Гофф Маргарита Леонидовна : другие произведения.

Как в одном поселке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  МАРГАРИТА ГОФФ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  КАК В ОДНОМ ПОСЕЛКЕ ЧЕРТЯМ РОГА ОБЛОМАЛИ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  2010
  
  
  Не знаю, читали ли Вы первую часть этой дилогии, а если не читали, то я попытаюсь кратко пересказать ее содержание.
  В Аду сильно озаботились, что в их котлы и на сковороды почти совсем не попадают грешники из такой огромной страны, как СССР, то есть не приносят Аду никакого прока. На то имелось несколько причин. Во-первых, в стране действительно было не так много людей, которых можно было прямехонько отправить в Ад. При всем желании в стране с плановой экономикой, постоянно что-то строящей, восстанавливая разрушенное войной, осваивающей новые просторы целины и стремящейся к звездам, редко у кого находилось время и желания, чтобы нарушать законы страны и заповеди Создателя. А во-вторых, страна была атеистической. Соответственно в ней редко кто верил как в Рай, так и в Ад. А если человек не верит в это, то соответственно и не попадет туда. Вспомните хотя бы Берлиоза из Булгаковского "Мастера и Маргариты".
  Исходя из выше сказанного, в Аду был разработан план по захвату страны и обращению ее жителей из атеистов в православных, а часть их сделать преступниками, что, соответственно, привело бы к резкому пополнению адских котлов. Ад от этого только бы выиграл.
  Это трудное дело было поручено заведующему адским православным сектором - чрезвычайно честолюбивому черту Ксафану, который сумел привлечь к решению этой проблемы другого всемирно известного черта - Мефистофеля. А вот - тот и его помощница Лилиан, сумели прекрасно справиться с поставленной перед ними задачей. После чего огромная страна превратилась в набор слабо жизнеспособных государств. И развелось в них грешников - несметное количество, потому что наступила пора первоначального накопления капиталла. А в такое время, как вы сами понимаете, любые средства хороши. Но зачастую эти средства входят в прямой конфликт с заповедями Создателя. Так что, в связи с подобными преобразованиями, котлы православного сектора давно перестали пустовать, и начали приносить адским сущностям значительный доход.
  Однако черт - Ксафан оказался слишком совестливым и, осознав, что из-за его честолюбия случилось со страной, раскаялся в своем поступке. За что был вновь возвращен в Рай в качестве ангела, с условием, что он постарается исправить то, что натворил, находясь в Аду.
  Собственно с этого места и начинается вторая часть романа "Чертова перестройка или, как черти в Аду прикололись", которая называется: "Как в одном поселке, чертям рога обломали". Но чтобы лучше понять весь смысл этого опуса, лучше его прочесть с самого начала и до конца. Поверьте, не только здесь, но и в первой части, вы найдете много забавного и смешного.
  
  
  
  Вскоре, после возвращения в Рай, Ксафан был вызван "на ковер", пред светлые очи самого Создателя. У Ксафана, встречавшегося с ним лишь однажды, (по поводу своего гениального изобретения - северного сияния) душа, пребывая в смятенном состоянии, находилась в пятках. Он до ужаса боялся очередного всплеска "божественного гнева", который при их прежней встрече был прочувствован им в полной мере. Хотя нагоняй, полученный тогда, в принципе, был не по делу. Сейчас же, и Ксафан осознавал это, гневаться Создателю на него, - имелась вполне объективная причина. А что еще хуже, - Ксафан совсем не представлял себе, как оправдываться. По большому счету, за содеянное им, и это он тоже прекрасно понимал, - снисхождения к нему не могло быть. В данной ситуации ему приходилось рассчитывать лишь "на милость божью".
  Но, на его счастье, - первым заговорил сам Создатель:
  - Ты, уж, извини меня, что все так вышло... Сам понимаешь, не до "северного сияния" мне тогда было. Необходимо было срочно бороться со злом, которое тогда расцветало в Раю пышным цветом...- явно пытаясь загладить собственную давнишнюю оплошность, перед Ксафаном произнес он.
  - Ну, стоит ли, вообще, упоминать об этом? - смиренно произнес тот, уже осознавая, что праведный божественный гнев на сей раз минует его. А если и не минует, то его накал будет значительно ниже предполагаемого.
  - Я краем уха слышал, что ты, помимо своей основной работы, заведовал в Аду православным сектором грешников? Это правда?
  - Истинная, правда. Я действительно совмещал обе эти должности, - слегка смутившись божественной прямолинейности, ответил Ксафан.
  - И что все, что сейчас происходит на одной шестой части суши, случилось не без твоего личного вмешательства и участия, ты тоже не отрицаешь? - пытливо вглядываясь в глаза нового райского сотрудника, поинтересовался Создатель.
  - Не смею отрицать и этого, - со вздохом глубокого сожаления и раскаяния в содеянном, изрек недавний сподвижник Сатаны.
  - Значит, осознал и каешься в своих прегрешениях? - с пристрастием рассматривая выражение лица Ксафана и отыскивая на том сожаление о сделанном прежде. На физиономии Ксафана в полной мере отразились угрызения совести, что с радостью и констатировал Создатель и продолжил, - Короче, в связи с твоими "нововведениями", у нас в Раю возникли некоторые проблемы с праведниками. У меня, в Райских кущах, остались не заселенными целые районы повышенной комфортностью обитания, специально подготовленные для православных христиан. Ты, ведь, и сам прекрасно знаешь, что у православных, в отличии, например, от католиков, не существует всяческих индульгенций или еще чего подобного, чтобы после грешной жизни на Земле все же дает возможность затесаться в Рай. Сам понимаешь, что отбор праведников в православном христианстве более честен и справедлив, поэтому именно им в Раю и достаются элитные районы обитания...
  - Понимаю, - беспрекословно согласился с Создателем Ксафан.
  - Тогда тебе и карты в руки, - изрек Создатель тоном, не терпящим возражения. - С твоим весьма изобретательным умом, - и он бросил на собеседника полный сарказма взор, который выдавал ярко выраженное сомнение в возможностях Ксафана в выполнении этого задания, - Постарайся хотя бы частично вернуть, что было до ваших адских нововведений, на прежнее место.
  - Но разве такое возможно? - удивленно произнес Ксафан, прекрасно усвоивший, что "дважды войти в одну воду - невозможно".
  - А разве кто-нибудь еще совсем недавно мог предположить, что сотворит ваша чертова шайка в православной стране? - задал резонный вопрос Создатель и, не получив вразумительного ответа, продолжил назидательным тоном, - Вот, то-то и оно!.. Ломать, как говориться, - не строить. Ты пойми меня правильно, я совсем не приветствую того, чтобы в твоей бывшей вотчине все стало как прежде, - сплошное неверие и всякие глупости несусветные - вроде поголовного атеизма... Но согласись и со мной: там было и много хорошего. А что вытворяется сейчас, - не лезет ни в какие ворота...
  - Даже адские... - с грустью добавил к сказанному Создателем Ксафан, вспомнив собственные размышления, не раз посещавшие его, когда он был еще приставлен к адским котлам и сковородам.
  - Так значит, ты разделяешь мои воззрения?.. - требуя подтверждения правильности собственных мыслей, переспросил Всевышний.
  - Вне всяких сомнений, - Ксафан кивнул головой в знак полной солидарности со своим теперешним патроном.
  - В общем, я считаю, что ты срочно должен начать исправлять, что вы умудрились поломать и уничтожить в годы "перестройки" и "реформ", которые следовали одна за другой, не давая людям опомнится, задуматься и проанализировать, что они вытворяют под вашу сладкоголосую дудку, соблазнившись на ваши, же, чертовы посулы.
  - А что же я теперь должен сделать? - растеряно спросил Ксафан.
  - Не мне тебя учить. Что нужно было делать тогда, ты, ведь, смог сообразить? Причем довольно быстро. Думаю, что и сейчас твоя фантазия не откажет тебе в изобретательности. Не правда ли? - Создатель направил на визави проникновенный взор, от которого невозможно было спрятаться. - В общем, встретимся через пару недель, и ты доложишь мне свой "бизнес план" по нормализации обстановки в стране, которую вы совместными усилиями довели до такого, не побоюсь этого слова, - "чудовищного" состояния, - резюмировал Создатель тоном не терпящим пререканий.
  И Ксафан, естественно не переча, молча кивнул головой, отметив про себя, что о "бизнес-плане" он уже недавно где-то слышал, но сразу не смог припомнить где, потому что резкая смена собственного мировоззрения несколько подпортила его прекрасную память. Затем, учтиво поклонившись, он раскланялся с Создателем, и его мозги тут же стали напряженно работать над тем, что было ему поручено. И только вернувшись в ангельское общежитие, где ему, как и всем остальным, было выделено "койко-место" и небольшая тумбочка, стоящая рядом с кроватью, (собственно говоря, что еще может быть нужно бесполому ангелу, не обремененному семьей и детьми и занятому исключительно заботой о душах безгрешных людей?) Ксафан вспомнил, что в тот раз "бизнес план" сделал для него Бун. А они с Лилиан тогда, лишь, приводили в порядок его собственную холостяцкую квартиру, чтобы не ударить в грязь лицом перед Буном и перед его университетским другом Мефистофелем. Здесь, в Раю, с жильем все было значительно скромнее и проще.
  
  
  
  Пара недель, отпущенных ему свыше, пролетела слишком быстро. Ксафан так и не успел додуматься до чего-либо путного, ну, а насчет составления "бизнес плана", - его постигла полная неудача. И он окончательно и бесповоротно понял, что Бун справляется с подобными задачами гораздо быстрее и успешнее него. Но, все же, накропав кое-какие скудные мысли на листке бумаги, в назначенное время Ксафан снова предстал перед Создателем.
  - Ну, как, придумал что-нибудь? - сразу же, взяв быка за рога, с явным нетерпением поинтересовался Творец.
  - "Что-нибудь" - придумал... - уныло ответил Ксафан, протягивая визави листок бумаги, на котором в нескольких строках весьма компактно полностью уместились все его "ценные мысли" и соображения на заданную тему, - Но, на мой взгляд, - ничего стоящего, что было бы достойно Вашего внимания...
  - И это все?.. - бросив беглый взгляд на "бизнес план" и ознакомившись с тем, спросил Создатель, а затем даже проверил оборотную сторону листа в надежде, что и там могут содержаться кое-какие удобоваримые мысли Ксафана, но - увы, - та была девственно белой, - Прямо скажем, - не густо...
  - Да, не умею я составлять эти "планы". Я больше люблю работать, подчиняясь собственной интуиции, своим фантазиям. Что они мне подскажут в определенный момент, так нужно и сделать...
  - И что? Хорошо, получается? - заинтересовался Всевышний.
  - Мне кажется - неплохо. Впрочем, - об этом Вам судить. Но, на "северное сияние", которое, как я понимаю, Вы в конечном итоге одобрили, у меня, вообще, не существовало никакого определенного плана. Так, пришло однажды в голову, и мне самому - это показалось занятным...
  Создатель, улыбнувшись, произнес:
  - Знаешь, я и сам не люблю всех этих планов. Ты думаешь, я сотворил Землю, населил ее различной растительностью и живностью, сделал человека по своему образу и подобию, исключительно согласуясь с каким-либо "бизнес планом"? Глупости все это... Просто однажды проснулся в понедельник и, как это часто случается именно по понедельникам, решил заняться какой-либо общественно-полезной деятельностью. Ну, подумал немного, и сотворил Землю. А на следующий день поутру, вижу, летает вокруг солнца что-то похожее на мыльный пузырь - кругом одна вода. Никакой тебе тверди, чтобы постоять или посидеть и отдохнуть, хоть немножечко от бесконечного заплыва. Ну, вот и пришлось, затем срочно сушу создавать, а следом населять и то и другое растениями и живностью всякой. Ведь негоже, когда такое большое пространство, вполне пригодное для жизни, - абсолютно пустынно. Ну, а потом как-то само собой втянулся в это дело, - так за неделю все и сотворил. Это теперь - все разложили по полочкам и по дням недели. В общем, честно тебе признаюсь - не было у меня "бизнес плана". Так что, если тебе так удобнее, давай начинай без него. Только начинай быстрее, потому что зло на Земле уже начало принимать какие-то совершенно гипертрофированные размеры и формы.
  - А с чего начинать-то? Откуда? Может быть, Вы мне подскажите хотя бы что-нибудь? Или хоть немного намекнете?.. - с надеждой на божественную помощь, попросил Ксафан.
  - Так, уж, и быть... Что-нибудь - подскажу, - пообещал Создатель, доставая из книжного шкафа огромный, прекрасно изданный атлас Мира в сафьяновом переплете, украшенном драгоценными камнями золотым обрезом и тиснением, и с золотыми застежками, заглянув в оглавление, открыл тот на страницах, где на целом развороте раскинулась подробнейшая карта России. - Сделаем так, - предложил он, - Ты закроешь глаза и ткнешь пальцем в карту. Куда попадешь, оттуда и начнешь свою деятельность. Согласен со мной? - спросил он таким тоном, что перечить ему было глупо, да и не имело смысла.
  Ксафану ничего не оставалось делать, как кивнуть головой в знак полного согласия и, по уговору, закрыв глаза, ткнуть пальцем в карту. Когда он открыл их, чтобы узнать, откуда, ему суждено начать менять жизнь в России "к лучшему", то его указующий перст оказался в ближнем Подмосковье, на юго-востоке от столицы.
  - Ну, и что там у тебя? - спросил Создатель, с интересом заглядывая через плечо Ксафана.
  - Сейчас скажу точно, - склонившись над картой, пообещал Ксафан, - "Волово", - прочитал он название, скрытое под его пальцем. Затем он полез в раздел, где содержались краткие сведения о каждом из населенных пунктов, расположившихся тут, - Поселок городского типа. Население - около четырнадцати тысяч человек. В поселке есть Аэропорт, один из четырех, обслуживающих столицу... - произнес вслух, что сообщалось следом.
  - По-моему, выпал очень неплохой объект для начала твоей деятельности. Со столицы было бы стартовать весьма трудно, да и неумно. Там в последнее время столько наиглупейших начинаний происходило, что население страны уже перестало воспринимать всерьез, что в ней затевается снова, и едва ли с радостью подхватит очередные новации. А так... сначала потренируешься на малом, а затем, постепенно, приступишь и к более крупным преобразованиям. Ну, вот, как говаривал ранее небезызвестный правитель страны, с которой тебе предстоит продолжить работать: "Цели - ясны; задачи - определены. За работу, товарищи!"
  - Постараюсь не подкачать и оправдать Ваше доверие, - в стиле последней фразы Создателя, обреченно отозвался Ксафан, а затем с надеждой попросил, - Может быть, Вы мне кого-нибудь в помощники дадите? А то, совсем одному, пожалуй, трудновато будет...
  - Помощника, говоришь, надо? А у меня и нет никого... Все ангелы-хранители при деле. А Архангелы - тем более. - Создатель, задумавшись, поскреб бороду, а затем, что-то вспомнив и улыбнувшись, произнес, - Впрочем, дам я тебе помощника, с колчаном и стрелами. А то - он все сам по себе. Совсем от рук отбился, маленький шалун. Но, ведь, и без его самодеятельности, на Земле, тоже никак нельзя обойтись...
  Ксафан, явно испугавшись такой странной характеристики потенциального сотрудника уже, было, собирался отказаться от услуг того, вспомнив нерадивого черта прикомандированного к его группе, от которого не было никакого проку, а лишь сплошные неприятности. Но перед этим все же решил выяснить, - кто этот маленький бандит, (раз он носит при себе "стрелковое" оружие) умудрившийся затесаться в ангельскую среду?
  - И кого Вы мне предлагаете? - настороженно поинтересовался он.
   - Он тебе пригодиться. Вот увидишь... - улыбнувшись, произнес Создатель, - Я слышал, что в стране сейчас возник демографический кризис. Одни, которые побогаче, ударились в карьерный рост или коммерцию, другие - едва сводят концы с концами и с трудом могут прокормить себя, куда, уж, им о потомстве думать. Так что про детей - совершенно забыли. Совсем перестали выполнять мой наказ: "Плодитесь и размножайтесь"... Так вот он, твой будущий помощник, как раз и напоминает людям об этом. И, несмотря на его шаловливость и непоседливость, наказать его - у меня рука не поднимается, да и права на это, я не имею: непосредственно мне - он не подчиняется... У нас с ним сложились чисто партнерские отношения. Потому, что он не исповедует христианство, а является, всего-то на всего, языческим божком, оставшимся без паствы, потому что вся она постепенно перешла ко мне - с некоторым превосходством, над тем, о ком говорил, произнес Создатель.
  Но каким образом это произошло, - почему-то осталось без его комментариев. Да и кому теперь хочется вспоминать, как "огнем и мечом" насаждалось в свое время христианство и истреблялось язычество.
  Создатель позвонил в колокольчик, и в дверь заглянул шаловливый мальчишка с колчаном полным стрел за спиной и с луком в руках. Его крылышки были совсем небольшими, (не такими как у ангелов) но, тем не менее, - все же имелись в наличии...
  - Вызывали? - без всякого почтения к старшим, осведомился вошедший, на ходу поправляя колчан, и проверяя, хорошо ли натянута тетива лука, который он держал в руках. Вошедший субъект был белобрыс, скорее даже златокудр, потому что его голову венчала копна тугих светлых кудряшек цвета соломы, а за его спиной росли небольшие крылышки такого же цвета.
  - Вызывал, - стараясь казаться строгим, произнес Создатель, но в его глазах сквозила сердечность и расположение к этому маленькому шалуну, - На Земле возникла демографическая проблема... - начал, было, объяснять Создатель, но вошедший, перебив его на полуслове и почесав затылок, изумленно произнес:
  - Где же это - я так не доглядел?..
  А Создатель, тут же перейдя на другую тему, представил ему незнакомца, с которым тот еще ни разу не встречался за все свое время пребывания здесь.
  - Вот, знакомься, у нас появился новый сотрудник - Ксафан. Я прошу, чтобы ты помог в ответственной работе, которую я доверил ему. Поэтому какое-то время постарайся быть в его распоряжении, - произнес Создатель просительным тоном, но, увидев, что "визави" скривился от его просьбы, повторил более настойчиво, - Я надеюсь, что ты с радостью выполнишь мою просьбу. Не правда ли?..
  - Да выполню, выполню... - отмахнувшись от, неуместной на его взгляд, назойливости просящего, нехотя ответил белобрысый мальчуган.
  - Ну, вот и хорошо. Как говорится, "Бог вам в помощь", - самодовольно улыбнувшись, произнес Создатель, благословив и перекрестив их, направил выполнять работу, с которой уже долгое время не мог справиться самостоятельно.
  
  
  
  Пообщавшись, какое-то время со своим новым помощником, Ксафан сделал однозначный вывод: он правильно поступил, что сразу не отказался от его услуг. Мальчишка был весьма сообразительным, хитроумным и расторопным. Он совершенно не походил на того черта, который был прикомандирован в его группу от отдела "по совращению командного состава". Единственное, что немного настораживало Ксафана в его сослуживце, так это его жестокосердие, совсем не присущее представителям Рая, но, как сами догадываетесь, в каждой бочке меда, неизвестно по какой причине, на дне всегда обнаруживается хотя бы малюсенькая, но ложка дегтя. По-видимому, без нее в жизни - никак не обойтись.
  - Ну, и как мне тебя называть? - поинтересовался Ксафан у своего подопечного.
  - А как бы ты хотел? - лукаво посмотрев визави в глаза, вопросом на вопрос ответил тот.
  - Мне - все равно. Скажи, к какому из своих имен ты больше привык, или еще лучше, - какое из них тебе больше нравиться...
  - А по мне, "хоть горшком назови, - только в печку не ставь" - процитировал мальчуган народную мудрость и залился звонким смехом, - Лично мне кажется, что каждое из моих имен по-своему прекрасно. Так что ты сам можешь выбирать любое из них: Амур, Купидон, Эрот... Я, уж, как-нибудь догадаюсь, что ты зовешь именно меня. Вот увидишь, - я совсем не балбес, как тебе показалось по началу, а очень даже сообразительный, - гордо произнес он.
  - А каким образом ты, вдруг, оказался в распоряжении Создателя? - поинтересовался у него Ксафан. - Я думал, что ты, как и все греческие Боги, сейчас проживаешь на Олимпе...
  - Я совсем не в его распоряжении, - с вызовом ответил Купидон. - Я - сам по себе, - а затем стал объяснять, почему он в данное время не торчит в обществе других греческих Богов и Героев на Олимпе. - Да, скукотища там - страшная. Как только христианство вытеснило из Греции и Рима их исконные религии, так и Боги, и Герои, в связи с тем, что больше никто из смертных не обращается лично к ним со своими насущными просьбами, живут в своем обиталище лишь одними воспоминаниями. Они уже веками не спускаются на Землю. Пьют себе нектар, закусывают амброзией да еще склочничают не переставая. Мне, самому молодому из них, такая жизнь совсем не по нраву: хочется что-то делать, а не сидеть на привилегированной пенсии. Вот я и прибился к христианской религии. Не к исламу, же, как ты сам понимаешь, после Греции и Рима, да еще с моей специализацией, было примыкать? Правда, все это - неофициально... - и он снова залился смехом, - Зато тут, довольно часто бывает смешно и весело.
  - Да, уж, весело... - вспомнив какие интриги плелись в Аду, и, представив себе, что предстоит сделать сейчас, грустно изрек Ксафан.
  - Да, не расстраивайся ты из-за этого. Сделаем мы с тобой все по первому разряду. Вот увидишь, Создателю понравиться... Ему всегда нравится, чем я занимаюсь. Ведь, после моего вмешательства, к людям приходит настоящая любовь, а не какой-нибудь примитивный секс, а то и разврат, который чаще всего ведет его потребителей к грехопадению. Так что я работаю на христианский Рай, - гордо произнес он в заключении.
  - Ну, значит, с этого времени будем работать с тобою бок обок, - констатировал Ксафан, и они вместе стали придумывать, что им необходимо предпринять в первоочередном порядке.
  
  
  
  А подмосковный четырнадцати тысячный поселок городского типа жил своей обычной жизнью, как говорится от "перестройки" до очередных реформ, еще не осознавая того, что палец Ксафана уже коснулся именно его графического отображения на Божественной карте России. И жители поселка даже не подозревали, что вскоре у всех них начнется совсем другая жизнь. Впрочем, к всевозможным радикальным переменам, беспрестанно сыплющимся на их терпеливые головы, они уже как-то притерпелись, поэтому очередная глупость, спускаемая на них сверху, уже не вызывала должного бурного протестного отклика, а принималась, как данность, с которой не имело никакого смысла бороться, потому что она исходно была необоримой.
  Аэропорт, в свое время, являвшийся жизненным центром поселка, - совершенно зачах. Постепенное умирание его происходило на глазах у всех жителей, но никто не мог ничего противопоставить этому. Так было решено в верхах, которым тогда было совсем мало дела до "низов". Сначала в порту резко сократился пассажиропоток, потому что у всех потенциальных пассажиров в одночасье, разом исчезли деньги. А денежные средства были приватизированы неведомо откуда народившимися банками и возглавившими те банкирами. А Сбербанк, куда в свое время были вложены денежные средства незадачливыми обладателями, заработанные ими потом и кровью, и предназначавшиеся совсем не тем, кому в конечном итоге достались, стыдливо самоустранился от своих обязательств. А обязательства банков обычно заключаются в том, чтобы хранить и преумножать доверенные им средства. Как мы теперь знаем, это не всегда соответствует действительности.
  Затем перестали ходить автобусы, обеспечивавшие сообщение Воловского аэропорта с другими аэропортами Москвы, и ее центральным Аэровокзалом. И довольно большая площадь перед местным аэропортом, которая в "застойные" времена буквально бурлила благодаря большому количеству авиапассажиров, а также летному составу, облаченному в знакомую всем форму Аэрофлота, одеть которую на себя в то недалекое время мечтало множество мальчишек и девчонок страны, - вскоре совсем опустела. Потому что вслед за Икарусами ее покинули и такси, ранее всегда стоявшие перед дверьми Воловского аэровокзала.
  А потом, постепенно, опустело и само стеклянное здание аэропорта, хотя оно, даже пустое, напоминало жителям поселка, что именно в этом месте поселковая жизнь когда-то била ключом. И только электронное табло пустого центрального зала аэровокзала, оповещавшее ранее о прибытии и убытии пассажирских рейсов, по прихоти какого-то доморощенного шутника, сообщало о несуществующих европейских чартерах, которые из данного аэропорта никогда не выполнялись.
  Приблизительно в таком же угнетенном состоянии пребывал и завод, осуществлявший когда-то ремонт гражданских авиалайнеров. Действительно, для чего держать подобный завод, когда никто не летает? Ну, а если и находятся смельчаки, рискнувшие сесть на полуразвалившийся воздушный лайнер в силу крайней необходимости, так это их "собственный выбор". По крайней мере, именно такому "выбору" приучили народ дорвавшиеся до власти толстосумы. Им-то, самим, этот ремонтный завод был абсолютно не нужен (разве что сдать в металлический лом). Потому что самолеты, являющиеся их личной собственностью, пока еще не успели выработать отпущенного им ресурса, а когда это случится, то их хозяева без всяких проблем и хлопот купят себе новые, естественно, - импортные, а не станут ремонтировать какую-то морально устаревшую рухлядь.
  Правда, в поселке существовал еще один, так сказать, культурный центр. Это был пруд, сооруженный еще в дореволюционные времена. Посреди пруда находился небольшой островок, на котором (ходят слухи) когда-то певал сам Шаляпин. Каждое лето на берегах пруда, да и в самом пруду, жизнь бурлила, как в паровом котле. Разгоряченные людские тела, отдавая свой жар, доводили температуру воды до весьма внушительного градуса, добавляя к градусам воды, нагретой жаркими солнечными лучами, - градусы из бутылок и алюминиевых банок из-под пива и тонизирующих энергетических напитков, в огромном изобилии валяющихся, как на берегах, так и скопившихся на дне пруда. Данное мусорное изобилие было обеспечено тем, что летом сюда, на эти берега, стекалось не только местное население, но приезжали даже москвичи, а так же жители окрестных городов и поселков, не имевших столь необходимого для изнуряющих жарких летних дней вожделенного водоема.
  Мало того, на берегу этого же пруда давно обосновалось еще одно "культурное учреждение" местного значения. Надеюсь, вы не подумали, что это была какая-нибудь пресловутая библиотека или кинотеатр? И правильно сделали! Это была баня "на дровах", как с гордостью сообщалось в огромных рекламных объявлениях, развешенных по всему поселку в самых оживленных местах. Прямо рядом с баней, с недавних пор на вполне законном основании, расположилась свалка, что, впрочем, не мешало посетителям этого санитарно-гигиенического учреждения, выбегая из парилки, прямиком нестись в пруд, не обращая внимания на соседствующую непрезентабельную огромную кучу, благоухающую отнюдь не парфюмерными ароматами, никакого внимания.
  Впрочем, назвать баню просто объектом, где люди лишь поддерживают чистоту тела, с недавних пор стало нельзя. У нее, в последнее время, явно повысился статус. Наверное, потому что президент страны, неоднократно принимал высокопоставленных гостей, прибывавших в страну с официальными визитами, в бане. Там, их неформальное общение, проходило не только "без галстуков", но и без других предметов туалета, полагающихся для официальных визитов. Говорят, что на прием к английской королеве можно попасть только в туфлях со шнуровкой: других она просто не признает, а к нашему-то президенту... В общем, каков глава государства, таков и "dress- coat" или форма одежды его гостей. Короче, как гласит народная мудрость, - "каков поп, таков и приход"
  По тому же пути пошло и население страны. С кого же ему еще брать пример? Оно стало гораздо чаще посещать бани с совершенно другими целями, не очень связанными с поддержанием лишь чистоты собственного тела. Здесь можно было пообщаться, выпить пивка, закусить не какой-нибудь затрапезной воблой, а новомодной "Биркой к пиву", кольцами вяленых кальмаров или, на худой конец, солеными фисташками, вкус которых население страны узнало совсем недавно. Все эти деликатесы пришли к нам лишь только в связи с перестройкой и реформами. Реформы эти в основном и заключались в том, чтобы поменять местные семечки, на заморский попкорн. А то непросвещенное местное население, по мнению инициаторов этих реформ, так бы и продолжало обсасывать косточки привычной с незапамятных времен воблы и до сих пор лузгало бы пресловутые семечки. А это - фи, как некрасиво и не эстетично решили наши лидеры-либералы, побывав заграницей. Почему-то хруст попкорна в кинозале показался им более благозвучным, чем шуршание шелухи от семечек. И немудрено, - ведь он прибыл к нам из-за океана!
  Кинотеатр, ранее существовавший в поселке, к этому времени тоже успел сначала захиреть, а потом и вовсе приказал долго жить. А Божий храм, строящийся рядом с кинотеатром по задумке местной администрации, видимо, должен был заменить собою и окончательно вытеснить светское развлекательное учреждение на духовное. Но даже в недостроенном виде будущий храм Божий, полностью заслонил и подмял под собою бывший поселковый оазис культуры, так и не дав тому, наконец-то, обзавестись вожделенным попкорном. Короче говоря, пока у жителей поселка оставалось, лишь, единственное место для проведения собственного досуга - пруд и, расположившаяся на его берегу, баня.
  Ксафан с Купидоном, совершая ознакомительную экскурсию по местам, которые им должно было преобразовывать, независимо друг от друга, сразу же сообразили, что в первую очередь их начинания должны коснуться именно этого водного объекта.
  - Я думаю... - начал было Ксафан, но Купидон, моментально прочитав его мысли, прервал его на полуслове:
  - Я думаю также, - и, как бы, между прочим, кивнул головой в знак согласия, а сам тут же, натянув тетиву лука, выстрелил в проходящую мимо них девушку.
  - Что же это ты делаешь, безобразник?! - не на шутку возмутился Ксафан.
  - Я уже приступил к исполнению своих непосредственных обязанностей, - обернувшись на упрек, ответил Купидон и, как всегда, весело рассмеялся.
  - Но, ведь, ей же, наверное, больно?..
  - Не знаю. В меня никто ни когда не стрелял, - сообщил Купидон между прочим, и снова натянул тетиву, изыскав взглядом еще один объект для своей охоты. На сей раз, стрела попала в юношу, который, сначала убыстрив шаг, а затем, перейдя на бег, стал догонять, прошедшую ранее, девушку. - Вот видишь, сразу же и получили положительный результат, - весьма довольный собственной работой, похвалился он Ксафану.
  - Не знаю, почему у тебя растут крылья, и почему ты обосновался в Раю... Твои методы работы с клиентами значительно больше соответствуют живодерским адским замашкам, - укоризненно произнес Ксафан.
  - Глупости ты говоришь... - не соглашаясь с собеседником, отрицательно замотал головой Купидон, а затем с достоинством ответил, - Каждый, кто хоть раз в жизни был влюблен, хорошо знает, что это самое прекрасное чувство на Земле. И ради него, вне всякого сомнения, можно вытерпеть совершенно безобидный укол стрелы.
  - Не знаю, - отрезал Ксафан, - Я никогда не был влюблен и совсем не желаю, чтобы в меня стреляли всякие оболтусы, вроде тебя...
  - Ты что, правду, что ли говоришь?.. Ну, насчет того, что ни разу в жизни не был влюблен?.. - спросил Купидон изумленно, и посмотрел на Ксафана весьма заинтересованным взглядом. В его взгляде отражались сразу два интереса. Одним из них, безусловно, было удивление: он ранее думал, что в природе не существует подобных уникумов. Зато другой, был более четко прописан на его нагловатой физиономии: он явно подыскивал на теле Ксафана место, куда в будущем, весьма вероятно, вонзится стрела, пущенная из его лука.
  - А ты-то, сам, был влюблен, если тебя не поражала твоя же стрела? - поинтересовался у бога любви, задетый за живое, Ксафан.
  - Видишь ли, я совсем не придерживаюсь пословицы, что "сапожник должен быть (непременно) без сапог". А с другой стороны, я, ведь, не самоубийца. - Он помолчал недолго, а затем сообщил спутнику, чтобы у того не возникло каких-либо сомнений в этом, - У меня была возлюбленная, правда, это было уже очень давно. Ее Психеей звали. Мы очень любили друг друга. Но она умерла, потому что, к сожалению, была обыкновенной смертной, а не богиней. А другой - мне не надо, - сказал он, немного взгрустнув, - Потому что Психея была самой прекрасной девушкой на всем свете. Ну, да ладно, нечего все время хандрить, постоянно вспоминая о прошлом. У нас с тобой полно работы, - недолго предаваясь нахлынувшей грусти, сообщил он.
  - Значит, начинаем с пруда? - еще раз уточнил Ксафан.
  - С него родимого, а затем и "терму" прихватим, - рассмеявшись, подтвердил свои намерения Купидон, натягивая тетиву лука и выпуская стрелу в сторону водной глади.
  Стрела, долетев до середины зеркала пруда, спикировала в воду, но затем всплыла, отмечая место предполагаемых чудес.
  - "Здесь, будет город заложен!" - рассмеялся Купидон, процитировав строку из творения поэта, который для страны являлся "нашим всем".
  Именно такой слоган придумали организаторы торжественных мероприятий во время празднования двухсотлетнего юбилея дня его рождения. "Пушкин - это наше все" - ни больше и ни меньше. Безусловно, Пушкин - великий поэт, но все-таки в России есть и еще кое - что, кроме него. Поэтому не стоит разбрасываться такими глупыми высказывания во всеуслышание.
  - Здесь так здесь, - не споря, согласился с ним Ксафан.
  От вынырнувшей стрелы, по пруду быстро разбежались довольно приличные волны, чего по закону Архимеда никак не могло случиться от столь мелкого предмета, каковым являлась стрела, погрузившаяся в воду. Затем донесся какой-то не совсем ясный, непонятного происхождения гул со дна водоема. Стая ворон, встревожено каркая, взлетела с ветвей вековых деревьев, отражающихся в пруду... Но почти моментально все и стихло. И на кронах деревьев, окружающих водоем, вновь расселись нахальные пернатые хищницы. Они, с главенствующих высот своим острым взглядом, как всегда, беспрестанно выискивали что, где и у кого плохо лежит, и чем они могут, не подвергаясь опасности поживиться в данный момент. А свалка, расположившаяся на берегу пруда предоставляла им такую возможность в полной мере.
  - Ну, вот, мы с тобой и заложили в наше трудное дело первый и основной, как говорится, краеугольный камень, - сообщил Ксафан, - Надеюсь, что он, как блин, не будет комом.
  - Какой, уж, тут блин? Такую глыбищу утопили, - подтвердил Купидон, абсолютно уверенный в том, что все, что произойдет дальше, безусловно, пойдет на пользу их общего дела.
  
  
  
  Затем их путь пролег в поселковую Администрацию, которая располагалась в прекрасном, недавно отремонтированном, деревянном доме. Дом этот чем-то напоминал сказочные теремки из русского фольклора. Сходство еще более усиливалось кваканьем лягушек, проживающих в специально построенном для них крошечном водоемчике, расположившемся рядом с входом в административный терем. Здесь лягушки чувствовали себя совершенно вольготно, так как две цапли и пара уток, тоже "населявшие" эту рукотворную ухоженную лужу, обложенную по "берегам" декоративными булыжниками, - были бронзовыми. Мало того, обе металлические птицы вместо того, чтобы смотреть под ноги, отыскивая для пропитания водившихся тут в изобилии земноводных, почему-то задрали свои головы в небеса. Совершенно непонятно, что их встревожило, и что они там высматривали, потому что самолеты, из неподалеку расположенного аэропорта, которые могли бы привлечь их внимание, - уже давным-давно прекратили выполнять рейсы.
  Главой администрации в поселке был, недавно переизбранный (причем с подавляющим преимуществом перед остальными соискателями на это почетное место) уже в который раз, весьма импозантный мужчина средних лет по фамилии Маслов.
  Отстояв изрядную очередь к нему на прием, Ксафан с Купидоном, в конце концов, расположились за столом напротив Главы администрации, вызвав у того недоумение, явно отразившееся на его лице, хоть он и старался всеми силами не показать этого. Согласитесь, не часто встретишь в присутственных местах посетителей с колчаном и стрелами, не говоря уже о странных одеяниях в виде белых хламид, в которые были облачены оба посетителя. Их наряды более естественно смотрелись бы на карнавале, либо в сумасшедшем доме, чем тут. Тем не менее, справившись с собственным удивлением, Василий Петрович (так звали Главу администрации) предложил высказать кому-либо из них личную просьбу или какое-либо общественное пожелание, с которым они к нему пожаловали:
  - Слушаю вас, - вежливо произнес он и приготовился выслушать очередное ходатайство. Эти просьбы он, исходя из своих административных обязанностей и из возможностей весьма скудного поселкового бюджета, мог пообещать выполнить или мог вежливо отказать просителю, соизмерив стоимость исполнения пожелания того с выше означенными возможностями.
  Несмотря на все проводимые в стране в течение последних лет реформы, заключающиеся в том, чтобы полностью выкорчевать и истребить само понятие "общественное" из сознания народонаселения, до отдельных индивидуумов, не без основания "зациклившихся" на преимуществах социалистического построения государства, это до сих пор так и не дошло. И они, по старой привычке, все еще пытались радеть за полезные для общества преобразования, не для себя лично или каких-либо нахальных и наглых отдельных личностей уже успевших и так хапнуть практически все, что было можно. Теперь же, стремящихся к тому, чтобы присвоить и то, чего уже зацапать, даже по определению, было никак нельзя.
  - Собственно, лично мне, да и ему тоже, - кивнув в сторону Купидона, - ничего не нужно, - произнес Ксафан, который выглядел в этой странноватой паре более приемлемым, хотя бы за счет возраста и отсутствия игрушки в руках, как у его компаньона, который беспрестанно вертел в руках, неизвестно для чего притащенный сюда лук.
  - Да, да... Мы ни в чем не нуждаемся: у нас есть все необходимое, - подтвердил Купидон, которого, (если бы не его золотые кудри) исходя из его возраста и явно читаемой на лице нагловатости и вседозволенности, вполне можно было бы принять за скинхеда (которые в последнее время сильно досаждают властям всех уровней).
  Подобные заявления вызвали еще большее недоумение на лице Василия Петровича, который не привык, сидя в этом кресле уже больше десятка лет, слушать из уст посетителей подобные слова. Он привык слышать как раз обратное: "нуждаемся", "необходимо", "требуем", "хотим"... и так далее и тому подобное, причем все перечисленные требования чаще всего заканчивались восклицательным знаком, (а то и не одним) наличие которого обычно затрудняло отказ в просьбе посетителя.
  Глава администрации уже, было, открыл рот, чтобы выяснить у обоих - зачем же они тогда к нему пожаловали, если оба так самодостаточны? Но не успел.
  - Мы пришли к вам по поручению... - далее, сказавший это, как-то замялся, не зная или не желая открыть имени того, по чьему поручению они оказались в кабинете Главы поселковой администрации.
  - Да чего там темнить, подыскивать какие-то иносказательные слова, говори прямо, по чьему поручению мы тут оба объявились, - произнес златокудрый мальчишка, обращаясь к своему спутнику.
  Однако, после этих слов, тот окончательно смутился и замолчал совсем. Тогда подросток, взяв инициативу в собственные руки, произнес следующее:
  - Мы оба из Рая. Там весьма озабочены процессами, происходящими "в этой стране". Необходимо что-то начинать делать и начинать делать как можно скорее, а то скоро - уже поздно будет. Божественный жребий пал на вас. Вернее, на поселок, которым вы руководите, - добавил он после сделанного заявления и тоже замолчал.
  В приемной, на какое-то время, воцарилась полная тишина. Василий Петрович судорожно соображал, какую спецслужбу ему сейчас вызывать: либо ту, что надевает на своих подопечных наручники, (за явное хулиганство в общественных местах) либо другую, пакующую чересчур странных (явно выбивающихся за рамки среднестатистического) представителей человеческого сообщества в смирительные рубашки.
  Однако подросток, вероятно решив, что от него ждут еще каких-либо дополнительных разъяснений, совершенно серьезно изрек:
  - Я все сказал.
  - Да, уж, действительно, - не убавить, не прибавить. По правде, больше и сказать нечего, - пребывая в полном недоумении, согласился с ним Глава администрации.
  - Так вы что, не верите, что мы сюда прямиком из Рая и с поручением от самого Создателя? - искренне удивившись, произнес Купидон, который, видя неуверенность Ксафана, окончательно и бесповоротно овладел инициативой.
  Василий Петрович никак не мог сообразить, что можно ответить этим "райским посланцам", чтобы, по возможности, быстрее освободить свой кабинет от их совершенно неуместного присутствия здесь. "Господи! Что же мне с ними делать?" - взмолился он. И вдруг, в его мозгу совершенно отчетливо прозвучал голос (как ему почему-то показалось - свыше): "Помоги им, чем сможешь, и это обязательно тебе зачтется"...
  - Вот видите, Всевышний сам подтверждает вам это, - произнес Купидон, указывая пальцем вверх, а затем тряхнул кудрями и весело рассмеялся, - Так что, уж, подсобите нам, естественно, по мере ваших возможностей, и, как вам только что пообещали, - сами в накладе не останетесь.
  - А что вам, в конце-то концов, надобно от меня? - глубоко вздохнув и осознав безвыходность собственного положения, осведомился обескураженный Глава администрации. Он был верующим христианином и, вполне естественно, не мог просто отмахнуться, оставив пожелания Всевышнего безо всякого внимания.
  Тут, наконец-то выйдя из ступора, нашелся, что сказать и Ксафан:
  - Нам необходимо, чтобы Вы начали расчистку пруда, - неожиданно скоро выпалил он.
  - Чистить пруд?? - сильно удивившись данной просьбе, переспросил Василий Петрович.
  - Да, да... именно расчистка Ваших местных "авгиевых конюшен" нам крайне необходима, - опять встрял в разговор бойкий светловолосый пацан.
  - Ну, если именно это - так необходимо там, - и он указал пальцем вверх, хотя сам совсем не верил в то, что только что выслушал от своих странных посетителей, - То довожу до вашего сведения, - данное мероприятие уже давно нами запланировано. Правда, из-за отсутствия средств в местном бюджете, начало его постоянно откладывается.
  По - правде говоря, расчистка водоема затягивалась не только из-за отсутствия средств. С некоторых пор в кабинет Главы администрации тугим косяком потянулись желающие приватизировать эту пользующуюся большим спросом местную достопримечательность. И эти заинтересованные посетители, уже почти склонили Василия Петровича к подобному решению - как говорится: "Баба с возу - кобыле легче". Действительно, во-первых, с администрации моментально отпала бы забота о его санитарном состоянии. А, во-вторых, в поселковый бюджет, в виде налогов, стали бы поступать кое-какие средства, (в общем-то, если честно, то совсем мизерные) которые можно было использовать для других неотложных целей.
  Странно, но плещущаяся в пруду каждое лето общественность, в штыки восприняла предполагаемые преобразования. Она, почему-то, несмотря на повсеместные "приватизационные" веяния, резко воспротивилась предполагаемым изменениям статуса местного водоема с общественного на частный, сколько ее совместными усилиями не убеждали в перспективности приватизации пруда. Общественность моментально смекнула, что после приватизации, в пруд можно будет окунуться, только урезав свой и без того скудный семейный бюджет. Все уже слишком хорошо усвоили внедренную в мозги аксиому, что "бесплатный сыр бывает только в мышеловке". Так что Глава администрации, взвесив все "за" и "против", во избежание неприятностей, в которые могло бы перерасти народное недовольство, все же окончательно решил оставить водоем на поселковом бюджете.
  - А вы постарайтесь, все-таки, непременно изыскать средства, и дальше не откладывать этого. Вы и представить себе не можете, какую огромную популярность вашему поселку может принести это мероприятие, - вежливо попросил Ксафан.
  - И, пожалуйста, как можно быстрее!.. Не торчать же нам здесь, в этом захолустье, целую вечность, - подхватив смысл, высказанный Ксафаном, довел его до логического конца Купидон.
  Последняя фраза, слетевшая с его языка, в данной ситуации была совершенно неуместна и за счет этого повисла в воздухе. Явное недовольство отразилось во взглядах обоих его собеседников. Ксафан, недовольно покачав головой, взглянул на Купидона с осуждением за то, что тот не сумел сдержать себя, даже беседуя с необходимым в данный исторический момент человеком. А Главу администрации явно задела за живое, столь приниженная и безапелляционная оценка его вотчины.
  Совершенно ошарашенный, состоявшимся разговором, Василий Петрович клятвенно заверил странных посетителей, что он возьмет под собственный контроль это, не терпящее никакого отлагательства и проволочек, богоугодное дело. После чего странная парочка, раскланявшись, покинула кабинет, оставив хозяина того, в полном замешательстве: он никак не мог окончательно уяснить для себя, - что сейчас произошло перед его глазами. Или это был чей-то глупый розыгрыш, или какая-то странная мистификация...
  
