"Geyser Hotel" расположен совсем рядом с деревней маори Уокэрюарева[01], которая построена прямо в бассейне действующего гейзера. Её дома стоят на корках высохшей грязи, вынесенной термальными источниками. Мы оплатили услуги гида и присоединились к компании из четверых англичан, которых водила по деревне старуха-маори. Дома в этой деревне были того же стиля, что и практически каждый второй дом в Новой Зеландии: это не исконная архитектура маори. Насколько я узнал, маори больше не живут так, как жили их предки; похоже, в Новой Зеландии не осталось ничего, подобного городам пуэбло или хоганам навахо с нашего Юго-Запада. Но ради туристов рядом со своими жилыми домами маори построили точную копию древнего поселения маори. Экскурсия включала в себя визит в современное поселение, посещение термальных источников, а также лекцию о культуре маори, иллюстрированную точной копией пустой деревни.
Современная деревня выстроена прямо на горячих источниках, потому что маори используют природный пар и горячую воду для приготовления пищи, умывания и прочих бытовых целей. Тут и там из земли торчат железные трубы, несущие в дома воду и пар из природных источников, а над скважинами, из которых бьёт пар, расставлены разные коробки и жаровни, которые используют вместо печей. Тепла хватает для того чтобы вскипятить воду или что-то сварить, но не достаточно для того, чтобы что-то поджарить. Одежду здесь стирают не дома, а снаружи, в природных бассейнах, купаются тоже на открытом воздухе, по крайней мере, дети. У меня сложилось впечатление, что такой образ жизни был создан искусственно, в первую очередь, в качестве туристического экспоната, и, хотя дома в деревне были настоящими жилыми домами, для маори это столь же нетипичный образ жизни, как и для белых. У подавляющего большинства маори не больше возможностей использовать природный пар, чем у жителей Окленда. Тем не менее, это было очень интересно.
Мы покинули деревню и нам показали оставшуюся часть долины гейзеров и муляж деревни. Нам не повезло нарваться на женщину-гида, которая оказалась упёртой расисткой; она рвалась из кожи вон, чтобы доказать, что маори во многих аспектах равны белым мужчинам и превосходят их во всех остальных. И хотя чисто умозрительно мы сочувствовали её вызывающей позиции, всё же это было утомительно-раздражающим. Я не собираюсь приводить тут имя этой женщины, у неё и так уже слишком много рекламы, её тут считают ведущим гидом и всегда отряжают провести экскурсию для разных VIP-персон - вы наверняка не раз видели её фото в американских журналах.
Когда мы присоединились к её группе, она была занята тем, что травила четырёх англичан, проводя оскорбительные сравнения между маори и англичанами, критиковала правительство Англии, и тому подобное. Англичане стойко переносили всё это, храня достойное молчание. Когда она узнала, что мы американцы, она переключила своё внимание на нас, но поначалу ограничилась тем, что похвасталась, сколько её страна сделала во время войны для американских военных (что вполне могло быть правдой) и как глубоко была впечатлена "Элеанор" тем, что здесь увидела[02].
Через несколько минут я совершенно ненамеренно спровоцировал её гнев, который немедленно обрушился на нас. Она спросила нас, видели ли мы Йеллоустонский парк; мы признались, что бывали там. Она ответила:
- Я покажу вам то, чего нет в вашем Йеллоустоне!
Вскоре после этого она остановилась и повела рукой вокруг. Мы всё ещё были в долине гейзеров.
- Обратите внимание, - сказала она, - как близко зелень, деревья и кустарники спустились к краю гейзера. В Йеллоустоне вы не увидите ничего подобного!
И вот тут мне бы лучше было придержать рот на замке - в интересах мира и дружбы между народами. Но я сказал:
- Простите, но вас кто-то ввёл в заблуждение. Деревья и трава в Йеллоустоне, точно так же как здесь, подходят к краю горячих источников.
- Что-о? - она остановилась, впившись в меня взглядом. - Но я знаю, что это не так! Я видел фотографии.
Я почти сразу догадался, что, возможно, она добросовестно заблуждалась из-за некоторых фотографий. В Йеллоустоне есть несколько гейзеров, занимающих такую обширную площадь, что можно наделать сколько угодно фотографий без деревьев и кустарников на заднем плане; тем не менее, подобные условия дают аналогичный результат и там, где земля, спёкшаяся от жары, вообще не даёт расти деревьям и кустарникам.
Бассейну, который она нам показывала, было далеко до подобных масштабов; он мог бы потеряться где-нибудь на краешке Гейзера Норрис, например. Поэтому деревья и кустарники тут растут совсем рядом. У экстраординарно больших бассейнов Йеллоустона ближайшая зелень может расти не ближе нескольких сотен ярдов, но всё же пропорции соблюдаются, и для небольших термических областей Йеллоустона окружение такое же, как у гейзеров, что были вокруг нас.
У нас не было никаких причин ссориться. Я не проектировал Йеллоустон, и она не проектировала термальную зону Уокэрюарева. Так что я попытался исправить ситуацию. Она продолжала кипятиться и кричала, что все американцы, которые когда-либо там побывали, подтверждали, что она права, и в любом случае снимки доказывают, что я неправ. Я сказал:
- Думаю, что это просто какая-то путаница, недоразумение. Послушайте...
- Вы не можете спорить с фотографиями! Я вам их покажу!
Англичане начали как-то странно на нас поглядывать, и мне всё больше становилось неловко.
- Позвольте я объясню, как обстоят дела в Йеллоустоне. Видите ли...
- У меня нет времени, чтобы выслушивать ваши объяснения. Идём дальше, мы опаздываем! - она повернулась и потопала вверх по тропинке.
Я заткнулся, понимая, что ей вовсе не нужны никакие объяснения. Превосходство "её" термальной зоны было вопросом догмы; оно было как-то эмоционально (хотя это и за пределами логики) связано с превосходством расы маори. В течение следующего часа она то и дело поворачивалась ко мне и на разные лады повторяла: "вот как забавно, вы единственный американец, который со мной не согласился" и тому подобное. Прямо она не называла меня лжецом, но давала понять, что я-то знаю, что сказал неправду. Но все мои усилия объяснить ситуацию она отметала прочь: у неё не было времени, чтобы выслушивать всякую ересь.
