Язык

Лорд Карог шёл длинными коридорами дворца. Каждый его шаг отзывался гулким эхом в пустоте коридоров. В этом звуке была какая-то тревога, как будто что-то предупреждало его. И от этого становилось не по себе. Лорд шел на встречу к повелителю Гаттлу.

Прошёл месяц с того дня как повелитель поручил ему это задание. Месяц, за который он должен был раскрыть тайну этого языка или хотя бы приблизиться к ней. Он так до сих пор и не знал, почему это задание повелитель дал именно ему. Наверное, потому, что он не боялся говорить правду, какая бы она ни была. За это повелитель его и ценил, поэтому и поручил это задание именно ему. Но сам лорд не был в восторге от этого доверия: он не справился с заданием. Как это сказать повелителю? С чего начать? Проклятый язык! Из-за него он может лишиться многого, а главное - своего положения, которого он достиг своим верным служением повелителю. ...И почему повелитель не оставит рурар в покое? И не он один. У каждого из предыдущих повелителей Норгии были свои битвы с Рурарой. Каждый из них, не взирая на поражения своего предшественника, пытался одолеть рурар. И ни один не добился сколько-нибудь значимого результата. И даже наоборот, потери были несоизмеримы. Рурары всегда отделывались малой кровью, в то время как нороги всякий раз несли тяжелые потери. И это не удивительно - обладая таким средством как их язык, рурары могли противостоять любым противникам. Не меньшей загадкой, чем их язык, было и то, почему рурары никогда не начинали войны первыми, хотя, казалось, имели все возможности победить в ней. Они никогда не вторгались в земли подвластные повелителю. Сам лорд не хотел войны с Рурарой. Не потому, что не считал рурар врагами, а потому что считал войну с ними безнадёжной, более того, опасной для самой империи. Он не видел возможности одолеть рурар в открытом противостоянии.

Его размышления прервал строгий оклик стражи, стоявшей у высоких дверей. Это были чёрные воины повелителя - лучшие воины империи. Именно они охраняли дворец. В чёрное войско набирали только истинных норогов. Ненороги могли служить повелителю лишь вне чёрного войска и при одном условии: если они с раннего детства воспитывались и жили среди норогов. Большинство при этом даже не догадывались о своём настоящем происхождении. Чёрных воинов отличал, прежде всего, их внешний вид: чёрные доспехи и чёрный щит. Всё их вооружение также было чёрного цвета. Чёрные воины особенно гордились своим мечом с тёмным лезвием, который вручался им на посвящении. Лошади для чёрного войска также подбирались тёмных мастей, чаще всего вороной. На доспехах чёрных воинов кроме герба норогов было изображение головы собаки с оскаленной пастью, из-за чего их ещё называли "псами", символизировавшее собачью преданность и готовность умереть за своего хозяина-повелителя. И действительно, их отличала беспредельная преданность и бесстрашие в бою. Хотя они и участвовали во всех завоевательных походах империи и в решающий момент добывали повелителю победу, но прославились всё же, как беспощадные и жестокие усмирители мятежей. Стоило вспыхнуть какому-нибудь восстанию, как чёрные воины тут же "тушили" его кровью бунтовщиков. Лишь с рурарами чёрное войско никогда не сражалось - повелитель берёг своих "псов".

***

- Лорд Карог... Надеюсь у вас хорошие новости? - повелитель явно был не в духе. Он как будто знал о провале лордом задания.

- Мой повелитель, задание, которое Вы мне поручили, потребовало значительных...

- Что нового вы узнали о языке рурар? - властно перебил повелитель.

- Кое-что мы действительно узнали. Это стало возможным благодаря двум пленным рурарам. Но особенность этого языка в том, что каждое новое знание о нем порождает и новые загадки.

- Не тяните, лорд. Что вам удалось узнать?

- Если позволите, мой повелитель, для начала я хотел бы обобщить всё, что мы знали о языке рурар прежде.

- Говорите!

- Первое и, пожалуй, наиболее важное для нас это то, что для каждого, слышавшего этот язык, рано или поздно становится притягательным и он сам и, разумеется, те, кто на нем говорит, то есть рурары. Эти люди перенимают саму сущность рурар. Они уже не способны причинить какой-либо вред рурарам. Можно сказать, что они сами становятся рурарами.

- Я всё это знаю! Как это происходит и как с этим бороться? Это вы выяснили?

- Как это происходит, мы не знаем. Но мы знаем, что испытывает человек, услышавший язык. Это может помочь нам разгадать язык.

- Как вы это выяснили?

- Несколько человек из покоренных нами народов общались с пленными рурарами. Были и четверо норогов, провинившихся перед Вами - бывшие воины, бежавшие с поля битвы. Они тоже слышали язык. Все они попали под его влияние. Но кто-то раньше, а кто-то позже. Скорее всего, имеет значение то, сколько времени человек слышал язык, а также его собственные особенности.

- Что вы сделали с ними?

- Мы их держим взаперти. Общаться с ними безопасно, так как языка за такой короткий срок они не выучили. Но они опасны в том смысле, что всегда и везде, без сомнения, будут отстаивать теперь уже близкое им рурарское воззрение.

- После того как они станут рурарами - они должны быть казнены.

- И даже те из них - кто нороги?

- Да. И нороги тоже.

- Слушаюсь, мой повелитель.

- Так что же говорят эти люди о языке? - повелитель был заинтересован.

- Со слов некоторых из них в первые мгновения, после того как они услышали язык, они почувствовали какое-то смутное волнение, как будто сейчас что-то произойдет. Это волнение у многих из них перерастало в панический ужас - они закрывали руками уши и просили их выпустить. Воздействие самого языка кто-то описывал как приближение сильного ветра, противостоять которому невозможно. Другие - как что-то оглушительное. Все эти люди как один говорили о каком-то трепете, который словно вселялся в них при звуках рурарского языка. Они не могли сопротивляться этому. Я полагаю, что это вообще невозможно.

Лорд обратил внимание и на то, что на людей, в зависимости от того, как они относятся к рурарам, язык влияет по-разному. Те, кто относятся к ним без вражды, например, те же тавки или келуры, не испытывают того ужаса, который испытывают те, кто враждебно настроен к рурарам. Все кто испытывал боязнь перед языком, кто ощущал какой-то невольный трепет - все они были именно норогами. Это его озадачило. Ведь было принято считать, что, впервые слыша рурарский язык, человек, кто бы он ни был, неизбежно пугается его и лишь со временем проникается к рурарам дружескими чувствами, вплоть до того, что сам становится рураром. Но тут выясняется, что это не совсем так. Он решил пока ничего не говорить об этой странности повелителю. Надо будет ещё раз всё как следует проверить. Лорд продолжил:

- Интересно также то, как они отзывались о языке после того, как попали под его влияние.

- И как же они отзывались? - повелитель всё больше заинтересовывался языком, на время позабыв о самих рурарах.

- Они сравнивали рурарский язык с журчанием ручья или шелестом листьев и хотели вновь его услышать. Они им были очарованы. Это похоже на колдовство, - сказал лорд и поспешил добавить. - Хотя должен заметить, мой повелитель, что люди, попавшие под влияние языка, не сразу теряют память и ясность мыслей, как мы думали раньше. Любовь к рурарам и, прежде всего, к их языку - единственные изменения, которые пока произошли с ними.

- Все самые страшные изменения еще впереди. Запомните, лорд, когда они окончательно станут рурарами - они все должны быть казнены, - сказал повелитель. В нем, как и в каждом нороге, жили врожденный страх и ненависть к рурарам. - Что ещё вам известно о языке?

- В это трудно поверить - этот язык способен лечить!

- Лечить?! - повелитель был удивлен. - Этот язык преподносит всё новые и новые неожиданности. И что - он лечит все болезни?

- Трудно сказать, мой повелитель. Мы выяснили это недавно и совершенно случайно. Пока мы знаем лишь то, что язык способствует скорейшему заживлению ран.

- Теперь понятно, откуда все эти слухи о живучести рурар.

Повелитель был раздражен. Лорд почти ощущал это.

- Как вы думаете, лорд, почему рурары, имея такое оружие, как свой язык, не подчиняют себе другие народы?

- Осмелюсь напомнить, мой повелитель, что Рурара находится в давних дружеских отношениях с Балфой, Каосом, Чорой, Мирнией и Орлакой. Вместе с Рурарой они образуют "Круг шести". Народы всех этих стран хорошо относятся к рурарам. Многие из них наверняка сами стали рурарами. Это говорит о том, что...

- Мне это известно. Я спрашиваю вас - почему рурары не нападают на нас первыми, а всегда только лишь защищаются?

- Мы об этом ничего не знаем. Это такая же загадка, как и сам язык.

- Наверняка есть причина, которая сдерживает их от нападения на нас. Узнайте это, лорд! Нам нужно знать как можно больше. Выведайте это как-нибудь у пленных рурар... Кстати, как они себя ведут?

- Они держатся спокойно, но, скорее всего, они догадываются, что их используют, чтобы разгадать язык.

- Надеюсь, они не сбегут? Иначе через два дня половина моей империи станет рурарами.

- Мы всё предусмотрели, мой повелитель, рурары не сбегут. Мы приняли все предосторожности. Рурары заперты в подвалах замка с глухими стенами. Мы всё проверили. Для большей надёжности я приказал сделать стены толще. Воины, охраняющие рурар, имеют строгий приказ плотно залеплять уши воском, чтобы не попасть под влияние языка. Это по-прежнему самый надёжный способ защиты от языка.

- Лорд, вы действуете крайне медленно. За это время вы узнали о языке очень мало, особенно если учитывать то, что у вас в распоряжении двое рурар. Нам впервые выпала такая возможность. Мы не должны ее упускать!

- Мой повелитель! Иметь дело с рурарами очень опасно, мы вынуждены соблюдать все предосторожности. Именно поэтому у нас пока незначительные результаты. Но мы делаем всё возможное для разгадки языка.

- Надо сделать больше, - жёстко сказал повелитель. И уже мягче добавил. - Я верю в вас. Вот увидите, лорд, я покончу с рурарами очень скоро. Идите!

***

Выйдя из дворца, лорд оглянулся. Дворец был огромен. Если его строители хотели добиться того, чтоб человек рядом с ним ощущал себя жалкой песчинкой - у них это вполне получилось. Говорили, что он был воздвигнут при самом первом повелителе Норгии. Дворец походил скорее на скалу, чем на творение рук человека. Его серые стены уходили далеко ввысь. Остроконечные башни-вершины, казалось, подпирали само небо. Многочисленные башенки поменьше напоминали собой выступы. Дворец нависал над человеком. Он подавлял его волю, заставляя чувствовать себя ничтожеством. Лорду всегда становилось трудно дышать, как только он подходил к дворцу-скале.

Быстрым шагом лорд направился прочь от дворца. Только идя по обширной дворцовой площади, лорд вдруг подумал, что последние слова повелителя имели тайный смысл. Чувствовалось, что он сказал их с какой-то уверенностью, которая раньше ему была не свойственна, если речь заходила о рурарах. "У повелителя наверняка есть какой-то замысел. Но что он задумал? И зачем тогда весь этот разговор о его задании? Может быть, повелитель хотел в чём-то удостовериться? Но в чём?..". Лорд был сбит с толку. Неуверенность пугала его. Что-то произошло, пока он был занят разгадкой языка. Возможно, повелитель намеренно поручил это задание именно ему, чтобы отправить в отдалённый замок Блай с пленными рурарами. Почему он это сделал?.. Лорд был противником войны с рурарами. Не в этом ли кроется причина того, что повелитель дал это с виду очень важное задание именно ему, лорду Карогу, а, по сути, попросту отдалил его от дворца. ...Повелитель что-то задумал. Теперь лорд в этом не сомневался. Только сейчас ему стала ясна та тревога, которую он испытывал во дворце: предчувствия ещё ни разу не подводили лорда. Очень скоро произойдут большие перемены. И лучше бы быть к ним готовым.

С такими мыслями лорд Карог подошел к ожидавшей его собственной свите во главе с Лагобом. Это был закаленный в боях и очень часто сталкивавшийся со смертью воин. Лагоб великолепно владел всеми видами оружия, был отличным стрелком и наездником. Рядом с ним лорд чувствовал себя в безопасности, даже находясь в диких тавкских лесах.

Он испытующе посмотрел на испещренное морщинами и шрамами лицо Лагоба. Чего было больше - морщин или шрамов - лорд не знал.

- Что ты думаешь о рурарах, Лагоб? - спросил лорд, отводя его в сторону от остальной свиты. Он хотел поговорить с ним с глазу на глаз.

- О рурарах? - Лагоб болезненно поморщился. - Они хорошие воины.

- Насколько хорошие? - лорду было интересно мнение Лагоба. Он ценил его за опыт. - Ты ведь не раз сталкивался с ними.

- Да... В последний раз - на Могвайских полях. Нас тогда наголову разбили ...как всегда. Я тогда чудом спасся - меня вынес с поля мой конь. Очнулся я только в лагере.

- Да, рурары и вправду хорошие воины, раз даже ты, Лагоб, едва не погиб, - лорд пытался вызвать Лагоба на откровенный разговор.

- Только не подумайте ничего плохого, лорд, - Лагоб был хмур. Ему не нравился этот разговор. - Но глухое войско не может выиграть битвы: мы ведь как всегда дрались с залепленными ушами, чтобы не слышать этого проклятого языка.

- Да, здесь ты прав, Лагоб. Воин, который не слышит приказов, не слышит шума битвы - обречён.

Лагоб промолчал. Он не любил вспоминать то время - время поражений и горьких утрат.

- Как ты думаешь, наш повелитель справится с рурарами? - лорд попытался вновь завязать разговор.

- Я не знаю этого, лорд, - ответил Лагоб. И уже шёпотом, хотя их никто не слышал, добавил. - Но лучше уж ему не связываться с ними. Рурары нас по какой-то причине не трогают и нам их нужно оставить в покое.

- Вот что, Лагоб, - серьёзно сказал лорд. - Никогда и ни при каких обстоятельствах не говори того, что только что сказал мне. Иначе тебя сочтут рураром. А мне не хотелось бы потерять такого человека как ты.

- Я думал, что могу быть откровенным с вами, лорд, - Лагоб насторожился.

- Всё верно, Лагоб. Но только со мной, - поспешил успокоить его лорд. - А теперь нам надо ехать.

- Куда мы едем, лорд? - Лагоб успокоился, к нему вернулось его обычное самообладание.

- Обратно в замок к нашим рурарам. Будь они прокляты. - Лорд предпочел бы остаться во дворце, чтобы быть в центре событий и по возможности повлиять на них. Но у него был приказ повелителя, ослушаться которого он просто не мог.

За крепостными стенами свита лорда повстречалась с группой всадников, едущих в направлении дворца. В этой группе выделялся один из всадников. Это был высокий худой человек с горящим взглядом. По тому, как он плохо держался в седле, было ясно, что он не имеет отношения к воинам, а бледное лицо свидетельствовало о том, что он проводит мало времени на свежем воздухе.

Через какое-то время всадники разъехались - каждая группа в свою сторону. Лорд оглянулся через плечо на удаляющихся всадников. Краткое мгновение посмотрел им вслед: что-то насторожило его в том странном всаднике. Лорд попробовал разобраться в своих ощущениях, но не смог сосредоточиться. Его мысли были совсем о другом: он должен каким-то образом выяснить, что происходит во дворце.

Тем временем всадники со странным человеком преодолели мост, ведущий в крепость и, не останавливаясь, направились к дворцу. Стража не пыталась их остановить: чёрных воинов могли останавливать лишь чёрные воины. У дворца всадники спешились и быстро пошли к главному входу. Теми же коридорами, по которым недавно шел лорд Карог, странный человек в сопровождении чёрных воинов спешил к повелителю. Но в отличие от лорда он испытывал не тревогу, а возбуждение. И в отличие от лорда он справился со своим заданием.

***

- Наконец-то, Шорунг! - сказал повелитель, как только странный человек вошел в зал. - Ты-то, надеюсь, меня не разочаруешь.

- Можете не беспокоиться, мой повелитель, я всё сделал, - голос у человека был глухим, как будто шёл откуда-то из глубины.

- Он у тебя с собой? - повелитель не скрывал своего любопытства.

- Да, мой повелитель, - человек извлёк из-под плаща небольшой чёрный ларец. - Он здесь.

Взяв его в руки, повелитель вынул оттуда небольшой прозрачный шар, умещающийся на ладони, с тремя чёрными, узкими выгнутыми дугой полосами посередине внутри него, сходящимися с собой заострёнными концами.

- Неужели это то, что поможет мне покончить с рурарами? Никогда бы не сказал, что такая безобидная вещь способна на такое, - в голосе повелителя слышались одновременно и восторг и недоверие.

- Он далеко не безобиден, мой повелитель. На этот раз с рурарами покончено. - С ненавистью сказал Шорунг. Даже его бесцветные глаза светились ею.

- Как ты его создал, Шорунг?

- Это сложно объяснить, мой повелитель.

- Не хочешь выдавать своих секретов. Понимаю... Как он действует?

- Этот шар способен вбирать в себя мысль, способен запоминать. Он может хранить её бесконечно. Высвобождённая мысль необычайно сильно воздействует на человека, на его разум.

- И что становится с человеком?

- Это зависит от того, что было заключено в шар. В любом случае человек подвергается воздействию. Мысль, посланная шаром, впечатывается в разум раз и навсегда.

- Неужели у него нет недостатков?

- Единственный недостаток шара в том, что он хранит мысль до её освобождения. Поэтому в него всякий раз следует заключать новую.

- И как высвобождается мысль?

- В виде короткой яркой вспышки. Всякий кто её видит, подвергается воздействию шара. Лучше всего воздействовать шаром в темноте. Заложенная мысль освобождается с помощью мысленного же приказа того, кто её заключил.

- Ты испробовал его?

- Да, мой повелитель, он действует.

- И на рурар?

- К сожалению, на рурар шар не действует. Видимо их язык защищает и от воздействия шара на разум.

- Что это значит, Шорунг?! Ты же обещал мне найти средство, которое поможет победить рурар.

- Мой повелитель, позвольте мне сказать. - Кротко, но уверенно попросил слова Шорунг.

- Говори!

- Мы не можем напрямую повлиять шаром на самих рурар. Но мы можем с его помощью создать войско неподвластное языку рурар, войско ненавидящее рурар, войско, смыслом существования которого станет война с рурарами. Именно с таким войском Вы, мой повелитель, подчините себе Рурару. Это будут совершенно новые люди - перерожденные. Они забудут свое прошлое, забудут своих отцов и матерей, забудут самих себя. Вы, мой повелитель, замените им всё это! Вы завладеете их умами! Вы станете для них ВСЕМ! Вы сможете управлять целыми народами! Я уже знаю - язык рурар не действует на таких людей. Это я выяснил в замке Блай. Мой перерожденный чуть не разорвал рурара едва только услышал того. Видели бы Вы его глаза. С такими воинами Вы, мой повелитель, покорите кого угодно.

- Ты предлагаешь сделать мое войско бездушными рабами?

- А разве Ваши воины не Ваши рабы, разве они не должны беспрекословно подчиняться Вашим приказам? Шар лишь поможет сделать их устойчивыми к этому проклятому языку. И поверьте мне, мой повелитель, это не будут напрасные жертвы. Для достижения такой великой цели как уничтожение Рурары даже такое средство не должно Вас пугать. Да и кто сказал, что перерожденными обязательно должны быть нороги? Для этого вполне подойдут покоренные Вами народы. Мой повелитель, такой возможности покончить с рурарами больше не будет. И эта возможность выпала Вам.

Шорунг говорил спокойно, но в то же время очень убедительно.

- Что ж, может ты и прав, Шорунг, - задумчиво произнес повелитель. - Я не должен упускать ни одной возможности, чтобы покорить Рурару. Лорд Карог далек от разгадки языка, а твоему шару рурарам нечего будет противопоставить, даже свой язык. Да, ты прав, Шорунг, эта цель достойна всех средств.