  
  
  Неизвестно, уяснил ли он это для себя впоследствии, однако, следующее за описанными событиями утро, началось с летучки в кабинете Главы администрации. На повестке стоял только один животрепещущий вопрос - расчистка пруда. Другие работники этого милого и уютного теремка толком ничего не могли понять. С какой стати на первое место (совершенно неожиданно) в повестке дня, вытеснив и затмив собой все остальное, всплыл пруд? В поселке и так полным-полно забот. А этот пруд, как не чистился десятки лет, так может еще столько же и дальше пребывать в подобном состоянии. Но Василий Петрович был непреклонен. Он требовал изыскать средства из их весьма скромного поселкового бюджета (так как нефти и газа в Волово - отродясь не водилось) посредством частичного сокращения ассигнований других, не менее (а может быть и более) важных социальных программ и объектов.
  - Дался ему этот пруд? - изумленно спрашивала руководительница экономического отдела, у сидящей за соседним столом и отвечающей за поселковое землепользование сотрудницы. И та в ответ удивленно пожимала плечами, совершенно не понимая неожиданно возникшей проблемы, которой еще вчера, - просто-напросто не существовало.
  Но уже к вечеру, перелопатив гору финансовых документов и обязательств, в которых пришлось что-то сократить и урезать, необходимые для данного мероприятия средства были изысканы в полном объеме.
  - Ну вот! Можете, же, когда захотите, - похвалил всех местный градоначальник, рассматривая, приготовленный для его подписи документ.
  
  
  
  Договариваться с водолазами Василий Петрович отправился сам. И договорился довольно быстро. Близость к столице и небольшая глубина, предполагаемого для расчистки водного объекта, сделали свое дело. За работу запросили не так дорого, как предполагалось. Глава администрации остался, весьма доволен, проделанной работой, и перед отъездом еще раз уточнил срок начала работ.
  - А чего тянуть? - ответил начальник водолазов, - Прямо завтра с утра и начнем...
  У Василия Петровича прямо гора с плеч свалилась. "Ну, вот, - почему-то обрадовано подумал он, - Сделал все, что зависело от меня. И если эти два странных субъекта снова появятся у меня в кабинете, то я смогу отчитаться о проделанной работе... - на этом его мыслительный процесс дал сбой, - Перед кем отчитаться!? - критически спросил он себя, - Может быть это просто какие-то шарлатаны, обладающие гипнозом?"... От подобной мысли ему внезапно сделалось нехорошо. Он сразу же представил себе недостроенную больницу, раздолбанные дороги вверенного ему поселка, отсутствие нормального наземного перехода через железнодорожные пути, делящего поселок на две части и еще много всякого другого, чему теперь еще долго придется ждать своей очереди доведения до ума в связи с расчисткой этого чертового пруда...
  "Господи! Зачем я со всем этим связался?" - стал укорять себя за необдуманный поступок Василий Петрович, возвращаясь в свой кабинет. А там, за его столом, нахально взирая на него восседал белокурый мальчуган. У Василия Петровича буквально перехватило горло, от наглости этого нежданного посетителя. Несколько мгновений он, приходя в себя, не мог вымолвить ни слова, затем, выглянув за дверь, строго спросил секретаршу:
  - Почему в мое отсутствие, вы запустили в кабинет посторонних?
  - А разве там кто-нибудь есть? Лично я туда никого не впускала, - сильно удивившись вопросу шефа, сообщила она, - Собственно говоря, сегодня, как ни странно, к вам, вообще, еще никто не пытался прорваться. Может быть, через окно залезли? - предположила она, собираясь зайти в кабинет и выдворить оттуда незваного гостя, из-за которого она получила незаслуженный нагоняй.
  Но Василий Петрович дал ей понять, что ее помощь не потребуется, и он самостоятельно справится с возникшей ситуацией. "Действительно странно... Уже полдня прошло, а я еще никому не понадобился? К чему бы это?" - размышлял он, закрывая за собой дверь и, с явно выраженным недовольством, глядя на своего незваного "гостя".
  - А как ты думаешь, почему у тебя сегодня нет посетителей? - лукаво прищурив глаза, спросил мальчишка.
  Василий Петрович пожал плечами, не находя объяснения столь странному поведению жителей поселка, у которых каждодневно что-нибудь да приключалось, что требовало его непременного и быстрого реагирования на свершившееся событие. Он даже не обратил внимания, что наглец, расположившийся за его столом, перешел с ним на "ты".
  - Так вот, сообщаю тебе. Я их всех перестрелял... вот из этого лука, - сообщил мальчуган, указывая на лук и стрелы, торчащие из-за его спины, - Нечего им отвлекать тебя от важной работы, пусть лучше займутся собственными неотложными делами, - и он звонко рассмеялся.
  - Ты что!!! - у Василия Петровича на какое-то время перехватило дыхание от собственного крика, - В моем кабинете посмел тир устроить?! Стрельбу по движущимся мишеням!?- с негодованием воскликнул Глава администрации. - Я тебе сейчас покажу!.. - заорал он буквально в лицо нахалу, хватая телефонную трубку, - Алло... Милиция?..
  - Прошу, не надо так громко. И милиции - тоже не надо... - скривившись словно от кислятины, - произнес Купидон. - Я просто зашел выяснить, как продвигаются дела по расчистке пруда?
  Почему-то после его слов, весь праведный гнев Василия Петровича моментально улетучился, и он все же отчитался молокососу, сидящему в его же кресле, о проделанной за последние дни работе.
  - Вот и прекрасно, - похвалил его малолетний наглец, потому что все его поведение определялось только этим емким словом, а затем, еще раз уточнил, - Значит, завтра можно будет идти прямо на объект?
  Василий Петрович в ответ утвердительно кивнул головой, но все же решил справиться о судьбе своих отстрелянных посетителей.
  - А с жителями поселка, ну, на которых "вы" соизволили тренироваться в меткости стрельбы, что с ними? - с тревогой произнес он.
  - А, с этими?.. Да все с ними в порядке. Просто у них сейчас возникли другие, более неотложные личные дела. Они сейчас посвящают им все свое время. И теперь, тратить его на то, чтобы торчать у тебя в кабинете, они не имеют возможности, - и он рассмеялся. - Ну, ладно. Завтра встретимся на пруду, - сказал он на прощание и моментально исчез с глаз.
  В дверь заглянула секретарша.
  - Извините... Но мне показалось, что Вы с кем-то разговариваете? - спросила она, с изумлением оглядывая кабинет, в котором кроме его хозяина никого не было.
  - Тебе показалось, - бросив на нее невинный непонимающий взгляд, сообщил Василий Петрович, наконец-то располагаясь в собственном кресле, которое еще хранило тепло предыдущего седока.
  
  
  
  На следующее утро, на берегу пруда началась запланированная работа. Нельзя сказать, чтобы она "закипела", как обычно пишут в подобных случаях журналисты, но кое какие сдвиги действительно произошли. На машине привезли снаряжение для подводных работ, да и самих водолазов тоже. Те обошли вокруг пруда, видимо, выбирая лучшее место для начала деятельности; с интересом взглянули на полуголых распаренных посетителей бани и нос к носу столкнулись с Главой администрации, лично прибывшим взглянуть на начало работ.
  Затем водолазы облачились в соответствующую амуницию и, с легким всплеском с борта привезенной ими же лодки, погрузились в пруд.
  За всей этой процедурой с противоположного берега заинтересованно наблюдали Ксафан с Купидоном. Удостоверившись, что расчистка уже началась, они направились к газетному киоску, чтобы проверить была ли напечатана в районной газете "Плоскости" заметка, которую им удалось вчера ввернуть ее Главному редактору. И вчера же, несмотря на то, что завтрашний номер был уже полностью сверстан, редакторша (а это была довольно миловидная молодая девушка) по просьбе Ксафана, который ей явно приглянулся, изыскала для нее немного места в постоянной рубрике: "Интересные новости с Подмосковных просторов", аннулировав из нее менее "интересные" на ее редакторский взгляд вести, поступившие с тех же широких Подмосковных горизонтов.
  Купидон не был бы Богом любви, если бы не заметил и не обратил своего пристального внимания на ее взгляд, брошенный на заинтересовавшего ее Ксафана. Моментально оценив складывающуюся ситуацию, он достал стрелу из колчана и выстрелил в редакторшу, попав ей прямо в сердце. Взгляд журналистки на Ксафана в ту же минуту кардинально изменился. Из просто заинтересованного - он сделался явственно влюбленным. Тогда мальчишка (пока на его проделки не успел должным образом отреагировать Ксафан) пустил следующую стрелу и в него самого.
  - Ой, - воскликнул, пронзенный ею, Ксафан, непроизвольно хватаясь за сердце и поворачиваясь к Купидону.
  Он собирался надавать тому тумаков, но любовь, моментально возникшая в его сердце, которую он еще ни разу в своей длительной жизни не испытывал, уже сделала свое дело.
  Бывшему черту долгое время не идентифицировавшему свою принадлежность к мужскому полу, превратившемуся сейчас и вовсе в бесполого ангела, укол купидоновой стрелы в мгновение ока дал возможность прочувствовать, что такое любовь к женщине. И он, потеряв всякий интерес к своему спутнику, снова повернулся к явно привлекшему его объекту и встретил влюбленные очи редакторши...
  - Ну, теперь можно не заботится об информационном сопровождении райского проекта, - потирая руки, буркнул себе под нос Купидон. - Эта парочка сделает все в наилучшем виде, - а следом за этой мыслью схватился за голову, - Что же это я такое наделал?.. - В полной растерянности спросил он себя, глядя на чирикавшую (о чем-то своем) влюбленную парочку, которая не обращала на него абсолютно никакого внимания. - Это ведь значит, что вся основная работа теперь ляжет на мои слабые детские плечи... - изобразив из себя горемыку, скорбно изрек он, - Интересно, разрешен ли сейчас здесь детский труд? Раньше, кажется, был запрещен. И как же мне тогда быть? - неуверенно произнес он, в раздумье, почесав за ухом. - Ну, да ладно, что сделано, то сделано, - заключил он, без всякого раскаяния о содеянном, и хитро улыбнулся.
  Но все это произошло вчера, а сегодня Ксафан, развернув купленную газету, решил удостовериться, сработали ли его чары относительно редактора газеты, и моментально отыскал, что их интересовало. Своим читателям районная газета сообщала следующее:
  "Глава администрации поселка Волово В. П. Маслов сумел изыскать необходимую сумму денег для благоустройства гордости поселка - пруда, доставшегося нам еще от царских времен. Основные затраты связаны с очисткой дна пруда и освобождением родников, когда-то славившихся своей водой, а сейчас заваленных мусором, скопившимся почти за столетие. Очистку родников на дне пруда будет проводить группа легких водолазов, снабженных современной импортной техникой".
  На этом заметка заканчивалась. Оставалось лишь удивляться расторопности вездесущих журналистов газеты. Ведь, сообщение появилось абсолютно синхронно с началом работ. Причем, откуда в редакции узнали об этом - было не понятно.
  Василий Петрович, вернувшись в кабинет, и тоже ознакомившись с местной прессой, был весьма озадачен данной заметкой. Хотя, с другой стороны она обрадовала его, потому что не каждый день фамилия (даже Главы администрации поселка городского типа) попадает в прессу, тем более по такому хорошему поводу, как забота об окружающей среде. Его удивляло другое, кто умудрился так быстро прознать об этом и отреагировать, потому что он сам - никакого интервью по данному поводу никому не давал.
  
  
  
  Спустя пару дней, в районной газете вновь появилась заметка, касающаяся расчищаемого водоема. На сей раз, ее текст был значительно больше по объему, а что касается содержания, то оно явно не соответствовало действительности.
  "Сенсация! При очистке Воловского пруда найдена каменная плита с непонятными письменами, вырубленными на ее поверхности. В Волово прибыла группа московских археологов во главе со всемирно известным академиком Борисом Гальпериным. Он приступил к ознакомлению с материалами съемки плиты и надписи на ней. Кроме того, уже немолодой академик сам спустился в легком водолазном костюме на дно пруда. Нашей газете Борис Гальперин дал короткое интервью, в котором сообщил следующее:
  - Пока рано говорить о значимости находки. Требуется провести ее тщательное исследование. Однако, даже без углеродного анализа, по одному лишь характеру исполнения надписи, можно говорить о времени ее появления, - приблизительно две тысячи лет тому назад. Особенный интерес вызывает наличие в центре плиты круглого отверстия, уходящего внутрь, как минимум на полметра. Возможно, оно уходит и глубже, но пока забито донными отложениями".
  Прочитав эту заметку, Василий Петрович в полном изумлении посидел еще какое-то время за рабочим столом, где и происходило ознакомление с этим странным печатным материалом, затем встал, нервно походил по кабинету взад и вперед и вызвал секретаршу.
  - Ты читала это?! - спросил он, взяв газету и ткнув пальцем в заметку. Неизвестно почему, но он решил, что это именно ее рук дело.
  - Еще не успела. С утра так много работы навалилось. Но я обязательно прочту. А что там пишут? Снова о нас?.. - слишком бесхитростно, чтобы быть причастной к этому бреду, поинтересовалась она.
  - Какой академик Гальперин!? Какая плита с дыркой!? И кому интересно, что на ней нацарапал какой-то придурок две тысячи лет назад!? Хотя, и так известно, - наверняка, то же самое, что и сейчас пишут, где ни попадя... - возмущенно кричал Василий Петрович на абсолютно непричастную к появлению заметки в газете секретаршу.
  А та, совершенно потерянная, молча внимала воплям своего шефа, не понимая причины его неожиданного срыва. Выпустив пар негодования, по поводу заметки, на голову секретарши, которая в данный момент в качестве громоотвода случайно оказалась под рукой, но, в конечном итоге, осознав, что она тут ни при чем, он поехал к пруду, чтобы, окончательно удостовериться в лживости заметки. Затем он собирался отправиться "качать права" в редакцию "Плоскостей", требуя от редактора полного опровержения данной галиматьи.
  Куча мусора, добытая водолазами со дна пруда, по своим размерам уже стала превышать городскую свалку, неподалеку от которой она и расположилась. На вопросы Главы администрации о камне с дыркой и академике Гальперине, водолазы удивленно пожимали плечами. Взбешенный Василий Петрович, сев в машину, направился в областной центр, с намерениями разнести в пух и прах, сочиняющую небылицы, редакцию газеты и ее Главного редактора, позволяющего появляться подобной чуши на страницах, возглавляемого ею печатного издания. Не успел он преодолеть и половины пути, как мобильник, приятной классической мелодией, известил, что с ним желают пообщаться.
  Звонила секретарша:
  - Меня только что оповестили, что водолазы обнаружили плиту с дырой посередине и еще с какой-то надписью, - растеряно сообщила она.
  Василий Петрович, что есть силы, нажав на тормоза, резко остановил машину. Шины громко взвизгнули от случившейся неожиданности, прочертив на асфальте черный след внезапного резкого торможения.
  - А академик Гальперин собственной персоной, к нам, надеюсь, еще не прибыл? - язвительно спросил он.
  - Пока еще нет, - совершенно серьезно ответила секретарша, - но он уже в дороге... Борис Моисеевич как услышал об этой находке, так побросав все дела, сразу же направился к нам. Он уже звонил сюда, чтобы у вас поточнее выяснить насчет всего этого. Если вы прямо сейчас развернетесь, то, может быть, еще успеете встретить его лично, - отчиталась она о поселковых происшествиях, случившихся за короткое время его отсутствия.
  И Василий Петрович, круто развернув машину, погнал ее назад, чтобы успеть, самому встретить всемирно известное академическое светило.
  Он подъехал к пруду, когда, облаченный в легкий водолазный костюм, весьма подвижный для своего возраста, академик, только что вылезший из воды, давал интервью. Именно это интервью Василий Петрович поутру уже успел прочесть в районной газете "Плоскости"... И хоть Глава администрации был не из слабонервных, кое-какие признаки предобморочного состояния из-за ощущения доселе не знакомого состояния "дежавю" с ним случились.
  
  
  
  На следующий день, прямо с утра, весь берег пруда был до отказа забит зеваками, как местными, так и приезжими. Все они, прочитав заметку в газете, захотели стать свидетелями, а может быть даже и участниками, попытки поднять со дна злополучную плиту с загадочной дырой посередине, так как именно об этом сообщила очередная заметка в областной прессе. А гласила она следующее:
  "Продолжаем знакомить наших читателей с сенсационной находкой каменной плиты в пруду поселка Волово. Попытки поднять плиту со дна водоема - пока не увенчались успехом. Современная могучая техника даже не смогла сдвинуть ее с места. Расчистка центрального отверстия в плите тоже натолкнулось на некоторые трудности. Бур уже ушел на глубину семи метров, а окончания канала в плите - пока не видно. Возможно, что плита имеет в высоту несколько десятков метров. Отсюда и невозможность ее подъема на поверхность даже современной техникой".
  Однако прибывшая с утра публика и оккупировавшая не только берега, но и наряду с воронами все главенствующие высоты, не обнаружила не только современной, но и, вообще, никакой техники (даже элементарной телеги на конной тяге). Всерьез раздосадованная, толпа, в сердцах ругая журналистов, уже собиралась расходиться и разъезжаться по домам, как неожиданно никем и никогда в жизни невиданная сверхсовременная военная техника стала, отчаянно сигналя, чтобы случайно не подавить собравшихся зевак, выруливать с дороги на берег пруда. И, собравшиеся на берегу, с утра до позднего вечера наблюдали ее безрезультатные попытки справиться с дырявой плитой, как будь-то бы приросшей ко дну.
  На пределе возможностей ревели от неимоверного напряжения моторы машин. Как струны были натянуты тросы, с помощью которых уже неоднократно предпринимались попытки произвести подъем огромной плиты. На берегу постоянно гоняли любопытствующих, боясь обрыва перенапряженного троса и возможности покалечить зевак, но все было напрасным, те явно были настроены на то, чтобы увидеть все собственными глазами, даже, несмотря на вполне реальную возможность, - расстаться с жизнью. О чем-то беспрестанно спорили, пытаясь придти к консенсусу, руководители проводимых работ, потому что к водолазам уже успели присоединиться военные со своей новейшей техникой и ученые со своими непременными научными советами и выкладками...
  За этот день на берегу пруда было столько выпито, съедено и, естественно, намусорено, что впору было начать расчищать не только сам пруд, но и его окрестности. Однако зрители расходились довольными, оттого, что увидели сегодня. Многие, обзаведясь здесь новыми, такими же любознательными и мобильными знакомыми, уже договорились о том, что завтра встретятся снова "на том же месте в тот же час". То есть брега пруда становились местом культурного досуга, свободного от работы и изнывающего от безделья населения, которому, как мы знаем, необходим не только хлеб, но и зрелища.
  
  
  
  Каждое утро районная газета "Плоскости", ранее едва сводившая концы с концами, а теперь увеличившая тираж в десяток раз, расхватывалась местными жителями, как горячие пирожки. Часть ее возросшего тиража нашла себе сбыт даже в столице. "Знать столица та была, недалече от села", совсем как в сказке Ершова о коньке - горбунке. Всем хотелось быть, если не участниками, то хотя бы свидетелями грандиозных событий выпавших на время их земной жизни. И газета, еще ни разу за все время, не обманула их ожиданий.
  "В Волово со дна пруда забил источник воды! - радостно сообщила газета в своем следующем номере. - При расчистке отверстия в плите на глубине девяти метров был обнаружен мощный источник родниковой воды. Вода била с такой силой, что бур, применявшийся при расчистке, был подброшен над прудом на десятиметровую высоту, а затем, обрушившись в воду, создал волну, похожую на цунами. К счастью, обошлось без жертв", - радостно констатировала она в конце.
  И этого счастливого окончания заметки вполне хватило для того, чтобы (совершенно наплевав на "цунами" местного значения) с утра к пруду рванула очередная, причем самая многочисленная, порция любопытствующих, желающих все попробовать "на зуб". Вечером, возвращаясь, домой мокрыми до нитки от накрывшей их волны, зеваки были безмерно счастливы, что тоже, хоть и таким рискованным способом, приобщились к открытию, возможно, мирового значения.
  
  
  
  Прочитав поутру заметку о том, "что день грядущий нам готовит", на берегах ставшего в последнее время известным всей стране водоема, Глава администрации схватился за голову: пресса, педантично перечисляя грядущие неприятности, сообщала, что сегодня должно будет случиться там, и не верить ей у Василия Петровича не было никакого основания:
  "Расчистка пруда в поселке Волово создала большие проблемы для администрации поселка и лично для ее Главы В. П. Маслова. Фонтан воды, бьющий из центра каменной плиты, поднялся над зеркалом воды уже на пять метров. Но самое главное, вода быстро вышла из берегов и затапливает окрестности. Пострадала и знаменитая Воловская "Баня на дровах". Сейчас она уже полностью затоплена и, естественно, не работает. Интересно, как решит возникшую проблему глава администрации поселка В. П. Маслов?" - задавалась ехидным вопросом наглая газетенка.
  - Господи! - взмолился про себя Василий Петрович, - какого черта я тогда послушался этого... - Он собирался помянуть "добрым словом" Ксафана.
  - Он уже не черт, - сообщил ему мальчишка с луком и стрелами, неожиданно материализовавшийся в его кабинете. - Хотя нельзя отрицать, что он был им еще до недавнего времени. Но потом, он сильно раскаялся в своих прежних деяниях. И, в конечном итоге, был полностью прощен, а затем и возвращен в Рай в, бывшем его ранее, статусе ангела. Так что насчет "черта", - это ты зря... не стоит ему постоянно напоминать об ошибках его молодости. Он не любит этого. Тем более, сейчас он всеми силами пытается исправить то, что натворил в свое время.
  - А мне-то, что со всем этим делать?! - неожиданно взорвался Василий Петрович. - Я, то, в чем провинился?!
  - Неужели совсем ни в чем нет твоей вины, что процветавшая до недавнего времени страна за такое короткое время скатилась до уровня "банановой республики"? Не ты ли, все это время занимал этот пост? - с пристрастием заглянув в его глаза, поинтересовался белобрысый мальчуган, а затем, как всегда, рассмеялся. - Даже за нами, греческими и римскими Богами, водятся кое какие грешки. А, уж, у простых смертных их, как говорится, - пруд пруди...
  При слове "пруд", произнесенным посетителем, лицо Василия Петровича передернулось. Он подскочил с кресла, как ужаленный, и стал быстро собираться к отъезду.
  - Куда это ты так заторопился? - нагло поинтересовался мальчишка, играя тетивой своего лука.
  - Не хочу прочитать в завтрашней газете, что затопило весь поселок вместе с Главой его администрации, - покидая кабинет, бросил ему в ответ Василий Петрович.
  - Ты совершенно правильно понял наш план, - похвалил его довольный Купидон. - Мы добивались именно этого, чтобы руководители всех рангов научились предвидеть и не допускать чрезвычайных происшествий, а не боролись бы потом с их катастрофическими последствиями, которых, в большинстве случаев, возможно, было бы избежать, займись ими во время те, кому это положено по статусу.
  - Ладно, хватит читать мораль! - рявкнул на него Василий Петрович, садясь в машину.
  - И куда мы путь держим? - поинтересовался Купидон, уже примостившийся на заднем сидении.
  - Не знаю, куда держишь его ты, а я еду в Районный центр просить помощи, - буркнул в ответ, разозленный донельзя, Глава администрации.
  - Хочешь, я тебе покажу заметку, которая будет в номере, который сейчас только верстается? - в качестве полного примирения предложил Купидон.
  - Так это твоя работа, паршивец!? - со злобой воскликнул Василий Петрович.
  Лицо, же, его собеседника при этом расплылось в самодовольной улыбке.
  - Ну, не совсем моя. Скажем, - наша, с тем бывшим чертом, о котором ты недавно поминал. Неужели ты догадался об этом только сейчас? - поинтересовался Купидон, протягивая ему еще не вышедшую в свет завтрашнюю газету, где черным по белому было написано следующее:
  "Разумное решение! Не было бы счастья, да несчастье помогло! По инициативе В. П. Маслова для разрешения создавшейся проблемы с фонтаном родниковой воды была приглашена служба МЧС из близлежащего города. Опытные спасатели быстро определили, что забетонировать фонтан в каменной плите при таком напоре воды не представляется возможным. Тогда они предложили оригинальное решение - отвести родниковую воду в ближайшую речку, сейчас обмелевшую, но в седые времена древности дававшую приют челнам Стеньки Разина".
  И хотя информация насчет челнов Разина в этих местах - была сплошной журналистской уткой, все другие сведения, описанные в заметке, вполне могли случиться завтрашним днем.
  - Значит, советуешь наполнить водой русло пересохшей речушки?
  - А разве существует какой-то другой выход? - поинтересовался нахальный мальчишка.
  - Пожалуй, что нет, - согласился с ним Василий Петрович, - Только, ведь, и денег на это - тоже нет, - почесав затылок и в уме просчитывая, где их еще можно будет взять, сообщил он визави.
  - А ты все-таки попытайся изыскать: вскоре все они вернутся сторицей, - лукаво улыбнувшись, пообещал мальчишка, бесцельно вертя в руках стрелу от своего лука, потому что для стрельбы из него в данный момент не было подходящего объекта.
  
  
  
  Переговоры с МЧС прошли довольно успешно. Часть расходов эта служба взяла на себя: ситуация действительно складывалась чрезвычайная, а деньги на подобные нужды отдельной строкой предусматриваются в бюджете страны всегда. Но и администрации поселка тоже пришлось потратиться, взяв в банке кредит под собственные гарантии. Вернувшись с переговоров, Василий Петрович, как в последнее время случалось ежедневно, посетил пруд.
  Зрелище, представшее перед его глазами, было грандиозным. Из центра пруда, точнее из того места, куда в свое время упала стрела Купидона, бил фонтан ничуть не хуже фонтанов Петродворца. Не хватало лишь золоченой скульптуры Самсона, раздирающего пасть льву. Неукротимая струя, бьющая со дна водоёма, невольно ассоциировалась в воображении тех, кто когда-либо видел этот знаменитый фонтан, именно с ним.
  Почему-то, после всего увиденного, неожиданно даже для самого себя, плюнув три раза через левое плечо, Василий Петрович сел в машину, где его ждал, не покидавший салон "Вольво" Купидон.
  - И совсем не нужно было плеваться, - изрек тот, - Я же тебе недавно твоим родным русским языком объяснил, что он уже не имеет ничего общего с преисподней. И потом, не он, а именно я определил место, где все это произойдет, - не без гордости о содеянном, возвестил он.
  - Кстати, а где твой соратник? Что-то он совсем забыл путь в мой кабинет? - поинтересовался Василий Петрович у своего спутника.
  - У него сейчас безотлагательные дела личного характера, - сообщил Купидон, весело рассмеявшись, - Видишь ли, у него сейчас развивается бурный роман с редактором небезызвестной тебе газеты "Плоскости"... - и он, показав на свой лук и колчан со стрелами, снова похвастался, - Это тоже моих рук дело. Представляешь, он мне как-то признался, что ни разу за всю свою жизнь не испытал чувства любви. Разве же с подобным возможно мириться? Особенно мне. Ну вот, когда он взял на себя все, что связано с прессой, я решил, что для него будет полезно совместить его трудовую деятельность с приятными моментами его личной жизни. А то представь себе, какой кошмар постоянно преследовал его всю жизнь. Во-первых, полное нежелание Создателя вникнуть в его гениальное изобретение "северного сияния". Потому что голова Создателя в то время была занята совсем другим: он боролся тогда с либеральными демократическими преобразованиями в Раю. В общем, как и все, не хотел потерять власть. Во-вторых, совершенно незаслуженное изгнание Ксафана в Ад в абсолютно неподходящей для его утонченной души компании. В третьих, возвращение в Рай с непременным исправлением ошибок, совершенных им там, опять же не свойственное его изобретательному совсем в другой области уму, - сообщил Купидон, сочувствующим сподвижнику тоном.
  - Прямо сейчас и разрыдаюсь, - изрек Василий Петрович, бросив злобный взгляд на рассказчика, который, комфортно развалившись на заднем сидении машины, беспрестанно молол языком, призывая его войти в положение неизвестно кого: не то черта, не то ангела...
  - Рыдать не надо, - великодушно разрешил Купидон, - но и ругать его, - тоже не стоит, - посоветовал он спутнику, - Вот увидишь, скоро все станет меняться к лучшему...
  - Надоели мне уже эти бесконечные ничем не подкрепленные обещания, - парировал Глава администрации, оборачиваясь к пассажиру, но того и след простыл.
  
  
  
  На подступах к собственному кабинету, Василий Петрович увидел скопившихся за время его отсутствия посетителей - жителей поселка жаждущих безотлагательной встречи с ним. Среди них был, и владелец обанкротившегося к этому времени аэропорта. Именно его, так как тот был первым в очереди, и пригласил в кабинет Глава администрации.
  - Слушаю вас, - произнес он ставшую уже привычной для себя (вроде "здравствуйте" или "как поживаете?") фразу.
  - Я пришел к вам с предложением, - сообщил тот прямо с порога, - Ко мне, из многих городов нашего отечества, в которые ранее совершались рейсы из нашего аэропорта, поступили предложения о возобновлении полетов. Видите ли, народ очень заинтересован открытием, произошедшим в нашем пруду. Многие желают убедиться в этом воочию...
  - А в чем заключается ваше предложение? - заинтересованно произнес Глава администрации, радуясь, что это - лишь предложение, а не очередная настоятельная просьба, которая обычно всегда бывала, связана с изысканием финансовых средств из поселкового бюджета.
  - Я предлагаю, чтобы наш аэропорт заработал вновь...
  - Так в чем же дело? Ведь именно вы и являетесь его хозяином? Вам и карты в руки, - резонно заметил Василий Петрович.
  - Я сообщаю вам это, чтобы для вас не стали неожиданностью полеты, которые предполагается возобновить с завтрашнего дня.
  - Но, ведь, это приятное для нас обоих событие, не правда ли? - улыбнувшись неожиданной, но весьма радостной вести, констатировал Глава администрации, в уме уже прикидывая, на что можно будет потратить поступления в поселковый бюджет от вновь начинающего функционировать аэропорта.
  Вслед за хозяином аэропорта в кабинете по очереди появились несколько хозяев торговых точек и общепита, сообщивших, что их предприятия уже не справляются с нахлынувшим валом покупателей, приезжающих сюда, чтобы ознакомиться с чудесами, творящимися на берегах пруда. Все они просили возможности на расширение прежних площадей и открытия новых точек, на что, естественно, получили незамедлительное разрешение. Администрация, в связи с возникшими в результате расчистки пруда долгами, была, как никогда заинтересована получением в бюджет дополнительных средств, в виде налогов с мелкого бизнеса.
  И только хозяин "Бани на дровах", подтопленной вышедшим из берегов прудом, был ужасно недоволен и требовал компенсации, как материальной, так и моральной, потому что в последнее время (даже когда баню еще не затопило) к ней, со стороны населения, был почти полностью утерян интерес. Даже, несмотря на то, что баня была территориально расположена в самом центре происходящих событий.
  В общем, сегодня впервые со дня начала расчистки пруда Василий Петрович, помимо стресса, почувствовал и некоторое удовлетворение от проделанной работы.
  
  
  
  "Браво Главе администрации района! Глава администрации района выделил необходимые средства для отведения родниковой воды в речку поселка Родники. Вода из бившего еще накануне фонтана уже с успехом отведена в речку, которая скоро станет полноводной. Вот где настоящая забота о жителях поселка Волово! Широко известная "Баня на дровах" снова возобновила свою работу! Пожалуйте мыться, господа!" - приглашала сегодня очередная заметка в "Плоскостях".
  - Хорош!.. Чужими руками жар загребать... - пробурчал себе под нос Василий Петрович по поводу выделенных ему средств, свыше. - А этот, малохольный, - не то черт, не то ангел, - он что, не соображает, что это все я сделал? Или уже совсем двинулся от любви к своей пассии? - подумал он, вспомнив рассказ Купидона.
  А Ксафан, действительно, сосредоточившись исключительно на любовных чувствах и переживаниях, испытываемых им впервые, потерял всякую бдительность. Он и не заметил, как вместо его заметки, о Главе поселковой администрации, в печать пошел материал, подсунутый каким-то расторопным прихлебателем Главы районной администрации. Вот так обычно и происходит в жизни, когда подвиги, совершаемые одними, приписываются другим, не имеющим к этому абсолютно никакого отношения, но стоящих выше по социальной лестнице.
  Единственное, что Василия Петровича порадовало в газетной заметке, что сегодня ему не придется выслушивать в очередной раз хозяина вновь начавшей функционировать бани. Предпринимателю сегодня будет явно не до жалоб и требований. И только он собрался, как всегда наведаться на пруд, как в его кабинет, подобострастно улыбаясь и беспрестанно кланяясь, заглянул местный бизнесмен уже успевший за короткий срок существования "рыночных отношений" приватизировать все, до чего только смогли дотянуться его цепкие ручонки.
  - Добрый день, - согнувшись в три погибели перед нужным ему человеком, всячески пытаясь показать собственную зависимость от Главы администрации, смиренно произнес он.
  - Да, уж, добрый, - с улыбкой на лице, которая задержалась там от известия, что сегодня он не увидит хозяина бани, подтвердил его слова Василий Петрович, а затем безо всяких обиняков поинтересовался, - Ну, что ты еще хочешь себе присвоить? Если насчет пруда, то я тебе еще в тот раз отказал. Водоем был и останется в общественном пользовании.
  - Я еще в тот раз понял, что пруд мне не светит, - смиренно произнес Хапков, (его фамилия была "говорящей", потому что целью его жизни было завладеть буквально всем, чтобы другим уже ничего не досталось), - Да и не нужен он мне вовсе. Я только, открывшийся недавно, родник хочу приватизировать, - просительно изрек он.
  -Хапков, а ты про кота Матроскина мультик смотрел когда-нибудь? - усмехнувшись, поинтересовался Василий Петрович.
  - А причем тут Матроскин? - искренне удивился тот.
  - Ну, как же? В мультике рассматривается история про корову и молоко, которое та дает. Ты, наверное, забыл или не обратил на это своего внимания, но там, для детей, в доступной даже им форме, все объяснялось. Я думал, что все, кто видел этот мультик, раз и навсегда поняли, - чья корова, - тому и молоко, то есть продукт, производимый ею, принадлежит. Исходя из этого, как ты думаешь, если пруд принадлежит поселку, - кому должен принадлежать родник, бьющий с его дна? И не ходи ко мне больше по этому вопросу. Измором меня больше не возьмешь: поумнел я сильно за последнее время.
  Хорошо бы было, чтобы подобные прозрения случились не только с Главой администрации поселка Волово, но и с более высокопоставленными чиновниками. И они бы занялись вплотную не только собственным обогащением за счет своей должности, но и, на конец-то, обратили внимание на насущные проблемы и надобности своих избирателей.
  
  
  
  Прочитав на следующий день очередную публикацию на тему Воловского пруда, которая извещала о том, что:
  "Известный бизнесмен поселка Волово Хапков С.М. решил организовать промышленный разлив родниковой воды, бьющей из центра пруда. Уже проведен химический и биологический анализ состава воды. Результаты его превзошли все ожидания! По составу ионов вода по всем параметрам превосходит всемирно известные минеральные воды "Боржоми" и "Нафтуси" вместе взятые! Что особенно ценно, потому что те лечебные воды, - теперь оказались за рубежом. Никаких вредных микробов и бактерий в ней не обнаружено. На вкус и запах вода настолько хороша, что, однажды попробовав, ее хочется пить снова и снова. Успеха Вам, бизнесмен Хапков С.М.!"
  - Так вот почему он ко мне вчера притаскивался, прохвост этакий!.. - с возмущением подумал, о своем постоянном "просителе", Глава администрации, - Шиш тебе большой, с маком, бизнесмен Хапков! Успехи будут не у тебя одного, а у всего поселка. Я - Глава администрации, и я - так решил! И никакие Хапковы и дурацкие указы о "приватизации" всего и вся - мне не указ, - окончательно и бесповоротно решил он. - Сам как-нибудь додумаюсь, как распорядиться богатством, нежданно-негаданно свалившимся на голову. Не глупее, же, я, в конце концов, этого скопидома...
  После столь бурной реакции на очередную заметку в газете, Глава администрации всерьез задумался над тем, как реализовать свою угрозу в адрес преуспевающего бизнесмена. "Конечно, можно было бы взять кредит в банке, чтобы наладить разлив родниковой воды... но мы еще не расплатились с предыдущим, который брали для предотвращения потопа в поселке. Где еще можно взять нужные деньги?" - думал он, перебирая в уме все вероятные и даже невероятные способы поступления средств в поселковый бюджет на насущные текущие нужды, которые (он уже это и сам прекрасно понимал) окупятся в ближайшее время с торицей.
  Впрочем, способ поступления необходимых средств на нужное дело, сулящее в будущем большую прибыль, было уже давным-давно хорошо известно и неоднократно опробовано, причем не только в стране, но и во всем мире. Это, безусловно, был заем у народонаселения. И если в других странах этот разумный способ широко использовался, как раньше, так и сейчас, то к великому сожалению его неверное применение прошлыми его пользователями в нашей стране, привела этот надежный источник финансирования различных грандиозных проектов к полной дискредитации и краху.
  На что только не занимали предыдущие правительства у своих сограждан, обещая им в будущем большие дивиденды. Но ни одно из них, к сожалению, никогда не сдержало своих обещаний, либо в связи со случившейся революцией в начале прошлого века, либо с перестройкой и реформами во время теперешнее. Именно во время последних реформам, изъятые у населения на благие нужды средства, умудрилась приватизировать небольшая кучка "великих комбинаторов", однозначно решившая, что люди, добровольно расставшиеся со своими личными средствами под обещания предыдущих правителей, молча стерпят и это. Собственно говоря, так и случилось.
  Только это окончательно и полностью отбило у народонаселения желание и дальше играть в подобные игры с правительством. Граждане теперь предпочитали хранить сбережения (хоть и не приносящие никакого дохода, и даже обесценивающиеся в процессе хранения) в более надежных уже проверенных временем местах: в чулках; под подушками и матрасами; в банках, но не тех, которыми распоряжаются банкиры, а в обыкновенных, - железных или стеклянных. Да мало ли еще, каких подручных емкостей используется теперь для этих целей? Но чтобы после стольких горьких уроков, полученных народом от своих руководителей, добровольно дать кому-либо из них в заем. Да ни за что!!! Пусть сбережения лучше совсем обесценятся от инфляции, но все же под собственной подушкой, чем будут однажды изъяты на "неотложные нужды" банкиров и чиновников. А их неотложные нужды уже давно приняли невероятные, но чрезвычайно приятные для них формы. Это могла быть очередная сверх дорогая и оснащенная на все случаи жизни (вплоть до палубных вертолетов и торпед) яхта, появившаяся на причале острова, приобретенного хозяином по случаю, деньги уже девать некуда, а надобно же куда-то их вкладывать. Или мог быть - личный навороченный самолет (да еще и не один!) в ангаре собственного аэродрома, тоже снабженный противоракетными боеголовками. ( Интересно, кого же так боятся захапавшие все и вся "богатеи" местного разлива). Или, на худой конец, сногсшибательная вилла, а может быть и старинный, охраняемый государством замок, на испанском, французском или каком другом привлекательном для российских нуворишей побережье, а то и на всех их вместе взятых.
  Однако, Василий Петрович, после долгих и глубоких раздумий понял, что именно это, в данном конкретном случае, и есть единственный, возможный вариант изыскать средства для дальнейшего, как теперь стало принято говорить "процветания" его поселка.
  Всю последующую ночь он не спал, готовя пламенную речь, которую он должен был завтра произнести на берегу пруда перед собравшимися там, как теперь это случалось ежедневно, жителями самого поселка так и приехавшими туда любопытствующими зеваками. Он выверял буквально каждое слово, каждую интонацию голоса, как полководец, обращающийся с призывом к войску, перед решающим сражением за освобождение Родины от оккупантов. Потому что только сами жители, вверенной ему административной единицы, могли помочь в том, чтобы их будущее и будущее их детей и внуков стало таким, каким оно и должно было быть в богатой полезными ископаемыми и умными трудолюбивыми людьми стране, в которой все они и жили.
  
