Глава 15, в которой повествуется о длинном пути господина Прохазки от сына банковского служащего до агента трех разведок
Любую биографию принято начинать так: "Имярек родился такого то года в семье... и т.д. и т.п.". Мне хотелось бы соригинальничать и начать с момента зачатия. Представляете? "Он был зачат в Вальпургиеву ночь под звездой, светившей в ночь зачатия Тамерлана..." Увы! Честно скажу, что про ночь зачатия единственного сына мелким банковским служащим Ксаверием Прохазкой мне ничего неизвестно. Да и поскольку на момент рождения Иржи самому молодому отцу было уже за пятьдесят, а матери только исполнилось девятнадцать, я не стал бы убежденно настаивать на факте отцовства господина Ксаверия. Поэтому опущу эффектную преамбулу и просто скажу, что Иржи Прохазка родился в семье мелкого банковского служащего, делавшего карьеру упорным трудом. К началу Первой Мировой войны Ксаверий Прохазка дорос до должности управляющего и мог бы достойно закончить свои дни на приличной пенсии, но... Кто знает, как он закончит свои дни? Кто знает, на что подвигнут его на старости лет доселе дремавшие гены?
Ксаверия Прохазку гены сподвигли на реализацию внезапно вспыхнувшего желания: намазать на свой солидный пенсионный бутерброд с маслом еще и толстый слой черной икры. Он проделал рискованную и хитроумную операцию, целью которой было если и не встать в одну шеренгу с Ротшильдом, то хотя бы непосредственно за ним. Как это часто бывает, хитроумная комбинация всплыла из-за нелепой и досадной случайности, подробности которой мне выяснить не удалось. Знаю только, чем закончилось: когда совет директоров пригласил Прохазку для дачи объяснений по поводу странного движения капиталов, осуществляемого по его инициативе, Прохазка вышиб себе мозги из старого револьвера в собственном кабинете. Скандала удалось избежать и благодарное руководство банка похоронило незадачливого мошенника за свой (то бишь вкладчиков) счет. Впрочем, на том "благодарность" и закончилась. Вдова с сыном-подростком осталась без средств к существованию.
По счастью для вдовы, заботу о ней и сыне взял на себя ее брат, преуспевающий инженер. Он отправил их в Швейцарию, где мать Иржи поправила пошатнувшееся после трагической смерти мужа здоровье, а Иржи продолжил обучение. Но идиллия длилась не долго: грянула война.
Молодой Иржи Прохазка остался равнодушен к густой атмосфере патриотизма и милитаристского задора, окутавшей Европу. Этот мир уже обманул его и он не ждал от него ничего хорошего. Его дядя тоже не испытывал энтузиазма. Как добропорядочный чех, он не понимал, почему чехи должны сражаться с русскими за Австро-Венгрию. Пусть немцы и венгры воюют, ведь это их империя, черт возьми!
Между тем лишения военного времени привели к обмелению денежного ручейка дядиной помощи. Будь мирное время, можно не сомневаться, что дядя оказал бы племяннику более солидную материальную поддержку. Но война сделала свое дело: ручеек превратился в редкую капель и денег отчаянно не хватало даже на ту более чем скромную жизнь, которую вели Иржи и его мать. Мать и сын перебивались в Швейцарии случайными заработками. В довершение всего дядя скоропостижно скончался. Не выдержав смерти любимого брата, мать Иржи слегла от разом обострившихся болезней и вскоре умерла.
Не чураясь любой работы, Иржи скопил немного денег и поехал учиться в Англию. Почему в Англию? Кто-то из знакомых пообещал ему трудоустройство и Иржи рассчитывал, что сможет и работать и учиться. Он отличался редким упорством и через несколько лет вернулся на Родину дипломированным инженером. Он разыскал старых друзей дяди, рассчитывая, что они помогут ему устроиться на работу по специальности. Ему повезло: владелец крупного завода Генрих Бауэр пообещал ему солидную должность. Окрыленный надеждами и полный наполеоновский планов молодой инженер Прохазка переступил порог роскошного кабинета своего нового босса.
Кабинет поразил Иржи не столько в меру роскошной солидной обстановкой, сколько тем, как с ней обращались. На тонкой кожаной обивке огромных кресел там и сям виднелись пятна непонятного происхождения, изящный инкрустированный столик, на котором в иные годы стояли коробка сигар и бутылка дорогого коньяка, был уставлен грязной посудой саксонского фарфора. Та же посуда громоздилась на столе для совещаний, а гигантских размеров письменный стол красного дерева пестрел выжженными пятнами.
Увидев Прохазку, Бауэр сделал попытку встать и выйти из-за стола, но оказался явно неспособен воплотить в жизнь свой замысел. Увидев затруднения своего нового босса, Прохазка решительными шагами подошел к столу и представился:
-- Прохазка Иржи, дипломированный инженер.
Бауэр положил дымящийся сигарный окурок прямо на стол и пожал руку своему новому сотруднику. Прохазка тут же догадался о происхождении ожогов на столе и несколько приуныл. Бауэр производил впечатление не владельца крупного завода, а спившегося ассенизатора: засаленная тройка с невообразимо грязным галстуком, свисавшим поверх засыпанного сигарным пеплом и покрытого богатой коллекцией пятен жилета. При этом он источал сложный запах хороших сигар, убойного перегара и еще того аромата, которым отличается помойка, не вывозившаяся жарким летом минимум неделю. Короче, дела явно шли не блестяще. Однако Прохазка не показал своего разочарования: он молодой, энергичный, напористый! Он все наладит!