- Осталось только заключить нужную мысль в шар, - Шорунг оставался внешне невозмутимым, хотя, несомненно, именно сейчас был его триумф. - Этот шар единственный, второго такого нет. И Вы, мой повелитель, единственный кто обладает этим чудо-средством.

- Не будем откладывать, Шорунг. Как заключить мысль в шар?

- Возьмите его в руки и как можно крепче сожмите. Не бойтесь, он очень прочный. Закройте глаза. Шар впитает Ваши мысли...

***

Лорд Карог подъехал к замку Блай поздней ночью. Замок стоял вдали от основных дорог, со всех сторон окруженный глухим лесом. Даже в самый яркий солнечный день он казался мрачным и зловещим. Его крепостные стены поросли седым мхом, что создавало впечатление, будто замок находится в запустении. На самом деле в замке находилось значительное количество воинов, здесь же располагалась узница для самых опасных смутьянов империи.

Лорд и его свита остановились невдалеке ото рва, заполненного водой, который окружал замок со всех сторон. В темноте замок был еще более мрачен.

- Лагоб, вели трубить сигнал. Видимо стража нас не видела, - раздраженно сказал лорд.

- Слушаюсь, лорд,- пробасил Лагоб. - Джавг, труби сигнал... Заснули они там, что ли?

Прозвучал низкий звук трубного рога. Через некоторое время наверху замелькали факелы.

- Опускайте мост, разорви вас Сила! Это лорд Карог, - прокричал Лагоб.

- Лагоб, сейчас первым делом проверишь посты. И узнай, кто должен был находиться в сторожевых башнях. Виновных накажешь, - устало сказал лорд.

- Будет сделано, лорд.

Послышался скрип. Это опускали подъёмный мост. Едва он коснулся земли, всадники вереницей въехали на него - ворота уже были открытыми. Как только мост пересек последний всадник - его сразу же подняли. Въехав в замок, всадники спешились, прислуга тут же схватила коней под уздцы и повела их в конюшню.

- Где Абер? - спросил лорд воина, который ближе всех стоял к нему.

- Его н-нет в замке, лорд, - запинаясь, ответил воин. - Вместо него остался старший воин третьего отряда Павкор.

- Срочно ко мне Павкора. Я буду у себя. Иди, - приказал лорд воину.

- Слушаюсь, лорд!

Воин быстро, гремя доспехами, побежал в направлении северной стены.

- Что здесь произошло? - сам себя спросил лорд. - Лагоб, как только проверишь посты, тоже поднимешься ко мне. Иди.

- Слушаюсь, лорд, - Лагоб повернулся к группе воинов из свиты лорда. - Ты, ты и ты - за мной.

Тем временем лорд Карог в сопровождении двух воинов поднялся в одну из башен, две верхних комнаты которой служили для него жильем. Они были достаточно уютными, но не столь просторными как хотелось бы - замок не позволял жить в роскоши, тем более, когда в нем располагалась темница пусть и с небольшим числом узников.

Лорд снял доспехи с вооружением, и устало упал на кровать - долгий путь давал о себе знать. Лорд закрыл глаза - очень хотелось спать, но сначала надо будет разобраться, что здесь произошло. Стук в дверь разбудил начавшего всё же засыпать лорда.

- Войдите, - сказал лорд, не вставая с постели.

Дверь открылась. Это был один из его воинов, что стояли у дверей.

- К вам Павкор, лорд, - коротко сказал стражник.

- Пусть войдет.

Лорд встал с кровати и налил себе в медный кубок вина. Вошел Павкор - невысокий плотный человек с намечавшимися залысинами. Он занимал не столь значительный, но все же ответственный пост старшего воина одного из отрядов охраны замка.

- Что случилось, Павкор? Почему стража не на месте? И где Абер?

- Лорд, у нас происшествие: один из рурар сбежал, - виновато сказал Павкор, не смея при этом взглянуть на лорда.

- Что-о-о? - лорд чуть не выронил из рук кубок с вином. - Вы хоть понимаете, что это значит? Когда?.. Как это произошло?

- Мы обнаружили побег недавно, во время обхода, - сбивчиво начал говорить Павкор. - Абер приказал обыскать весь замок... Мы решили бросить на поисках всех имеющихся воинов, даже часть тех, кто стоял на страже. Поэтому...

- Где сам Абер? - прервал лорд Павкора.

- Он с отрядом из ста воинов обыскивает лес.

- Как это произошло? - лорд уже не испытывал усталости - её вытеснила злость. Злость на всех: на сбежавшего рурара, на бестолковую стражу, на самого себя.

- Рурар напал на разносчика еды. Затем убил двоих стражников, стоявших у дверей.

- Неужели разносчик зашел к рурару один, без сопровождающего воина?

- Да, - неуверенно начал Павкор. - Рурары всё это время вели себя спокойно. Мы решили...

- Вы решили, - зло перебил лорд Павкора. - Они только этого и ждали, когда вы решите. Разносчик жив?

- Да, лорд... Он почти ничего не помнит - удар по голове, после которого он потерял сознание. Когда очнулся - рурара не было, а рядом лежали два мертвых стражника; дверь была заперта, он не мог дать нам знать о побеге.

- Допросите его еще раз. Он мог помогать рурару. Что со вторым рураром?

- Он на месте, лорд. Стража усилена.

- Учтите, Павкор, вы и только вы отвечаете за второго рурара. Никто более.

За окном послышался какой-то шум, раздался звук рога.

- Узнайте в чем дело, Павкор. Если это Абер - пусть немедленно идет ко мне. Выполняйте.

- Слушаюсь, лорд!

Как только Павкор вышел, лорд принялся мерить комнату шагами. "Ещё одна незадача. Да какая! Как сообщить об этом повелителю? И надо ли сообщать? Может попробовать решить все своими силами? А если не получится? Нет. Повелителя надо известить сразу же. Может быть, Абер уже поймал рурара? Да что там происходит?".

Лорд выглянул в открытое окно, из которого была видна часть внутреннего двора замка непосредственно перед главными воротами. Оттуда доносились голоса людей. По количеству факелов можно было судить, что прибыл большой отряд. Лорд отошел от окна, взял со стола кубок с недопитым вином и залпом выпил.

Через некоторое время за дверью послышался шум шагов. В дверь постучали.

- Войдите, - громко сказал лорд, наливая вино.

В комнату вошел тот же воин.

- К вам Абер, лорд.

- Пусть войдет... Стой. Когда придет Лагоб, пусть проходит ко мне. Иди.

- Слушаюсь, лорд.

Как только он вышел, в комнату вошел Абер Он был на голову выше лорда. В противоположность широкоплечему и массивному Лагобу, Абер был худ, что особенно подчеркивал его высокий рост. Он, возможно, не производил бы впечатления сильного и опасного человека, если бы не его лицо. Оно как будто было высечено из камня - на нем не читалось даже признаков каких-либо чувств. А его крючковатый нос, делающий хозяина похожим на коршуна, придавал лицу хищническое выражение. Общую картину дополняли глубоко посаженные глаза - холодные, ничего не выражающие. Их взгляд пронзал собеседника, казалось, его обладатель заглядывает в потаенные уголки души, - отчего многим становилось не по себе. Сейчас его доспехи покрывала грязь с прилипшими листьями.

- Я слушаю, Абер, - лорд решил пока не задавать вопросов, пусть Абер расскажет то, что считает нужным.

- Рурар ушел, лорд, - хриплым голосом ответил Абер.

- Надо полагать, что он не стал бы вас дожидаться, - с иронией сказал лорд. - Хотите вина?

Лорд внимательно посмотрел на Абера в ожидании уловить на его лице хоть какие-нибудь изменения. Но Абер никак не отреагировал на внезапную смену разговора - его лицо по-прежнему было непроницаемым.

- Нет. Спасибо, лорд.

- Рассказывайте, Абер: как это произошло, что вы предприняли и, что нам делать дальше? - лорд говорил спокойно, но чувствовалось, что за этим последует всплеск раздражения и злости.

- Рурар сбежал сегодня вечером, воспользовавшись нашим невниманием. Это моя вина, лорд. Мы не знали, где его искать, поэтому я отдал приказ обыскать весь замок, а сам возглавил отряд, прочесывающий лес. Там мы наткнулись на его следы. Один из лучников утверждает, что даже ранил рурара, но на берегу озера мы его потеряли. Вероятно, он утонул. Дальнейшие поиски были бессмысленны и я...

- Если он утонул - я должен быть в этом уверен. А если нет - то рурара надо найти и как можно скорее, - прервал лорд Абера.

- С рассветом я собирался возобновить поиски, лорд, - невозмутимо сказал Абер.

- Он собирался... - лорд едва сдерживал себя.

Наступило молчание, которое прервал Абер.

- У меня есть некоторые соображения по поиску рурара, лорд.

- Скажите лучше, Абер, как об этом сообщить повелителю? - зло спросил лорд.

- Я полагаю, лорд, мы могли бы справиться сами. Если рурар действительно ранен...

- Вы полагаете?! - лорд уже не сдерживал себя. - Не надо полагать, надо лишь выполнять приказы. Рурар сбежал в мое отсутствие и в вашем присутствии. Вы плохо исполняете свои обязанности, Абер.

Последние слова лорд почти выкрикнул. Его раздражало невозмутимое спокойствие Абера. Тот вел себя так, словно ничего не случилось, и его вины здесь нет.

- Кто из рурар сбежал? - уже спокойней спросил лорд.

- Тот, что постарше, лорд, - коротко ответил Абер.

- В мое отсутствие еще что-нибудь произошло? - на всякий случай спросил лорд.

- Да, лорд. В замок приезжал какой-то человек в сопровождении черных воинов повелителя. У него был вайрад орла.

...Вайрад - небольшая овальная металлическая пластина, вешавшаяся на цепочке на шею - давал своему владельцу различные права в зависимости от того, что на нем было изображено. Вайрад с орлом, или как его все называли вайрад орла, наделял носившего его человека очень большим могуществом, указывая, что этот человек действует от лица самого повелителя. Это был очень редкий вайрад, такой лорд видел лишь у одного человека - всевоина Флайга. У лорда тоже был свой вайрад с изображением меча в круге, который тоже был весьма значимым - он разрешал ему беспрепятственно передвигаться по дворцу-скале, за исключением особо охраняемых мест, таких как, например, покои повелителя...

- Что ему было нужно? - как можно более равнодушно спросил лорд, хотя внутренне напрягся.

- Он просил провести его к рурарам. Зачем - я не знаю.

- Как он выглядел?

По описанию Абера лорд узнал того странного всадника, который встретился ему у дворца повелителя.

- С ним был еще один какой-то человек, - продолжил Абер.

- Какой еще человек?

- Не знаю. Мне он показался странным. Особенно его глаза, смотрящие как бы сквозь тебя.

- Он тоже был у рурар?

- Да. У одного из них. Не у того, который сбежал, лорд, - предвосхитив вопрос лорда, добавил Абер. - Не знаю почему, но он напал на него. Мы этого никак не ожидали.

- Рурар, надеюсь, цел?

- Да, лорд. Но мы с трудом его спасли. Нас было, наверное, человек пять-шесть - и мы все равно долго не могли справиться с тем человеком.

В это время в комнату вошел Лагоб. Он покосился на Абера, который в свою очередь также холодно взглянул на него: они недолюбливали, но в тоже время и уважали друг друга. Их многое объединяло. Оба были опытными воинами и участвовали в битвах с рурарами. Но еще больше было различий. И в первую очередь во взглядах на рурарский вопрос. Лагоб хоть и не испытывал теплых чувств по отношению к рурарам, но все же был против войны с ними. Абер же, напротив, был яростным сторонником войны, хотя, как это ему и было свойственно, выражал свои чувства сдержанно.

- Я проверил посты, лорд, - сказал Лагоб. - На многих из них не было стражи.

Это уже был упрек Аберу.

- Ты расставил стражу по постам? - спросил лорд.

- Да, лорд, конечно.

- Хорошо... Лагоб, как ты уже, наверное, знаешь - сбежал один из рурар.

- Да, лорд, мне это уже известно.

- Поиски продолжит Абер, - сказал лорд. И язвительно добавил. - Он уже хорошо знаком с окрестными лесами.

- Слушаюсь, лорд, - Абер никак не среагировал на издёвку.

- Поиски возобновить с рассветом. Задействовать всех имеющихся воинов: в замке оставить два отряда - этого для охраны будет вполне достаточно. Рурара надо найти как можно быстрее - живым или мёртвым. Все сообщения будете докладывать мне через гонцов. Вам ясен приказ, Абер?

- Да, лорд.

- Абер, это ваша возможность исправить ошибку. Не упустите ее.

- Можете считать, лорд, что рурар уже пойман.

- Идите, Абер, у вас впереди трудный день.

- Слушаюсь, лорд.

- Самоуверенный болван, - раздраженно сказал лорд, как только Абер вышел. - Что думаешь, Лагоб?

- Абер хороший следопыт. У рурара мало надежд. Надо только правильно провести поиски.

- Да поможет ему Сила! Но я не об этом. Как сообщить обо всем повелителю?

- Предлагаю подождать конца поисков.

- И сколько ждать?

- Два-три дня. Если за этот срок рурар не будет пойман - значит, он ушел достаточно далеко, и своими силами мы не справимся.

- Три дня, - лорд в задумчивости потер небритый подбородок. - Три дня... Это слишком большой срок и слишком опасно. ...Вот что, Лагоб. Отложим принятие решения на утро - надо все хорошо обдумать.

- Вы правы, лорд. Лучше принять решение на свежую голову.

- Утром я за тобой пошлю. Постарайся хорошо отдохнуть. Нам всем предстоит тяжелый день. Иди.

- Слушаюсь, лорд, - Лагоб направился к выходу и уже возле дверей, обернувшись, сказал. - Лорд, вам тоже не помешает отдохнуть.

- Да, конечно, Лагоб. Обо мне не беспокойся.

Но отдыхать было некогда. Надо было еще раз обо всем очень хорошо поразмыслить. Лорд в задумчивости ходил по комнате. Пока он не примет какого-либо решения - о сне не могло быть и речи. Чем больше лорд думал над тем, надо ли сразу известить повелителя, тем больше убеждался - надо. О том, чтобы скрыть от повелителя это происшествие, этот побег рурара лорд даже и не думал. И дело было даже не в том, что это грозило неприятностями самому лорду. Куда опаснее могли оказаться последствия пребывания на свободе рурара. А этого лорд, как истинный норог и человек преданный империи и повелителю, просто не мог допустить. Да - повелителя надо известить немедленно. Гонца выберет Лагоб. Хотя лорд знал, что с подобной новостью повелитель предпочел бы увидеть его самого. Но лорд не мог позволить себе оставить замок в такой сложный момент. Теперь оставалось только написать послание.

Лорд, взяв свиток, сел за стол. Написав послание, лорд свернул его, перевязал веревкой и скрепил печатью, и некоторое время смотрел на него, обдумывая правильность своего решения. Потом резко, как будто хотел этим движением избавиться от сомнений, встал и допил остатки вина в кубке. После чего, не снимая верхней одежды, лег на постель и тотчас же провалился в сон.

***

...Первое, что он сделал, выбравшись за крепостные стены замка, вдохнул полной грудью воздух. Это был совсем не тот воздух, которым он дышал в подвале, где находился в заточении. Свежий, с запахом трав и хвои, он почти имел вкус. Но главное это то, что этот воздух был воздухом свободы. Да, теперь он свободен. Но этого мало - надо было сохранить эту свободу. А это было сложнее, чем обрести ее. Он находился во враждебной стране и не знал в какой стороне его собственная. Вернее, пока не знал. С восходом солнца это станет ясно. Рурара находилась на востоке - там, где рождается новый день. Надо только дожить до этого дня.

Дождавшись, пока луна не скроется за облаком, он побежал в лес. Из оружия у него был лишь норогский меч, такой же, как и рурарский, обоюдоострый, только чуть шире и короче, который он взял у убитого им стражника. Четкого представления своих действий у него пока не было - он решил для начала просто как можно дальше удалиться от замка. Первое время он бежал по лесу, что было сил, не останавливаясь. Лес был глухой с вековыми елями. Пробираться сквозь него было затруднительно, но он решил держаться подальше от дорог. Да и норогам будет сложнее его преследовать. Сам он хорошо разбирался в лесу, и сможет себя прокормить: он был опытным охотником, родился и вырос в лесу. Так что лес во всех отношениях был его другом и союзником.

Он догадывался, зачем нороги держали его в замке. Они изучали его язык - язык рурар. Ведь именно он был самой надежной защитой Рурары, которой нороги, жадные до чужих земель, издавна пытаются завладеть. Он не боялся, что нороги смогут узнать о языке что-либо важное, что может помочь им в войне с Рурарой. Ее язык им никогда не понять и не постичь. Он был в этом уверен. Поэтому он не торопился с побегом. А еще потому, что он, в то время как нороги изучали его язык, изучал их самих. Это тоже было важно - узнать о своем враге как можно больше. К побегу его вынудил странный приход одного человека. Лица его он не видел, так как на нем был капюшон. Он запомнил лишь его тонкие, плотно сжатые губы. Этот человек явно пробовал на нем действие какого-то загадочного шара. После этого у него почти сразу же появилась головная боль, которая прошла только по прошествии трех дней. Он недооценил норогов. Они держали его в плену не только для того, чтобы изучать язык. Может быть, даже не это было для них первоочередной задачей. Он был нужен им для того, чтобы испробовать какое-то пока неведомое средство, которое - как знать? - может помочь им захватить Рурару. И он был невольным помощником в этом. Надо было исправлять свою оплошность: как можно быстрее добраться до своих и рассказать об увиденном. Хотя он так и не знал, что это за оружие и как оно действует. Ясно было одно: оно угрожает Рураре.

Там в лесу он неожиданно вышел к заброшенной деревне, вернее к тому, что от нее осталось. Виднелись лишь каменные очаги, большинство из которых были полуразрушены. Их было довольно много - может быть около ста. Сами дома, по всей видимости, сгорели, и сгорели давно, так как место пожарища успело зарасти. На него она произвела гнетущее впечатление - вот, что ждет Рурару, если норогам удастся захватить ее. Он ускорил шаг. Постепенно лес редел, чаще стали попадаться опушки. Так как он опасался открытых пространств, приходилось их обходить, а это отнимало драгоценное время. Все больше хотелось спать - сказывалось напряжение последнего времени. Он все меньше уделял внимание запутыванию следа. Силы оставалось лишь на то, чтобы просто идти. Это было его ошибкой, которую он понял слишком поздно. Вдалеке между деревьев уже мелькали факелы преследователей. С каждым мигом они все более приближались. Надо было срочно что-то предпринять; пока они идут по его следу, но очень скоро заметят его самого. Тогда ему не уйти. Он лихорадочно соображал, как вдруг... Или это ему показалось? Нет. Он точно видел блики. Это могло быть либо озеро, либо река. В любом случае это его надежда на спасение. Теперь, не боясь быть услышанным, он с шумом продирался сквозь ветви деревьев. Лишь бы успеть до воды. Когда до нее оставалось не больше десятка шагов, сильный удар в бок чуть было не свалил его на землю. Это была стрела. Он попытался вытащить ее, но этим только причинил себе боль. Тогда он обломил ее и со всего размаху прыгнул в воду. Сильно загребая, он поплыл к противоположному берегу. Силы быстро покидали его, в глазах помутнело. Каждое движение причиняло невыносимую боль. Не доплыв до берега совсем немного, он потерял сознание и, под всплеск падающих в воду стрел, медленно пошел ко дну.

