и прочей чепухи психологию преподавал. Ну, в конце концов, какая разница, кто правил в 1314 году во Франции? Или кто выиграл войну в Африке буры или небуры? А вот научить человека, ну, ученика, как правильно вести себя в той или иной ситуации, дать ему приемы, с помощью которых он сможет манипулировать людьми! Вот это вещь! Но вернемся от психологии к эротическому массажу. Который, в принципе и является психологическим приемом, по соблазнению женщин.

В общем, разминаете и растираете ей спину, и делаете это все жестче и настойчивей, но не слишком долго. Женщина должна понять, что вы сильный, уверенный в себе мужчина. (Психология). Потом со спины переходите к ягодицам. Ну, к заднице. И делаете массаж там. Разминая ее. Разводите в стороны и сжимайте булки. Ну, ягодицы. Трусы, при современном их дизайне снимать не обязательно. И не желательно. В конце концов вы не сексом занимаетесь, а делаете массаж. Хотя и эротический. И не сосредотачивайтесь слишком на заднице, массажируйте и поясницу, а то можно самому кончить прямо в штаны. Помассажируйте и ноги. В том месте, где они растут из задницы. А вот сам первичный половой орган. Ну в общем... Вы поняли. Лучше не трогать. Разве что как бы нечаянно задеть. И если девушка... Женщина созрела и возбудилась, (а она должна уже созреть и возбудиться, если вы все делали как надо и если она не бесчувственное бревно),то на будет просто жаждать того, чтобы вы коснулись ее... ну блин, как бы сказать не по матерному... Ее естества. Да, тяжела писательская ноша. Могуч и велик русский язык, а вот нормального, нематерного слова не придумано для такой маленькой штучки. Дальше - вы опять вползаете на спину, повыше, поближе к шее, расстегиваете штаны и достаете свой эригированный (для совсем тупых - стоячий) член. Берете его в руку и начинаете настукивать азбуку Морзе по ее шее, плечам, спине, и по заднице. (По ягодицам, для интеллигентов). Потом резко ее, ну, девушку... Или, скорее - женщину, потому что согласившаяся на массаж в стиле эротикс девушка, в принципе должна уже быть женщиной, разворачиваете грубо и решительно вверх животом. Разворачиваете за ноги, или за плечи. Нет, лучше за ноги. Она то, бедолага, думает, что все. Что сейчас будет секс, к которому она уже готова, и которого ждет. А не тут то было! Вы начинаете массажировать ступни ее ног, если конечно они не сильно грязные. Массажируете так. Ставите ступни ноги (приятель советовал сначала левую ногу массажировать, не знаю почему) себе на грудь. И массажируете круговыми движениями подбираясь все ближе... О! К лону! Есть такое слово в русском языке! Потом, отмассажировав ногу, и пару раз акцентрированно, но как бы нечаянно задев это самое лоно, переходите к другой ноге. Покончив и с ней, закидываете ноги себе на плечи и подбираетесь ближе к телу, массажируя бедра и низ живота. Причем пальчики ваши влезают под трусики. Но не лезут (пока) куда не надо. Понимаю. Удержаться трудно. Но есть такое слово "надо". Так. Что там дальше? А дальше целуете ей живот, снимаете с плеч ноги и перебираетесь повыше. У девушки очередная короткая пауза-передышка. Значит, садитесь на ее живот. Точнее - чуть выше. Почти на грудь. Берете ее руку и ложите... кладете ладошкой на свою грудь. Ласкаете... Блин... Массажируете ее руку. Сначала правую. Закончив с правой, опускаете ее вниз, по своему телу. А там что? Правильно. Там торчит в штанах и ждет своего выхода ваш красавец. И, между прочим, торчит он прямо в ее глаз. Почему в глаз, а не в глаза? А ты посмотри на свой! Видишь, он в левую сторону напрягся? В правую? А у меня, блин в левую. Но это особенности организма. Это не суть как важно.

В принципе, большинство женщин начинают домогаться до вашего красавца именно на этой стадии. Будьте мужественны! Если их ласки слишком настойчивы - пресеките их. Как бы вам, и вашему гусару не хотелось продолжения банкета. Потому что каждая работа должна быть доведена до конца! Отмассажировав и левую руку, спускайтесь по ее телу ниже. Массажируйте шею, плечи, грудь. Если бюстгальтер еще на груди (такого в практике моего друга, который обучал меня основам эротического массажа, не было) - снимите его и забросьте подальше. Желательно на люстру, или торшер, или любой другой светильник. Это женщин возбуждает. И конечно, если он не завис на светильнике, не бегите поднимать! Иначе из маленькогй неприятности может получиться большой облом.

Так. Вы массажируете ее грудь. Потом переходите непосредственно к соскам. Полижите их, пососите, помните (не слишком сильно) пальчиками. Ни в коем случае не кусайте! В запале так можно куснуть, что ей мало не покажется!

Закончив с грудью, погладьте ее одной рукой между ног. Чуть-чуть. Но решительно. Надавите ладонью на лоно и... Слезайте с женщины. Массаж не закончен. Перебирайтесь к ее голове. Встаньте на колени над ее головой. Если нужно - предварительно потяните ее за ноги, чтобы освободить себе место. И так - вы стоите на коленях над ее головой. Гладьте ее шею. (В принципе, можно поцеловать легонечко губы). Потом грудь. Потом живот. И вот вы гладите ее живот, нависаете над ней. (Прикиньте, какая конкретно часть вашего тела нависает)! Движения должны быть и сейчас (особенно сейчас) и вообще, в сторону лона. Как будто вы всю ее энергию гоните туда. Гоните вниз живота! И ваши руки уже не стесняясь ласкают это самое лоно, у которого есть более привычное, но неприличное название. В общем - массаж закончен. Остается только собрать сливки. Обычно женщины, те, кто не сорвался раньше, срываются именно в этот момент. Если нет - нужно перебраться к ногам, снять трусы... В общем - по схеме. Но мой приятель говорит, что самый его любимый фокус - после снятия трусов, перевернуть дамочку вверх задницей, и приподнять ее сильно, мощно. Несколько раз. Блин. Вот бы проделать такое с Наташкой! Или хоть с кем-нибудь. А то все сам да сам.

Черт. Напрасно я об этом. Сейчас эротические фантазии не к чему. Хотя уже поздно. Кажется, я кончил в штаны. А все потому, что слишком живо представил себе все это. Почему я всю эту "инструкцию по применению" знаю так подробно? Да потому, что записал на диктофон (у меня в сотике встроен диктофон) а дома запись перенес на бумагу, творчески ее переработав и убрав из инструкции ненужные и матерные слова. Потом давал почитать пацанам. Они говорили, что это все чушня, надо самому кайф ловить, а не бабам его устраивать. А я считаю, что высший кайф - быть лучшим. Хотя бы в сексе.

А Наташка между делом у доски плавала. Красивая девочка, но дура. Но блондинкам, особенно таким красивым это идет. Она корчила мне рожу, ну типа - давай, помогай.

В общем, я стал ей нашептывать формулу. А она стала ее записывать. Только когда я шептал "U" она писала "У". Ну, блондинка! В общем же, все у нас получилось. Наташка заработала трояк, и пошла на свое место. Я ухватил ее за край юбки, когда она проходила мимо, и спросил:

- Когда.

Потом получил записку.

- Когда рак на горе свиснет.

И тогда я нарисовал, как мог рака и послал ей записку. Когда она ее развернула, я свиснул. Свистка никто не услышал, потому что прозвенел звонок.

Она подошла сразу после звонка, коснулась моей руки, и я покраснел.

- Спасибо, Серенький, прошептала она и чмокнула в щеку.

- Ого! У вас любовь!

Заорал Санька Быков - Бычара проклятый. Я дал ему поджопника, но он увернулся, подставив портфель.

- Брось ее, Серега, брось ее, - зашептал он. Она все равно никому не дает, строит из себя, хрен знает чего.

- А мне это, может, нравится.

- Блин, ну ты децл, чего тут хорошего. Слушай, чего я скажу. На тебя Козлова глаз положила. У нее сегодня тусняк собирается, обмываем День Рождения ее подруги.

- Какой подруги?

- Блин, Серега, блин. Какая тебе разница! Главное, что она пригласила нас с тобой. Понял! Так и сказала, - "Приходи с этим черненьким, с Сережкой. А то у нас парней не хватает. Он парень ничего?" Я говорю, - "Почему ничего! Он парень что надо, и в работе и в учебе и в сексе отличник". И ты знаешь, что она сказала?

- Что?

- Она сказала, - "А мы это еще проверим". Понял?

- Чего проверим?

- Ну ты задница! Совсем поплыл от своей блондинки? Она, блин на секс намекала. Понял? Понял, говорю?

Я молчал. И думал о том, что мне будет очень стыдно, если кто-нибудь услышит наш разговор. И будет стыдно, если у меня со Светкой что-то случится. А потом об этом узнает Наташка. Или не она. А вообще, кто нибудь. С другой стороны... С другой стороны, каждый спортсмен знает, что без тренировки соревнований не выиграть. И если вдруг, мне повезет и Наташка скажет "Да", а я, блин, и не смогу лифчик расстегнуть. Кстати, справедливости ради, лифчик я расстегивать умею. На сестре тренировался. Нет, ну не расстегивал, конечно, а застегивал пару раз. Это было когда она руку сломала, и сама не могла. Тогда она подходила ко мне, придерживая лифончик рукой, и поворачивалась спиной. И просила помочь. Я парень добрый. Помогал. Так что как застегиваются лифчики тире бюстгалтеры - знаю. Ну, а уж как расстегиваются - допетрить можно вполне. Я ж не идиот. И с трусами управлюсь. Если руки трястись не будут. А вот они, заразы, будут. Почти уверен. Но это все ерунда. Главное не оплошать в постели. Мне вот рассказывали про одного пацана. Десантника, блин. Он как с армии пришел - женился. Его девушка дождалась. И в первую брачную ночь - облом! Он, типа, испугался. И у него не встало. Потом, в общем прошло, и все наладилось. Но мне такого "счастья" не надо! Вот девки! Все просто! Раздвинул ноги и лежи, получай удовольствие! А у нас, мужиков, все до невозможности сложно! Правильно говорят, чем сложнее механизм, тем проще его сломать. В общем, не мешает, конечно, массаж сделать кому-нибудь. Взаправду. А то все в мечтах! В мечтах это все фигня! Практика, практика нужна. Теория без практики что? Пустое место. Сами знаете! И узнать, как он, этот массаж, всамделе действует - надо. Так что всеобщая давалка Светка - хорошая замена тренажеру. А если все получится окейно, и Светке понравится, то все бабы в школе будут мои. Уж Светка разболтает, это точно. Ну и хрен с ней, пусть разбалтывает. И я сказал:

- Ладно, Пойдем.

- Ладно, пойдем. - Передразнил меня Санек. - Ты, блин башкой думай. Если мы к Светке завалимся на День Рождения, значит нужно что?

- Подарок.

- Подарок. - Снова передразнил Санька. Хотя, подарок, конечно надо. Но кроме подарка надо запастись презиками.

- Чем? - Не расслышал я.

- Ты еще и глухой! Презиками, презервативами, гондонами. Потому что Светка без них никому не дает.

- А ты откуда знаешь.

- Знаю. Все говорят. Она хоть и никому не отказывает, но без гандона не трахается. Боится неприятностей. Может, уже чего цепляла. Хрен ее знает. В общем, Сергун, давай, после уроков дуй в аптеку.

Я вдруг понял, что ни за что не смогу купить в аптеке презерватив. Да и не знаю я, какой мне нужен. И стал просить Санька.

- Санек, ты все равно себе покупать будешь, купи и мне.

- Не, ну ты наглость потерял. - Опять завелся Сашка. - Ты чего? Я тебе бабу нашел. Безотказную. Я же тебе и гандоны покупай? Может и раздеть ее за тебя. И трахнуть?

- Кстати. Может и трахнешь?

- Может и трахну. Устроим групповуху, а? Втроем. Или вчетвером. У нее же подружки будут. А яблони от яблочек недалеко падают.

- Яблоки от яблонек.

- Да они все попадают, набухаются и попадают. Бери любую! Гарем! А, Серега?!

В общем, мы долго трепались бы, если б не звонок на урок. На уроке было скучно до безобразия. Это всегда так бывает. Если на уроке заняться нечем, не о чем подумать, помечтать - урок проходит быстро и интересно. А если вот так сидишь и ждешь - урок бесконечен! Кто-то пошутил, что длина минуты напрямую зависит от того, по какую сторону туалетной двери ты находишся. Очень верное наблюдение!

В общем, урок я провел в мечтах и планах. И длился он "дольше века". Чтобы скоротать время, я выводил ручкой треугольники, парарелограммы и прочие угловатые фигурки, переплетая их и трансформируя. Школьный психолог говорил, что такое творчество свойственно тем, кто в данный момент нервничает. А круги, типа, рисуют те, у кого все в порядке. Кстати, непонятно, как ее называть, психолог, или психоложка, потому что наш пси - женщина. И, несмотря на свою фамилию, общаться с ней всегда интересно. А вообще - женщина она прикольная! И не только из-за своей фамилии. И несмотря на свою фамилию, женщина она вполне спокойная и адекватная. Наверное потому, что фамилия ей досталась от мужа. Да. Вот и выходи замуж. Оставила бы тогда хоть свою. А то как-то смешно и непрезентабельно звучит: "Психолог А.Н.Самодурова". Вы только прикиньте - психолог Самодурова. Вот поэтому, наверное и работает в школе, где бабок не заработаешь. А ведь могла бы, при ее то профессионализме нормальные бабосы зашибать. Только кто же пойдет на прием к психологу Самодуровой, кроме детишек-школьников, которым просто некуда деваться. Кстати, надо узнать какая у нее прежде была фамилия. Может еще хуже.

За примером далеко ходить не надо. У моего соседа была дочка-красавица - Аллочка. И фамилия симпатичная - Венценосцева. Королевская фамилия. А вышла замуж за какого-то Голякина. И стала Голякиной. А вот библиотекарша наша, носила фамилию Курицына. А стала Петухова. Вся школа от смеха пластом лежала. Так что, девушки, выходя замуж, выбирайте себе мужа с нормальной фамилией. Вот, как у меня, например. Соколов. Хотя, правильно говорят. Любовь зла - полюбишь и козла. Но в том случае, когда козел это не состояние души, а фамилия, все вполне поправимо. Потому что фамилий насвете много. Хороших и разных. Разные - в сторону! Да Бог с ними, с фамилиями, на чем я там, блин, остановился?

Ага. На психологии. Так вот, Когда я рисую треугольники, у меня всегда приподнятое, боевое настроение. Рвусь в бой. Хочется чего-то делать. А когда кружочки, овальчики и прочие ромашки, то настроение у меня овальное. То есть на нуле. А психолог наш говорит, что кружочки это значит все хорошо. А угольники - все плохо. Когда я Самодуровой про это сказал, она сразу вывернулась. Говорит, что я из тех людей, которым необходим адреналин. А в моем случае кружочки - средство защиты. Хорошая наука - психология! Верти, как хочу - все в дело. Я этого не понимаю. Для меня важен порядок. Если плохо - значит плохо. Хорошо - значит хорошо. Черное не может быть белым, а белое черным. И если белое - не чисто белое, то это уже и не белое, а серое. Однозначно! Не люблю я эти отступления от правил.

А пока я рисовал треугольники, Санек рисовал голых баб. Видно, мысли наши работают параллельно. Вот, к примеру, взять ту же психологию. Если Санек рисует голых баб, у которых доминируют округлости. То это что? Защитная реакция? Или все хорошо? Или все хорошо? Но что же тут хорошего, если из парня растет художник-порнографист? Он прислал мне сначала один листок, потом другой. Если бы он жил на слабообитаемом острове, где люди бегают почти без одежды, умеют считать только до десяти, никогда не видели по телеку программу "Время", и не знают что такое карандаш, Санек вполне мог бы в такой дыре стать национальным героем, президентом, или, как минимум, великим художником. Потому что голые бабы у него получались неплохо. Единственная проблема - все они казались беременными.

- Санек, а чего они у тебя все беременные? - спросил я обернувшись.

- Так я же мужик.

Резонно.

На следующей перемене мы решили, что покупку резиновых средств защиты финансирую я. А Санька покупает. То есть покупаем мы вместе. Только с аптекаршей будет говорить Санек. У него язык подвешен правильно. И наглости ему не занимать. Да и выглядит он посолиднее.

Расскажу один прикол. У нас в прошлом году урок литры вела студентка-практикантка. На ее беду проходили мы в это время творчество великого русского поэта Сергея Есенина. Да. И еще, на свое горе, решила она спрашивать по алфавиту. В общем, очень скоро очередь дошла до Сашки Быкова. Потому что Алферова типа болела, А Астахов Вадик честно рассказал песню, которую слышал не раз в исполнении своего папы, когда тот напивался и брал в руки гитару. Гитарист он еще тот! Ему никаких усилителей не надо! И певец что надо. Вот, например, говорят, у Коли Баскова сильный голос. Да если бы Басков пел вместе с Астаховым старшим, его бы и не услышали. Потому что когда поет Астахов старший (а он любит петь на балконе), весь дом трепетно молчит. Говорят, раньше, пробовали приструнить певца. Но потом решили, что лучше пусть поет, чем слушать полчаса пьяный мат, в самом грубом исполнении. Однажды какой-то новый жилец, проснувшись в первом часу ночи от громкого пения, вызвал милицию. Менты приехали, и Астахов умолк. А вскоре хотя, быть может это и случайность, с крыши нашего дома сорвался кирпич, и упал на новенькую девятку того соседа, который так не любит народное пение. Самое смешное, что кирпич упал еще дважды, несмотря на то, что сосед ставил машину подальше от дома. Вот такие у нас летающие кирпичи. Своего рода полтергейст. А когда сосед пришел к Астафьеву с разборками, сжимая в руке разводной ключ, Астафьев так двинул гостю по голове, безо всякого ключа, что сосед получил сотрясение мозга. Кроме того, Астафьев старший, вызвал милицию, и заявил, что сосед пытался совершить на его квартиру вооруженное нападение. Менты ему поверили. Да и как не поверить, сам Астафьев двадцать пять лет прослужил в милиции, и законы знал. Говорят, соседу пришлось приплатить, чтобы дело закрыли. Но это уже догадки.

