Гном-А-Лле : другие произведения.

В этом городе странные вещи происходят. Вдруг всё наполняется особым смыслом. Красный трамвай звенит о чём-то до мычания понятном. И останавливается, норовя лизнуть ласковым языком. В бестолковых глазах его суматошная радость от встречи. Ну, здравствуй, хороший мой. Жёлтый на фоне неба, жёлтый на влажной земле, жёлтый между небом и землёй. Много-много жёлтого света. Саморегулирующийся перекрёсток, добела вымытый поливалкой.
Серые волки на деревьях присматривают строгими взглядами, когда я подбираю кожаный лист. Симпатические чернила, вот что это такое! Внимательно прочитываю текст и немедленно забываю. Отпускаю жёлтую тополиную ладошку, вскинутую ветром в прощальном взмахе.
Сколько оторванных крыльев в траве, посеянной этой осенью молчаливыми китайцами? Сизые, с фиолетовым отливом и маленькой красной каёмкой на месте отрыва: проверяйте билеты не отходя от кассы! Храните счастливый билет, может быть, вам ЗАХОЧЕТСЯ его когда-нибудь съесть. Положите в нагрудный кармашек и заколите английской булавкой. Во-от так! Теперь хорошо.
И все вдруг становятся вежливыми и тихими. Аккуратно шевелят губами, выговаривая еле слышно: "будьте так любезны", "и вам всего доброго". Беззвучно открывают двери, пропускают вперёд и долго-долго смотрят вслед.
Почему трубы гудят? Кто-то невидимый опускает тёплую руку на плечо и понимающе молчит. Я тоже молчу. Добрый ветер унёс все вопросы.
Под ногами хрустят стеклянные капли. Подбираю одну, гляжу сквозь неё на бегущую многоэтажку. Дурацки-громоздкую на своих тоненьких антеннах. Я смеюсь и тяжёлым взглядом опрокидываю её на спину. Огромная многоножка беспомощно дрыгает лапками посреди асфальтовой лужи. Возле размокшей картонной коробки с надписью "AVA" стоят китайцы, опираясь на грабли. А под серым небом по зелёной-зелёной траве бежит навстречу чёрный пёс и весело машет хвостом.