Бауэр, как выяснилось, тоже возлагал на него большие надежды и сразу предложил ему должность своего заместителя и главного инженера.
-- А пойдут дела, -- и в компаньоны возьму! -- пообещал Бауэр.
Прохазка воспрянул духом.
-- Когда я могу осмотреть предприятие? -- деловито осведомился он.
-- Да хоть сейчас! -- с готовностью отозвался Бауэр. Ему наконец удалось встать из-за стола, он обнял Прохазку за плечи, подвел его к огромной, во всю стену шторе и торжественно сказал:
-- Смотри!
Бауэр дернул шнур, штора отъехала, подняв в воздух облако пыли. За шторой оказалось большое окно, за которым открывался превосходный вид на заводские корпуса.
-- Хорошая звукоизоляция, -- одобрил Прохазка. -- Абсолютно не слышно шума станков.
-- Станков? -- усмехнулся Бауэр. -- Разрази меня гром, если на этом заводе работает хоть один станок! А видел бы ты, сынок, как тут все крутилось и вертелось во время войны! Я делал авиационные двигатели, я делал самолеты, которые взлетали и отправлялись на фронт прямо с заводского аэродрома. Вон, там в поле... видишь огромный котлован? Там я собирался строить нефтеперегонный завод. Я хотел построить настоящий авиагород! Я вложил в него все! А проклятая монархия проиграла войну и развалилась. А мне никто не дает кредитов: чешское правительство ждет, пока старый немец Бауэр помрет и тогда национализирует мой завод.
-- Вам принадлежит не только завод, но и прилегающие территории? -- спросил Прохазка.
-- Да, все вокруг мое! -- гордо заявил Бауэр. -- И огромные склады армейского имущества, и поле, на котором я собирался строить нефтеперегонный завод. Только не пойму: какого дьявола все это мне нужно?! Я не могу даже продать все это, потому что правительство намерено получить все сразу и абсолютно даром после моей смерти. Не дождутся!
Бауэр погрозил кулаком в ту сторону, где ориентировочно находилась Прага и вернулся за письменный стол.
-- Давай, сынок, приступай! -- напутствовал Прохазку Бауэр. Его энергия явно иссякла. Он достал из шкафа хрустальный графин, два изящных хрустальных бокала и разлил в них из графина прозрачную жидкость.
-- За успех предприятия! -- провозгласил тост Байэр и привычным жестом опрокинул бокал. Прохазка последовал его примеру и чуть не поперхнулся: огненная жидкость обожгла горло.
-- Спирт, -- пояснил Бауэр, -- этиловый спирт, наполовину разведенный водой. Его тут полно на армейских складах. Ах, да!
Бауэр достал из шкафа небрежно вспоротую жестянку с тушенкой и поставил перед Прохазкой.
-- Вот, закуси! У меня тут на стройке работали русские пленные, так они пили спирт именно так.
Прохазка проглотил тушенку и обрел дар речи.
-- Какой оклад вы мне положите, шеф? -- поинтересовался он.
-- А какой тебя устроит, -- флегматично отозвался Бауэр, наливая еще по одной. -- Платить мне все равно нечем. Ну, кроме этой консервированной говядины, спирта и прочих богатств, что лежат тут на складах бывшей "K und K" армии. Бери, сколько хочешь!
Любой другой на месте Иржи Прохазки бежал бы отсюда сломя голову. Но Иржи не боялся трудностей. У него было четкое правило: если не можешь навязать свои правила игры, играй по тем, что навязали тебе. Главное -- играть своей колодой, где знакома "рубашка" каждой карты. Ну и туз в рукаве не помешает!
Прохазка за месяц облазил всю территорию завода. Не поленился даже обследовать канализацию и пришел к Бауэру весьма озабоченный.
-- Что-то у нас в ливневой канализации мазутом попахивает, -- сообщил он Бауэру. -- А, шеф? Не ровен час, бросите туда окурок и взлетим на воздух!
-- Да черт с ним, -- меланхолично ответствовал Бауэр. -- Это резервуар протекает. Видел за складами такие холмы с плоскими вершинами? Это резервуары с нефтью. Один из них подтекает. Я бы ее давно продал, но правительство не разрешает мне торговать нефтью. Хоть плачь! Ты принес поесть?
-- Принес, -- ответил Прохазка, доставая из кармана плаща жестянку. -- Вот, овощные! А то говядина уже надоела.
Прохазка достал из кучи бумаг в углу старую газету и положил ее на стол: ну не мог он вскрывать консервы на столе красного дерева, пусть уже и загаженном! Отработанным движением вскрыл банку, подцепил овощи на галету... Тут его взгляд упал на газетный заголовок: "Отец чешской нефти попал в психиатрическую лечебницу!"
Прохазка, жуя галету с овощами, начал читать статью. В ней рассказывалось, как некий профессор Матоушек обосновал наличие нефтяных залежей в Чехии. Доведенный до бешенства своими оппонентами, он совершил совершенно дикий поступок: будучи на юбилее одного из коллег, он огрел своего оппонента по голове бутылкой, затем сунул головой в камин, приговаривая: "сейчас ты узнаешь, что такое настоящий крекинг-процесс!" После чего и был увезен в психиатрическую лечебницу.
Прохазка посмотрел на дату выпуска газеты: 1920 год. Достаточно давно, чтобы случай перестали обсуждать. Интересно, а как там поживает профессор? План еще не до конца оформился в голове Прохазки, когда он на следующий день в машине Бауэра направился в ту самую психиатрическую лечебницу.
Машина Бауэра была не просто машина, а настоящий "Роллс-Ройс Серебряный призрак" еще довоенного выпуска, но в прекрасном состоянии. Поэтому Прохазка без проблем нашел общий язык с главным врачом лечебницы.