***

Тавки всегда считали себя детьми леса. Лес был для них живым существом, которое испытывает те же чувства, что и человек. Тавки поклонялись лесу, считая, что души умерших предков переселяются в него, обретая новую жизнь в каком-либо дереве. Поэтому, находясь в лесу, тавки не ругались, так как это было бы равносильно оскорблению самих предков, их памяти. Самым же большим проступком для тавков было причинение вреда и боли деревьям. Даже за сломанную ветку они просили у дерева прощения. Поэтому тавкам с детства прививалось бережное и даже любящее отношение к каждому дереву. К своему взрослению каждый тавк приобретал такие навыки и способности в осторожном поведении в лесу, что, даже преследуя на охоте раненого зверя, редко когда ломал ветви встречных деревьев. Для своих собственных нужд тавки старались использовать мертвые деревья. Если же была необходимость срубить живое дерево, то, сделавший это тавк должен был пройти обряд очищения. Для этого он резал палец на руке и прикладывал рану к пню срубленного им дерева, чтобы его кровь смешалась с соком-кровью дерева. Таким образом, жившая в дереве душа умиротворялась и прощала обидчика, а тавк познавал, какую боль он причинил дереву. После того как он был прощен деревом, его ждало наказание за содеянное уже в деревне. Теперь он должен был очиститься перед своими сородичами. Каждый из них должен был ударить "провинившегося" прутом. Только после этого причинивший зло дереву и тем самым осквернивший себя тавк мог считаться полностью очищенным. Лес был для тавков всем: священным местом, кормильцем, домом и долгое время надежной защитой. Он не смог их защитить лишь от норогов. Их воины повсюду, где встречали хоть малейшее сопротивление, сеяли смерть и разрушение. Пощады не было ни кому. В живых оставляли только тех, кто покорялся и соглашался, по сути, на добровольное рабство. Сопротивление было недолгим. Тавки, всю жизнь занимавшиеся охотой и вооруженные лишь копьями и стрелами, не были воинами. Они не могли долго противостоять многочисленным и хорошо вооруженным норогам. Поэтому наиболее рассудительные старейшины тавков решили сложить оружие, чтобы спасти свой народ от истребления. Лишь самые упорные и обозленные вожди, собирая вокруг себя таких же непримиримых, уходили в отдаленные и глухие места и оттуда оказывали сопротивление завоевателям.

Деревня Мишта, как и все поселения тавков, находилась в лесу. Эта была большая - больше семидесяти домов - деревня. Ее жители занимались в основном тем, что поставляли пропитание и дрова в замки Блай и Ордаз, а также должны были по первому требованию норогов участвовать в строительстве дорог и мостов. Взамен они могли рассчитывать на относительно спокойную жизнь. За эти поставки и за порядок, который установили нороги, отвечал старейшина деревни Ксат. Сейчас его мучили тяжелые раздумья. В лесу год от года все меньше становилось зверя. Он уходил все дальше, спасаясь от вырубок, которые делали по приказам норогов сами же тавки - этими вырубками, при заготовках дров, очищении места для дорог, нороги пытались унизить веру тавков и их самих, показывая свое превосходство над ними. Люди все чаще приходили с охоты с пустыми руками. А бремя поборов возрастало. Жители деревни роптали. Они уже были в шаге от того, чтобы поднять восстание. Как им объяснить, что сейчас не время для открытой борьбы? А здесь еще одна новость: с заготовки дров не вернулись двое молодых парней. Только бы они не зашли на запретную землю - наказание последует незамедлительно. С этими молодыми было сложнее всего, но пока он старейшина - никакой войны с норогами не будет. Он в ответе за каждого жителя деревни.

Ксат вышел из своего приземистого дома. Утро было холодное и свежее. Солнце только что взошло, и сизый туман пока еще стлался по траве. Это было его любимое время. Ни о чем плохом думать не хотелось. Походив босыми ногами по росе, он зачерпнул из колодца воду и облился. После чего начал усиленно растираться. Такую закалку Ксат проделывал каждое утро, летом и зимой. Он считал ее лучшим лекарством от всех болезней. И действительно, он и не помнил, когда болел в последний раз. Он все также ходил на охоту и выглядел значительно моложе своих лет. Его не старила даже поседевшая борода. Уже заканчивая растирание, Ксат заметил выходящую из леса группу мужчин. Их было около десяти человек. Прекратив растираться, Ксат пошел им навстречу.

- Вы снова ходили заниматься? - спросил Ксат, подойдя к группе.

Большинство в ней были молодыми парнями. И лишь двое были взрослыми мужчинами.

- Ты не можешь нам запретить этого! - горячо сказал высокий широкоплечий парень.

- Это запретили нороги. Подумайте, что будет, если они узнают об этом.

- Мы занимались не с оружием - это не запрещено.

- Почему же вы прячетесь в лесу?

Парень не зная, что ответить, огляделся в поисках поддержки.

- Успокойся, Ксат. Нас никто не видел. - Сказал один из взрослых мужчин.

- У тебя же жена и дети, Среб, - обратился к мужчине Ксат. - Подумай о их жизнях... Надеюсь вы тайком не куете оружие. Если нороги обнаружат хоть один меч или даже...

- Сколько нам можно бояться? - вдруг выкрикнул высокий парень.

Этот возглас как будто разбудил всех остальных. До сих пор молчавшие они наперебой заговорили.

- Почему мы должны терпеть?

- Мы сами должны решать свою судьбу!

- Не хотим, чтобы наши дети также как и мы выросли в рабстве!

- Давно пора перерезать всех норогов!

- Тихо! - старался всех перекричать Ксат. - Тихо-о-о!

Шум смолк также внезапно, как и начался.

- Тихо, - уже спокойней сказал Ксат. - Вы хотите войны с норогами. Ее легко начать, но трудно закончить. Вы не знаете, что такое война... Когда я был, как твой младший сын, Среб, в мою деревню ворвался карательный отряд норогов. Спаслись только я и соседский мальчишка. А моя деревня была больше этой. Мы долго ходили по лесу, пока, наконец, не вышли к людям. С тех пор я живу здесь. И я не хочу, чтоб повторился тот кошмар. Если вы начнете восстание - ваши дети будут ходить по лесу, если останутся живы.

Наступило унылое молчание. Наконец кто-то спросил:

- Что ж мы так и будем жить рабами?

- Поймите. Сейчас мы слабы. Даже, если объединятся все кланы - мы и тогда проиграем. Настанет время, и мы освободимся. Не спрашивайте меня, когда это будет. Я не знаю. Может быть, мы этого не увидим, но наши потомки обязательно. Сейчас мы должны жить ради них. Ради них - понимаете! Возвращайтесь в свои дома и берегите себя и свои семьи.

Люди стали расходиться в разные концы деревни. Настроение у всех было подавленное. Тренируясь в лесу на палках - в надежде, что у них когда-нибудь появятся настоящие мечи - они представляли себя свободными и независимыми. Как же тяжело им было возвращаться в реальность.

- Прости нас, - Среб задержался, чтобы поговорить с Ксатом. - Ты прав: мы поступили легкомысленно. Но ты должен понять молодых, их гордость уязвлена.

- У нас у всех уязвлена гордость. Молодые живут одним днем, а мы должны думать о дне завтрашнем и сдерживать их порыв.

- Да. Ты прав, Ксат.

- Обещай мне, Среб, что больше не пойдешь в лес тренироваться.

- Да я скорее ходил для того, чтобы приглядывать за молодыми, - попытался оправдаться Среб.

- Это не самый лучший способ. Хотя присматривать за ними не помешает. Не углядели же мы за Рабеном и Нелком. А вроде спокойные парни... Куда они подевались?

- Что думаешь делать?

- Если не придут к середине дня - созовем совет, и будем решать все вместе.

- Я думаю, все обойдется.

- Я тоже на это надеюсь.

Поговорив еще некоторое время о заботах деревни, они разошлись по домам.

В полдень, когда Ксат уже собирался созывать деревню на совет, в его дверь нетерпеливо постучали. Ксат поспешил открыть - на пороге стоял Среб.

- Рабен и Нелк вернулись.

- Наконец-то, - облегченно вздохнул Ксат.

- Они принесли с собой какого-то раненого.

- Что? Какого раненого? Ну-ка пошли.

- Где они? - спросил Ксат, когда они вышли на улицу.

- Раненого отнесли к бабке Флале. Он без сознания. А Нелк с Рабеном... Да вон они стоят, - сказал Среб, указывая на дальний конец деревни.

Ксат и сам уже заметил небольшую толпу, собравшуюся возле них. Рабен что-то возбужденно рассказывал, показывая что-то руками. Нелк стоял молча и время от времени кивал головой.

Никто не заметил того, как подошли Ксат с Сребом. Они встали за спинами собравшихся, и некоторое время тоже слушали их рассказ.

- Мы с Нелком всю ночь шли с носилками. Если бы...

- Вы шли всю ночь? - громко спросил Ксат.

Все обернулись назад и расступились, а Рабен смущенно замолчал. Оглядев собравшихся людей, Ксат сказал:

- Расходитесь по своим делам. Нечего здесь стоять.

- А что делать с раненым? - раздался чей-то голос из толпы - Он ведь, наверняка, скрывался от норогов.

- Не беспокойтесь. Решение будем принимать все вместе. А пока расходитесь. И никому об этом ни слова, - сказал Ксат и, обращаясь уже к Рабену и Нелку, добавил. - А вы останьтесь.

Люди стали неохотно расходиться, обсуждая случившееся. Ксат подождал, пока они не останутся одни, и только тогда спросил:

- Ну и что случилось?

- Мы подобрали раненого, - ответил Рабен.

- Где?

- У озера.

- У озера?! Вы что не знаете, что там запретная земля? Что вы там делали?

- Мы... просто решили... - Рабен не знал, что ответить.

- Мы были там, когда уже стемнело. Нас никто не видел. - Пришел ему на помощь Нелк.

- Когда увидят - будет поздно. Зачем вы принесли его сюда?

- А куда мы должны были его принести? - почти в один голос спросили парни.

- Не надо было его вообще подбирать, - в сердцах сказал Ксат.

- Как не надо было? Ты же сам нас учил: помогать в лесу каждому. Это ведь закон леса, - в голосе Рабена слышалось возмущение.

- Хорошо. Вы поступили правильно. В лесу надо помогать каждому нуждающемуся. Но приносить его сюда было не обязательно. Если бы вы его оставили в лесу - было бы лучше и для него и для всех нас.

- Что же получается, - мы должны были бросить его в лесу?

- Никто не сказал, что вы должны были его бросать. Мы бы выходили его в землянке или шалаше. А здесь слишком опасно. Как вы не понимаете, его, наверняка, ищут нороги. Вы же навлечете на нас беду.

- Мы навлекли ее раньше, когда без борьбы дали себя поработить, - резко сказал Рабен.

Ксат промолчал. Он уже не находил слов, пытаясь всех убедить в опасности, которая грозит деревне, если дать норогам хоть малейший повод.

- Хорошо, - сказал Ксат. - Пойдем, посмотрим на вашего раненого. А там решим, что делать.

Они направились к дому знахарки, который стоял несколько в стороне от остальных. Все ее предки занимались лечением. И она также училась этому ремеслу с детства. В своем деле знахарка, или как ее все называли бабка Флала, достигла больших вершин. Она могла поставить на ноги безнадежно больного. В деревне она была очень уважаемым человеком.

Ксат постучался в дом бабки Флалы. Подождав довольно долго, Ксат вновь постучал - только тогда дверь отворилась. На пороге стояла маленькая, сухощавая старушка с добрыми глазами.

- А, Ксат, - щурясь, сказала бабка Флала. - Здравствуй. Что тебе?

- Доброго тебе здоровья, - вежливо начал Ксат. - Я пришел узнать о раненом. Как он? Пришел в себя?

- О раненом? - бабка Флала пожевала губами. - Нет. Он не очнулся. Я сделала ему повязку с травами. Это должно помочь.

- Рана серьезная?

- Я видела и похуже. Он выздоровеет.

- Как скоро?

- Очень скоро. А этот рурар молод и полон сил, - спокойно сказала бабка Флала

- Постой... Так этот раненый - рурар?! - удивлению Ксата не было предела.

- Да. А разве ты этого не знал?

- Не знал. А почему ты решила, что это рурар?

- Я помню наши предания, помню всё, что в них говорится. Они не врали о рурарском языке. Его ни с каким другим не спутаешь, даже если и слышишь в первый раз. А этот раненый бредит во сне. Он точно рурар.

- Т-а-а-к, - задумчиво протянул Ксат. - Ну что ж. Я еще сегодня зайду. Тебе что-нибудь надо?

- Пускай ребята натаскают воды. А больше ничего не надо.

- Вы слышали, - обратился Ксат к стоявшим рядом Нелку и Рабену.- Принесите воды, а после - зайдете ко мне.

По пути к себе Ксат зашел в два дома. Ксат всегда советовался с хозяевами этих домов, прежде чем принять какое-либо важное решение. Он называл их "мудрецами", так как их опыт и знания не раз помогали всей деревне. Обоих не было дома, Ксат попросил домочадцев передать, что он их ждет у себя и, что это очень срочно.

Придя к себе, Ксат задумался. Он никогда не сомневался в том, что рурары существуют, несмотря на то, что многие не верили в них. Но как один из них мог оказаться здесь? Может, бабка Флала все-таки ошиблась? Слишком уж невероятным казалось его появление в их лесах. Но даже если этот раненый и не рурар, то его все равно наверняка должны искать нороги, которые рано или поздно придут сюда. В этом случае деревню ждет расправа. Это означало одно: раненого, кто бы он ни был, надо было немедленно перенести в другое более безопасное место.

Через некоторое время подошел один из "мудрецов" - невысокий, подслеповатый, многое повидавший в своей жизни старик.

- Ты меня звал? - спросил старик. Он произносил слова неторопливо, как будто растягивая их.

- Да, Скавал, проходи. Мне нужен твой совет, - сказал Ксат, пропуская старика в дом.

Скавал, кряхтя, перешагнул через порог.

- Вернее - он нужен нам всем, - поправил сам себя Ксат, закрывая дверь.

- Так в чем дело? - прищурившись, спросил Скавал. - Что-то серьезное?

- Значит, ты пока еще ничего не знаешь, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Ксат.

- Что я должен знать?

- Сегодня вернулись Рабен и Нелк. И принесли с собой раненого.

- Ну что ж. Они правильно поступили. Как того и требует закон леса, - невозмутимо сказал Скавал. - Хотя, приносить его сюда было опрометчиво. Его могут искать нороги.

- Этот раненый - рурар!

- Рурар?! - Скавал удивился точно также как и недавно Ксат. - Хм... Это правда?

- Так сказала бабка Флала. Раненого отнесли к ней.

Скавал, сведя густые брови, надолго задумался.

- Что нам теперь делать, Скавал? - подождав, спросил Ксат.

Скавал не успел ответить - в дверь постучали.

- Входите, - громко сказал Ксат.

Дверь отворилась, и в дом вошли Рабен с Нелком.

- Ну, рассказывайте все с начала, - сказал Ксат, как только те уселись. - Только без подробностей. Основное.

- Ну, если без подробностей, - Рабен думал с чего начать. - В общем, на озере мы подобрали раненого.

- Мы вытащили его из воды, он чуть было не утонул, - вставил свое слово Нелк.

- Там больше никого не было? - спросил Скавал.

- Вообще-то были, - пряча глаза, сказал Рабен.

- Кто?

- Мы не знаем, может быть нороги. Они были на другом берегу. Мы видели их факелы.

- И они не пытались переправиться через озеро?

- Нет. Постреляли - и ушли.

- И все же вы принесли раненого в деревню, - сказал Ксат. - Хотя видели, что он скрывался от норогов.

- Перестань, Ксат, - вступился за парней Скавал. - Они правильно сделали, что спасли человека. Без помощи бабки Флалы он мог умереть.

- Что будем делать? - снова спросил Ксат.

- А сам как думаешь? - в свою очередь спросил Скавал.

- Я думаю, рурара надо срочно куда-то переносить. Но куда?

- Говорят, что к северу отсюда в горах Хадабана некоторые вожди еще не сложили оружия. Нороги туда вряд ли сунутся.

- Но это же далеко, - сказал Ксат.

- Можно пойти в Темную чащу. Там тоже пока нет норогов. Но это еще дальше.

- Хорошо, значит Хадабан. Осталось решить, кто пойдет.

- Мы можем пойти, - не раздумывая, сказал Рабен.

- Да. Уж если мы взялись помогать рурару, так надо довести дело до конца, - согласился Нелк.

- Хорошо, - одобрительно кивнул Ксат. - Тогда идите, собирайтесь. Берите только самое необходимое. И подыщите еще шестерых человек - покрепче и повыносливей. Собирайтесь у дома бабки Флалы.

- Кого ты с ними пошлешь? - спросил Скавал, когда парни вышли.

- Думаю Драда и Пилола. Они опытные охотники, бывали в разных переделках, подвести не должны.

- Это будет опасное задание: на их след могут напасть нороги. Здесь не должно быть никакого принуждения.

- Я думаю, никто не откажется. Любой из нас мечтает хоть как-то отомстить норогам.

- Ну что ж. Кажется, все обсудили. Пора собирать людей. Чем скорее они выйдут, тем лучше.

- Да, пора.

Как и ожидал Ксат, никто не стал отказываться от этого поручения. Правда, жены Драда и Пилола пытались отговорить своих мужей, но те их успокоили, сказав, что ничего опасного в этом нет и, что скоро они вернуться. Взяв свои луки со стрелами, а также немного еды, они направились к дому бабки Флалы. Там их уже ожидала группа молодых людей, также вооруженных луками и стрелами. У некоторых из них вдобавок были небольшие копья. Все тавки с детства учились обращаться с луком, и были отменными стрелками. Наконечники копий и стрел были сделаны не из железа, а из очень прочного и твердого дерева. Нороги запретили тавкам иметь оружие из металла - правда, разрешалось иметь небольшое число топоров, за сохранность которых отвечал старейшина деревни. Стрелами с такими деревянными наконечниками можно было убить животное, но не защищенных доспехами воинов, особенно с дальнего расстояния. Ножи тавки также делали из этого дерева. По своей остроте они уступали ножам из металла, но этого было вполне достаточно для того, чтобы разделать тушу убитого животного.

Ксат критично оглядел собравшихся. Среди них были и те, кого он встретил сегодня выходящими из леса.

- Ты давно хотел поквитаться с норогами, Красек, - обратился Ксат к высокому парню, с которым он спорил сегодня утром. - Теперь у тебя будет такая возможность.

- Я предпочел бы встретиться с ними в открытом бою, - парень явно был задирой.

- А вот этого как раз и не надо делать, - тоном, не терпящим возражений, сказал Ксат. И уже обращаясь ко всем, сказал. - Слушайте все! Вы должны во всем слушаться Драда и Пилола. Они старшие. Что они скажут, то вы и будете делать. Ваша задача в том, чтобы доставить раненого до Хадабана и передать его одному из вождей и немедленно возвращаться. В бессмысленные стычки не ввязываться. Все поняли?

- Да. - Парни закивали головами.

Осмотрев еще раз парней, Ксат с двумя из них зашел в дом знахарки за рураром.

- Его лучше не тревожить дня три, - сказала бабка Флала, когда узнала, зачем пришел Ксат. - Он еще не пришел в себя.

- Ничего не поделать. Здесь его нельзя оставлять.

- Ну, если так - тогда конечно, - бабка Флала как будто была огорчена. - Погоди. Я соберу ему в дорогу кое-что.

Она подошла к полке и стала суетливо собирать в кулек какие-то травы, бормоча что-то себе под нос.

- Вот травы. Их надо прикладывать к ране. Повязку лучше менять каждый день.

- Хорошо. Я все это передам Пилолу.

- И скажи еще. Пусть не пугаются, если вдруг почувствуют волнение. Рурарский язык может поначалу слегка взволновать. Но это быстро пройдет. Да и пугает-то он только тех, кто желает рурарам зла и от них ждет того же, - посоветовала напоследок бабка Флала.