В общем, Астафьев старший - обладатель сверхсильного голоса, частенько исполнял есенинские песни. Особенно он любил "Письмо к матери". Ну, знаете, - "Ты жива еще моя старушка..." И Астафьев младший эту песню рассказал. Почти всю. Кроме последнего куплета. И честно признался:

- А последний куплет я забыл.

- Садись, куплетист, - пошутила студентка-практикантка, и поставила Вадику пятерку. Следующим в списке был Санек Быков.

- Быков Александр, - назвала девушка его имя.

Санек медленно поднялся из-за парты. Он всегда все так делал. Медленно Только говорил быстро. Причем, свой ритуал вставания из-за парты, он неизменно повторял на всех уроках. Сначала он поднимал свой зал. Поднимал его, не отрываясь от учебника. Потом пристально смотрел на учителя - не передумает ли она и, решив что нет, не передумает, распрямлялся, и вынимал из под парты свои ноги. Потом нижняя часть его тела медленно шла в сторону доски, а голова оставалась около книги, впитывая, посредством глаз, необходимые для ответа знания. Потом Бык брал книгу в руки, и, опять же не отрываясь от текста медленно шел к месту экзекуции. Ложил книгу на переднюю парту, и какое-то время стоял, продолжая впитывать, всасывать, тот скудный пласт науки, который нужно было впитать и всосать. (Знаю, что нет такого слова "ложил". Но во-первых - если напишу клал - еще тупее получается. А во-вторых... Сашка именно "ложил" книжку. Да. Именно "ложил". И с этим ничего не поделаешь. В общем, если нет такого слова, то его надо придумать. И если учительница говорит, что слова "жопа" не существует, не странно ли получается, что жопа есть, а слова такого нет?)

Наконец, услышав замечание учителя, Сашка закрывал книгу и задумчиво смотрел на препода. Мол, стоит ли? Получив в подтверждение фразу типа:

- Ну, давай, давай, отвечай, или ты не готов?

Отвечал:

- Да нет, я готов.

И снова заглядывал в книгу. Иногда, возмущенные таким поведением учителя, не выдерживали пытки и ставили ему пару. Саня потом долго возмущался. Но обычно ему давали слово. И он выплескивал то, что успел впитать. В этот раз события развивались по утвержденному сценарию. До тех пор, пока практикантка не спросила:

- Вы что, не выучили?

- Выучил.

- Тогда рассказывайте.

- Не буду.

- Почему не будете?

- Я стесняюсь.

В классе назревал хохот. Все знали, что Саня Быков стесняться не умеет.

- Чего вы стесняетесь?

- Вас.

Повисла пауза.

- Там стихотворение такое... - Саня поковырял пальцем парту, словно сверлом. Ставьте двойку. Я не буду рассказывать.

И Быков сделал вид, что выступление свое он закончил, и направляется к парте.

- Подождите, - остановила его практикантка. - Какое такое?

- Не скажу.

Практикантка взяла книгу стихов Сергея Есенина и подошла в Сашке.

- Ну, как называется стихотворение?

- Не скажу.

- Ну, скажите, хотя бы, на какой странице.

Класс задыхался от сдерживаемого смеха. Но не смеялся. Знали, что смехом можно все испортить, сломать правильный ход пьесы. Санька взял у практикантки, которая была ниже Сашки на полторы головы книгу, полистал ее и захлопнул. Громко и решительно.

- Ну?

- На сто девяноста третьей. Можно я сяду?

- Садитесь, конечно.

Практикантка открыла книжку, и покраснела.

- Очень хорошее стихотворение. И ничего такого, чтобы стыдиться, в нем нет, - пропищала она изменившимся голосом, и начала читать. - Выткался на озере алый цвет зари... Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты. Унесу я пьяную до утра в кусты...

В общем, кому интересно, сами прочитаете, у Есенина. Чего я пересказывать буду. Все равно не помню.

Это я опять отступил от темы. Потому что в принципе, рассказывать о школе - пустое дело. Ничего интересного. Рутина.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

НАТАШКА

- Девушка, а что будет, если я вас поцелую?

- Ты, блин, в каком классе учишься? Ты, блин физику изучал? Ничего не будет! Ничего!

Что такое не везет, и как с этим бороться. Вот, надо же было такому случиться, что меня вызвали отвечать эту муру на физике. Хорошо, Сережка помог, но все равно, плавала я как говно в проруби. Ощущение не из приятных. И самое неприятное из кучи неприятных ощущений, что сама чувствуешь себя дура дурой! Хотя... С другой стороны - мне не привыкать. Не в первый раз, как говориться. Эх! Говорила мне мама "учи уроки"! А я не слушалась! Вообще, мама еще в детстве научила меня детскому стишку.

Я сижу на вишенке

Не могу накушаться.

Дядя Ленин говорит:

"Надо маму слушаться".

Но, во-первых - кто сейчас, кроме меня, выучившей в детстве этот стишок, помнит "дядю Ленина". А во-вторых, я ее и так слушаюсь. Иногда. Когда не в лом. Вот она, например, свято верит в приметы. Ну, там, черный кот, например. Или когда из дома выходит какую-то белиберду шепчет. И через левое плечо плюет, чтобы не сглазить. Но это ладно. А вот есть у нее такая примета, что юбку нужно только через голову надевать, а никак не через ноги. А то счастья в семейной жизни не будет. Ну, надевает она юбку всю жизнь через голову. А что толку? Где оно счастье? А насчет уроков... Сосед наш Мишка. Два высших образования. Не пьет. А бегает в трусах по утрам, работает дворником, и всегда от него воняет помойкой. А другой сосед, теперь уже бывший, тоже мамин одноклассник, Дима, который в школе был троечником, теперь владелец заводов, машин, пароходов. Так что, жизнь, такая сволочная штука, что никогда не угадаешь, где нужно послать соломки, а где идти напролом. Потому что если всегда на своем пути солому, или там, поролон, какой стелить... Глупо им ненужно. Но и вперед лбом на бетонную стену тоже не в кайф.

Но вернемся к физике - науке в жизни стол же необходимой, как управление государством. Это я в том смысле, что пригодится физика немногим. А только избранным. Да и то, вполне возможно, они будут всю жизнь проклинать себя за то, что связались с этой физикой, а не открыли маленький свечной заводик. Или колбасную фабрику. В общем, физика - не мое! Ну не понимаю я ни в физике, ни в химии, ни в математиках ни дыры! Вот и плавала. Плавала, плаваю и буду плавать на уроках. Но ведь не тону же? Всегда есть кто-то кто протянет руку помощи симпатичной девушке, когда она тонет. У меня по физике даже четверки бывают. Все учителя знают, что мне этот предмет, не катит, и поэтому типа жалеют. И вызывают когда тема не просто простая, а супер простая. Только на всех суперпростых тем в учебнике не хватает. Чувствуется, что сегодняшняя тоже была не сложной. Но для кого гора - гора, а для кого гора - кучка дерьма. Сама придумала пословицу! Только что! В общем, если тема не суперсложная, да если мне растолкуют что к чему - я отвечаю. Когда подготовиться успеваю. А вчера не успела. То есть я почитала чего-то, но ничего-то не поняла. Потому что мне все надо не только в рот положить, но и разжевать предварительно. А иногда и проглотить за меня. А вчера Лильке было не но меня, у нее месячные, и поэтому я не подготовилась. Хотя очень даже предполагала, что меня спросят. А вообще, я люблю рассказывать на физике, химии и матике биографии ученых и истории открытий. Тогда мне и ставят четвертаки. Сегодня спросили про какой-то закон Ома для участка цепи. Я сразу сказала, что закона такого не знаю, а вот про самого Ома могу рассказать.

- В следующий раз расскажешь, - сказала Людмила и поставила меня к доске, чтобы я написала на ней, (на доске, конечно, а не на Людмиле) чему равняется сила тока. Тут Серега мне стал нашептывать "У", "У". Я и написала "У". Тогда он стал пальцем у виска крутить, а потом вывел в воздухе латинскую "U". В общем, я написала, как он сказал. А Людмила в это время пялилась в журнал и делала вид, что ничего не видит и ничего не слышит. Потом обернулась ко мне и спрашивает:

- Написала?

- Написала, - ответила я.

- И что это такое?

- Закон Ома, - догадалась я.

Ну, я же не дура. Не тупее, как говорится, паровоза. Кстати. При чем тут паровоз?

- А говоришь - не знаешь, - пожурила Людмила и поставила мне трояк.

Могла бы и четверку поставить. Нафига мне лишняя тройка. Хотя, с другой стороны, как не верти, а больше тройки у меня не выйдет.

Сережка прикольный пацан. Лилька говорит, что он в меня влюблен. Я ей в принципе, верю. Потому что смотрит он на меня своими красивыми на выкате глазами просто фантастически. И они такие... Большие и синие, как небо! И в глазах его читается восторг. А в принципе, почему и нет. Я ж не уродина. А даже совсем наоборот.

А вообще я привыкла, что и пацаны и мужики на меня глядят с обожанием. Только обожание бывает разное. У большинства в глазах горит такой, как бы это сказать, алчный огонек. Не алчный... Блядский. Ну, есть такое слово, что теперь поделаешь. Извините за выражение, но, как говориться из песни слов не выкинешь. А подбирать другое определение долго. И будет оно не точным. И я заметила, что вообще взрослым мужикам нравлюсь. Они все, или почти все, говорят, какая я красавица и сыплют комплименты. Но всегда, или почти всегда приличные. И слюной капают. Вот интересно, о ком они думают, когда со своими старыми женами спать ложатся. Я в одном журнале прочитала, что пожилые люди, чтобы поднять... Эту... Ну как ее... Потенцию, в общем, часто представляют себе молоденьких девушек. Иначе у них, мол, ничего не получается. Фу! Какая гадость! Это они типа представляют, что я, например, с ними в постели... Вот такая у нас, симпатичных девчонок судьба! (Да что там скромничать! У нас, не просто симпатичных, а откровенно красивых и сексуальных девчонок!) Жить в мечтах старых импотентов. Что может быть ужаснее? Разве что спать со старыми импотентами. Интересно, а я смогла бы? Не знаю. Не уверена. С другой стороны... Лежит он себе рядом, похрапывает. Когда поцелует, когда рукой проведет. Лишь бы от него не воняло. А потом помрет, и наследство оставит. Если есть что оставить.

Да нет! Я бы не смогла! Не хочу! Противно! А если ревновать, драться будет. А если его инсульт шандарахнет, да парализует? И сиди с ним, нянчийся. Из ложки корми. Или утром просыпаешся, а он все. Помер. Холодный и синий. Бррр! Кошмар! Нет. Не надо мне такого счастья. И потом... Если уж выходить замуж, то по любви. Пусть продлится она и недолго. Пусть. Зато хоть какое-то время наслаждаться счастьем. А старики? Нет, с теми, конечно свои плюсы. Хоть по бабам ходить не будет. Может быть. Сейчас же всяких виагр полно! Нажрется и пойдет налево! В общем, никому верить нельзя. Даже себе. Потому что себе верить - последнее дело! Ну, неужели я, например, буду жить со старым пердуном, и не буду обращать внимания на молодых, красивых самцов? Нереал.

А пацаны и есть пацаны. У них в жопе ветер в голове туман. То нахамят, ну типа "какая у тебя задница", или "дай за сиську дерну". Или просто хлопают по... ну, в общем, ниже спины, и дергают за титьку. Козлы. Лилька говорит, что они начинают хамить и грубить от прилива крови к члену и прилива вытесненной кровью мочи в голову. И она права. Наверное. Это у них, типа защитная реакция. А Сережка не такой. Я же вижу. Он никогда не хамит. Единственное, что меня смущает, так это то, что он держится чуть в стороне от меня. Лилька говорит, что он меня боится. Может и так. Говорят же "боится - значит уважает". А только меня бояться не надо. Я не страшная. Красивая даже. И единственное, что я могу... Чего я хочу с ним сделать, это легкий эротический поцелуй подарить. В губы. Чтобы у него ноги ослабли, и в глазах потемнело. Ослабнут. Потемнеет. Знаю. Да я когда об этом думаю, у меня уже слабость в ногах и муть в глазах. А у него такие губки... Поцеловать бы их, а? Ну, может и еще чего. По обстоятельствам. А может он этого и боится? По себе знаю. Когда в седьмом классе по одному придурку сохла, я на него и посмотреть боялась. Но ведь сейчас не седьмой класс!

Вот, Лилька говорит, что он в меня влюблен. А откуда она знает? И как, блин, я узнаю, что он меня любит, если он стоит в стороне и молчит? По глазам? Блестят? А может, он чихнуть хочет?

В общем, ладно. Я обещала ему "чмок" за помощь, он сказал, что "чмок" должен быть с языком. Я не против. Только рано еще. И не в школе. В общем, я чмокнула его в щеку. Заслужил. Чмокнула, безо всякого. Не интересно. Как мужа. Только губами в щеку ткнулась. И оставила след помады. И он весь покраснел. Помаду стер и взгляд сразу в пол. По правде сказать, меня тоже в жар бросило. Я потом заскочила в туалет, чтобы отдышаться, только отдышаться не удалось, потому что в туалете пахло куревом и какашками. В общем, туалет, не то место, где можно подышать свежим воздухом.

А потом мы снова пересеклись в коридоре, на перемене. У нас одного урока не было, и завуч попросила нас погулять около школы, или, кто близко живет, сходить домой пообедать. И мы с Лилькой решили пойти к ней. И уже почти пошли, Но когда проходили мы мимо пацанов, кто-то из толпы крикнул:

- Девчонки! А может, и последний урок прогуляем? Пошли на речку!

И весь, или почти весь класс сорвался. Я сначала подумала, что последним уроком будет алгебра, и мне, как отстающей, неплохо было бы на алгебру сходить. Но только вспомнила про физику, и решила, что мне одного позора хватит. В общем, на речку пошло почти полкласса. Сначала зашли портфели рассовали кто куда. Ну, в общем, свалили у одного пацаненка. Прикольно! У него вся комната портфелями оказалась завалена!

Шли весело, пешком. Тут до набережной всего пятнадцать минут ходьбы. Когда пришли на набережную, почему-то все разбрелись кто куда. Кто-то пошел за пивом, кто-то за мороженым. Пара влюбленных пар разбрелась по кустам - целоваться. Бедная мы молодежь! Нам не только сексом заняться негде! Поцеловаться по человечески негде, вот. Хотя... С другой стороны, если целоваться где-нибудь в укромном местечке, где никто не видит, и, желательно не слышит... Тут и до греха недалеко! Потому что сначала поцелуйчики. Потом руки шаловливые. А потом... Потом просто невозможно остановится. Говорят.

Я спустилась к реке и сняла босоножки.

- Будем купаться? - услышала я сзади голос. Обернулась - Сашка Быков.

- Вода холодная, - ответила я.

- Здоровью моему полезен русский холод, - заорал Сашка, скинул штаны и рубашку и прыгнул в воду. Брызги попали мне на блузку и в лицо.

- Дурак, - негромко сказала я, и вышла на берег.

Обернулась. Лилька стояла рядом с Сергеем, и что-то ему втирала, размахивая сигаретой. Курить-то только научилась - а понтов-то! Понтов-то! Уж так ручку отведет, как будто не на набережной стоит и сраные "некст" тянет, а сидит в крутущем кабаке, и в руках у нее... Какие там путные сигареты-то? Не знаю, не в курсе. Я же не курю. Хотя пробовала. Ничего хорошего. И воняет потом, изо рта, как из пепельницы. Да и вредно, говорят. Капля никотина убивает лошадь. Это я с первого класса знаю. В общем - я не курю. И вам не советую. И Лильке. Только она на мои советы плюет. "С сигаретой, я чувствую свою значимость", - говорит она. Дура! Какая значимость от сигареты? И вот стоит она, курит, понты кидает. И взгляд какой-то томный, как будто она не с Серегой треплется о какой-нибудь ерунде, а Альпачине про шоу-бизнес и прочие виллы на средиземном море втирает. Я со зла язык показала, и тут оба посмотрели на меня. Сзади раздался зверский ор. Это Сашка Быков выскочил из воды, теряя трусы. Они у него при выныривании почти слетели и держались, извините, на честном слове. Если конечно ту штуковину, что болтается у мужиков между ног можно назвать честным словом. А ведь нельзя. Точно нельзя. Этому "Мистеру "Х" никакого доверия! Если сами парни ему не особенно верят, то и нам, девушкам доверять мужскому члену, ну никак нельзя!

- Девки! Пошли купаться!

Сашка - хороший парень. Простой, как пять копеек. Только скажите, кому они нужны, эти пять копеек? А?

Никто не отозвался, потому что из "девок" остались на данный момент только мы с Лилькой. Да и пацанов столько - же. Сашка и Сергей. В общем, классический четырехугольник. (Блин, а бывает четырехугольник классическим?) Наверное бывает. Квадрат.