-- Я был учеником профессора, -- объяснил Прохазка врачу, почтительно внимавшего владельцу "роллса". -- Благодаря ему я преуспел в жизни и хочу отправить его на лечение в тихое место в Швейцарию.
-- Ну, должен сказать без излишней скромности, что мы его хорошо подлечили, -- заявил врач, распахивая дверь в крошечную палату.
-- Н-да, -- задумчиво произнес Прохазка, созерцая неподвижно сидящего и смотрящего отсутствующим взглядом в пространство профессора Мороушека. -- Он хоть как-то реагирует на окружающую действительность?
-- Разумеется, -- заверил врач и обратился к Мороушеку. -- Доброе утро, господин профессор!
Мороушек повернул голову к двери и радостно заулыбался.
-- Вот видите? -- торжествующе воскликнул врач.
-- Хм... -- с сомнением промычал Прохазка, глядя на вновь поникшего профессора, и в свою очередь сказал:
--
Доброе утро, господин президент!
Мороушек взглянул на него и снова радостно заулыбался.
-- Это бывает, -- смутился врач, -- последствия лечения электрошоком... но это пройдет.
-- Как! Электрошоком? -- удивился Прохазка и строго посмотрел на врача. -- Простите, но....
-- Это не так уж страшно, как звучит, -- начал объяснять врач, словно оправдываясь. -- Это вполне нормальная процедура, не очень приятная, но вполне безопасная для здоровья... И что нам оставалось делать? Вы знаете, что когда его привезли, он кидался калом в персонал?
-- Калом, -- повторил врач. -- Собственным калом. Доставал его из... ну, понятно, откуда... и бросал. И кричал: "Я научу вас, подлецов, из дерьма делать нефть!" Разумеется, мы не сразу применили электрошок, нет! Мы ему дали препарат... короче, кал у него стал жидким и бросаться им он уже больше не мог.
-- И это помогло? -- с интересом спросил Прохазка.
-- Увы, процесс углубился! -- вздохнул врач. -- Профессор пришел в неописуемый восторг, тыкал всем под нос горшок и кричал: "Вот, вот! Нефть пошла! Что я говорил? Вы у меня все нефтью срать будете!"
-- Хм... И вы после этого применили электрошок?
-- Нет, не после этого, -- вздохнул врач. -- Он захватил одну нашу молодую сотрудницу... и совершил над ней насилие.
-- О-о! Только не говорите, что он ее изнасиловал! -- вскричал Прохазка. Везти в Швейцарию сексуального маньяка не входило в его планы.
-- Нет, не в этом смысле... но насилие было, -- ответил врач. -- Он угрожал ее задушить, если она не... не справит нужду в его ночной горшок.
-- Зачем?!
-- Как объяснил профессор, он хотел исследовать, из каких фекалий получится более качественная нефть: из мужских или из женских. Ну, вот после этого случая мы и применили электрошок.
-- Понятно, -- вздохнул Прохазка. -- Значит так, доктор... Я хотел бы забрать профессора и отправить его на лечение в Швейцарию. У вас есть какие-либо возражения?
-- Ну... в принципе профессор не представляет опасности для окружающих, -- пожал плечами врач. -- Идемте, оформим необходимые бумаги.
Через два часа профессор уже ехал в "ройсе" в обнимку с большим ночным горшком. С горшком профессор категорически отказался расставаться.
-- Я полагаю, профессор, что вы не хотите возвратиться обратно в лечебницу? -- поинтересовался Прохазка. Ответ был ожидаемый.
-- Разумеется! Вы не представляете, коллега, какие трудности мне создавали в моих исследованиях! -- возмущенно сообщил профессор сочувственно вздыхающему Прохазке. -- Они отбирали у меня бесценный исследовательский материал, который я с таким трудом добывал!
-- Да неужели? -- сопереживал Прохазка.
-- Да-да! Они связывали мне руки и держали меня, пока я сидел на горшке, а затем уносили горшок и возвращали его отмытым до блеска! Представляете?
-- Мерзавцы! -- заявил Прохазка, с трудом сдерживая смех.
-- Отъявленные мерзавцы! -- уточнил профессор и от возмущения даже выронил горшок. Когда он снова водрузил свой лабораторный инструмент на колени, Прохазка приступил к делу.
-- Профессор! Я поселю вас в месте, где вы сможете в тишине и полном уединении вести свои исследования. Все расходы я беру на себя. Но ваши исследования по понятным причинам требуют соблюдения конфиденциальности. Вы согласны?
-- Абсолютной конфиденциальности! Абсолютной! -- подтвердил профессор. -- Вы представляетете, какие головокружительные перспективы открывает разрабатываемый мною метод извлечения нефтепродуктов из фекалий?! Вы знаете, сколько фекалий производилось за сутки в Австро-Венгрии?
-- Профессор, но ресурсы нашей республики в этом плане... э-э... несколько скромнее, -- заметил Прохазка.
Профессор чуть не задохнулся от возмущения.
-- Вы не верите в способности чехов? -- угрожающе осведомился он. -- Да какой же вы после этого патриот?!
-- Нет, что вы! Я безусловно верю, что вся нация как один напряжется... чтобы решить раз и навсегда проблему энергоносителей, -- поспешил заверить Прохазка. -- Именно поэтому ваша работа должна вестись в атмосфере секретности.
Профессор согласно кивнул.