- Хорошо. Я все это передам. Обязательно.

- Да хранят вас духи леса и воды, - сказала бабка Флала вслед вышедшему Ксату.

Проводить группу в путь пришло не так уж много народа - только те, кто уже знал об этом. Всем им было интересно увидеть рурара. Тавки слышали о рурарах, хотя многие при этом и не верили в старые легенды о них, а также о свойствах их языка, но никогда их самих не видели. Некоторые считали их народом колдунов, которые заколдовали свой язык. Но это были слухи. А вот в чем все были уверены так это в том, что рурары - единственный народ, который может противостоять норогам.

Ксат давал последние распоряжения Драду и Пилолу. После недолгих прощаний группа отправилась в дорогу. Впереди их ждал долгий и опасный путь. Все молча провожали их взглядами, пока они, наконец, не скрылись.

***

Ранним утром следующего дня после побега рурара лорд, несмотря ни на что, встал в бодром расположении духа. Он хорошо выспался и был полон сил. Не позавтракав, лорд принялся отдавать распоряжения. Для начала он послал за Лагобом и Абером. Первым пришел Лагоб, чуть позже - Абер. На нем уже были легкие доспехи, в руках он держал шлем. Лорд повторил Аберу приказ, который он дал ему ночью.

- Вы уже собрали воинов? - спросил его лорд.

- Да, лорд.

- Хорошо. Идите, Абер. Надеюсь, на этот раз вы не оплошаете.

- Я поймаю рурара. Можете в этом не сомневаться, лорд.

Лорд подождал пока Абер выйдет, и обратился к Лагобу.

- Лагоб, ты выберешь гонца. Выдать ему плащ и вайрад чрезвычайного гонца - все как полагается. Вот послание, которое он должен передать только в руки повелителю.

Лорд протянул Лагобу свиток.

- Какие еще будут распоряжения, лорд? - спросил Лагоб.

- Пока никаких. Иди. И не забудь сказать гонцу, что он должен передать послание непременно повелителю. И ни кому больше.

- Все будет сделано, как вы сказали, лорд.

Лагоб вышел. Теперь оставалось только ждать. Ждать завершения поисков и реакции повелителя. Лорд подошел к окну. В это время отряд Абера как раз выходил через главные ворота. Отряд был довольно большим, примерно половина воинов были на лошадях. Глядя на эту колонну, лорд креп в уверенности: рурару не долго осталось бегать. По крайней мере, так хотелось думать.

***

Эту ночь Абер не спал. Вместе со своим ближайшим помощником Гарнусом он обдумывал предстоящие поиски. Гарнус также как и сам Абер был опытным следопытом. Друг друга они знали еще с последней битвы с рурарами. Их роднила жгучая ненависть к ним. Она же их и сблизила. Пока они сошлись на том, что надо идти к озеру - туда, где они потеряли рурара.

Их отряд состоял в основном из опытных воинов, но примерно четвертая его часть - в основном пешие воины - были молоды. Они еще не сталкивались с рурарами и многие из них волновались. Отряд двигался быстро и вскоре достиг озера. Здесь отряд разделился: всадники, объезжая озеро, двинулись по его берегу, а пешие воины начали переправляться на лодках. На противоположном берегу они вновь соединились. Вскоре один из следопытов обнаружил следы, Абер и Гарнус внимательно осмотрели их.

- Здесь были двое, может быть трое человек, - сказал Гарнус.

- Что это может значить? - задумчиво произнес Абер.

- Вот следы крови. Значит, рурар действительно ранен. - Гарнус указал на подсохшие лужицы крови.

- Может быть, на него кто-то напал?

- Нет. Не похоже, что здесь была борьба. Скорее наоборот - ему помогли. - Гарнус огляделся. - А вот из этих деревьев наверняка сделали носилки.

Гарнус показал на два свежих тонких пенька, вокруг которых лежало множество срезанных ветвей.

- И скорей всего это были тавки - видишь на пеньках кровь. Это их обычай.

- Неужели все-таки тавки? Здесь же запретная земля, - слегка удивленно, но, не меняясь в лице, спросил сам себя Абер.

- Здесь неподалеку стоит деревня Мишта. Рурара могли унести туда, - предположил Гарнус.

- Сделаем так, - сказал Абер. - Я поеду в деревню. А ты, Гарнус, пойдешь по следам. Если вдруг они поведут в сторону от деревни - дашь мне знать.

- Понял.

Абер во главе конного отряда поскакал в деревню. Подъезжая к деревне, он приказал окружить ее, а сам с небольшим числом всадников въехал в нее.

Появление норогов в деревне стало неожиданностью для ее жителей, даже для тех немногих, кто был готов к этому. Абер велел всем собираться посередине деревни в круге совета - здесь тавки обычно устраивали свои советы.

- Где ваш старейшина? - спросил Абер толпу. Он хорошо говорил по-тавкски.

- Я здесь, - сказал только что подошедший мужчина.

- Мы ищем одного беглеца, - Абер впился глазами в старейшину.

- Здесь его нет.

Старейшина выдержал этот пронзительный взгляд. Абер отметил это. Он понял, что перед ним сильный и смелый человек - такой даже под пытками не заговорит.

- Не торопись с ответом, старейшина. Может быть, кто-то втайне от тебя скрывает его.

- Этого просто не может быть.

Старейшина говорил совершенно спокойно.

- Спроси жителей или это сделаю я.

- Хорошо, - сказал старейшина и, обернувшись к людям своей деревни, спросил. - Кто-нибудь скрывает у себя беглого человека?

Не дождавшись ответа, Ксат повернулся к Аберу. Абера это не смутило - он вовсе не рассчитывал, что тавки сразу же во всем признаются.

- Если вы скажете, где беглец, я обещаю не трогать вашу деревню, - громко сказал Абер, поднявшись на стременах.

Тут же с разных концов толпы послышалось:

- У нас нет никакого беглеца!

- Если бы он у нас скрывался - мы бы его выдали!

- Нам не зачем неприятности!

- Всем молчать! - приказал Абер. - Я даю вам время хорошо подумать.

- Как же так? Нам надо идти на заготовку дров для замка Ордаз, - Ксат искусно изобразил возмущение.

- Я отменяю все работы, - отрезал Абер.

Через некоторое время в деревню вошел пеший отряд Гарнуса. Большую его часть Гарнус присоединил к кольцу окружения, с остальными же направился к Аберу.

- Что скажешь? - спросил Абер подошедшего Гарнуса.

- Следы обрываются на твердой дороге, но она ведет деревню, - ответил Гарнус. - Если сейчас рурара здесь и нет, то, во всяком случае, он тут был.

- Придется обыскать всю деревню, - буднично сказал Абер и отдал соответствующее распоряжение.

Воины бросились обыскивать деревню. Они врывались в дома, переворачивали в них все верх дном, попутно вытаскивая тех жителей, которые не пришли на круг.

На обыск всей деревни, который ничего не дал, ушло довольно долгое время. Абер несколько раз предлагал старейшине во всем сознаться. Но тот стоял на своем: никакого беглеца здесь не было. По поведению старейшины Абер наверняка не мог сказать врет тот или нет. Беглый опрос некоторых других жителей деревни также ничего не дал.

- Что будем делать? - спросил Гарнус после обыска.

- Эти грязные тавки врут нам в лицо. Этого нельзя прощать. Вели собрать весь отряд сюда.

Дождавшись, когда подойдут все воины, Абер подъехал на коне к старейшине.

- Своим враньем мне, вы тем самым оскорбили нашего, а значит, и вашего повелителя. За это вас ждет наказание.

С этими словами Абер выстрелил из арбалета, который он держал в руке, в старейшину. Стрела пробила насквозь его шею. Старейшина, схватившись за горло, пытался что-то сказать, но изо рта вырывался лишь хрип вперемешку с кровью. В его глазах стояла мольба. Через пару мгновений он рухнул на землю. Это был сигнал для остальных. Началось избиение. Выпустив стрелы из арбалетов и луков, нороги с мечами бросились в толпу, размахивая ими во все стороны. Беззащитные тавки пытались вырваться из этого кольца смерти, но везде натыкались на норогскую сталь. Все закончилось очень быстро. Небольшой круг весь был усеян изуродованными телами людей. Дети, женщины, мужчины - все нашли здесь свою смерть. Воины ходили между ними, добивая раненых.

- Поджечь эту деревню, - приказал Абер, вытирая с лица чью-то кровь. - Это будет хороший урок остальным.

Стройной колонной отряд Абера выходил из деревни. За их спинами занимался пожар.

***

В молодости Драд добирался от Мишты до предгорий Хадабана за полмесяца. Но тогда он был налегке, с раненым же этот путь мог занять вдвое больше времени. Тем более что идти они решили не по дорогам, где их могли ожидать нороги, а по лесу, звериными тропами. Через некоторое время ходьбы, взобравшись на пригорок, они впервые остановились на привал. За это время они преодолели достаточно большое расстояние. Но никто из них усталости пока не чувствовал - все они были выносливыми охотниками и привыкли к длительным переходам. Рурар в сознание не приходил, он лишь временами бредил.

- Пора идти, - сказал Драд после короткого отдыха. Каждый миг был дорог.

И тут кто-то воскликнул:

- Смотрите - дым!

Все обернулись в ту сторону, куда указывал Нварак.

- Наверное, лесной пожар, - предположил Рабен.

- Когда мы уходили, ничего не было, - тут же возразили ему.

- Дым со стороны деревни, - задумчиво произнес Пилол.

- Да это же она и горит! - озарила кого-то страшная догадка.

Все они в оцепенении смотрели на черные клубы дыма, не зная, что и думать.

- Это нороги. Это они подожгли деревню, - Драд еле проговорил эти слова: в горле у него стоял ком.

В этот момент Красек бросился бежать в сторону деревни.

- Стой! - закричал ему вслед Драд. - Да задержите же его.

И сам бросился за ним вдогонку. С трудом настигнув Красека, он сбил его с ног. Борясь, они кубарем покатились вниз по склону. Драд кое-как удерживал Красека. Вскоре подоспели и остальные. Навалившись гурьбой, они прижали Красека к земле. Он перестал сопротивляться - по его лицу текли слезы.

- Отпустите меня. Я отомщу норогам, - сквозь слезы умолял Красек.

- Послушай, Красек, - пытался успокоить его Пилол. - У нас у всех остались в деревне родные. Но сейчас мы должны идти. Я обещаю тебе - мы обязательно отомстим норогам. Но сейчас мы должны идти.

Красека отпустили. Он сел и закрыл лицо руками. На лицах других читалась растерянность. Все мучились от неизвестности того, что могло произойти в деревне. В то же время действительность могла оказаться ужасной, и никто не хотел бы знать ее сейчас.

- Надо идти, - ни на кого не глядя, сказал Драд.

Все понуро побрели к месту привала.

- Пошли, Красек, - Пилол тронул Красека за плечо. - Нам надо идти.

Красек встал с земли. Его лицо выглядело измученным, а глаза смотрели куда-то в пустоту. Подняв свой лук, он пошел вслед за остальными.

...На четвертый день пути Драд, посоветовавшись с Пилолом, решил разделить отряд на две части. Нороги наступали на пятки. Решено было устроить засаду, а затем отступить, отводя норогов от тех, кто нес рурара. Ближе к полудню отряд остановился на привал. Это был их последний совместный привал - дальше они должны были разделиться.

Парни устало прислонились спинами к деревьям. Все эти дни они почти не отдыхали: боялись, что если слишком задержатся, то будут настигнуты норогами. Драд и Пилол обсуждали свои дальнейшие действия.

- Возьмешь с собой троих человек, - сказал Драд.

- Я думаю надо взять Красека. Он больше всех жаждет схватиться с норогами.

- Хорошо. Только смотри за ним, чтоб ничего не испортил. Вы должны привлечь на себя внимание норогов и отвести их по ложному следу в сторону от нас. А мы тем временем пойдем в Кшалу - она здесь в двух днях пути - там и встретимся.

- Кажется, все обсудили, - вставая, сказал Пилол.

- Да. Пора идти.

Драд с хрустом разминал затекшие плечи.

- Может, потом отдохнем в деревне. Все очень устали, - предложил Пилол, также растирая плечи.

- Посмотрим. Один день нам всем не помешало бы отдохнуть, - согласился Драд.

***

Через два дня после уничтожения деревни Абер был вынужден разделить свой отряд. Следы, на которые напали его следопыты, вели в глухой лес, где всадники не могли проехать. Поэтому Абер, приказав пешему отряду идти по следу, во главе конного направился к ближайшей деревне Кшале. Он был уверен, что рурар и помогающие ему тавки непременно зайдут в нее. Там они могут рассчитывать на отдых и пополнение своих запасов еды. Поэтому он решил устроить в деревне засаду. Жителей деревни Абер не опасался. Они будут послушны, как только в его руках окажутся все женщины и дети. Во главе пешего отряда Абер поставил Гарнуса. На него он полагался как на самого себя. Гарнус не подведет. Правда, половина его воинов были молодыми и неопытными, но под руководством Гарнуса они быстро превратятся в настоящих воинов повелителя.

Получив приказ Абера, Гарнус рьяно взялся за его исполнение. Вперед он послал десять разведчиков-следопытов. Если они, что-нибудь замечали, то давали сигнал остальному отряду, который шел позади них. На второй день преследования разведчики обнаружили совсем свежую стоянку.

- Они здесь были утром - не раньше, - заключил Гарнус, осмотрев место стоянки.

- Видно они очень спешат. За все время нам попалась с костром всего одна стоянка, - сказал старший из разведчиков - коренастый, крепко сложенный воин.

Из доспехов на разведчиках были только легкий шлем и щитки, защищавшие лишь часть рук и ног. Вооружены они были также несколько иначе. Щит был также как у всех круглый, но меньших размеров. Арбалет тоже был несколько меньше. Каждый разведчик имел по два ножа, которых не было у остальных воинов. Лишь меч был такой же, как и у всех.

- Надо постараться догнать их до темноты. Иначе они могут вновь оторваться, - Гарнусу представилась возможность самому поймать рурара, и он не хотел ее упускать.

Он решил идти с разведчиками. Остальной отряд все также двигался чуть позади. По мере дальнейшего преследования следы становились все четче, и Гарнус все чаще вглядывался вперед - не мелькнут ли между деревьев фигуры беглецов. Вдруг шедший впереди разведчик вскинул руками и упал лицом вниз. Следом на землю повалился и второй. Только тогда Гарнус расслышал свист стрел и тут же почувствовал удар в голову. Стрела отскочила от забрала его шлема, оставив в нем глубокую вмятину. В следующий миг Гарнус уже стоял за деревом. По лицу из-под шлема тонкой струйкой стекала кровь. Гарнус снял с пояса рог и дважды коротко протрубил в него. Это был сигнал, который означал, что главный отряд должен был немедленно идти к разведчикам.

- Кто-нибудь быстро к отряду, - прокричал Гарнус бывшим позади него воинам.

Двое из них тут же побежали назад оповестить о нападении. Остальные прятались - кто за деревом, кто за кустами, пытаясь разглядеть невидимого противника.

- Сдавайтесь тавки, - что было сил крикнул Гарнус. - Мы сохраним вам жизнь. Нам нужен только рурар.

Не дождавшись ответа, Гарнус быстро выглянул из-за дерева и тот час же спрятался вновь. Мгновением позже мелькнула стрела. Не найдя жертвы, она угодила в кусты. Оценив меткость тавков, Гарнус решил дождаться основных сил. Тогда они смогут окружить и перебить тавков.

Отряд все не появлялся. Гарнусу уже начало казаться, что время замедлило свой ход. Наконец показались первые воины. Рассыпавшись цепью, на расстоянии десяти шагов друг от друга, прикрываясь щитами, они медленно, как это казалось Гарнусу, шли вперед.

- Обходите их, - Гарнусу не терпелось перебить тавков и схватить рурара.

Со стороны тавков послышался какой-то шум. По всей видимости, они отходили. Закрывшись щитом, Гарнус перебежал к соседнему дереву.

- Не упустите их. Обходите, - приказывал Гарнус.

Несколько раз он видел мелькавшие фигуры и даже выстрелил по ним два раза из арбалета, но тавки всякий раз уходили прямо из-под носа. И хотя у Гарнуса был численный перевес, тавкам все же удалось уйти. Они гораздо лучше и его самого, и воинов его отряда разбирались в лесу. Как только начало смеркаться, он приказал трубить сбор. Гарнус был раздосадован. Чтобы хоть как-то успокоиться, он принялся в бессильной злобе рубить кустарник. Но злость не проходила. Устав, Гарнус вложил меч в ножны. В этот момент к нему подошел молодой воин.

- Что тебе? - спросил Гарнус, тяжело дыша.

- У нас есть убитые. Что прикажете делать?

- Сколько их?

- Трое.

- Раненые есть?

- Не знаю.

- Убитых похоронить, как полагается. Иди.

- Слушаюсь!

Отряд уже почти полностью собрался. Воины, особенно те, кто впервые участвовал в такой стычке, делились впечатлениями. Запылали первые костры - воины начинали готовить нехитрый ужин. К Гарнусу подошел его помощник - Нерц. Сухощавый, порывистый - он производил впечатление человека, всегда находящегося в действии. Вот и в этой стычке он не остался в стороне.

- Мы убили тавка. Хочешь на него взглянуть? - без выражения сказал Нерц.

- Пойдем - посмотрим, - в тон ему ответил Гарнус.

Пробираясь между деревьев и кустарников Гарнус в сопровождении двух воинов пошел вслед за

Нерцом.

- Тавка убил, конечно, ты? - спросил Гарнус Нерца по дороге.

- Нет. Я лишь его ранил.

- Надо было постараться взять его живым.

- Мы пытались. Но он даже раненый так быстро ковылял, что мы его несколько раз теряли из виду. Пришлось убить.

Вскоре они подошли к тому месту, где находился убитый тавк. Он лежал между двумя большими деревьями, подмяв собой куст. Гарнус поднес факел, чтобы лучше разглядеть тавка. Это был еще совсем молодой, безусый парень. Из его груди торчали, похожие на хищных птиц, пять стрел. Еще одна, обломанная, глубоко сидела в ноге. В руке он все еще сжимал свой лук.

- Совсем молодой, - сказал Гарнус.

- Молодой, но злой. И меткий стрелок, - заметил Нерц. - Ранил двоих наших.

- Тяжело?

- Нет. Но только потому, что наконечники стрел деревянные.

- Это уж точно, - проговорил Гарнус, потрогав на лице свою рану.

- Что будем с ним делать? - спросил Нерц.

- Возьми десятерых воинов поопытней и останься здесь на ночь. Тавки могут вернуться за своим. С рассветом мы выходим.

***

Оставив часть отряда в засаде, Драд, не теряя времени, пошел в Кшалу. Эта небольшая деревня стояла в еще более удаленном месте, чем Мишта. Но нороги добрались-таки и сюда. И все же бывали они здесь редко. Драд знал об этом, поэтому и направился к Кшале. К тому же здесь жили тавки из того же клана что и в Миште. За это время рурар дважды на короткое время приходил в сознание. Драд как смог объяснил ему, что они друзья.

К Кшале они подошли в середине дня. Весь отряд мучила жажда, даже, несмотря на то, что их спасал от зноя тенистый лес. Драд не стал заходить в деревню всем отрядом, так как это было небезопасно. Он оставил отряд с рураром в лесу, неподалеку от деревни, а сам, взяв с собой еще одного человека, пошел к деревне. Как только она показалась, Драд остановился. Он решил понаблюдать за ней: что-то его встревожило.

- Чего мы ждем? - спросил Нелк. Именно его взял с собой Драд.

- Что-то здесь не так, - скорее самому себе сказал Драд.