Её поведение не было специфической особенностью маори, оно было обычным делом во всей Новой Зеландии. Новозеландцы безоговорочно убеждены, что у них лучшие геотермальные источники в мире. Конечно же я согласен, что новозеландские источники замечательны и красивы. Но позвольте мне процитировать "Encylopaedia Britannica", в которой говорится, что по сравнению с гейзерами Йеллоустона "новозеландские совершенно незначительны" (X, 319, 1954). Эта истина самоочевидна для любого, кто видел и те, и другие - но таких мало среди новозеландцев, ведь правительство запрещает им посещать нашу страну, за исключением особых обстоятельств.
Но ни Тикки, ни я никогда не говорили ни одному новозеландцу, что Йеллоустон лучше, и, насколько я понимаю, другие американцы были столь же снисходительны. (Когда я привёл в ярость нашего гида, я вовсе не утверждал, что Йеллоустон "лучше", я просто пытался исправить явную ошибку - но даже в этом я не преуспел.)
Наша группа пришла в муляж деревни, где наша гид прочитала нам и ещё нескольким группам туристов лекцию о достоинствах и мудрости древних маори, направляя большую часть своих замечаний в нашу сторону. Маори эмигрировали сюда из Таити около шести веков назад; каждый маори сегодня прослеживает свою родословную до конкретного каноэ той героической миграции. Общественная структура маори основана на кровном родстве, и каждая деревня представляет собой суперсемью, общину внутри семейной деревни. Обычаи не требуют экзогамии, но кровное родство более тесное, чем троюродное, считается "тапу" или табу.
Лекция была очень длинной, день было жарок, а мы были упакованы в душное, лишённое окон здание "мэрии" муляжной деревни. Помимо содержательной части, речь состояла из хвастовство и множества заявлений, которые, в лучшем случае, были результатом творческой и идеализирующей переработки фактов истории и антропологии. В конце концов Тикки стало нехорошо, и я, в глубине душе обрадовавшись, извинился и вывел её на воздух.
О современных маори, как и об их предках, распространялось немало разной чуши. Большинство современных маори прекрасные люди, они действительно красивы, добродушны, цивилизованы, и достаточно хорошо образованы. Познакомиться с ними - настоящее удовольствие.
Но представление о том, что их предки были аристократами от природы - полная чушь. Маори, до того, как англичане победили и приручили их, были бешеными собаками среди полинезийских народов. Они были не просто варварами, они были кровожадными дикарями, возможно, худшими из всех, кого видела наша злая планета. Физическая храбрость и верность семье были их единственными достоинствами. Они истребили менее воинственных коренных жителей Новой Зеландии, а затем переключились на поедание друг друга (практика, которой они были увлечены, почти в той же мере, в какой нынешние новозеландцы пристрастились к своему пиву). По сравнению с ними даже непритязательные австралийские аборигены выглядят цивилизованными джентльменами.
Всё это не имеет никакого отношения к сегодняшним маори; у нас у всех найдутся дикие предки. Новозеландцы хвастаются тем, что нынешние маори политически и социально уравнены в правах с прочим населением. В этом хвастовстве есть очень большая и существенная доля истины: статус маори в Новой Зеландии во многих отношениях выше, чем статус цветных людей любой расы в Соединённых Штатах. Но это верно только отчасти. Маори, как правило, можно найти среди чернорабочих, и существует множество не декларируемых открыто "джентльменских соглашений" - читай, дискриминации. С политической точки зрения маори не может считаться гражданином второго сорта, но он, конечно же, гражданин особого класса, потому что он не бросает в избирательные урны бюллетени за белых. Вместо этого он голосует только за законодательных представителей своей расы. Для них выделено четыре из восьмидесяти мест в парламенте, или пять процентов от общего числа. Но уровень рождаемости маори почти вдвое выше, чем у белых, и их нынешняя пропорция в населении ближе, скорее, к десяти процентам, чем к пяти. Экспотенциальные кривые роста неумолимы, и пора задаться вопросом, что сделают белые, когда эта пропорция ещё больше приблизится к равенству? Разрешат ли они маори баллотировать соответственное число кандидатов, или так и будут держать их на пяти процентах с отдельными избирательными бюллетенями?
Что касается школ, большинство из них смешанные, но есть школы "Джима Кроу", организованные специально для детей маори.
Мы посетили концерт, который давали в мэрии Роторуа под руководством нашего гида из деревни маори. По-видимому, она забыла, что злится на меня, или, возможно, наше смирение под потоками злословия её смягчило, потому что она приветствовала нас, как старых друзей, и настояла, чтобы нас усадили в первом ряду. (Тикки едва не отказалась от участия в этом мероприятии. Вместо этого она хотела вцепиться в бедную женщину и устроить драку - с каннибальским банкетом для победителя, я полагаю) Концерт состоял из военных танцев маори, танцев-историй и песен, среди них популярная "Час настал" - которая, оказывается маорийская[03]. Военные танцы характеризовались в основном тем, что танцоры высовывали языки так далеко, как это только возможно, что считается жестом вызова. Видимо за годы практики маори научились высовывать язык гораздо дальше, чем белые, как раз, чтобы закрыть им свой подбородок. Продемонстрированное нам декоративно-прикладное искусство было обычного варварского уровня, какой можно найти в всём мире во всех ранних культурах. Как и везде, оно не баловало разнообразием - яркие цвета, тщательно проработанная детализация и очень традиционной, лишённый индивидуальности дизайн. В наши дни принято восхищаться крестьянским и народным искусством, любоваться его "изумительным" дизайном и кропотливым мастерством. Я далёк от подобных причуд; самое примитивное искусство - очевидно, бедное искусство, качества детского сада, если судить по существу без сантиментов о его происхождении. Что же касается "кропотливого мастерства", то тот факт, что люди тратили усилия на такие бесполезные занятия, говорит лишь о том, что у людей была куча лишнего времени и им не хватало ума потратить его на что-нибудь получше. Это всего лишь этап, через который прошли все наши предки; мы должны уважать их за то, что они были, а не восхищаться всем, чем ни попадя.