-- Но вы, как светило мировой величины, не можете оставаться вне поля зрения журналистов. Поэтому сделаем так: я расскажу журналистам, что в Чехии найдена нефть именно там, где вы в свое время предсказывали. Потом организую встречу с журналистами, которым вы подтвердите сей факт. А сами будете заниматься своими исследованиями. Отвлекающий маневр, понимаете?
-- Нефть в Чехии есть, -- заявил профессор. -- Только она залегает слишком глубоко. Я писал об этом.
-- Ну, скажем... я нашел по вашим указаниям место, где она подходит близко к поверхности. Хорошо?
-- Но я хочу вас предупредить профессор: малейшее отступление с вашей стороны от нашего плана, -- и вы снова возвращаетесь в хорошо знакомую вам лечебницу. Дело курируется на самом верху!
И Прохазка многозначительно поднял палец вверх.
-- Я все понимаю, зачем мне повторять по десять раз?! -- обиделся профессор. -- Я же не сумасшедший!
Прохазка перевез профессора в Швейцарию, объяснил главному врачу элитной психиатрической лечебницы особенности пациента и оплатил его пребывание на год вперед. Для этого он в банке взял кредит под залог "роллс-ройса". После чего убыл на родину, полный энергии и надежд.
-- Мне пришлось заложить вашу машину в Швейцарии, -- непринужденно сообщил Прохазка Бауэру, развалившись в кресле и закуривая сигару.
-- Это не машина, а "роллс-ройс"! -- возмутился Бауэр. -- И... Вы с ума сошли?!
-- Очень скоро, шеф, вы сможете собрать коллекцию "роллс-ройсов", -- уверенно пообещал Прохазка.
-- Да? -- недоверчиво ухмыльнулся Бауэр. -- И когда это случится, позвольте вас спросить?
Прохазка выпустил облако ароматного дыма и небрежно ткнул сигарой в сторону окна, за грязными стеклами которого виднелась поле с огромным котлованом.
-- Когда там забьет нефтяной фонтан. И поверьте мне, это случится очень скоро!
Нефтяной фонтан забил через неделю. Именно столько понадобилось бригаде рабочих, чтобы проложить по ливневой канализации трубу от резервуаров с нефтью, а бригаде бурильщиков -- добуриться до этой самой трубы. Все это произошло в присутствии специально приглашенных журналистов и профессора Мороушека.
-- Гениальное предвидение профессора блестяще подтвердилось! -- торжественно сообщил Прохазка журналистам и обнял Мороушека. Профессор вел себя молодцом и ни разу не заикнулся про свои фекальные исследования. Рядом стоял чисто выбритый и одетый по такому случаю в новый прекрасно сшитый и баснословно дорогой костюм Бауэр. Бауэр был трезв и потому тоскливо серьезен.
Акции новообразованной компании "Чешские Нефтяные поля" расхватывали как горячие пирожки. А нефть насосами исправно перегонялась из скважин в резервуары и обратно. Профессор Мороушек убыл в Швейцарию, где в тиши роскошной и уединенной виллы продолжил свои исследования, -- никто так и не узнал, что свои исследования профессор проводит под неусыпным контролем психиатров.
Об ажиотаже вокруг акций "ЧНП" я уже рассказывал. Все напоминало форменное помешательство: журналисты выяснили, что Мороушек сидел в психушке, но вполне удовлетворились разъяснением, что он был помещен туда по его личной просьбе, дабы избежать ответственности за избиение коллеги; все охотно верили фантастическим цифрам роста добычи нефти, но никто не поинтересовался, куда деваются нефтяные эшелоны. Однако Прохазка прекрасно понимал, что это не может продолжаться бесконечно: правительство вложило солидную сумму в акции ЧНП и раскрытие аферы обещало придать делу политическую окраску. Прохазка не собирался повторять печальную судьбу отца и готовил пути отхода.
Однажды в его кабинет пришел молодой человек в потертом костюме, но с весьма изысканными манерами. Обычный молодой человек. Обычной была и его история: рано остался без родителей; получив наследство, бросил университет и за пару лет все прокутил и проиграл. К своему несчастью, занял деньги у одного очень опасного типа под залог отцовского особняка, но и особняк умудрился в тот же день проиграть. Теперь его жизни угрожает опасность и ему необходимо уехать из страны. Не соблаговолит ли господин Прохазка проявить сочувствие и помочь несчастному? Ведь господину Прохазке так сказочно повезло с нефтью! Неужели он не сжалится над тем, кому судьба оставила лишь выбор между ножом наемного убийцы и петлей собственного брючного ремня?
Господин Прохазка проникся. Он вышел из-за стола и обнял молодого человека.
-- Безусловно! Я от всей души сочувствую вашему отчаянному положению, господин... э-э...
-- Новак, Иржи Новак!
-- Да-да! Господин Новак, вот как мы поступим...
План помощи несчастному игроку был прост. Когда Прохазка соберется ехать за границу, Новак сядет в тот же поезд. Там они обменяются документами, Прохазка сойдет на ближайшей станции, а Новак с документами Прохазки пересечет границу.
-- Вы доберетесь до Франции, в Страсбурге остановитесь в отеле "Лан" под моим именем. Там вас через пару дней найдет мой человек и передаст вам новые документы. Паспорт, разумеется, будет поддельный, и если вы с ним объявитесь в Чехословакии, то вас немедленно арестуют, но уехать с ним за океан вы сможете без проблем. Ну, как?
Новак рыдал от счастья. Прохазка едва оторвал его от своих ног, в которые тот вцепился мертвой хваткой, покрывая дорогущие брюки сопливыми поцелуями не знающей границ радости. Прохазка отправил Новака ожидать момент счастья на укромную квартиру.