- Деревня как деревня, - Нелк вглядывался в очертания домов, пытаясь уловить что-нибудь подозрительное, но так ничего и не видел.

- Нет. Что-то здесь не так, - Драд пытался сосредоточиться, чтобы понять, что его могло встревожить.

- Я ничего не вижу, - упрямо сказал Нелк.

Понаблюдав за деревней, Драд все же решился идти. Только зайдя в нее, он понял, что именно его встревожило. В деревне не было ни души. И это в середине-то дня. Такого не должно было быть. И все же он проглядел это. Видимо, сказалась усталость. Надо было срочно уходить. Но было уже слишком поздно. Из-за поворота - примерно в пятидесяти шагах от них - показался отряд всадников. Откуда-то сбоку тоже слышался топот копыт.

- Нороги! Быстро назад! - крикнул Драд Нелку.

И сам, не оглядываясь, побежал в сторону леса. Вдогонку им полетели стрелы. Одна из них настигла Нелка, впившись ему в спину. Он с размаху упал на землю и больше не поднялся. Драд подбежал к нему и перевернул его на спину - Нелк был мертв. В шаге от Драда в землю вонзилась стрела. Передний всадник был уже так близко, что можно было разглядеть на его доспехах орла, расправившего крылья - герб норогов. Он поднял руку с арбалетом, целясь на скаку. В этот момент Драд что было сил метнул копье. Бросок был настолько силен, что пробил щит, которым норог успел-таки прикрыться. Нелепо взмахнув руками, он вылетел из седла. Его долговязая фигура неуклюже кувыркалась по земле прямо под копытами коней. Мчавшиеся следом всадники с ходу налетели на него. Сразу же образовалась свалка. Воспользовавшись этим, Драд побежал к спасительному лесу. Уже подбегая к нему, он услышал позади себя грохот упавшего всадника. Кто-то стрелял из леса по норогам.

***

Получив от лорда Карога известие о побеге рурара, повелитель пришел в ярость и одновременно испугался. Злился он оттого, что его приказ не был выполнен. Эту его особенность знали все приближенные. Поэтому старательно и выполняли все приказы повелителя, боясь вызвать его гнев. Даже возражать ему было опасно - это осмеливались делать только те, чьим мнением дорожил повелитель. А таких людей было немного. Испугался же он по той простой причине, что всего лишь один рурар вполне мог стать угрозой для всей его империи. Повелитель в бешенстве метался в полумраке огромного зала. В напряженной тишине слышался лишь шорох его длиннополого плаща. Никто из присутствующих не осмеливался проронить и звука.

- Лорд что-нибудь просил передать на словах? - наконец спросил повелитель гонца.

- Нет, мой повелитель. Мне лишь было приказано передать это послание в Ваши руки.

- Вызовите всевоина Флайга, - прогремел в пустоте зала голос повелителя.

Командующий черным войском повелителя всевоин Флайг был как раз одним из тех немногих людей, к чьему мнению прислушивался повелитель. В нем совмещались казавшиеся несовместимыми для одного человека черты. Бесконечно преданный повелителю Флайг в то же время был независим в своих суждениях и обладал острым умом. Поэтому он был и первым советником повелителя - его правой рукой.

Всевоин Флайг явился очень скоро. Он никак не казался человеком, командовавшим лучшими воинами империи. Низкого роста, круглый, с короткими руками и ногами - он больше походил на торговца. Даже черные доспехи не прибавляли ему мужественности. Но это первое впечатление сразу же проходило, стоило только встретиться глазами с всевоином Флайгом. Его твердый, проницательный взгляд выдавал в нем жесткого, решительного в своих действиях человека. Никто никогда не видел всевоина хотя бы улыбающимся. Всевоин Флайг вошел в зал твердой поступью. Со стороны это могло выглядеть несуразно и даже смешно, но только для тех, кто не был близко знаком с ним.

- Флайг, - повелитель пошел навстречу всевоин. - Мне нужен ваш совет.

- Моя обязанность - служить Вам, мой повелитель, - всевоин поклонился, сверкнув при этом совершенно лысой головой.

- Сегодня я получил послание из замка Блай от лорда Карога. Вот оно. Прочтите.

Всевоин взял его в руки и принялся читать.

- Ну, что вы думаете? - не дожидаясь, когда всевоин прочтет до конца, спросил повелитель.

- Да... Лорд Карог допустил непростительную ошибку.

Повелитель не обратил особого внимания на слова Флайга - он знал о давней вражде между ним и лордом.

- Если рурар до сих пор не пойман - он мог уйти достаточно далеко.

- Где, по вашему мнению, его искать?

- Мой повелитель, есть несколько земель, в которых наша власть слаба либо вовсе отсутствует. Но если рурару никто не помогает, например те же келуры или тавки, то он не сможет туда добраться. К сожалению, в послании лорда ничего об этом не сказано.

- Что вы предлагаете?

- Из неподвластных нам земель к замку Блай самой близкой является хребет Хадабан. Если предположить, что рурару помогают тавки, а, скорее всего так оно и есть, то его следует искать именно там. Это труднодоступное место. Я предлагаю отправить туда часть воинов, в том числе и преданное Вам черное войско. Я сам готов возглавить его.

- Как скоро вы мне обещаете поймать рурара?

- Ничего нельзя сказать наверняка, мой повелитель. Я смею лишь утверждать, что черное войско сделает все возможное.

- Надо сделать невозможное, всевоин. Вы должны представлять себе все последствия... Возьмете себе в подчинение тысячесилу Ларга. Я надеюсь на вас, всевоин!

- Я не подведу Вас, мой повелитель!

- Идите, Флайг. Ларг будет извещен о том, что переходит в ваше подчинение. Завтра вы уже должны выйти.

- Слушаюсь, мой повелитель!

***

Добежав до леса, Драд сразу спрятался за первым же широким деревом. Отдышавшись, он осторожно выглянул. Перед лесом кружили конные нороги. Их было много. И все же они не решались вторгнуться в лес, бестолково топчась на одном месте и стреляя из арбалетов. Но в то же время они не отступали, хотя и представляли собой хорошую цель для неизвестных лесных стрелков. Видимо, они были лишены командования и не знали, как им поступить. Драд прицелился и выстрелил из своего лука в ближайшего норога. Стрела беспомощно отскочила: деревянный наконечник не смог пробить крепких доспехов. В этот момент со стороны деревни прозвучал какой-то сигнал, скорее всего к отходу, так как всадники развернули своих коней и помчались прочь от губительного леса. В высокой траве остались лежать лишь мертвые нороги. Многие из них были поражены меткими выстрелами в голову.

Убедившись, что нороги действительно отступили, Драд огляделся в поисках своих спасителей. Они не заставили себя долго ждать: из-за деревьев бесшумно вышли около полусотни человек - почти все они были молоды. Среди них были даже девушки. Командовал ими, как это показалось Драду, высокий седой мужчина. У каждого из них был лук, а на поясе висел меч. У некоторых Драд заметил заткнутый за голенище невысоких кожаных сапог нож. Неожиданно из их рядов вышел Пилол. Драд поискал глазами и нашел еще двоих своих парней, стоявших среди стрелков.

- Драд, еще чуть-чуть и мы бы тебя не спасли, - радостно сказал Пилол.

- Я-то жив, а вот Нелк... - Драд посмотрел в сторону деревни.

- Неужели убили?

- И я в этом виноват. А где Рабен? Я что-то его не вижу.

- Он тоже погиб.

- Не уберегли парней...

- Да... Но мы за них отомстили.

Драд с сомнением покачал головой - для него это служило слабым утешением.

- Пойдем. Я познакомлю тебя со свободными людьми. Так они называют сами себя, - пояснил Пилол в ответ на вопросительный взгляд Драда.

Свободными людьми оказались ни кто иные как те же тавки, но только пришедшие с Хадабана. Этот отряд был на разведке - свободные люди намеревались напасть на один из отдаленных замков норогов. В этом лесу они и повстречали Пилола, который спешил соединиться с основной группой Драда. Старшего, - а им оказался, как это правильно определил Драд, именно тот седой стрелок - звали Рьякош. Он, как это и было принято у тавков при встречах, сжал плечо Драда и, в ответ на слова благодарности того о своем спасении, просто сказал:

- Для этого мы здесь и находимся.

Встреча с ними была для отряда Драда счастливой случайностью. Теперь можно было не сомневаться в том, что они дойдут до Хадабана. Рьякош, узнав, куда и зачем направляется Драд, выразил готовность сопровождать их в качестве проводника и охраны. По дороге к тому месту, где находились оставшиеся с рураром, Драд рассказал Рьякошу о событиях последних дней. Парни из деревни были в восхищении от стрел и мечей свободных людей, о таком оружии они могли только мечтать. Тем в свою очередь не терпелось взглянуть на рурара. Они слышали много невероятного об этом народе. Сама встреча с одним из них казалась невероятной.

Рурар был в сознании, когда к месту стоянки подошел резко возросший отряд. Правда, он был еще слаб, но все же мог говорить. Свободные люди с нескрываемым любопытством разглядывали рурара, чем немало смутили того. Из неловкого положения его спас Драд. Он, с трудом протиснувшись сквозь плотно столпившихся людей, подошел к рурару - тот узнал его.

- Не болит? - спросил Драд, поясняя свой вопрос жестами.

- Что? А, понял... Не беспокойтесь. Рана заживет, - ответил рурар на своем языке. Он все еще был смущен столь пристальным вниманием.

- Драд, - представился Драд, ткнув себя пальцем в грудь.

- Ваяр, - сообразил рурар.

- Мы все тавки, - сказал Драд, обводя рукой собравшихся вокруг людей. - Мы друзья.

- ???

- Дай-ка я, - вышел вперед Рьякош.

Драд отошел немного в сторону, уступая место Рьякошу.

- Ты - рурар, - Рьякош указал на рурара, а потом на себя. - Я - тавк. Мы все тавки.

- Понял-понял, - закивал рурар. - Тавки...

Рьякош еще какое-то время говорил с рураром, пока его не прервал Драд.

- Нам надо идти.

- Да-да, пора, - отозвался Рьякош.

- Пусть носилки понесут твои парни, мои за эти дни немного устали, - попросил Драд Рьякоша.

- Конечно. Слак, возьми еще троих - понесете носилки, - повернулся Рьякош. к коренастому парню с бородкой.

- Я думаю, надо оставить небольшой отряд, - сказал Драд.

- Зачем? - не понял Рьякош.

- Чтобы охранял наш отход, а заодно присмотрел бы за деревней, чтобы с ней ничего не случилось. Хотя я думаю, после сегодняшней стычки нороги вряд ли осмелятся на что-то.

- А... Ну да, конечно, - рассеяно произнес Рьякош.

- Что с тобой, Рьякош? - спросил Драд.

- Этот язык... Он такой ...необычный. Он словно притягивает к себе, - Рьякош был под впечатлением от встречи с рураром.

- Меня он тоже очаровал. Правда, поначалу я немного волновался - не знаю почему.

- Говорят, рурары колдуны.

- Все может быть. Пошли, все уже готовы.

Отряд двинулся вперед. Настроение у всех было приподнятое. Будущее уже не казалось таким мрачным. И это будущее связывалось, прежде всего, с рураром. И тавки из деревни и свободные люди верили в него, несмотря на то, что он был один и при этом серьезно ранен. Они не смогли бы объяснить, на чем основывается эта вера, но то, что появление рурара вселило в них надежду, было очевидным. Они и сами этому удивлялись, но это было так.

***

В который раз Абера спасла его молниеносная реакция: в последний момент он успел прикрыться щитом от брошенного копья, но все же не удержался в седле. И в следующее мгновение уже кувыркался по земле. Кто-то споткнулся об него, придавив к земле - образовалась свалка. Он чудом уцелел, лишь правую руку пронзила острая боль. Между тем всадники по одному выбирались из общей кучи и продолжали погоню. Абер быстро поднялся и отбежал в сторону - следом мчался второй отряд всадников. Он успел как раз вовремя - мимо во весь опор пронеслись всадники. Абер посмотрел им вслед. Они стремительно удалялись. Было видно, как из-под копыт их коней комьями отлетает земля. Его собственный конь куда-то убежал. Но даже если бы он был рядом, Абер не смог бы присоединиться к преследованию - у него была сломана рука, и как назло именно правая. Аберу оставалось лишь наблюдать. Он снял шлем, чтобы лучше видеть, что происходит. А происходило что-то странное: всадники уже достигли леса - по-видимому, тавку все же удалось скрыться в нем - но почему-то прекратили преследование и кружили перед ним. Абер не сразу понял, что отряд столкнулся с сильным сопротивлением, ведь тавки в этих краях давно покорились повелителю. Отряд также оказался застигнутым врасплох: воины не ожидали такого отпора. Все что они делали - лишь отстреливались. Но из этой схватки они не могли выйти победителями. Видя, как его воины один за другим падают на землю, Абер протрубил отход. Отряд как будто только этого и ждал - также стремительно как они только что гнались за тавком, всадники скакали обратно. Вскоре они уже были в деревне. Один из них, заметив Абера, резко натянул поводья, останавливая коня. Абер подбежал к нему. Остальные всадники останавливались тут же.

- Что там случилось, Брауг? - быстро спросил Абер всадника.

- Не знаю... Там была засада, - всадник поднял забрало шлема. Его лицо было совершенно мокрым от пота.

- Какая еще засада? Ведь у них мало людей? Почему вы остановились? - Абер засыпал Брауга вопросами.

Тот уже слез с коня и снял шлем. В левой руке у него был щит, в котором торчало четыре стрелы.

- Я не знаю, откуда у них люди, - ответил Брауг. - Но там точно был крупный отряд. Если бы мы сунулись в лес...

- Если бы вы сунулись в лес, вы бы поймали тавка, который вывел бы нас на рурара, - перебил его Абер.

Брауг не стал возражать, он вытаскивал из своего щита одну из стрел. Наконец, это ему удалось.

- Абер, посмотри, - показал ему стрелу Брауг.

Это была стрела с узким железным наконечником, предназначенным именно для пробивания доспехов.

- Это не тавки с деревни, - заявил Брауг. - Таких стрел у них нет.

- Откуда тебе знать? Эти тавки могут ковать оружие в своих дебрях, и ты об этом никогда не узнаешь.

- Не думаю. Для них это слишком опасно. Я знал старейшину Мишты - он бы им этого не позволил.

- Они могли скрыть это даже от своего старейшины.

- Нет... Я уверен, что в нас стреляли не они. Подумай сам: отряд, который мы преследуем, малочисленнен, что-то около десяти человек. Следопыты не могли ошибиться. Да ты и сам видел следы. А сегодня мы наткнулись на большой и хорошо вооруженный отряд.

- Тогда откуда же здесь этот отряд? - спросил Абер и тут же сам себе ответил. - Неужели с Хадабана?

- Больше неоткуда, - согласился с ним Брауг.

- Все же надо повторить попытку, - Абер не желал сдаваться так быстро.

- И потерять еще воинов, - тут же возразил ему Брауг. - Мы не знаем, сколько их там, может быть гораздо больше, чем нас. А здесь, в деревне, мы хотя бы в безопасности.

- Тогда нужно поставить их перед выбором: рурар или жители деревни.

- Тогда нам точно не уйти отсюда живыми.

- Что ты предлагаешь?

- Ждать. Дождемся Гарнуса, а там решим.

Абер в задумчивости молчал: возможность поймать рурара таяла на глазах. Трудно было последовать совету Брауга - ждать, но, видимо, другого выбора сейчас не было.

- Что у тебя с рукой? - спросил Брауг Абера, видя, как тот прижимает ее к телу.

- Что? - Абер не сразу понял, он уже успел забыть про сломанную руку.

- Что с рукой?

- С рукой? - Абер как-то отстраненно посмотрел на собственную руку. - Кажется, сломал, когда упал с коня.

- Ты уже начал падать с коня? - со смешком спросил Брауг. Он не видел происшедшего с Абером, так как возглавлял второй отряд всадников.

В ответ Абер бросил на Брауга такой силы взгляд, что тот тут же прикусил язык, пожалев о своей шутке.

Воины тем временем уже спешились, стоя в нерешительности возле своих лошадей. До многих еще не дошел смысл случившегося. Одни с удивленным испугом смотрели в сторону леса. Лица других были растерянны.

Абер не отважился вновь ударить по спрятавшимся в лесу стрелкам. Отряд и так потерял слишком много воинов для одного дня. Двадцать четыре хорошо обученных всадника остались лежать перед лесом. Еще больше было ранено. Абер понимал, что своими силами он не справится. Он также понимал и то, что это означает одно: он вновь упустил рурара. На этот раз без малейшей надежды поймать его. Когда подойдет Гарнус неизвестно, за это время тавки с рураром уйдут очень далеко. Но и с пешими воинами Гарнуса Абер не решился бы сейчас вновь преследовать беглецов. Они слишком далеко отошли от своих замков, откуда могли бы рассчитывать на помощь. А эти леса могли таить в себе гораздо больше опасности, чем можно было бы подумать. Абер решил дожидаться Гарнуса и вместе возвращаться в замок Блай.

***

Тысячесила Ларга, как и положено, насчитывала пять тысяч двести воинов, из которых около четверти были всадниками. Это была традиция, которой не нарушал никто и никогда. Именно столько воинов было в самой первой тысячесиле первого повелителя Норгии. О тех темных временах мало что было известно. Но именно оттуда брало свое начало величие Норгии. И именно с тех пор нороги стали теми, кем они были сейчас - воинами и покорителями народов. Тысячесила участвовала в последнем сражении с рурарами. Она понесла тогда большие потери. Но за прошедшее с тех пор время она пополнилась новичками. Ее ядро составляли опытные воины - те, кто остался жив после того жестокого сражения. За то, что Ларг всегда сражался как простой воин, подвергаясь вместе со всеми равной опасности, он пользовался у воинов своей тысячесилы большим и заслуженным уважением. Они называли его "наш Ларг", противопоставляя это общепринятому обращению "мой". "Наш" значило "свой". Это было своеобразное признание со стороны простых воинов. Не каждый тысячевоин - командующий тысячесилой, мог похвастаться подобным уважением своих воинов.

Ларг был унижен, узнав, что его тысячесила переходит в подчинение к всевоину Флайгу. Он, как и всякий воин, сражавшийся с рурарами, неоднозначно относился к черному войску повелителя. С одной стороны он уважал их, зная, что они отличные воины и участвовали во многих походах, хотя больше были известны как усмирители мятежей внутри империи. Черное войско пользовалось особым расположением повелителя, что давало им необоснованный, как считал Ларг, повод для гордости. Ведь они не сталкивались с самым серьезным и опасным противником: рурарами. Черное войско имело почти неограниченную свободу. Они могли взять под стражу любого человека, кем бы он ни был, могли останавливать и досматривать любых встречных, а в самых исключительных случаях имели право даже казнить. В тоже время никто не мог поступить по отношению к ним подобным образом. Какой-нибудь юнец в черных доспехах мог пройти мимо Ларга и даже не заметить его - его, кто не раз скрещивал свой меч с рурарами, его, кто бывал в таких переделках, которые даже не снились большинству черным воинам. И вот за эту спесь, за эту заносчивость Ларг недолюбливал и даже презирал черных воинов. Поэтому Ларг был унижен - теперь он в подчинении у черного всевоина. Но он воин и должен повиноваться приказам повелителя. Унижены были и простые воины.

- Я не верю, что нами будут командовать эти псы. Да я скорее умру! - невысокий широкоплечий воин с рыжей с проседью щетиной не хотел верить недавно оглашенному приказу.

- Не беспокойся, Озд, у тебя будет такая возможность. На нас как всегда придется вся тяжесть, а эти неженки присвоят себе нашу победу, пройдясь по нашим телам, - мрачно пошутил худой воин со шрамом через все лицо.

- Знать бы, куда нас направляют? - угрюмо поинтересовался огромного роста воин.