  
  
  И вот, час пробил, и его речь была произнесена с сооруженного накануне деревянного помоста, чтобы Главу администрации мог отлично видеть и прекрасно слышать любой, зашедший сюда поинтересоваться очередными прудовыми событиями, должными случиться тут сегодня.
  Если честно, то содержание его речи в чем-то перекликалось с речью небезызвестного всем комбинатора Остапа Бендера, которую тот произнес перед любителями шахматной игры, в тоже небезызвестных любителям "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова Васюках, клятвенно обещая превратить те в Нью-Васюки со всеми вытекающими из данного превращения радужными перспективами. Разница была лишь в том, что он, в отличие от Бендера, который нес эту ахинею для собственной выгоды, Василий Петрович в действительности радел за Волово, верил в то, что произносил и собирался приложить все свои возможности и усилия для достижения тех преобразований, что обещал.
  Глава администрации живо описал грядущие преобразования поселка городского типа в подмосковный город-курорт, куда, чтобы испить воды необыкновенного свойства из открывшегося недавно источника, будут приезжать толпы отдыхающих, причем не только из самой страны и стран ближнего зарубежья, но и из зарубежья дальнего. А, возможно, если хорошо постараться и наладить тут отличный сервис, к которому привыкли зажравшиеся американцы, то даже, и из-за океана!.. В поселковый (или уже городской?) бюджет хлынет неиссякаемый поток денег, который в мгновение ока окупит все предстоящие затраты. И для такого благоприятного поворота дел, сказал Василий Петрович, не хватает всего-то ничего, каких-нибудь... и им была названа цифра в валюте, от которой в другое время (до того, как со дна поселкового пруда забил фонтан необыкновенной воды) у не слишком богатых жителей поселка явно бы надолго перехватило дыхание. Далее, Василий Петрович сообщил собравшимся, что взять, на эти вполне реальные цели, деньги в банке администрация пока не может. Потому, что еще не расплатилась по прежним долгам. И помочь себе в сложившейся ситуации могут лишь сами жители поселка, добровольно дав в долг администрации собственные средства, скопленные на "черный день" и уже долгое время бесцельно лежащие под матрасами, дожидаясь предполагаемого катаклизма.
  В другое время его речь едва ли смогла бы разбудить такое чувство патриотизма к малой родине, которое позволило бы жителям населенного пункта добровольно снести "кровные" сбережения на осуществление этого проекта. Однако сейчас, взбудораженный пламенным призывом Главы администрации, который их (по большому счету) еще ни разу не подводил под монастырь посулом какой-либо неосуществимой глупостью, народ в едином порыве откликнулся на призыв Василия Петровича. Собираемые по крупицам долгое время сбережения без колебания были принесены в поселковую администрацию и обменяны на акции ЗАО, членами которого теперь стал каждый житель поселка от мала до велика.
  Среди слушателей многообещающей речи Главы администрации присутствовали и Купидон с Ксафаном. Причем Ксафан прибыл сюда не один. Он, в роли влюбленного кавалера, сопровождал Главного редактора газеты "Плоскости", решившей, наконец-то, лично ознакомится с тем, что происходит на берегах ставшего знаменитым Воловского пруда (кстати, как она уже давно решила, не без активного участия, возглавляемой ею газеты, а совсем не на оборот, как это было на самом деле). Она с интересом выслушала пламенную речь Главы администрации. На сей раз, редакторша решила лично запечатлеть произошедшее событие на страницах своего, с недавних пор ставшего чрезвычайно популярным периодического, издания:
  "С сегодняшнего дня все жители поселка Волово стали акционерами Закрытого Акционерного Общества "Фонтан". На собранные средства предполагается построить цех по разливу воды, обладающей необыкновенными свойствами".
  - И это все? - вздернув брови, удивленно спросил Ксафан, ознакомившись с ее наброском и думавшим ранее, что предмет его обожания, занимая такую должность, должен изъясняться со своими читателями в более захватывающей тех форме.
  - А что еще можно написать по этому поводу? - поинтересовалась она, недоуменно пожав плечами.
  - По этому поводу - можно вообще ничего не писать, - тут же встрял в разговор Купидон, прочитав ее опус из-за плеча Ксафана. - Кому это интересно, читать про ЗАО или про цех по разливу воды? Писать нужно о том, что люди будут читать...
  - Ну, и что бы ты написал об этом, маленький шалопай? Да и, вообще, умеешь ли ты держать ручку в руках, или можешь только вертеть этот дурацкий лук со стрелами? - с остервенением набросилась на него уязвленная редакторша.
  Купидон залился звонким смехом и даже обратил на себя внимание нескольких человек, которые стояли неподалеку от них и с интересом слушали речь Главы администрации. Но вскоре они, так и не поняв, над чем заливается белобрысый мальчишка, вновь переключились на внимание к его речи и созерцанию самого много обещающего Василия Петровича, рисующего в радужных цветах будущее их родного поселка.
  - Шалопаем - меня еще никто не называл, - пояснил Купидон свое внезапное веселье, - Но - мне понравилось. Правда, понравилось. Хотя, может быть, для греческого Бога это и чересчур фамильярно?.. - задумался он на секунду, но потом, решив, что пословица "хоть горшком назови, только в печку не ставь" вполне применима и к данному случаю, и совсем не обиделся на предмет обожания Ксафана. - Я, тут, накропал заметку в твою газетку, - почти стихами заговорил Купидон, протягивая редакторше листок бумаги, - Она, на мой взгляд, будет более уместной в завтрашнем номере, чем твои сухие неудобоваримые факты...
  На листке, каллиграфическим подчерком, совершенно не соответствующим характеру его хозяина, было написано следующее:
  "Чудеса в Волово продолжаются! Как уже нами сообщалось ранее, часть воды из пруда отводится в речку, которая еще недавно была близка к полному исчезновению из-за замусорености и отсутствия притока воды. Теперь речка ожила, по ее берегам буйно разрослась трава, достигая человеческого роста. Садоводы приезжают за водой из речки, которая значительно превосходит по своим свойствам любые известные удобрения. На берегу речки замечены целые стаи беспризорных собак и кошек, сбежавшихся сюда со всей округи, которые, не враждуя между собой, как это им предписано свыше, только и делают, что мирно лакают речную воду. Поистине странный ключ забил со дна пруда!"
  - Вот как надо писать, чтобы не потерять старых и приобрести новых читателей, - назидательно произнес Купидон, взглянув на нее свысока. - Как видишь, я прекрасно владею не только луком, но и пером, - с достоинством сообщил он о, ранее не бросавшихся в глаза, собственных талантах.
  - А где ты выучился так писать? И где ты увидел тут траву выше человеческого роста и пасущиеся на ее берегах тучные стада собак и кошек? - недоуменно, но с некоторой издевкой, спросила она.
  - Отвечаю по порядку. Писать меня научили в райской школе, где я был весьма успешным и старательным учеником. А насчет травы выше человеческого роста... Так, ведь, еще не вечер. А, как гласит народная мудрость, - "Утро вечера мудренее"... Вот завтра и посмотрим, что будет на интересующих нас берегах. Мы тебя хоть раз обманули? Или ты не веришь, что завтра сюда сбегутся со всей округи беспризорные собаки и бесхозные кошки, чтобы испить водицы? - поинтересовался Купидон с таким выражением лица, что сомневаться в этом не имело никакого смысла.
  Крыть было нечем, и в завтрашнюю газету, по вполне естественным причинам, попала не редакторская заметка, а та, которую предложил Купидон.
  На следующее утро берега речки действительно превратились в непролазные дебри. Вызвать столь бурный рост растительности на ее берегах всего за одну ночь была способна лишь чудодейственная вода, потекшая по руслу давно пересохшей реки. Никаких других объяснений такому неожиданному неукротимому произрастанию травы найти было невозможно. Подойти к берегу стало возможно, лишь, усердно орудуя, косой. Владельцы коз и кроликов ринулись к речке на заготовку сена. И только выкосив изрядную часть травы, жители поселка с удивлением обнаружили, на берегу речки несметное количество собак и кошек, с необыкновенным наслаждением лакающих речную воду.
  - Свят... Свят... - при виде собачье кошачьего схода происходящего на берегу, на всякий случай перекрестилась старушка, пришедшая сюда нарвать травы для кроликов со своего подворья.
  Правда, она тут же сообразила, что раз кошки и собаки пьют воду с таким удовольствием, то стоит принести ее и для собственных подопечных, доставить им, всю жизнь сидящим в клетке, хоть какую-то маленькую радость. (Она была сердобольной женщиной). И вернувшись, домой с травой, она еще раз сходила на речку за водой для своих любимых грызунов.
  Василий Петрович, побывав днем на берегах возрожденной им речушки, был поражен такому безудержному и необузданному росту различной флоры по ее берегам. Им тут же было отдано распоряжение, чтобы полив газона перед зданием администрации производился водой из речки. И, буквально, через пару дней чахлый, с залысинами газон превратился в цветущие прерии. Газонокосилка, ранее без употребления пылящаяся в кладовой дворника, теперь стрекотала без устали, а газон стал таким же шикарным, как в каком-нибудь английском поместье, где его лелеяли и холили уже на протяжении нескольких веков.
  Впрочем, не только лужайка перед администрацией преобразилась таким образом: преобразился буквально весь поселок. Он стал утопать в изумрудных насаждениях, которых становилось с каждым днем все больше и больше. Каждый житель стремился не сломать или спилить, как это зачастую бывало раньше, а посадить дерево. Стоило только воткнуть в землю саженец, затем полить тот водой из речки и... успех был практически обеспечен. Ну, а после удачно посаженого дерева, невольно возникало желание построить новый, удобный для семьи, дом и воспитать в нем собственных детей...
  После того как случились ранее описанные события на берегах возрожденной речки, у Купидона тоже резко возросла "скорострельность" его лука. Он едва успевал заполнять стрелами колчан. А число подстреленных им субъектов увеличивалось, чуть ли не в геометрической прогрессии. Прекрасное чувство любви охватило поселок. В поселковую администрацию выстроилась очередь брачующихся пар, которой тут отродясь не бывало. Действительно, не мог же Купидон пройти мимо девушки или молодого человека и не сделать того, что был обязан делать по своей основной, божественной специализации. Правда, теперь он стрелял в "девушек" и "юношей" (если можно так сказать о них) не первой молодости. Просто в годы прокатившихся по стране катаклизмов, не каждый, в силу различных причин, смог обзавестись семьей, и сейчас, уже привыкши и смирившись с холостяцким положением, не очень-то и стремился изменить это. Но Купидон решил, во что бы то ни стало исправить возникшую ситуацию. И он вонзал свои стрелы любви во всех подряд, невзирая на возраст.
  Василий Петрович вынужден был помимо строительства цеха по разливу воды, параллельно заняться достройкой больницы, в которой срочно пришлось увеличить число койко-мест в родильном отделении, а также заложить первый камень в фундамент будущего Дворца бракосочетания. Большое количество, желающих вступить в брак, приходящих в здание поселковой администрации для подачи заявлений, очень отвлекало ее работников и снижало их производительность труда, чего невозможно было допустить в связи с грандиозными преобразовании, происходящими в данном населенном пункте. Он, как хороший руководитель сразу же сообразил, что после свадебного бума, случившегося в поселке, в течение ближайшего года произойдет и "бэби бум", поэтому всеми силами стремился встретить его во всеоружии. И его предположения были совсем небезосновательны.
  
  
  
  - Послушай-ка, Купидон, - как-то, в выдавшуюся свободную от дела минутку, обратился к нему Ксафан.
  - Я весь внимание, - откликнулся тот.
  - Я что хотел у тебя спросить... - произнес он, потупившись и в легком смущении, - Ты, случайно, не знаешь, у ангелов могут быть дети?
  - У ангелов? Дети? - удивленно переспросил у него Купидон, почесав затылок, - А тебе для чего это? - но затем, быстро сообразив, что вопрос был задан неспроста, как всегда залился звонким смехом.
  - Совсем не понимаю, что тебя так рассмешило? - обиженно произнес Ксафан. - Я слышал, что у вашего Зевса была жена Гера, и у них были дети. Да еще и куча внебрачных детей, от земных женщин...
  - Так ведь Зевс - Бог, а не ангел, - парировал Купидон, а затем, снова засмеявшись, произнес, - Впрочем, раз у тебя это получилось, то почему бы и нет? Но с другой стороны, честно тебе признаюсь, еще ни разу в жизни не встречал ангела с собственным отпрыском на руках...
  В этот момент в воображении Купидона, которым он обладал в полном объеме, нарисовался Ксафан с младенцем на руках. Причем личико ангелочка было как две капли воды похоже на физиономию Ксафана. Даже смуглость, приобретенная тем за счет длительного пребывания около средств адского производства, оказалась генетически закрепленной и четко проявилась у его предполагаемого отпрыска.
  - Знаешь, я ей объяснял, что мы с ней не можем иметь детей, но она сказала, что хочет ребенка непременно от меня... Сам понимаешь, не мог же я ей отказать в этом. Но, не правда ли, ведь от этого не всегда случаются дети? - ища поддержки у Купидона, в складывающейся ситуации, осведомился Ксафан.
  - Так ты что, жалеешь о том, что можешь стать отцом? - удивленно спросил Купидон, которого умилил образ младенца Ксафана, только что возникшего в его воображении.
  - Нет, совсем не жалею. Ты меня не правильно понял. Просто я не знаю, как к этому отнесется Создатель? И смогу ли я, после случившегося, снова вернуться в Рай, когда мы с тобой закончим тут свою миссию.
  - А ты непременно хочешь обратно в Рай? - засмеялся златокудрый Бог.
  - Совсем нет. Просто, я не хочу снова в Ад. Я бы с удовольствием остался тут, рядом со своей любимой и с нашим ребенком, если она его все же родит...
  - Значит, ты хочешь превратиться из ангела в обыкновенного земного мужчину? - с интересом глядя на Ксафана, произнес Купидон.
  - А такое, вообще, возможно? - с надеждой произнес Ксафан.
  Купидон растеряно пожал плечами. Он действительно не знал, что ответить визави. Потом, что-то вспомнив, снова заговорил:
  - Я знаю, что некоторые земные мужчины в греческой и, явившейся из нее, римской религии, совершив подвиги, получали право жить рядом с богами на Олимпе. Помнишь подвиги небезызвестного Геракла? Так он и сейчас торчит там. Сам видел его. И, конечно же, слышал его бесконечное бахвальство собственными свершениями, которые за века обросли такими небылицами, что уже стало абсолютно невозможно отличить правду от вымысла. Всем уже надоело слушать, как он чистил Авгиевы конюшни, особенно, если он начинает рассказывать это за обедом, когда все заняты усвоением и перевариванием нектара и амброзии. В вашей христианской религии, насколько мне известно, тоже возможно быть причисленному к лику святых, правда, для этого почему-то нужно непременно сильно мучиться и страдать на Земле, - иначе никак нельзя. Подвиги, не знаю по какой причине, особенно в расчет не берутся. Слушай, - он хлопнул себя по лбу: его вдруг осенило, - Да, ведь, в Рай можно попасть и другим, совершенно честным путем, причем совсем не обязательно страдая. Нужно, лишь, не грешить на Земле, и выполнять все заповеди Создателя. То есть, просто-напросто вести себя по-человечески, а не по-скотски. Ты помнишь, что он говорил о районах с повышенной комфортностью для православных?.. Ты, ведь, себя к ним относишь? - зачем-то поинтересовался Купидон, хотя это было ясно и так.
  Ксафан кивнул головой в знак согласия. А Купидон развил свою мысль дальше:
  - Я неоднократно бывал в этих районах. По делам... - для чего-то уточнил он, - Поверь мне, они значительно лучше и удобнее, чем ваше ангельское общежитие, которое я тоже неоднократно посещал, где кроме личной кровати и тумбочки рядом с ней, вообще, больше ничего нет.
  - А в Аду - все наоборот, - сообщил, как знаток обсуждаемой темы Ксафан, - У Буна и Мефистофеля знаешь какие прекрасные апартаменты? Собственно говоря, и у меня тоже была вполне сносная квартира. Ну, а если говорить о грешниках... Сам понимаешь, что слово "комфорт" для условий их содержания там, вряд ли, вообще, применимо.
  - Вот видишь, - поддержал Ксафана Купидон, - Сам прекрасно знаешь, что к чему. К тому же, в Рай можно попасть вместе со своими близкими: с женой, с детьми, если они тоже будут соблюдать условия, выдвинутые Создателем. Я, в своей религии, так и не смог воссоединится с возлюбленной Психеей даже после того, как она закончила свой земной путь, потому что такого - в ней не предусмотрено. Так что, будь я на твоем месте, то непременно бы задержался на какое-то время на Земле в качестве мужчины. Впрочем, сделать этого я все равно не могу, потому что я - Бог. А было бы чрезвычайно интересно побывать в своей жизни сразу в трех качествах: дьявола, ангела и обычного смертного, а потом сравнить, кем из них быть лучше. Видишь, во мне, оказывается, присутствует исследовательская жилка. Раньше я этого за собой не замечал, - радостно отметил он, произошедшие в нем изменения. - Собственно, по-видимому, только ты и можешь стать единственным и неповторимым субъектом, которому в силу сложившихся жизненных обстоятельств удастся, побывать сразу в трех ипостасях, - и Купидон, как всегда, залился звонким смехом.
  - Ты уговорил меня. Пожалуй, я так и сделаю. Только ты, уж, постарайся объяснить Создателю, почему я сделал так.
  - Да, уж, непременно постараюсь. Тем более что змеем искусителем, в данной ситуации, выступил я сам, со своим луком и стрелами...
  Вот такая странная беседа произошла однажды между двумя посланцами Рая, прибывшими на Землю сеять доброе и разумное...
  
  
  
  А между тем, газета "Плоскости" продолжала публиковать сенсационные события, происходящие в ставшем, с ее легкой руки, известным всей стране поселке Волово.
  "Волово выходит на первое место в районе, а может и по всему Подмосковью, по резкому уменьшению потребления спиртного! - радостно сообщала она своим читателям, круг которых к этому времени еще расширился и уже перешагнул областные пределы. - Не подумайте, что это полный отказ от выпивки, просто ее разумное ограничение. Люди стали меньше пить, потому что нашли себе достойную и нужную не только для себя, но и для общества работу. Одни заняты строительством цеха по разливу воды из Воловского ключа, другие заканчивают строительство больницы, которая обещает стать самой оснащенной и комфортабельной больницей области. Те, кто остался неохваченным строительством этих жизненно важных объектов, по собственному почину занялись благоустройством и озеленением поселка. Так что пьянствовать безо всякой причины - стало просто некогда: дорога каждая минута. Время жизни хочется потратить с пользой, оставив на земле после себя не только добрую память, но и обустроенный дом, плодоносящий сад, и собственного, воспитанного и прекрасно образованного отпрыска. А все вышеперечисленное, как вы знаете, не приходит само собой. Для этого необходимо долго и хорошо трудиться.
  Приемный пункт стеклотары Волово, известный всем в районе, находится на грани разорения. А все почему? Оказалось, что жители самого поселка, а так же окрестных сел, стали активно потреблять воловскую воду, не дожидаясь окончания строительства цеха по разливу воды в бутылки. Вот и снизилось потребление Зеленого змия!"
  Ознакомившись с этой заметкой, Василий Петрович радостно потер руки. Заметки, предрекавшие поселковые катаклизмы как-то сами собой сошли на нет, и газета стала печатать вполне нормальные радующие своих читателей материалы. Печатались статьи о строительстве новых объектов; о том что, наконец-то, заканчивается больничный долгострой; о благоустройстве поселковой территории и починке дорог; и, конечно же, о биче российской жизни - пьянстве, причем, в положительном смысле. Он даже был благодарен газете, что она открыла ему глаза на столь благотворное влияние воды на жителей поселка. Василий Петрович, постоянно занятый приятными проблемами созидания, как-то не обратил внимания на этот очевидный факт.
  - А что, у нас действительно сократились проблемы с потреблением спиртного? - спросил он у секретарши, зашедшей как-то в кабинет, за его подписью на очередном, изготовленном ею документе.
  - Истинная правда, - с готовностью откликнулась она. - Сегодня, по дороге на работу, я не встретила ни одного пьяного, - но затем задумчиво произнесла, - Впрочем, может быть еще просто не успели насосаться... хотя и вчера, в выходной, когда за покупками ходила, тоже не довелось столкнуться ни с одним из них.
  - Что, даже и (тут он назвал имя известного в Воловского пьяницы, который, употребив с утра, обычно целый день валялся "отдыхая" непосредственно рядом с местом потребления) перестал пить? - удивленно произнес он.
  - Я слышала, что его жена стала готовить ему пищу, используя нашу знаменитую воду, и он вскоре перестал пить совсем. В общем, излечился от давнишнего и пагубного пристрастия - полностью... - поделилась она услышанной недавно от соседки новостью.
  - Что ты говоришь!? - с радостным удивлением воскликнул он, а затем, не то для нее, не то для себя, задумчиво произнес, - Может быть нам стоит начать строительство лечебного учреждения, где будут излечивать данный порок?
  Секретарша, выслушав его предложение, пожала плечами, при этом, непроизвольно вспомнив своего зятя, который уже несколько лет отравлял жизнь ее дочери и внуков, страдая именно этим необоримым пристрастием. "Нужно будет ей посоветовать... Может быть, ему это тоже поможет?" - подумала она, слегка сожалея, что данная рациональная мысль пришла ей в голову только сейчас.
  - А что? Разве я не прав? - поинтересовался у нее Василий Петрович и, как бы прочитав ее мысли, произнес в раздумье, - Сама жаловалась на своего зятя. Может и ему поможет?.. А если поможет, то можно будет патентовать нашу воду, как лечебную и открывать здесь бальнеологический курорт. Тогда-то уж, у нас действительно не будет отбоя от желающих хлебнуть нашей чудо водицы. - Затем, спустившись на землю из собственных фантазий, которые иногда заносили его в далекое и, несомненно, прекрасное будущее, он сделал необходимое в данном контексте пояснение, - Вот только достроим нашу поселковую больницу, так и примемся за строительство бальнеологического курорта.
  
  
  
  Следующая заметка, появившаяся в газете "Плоскости" была и, правда, совершенно из ряда вон выходящая. Даже все, ранее казавшиеся несусветными и бредовыми публикациями на тему Воловского пруда, меркли перед последним сообщением "Плоскостей":
  "Удивительная история!!! - восклицала газета, и тут действительно было от чего воскликнуть, - Кошка, широко известной, в узких кругах поселка Волово писательницы М.Г., окотилась. Котята пытаются освоить человеческую речь! И вместо привычного "мяу" произносят вполне членораздельные слова, как это делают маленькие дети, начинающие осваивать разговорную речь. И с каждым днем их "высказывания" становятся все более осмысленными. Дожили! Наконец-то, появились говорящие котята! Надо сказать, что М. Г. живет недалеко от пруда и является большой любительницей кошек. Из патриотических чувств, она также поддерживает производство Воловской воды, выпивая в день до двух ее литров. Видимо, кто-то из ее беременных кошек хлебнул водички из ее чашки, случайно оставленной на столе. Так и хочется сказать: "Не пей Иванушка, козленочком станешь!"
  Нам удалось взять интервью у известной писательницы М. Г., она настолько популярна в своем поселке, что расшифровывать ее имя и фамилию мы не будем. И вот, что она нам поведала:
  - Я всегда верила, что животные смогут говорить, если захотят. Ведь, давно известны говорящие птицы: попугаи, сороки... а кошки и собаки? Разве они глупее их? Испробовав Воловской воды, у кошек объявилось желание говорить, но это желание оказалось реализованным только в следующем поколении. Я собираюсь стать заводчицей кошек и открыть начальную школу для котят.
  Браво М. Г., вот где истинная любовь к кошкам! А там, глядишь, и говорящие собаки объявятся. Кстати, собак у М. Г. - тоже предостаточно".
  Василий Петрович, ознакомившись с содержанием заметки, в полном замешательстве долго сидел за столом, о чем-то размышляя. Затем, неизвестно кому, потому что в кабинете никого не было, произнес вслух:
  - Только говорящих котят и начальной школы для них нам и не хватало для полного счастья: все остальное, как я понимаю, в нашем поселке уже имеется...
  Но почти тут же у него возникло непреодолимое желание, самому воочию увидеть котят-вундеркиндов и услышать кошачью речь. И он, сказав секретарше, что ненадолго отлучится, отправился туда. На всякий случай все же, сообщив той, что, если в подведомственном ему поселке произойдет что-либо из ряда вон выходящее, что в последнее время случалось довольно часто, то искать его нужно на улице Прудовой, где и проживает, упомянутая в заметке писательница.
  Уже на подступах к ее дому стояла большая толпа таких же, как и он, жаждущих непосредственно самим ознакомится с очередным чудом, случившимся в Волово. Некоторые любители кошек пришли сюда со своими четвероногими питомцами. Неизвестно, что подвигло их привести сюда пушистых и короткошерстных домочадцев. Скорее всего, надежда, что их любимцы, услышав членораздельную кошачью речь, заговорят тоже (как попугаи). Другого объяснения этому не было.
  Василий Петрович с трудом протолкнулся к двери дома, где с некоторых пор появились говорящие котята. И только тут окончательно понял, что если бы не его должность Главы администрации, которая невольно помогала ему в подобных ситуациях, то не видать бы ему этого неожиданного чуда природы, случившегося на берегах ставшим знаменитым пруда.
  Писательница, обладающая котятами, радушно пригласила его в дом, чтобы он мог воочию увидеть ее эксклюзивных котят. И, когда он зашел туда, сразу же, вместо привычного "Мяу", услышал:
  - Здравствуйте, - поприветствовал его юркий рыжий котенок, на которого он чуть, было, нечаянно не наступил, и на большой скорости пронесся мимо, катя перед собой клубок яркой шерсти.
  - Вот это да... - изумленно произнес Василий Петрович, и долгое время больше ничего не мог вымолвить: настолько потрясло его приветствие, произнесенное животным, по определению не умеющим говорить.
  - Это еще что, - вступила в разговор хозяйка дома, и позвала, - Ксюша, Ксюша...
  На ее зов прибежал другой пушистый серый комочек, который впоследствии должен был вырасти в прелестную дымчатую кошечку. Это было видно уже сейчас. Огромные зеленые глаза, в половину симпатичной мордочки вопросительно смотрели на хозяйку:
  - Зачем позвали меня? - говорил весь ее вид.
  - Продемонстрируй нашему гостю, как ты умеешь говорить, - попросила у нее хозяйка.
  Тогда маленькая кошечка с нескрываемым интересом уставилась на вошедшего Главу администрации и очень четко спросила:
  - А что бы, вы хотели от меня услышать?
  - Да я, собственно, и не знаю... - в полной растерянности произнес Василий Петрович.
  - Вот видите, вы сами толком не знаете, что хотите услышать. А я тем более не знаю, что должна вам сказать. Сначала сформулируйте ваш вопрос, тогда и поговорим, - внятно произнесла она, а затем, нервно дернув пушистым хвостиком, с большим достоинством удалилась по своим кошачьим делам, от которых ее отвлек зов хозяйки.
  Главе администрации только и оставалось в полном изумлении развести руками. Подобного он не только никогда не видел, но даже и не слышал ранее, что такое, вообще, возможно. "А, ведь, действительно, придется открывать кошачью школу", - обреченно подумал он. Его мысль была сразу же прочитана писательницей, которая благодаря потреблению прудовой воды приобрела способность читать чужие мысли, касающиеся непосредственно ее и ее близких.
  - Так вы мне поможете с этим? - улыбнувшись, спросила она.
  - Вы наша местная знаменитость, и я не вправе отказать вам в такой малости. Тем более что подобных чудес больше нет нигде в мире. Я считаю, что популярность нашего поселка, после этого, возрастет многократно. Соответственно возрастет и поток желающих лично ознакомиться с данной аномалией. Так что нужно будет срочно увеличивать строительство гостиниц для приема туристов со всего света...
  - Я тоже так думаю, - согласилась с ним хозяйка дома, - Представляете, какие интересные литературные сюжеты можно будет почерпнуть из их рассказов? Например, как выглядят в их глазах некоторые поступки людей... Да и о себе самих они смогут рассказать много интересного, - ранее неизвестного никому.
  "У кого что болит, тот о том и говорит", - подумал про себя Василий Петрович и тут же получил ответ на свои невинные размышления.
  - Ну, а зачем мне думать о гостиницах, когда у нас в поселке такой прекрасный Глава администрации, которому есть дело до всего, и который со всеми делами прекрасно справляется, - сделала ему комплимент писательница, а потом посоветовала самому начать пользоваться водой из прудового ключа, чтобы открыть в себе способность читать чужие мысли. По ее соображениям, это может поспособствовать, еще более успешно справляться с его трудной работой.
  - Спасибо за совет. Непременно воспользуюсь им, - пообещал он, прощаясь.
  И с этого дня на его рабочем столе всегда стоял кувшин с родниковой водой, что ему, действительно, сильно помогало в работе.
  
  
  
  Как-то, прогуливаясь со своей возлюбленной по берегу пруда и, по обыкновению, изъясняясь той в своих необыкновенных (можно даже с уверенностью сказать - неземных, а скорее всего ангельских) чувствах, Ксафан нос к носу столкнулся с другой парочкой, шедшей им на встречу.
  - Господи! - воскликнул он про себя, - Хоть бы я ошибся в этом...
  Но, к сожалению, он не обознался: навстречу им шла его бывшая помощница Лилиан с бывшим, же, его кумиром - Мефистофелем. Они о чем-то спорили, причем, на повышенных тонах, не обращая на встречных никакого внимания. Однако спор этот, (а скорее ожесточенная перепалка) совсем не соответствовал распространенному утверждению по поводу перебранки "милых". Этих двоих уже давно объединяла не только взаимная симпатия и любовь, но и деловые отношения, которые в данный момент превалировали над чувствами, поэтому и вступили в явное противоречие с их личными взаимоотношениями. Каждый из них яростно защищал и отстаивал собственную точку зрения на проблему, возникшую в, казалось бы, уже успешно завершенном деле.
  Ксафан, пропустив их и дав отойти на некоторое расстояние, уговорил свою подругу повернуть назад, и стал, заинтересовано следить за действиями своих бывших соратников. Впрочем, он и раньше предполагал, что в Аду, ни за какие коврижки не смирятся с тем, что стало происходить в поселке Волово в последнее время. Как он считал, боязнь снова потерять с большим трудом захваченные ранее территории, заставит адских деятелей предпринять попытку, во что бы то ни стало, отстоять собственные завоевания. И его опасения подтвердились: они уже снова здесь.
  Мило беседуя со своей подругой на различные темы, хотя, основным лейтмотивом всех их, безусловно, была любовь, Ксафан, тем не менее, умудрялся отслеживать и все действия пары, идущей перед ними.
  "Любопытно, куда они потащатся?.. Хотя, и так ясно. Наверняка в поселковую администрацию. Они и в тот раз начинали внедрять все свои инновации сверху", - подумал он, и тут же вспомнил, что и сам был причастен к тем ужасным преобразованиям, которые погубили, в общем-то, достойную великую державу, сделав из нее сырьевой придаток экономически более развитых стран. Ему стало ужасно стыдно и больно за свое прежнее поведение. Ведь, если бы не его тогдашние амбиции во что бы то ни стало прославиться и добиться признания, этого, возможно, никогда бы и не случилось. И желание исправить случившееся уже перестало быть для него приказом свыше, а стало его личной, насущной потребностью. "Боже мой! Что же я тогда натворил!? Даже не попытался смирить свою гордыню, а совсем, наоборот"... - в запоздалом раскаянии сокрушался он. И хотя сейчас в обществе раскаяние воспринимается как бы в качестве исправления совершенного греха, на самом деле исправить что-либо (причем только частично) можно, лишь, усиленно трудясь во благо того, что когда-то с необыкновенной легкостью было бездумно разрушено.
  Как он и предположил ранее, Мефистофель со спутницей подошли к поселковой администрации и уже взялись за ручку входной двери.
  - Господи! - взмолился Ксафан, - Что же мне теперь делать?..
  Но никакого ответа от того, к кому обратился с мольбами, к сожалению, не получил. Вместо этого услышал весьма удивленный вопрос своей спутницы, услышавшей его странное изречение, которое абсолютно не вязалось с темой их любовных пассажей:
  - Это ты так сожалеешь о наших взаимоотношениях? - немного подумав над его высказыванием, поинтересовалась она, потому что ничего другого по поводу возгласов, неожиданно сорвавшихся с его уст, придумать не смогла. - А еще говорил, что ангел... - с разочарованием обиженно произнесла она и, круто развернувшись, направилась прочь от спутника, оставив того в полном недоумении.
  
  
  
  Ксафан, оставшись один, никак не мог сообразить, что ему делать. То ли бежать за любимой, объясняя ей, что его возглас ни в коей мере не относился к их взаимоотношениям. А затем, упав на колени, (в понятии большинства женщин, именно так должны поступать любящие их мужчины, тем более считающие себя ангелами) умолять ее о прощении, или заняться тем, ради чего он и прибыл сюда с небес. Немного поразмыслив, он выбрал второе, а именно то, в чем заключалось его предназначение в данный отрезок времени. В конце концов, любимая, если действительно любит, разобравшись во всем, со временем непременно простит его, и их отношения снова наладятся.
  - Купидон! - громко позвал он.
  И тот моментально явился на зов.
  - Ну, что ты разорался. Не глухой я... У меня чуть барабанные перепонки не лопнули от твоего крика... - бубнил Купидон, с преувеличенным усердием потирая уши.
  - Ладно. Прости меня. Видишь ли, тут такое дело выплыло... В общем, без твоей помощи - никак не обойтись.
  - Что, твоя подружка сбежала? - заметив ее отсутствие и понимающе улыбнувшись, спросил Купидон, - Так иногда случается, - как большой знаток случившегося с другом происшествия, сообщил он, явно чем-то расстроенному, Ксафану (а что, же, еще может так огорчить влюбленного?).
  - Это действительно так, - подтвердил Ксафан, - Она ушла. Но я тебя позвал совсем не за этим: эту проблему мы пока отложим, и потом я сам с ней как-нибудь справлюсь. К нам пожаловали незваные гости из преисподней, - сообщил он и тут же пояснил, - В общем, те, с которыми я и свершал все, с чем мы с тобой сейчас усердно боремся.
  - Что ты говоришь!? - изрек Купидон, радостно потирая руки.
  - Чему это ты так обрадовался? - уныло поинтересовался Ксафан.
  - Так, ведь, это интересно! - воскликнул тот и залился смехом.
  - Не вижу в этом ничего интересного, а тем более смешного. Ты себе не представляешь, на какие гадости и подлости они способны. И, поверь мне, они ни перед чем не остановятся, чтобы все наши с тобой усилия и труды пошли насмарку.
  - Так, ведь, именно это и интересно. У нас, наконец-то, появился достойный соперник, которому мы сможем показать, чего он стоит на самом деле, - поделился собственными мыслями Купидон.
  - Боюсь, как бы нам самим не показали этого, - откликнулся бывший подданный Ада не понаслышке знавший тех, кто там обосновался.
  - Сообщаю тебе первую радостную весть, - смеясь, произнес Купидон, - Василия Петровича сегодня нет на месте. Он с утра уехал по неотложным делам в столицу и вряд ли сегодня появится в своем кабинете. Так что мы без труда сможем подготовить его к завтрашней встрече с адскими представителями. И будем надеяться, что он, кое-что, уже сообразив и усвоив, не пойдет на их поводу и даст достойный отпор их наглым проискам.
  - Ты меня действительно сильно порадовал, - наконец-то, улыбнувшись, произнес Ксафан, а затем спросил, - А какую вторую радостную весть ты припас для меня?
  - А что, я обещал еще и вторую?.. - растерянно пожав плечами, удивился златокудрый мальчуган.
  - Ну, раз ты так четко обозначил первую, то должна быть и вторая.
  - Ну, раз должна... Подожди, подожди... Сейчас я вспомню, чем еще я смогу тебя порадовать, чтобы еще больше улучшить твое настроение. - Он потер лоб, как обычно делают, при желании вспомнить что-то забытое, - Да, конечно, же... - наконец-то, воскликнул он, хлопнув себя по лбу, - Ты, занятый исключительно любовью, этого еще не знаешь, - вчера с конвейера сошла первая партия разлитой по бутылкам воды из прудового ключа. Всю партию с помпой отправили прямо в Кремль и Думу. Там тоже весьма заинтересовались ее чудотворными свойствами, и, видимо, хотят с помощью неё поднять умственные характеристики своих сотрудников и сломать плачевный стереотип их труда (хотели как лучше, а получилось как всегда) на благо общества. Чтобы и в их работе, наконец, настал перелом, и стало получаться не "как всегда", а, по возможности, гораздо лучше. Впрочем, как ты сам прекрасно знаешь, вода еще обладает и отменным вкусом.
  Пока они вели беседу, из дверей поселковой администрации вышли Лилиан с Мефистофелем. Оба были чрезвычайно раздосадованы несостоявшейся встречей с Главой администрации, и их перепалка, на которую и обратил внимание Ксафан, когда увидел их, возобновилась с еще большей силой. В общем, пройдя буквально в двух шагах от Ксафана и Купидона, они не осознали, что были буквально рядом со своими заклятыми, на данный момент, врагами.
  - Вот и прекрасно! Они настолько расстроены, что даже не замечают вокруг себя никого и ничего... - обрадовался Ксафан, уже морально приготовившийся к серьезной перепалке (а возможно и к более грубым, но более доходчивым действиям) со своими бывшими друзьями. - В общем, пронесло... - констатировал он, когда те скрылись за поворотом.
  Глядя им в след, он старался понять, какое изменение произошло с ними. Чего-то неотъемлемого от их привычного примелькавшегося облика, явно не доставало. И только сейчас до него дошло, что рядом с ними не было черного пуделя, с которым те, ранее, таскались буквально повсюду. Может быть, именно его отсутствие здесь и позволило Ксафану сейчас остаться незамеченным. Пожалуй, один из самых известных (благодаря старанию поэтов и композиторов) земных грешников Фауст, пребывая в собачьей шкуре, непременно бы учуял знакомый запах Ксафана и, уж будьте уверены, обязательно бы остановился рядом, поприветствовать своего старого знакомого.
  "Интересно, они его просто сегодня с собой не взяли, так как собирались на встречу с Главой администрации? Или Бун не захотел снова идти к Люциферу, чтобы еще раз утрясать вопрос о пребывании попавшего в Ад грешника на Земле?.." Так и не уяснив для себя этого вопроса, он был вынужден отвлечься от волнующих раздумий, так как заговорил Купидон:
  - Ну, а теперь пора спешить на встречу с Василием Петровичем, - поторопил его Купидон.
  - Ты же сам сказал, что он сегодня занят неотложными делами. И не стоит его отвлекать от них.
  - Но завтра, уже может быть поздно, - парировал его высказывание бог любви.
  - А мы не завтра. Давай мы придем к нему во сне и объясним все, что он может получить, свяжись он с ними...
  - Неплохая идея. Нужно будет непременно ее опробовать, - загорелся Купидон интересным замыслом Ксафана.
  