А сам продолжал сидеть целыми днями в кабинете, читая газеты, принимая важных гостей и ценных клиентов. Но главное -- он ждал звоночка. Того звоночка, которого когда-то не услышал его отец.
Звонок раздался однажды утром. Это был в буквальном смысле звонок: звонок по телефону. Один достаточно высокопоставленный человек попросил о встрече. Прохазка согласился и встреча состоялась в тот же день за обедом в загородном ресторанчике, в увитой плющом уединенной веранде: идеальное место для конспиративных встреч и секретных переговоров. Чиновник сообщил Прохазке, что в правительство поступили материалы на "ЧНП", из которых следует, что заявленные продажи нефти не соответствуют реальности, хотя налоги аккуратно выплачиваются. Выплачиваются и дивиденды, однако, по мнению составителей доклада, все это будет продолжаться до тех пор, пока выручка от продажи акций не перестанет покрывать текущие расходы. Вот тут и...
-- Через неделю состоится собрание акционеров, -- напомнил чиновник, -- а завтра вас пригласят на заседание наблюдательного совета. И я хотел бы спросить вас...
-- Акции, принадлежащие вашей жене, вы можете продать сегодня же в нашем офисе по котировкам текущей биржевой сессии, -- перебил его Прохазка. -- Я сейчас же еду в офис и отдам соответствующее распоряжение. Вас устраивает мое предложение?
Чиновник молча кивнул, вытер пот со лба и заторопился к машине. Прохазка поехал на вокзал и заказал два билета на сегодняшний вечерний экспресс до Парижа: один билет до Страсбурга, другой - до Пльзеня. Позвонил в офис и дал указание о покупке акций у "известной вам дамы". Затем он поехал на квартиру и вручил билет до Страсбурга Новаку, после чего снова отправился в офис. В офисе он пробыл до вечера, а вечером, поужинав в самом дорогом пражском ресторане, в приятном расположении духа убыл на вокзал. На вокзале он проследил, как Новак сел в вагон, затем зашел в телефонную будку.
-- Мне нужен господин Каливец. Это неважно, кто говорит... но у меня есть новости о господине Новаке. Да, жду... Господин Каливец? Завтра вечером интересующий вас человек остановится под именем Прохазка Иржи в отеле "Лан" в Страсбурге. Да, во Франции... Это неважно, кто говорит... нет, ничего от вас мне не нужно, я просто хочу увидеть Новака мертвым, так же как и вы... всего вам хорошего.
Через десять минут Прохазка в отдельном купе катил в сторону Пльзеня, потягивая ликер и покуривая сигару в прекраснейшем расположении духа.
На вокзале в Пльзене его уже ждал автомобиль, доставивший его на отдаленную ферму в горах.
-- Водичка, -- обратился Прохазка к шоферу. -- Вот письмо моему адвокату.
Водичка добросовестно доставил увесистый конверт адвокату. Тот вскрыл письмо: там лежала весьма крупная сумма денег и короткая записка. "Для того, чтобы отработать этот гонорар, вам следует выехать в Страсбург, добиться выдачи тела, кремировать и захоронить в местном колумбарии прах человека, проживавшего до недавнего времени в отеле "Лан" под именем Иржи Прохазка".
Адвокат никогда не задавал лишних вопросов. Он так и поступил. Поскольку скандал вокруг "ЧНП" только начинался, страсбургская полиция не придала значения смерти какого-то иностранца Прохазки.
Прохазка благополучно переждал пик скандала на уединенной ферме. Все складывалось на редкость удачно: Бауэр скончался от удара прямо на заседании наблюдательного совета, Мороушек был признан экспертами невменяемым и оставлен в швейцарской клинике. Его пребывание там было проплачено на год вперед, но профессор не дожил до конца срока: он умер от внезапной остановки сердца прямо во время сбора экспериментального материала -- то есть на горшке. Так что, в отличие от Бауэра, он умер счастливым.
Чешская полиция и Интерпол добросовестно прошли по следам Прохазки до Страсбурга, где им оставалось только полюбоваться на урну в нише колумбария. Что касается господина Новака, то его судьбой никто не интересовался. Так что спустя полгода Прохазка не без оснований полагал, что пришла пора выбираться из убежища. Он проинструктировал Водичку о необходимых приготовлениях, а заодно велел навести справки о госпоже Мюллеровой. Зачем? Я не знаю. Странный человек, этот Иржи Прохазка...
О его визите в Чески Градец я уже рассказывал. Теперь расскажу, что было дальше.
Прохазка успешно въехал в США по документам Иржи Новака. Сохраненные на зарубежных счетах приличные суммы он выгодно разместил в ценных бумагах. Он был чертовски умным парнем, этот Иржи Прохазка, ставший в Америке Джорджем Новаком. Но даже он не мог предвидеть мировой экономический кризис и депрессию. Высокодоходные ценные бумаги в кратчайший срок превратились в макулатуру. Прохазка остался с тем, с чем два года назад начинал свою аферу с ЧНП: с пустым карманом и непомерными амбициями. Но еще у него оставалась неукротимая энергия. А это само по себе немало! И Прохазка занялся тем, что сулило великолепный в условиях экономической депрессии и действующего наследия старого ханжи Вильсона доход: торговлю нелегальным спиртным.
Осторожный Прохазка не спешил подставлять голову под пули американских гангстеров: он быстро нашел себе нишу, став совладельцем древнего суденышка, на котором он с напарником перебрасывал бутлегерам спиртное. Бизнес шел успешно и к началу войны Прохазка уже владел небольшой, но занимавшейся вполне легальным бизнесом судоходной компании.