- Лилька, Серега! Пойдем купаться! - снова заорал Санек, подтянул трусы и опять занырнул в воду. На мгновение, словно спина дельфина, мелькнула над водой его голая задница. Вынырнул опять. Смешной такой, лохматый. У Быкова длинные волосы.

- Блин, трусы потерял!

Снова занырнул сверкнув мокрыми батонами. Выловив трусняки, высоко поднял их над головой.

- Нашел, нашел!

Мы смеялись. Он стоял по пояс в воде и надевал трусы. Потом завязал на узелок резинку.

- Все, бляха-муха, теперь никуда не денутся! Ну, че, молодежь, Купаться будете или нет?

- У меня нет купальника! - крикнула ему в ответ Лилька.

- У меня тоже! - заорал Санька. - Пойдем вон к тем кустам, там можно и без купальника.

- Ну тебя, вода холодная! - крикнула Лилька.

- Я согрею! Я согрею, Лилька!

- Чем ты согреешь? Ты же сам весь холодный, как лягушка!

- У меня сердце горячее! А ты знаешь, как я целоваться умею?

И Сашка зарычал. При чем тут рычание и поцелуи?

- У меня критические дни! - Крикнула Лилька и я заметила, как некоторые прохожие оглянулись. И мне стало стыдно за Лильку. И за себя. За то, что она моя подруга. А ведет себя как последняя шлюха. А она не шлюха. Дура только.

Сашка не стал больше настаивать на совместном купании, заткнулся, снова унырнул, далеко от берега. Потом вернулся и вышел из воды, поправляя прилипшие к телу трусы. Я заметила, что член у него малюсенький. Впрочем, возможно это оттого, что вода очень холодная. Я же в книжке читала, как мистер "Х" к хозяину на плечо залезть хотел. Ну, и когда он имеет настоящий размер - этот подлый змей искуситель из рода хамелеонов? Быков подхватил свои вещи, и побрел к кустам, осторожно ступая на землю, потому что в этом месте было не слишком пляжно, и кроме камней, попадались также осколки битых бутылок. Я надела босоножки и поднялась на набережную к Лильке и Сережке. В душе сожалея, что не пришлось искупаться. И не только потому, что было жарко, но и потому, что хотела выпендриться своей формой. Я неделю назад села на диету. Крутила каждый вечер обруч, и задирала ноги. В общем, готовилась к лету и сбросила полтора килограмма. Не ахти как много, но приятно. А если учесть, что похудела я только в поясе, ну, в талии, то есть, а в груди совсем не похудела, то прикиньте, какая у меня фигура. Видела я ее в зеркале. Мне нравится. 90-60-127. Только загара не хватает. Надо будет на пляж сходить. Или в солярий. Блин, а почему в солярий? Там что, солью мажут? Ну и тупые эти философы, которые новые слова придумывают. Хотя, я конечно, прикалываюсь. И я, конечно знаю, что солярис - это солнце. Только все равно прикольно. Вот вы читаете, что я понаписала, и понимаете, что написала это настоящая блондинка. А я и в самом деле блондинка. Настоящая, некрашеная. И поэтому веду себя соответствующим образом, чтобы людей не разочаровывать. А вот, в самом деле, интересно, если бы была я не блондинкой, а, скажем брюнеткой? Я бы по физике соображала? И вообще, судьба от этого меняется? В "Мини" пишут, что да. А только я знаю, что если на заборе написано слово из трех букв, это ничего не значит. В общем, это я прикалываюсь. На самом деле, уж кто-кто, а я то знаю, что и как. Не дура. Хоть и блондинка. И по литеру у меня твердая четверка. Блин. Вот, при слове "твердая" опять мысли про член. Нет. Такие книжки нам, впечатлительным блондинкам читать вредно.

В общем, я поднялась к Лильке с Сережкой и недовольно посмотрела на подругу. Она-то ведь знает, что я на Серегу глаз положила. А он на меня. Так что чего это она около него крутится? Хотя, если посмотреть с другой стороны - все правильно. Проверка на вшивость.

Через какое-то время из кустов вышел Санек, в джинсах, и с футболкой перекинутой через плечо. В руках он держал трусы, выжимая из них остатки воды.

- Ладно, куда пойдем? - спросил он.

- Туда. - Махнула я рукой.

И мы пошли в "Утопленницу". Если говорить чисто-конкретно, то кафе с таки названием в нашем городе нет и не было. Но зато на самой набережной стояла кафушка, которая чем-то напоминала корабль. И была увешана сетями. В разные времена она носила разные названия. То "Бригантина", то "Корвет", то "Каравелла". Но в народе эта кафушка неизменно называлась "Утопленницей". Не знаю почему. Может, потому, что "тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца?" А, может, и вправду, здесь была утопленница? История, как говориться, умалчивает. Ну и пусть себе молчит, скверная старуха. Истории верить никак нельзя. Вот я знаю что пишут учебники. А тут, как-то попала мне в руки толстая книженция академика Фоменко. Я прочитала и обалдела! Если верить Фоменко (а ему трудно не поверить, потому что в книжке присутствует твердая доказательная база), то всю историю России, сочинил при Петре Первом какой-то немец. И сочинил ее так, чтобы царю понравилось. Потому что династия Романовых пришла к власти незаконно. И все это надо было узаконить как следует. Изымались, подделывались старые книги. А что? Это сейчас все грамотные. И то... В одном учебнике одно пишут. В другом - другое. Особенно про Советскую власть и коммунистов. Кто во что горазд! А тогда! Мели Емеля, твоя неделя! Ломоносов, когда новую историю прочитал только у виска пальцем покрутил. И сел писать свою историю. А Петр Первый, после смерти Ломоносова ее отдал для редактирования тому же немцу. Вам не интересно? А мне - очень! Кстати, Фоменко говорит, что никакого Монголо-татарского Нашествия не было. А была централизованная власть, и большая армия, на нужды которой и собирали деньги с городов. А служили в этой армии наемники монгольской наружности. А Чингиз-Хан это просто великий русский князь! Так и переводится Чингиз - великий, Хан - князь.

Так... Что-то я торможу. Я про что? Я про кафушку. Про "Утопленницу". Надо же, как мысля бегает!

Там, ну, в "Утопленнице" было прохладно и сыро. Неприятно. Я поежилась от холода. В принципе, ничего такого. Вот только вкупе с народным названием... Навевает. А ведь просто пахло какой-то сыростью и плесенью. Санек, уже достаточно охлажденный в реке, окончательно покрылся гусиной кожей, которая стала еще более заметной, после того, как он стрескал мороженное. Сначала свое, потом мое. Ну, то, что я не доела. Замерзнув, он надел футболку и предложил выйти погреться на солнышко. Что мы и сделали. На улице было значительно теплей и светлей. Мы прошлись по берегу. Лилька и Сережка шли впереди. Санек шел рядом со мной и нес всякую белиберду. В основном рассказывал глупые и несмешные анекдоты. Сережка с Лилькой тоже о чем-то болтали. И Лилька держала его за руку. Ну, Лилька, сучка. Я тебе устрою. Я тебя... Это я так подумала. Но в принципе, чего я ей сделаю? Да и не купленный Сережка. Свободный парень. И если его Лилька уведет - значит кишка у него тонка, типа на передок падок. А нафига мне такой нужен? Но пока ничего такого не случилось, и я пообижавшись на Лильку, решила действовать, догнала их и взяла под руку Сережку. Потянула назад и Лилька осталась не у дел. Впрочем, вскоре она нашла себе дело. Прицепилась к Быку, и стала громко ржать над его тупыми остротами. Два сапога пара. А Сережка шел рядом.

- О чем с Лилькой болтали? - спросила я.

Он посмотрел на меня широкими и голубыми, как лесное озеро глазами (вот ведь круто написала, а?), и улыбнулся. Я сжала его локоть. Он прижал мою руку к себе, и я почувствовала, как колотится его сердце. И мое застучало в ответ. Сережка молчал.

- Расскажи о чем-нибудь, - попросила я.

- О чем?

- Что тебе со мной и поговорить не о чем, - сделала я вид, что рассердилась.

- Да я тупой, не знаю ничего. Лучше ты расскажи. У тебя лучше получится.

Нифига себе, это что сейчас, модно, да? Скромничать.

- Ты после школы куда?

- Не знаю. В армию.

- Блин, ну ты не тупи, нафига тебе армия сдалась. Серега, ты че?

- Да ладно. Раньше сядешь - раньше выйдешь. Через два года вернусь домой, и не надо ничего бояться. В конце концов, у меня и дед служил, и отец служил. В общем, надо же кому-то Родину защищать.

"Ну и дурак", - подумала я, - "какую еще Родину защищать?" А в слух сказала:

- Твой дед и твой отец защищали страну, которая о них заботилась, давала бесплатное жилье, образование, а теперь?

Он молчал. Потом взял меня за руку и потащил к реке. Мы сели на поваленный ствол дерева. Грязный, но обтертый уже другими задницами.

- Говорят, ты стихи пишешь, - Сказал он и посмотрел мне в глаза. Его глаза были голубыми-голубыми. И бездонными. Я словно нырнула с головой в них. Потом испугалась, что утону, и отвела взгляд. Подобрала камушек и бросила в воду.

- Пишу.

- Расскажи.

Я не люблю рассказывать свои стихи. Но тут... В общем, обстановка располагала. Я покопалась в памяти и изрекла:

Солнце повисло. Растаяли тени.

Полдень июньский лижет колени.

Тает на солнце горячий асфальт.

Я умираю от собственной лени.

Где-то хрипит, как мираж, наважденье,

Жарким дыханием альт.

Он молчал. Я собралась с духом и прочла еще:

Я сегодняшней ночью ходила к реке.

Поделилась бедой с одинокой луной.

И смешалась вода с моей черной тоской.

Небо плакало звездами вместе со мной.

Я сегодняшней ночью ходила к реке.

Свою песню мне пел полуночник сверчок.

Подарил огонек мне колдун-светлячок.

И плескалась вода у моих босых ног.

Я сегодняшней ночью ходила к реке.

Старый дуб - мудрый друг подарил мне покой.

Я как с лучшей подругой шепталась с луной.

И камыш мне шуршал: "оставайся со мной".

Я сегодняшней ночью ходила к реке.

В ее звездных глазах растворилась беда.

И вода унесла мою боль навсегда.

В никуда.

Он взял мою руку в свои ладони и тихо коснулся губами кончиков пальцев. Словно током. Словно электрическим током. Теплая волна по всему телу. И от кончиков пальцев, до сердца. И - ух - в ноги. Голова как в тумане. Стало жарко. И заныло между ног.

Я испугалась, отдернула руку. Вытерла о юбку. Посмотрела - видел? Обиделся?

- Ты замечательная, - сказал Сережка.

Я молчала. Я молчала и жалела, что отняла у него руку. Но теперь жар его тела переходил ко мне через его плечо. Его плечо касалось моего плеча. Я бросила взгляд украдкой на его лицо. Он смотрел прямо, на реку, на небо.

- И стихи у тебя отличные. Хотя, я в этом ничего не понимаю, но у тебя стихи отличные. Честно. Расскажи еще.

Его руки лежали на его коленях. Я провела пальцами по его руке. Она вздрогнула, перевернулась ладонью вверх и поймала мою ладонь.

- Это песня, - сказала я. - Такая... Красивая джазовая песня. Которую нужно петь красивым, тихим голосом. И труба. Или саксофон. Песня о любви.

Я запела песню, отбивая ритм пальцами. И в том месте, где должен быть проигрыш на трубе, тихонько... Как бы это сказать... Тихонько мычала.

Гонит ветер тучи серые вдаль

Мне так грустно.

Лета теплого жаль.

Добрый вечер, печаль.

Ночь прекрасна. Добрых песен полна.

Этой ночью

Снова буду без сна.

Доброй ночи, весна!

Снова утро красит окна домов.

Все начнется.

И все будет вновь.

С добрым утром, любовь!

Его губы коснулись моей шеи. В глазах потемнело. Я повернула свое лицо навстречу к нему, но ничего не видела. Только синие глаза.

- Ага! Вот вы где! Любовью занимаетесь! - Это орал где-то сзади Сашка Быков. - Сейчас гроза шарахнет, пошли быстрее ближе к дому.

И вправду. Собиралась гроза. Мы встали, отряхивая задницы, и поспешили к дому. Но гроза была быстрее нас. Нахмурилось. Потемнело. И так шарахнуло, что мало не покажется. Ветер сбивал с ног, И дождь. Крупный, холодный вначале. А потом как из ведра. Сплошной стеной.

А я держалась за руку Сергея и орала стихи про грозу, которые сочинила прошлым летом. Понесло меня на стихи!

- Спряталось солнце испуганно в тучи

С неба сорвалась слеза.

Лес задрожал и затих. И могуче

Грянула громом гроза.

- Люблю грозу в начале мая! - Подхватил Сашка, - как долбанет - и нет сарая!

Мы бежали на трамвай. Вот она - спасительная остановка. Совсем рядом. И трамвай стоит. Типа нас ждет. Но нам уже все по. Потому что мы уже мокрые. Такие мокрые, что мокрей не бывает. Мимо пролетела титястая девушка, в облегающей белой футболке. От дождя футболка стала полупрозрачной, и поэтому было видно, что ее разлетающиеся из стороны в сторону груди не стеснены бюстгальтером. Смешно и вызывающе торчали соски.

- Оппа! Нихрена себе! - не удержался Санек.

Он чуть не столкнулся в ней, у самого входа в трамвай. С одной стороны - Санек, конечно хам. Но хам честный. А вообще, если подумать, то хамами называют людей которые говорят правду. Проблема в том, что у каждого человека - своя правда. У Павлика Морозова своя. У Гитлера -своя. И у Сталина своя правда. И у тех, кого мучили, пытали и убивали в гитлеровских и сталинских лагерях. У Америки - страны большой и сильной - своя правда. Типа я сейчас разберусь, как следует и накажу кого попало. Выведу в голую степь, поставлю к каменной стенке, и пущу в башку пулю, чтобы всю жизнь помнили. Вот так и получается, что Сашка, хоть и хам, но человек хороший. Я бы даже сказала порядочный. И если кому и нахамит, так это от чистого сердца. А нечего было этой мокрой дуре с сиськами в трамвай лезть. Понятно - обалдел парень.

Сашка Быков бежал впереди всех, и первым влетел в трамвай, втягивая за собой Лильку, которая разогнавшись, напрасно пыталась притормозить, "всеми четырьмя". И если бы не Бычара, то так и получилось бы - всеми четырьмя. Санек спас. Я же говорю - хороший он парень.

Сережка бежал передо мной, и держал меня за руку. Я прыгнула в трамвай после Серегея и попала в его объятья. Ну, так получилось, что, запрыгнув в трамвай я прижалась к нему, и он меня обнял, прижимая к себе. И вдруг, ощутила на мокром своем лице его горячие поцелуи. Я словно в пропасть упала. Потом, опомнившись, оттолкнула:

- А что, у нас уже любовь и интимные отношения?

Дура! Ой, дура! Мне просто показалось, что он сделал это грубо. А ведь он парень. Сильный, крепкий парень. И объятия у него настоящие, мужские. Дура я, дура! Девчата. Не будьте дурами. Учитесь не на своих ошибках а на чужих. Если вы видите, что парень вас любит - не отталкивайте его. Прочитали? Забудьте. Это я сгоряча. Иногда меня так заносит - мама не горюй! Самой потом стыдно. Вот и в трамвае. Зачем Серегу оттолкнула. Да оттолкнула - ладно. Оттолкнула - и пусть. Спрашивается - зачем нахамила. Язык мой - враг мой. Конечно, если это не касается поцелуев и прочих интимных вещей.

Он молчал.

Я повернулась к нему спиной, и Сергей обнял меня сзади. Знаете... Собственная гордость... Собственные комплексы. Собственные представления о том, как все должно быть. Все это нужно забыть, если любишь! А, может быть, я не люблю его? Он просто обнял меня. И, быть может, его рука совершенно случайно коснулась моей груди. Да и чего другого она могла коснуться у меня спереди? У нас, женщин, спереди одни соблазны. Да и сзади тоже. Что я наделала! Я обозвала его, послала матом, хотя обычно матом не ругаюсь, и выскочила из трамвая, расталкивая мокрых пассажиров. Двери, проклятые двери, словно того и ждали - сразу захлопнулись. Трамвай тронулся. А я шла сквозь дождь и ревела.

- Он позвонит, - думала я вслух. - Он позвонит.

А теплый весенний дождь смывал мои слезы.

ГЛАВА ПЯТАЯ

СЕРЕЖКА

Она сказала, приходи завтра ко мне домой. У меня дома никого не будет. Ну я пришел. Шампанского взял, шоколадку. А дома никого нет. И ведь не скажешь, что обманула!

У нас не было одного урока, а потом должна была быть... Нет, блин, с литературным языком у меня полная задница. В общем, на уроки мы забили и пошли на речку. Почти всем классом. Поэтому, козе понятно, что мой ненавистный друган - Санек Быков там присутствовал тоже. Потому что где надо шлангануть, забить и ничего не делать - там всегда Сашка. К моему счастью... На мое счастье... В общем, на мое возбуждение, была в толпе прогуливающихся и Наташка. Я старался быть поближе, потому что готовил к выступлению три фразы.