- Во всяком случае, не в Рурару - раз уж эти красавцы едут с нами, - тут же ответили ему.

- Это уж точно. Против рурар у них силенок маловато, - презрительно усмехнулся один из воинов.

- Только и могут, что подавлять какие-нибудь бунты, - зло сплюнул другой.

Тысячесила выступила в путь утром следующего дня. Во главе колонны шло черное войско. Их было немногим более двух тысяч. Перед этим всевоин Флайг послал к лорду Карогу гонца с посланием, в котором говорилось, что лорд должен был немедленно выезжать ему навстречу. Всевоин надеялся узнать от лорда какие-нибудь подробности, которые возможно могли бы помочь в поисках рурара.

***

После отъезда отряда Абера лорд попытался вновь приступить к разгадке языка - попытался, но у него ничего не вышло. Он просто не мог сосредоточиться, в конце концов, он перепоручил это задание своим помощникам. Лорд чувствовал, что невольно оказался втянут в водоворот каких-то важных событий. Сначала это задание о разгадке языка, которое само по себе было необычным. Потом разговор с повелителем во дворце, после которого он вдруг догадался, что грядут большие перемены и, что его задание не является столь важным, как он об этом думал вначале. Скорее всего, повелитель и не ожидал от него сколько-нибудь обнадеживающих результатов. И сразу же эта встреча с тем странным всадником, который - как это позже выяснилось - был в замке в его отсутствие, и которого интересовали пленные рурары. Что он хотел от них? Какое исключительное задание он выполнял? А о том, что оно было исключительным и исходило от самого повелителя, свидетельствовал вайрад орла. И какой человек был вместе с ним? Как там сказал Абер: "глаза, смотрящие сквозь тебя". Но рурара-то он явно заметил. И не просто заметил, а попытался его убить. По словам все того же Абера, они кое-как справились с ним впятером. Что это за человек? И какое отношение он и тот странный всадник имеют ко всему происходящему? Одни вопросы и ни одного ответа. А теперь события и вовсе приобрели для него нежелательный поворот. С побегом рурара он не уверен в своем будущем. Точнее будет сказать так: его будущее туманно как никогда. И от Абера нет никаких вестей. Почему? Что могло произойти? Это тоже тревожило его.

Все эти мысли не давали лорду покоя ни днем, ни ночью. Через некоторое время в замок прибыл гонец от всевоина Флайга. Этих гонцов называли "черными вестниками", и не столько из-за их черных доспехов. Просто чаще всего вести, приносимые ими, означали лишь одни неприятности для тех, кому они предназначались. Лорд также был уверен, что сбываются его самые мрачные предположения: ничего хорошего от встречи с черным всевоином он не ожидал. С другой стороны за ним не прислали отряд псов, и это давало повод на слабые надежды.

Вечером того же дня объявился Абер. Лорд тут же послал за ним. "Наконец-то, хоть что-то разрешится" - думал лорд. Напряжение этих дней было столь велико, что лорд воспринял появление Абера с облегчением, хотя и не знал, чем завершились его поиски.

- Абер, вы поймали рурара? - сразу же спросил о главном лорд Абера, как только тот вошел.

Абер выглядел измученным и не выспавшимся. Его правая рука плотно перевязанная висела на шее.

- Нет, лорд.

- Почему-то я не удивлен, - спокойно сказал лорд. Сейчас ему действительно такой исход казался наиболее правдоподобным. - Раз он сбежал из замка, почему бы ему ни скрыться от вас в лесу. Все правильно. Не так ли, Абер?

- Нет, лорд.

- Тогда почему вы его не поймали? Может быть, у вас было мало воинов? Или рурар попался слишком прыткий? Почему, Абер?

- Ему помогали, лорд.

- Помогали? Кто?

- Тавки из деревни Мишта, лорд.

Лорд внимательно посмотрел на Абера, пытаясь понять, говорит ли он правду или, оправдываясь, лжет. Лорд бывал в этой деревне и знал старейшину Ксата и то, как он печется о ней и ее жителях. Нельзя было сказать, что он любил норогов, но чтобы так открыто подвергаться опасности... На это Ксат ни за что не пошел бы. Единственное что давало лорду повод сомневаться в этом так это то, что сбежал не просто узник, а рурар. Ему тавки, которым было известно о рурарах, пожалуй, могли и помочь. Лорд не раз задавался вопросом, откуда тавки знают о них, но ни одного разумного объяснения так и не мог найти.

- Вы в этом уверены?

- Да, лорд. След от озера, где мы потеряли рурара в первую ночь, привел именно в эту деревню. Следопыты не могли ошибиться. Да и других поселений рядом нет.

- Рурара в деревне, конечно, уже не было.

- Да, лорд. Он ушел с несколькими тавками незадолго до нас. Вернее, его унесли на носилках.

Абер коротко рассказал о дальнейших событиях, промолчав, однако, об уничтоженной по его приказу деревне.

- Рурара вы не поймали, потеряли при этом почти тридцать воинов - вот итог ваших поисков, Абер, - подытожил за Абера лорд его же рассказ. - Да вам надо было сломать не руку, а шею.

- Мы знаем, что рурар предположительно пошел к Хадабану.

- Неужели? - деланно удивился лорд. - А вы ни разу не задавались вопросом, почему на Хадабане до сих пор хозяйничают тавки?

Абер молчал, понимая беспомощность своих попыток оправдаться.

- Нечего сказать? - лорд подошел к Аберу. - По вашей вине империя находится сейчас в очень опасном положении. Имейте смелость признаться в этом хотя бы самому себе.

- Я никогда не отрицал своей вины, лорд.

- Тогда не удивляйтесь, если за вами однажды придут черные воины. Меня кстати уже вызывает всевоин Флайг. Завтра рано утром я выезжаю. Вы остаетесь здесь. Надеюсь, второй рурар не сбежит.

- Можете быть в этом уверены, лорд.

- Имейте в виду, Абер - вас, возможно, еще ждет наказание за первого рурара, а второго уж точно не простят.

- Да, лорд.

- Вот еще что. Если верно то, что тавки помогали рурару - их надо наказать. Этим тоже займетесь вы. Думаю, что пока будет достаточно добавить пару лишних трудовых повинностей. Позже разберемся, кто именно помогал рурару.

- Можете не беспокоиться, лорд, они уже наказаны, - как ни в чем не бывало, заявил Абер.

- Вот как? Интересно когда вы успели выявить виновных?.. И как же вы их наказали?

- Они все виновны, лорд.

- Что значит - все?

- Вся деревня. Они все заодно.

Лорд посмотрел на Абера. Он пока еще не осознал всего смысла его слов, но уже начал догадываться, что могло произойти.

- Что вы сделали, Абер? - спросил лорд, боясь услышать правду.

- Я наказал деревню, - спокойно ответил Абер.

- Что вы сделали? Отвечайте! - громче спросил лорд.

- Я уничтожил деревню. Вместе с ее непокорными жителями, - пояснил Абер.

- Что?!

Так вот что означал тот дым несколько дней назад, который лорд принял за лесной пожар. Потрясенный словами Абера и тем как невозмутимо он это сказал, лорд стоял, не находя слов. Да и что здесь можно было сказать. Лорд не был сторонником массовых казней, считая, что они не могут быть ни чем обоснованы. Он не принимал подобной жестокости и не терпел ее от других.

- Кто дал вам на это право?

- Этого требовали обстоятельства, лорд.

Абер по-прежнему оставался невозмутимым. Лорду даже показалось, что он ухмыляется. Лорд едва сдерживался от того, чтобы не ударить или хотя бы ни нагрубить Аберу.

- Вы убийца, Абер. Вы убили целую деревню и ведете себя так, будто ничего не произошло. Вы хуже убийцы - вы мясник, - сказал лорд, с неприкрытым отвращением глядя на Абера.

- Я воин, лорд.

- Нет. Воин - тот, кто бьется с таким же воином как он сам. Тот, кто воюет с беззащитными женщинами и детьми - обыкновенный убийца. То, что вы сделали недостойно воина. Я презираю вас, Абер.

- Тавки помогли опасному беглецу. Они осмелились пойти против воли повелителя. Они заслужили такое наказание. Это будет хорошим уроком для остальных.

- Это будет хорошим уроком для вас. Вы ответите за самоуправство. Я сделаю все, чтобы вы понесли наказание, как того и заслуживаете. А пока посидите взаперти как обыкновенный мятежник. Стража!

В комнату вошли двое воинов.

- Заприте Абера в подвал, в котором сидел сбежавший рурар. Вы, Абер, сдайте свое оружие.

Стражники недоуменно переглянулись между собой.

- Делайте, что я приказал, - прикрикнул на них лорд.

Один из стражников подошел к Аберу.

- Отдайте мне ваш меч и следуйте за мной.

- Лорд, вы совершаете ошибку, - сказал Абер, отцепляя от пояса свой меч.

- Выставить у Абера стражу - он теперь ничуть не лучше других узников. Ошибку сделали вы, Абер. Я добьюсь у повелителя, чтобы вас наказали.

- Повелитель меня простит, - совершенно спокойно сказал Абер.

- Отвести его. И вызовите ко мне Лагоба.

Выходя, Абер оглянулся на лорда. В его взгляде не было ни тени сомнения и тем более тревоги по поводу своего положения. Наоборот, он смотрел уверенно, ни на миг не сомневаясь в своей правоте.

"Мерзавец!", - думал лорд, оставшись один. У него не выходил из головы этот взгляд Абера - наглый, самоуверенный, а главное ни о чем не сожалеющий. - "Для него уничтожить деревню, все равно, что прихлопнуть муху". В происшедшем лорд отчасти винил и себя: он знал о подобной жестокости Абера и все же не отдал никаких распоряжений на подобный случай. Ведь карательных набегов не было очень давно. Были многочисленные подавления бунтов и тогда могли расправиться с какой-нибудь восставшей деревней. Но чтобы мирную деревню... Еще задолго до правления повелителя Гаттла были запрещены массовые казни, особенно с целью устрашения. Это не означало отмену смертной казни тех, кто провинился перед империей и самим повелителем, но карательные набеги прекратились. Большинство тавкских старейшин посчитало за лучшее покориться Норгии. Особенно много их сложило оружие как раз после того запрета на убийства целых деревень. Подобный же случай мог нарушить шаткое перемирие и вызвать восстание, каких давно не знала империя.

За своими мыслями лорд не сразу услышал стук в дверь.

- Войдите, - громко сказал лорд.

Дверь отворилась - это был Лагоб.

- Вызывали, лорд?

- Да. Проходи, Лагоб. Садись.

Лагоб сел на стул, внимательно глядя на лорда. Он знал - по пустякам лорд его не вызвал бы.

- Только что у меня был Абер.

- С хорошими новостями, лорд?

- Нет. Поэтому я тебя и позвал, Лагоб.

- Значит, рурар не пойман.

- Да. Хотя Абер утверждает, что знает, где его искать.

- Где же?

- В горах Хадабана. Правда, это нам мало что дает.

- Вы правильно сделали, лорд, что известили обо всем повелителя.

- Да, это так... Вот зачем я тебя вызвал. Эта сволочь Абер сжег деревню тавков - Мишту, и убил всех ее жителей. Он уверен, что они помогали рурару.

- Значит, я не ошибся, - вполголоса произнес Лагоб.

- Что? О чем ты, Лагоб?

- Тот дым. Я сразу догадался, что это дело рук Абера.

- А вот мне это и в голову не пришло. Почему мне сразу не сказал?

- Я не был уверен. Да и что можно было бы изменить, лорд?

- Может быть ничего. И все равно надо было сказать. Впредь, Лагоб, делись своими мыслями. Они могут оказаться верными. А я могу что-то упустить.

- Да, конечно, лорд.

- В общем, так, Лагоб, - продолжил лорд. - Завтра ты поедешь в эту деревню - возьмешь с собой тех же воинов, что были с Абером, и похоронишь всех убитых. Если обнаружишь живых - приведи их в замок. Можешь запереть их, чтоб не сбежали, но обращаться с ними хорошо. Все ясно?

- Да, лорд.

- Я бы и сам этим занялся, но за мной прислал всевоин Флайг. Рано утром я выезжаю.

- Вас вызывает черный всевоин?

- Да, Лагоб. Гонец был сегодня днем.

- Что вы намерены делать, лорд?

- А что я могу делать? Надо ехать.

- Позвольте мне сопровождать вас, лорд

- Нет. Ты остаешься. Задание, которое я тебе дал, я не могу поручить больше никому. К тому же я за самоуправство посадил Абера под стражу. Так что замок остается в твоем ведении.

- Все равно вам нужна охрана. Я подберу лучших воинов.

- Не стоит. В любом другом случае она бы помогла, но не в этом. Охрана только вызовет ненужные подозрения. Двоих сопровождающих будет вполне достаточно.

- По-моему вы излишне смелы, лорд. Всевоин давно ищет повод расправиться с вами. Он может воспользоваться своим правом казнить провинившихся перед империей. А побег рурара может послужить ему веским основанием.

- Он не посмеет. Я в этом уверен. У меня важное задание, которое мне поручил сам повелитель. Взяв меня под стражу или тем более казнив меня, он нарушит его волю. А это уже прямое оскорбление повелителя, которое карается смертью.

- Вы же знаете, повелитель многое может простить всевоину.

- Только не это.

- Всевоин может устроить на вас покушение. Он способен на любую подлость. С ним нужно быть осторожным.

- Не думаю, Лагоб, что всевоин решится на это. Да ему сейчас и не до меня, у него другие заботы - он должен поймать рурара. В чем я ему, кстати, могу помочь. Так что меня он не тронет. Не в этот раз... Но даже если не так - я не могу просто сидеть в замке, я обязан подчиниться. В одном ты прав, Лагоб. Со всевоиом нужно быть осторожным.

Лорд подошел к раскрытому окну. Он прекрасно знал, что всевоин Флайг не терпит людей, с мнением которых повелитель считается так же как с мнением и советами его самого. Особенно, если это мнение было противоположным мнению всевоина - в этом случае человек подвергал свою жизнь опасности. Лорд хорошо помнил как однажды во время охоты, как будто случайно, был убит приближенный повелителя - тысячевоин Гар - убежденный противник войны с Рурарой, имевший влияние на повелителя, и который всегда к нему прислушивался. Все догадывались, что произошло на самом деле и кто за всем этим стоит. Но повелитель либо считал все это пустыми слухами, либо все-таки больше доверял всевоину. Скорее всего, верным было второе. Не случайно всевоин проделал это почти открыто. Да. Лагоб, безусловно, прав: с черным всевоином нужно быть осторожным. Очень осторожным...

***

Всевоин Флайг выехал из дворца повелителя дождливым утром. Настроение у всевоина было хуже некуда. И пасмурная погода была виновата в этом меньше всего. Всевоина терзали дурные предчувствия. Он понимал, что надежда поймать рурара с каждым днем становится все призрачней. Он даже не знал где точно его искать. Предположение искать его на Хадабане было лишь предположением, ни чем не подтвержденное. Но даже в том случае, если его рассуждения верны - где искать рурара на Хадабане? Ведь это обширная горная цепь. Поймать рурара там будет не так-то просто. Значит, это нужно сделать до того, как он доберется до Хадабана. Надо торопиться. Страшно даже представить, что будет, если рурар все же окажется там. Он всех "заразит" своим языком. По сути Хадабан вполне может стать второй маленькой Рурарой. И это в центре империи! Всего лишь один человек может создать угрозу могущественной империи норогов! Невероятно! Всевоин все больше боялся и все больше ненавидел рурар. Чтобы поймать этого рурара, не нужно считаться ни с какими жертвами. Всевоин был в этом убежден. Будущее империи сейчас находится в его руках. Это возвышало всевоина в его собственных глазах и придавало ему решимости. Он будет жесток в своих действиях как никогда. Пощады не будет никому: ни мятежникам, ни даже его собственным воинам. Всевоин надеялся, что после этого случая повелитель прекратит эти опасные игры с рурарским языком. Он считал его разгадку совершенно бесполезным занятием. В отношении рурар всевоин признавал лишь войну. Причем не просто войну, а войну на истребление. Империя будет под угрозой до тех пор, пока жив хоть один рурар. То, что нороги всегда терпели поражение от рурар, всевоина не беспокоило. Он был уверен, что все эти неудачи лишь от неверного ведения битв, бездарности тысячевоинов, да и его черное войско никогда не принимало участия в сражениях с рурарами. ...И все же из побега рурара можно извлечь выгоду. Его можно и нужно использовать против лорда Карога. Это хорошая возможность очернить его в глазах повелителя. Но этим он займется позже - сейчас главное найти рурара. Если бы он мог, то расправился бы с лордом, так же как и с другими своими противниками. Но повелитель почему-то особенно благоволил лорду. Впрочем, у него всегда неожиданно появлялись новые любимцы, которых он приближал к себе. Так что лорд Карог лишь один из многих добившихся расположения повелителя. Но это ненадолго - уж он об этом позаботится...

Воины Флайга шли почти два дня, останавливаясь лишь на кратковременные привалы. К исходу второго дня, достигнув удобного места, всевоин решил разбить лагерь и здесь дожидаться лорда Карога. Воины спешно разбивали палатки, торопясь успеть до темноты. Шатер всевоина стоял в середине этого огромного лагеря. Вокруг стояли палатки его черных воинов. Тысячесила Ларга разместилась по краям лагеря. Все это время, дожидаясь в лагере лорда Карога, всевоин не говорил воинам, куда и зачем они идут. Не знали об этом и приближенные всевоина. Дважды это пытался выяснить Ларг:

- Мои воины хотят знать, что нам предстоит. Куда мы идем, всевоин?

- Вы забываетесь, Ларг! Ко мне следует обращаться "мой всевоин". Для вашей же пользы советую вам это запомнить. Что касается ваших воинов - они узнают обо всем тогда, когда я сочту это нужным. И ни днем раньше. Вам все ясно, Ларг?

- Мне все ясно, мой всевоин, - Ларг сделал ударение на последних словах. - Но вам следует запомнить, что моя тысячесила будет слушаться только меня. И это мой вам совет. Всего доброго, мой всевоин. Хвала повелителю!

***

Как только лорд Карог прибыл в лагерь всевоина, он сразу же направился к его шатру. Два дюжих воина, стоявших у входа в шатер, несмотря на вайрад лорда, с которым он мог свободно проходить даже во дворец повелителя, все же не пропустили его внутрь. Один из них зашел в шатер и вскоре вышел.

- Вы можете войти, лорд. Сдайте ваш меч.

- Что? - удивленно спросил лорд.

- Чтобы войти к всевоину Флайгу, вы должны сдать мне ваш меч, - пояснил стражник.

- Это требование всевоина?

- Да, лорд.

- До сих пор это требовалось, лишь входя к повелителю. Ну что ж... Не потеряй, - сказал лорд, протягивая стражнику свой меч.

- Можете не беспокоиться, лорд.

Попав с яркого света в полумрак шатра, лорд на какое-то время ослеп. Он встал у входа, не видя куда идти.

- Лорд Карог. Проходите, - голос всевоина прозвучал откуда-то из глубины шатра.

Лорд осторожно пошел на голос. Сделав пять неуверенных шагов, лорд остановился, как он думал, посередине шатра.

- Прощу прощения, всевоин, что заставил вас ждать... - начал было лорд.

- Да, ждать действительно пришлось долго. Могли бы, и поторопиться, лорд. Нам дорог каждый день.

В голосе всевоина лорд уловил командные нотки.

- Думаю, нам не следует и дальше терять время. Поговорим о главном.

- Похвально. Правда, ваша забота о безопасности империи несколько запоздалая. Все что сейчас происходит - происходит по вашей вине.

- Не сочтите за оскорбление, всевоин, но объясняться я буду лишь перед повелителем, а не как не перед вами.

- Если понадобится, то объясняться вы будете и передо мной, лорд Карог. А теперь я хотел бы услышать от вас что-нибудь полезное, что поможет мне поймать рурара.