Маорийские танцы-истории очень похожи на прочие полинезийские танцы, такие как хула, но их делают более интересными добавление пои. Пои - это лёгкие шары на верёвочках, которыми размахивают, как индийскими клубами, с замечательной ловкостью[04]. Это одна из форм виртуозного жонглирования, вплетённая в хореографию, она довольно сложная и очень интересная. Различают "короткое пои" с шестидюймовыми подвесками и "длинное пои" на верёвочках длиной в руку, они производят самые разнообразные ритмы и периодически звуки удара. Это одно из самых изящных и уникальный искусств маори, столь же традиционное и стилизованное, как классический балет и столь же трудное, как мне кажется.
В Роторуа мы подписались на одну из государственных экскурсий, которая по плану отправлялась в 2 часа дня в субботу от автобусной станции в центре города. Мы заявились туда... только для того, чтобы узнать, что поездка отменена, потому что в субботу, видите ли, не нашлось желающих в ней участвовать. То есть, никого, кроме нас с Тикки. Теперь, когда всё закончилось, я ужасно рад, что нас тогда прокатили с экскурсией - потому что это дало нам возможность увидеть настоящую Новую Зеландию, какой она бывает субботним днём.
Мы спросили у вокзального клерка, куда ещё можно податься днём в этом городе? Никуда, насколько он знал. Но ведь Роторуа - центр главной местной зоны отдыха, и сейчас был пик туристического сезона, поэтому я продолжал расспрашивать. Как насчёт игры в крикет? Где мы можем увидеть какой-нибудь матч? Тикки никогда не видела игры в крикет, и я подумал, что сейчас подходящий случай, чтобы показать ей, почему крикет никогда не заменит бейсбол, несмотря на очевидную бессодержательность нашего национального вида спорта.
Очень жаль, но на сегодня не запланировано ни одного официального крикетного матча... по поводу состязаний дворовых команд тоже, увы, никаких предположений...
Ну, а что насчёт кино?
Ах да, тут рядом должно быть кино, сеанс начнётся минут через пятнадцать, это дальше по этой же улице... но разве вы заказывали билеты?
Нет, нам такое в голову не приходило. Он сокрушённо покачал головой. Тем не менее, мы попытались попасть в кино. Там не было непрерывного показа, шёл только один сеанс, только с зарезервированными местами... и все места были проданы. Таковы правила: только один сеанс, это так же незыблемо, как шестидесятиминутный обеденный перерыв, одно из бесчисленных местных ограничений на рабочее время. У нас сорок рабочих часов в неделю соблюдают так же строго, как здесь, но местный подход к этому вопросу отличается от нашего радикально.
В общем, нам пришлось просто слоняться по улицам, пытаясь найти хоть что-нибудь, что было открыто. По площади Роторуа невелик, но побольше, чем кучка домиков вдоль дороги, и жителей в нём больше, чем в Аннаполисе, штат Мэриленд, но чуть меньше, чем в Принстоне, штат Нью-Джерси, а ещё здесь живёт масса отдыхающих. Кроме того, здесь расположен торговый центр большой сельской общины, и дело было субботним днём, когда подобные фермерские центры в Америке трещат по швам.
Но вы могли бы выпустить очередь из пулемёта вдоль главной улицы и после не мучиться угрызениями совести. Кроме нас в поле зрения не было ни единой души.
Мы прошлись по тихому деловому району, иногда останавливаясь, чтобы заглянуть в витрины запертых магазинов. В окне аптеки висело уведомление о том, что в эти выходные здесь находится уполномоченная дежурная аптека, лекарства по срочным рецептам отпускаются с девяти до десяти часов утра и с шести до семи вечера. Я задался вопросом, что будет, если какому-нибудь сердечнику днём понадобится дигиталис, они что, просто дадут ему умереть? На закрытой АЗС висело аналогичное уведомление, в нём был указан адрес другой станции, на которой бензин можно приобрести в случае подтверждённой документами чрезвычайной ситуации.
Наконец мы нашли открытым небольшой ресторан с автоматом по продаже газированной воды, тот самый ресторан, который мы облюбовали ещё в день прибытия. Мы зашли внутрь, хотя на самом деле не были голодны, и заказали молочные коктейли и сэндвичи.
- Увы, ничего этого нет, - сказала официантка.
- Нет? Хорошо, тогда что вы можете нам предложить?
- Чай.
- Чай и?..
- Только чай.
Нам принесли чай. В ресторане не было недостатка в пище - она была повсюду в поле нашего зрения, развлекая мух. Но по закону сейчас можно было подавать только чай.
К востоку от делового района мы обнаружили большой красивый парк. Здесь были люди, увлечённые спортом - крокетом и игрой в шары. Мы посмотрели парную игру в крокет, кровавое состязание для настоящих мужчин, если, конечно, вы способны испытывать порочный восторг от того, что отправили мяч противника в соседнюю зону. Мы только-только начали испытывать настоящий интерес к игре, как кто-то позвонил к обеду. Мгновенно все игроки на всех площадках остановились, побросали свои молотки, сгребли шары в кучки и отправились пить чай. Они даже не попытались оставить шары на месте, чтобы возобновить игру. Мне кажется, это прекрасная иллюстрация того, с какой готовностью новозеландцы соблюдают регламент даже в том, что касается развлечений. Я начал понимать, почему марширующие команды девочек стали основным видом спорта в Новой Зеландии: тренировка в сомкнутом строю соответствует их темпераменту, а, кроме того, тут вообще мало чем ещё можно заняться.
После перерыва на чай мы решили, что крокет нам прискучил, а игроки в крокет вызывают отвращение своим неспортивным поведением, поэтому мы пошли посмотреть на игру в шары. Шары - это вам не боулинг; в них играют кособокими сфероидами размером и формой с буханку чёрного хлеба, а принцип тот же, что при подаче на линии. Но это игра, требующая высокого мастерства, потому что несбалансированный шар не двигается по прямой. Однако, в качестве зрелищного вида спорта, шары находятся где-то на уровне шахмат. В них играют, в основном, одни пожилые мужчины. Быть может, в свои преклонные годы я тоже научусь получать от этой игры удовольствие?