  
  
  Уставший после всяческих разъяснений и согласований на высшем уровне, на которые пришлось потратить весь рабочий день, Глава поселковой администрации наконец-то добрался до дома. Отобедав, а может быть отужинав? (Потому что время было уже далеко не обеденное) наваристым украинским борщом с пампушками, заботливо поданными к столу любимой женой, он передислоцировался от стола к дивану, стоящему напротив телевизора. Так он поступал ежедневно: просмотр вечерних телевизионных новостей входил в его распорядок дня. Безусловно, ему, как Главе администрации, хоть и небольшого, но все же населенного пункта, было необходимо знать, что происходит в стране и как, в связи с новыми веяниями в последнее время довольно часто и, зачастую, довольно неожиданно меняющих свое направление, строить взаимоотношения с народонаселением, вверенной ему административной единицы. Но "Новостей" он так и не увидел. Его неожиданно сморил буквально неодолимый сон. То ли он сегодня действительно очень переутомился, то ли на это были какие-то другие причины, независящие от усталости.
  Едва он сомкнул веки, как незабвенные образы Ксафана и Купидона немедленно возникли в его дремлющем сознании. Впрочем, он был бы рад, чтобы они не появлялись хотя бы в его снах, потому что и общения с ними в состоянии бодрствования - ему хватало вполне, но те почему-то решили обосноваться еще и в его сновидениях. Василий Петрович попытался, было, открыть глаза, чтобы избавиться от назойливых компаньонов, но не тут-то было. Они оба, что есть силы, сопротивлялись его желанию.
  - Послушай-ка, - как, всегда фамильярно обращаясь к нему на "ты", произнес Купидон, - Мы должны сообщить тебе весьма важные новости, так что не пытайся усилием воли избавиться от нас.
  - Да, да... - подтвердил Ксафан слова кудрявого сорванца. - Мы решились вторгнуться в твои сновидения, лишь для того, чтобы предупредить о грядущей тебе завтра встрече с нечистой силой...
  - Вот еще!.. С какой стати я буду с ней встречаться, - отрезал Глава администрации, - Я никогда не якшался с нечистью и дальше не собираюсь делать этого, - уверенно произнес он и еще раз попытался выгнать непрошеных посетителей из своего сна, но его очередная попытка так и не увенчалась успехом.
  - Видишь ли... - задумчиво произнес Купидон, (что было для него не свойственно), - ты даже и не догадаешься, кто на самом деле находится перед тобой. Ты, ведь, надеюсь, не думаешь, что к тебе на прием они придут в своем естественном прикиде, - то есть: в рогах, копытах и с хвостами?
  Василий Петрович (даже во сне) вздрогнул и застонал, представив в своем кабинете подобных посетителей.
  - Что с тобой? - склонившись над ним, озабоченно спросила жена.
  - Все в порядке. Не мешай, - буркнул он в ответ, на сей раз, испугавшись, что его знакомые, исчезнут из сна, так и не объяснив, что нужно будет делать завтра при встрече с адскими посетителями.
  - Я думаю, что они будут одеты в наряды от "кутюр", - сообщил Ксафан, - По крайней мере, в тот свой приход на Землю, они именно так и поступали, - подтвердил он сказанное.
  - Так значит ты знаком с ними? - поинтересовался Василий Петрович.
  - К моему большому сожалению - да, - констатировал бывший черт, - Мало того, скорее всего, эти ужасные преобразования в стране начались из-за моей чрезмерной гордыни, которую я тогда даже и не пытался усмирить.
  - Но ты, ведь, в то время чертом был, - произнес Купидон, в оправдание Ксафана. - Хорош черт, с рвением искореняющий в себе смертные грехи... - со смехом добавил он к сказанному.
  - Наверное, ты прав. Но сейчас, я сильно раскаиваюсь в своих прежних воззрениях и деяниях.
  - И на том спасибо, - вклинился Василий Петрович, - Сколько тут дров наломали благодаря гордыням, подобных тебе.
  - Но, он-то, в отличие от других, хоть искренне раскаивается в содеянном, и всеми силами пытается как-то исправить, что испоганил в свое время. А другие, наоборот, изо всех сил пытаются сохранить безобразие, к которым эти преобразования привели, потому, что преобразования, произошедшие в стране, стали лично им - выгодными, - примирительно произнес Купидон.
  -Ладно, - согласился с ним Василий Петрович, - Оставим ангела в покое. Хотя, конечно, хотелось бы его выдрать, как сидорову козу за подобные дела...
  - Лучше хвост накрутить, - дал совет Купидон, рассмеявшись и понимая, что данная экзекуция невыполнима, так как хвост Ксафана отпал, и тот теперь обходится без него.
  - В общем, - закончил их бесполезный треп Ксафан, - Я не смогу присутствовать у вас в администрации. Они оба меня прекрасно знают и могут прибегнуть даже к каким-либо физическим действиям, чтобы нейтрализовать меня... - Тут Ксафан тяжело вздохнул, представив, что гости из преисподней могут сотворить с ним, и надолго замолчал.
  Замолчал и Василий Петрович, тоже представив себе месть завтрашних визитеров. Он очень явственно нарисовал в своем воображении огромный котел с кипящей смолой, а также раскаленную докрасна сковороду... и застонал.
  - Что с тобой? - удивленно спросила жена, до сегодняшнего дня не сталкивавшаяся с обыкновением мужа стонать во сне. - Ты, случайно, не заболел? - и она дотронулась до его лба, проверяя наличие повышенной температуры.
  - Не мешай, - снова в ответ жене буркнул Василий Петрович.
  - Ну, как знаешь, - ответила она, обиженно поджав губы.
  И действительно, как не обидится: она заботится о нем, а он так грубо обрывает её. - "Ну, и черт с ним!" - в сердцах мысленно пожелала она своему мужу и уткнулась в телевизор, по которому шел очередной сериал, любительницей которых, как и большинство женщин, являлась и она.
  Но тут неожиданно по экрану телевизора пробежала рябь, потом раздался треск и вместо сериального героя, который присутствовал на нем всего секунду назад, там появился довольно развязанный белобрысый мальчишка, явно не являвшийся действующим лицом данного сериала. Обратившись непосредственно к ней, и в этом у нее не возникло сомнения, он укоризненно произнес:
  - Разве хорошая жена будет толкать собственного мужа, пусть даже только гипотетическими пожеланиями, в компанию с чертом? Тем более что у него, в ближайшее время, хотя ты, скорее всего и не веришь в это, имеется реальная возможность подобной встречи. И даже не только с чертом, но и с чертовкой, - сообщил он ошалевшей женщине и, почему-то, подмигнул ей. - И, между прочим, он сам, - ужас, как не хочет этого. А некоторые недальновидные жены, вроде тебя, - он только, что не ткнул в нее указующим перстом, - собственными никудышными и, прямо скажем, наиглупейшими мыслями невольно подталкивают мужей в объятия всякой нечисти, - назидательно произнес он, заклеймив позором ее неправильное поведение.
  По телевизионному экрану снова пробежала рябь, звуковые помехи исчезли, наглый невоспитанный малец испарился с экрана, и там вновь возник образ любимого героя, который кочевал из сериала в сериал. При желании его можно было видеть хоть каждый день, стоило только нажать кнопку нужного канала, на котором именно сегодня демонстрировали какой-нибудь очередной сериал с его участием.
  Жена Главы администрации удивленно похлопала глазами, потом для чего-то постучала по корпусу телевизора, вероятно, чтобы малолетний нахал окончательно и бесповоротно исчез оттуда. Смотреть сериал, после непозволительного вмешательства распоясавшегося хулигана в ее семейную жизнь, почему-то расхотелось и она, заботливо укрыв мужа, прикорнувшего на диване, отправилась спать сама, всерьез задумавшись над тем, стоит ли, вообще, посылать свою вторую половину к чертям или еще куда подальше, что она довольно часто делала. И, собственно, из-за чего? Только за то, что тот спросонья не совсем так, как бы ей хотелось, ответил на ее пустяковый, не имеющий ни какого значения в данный отрезок времени, вопрос?
  А в это время Купидон сообщал Василию Петровичу, что его жена сегодня больше не будет лезть с вопросами о здоровье и даст, наконец-то, сосредоточиться на неотложных важных делах. И они втроем приступили к более детальному и конструктивному обсуждению событий дня грядущего и их совместным действиям, которые должны были бы свести усилия их адских оппонентов к минимуму.
  
  
  
  Прошла ночь, и наступил день, которому волею судеб суждено было стать датой битвы сил зла и добра в обозначенном свыше месте. Исход этой битвы пока был "вилами по воде писан". Каждая из сторон была уверена в собственной бесповоротной и окончательной победе и полном ниспровержении и разгроме соперников. Однако каждая из сторон понимала, что успех или поражение будет зависеть исключительно от позиции, которую займет Глава администрации подмосковного поселка городского типа. Поэтому с ожесточенностью пыталась навязать тому собственную точку зрения. Ксафан с Купидоном всю ночь проторчали в сновидениях Василия Петровича, пытаясь разъяснить тому свою правильную "райскую" позицию, а с утра настал час Лилиан, планы которой были диаметрально противоположны воззрениям тех...
  Едва Василий Петрович переступил порог сказочного теремка администрации поселка, как к нему навстречу устремилась дама, до этого сидевшая на стуле, в ожидании хозяина кабинета, куда она пыталась прорваться еще вчера, но не смогла, в виду отсутствия того на рабочем месте. Сказать, что она была красива, - значит, ничего не сказать. Помимо яркой, невольно бросающейся в глаза, внешности, она обладала чертовским шармом, способным свести с ума любого земного мужчину, заставив делать того, буквально все, что ей заблагорассудится.
  - Василий Петрович! - улыбнулась она, и ее улыбка, в мгновение ока, сразила Главу администрации наповал, - А я вас тут жду со вчерашнего дня, - сообщила она неправду, (так как администрация всегда закрывалась на ночь) которой, почему-то, очень хотелось верить...
  - Рад вас видеть, - брякнул он в ответ, несмотря на то, что уже начал подозревать, что именно она и есть "зло" с которым он должен был сегодня столкнуться. Хотя, лично он, сейчас перестал верить, (и это несмотря на проведенную с ним разъяснительную работу, длившуюся ночь напролет) что "зло" может быть столь привлекательным.
  Видимо, основная масса населения Земли подходит к данному вопросу с такой же неверной точки зрения. И утверждение насчет того, что "красота спасет мир" - в корне неверно и лишь вводит в заблуждение людей, уверовавших в это, и безоговорочно взявших сей лозунг на вооружение.
  Он отворил дверь кабинета и услужливо посторонился, пропуская прекрасную незнакомку внутрь.
  - Слушаю вас, - произнес он обычную для себя фразу, когда они сели за его рабочий стол. Но сегодня в этой, привычной для него, фразе звучало не просто вежливое обращение к посетителю (и просителю), но и, лишь слегка завуалированное, обещание, что просьба, какой бы сложной и невыполнимой та ни была, все равно будет непременно исполнена, потому что просительницей является ОНА.
  И Лилиан не стала стеснять себя в желаниях. Просьбы сыпались, как из рога изобилия. Оказывается все преобразования, случившиеся в поселке за последнее время, вызывают у нее сплошной негатив. Из-за наполнившейся водой, ранее пересохшей речушки, весь участок прекрасной дамы, зарос сорной травой буквально выше головы. Она даже показала рукой - насколько выше ее головы вымахала никчемная растительность Фонтан целебной воды, бьющий посереди пруда, своим плеском сводит ее с ума. И она напомнила хозяину кабинета средневековую пытку, почему-то сравнив, обычно вызывающий радость, плеск фонтана с монотонно капающей на голову водой, от которой действительно можно сойти с ума. И, вообще, сделала она заключение из сказанного, - было бы неплохо заткнуть фонтан, дав отдохнуть и тому. Она еще много и долго говорила о различных неприятностях, которые неразрывно связаны с теми преобразованиями, что он успел сделать с помощью Ксафана и Купидона. А Глава администрации, забыв о своих служебных функциях - блюсти выгоду и защищать права его жителей, абсолютно во всем соглашался с ее мнением. Посчитав, что ею уже все схвачено, и Василий Петрович, сраженный ее необыкновенной красотой и шармом, сделает все так, как ей и обещал, она с чувством выполненного долга встала из-за стола, распрощалась с хозяином кабинета и, улыбнувшись на прощание сводящей мужчин с ума улыбкой, удалилась. И только необычайно сильный и пьянящий аромат незнакомых духов надолго задержался в кабинете, постоянно напоминая хозяину того об обещаниях, данных прекрасной незнакомке.
  Едва за ней закрылась дверь, как напротив Главы администрации нарисовались два закадычных дружка: Ксафан с Купидоном.
  - Мы же сегодня ночью тебе досконально растолковывали, что она собою представляет, и что нужно делать. А ты?.. Все сделал совсем наоборот. Вот и старайся после этого, - глубокомысленно изрек Купидон, с укором глядя на Василия Петровича.
  - А разве она и есть "зло"? - удивленно произнес их визави. - Такая красивая женщина не может нести в себе зло, - абсолютно уверенный в собственной правоте, сообщил он.
  - Это не женщина, - пытался разуверить его Ксафан, знавший Лилиан еще по Аду. - Она чертовка. Мало того, чертовка, специализацией которой является обводить вокруг пальца и заставлять делать, что ей заблагорассудиться таких... - тут у него вышла небольшая заминка, - доверчивых мужчин, как ты, - собравшись с мыслями, закончил он.
  Заминка произошла, потому что вместо "доверчивых мужчин" его так и подмывало сказать, что он сейчас думал о главе администрации, и поэтому у него на языке все время вертелось совсем другое слово, но он, усилием воли, все-таки сумел сдержать себя.
  - А чем сможете доказать, что она чертовка? - ехидно спросил Василий Петрович всеми силами стараясь доказать оппонентам обратное.
  - Да у нее хвост под юбкой, - на полном серьезе сообщил Купидон. - Или ты так заслушался ее сладкоголосых речей, что и не заметил этого? - пытаясь взять того на понт, поинтересовался он, считая, что этот хитрый маневр убедит Василия Петровича в том, что Лилиан представительница Ада. Но напрасно... Тот не верил факту абсолютно ясному, как ангелу, бывшему ранее чертом, так и богу, хоть и языческому. Василий Петрович даже умудрился вставить Купидону язвительную шпильку:
  - Смотри-ка, еще молоко на губах не обсохло, усы и борода не отрасли, а уже умудрился проинспектировать, что находится под юбкой очаровательной дамы.
  Этот, казалось бы, совсем невинный, укол буквально взбесил Купидона. Его божественная сущность воспротивилась тому, как посмел с ним говорить таким тоном какой-то смертный. Превратить того в соляную глыбу или заставить постоянно таскать камень в гору, чтобы тот снова и снова скатывался, (приблизительно так наказывали, ослушавшихся их, боги с Олимпа) - он не мог, да и смертный этот - им обоим был сейчас крайне необходим. А стрелять из лука, который Купидон повсюду таскал за собой - не имело никакого смысла. Уколы его стрел не являлись наказанием: они предназначались совсем для другого. Однако, моментально сделав надменное лицо, которое обычно всегда было смешливо, или, в крайнем случае, улыбчиво, он жестко произнес:
  - Мне совершенно безразлично, что ты думаешь обо мне. Но сообщаю, что старше тебя, да и Ксафана тоже, по крайней мере на тысячелетия. Так что твои пассажи на счет моего юного возраста совершенно не обоснованы и абсолютно неуместны.
  После этого заявления (по-другому эту тираду было назвать никак нельзя) он, гневно сверкнув очами, удалился, оставив Ксафана (который лучше него знал Лилиан) разъяснять Василию Петровичу чертову сущность Лилиан и адский смысл ее речей. Решив не терять времени зря, Купидон понесся в редакцию "Плоскостей" с очередной заметкой. Ввиду ссоры Ксафана с возлюбленной, ему пришлось взять на себя и эту работу, хотя раньше с той прекрасно справлялся, влюбленный в Главную редакторшу ангел.
  
  
  
  За время прошедшее с первого посещения Купидоном этого местного оазиса средств массовой информации, помещение редакции сильно преобразилось. Увеличившийся в разы тираж "Плоскостей" позволил до неузнаваемости преобразить офис редакции местной газеты. Ремонт европейского класса, дизайнерские интерьеры, современная оргтехника. В общем, реорганизация, случившиеся в Волово, много поспособствовала буйному расцвету газеты "Плоскости", а в особенности, - ее офиса. Можно прямо сказать - тот стал буквально неузнаваемым.
  Купидон заглянул в кабинет, на двери которого была прибита табличка: "Главный редактор Болтаева А.С." А.С. расшифровывалось, как Анна Сергеевна. Это был ее "позывной" для служебного пользования, то есть - для коллег, сотрудников и посетителей редакции. А для близких и знакомых она была просто Анечкой. По крайней мере, именно так называл ее влюбленный Ксафан.
  За столом, то и дело смахивая сдобренные тушью слезы, плакала покинутая ангелом редакторша. По-видимому, рыдала она уже довольно долго, так как туши на ресницах осталось совсем немного, и след, оставляемый тою на щеках, был уже не черного, а бледно-серого цвета. Ее изящный носик распух и сделался красным, оттого что его бессчетное число, раз терли насквозь промокшим горючими солеными слезами носовым платком. В общем, увидев ее в таком виде, самому можно было разрыдаться от жалости и сострадания к человеку, обреченному на неразделенную любовь.
  - Ну, и что ты так расквасилась? - вместо приветствия спросил Купидон, с сочувствием взглянув на Анечку, но, не услышав ответа на свой вопрос, продолжил, - А ты думаешь, Ксафану легче? Ведь сама виновата, в случившемся. Вместо того, чтобы выяснить все сразу, - фыркнула, взбрыкнула, рассердилась, убежала... Ведь, надобно понять и его. Он, же, ангел...
  Моментально изобразив на лице неприступность, Анечка произнесла со всей строгостью, на которую была способна, пребывая в столь плачевном состоянии:
  - Посторонних прошу покинуть мой кабинет! - и указала пальцем на дверь, но не получив на свой приказ ответной реакции, она скомандовала по-другому, - Закрой дверь с другой стороны, несносный мальчишка! - Однако, когда и это не возымело никакого действия, она окончательно сорвалась, - Дурак... Идиот... И твой дружок - такой же недоделанный!.. - при последнем возгласе, внезапно слетевшем с ее уст, стало абсолютно ясно из-за кого и почему у нее такое настроение, - И никакой он не ангел, - со злобой произнесла она, - Потому что крыльев у него за спиной, лично я, - не видела, а хвост, думаю, - наверняка имеется...
  - Ну, ты даешь... - не ожидавший такого "бурного" приема и случайно получивший, предназначавшееся явно не ему, удивленно произнес Купидон, а следом задал вопрос, который вполне закономерно напрашивался после столь бурной встречи, - Ты всех своих посетителей встречаешь такими жуткими воплями? Или мне так досталось исключительно по знакомству?
  - И нечего мне "тыкать"! Я не твоя подружка! - злобно рявкнула она. Слезы, которые лились из ее глаз уже в течение нескольких часов, внезапно прекратились, и даже нос перестал так выделяться на ее лице, потому что от негодования оно стало таким же красным, каковым раньше был только нос, старательно отшлифованный просоленным слезами носовым платком.
  - А я считаю, что любимая девушка моего друга, является и моей подругой тоже, - парировал Купидон, сделанное ею заявление, - И мне совсем не понятно, за что я получил от тебя столько всего "хорошего", хотя сам - ничего плохого тебе не сделал? Я, всего-то на всего, принес очередную заметку в твою газетку. - Слово "газетку" он произнес уничижительно, чтобы хоть как-то задеть за живое и отомстить Анечке, сорвавшей на нем свой "праведный" гнев, - Газетенка твоя, по-моему, просто расцвела на наших опусах. Не правда ли?.. - с долей ехидства поинтересовался он.
  Крыть было нечем. И Анечка, выплеснув на подвернувшуюся ей первой голову свое отвратительное настроение, как-то утихомирилась и, в глубине души, согласилась с Купидоном.
  - Ладно, уж... - примирительно произнесла она, - Давай сюда свой материал, и протянула руку, чтобы взять тот.
  Купидон, порывшись в складках хитона, достал несколько аккуратно сложенных бумажек и, только ознакомившись с их содержанием и отобрав нужную, протянул ее Анечке.
  - А там что? - поинтересовалась она, указывая на остальные листы.
  - Это тоже заметки в твою газетенку. Просто их время пока еще не пришло, - сообщил Купидон, - Но придет непременно, - обнадежил он ее тем, что ее периодическое издание, по крайней мере, еще какое-то время будет исправно получать от них интересующие читателей материалы.
  Анечка бросила взгляд на заметку. Та была короткая и гласила следующее:
  "Академик Борис Гальперин сделал удивительное открытие!!! - это было выделено жирным шрифтом в качестве заголовка, а далее следовал текст заметки, которая сообщала что:
  В надписи на странной плите, обнаруженной в Воловском пруду, содержится послание какому-то демону Буну. В ней ему предлагается что-то, каким-то образом исправить. Послание заканчивается странной угрозой: "Не сделаешь, - хвост намылю!". Интересные, однако, отношения существовали раньше!
  Надпись на плите сделана на древне арамейском языке" - пояснялось в конце заметки.
  От прочитанного, Анечкины глаза недоуменно округлились. Она потрясла, принесенным Купидоном листком перед его носом и строго спросила:
  - Что за галиматью ты мне притащил? Мы, все-таки, не "желтая пресса". (Хотя сейчас граница "желтизны" и "не желтизны" бывает настолько зыбкой, что, порою, ее бывает просто невозможно заметить). Какой хвост?.. И причем тут мыло?.. - возмутилась она, - Да, наша газета печатала ваши идиотские заметки, но, согласись со мной, до "хвостов в мыле", дело еще не доходило...
  Купидон, загадочно улыбнувшись, произнес:
  - А, вот, сегодня - как раз и дошло. Впрочем, - с явно деланным безразличием произнес он, - если не хочешь брать заметку, я могу поискать и другой печатный орган, который с радостью и большим удовольствием опубликует материал, касающийся данной темы.
  Купидон уже протянул руку, чтобы забрать принесенный листок, но Анечка, вцепившись в тот мертвой хваткой, не выпустила его из рук.
  - Ладно, ладно... - примирительно сказала она, не желая упускать грядущую выгоду от очередной публикации материала, идущего на "ура", - Мы, так и быть, напечатаем ее. Но ты, хотя бы, объясни мне, что за "намыленный хвост" тут фигурирует?
  - Это послание Ксафана черту Буну, вместе с которым они и придумали всю эту "чертову перестройку с реформами". Когда мы только начинали бороться с их последствиями, Ксафан предложил на камне, который мы, для грядущего успеха нашего совместного дела, утопили в пруду, написать угрозу Буну. Ну, - как заклинание. Чтобы лучше подействовало... - пояснил он их магические действия, - А сейчас, так сложились обстоятельства, что эту угрозу будет, кому донести до ушей этого прохвоста - Буна. В Волово вчера прибыли посланцы из преисподней. Инкогнито. И ты их тоже видела, когда прогуливалась с Ксафаном, - таинственно прошептал он, но тут же добавил, - Но, сама понимаешь, - это не для печати.
  После сказанного Купидоном, Анечка сделалась похожей на истукана и какое-то время молча переваривала услышанное. Затем, просчитав что-то в уме, радостно воскликнула.
  - Так значит его слова: "Господи! Что же мне теперь делать", относилось совсем не ко мне и не к нашим взаимоотношениям?..
  - Именно это, я и пытался сообщить тебе с самого начала. Но ты спустила на меня всех собак. Я обижен, - с чувством собственного достоинства произнес Купидон, - Я - бог, и со мной еще никто так грубо не говорил, а тем более - не орал на меня, как ты.
  - Купидончик, дорогой, ну, прости меня, пожалуйста! Я совсем не хотела... Просто у меня такой взрывной характер, - объясняла она ему свое буйное поведение. - Можно я тебя поцелую? Ну, в знак нашего полного примирения... - спросила она, не зная, какая божественная реакция, может последовать на ее такое (с одной стороны естественное, но с другой стороны, несколько фамильярное) действие.
  - Ладно, уж... целуй, - милостиво разрешил Купидон, подставляя для поцелуя свою безбородую отроческую щеку и даже указывая божественным перстом место, предназначенное для грядущего лобызания.
  Ощутив губами нежную кожу юнца, Анечку неожиданно заинтересовал следующий вопрос:
  - А кто из вас старше, ты или Ксафан?
  На лице Купидона изобразилась гримаса негодования.
  - Что вы сегодня все цепляетесь к моему возрасту!? - явно не понимая назойливого интереса окружающих к собственной персоне, возмутился он, а затем добавил, - А тебе, - Главному редактору газеты, - пусть даже самой, что ни на есть, захолустной, - стыдно не знать этого. Конечно, же, я старше Ксафана. Если ты помнишь, - и он, прищурившись, с сомнением взглянул на Анечку, потому что помнить того, чего не знаешь - невозможно, - то христианство пришло на смену языческим религиям Греции и Рима. Так что я был тогда, когда христианства с его понятиями Рая и Ада, со всеми населяющими их сущностями, - и в помине не было. Соответственно, тогда не существовало и твоего разлюбезного Ксафана.
  - А что, было? - полюбопытствовала Анечка, которой это было до недавнего времени (до того как она связалась с ангелом и познакомилась с языческим богом) совершенно без разницы. Она была атеисткой до мозга костей, поэтому вопросы религий, - ее абсолютно не волновали.
  - Был Олимп. И боги, живущие там, - с непонятным ей высокомерием, ответил Купидон, - И еще существовал Аид, куда переправлялись души усопших после окончания их земной жизни.
  - Вот как интересно! А ты у нас, как я понимаю, с Олимпа? Иностранец - значит?
  - Да, - гордо произнес Купидон. - Я - бог любви. И я с Олимпа...
  - А каким образом вы с Ксафаном оказались в одной шайке? - снова полюбопытствовала Анечка.
  Слово "шайка", употребленное журналисткой, к тому же являющейся Главным редактором газеты, по отношению к их с Ксафаном творческому и дружескому союзу, несколько покоробило Купидона. Но он тут же вспомнил броские заголовки печатных статей. Те, будучи вырванными, из контекста заметки, зачастую совершенно не соответствовали его содержанию, а то и бывали диаметрально противоположными самому журналистскому опусу. Делалось это исключительно для приманки потенциальных покупателей их собственной печатной продукции. Видимо, Анечка так увлеклась данным приемом, что не могла отказаться от него уже и в обычной жизни.
  Купидон, осознав это, и несколько скривившись от абсолютного не соответствия определения их искренней дружбы и преданности совместному делу, нехотя ответил:
  - Ну, это долгая история, и она совсем не важна. Важно лишь, что мы с ним стали друзьями и должны выполнить одно большое дело. Именно им мы оба уже какое-то время и занимаемся. А ты, можно сказать, - являешься нашей сообщницей. Так как именно твоя газета, являясь нашим рупором, несет в массы наши идеи. Поняла расклад? - спросил он у Анечки. Он хотел убедиться - уяснила ли та для себя собственную роль в их общем деле.
  - Поняла, - подтвердила она, и даже в подтверждение этого кивнула головой, хотя быть сообщницей в каком-то непонятном для нее деле, ей совсем не хотелось.
  Анечка в своей жизни желала совсем другого. Ей хотелось быть любимой женой ангела, спустившегося с небес. Хотелось теплого уютного дома, ну, и всего остального, что принесла в нашу жизнь погоня за "общечеловеческими ценностями". Как видно, "ценности" эти у нее были все же на втором месте после любви, в отличие от большинства девиц, стремящихся во что бы то ни стало попасть на Рублевку, а оттуда (в соответствии с их мировоззрением) - прямёхонько в котел с кипящей смолой, которым раньше заведовал ее возлюбленный ангел Ксафан.
  А, вообще-то, для быстрого погружения в "общечеловеческие ценности", (в расшифровке этого словосочетания "ценности", являются - определяющим понятием) стоит связываться не с ангелами, а с чертями. Ангелы обычно пекутся, о благах всего человечества и способны ради этого жертвовать не только собой, но зачастую и своими близкими (просто не до тех бывает) для достижения вселенских благородных целей. Зато их антиподы, для которых чаяния человечества ровным счетом ничего не значат, значительно быстрее добиваются в жизни материального успеха, потому что заботятся, лишь, о собственных удобствах и выгоде.
  Но в виду того, что Анечка ничего не знала об этом, по крайней мере, ей даже не был известен классический пример Мефистофеля, благодаря которому сбылись все земные желания и чаяния Фауста, она пока предпочитала думать, что именно ангел и может составить ее счастье. Как же она заблуждалась на этот счет!.. Впрочем, все было в ее власти. Она все еще могла "исправить" и, закончив свой жизненный путь, оказаться не в Райских кущах, а совсем в другом месте.
  - На днях к тебе в редакцию притащится Мефистофель... А может быть Лилиан?.. - вслух задумчиво рассуждал Купидон. - А может быть, они оба придут обрабатывать тебя, - сообщил он следом, бросив критический взгляд на Анечку, как бы, уясняя для себя, поддастся ли та чарам, прибывшим из Ада гостям, но, так и не уяснив, попросил, - Умоляю!.. Не печатай в своей газете ничего из материалов, которые они тебе будут под разными предлогами всучать. Не соблазняйся ни на какие посулы, какими бы привлекательными они тебе поначалу не казались. Если ты сделаешь по-своему, то можешь погубить весь наш с Ксафаном труд. Ты понимаешь это?..
  - Понимаю, - снова подтвердила она и тут же задала вопрос, - А Мефистофель - это кто? Что-то знакомое... Но где и когда слышала, хоть убей, - не помню.
  - Да... - вздохнув с сожалением, вымолвил Купидон, - Память у тебя, оказывается, действительно девичья. Правда, я не совсем понимаю, вернее не понимаю совсем, чему вас учат на ваших факультетах журналистики? Не знать элементарных вещей по вопросам культуры, религии, литературы не говоря уже об остальном. И при этом еще пытаться чего-то "нести в массы". Браться за какие-то "журналистские расследования" в областях, в которых не разбираетесь и не имеете и малейшего представления... Меня, право, удивляет подобный подход.
  - Ну и напрасно. Я закончила коммерческое отделение факультета журналистики. И как там учили, тому я и выучилась, - злобно ответила уязвленная Анечка дотошному Купидону. - Подумаешь, экзаменатор выискался. Какой-то никчемный импортный божок на пенсии! - с нескрываемым сарказмом произнесла она, а затем с каким-то скрытым смыслом спросила, - Кстати, а у тебя регистрация-то есть? Или ты у нас - нелегал?
  - А ты что, собираешься сдать меня в кутузку? - удивился Купидон ее идиотскому вопросу.
  - Не собираюсь, конечно. Хотя за твое дурацкое поведение, стоило бы. Постоянно таскаешься с оружием... Мало того, еще и применяешь его довольно часто. Прямо, террорист какой-то. А знаешь, как у нас относятся к ним? - злорадно улыбнувшись, поинтересовалась она.
  - Дура - ты, - совершенно искренне дал он определение ее поведению. - Я даже не знаю, стоит ли тебе растолковывать что-либо: все равно, ведь, ничего до тебя не дойдет, и ты не поймешь смысла сказанного. Это просто неподъемная ноша, для твоего недоразвитого и не обремененного знаниями и извилинами мозга.
  - Ну, во-первых, - я еще молодая, впереди еще много времени, и я смогу наверстать упущенное. А во-вторых, - журналистика - это не медицина и не инженерия. Там - незнание и отсутствие извилин, оборачивается значительно дороже, чем здесь, - довольно разумно растолковала Анечка знакомому богу свою позицию и взгляды на предъявленные ей обвинения.
  И Купидону пришлось, хотя бы частично, согласиться с ее доводами. Действительно, врач, купивший диплом в переходе метро или конструктор, сконструировавший самолет, обзаведясь диплом, может быть даже не в злосчастном переходе, а непосредственно в ВУЗе, (постоянно давая "на лапу" корыстолюбивым меркантильным преподавателям) принесет еще больше вреда обществу, чем необразованный журналист. Хотя... это, смотря с какой стороны взглянуть на проблему. Если незнание своих профессий приносит конкретный вред конкретным людям, то необразованность и поверхностность большинства щелкоперов, с недавних пор окопавшихся в средствах массовой информации, невольно становится достоянием всего общества, расшатывая его устои и делая обыденным и правомочным то, что еще недавно казалось из ряда вон выходящим.
  В общем, расстались они, составив себе далеко нелестное впечатление, друг о друге. Купидон даже пожалел, что в свое время так неосмотрительно "подстрелил" Ксафану подружку. Та, явно не стоила ангельской любви его друга.
  
  
  
  На следующий день, не увидев запланированных ею преобразований, и подкрепленных обещанием Главой администрации, Лилиан, прямо-таки, взбеленилась. И было отчего! Фонтан по-прежнему функционировал, радуя своим плеском прогуливающихся вокруг пруда. А недавно образовавшаяся из избыточных вод речушка, тоже продолжала резво нести свои воды, вызывая тем самым бурный рост растительности, столь ненавистной Лилиан. Все это случилось потому, что Ксафану все-таки удалось доказать Василию Петровичу, что посетительница, приглянувшаяся тому, и есть "зло", о котором они с Купидоном толковали ему всю предыдущую ночь напролет.
  Гнев чертовки был поистине страшен. Это не были размазанные по щекам слезы и распухший, от чрезмерного надраивания платком, нос. Как раз с этим у нее было все в порядке. Она рвала и метала. Причем, это было не только в фигуральном, но и в прямом смысле слова. В пределах ее досягаемости, не осталось ни одного сколько-нибудь целого предмета: все было разбито, поломано и изорвано в мелкие клочья. С ее уст слетали жутчайшие ругательства и проклятия в адрес, как Главы администрации, так и двух, в ее понимании отъявленных мерзавцев, которые явно подучили того. Иначе, с чего бы ему так резко поменять согласованное с ней, "его" же, мнение? И если бы они услышали все это, - наверняка остолбенели бы, от ее страстных, идущих из глубины ее черной души, пожеланий.
  В общем, когда Мефистофель, отлучавшийся по делу, подошел к дому, насвистывая полюбившиеся ему с недавних пор куплеты Мефистофеля, то при подходе к двери, заслышав звон бьющейся посуды, грохот падающей мебели и треск, разрываемых ею гардин, невольно замедлил шаг и прислушался. Из-за двери доносились вопли и проклятия Лилиан, сопровождаемые ударами соприкасающихся с полом, стенами и даже потолком предметов обихода. Мефистофель остановился и предусмотрительно, но весьма благоразумно решил переждать всплеск ее гнева снаружи.
  Только тогда, когда Лилиан выдохлась: грохот и звон, расшвыриваемых ею предметов почти стих, видимо, бить рвать и пинать было уже нечего, он бочком, чтобы ее ярость не вспыхнула с новой силой, можно сказать, протиснулся в дверь. Совсем не потому, что та была слишком узка, просто ему, ужас как, не хотелось встречаться с разъяренной чертовкой. Окинув взором "поле брани", Мефистофель обрадовался, что не сунулся ей под горячую руку: участь стать громоотводом, по счастью, миновала его, и он не валялся среди обломков мебели и посуды с травмированным черепом и сломанными конечностями, что вполне могло бы произойти, вернись он сюда немного раньше.
  Бедный Генрих, (черный пудель, с которым они, как и в прошлый раз прибыли на Землю) забившись под кровать, с испуганными глазами, выглядывал из своего укрытия, боясь попасться под горячую руку любимой хозяйки. Он облегченно вздохнул, лишь, когда заметил, появившегося в дверях хозяина. Все-таки вдвоем переносить всплеск гнева Лилиан, было не так страшно, чем в одиночестве.
  - Милая, стоит ли так нервничать по такому пустячному поводу? - как можно нежнее обратился Мефистофель к Лилиан, указывая на кавардак, устроенный ею за время его отсутствия и ободряюще подмигивая Генриху, все еще пребывающему в панике.
  - Ничего себе пустяк! - возмутилась она, - Еще ни один земной мужчина так подло не обманывал меня! Ведь, он и палец о палец не ударил, чтобы сделать, хотя бы часть того, что я у него просила!!
  Почему-то большое количество представительниц женского пола, причем не только адской принадлежности, считают, что их пожелания должны быть исполнены мужчинами непременно, быстро и в полном объеме. Может быть, стоит соизмерять свои грандиозные желания с зачастую весьма ограниченными возможностями представителей противоположного пола? Скольких семейных, да и просто скандалов и драм удалось бы избежать тогда...
  И Лилиан уже была готова взорваться с новой силой, но Мефистофель успокоил ее, приведя вполне рациональное объяснение случившемуся:
  - Дорогая, не забывай, что он пляшет под дудку двух мерзавцев. А на них твои чары, увы, не распространяются...
  Этот разумный довод несколько охладил гнев чертовки. Действительно, двое из этой "шайки" - не были мужчинами. Один ангел, другой - божество. Но ей было до боли обидно, что Ксафан, помощницей которого она в свое время была, и на которого работала не щадя сил, так резко изменил свое мировоззрение, из-за чего они из союзников - теперь превратились во врагов.
  - Какая сволочь!!! - с нескрываемой ненавистью высказалась она в адрес своего бывшего руководителя.
  - Да уж, - тут же подхватил Генрих, высказанное Лилиан определение в адрес ее обидчиков, уже слегка успев отойти от только что пережитого потрясения.
  Надо сказать, что поначалу он даже не понял, за счет чего на хозяйку напал такой приступ яростного бешенства и пытался, как мог успокоить ту, пока в него не полетела весьма массивная настольная лампа, и не прозвучало грозное требование: "заткнись навеки, черная скотина". Именно последнее пожелание Лилиан, заставило Генриха быстро ретироваться под кровать, где он и провел, не проронив и слова, довольно длительное время до прихода Мефистофеля.
  - Полностью согласен с тобой, - подтвердил Мефистофель высказывание Лилиан в адрес Ксафана, - У меня всегда возникает предвзятое отношение к индивидуумам, которые непонятно по какой причине так резко меняют собственные взгляды. Помню, как он плакался, что у него мало грешников. И вот, пожалуйста, когда тех, как говорится, граблями можно грести, ему опять что-то не ладно. Правда, стоит отметить, что у Ксафана немало подражателей, особенно среди политиков. Им, как никому другому, свойственны какие-то зыбкие, постоянно меняющиеся цели. Знаю я одного современного политического деятеля. Сначала тот преподавал Научный коммунизм в университете, а сейчас, его же и клеймит с Думской трибуны. Причем, как клеймит! Ну, и когда он говорил правду? Вернее, что думает о коммунизме на самом деле? Или собственные думы не обременяют мозги, таких как он? И "думают" они, лишь, чужими мозгами, потому что свои мысли попросту отсутствуют в их черепных коробках - напрочь. Стержня в них нет. Сплошной конформизм - доложу я тебе. Не понимаю таких индивидуумов совершенно, хоть убей, - сообщил он все, что думал о Ксафане и схожих с ним.
  - А что же мы теперь будем делать? - как-то обреченно спросила Лилиан у своего бывшего шефа.
  - Действительно, что же теперь нам делать? - как всегда умудрился вставить словечко Генрих, но Мефистофель не обратил на его высказывание никакого внимания, потому что его целью сейчас было окончательно успокоить Лилиан и вернуть ей былую уверенность в собственные недюжинные адские силы.
  - Ты что, всерьез думаешь, что уже все наши возможности окончательно исчерпаны? Вот, уж, не ожидал от тебя подобного пессимизма, - произнес Мефистофель, а затем добавил к сказанному, - Мы сегодня же подожжем их цех по разливу бесценной Воловской воды. Ведь, именно благодаря той и началось процветание этого захолустного поселка городского типа. Стоит только перекрыть источник финансирования их местного бюджета, так поселок этот вновь захиреет. И мы быстро закончим свою миссию тут, в этом Богом забытом месте.
  Но в последнем своем утверждении, как вы уже, наверное, догадались, - он явно заблуждался. Место это было явно не забыто Богом. Да, и быстрота, задуманных ими преобразований, была лишь желанной обоими, но вовсе необязательной.
  - Здорово придумано! Я как-то не смекнула раньше, что все можно сделать таким простым, и надежным способом. Если нам удастся спалить этот поганый цех, то все остальное, действительно, само собой развалится... - обрадовалась Лилиан и даже засмеялась.
  - Здорово, здорово! - согласился с ней Генрих, и тут же предложил собственные услуги, - И меня возьмите. Я вам непременно пригожусь...
  Однако на свое предложение получил резкий, не терпящий пререканий отказ Мефистофеля.
  - Не хватало еще, чтобы ты своим лаем или наиглупейшими советами привлек к нам внимание посторонних, и чтобы из-за тебя сорвался гениальный план наших действий. На сей раз, ты будешь сидеть дома и ждать нашего возвращения. К утру, мы обязательно вернемся.
  Выслушав подобную отповедь от хозяина, Генрих нервно зевнул, почему-то именно так поступают и собаки и кошки, когда хозяева обращаются к ним с речью, содержание которой их совсем не радует, и отправился на свой коврик, чтобы, закрыв глаза, хотя бы немного отвлечься от нанесенной ему обиды.
  А Лилиан и Мефистофель, как говорится, засучив рукава, стали готовиться к поджогу.
  