На первом месте стояла фраза: "Наташка, ты знаешь... я, кажется, в тебя влюбился" После которой, по обстоятельствам, должно было последовать продолжение. В случае, если ее реакция окажется отрицательной, я сказал бы: "Ты не знаешь, от чего ты отказываешься. Да чего с тебя взять, кукла блондинистая!" Ну, на счет куклы, я, быть может, и промолчу. Все зависит от того, насколько негативной будет ее реакция.

Ну а если она скажет что-нибудь типа, - "ты мне тоже очень нравишься", я просто ее поцелую.

Самое фиговое, если она ответит непонятками. Тут придется подключать интеллект и шестое чувство. Проблема в том, что интеллект у меня время от времени зависает, как старый комп, а шестое чувство мое недоразвито. В принципе можно сказать что совсем не развито. Никогда, (вот блин клянусь!) никогда не знаю, где подложить соломки, когда приходится падать. Оттого, наверное, и тупой я такой, что жизнь бьет ключом, разводным, по голове. Ладно. Проехали.

Вот сейчас рассказываю о том, что старательно готовлю фразы. И на ум пришел анекдот. Надюшка Терновская рассказала. Значит так. (Ну, не хочешь анекдот - не читай!). Значит так. Понравилась одному ковбойцу девушка. Только она на него - ноль внимания! Он и думает: "Вот сейчас покрашу у лошади хвост в синий цвет. Она увидит. Спросит:

- Ковбой, а почему у твоей лошади хвост синий?

А я ей:

- Не знаю. Может, займемся любовью?"

Покрасил. А у девушки - ноль эмоций. Тогда он решил покрасить не только хвост, но и копыта. Думает: "Вот спросит меня девушка:

- Ковбой. Почему у твоей лошади хвост и копыта синие?

А я ей:

- Не знаю. Может любовью займемся?"

Покрасил. А девушка все равно внимания не обращает ни на лошадь, ни на ковбойца. Тогда решил он в синий цвет выкрасить всю лошадь Выкрасил. "Ну, - думает, - теперь точно заметит. Спросит:

- Почему у тебя лошадь синяя?

А я скажу:

- Не знаю. Может любовью займемся?"

Тут подходит к нему девушка и говорит:

- Эй, ковбой. Может любовью займемся?

- Не знаю, - отвечал ошарашенный ковбой. - Че то у меня лошадь синяя!

Это я о чем? Это я о том, что все заранее подготовленные фразы вылетают из головы, когда речь идет о чувствах. На своем опыте убедился. Вот, помню, в седьмом классе, очень нравилась мне одна девчонка. Ольга Марычева. Из шестого "А". Я, дурак об этом сказал Саньку. Бычара взял быка за рога, выяснил, где эта Ольга живет, и мы пошли к ней в гости. Я заранее заготовил фразу. Звучала она так: "Привет. Я Сергей. Ты мне очень нравишься. Давай погуляем?"

Дверь открыл Олин лысый папа в отвисших трениках. Санек заикаясь спросил Олю. Она вышла. Санек подтолкнул меня вперед.

- Привет, - сказал я.

И заткнулся.

- Вы чего? - спросила Ольга.

Но я молчал, как рыба об лед. И тогда в бой вступил Быков:

- Это Серега. Он в тебя влюбился, и поэтому язык проглотил. Пойдем погуляем.

- Я уроки учу, - ответила она и ушла, захлопнув дверь.

На этом все. Продолжения не последовало.

Вот. И сегодня, я как дурак (влюбленный дурак), отирался вблизи Налали и бросал на нее осторожные взгляды. Взгляды выхватывали тонкие руки, обалденные ноги, восхитительные округлости, милую улыбку, изящные движения. И в голове моей начало тукать и шуметь. А, между прочим, толпа одноклассников рассосалась и превратилась в квартет. Я, Наташка, Санек, и Лилька. Ну, Лилька - понятно, она Наташкина подруга. А вот почему остался любитель пива и больших компаний Санек - непонятно, неясно, неправдоподобно. Неужели он решил что я - это лучшее что есть в его жизни? Шутю.

Пока я бросал влюбленные взгляды на Наташку, ко мне подкатила Лилька, вцепилась в руку, прижалась и начала нашептывать про любовь. Поймите меня правильно. Она не говорила о том, что любит меня. И вообще ничего не говорила про свою любовь. Но как я понял, если конечно у меня от радости не съехала крыша, что Наташке я очень нравлюсь и она только и ждет, когда я, как мужчина, сделаю первый шаг. Если быть более конкретным, услышал я следующее:

- Да она давно по тебе сохнет, ты ее только пальцем помани. Разве не видишь, как она на тебя смотрит. Да когда она о тебе говорит, аж дрожит вся.

В общем, от таких слов, я впал в ступор. Это в том смысле, что мозги мои заклинило на воспоминаниях и мечтах. И работали они теперь исключительно в одном направлении. Вспоминали, что такого у Наташки эротичного я уже видел, и что такого еще более эротичного мне хотелось бы увидеть. Все это привело к тому, что мой змей искуситель, попытался вылезти наружу и приподнял голову. Я сунул руку в карман, чтобы его укротить, но все было напрасно. Тогда я отправил его в левую штанину, и левую ногу поставил на бордюр. Фу, Так незаметно. Потом, когда Лилька заткнулась, и принялась трепаться о чем-то другом, я слегка расслабился, и встав по нормальному, прямо, смотрел на речку, небо, облака, и конечно, на Наташку. Она изящно наклонилась (при этом я сделал отчаянную попытку заглянуть в прирасстегнутый вырез кофточки, одновременно не выпуская из поле зрения попку), сняла босоножки и вошла в воду. Вода ласкала, лизала ее ноги, и я пожалел в эту минуту, что я не река. И прикинул, что вот я - река, а она - купальщица. И она прыгает в воду, и я обнимаю ее со всех сторон, она моя! Она во мне... Хотя... Какие-то странные мечты. Она во мне... Звучит странно. Вот если бы я в ней! Тут же подумалось,- "Вот, наверное, когда река влюбляется в человека, то получаются утопленники. Или утопленницы". И эта глупая мысль навела меня на мысль другую. А не сходить ли нам в "Утопленницу"? Бабосы на пиво и сухарики есть. Гуляй рванина! И я внес Лильке такое предложение. Она согласилась. А позже озвучила от своего имени. Но это было позже. А пока мы гуляли. Я стоял рядом с Лилькой, смотрел на Наташку и мечтал о скромных поцелуях, мягко переходящих в нескромные поглаживания. А потом! Эх!

Потом, этот придурок Санек стал нырять и сверкать своей задницей. Придурок, придурок, придурок. И козел. Мне стало за него стыдно. Тоже мне, друг. Скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты. И если твой друг - голая задница, значит и ты такой же. Только не снял еще трусов. Ни капли культуры. Бычара. Бык тупорылый. Тореадора на него нет. Чтобы воткнул в эту голую жопу копье. Или шпагу.

А потом, когда Санек наконец вышел из Оки, и отжал свои семейники, Лилька предложила посетить кафе.

В общем, пошли мы в "Утопленницу", спустили последние деньги, зато посидели по-человечески. Потом, когда вышли, Лилька опять приклеилась ко мне.

- Ну, ты чего, как пенек! Ты же мужчина.

И я сказал, чтобы она шла в задницу. Так и сказал:

- Лилька. Я уже все понял, Но ты меня достала. Так что иди в задницу. Это я тебе как мужчина говорю.

Лилька вылупила гляделки. Видно не ожидала такого от меня. Это ее проблема. Мужчина должен быть в меру хамом.

Тут меня за руку схватила Наташка. "Блин, - думаю, - сейчас получу по полной за то, что ее подругу в задницу послал. И сразу стал прикидывать как себя вести в данной нестандартной ситуации. Но, видно, ничего она не слышала, потому что вполне мирно стала спрашивать меня о планах на будущее. А какое у меня будущее? Вот школу закончу - пойду в армию, приду из армии - женюсь, если будет на ком. Но про женюсь я ей не сказал, потому что не успел. Мысль такая была, а на язык запрыгнуть не успела. И Наташка стала меня отговаривать, чтобы я в армию не ходил, а поступал, как все, в институт. Потому что в армии ничего хорошего нет. Потому что Армия - это опасно, и глупо. Потому что она была, с кружком юных журналистов, в танковой части и ей было очень жаль этих бедных мальчиков. Они смотрели на пришедших девчонок как на нечто неземное. Смотрели большими отупевшими глазами и не могли связать и двух слов. Мне, лично, это было понятно. Это здесь, на гражданке, если кто увидит Наташку - дуреет. А там! Для тех, кто живет месяцами, годами в армейском мужском коллективе, Наташка даже не секс бомба! Красивая, сексуальная девушка в мини юбке - это оружие массового поражения. Потому что она поражает и клинит сознание, и делает человека непригодным к любому виду деятельности. Кроме мечтаний и рукоблудства. Уверен, после визита журналисток в воинскую часть солдатикам спалось несладко!

А Наташка все говорила, рассказывала о том, как ихний замполит врал о том, как хорошо служить в армии. Потому что если ты, мол на гражданке был хорошим компьютерщиком, то и в армии будешь компьютерщиком. Если ты был поваром - и в армии будешь поваром. Соответственно, делала вывод Наташка, - если ты был никем, то и будешь никем. Так что, мол, лучше на гражданке быть поваром, компьютерщиком или пофиг кем, чем в армии!

В общем, старая история. Я такого от кого только не слышал. А мне плевать. Каждый парень, если он не инвалид, должен отслужить в армии. Да вы, блин, вокруг посмотрите! Вон - пацаны! Отслужили. Мозги на место встали. А кто косил - те в тюрьме. Потому что ума у них не прибавилось, жизненного опыта - никакого, а водки сколько хочешь. Сейчас водка - самое дешевое развлечение. Выпил водки, покурил, трахнул пьяную подружку, покурил. Еще выпил водки. Вечер прошел. И все удовольствие - сто рублей. А в кино, например, сходить - стольником не отделаешься. Да и как минимум два билета покупать надо. Себе и подружке. И еще не ясно, сделает она тебе минет в кинотеатре или нет.

Но я Наташке ничего такого не сказал, а просто утащил к реке и перевел тему. Я же знал, что она стихи пишет. И однажды прочитал одно. Она Лильке бумажку передала, а я прочитал. А потом переписал и выучил. Так оно мне понравилось.

Холодный август разбросал по небу звезды.

Холодный ветер рвал слова с дрожащих губ.

Я улыбалась. А с ресниц катились слезы.

Я называла тебя "самый лучший друг"

Холодный август уронил звезду на платье

Берез, дрожащих в ожидании дождя.

Твой городок найду потом на карте.

Прощай. Я буду долго вспоминать тебя.

И я попросил ее почитать мне стихи. То есть не почитать, конечно, читают, это когда с бумажки. Наташка поломалась чуток, типа застеснялась, а потом согласилась. Она читала стихи, а я смотрел на нее, любовался ее красотой. Какая же она все-таки красивая! Я красивее не видал девчонок. Честно. И все было бы хорошо, то тут зашевелился в штанах мой змей искуситель, нашептывая: "Стихи прекрасны. А как она, должно быть целуется! А какая у нее грудь! Потрогай! Или дай я потрогаю!" И я взял в свои большие, сильные руки ее ладони и поцеловал. Хотел сказать, что люблю ее, но испугался. Любовь - не модно. Она отдернула руку.

А потом Наташка спела мне песенку "С добрым утром, любовь".

Песенка такая... В стиле прабабушек. И голос у Наташки. Не то, чтобы красивый. А чувственный. В общем, мне, блин, как студентке, вдруг плакать захотелось. И вообще, я заметил, что с тех пор, как я влюбился, я стал ужасно сентиментальным. Вот, показывают, какую-то ерунду по телеку, типа про щеночков брошенных, или про котяток. И у меня слезы на глаза наворачиваются. А тут меня мама заставила фильм смотреть. Калина Красная. Говорит, - "Такой фильм не смотреть нельзя! Это-же Шукшин. Классика!" А мне этой классики в школе хоть отбавляй! Чего только Толстой со своей "Войной" стоит. Но тут я сломался. Если мама говорит надо - значит надо. Тем более погода на улице была говенная.

Так, блин, о чем же я? А о пении!

В общем песня такая. Если я ее правильно запомнил:

Гонит ветер тучи серые вдаль

Мне так грустно.

Лета теплого жаль.

Добрый вечер, печаль.

Ночь прекрасна. Добрых песен полна.

Этой ночью

Снова буду без сна.

Доброй ночи, весна!

Снова утро красит окна домов.

Все начнется.

И все будет вновь.

С добрым утром, любовь!

Значит, она тоже думает о любви, хочет любви. Или это только песня? Я обнял ее. Сердце бешено колотилось. Обнял ее сзади и поцеловал ее шею. Тонкий аромат духов, и запах тела. Песец. Мой член встал, и уперся в ее бок. Но тут же увял, потому что сзади заорал Сашка. Пидор гнойный. Убью в понедельник! Черт его знает, чего он заорал, потому что до меня его ор не дошел. А кроме того, заглушая Сашкин ор, сверкнула молния и долбануло громом. Прикольно, вообще, вот если переделать на современный язык Тютчева (если это Тютчев, в чем лично я сомневаюсь). Он (если это он) писал:

Люблю грозу в начале мая!

Когда весенний, первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом!

Хотя... Чего это я? Давно уже переписали этот стишок. Я с детства помню:

Люблю грозу в начале мая.

Как долбанет. И нет сарая!

Все-таки мы с Саньком друзья. Потому что чуть позже он этот стих тоже вспомнил и рассказал вслух. Знаете. Вся разница между мной и Бычарой в том, что он говорит о том, что думает. А я думаю о том, что говорю. А так... Два сапога- пара!

Что же касается сложившейся у реки ситуации, то выглядела она следующим образом. Шарахнула такая гроза, что мало никому не покажется. Наташка кричала сквозь грохот и шум дождя какие-то стихи, про грозу, И молнии сверкали в ее глазах. Блин. Красиво сказал. Наверное, потому, что выглядело это все фантастически прекрасно. Я просто в ступор какой-то впал. Что, в общем-то мне свойственно. И стоял, разинув рот. И в этот рот текла ручьями вода. Да, может быть, и я стану поэтом! Но потом. Потому что нужно было делать ноги. И мы побежали по лужам, к ближайшей трамвайной остановке. Бежали, и я краем уха видел как подпрыгивает, трясется, мотается из стороны в сторону ее грудь. Обалденная грудь! И ошалел еще больше. В общем, я был не я! Когда Наташка запрыгнула в трамвай, я схватил ее, прижал к себе, и сквозь мокрую, прилипшую к телу одежду почувствовал ее горячее тело. Жаркая волна накатила, ударила в голову, спутала мысли. И мне стало все пофиг. Я поцеловал ее в губы, сильно, жадно, в засос. И Наташка, как показалось мне, ответила на мои чувства. Но вдруг оттолкнула, обозвала и выскочила из трамвая. А я выскочить не успел. Потому что двери закрылись, и трамвай тронулся. Пока я расталкивал недовольных пассажиров, добираясь до заветной красной кнопки, трамвай набрал скорость, и я решил не рисковать, прыгая из трамвая на ходу, а выскочить на следующей остановке, и пойти навстречу. Я так и сделал, но нифига не получилось, потому что Наташку как ветром сдуло. Как волной смыло! Какая-то древняя фраза, из древнего прошлого. "Дождь смывает все следы". Правильная фраза. Дождь, еще шел. Но был уже не таким сильным. И вскоре сошел на нет. Я смотрел вокруг. Но напрасно.Ее нигде не было. Ругая себя по всякому, я вернулся к ее подъезду, постоял какое-то время, но почувствовал, что замерз и пошел домой. А что мне еще оставалось делать? Умереть на коврике возле ее дверей? Глупо. И бесполезно. Вот если бы умереть в ее объятиях... Но нет. Это еще глупей, чем на коврике.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

СЕРЕЖКА

Приходит Вовочка в аптеку:

- Дайте мне штук сто презервативов. Только чтобы размеры разные были.

- Во-первых, мальчик, презервативы не для детей. Это надо знать. А во-вторых - нужно знать размер. Поэтому пусть придет твой папа, и купит какие ему нужно. И в третьих. Сто штук это слишком много.

- Во-первых, тетенька, я уже не мальчик. Во-вторых, это не для папы, а для мамы. Мама едет в санаторий, и какие там будут размеры, она еще не знает.

Санек ждал меня у подъезда.

- Смотри, салага, какие я курю сигареты, - сказал он, и протянул мне пачку "капитан Блэк". Он отбросил шикарным жестом окурок в кусты.

- Я тебе покидаю, услышал он сварливый голос соседки тети Любы. Соседка жила на первом этаже, и в свободное от получения пенсии время прибиралась на крылечке, и следила за порядком в подъезде. Есть подозрение, что возле двери у нее стоит табуретка, и она все время смотрит в глазок. Потому что все и про всех знает. Однажды, один мужик с третьего этажа, который плевал на ее замечания, и плевал на крыльце и на лестничной клетке, здорово втюхался. Пока его жена была на работе, он привел какую-то телку, а тетя Люба проследив такое дело, позвонила его жене. Мужик был пойман с поличным. После чего он поорал на тетю Любу, и помахал кулаком перед ее носом. И даже, говорят, тряхнул за хибот. Кто-то считает это случайностью, но через три дня на пьяного соседа кто-то вылил ведро с вонючей жидкостью с крыши дома. А через неделю-другую этот мужик поскользнулся на лестнице, и сломал руку. Ну, на счет помоев - это мы с Саньком постарались. Баба Люба нам приплатила, на пиво. А вот насчет сломанной руки - это не мы!