Вторая Мировая война внесла новую струю надежды в жизнь Прохазки. Островная Британия истекала кровью под натиском Третьего рейха и отчаянно нуждалась во всем. Прохазка поспешил в Лондон, где начал заключать контракты с Адмиралтейством. Для начала он продал два совершенно дряхлых судна, которые Адмиралтейство собиралось использовать для затопления проходов на главную базу британского флота Скапа Флоу. Затем он получил контракты на транспортировку грузов из Канады. Короче, война сулила отличные доходы процветающему судовладельцу, но...
Часто бывает так: нам кажется, что дела идут хорошо, потому что мы чего-то не знаем. Прохазка не знал, что им кое-кто всерьез заинтересовался. И когда в конце лета 1942 года двое молодых людей предложили ему проехать с ними, он несколько растерялся. Но не более: что ему, добропорядочному гражданину США, может угрожать в старой доброй Англии?
Ехать пришлось не далеко. Машина остановилась на Пикадилли, возле дома 134. Молодые люди провели Прохазку в скромный, но солидный кабинет и оставили его наедине с представительным мужчиной, одетым в безукоризненный костюм.
-- Полковник Моравец, начальник разведки чешской армии, -- представился мужчина на чешском языке.
-- Джордж Новак, американский бизнесмен, -- с вызовом ответил Прохазка по английски.
Моравец улыбнулся и тоже перешел на английский.
-- Это не так уж и важно, господин Новак. Нас мало волнует, под каким именем вы сейчас живете. Главное, что вы чех и мы рассчитываем на ваше участие в борьбе за свободу Чехословакии. Вы умный и энергичный человек, весьма ловкий и предусмотрительный; вам удалось одурачить и чешскую полицию, и Интерпол: потому мы полагаем, что у вас есть все шансы также успешно обвести вокруг пальца и гестапо.
Прохазке показалось, что он ослышался:
-- Гестапо? -- воскликнул он. -- Вы сказали: "гестапо"? Господи, да я тут при чем?!
Моравец с улыбкой выпустил кольцо сигарного дыма и спокойно пояснил:
-- Вы пройдете курс специальной подготовки и будете заброшены на территорию Чехии в качестве руководителя разведывательной группы.
Прохазка пару минут сидел неподвижно, выпучив глаза на невозмутимого начальника чешской разведки. Обретя дар речи, он возопил:
-- Это совершенно невозможно! Я -- гражданин США!
-- Да, вы гражданин США, -- согласился Моравец и жестко уточнил:
-- Пока. Но я полагаю, вы не долго им останетесь, когда американские власти узнают, что вы въехали в США по чужим документам. Так что лишение гражданства и депортация -- вопрос времени.
Но Прохазка уже пришел в себя и его не так просто было запугать.
-- Депортация? -- презрительно фыркнул он. -- Я и так живу сейчас в Англии. У меня абсолютно легальный бизнес. Так что ваш шантаж не проходит. Если у вас нет более весомых аргументов, то позвольте откланяться...
-- Не торопитесь! -- остановил его Моравец. -- Аргументы есть и весьма убедительные... Раз уж вы не хотите по хорошему... Садитесь и послушайте меня еще пять минут.
Прохазка понял, что пряник закончился и Моравец берется за кнут. И он был прав.
-- В конце сентября 1939 года вы заключили контракт с британским Амиралтейством на продажу старого судна. Вы должны были обеспечить буксировку судна к базе флота в Скапа Флоу и затопить судно в проливе Кирк-Саунд. По замыслу Адмиралтейства, это должно было воспрепятствовать проникновению немецких субмарин в акваторию Скапа Флоу. Буксировка должна была начаться немедленно после подписания контракта, однако до середины октября судно так и осталось на прежнем месте. А в ночь с 13 на 14 октября 1939 года немецкая субмарина именно через пролив Кирк-Саунд проникла в акваторию Скапа Флоу и потопила линкор "Ройял Оук". Погибло свыше 800 человек, в том числе командующий флотом адмирал Блэнгроув. Вопрос: сколько вам заплатили немцы за информацию о том, что пролив Кирк-Саунд пригоден для прохождения субмарины и за то, чтобы он остался незаблокированным до 13-го октября?
-- Какая чушь! -- воскликнул Прохазка. -- Просто казначейство долго не переводило деньги, а когда перевело, то наросли проценты за буксировку и...
-- Вы полагаете, что это звучит убедительно? -- прищурился Моравец и постучал пальцем по лежащей перед ним папке. -- А вот здесь написано, что вы были завербованы разведкой рейхсвера еще в 1926 году, когда после аферы с компанией "Чешские Нефтяные поля" скрывались на ферме, принадлежащей судетскому немцу. Именно германская разведка организовала ликвидацию настоящего Новака и переправила вас в США. Более того, в вашем доме при обыске, проведенном британской полицией, обнаружены предметы шпионского снаряжения.
-- Что?! Что за ерунда?
-- Порошок пирамидона, палочки апельсинового дерева и вата... все это отмечено в полицейском протоколе, -- сообщил Моравец и пояснил:
-- Немецкие шпионы используют все это при написании донесений невидимыми чернилами. Так что поймите: если вы не примите моего предложения, то отсюда отправитесь в британскую контрразведку, а оттуда -- прямиком в Вандевортскую тюрьму. Вы знаете, что сейчас для немецких шпионов существует только один приговор: повешение?
Прохазка понимал: британское правосудие будет безжалостно к проживающему под чужим именем иностранцу, даже если он и пал жертвой стечения обстоятельств. Он обречено вздохнул и, криво усмехнувшись, сказал:
-- Вы на редкость убедительны, господин полковник! Что надо подписать?