Исчерпав развлекательные ресурсы этого курорта, а заодним и свои силы, а мы вышли на остановку и стали ждать автобуса. Как и сеанс в кино, автобус был всего один, и он не мог вместить всю толпу желающих. Я не знаю, вернулся ли он обратно, чтобы подобрать немногих оставшихся. Учитывая наш собственный недавний опыт с необъявленной отменой запланированной накануне автобусной экскурсии, такой исход выглядел весьма сомнительным.
Новая Зеландия - прекрасное место, чтобы поохотиться и половить рыбу.
Поездка из Роторуа обратно в Окленд была длинновата, пять с половиной часов. Тикки боролась со скукой, напевая бесконечное "Одиннадцать месяцев и десять дней - и вот я выйду из тюря-а-аги, Одиннадцать месяцев и девять дней - и вот...", а я делал вид, что мы с ней не знакомы. Автобус остановился на чай в Гамильтоне; отказавшись от кружки чая и суррогатных, истоптанных мухами сэндвичей, я вместо этого проинспектировал стенды с журналами и купил один из них, что-то вроде нашего "Harper's" - почитать в автобусе.
Его открывала статья под заголовком "Великий Американский Обман", её автор взялся доказать, что В Америке уровень жизни гораздо ниже, чем в Новой Зеландии. С цифрами на руках он "доказывал", что большинство из нас живёт в условиях крайней нищеты, неспособные купить предметы первой необходимости, а тем более наслаждаться какими-либо удобствами, такими как автомобили, радиоприёмники, приличная одежда и т.п.
Но он почему-то не упомянул, что у нас на душу населения приходится в два с лишним раза больше автомобилей, чем у новозеландцев, в два раза больше телефонов и в четыре раза больше радиоприёмников. А в конце статьи он посоветовал нам использовать законодательные меры, которые принесли столько процветания в Новую Зеландию.
Новозеландцы охотно верят в подобного рода бессмыслицы. Они знают, что у них самый высокий уровень жизни в мире - им постоянно об этом твердят. И поскольку они не могут отправиться в Соединённые Штаты без очень специального разрешения (они могут получить паспорт, но не имеют права купить доллары, чтобы совершить такую поездку), а наши книги и журналы запрещено ввозить в страну, они вряд ли когда-нибудь изменят своё мнение.
Эмбарго против американской печатной продукции мне кажется одной из самых серьёзных проблем, существующих между Соединёнными Штатами и странами Содружества. Это не такая глухая стена для понимания, как Железный Занавес, но это и отнюдь не маленькая оградка. Обычное оправдание, что это делается ради сохранения курса доллара, нелепо; цель была, как минимум, в том, чтобы способствовать потенциально катастрофическому разрыву отношений между бывшими союзниками, который растёт с 1945 года. Правда, кое-что через барьеры всё же просачивается. Некоторые технические книги, напечатанные в Америке, разрешено импортировать (по особым лицензиям), кроме того, я нашёл в Окленде одного толкача, который из-под прилавка продаёт американские покетбуки, и ещё одного, который продаёт старые, подержанные американские журналы. Но эти капли в море только лишний раз подчёркивают трагическое отсутствие связей между странами.
Журнал с экспертными оценками и их обсуждение заняли меня до самого Окленда. Когда мы приехали, шёл дождь, и нам нужно было такси, чтобы доехать до "Trans-Tasman Hotel". Но вблизи от Объединённого Автобусного Парка крупнейшего города Новой Зеландии не оказалось ни стоянки такси, ни возможности это такси вызвать. Поэтому нам пришлось два квартала тащиться с чемоданами под дождём, а потом минут сорок дожидаться под тем же дождём на остановке. В общем, мы приехали в отель полностью вымокшие. Я не понимаю, почему стоянка такси должна находиться в двух кварталах от станции, в каком-то тёмном, незащищённом от дождя углу, а не рядом со станцией, под навесом от дождя? Похоже, это просто в духе Новой Зеландии всё делать каким-то сложным способом. Второй раз в такую ситуацию вы вряд ли попадёте, но такой подход, безусловно, причиняет неудобство тысячам местных жителей из года в год... без всякой на то причины. Почему они с этим мирятся? А ведь я не услышал ни единой жалобы от промокших насквозь людей, которые стояли рядом с нами на остановке.
Отель "Trans-Tasman" оказался получше, чем "Waverly": здесь было почище, и номер повеселее. Но тут был всё тот же пансион и всё те же порядки, как в спецшколе для малолетних преступников (а, кроме того, недостаток сантехники и отсутствие центрального отопления). Если брать шкалу, по которой он выиграл самый высокий официальный рейтинг Новой Зеландии "пять звёзд плюс", то по ней отель "Muehlbach", что в Канзас-Сити, должен получить "семьдесят восемь звёзд" и большущий орден впридачу.
Следующий день был весь расписан по минутам. Я очень хотел увидеть птичку киви, но из-за хлопот в связи с нашим завтрашним отъездом времени на зоопарк не осталось. Сначала мы должны были забрать из химчистки костюм, который я должен был надеть в обратную дорогу - и тут мы обнаружили, что на нём сломаны три пуговицы, а одна оторвана напрочь. Мы не стали это обсуждать или жаловаться, поскольку уже знали, что результатом будет лишь поток оскорблений. Так как мы улетали самолётом, мы хотели отправить грузоперевозками всё, что не вписалось в бесплатную норму провоза багажа на самолёте, но когда мы попытались это организовать, столкнулись с такими бюрократическими сложностями и настолько плохим обслуживанием, что нам оставалось только капитулировать. Я ограничился тем, что отправил по почте чемодан, набитый книгами и бумагами. Ради этого пришлось съездить на таможню, чтобы оформить разрешение на экспорт, иначе посылку не принимали. Получив разрешение на отправку посылки за границу, я вернулся в отель, получил чемодан и отправился на Главный Почтамт Окленда... но там у меня отказались принимать посылку. На почтамте можно было сделать множество самых разных вещей: хранить деньги, заказать междугородный телефонный звонок, отправить телеграмму за рубеж, уплатить страховые взносы, выправить себе счёт социального страхования или даже купить марки, но отправка по почте бандеролей не числилась среди функций Главпочтамта, и это пришлось сделать в обычном офисе в нескольких кварталах отсюда.
