Однажды в молодости, вдвоём с приятелем, мы рыбачили на берегу местной речушки. Невдалеке паслось стадо коров, во главе с пастухом - худеньким мужичонкой и здоровенным быком-производителем, с кольцом в громадных ноздрях. Вожак стада периодически поднимал могучую голову с огромными рогами и оглашал окрестности трубным мычанием. Не знаю почему, но мы, сразу, не понравились быку. Наконец, перестав приставать к коровам, с откровенно недвусмысленными притязаниями, он направился к нам. Худенький пастух на своей тощей лошаденке, поскакав в нашу сторону, даже не пытаясь отогнать, или, хотя бы, обогнать быка, заорал дурным голосом:
- Бегите! Бегите! - И заметив, что мы в панике заметались по берегу, добавил, - в реку, в воду бегите!
Лезть в осеннюю воду нам не хотелось, друг, за другом, мы бросились к единственному, одиноко торчащему, сухому дереву.
- Куда? Куда? В воду! - вновь закричал пастух. И запричитал тонким, бабьим голосом:- Затопчет! Ой, господи, забодает! На рога поднимет! Бегите! Это же зверь!
Подстегиваемые его стенаниями, чудесным образом обгоняя друг друга на скользком стволе, мы залезли довольно высоко.
Добежав до берега и не найдя нас, бык, шумно дыша, принялся обнюхивать наши, брошенные в панике, пожитки. По-видимому не найдя ничего подходящего для утоления своей ярости, нагнув голову, он бросился в сторону нашего дерева. Мы в ужасе замерли. Наверное, если бы на дереве были листочки, они, вероятно, так бы громко тряслись, оглашая всё вокруг дружным шумом, что обязательно привлекли бы внимание быка. На наше счастье, дерево было старое, сухое и лысое. Тем не менее,у меня в голове вихрем пронеслись мысли об испанской Корриде, и смелых тореадорах и о том, как побыстрее оказаться в реке, если дерево рухнет!
Выпуская из ноздрей пар, бык пробежал мимо нашего засохшего убежища и, "со всей пролетарской ненавистью", набросился на красный мотоцикл "Ява" моего товарища, стоящий на берегу. С первого удара мотоцикл был повержен, пару раз, для верности, поддев его рогами, глава стада успокоился и огляделся по сторонам. Мы молили Бога об одном, чтобы этот монстр, стоя под деревом, не возымел бы желание поднять голову и победоносно замычать. На этом сухом и лысом стволе, мы вряд ли бы смотрелись как пара перезревших яблок, или, посиневших от страха, груш.
Пастух, поняв, что бык, наконец, заметил и его, не стал искушать судьбу, пришпорил лошадёнку и потрусил в сторону стада. Громада живого мяса, с ужасными рогами и налитыми кровью глазами, приблизилась к нашему спасительному дереву и почесалась об него своим, тяжело вздымающимся, боком. Казалось,что дерево задрожало, раскачиваясь из стороны, в сторону, где-то внутри его, что-то щёлкнуло и заскрипело. Мы замерли. Медленной походкой победителя, бык двинулся в сторону уходящего стада.
Рыбаки ещё довольно долго сидели на дереве, вполголоса обсуждая всё происшедшее, посмеиваясь над собой. Чёрная, как смоль, ворона, с шумом, прилетела откуда-то, намереваясь, по-привычке, передохнуть на знакомом насесте. Увидев, что место занято, с недовольным криком шарахнулась в сторону, и какое-то время, возмущённо каркая, кружилась вблизи.
Бык, между тем, вслед за стадом, скрылся в дальних кустах. Мы, с превеликим трудом, вспоминая мать пастуха и быка, спустились на землю. Оказалось, спускаться было гораздо тяжелее, чем взбираться. Ноги скользили по чёрному от старости стволу, под руками, с треском, ломались немногочисленные ветки. Толстый к основанию ствол тополя, невозможно было обхватить руками, для того, что бы "сползти" по нему последние метры до долгжданной земли.
Мотоцикл валялся на боку, особых повреждений обнаружено не было, кроме слетевшего при ударе, ободка фары.
Рыбачить, почему-то не хотелось, мы собрали брошенные на берегу спиннинги, разбросанные быком пожитки. И тут товарищ обнаружил пропажу своей фуражки.Искать долго не пришлось. Зацепившись за сучок в недосягаемой вышине,рядом с местом нашего сидения, фуражка висела на спасительном дереве. Все попытки друга, даже забравшись на мою спину, дотянуться до нижних веток тополя и, поднявшись по стволу, достать фуражку, не увенчались успехом.
Или мы обессилили, или сухое дерево подросло за это время? Ответа не было!
Перекурив и посмеявшись над своими страхами, мы, далеко объезжая пасущееся стадо, отправились домой.