Поэтому нет ничего странного, что, услышав замечание Бабы Любы, Санек перелез через штакетник и поднял не только свой бычок, но еще и пару окурков, что лежали рядом. Бросил их в урну.

Потом Бычара вернулся на скамейку, вытер о штаны пальцы и рассказал какой-то глупый анекдот. Я анекдоты люблю, как вы заметили, но не Санькины. Потому что глупее анекдотов, чем те, что рассказывает бычара, я не слышал. В общем, мы с ним постояли, помялись, о чем-то совершенно ненужном побазарили. И разошлись. Я пошел домой переодеться. Потому что промок насквозь. Потому что в кроссовках хлюпало, в штанах шаркало, и в животе булькало. Пора, пора было переодеться и покушать. Что я и сделал. Переоделся, и даже принял душ - теплый, но слишком мокрый. Кажется, мне на сегодня воды хватит. Сунул в рот бутерброд. Впрочем, какой бутерброд - отломил кусок батона и резанул колбаски потолще. Вот и весь "ленивый" бутерброд. Прожевав - плюхнулся в кресло и перевел дыхание. Позвонил Наташке - молчит. Сунул телефон в карман. В другой - наковыренные из копилки пятачки. Хорошая у нас копилка. Дырка большая, деньги доставать нетрудно. Поэтому то она, несмотря на свои небольшие размеры и стоит до сих пор полупустая. Или полуполная. Это, как говорится, с какой точки посмотреть.

Санек сидел на лавке с тетей Любой и еще с одной старушенцией, и втирал им что-то про политику и международную обстановку, несчадно ругая америкосов.

- Так что, бабки, не волнуйтесь, - закончил он вставая при моем появлении, - все будет как надо. Россия через пять лет будет супердержавой, а Америка загнется окончательно. Потому что у них ни нефти, ни газа, ни ума особого. Были бы умными, не выбирали бы таких дураков в президенты.

- Да, да! - закивали старушки, - вот наш-то!

- А то! У нас всем президентам президент!

Потом Санек поддернул штаны, подхватил меня за руку и покондыбал налево. В общем, несмотря на то, что я думал только о Наташке, мы пошли на День Рождения к Светке. Так часто бывает. Хочется новый "мерседес", а покупаешь старый "москвич". Хочется пентхауз в центре столицы, а покупешь развалюху в Засранске. Хочешь идти направо, а идешь налево. И путь наш лежал налево, через аптеку.

- Санек, блин, сказал я, - я никогда гондонов не покупал, возьми ты.

- Не. Так не делается. Пойдем вместе, - ответил Бык, и мы зашли в аптеку вместе.

- Какие берем?

Презервативы были самые разные. Дорогие и недорогие. С запахом и без запаха. С картинками и без. Взгляд мой выцепил портрет Бориса Моисеева. Презики также носили его имя. И я понял, что Моисеев, не только певец, танцор и пидераст, но еще и гондон. Гондом, если по научному.

Санек протянул аптекарше сторублевку.

- Безразмерные, - сказал он.

- Чего безразмерные, - не поняла, или сделала вид, что не поняла девушка.

- Презервативы.

- А я подумала, вы про клизму говорите, - пошутила, а, быть может, не пошутила аптекарша.

И я увидел, как лицо Санька налилось кровью. Вот впрямь как настоящий бык на корриде. Глаза кровью налиты и рога! Стоп. Рогов у Сашки пока не было. Но это, парни, появляется со временем.

- Ты чего покраснел, - спросил я, когда мы вышли из аптеки.

- А ты чего?

Дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос. Говорят, евреи придумали.

- Мне кажется, она подумала, что мы голубые.

Санек внимательно посмотрел в мои глаза. Я выдержал взгляд. И послал его.

- Да пошел ты.

- Сам пошел.

Санек был зол. Как бык. Впрочем, почему как?

- Да ладно. - попытался я успокоить друга, - С чего ты взял?

- А ты посмотри.

Сашка достал из кармана гондоны. Борис Моисеев хитро улыбался, глядя на нас.

- Это что, презервативы для пидаров? Это чего, она, коза нам дала! А ты чего, чучело, молчал, сразу не сказал?!

- Да ладно. Прикольно, - ответил я и хлопнул Санька по плечу. В конце концов, Светке незачем это показывать. А мы то с тобой знаем, что мы не голубые. Или я ошибаюсь.

Это была шутка, и Санек ее понял.

Презервативов оказалось только три. И мы решили, что для разврата этого маловато. Нужно брать, по крайней мере, десяток. Каждому.

В аптеку мы возвращаться не стали и обратились в киоск. Там продавали не только сигареты, шоколадки и пиво, но и прочие товары первой необходимости. На этот раз покупал я. И все прошло как по маслу. Потому что рядом с киоском никого не было, и лица продавщицы я не видел. И она, я надеялся, меня не видела.

На цветы, понятно, денег не осталось. Но зачем цветы Светке? Это Наташке можно и нужно цветы дарить. А Светке вот эти, резиновые - в самый раз подарок!

У Светки уже были два пацана и две подружки. И они уже отмечали. Нам налили штрафную, и, почему-то я вскоре потерялся. Пить я не умею. Санек потом рассказывал, что мы танцевали, и что я приставал в ванной к Светке, просил дать подергать за сиськи. Но я этого не помню. И не помню - подергал или нет. А еще, говорят, я уснул на горшке, ну, в смысле в туалете, и меня долго будили, потому что никто не мог попасть туда. А всем хотелось. Потом кто-то выбил дверь - замок оказался хлипенький, и меня "извлекли из под обломков". Пьяного, меня проводили в спальню, и уложили на диванчик. Это все мне рассказывали. Может, врут люди? Только зачем им врать. Зачем врать Сашке?

Помню только, как я проснулся. Потому что когда проснулся, я увидел Светкину подружку, имя которой я успел заспать. Она снимала с меня штаны. А рубашки на мне уже не было. Мне стало противно, и тошно. Или от нее, или от вина. Или от себя самого. А скорее всего, от совокупной дерьмовости ситуации. И я оттолкнул девку, подобрал рубашку, и вышел в коридор. Все кружилось! Мир был пьян. Меня стошнило в подъезде, и я долго сидел рядом с блевотиной, потому что сил моих никаких не было. И я даже боялся встать. Боялся, потому что твердо знал, что рухну, как только поднимусь. Падать мне не хотелось. Я не люблю боль, и боюсь боли. А кругом был бетон. Башкой об бетон и все. Даун, даун, даун. Хотя, я и без этого ничем не отличался от дауна. Ни соображать, ни передвигаться не мог.

На улице меня стошнило еще раз. Домой я идти не хотел, потому что не хотел, чтобы родители видели меня в таком состоянии. А ноги сами несли к Наташкиному дому. Я ругал себя, Сашку, Светку, и посылал их всех в жопу, и дальше. Около ее дома, я сел в песочницу и задремал. Проснулся от холода. Было темно. Но чувствовал я себя чуть лучше. Засунув в рот три подушечки "орбит", позвонил в Наташкину дверь. Зачем? Сам не знаю. Знаю только, что мне нужно было ее увидеть. Увидеть и сказать, что я люблю только ее одну. И никого больше. Что жить без нее не могу. Что я - тупой болван. Но если ей нравятся тупые влюбленные болваны - пусть берет. Тупее и влюбленнее найти почти невозможно. И я позвонил. Сам отошел подальше. В тень. Хорошо, что в подъезде темно. Отошел, чтобы не видно было моей рожи. И не слышно было моей вони. Мне долго не открывали. Потом открыла ее мама.

- Здравствуйте. А Наташу можно?

А мама у нее - ничего. Выглядит неплохо. Наташка на нее похожа. Только красивее и моложе. И грудь побольше. Она посмотрела на меня:

- Ты кто?

- Одноклассник. Учимся вместе.

- Ее нет дома.

- А где она?

- Если бы я знала. Увидишь - пусть домой идет. Ладно?

- Ага, - ответил я.

Дверь закрылась. Я спустился на пол-этажа, и сел на лестнице, чтобы ее дождаться. Вот придет. И я упаду к ее коленям, и скажу, что люблю ее, и жить без нее не могу. Блин. Как кружится голова!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

НАТАШКА

Граф Безухов и поручик Ржевский.

- Поручик, скажите, как вам удается так ловко затаскивать в постель женщин. Научите!

- Все очень просто, граф. Подходите к понравившейся вам женщине и говорите: "Мадам, разрешите вам впендюрить".

- Но позвольте, за такие слова можно и по морде получить.

- Можно и по морде. Но я обычно впендюриваю.

Я ревела и шла к бабушке. Домой идти не хотелось. Конечно, нужно было позвонить, и узнать дома ли бабуля, но я сотик забыла в сумке. Я еще больше разозлилась, потому что ждала Сережкиного звонка. Все надеялась, что он позвонит. И злилась и на себя и на него. На себя за то, что выскочила, как дура из этого трамвая. А на него за то, что он не остановил трамвай, не бросился меня догонять. Тоже мне. Любовь-морковь. Все они такие. Только бы перепихнуться! Я и сама не заметила, как перестала реветь и начала сочинять стихи. И сочинила настоящий шедевр. Как у Маяковского!

Дождь

моет

кровью

домов стены.

В рев

воют

труб водосточных

вены

Вспороты.

Трупики счастья

в грязь вдавлены.

Скоро и ты,

прощайся,

Сном обезглавленный.

Здорово, правда? Я даже реветь перестала.

Бабушки дома не было. И я стояла в подъезде, как дура и давила на звонок. Тут соседняя дверь открылась и вышел Слава. Слава - фотограф. Ему тридцать пять или около того. И он давно приставал ко мне типа "давай я тебя сфотографирую". И однажды уже фотографировал. У него дома в комнате студия. Фотографии получились очень хорошими. И Слава все говорил, что я просто красавица, что преступлением было бы не сделать фотографии в стиле "ню".

- Представь себе. Вот ты - старая бабушка. И внукам уже не вериться, что когда-то ты была молодой и красивой. И тогда ты достаешь эти снимки и показываешь их. И все просто в восхищении! И, поверь, мне, Натали, не стоит тянуть с этим. Красота она не вечна. И ты никогда уже не будешь пятнадцатилетней. Ты будешь другой.

А еще он мне показывал фотографии разных девушек, которые он сделал. Они и в самом деле были крутые. Как в журналах. А некоторые, самые лучшие из фоток, висели в рамках на стенах. И Слава ими гордился.

- Привет принцесса, - Сказал Слава.

- Привет.

- Натали, если бы ты знала, как восхитительно ты выглядишь, даже когда мокрая!

- Грешно смеяться над больными людьми, - ответила я.

- Я не смеюсь. Я говорю правду. Всегда. Или почти всегда. За это меня и не любят. Заходи. Я дам тебе сухие шмотки.

И я повелась. Не знаю почему. Я зашла в его квартиру, он под руку отвел меня в душ, и принес какую-то одежду и полотенце. Я налила воды в ванну. Напускала пены. Было тепло и хорошо. Обалденно хорошо. Слегка кружилась голова. И кружились в голове легкие, как мыльная пена мысли. Я понимала, что Слава хочет меня, как женщину, и это меня волновало, и мне этого вдруг самой захотелось. Так захотелось, что я почувствовала сильнейшее головокружение и слабость. А, может быть я заболела, и у меня повысилась температура. Легко принять за любовь элементарную простуду. Симптомы те же. Головокружения, слабость в ногах и каша в голове. Только простуда, обычно заканчивается насморком, а любовь ограничивается головной болью. Да и проходит простуда быстрее. Потом я поймала себя на мысли, что начинаю сама себя ласкать и, вспомнила о Сережке и о Славе. И мне стало стыдно. Потом когда я вылезла из ванной и увидела себя в большом, потном зеркале, поняла, что сегодня тот день, когда я стану женщиной. Потому что, рано или поздно, каждая девушка становится женщиной. Девчонки теряли свою невинность кто как. В темных подъездах, в пьяных компаниях, на траве, у озера. Романтика? Может быть. Только от этой романтики потом болит голова. И становится стыдно за бесцветно утраченную невинность. Романтика? В подъезде? Где насрано собаками и котами? Где шарахаются незасыпающие соседи, а старые соседки дежурят у глазка? Фу!

На диване? В комнате, за хлипкой дверью где пьют и шумят те, кто называет себя твоими друзьями? И в похмельное утро все вспоминалось с трудом. Если вспоминается. "Мама, я не знаю от кого залетела. Их было много, и все мы были пьяными. Почему не воспользовалась презиком? А их не хватило!" Дурдом.

На природе. У леса? У озера. Где жалят комары, кусают муравьи и впивается в поясницу обнаглевшая коряга? И случайный велосипедист кричит: "давай, мочаль ее, парень?" И фоткает на сотик.

Или в машине. На обочине дороги. В машине где тесно, и неудобно. В окно заглядывают проходящие мимо придурки. И учат, как правильно расставлять ноги, чтобы было удобней. А потом парень ругается, что испачкала сиденья. Романтика? Нафига нужна такая романтика. Вот сейчас. Слава. Сделает хорошие фото. Которые можно будет показывать своим внукам и говорить:

- Смотрите, детишечки. Вот такой красавицей я была в тот день, когда потеряла невинность. Когда меня сделал женщиной человек, которого я почти не знаю, и которого я не люблю. Бред. И все же? Там ждет меня Слава. Нормальный мужик, который знает, что и как делать с женщинами. И все будет хорошо и приятно. Потому что у Славы женщин было много. Потому что он профи. Не только в фотографировании. А Сережка? Дурак этот Сережка и сопляк. С красивыми, на выкате глазами цвета весеннего лета. Я, конечно, ничего ему не расскажу. И он ничего не узнает.

Я вытерлась мягким, как сама нежность большим полотенцем, расчесала волосы и надела большую белую мужскую рубашку, которую приготовил для меня Слава, вместо халатика. Долго не решалась выйти без трусов. И все хотела их надеть, но понюхала, и решила что лучше не надо. Когда открыла дверь, испугалась, и бросилась назад. Надела все же трусняки, и даже лифчик. Но лифчик, подумав, сняла. В конце концов... Я знаю, что сейчас произойдет. И не надо строить из себя недотрогу. Я этого хочу? Хочу. Как говориться, "если нельзя, но очень хочется, то можно". И вообще... Кто сказал, что нельзя? Льзя! И даже надо. В конце концов, первые шаги мы тоже делали когда-то. И нам было страшно. А ничего. Просто пришло время ходить и мы пошли. Точно так же - пришло время заниматься сексом и мы...

Слава ждал меня. Он накрыл стол, на котором стояла бутылка шампанского, пара бокалов, гроздь винограда и шоколадка.

- Я хочу, чтобы ты меня сфотографировал, сказала я.

Мне было страшно. Мой тихий голос дрожал.

- Садись. - Слава показал на кресло напротив него. Выпей сначала шампанского. Чтобы расслабиться. Ты сейчас очень скована, и хороших фотографий не получится. И мы выпили по бокалу. И голова, которая и до того кружилась, закружилась еще сильнее. Я выпила шампанское до дна, одним залпом. И капля его сбежала по моим губам к груди. И я поймала Славин взгляд. Хищный, жадный, в общем - влюбленный. И я все думала, что выгляжу как проститутка. И думала о том, что я правильно сделала, что надела трусы. И о том, как будет он их снимать. И что я буду чувствовать, когда он коснется губами моей... меня между ног. И я хотела, чтобы он это сделал. А еще я думала, о том, что не хочу стать женщиной через презерватив. А Слава, как опытный бабник (я так думала о нем), наверняка пользуется презервативами. Хотя... С презервативом не залетишь. И не поймаешь какой-нибудь триппер. У Славы много женщин. Всякое может случиться. Мы выпили почти всю бутылку, потом я встала, и моя голова закружилась еще сильнее. Я чуть не свалилась. Но я, прямо из горлышка допила остатки вина.

- Хватит сидеть, - сказала я, - будем работать.

И потом началось то, чего я так хотела и о чем так часто думала. Сначала Слава фотографировал меня в его рубашке. Потом помог мне снять одежду. Я хотела его, но он заставлял меня принимать какие-то позы, прикрывать руками грудь. Кажется, он действительно хотел, сделать хорошие фотографии. Хорошие и не пошлые. А мне становилось невыносимо. Я готова была взорваться от переполняющей меня страсти. Наконец, я не выдержала и сказала Славе о том, что мне надо.

- Я хочу тебя, - сказала я, и впилась в его губы. И мой язык блуждал у него во рту. Я сорвала с него рубашку, и мы упали на диван. Господи! Что это было! Я целовала его грудь, его губы, его плечи. И он жадно и умело исследовал каждый сантиметр моего тела. И когда он снял с меня мои трусики и взглянул в мои глаза, я сказала:

- Да. Да! Да!!!

И он попросил снять с него брюки. Руки дрожали. И тогда он сделал это сам. И я увидела это! Большой красный член. Я взяла его и сжала. Потом упала без сил на спину.

- Я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной, - прошептала я.

- Что? Что ты сказала?

- Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной, - повторила я громче, и заплакала от стыда и счастья.

И тут случился облом. Я почувствовала, что все переменилось. Нет, он ничего не спрашивал. Но ласки его стали осторожнее. Он ласкал и целовал меня даже там, между ног. И он кончил мне на грудь. А потом встал, и сказал, что куда-то очень спешит. Одел меня и выставил за дверь.

Какое-то время я совершенно никакая стояла в коридоре и потом, зачем-то позвонила бабушке. Бабушка была дома. Увидев меня, она испугалась, но я успокоила ее, и сказала, что просто попала под дождь и, наверное, заболела. Бабушка уложила меня в постель, но мне не спалось, и не лежалось.