Впрочем, поездка на Главпочтамт не прошла совсем уж впустую, потому что я ожидал телеграмму из Америки, а узнать по телефону, пришла она или нет, оказалось невозможно. Я выяснил, почему так не делается - оказывается, в телеграфном отделении Окленда не ведут папку недоставленной корреспонденции, поэтому они не могут ответить на вопрос: "Меня зовут Дж. Г. Глуц - у вас есть для меня сообщение?" Но добродушно настроеный клерк взял на себя труд проверить все телеграммы, прибывшие в страну в течение последних двух недель (и это единственный возможный способ сделать это), чтобы найти единственную, адресованную мне.
Чемодан у меня был тяжёлый, до ГПО я брал такси, но отпустил его по прибытии. А потому мне пришлось на себе тащить этот чемодан в другой офис, чтобы отправить его по почте, поскольку я не смог поймать ни такси, ни трамвай. Первое, что мы с Тикки узнали об Окленде, это то, что ни транспортные полицейские, ни водители здесь вообще не обращают внимания на пешеходов; никто не давал им спуску, никто из них не просил пощады, здесь вы либо умеете быстро бегать, либо вас собьют. Но в моём случае тяжкий груз изрядно снижал мою скорость и возможность маневрировать. К тому моменту, как я сдал этот чемодан в окно для посылок в почтовом отделении, меня трясло от ярости и избытка адреналина... в особенности потому, что бобби, глядя на меня в упор, спокойно подавали сигнал плотной массе автомобилей прийти в движение, застигнув меня посереди улицы, не способного ни бежать, ни уворачиваться. Латиноамериканцы все сплошь лихачи, но опасность, грозящая от них пешеходам, ничто в сравнении с холодной жестокостью оклендских водителей. Они как будто все всерьёз настроены вас задавить, едва представится такая возможность, в то время как местная полиция, похоже, поощряет этот вид спорта.
Оставив чемодан на почте, я пошёл в другой офис, чтобы получить ещё одно разрешение на экспорт - вывезти из страны оставшиеся у нас дорожные чеки. Тут с меня потребовали обычные анкеты и декларации, но это заняло куда меньше времени, чем в Австралии. Впрочем, эти благодатные послабления Новая Зеландия тут же и скомпенсировала, содрав с меня какой-то сбор.
И нам ещё предстояло оформить на таможне половину наших чемоданов и зарегистрировать их в авиакомпании. М-р Лис из Новозеландской Национальный Авиакорпорации указал, что мы довольно много могли бы сэкономить, зарегистрировав весь наш сверхнормативный багаж, как воздушный груз, а не как багаж - м-р Лис был с нами чрезвычайно любезен - правда, это вылилось в ещё одну нервотрёпку накануне отлёта. Но к концу длинного, тяжёлого дня мы полностью упаковались, оставив только самое необходимое - зубные щётки и смену белья. Предстоящий отъезд отпраздновали, поужинав в "Hi Diddle Griddle".
Но я по-прежнему хотел увидеть птичку киви. Киви не только национальный символ Новой Зеландии, прозвище её солдат и торговая марка лучшего в мире крема для обуви, она ещё и очень интересна сама по себе. Большинство других нелетающих наземных птиц - гиганты, такие как страус эму, с которым киви способна конкурировать по размеру, силе и скорости не больше, чем курица. В Новой Зеландии практически не было местных животных, пока их не завезли люди; нелетающая птица, хотя и маленькая, сумела выжить в новых условиях. На самом деле она преуспела куда больше, чем её колоссальной кузен, сказочная птица Mоа, которая возвышалась на двенадцать футов в высоту и которая пришлась по вкусу маори даже больше, чем их человеческие соседи - к тому времени, когда на остров пришли белые люди, моа уже полностью вымерли.
Киви выжила и всё ещё живёт на воле в дебрях буша. Но несколько птиц есть в Оклендском Зоопарке. В наше последнее утро у нас было достаточно времени перед посадкой на автобус до аэропорта, чтобы совершить быструю поездку в зоопарк, при условии, что мы закажем такси и оно подождёт нас, пока мы ходим по зоопарку. Мы решили эту проблему тем, что прихватили водителя с собой, купив ему билет в зоопарк.
Хотя Оклендский Зоопарк не может сравниться с Сиднейским, он удивительно хорош для города таких размеров. Но у меня на уме была только одна вещь - киви. Так что я остановил первого же встреченного смотрителя и спросил, где они. Он почесал в затылке и признал, что тут было несколько штук, но он не думает, что мы их увидим. Но почему? Ну, понимаете, они ночные птицы, и днём прячутся в кустах, поэтому их очень трудно найти. Ох-хо-хо, нет, он не думает, что мы увидим хоть одну, но мы можем попытаться обратиться в офис дирекции.
Мы попытались попасть в кабинет директора, но, похоже, никого не было дома. Мы побрели оттуда в печали, раздумывая по дороге, не сходить ли нам посмотреть на тигров в клетке или кто там у них есть ещё, или сразу отправляться обратно в город.
Мы услышали, что кто-то нас догоняет, обернулись и обнаружили стройную, очень красивую девушку. Она помахала нам рукой и крикнула:
- Здравствуйте! Вам что-то было нужно в офисе?
Мы представились и рассказали, зачем мы туда приходили. Девушка, это была Мисс Маргарет Уилсон (для друзей - "Пэт", а друзей у неё, должно быть, полным-полно), оказалась секретарём директора. Она спросила:
- Вы ведь откуда-то издалека, правильно? Не новозеландцы?
- Да, всё верно. Мы из Штатов.
- Думаю, тогда вы непременно должны увидеть киви, раз вы этого хотите. Пошли, я постараюсь всё устроить.