Глаза лорда уже привыкли к недостатку света, и он уже мог различить обстановку в шатре. Всевоин сидел на низком походном стульчике с медной чаркой в руке. Его доспехи лежали рядом. С правой стороны от всевоина, держа кувшин с вином, стоял слуга. Лорд огляделся в поисках второго стула, но такового не оказалось. Пришлось стоять перед всевоином. Лорд прекрасно понял, что этим, а также тем, что его обезоружили перед входом, он пытался унизить его. Лорд с сожалением подумал, что никак не может ответить на это. Ему оставалось лишь вести себя как можно более независимо, не роняя своего достоинства.

Лорд рассказал все, что могло помочь всевоину при поисках рурара, обратив особое внимание на то, что в последний раз рурар и помогающие ему тавки были замечены у деревни Кшала и, что искать его, по всей видимости, следует на хребте Хадабан.

- Лорд, вы помните, как выглядит рурар? - спросил Флайг, прихлебывая из чарки.

- Помню. У меня хорошая память.

- Рад за вас. Стража!

В шатер вошел один из воинов.

- Привести художника! И побыстрей! - приказал ему всевоин.

- Слушаюсь, мой всевоин!

Художник, как и было велено, появился быстро.

- Объясните художнику, лорд, как выглядит наш беглец. И чем, точнее - тем лучше.

Лорд начал описывать внешность рурара. Художник тем временем делал набросок. Лишь после нескольких попыток художника лорд добился от него наибольшего сходства. Закончив работу, художник протянул листок с лицом рурара всевоину. Флайг с интересом разглядывал рурара - он впервые видел, пусть и на рисунке, одного из заклятых врагов. С листка на него смотрел человек молодых лет с овальным с правильными чертами лицом, в меру крупным носом. В целом у Флайга, если доверять этому рисунку, о рураре сложилось впечатление как о волевом, с твердым характером человеке, который способен на отчаянный шаг. И побег рурара лишь подтверждал правильность его суждений.

- По поводу его внешности вы можете еще что-нибудь добавить, лорд? - спросил Флайг, продолжая разглядывать рисунок.

- Он моего роста, крепкого сложения, волосы и глаза светлые, голову держит прямо, насколько я помню, не сутулится. Больше мне нечего вам сказать, всевоин.

- Если вам нечего больше сказать - вы можете идти, - Флайг, наконец, оторвался от рисунка. - И берегите себя, лорд.

Последние слова прозвучали как явная угроза. Лорд посмотрел на пухлое, самодовольное лицо всевоина. Его большие навыкате глаза немигающе уставились на него.

- Обязательно. Желаю вам удачи, всевоин. Хвала повелителю.

Пожелание удачи всевоину было искренним. Лорд понимал, что его войскам предстоит трудное и опасное задание, из которого многие не вернутся. А во всем случившемся лорд чувствовал и свою вину. Так что всевоин будет исправлять его, лорда, ошибки. Как бы ни относился лорд к всевоину, он не мог этого отрицать. Лорду было неприятно это осознавать.

...Идя по лагерю, лорд вдруг услышал, как его окликнули. Он оглянулся. Невдалеке стоял высокий со смуглым, худощавым лицом человек с седеющими висками. В правой руке он держал шлем с высоким гребнем, какой носили только тысячевоины войск повелителя. Лорд сразу его узнал - это был Ларг. Они были добрыми приятелями и относились друг к другу с теплотой. Лорд уважал Ларга как воина, а Ларг ценил в лорде честность и смелость, качества, которыми, как он считал, прежде всего, должен обладать настоящий воин. Ларг был намного старше лорда, тем не менее, они разговаривали на равных. Именно Ларг посоветовал лорду взять в свою охрану Лагоба, который раньше служил в его тысячесиле, но после тяжелого ранения, полученного им в последней битве с рурарами, вынужден был на время оставить ее. С тех пор Лагоб всегда был с лордом. С Ларгом лорд не виделся давно. Он даже не мог припомнить, когда именно. Лорд был рад этой неожиданной встрече.

- Ларг!

Они крепко обнялись.

- Вот уж кого не ожидал увидеть здесь - так это тебя, - улыбаясь, сказал Ларг. Он тоже был рад их встрече.

- Я здесь случайно, - лорд решил не говорить о своем визите к всевоину.

- Ну, рассказывай. Где ты сейчас? Я слышал у тебя важное задание от самого повелителя.

- Да ничего особенного. Как-нибудь расскажу, - лорд не имел права говорить о своем задании с непосвященными людьми, поэтому отвел разговор в сторону. - Лучше скажи как ты.

- Как видишь, - Ларг развел руками, указывая на лагерь. - Затевается какое-то дело, а что - не говорят. Держат в неведении как детей. Но что самое обидное - я теперь под началом Флайга. Он даже требует, чтобы я называл его "мой всевоин". Пес!

- Как же вы тут вместе?

- Сам удивляюсь! Ведут они себя, конечно, надменно, но до стычек пока не доходило. Да что об этом говорить. Скажи лучше как там Лагоб. Не скучает по тысячесиле?

- Я не даю ему скучать. Он обучил меня уже стольким приемам, что и не сосчитать.

- Да, Лагоб хороший воин. Я даже уже жалею, что отдал его тебе.

- Ну, теперь уже я его тебе не отдам, - парировал лорд.

Они громко засмеялись, похлопывая друг друга по плечам.

- Может быть, зайдем ко мне. Мои воины раздобудут вина, - предложил Ларг.

- Нет, Ларг. С удовольствием бы, но не могу. Надо ехать.

- Куда ты сейчас?

- К повелителю. Надеюсь, он меня примет.

- Что-то важное?

- Можно и так сказать. Во всяком случае, мне так кажется.

- Ну что ж. Удачи тебе.

- И тебе удачи, Ларг. Тебе и твоей тысячесиле.

- Спасибо. Я чувствую, она нам не помешает.

- Да прибудет с вами Сила!

***

Хребет Хадабан протянулся длинной цепью с севера на юг. Это были не очень высокие, но, тем не менее, труднодоступные горы. Поэтому Хадабан пока оставался свободным от норогов. Большая его часть была исконной землей тавков, но селились они здесь все же реже, чем в низинных лесах. Все изменилось с приходом в леса тавков норогов. Насаждая силой свой порядок, они с жестокостью подавляли любое сопротивление тавков. Те, кто не желал с этим мириться, уходили в глухие места. Одним из таких мест и был хребет Хадабан. С каждым годом, ищущих здесь спасение людей, становилось все больше и больше. Сюда приходили поодиночке и целыми деревнями. Здесь можно было встретить человека из любого клана, все ссоры и обиды, которые когда-то были между ними ушли в прошлое. Кроме самих тавков сюда шли и их соседи: келуры, хлайки, лелги, которых также угнетали нороги. Поначалу все они жили разрозненно, занимаясь каждый своим делом - места хватало всем. Но чем больше проходило времени, тем очевиднее становилось то, что следует объединиться. Ведь у всех был общий враг, который мог прийти и сюда. Очень скоро нашелся и человек, способный объединить всех этих разнородных людей в одно целое. Им оказался вождь самого сильного и многочисленного и наиболее пострадавшего от норогов клана тавков Рейб. Он сумел найти простые и нужные слова, убедившие всех в необходимости объединения.

- Мы все когда-то были свободными людьми. Мы рождались и умирали свободными. Свобода была для нас чем-то обычным, как солнце и воздух. И мы не ценили ее. Никто из нас и представить не мог, что может быть иначе. Но пришли нороги - и мы стали рабами. Они сказали, что солнце светит лишь для них. Они отобрали у нас нашу свободу. У тех, кто не хотел становиться рабом, они отбирали жизнь. Хадабан вновь подарил нам свободу. Но сохранить ее мы должны сами. И сделать это можно, лишь объединившись. До прихода сюда мы делили себя на разные кланы и разные народы и находили между собой больше различий, чем сходства. Но теперь мы должны осознать, что, прежде всего мы свободные люди. Вот наше главное сходство! Вот что нас объединяет! Теперь мы все из одного клана, клана "свободные люди". Уже потом мы тавки, хлайки или келуры. Если кто-то вас спросит: "Из какого ты клана?" - отвечайте: "Я из клана "свободных людей".

Рейб был единодушно признан предводителем свободных людей - так теперь называли себя все кто жил на Хадабане. Первое, что сделал Рейб - создал войско. Каждый мужчина, способный держать оружие, должен был пройти обучение в нем. Пока одни служили в войске свободных людей, другие занимались повседневными делами. Потом они менялись. Таким образом, каждый мужчина приобретал необходимые воинские навыки. Вначале это была необученная и плохо вооруженная толпа людей, не привыкших действовать сообща. Но постепенно она превращалась в дисциплинированное, способное дать отпор врагу войско. Вскоре у свободных людей появилось и настоящее оружие. Им, как и своей свободе, они были обязаны Хадабану. По всему Хадабану строились кузницы, в которых ковались доспехи и всевозможное оружие - от наконечников для копий и стрел до мечей и щитов. Второй важной задачей, которую наметил Рейб, было строительство укреплений на Хадабане. Хотя горы и являлись сами по себе сложной преградой, все же было решено начать возводить крепости, а на подступах к Хадабану обустроить наблюдательные посты. В каждой такой крепости делались запасы еды и воды. Для успешного отражения штурмов заготавливались камни и различное оружие. В крепостях располагалось необходимое число воинов и назначался ответственный за нее человек. Места для будущих крепостей старались выбирать труднодоступные и в то же время такие, чтобы мимо них нельзя было пройти. Хадабан должен был стать непреступной твердыней и для этого не жалели ни времени, ни сил.

***

Сопровождаемый свободными людьми Драд со своим отрядом достигнул Хадабана быстрее, чем он на это рассчитывал. За это время рурар почти выздоровел - Драд даже удивлялся насколько быстро, ведь ранение было серьезное, - но все же был пока еще слаб для длительных пеших переходов, и поэтому его по-прежнему несли на носилках. Часто во время этих переходов и на привалах рурар вполголоса напевал какие-то песни. Драд, как и все остальные, заслушивался этими песнями, хотя никто из них и не понимал о чем они. Рурарский язык был красив и мелодичен. В нем была какая-то внутренняя сила, которая, словно ловко брошенная петля, притягивала к себе всякого, кто слышал язык, и больше не отпускала. Многие из отряда признавались, что их эта сила не пугала, но приводила в какое-то смутное, едва ощутимое волнение. Другие, наоборот, говорили, что рурарский язык их успокаивал. Но и тех и других этот язык пленял, унося в какие-то неведомые места. Они готовы были подолгу слушать его, точно также как раньше могли подолгу смотреть на огонь или воду.

...Хребет Хадабан встретил их проливным дождем, который, впрочем, вскоре прошел. Вновь приветливо засияло солнце. Горы будто показывали свой строптивый, независимый характер. Драд, как и остальные его селяне, был впервые на Хадабане. До этого он лишь однажды издалека видел его отроги. Драд давно мечтал побывать на Хадабане и вот теперь он шел по его тропам, дышал его воздухом, пил воду из рек и ручьев, стекавших по его склонам. Но ощущению счастья мешала горечь утраты. Его семья, как и все, кто остался в Миште, погибла. В этом Драд не сомневался. Внутри образовалась какая-то пустота, которая заполнялась гневом и ненавистью. Раньше он жил ради своей семьи, теперь будет жить ради мести. Жизнь не утратила смысл - просто смысл стал иным: убивать норогов до тех пор, пока они не уйдут с земли тавков. Все очень просто. Что будет дальше? Драд не заглядывал так далеко. Главное, что сейчас все просто и понятно. Драд посмотрел на своих уцелевших селян, пытаясь понять, что происходит в их душах. Красек. Никогда не скрывал своих чувств. Завидев дым горящей деревни, не раздумывая, бросился на помощь. Всегда открыто ненавидел норогов. Его серьезное лицо и крепко сдвинутые брови говорят о решительности. Его также как и самого Драда не мучают сомнения о том, для чего сейчас стоит жить. Он твердо знает свою цель. Задумывается ли о том, что будет после? Драд этого не знал. Пилол. На первый взгляд остался таким же жизнерадостным, но почему-то чаще старается общаться со свободными людьми, либо вовсе пытается оставаться один. Драд вообще заметил, что они избегают общаться между собой, как будто только одним своим видом напоминают друг другу о своем общем горе. А вот братья Нварак и Акур, наоборот, еще крепче, чем прежде сплотились. У них была большая семья. Теперь они всюду стараются быть вместе, заботятся друг о друге. Драд даже завидовал им, тому, что они есть друг у друга. Ценят ли они это сами? Судя по всему - да.

В предгорьях Хадабана им повстречались первые наблюдательные посты. Это были хорошо скрытые, рассчитанные на нескольких человек землянки. Сам же наблюдательный пост располагался на высоком ближайшем дереве, с которого обязательно должен был быть хороший обзор. Такие деревья обустраивались всем необходимым и в первую очередь там ставили шалаш для удобства наблюдателя. Возле каждого такого поста был хворост, который поджигался в случае опасности. Запас сухого хвороста находился в землянках.

На первых трех постах были почти одни келуры. Их легко можно было узнать по косам, которые у келуров носили и женщины и мужчины. Косы келуров могли рассказать о многом: кто этот человек, какое положение он занимает, женат ли он, если это мужчина, если женщина - замужем ли она, есть ли дети и сколько их. Способ плетения кос также говорил о многом. В зависимости от изменений происходящих в жизни келура, одна и та же коса могла переплетаться помногу раз, указывая на его новое качество или положение. Для келура не было большего позора, чем, если бы кто-то срезал их косы. Потеря даже одной косы, неважно, что она обозначала, воспринималась как унижение и оскорбление и требовала отмщения. За женщин мстили мужчины. Если отомстить по каким-либо причинам не удавалось, келур мог покончить с собой - так остро воспринималось это оскорбление. Добровольно срезать косу келуры могли лишь в одном случае, когда клялись. Для этого у них была клятвенная коса, которая срезалась, когда келур кому-либо клялся, и отдавалась этому человеку в знак того, что келур не нарушит данную клятву. Принести новую клятву келур мог лишь по истечении определенного времени, когда клятвенная коса отрастала до необходимой длины, которая для разных кланов келуров была своя. При этом новая клятва не должна была противоречить старой, от которой келура могла освободить лишь смерть человека, принявшего эту клятву.

До прихода норогов келуры жили в соседних с тавками лесах. Но как только пришли нороги и стали срезать келурам косы, запугивая их таким образом, почти все келуры предпочли уйти в отдаленные места, туда, куда нороги еще не добрались. Они, как и тавки, не смогли оказать достойного сопротивления норогам. Очень много их пришло на Хадабан. Здесь они были второй по численности, после тавков, народностью. Келуры также как и тавки почитали лес, но в отличие от них не считали деревья своими перевоплотившимися предками. Поэтому могли сделать то, что тавки сочли бы кощунством. Именно это небольшое, но важное различие служило поводом для бесчисленных ссор между ними, которые часто перерастали в кровопролитные стычки. Впрочем, на Хадабане келуры, принимая во внимание свое положение, соблюдали обычаи тавков. Они понимали, что сейчас не время для раздора.

От Рьякоша Драд знал, что среди свободных людей много келуров и то, что все жители Хадабана живут мирно и сплоченно и прекрасно уживаются между собой, в том числе и тавки с келурами. Поэтому Драд старался заглушить в себе ту неприязнь, которая развивалась веками и впитывалась каждым тавком с раннего детства на протяжении всей жизни. И все же при встрече с келурами Драд не смог скрыть своего холодного отношения к ним. Точно также отреагировали и остальные его селяне. Однако келуры были дружелюбны, либо, не заметив такого отношения к себе, либо, сделав вид, что не заметили. Они улыбались и здоровались с каждым, и с разведчиками из отряда свободных людей и с новичками. А после того как узнали, что среди них рурар - сначала не поверили, а, убедившись в этом, и вовсе оживились и даже как-то просветлели. Впоследствии Драд отмечал, что появление рурара везде воспринималось, если не как долгожданное чудо, то уж точно с радостью.

На первых постах они не задерживались, подкреплялись и после недолгого отдыха шли дальше, стараясь как можно быстрее подняться выше в горы. Лишь почувствовав себя в относительной безопасности, их отряд позволил себе заночевать у очередного поста. На этом посту, крупнее, чем все попадавшиеся ранее, были люди всех народов, нашедших убежище на Хадабане. Но большинство были тавками. Главным также был тавк - рослый старик с веселыми глазами. Как оказалось, он был знаком с Рьякошом.

- Ты что-то быстро вернулся, - вместо приветствия сказал он ему.

- Я тоже рад тебя видеть, Харас, - по-свойски пошутил Рьякош.

Старик оценил шутку. Он громко и довольно засмеялся, обнажив при этом подпорченные зубы.

- Нас стало немногим больше? - спросил Харас, имея в виду отряд Драда.

- Да. Они шли как раз сюда. Я решил им помочь.

- Правильно сделал. Хотя твое задание тоже было важным.

- Еще важнее было помочь этому раненому.

- Да? А кто он? Наверное, старейшина какой-нибудь деревни? Хотя не похож: слишком уж молод.

- Скажу попозже. Пусть он отдохнет. А где сейчас Рейб?

- Ты же знаешь, он долго не бывает на одном месте. Сегодня здесь, завтра там. Я слышал, сейчас он у Круглого озера. Там достраивают крепость.

- Круглое озеро. Далековато...

- Зачем он тебе? У тебя какие-то новости?

- Еще какие новости! Мне нужно доставить к нему этого раненого.

- Зачем? Он что-то знает? - Харас посмотрел в сторону носилок. Раненый ел вместе с остальными. Вел он себя раскованно и не походил на пленного.

- Знает, - загадочно ответил Рьякош. - В общем, его должен увидеть Рейб.

- Да кто он такой? - теряя терпение, спросил Харас.

- Когда я скажу тебе - ты мне все равно не поверишь.

- Да я не верю, что я до сих пор не вытряс из тебя всей правды!

- Успокойся, Харас. И обещай мне, что будешь держать себя в руках даже, когда узнаешь кто он.

- Обещаю! Клянусь лесом!

- Ты поклялся.

- Да говори уже!

- Это рурар!

- Рурар?! - Только и смог проговорить Харас.