Так Прохазка стал руководителем разведгруппы британской разведки "Динозавр". Легенда была проста: он, коммерсант Иржи Кралик, прибыл в Чехию, чтобы вывезти в Швейцарию, где он постоянно проживает, свою старую знакомую госпожу Мюллерову. Вместе с тем, он не против делать бизнес с нынешними немецкими властями: какой коммерсант откажется от выгодных условий сотрудничества?
В Швейцарию Кралик добирался через Испанию. В Испании он познакомился с американским бизнесменом, оказавшимся резидентом американской разведки УСС.
-- О-о! Как это прекрасно: вы едете к нацистам, чтобы спасти свою любимую женщину! -- восхитился американец. -- А не могли бы вы выполнить одно маленькое поручение? Ведь вы американский гражданин и...
Прохазку на этот раз не пришлось долго убеждать и он стал агентом американской разведки под псевдонимом "Лис". О чем сообщил Моравцу и получил одобрение, а также указание не раскрывать свою работу на британскую разведку.
В Швейцарии, в бернском ресторане Прохазка познакомился с представительным мужчиной, солидным коммерсантом, имевшим интересы в Чехии. Вполне естественно, что коммерсант пригласил его для обсуждения взаимовыгодного предложения на свою виллу. Там их ожидал человек, представившийся советским военным атташе в Швейцарии. Так Прохазка стал агентом ГРУ "Кучер". О чем, разумеется, не стал сообщать ни американцам, ни англичанам.
Прохазка был весьма удивлен, что все три разведки указали ему в качестве района интересов маленький шумавский городок Чески Градец. Впрочем, это ему существенно облегчало работу: воинских частей там практически не было, кроме роты Шольца, с которым Прохазка быстро свел знакомство. А что касалось местного гестаповца Швальбе, то Прохазка сразу понял: опасаться его не стоит. Проворачивая на пару с Шольцем махинации с нефтепродуктами под носом у Швальбе, Прохазка испытывал наслаждение от забавности ситуации. Однако начальство Швальбе дураками не было и когда партизаны под Будейовицами кого-то там убили и что-то там взорвали, пришел грозный запрос: почему Швальбе не отчитывается о борьбе с бандитами? Неужели у него в городе даже подпольные листовки не разбрасывают? Швальбе хотел честно написать, что не разбрасывают, и вдруг осознал грустную мысль: нет партизан -- нет наград и званий для него, Швальбе. И он поделился этими грустными мыслями с Краликом (то бишь Прохазкой): ему Швальбе доверял, поскольку Кралик был приезжим и потому не имел отношения к "еврейскому заговору Фридрихсбрюка". Кралик тут же нашел эффективное решение:
-- Давайте, я создам подпольную группу, а вы ее ликвидируете. Расстреляете их при задержании, -- и получите награду, и очередное звание.
Швальбе пришел в неописуемый восторг и поддержал начинание. Кралик уже давно создал подпольную группу из четырех настоящих патриотов, но жертвовать ими не собирался: нет, для этого он выписал из Праги двух старых воров, участвовавших в его подпольном бизнесе с горючим. Кралик пришел к выводу, что пора оборвать эту нить и сделать руками гестапо это будет лучше всего. Кралик пригласил их приехать якобы затем, чтобы лично передать деньги за реализацию похищенных ворами золотых украшений (Кралик занимался и таким бизнесом). Это было роковым решением, причем не только для Кралика. Но Кралик не мог предугадать, чем все обернется и вызвал воров в Чески Градец.
Воры Пуковец и Рехор прибыли в Чески Градец на древнем, но все еще роскошном творении пражского автомобильного завода: лимузине "Прага Гранд". Да и сами воры были под стать лимузину: представительные, седовласые, в старомодных, но дорогого сукна костюмах, они производили впечатление вышедших на покой удачливых компаньонов. И прибыли они рано утром именно в тот день, когда Кралик ожидал прибытия американского транспортника, -- так что ему было не до реализации честолюбивых замыслов Швальбе. А потому он постарался быстренько выпроводить незваных гостей.
-- Золото уже на реализации, но денег я еще не получил, -- объявил он неприятно пораженным компаньонам. -- Приезжайте через недельку, ребята, тогда все и получите.
Воры выехали за город, остановили машину в густых зарослях ивняка и принялись совещаться.
-- Юлит Кралик, -- высказал мнение Пуковец. -- Через неделю... Ха! Через неделю тут уже будут либо американцы, либо русские. И черта с два найдем мы тогда Кралика!
-- Пощупаем его хату, где он нас принимал? -- предложил Рехор.
-- Опасно! -- возразил Пуковец. -- Рядом полицейское управление. Да и вряд ли он там хранит ценности. Не будет он золотишко держать там, где живет... Нет, не будет!
В этот момент возле дома, стоявшего на въезде в город, появился велосипедист. Это был Кралик. Он оставил велосипед у забора и скрылся в доме.
-- Видал? -- повернулся Пуковец к Рехору. Тот молча кивнул.
Через полчаса Кралик выбежал из дома и на велосипеде снова помчался в город.
-- Это судьба! -- решил Пуковец и посмотрел на Рехора. Тот молча вышел из машины и направился к дому. Через десять минут он вернулся и сказал:
-- Чисто. Пошли.
Воры проникли в дом через окно и приступили к методичным поискам. Им понадобилось сорок минут, чтобы обнаружить тайник в подвале. Три радиопередатчика, мундир офицера СС с гестаповским жетоном и железная коробка с рейхсмарками. Пуковец и Рехор были разочарованы. Они поднялись в дом и стали обсуждать ситуацию.