Но вначале мы побывали ещё в нескольких местах. Мисс Уилсон сама не была ни зоологом, ни ветеринаром, но она любила свой зоопарк и гордилась им; так что нам пришлось познакомиться со всеми её друзьями, среди них была львица, которая позволяет Пэт класть руку ей в пасть, канадский волк, который всячески подлизывался к ней и жалобно заскулил, когда она собралась уходить, и львёнок, которого Пэт вынесла из клетки и дала Тикки подержать на руках.
Ещё она показала нам драконов острова Комодо, сохранившихся с эпохи более суровой, чем нынешняя. Я вспомнил, что наше судно, отплыв с Явы, проходило мимо их родного острова, и пожалел, что я так его и не увидел. Она показала нам голубых пингвинов, уроженцев островов, лежащих между Новой Зеландией и Южным полюсом, этот вид редко можно увидеть в неволе. Они только что прибыли, и птицы ещё не привыкли к рукам: они от нас спрятались. Пэт пролезла к ним внутрь и начала нашаривать их под камнями, почти стоя на голове.
- Ну вылезайте, ну пожалуйста! Вылезайте, мои хорошие... - она всех называла "мои хорошие" и "мои лапочки", от львов до волнистых попугайчиков. - Вылезай, мой дорогой, пожалуйста! Я тебе ничего не сделаю... Чёрт! Ты меня укусил. Ты не должен был так поступать. А сейчас выходи и будь хорошим.
Она всё-таки его уговорила, потому что появилась с пингвином, который и в самом деле оказался синего цвета. Он посмотрел на нас и, похоже, не был впечатлён. Затем он снова её укусил.
Киви содержались на большом огороженном участке местного дикорастущего кустарника. Что вполне устраивает киви, но совершенно провально с точки зрения посетителей зоопарка, потому что днём всё птицы просто прячутся в кустах и спят. Мисс Уилсон послала одного из смотрителей пошариться в кустах, некоторое время спустя он нашёл одну из птиц и принёс ей. Она прижала птицу к себе, погладила, чтобы успокоить, и торжественно сообщила:
- Он ест червей, ящериц и тому подобное. Он может съесть сто шестьдесят восемь червей, пока не заболеет, - я цитирую её дословно.
Перья киви выглядели и были на ощупь, как жёсткая шерсть. Его клюв размером и формой смахивает на карандаш, только изогнутый. Его крылья совершенно бесполезные, лишённые перьев маленькие култышки, скрытые на теле под перьями, они выглядят, как куриные крылышки непосредственно перед обжаркой. Киви с неодобрением отнёсся к людям, и какое-то время спустя мы отпустили его, после чего он поспешил в ближайшие заросли и вскоре пропал из виду.
Я думаю, мисс Уилсон могла бы приласкать и бронтозавра, если бы нашла подходящую скалу, на которую смогла бы для этого взобраться. Наверное, она тоже называла бы его "мой хороший". В общем, встреча с ней была самым хорошим, что произошло с нами в Новой Зеландии.
Наш таксист, как будто, был рад побывать в зоопарке (при включенном счётчике), и мы с ним стали почти приятелями. Но по возвращению в отель, он, глядя мне в глаза, потребовал сумму вдвое больше, чем полагалось по тарифам за пробег и за время ожидания. Я, не дрогнув, заплатил и не стал с ним спорить, так как через час или около того мы уже уезжали. Нашим самолётом был DC-6 со спальными местами, принадлежавший "Pacific Airlines" Британского Содружества (объединившейся с "Qantas"). День был ясный, взлёт прошёл без осложнений; мы приготовились к долгому перелёту на острова Фиджи. Когда мы повернули на север, мы увидели весь Северный остров, вытянувшийся под нами, его странная форма выглядела совсем как на карте.
А я был полон решимости впредь видеть его только на картах. У Австралии были свои недостатки, но Австралия была местом, куда мы хотели бы вернуться и посмотреть то, что мы пропустили. Но Новая Зеландия... нет, если кто-то захочет вернуть нас на Новую Зеландию, ему придётся тащить нас туда волоком.
У меня было время, чтобы сформулировать, что я думаю о самой Новой Зеландии. Разумеется, плохие отели - ещё не повод, чтобы на дух не переносить целую страну. Я сам родился в доме без водопровода и большую часть жизни прожил без особых физических удобств. В глубине души я уверен, что мог бы полюбить Новую Зеландию, красивую землю, даже если бы в ней не было ни одного ватерклозета.
Должен признаться, что отчасти мои впечатления вызваны разочарованием. Я купился на их пропаганду о том, какой тут у них райский уголок, и конечно же он показался мне во сто крат ужаснее - по сравнению с тем, что я ожидал увидеть. Он не один такой, все новые места на практике оказываются весьма отличными от ожиданий. Реальность быстро стирает предубеждения и вынуждает забыть их, так что требуется как следует напрячь память, чтобы вспомнить свои прежние представления.
Возможно, я сделал слишком сильный акцент на плохую еду в отелях. Но ведь еда - основа жизни. Она не обязана быть необычной, но она должна быть чистой и достаточно хорошо приготовленной. Незамысловатый стол американского грузового судна вполне нам подошёл - но в Новой Зеландии Тикки потеряла одиннадцать фунтов за одиннадцать дней.
И это вовсе не следствие плохой кулинарии, которая нас ужаснула и лишила аппетита. Можно всю жизнь прожить на безвкусной еде. Это следствие совсем других вещей: волосы в кофе, мухи в сахаре, грязь на тарелках и атмосфера бескультурья, от которых выворачивало желудок и становилось невозможным что-либо съесть. В особенности последнее - у австралийцев грубые манеры, но тёплое отношение. У новозеландцев отношение к вам зачастую холоднее, чем у вошедших в поговорку англичан, но вдобавок к нему ещё ледяная и преднамеренная грубость, никак для англичан не характерная.