  
  
  Стемнело. Лилиан и Мефистофель под покровом темноты направились к недавно отстроенному заводу разлива Воловской минеральной воды.
  Увидев их сейчас, просто невозможно было представить, что когда-то на их фигурах великолепно сиживали и смокинг, и сногсшибательное бархатное платье от "кутюр". Сегодня на плечах обоих представителей Ада висело что-то бесформенное и не очень броское, (не то турецкое, не то китайское) по случаю приобретенное на местном рынке. Короче говоря, они совершенно не отличались от местных жителей, в массе своей, пополнявшие и обновляющие свой гардероб там же.
  Они беспрепятственно прошли проходную, потому что Мефистофель смог прекрасно подделать пропуск, который сегодня с утра случайно увидел у одного из рабочих, зачем-то вертевшего тот в руках. Он, как и Мефистофель, стоял в очереди около бочки с квасом, жаждая освежиться в летнюю жару этим национальным прохладительным напитком. Собственно, именно после этого ему в голову и пришла "гениальная идея" поджога. Вахтер, хоть и не встречал их раньше, пропустил, ничего не заподозрив. Их производство постоянно расширялось, и лица новых сотрудников не были тут в диковинку.
  - С чего начнем? - спросила Лилиан у Мефистофеля.
  - Я думаю с административного здания. Там вся документация, да к тому же ночью там, наверняка, никого нет. А когда все кинутся тушить его, тогда мы спалим и все остальное.
  - Весьма логично, - безоговорочно согласилась с ним Лилиан.
  Они крадучись зашли в темное административное здание. При этом Лилиан каким-то образом, явно непредусмотренным их планом, умудрилась запнуться о ведро, случайно оставленное уборщицей при входе. Грохот упавшего пустого оцинкованного ведра, набатом прозвучал в пустом здании.
  - Не к добру это, - прошептал доселе несуеверный Мефистофель по поводу встретившегося на их пути пустого ведра. - У них тут - это плохой приметой считается, - сообщил он, и без того ошарашенной собственной неловкостью Лилиан.
  - И давно вы стали верить в приметы? - чтобы как-то приуменьшить возможные последствия случившегося, и замять свою вину, поинтересовалась она.
  Но Мефистофель не ответил. Он всеми силами пытался разглядеть в кромешной тьме направление, в котором им следовало двигаться. Естественно разглядеть что-либо в незнакомом месте, да еще при полном отсутствии освещения было невозможно. Зато фантазия включилась на полную катушку. На каждом шагу им мерещилось черте чего, чего на самом деле там не только не было, но и ни когда не бывало. Как говориться, у страха глаза велики. А после грохота, устроенного Лилиан, Мефистофель боялся пользоваться фонариком, чтобы не привлечь внимания, кого-либо услышавшего грохот, но пока еще ленящегося идти сюда, в надежде, что грохот ему только послышался. Он, ощупью, шаг за шагом медленно продвигался вперед, таща за собой провинившуюся Лилиан. Наконец, он наткнулся на дверь, нащупал ручку, и повернул ту. Дверь почему-то оказалась незапертой, хотя такого не могло быть по определению.
  Такой "подарок" сделала им молоденькая сотрудница, буквально несколько дней назад, устроившаяся сюда на работу. Хотя именно сейчас ей было совсем не до работы. У нее в данное время развивался бурный роман, как вы сами понимаете, он случился у нее не без участия Купидона. Да, да! Именно он был виновником того, что дверь оказалась не запертой, потому что искать ключи, которые бросила неизвестно где, и потом сдавать те на вахту, у нее совершенно не было времени, - она, уколотая стрелой Купидона, спешила на свидание, и ей не было дела ни до чего другого. "Да и что тут воровать? Куча каких-то никому ненужных бумажек", - именно так рассуждала абсолютно оглупевшая влюбленная.
  Они оба, неслышно ступая, вошли в помещение. Закрыв за собой дверь, Мефистофель, все-таки, чтобы оценить обстановку, решился воспользоваться фонариком. Как он понял, из увиденного им в слабом свете фонарного луча оснащении помещения, - они попали в отдел кадров.
  Это было как раз то, что им и было нужно.
  - Ну, начали? - обратился он к Лилиан, проверяя ее готовность.
  - Начали, - подтвердила она, и стала доставать из множества карманов и других мест (куда обычно цыганки прячут свои неправедные гонорары, а также, подлежащий сбыту товар) "горючие материалы", заблаговременно приготовленные и припрятанные ею.
  Надо сказать, что этот род деятельности удавался обоим значительно хуже того, чем они занимались раньше, вращаясь в высших сферах, среди местной и мировой элиты. Ну, не были они приспособлены к подобным плебейским делам... Оба они тоже принадлежали, если так можно было выразиться, хоть и к чертовой, но все же - "элите". Одно дело заморочить кому-то голову, впарить какие-то несусветные глупые идеи, при этом очаровав окружающих своим шармом и сногсшибательными нарядами. И совсем другое, вырядившись в огородное чучело, собственноручно заниматься элементарным поджогом ненавистного объекта... Как говорится: "каждому - свое".
  Чиркнула спичка, и помещение мгновенно озарилось яркими языками пламени, жадно лижущими деревянную мебель, обработанную принесенным горючим.
  - А теперь быстро уносим ноги. Огонь все сделает за нас. Да и огнеборцев сюда набежит скоро - уйма. Так что поторопись, Лилиан, - крикнул Мефистофель, пробиваясь сквозь языки пламени к выходу.
  - Сейчас, сейчас... - бросила ему Лилиан, стоя рядом с небольшим диванчиком, предназначенном для посетителей, и производя над тем какие-то странные действия.
  - Не "Сейчас, сейчас"... А сию же минуту! - крикнул ей в ухо Мефистофель, чтобы та, сквозь треск горящего дерева и шипения плавящейся пластмассы, которой в любых современных интерьерах бывает большое количество, наконец-то, услышала его, и, схватив Лилиан за руку, увлек вон из охваченной огнем комнаты.
  Надо сказать, что они покинули место преступления во время. Сигнал пожарной тревоги уже звучал над всей территорией завода. Да что там завода, уже из близлежащих домов выскакивали люди с ведрами и другими емкостями, первыми попавшимися под руку. Все как один кинулись тушить предприятие, акционерами которого являлись все они, и которое должно было вскоре принести всем солидные дивиденды. Пока прибыли пожарные машины, почему-то часто поспевающие лишь на пепелище, очаг возгорания был локализован, а затем совместными усилиями и вовсе ликвидирован.
  Надо сказать, что, заслышав про пожар, сюда, воспользовавшись своими крыльями, быстро прилетели и Ксафан с Купидоном. Их появление тут было весьма своевременным. Они моментально обнаружили диверсантов-поджигателей, которые, постоянно озираясь, торопливыми перебежками, стремились в цех разлива, чтобы продолжить там свое подлое дело - поджог не принадлежащего им народного имущества.
  - Вот, уж, не думал, что мне с вами обоими придется встретиться еще раз, - изрек Ксафан, хватая за руки изо всех сил пытавшихся вырваться и улизнуть от него бывших адских соратников.
  - Убери от меня свои грязные руки! - истошно завопила Лилиан, пытаясь свободной рукой исцарапать ему физиономию.
  - Ладно, так и быть, - сначала согласился с нею Ксафан, но, бросив мимолетный взгляд на ее руки, измазанные сажей и пропахшие бензином, все же не удержался от ремарки, - Хотя, еще неизвестно, чьи руки грязнее, - твои или мои? - Затем подозвал Купидона, - Надеюсь, справишься с чертовкой? Заодно можешь проверить наличие хвоста под ее юбкой, - хохотнул он, вспомнив как, тот совсем недавно убеждал в данном факте Главу администрации, - А мне придется заняться вот этим субъектом, - заламывая Мефистофелю руку, сообщил он вечно юному божеству с Олимпа, уже успевшему схватить Лилиан за обе руки.
  Надо сказать, что Купидон довольно удачно справлялся с поставленной перед ним задачей и не давал той возможности произвести, какие бы то ни было рукоприкладные действия относительно себя. Правда, Лилиан изо всех сил пыталась пинаться, но Купидон, будучи значительно резвее ее, успешно уворачивался от пинков и веселился на полную катушку. Жуткая ругань и проклятия, которые Лилиан насылала на его голову, только больше смешили и подзадоривали божество с Олимпа. Если поглядеть со стороны на их совместные выкрутасы, то можно было предположить, что они танцуют какой-то странный неизвестный доселе очень быстрый танец. Причем, танец этот, исполнялся не под музыку, а под яростную брань Лилиан.
  - Нахал! Мерзавец! Недоносок! Молокосос!.. Чтоб тебе пусто было! - орала Лилиан в лицо своему ненавистному партнеру по зажигательному танцу.
  - Сама такая, - со смехом парировал ее словесные выпады Купидон, проворно уворачиваясь от очередного пинка, - А кому из нас двоих будет пусто, пока еще доподлинно никому не известно...
  А что еще могло ответить ей божество, остановившееся в развитии своего физического состояния в подростковом возрасте, который, по непонятным науке причинам, растянулся на тысячелетия? Может быть, эликсир молодости был известен уже давно? Просто потом его рецепт был утерян каким-то нерадивым фармацевтом. А может быть тот стерло из памяти народной каким-либо случившимся на Земле катаклизмом, потому что в такие времена обычно забывается многое, остается лишь одно желание - выжить... Ведь не даром сейчас так рьяно ищут его, - средство от старости? Значит, оно когда-то существовало? И яркий пример тому, надолго задержавшийся в своем отрочестве Купидон.
  Значительно сложнее приходилось Ксафану. Его противник был приблизительно равен ему. Если Ксафан и был, более физически развит, (в этом ему помогла его работа у котлов и сковород) то Мефистофелю в борьбе помогала верткость (которую тот тоже приобрел в силу своей специализации). Мефистофель все время умудрялся выкручиваться из крепких объятий Ксафана, и при этом еще постоянно задирать того.
  - Ну что, недоделанный ангел... или переделанный черт?.. Как говорится в таких случаях: "Ни Богу свечка, ни черту кочерга"... Не можешь со мной справиться? И не выйдет у тебя этого - никогда... Ты уже, видно, успел подзабыть, что так хорошо знал, пребывая у нас. Зло вечно, и ты напрасно пытаешься искоренить его, не выйдет этого у тебя - никогда!.. - прошипел Мефистофель, чуть было, не задохнувшись от прессинга Ксафана, но, все же умудрившийся в очередной раз вывернуться и глотнуть воздуха перед следующим недюжинным объятием бывшего соратника.
  Неизвестно, как долго длилось бы это противостояние, но услышав весть о случившемся пожаре, на завод срочно прибыл Глава администрации, чтобы, так сказать, оценить сложившуюся обстановку на месте. Он-то и увидел затянувшуюся борьбу сил добра и зла. Приказав разнять дерущихся, он с удивлением узнал в них давно знакомых ему Ксафана, Купидона и, посетившую его недавно, Лилиан. Сейчас она ему совсем не показалась такой привлекательной, как прежде, а, узнав, чем тут она занималась вместе с подельником, - он буквально взбеленился. Им тут же был вызван наряд милиции, который, надев на нечистую силу наручники, забрал обоих поджигателей в участок.
  
  
  
  Собственно, этим и закончилось ночное происшествие, на которое с небывалой оперативностью откликнулась знакомая нам газета "Плоскости". Уже следующим утром в ее очередном номере было можно прочитать заметку следующего содержания:
  "Удивительная история приключилась в поселке Волово! Этой ночью, на заводе разлива знаменитой Воловской воды, вспыхнул пожар. Однако, как стало известно, завод, именно вчера, был переведен на круглосуточный режим работы, что и помогло вовремя, быстро и без значительных материальных потерь и человеческих жертв ликвидировать очаг возгорания. В тушении пожара активное участие приняли и местные жители. Среди огнеборцев особенно стоит отметить шустрого мальчугана с колчаном стрел за плечами и здорового мужчину с сильно загорелым лицом. Когда пожар был потушен, на спинке дивана, и явившегося очагом возгорания, были обнаружены странные буквы, как будь-то бы выжженные каленым железом".
  На этом заметка обрывалась, и чувствовалось в ней что-то незавершенное.
  Утром, Ксафан, как всегда открыл газету любимой Анечки, и, ознакомившись с печатными материалами той, удивленно спросил Купидона:
  - Когда это ты успел тиснуть заметку о ночном пожаре?
  - Я и не тискал туда ничего, - ответил Купидон, беря газету из ангельских рук, чтобы самому ознакомится со столь оперативно появившимся материалом, - Сам знаешь, что не до того было. Я так наплясался с чертовкой Лилиан, - почти с восхищением сообщил он, - что ноги до сих пор побаливают, - и, как всегда, весело рассмеялся, вспомнив какие "па" они с Лилиан выделывали ночью.
  И только Василий Петрович, прочитав заметку, одобрительно хмыкнул. Именно он, желая как-то поощрить Купидона и Ксафана не позволивших сгореть его "детищу" - заводу, так оперативно, по телефону, скинул в редакцию "Плоскостей" сообщение о ночном пожаре, сочиненное им самим. И как он не старался, выдержать легкий стиль, которым обычно пользовались пришельцы из Рая, не удалось. В его повествовании все равно явно чувствовалась казенщина. Постоянная работа Главы администрации с документами наложила на манеру его изложения определенный канцелярский стиль, не присущий ни ангелу, ни божеству.
  
  
  
  Правда, уже в следующем номере "Плоскостей" появилось логическое продолжение заметки, на сей раз сочиненной Купидоном:
  "Мы уже информировали наших читателей о ночном пожаре в Волово. Теперь мы с радостью можем представить вам и мнение специалистов о происшествии: академик Борис Гальперин сумел очень оперативно расшифровать надпись, выжженную на спинке дивана.
  Она гласит следующее: "Ну, Ксафан, ты даешь! Твое счастье, что у тебя уже нет хвоста!" Вот такая странная надпись, и опять что-то про хвост!
  Надпись была сделана на древне арамейском языке, - следовало далее пояснение, но заметка на этом не заканчивалась:
  Свое мнение по этому поводу высказал и знаменитый специалист по паропсихологическим явлениям - Кенин. Он считает, что возгорание носит паронормальный характер и является широко известным в узких кругах, как "огненный полтергейст". "Не обошлось тут без нечистой силы", - глубокомысленно заявил он и покачал лысеющей головой".
  - А где ты откопал этого "лысеющего" Кенина? - заинтересовался Ксафан.
  - Можно подумать, что тебе не все равно? - и бог любви рассмеялся.
  - В, общем-то, действительно, - все равно. Мне просто интересно, как этот чернокнижник смог так быстро и четко определить в послании Буна, которое Лилиан с Мефистофелем умудрились успеть выжечь на диване, - происки нечистой силы?
  - Вот, уж, в этом совсем нет ничего удивительного. Я просто подсказал ему это. А если честно, то никакого "лысеющего" Кенина в природе не существует. То есть, он существует, лишь, виртуально. Это моя гениальная выдумка. Чтобы привлечь еще большее внимание к газете твоей пассии. Видел бы ты, как она вчера рыдала, поминая тебя "добрыми словами". Зачем-то орала на меня, из-за того, что крыльев у тебя на данный момент - нет... И сильно подозревала, что хвост у тебя, все-таки, существует, - наябедничал, до сих пор обиженный на Анечку, Купидон. А что с него взять? Ведь, ребенок же. А дети, довольно часто, поступают именно так.
  - Кстати, а куда ты его дел? - спросил он для чего-то, а затем расхохотался, живо представив себе хвостатого ангела во всей красе. То есть, - с большими белыми ангельскими крыльями и с еще большим, похожим на крысиный, голым хвостом, волочащимся следом.
  Впрочем, ответ на заданный им же вопрос, его совершенно не интересовал. Просто, как говорится, к слову пришлось. И только Ксафан собирался провести с вечно юным божеством воспитательную беседу, насчет того, что ябедничать нехорошо, и что тискать в газету небылицы, - еще хуже, как почувствовал прикосновение к своей ноге чего-то мягкого и теплого. Он невольно взглянул вниз и увидел... черного пуделя, прижавшегося к его ноге, как это обычно делают собаки, признав знакомого. Тот заискивающе заглядывал в его глаза и, приветствуя, слегка вилял хвостом.
  - Фауст!? Это ты, что ли?.. - изумлению Ксафана не было предела. - Ты, почему один? Где твои хозяева? - спросил он, но потом понял, что вопрос был напрасным, потому что сам прекрасно знал, что и Мефистофель и Лилиан сидят в кутузке. Однако, расстраивать и без того огорченного отсутствием хозяина пса, сообщением о местонахождении его хозяев, не стал, и только спросил у Генриха, обратив внимание на его понурый вид и грустные глаза, - Ты, наверное, голодный?
  - Очень! - вырвалось у Генриха из глубины души, - Со вчерашнего дня ничего не ел. Живот - прямо подвело. И урчит в нем сильно. С трудом выбрался из дома: едва в форточку пролез... Хорошо еще, что живем на первом этаже, - жаловался пудель давнему приятелю. - Они меня заперли, обещали, что скоро вернутся, а самих все нет и нет. Вот и пришлось пойти искать себе пропитание. Не умирать же, в конце концов, с голоду?..
  - А это еще что за лохматое говорящее чучело? - удивился Купидон, с неподдельным интересом разглядывая Генриха.
  Надо сказать, до сего времени он ни разу не сталкивался с говорящими собаками. Ни на Земле, ни в Раю. Хотя... доподлинно и неизвестно, водятся ли псы в райских кущах? Или собачьего Рая не существует?
  - А это еще что за нахальный субъект с крылышками? - в свою очередь поинтересовался обиженный Генрих, когда его обозвали чучелом. - На ангела, вроде, не тянет: слишком уж мелкий и несерьезный...
  И Ксафану, прекрасно знавшему обоих, пришлось объяснять каждому, кто из них - кто, и почему здесь оказался.
  - Так ты значит грешник, умудрившийся дать деру из Ада!? - даже с некоторым восхищением произнес Купидон, узнав жизненную историю Генриха. - Подобное, кажется, еще не удавалось никому.
  Фауст тоже был удивлен, увидев юное божество с Олимпа. Во времена средневековья, в котором он прожил свою земную жизнь, святая инквизиция так боролась с идолопоклонством, что истории об Олимпийских богах на какое-то время были частично искоренены из сознания людей той эпохи. И даже Фауст, будучи ученым и имея под рукой Мефистофеля, выполнявшего все его прихоти, не познакомился со всеми ими и сейчас был сильно удивлен, что этот мальчуган, оказывается, являлся богом любви. Он, в свое время, хорошо усвоил, что браки совершаются на небесах, и даже не догадывался, что возникновение любви может зависеть от укола стрелы, пущенной этим малолетним оболтусом.
  - Ну и что же теперь с тобой делать? - несколько обреченно спросил у Генриха Ксафан.
  Он, в отличие от многих, понимал, что бросить на произвол судьбы животное, оставшееся, хотя бы временно без хозяев, - нельзя. Иначе, какой же он ангел? Но и что делать с "осиротевшим" Генрихом, - тоже себе четко не представлял. Зато у Купидона уже был готов ответ на этот трудный вопрос. Он уже нашел выход из сложившейся ситуации.
  - Слушай, а давай-ка, мы его пристроим к Анечке. Она тут мне сообщила, что ничего не знает о Мефистофеле. Я думаю, что Фауст сможет ей многое чего поведать о нем. Не правда ли? - обратился Купидон сразу к обоим, - Во-первых, он сможет ликвидировать некоторые пробелы ее образования; а во-вторых, скрасит ее безрадостное существование во время твоего отсутствия. Ну, и, конечно же, она не даст ему умереть с голоду. Правда, я здорово придумал!.. - восхитился он собственной сообразительности.
  Ксафан как-то неопределенно пожал плечами, но предложить что-нибудь лучшее, чем придумал Купидон, - не смог.
  - Ну, что скажешь, лохматый грешник? - спросил у Фауста Ксафан, - Ты согласен, какое-то время провести у нашей знакомой журналистки?
  - Не стоит скромничать, - снова вклинился Купидон, обращаясь к Ксафану, - Разве она тебе просто знакомая журналистка? И только-то? Говори прямо. У моей пассии...
  Тот зыркнул на языческое божество с большим желанием, чтобы Купидон заткнулся и не распространялся при посторонних об его отношениях с Анечкой, но вслух ничего не произнес.
  - Еще бы, быть не согласному! Не умирать же мне тут от голода, в ожидании, когда объявятся хозяева, - радостно согласился на предложение Фауст.
  Он не обратил никакого внимания на их перепалку. Сейчас забота о собственном благополучии была для него на первом месте. За несколько часов, пребывания в бесхозном состоянии, Генрих на своей шкуре испытал безрадостную участь брошенной собаки. Все так и норовили сделать ему какую-нибудь гадость. А особенно в этом старались мальчишки. Фауст так и не понял, за что в него кидали камни и палки. Почему некоторые старались его пнуть? Такого не случалось ни разу, когда он сытый и ухоженный, будучи в шикарном ошейнике с поводком, вышагивал рядом со своими хозяевами. А сейчас?..
  В общем, к Анечке Генриха повел Купидон, а Ксафан снова отправился в администрацию поселка, чтобы кое-что разъяснить Василию Петровичу насчет "зла", пытающегося изо всех сил укорениться тут. Почему-то к советам Ксафана, Василий Петрович относился с большим пониманием, чем к рекомендациям и указаниям Купидона, хотя и тот бывал зачастую прав. Но его детский вид и постоянная смешливость не позволяли Главе администрации относиться к нему с должной серьезностью.
  
  
  
  Купидон постучался в дверь кабинета главного редактора "Плоскостей".
  - Войдите, - услышал он знакомый голос и открыл дверь, оставив Генриха в коридоре. Увидев его, а не Ксафана, Анечка слегка расстроилась, но постаралась не показать вида. - Ну, что? - сухо спросила она, - Принес очередную заметку?
  - А вот и не отгадала. Я тебе подарок привел от Ксафана. Он пока сам придти не может ввиду большой занятости, поэтому прислал меня.
  У Анечки заинтересованно заблестели глаза. Заметки, которые они оба таскали ей последнее время и которые, собственно, и обеспечили газете процветание, подобного интереса у нее все же не вызывали.
  "Подарок! Да еще и не принесенный, а приведенный!.. Что бы это могло быть? Ну, ясное дело это не авто и не яхта, у него бы на это денег не хватило... Наверное, жеребец какой-нибудь знаменитой породы, - размечталась она, вообразив себя, сидящей на арабском скакуне или ахал текинце, в шикарной бархатной амазонке, на которую она обратила внимание, после просмотра какого-то фильма о королевской жизни прошлых веков. Правда, она как-то не учла того, что подобный жеребец будет стоить не меньше, если не больше самой навороченной иномарки.
  Хотя, что бы она стала делать с породистой лошадью, Анечка себе не представляла. Причем, не представляла совсем. Ни на секунду не задумалась над тем, где она будет держать эту лошадь (ведь, не в съемной же, квартире, которая была на пятом этаже?); чем станет ее кормить, и, самое главное, сколько та сожрет... Довольно часто люди так и поступают. Заводят себе живность для забавы, а, столкнувшись со своими обязанностями по отношению к приобретенному живому существу, безжалостно выставляют его за дверь.
  - И что же мне подарил мой ангел? - с любопытством и весьма заинтересованно спросила она.
  - Не волнуйся. Это, слава Богу, не конь, - сразу же догадавшись, что она себе вообразила, и саркастически улыбнувшись, произнес Купидон. - Генрих, заходи! - высунувшись в коридор, крикнул он.
  И тот, важно ступая, и прилагая все усилия, чтобы понравиться новой хозяйке, зашел в кабинет.
  - И вот это - подарок ангела?.. - даже ради приличия не пытаясь скрыть собственного разочарования, произнесла она.
  - А, по-твоему, что ангелы должны дарить любимым? - удивленно спросил Купидон.
  - Ну, уж, по крайней мере, не каких-то старых облезлых черных псов, - почему-то обиделась она.
  Тут уже оскорбился Генрих. Он повернулся к Анечке таким образом, чтобы быть в наиболее выигрышном для себя ракурсе.
  - И совсем я не облезлый, - возмутился он, членораздельно произнеся все слова своей фразы.
  Анечка так и села, услышав это.
  Ее изумлению не было предела. Теперь она точно поняла, что такое, - мог подарить только ангел. Она еще ни разу в жизни не видела говорящей собаки. Но тут же вспомнила, что несколько лет назад, в какой-то "желтой" газетенке она читала, что однажды в цирке на Цветном бульваре выступал дрессировщик с говорящей собакой, и та даже спела на арене какую-то песенку на немецком языке. Однако, Анечка, обладая вполне здравым умом, естественно, не поверила этому откровенному очковтирательству, и правильно сделала. Мало ли, чего не напишут эти врали-сочинители из "желтых" изданий. Правда, совсем недавно ее собственная газета, доверившись заметке Ксафана, писала что-то о говорящих котятах. Но, ведь, котята, которых не видел, совсем не пудель, который непосредственно беседует с тобой. Не правда ли?
  - Ну, что? Теперь поверила тому, что "твой ангел" подарил тебе действительно необычный подарок? - поинтересовался Купидон, заметив, как изменилось настроение Анечки, после тирады, произнесенной Генрихом. - Твоим подружкам кавалеры дарили когда-нибудь что-нибудь подобное? - произнес он, гордясь, что его друг Ксафан смог сделать своей возлюбленной такой необычный презент, впрочем, под его диктовку, чем он тоже был очень горд.
  - Да, - подтвердила Анечка, - Одной моей знакомой ее ухажер подарил тойтерьера на день ее рождения. А знаешь, сколько тот стоит? - тут же спросила она, - Целую кучу баксов!.. И она теперь таскается с подношением своего кавалера повсюду, как дура с писаной торбой...
  - Во-первых, насчет таскания на руках... так, что его таскать? Он и сам прекрасно ходит, потому что не калека и все лапы у него на месте и целехоньки. А, во-вторых, что, тойтерьер твоей подружки тоже умеет говорить как Генрих? - удивленно спросил Купидон.
  - Куда там!.. Конечно, же, нет, - замотала головой Анечка, а потом для чего-то совсем не к месту сообщила, - Зато ему можно завязывать бантики...
  - Ну, если вы так хотите, и если вам так нравиться процесс завязывания ленточек, - смиренно произнес Генрих, - то можете "осчастливить" бантиком и меня.
  Не то чтобы ему очень хотелось иметь бантик, совсем наоборот. Просто ему очень не хотелось стать бесхозной собакой, и он решил, что лучше быть немного смешным, чем очень голодным. Собственно говоря, его согласие на ношение бантика было лишь соглашательством, которое довольно часто случается в подобных ситуациях, когда стоит наступить себе на горло, чтобы выжить.
  Анечка оценивающе взглянула на пса и решила, что бантик, украшающий тойтерьера, на "подарке" от любимого ангела будет смотреться довольно странно, если не сказать - дико. Да и постоянно таскать Генриха на руках, - пожалуй, тяжеловато будет. И Анечка из всего этого сделала однозначный вывод:
  - Конечно, я его возьму, буду кормить, так что с голоду он не умрет. Но на большее, чем это - пусть и не рассчитывает, - сообщила она Купидону, как собирается поступить с "ангельским подарком".
  - Анечка, ты прелесть! - воскликнул Купидон, еще совсем недавно, так не считавший. - Я думаю, что Генриху именно такой ненавязчивый сервис и нужен. Правда, Генрих? Тебя, ведь, устраивают такие условия пребывания у Анечки? - спросил он у пуделя, нагнувшись к нему.
  - Абсолютная правда, - подтвердил Генрих, весьма довольный, что ему удастся пережить отсутствие хозяев не только сытым, но и в отсутствие бантиков на собственной шкуре. Он усердно завилял хвостом.
  - Вот и прекрасно! Ну, я побежал - у нас там дел неотложных накопилось... Еще раз, - привет от твоего ангела. Возможно, что в следующий раз он сможет сам навестить тебя, - пообещал он Анечке и моментально испарился.
  
  
  
  - Ну, и что мне теперь с тобой делать? - спросила Анечка, удрученно взглянув на "подарок" нежданно-негаданно свалившийся ей на голову.
  - Для начала - было бы неплохо перекусить, - конкретно ответил на ее риторический вопрос пудель.
  Анечка достала из сумки свой завтрак, который она, впопыхах, бросила туда перед отходом на работу. Завтрак состоял из того, что в холодильнике ей первым попалось под руку, когда она, опаздывая на работу, умудрилась кинуть в пакет. Мало того, в данный момент она в очередной раз сидела на вегетарианской диете, в общем-то, за компанию со своей подружкой, потому что лишних килограммов на ней самой пока еще не наросло, и по этой причине ненавистный целлюлит еще не грозил превратить кожу ее бедер в столь же ненавистную "апельсиновую корку". Зато, сидение на диете, а особенно разговоры об этом, были сейчас в большой моде. И о каких только странных диетах не говорили, и чего только не обсуждали, желающие сбросить лишние килограммы... Собравшись в коллективы, они отстаивали преимущества то кремлевской, то вегетарианской, то раздельной, то еще Бог знает, какой, опробованной кем-то и сильно отощавшим на соответствующих харчах. В общем, каждый сходит с ума по-своему. И для стройности, каждый, тоже выбирает собственный рецепт, который иногда применяется с таким усердием, что экспериментатор, упорно стремясь к нулевым показаниям весов, которые используются для подтверждения собственного облегчания, в итоге, обретает место на кладбище.
  Анечка заглянула в пакет. Там находилось несколько листьев салата, огурец, яблоко и банан. Банан - это было послабление, которое она позволила себе сегодня, потому что слишком любила те, чтобы исключить из своего рациона за счет огромного содержания в них злостных и вредоносных калорий, стремящихся испортить буквально все вкусные продукты, почему-то, присутствуя в тех в огромных количествах.
  - Ну, и что тебе дать? - спросила она у Генриха, показывая ему содержание пакета.
  Генрих, заглянув туда, уныло спросил:
  - А что, сегодня какой-то пост?
  - Причем тут пост? - возмутилась Анечка, - И, вообще, я атеистка. Так что, довожу до твоего сведения, - я никаких постов не соблюдаю.
  - А тогда это - что? - удивленно спросил пудель, имея в виду содержимое пакета, который был выставлен на его обозрение. - Так могут питаться или кролики или парнокопытные, потому что они травоядные. Но люди, а тем более хищники, к которым относятся и собаки, не могут есть только растительную пищу, потому что быстро захиреют и протянут ноги. Короче, я - для себя - не вижу ничего съедобного, - с грустью констатировал он, - А так поесть хочется... - жалостливо изрек пес, отчетливо понимая, что его надежды на трапезу - иллюзорны. - Прямо живот подвело и журчит в нем от голода, - пытаясь вызвать сострадание к себе, сообщил Генрих своей новой хозяйке.
  - А я, бы, на твоем месте все же выбрала что-нибудь из предложенного. У меня много работы и я не могу бросить ее, чтобы удовлетворить твою привередливость. Подумаешь, гурман, выискался! Лучше выбирай из того, что есть, а другое будет, когда заскочим в магазин после работы, - сообщила она своему "ангельскому подарку", так как вспомнила, что ее домашний холодильник был тоже, как и его хозяйка, настроен на вегетарианскую диету, и продуктов, которые смогли бы удовлетворить плотоядного хищника, не содержал.
  - Да тут и выбирать-то не из чего, - отрезал Генрих, - Ничего съедобного для меня в твоем пакете - я не нахожу. Даже корочки хлеба, которую с голодухи, иногда, все же можно пожевать - и той нет...
  - Хлеб - это сплошные углеводы. От них только толстеешь, - нравоучительно произнесла Анечка, а затем, ехидно прищурив глаза, спросила, - Хочешь, я расскажу тебе одну поучительную историю? Ну, вместо корочки хлеба...
  - Расскажи. Я очень люблю поучительные истории. Особенно, когда сам рассказываю их другим, - не очень внятно буркнул он.
  - У моей подружки есть кот. Такой же привереда и гурман как ты. В общем - хищник, - начала Анечка свое повествование, укоризненно взглянув на Генриха. - И вот однажды, вся их семья должна была уехать в отпуск, недели на три, если мне память не изменяет. Естественно, они не могли взять кота с собой, так как в санатории со своими кошками не пускают ни под каким предлогом, а до гостиниц для животных в нашей стране, в те времена - еще не додумались. Ну, и попросили они своего соседа присмотреть за любимым Василием. Оставили тому денег на кошачье пропитание, дали рекомендации по выбору продуктов для своего ненаглядного, бесящегося с жиру четвероногого увальня, и с чистой совестью укатили отдыхать. А сосед, не то чтобы он был алкоголик, но "употребить" любил, получив значительную, прямо скажем, не ждано - не гадано свалившуюся на голову, сумму денег, тут же пришел к умозаключению, что кот должен непременно поделиться с ним довольствием. То есть, просто решил отстегнуть себе часть денег (за предоставляемый коту сервис). После аргументации своего решения он на вполне законном, в его понимании, основании приобрел себе бутылочку горячительного, чтобы скрасить одиночество. Затем другую, потом еще... В общем, вышел он из запоя буквально перед возвращением хозяев Васьки, о существовании которого за время длительного "расслабления" - совершенно забыл. И тут его охватил ужас перед грозящей расплатой за кончину любимого соседского животного.
  Он побежал в квартиру соседей, чтобы хотя бы успеть убрать до приезда хозяев трупп кота, по его вине, сдохшего от истощения. Но, зайдя в квартиру, увидел Ваську живым, постройневшим и приобретшим вновь кошачью грациозность, которую раньше скрывали излишние жиры, накопленные благодаря потаканию хозяевами его неуемного обжорства различными кошачьими деликатесами. Правда, Васькин взгляд довольно красноречиво выражал, что тот думает о своем безответственном попечителе. Обойдя квартиру, в поисках какого-либо источника питания, сосед обнаружил коробку с картошкой, часть которой была изрядно обгрызена Васькой. После случившегося, кот начал есть все, и перестал разыгрывать из себя гурмана, который может откушать только то, что ему нравиться. А сосед даже получил от Васькиных хозяев благодарность, что сумел перевоспитать их любимое животное.
  - Так что ты выбираешь из моего завтрака? - спросила Анечка у Генриха, закончив поучительное повествование.
  - Давай листья салата и огурец, а то я умру от голода, пока доберемся до твоего холодильника, - согласился Генрих, окончательно осознав, что просить для себя нормальной еды у Анечки в данный момент не имеет смысла.
  Так они и позавтракали. Анечка сгрызла яблоко и насладилась вкусом банана, а Генрих не получил удовольствия ни от чего. Он с омерзением сжевал салат и обглодал огурец, но не до конца: настолько противным показался ему этот овощ. Зато он осознал и прочувствовал, как гадко было несчастному Ваське длительное время питаться сырой картошкой, да к тому же еще и не чищенной.
  
  
  
  Вечером, по дороге домой, они зашли в гастроном и отоварились по полной. Причем снедь выбирал Генрих на свой вкус. И только когда Анечка согнулась пополам под тяжестью приобретений, и твердо сказала:
  - Ну, хватит. Ты, хоть, и подарок ангела, но нужно же, и совести иметь хоть немного. Мы уже и так полмагазина по твоим настоятельным просьбам скупили. Нужно и другим что-то оставить. Не правда, ли? - спросила она Генриха, который, впрочем, так не думал, и все еще заглядывался на аппетитные деликатесы, представленные в витрине в большом изобилии и широком ассортименте.
  Генрих нехотя поплелся за Анечкой, бросив последний взгляд на приглянувшийся ему окорок, при одном взгляде на который у него началось усиленное слюноотделение, и не только отделение, но и интенсивное капание тех на пол. Вслед за ними явственно тянулся слюнявый след, истекающего ими Генриха. Увидев это и, наконец, сжалившись над псом, Анечка, желая быть строгой, а на самом деле лишь изображая ее на своем милом личике, спросила:
  - Ну, что ты еще хочешь, ненасытное чудовище? Может быть, зайдем в магазин для животных, и я куплю тебе сухой корм? Ты ведь, наверное, к нему привык? - поинтересовалась она.
  - Нет, нет! - яростно запротестовал Генрих, - Я совсем не хочу сухого корма для собак! Да и не привыкал я к нему никогда. Я хочу окорок вон из той витрины, - показал он кивком головы.
  - Да с тобой разоришься, - констатировала Анечка, задумавшись о стоимости копченого свиного бедра и сопоставив ту с количеством наличности, оставшейся в ее кошельке.
  - Ты думаешь, лошадь обошлась бы тебе дешевле? - резонно спросил Генрих, неизвестно каким образом сумевший интуитивно прочитать недавние фантазии своей хозяйки.
  Та задумалась, трезво прикинув в уме, во сколько бы ей стало содержание желанной кобылки, и повернула назад, к витрине с окороком. На вопрос продавщицы:
  - Сколько отрезать?
  - Беру весь, - ответила она, прикидывая, как будет тащить тот.
  - Не волнуйся. Я смогу нести его в зубах, - сообщил Генрих.
  Услышав это заявление, продавщица перегнулась через прилавок, желая увидеть того, кто потащит большущий кусок мяса в зубах. Однако, увидев лишь черного лохматого пса, пожала плечами. "Наверное, послышалось", - решила она.
  В общем, шикарный ужин изысканными и совсем не собачьими деликатесами компенсировал Генриху весь его "разгрузочный" день с лихвой. Он, как говорится, наелся "от пуза" и, довольный жизнью, улегся у ног Анечки, выражая ей свою признательность, благодарность и преданность.
  - Слушай-ка, - обратилась к нему Анечка, - а ты правда знаешь - кто такой Мефистофель?
  Генрих удивленно взглянул на нее. Он даже не представлял себе, что кто-то на Земле мог ничего не слышать и не знать о Мефистофеле. А затем с гордостью произнес:
  - Я не только знаю его, но и провел с ним бок обок уже не один век. Сначала он какое-то время прислуживал мне, а теперь - я стал полностью зависимым от его прихотей. И это еще хорошо, а то бы вариться мне в котле со смолой вместе со всеми остальными, поддавшимися земным соблазнам, грешниками. Это он лично выхлопотал у Люцифера такую привилегию для меня, за что я ему безмерно благодарен. Да и на Землю я еще раз попал исключительно за счет его доброты ко мне.
  - Скажи, какой добрый дьявол выискался в Аду... - удивилась Анечка, - Я и подумать не могла, что такое возможно.
  - Да это и невозможно, - сообщил ей Генрих, - Просто мне, единственному из грешников, удалось расположить его к себе, скорее всего своей приверженностью науке. Видимо, моя целеустремленность в познании мироздания и подкупила его, и он сделал мне некоторое послабление, по сравнению с другими грешниками, которые грешили исключительно ради собственных благ и удовольствий. Хотя, жизнь в собачьей шкуре - тоже не подарок, - в задумчивость произнес пудель, - В особенности здесь, на Земле. Но с другой стороны... сам виноват в этом. Не надо было соблазняться на его посулы. Может быть, тогда и в Раю удалось бы обосноваться...
  Генрих с интересом заглянул в глаза своей новой хозяйки и убедился, что ее мозги, к сожалению, не обременены знаниями. Это сразу бросалось в глаза. Он вспомнил, как еще до встречи с Мефистофелем, вбивал нерадивым студентам нужные тем сведения о науках. А сей час, решил, во что бы то ни стало, взяться за образование Анечки и непременно восполнить его существенные пробелы. Правда, Анечка совсем не догадалась о его решении, но, может быть оно и к лучшему. Безусловно, Анечка, в силу своего характера, воспротивилась бы тому, что ее будет обучать какой-то пес, хоть и ангельский подарок. Но так как о своем решении Генрих ей ничего не сообщил, то она не стала возражать, а лишь сообщила Генриху:
  - А у меня мой любимый из Рая. Ксафаном его зовут. Может быть, слышал?
  - Как не слышать, если я являюсь его подарком тебе? Неужели ты уже и об этом забыла? - удивился Генрих.
  - Ах, да! Совсем вылетело из головы. Представляешь, до чего доводит, эта чертова работа...
  - Так же как и Бога, черта не стоит упоминать всуе. А то возьмет, да и притащится на зов. По себе знаю. Сам, дурак, и призывал Мефистофеля до тех пор, пока он не явился пред очами, и не совратил меня весьма соблазнительными перспективами дальнейшей жизни на Земле, а что все это в конечном итоге закончится Адом, думать не хотелось. Молод я тогда был. Казалось, что все это так далеко... и неправда, - с сожалением изрек Генрих, вспоминая историю собственного грехопадения.
  Генрих, пожалуй, впервые за время своего существования, сожалел о том, что в свое время по собственному желанию, связался с Мефистофелем, тем самым навсегда отрезав себе путь в Рай. И хотя сожалеть о прожитых годах на Земле, когда Мефистофель находился у него в услужении, в полном смысле этого слова, он не мог - слишком, уж, хорошо и вольготно ему жилось в то время, то все последовавшее за этим, - вызывало у него чувство раздражения и неудовлетворенности. Как говорится, плата за слишком необузданные удовольствия молодости - в старости, зачастую, бывает слишком высокой.
  