-- Похоже, золота и валюты у него здесь нет, -- сокрушенно вздохнул Пуковец, -- но где же он их прячет?
-- Ты лучше туда посмотри, -- толкнул его Рехор и показал в окно. Во двор вошел один гражданский и двое офицеров СС. Они направились к входу. Рехор и Пуковец достали пистолеты и укрылись на кухне.
Троица вошла в дом.
-- Располагайтесь, господа, -- сказал гражданский эсэсовцам. -- Шеф скоро появится, а мне пора в мастерскую.
-- Вы никуда не пойдете, -- резко заявил один из эсэсовцев. -- Вы будете ждать вместе с нами. Идемте на кухню, посмотрим, что там есть... вот время и скоротаем.
Гражданский вздохнул и направился на кухню в сопровождении эсэсовца. Пуковец посмотрел на Рехора, ткнул ему в грудь пальцем, затем положил палец на плечо. Рехор кивнул. Они выбежали из кухни, одновременно открыв огнь из пистолетов: Рехор сразу застрелил эсэсовца, а Пуковец - гражданского, после чего они вдвоем изрешетили третьего эсэсовца, успевшего только расстегнуть кобуру. Не прошло и пяти секунд, как все было кончено.
-- Посмотри во дворе, все ли тихо, -- велел Пуковец. Рехор вышел во двор и вернулся минут через пять.
-- В сарае стоит машина. Отличная машина! "Адлер Автобан", 1939 года, не то, что наш старичок. На ней и уедем. Погоди, зачем тебе этот хлам?
И Рехор указал на радиопередатчики, которые Пуковец вытащил из подвала.
-- А что еще брать? -- возразил Пуковец. -- А у меня есть знакомый, который торгует радиодеталями на черном рынке. А прогонят немцев, -- знаешь, какой спрос начнется на радиоприемники?
-- Нет, мы поедем на "Гранде", -- заупрямился Пуковец. Рехор не стал спорить. Они дотащили радиостанции до машины.
-- Мундир тебе зачем? -- спросил Рехор. -- Ты же в него не влезешь.
-- Зато ты влезешь, -- отозвался Пуковец. -- Мундир и гестаповский жетон позволят нам без проблем добраться до Праги.
-- Тише, -- насторожился Рехор. -- Смотри!
На дороге снова появился Кралик. Он, не торопясь, подъехал к дому, огляделся, поставил велосипед у ворот и вошел в дом. Минут через пять он выскочил из дверей как угорелый, забежал в сарай, пробыл там минуты три, затем вскочил на велосипед и понесся в город.
-- Да, -- повернулся Пуковец к Рехору, -- ты прав, надо брать "Адлер". Видал? Он проверил, не забрали ли мы его машину. А теперь поехал в гестапо, чтобы дать наше описание. Ну кто мог подумать, что Кралик работает на гестапо? Давай столкнем машину в воду, а сами поедем на "Адлере".
Они так и сделали.
-- Какая классная штука! -- восхищался сидящий за рулем Рехор. -- На ровной прямой дороге легко 150 км даст! А наша "Прага" едва 100 выжимала.
-- За дорогой следи, -- посоветовал Пуковец. -- И не гони так. Вон, поворот крутой.
-- Черт возьми! -- заорал Рехор, вдавливая педаль тормоза до упора в пол. "Адлер" никак не реагировал на его усилия. На скорости 120 километров в час машина вошла в поворот, снесла бетонные столбики и улетела почти на середину реки. Некоторое время пузыри воздуха и плывущее по течению нефтяное пятно напоминали о катастрофе. Потом пятно уплыло, пузыри перестали появляться. Приехали.
Вот такой печальный конец.
Когда Кралик ворвался в кабинет Швальбе, тот, как обычно, изучал макет города, предаваясь мечтам о том, как он сожжет это еврейское колдовское логово.
-- Вас что, ограбили? -- спросил он у Кралика. Тот подивился нечаянной проницательности гестаповца, но не подал вида и сказал:
--
Хуже! Город захвачен десантом противника. Только что вражеские парашютисты вот в этом доме убили моего человека и двух офицеров СС.
И Кралик ткнул пальцем в макет.
Швальбе чуть не потерял сознание, округлившимися глазами уставившись на макет рокового дома.
-- Что же делать? -- спросил он, едва шевеля побелевшими от ужаса губами.
-- Как что?! -- удивился Кралик. -- Ехать в Будвайз и сообщить там обо всем начальству. Это же ваша прямая обязанность! Возьмите мой велосипед и поезжайте в этот дом. Парашютисты ушли к форту, так что не бойтесь. Там, в сарае, стоит мой автомобиль. У него полный бак, ключи в замке. Поезжайте! Ради Бога, быстрее! Вы хотите, чтобы нас обоих расстреляли?
Швальбе, бормоча слова благодарности, взгромоздился на велосипед и, вихляя с непривычки из стороны в сторону, помчался переулками к указанному Краликом дому. Благодаря непрерывному созерцанию макета Швальбе мог любой дом найти с закрытыми глазами. Кралик посмотрел ему вслед и пробормотал:
-- Упокой Господь твою душу... если она у тебя есть.
Когда Швальбе увидел, что в сарае автомобиля нет, он разрыдался. По дороге он умудрился пару раз упасть вместе с велосипедом и теперь категорически не доверял этому средству передвижения. Что ему оставалось делать?
Швальбе вышел на дорогу и, утирая слезы и сопли отчаяния обшлагом мундира, побежал в сторону Будейовиц. Раньше он неплохо бегал, хотя в последнее время и потерял форму. Ну, вот и настало время потренироваться!