"Гость не должен жаловаться". Всё так, но нас никто и не рассматривал в качестве гостей; мы были просто источниками дохода, которых можно эксплуатировать, мы были для них "лохами". Да, это их страна, и они имеют право управляться в ней так, как сами считают нужным, но они не имеют права сначала рекламировать её для туристов, как они это делают, а затем относиться к ним так, как они относятся. Они просто зарабатывают деньги на обмане клиентов!
Но тут я напомнил себе, что не все новозеландцы грубияны, пьяницы, грязнули или обманщики. Вовсе нет! Я помню, как минимум, троих таксистов, которые показали себя настоящими джентльменами: один, который принёс извинения от имени своей страны за слова и поведение пьяного, другой, который вернул половину платы, поскольку посчитал её слишком большой, ещё один, который нас замечательно обслужил и отказался от платы. Был менеджер "Waitomo Hotel", добросовестный хозяин, принимающий гостей, был м-р Ганнинг из "Thomas Cook Son", был м-р Лис из государственной авиакомпании, а ещё прекрасная милая маленькая женщина, с которой мы встретились в Роторуа, её так расстроили злобные анти-американские разговоры, которые мы вынуждены были выслушать однажды вечером на ужине в отеле "Geyser". И была Мисс Пэт Уилсон, благослови её доброе сердце, которую мы встретили в самый последний наш день в этой стране.
Я полюбил их всех, каждого из них, и был благодарен за то, что каждый из них сделал для нас, чтобы мы чувствовали себя счастливыми на их земле. Но ведь для того, чтобы сделать страну ужасной для приезжих, не нужен слишком уж большой процент хамов среди населения. Несомненно, даже в Новой Зеландии, хамы находятся в меньшинстве... но, тем не менее, в Новой Зеландии их минимальный допустимый процент превышен в несколько раз. Приезжему здесь достаётся так часто, что он пребывает в перманентном состоянии шока.
Но Новая Зеландия, бесспорно, одно из самых лучших мест в мире - для охоты и рыбалки. В озере Таупо под Роторуа, говорят, ловятся форели по пять фунтов, не меньше. Что касается дичи, вы всегда можете пойти пострелять в ланей - и вам даже заплатят за то, что вы в них стреляли. Охотиться на дичь никто не запрещает, палите себе на здоровье, пока плечо себе не отобьёте. Если это то, что вам нужно, и вы способны выдержать обслуживание в местных отелях и массу прочих нюансов, то Новая Зеландия просто создана для вас.
Но разве это настоящий "спорт"? На самом деле стрельба по коровам на пастбище будет более спортивным занятием. По крайней мере, там в игру включится фермер, которого нужно опасаться. Что же касается рыбалки, то не слишком ли долгий путь вам придётся преодолеть, чтобы просто наловить рыбы?
Планируйте свои поездки подальше от этого места. Это не трудно сделать; только на Тристан-да-Кунья тяжело добраться и непросто выбраться обратно, а во всех остальных местах с этим полегче. Новая Зеландия утверждает, что у неё на самой маленькой площади собрано самое большое разнообразие природных чудес, чем где либо в мире, но позвольте я вам расскажу, как спланировать поездку, которая охватит территорию гораздо меньшую, чем вся Новая Зеландия, не потребует отмотать лишние мили, сверх необходимого, и даже крайняя точка будет меньше, чем за тысячу миль от отправной точки. При этом мой маршрут обеспечит вам всё то, что может предложить Новая Зеландия, в том числе охоту и рыбалку, разве что за исключением великолепного Грота Светлячков:
Итак, положите карту Новой Зеландии на карту Соединённых Штатов того же масштаба, так чтобы южный конец Южного острова попал на Северный Рим, штат Аризона, а северный конец - на Йеллоустон. Теперь поместите носок ботинка Северного острова в район Пьюджет-Саунд, а пятку в Национальный парк Глейшер; так между двумя островами останется зазор, сопоставимый с шириной пролива Кука, в точке чуть выше Арко, штат Айдахо.
Если разместить Новую Зеландию на вашей карте, как описано выше, то на территории США, покрытой очертаниями этих двух островов, вы найдёте:
Несколько индейских резерваций, вместо деревень маори,
Геотермальные зоны Йеллоустонского парка,
Множество пещер, в том числе Национальный Памятник Пещеры Лемана,
Горы, ледники, фьорды (Пьюджет-Саунд не назывют "фьордами", но суть не в названии),
Озеро Йеллоустон вместо Озера Таупо,
Места пресноводной и морской рыбалки самых разных видов,
Охотничьи угодья - лось, олень, антилопа, медведь, дичь и даже горный лев, но вам придётся охотиться на обширных территориях, это не будет похоже на отстрел коров на пастбище.
В том районе, куда попадёт Окленд, у вас будет на выбор несколько городов, но возьмём для примера Солт-Лейк-Сити, который того же размера, что и Окленд, только намного красивее и неизмеримо чище и здесь одни из лучших отелей в мире. Ими управляют мормоны, люди, для которых высокий уровень обслуживания - почти фетиш, и они делают всё, чтобы быть вежливыми и гостеприимными с "язычниками". И ещё они замечательно готовят.
И - чуть не забыл! - несколько сотен миль пляжей на берегах океана, а также пресноводных и солёных озёр.
Приведённый выше перечень не меньше, а то и больше того, чем может похвастаться Новая Зеландия по части пейзажей, природных чудес и мест отдыха - кроме Грота Светлячков. Но зато в качестве бонуса у вас будет вот что:
Большой Каньон Колорадо, не имеющей аналогов в мире,
Гранд-Каньон Йеллоустона, который меньше, но содержит в себе невероятную комбинацию каньона, зоны геотермальной активности, водопадов и скал удивительной окраски,
Большое Солёное озеро и Большая Соляная Пустыня,
Сан-Вэлли,
Лунные Кратеры Национального Памятника Луны,
Брайс-Каньон,
Национальный Парк Сион,
Парк штата Кодакром Бейсин,
Плотина Гранд-Кули-Дэм ,
Несколько ископаемых окаменелых лесов - на выбор,
Атомная электростанция в Арко,
Несколько городов; целый ряд не столь грандиозных природных чудес, слишком длинный, чтобы его тут приводить; несколько сотен миль великого водораздела; горы, такие как Титон и Олимпикс, наделённые удивительной красотой, которая отличает царственные вершины от "просто ещё одна здоровенная штука".