  
  
  А Мефистофель с Лилиан уже некоторое время пребывали в КПЗ, куда были помещены сразу же после задержания на пожаре. Надо сказать, что в "обезьяннике" собралось довольно интересное сообщество двуногих, прямоходящих особей. Назвать людьми тех, кто обычно бывает, сосредоточен в этих местах, довольно часто, - язык не поворачивается. Впрочем, как мы знаем, сегодня тут, и, правда, не все были человеками.
  И Мефистофель и Лилиан, хоть и не были одеты для встречи на высшем уровне, все же резко отличались от остальных обитателей камеры предварительного заключения, причем, не столько экипировкой, сколько манерой поведения.
  От них за три версты не несло запахом немытого тела и мочой, как от парочки "бомжей" волею случая оказавшихся сегодня здесь. "Бомжам" и в "обезьяннике" было отведено самое худое место. В углу, куда почти не достигал слабый свет лампочки, копошились какие-то вонючие лохмотья безропотно сносящие оскорбления и тумаки менее униженных судьбой сокамерников.
  Не благоухало резким, буквально отталкивающим и вызывающим аллергию, ароматом дешевого парфюма, как от девиц, отловленных и привезенных сюда с трассы, прямо с их "рабочего места". И рот их не брызгал слюной и постоянно не извергал из себя ненормативную лексику, как у торговки, привезенной сюда с рынка за какие-то административные нарушения.
  Короче говоря, если бы они не были привезены сюда по настоятельной просьбе Главы администрации поселка, то их за "примерное поведение" уже давно бы следовало, амнистировав, выпустить на волю. А поведение их, действительно было достойным подражания. По крайней мере, так казалось стражу порядка, который сегодня дежурил в КПЗ. Мефистофель уже неоднократно вызывал того для "приватной беседы" и каждый раз пытался дать тому "на лапу" все более весомую пачку валюты за освобождение себя и Лилиан.
  То ли из вредности, то ли по какой другой, неизвестной науке причине, сегодня милиционер изображал из себя неподкупного стража порядка и предлагаемый выкуп не брал. Хотя, видя с какой скоростью, пухнет пачка валюты, предлагаемой быть врученной ему, он мог решить подождать, пока ее стоимость сравняется с миллионом, и уже тогда обеспечив будущее себе и семье, выпустить отсюда эту "нечисть" на все четыре стороны, и с ощущением "исполненного долга" рвануть с женой куда подальше. Быть может даже и за границу. Но если он рассчитывал именно на это, - то сильно просчитался.
  Вскоре в КПЗ наведался сам Глава администрации, сопровождаемый обоими полномочными представителями Создателя: Ксафаном и Купидоном. Весьма представительный Василий Петрович довольно странно смотрелся в компании с крылатым Ксафаном и белобрысым пацаном все время поправляющим, болтающийся за спиной и постоянно сползающий с плеча колчан.
  Первым, обращаясь к Лилиан, заговорил Купидон:
  - Ну что, "звезда танцпола"? Твои нижние конечности уже пришли в себя? Или еще, как у меня, до сих пор побаливают? - и малолетнее греческое божество, притворно потирая бедра и колени, якобы перетрудившееся вчера во время их совместного занятия "танцами", как всегда, рассмеялось.
  - Ты, лучше, попроси ее показать хвост, - посоветовал Ксафан, явно желая своим высказыванием вывести чертовку из себя.
  - Слышишь?.. - снова спросил, обратившись к чертовке, Купидон, - Тут очень интересуются твоим хвостом.
  И тут все общество, волею случая, собравшееся сейчас в КПЗ, услышало не то вой, не то рык, изданный Лилиан. И всем сразу стало совершенно ясно, что человеческое существо при всем желании не могло бы исторгнуть подобные рулады из собственной груди.
  - Ах ты, маленький гаденыш!.. Никчемное старо-древнее божество!.. Когда, наконец, оставишь меня в покое! Зачем привязался ко мне со своим хвостом?
  - Радость моя... - парировал Купидон ее высказывания насчет хвоста, - Хвост - не моя придумка. Еще совсем недавно, ты, как говориться, "каленым железом" выжгла на спинке дивана что-то о хвосте Ксафана, хотя сама прекрасно знаешь, что в связи с выходом из вашей шайки у него больше хвоста нет, а есть только ангельские крылья, а ты все пристаешь и пристаешь к нему с этим вопросом. Еще не надоело? А вот насчет наличия хвоста у тебя, - доподлинно неизвестно. Многие считают, что у чертовок, в наличие обязательно должен иметься хвост. И нам всем очень интересно, - имеется ли он у тебя?.. - на лице Купидона изобразилась явная заинтересованность ее ответом на свой животрепещущий вопрос.
  - Перебьетесь со своим интересом, - отрезала Лилиан, а затем, чтобы как-то намекнуть на отсутствие у себя хвоста и навсегда пресечь подобные вопросы, развила мысль дальше, - Даже если бы он и существовал раньше, то пластическая хирургия в последнее время достигла таких успехов...
  - Догадываюсь я, у какого пластического хирурга ты купировала свой хвост, - захохотав, произнес Ксафан, знавший, что подобная хирургия в Аду особой популярностью не пользуется, - У ветеринара ты это сделала, когда прихворнувшего Фауста к тому на прием водила.
  Оскорбленная Лилиан снова зарычала, попыталась просунуть руки сквозь прутья решетки, чтобы задушить своего бывшего шефа, но то ли прутья были слишком частыми, то ли руки у нее были коротковаты, то ли Ксафан выбрал для себя вполне безопасное место подальше от этой злополучной решетки. В общем, Лилиан, несмотря на огромное желание, этого сделать не удалось.
  - Товарищи! - громогласно, чтобы привлечь к себе внимание, обратился Мефистофель ко всем присутствующим, - Давайте прекратим эти пустые дебаты о хвостах...
  - "Тамбовский волк" тебе товарищ... - тут же откликнулся на его обращение Ксафан.
  - Ну, хорошо. Пусть не товарищи... Но как-то мне нужно было к вам всем обратиться? - смиренно произнес Мефистофель, стараясь как можно меньше раздражать навестивших КПЗ Главу администрации и двух посланцев с небес.
  - А ты говори прямо, по существу... Мы, как-нибудь, переживем твою "адскую" невежливость, - сообщил его бывший фанат и почитатель - Ксафан.
  - По существу, так по существу... - пробубнил Мефистофель и задал вопрос по существу, - Вы, ведь, сюда притащились не для того, чтобы полюбоваться неописуемой "чертовской" красотой Лилиан? И не для того, чтобы лично побеседовать с одним из прототипов героев "Фауста" сочиненного Гете?
  - Это уж точно, - подтвердил Василий Петрович, - Речей лживых ваших уже наслушались вдоволь, и больше нет желания. Да и "чертовской красотой" налюбовались так, что надолго хватит. А пришли, и правда, по делу. Вернее, с предложением...
  Мефистофель вскинул брови, показывая свою заинтересованность их предложением.
  - Мы настоятельно предлагаем вам убраться туда, откуда вас двоих, и принесло на Землю, - высказал Ксафан просьбу, которая была ими троими всесторонне обсуждена и утверждена.
  - Помниться, еще не так давно, ты убеждал меня в обратном. Если бы не твои настоятельные просьбы, то я бы ни за что не сунулся сюда. Мне вполне хватало славы и после моего первого успешного проекта с доктором Фаустом, - произнес черт, напоминая бывшему "руководителю адского проекта" по чьей настоятельной просьбе он ввязался в эту "чертову перестройку".
  - Видит Бог, я об этом очень сожалею, - искренне произнес Ксафан.
  При упоминании Бога, лица Мефистофеля и Лилиан исказила ужасающая гримаса, и они оба заскрежетали зубами.
  - А я посодействую в том, чтобы вас прямо сейчас выпустили отсюда. Не правда ли, вы, ведь, очень хотите покинуть этот "благословенный" уголок? Иначе бы не совали охраннику мзду за свое освобождение? А вы сейчас же оба быстренько сматываете свои удочки и убираетесь отсюда восвояси. Идет? - с радостью, что сейчас все быстро и закончится, поинтересовался Глава администрации.
  - Что за люди... Что за люди!!? - сокрушенно произнес Мефистофель, - Им предлагаешь хорошие деньги за плевое дело, а они тебя, же, и сдают... - он замолчал ненадолго, а потом неожиданно радостно согласился, - Идет! Вы сейчас выпускаете меня и я, не теряя ни минуты, прямым ходом, сразу же домой...
  - А как же я?.. - в растерянности спросила Лилиан.
  - Ах, да, ты тут еще на мою голову навязалась, - сокрушенно произнес Мефистофель, не известно по какой причине, неожиданно, видимо за счет полученного стресса, полностью потеряв интерес к даме сердца.
  - Кстати, за Фауста можешь не беспокоиться. Я нашел ему прекрасную хозяйку, - сообщил Купидон.
  - Хоть Генриху повезло, - уныло констатировал Мефистофель, - У нас, же, в этот раз, сплошные неприятности. Особенно у меня, - добавил он, бросив взгляд на Лилиан. - А затем, взглянув на Главу администрации, поинтересовался, - А если я не соглашусь покинуть ваши владения? Ну, вот что вы сможете сделать со мной?
  - Лично я - ничего, - сообщил тот, - Но я прекрасно знаю того, кто сможет сделать с вами обоими то, чего вы в полной мере заслуживаете. Мало того, он сделает это с огромной радостью, потому что, в конечном итоге, именно это и является его работой.
  - Интересные, однако, у вас друзья! - неожиданно вклинилась Лилиан в разговор, до этого момента живо переживавшая резкую смену настроения своего шефа относительно себя, и наконец-то осознавшая, что это было лишь временное помрачение Мефистофеля за счет неудач, с некоторых пор беспрестанно сыплющихся на их головы, - С бандитами, что ли, дружбу водите? - поинтересовалась она развязано.
  - Нет, - улыбнувшись, произнес Василий Петрович, - это совсем не гангстер, но для вас - он будет значительно хуже головореза.
  - Не томите нас намеками. Скажите сразу: кто этот ужасный человек, который сможет загнать нас обратно в преисподнюю? - с некоторым вызовом произнесла Лилиан, неожиданно ощутив новый прилив осознания действия собственной неотразимой красоты и шарма на земных мужчин, и не мигая, взглянула в глаза Главы администрации.
  Как ни странно, на того, ее взгляд не произвел никакого впечатления. Хотя, еще совсем недавно - производил, и даже очень. Но, видимо, разъяснительная работа Ксафана и Купидона сделала свое дело. Но и не только она сыграла роль в столь кардинальной смене отношения к чертовке. То, что ее поймали на месте преступления, когда она пыталась уничтожить цех по разливу воды, который был построен с таким напрягом и трудом, окончательно отвратили Василия Петровича от чар чертовки, которые раньше действовали на него безотказно.
  - Не буду я вас томить, - сообщил Василий Петрович, - Надеюсь, вы оба видели, или хотя бы знаете, что у нас в поселке заканчивается строительство православного храма...
  При этих словах лица обоих его слушателей снова скривились в отвратительных гримасах. Мефистофель моментально вспомнил собственные ощущения, когда машинист поезда метро осенял его крестным знамением. Вспомнил и стюарда с морского лайнера, который пытался сделать то же самое. Но это были, если можно так выразиться, - любители. А Глава администрации сейчас обещал им "профессионала". Мефистофель уже заранее прочувствовал, что ожидает его, если он не согласиться покинуть Землю и плюнет на настойчивые просьбы Василия Петровича. Это будет значительно хуже "ломок", которая бывает у наркоманов, или абстинентного синдрома алкоголиков.
  - Так вот, - продолжил Глава администрации, - Батюшка, назначенный к нам, скоро приступит к делам, положенным ему по чину. А пока, я думаю, он сможет выкроить время и посетить КПЗ, чтобы заставить вас вернуться обратно, куда всю вашу шайку, свое время, отправил Создатель.
  - А что? Проповеди о вреде распутства теперь даже в КПЗ будут читать? - развязно встряла в разговор одна из "путан".
  - Нет. Это только лично вам так повезло. Причем, совершенно случайно и, главное, бесплатно. Так что, пользуйтесь, случаем и осознавайте, что ваше поведение нуждается в серьезной коррекции. А то после смерти попадете в лапы ваших сокамерников, - кивнув в сторону Лилиан и Мефистофеля, ответил ей Купидон.
  Он даже не сподобился поискать на той место, куда бы в дальнейшем могла попасть стрела, пущенная из его лука, что он обычно всегда делал. Купидон прекрасно понимал, что женщина, считающая, что "любовью" возможно торговать, не способна "пострадать" от прекрасного чувства, которое способен "подарить" укол его стрелы.
  - Да, мы бы и сейчас, с превеликим удовольствием оказались в его лапах, - кивнув на Мефистофеля, сообщили обе проститутки, чем вызвали негативное к себе отношение не только со стороны самого Мефистофеля, но и Лилиан, которая совсем не собиралась делиться любимым шефом, тем более с какими-то низкопробными девицами. И чтобы закончить этот неприятный для большинства разговор, она кардинально сменила тему, поинтересовавшись судьбой своего бывшего начальника, во время успевшего "смотать удочки" и переметнуться на другую сторону:
  - А Ксафан тоже вернется с нами туда? Ведь мы вместе с ним затеяли всю эту "перестройку" и "реформы". Можно даже сказать, непосредственно под его чутким руководством.
  - Причем здесь Ксафан? - изобразив удивление на лице, произнес Глава администрации, хотя еще совсем недавно задавал Купидону подобные же вопросы насчет его соратника.
  - Да притом, что этот мерзавец, - типичный ренегат и приспособленец! - заклеймил того Мефистофель, который, несмотря на все свои душевные старания, не смог сдержать языка за зубами.
  - Да, да! Если вы не знаете... - пытаясь помочь своему шефу, произнесла Лилиан, обращаясь к Главе администрации и Купидону, которые, по ее понятиям, могли и не знать о деятельности Ксафана в их вотчине. - То, именно, его постоянные жалобы и стенания, что в котлах его сектора, варится недостаточное количество православных грешников, и привело к тому, что Ад был вынужден ввязаться в эту высоко затратную и пока еще не понятно чем завершившуюся операцию по пополнению Ксафановых котлов...
  - Ну, так вот. Если Вы думаете, что я не знаю, чем занимался Ксафан у вас, то ошибаетесь. Я знаю все. Мало того, и себя считаю причастным к тому, что вы умудрились сделать с нашей страной, потому что должным образом не воспротивился этому, хотя и тогда был Главой администрации и должен был предвидеть, к чему приведет исполнение указов, написанных под вашу диктовку...
  - Ах, так значит и ты такой же ренегат, как Ксафан, только местного значения? - обрадовано произнес Мефистофель, довольный тем, что и Глава администрации причастен к проводимым ими тут "адским реформам". - Да с такими "помощниками", с такими "слугами народа", которых он "избрал" на свою голову, просто грех не проводить, нашу адскую политику в "этой стране". - А скажи-ка мне, что ты врал своим избирателям, стараясь вновь занять этот пост? Каков был "экзитпол" на выходе? Насколько точно он совпал с действительными результатами выборов? Наверное, совпадение было абсолютным? Так знай, - это "know-how", придуманное для электората, который еще до сих пор верит, что их голоса что-то значат, и могут как-то повлиять на политику, проводимую государством. Ведь, все-таки строй, существующий сейчас в стране, называется "демократией". По всей вероятности чинуши именно так и считают. Как говорится: "Как вы лодку назовете, так она и поплывет". И совсем неважно, куда плывет эта лодка. Главное, что на ее борту четко ясно и очень красиво написано - вожделенное слово - "Демократия"... И каждый грамотный может прочитать, а если захочет, то и поверить в это...
  - Во-первых, я ничего неосуществимого своим избирателям не обещал, - произнес Василий Петрович, - Во-вторых, процент голосов, обещанный мне вашими "новыми технологиями" был превышен в несколько раз. Поэтому его просто не решились подделать, чтобы не вызвать взрыва недовольства в поселке. А в третьих, когда я осознал, что тоже причастен к случившимся в стране переменам, как и Ксафан, всеми силами стараюсь исправить, что напортачил в свое время. А открыли мне глаза на это Ксафан и Купидон, за что я им весьма благодарен. Да и сейчас, именно они помогли мне не пасть очередной жертвой чар Лилиан. Если бы не они...
  Он бросил взгляд на Лилиан, которая моментально откликнулась на это и соблазнительной позой и томным взглядом черных очей, как бы невзначай, брошенных на Главу администрации, и весьма эротичным вздохом, исторгнутым из груди. Но все ее ухищрения не возымели не малейшего действия на Василия Петровича. Он попросту перестал воспринимать ее, как особу женского пола, каковой считал раньше. Теперь он точно знал, что перед ним находится зло, с которым необходимо бороться, всеми силами, не смотря на то, что оно в юбке и обладает столь привлекательной внешностью. Иначе оно сожрет с потрохами и не подавиться.
  Глядя на ухищрения Лилиан, встрепенулись и "путаны". Они тоже всеми способами пытались привлечь к себе внимание. Но в отличие от Лилиан, им было все равно, кто станет объектом их чар. Их больше интересовала финансовая обеспеченность потенциального клиента. А конкретные денежные средства, причем не маленькие, они воочию видели в руках Мефистофеля, поэтому все их усилия были сосредоточены на том, чтобы всучить "продажные" интимные услуги именно ему. Что эстетствующего черта воротило от "дам" подобного толка, им было как-то невдомек.
  - Мы удовлетворим все ваши не только насущные, но самые замысловатые интимные потребности, - наперебой предлагали они, - Хотите любовь втроем?
  - Я от вас ничего не хочу! Оставьте меня в покое! - почти заорал Мефистофель, отталкивая от себя совершенно обнаглевших "путан", уже собирающихся начать стаскивать с него одежду.
  - Так вы оба согласны покинуть наш поселок? - снова поинтересовался Василий Петрович.
  - Согласен. Согласен, и чем быстрее, тем лучше, - торопливо объявил Мефистофель.
  - И я тоже согласна, - заявила Лилиан, не желавшая оставаться здесь в одиночестве.
  - А мы не согласны. Пусть сначала потратится на секс, а уж потом катится ко всем чертям, - изрекла одна из проституток.
  До нее, в связи с недостатком ума, так и не дошло, что тот, от кого ей так хотелось получить плату за предоставление в пользование собственного тела, - в действительности, является представителем Ада.
  - Дай ей немного "баксов", - по-дружески посоветовал Мефистофелю Ксафан, - А то, ведь, обе за вами следом потащатся. Хотя... в конечном итоге, все равно ведь попадут в ваши руки. Чуть раньше, чуть позже, - разве это имеет значение?
  - А может быть мне их вместо Фауста предъявить по возвращении в Ад? - в задумчивости произнес Мефистофель, глядя на настырных "ночных бабочек".
  - И оставить жить в своей квартире вместо него? Чтобы было с кем философствовать и разглагольствовать о смысле жизни? Не правда ли?- и Ксафан от души расхохотался, представив себе "интеллектуальную" беседу в исполнении этих "девиц".
  - Хоть ты и ренегат, но в этом вопросе - совершенно прав. Там мне они не нужны так же, как и здесь. Придется откупиться, - и он протянул "девушкам" несколько импортных купюр, - Возьмите и, наконец, отстаньте от меня.
  Если бы он принадлежал к человеческому сообществу, то в конце его просьбы непременно возникло бы и продолжение, которым обычно заканчиваются подобные страстные пламенные просьбы: "Ради Бога!". Но так как представители его племени обычно совсем не поминают Создателя, то и его просьба оказалась какой-то незавершенной, - настолько данный оборот речи стал привычным, - то есть превратился в штамп, который полностью игнорирует просьбу не поминать имя Господа всуе.
  Довольные подобным оборотом дела, путаны, не только не отстали от черта, а с еще большей наглостью и напором стали предлагать "доброму" потенциальному клиенту весь спектр услуг, которыми они уже овладели в полном совершенстве, но и те, о которых сами только слышали. И если бы за Мефистофеля не вступился сам Глава администрации, то они, не мытьем, так катаньем, вероятно, добились бы своего. Некоторым личностям, к которым отчасти относился и Мефистофель, бывает проще сделать что-либо идущее в разрез с их воззрениями, чем долго и нудно объяснять, в чем их воззрения заключаются.
  По просьбе Василия Петровича "девицы" были переведены в другое помещение. Там, скорее всего, у них был изъят их "нетрудовой доход" в пользу стражей порядка, которые в последнее время научились "изымать" буквально все, что представляет собой какую-либо ценность, у всех подряд, попавшихся в их "лапы" случайно, или на кого целенаправленно пал их выбор. Свои действия обычно оправдываются тем, что государство им мало платит. Но только "заимствованием" законного дохода "путан", стражи общественного порядка не ограничились. Они, воспользовавшись полной зависимостью тех от сложившихся обстоятельств, вынудили бесплатно оказать им "услуги", которые женщины подобного толка предоставляют, лишь, за определенную плату. И только после этого, как на сегодня полностью "отработанный материал", выкинули обоих из КПЗ. И путанам ничего не оставалось, как нецензурно ругаясь не только на конкретных "стражей порядка", но и проклиная всю милицию оптом, побрести туда, откуда они и были привезены сюда в "разработку".
  Тут стоит отметить, что современные "стражи порядка", в виду проникновения "рыночных отношений" во все сферы деятельности, и зачастую становящихся совершенно абсурдными, умудрились стать "притчей во языцех" в связи с чрезмерно рьяным исполнением ими совсем не служебных обязанностей. За счет постоянного и плотного общения с бандитами и уголовниками, милиция полностью освоила методы свобственных курируемых. Именно по этой причине стала мало, чем отличаться от тех, с кем призвана бороться. Так что, подчас, поведение ее сотрудников стало трудно отличать от повадок ее "клиентов".
  Да, собственно говоря, не только профессия милиционера превратилась в свою полную противоположность. Возьмите, к примеру, такую, казалось бы, гуманную профессию врача. Зачастую, опять же в связи с "рыночными отношениями", врач совсем не заинтересован в том, чтобы вылечить пациента, поэтому "Клятва Гиппократа" забывается им сразу же, едва он переступает порог законченного им института. В лечебном же заведении он заинтересован в основном в том, чтобы как можно больше средств выкачать из карманов и кошельков своих больных, и перевести острую фазу болезни в хроническую. Да и учитель, зачастую, ставит оценки совсем не за знания, которые сумел дать ученику, а за количество денег, перекочевавших от обучаемого к обучающему. А те в свою очередь не перестают удивлять весь мир своими "шедеврами", вроде "волнующихся" мостов или еще чего-нибудь такого, чего в мире еще пока не видывали.
  Как ни печально, но в стране, решившей вместо намеченного в перспективе коммунизма, срочно занялись строительством капитализма, - "рыночные отношения" приняли такие странные формы. Хотя, скорее всего, все, что сейчас происходит, и есть "звериный оскал" капитализма, которым пугали раньше народонаселение страны. Но, видимо, мало или как-то неумело и совсем не страшно. Потому что настоящий испуг пришел только тогда, когда народ увидел все его проявления воочию. А пока не сталкивался нос к носу, все это казалось попросту враньем или "коммунистической агиткой". Уж, очень ловко сработали все жаждавшие развала великой страны, как зарубежные, так и собственные мародеры, чтобы выловить себе жирную рыбку в мутной воде, на сей раз, "капиталистического переворота".
  И так, мы остановились на том, что Мефистофель откупился от путан. И те отстали от него со своими назойливыми требованиями оказания ему интимных услуг, правда, не без помощи Главы администрации.
  - Ну, так как? - спросил Василий Петрович у Мефистофеля и тут же пояснил, - Я насчет того, чтобы вы вместе со своей спутницей покинули наш поселок, а вернее мою страну, а еще лучше исчезли бы с Земли навсегда. Ведь вам в свое время, Создателем было четко определено место вашего обитания. И оно находится совсем не там, где вы сейчас обретаетесь.
  - А разве в вашей демократической стране отсутствует свобода передвижения? На каком основании вы пытаетесь выдворить нас из Волово? У нас все в порядке с документами. И даже регистрация есть. - Он достал из внутреннего кармана пиджака "липовый" паспорт и отрыл его на странице с такой же "липовой" регистрацией. Затем, выдержав паузу, чтобы дать Главе администрации ознакомиться с двойной "липой" своих "документов", назидательно произнес, - Так что вся эта суета вокруг нашего незаконного пребывания в вашем поселке не выдерживает никакой критики.
  - И кто же вас зарегистрировал? - удивился Глава администрации, хотя сразу же, и осекся. Сам неоднократно видел объявления, предлагаемые какими-то непонятными фирмами, предлагающими свои явно фальшивые услуги.
  Правда, их незаконная деятельность почему-то совсем не волнует службы, которые и призваны заниматься именно соблюдением законности деятельности, как юридических, так и физических лиц на территории страны. И многие, обзаведясь подобным "документом", считают себя "врачами", "инженерами", "журналистами" и так далее и тому подобное. Видимо, считая, что раз деньги уплачены, то знания сами собой уже перекочевали в их "умненькие головки", додумавшиеся до такого быстрого приобретения "знаний", в отличие от других "дураков", которые за точно такую же бумажку должны годами корпеть над учебниками.
  - Вот видите, уже сами и догадались, - произнес Мефистофель, саркастически улыбнувшись, - Так что нечего пороть горячку и требовать от меня немедленно покинуть вашу вотчину. Вы, безусловно, можете подать на меня в суд, но совсем не факт, что именно вы выиграете его. Уж поверьте на слово: у меня прекрасные адвокаты. А если уж вам очень повезет, и все-таки удастся выиграть этот затяжной судебный процесс, то у меня будет еще масса времени, чтобы завершить дело, ради которого мы прибыли сюда.
  Василий Петрович даже не нашелся, что возразить ему, хотя в это время его мозг работал на пределе своих возможностей. Но как не крути, именно так, как предположил сейчас Мефистофель, дело и закончится. И Глава администрации, чтобы окончательно не потерять лицо, не стал больше пререкаться с Мефистофелем. Он просто удалился, увлекая за собой Ксафана и Купидона.
  Златокудрый бог пытался, было сопротивляться, требуя "дожать исчадий Ада" до конца, прямо сейчас. Но Ксафан на этот раз встал на сторону Василия Петровича, и они, общими усилиями, смогли убедить Купидона, что для того, чтобы совладать с Мефистофелем и Лилиан, им необходимо хорошенько подумать, чтобы получилось, как надо, а не так, как получается всегда.
  - Вот и думайте! Думайте! Едва ли до чего-нибудь стоящего додумаетесь, - крикнул в след уходящим Мефистофель, весьма довольный своей, хоть и небольшой, но нужной в данный момент, победой
  
  
  
  После того, как обе противоборствующие группировки разошлись, "как в море корабли", Василий Петрович вместе с Ксафаном и Купидоном отправились в администрацию поселка. А их противники, наконец-то, всучив стражам порядка кругленькую сумму "зелени" были освобождены, и тоже обрели желанную свободу. И сразу же, не теряя ни минуты, начался "мозговой штурм": как быстрее и с меньшими собственными потерями стереть с лица Земли врагов. Каждый из них предвкушал, какие и как много гадостей можно вылить на голову собственных противников.
  - Ничего, ничего... - успокаивал Мефистофель не то себя, не то Лилиан, едва поспешающую за ним, - Они еще увидят у меня! Я им еще покажу! - грозился он в адрес своих противников. Хотя, что и каким образом он собирался показывать им что-либо, Мефистофель еще толком не определился.
  Не правда ли, подобное состояние, души наверняка, знакомо и вам? Или вы считаете, что такая вспышка гнева возможна только у представителей Ада? Напрасно... Единственное различие заключается в том, что разумный человек может подавить в себе необоснованные и завышенные притязания, а те, кто не может, в конечном итоге, способен на все, (даже преступление) лишь бы достичь своей (глупой, зачастую подлой) цели. Ну, а, добившись своего, и нарушив все законы, присущие человеческому сообществу, данное человекообразное становится настоящим "исчадием Ада".
  Приблизительно в тех же выражениях, нервно расхаживая из угла в угол своего кабинета, сыпались угрозы в адрес противоборствующей стороны из уст Василия Петровича. Но что, конкретно, он должен был сделать с ними - он и ума не мог приложить в данный момент. Ксафан и Купидон с удивлением наблюдали вспышку гнева в исполнении Главы администрации, но пока и сами не могли предложить чего-либо вразумительного.
  - Да сядь ты, наконец! Мечешься, как тигр в клетке, вместо того чтобы успокоиться и всерьез задуматься над тем, что можно сделать в данной ситуации! - заорал Купидон, что было совсем не характерно для этого смешливого парнишки. Его нервы тоже были на взводе, и он не смог все это перевести в шутку, как обычно бывало.
  Самым невозмутимым в этой компании казался Ксафан, но это только казалось. В его душе тоже бушевала буря негодования, но, видимо его флегматичный, а скорее "ангельский характер" не позволил той выплеснуться наружу.
  Как ни странно, но окрик Купидона, как-то сумел привести в чувство Главу администрации. Он, наконец, уселся за стол. И было не совсем ясно, то ли это было послушание, то ли сыграла неожиданность... на него (в его собственном кабинете!) наорал какой-то, в его понимании, - сопляк.
  - Ну, вот. Теперь мы сможем обсудить, что нам с ними делать. И каким образом возможно от них избавиться, - сказал Купидон, осознавая свою заслугу в том, что, наконец, смог отвлечь Василия Петровича от абсолютно бесполезных в данный момент угроз и восклицаний. А как можно быстрее перейти к более полезному обсуждению, как повести себя в данной ситуации, чтобы с наименьшими потерями достичь нужной цели и, в то же время, доставить как можно больших неприятностей своим противникам.
  - К сожалению, избавиться от них невозможно, - с обреченностью вымолвил Ксафан и, увидев изумленные глаза Василия Петровича и Купидона, пояснил. - Не удивляйтесь. Да вы, наверное, и сами знаете, что - зло неистребимо. Оно может какое-то время маскироваться под добродетель, но при определенных условиях, когда ослабевают гонения, оно снова расцветает буйным цветом, еще пышнее, чем бывало раньше.
  - Ну, это мы еще посмотрим... - буркнул Купидон.
  - Смотри, не смотри, - но это факт, - отозвался на его реплику Ксафан.
  - Слушайте, что вы тут - совсем скисли!? Разве с таким настроением можно придумать или изобрести что-нибудь стоящее!? Разве у тебя Ксафан, было такое настроение, когда ты изобретал свое "северное сияние"? Или когда ты стремился выбиться в передовики Адского производства? А ты, Василий Петрович? Да если бы ты с таким настроением, как сейчас, выступал перед своим электоратом, во время предвыборной кампании, или перед народом, когда необходимо было занять у того деньги на строительство завода по разливу чудодейственной воды, разве бы ты смог стать Главой администрации? Да еще и завод построить?.. - закончил свою обличительную пламенную речь Купидон.
  Какое-то время все молчали. Нервы у всех были на пределе. Но, видимо, вспомнив свою эйфорию во время счастливых событий собственных жизней, пережитых ими, и сейчас перечисленных Купидоном в качестве примера они несколько успокоились. И, наконец, свое веское слово произнес Василий Петрович.
  - Предлагаю сейчас всем разойтись по домам. Забыть о фиаско, которое мы сегодня потерпели от наших хитрых и изворотливых врагов. За ночь все как следует обдумать, а завтра с утра собраться здесь и обсудить все придуманное. Не стоит пороть горячку. На мой взгляд, народная мудрость насчет того, что "утро вечера - мудренее", - сейчас, как никогда, уместна и мудра.
  Затем он открыл дверцу шкафа, стоящего рядом с его рабочим столом и откуда-то из-за книг и справочников, выстроившихся там шеренгами, извлек початую бутылку коньяка, чтобы поставить окончательную точку в сегодняшней нервотрепке и слегка расслабить перенапряженную сердечную мышцу. Он изредка делал так, когда на его голову неожиданно сваливались трудноразрешимые проблемы, серьезно изматывающие нервы. Но потом, случайно бросив взгляд на Купидона, как-то замялся и ничего не сказав, собрался было вернуть ту на место.
  - Что, испугался споить несовершеннолетнего? - язвительно поинтересовался Купидон, глядя на нерешительные телодвижения Главы администрации.
  - Да нет, я просто хотел предложить снять напряжение после перенесенного нами стресса... Даже врачи советуют, - стал оправдываться Василий Петрович перед языческим богом, - по 50 граммов, чтобы расширить сосуды...
  -Значит, я правильно тебя понял, - ты опять усомнился в моем почтенном возрасте. Сколько раз можно объяснять, сколько мне лет? И ты думаешь, что, прожив столько, я ни разу в жизни не брал в рот никаких горячительных напитков? Ты, правда, веришь в это? - ухмыльнулся Купидон.
  Василий Петрович смутился, не зная, что ответить подростку, тогда тот продолжил сам.
  - Ты когда-нибудь про пищу олимпийских Богов слышал? А про напиток - нектар? Я уверен, что ты никогда не задумывался, что это такое. Уверяю тебя, - это не компот и не кисель. И тем более не молоко или еще более полезные кисломолочные продукты. Безусловно, то, что ты собирался предложить сейчас, значительно крепче, но и нектар тоже способствует некоторому расслаблению. Так что нектара, я, как Бог с Олимпа, испробовал немало, - сообщил Купидон.
  - А однажды, когда я спустился на землю, естественно по своим неотложным делам, наткнулся на компанию Вакха, он там со своей свитой отмечал Праздник урожая, и уговорил меня, присоединится к ним. Почему-то все пьющие, будь то Боги или смертные считают своим долгом увеличить количество своих последователей и собутыльников. Ну, и я, поддавшись на его уговоры, тоже решил развлечься вместе с ними. И так повеселился, что до сих пор, вспоминая следующее после Праздника урожая утро, меня в дрожь бросает. Мало того, что свою работу, из-за которой сходил с Олимпа завалил, потому что стрелял из рук вон плохо, почти все мои стрелы пролетели мимо цели. Сколько пар не стали счастливыми в тот день, - сокрушенно произнес Купидон, до сих пор видимо сожалея о той оплошности, которая случилась с ним еще в те далекие времена. - Да и на следующий день тоже, когда руки тряслись, и голова раскалывалась с похмелья, был нетрудоспособен, - продолжил он, а потом с нескрываемой злостью добавил:
  - А моя мамаша, Венера, так мне уши надрала, подзатыльников надавала, да еще так отругала за то, что связался с компанией ее незаконнорожденного братца - пьяницы, что до сих пор иногда слышу ее вопли в мой адрес. Она кричала, что если еще раз увидит меня в таком виде, то мне точно не поздоровиться. А ведь я - тоже Бог... - с обидой произнес оскорбленный и уязвленный Купидон, а затем почти с жалобой добавил, - И рука у нее, - такая тяжелая, не дай Бог. Такие затрещины могла раздавать направо и налево...
  После этого заявления Василий Петрович чему-то усмехнулся, но сразу же и объяснил им свою усмешку:
  - Значит недаром, почти у всех ее изваяний, дошедших до наших времен, варвары руки-то по обламывали. Видимо побаивались, что она и в таком виде рукоприкладством займется, и тогда, уж, всем не поздоровится. Про одну такую, видимо, случайно оставшуюся с руками, а затем найденную и откопанную, у Проспера Мериме даже рассказ есть, - "Венера Ильская" называется. Так в нем, изваяние твоей матушки воспользовалось своими "тяжелыми" каменными руками взяло да и задушило главного героя прямо накануне свадьбы.
  Но затем, ненароком взглянув на Купидона, смутился и решил извиниться за свое неуместное в данной ситуации повествование. (По крайней мере, ему так показалось) Купидон, же, был очень удивлен его извинениям.
  - Чего ты извиняешься передо мной? Разве это ты крушил ее изваяния? Это ведь варвары сделали. На то они и вандалы, чтобы все бить, крушить и ломать. Да и когда это было? И где это было? Короче, ты не имеешь к этому никакого отношения и не должен извинятся за каких-то уродов, живших тысячи лет назад. Это только сейчас стало модным требовать извинений и покаяний от потомков людей, совершивших какие-либо прегрешения. Хотя, вроде бы, и существует такое понятие, что сын не несет ответственности за поступки отца. Но на практике все происходит совершенно по-другому. И сколько подобных требований от Государств и наций друг к другу за прегрешения совершенные уже давным-давно существует сейчас. А ведь многие даже из ныне живущих в них, об этом мало что знают, а то и вовсе не слышали. Однако по совершенно непонятным причинам должны каяться и возмещать моральные и материальные потери. Скорее всего, они сами такого никогда бы и не совершили.
  А что касается моей матери, то ей совершенно все равно, ломали ли варвары руки ее каменным изваяниям, закапывали ли их в землю и, писали ли, про нее черт знает что, - выдумщики писатели. Она сидит себе на Олимпе на заслуженной пенсии, занимается своими "олимпийскими" делами, - вкушает амброзию и попивает нектар. Скорее всего, ругается со своим хромоногим мужем и заводит романы на стороне, (а при таком муже, и при такой красоте, - как этого не делать?) и ей глубоко наплевать и на варваров и на сочиняющих про нее всякие небылицы писателей, и вообще на все, что сейчас происходит на Земле. Потому что время олимпийских Богов, увы, уже давно миновало.
  - Значит, все-таки воспитание твоей матушки тебе впрок пошло? - с улыбкой спросил Ксафан, переведя разговор на другую тему.
  - Ну, в общем-то, да. Мне - пошло. А разве нет? - задал риторический вопрос присутствующим Купидон, - Наверное, по малолетству, я бы мог еще раз поддаться на уговоры Бахуса, а потом бы войти во вкус. А сейчас у меня подобные увеселения не вызывают никакого интереса. Главное, что она не перегнула палку в своих воспитательных целях, как родители ее мужа, когда пытались воспитать супруга моей матери - Гефеста.
  - А что случилось с Гефестом? - не будучи знатоком жизнеописания всех, без исключения, обитателей Олимпа, заинтересовался Василий Петрович.
  - Вы, наверное, никогда не видели Гефеста? И художники, и скульпторы не любили изображать его в своих произведениях. И немудрено. Он жуткий урод и страшилище, - сообщил Купидон.
  - Это ты так о своем отце отзываешься? - удивился Ксафан.
  - С чего ты решил, что именно он мой отец? - скривившись от вопроса, как от съеденного лимона, - спросил Купидон, - Я, например, так совсем не думаю. Тем более моя мать, самая красивая богиня, никогда не была обделена вниманием и Богов и земных смертных мужчин. Так что я очень надеюсь, что к Гефесту не имею никакого отношения, - высказался Купидон, - А что касается Гефеста то его родители, - Зевс и Гера, - недолюбливали своего отпрыска и в гневе не раз поколачивали его и сбрасывали с Олимпа. В общем, в процессе подобного воспитания они умудрились переломать ему обе ноги. Впрочем, он не остался перед ними в долгу и, когда вырос, отомстил им. И правильно сделал. Не надо было так жестоко обращаться со своим чадом в детстве. Ну, ладно, что мы все о Богах, да об Олимпе... Ты, кажется, собирался предложить что-то? - обратился он к Главе администрации.
  - Да, да, - подтвердил Ксафан, - насколько я понимаю по 50 грамм, для снятия напряжения. Не правда ли?
  - Правда. Именно это я и хотел предложить. А откуда ты знаешь, что я хотел именно по 50 грамм? - удивленно спросил Василий Петрович.
  - Да потому что у тебя, в твоей бутылке, больше и не было. А после всего пережитого нам всем просто необходимо принять чего-то для улучшения сердечной деятельности. А коньяк, особенно если он хороший и в небольших дозах, более полезен организму, чем всякие микстуры, капли и таблетки. Тем более что ты теперь уверен, что я не напьюсь до скотского состояния и не завалю порученную мне работу. Так что тащи его сюда, и стопочки не забудь прихватить, - напомнил ему Купидон
  Разлив коньяк по стопкам, и таким широко известным, но редко применяемым образом (обычно, начав с 50 грамм, на них, как правило, не останавливаются, а жаль!) проведя профилактику сердечной деятельности, они покинули кабинет Главы администрации, чтобы завтра с утра вновь встретится здесь и, наконец-то, разрешить эту неразрешимую проблему.
  