А потом мы пили с бабушкой чай, и мне было хорошо и спокойно. Пока не пришел Слава.

- Здравствуй, теть Аль, - бросил он моей бабушке. - Да у тебя гости! Привет, Натали.

Как будто мы не виделись. Слава спросил у бабушки сто рублей взаймы, и пока бабуля вытаскивала их из чулка в своей комнате, Слава протянул мне конверт с распечатанными на принтере фотографиями. Там же я потом нашла трусики. Прикольно, но трусики были не мои.

Я возвращалась домой поздно вечером. Бабушка вызвала такси. В подъезде сидел Сережка. Пьяный-пьяный.

- Наташка, я тебя люблю, - сказал он. - Я без тебя жить не могу.

- Ты правда меня любишь? - спросила я, заглядывая в его глаза.

- Конечно.

- Тогда давай займемся сексом.

- Прямо сейчас? Я не могу. Я пьяный.

- Хорошо. Отложим это на завтра.

- Наташка... Я тебя люблю. Правда.

И мы поцеловались. От него пахло черт знает чем.

- Наташка. Я тебя люблю. Я каждые пятнадцать минут думаю о сексе с тобой.

- Каждые пятнадцать минут? Так редко? Я думаю о сексе всегда.

Глава 8

Сережка

Просыпаеться мужик утром с большого похмелья. Сидит в зеркало

смотрит, смотрит. Тут жена из кухни кричит:

- Серёжа.

Мужик

- О, Серёжа!!!

Этой ночью мне ничего не снилось. Только под утро появилось ощущение того, что я дерево. И где-то там, под корой возятся и жрут мою труху жирные короеды. И большой пестрый дятел, вцепившись в меня острыми когтями, долбит по коре, разыскивая этих жуков, чтобы набить свой желудок. Может быть, занятие и благое, но мне от этого дятла не легче. Я попытался крикнуть, и махнуть рукой, чтобы прогнать долбня, но рука не поднималась, а вместо звука раздался лишь тихий стон. И тогда я проснулся. Проснулся и увидел лицо сеструхи.

- Живой? - спросила Светка.

- Я?

- Нет, блин, я! Ну ты, Серж и даешь! Пришел вчера пьянее вина. И в помаде. Ты откуда такой?

- Я?

Светка засмеялась.

- Ну не я же! Ты мне скажи, ты первый раз такой? Я тебя первый раз пьяным видела!

Примерно в это время я осознал себя, как личность, и как человека. А не как дерево. И попытался пораскинуть мозгами. Ничего не вышло. В мозгах был студень. Мысли лениво шевелились... Даже не шевелились, а дрожали, как студень, и шлепались друг о друга, с печальным чпоком, смешиваясь, и растекаясь. Первой из мыслей, сформировавшихся окончательно, была мысль о том, что мне надо бежать в туалет.

- Отвернись, - попросил я сестру.

- Да ладно!

Но Светка отвернулась, и вышла из комнаты.

Голова кружилась. Я встал, натянул штаны, и, придерживаясь за стену поплыл в туалет. Мой писюн, в отличии от прошлых утр, не стоял, а вяло висел. Видно у него тоже было не в порядке с головой... С головкой.

Побрызгав в унитаз, я вымыл руки и плеснул воды в лицо. Хорошо. Потом увидел себя в зеркале. Зрелище не из приятных. Я вообще свою рожу не люблю. А тут... Это не рожа. Это ... Не знаю даже как назвать. Я долго умывался и чистил зубы. Потом сделал влажную уборку прически. И опять пристально посмотрел в зеркало. Уже лучше. Только глаза. Пустые, стеклянные глаза. Первый раз я напился до такого состояния. И, надеюсь, последний. До этого мне приходилось выпить рюмку-две водки. Или бутылочку пива. Чтобы поддержать компанию. Ну ее, эту компанию.

Тут же я вспомнил, как незнакомая мне девка снимала с меня, пьяного штаны. И мне стало стыдно. А потом мне стало еще стыднее, когда вспомнил Наташку. Как она, целовала меня, пьяного и жалкого. И что-то говорила о сексе. Наташка! Я люблю тебя, Наташка! Удивительно, что мой член на мысли о Наташке не реагировал. Видно, после пьянки, ему было совсем худо. Зато, когда я бухнул, он стоял, как пизанская башня. Правда, до определенного времени. Потом, помнится, упал, как берлинская стена. И больше не хотел вставать.

- Живой? - услышал я стук в дверь и голос Светки.

Кстати... А почему она не пошла в институт? Шлангует? Или ей доверили нянчить меня?

В кухне пахло кофе, и я проплыл туда. Все еще изрядно штормило. Бросив якорь, я опустил корму на табурет и прислонился к стене.

- Держи, - Светка поставила предо мной бокал кофе с молоком.

Я жадно, в захлеб выпил его и отставил в сторону, едва не разбив сахарницу. "Дзынь" стукнул по моим мозгам.

- Спасибо, няня, - поблагодарил я.

- На здоровье, алкашенок. Давай, колись, как ты дошел до такой жизни.

Я молчал.

- Мама вчера валерьянку пила весь вечер. Сначала она была просто в шоке. А потом, с ней совсем плохо стало, когда она увидела что ты не в своей рубашке.

- Не в своей?

- Ага. Да не просто не в своей. В женской. С выточками. Чья рубашка то?

- Не знаю.

- Оба на! Ну, ты, половой гигант! И сколько у тебя их было за вечер.

- Да ничего не было. Наверное.

- Ты пришел ночью, пьяный, весь в губной помаде, причем, в губной помаде не одного оттенка. Ты пришел в женской рубашке. Явно не с твоей груди, и ты говоришь что ничего не было?

Если честно, меня ее вопросы уже достали. Но я ничего сделать не мог. С человеком, когда он в таком состоянии, в котором я находился этим проклятым утром, можно делать что угодно. И я понял, впервые в жизни, как нормальные, в общем-то, люди становятся подзаборными бомжами. Был бы я бомжом, и проснулся бы я не дома, в кровати, а на помойке, среди крыс и собак, меня бы это не особо заботило. Уж если мой член, при мысли о Наташке не проснулся... Куда ж катится ниже!

Светка говорила еще что-то, а я думал, лишь о том, как мне хреново. Потом она вдруг замолкла. И я, совершенно неосознанно поймал ее взгляд.

- Свет. Тебя когда-нибудь насиловали?

Светка словно сломалась. Будто у торшера нажали кнопку, и он потух.

- Ты чего? - спросила она.

Странно как-то спросила. Не то испуганно. Не то обреченно. Если бы я был в нормальном состоянии, я бы уловил эту интонацию, и смог ее классифицировать. Но я был пьян.

- Что-то случилось, Сережа?

- Ничего, Свет. Почти ничего. Я просто спросил. Просто так.

- Просто так, ничего не бывает. Даже чтобы прыщ на жопе вскочил, нужно простудиться

- Нет у тебя никаких прыщей, я видел.

- Дурак.

- Ага.

Я потер виски. Лучше не стало.

- Свет. Меня пытались изнасиловать.

Светка уронила на пол ложку, которой минуту назад размешивала сахар в бокале с новой порцией кофе для меня. Потом нырнула под стол, за ложечкой, а поднимаясь треснулась головой о стол. Кофе расплескался. И бежевая лужица вытекла мне на ноги.

- Кто? - Спросила Светка, потирая ушибленное место, когда лужа была уже ликвидирована посредством тряпки.

Когда я увидел тряпку в ее руках, меня снова замутило. Терпеть не могу тряпок. И терпеть не могу мыть посуду. И особенно все это противно когда я с похмелья. Это я понял только что. Она подвинула ко мне бокал с кофе, обтерев его тряпочкой, отчего мне совсем чуть было не заплохело.

- Девка какая-то. - Ответил я, отодвигая бокал, и брезгливо вытирая руку о штаны.

- Слушай, мне фигово. Тошнит.

- Это хорошо, - кивнула головой Светка.

- Чего хорошо?

- Да я о своем. То есть о твоем. Подумалось тут. А ты думал, если напьешься до поросячьего состояния, то потом хорошо будет? Наивный. Ладно. Сейчас сварю пельмешек с бульончиком. При похмелье - первое средство! По себе знаю. Иди пока, полежи.

Я заметил, как повеселела отчего-то сестренка. Но отчего она повеселела, понял лишь потом. В общем... Похоже на то, что когда я говорил про изнасилование, она решила, что меня пытались насиловать какие-нибудь кровожадные гомосеки. Нет. Не кровожадные, скорее, а жопожадные. Так-то правильней будет. Вот, когда говорят, что нет такого слова, которое я, например, использовал, я всегда удивляюсь. Раньше-то, помнится, слов вообще не было. И слава тем, кто придумывал новые слова, чтобы сложился и сформировался наш, великий и могучий русский язык. Ну, и другие языки тоже. Так что слава мне. А что касается слова "жопа"... Расскажу такой анекдот. Хотя все его знают. Но, может, кто не знает? Анекдот про Вовочку. Который однажды в школе сказал слово "жопа", а учительница, какая-то Марьванна, поправила его. Дескать, нет такого слова "жопа". На что Вовочка ей резонно ответил:

- Странно как-то получается. Жопа есть. А слова такого нет.

Что? Вы уже его знаете? Ну и ладно. А я и не говорил, что сам его придумал. Я авторские, и другие смежные права уважаю. Правда фильмы и музыку все же скачиваю у друзей.

Но, если честно, эти все размышления пришли в мою светлую голову только сейчас. А тогда я просто лег в постельку. Наверное, напрасно лег. Голова моя стала кружиться еще сильнее. И потолок! Потолок словно сошел с ума! Он вращался. Все быстрее и быстрее. Помнится, совсем маленький был. Катался на карусели. Мелькали лица людей, деревья, мама. Тоже мелькала. И мне стало плохо. Вот и сейчас мне вдруг... Хотя почему вдруг... В общем я встал и побежал в туалет. То есть почти побежал. Наверное так бегают безногие инвалиды.

- Пельмени готовы! - позвала меня Светка.

И я съел большую порцию пельмешек. А потом еще. Пельмени! Ароматные домашние пельмени с ароматным жирным бульончиком. Они прыгали в мою большую ложку, потом в рот. И обжигали, дурманили ароматом, выбивая из пустой головы дурь. Заполняли исстрадавшийся, вывернутый наизнанку желудок горячим мясом, и животворящим бульоном. И я понял, что если, не дай Бог, конечно, когда-нибудь еще я напьюся. То похмеляться буду, обязательно пельмешками. Пельмешки! Что может быть лучше! Только, секс! Но напрасно я подумал о сексе. От мысли о сексе меня опять замутило. Да. Я, видно, совсем плох. Доев пельмени, я вяло подумал о том, что надо бы позвонить Наташке. Только она, наверняка в школе. Потому что по субботам мы учимся.

Вот еще тема для революции! Почему в школах учат шесть дней в неделю. Да еще на дом задают домашнее задание. И, получается, у нас бедных учащихся нет ни выходных, ни проходных!

Но это я сейчас так говорю, типа буяню. А в то утро, повторюсь, мне было не до этого.

- Ну, так, кто тебя пытался изнасиловать, - не унималась Светка.

- Отстань.

- Нет, ну мне же интересно!

- Уважительная причина. Я и сам не знаю. Я ее не знаю. Забыл, как зовут. А, может, и не знал.

- Ага. Здорово. Удивляет твой круг общения. А откуда она взялась, такая прыткая.

- От верблюда.

- Ну не хочешь, не говори. - Сестра явно обиделась.

- Мы с Быковым на День Рождения ходили. Ну, нас пригласили. Я выпил, и меня развезло. Лег спать. Проснулся - а тут она.

- Типичная история. Выпил, уснул, проснулся - секс.

- Не было никакого секса! Я убежал.

Повисла пауза.

- Я дурак, да?

- Что напился - дурак. А что убежал... Серенький... По правде говоря, побольше бы таких мужиков, которые отказываются от дармового секса. Вот, скажи, что бы ты сказал о девушке, которая в гостях напилась до поросячьего визга, а потом ее бы трахал каждый, кто проходил мимо. А наутро она бы не помнила ни имен, ни фамилий, ни лиц.

Я сказал, что подумал бы о такой, простите за выражение, девушке.

- Вот. - Кивнула головой Светка, - а мужики? Они, почему-то думают, что переспать по пьяни, с десятком девок - это доблесть. А они такие же проститутки. Просто слова для них еще не придумано. Хотя... В наше время, по пьяни, можно нарваться и на неприятности, в виде педика. В общем, береги свою задницу смолоду. Как говорили наши предки.

- Они говорили про честь. Береги честь смолоду.

- А думали про задницу. В определенном смысле честь и задница синонимы.

Я не оценил Светкиного юмора. Отодвинул пустую тарелку, удовлетворенно вздохнул и посмотрел на часы. Сейчас в школе перемена. Позвонил Наташке. Звонил, и думал о том, что я ей скажу. Ничего так и не придумал. Но ничего и не пришлось говорить. Потому что номер не отвечал.

- Телефон абонента отключен, или находится вне зоны доступа.

- Я пойду, полежу, - сказал я сестре.

- Пойди-ка, полежи-ка!

- Пойду-ка, полежу-ка!

Странно. Мне опять ничего не снилось.

Глава девятая

Наташка

Знаете, чем отличается поэт от стихоплета? Ну, разница как у члена и письки. Писькой писают. А член вставляет по настоящему.

Почему мы не птицы.

Почему мы не боги.

Ни дома, ни границы,

Не нужны. Ни дороги.

Ни преград, ни запретов,

Ни решеток не знают.

И парят в облаках они,

Пыль на солнце сдувают.

В звездном небе танцуют.

Почему мы не боги?

Ощущенье свободы

Пригодилось бы многим.

Помогло бы расстаться

С жизнью скучной и серой.

И взлететь над домами.

И запеть в голос, смело!

О любви и о жизни.

Без границ. Но не многим

Удается стать птицей.

Удается стать богом.

И еще.

Ты не плачь в моих объятьях,

Для меня это не ново.

И не пой мне грустных песен.

На душе и так хреново.

Там в душе - тоска и скука!

Серой жизни осознанье.

Там, в трясине, в страшных муках

Задыхаются желанья.

Не жалей меня, не надо,

Не шепчи, моя красотка.

Нет! Не пой мне грустных песен!

И не лей в стакан мне водки!

Хватит, хватит грустных песен,

Про мятежные желанья.

Их сожрала жизни плесень...

И любовь - как наказанье.

И надежда - как насмешка.

Сны мои - обитель страха.

Божий дар - что кара божья,

Песня новая - как плаха.

И в душе - тоска и скука,

Серой жизни осознанье.

Где в трясине, в страшных муках

Задыхаются желанья.

И еще.

Бывает так, что ложь - правды честней.

Жестокий смех, и сладкие слезы.

Зима бывает лета теплей.

И ранят сердце прекрасные розы.

Бываю я - слабее чем тень.

Бывает час - длиннее чем вечность.

Бывает ночь - светлее чем день.

И рвется за углом бесконечность.

Бывает друг - коварней чем враг.

Бывает благом моя усталость.

Дороже жизни - какой-то пустяк.

Страшней удара бывает жалость.

Любовь бывает хуже войны.

Бывает жизнь - как прелюдия встречи.

Внезапный взрыв, не прорвет тишины.

Любовь предаст. Одиночество - лечит.

И в этой жизни такой жестокой,

И ненадежной, и одинокой.

Я хочу счастья?

Не спалось. Мысли кружили снегопадом, и ложились белым покрывалом на кипевшие чувства. Ложились и таяли. Меня бросало то в жар, то в холод. И я поняла, что больна. Температурю, простыла. Весенний ливень не прошел даром. Он смыл все черточки и границы, что нарисовали во мне школа и семья. Все пустое. Все пустое, если не следовать своим чувствам. Если жить только головой, поступать только правильно, тогда зачем жить? Меня вновь бросило в жар. Я встала с постели и заглянула в мамину комнату. Она спала и храпела во сне, как мужик. Где-то там, в маленькой тумбочке возле ее кровати, коробка с лекарствами. И там градусник. Померить температуру? А зачем? Я прошла в ванную, и приняла душ, смывая липкий горячий пот. Голая вернулась в комнату. Долго стояла у окна и смотрела в чужие окна. Там была жизнь. Кто-то смотрел телевизор. Кто-то просто спал. Кто-то пил водку, несмотря на то, что скоро уже, вот-вот, наступит утро. А кто-то занимался любовью. Или просто выполнял свои супружеские обязанности. Заниматься любовью и исполнять супружеский долг. И звучит по разному. И вообще. Все иначе. Если любовью ты занимаешься, потому что хочется. То секс в супружеской постели - потому что надо. Я открыла шкаф и посмотрела на себя в зеркало. Смотрела не включая света. В глубине зеркала жила другая я. Голая и беспомощная. Я не хочу быть беспомощной и голой! Голой и беспомощной! Господи, какое жалкое зрелище!

- Ты просто жалкое зрелище, прошептала я, и закрыла шкаф. Интересно, что сейчас делает мое отраженье в темном шкафу?

Я достала из стола блокнот, и стала писать. Кружилась голова. Стихи получились отчаянными, согласитесь. А потом... Потом мне снова стало холодно. Я упала в постель, укрылась одеялом и долго дрожала, и тихо плакала. Плакала потому, что мои мятежные желанья, желанья счастья, любви, никак не вязались с желаниями и установками окружающего меня мира. Еще в девятом классе я влюбилась в учителя. Не скажу в какого. Я чувствовала, что не могу без него жить. Я хотела быть только с ним. И вот, осталась после уроков, попросила помочь с физикой. Так, блин, проболталась. А потом, сказала что уже темно и поздно. И он проводил меня до дома.