И тут будут два дополнительных бонуса: во-первых, вам не нужно тратить ни времени, ни денег на то, чтобы прокатиться на пятнадцать тысяч миль туда и обратно, только чтобы увидеть эту новозеландскую супер-пупер Страну Чудес; а, во-вторых, вы можете остановиться по дороге где угодно, не сомневаясь, что найдёте чистую комнату с отдельным санузлом, неплохую еду и никаких дурацких правил. Если вы позаботитесь захватить с собой в машину путеводитель Дункана Хайнса, считайте, вам обеспечена вся возможная роскошь и деликатесы. Я могу гарантировать, что вам никогда не предложат варёную баранину! Бросайте этот самодовольный, провинциальный и тщеславный край под названием Новая Зеландия. Пусть они там у себя околачивают груши сколько угодно. Если вы когда-нибудь проследуете нашим маршрутом, то, отплыв из Австралии, сразу поворачивайте на север и посетите Филиппины и Японию. Так вы не потратите денег на вещи, которые куда проще найти у себя дома.
Один из путеводителей Дункана Хайнса
Полёт протекал без осложнений и, столь же однообразно, как любой полёт над водой в хорошую погоду. Сразу после наступления темноты мы приземлились в Нанди на острове Вити-Леву Фиджийского архипелага, прошли пятьдесят ярдов и попали в превосходной, современный отель, где нас ждал просто замечательный ужин. Вряд ли это можно было назвать "поездкой на Фиджи", поскольку всё, что мы видели на Островах - это один отель, а все местные жители, которых мы увидели - это дюжина высоких, важных, босоногих чёрных мужчин, которые были официантами на ужине. Мы чувствовали, что вернулись в тропики - благодаря тяжёлой, удушающей жаре и силуэтам пышных садов, проступающим из темноты. Но всё это было в режиме "привет-и-до свидания".
Когда мы взлетели, нас уложили спать. Кровати во многом похожи на спальные места в пуллмановских вагонах, но с ремнями безопасности. Тикки не стала пристёгиваться, потому что полёт был гладким, как автострада высшего класса. Однако рано утром мы прошли через какую-то турбулентность, и она проснулась, обнаружив себя в двух футах над койкой, из каковой позиции она очень внезапно опустилась обратно на свой матрас. Это лишь укрепило её во мнении, что, пытаясь сбежать от грязи и грубости, мы положили на кон свои жизни, но она не жаловалась. И всё же, это её очень сильно расстроило, поэтому, когда мы приземлились на острове Кантон, я сводил её на берег размяться и выпить по чашке кофе. Кантон - это атолл к северу от экватора и англо-американский кондоминиум[05], что означает, что никто точно не знает, кто тут за что отвечает. Мы увидели только краешек лагуны атолла и не смогли понять, какой он формы: кольцо или что-то другое - "привет-и-до свидания".
Потом мы наслаждались роскошью завтрака в постели, который нам подали симпатичные стюардессы. Около полудня мы увидели божественный Даймонд-Хэд[06] и в двенадцать тридцать мы приземлились в Гонолулу - в тот же самый день, что мы вылетели из Окленда, но на три часа раньше, чем вылетели, поскольку ночью мы пересекли линию перемены дат. Над портом реяли звёзды и полосы, мы снова были дома, в Соединенных Штатах! Мои глаза наполнились влагой, подбородок задрожал, и мне пришлось, спускаясь по трапу, нащупывать ногой ступеньки, чтобы не свалиться.
Только тот факт, что в месте нашего приземления взлётно-посадочная полоса была измазана вытекшим маслом, удержал меня от того, чтобы упасть на колени и целовать землю моей родины. Я хотел это сделать. Я хотел обнять её и больше никогда не отпускать.
Комментарии
[01]Wakarewarewa - Поскольку с транскрипцией у меня беда, привожу кусок карты, где это слово написано по-русски:
[02]"Элеанор" - видимо, Элеанор Рузвельт, жена президента США Франклина Делано Рузвельта
[03]Now Is the Hour - популярная в начале века песня, по-видимому, всё-таки не маорийского происхождения. Во времена дикого, непуганного копирайта эти шлягеры крали и переделывали все, кому не лень, так что история "Часа" прослеживается в прошлое к нескольким, совершенно параллельным корням. Суть в том, что история, как и всякий процесс, - явление квантовой природы, и поэтому любой факт, как прошлого, так и будущего, одинакого описывается математическим аппаратом теории вероятности. И только узкий перешеек настоящего в этих опрокинутых набок песочных часах, место, где вероятности плотно упакованы в точке перегиба, позволяет объявлять какие-то факты бесспорно существующими и однозначными. Но лишь временно, временно. Наступает завтра, и мы снова не вполне уверены - было или не было то, что вчера представлялось бесспорным фактом. Ну а пока вы это читаете, пусть звучит Бинг Кросби: https://www.youtube.com/watch?v=w6GhbLsjqcY
[04]индийские клубы - это почти те же самые булавы, с которыми выступают гимнастки.
А вот маорийские пои - это нечто более сложное и зрелищное, когда они как следует их раскручивают и начинают рисовать в воздухе фигуры Лиссажу.
Особенно хороши пои, когда маорийки напиваются пальмовым вином и начинают отжигать, то есть, зажигать, ну, в общем, делают, как на фотке:
Всё это проделывается на фоне стука барабанов и слаженного хорового уханья маорийских мужиков - шоу настолько изысканное, что через полчаса зрители тоже начинают ухать и выпрыгивать из штанов, на глазах превращаясь в древних маорийцев. Возможно, пальмовое вино тоже в чём-то способствует.
[05]кондоминиум - территория под совместным управлением двумя и более государствами.
[06]Даймонд-Хэд - кратер вулкана в юго-восточной части острова Оаху, Гавайи.
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-01.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-02.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-03.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-04.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-05.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-06.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-07.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-08.jpg)
![[]](/img/g/gold_s_w/heint12-3/tr-12-3-09.jpg)