  
  
  А в это время Мефистофель с Лилиан тоже не сидели, сложа руки. Чертовка, вдохновленная Мефистофелем, что трудные дела можно решать простым способом полностью согласилась с его учением, как было, например, с заводом, который они собирались сжечь. Ну, подумаешь, не получилось с первого раза, то следующий - будет, непременно, успешным. Сейчас она намеревалась и со своими противниками поступить таким же образом, соответственно, если не будет Купидона, Главы администрации и Ксафана, то и проблемы, связанные непосредственно с ними тоже навсегда исчезнут.
  - А давай, мы просто уничтожим их всех, - как бы, между прочим, предложила она Мефистофелю.
  - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался тот.
  - А что еще можно иметь в виду? Прихлопнуть их как мух, да и дело с концом, - отрезала Лилиан.
  - Не думал я, что ты у меня такая кровожадная, - задумчиво произнес Мефистофель.
  Любому представителю мужского рода, совсем не хочется иметь рядом с собой подругу, способную на убийство. Неизвестно, что ей может прийти в голову в следующий раз. И не направит ли она свой "праведный гнев" на своего, бывшего до недавнего времени, "любимого". В жизни всякое может случиться...
  - Ну, а каким образом ты сам предлагаешь избавиться от них? - вызывающе произнесла Лилиан, в упор, глядя на Мефистофеля.
  - Ну, как-то более гуманно... Нельзя же убивать всех подряд только за то, что тебе что-либо не нравиться в твоем визави, или он тебе мешает в осуществлении твоих планов, а то в конце концов можешь вообще остаться одним одинешеньким среди совершенно посторонних. Нужно постараться перехитрить их, найти какие-то обходные пути, чтобы в конечном итоге добиться своего и оставить противника с носом, но не в гробу.
  - Не знала я, что в последнее время ВЫ стали таким гуманистом. Где набрались этого совершенного лишнего в наше время пережитка, - с сарказмом произнесла Лилиан.
  - Ты совершенно неправильно рассуждаешь, - назидательно произнес ее шеф. - Просто, сейчас "гуманизм", как, в свое время и христианство, пробивает себе путь - огнем и мечем. Разве не гуманно было освободить бедных сербов от их президента-диктатора? Ну, подумаешь, страну развалили, ну разбомбили в ней кое-что... Разве это важно? Важно, что теперь страной управляет не выбранный жителями страны президент-диктатор, а навязанный ей ставленник страны "гуманно" разгромившей Сербию. Все довольны, все прекрасно. Или взять бедный иракский народ. Разве мог он дальше существовать управляемый тираном Хусейном? Конечно же - нет! Пришли "гуманисты", казнили тирана, попутно уничтожили сотни тысяч местных мирных жителей, которых и "освобождали" от тирании. Им то, уж точно, тирания больше не грозит. И опять же ни малейшего неудовольствия. Мы с тобой сейчас тоже участвуем в "гуманитарной" акции, уже в следующей стране. Только страна эта настолько большая, что все сразу у нас не получилось, хотя, безусловно, уже много "гуманного" в ней удалось привить. Вот и пришлось нам повторить свой вояж, чтобы тут снова не возникло что-то вроде диктатуры пролетариата или тирании руководителей страны. Так что видишь, - "гуманизм", совсем не пережиток, а очень даже актуальная в наше время вещь.
  - Очень интересно и, главное, весьма познавательно. Только к чему мне эти знания? - удивленно спросила Лилиан.
  - Для общего развития!!! - рявкнул Мефистофель ей в лицо. Он пока ни чего путного не мог придумать в отношении этой зарвавшейся троицы нахалов. А те всеми силами пытались помешать их "гуманитарной" миссии "в этой стране", и ему сейчас было просто необходимо на ком-то сорваться. Рядом оказалась Лилиан...
  Теперь, надеюсь, вы понимаете, как трудно бывает жить бок обок с изобретателями, учеными и просто очень увлеченными чем-либо индивидами их женам и подругам, когда у тех что-то не клеится в работе. Именно особи женского пола, находящиеся в данный момент под рукой, обычно являются громоотводами в тех случаях, когда их любимым мужчинам не удается сразу додуматься до чего-либо путного.
  Лилиан, конечно, обиделась, но ненадолго. Она не могла долго сердиться на своего любимого черта и понимала, что сейчас она должна каким-то образом поддержать его. Лилиан улыбнулась ему, подошла, и, обняв, поцеловала. И эти ее действия настолько потрясли Мефистофеля, что в его голове моментально возник план.
  - Дорогая, - обратился он к Лилиан, расплывшись в улыбке. - Я, кажется, придумал, кто сможет нам помочь в этом деле...
  - Ну, и кто же этот счастливчик? Насколько я помню наш бывший союзник, каковым был ранее первый президент, уже не сможет помочь и подыграть нам, по причине собственной кончины. Я сама видела его у нас, в самом ужасном девятом круге Ада. Там он составил достойную компанию Иуде, Бруту и другим всемирно известным предателям. А, насколько я понимаю, его преемники не совсем разделяют его взгляды на положение вверенной им страны и не очень-то стремятся попасть в общество отморозков, чьи имена, в связи с их подлостью и предательством, стали нарицательными на Земле. По крайней мере, они хотя бы, говорят об этом.
  - Ну, да. Несмотря на то, что наш основной сообщник уже обрел у нас постоянное пристанище, но часть его команды "младо реформаторов" еще в полном здравии и некоторые ее представители все еще у кормила власти. Еще крепко сидят, может не на самых главных, но на вполне приличных местах в управлении государством, которое всеми возможными и невозможными способами уже в течение десятилетий разрушали и продолжают разрушать до сих пор. Знаешь, я тут неожиданно вспомнил одного моего знакомого. Его имя еще не успело стать нарицательным во всемирном масштабе, как Иуда, например, но уже всех наглых рыжих котов в этой стране кличут его фамилией. Это именно он проводил ваучерную приватизацию богатств страны. По данной афере века, одним, не известно за какие "заслуги", - досталось все. А большинство, - обрело лишь дырку от бублика.
  Затем он яро участвовал в переизбрании первого вечно пьяного и больного президента на второй срок. (Того же, Россия интересовала в самую последнюю очередь, он был просто чрезвычайно честолюбив, и только). Этот очковтиратель преуспел и в этом. Таким образом, как он сам делился с прессой своими размышлениями на эту тему, - "Был забит последний гвоздь в крышку гроба коммунизма".
  После этого события, за "великие заслуги" перед Родиной он был назначен руководителем всеми энергетическими ресурсами государства. А если точнее, то их разрушителем. Он даже принял в эксплуатацию электростанцию, построенную во времена, когда горе-приемщик не имел к ней никакого отношения. Видимо, та, не выдержав подобной несправедливости, взбунтовалась и серьезно поломалась. Возможно, вернее, скорее всего, она вышла из строя из-за совершенно невыносимых эксплуатационных условий, которые ей прописали ее новые владельцы, требовавшие от нее все больше и больше энергии, чтобы получать все больше и больше прибыли, а о том, чтобы произвести профилактический осмотр или ремонт, - никто не заботился. Турбины крутятся, электричество вырабатывают, деньги капают на счета их новых хозяев, а что еще нужно народившимся бизнесменам, которые заведуя электростанциями ничего не понимают в электричестве? Их интересует совсем другое, нежели надзор и ремонт того, что им приносит доход. И если произойдет поломка, чего-либо принадлежащего им же, то государство непременно поможет, восстановит и непременно возместит все их потери. Не может же население страны остаться без электроэнергии?
  Но даже после этого чрезвычайного происшествия, имя рек не сел на нары, что бы непременно случилось с любым другим. Его, же, за удачный развал единой энергетической системы страны, назначили на другую должность, не менее ответственную, чем прежнюю. Видимо, в надежде, что он и ту, в конечном итоге, доведет до такого же плачевного состояния, как и энергетику страны. С легкой руки власть предержащих, этот "герой нашего времени" стал заведовать совсем мелкими (нано) технологиями, (хорошо бы знать, что это значит!) и о которых, думаю, имеет не больше понятий, чем обо всем том, чем заведовал раньше. Вот к нему-то мы и направим свои стопы.
  - Значит он все еще наплаву? - удивилась Лилиан. - Хорошо жить в такой стране, где можно абсолютно безнаказанно отчебучивать все, что душе угодно и при этом не нести никакой ответственности. - Помнится, не так давно в самой демократичной стране один умник соорудил "пирамиду", которая, рухнув, устроила такое всемирное "цунами" в виде грандиозного финансового кризиса, так она под своими обломками погребла и своего "умненького" создателя. Ему впаяли полтора века тюрьмы и даже любимую шубу у его жены отобрали, чтобы как-то компенсировать потери вкладчиков. По-видимому, в той "самой демократической стране" либерализм все-таки еще не достиг таких внушительных масштабов, как здесь. Потому что там, худо-бедно, соблюдаются кое-какие законы, и если те грубо нарушаются, то виновный обычно бывает наказан. Здесь, видимо, все по-другому? - пожав плечами и удивленно вскинув брови, спросила Лилиан у Мефистофеля.
  - Ну, здесь... - Мефистофель слегка замялся, а затем, усмехнувшись, произнес, - Здесь обычно провинившегося переводят на другую должность, попутно награждая орденом "За заслуги перед отечеством". И это в лучшем случае. А зачастую его повышают по службе, и тот, уже окончательно уверившись в собственной безнаказанности, и дальше продолжает вытворять то, чего делать не должен ни при каких обстоятельствах.
  -А что же бывает с пострадавшими? - неожиданно озаботилась Лилиан, что обычно ей было несвойственно.
  - Да ничего и не бывает, если это дело не раскрутят журналисты и не доведут, сей вопиющий факт, до сведения общественности. А у той, если данное дело никаким боком ее не касается, зачастую не возникает к произошедшему никакого интереса, даже, несмотря на то, что завтра подобное может очень даже коснуться именно их самих. А так - никто ничего и никому компенсировать не собирается, - уверил Мефистофель Лилиан. - Все, что сумели заграбастать самые расторопные, уже давным-давно потрачены ими на "гламур", "кутюр", "комильфо" и так далее и тому подобное. А "экспроприировать" награбленное ими, не позволяют "законы", писанные их ставленниками под их же диктовку. Те уже давно окопались в Думе и Совете Федерации. В общем, решено, - радостно потирая руки и предвкушая грядущий успех, завершил он свое объяснение, - Завтра с утра отправляемся к нему.
  - Я думаю, он нас уже давно заждался, - сострила Лилиан, но Мефистофель пропустил ее, как ему казалось, глупую остроту мимо ушей.
  В конце концов, недосягаемый для правосудия за счет данной ему когда-то индульгенции, и уже долгое время вытворяющий в стране черте какие безобразия, был просто обязан на данном этапе помочь Мефистофелю, выдавшему ему такую охранную грамоту. Как же наивен был черт!!!
  Его последователь превзошел его, особенно в цинизме. Для него уже давным-давно не было ничего святого в жизни. Получив "всенародную известность" за счет своих "инноваций", которые он внедрил в житье-бытье государства, одномоментно обанкротив основную массу населения страны, однако при этом, пообещав каждому по две "Волги". Он на самом деле даром раздал государственную собственность, до недавнего времени принадлежащую всему народу, своим таким же циничным дружкам, которые тоже в одночасье стали миллионерами и миллиардерами. Сейчас, он уже несколько раз, сменив массу различных государственных должностей, все также ловко и складно лжет с экрана телевизора, пытаясь впарить всем свою очередную "лажу". Правда, он, наверное, и не подозревает, что ему уже давно никто не верит, исключая тех, кто буквально озолотился благодаря проведенной им "ваучерной приватизации".
  
  
  
  И так, ранним утром следующего дня в кабинете Главы администрации должен был начаться "мозговой штурм", темой которого, естественно, стал бы вопрос о пребывании в поселке выходцев из Ада.
  В то же самое время Мефистофель и Лилиан выбивали себе пропуска для того, чтобы попасть в кабинет, заведующего настолько мелкими проблемами, что зачастую их и в микроскоп то - было невозможно разглядеть. Хотя, деньги, на решение данных "мелкоскопических" проблем, отпускались совсем не шуточные и вполне реальные. Однако результатов деятельности этого направления науки было никому не видно, потому что результаты эти тоже были, ну совсем, "мелкими". Но это не беда. Никто не хотел признаваться в том, что не понимает в данной области науки абсолютно ничего. Признаться в этом перед другими - значит уронить собственное достоинство. А этого, вполне естественно, - никому не хочется. И самое интересное, что однажды по телевизору, вездесущие журналисты умудрились показать беседу Главного "мелкиста" страны с телеведущим. Он говорил насчет того, если у него ничего не получится с этими "мелочными технологиями", то он тут ни причем. Но, если ты сам прекрасно знаешь, что у тебя ничего не выйдет, зачем ты берешься за это дело? Не для того ли, чтобы еще больше набить неправедными "заработками" (если такой способ обогащения, возможно, так называть) собственные банковские счета, где-нибудь за границей? Иначе за счет чего во время поразившего мир кризиса, этот ловкач, не имеющий никакого бизнеса, (так как находится на государственной службе) значительно преумножил свое состояние? Об этом моментально и с радостью сообщили многие средства массовой информации. Видимо для того, чтобы население страны в очередной раз "порадовалось" за благосостояние афериста уже неоднократно "обобравшего" его.
  И, несмотря на то, что подобная история о "голом короле" была уже довольно давно описана датским сказочником Андерсоном, подавляющее большинство людей, боясь признаться, что в чем-то не разбираются, предпочитают верить проходимцам, срубающим с легковерных глупцов большие деньги за свое вранье. Они то и обеспечивают их безбедное существование, полагаясь на их "кристальную честность" или на их "необычайные способности". В большинстве своем обеспечение их безбедного существования оплачивается за счет личных сбережений граждан, которых они "разводят" или "надувают", (это - кому как нравиться). Однако, самые наглые и ушлые, умудряются делать это - за счет казны, что обычно бывает значительно доходнее и, вероятно, больше тешит самолюбие и тщеславие таких проходимцев.
  Но согласитесь, обвести вокруг пальца какого-нибудь простачка, или целое государство - это большая разница. Тут, помимо денежных средств, приходит и общественное признание шарлатанов. А уж после этого, как вы сами понимаете, не заниматься аферами в дальнейшем, - просто невозможно. В общем, такие "раскрученные" мошенники становятся, если так можно выразиться, аферистами высшего разряда. Одними, кто надеется на их возможности, - они почитаются и восхваляются; другими, кто стал их "подопытными кроликами" - они ненавидимы и порицаемы. К сожалению, ненависть одних, полностью игнорируется либерализмом других.
  Первое, с чем пришлось столкнуться Мефистофелю и Лилиан при попытке встретиться с нужным им чиновником, явилось то, что их фальшивые документы были моментально вычислены в отделе пропусков, которое и давало право, для того чтобы иметь возможность (или честь?) воочию лицезреть данного выдающегося враля и афериста. И вместо допуска к "телу" того, их, уличив в подделке документов, снова отправили в "кутузку".
  Правда, на сей раз, она была, так сказать, высшего разряда и за счет именно своего разряда имела имя собственное - "Матросская тишина". В ней уже какое-то время сидели ранее "покушавшиеся" на жизнь "величайшего афериста страны" люди. Их вычислили по коврику, который был найден на их даче. Обычно орудием убийства бывает холодное, либо огнестрельное оружие; ну, еще различные удавки: веревки, шарфики, галстуки, ремни и тому подобные предметы; возможно, даже камни и кирпичи, либо другие тяжелые вещи. Но убивать при помощи коврика? Согласитесь, - это весьма оригинально...
  Впрочем, для убийства столь выдающегося мошенника и средство для покушения должны быть столь же необычайными и выходящими за пределы того, что можно объяснить, имея здравый смысл. Почему из миллионов других живущих в стране, и в душе давно жаждущих перестать любоваться очередными "художествами" афериста, который обобрал и оболгал все, что мог, им были выбраны именно эти, - неизвестно. Как неизвестно было и то, имело ли место, данное покушение на самом деле, или это было очередное "очковтирательство" привилегированного и "за выдающиеся заслуги перед Родиной" обласканного властью мошенника.
  - Да, Лилиан... Я даже и представить себе не мог, что люди могут быть такими неблагодарными... - изрек Мефистофель. - Ведь именно я добился, чтобы ему была выдана индульгенция на все его художества, а он даже не соизволил уделить нам хотя бы несколько минут своего "драгоценного" внимания. Какая беспардонность!.. Впрочем, он уже привык к тому, что ему абсолютно все сходит с рук, вот и обнаглел до потери сознания. И тут, уж, даже я не могу что-либо поделать. Ну, ничего!.. Попадется он, в конце концов, к нам в лапы!.. - угрожающе произнес он.
  А что он в них попадется, - уже не сомневался не только Мефистофель, выдававший ему индульгенцию, но и любой житель страны, бывший соотечественником данного афериста. Правда, тот, кому предназначалась данная угроза, ее не услышал и дальше продолжал свято верить в то, что ему все сойдет с рук. На самом деле часы его пребывания там, где он привык пребывать, уже начали отсчитывать обратный ход. И мы прекрасно помним, чем закончилась прекрасная земная жизнь Фауста, обещанная ему Мефистофелем, и что с ним стало после смерти. А что бы могло стать, если бы не участие в его будущей судьбе Мефистофеля? Лучше и не задумываться об этом...
  
  
  
  А в поселковой администрации, зайдя в свой кабинет, Василий Петрович по привычке взял в руки газету "Плоскости" и прочел в ней следующее:
  "Сегодня на известного менеджера (всего чего только можно) была совершена очередная попытка покушения. В его кабинет, пока не совсем ясно с какими целями, пытались по поддельным документам проникнуть неизвестные мужчина и женщина. В данный момент они задержаны и препровождены в "Матросскую тишину". Жизни ведущего менеджера страны больше никто и ничто не угрожает", - резюмировала газета в конце заметки.
  - Интересно, кто из вас так успешно подсуетился? - удивленно произнес Глава администрации, и вопросительно взглянул на Ксафана и Купидона, ни сколько не сомневаясь, что это именно их рук дело. Но они оба, лишь, с изумлением пожимали плечами, давая понять, что непричастны ни к чему такому, о чем их спрашивал их Василий Петрович.
  - Откуда же твоя Анечка изыскала такой ценный материал? - даже с некоторым восторгом по поводу знакомой журналистки, от которой никогда не ожидал ничего подобного, спросил Купидон.
  - Да, я и сам не подозревал, что она обладает такими потрясающими способностями... - смущенно произнес Ксафан, одновременно восхищаясь, ранее неизвестной ему пронырливостью своей подруги. Только вчера они все втроем придумывали, что, возможно, сделать с происками своих противников, а сегодня, - на тебе, - те уже в "Матросской тишине". Такого они и представить не могли даже в самых смелых мечтах.
  - Ну, раз дело так обернулось, то теперь и Мефистофель и Лилиан долго будут находиться, как в народе говориться, "в местах не столь отдаленных", если сами не смогут в ближайшем будущем смотать оттуда удочки благодаря своим "чертовым возможностям", - резюмировал Глава администрации. - А так как, мы с вами больше не допустим их появления в нашем поселке, то они вынуждены будут покинуть не только наш поселок, но и, вообще, Землю.
  - Ну, это только мечта... Причем, едва ли осуществимая, - произнес Ксафан, прекрасно понимая, что провозглашенная сейчас Главой администрации мысль, абсолютно неисполнима.
  - Я прекрасно понимаю, что слишком, уж, размечтался. Но, ведь, это не возбраняется? А считается, что если очень желаешь чего-то и выкладываешься по полной, для достижения поставленной цели, то, возможно, что мечта когда-нибудь и исполнится, - таким образом, Василий Петрович пытался как-то рассеять слишком пессимистичное настроение Ксафана.
  - Конечно, если прилагать для достижения цели максимум усилий, то все непременно должно получиться, - безапелляционно заявил Купидон и так заливисто и заразительно засмеялся, что все подхватили его смех и почти окончательно уверовали в то, что все в их силах, и если поднажать еще немного, еще чуть-чуть...
  И тут, на радостях, их обуяло желание, во что бы то ни стало выяснить, и поблагодарить автора заметки, опубликованной в последнем номере газеты. Тогда все вместе они отправились в районный центр, в редакцию, "Плоскостей", где Главным редактором была Анечка.
  
  
  
  - Сколько лет, сколько зим... - приветливо улыбаясь Анечке, произнес Василий Петрович, переступая порог кабинета редактора.
  Он действительно не посещал редакцию районной газеты уже довольно давно. С тех пор, как здесь всерьез и надолго обосновались Ксафан и Купидон, - у него самого не было и минуты свободного времени ни на что другое. Он едва успевал разрешать постоянно возникающие проблемы, появляющиеся после очередной публикации на страницах районной газеты.
  - Привет, Анюта, - небрежно бросил Купидон редакторше и сразу же взял "быка за рога", - И каким же образом ты умудрилась раздобыть материал, который сегодня опубликовала твоя газета?
  И только Анечка собралась открыть рот, как черный пудель до этого, молча сидевший у ее ног, и преданно глядевший в ее глаза, обернулся на голос и членораздельно заговорил, чем вызвал некоторое оцепенение Главы администрации.
  - Это я поспособствовал этому, - скромно потупив взгляд в пол, - изрек Генрих, который за короткое время пребывания у Анечки, умудрился стать ей хорошим компаньоном, можно сказать наставником, и даже помощником в ее работе.
  - А, исходя из чего, ты - умник, решил, что твои бывшие хозяева сидят в "Матросской тишине", - изумленно поинтересовался Ксафан, от удивления даже забыв чмокнуть в щечку свою любимую. - Может быть, это не соответствует действительности? И мы тут зря радуемся?
  - Нет, вы не зря радуетесь, они действительно находятся там. Я интуитивно почувствовал это. Вы, наверное, слышали, что преданные хозяевам животные зачастую ощущают, что происходит с их хозяевами? Телепатия, знаете ли... - ввернул он недавно освоенное им новое понятие и слово, тому соответствующее. - Вот и я почувствовал, что с ними не все в порядке. А когда я представил себе, что с ними случилось, то перед моим взором возник острог, в котором они находятся. Если вы не верите, что все так и есть, то в завтрашних, центральных газетах, вы прочтете то же самое.
  - Твоими бы устами... - произнес Ксафан, совсем не уверенный в этом. И что заметка в газете, соответствует действительности.
  Впрочем, ждать "до завтра" им не пришлось. По телевизору, установленному в кабинете Анечки, начались "Новости". Первым сюжетом которых, как вы сами догадываетесь, было сообщение о том, что на величайшего кризисного менеджера всех времен и народов было совершено очередное покушение. Но все обошлось благополучно, - и жертв нет. Правда, не было не только жертв, но и никаких орудий преступления. Даже перочинного ножа не было найдено у бандитов, пытавшихся, во что бы то ни стало проникнуть в кабинет предполагаемой жертвы. В конце сюжета сообщалось, что идет следствие и дело взято под контроль самых высокопоставленных лиц государства.
  - Ну, теперь это надолго, - со знанием дела, сообщил Глава администрации и слегка улыбнулся тому, как неожиданно разрешилась, еще вчера казавшаяся совершенно не разрешимой проблема. Затем он поинтересовался у Генриха:
  - Скажите, вы так хорошо изъясняетесь на человеческом языке, потому что употребляли нашу Воловскую воду? Я уже видел и даже беседовал с говорящими котятами, но про говорящих собак - ничего не слышал. Вернее, читал в газете, об одном псе, который однажды выступал на арене цирка, что на Цветном бульваре. В ней уверяли, что пес этот поразил всех зрителей своим умением владеть человеческой речью, но, честно говоря, я тогда не очень-то поверил этому. Думал - "газетная утка".
  - И напрасно. Перед вами сейчас находится герой, именно, той газетной заметки. И я, как видите, совсем не утка, тем более, не "газетная", - гордо произнес Фауст, прямо глядя в сомневающиеся глаза Василия Петровича. - Воду, из вашего замечательного источника, я, безусловно, пил. Уж очень меня заинтересовал ее вкус. Мои хозяева купили бутылку и, попробовав, стали так ругать эту воду, как будь-то бы - это была не вода, а какой-нибудь яд. Поэтому-то и мне захотелось непременно испробовать ее...
  - Ну, и как? Понравилась? - заинтересовался Василий Петрович, решив выяснить, какое впечатление производит вкус воды, прославившей вверенный ему поселок, на совершенно незаинтересованного в ней потребителя.
  - Вода как вода... Я не нашел в ней ничего особенно примечательного. Абсолютно не понимаю, чем она вызвала такое раздражение у моих бывших хозяев? - задумчиво произнес Генрих, и добавил, - А говорить я стал, как и все маленькие дети, когда достигают определенного возраста. Правда, было это уже давно, очень давно... Еще в средние века, - пояснил он Василию Петровичу, - А вы, наверное, думаете, что я сразу был собакой? Уверяю вас, - совсем нет...
  И Генрих, в общих чертах, рассказал ему историю собственной жизни, с ее невероятными приключениями и коллизиями. Все остальные слышали ту из его уст уже неоднократно и в отличие от Главы администрации не проявляли к рассказу пса особого интереса, хотя его история была вполне достойна, пера великого Гете.
  А Василий Петрович не только слушал Фауста, но и наблюдал за Анечкой и Ксафаном. И, как вы, наверное, сами догадались, отношения влюбленных сразу бросились ему в глаза. Взгляды, которые те кидали друг на друга, безусловно, не могли не привлечь внимания, даже постороннего человека. Мало того, кабинет редакторши газеты наполнился любовной аурой, которая, обволакивая самих влюбленных, распространилась и на других, пребывающих тут же. И вскоре уже все с благоговением и восхищением смотрели на влюбленную парочку, которая, в отличие от всех других, не замечала вокруг себя ничего, кроме влюбленных глаз, устремленных друг на друга. И как только Генрих закончил повествование о своих жизненных перипетиях, Василий Петрович неожиданно заговорил на тему, которая совсем не касалась того, о чем ему только что рассказывал пес.
  - А знаете, приблизительно через месяц у нас в поселке открывается Дворец бракосочетания, - сообщил он окружающим.
  - Я обязательно приеду к вам в Волово. Наша газета непременно осветит это "грандиозное" по вашим меркам событие на своих страницах, - откликнулась Анечка на реплику Главы администрации, с трудом оторвав взгляд от своего возлюбленного.
  - Но я, хотел предложить вам Анна Сергеевна - совсем другое, - и Глава администрации смущенно улыбнулся не совсем уверенный в том, что его предложение будет воспринято так, как бы ему этого хотелось.
  Анечка удивленно вскинула брови, желая услышать от Василия Петровича более пространного толкования своего предложения.
  - Я хотел, на этом мероприятии, предложить вам не роль журналистки, а роль, вступающей в брак невесты. Вы, столько сделавшая для популяризации нашего поселка и нашей Воловской воды, - достойны быть первой брачующейся в нашем Дворце бракосочетания, - пояснил Глава администрации.
  - Да я бы, с удовольствием, но не знаю, как к этому относится Ксафан, - несколько смущенно ответила потенциальная невеста, и бросила вопрошающий взгляд на Ксафана.
  - Зато я знаю, - встрял в разговор Купидон, с укоризной взглянув на своего ангельского дружка. - Я, что, зря тратил на вас свои драгоценные стрелы? И, вообще, если вы не поженитесь, я начну сомневаться в своих способностях, и от этого, у меня начнется затяжная депрессия. Я не смогу выполнять свою миссию на Земле, и здесь останутся одни старики, потому что рождаемость упадет совсем. - Он хотел добавить еще кое-что относительно своих перспективных мучениях и страданиях, если его друг и Анечка не соединяться узами брака, но Ксафан остановил его.
  - Ладно. Хватит ныть. Я и без твоих причитаний давно собирался предложить Анечке свою руку и сердце. Но у нас было столько неотложных дел, что было буквально невозможно выкроить время даже на наши с Анечкой свидания. А теперь, - совсем другое дело...
  И Ксафан, встав перед любимой на колено, прямо при всех сделал той предложение, которого она уже давно ждала, и подкрепил его восхитительным поцелуем, заставив и всех остальных вспомнить такие же прекрасные моменты своей собственной жизни. Купидон вспомнил свою возлюбленную Психею, Василий Петрович тоже много чего вспомнил из своей юности, и даже Генрих, вспомнив о своих бывших отношениях с Маргаритой, прослезился и смахнул набежавшую слезу лохматой лапой. Мало того, Ксафан, порывшись в складках своего хитона достал колечко. А вы-то, наверное, подумали, что это была очередная заметка в Анечкино печатное издание? И как ни странно колечко оказалось как раз в пору смутившейся Анечке.
  - Значит, я заручился вашим участием в открытие нашего Дворца бракосочетания? - желая получить словесное подтверждение того, что сейчас произошло на его глазах.
  - Значит, - заручился, - ответил за обоих Купидон, а затем, обратившись к Ксафану, произнес, - Я рад за тебя, дружище. Правда, - очень рад.
  - А я, так просто счастлив за Анюту. Если бы вы знали, как она любит его и как страдает, в его отсутствии, - выпалил Генрих и моментально заглох. Вероятно, вспомнив, как за свои постоянные встревания в чужой разговор, ранее бывал неоднократно наказан.
  Но на сей раз, - никто его не наказывал. И можно ли, вообще, наказывать, говорящее на человеческом языке, животное, когда ему вполне все можно объяснить словами.
  
  
  
  Около красивого, только что отстроенного, здания толпилось множество народа. Неподалеку от входа во Дворец бракосочетания стояла скульптурная композиция, изображавшая девушку и юношу, направляющихся именно в этот Дворец. А неподалеку от них расположился еще один член данной скульптурной группы, - подросток с колчаном стрел за спиной и луком в руках. Он выглядывал из-за дерева, которое разделяло его и уже знакомую нам пару, как бы выискивая на тех места, куда в следующее мгновение попадет стрела, выпущенная из его лука. И черты лица этого сорванца очень напоминали черты хитро-мудрого Купидона.
  И как им было не напоминать того, когда с большим трудом, но все же инициатору данного монументального сооружения, а именно Василию Петровичу, правда, с некоторым трудом, удалось уговорить Божество с Олимпа встретиться со скульптором, и позировать тому хоть пару раз. Скульптор, видимо был действительно хорош, потому что в облике Купидона, он сразу же узрел божественную сущность жителя с Олимпа, которую он идеально воплотил в скульптуре.
  Вы, наверное, больше привыкли к изображению Купидонов, ясельного или, в лучшем случае, детсадовского возраста, что совершенно неправомерно. Вспомните, у Купидона была возлюбленная Психея. Про любовь с первого взгляда, все наслышаны, но любовь с пеленок, пока еще, к счастью, не привилась, хотя... все идет к этому. А вот подростковый возраст, с его влюбленностями и, в конечном итоге первой и, конечно, самой прекрасной любовью, как раз соответствует подростковому возрасту Купидона.
  Собравшаяся около нового здания толпа, была нарядной и оживленной. Такое настроение бывает у людей, пришедших на какое-либо долгожданное приятное мероприятие. Например: на футбольный матч, либо на открытие выставки, либо на введение в действие какого-либо объекта, который уже давно было необходимо отстроить, но возможность представилась только сейчас. Данная толпа собралась здесь по поводу открытия в поселке долгожданного только что отстроенного объекта, а именно - Дворца бракосочетания.
  Этот объект действительно был уже давно нужен поселку. А стал особенно необходимым, после того, как в поселке появился Купидон со своими уникальными стрелами. Неудобно было по субботам и воскресеньям большому количеству невест и женихов, катить в Районный центр, для того, чтобы там узаконить свои отношения. Поэтому многие ограничивались лишь гражданскими отношениями, что по большому счету не совсем верно. А, исходя из христианских (да и мусульманских) соображений, которых придерживается основная масса жителей страны, это, вообще, является блудом. И вот, чтобы вновь возродить институт брака, в Волово и отстроили прекрасный Дворец бракосочетания.
  Скажите мне, какая девушка или женщина добровольно откажется от свадебного торжества, на котором она, хоть и всего на один день превращается в принцессу? А может быть и в королеву? Она - в центре всеобщего внимания. На ней платье, которое, зачастую, уже больше никогда не пригодится в дальнейшем, но сегодня она в нем такая прекрасная, что брошенных на ветер денег, - совсем не жалко. Все восхищаются только ею и ее избранником, все желают счастья и всего самого хорошего. Разве возможно отказаться от подобного!?
  Тут стоит только сказать, что не стоит увлекаться и злоупотреблять такими счастливыми днями, иначе вскоре это войдет в привычку и станет чем-то вроде алкоголизма с его запоями или наркомании с ее ломками. Встанет как-нибудь поутру жена и задумается. "Что-то давненько я не надевала на себя свадебное платье. А сейчас фасончики пошли такие миленькие, мне, наверняка, подойдут". Иногда даже кажется, что некоторые женщины руководствуются именно этими, а не какими-то объективными причинами.
  Иначе чем объяснить случаи, когда, отгуляв очередную свадьбу, уже бывшая жена возвращается обратно к своему, же, бывшему мужу? Не для того ли, чтобы еще разок принарядиться и выслушать те добрые пожелания, которыми так изобилует свадебное застолье. Ну, а дальше, все по уже знакомому сценарию. Хорошо еще если в данном "бракованном" браке не появились дети. Представляете, какой стресс для ребенка несколько раз в жизни видеть свою маму в новом свадебном платье и с новым папой рядом с ней? Вполне достаточно, чтобы день такой случился единожды в жизни, и чтобы воспоминания о нем сохранились в памяти навсегда.
  Неожиданно гудение толпы стихло. К вновь отстроенному дворцу подкатил Глава администрации поселка. Тут его уже ждала натянутая красная ленточка, которую он должен был разрезать, не забыв оставить кусочек ее себе на долгую память об этом событии, и ножницы на тарелочке, которыми при этом ритуале обычно пользуются. Однако Василий Петрович не спешил воспользоваться ими. Сначала он произнес речь, о пользе открытия этого объекта для всего поселка, и для каждого его жителя. И даже произнеся свою речь, Василий Петрович, не спешил взяться за режущий инструмент: он явно ждал чего-то.
  А в это время со стороны Районного центра несся лимузин с двумя переплетенными кольцами на крыше и наряженной в свадебное платье куклы на капоте. На заднем сидении сидела Анечка в белом платье и фате, а рядом с ней, ее возлюбленный Ксафан. У их ног примостился счастливый Генрих. А Купидон восседал на переднем сидении рядом с шофером и постоянно крутился, взглядывая, то на жениха, то на невесту. Собственно говоря, на невесту действительно стоило посмотреть. Она была прекрасна в своем свадебном наряде. Что же касается Ксафана, то он был одет в свой балахон, в котором и прибыл в свое время на Землю.
  - Ты выглядишь, не как жених, а как псих, сбежавший из сумасшедшего дома, - сообщил Купидон своему другу и засмеялся.
  - И без тебя знаю, - огрызнулся Ксафан.
  Он сегодня с утра изо всех сил пытался облачиться в костюм, приобретенный специально для этого случая. Причем в этом ему помогали все присутствующие сейчас здесь, за исключением водителя. Но ангельские крылья никак не хотели помещаться в пиджак. И как их совместными усилиями не упихивали в него, крылья туда не помещались, а если и помещались, то образовывали безобразный горб на спине Ксафана. А Анечка совсем не хотела иметь горбатого жениха. Она решила: пусть лучше все увидят ангельские крылья за спиной ее будущего мужа, чем горб на том же месте.
  - Не расстраивайся ты так, - решил подбодрить его Купидон, - Я думаю, что тебе недолго придется щеголять в своих крыльях. Как только женишься, так они у тебя и отпадут, - обрадовал его златокудрый малец.
  - С чего ты это взял? - насторожился Ксафан, который гордился, что имеет за спиной большие ангельские крылья, подтверждающие его небесный статус.
  - Так ведь, когда ты из черта преобразовался в ангела, - чертов хвост, - у тебя отвалился. Не правда ли? Ты ведь сам рассказывал мне об этом. Неужели же ты рассчитываешь на то, что, став мужем и, соответственно, - просто мужчиной, ты сохранишь свои ангельские крылья? Смотри, чтобы в глазах жены, - вновь не превратился в дьявола, - он с интересом взглянул на Анечку, на то, как она отреагирует на его тираду.
  Но Анечка пропустила мимо ушей все неуместные намеки Купидона. Она с улыбкой на лице ответила ему, что выходит замуж за ангела, и таковым он останется для нее навсегда, даже если у него и не будет красивых белых крыльев.
  - Ну, молодец, Анюта! Честно говоря, не ожидал я от тебя такого правильного ответа. Главное, чтобы твои слова не расходились с делом, - произнес Купидон, который являлся свидетелем со стороны жениха, на предстоящем бракосочетании.
  Со стороны невесты свидетелем, во что бы то ни стало, стремился стать Генрих, но во избежание всяческих недоразумений, эту роль взял на себя Василий Петрович, который, нервно переминаясь с ноги на ногу, ожидал первую брачующуюся пару при входе во Дворец бракосочетания.
  И вот, наконец, у Дворца остановился долгожданный свадебный лимузин. Из него выскочил юркий подросток с крылышками за спиной, и все сразу же отметили, что он очень похож на скульптуру, расположившуюся тут же. А может быть и совсем на оборот? Однако кто первичен в этой паре, так и не было выяснено. Он открыл дверцу машины. Из нее появилась невеста в великолепном платье от известного местного модельера, подол которого, чтобы тот не испачкался в пыли, важно выступая на задних лапах, - передними держал и нес черный пудель. Это зрелище буквально потрясло всех присутствовавших. Можно даже сказать, что у тех отвалилась челюсть. Но после появления из машины жениха, одетого в хламиду, да еще и с ангельскими крыльями за спиной, - многие просто потеряли дар речи.
  Хотя совершенно не понятно, почему появление необычно одетого жениха вызвало такую реакцию окружающих. Уже давно бы пора было привыкнуть к тому, что сейчас браки (в основном, для того, чтобы попасть в книгу рекордов Гиннеса) заключаются в таких непредвиденных местах, как дно морское, и там брачующиеся одеты в водолазные костюмы, или в небесах, где за их спинами болтаются парашюты. Но почему хламида и крылья нынешнего жениха довели всех до ступора? Непонятно...
  Василий Петрович расторопно подхватил под руку невесту, и повел ее во Дворец. Следом за ними шли Ксафан и его свидетель Купидон. И уже зазвучал Свадебный марш Мендельсона, и посыпались совершенно никчемные в данной ситуации вопросы насчет согласия пришедших сочетаться законным браком. Как будь-то бы, кто-то притащился сюда, вбухав на подготовку свадебного торжества кучу денег, не имея подобного желания. В общем, все шло своим чередом. Но только Анечка и Ксафан скрепили подписями свое желание узаконить свои любовные отношения, как на пол что-то упало. Все взглянули туда, откуда донесся глухой стук, и увидели большие белые крылья, лежащие у ног Ксафана.
  - Ну, что я тебе говорил? - не смог утерпеть Купидон, - Теперь следи, чтобы хвост снова не вырос. Правда, на современном этапе пластической хирургии...
  И не успел он закончить то, что собирался сказать своему другу, как увидел перед своим носом весьма увесистый кулак Ксафана.
  - Ты что... совсем сдурел на радостях? - оторопело произнес Купидон, - Шуток не понимаешь, что ли? А я то, дурак, старался. Твой свадебный пиджак привез. В машине, в багажнике лежит. А ты... - с обидой в голосе произнес он.
  - Ну, ладно. Ладно... - примирительно произнес Ксафан, - Просто сегодня такой день, а ты все подкалываешь меня. Еще не надоело? А ведь совсем скоро наши пути разойдутся навсегда.
  - Да, - с грустью подтвердил Купидон, - Ты останешься здесь, ну а я займусь своими прямыми обязанностями, и буду исполнять их не только здесь, но и во всех христианских странах. А я так привык быть с вами со всеми. Тут так весело, совсем не то, что на Олимпе или даже в Раю...
  - Ну, так и оставайся здесь тоже, - предложил Ксафан.
  - Я? Здесь? Не говори глупостей. Я - Бог, и не могу остаться здесь ни под каким видом и не при каких обстоятельствах, - надменно произнес Купидон и побежал к машине, за пиджаком своего друга.
  И только Ксафан надел на себя пиджак, как сразу превратился в самого обычного среднестатистического жениха, то есть стал молодым худощавым мужчиной, безумно влюбленным в свою избранницу. Может быть единственное, что отличало его от остальных женихов, - так это довольно смуглый цвет лица для европейского типа, по-видимому, он приобрел тот от долгого пребывания рядом с адскими котлами. Сажа так въелась в кожу, что отмыть ее не представлялось никакой возможности.
  Купидон, взглянув на пару, самодовольно произнес:
  - Да, как же верно я их подобрал тогда друг для друга. Чудесная семейная пара получилась.
  Он уже и забыл, как в свое время ругал себя за то, что, не задумавшись, подстрелил для лучшего друга такую недалекую и глупенькую журналисточку. Сейчас он так совсем не думал. Да и Анечка основательно продвинулась вперед в своей специальности. И общение с Генрихом многое дало в повышении ее культурного уровня и расширения кругозора. В общем, пара получилась действительно прекрасной.
  - А сейчас разрешите вручить вам подарок от жителей нашего поселка и от меня лично, - произнес Василий Петрович, и достал из внутреннего кармана пиджака конверт, который тут же был им передан Ксафану и его новоиспеченной жене Анечке.
  - Что это? - удивленно спросили те.
  - Так вместо того, чтобы спрашивать, лучше откройте и посмотрите, - самодовольно улыбаясь, посоветовал Глава администрации.
  Конверт был тут же вскрыт, и в нем обнаружились ключи от одного из коттеджей, которые были возведены в одном из вновь строящихся районов поселка. Эти уютные дома были построены специально для людей, внесших большой вклад в развитие и процветание Волово.
  А в другой части поселка начали строиться многоэтажные дома, квартиры в которых, по замыслу Главы администрации, будут получать вступающие в брак жители Волово. Чтобы больше не происходило такого, что собственными квартирами семьи обзаводились тогда, когда их жизнь фактически уже бывала прожита. Тут же строились несколько детских садов и новая школа, чтобы народившимся маленьким жителям Волово было, где проводить свое счастливое детство.
  - Мы и не ожидали такого подарка! - воскликнула счастливая Анечка, и ее тут же поддержал и более сдержанный Ксафан. Он уже давно подумывал о том, куда он приведет свою жену после свадьбы. Теперь этот вопрос отпал сам собою.
  - А я люблю их дарить, особенно хорошим людям, которые стараются делать добро окружающим, - и Василий Петрович расплылся в улыбке, радуясь тому, что так удружил новобрачным.
  