- Не нужно на меня так смотреть, - сказал он, когда, прощаясь.

А я хлопала ресницами, держала его за рукав пальто, и никак не хотела отпускать.

Он был для меня лучшим человеком на свете. Миша. Так я его звала. Звала ночами, ворочаясь в холодной постели. Миша. Ему было тридцать лет. Черненький такой. Высокий, красивый. Умный.

Я не хотела его терять. И, узнав где он живет, пришла к нему. Сердце бешено билось. Даже не передать. Кружилась голова. Вот как сейчас кружится. Нет, сильнее. Он открыл дверь, напоил кофе.

- Ты очень красивая девочка, - сказал он. - Поверь, ты мне очень нравишься. Но пока ты учишься в школе, между нами ничего не может быть. Я учитель. И я должен контролировать свои действия. И он поцеловал меня.

Ну... Как поцеловал? Это я бросилась к нему на шею и впилась в его губы, бешено орудуя языком.

- Где ты научилась так целоваться? - спросил он, тяжело и часто дыша.

И я призналась ему в любви. А он сказал, что мы должны заморозить наши отношения, до тех пор, пока я не закончу школу. Он так и сказал. "Заморозить". И я попыталась это сделать. Попыталась контролировать себя. Как это было сложно! Как невыносимо трудно, не смотреть в его сторону, не говорить о нем, не думать о нем, не мечтать о нем. Трудно? Да просто невозможно! Заморозить любовь. Как странно звучит. Странно, потому что любовь это жар. Любовь это пламя. Как можно заморозить пламя? Живое, обжигающее и сжигающее. Заморозить любовь. Заморозить пламя... Глупо. Глупо и невозможно. Невозможно потому, что пламя, даже если его заморозить (но ведь это невозможно!) умрет. Умрет, застынет, как стекло, и разобьется, разлетится в мелкие куски. И ранит каждого, кто бул поблизости. Ранит больно. Оставив на сердце, да и на лице шрамы. Кровоточащие, страшные шрамы. И глаза. Разбившаяся любовь сделает человека слепым. Я видела таких людей. Раненых, холодных, мертвых. У них мертвые глаза. Мертвое сердце. Мертвая улыбка. И все, что в них осталось - боль. Боль и ожидание боли. Они боятся. Боятся снова полюбить. И они контролируют себя. Каждый свой шаг. Каждый взгляд. И я видела людей, которые живые. По настоящему живые. Но при слове "люблю" огонь в их глазах замерзает, и взгляд стекленеет.

Я стих написала. И подбросила Мише.

ТОТАЛЬНЫЙ САМОКОНТРОЛЬ

Я контролирую пьесы,

Я контролирую роли,

Я контролирую тексты,

Я - гений самоконтроля!

Я точно знаю - надо

Очистить мысли от грязи.

Я контролирую взгляды,

Я контролирую фразы,

Я контролирую мысли,

Я контролирую чувства,

В моей душе будет чисто.

Пусто.

А потом, перед школой опять пришла к нему. Сказала, что больше не могу. Не могу без него. И мне ничего от него не нужно. Совсем ничего, кроме маленького осколка любви. И пусть этот осколок глубоко и больно меня ранит, но я не могу отказаться от него. И от себя. В общем, наговорила чего-то, сама не понимая чего. Я говорила и плакала. А он? Он целовал меня. Лицо, руки, живот. А потом. Потом сказал, что если я опять приду, он выставит меня за дверь.

Но я пришла опять. Конечно, не сразу. А месяц или два спустя. И опять он врал о том, какой он плохой, и что мне он не пара. И целовал меня. А я отвечала - хороший.

А через полгода я узнала, что он трахается с одной учителкой, из нашей школы. И даже собрался жениться. А когда я пришла, Миша сознался, что слухи о его скорой женитьбе не слухи, а факты. Сказал, что он совсем не тот человек, который мне нужен. Что он негодяй и сволочь. Сказал, что он никого не любит, даже себя. Но если мне все равно, если я так люблю его, что готова смириться со всеми его недостатками, в том числе с женой, которая ждет уже ребенка, то он предлагает мне роль любовницы.

А я, дура, ответила что согласна, потому что люблю его, и никто не может быть лучше его. И сказала, что тоже хочу от него ребенка.

- Только сначала ты должна закончить школу.

Я поняла. Я все поняла. Он думал, что моя любовь пройдет за эти полтора года! Все пройдет, все забудется.

А потом, в школе, на уроке, он сунул мне в дневник, когда ставил трояк, записку. Короткий стишок. Интересно сам сочинил, или у кого стырил?

Строить мир из ошибок - плохая примета!

Так зачем же она на портрет мой молится?

Даже если я бог, то не бог солнца.

Из дерьма никогда не лепили конфеты.

Это было в мае. А в июне он женился, переехал, ушел из школы и устроился на работу в какую-то фирму. У него родился сын. Я нашла его новый адрес, и приехала к нему. Но дома была его жена, Самого не было.

Жена его очень удивилась. А я сказала, что мне нужен репетитор. И выпросила рабочий телефон Миши.

- Какая Наташа? А! Наташа. Привет. Но ты напрасно позвонила. Я тебя не люблю. И ты мне не нужна. Но если хочешь, я познакомлю тебя с одним мужиком. Он любит малолеток.

Я бросила трубку.

Теперь-то я думаю, что он специально так сказал. Чтобы показать какое он говно. Чтобы я разлюбила его. Но я в это не верю. Миша, он хороший. Только боится. Боится любви, боится меня. Боится себя. Он хороший. Только жизнь его сломала, ранила. И я вспомнила его глаза. Испуганные глаза, когда я говорила о своей любви. Ему было страшно. Но... Но глаза-то были живые!

В общем, с Мишкой я больше не общалась. Нет. Вру. Общалась. Но только во снах. И эротических фантазиях.

Сегодня я буду думать не о нем. А о ком? О Сережке? О Славе? Нет. Нихочу никого и ничего. Холодно.

Я укрылась одеялом, и посмотрела в окно. У нас в школе есть одна девчонка. Валя Скупова. Я ей завидую. Она красивая, умная, и вообще. И такие стихи пишет! Я читала. И одно выучила наизусть. И сегодня, прежде чем уснуть, я тихо прошептала.

Холодно. Луна упала на пол.

Тени от углов застыли снова.

Поздно прятать острый коготь в лапу.

Поздно ждать несказанного слова.

Нужно спать. И в ночи раствориться.

Тишину не трогать, задохнувшись.

И неважно, что мне будет сниться.

Важно то, чем буду я проснувшись.

Глава десятая

Сережка

Вчера разговаривал со своим десятилетним сыном о сексе. Узнал много нового.

- Вовочка, тебе уже шесть лет - и я должен рассказать, откуда

берутся дети...

- Ну вот... В три года я узнал, что у нас не живёт домовой, в

четыре - что не бывает Бабы-Яги, в пять - что Деда Мороза

не существует... Если сейчас окажется, что взрослые не занимаются сексом - то во что остаётся верить?!!

Меня разбудил телефон. Звонил Бычара.

- Серый, ты живой?

Прежде чем ответить, я посмотрел на часы. Половина первого. Как-то странно звучит. Половина первого утра. Нос другой стороны, не вечера-же?

- Ау! Первый, первый, я второй, как слышишь, прием? - гудел в трубу Санек.

- Все в прядке, - ответил я. - Ты в школе?

- Нет, в ментовке!

Тут я проснулся.

- За что?

- А за то. Нужно сто баксов, ментам дать. Чтобы выпустили.

- Санек, погоди, я у систерции спрошу.

- Спроси, спроси. У тебя, что совсем крыша съехала. Я же шутю. Я во дворе. Сижу пью пиво. Давай, надевай на свою толстую задницу штаны и неси ее сюда.

- Кого нести?

- Задницу свою, блин ты че?

В общем, задницу свою я вынес во двор, минут через двадцать. Санек сидел на развалинах детской песочницы, в руках у него - полторашка пива. Он протянул пиво мне. Меня замутило. Я отказался.

- Ну и зря, - состроил гримасу Санек и приложился к бутылке. - Я тут что, один ее досасывать буду? Друга в беде бросил? Вчера бросил, сегодня бросил. Что-то ты совсем... Пора с тобой что-то делать.

Я молчал. Не в том смысле молчал, что молчание знак согласия. А молчал потому, что сказать мне было нечего. И лень было говорить. Санек тоже заткнулся, на какое-то время.

Во! Сейчас анекдот расскажу в тему. Сидят, значит два тормоза, пиво пьют. Вдруг звонок в дверь. Пять минут проходит. Один:

- Кажется в дверь звонят.

Еще пять минут. Второй:

- Я открою.

Еще пять минут.

- Сиди. Я сам открою.

Еще пять минут. Один встает, идет к двери. Долго тупо смотрит в глазок. Открывает. За дверью третий тормоз с пивом. Стоит качается.

- Ну вы даете, мужики. Не успел на звонок нажать, а вы уже дверь открыли. Это про нас с Бычарой. Вот и мы так-же сидим во дворе, и беседа наша неторопкая, тормозная. Сначала переваривается в голове, и лениво булькает фраза Санька. Потом оседает как муть ее понимание и осознание. И откуда-то, лениво, жопой вперед, как рак, вылезает мысль... Да какая нафиг мысль, амеба какая-то, зародыш мысли. Нужно ли реагировать на слова друга. И как реагировать. А между тем лень, все плотнее, как туман у реки окутывает сознание. И вдруг, осознаешь, что отвечать надо. Только не хочется. Долго ищеш фразу попроще и покороче. И потом говоришь. И, кажется ты ее еще и не произнес, а где-то в мозгу всплывает другая амеба. Типа "не помню, что он сказал. А чего я ему ответил то. Так ли?

В общем, чувствовал я, что у Санька та же ситуэйшн. Потому что после длительной паузы, во время которой мы оба сосредоточенно осматривали грязный песок, Бык как то обреченно сказал:

- А меня вчера чуть не изнасиловали. - И опять пауза. И все из-за тебя, предатель.

- Чуть-чуть не считается. - Тоже после паузы.

Нет, ну я дальше не буду. И так понятно я уже все описал. Про наш разговор.

- Ага. Не считается. Я, прикинь, бежал с поля боя. Потеряв свое мужское достоинство.

- Откусили?

- Чего?

- Тебе достоинство откусили? Или так. Оторвали? - Я посмотрел в лицо Сашки. Какое-то помятое и постаревшее. Да, алкоголь никого не красит.

- Хотели. Откусить и оторвать. Из-за тебя.

Сашка так и не дождался моего ответа. Я так и не решил, стоит ли чего-то говорить. Поэтому он продолжил, гнусаво пародируя девушек. Впрочем, какие они...

- "Че ты, этого придурка к нам привел? Он что, последний девственник Америки?"

- А почему Америки? - спросил я.

- Не знаю. Это ты у них спроси.

- Пошли они. В жопу.

- Вот и я так сказал.

- А они?

- А они сказали, что сейчас меня будут насиловать в извращенной форме. Сели на диван, около меня, и полезли целоваться. С языком.

- А ты?

- А я. Я убежал.

- Трус.

- Дурак.

- Ага. Ты трус и дурак.

- Сам ты. Это слово.

Потом Сашка вдруг словно очнулся, и весьма энергично произнес длинную фразу:

- Я, конечно, теперь жалею, что убежал. Прикольно было бы потрахаться с двумя девками сразу. Но вчера мне было по настоящему противно. Языки слюнявые мне в рот суют, пот с меня слизывают. И ручки. Маленькие и жадные. Как змеи. Противно и страшно. Кому они еще в рот свои слюнявые языки совали. Кому они высасывали. Че то вампиров вспомнил. Я, блин, посмотрел в из мутные, пьяные глаза, на лица. И подумал, что... В общем дохрена чего подумал. Сказал, что мне надо в туалет, и слинял. Карьеру свою разрушил. До основанья. Теперь Серый, ни одна путная шлюха, не станет со мной трахаться. Все будут знать, что я кидала и дристун.

И Санек опять замолчал. Подхватил палочку с земли и стал выводить на песке какую-то матерную фразу. Какую? Ну в переводе на подростковый сленг, звучит примерно так: "Все задолбало". А если на литературный переводить. Ну, скажем: "Я устал от всего этого. Я больше так не могу, и не хочу". Спрашивается. До чего же отстал классический литературный язык от современного. Это все равно, что в двадцатом веке, ехать на телеге по шоссе, где мимо летят всякие мерсики, мицубисики и бээмвушки.

- А тебе это надо? - спросил я, сразу, как только прочел и переварил начертанную на песке фразу.

- Чего?

- Тебе это надо, трахаться со шлюхами?

Санек допил остатки пива, и бросил соску в кусты. Потом стер надпись ногой.

- Мне в туалет надо.

Санек пошел вслед за бутылкой, и вскоре раздались его удовлетворенные вздохи, и непроизвольные всплюхи. И я вспомнил, что какой-то шутник в школьном туалете написал маркером не стене: "Просим соблюдать тишину". А в другом туалете: "Смывайте за собой вне зависимости от поставленных целей, и достигнутых результатов. Если достигнутые результаты превзошли все ожидания, воспользуйтесь ершиком".

А на третьем этаже сразу два стишка. Один такой: "Если ты насрал, зараза, дерни ручку унитаза. Если нету унитаза, дерни письку два-три раза. И тогда поток воды смоет все твои труды." А рядом: "Писать на стенках туалетов, поверь, мой друг, не мудрено! Среди говна, вы все поэты. Среди поэтов вы говно!" А кто сказал, что надписи на стенах - это глупо? Тут, блин, целая философия. Там же, в том же есть еще одна надпись: "Твое будущее в твоих руках!" Вот это правильно. А еще я слышал, будто для того, чтобы жить полной жизнью, необходимо оставлять, отбрасывать все ненужное. Вот Санек сейчас этим и занимается. Сливает все, что не нужно его будущему.

Санек вышел, какой-то посветлевший, другой, на ходу застегивая ширинку.

- Ладно. Дело сделано. А вообще - кайф!

Потом Сашка погладил штаны спереди, и ласково добавил:

- Один ты у меня, и другого не будет. Я ж тебя люблю. Я ж без тебя не могу. Поэтому нужно тебя беречь. Лелеять. Куда ни попадя не совать. Потому что не дай Бог... Я ж тебя, блин, в конце концов не на помойке нашел. Мы ж с тобой, ексель моксель, понимаем друг друга, да? Потерпи, парень, будет и на нашей улице праздник. Все у тебя будет, отвечаю.

- Ты бы еще его поцеловал. - Решил я вмешаться в монолог Быка.

- Не царское это дело, член целовать. Прикажу - поцелуют.

- Ты с ним часто разговариваешь?

Тут до меня дошло, что мозг мой просыпается. Интересно, что на него так подействовало. Не опорожнение же Санька?

- Бывает.

- А он чего? Молчит?

- Он реагирует. Он, если ты хочешь знать, Серж, как человек. Все знает, все понимает. Только сказать не может. Поэтому отвечает биотоками.

- Это как?

- Все просто. Если ему что-то надо мне сказать, он подает в мой мозг сигнал. И я все понимаю. Вот, например, сейчас, он сказал "надо пописать", и я все понял, и пошел в кусты. А вчера сказал "че-то стремно мне с этими шлюхами связываться". И я все понял, и слинял. Да он, Серега, если подумать, умнее меня. Честно. Я бы , может когда и лохонулся. Да он не дает. У него все на уровне подсознания. Иногда я думаю, что именно на члене находится так называемый третий глаз. Вот, слушай анекдот в тему.

И он рассказал мне бородатый анекдот о том... Да вам не интересно, знаю. Да и анекдот тупой. Потом мы еще посидели, и я сказал, что мне пора обедать.

Отец был уже дома. Он с жалостью посмотрел на меня и предложил опохмелиться. Я отказался, и с удовольствием навалился на щи и картошку с котлетами. Сознаюсь, особое внимание уделил квашеной капустке.

Поев, я понял, осознал, что в норме. И тогда решился позвонить Наташке.

Хотя, честно говоря, звонить совсем не хотелось.

Во-первых, мне было стыдно за то, что вчера я был в таком невменяемом состоянии.

Во-вторых - я боялся что сегодня она просто пошлет меня куда подальше.

А в третьих... В третьих я, если признаться честно, больше вспоминал не Наташку, а эту жадную до секса девчонку, которая снимала с меня штаны. Все очень просто. Я боялся, что с Наташкой будут проблемы и сложности. А эта... Как ее там... Она вот. Она была так близко. И я, дурак, убежал. Трус и тряпка. И правильно Бычара заметил, что теперь ни одна шлюха не станет с ним трахаться. Не только с ним, но и со мной. Да плевать. Жаль, не было под рукой палочки и песка. А то я написал бы то, что написал на песке. (Фигня какая-то получается - "написал на песке"!), то же что Сашка Быков.

Решив, все же, что мне, как честному человеку теперь просто необходимо позвонить Наташке, я взял трубу.

В общем, когда я звонил, предчувствовал, что ни к чему хорошему это не приведет. Но позвонил.

Ответил мужской голос. Хотя какой нафиг мужской? В общем, выяснилось, что вчера свой портфель (где и лежал телефон), Наташка так и не забрала. И остался он лежать у Макса. И теперь я говорю с Максом. А нафиг спрашивается мне Макс?

И тогда я разыскал в учебнике химии запись сделанную когда-то "на всякий пожарный". Это был домашний телефон Наташки. Но позвонить не успел, потому что терпеть не могу звонить на домашник. Всякие там предки трубку могут взять. И объясняй им потом, что и как, кто и зачем, в смысле почему.

Вошел батя.

- Поздравляю, сын, - сказал он и сел рядом со мной.

- С чем?

- С алкогольным опьянением, и первым похмельем.

Я не смог ответить ничего, кроме как "спасибо".

- С горя напоролся, или от счастья?

- Да я и сам не пойму, - честно ответил я. - От глупости.

- Это хорошо.

Странный какой-то у меня пахан. Чего хорошего-то? Я так и ответил:

- Чего хорошего-то?

- Ну... Как тебе сказать. Счастье и горе - они чередуются. И, выходит, бывают постоянно. Ну, не то что бы постоянно, но с определенной, хотя и непредсказуемой периодичностью. Поэтому, отмечая счастливые, или наоборот, несчастливые минуты значительными алкогольными вливаниями, ты рискуешь превратится в алкозависимую личность. А глупость... Это юношеский недостаток, который у большинства людей с годами... По мере накопления опыта, проходит.

- Пап. Ты чего?

Я просто поплыл от папиной речи. Это где-же, блин горелый, он научился таким словам? Обычно папа прост в общении.

- Чего "чего"?

- Слова у тебя какие-то... Фразы.

- А. Это я сегодня ночью речь для тебя готовил. С маминым участием. Ты же знаешь, мама закончила философский факультет.

И я почувствовал значительное облегчение. А то... Были мысли, что папа стал читать умные книжки. Не дай Бог! Вот мама. Начиталась всякой философии, и теперь, абсолютно заблудилась в жизни. И пришла к парадоксальным выводам. Она знает, что Бог есть, но не знает какой он. Нет. Прочла бы одну книжку, где все по полочкам, и порядок! А она принялась читать и православную литературу, и бабтистскую, и буддистскую, и исламскую, и еще чего-то. И пришла к выводу что Бог един, но он принимает разные облики. Это по поводу религии. Примерно то же о смысле жизни. Она знает, что основные религии требую одного и того же. Отказаться от привязанностей, страстей, и посвятить себя самосовершенствованию, и совершенствованию окружающих. В общем, с тех пор она задолбала своими советами всех нас. Так и не поняв, что это все без толку. Несмотря на то, что прочла она, кажется у Карнеги, что нельзя заставить человека делать то, что он не хочет. Но можно заставить его захотеть сделать это. Ладно. Смотрю, вам это не интересно. Проехали. А если интересно - читайте Карнегу сами.

В общем, папа, типа провел со мной воспитательную беседу, и хотел уже свалить. Но я его тормознул.

- Пап. У меня к тебе дело.

- Давай.

- Интимное.

- В смысле.

- В смысле, не болтай об этом.

- Понял.

Папа подвинул мои ноги и улегся на диван. Мне стало тесно и пришлось встать.

- Пап. Расскажи, как у тебя было первый раз.

- Первый раз? Ну, ладно. Слушай. Только это интимный вопрос. В смысле - не болтай. Хоккей?

- Хоккей.

- Значит так. Это было в далеком... Чет те знает каком году. Я закончил школу и поступил в техникум. Но вместо учебы нас послали на картошку. В колхоз. Помогать местным выкапывать картофан. Поселили нас в местной школе. Девочки в одном классе, мальчики в другом. Там, прикить, в школе было только две комнаты. Два класса.

И тут папа задумался.

- Ты чего, пап?

- Да вот, думаю, может это и не школа была.

- А чего же тогда.

- Не знаю.

А какая мне разница, в конце-концов. Школа это была или не школа? Я так отцу и сказал.

- Да ладно, пап. Какая разница. Не парься. По фиг.

- По фиг! - обрадовался отец. - Точно, пофиг. Какая разница!

В общем, днем мы работали, а вечером гуляли. Там была такая девушка. Иринкой звали. Нет, звали не Иринкой. Ее все АБВГДейкой звали. Потому что на куртке у нее всякие буквы были написаны. Я, и еще один парень, пригласили погулять двух девчонок. И долго гуляли. Вышли к озеру. Искупались. Блин, помню вода была холоднущая, сентябрь все-таки. Но мы - пацаны искупались, чтобы впечатление произвести. Не знаю, произвели, или нет, но потом разбились на пары. Мы с Иринкой нашли стог. Завалились в него, и я стал рассказывать про звезды, созвездия... Она лежала у меня на плече. И в глазах ее отражались звезды. И тогда я сунул руку под ее АБВГДешную куртку и поцеловал.

- И в этот вечер все произошло?

- В этот вечер я впервые получил по роже от девушки.

- А секс?

- А секс был потом. И с другой.

- А как?

- Все очень просто. Я влюбился. Она тоже. И жили мы долго и счастливо. Это была твоя мама.

Папа встал с дивана, и потрепал меня по голове.

- А у тебя что-то планируется?

-Типа того.

- Ну, удачи, сынок. Единственный совет, который хочу тебе дать - не связывайся со шлюхами. Потом самому стыдно будет.

- Это по собственному опыту?

- Нет, блин. Книжек начитался. И это... Презервативами надо пользоваться. Во первых - не дай бог, чего подхватишь. А во вторых. Сейчас, сын, как ты знаешь, не все лечится.

- Я постараюсь.

- Постарайся. Да и еще. Я пока не готов стать дедушкой. Ну, вот. Кажется все. Пойду. А ты отдыхай. Ты вчера хорошо отдохнул. Теперь восстановиться надо. После такого отдыха.

И я хотел было последовать совету отца, ну, в плане отдыха, конечно а не в плане предохранения, потому что на существующий момент предохраняться было не от кого. Но тут зазвонил телефон.

"Что такое счастье, это каждый понимает по своему". Эту фразу не я придумал. А кто-то из писателей. Горький, что ли? Ну вот, Наташка позвонила. И я счастлив? Если называть счастьем мандраж, то да. А мандраж (блин, откуда взялось это тупое слово?) был еще тот. Сердце ухнуло и опустилось в ноги. Ноги налились свинцом, и моя задница вдруг стала неимоверно тяжелой. Неподъемно тяжелой, для ослабевших, трясущихся ног. Я ответил что-то в трубку. Что то ответил. Или нет? Даже не могу вспомнить. Потому что мысли перемешались, заметались, сталкиваясь друг с другом и разлетаясь в стороны, как шарики пинг-понга. Наверное так-же бывает с человеком за секунды до смерти. Говорят что перед глазами проходит вся жизнь. В телефонной трубке раздались короткие гудки. И я опустил свою полутонную задницу в кресло.

Вдруг замечталось, что я лежу на диване, а Наташка, словно та шлюха, стягивает с меня штаны. И мой парень (это уже не в мечтах, а всамделе) напрягся. И я, уже не в мечтах, а в реале, придерживая его поскакал в ванную, снял штаны и жестоко облил его холодной водой. Кажется никто моего кенгуринного пробега не наблюл. В смысле не видел.

Потом я и сам принял душ. Для себя сделал воду горячую-горячую. Вымылся, причесался, почистил зубы, и вышел из ванной почти нормальным человеком. Почти, потому что сердечко билось неспокойно, и время от времени падало вниз, но до ног не опускалось, и застревало где-то на уровне штанов. И пытался взять себя в руки (брал в руки его, несильно сжимал и просил успокоиться). Вот поют, блин, "сердце, тебе не хочется покоя". А может не "сердце" петь надо?

Глава 11

Наташка

Джеймс Бонд поджидал ее в машине. Она села за руль, совсем близко. И Бонд ощутил прилив сил. Можно трогать, наконец сказал он. Она потрогала. Ого-го! Какой большой!

Утром мама разбудила меня, чтобы сказать, что уезжает со своим хахалем-трахалем на дачу. Она и не заметила, что я больна, что у меня температура. Интересно, а если бы я умерла, она заметила бы? Или поцеловала бы в лоб, холодное, мертвое мое тело, и уехала трахаться? И я осталась одна. Достала градусник, сунула подмышку... Интересно, как пишется "подмышку"? Слитно, или раздельно? Наверное слитно. Потому что "под мышку" как-то смешно получается. Под какую, ха-ха, мышку? 38,8. Я нашла в аптечке анальгин и выпила. Потом напилась чаю с мамиными пирогами и опять легла спать.

И снилось мне, словно я купаюсь летом в реке. И чувствую, что тело мое просто горит. И вода, холодная вода, не может его охладить. И я ныряю, и вижу под водой больших красивых, как в аквариуме рыб. И водоросли, извивающиеся змеями. И рыбы говорят мне что-то, пуская большие пузыри. И вдруг, среди водорослей - мертвое, синее лицо утопленника. И его черная рука. Рука показывает мне "тссс". Потом мертвый рот открывается и из него выползает рак. Или краб. Краб смешно подпрыгивает и поет модную песенку. Я сказала смешно? Это было бы смешно, если б не было так страшно. И я начинаю задыхаться, тонуть, машу руками, чтобы вынырнуть. Но бьюсь головой о лед. Поверхность воды покрыта льдом! И я кричу что-то, захлебываясь водой и бьюсь о лед, и проламываю его головой, вылетаю! И вот уже сижу совсем голая на холодном мертвом льду огромного озера и замерзаю. И опять слышу песенку краба. Поворачиваю голову, и вижу рыбаков в тулупах и валенках. Я им совсем не интересна. Они смотрят в черные лунки. И опять мелодия.

- Это тебя, ответь, - говорит один из рыбаков, и кивает головой.

Рыбак очень похож на Мишу. Учителя физики. И я вижу, что у моих ног... (Ого! На моих ногах красные туфли на высоком каблуке, а на мне красное ажурное белье!) У моих ног - надрывается телефон. И я просыпаюсь.

Телефон действительно пел. Но пока я просыпалась, ему это все надоело.

- С добрым утром, Натали, - сказала я себе.

Встала и пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Опять померила температуру. В норме.

И так, сегодня я одна. Одна. Одиночество. Нет уж. Сегодня я одна не буду. Сегодня все будет. Сегодня я позвоню Сережке и он придет. На всю ночь. Мы выпьем вина, посидим, полежим, поцелуемся. И не только. Все будет Сегодня все будет!

Я выпила чашку кофе с молоком, и тут вспомнила, что у меня нет сотика. Я вчера, так и не забрала свой портфель! Может, Лилька принесет?

Лилька - существо совершенно фантастическое! Сколько раз случалось, что только я о ней подумаю - она тут как тут! Вот и сегодня. Едва я подумала про Лильку, как услышала звонок в дверь. Я посмотрела в глазок - она!

- Держи - сказала Ли, протягивая мою сумку. - Я что тебе, носильщица что ли?

Потом посмотрела на меня внимательно.

- У тебя все в порядке?

- В порядке. Только температура была с утра.

- Значит, простыла. Значит, жди насморка. Ненавижу насморк и понос. Самые фиговые болезни. - Лилька поморщилась.

- И еще геморрой - плохая болезнь. Ни самому посмотреть, ни людям показать. - Расширила я список.

- Это точно. Ты, подруга, куда вчера делась?

- Гуляла под дождем.

- Молодец. Романтичная, ты особа, Натали.

И только тут я вспомнила про фотки.

- Пойдем, - сказала я, и повела ее в свою комнату, - я тебе что-то покажу.

Увидев снимки, Лилька просто облезла от зависти. Вообще-то она натура не завистливая. Но тут особый случай. Через двадцать минут ахов, вздохов и восхищенных восклицаний, прерываемых шумным проглатыванием слюны, подружка выпытала у меня адрес Славки.

- Подожди, - сказала она вдруг и занырнула в мои глаза. - У тебя с ним что-то было?

- Нет. - Ответила я твердо.

- Значит было, - вздохнула Лилка, и отвела глаза. - Тоже мне, подруга. Могла бы и рассказать.

- Ничего не было, - повторила я. - Ничего. Но могло бы быть.

- Слушай. А он ничего себе? Симпатишный?

- Джеймс Бонд. - Заверила я. - Уверена, ни одной юбки не пропустит. Так что, если что - бери. Он твой.

- Да нафиг такой нужен. Бабник - он не мужчина, не человек. Это секс машина. Сколько ты сказала ему лет? Под сорок? Думаю, эта машина начинает давать сбои.

Лилька поддернула свои груди нулевого номера.

- Хотя, может когда и пригодится. Никогда не знаешь, что тебе нужно будет завтра. Секс или мороженное. Или и то и другое, и как можно больше.

- А еще я вчера нашла в своем подъезде Сережку. Пьяного и влюбленного. И мы целовались.

- Оп-почки! Да ты у нас Мерлин Монро! А ты, случайно, вчера не пера песенку нашему президенту?

- Только он, быть может, ничего не помнит.

- Ага. Придумала. Запомни, девочка, каждый твой, да и мой поцелуй, на вес золота. И забыть его невозможно. Твой Сержик, звонил тебе. Я в телефоне вызовы проверила. Прости за наглость.

Потом мы с Лилькой болтали еще о чем-то. Но я думала только о Сережке и о сегодняшнем вечере.

- Я смотрю, ты опять поплыла, - сказала подруга и сунула мне в руки градусник.

Я поставила его, распахнув, чуть больше, чем это следовало халатик.

- Грудь у тебя красивая, - вздохнула Лилек. - Сосочек сладкий такой.

Расстегнула блузку, опустила лифчик и достала свою грудь. Посмотрела.

- Мои маленькие. Но ты посмотри, как соски торчат! Ух! Надеюсь, мужикам понравится.

- Этим дуракам все травится, - согласилась я.

- Точно.

Мы помолчали.

- Иногда, я жалею о том, что мы с тобой не лесбиянки. Нам было бы хорошо.

Я промолчала.

- Ладно. Я пойду. Пообедаю, приму душ, и, если будет настроение, загляну к фотографу. В конце концов, конец-то будет, наконец!

Лилька ушла, и я облегченно вздохнула. Посмотрела на градусник. Опять температура! Выпила анальгин. Потом позвонила Сергею

- Привет, Сережа. Как дела?

Он что-то ответил.

- Сегодня ночью, если ты не придешь, я буду совсем одна.

Я сказала это. Я сказала это! Я что, распутная шлюха? Нет! Я влюбленная женщина! Ну, не женщина, пока. Но это только пока! Сегодня я ей стану. Ну сколько можно тянуть? Пора, пора, пора!!!

Я включила Мьюз, поскакала по комнате и пошла в ванную. И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Наверное виновата простуда. Потому что месячные у меня должны были начаться, по плану, только через неделю. И я разревелаь. Я сидела в теплой ванне, под горячим душем смотрела, как розовеет вода, и ревела, как дура. Сначала молча. Потом в голос. А потом пришла мысль - не перерезать ли вены. Прикольно будет. А когда меня найдут метрвую, то и не поймут, почему я так сделала. Потому что вода будет красная от крови. А еще я читала, что у женщин в период менстурации, слегка едет крыша. И каждое третье убийство мужа, совершается в этот период. И, в общем-то я верю этому. И не только потому, что сама становлюсь дерганная. А видела я, как кошки без кота страдают. У них совершенно бешенные глаза! И они совершенно не дают отчета своим действиям.

В общем, фигня, какая-то. Покончить с жизнью лишь потому, что начались месячные! Так ни одной бабы не останется!

Я вышла из ванны, вытерлась насухо полотенцем и воспользовалась прокладками. Цивилизация! Раньше, мама говорила, всякими марлями и ватками пользовались. Вот тоска!

Потом стала ждать встречи с Сережкой, параллельно размышляя о том, что мы будем делать всю ночь. И останется ли он на всю ночь. Потом решила, что это хорошее испытание на вшивость. Уйдет - скатертью дорога. На такое дерьмо ни к чему. А останется, не рассердится. Поледим, поболтаем. Узнаем друг друга получше. Большой плюс. Я, конечно дам ему потрогать себя. Пусть ощутит тепло моего тела. От этих мыслей, самой стало дурно.

В общем, как вы понимаете, остаток дня я провела как во сне. Но несмотря ни на что, накрыла на стол. Достала початую бутылку сухого вина, напекла печенья (слегка подгорело, но это не смертельно), наварила картошки. И задернула шторы.

Сережка пришел в половине восьмого с цветами и шампанским. Я поцеловала его и проводила в комнату. Потом заметила, что у него в кармане еще что-то есть. Наверное подарок. Я спросила, что там у него. А он смутился. Сказал что ничего нет.

- А это? - спросила я, и потрогала.

Ёпрст! Какая я дура! Это был его член! Ну, дура, дура, дура!

- Извини, - сказала я.

- Ты меня тоже.

Он сел, и прикрыл его рукой.

Сережка открыл шампанское. Пробка попала в люстру, и разбитый плафон рухнул на пол. Я ушла за веником и совком, а когда все это выбросила, и вернулась в комнату, он протянул мне бокал шампанского. Мы выпили. И голова закружилась еще сильнее. Мы пили на брутершафт. Когда целовались, он обнял меня, прижался всем телом. И у меня совершенно отказали ноги. Я потянула его в спальню, упала на спину, и Сергей оказался на мне. Он целовал мое лицо, шею, грудь. И я просто растворялась в его любви. В своей любви. В нашей любви. Потому что не было больше моего и не моего. Все слилось, переполнилось, все стало другим.

- Подожди, - нашла я силы сказать это, и уперлась ладонями в его грудь. - Я должна сказать тебе что-то очень важное. У меня месячные.

Штирлиц сунул руку в карман, и нащупал что-то твердое. Но пистолета не было.

- Это конец, понял Штирлиц.