  
  
  Сюжет об открытии в Волово нового Дворца бракосочетания, был показан в новостной программе центрального телевидения, потому что в последнее время этот населенный пункт стал чрезвычайно популярен, и буквально всех жителей страны интересовали любые происшествия и события, происходящие там. И этот репортаж с места событий, находясь в камере предварительного заключения, увидели Мефистофель и Лилиан. Как вы сами догадываетесь, их камера была весьма уютной. Мефистофелю пришлось изрядно потратиться на это. Камера досталась им от прежнего сидельца Матросской тишины, который, будучи до недавнего времени владельцем одной из самой крупной нефтяной компании, сумел обеспечить себе, даже пребывая здесь, в CИЗО, вполне комфортное существование. Вот, - это и есть рыночная экономика в действии! В некоторых камерах подследственные спят по очереди из-за отсутствия места в тех, а те, кто может заплатить за тюремный комфорт, то и телевизор в камере (для развлечения) - в самый раз.
  - Смотри-ка, этот мерзавец женился! - почти заорала взбешенная Лилиан, указывая на экран телевизора.
  - Вот, уж, чего я никак не ожидал от него, - вымолвил Мефистофель, качая головой.
  - Так значит, он скоро снова попадет к нам? Значит, мы сможем в полной мере отомстить ему, - злорадно констатировала Лилиан.
  Но Мефистофель сумел довольно быстро разубедить ее в этом.
  - Зря ты так радуешься, дорогая, - это совсем не обязательно. Сама прекрасно знаешь, что не все христиане поголовно попадают к нам в Ад. Хотя нам с тобой к этому необходимо стремиться. И сейчас, мы, нашими стараниями, безусловно, увеличили процент их попадания к нам, - уточнил он, - Но ты также знаешь, что помимо Ада - существует и Рай. Не стоит забывать об этом.
  - Неужели Создатель простит ему его выходку? - поинтересовалась Лилиан, - И вообще, что он из себя воображает? Сначала черт, затем ангел, а теперь, вот, человеком решил заделаться.
  - Ну, его прежняя выходка ему уже прощена, раз Создатель взял его к себе обратно. По большому счету, каждый из людей может быть ангелом или чертом. Это зависит от того, каким образом его воспринимают окружающие, и каким он сам ощущает себя. Ксафан видимо осознал, что ни черт, ни ангел, не соответствуют его мироощущению. Вот он и выбрал себе наиболее подходящее для себя состояние. Ну, а сейчас, попадет он к нам, или же вернется в Рай, будет зависеть исключительно от него самого. А я почти уверен, что он будет очень аккуратно вести себя на Земле и никогда не нарушать заповеди Создателя, чтобы не оказаться снова в Аду. Тем более, он прекрасно знает, что бывает у нас с грешниками, - резюмировал Мефистофель.
  И вдруг, совершенно неожиданно, Лилиан разрыдалась. Во-первых, оттого, что ее огромное желание отомстить Ксафану, по всей видимости, никогда не сбудется, а во-вторых, ей сейчас так захотелось очутиться дома, в привычной для себя адской обстановке. В общем, это желание сейчас казалось ей самым главным в жизни, и если оно в ближайшее время не будет исполнено, то она просто-напросто умрет. Безусловно, это было явным преувеличением. Мы-то знаем, что этого не могло произойти по определению. Но горючими слезами, она смогла добиться своего, - разжалобить патрона.
  - Что с тобой, дорогая? - заботливо спросил Мефистофель.
  - Я хочу домой, - вытирая слезы и продолжая всхлипывать, произнесла Лилиан, а потом добавила еще более жалобно, - Очень хочу, любимый...
  И любимый не устоял.
  - Да я и сам склоняюсь к тому, что уже пора уносить отсюда ноги. Надоело мне все это. Не очень удачный у нас в этот раз получился вояж на Землю. Не удалось справиться с поставленной задачей. Но ведь не может же везти постоянно. Нужно уметь и с поражением справляться. Не правда ли? - с грустью спросил Мефистофель, ожидая ее поддержки.
  - Правда, правда... - моментально согласилась с ним Лилиан, чтобы он не успел передумать и не попытаться довести это провальное дело до победного конца.
  - Ну, тогда - вперед! - ободряюще улыбнувшись Лилиан и подхватив ее на руки, произнес Мефистофель.
  - Вперед! - прокричала Лилиан, и на радостях обвила его шею руками и поцеловала своего шефа.
  Камера предварительного заключения моментально опустела.
  
  
  
  Спустя буквально несколько минут вся "Матросская тишина" перестала быть тихой. Сначала взвыла сирена, оповещая всех о случившемся в этих стенах чрезвычайном происшествии. Весь персонал нервно засуетился. Отовсюду послышался гомон то вспыхивающих, то прекращающихся разговоров. Среди этого гвалта, однако, вполне четко вычленялось: "Когда?.. Где?.. Не может этого быть!.." Это потрясенные сотрудники изолятора делились друг с другом любыми новостями о сбежавших подследственных. Двери "провинившейся" камеры, упустившей своих постояльцев, были распахнуты настежь. Все, случайно или специально проходящие мимо, непременно заглядывали в нее, видимо надеясь во внезапно опустевшим помещении, все же увидеть ее бывших постояльцев.
  Уже была приведена ищейка, которая, усердно обнюхав всю камеру, уселась посредине той, подняла морду в потолок и жалостно взвыла. По полу уже лазило несколько криминалистов с лупами, отыскивая следы подкопа и инструмент, которым тот мог быть совершен, но ими не было найдено абсолютно ничего, даже иголки, хотя, если бы она и была найдена там, то совершенно непонятно как с ее помощью можно было бы совершить побег. Другие проверяли, не подпилена ли в камере оконная решетка, которая создает в подобных помещениях столь изысканный "дизайн" - "неба в клетку".
  Финалом всего этого было "явление" начальника заведения на место странного "происшествия". Он встал приблизительно туда, где еще совсем недавно сидела воющая, явно напуганная чем-то, овчарка, и усердно массировал виски пальцами, видимо, этими движениями пытаясь стимулировать деятельность своих мозгов, которые, как и их хозяин, в данный момент находились в ступоре. Выражение его лица было таким, что будь он собакой, то взвыл бы непременно. Все следственные мероприятия абсолютно ни к чему не привели. Не было найдено ни одной зацепки, и не было выдвинуто ни одной сколько-нибудь выдерживающей критики версии по поводу произошедшего.
  - Черт их побрал, что ли? Или в тартарары провалились? - обреченно размышлял он, периодически взглядывая то на совершенно не тронутую никаким пилящим инструментом решетку на окне, то на пол, тоже абсолютно целый.
  Почему-то он совсем не уделил внимания стенам, хотя в мировой литературе встречались подобные сюжеты, насчет человека, проходящего сквозь стены... Ну, а если подобными способностями по мнению писателей обладают люди, то для чертей это вообще плевое дело. Впрочем, он даже не предполагал, насколько его гипотеза насчет "чертей и тартара" в данном конкретном случае совпадала с истиной.
  Оставалось только "дело", взятое под контроль высшими чинами государства, "спустить на тормозах". И, безусловно, работникам ГУИН, МВД, Следственного комитета и Прокуратуры совместными усилиями удалось замять это громкое дело, чтобы оно не бросило тень на их "кристально чистые" ведомства. Так что об этом теперь знает лишь ограниченный круг посвященных людей, которые очень заинтересованы в том, чтобы сохранить эту тайну.
  
  
  
  А в кабинете Василия Петровича в это время собрались все участники, которые были задействованы в столь благодатном развитии поселка Волово. То есть сам Глава администрации и, прибывшие из Рая Ксафан и Купидон. Сегодня настал день прощания. Купидон отбывал обратно в Рай, а Ксафан оставался на Земле, причем в новой для себя ипостаси - земного мужчины.
  - Значит, замолвишь за меня словечко перед Всевышним? Объяснишь ему мою ситуацию? - спросил Ксафан у Купидона.
  - А ты как думаешь? - ответил ему тот.
  - Я думаю, что объяснишь...
  - Тогда зачем спрашиваешь? - удивился Купидон и рассмеялся, - Вот видишь, даже барахло твое прихватил, - и он указал на тюк, который держал в руках.
  -А что это? - спросил Ксафан удивленно.
  - Крылья твои ангельские и балахон, в котором ты прибыл сюда. Я думаю, что этот реквизит стоит вернуть туда, откуда он был взят. Мало ли что... может быть кому-нибудь эта амуниция еще и сгодиться. Сам же знаешь, что в Раю не рыночная экономика, и там не принято выкидывать вполне приличные вещи на помойку, лишь бы поддерживать эту дурацкую формулу: "деньги - товар - деньги" не взирая ни на что. Ни на то, что бесцельно тратятся природные ресурсы, ни на то, что Земля уже давно превратилась в помойку, ни на то, что жизнь обычного человека перестала чего-либо стоить. Краеугольным камнем всего, к сожалению, стали деньги. А потом, нужен же какой-то повод, чтобы попасть на прием к создателю. Я ведь не имею права вламываться к нему на прием по собственному желанию. Мне необходимо ждать, когда он соизволит вызвать меня по какому-нибудь поводу. А когда этот повод возникнет, - никому не известно. Вот потому-то и приходится тащить это обратно, чтобы была причина, - сдать ему твою амуницию по приходу, - и Купидон тяжело вздохнул, показывая всем, как обременительна для него эта незапланированная ноша, которую он вынужден тащить так далеко на своих неокрепших детских плечах.
  - Ну, ладно, ладно... не расстраивайся ты так. Они совсем не тяжелые. Я, ведь, носил их за плечами и совсем не ощущал никакой тяжести, - успокоил его Ксафан.
  - Ясное дело, что для тебя, - легкие. Как говорится, - своя ноша не тянет. Мои крылышки меня тоже совсем не обременяют. Ну, да ладно, что мы все о крыльях. Давайте, наконец, прощаться, - сказал Купидон.
  Он подошел к Василию Петровичу и, пожав тому руку, произнес:
  - Рад был с тобой познакомиться. Мы неплохо сработались, не правда ли?
  - Правда, правда, - отозвался Василий Петрович, - И я тоже очень рад, что теперь имею в качестве хорошего знакомого, а может быть и друга, такое чудесное, имеющее божественное происхождение создание. Передавай привет твоей матушке... - хотел, было продолжить он свои пожелания, но осекся, вспомнив о сложных отношениях сына и матери.
  Он вопросительно взглянул на Купидона, одобрит ли тот его порыв, и не рассердится ли на упоминание о своей матери, но Купидон, несмотря на свое божественное происхождение, одобрил и поощрил Главу администрации:
  - Конечно друг. А кто же еще? Только настоящий друг мог выдержать мой "чудесный" характер, и не сдать меня туда, куда ты неоднократно собирался меня препроводить. И имел на это полное право. Но ты не воспользовался этим, за что я тебе очень благодарен. А насчет привета Венере, так я передам ей твой привет и еще расскажу о "Венере Ильской". Думаю, ее повеселит эта остроумная выдумка.
  - Ну, стоит ли, вообще, говорить об этом, - остановил его Василий Петрович.
  - Действительно, не стоит, - сказал Купидон, и обратился к Ксафану, - Ну, что, дружище? Ты, надеюсь, не сомневаешься, в этом?
  - Я - не сомневаюсь. Просто будет скучно без тебя. Всегда бывает трудно расставаться с хорошими друзьями... - констатировал Ксафан.
  - Но, ведь, мы не навсегда с вами прощаемся, - неожиданно для Ксафана и Василия Петровича, со всей серьезностью заявил Купидон.
  - Что ты имеешь в виду? - удивленно пожав плечами, спросили его друзья.
  - А вы не догадываетесь? Я имею в виду то, что мне придется как-то позаботиться о счастье ваших отпрысков. Вы, ведь, наверняка не захотите, чтобы они остались бобылями или старыми девами на всю жизнь? - хитро улыбаясь, осведомился Купидон.
  - Конечно, же, не захотим, - ответили те.
  - Ну, вот и придется мне воспользоваться своими стрелами, чтобы ваши пожелания на этот счет осуществились, - и Купидон как всегда залился смехом, - А по такому случаю, мне будет просто необходимо спуститься на Землю. Мои стрелы, - просто стрелы, а не ракеты, которые могли бы достигать Земли прямо из Рая.
  - Значит, мы еще увидимся? - обрадовались оба.
  - Это будет зависеть от вашего стремления увидеть меня. Вы, наверняка знаете, что иногда желания способны материализоваться. Так что дерзайте и у вас получиться. Ну, а сейчас давайте прощаться.
  Они крепко обнялись на прощание, и Купидон, взмахнув своими крылышками, исчез в небесах.
  Ксафан тут же отправился к своей молодой любимой жене Анечке. Сейчас, во время медового месяца, они наверстывали упущенное ими общение, которое во время ухаживания было невозможно, в виду их большой занятости в тот период времени.
  
  
  
  Василий Петрович остался один в своем кабинете. Однако его одиночество длилось не долго. Вскоре в дверь настойчиво постучали.
  - Входите, - не заперто, - отозвался он на стук.
  И в дверь вошла инициативная группа представителей правящей партии с предложением избираться на грядущих выборах в Думу именно от их партии, потому что он очень успешно проводит в жизнь замыслы партии, в отличие от других их ставленников.
  - Позвольте, - внимательно выслушав их предложение, произнес Василий Петрович, - Я даже не вхожу в ряды вашей партии...
  - Это не проблема. Мы вас примем в наши ряды, хоть сегодня. Можно прямо сейчас. А когда вы станете депутатом, у вас будет квартира в Москве, за вами будет закреплена машина с мигалкой и всякие другие привилегии. А работа, в общем-то, не пыльная. Главное во время на нужные для партии кнопки нажимать. Так вы согласны? - спросила женщина, входившая в инициативную группу.
  Ее манера разговора чем-то напоминала чертовку Лилиан. Такой же напор, такая же экспрессия, такие же завидные предложения. Единственное, что ее отличало от Лилиан, так это полное отсутствие шарма. Хотя было видно и невооруженным глазом, что она к этому очень стремилась.
  - Видите ли, у меня уже есть своя квартира, и своя машина тоже есть, и живу я в ближнем Подмосковье, до Москвы рукой подать. Так что многое из того, чем вы меня соблазняете, - у меня уже есть. А нажимать кнопки, зачастую принимая несусветные законы, - у мня не возникает желания... - и тут он осекся. Заминка вышла по вполне понятной причине. - "А если я так резко откажусь, - в следующий раз могут и не пригласить? Ведь быть Депутатом Государственной Думы, значительно престижнее, чем Главой администрации поселка городского типа" - правильно рассудил он, а потом, неожиданно для себя, спросил, - А можно я подумаю над вашим предложением?
  - Конечно можно. Только быстрее думайте. У нас, помимо вас, есть и множество других кандидатов, которых и уговаривать не надо, потому что они сами приходят и просят, чтобы их выдвинули в депутаты, - обиженно произнесла самая "инициативная" из инициативной группы. После этих слов, инициативная группа с чувством собственного достоинства и исполненного долга удалилась из его кабинета.
  Иногда подобные инициаторы бывают столь наглыми и назойливыми, что любыми средствами хочется умерить их пыл, или поступить вопреки их просьбе. И всегда, после столь агрессивной агитации, стоит задаться вопросом над тем: кому это нужно и выгодно, чтобы потом проигравшим не приходилось долго выслушивать от выигравших, историю о том, что "бесплатный сыр бывает только в мышеловке". Или выигравшим и мышеловка не помеха жрать дармовой сыр оттуда?
  Едва за ходоками закрылась дверь, как настойчиво зазвонил телефон. Так настойчиво он не звонил еще ни разу.
  - Я вас слушаю, - сообщил Василий Петрович, находящемуся на другом конце провода.
  - С вами говорит... - и тут Василий Петрович сам узнал голос говорившего, который по несколько раз в день, по различным поводам, обычно звучал с экранов телевизоров, - Василий Петрович, я тут подумал, что вам, с вашими организаторскими способностями, уже стало маловато поле вашей деятельности, то есть поселок городского типа. Уже давно пора перебираться в столицу, и приносить пользу не только жителям поселка, но и жителям всей страны. Вы согласны со мной? - Василий Петрович, не зная, что обычно отвечают на подобные предложения, молчал. Пауза затягивалась. - Алло, вы меня слышите?
  - Я вас слышу, но не знаю, что ответить... - выдавил из себя, смущенный подобным вниманием Глава администрации.
  - Я и не прошу, чтобы вы отвечали мне немедленно. Подумайте над моим предложением, а позже я вам позвоню еще раз, - и телефонная трубка замолчала, а Василий Петрович облегченно вздохнул.
  Не успел он, как следует придти в себя от только что поступивших предложений, как на пороге его кабинета появилась депутация жителей поселка Волово.
  - Василий Петрович, это правда? - спросила одна, видимо самая бойкая из пришедших.
  - Я вас слушаю, - привычной для себя фразой, поддержал разговор Глава администрации.
  - Нет, это мы хотим услышать от вас, это правда или нет? Вы действительно собираетесь уезжать в Москву, или это просто кто-то сплетни глупые распускает?
  - Это и правда и не совсем правда, - задумчиво изрек Глава администрации, - Предложения действительно были, но... я еще не решил, соглашаться ли на них, или нет.
  - Неужели же вы решитесь бросить нас. Мы вас очень любим и хотим, чтобы вы остались с нами. Очень хотим. - И лицо Василия Петровича расплылось в улыбке. Наверное, ничто не бывает так приятно, как заслуженное признание собственных заслуг перед обществом. А если индивидуум еще и честолюбив, то его признание его талантов, вообще, - бальзам на душу. - Так значит, вы остаетесь с нами?.. - начали тут же обсуждать радостную весть, пришедшие к нему ходоки.
  - Я еще ничего не решил, - ответил Глава администрации, - А сейчас попрошу покинуть мой кабинет, и не отвлекать меня от работы, стараясь казаться строгим, добавил он к сказанному. Но какая строгость может исходить от человека, только что вкусившего радость общественного признания.
  И вот, наконец-то, сегодня впервые он остался один в своем кабинете и всерьез задумался над поступившими ему сегодня предложениями. Были бы здесь Ксафан или Купидон, они бы непременно посоветовали ему, как поступить в данном случае. Но тех, как мы знаем, здесь уже не было. А он уже так привык к их подсказкам, что сейчас ему самому было трудно выбрать и принять правильное решение. Как было бы хорошо сейчас открыть газету "Плоскости" и из нее узнать, "что день грядущий нам готовит". Но в последнее время газета перестала постоянно печатать новости из Волово. Да и что печатать, когда все течет своим чередом. Никаких тебе сенсаций, никаких скандалов, никаких убийств, - в общем, по меркам современного обывателя, - читать нечего. И все-таки, он по привычке открыл хорошо знакомую ему газету. А там... вы не поверите! Там черным по белому был напечатан именно тот совет, в котором он сейчас так нуждался. Это было последнее послание его друзей лично для него. В дальнейшем ему полагалось рассчитывать только на свои силы способности и возможности.
  Вы заинтересовались, что за совет был дан Главе администрации поселка? Так я, так же, как и вы, не держала этот номер газеты "Плоскости" в руках и, соответственно, не читала этой заметки. Так что о том, что было в ней написано, известно стало только адресату, то есть Василию Петровичу.
  
  
  
  К сожалению, если вы думаете, что все уже благополучно разрешилось с исчезновением посланцев Ада из страны, то вы ошибаетесь. Непременно будет предпринята еще не одна попытка, завладеть богатствами страны. И даже если этим займутся не Мефистофель и Лилиан, уже хорошо знакомые нам, то непременно заинтересуются другие, не менее подлые и жадные. Так что будьте всегда наготове и не расслабляйтесь. И, главное, не позволяйте развешивать лапшу на ваши уши, потому что их предназначение совсем в другом - слышать, а затем анализировать услышанное. Нельзя верить проходимцам и шарлатанам, мошенникам и аферистам, какими бы сладкоголосыми не были их речи и какими бы привлекательными не казались их обещания.
  И еще, всегда помните, что разрушать что-либо, значительно быстрее и проще, чем созидать. И не нужно каждый раз строительство нового, начиналось с полного развала старого, а то можно остаться и без того и без другого, то есть и без ужасно плохого старого жития-бытия, но и без прекрасного будущего. Задумайтесь, неужели прошлое было настолько жутким, чтобы стоило так бездумно искоренять его, не оставляя камня на камне? И насколько ли великолепно уже состоявшееся будущее, которое грезилось большинству населения страны? В связи с этим стоит все время помнить поговорку: "шей, да пори, - не будет простой поры". То есть не стоит постоянно ломать еще недостроенное. Лучше постараться достроить или попытаться реконструировать прежнее, причем не революционным, а эволюционным путем.
  Ну, вот, теперь вы предупреждены о том, что нужно непременно знать и никогда не забывать. И теперь, надеюсь, больше никогда не будете столь легковерными, как раньше. Не правда ли?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Сейчас, ожидая возвращения Ивана домой, мобилизовав весь разум и логику, она изо всех сил пыталась справиться с комплексом, который так долго довлел над ней и сковывал, мешая нормальным отношениям с мужем.
  
  Иван, удачно поговорив со своим оппонентом, в приподнятом настроении возвращался домой. Проходя мимо книжного, он, как всегда, зашел туда, чтобы ознакомится с новыми печатными изданиями в области медицины, появившимися там со времени его последнего посещения. Купил недавно вышедшую монографию одного из "светил" кардиологии, и тут ему на глаза попалось прекрасно изданное руководство по занятиям сексом. По какой причине оно оказалось в разделе медицинской литературы, он так и не понял, видимо провидение сделало это специально для него, потому что в другие отделы он обычно не заходил. Зато вид данного "руководства" сразу заставил вспомнить Машу и их недавний разговор на эту тему. Прекрасно выполненные фотографии, обнаженных мужчины и женщины, демонстрировали позы, используемые при сексуальных контактах. "По-моему это именно то, что нам сейчас нужно!" - обрадовался Иван, и купил эту книгу специально для жены.
  Вернувшись домой и рассказав Маше, что у него все удачно прошло, потому что было оговорено обо всем, вплоть до даты защиты, он вручил ей пакет с книгой, приобретенной для нее, и попросил ознакомиться с содержанием той, пока он будет поглощать свой сильно отсроченный ужин. Пока он ел и мыл за собой посуду, Маша была занята изучением того, что получила от мужа. Зайдя в комнату, Иван остановился в проеме двери, настолько его поразил вид собственной жены. Она, раскрасневшаяся, с пылающими ушами, с открытым от чрезвычайного удивления ртом, рассматривала фотографии в книге, принесенной Иваном. Маша даже не осознала, что тот уже зашел в комнату и с неподдельным интересом наблюдает за ней. Постояв немного, Иван подошел к дивану, сел рядом, обнял ее за плечи. Маша, быстро захлопнула книгу, как это делают дети, когда родители застают их за каким-либо неподобающим, в их собственном понимании, занятием. Иван, глядя на ее странную, совершенно неожиданную для него реакцию жены, усмехнулся.
  - Ну, кого или чего ты так испугалась? Сознавайся, сейчас же,- грозно произнес он и жестом подтвердил, что если она не признается ему во всем, то он обойдется с ней, как в свое время Отелло обошелся с Дездемоной, а затем, как-то криво улыбнувшись, произнес, - Дева Мария моя, ты непорочная...
  Последняя фраза в его исполнении прозвучала так, что Маша не совсем поняла, то ли он горд тем, что имеет такую целомудренную жену, то ли сожалеет, что она до сих пор не может толком определиться с их интимными отношениями. А Маша не представляла себе, что должна ответить ему. Иван полистал книгу, нашел, что искал, и, показывая ей открытую страницу, произнес:
  - Вот из-за этого у нас с тобой случилась первая в нашей жизни ссора. А как ты теперь, надеюсь, поняла, - ничего противоестественного тут нет. Это совсем не извращение, как ты тогда подумала. Маша, а если мы будем заниматься сексом, как это было раньше, до того, как я тебя полюбил, то и вся наша жизнь сведется к такой, какой она и была тогда. Неужели ты хочешь этого? - поинтересовался он у нее.
  Маша отрицательно покачала головой. Он помолчал какое-то время, а потом неожиданно спросил:
  - Я знаю, что ты любишь меня уже много лет, сама говорила об этом. Хотела, чтобы я стал твоим мужем, чтобы у нас была семья. Как видишь, все твои желания исполнились. Я не просто стал твоим мужем, но еще и полюбил тебя, чего поначалу не было, и ты прекрасно чувствовала это. А сейчас меня очень интересует, как ты себе представляла нашу семейную жизнь? Ведь что-то, же, ты фантазировала на этот счет? Расскажи, пожалуйста. Мня это, действительно, очень интересует.
  Маша растерялась, не понимая, что ему ответить. Хотя она прекрасно помнила, что в ее представлениях о любви к нему, Иван всегда рисовался ей принцем из балета "Спящая красавица". Но сказать ему об этом она стеснялась. Маша не знала, как он воспримет ее признание и не посмеется ли над ним. В принципе, она была недалека от истины. И Маша начала что-то говорить ему насчет совместных завтраков, обедов и ужинов, о прогулках, походах в театр и кино. Даже про стирку и уборку умудрилась сообщить ему.
  - Из того, что ты мне сейчас сообщила, я так и не понял, для чего я тебе был нужен, - констатировал он. - Как ты сейчас видишь, наши совместные трапезы бывают нечасто. То у тебя спектакль, то у меня дежурство, то мы оба на работе и наспех перекусываем там. А теперь насчет театра и кино... Мы с тобой оба сейчас так загружены, что зачастую просто не хватает время на такие развлечения, и хочется просто посидеть дома, отдохнуть, а не тащится, Бог знает куда, и Бог знает зачем. А для стирки и уборки, в конце концов, можно нанять домработницу, хотя с женой это получается как-то более естественно. Так что все твои причины иметь мужа для того, чтобы получить, что ты сейчас перечислила, мягко говоря, не совсем правда. А ну-ка признавайся сейчас же, что тебе было нужно от меня? - наигранно грозно произнес он, а сам нежно провел рукой по ее распущенным волосам.
  - Я тебя представляла принцем из "Спящей красавицы", - смущаясь собственного признания, все-таки созналась она.
  Иван до глубины души был потрясен ее сообщением, можно даже сказать, - остолбенел от него. Конечно, исходя из того, что у них существовали проблемы в интимных отношениях, он мог предположить, что у нее возможны некоторые странности. Но что она настолько инфантильна в них, он себе до этого ее заявления не представлял.
  - И что я должен был делать в твоих фантазиях? - поинтересовался он у нее в полной растерянности.
  - Ты подходил ко мне, целовал, и я пробуждалась ото сна, как "Аврора" в "Спящей красавице", - стесняясь, совсем тихо произнесла Маша.
  - А хочешь, я попытаюсь сделать, о чем ты давно мечтала? - спросил он, улыбнувшись ей.
  Маша кивнула в ответ, а он известил ее, что для этого ему необходимо какое-то время, чтобы подготовиться к данной роли. Иван вышел в другую комнату. "Сказочный принц! С ума можно сойти! Надо же было додуматься до такой глупости! Какой из меня принц? Только бедная, измученная балетом девочка, могла вообразить себе подобное", - возмущался он, одновременно жалея Машу. Сейчас Иван осмысливал как он, преобразившись в "сказочного принца", должен будет сначала разбудить сказочную "Аврору". А затем в доступной форме, растолковать своей милой и любимой Машеньке, о ее не совсем верных представлениях о семейной жизни.
  Спустя несколько минут он постучал в дверь, при этом сообщил, что это стук копыт скакуна, несущего его на встречу с любимой. Он чуть не заржал в подтверждение своих слов, от хохота, который душил его, потому что в качестве актера, да еще в подобной роли, он воспринимал себя только со смехом. Затем он открыл дверь и увидел Машу, лежащую на постели в балетной позе, скрестив на груди руки, а также и лодыжки. На ногах для полного соответствия с балетной "Авророй" не хватало только пуантов, которых, по-видимому, у нее в данное время просто не оказалось под рукой.
  Иван подошел к ней, слегка похлопал по щекам, потом помахал перед ее лицом своим медицинским журналом, лежавшим рядом, на журнальном столике. Вслух он сильно сожалел, что под рукой у него нет нашатыря, но тут же сообщил, что сейчас сходит за холодной водой, чтобы брызнуть ей в лицо. "Сказочный принц" с медицинским образованием решил, что после этого, так как все другие подручные средства были им уже испробованы, она непременно придет в чувство от брызг холодной воды.
  - Не хочу воды... - не открывая глаз, произнесла Маша, хотя по сюжету, эта фраза была сущей отсебятиной, и не вписывалась ни в какие рамки того, что они сейчас вдвоем разыгрывали по ее просьбе.
  - А что же делать? - Иван изобразил озабоченность на лице, прекрасно зная, что она подглядывает за ним из-под ресниц. И тут его, как бы, осенило. Он хлопнул себя по лбу и произнес, - Есть в запасе еще один способ, правда, он какой-то очень сомнительный, только в сказках применяется. По крайней мере, меня в Медицинском, такому не учили. И я очень сомневаюсь, что он сможет помочь в таком чрезвычайно сложном случае... - разочарованно произнес он.
  Но все же он склонился к ней, и едва коснувшись губами ее губ, поцеловал Машу. Она моментально открыла глаза и улыбнулась ему. Иван тоже улыбнулся и спросил:
  - Ты этого хотела в своем детстве, моя "Аврора"? Я все правильно сделал? - спросил он, ожидая от нее похвалы за свое вынужденное актерство.
  - Ну, в моих представлениях, ты должен был сразу поцеловать меня, а ты сначала занимался какими-то глупостями, - ответила она.
  - Вот именно то, что я делал сначала, и было мерами, которыми обычно пользуются для того, чтобы привести человека в чувства, а под конец, я действительно, по твоей просьбе, занялся глупостью, потому что от поцелуев человек едва ли придет в сознание, если он его действительно потерял. И пусть этими глупостями дальше занимаются твои партнеры по сцене, - сообщил он Маше, а затем, изображая полного невежду, никогда не слышавшего сказку о "Спящей красавице", спросил, - А что там случилось потом, после этого поцелуя?
  - После поцелуя была свадьба. Было много гостей. Там собрались многие сказочные персонажи, о которых писал Шарль Перро.
  - Жаль, что я Вахмурку с собой не прихватил. Он бы изображал из себя "Кота в сапогах", и у нас бы все получилось еще более правдоподобно, - посетовал Иван.
  Маша рассмеялась, представив Вахмурку в сапогах. А кот, услышав свое имя, произнесенное ненароком, сразу же прибежал, как отметила Маша, видимо, погулять на сказочном пиру и испить валерьянки, которая ему там непременно бы перепала. И в свою очередь предложила мужу взять с собой и Ежика, в качестве волка из "Красной шапочки". На что тот возразил, что волка из их милого, доброго и интеллигентного пса не получилось бы, и тот ни за что не смог бы сожрать бабушку со всеми потрохами, даже, несмотря на ужасающий голод, мучивший его в то время. После того, как ими был обсужден вопрос участия их живности в домашней постановке "Спящей красавицы", - Иван поинтересовался:
  - А дальше-то что? - хотя и без Машиного объяснения прекрасно знал, чем заканчивается этот балет, в котором все, действительно заканчивается свадебным пиром.
  - А дальше, как всегда, занавес и поклоны... - слегка раздраженно ответила она, сетуя на мужа, что тот не знает таких элементарных вещей.
  - А вот тут ты неправа, - возразил он ей и улыбнулся - Потому что после свадьбы у счастливых, любящих друг друга молодоженов, бывает первая брачная ночь. Занавес опустили только для того, чтобы зрители "не замучили советами" новобрачных, - произнеся эти слова, из какого-то старого анекдота, он рассмеялся, - Или ты об этом не догадывалась? А потом была ночь вторая, третья и так далее... - при этих словах он начал освобождать Машу и себя от мешающих им в данное время излишних одежд. И лишь после того, как их очередная брачная ночь удачно закончилась, он сообщил Маше, - В общем, так бывает у всех нормальных людей, решивших связать свои судьбы. Безусловно, вскоре Аврора научилась прекрасно готовить, и ее принц с удовольствием уминал стряпню, приготовленную ее руками. Они стали вместе посещать кино и театры, и даже вместе убирать квартиру и стирать белье, благо, что уже появились стиральные машины и пылесосы. Но скажу тебе по секрету, они не забывали и о брачных ночах, поэтому прожили долгую и счастливую жизнь. В общем, они умерли в один день, потому что так любили, что уже не могли уже жить друг без друга. Тебе это никогда не приходило в голову, любимая моя женушка? И уже пора бы тебе прекращать путать жизнь со своими сценическими глупостями. В жизни так не бывает, пойми меня правильно. Зачастую там нет ничего общего с придумками сценаристов и режиссеров, тем более в балете.
  - Ну, зачем ты так настроен против балета, - огорченно спросила Маша.
  - Да не настроен я против балета, - примиряющее произнес Иван, - Если бы ты попросила меня стать принцем датским Гамлетом или Отелло, то мне бы, наверное, и драма не понравилась. Понимаешь, не артист я, а хирург. И о профессии актера никогда не мечтал, и разыгрывать всякие глупости, даже только для тебя, мне не нравится. И давай больше не будем в жизни заниматься театром. У меня есть операционная и именно пребывание там интересует меня больше всего, но я ведь не таскаю сюда свою работу, не прошу тебя изображать больную, хотя когда учился, довольно часто воображал себе, как я лечу и спасаю людей. Но, как видишь, без особых проблем, смог избавиться от этого, потому что уже повзрослел и реально лечу больных. И тебе давно пора стать взрослой. К тому же у тебя есть сцена, и она доставляет тебе радость, и я ничего не имею против этого, но покидая ее, прошу, оставляй там и свои сценические образы и становись Машенькой, моей любимой женщиной и женой. Ты согласна со мной? - спросил он ее после своей длинной тирады.
  - Согласна. Но твой сегодняшний поцелуй, я запомню навсегда. Так как это была моя сбывшаяся наяву мечта.
  - И я очень рад, что именно мне довелось воплотить твою мечту в жизнь. Только давай больше не будем заниматься подобными глупостями. Все эти "ролевые игры" вызывают у меня ощущение чего-то неестественного, наигранного, такого, чего в жизни не бывает. А я очень не люблю всякие выкрутасы и извращения в этой области...
  Иван остался весьма доволен своей разъяснительной работой, так как смог убедить Машу, что ей уже давно пора было понять, что ее представления о их совместной жизни были не совсем верны. Он улыбнулся, привлек к себе жену, и поцеловал еще раз так, как она когда-то мечтала. И действительно, о чем в детстве могла мечтать столь целомудренная девочка, неожиданно для него самого, ставшая его любимой женщиной, как не о таком невинном, легком поцелуе.
  И Маша совсем не обиделась на его длинные и нудные рассуждения о сцене, о балете и о жизни, потому что по существу он сказал ей правду, о которой она уже и сама начала догадываться и сейчас получила подтверждение из уст своего обожаемого мужа.
  
  
  
  
  
  
  
  Следующий день прошел как нельзя лучше. Операция была успешной. Сейчас Иван, стоя около небольшого зеркала, расположенного над раковиной, уже который раз пытался завязать бабочку, полагающуюся к смокингу. Вчера Маша показала ему, как это делается, но он не уделил этому моменту должного внимания, решив, что это элементарно, и нечего его учить элементарным вещам тем самым забивая мозги всякими глупостями. Однако это оказалось не так-то просто.
  Тут открылась дверь, и в кабинете, как и было договорено вчера, чуть раньше чем обычно, появился Михаил. Сначала он не обратил особого внимания на Ивана, буркнув, как обычно, - "Привет". И только когда тот обернулся на приветствие и предстал перед ним во всей красе, одетым в смокинг, с бабочкой на шее, (с которой наконец-то удалось справиться) и уже готовому уходить, Михаил остолбенел от неожиданности, и удивленно произнес:
  - И куда это ты так вырядился?.. Прямо вылитый жених...
  - Не жених, а муж, - возразил ему Иван, - Ты что, забыл, что я, в отличие от тебя, молодого папаши, уже давно женат? Помнится мне, ты тогда свою Вику еще не встретил, а я уже был женат на Маше,- и добавил к сказанному, - А сейчас спешу выполнить свой супружеский долг.
  Его ответ вызвал легкую усмешку, явно отразившуюся на лице Михаила. Тот, видимо, воспринял его слова в буквальном смысле. Но Иван, поняв это, сразу же его и разочаровал, дав понять, что интимных подробностей не последует, а сейчас он спешит в театр, на премьеру спектакля, в которой главную партию танцует его жена.
  - И чем же сегодня разродится "Мариинка"? Ты хоть знаешь, что тебя ждет? - с какой-то скрытой иронией поинтересовался Михаил, из опыта общения с Иваном, знавший с каким недовольством и ворчанием тот вынуждено посещает балетные спектакли собственной жены. И сейчас он уже приготовился выслушать очередной поток сетований, как на балет вообще, так и на то, что у Маши такая дурацкая специальность, но этого не произошло. Вместо долгих и нудных высказываний в адрес балета, Иван неожиданно для Михаила кратко ответил
  - "Кармен-сюита", - но произнес это, как-то не совсем уверенно, потому что еще до конца не представлял себе жену в этом образе.
  - Маша будет танцевать Кармен!? - с большой долей скептицизма, удивился Михаил, совсем так, как он вчера сам был удивлен ее сообщением об этом. Иван, кивком головы подтвердил, что это правда, а не розыгрыш. - Ну, ну... как-то неопределенно отреагировав на известие, произнес Михаил и пожелал Ивану хорошо провести вечер: хотя бы немного отдохнуть от больных, и непременно передать от него пожелание успеха Маше в ее новой роли.
  Получив наставления и попрощавшись с Михаилом, Иван вышел из кабинета и направился к выходу. Такого он даже и вообразить себе не мог. Буквально все, встречавшиеся на его пути, улыбались и говорили комплименты. Восхищались, как ему идет смокинг, и как он прекрасно выглядит в нем. Причем говорили это не только его сотрудники: врачи и медсестры, но даже и совсем незнакомые ему больные, уже идущие на поправку, и от нечего делать, слоняющиеся по длинному больничному коридору. Такого количества комплиментов, он, пожалуй, еще ни разу в жизни не получал.
  "Надо же, - удивился Иван, - Всего-то на всего атласные лацканы, а каков эффект?! Я даже и представить не мог, что одежда может так менять отношение к человеку. Что тот всем подряд, вдруг, начинает нравиться. С какого перепугу?" - размышлял он, одновременно получая удовольствие от такого повышенного и столь положительного внимания к себе.
  В общем, Иван успел на спектакль даже с некоторым запасом времени. Он слушал, как музыканты в оркестровой яме настраивают инструменты, а сам все время думал о Маше. Как она рискнула взяться за эту роль, и что у нее из этого получится?..
  Но вот погас свет, зазвучала увертюра, и поднялся занавес...
  На сцене появилась Кармен. Иван смотрел на нее и не узнавал. Эта вульгарная женщина, одетая в черное кружевное, как бы сшитое из испанской мантильи платье, с красной розой в волосах, - не могла быть его нежной и утонченной Машей. Цветовое сочетание черного с красным уже само по себе невольно приковывало взгляд и создавало ощущение неизбежной трагедии. Ее губы и глаза были вульгарно накрашены. А каждое ее движение и многообещающий манящий взор - все было подчинено тому, чтобы привлечь к себе мужское внимание. Она была так великолепна в своей распущенности и бесстыдстве, что у Ивана неожиданно побежали мурашки по спине... Он, как настоящий мужчина, невольно откликнулся на ее посыл. "Неужели это Маша?" - до сих пор сомневался он, не веря в столь кардинальное изменение имиджа жены. У него даже мелькнула мысль, что Маше неожиданно стало плохо и ее спешно заменили другой балериной из второго состава.
  Но тут на сцене появился Хосе, и его жена (теперь он уже окончательно уверовал в это) стала так беззастенчиво соблазнять того прямо на его глазах, что у него от неожиданности перехватило дыхание. Когда же закончился их любовный дуэт и Хосе склонился над Кармен, готовой отдаться ему прямо здесь... у Ивана отлегло от сердца, потому что в этот момент по сценарию погас свет, и никто не увидел, что произошло между ними дальше. Сейчас в его восприятии Кармен, являвшаяся всего лишь талантливым вымыслом Мериме, и его собственная любимая жена слились в одно неделимое целое. Он, действительно, слабо улавливал грань, где одна из них, а где другая.
  Когда же дело дошло до ловеласа тореадора Эскамилио, то тут уже и Хосе стал союзником Ивана, потому что тоже не мог смотреть на откровенный флирт, хотя это был не флирт, а такое необузданное желание мужчины, что его невозможно было остановить никакими условностями и преградами. И будь Иван на месте Хосе, вероятно, все бы закончилось так же печально...
  Его рука непроизвольно сжалась в кулак, и ему показалось, что он держит в ней испанский нож - наваху. Что это был не привычный для него скальпель, он понял сразу. Убивать Кармен скальпелем он бы не смог. Хотя ему, как хирургу, это было бы значительно удобнее и привычнее. Но это совсем не вязалось в его представлении о том, чего заслужила она за свое распутное поведение. В этом случае был нужен именно нож. В данный момент он смог прочувствовать, что ощущал Хосе, убивая свою возлюбленную. Сам он никогда бы не смог решиться на подобную развязку этой любовной истории, но благодаря талантливому изображению на сцене, он смог полностью ощутить чувства, обуревавшие главных героев произведения.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"