Он был ошарашен. На него, как и на других, одно название этого народа - рурары, одно это слово действовало магически. С раннего детства он слышал рассказы о далеком и дивном народе, который разил словом своих врагов вернее, чем мечом. Он не раз пытался представить этих людей. Его детское воображение рисовало больших, сильных и непременно добрых воинов. Да, именно добрые. По-другому и быть не может. Ведь злые - это нороги. Значит, тот народ должен быть добрым. Вот если бы они пришли и защитили их от норогов. И тут он вспомнил - и как только он мог забыть! - одно старое поверье, о котором когда-то говорила еще его бабушка. Оно гласило, что каждый человек может попросить у леса одно-единственное желание, и оно обязательно сбудется. Для этого надо было ночью, - именно ночью лес мог выслушать человека, когда ничто не может помешать - зайти в лес, найти там старое дерево и, прислонив к нему обе ладони, с закрытыми глазами загадать свое самое сокровенное желание. Если же это желание не будет исходить из самого сердца, не будет искренним - тогда лес не отпустит этого человека. Теперь Харас знал, что попросить у леса; странно, что до этого не додумались взрослые. Или они уже "истратили" свои желания? Преодолевая свой детский страх, ведь лес, особенно ночной, был полон опасностей даже для тавков, Харас отправился в чащобу. Вокруг было много старых деревьев, но он почему-то шел все дальше и дальше, как будто это были не те деревья, которые могли бы помочь ему. Он хотел найти какое-то особое дерево, хотя и не знал, как оно должно было выглядеть. Но он должен его найти. Для него в тот момент это было важно. Он уже не надеялся найти нужное ему дерево, как вдруг увидел эту ель. Она была не столь высока как остальные и он, может быть, и не заметил бы ее, если б не ее необычный вид. Она стояла, накренившись в его сторону, словно протягивая к нему свои ветви-руки и зовя его. Он понял, что нашел свое дерево. Вокруг стояла глубокая тишина. Наверное, это лес приготовился его слушать. Как лес мог знать, зачем он здесь находится? Впрочем, лес для всех тавков считался одним общим родителем, а каждый родитель должен понимать своих детей. Он подошел к ели и обхватил широкий ствол руками, скрывшись под ее густыми ветвями. Странно, но, найдя свое дерево, он забыл свое желание. Может так все и должно быть - и он продолжал стоять с закрытыми глазами. В какой-то момент эта ель показалась ему знакомой и даже родной. Эта шершавая кора, к которой он прижался щекой, эти ветви, лежавшие на его плечах, этот запах, исходивший от ели вдруг напомнили ему о его доме, о его родной деревне. И тут же он вспомнил свое желание. И сразу, боясь опять забыть его, зашептал: "Дерево, милое дерево. Помоги нам, пожалуйста. Мне и всей моей деревне. Пусть в нашу деревню придет хотя бы один из того народа. Их называют рурары. Пусть у нас появится хотя бы один рурар. Обещаю, мы будем о нем заботиться. Я сам буду делать все, что он пожелает. Но пусть он нас защитит. Я знаю, он это может. Сделай, как я тебя прошу. Помоги нам, помоги, помоги...". Он без конца повторял это отчаянное "помоги", как вдруг совершенно ясно представил себе то, о чем просил дерево. Он увидел рурара, который пришел в их деревню. Это был воин, хотя у него не было ни меча, ни щита, ни шлема, ни каких-нибудь доспехов. Но то, что это воин было понятно. Да и зачем ему оружие, когда стоит сказать ему одно лишь слово, и все его враги разбегутся кто куда. Вот он идет по деревне. В каждом его шаге, в каждом движении чувствуется непонятная для Хараса и всех остальных его селян сила и спокойствие. И смотрит он совсем не так как они, с боязнью озираясь по сторонам. Нет. Взгляд его открыт и немного насмешлив. Совсем чуть-чуть, так, чтобы случайно не обидеть кого-нибудь. Ведь не для того он сюда пришел, а, наоборот, чтобы защитить их. Его спокойствие и уверенность передаются другим. Все сразу становятся даже выше ростом, перестав по привычке втягивать головы в плечи. Теперь им нечего бояться - у них есть свой защитник.

Харас очнулся, когда уже забрезжил рассвет. Оказывается, он заснул. Ему даже приснился странный сон. Или это был не сон? Харас со всех ног бросился в деревню. Он был уверен, что рурар уже там. Он должен первым его увидеть. На его вопросы, не приходил ли кто в деревню, все испуганно оглядывались, думая, что он говорит о норогах. Значит, рурар пока не приходил. Но он должен прийти, лес не может его обмануть. Этот день, как и многие последующие, он провел в томительном ожидании. Рурар все не появлялся. Не появился он и через год. Ничего не изменилось. Деревня по-прежнему жила в страхе перед норогами, которые все также хозяйничали в ней. Став взрослым, Харас удивлялся своей детской наивности, но иногда приходил к той ели. Она еще больше, будто под тяжестью годов, склонилась к земле. Он не укорял ее и ни о чем не просил вновь - только лишь молча стоял и гладил ее ствол, вспоминая ту ночь. Тогда он верил, что желание сбудется. Наверное, одни лишь дети могли просить что-нибудь у леса. Только они могут быть по-настоящему искренне; взрослые обязательно солгут, даже, если и не хотят этого. И все же в нем, несмотря ни на что, не гасла вера. И эта вера помогала ему жить. А может быть в этом и заключается весь смысл этого старого поверья: дать человеку веру, которая бы спасала его в трудные дни? И все-таки Харасу хотелось думать, что это поверье нечто большее, чем просто обман, пусть даже и с благими намерениями. Поэтому каждую ночь он засыпал с надеждой на то, что утро все изменит.

И вот теперь по прошествии стольких лет его детская мечта сбывается. И пусть этот рурар не похож на того из его сна, пусть он сам нуждается в помощи - уже одно его появление многое значит. Лес не обманул его. Харас столько раз представлял себе эту возможную встречу, но сейчас, когда она все же произошла - растерялся. А когда вновь обрел способность говорить, тихо промолвил:

- Спасибо тебе, дерево. Я верил. Все это время верил.

- Что ты сказал? Я не расслышал, - спросил его Рьякош.

- Что?.. А... Это я о своем. А откуда он пришел?

- Никто точно не знает. Мы пока плохо его понимаем, как и он нас. Но Драд - это вон тот хмурый, с бородой - говорит, что он, наверное, сбежал от норогов. Невдалеке от их деревни находятся два замка. С одного из них он и мог сбежать.

- Вы потом пойдете к Рейбу?

- Да. Сам понимаешь, они должны встретиться. Тебе тоже стоит поговорить с рураром, когда еще представиться такая возможность. Рурарский язык и вправду завораживает, и он очень красивый.

- Как долго я этого ждал.

- Только уж слишком не навязывайся, Харас, - попросил Рьякош. - Рурар еще слаб и устал от такого внимания. Кстати, его зовут Ваяр.

- Я быстро. Мне только нужно сказать ему кое-что, - поспешно сказал Харас. - Я так долго ждал...

- Странный ты какой-то, - пожал плечами Рьякош

В воздухе уже сгущались сумерки. Рурар сидел у костра и молча смотрел на огонь, погруженный в свои мысли. Харас подошел и, поздоровавшись с ним, сел рядом. Рурар что-то ответил. Рурарский язык действительно был красив. И эта красота была почти ощутима. Так это показалось Харасу. Он почувствовал себя необыкновенно легко. Харас не помнил о чем и как долго он говорил с рураром, но после этого разговора он влюбился в этот язык и этот народ, даже не зная о нем ровным счетом ничего. Одно он знал наверняка, если понадобится, он отдаст свою жизнь за рурарский язык, и был уверен, что так поступил бы каждый, услышавший его.

***

Повелитель не сразу принял лорда Карога, тем самым, указывая ему на свое недовольство. Лорд это понял, однако не боялся предстоящего разговора. Наконец, он предстал перед повелителем. Повелитель сидел в удобном мягком кресле, поглаживая левой рукой огромную собаку. Еще одна такая же собака лежала в дальнем углу комнаты.

"И здесь псы", - подумал лорд, вспомнив о черных воинах, стоявших на страже в покои повелителя.

- Лорд Карог, что заставило вас явиться ко мне? Неужели сбежал второй рурар? И почему о побеге первого вы не сообщили мне сами?

- Мой повелитель! Смею Вас заверить, что второй пленник находится под надежной охраной. Подобного больше не повторится. Мы учли все ошибки, совершенные в ту злосчастную ночь. И я прошу Вас простить меня за то, что я сам не известил Вас о побеге рурара. Но я решил, что оставлять замок в такой момент было бы не верно. Так как я помнил Ваш приказ продолжать разгадку языка, нарушить который я не осмелился.

- И все же, раз вы находитесь здесь, вы посмели его нарушить. Что же заставило вас это сделать?

- Мой повелитель! Совершенно нечто ужасное. Я действительно нарушил Ваш приказ, но только для того, чтобы искать у Вас справедливости.

- Говорите, лорд, я слушаю.

- Мой повелитель, во время поиска сбежавшего рурара по приказу человека, которому я поручил эти поиски, была уничтожена одна из деревень тавков вместе с ее жителями. Я прошу Вас об одном, мой повелитель, чтобы этот человек понес заслуженное наказание.

- Кто этот человек и как он объясняет свой поступок?

- Его зовут Абер. Это воин, которого я оставил в свое отсутствие ответственным за замок. Именно при нем и сбежал рурар. Он убежден, что тавки помогали рурару, хотя твердой уверенности в этом нет.

- Когда сбежал рурар, вы прислали с этим известием гонца. Теперь же, когда уничтожены какие-то тавки, вы вдруг являетесь сами. Как вас понимать, лорд?

- Мой повелитель. Убиты Ваши слуги и...

- Мои слуги?!

Повелитель, резко встав, вплотную подошел к лорду. Глядя ему в глаза, он вновь спросил:

- Вы сказали "мои слуги"? Я правильно вас понял, лорд?

- Да, мой повелитель. Именно так я и сказал.

- Что это за слуги, которые помогают врагам моей империи? Что это за слуги, которые только и ждут момента, чтобы выступить против меня? Что это за слуги, которые ненавидят меня и не уважают моей воли? Я вас спрашиваю, лорд!

- Мой повелитель. Многие тавки покорились нам и уже не представляют никакой угрозы.

- И не будут представлять, пока боятся нас. Страх - вот, что заставляет быть их покорными. Сила - вот, что все всегда уважали, и будут уважать впредь.

- Но та деревня... Многие в ней, быть может, и не знали о рураре.

- Всякий на кого падает хоть тень подозрения того, что он мог слышать этот проклятый язык, должен быть уничтожен. Даже если это целая деревня. Запомните это, лорд. И впредь постарайтесь заниматься своими прямыми обязанностями, не отвлекаясь на подобные пустяки. Все, что должно вас беспокоить - лишь исполнение моих приказов, моей воли, а не какие-то тавки.

Лорд стоял, не смея ничего возразить, каждое слово повелителя воспринимая как пощечину.

- Этот Абер достоин награды, а не как не наказания. Даже, несмотря на его оплошность, - продолжал тем временем повелитель. - Он на деле доказал свою преданность. И в отличие от вас, лорд, его заботит в первую очередь безопасность моей империи.

- Мой повелитель. Мой приезд также вызван заботой об империи.

- Вот как?! До сих пор я слышал от вас лишь сожаления по поводу несчастных тавков.

- Мой повелитель. Еще при повелителе Кейге были запрещены подобные массовые убийства. С тех пор крупные восстания прекратились. Этот случай может вызвать...

- Этот случай покажет, что ждет тех, кто посмеет идти против империи. Довольно, лорд. Я больше не желаю слышать ни слова об этих тавках. Я поручил вам важное задание - выполняйте его. У вас еще есть вопросы, лорд Карог?

- Нет, мой повелитель.

- Тогда возвращайтесь в замок. Вскоре к вам за Абером прибудет отряд моих черных воинов. Он достоин того, чтобы стать одним из них. Вы сообщите ему мое повеление, лорд. И подыщите ему замену. Вам все ясно?

- Да, мой повелитель.

- Можете идти. И никогда не забывайте того, что я вам сказал: моя воля - вот, что должно вас волновать, вот о чем должны быть все ваши мысли.

***

Ваяр впервые видел горы. Рурара была равнинной страной, лишь на юге гранича с горной Орлакой. Так что большинство рурар никогда не были в горах. Ваяр вырос в небольшой лесной деревне, где занимался в основном охотой. Он только однажды покидал ее, когда решил обучиться воинскому искусству. Так он попал в сторожевой отряд, который охранял границы. Там его научили держаться в седле, владеть мечом и копьем, всему, что должен уметь воин. Спустя год он вернулся в родную деревню. В плену у норогов он оказался, когда во время охоты опрометчиво слишком близко подошел к границе Рурары с Норгией. Потом было заточение в замке и побег. Последнее, что он отчетливо помнил - это холод и боль. Когда же он пришел в себя, то увидел этих людей, несших его куда-то на носилках. Он понял - это друзья. Кто они и как он к ним попал, в тот момент это было не важно. Главное, что они ему помогают. Хотя окажись они норогами он не смог бы им сопротивляться - так он был слаб. Но с каждым днем ему становилось все лучше и лучше. Потом к ним присоединились еще какие-то люди и дальше они шли уже вместе. Все это время он изучал их язык. Он узнал, что они называют себя тавками, узнал имена некоторых из них - Драд, Пилол, Рьякош. Они, также как и до них, другие народы, были очарованы его языком. Потом Ваяр заметил, что его появлению везде были рады. По-видимому, все эти народы знали о Рураре и, что самое главное, о силе рурарского языка. Это было странным, поскольку сам Ваяр, как и другие рурары, ничего не знал о том, что находится и кто живет в пределах Норгии. Ведь Рурара никогда не вторгалась в Норгию. Может быть, они узнали о них от самих норогов? Но Ваяр не понимал, зачем норогам надо было что-то говорить о Рураре, тем более народам, которые они поработили. Здесь явно была какая-то загадка.

К тому моменту как они достигли гор, Ваяр почти выздоровел, и очень скоро надобность в носилках отпала. Горы поразили Ваяра. Здесь все было по-другому, непривычно. Очень часто шли дожди. Редкий день обходился без них. Туманы были очень густыми. А когда он впервые услышал в горах гром, то невольно пригнулся - раскаты были настолько оглушительны и сильны, что, казалось, дрожала даже земля под ногами. Бурные реки, шумящие водопады, захватывающие виды, открывающиеся с горных вершин - все это Ваяр впервые увидел именно здесь, на Хадабане.

В присоединившемся к ним втором отряде было и несколько девушек. Одна из них, пока он был еще слаб, взялась ухаживать за ним. Ваяр не знал, было это чьим-то поручением или же она сама так пожелала. Но ему все же казалось, что это ее собственное пожелание. Во всяком случае, она не выказывала своего недовольства этими неожиданно появившимися хлопотами. И даже наоборот, была приветлива и всегда улыбалась ему своей очаровательной улыбкой. С ниспадающими на плечи темными роскошными волосами, невысокая и хрупкая на вид, она в то же время, как оказалось, была выносливой. По мнению Ваяра, ей очень не шел образ воительницы. Этот лук и стрелы казались ему неуместными. Он не привык видеть в женщинах воинов. В Рураре женщины редко даже брали в руки оружие, не говоря уже о том, чтобы им пользоваться. Впрочем, здесь это могло быть просто необходимостью. Незаметно для самого себя Ваяр так привязался к ней, что чувствовал себя неуютно, если она подолгу отсутствовала. Но такое случалось не часто, и Ваяр подолгу мог разговаривать с Ульмией, так звали эту девушку. Вскоре, благодаря долгим беседам с ней Ваяр уже вполне сносно говорил и понимал по-тавкски. А вот Ульмии рурарский язык давался с трудом. Но в этом не было ничего удивительного. Ваяр знал, насколько сложен его язык. На его изучение нужно было время. Ульмии хотелось знать о Рураре все. Порой она задавала нелепые на взгляд Ваяра вопросы.

- Говорят, что все рурары колдуны и, что вы когда-то заколдовали свой язык. Скажи, это правда?

По губам Ваяра скользнула улыбка, но в неверном свете костра Ульмия этого не заметила.

- Кто тебе это сказал?

- Мой отец. У нас многие так думают о вас.

- А откуда вы все знаете о Рураре? Мы ведь ничего не слышали о вас - тавках, или об этих... косматых...

- Келурах, - подсказала Ульмия.

- Да. О келурах. От кого же вы слышали о нас?

- Не знаю. У нас все слышали о рурарах. Но кто-то верил в эти рассказы, а кто-то нет, - сказала Ульмия и, помолчав, добавила. - Я верила. Всегда.

- Может быть, к вам кто-то приходил и рассказал о нас?

- Об этом надо спрашивать у стариков. Скажи, это правда, что вы побеждали норогов?

- Да. И не раз. Самое удивительное, что они нападают на нас вновь и вновь, как будто не помнят прошлых поражений.

- А почему вы сами не нападёте на них? Вы бы их наверняка победили.

- Нам не нужна война, хотя мы и хорошие воины.

- Ты все-таки не ответил: вы заколдовали свой язык?

- Я не знаю, что тебе ответить. Среди рурар есть ведающие. Им известно очень многое. Возможно, они что-то и знают. Возможно, об этом знает и наш царь.

- Царь? Кто это?

- Царь - это наш правитель.

- А, как наш Рейб!

- Ну да, как Рейб. Кстати, ты можешь мне о нём рассказать? Все говорят о нём как о великом человеке.

- Он и есть великий человек. Рейб нас всех объединил. Я была тогда совсем ребенком и ничего не помню. Но мой отец слышал, как тогда говорил Рейб и рассказывал мне потом, что все в него поверили. Рейб сказал, что все мы свободные люди. С тех пор на Хадабане все себя так называют. А раньше, я слышала, тавки жили отдельными кланами, а с келурами и вовсе враждовали. Вы обязательно должны встретиться. Ты тоже великий человек.

- Перестань. Я вовсе не великий. Я даже не сражался с норогами.

- Всё равно, - стояла на своем Ульмия. - Твой язык делает тебя великим.

- Да нет же. Мой язык делает великим мой народ.

- Ты хочешь вернуться в Рурару?

- Я должен вернуться.

- Тебя ждет там жена?

- Нет. У меня нет жены.

- И у тебя нет семьи?

- У меня есть мать и сестры. Это моя семья.

- Нет. Я спрашиваю о твоей собственной семье.

- Нет. Своей семьи у меня нет. Почему ты спрашиваешь об этом?

- Так просто... А как вы называете своих женщин?

- Так же как и свою страну - рурара. Когда мы клянёмся Рурарой - мы клянёмся и своей землёй и своими матерями и женами. Для нас эти понятия неразделимы. Мы почитаем их превыше всего.

- А вот мы клянёмся лесом. Он значит для нас всё. И не только для нас. Келуры, лелги, хлайки. - все они тоже лесные жители. Но мы по-разному чтим лес.

- Когда мы придем к Круглому озеру? Мы ведь идем туда?

- Скоро придем - осталось совсем немного. Теперь мы будем идти быстрее, ты очень быстро идешь на поправку.

- Это благодаря моему языку. Он ведь исцеляет.

- Твой язык в самом деле волшебный. Я хотела бы увидеть твою страну и твой народ.

Ульмия замолчала и вдруг спросила:

- Ты возьмёшь меня с собой?

Ваяра этот вопрос застал врасплох. Он испытывал к Ульмии нежные чувства, и сам хотел позвать её с собой, но вместо этого сказал:

- Я не могу. Это опасно. Меня ведь преследуют нороги.

- Я не боюсь опасностей. Я к ним привыкла. Или ты забыл, где мы впервые увиделись?

- Нет. Я не хочу, чтоб с тобой что-нибудь случилось. Из-за меня и так уже погибли те двое парней, которым я обязан своим спасением. Я так и не успел их отблагодарить.

- Со мной ничего не случится.

- Нет. Не уговаривай меня, Ульмия.

- Ты не понимаешь - я же хочу быть с тобой! - в последней попытке убедить его отчаянно воскликнула Ульмия.

И тут же замолчала, испугавшись своего собственного неожиданного даже для неё самой признания. Она замерла, не веря еще, что наконец-то сказала то, о чем давно хотела сказать. Груз несказанного перестал давить на неё, но теперь вместо этого появилась боязнь того, что она поторопилась, что сделала что-то не так. Ульмия сидела, не смея взглянуть на Ваяра. Наконец, набравшись смелости, посмотрела - он тоже сидел, уставившись в землю. Потом, не поднимая глаз, произнес:

- Я тоже хочу быть с тобой. Но я не прощу себе, если с тобой что-то случится.

- А я не прощу себе, если мы расстанемся.

- Мы возможно никогда уже сюда не вернёмся. Что скажут твои родные? - Ваяр в последний раз попытался отговорить Ульмию, но сделал это как-то неубедительно, в глубине души надеясь, что она всё же не согласиться с его доводами.

- У меня никого не осталось. Всех моих родных убили нороги, когда я была маленькой. Спаслись лишь я и мой отец. Отец умер прошлым летом от болезни. ...Теперь я встретила тебя.

Она взяла его руку в свою. Ваяр вздрогнул. Потом прижал Ульмию к себе. "Кого я пытаюсь обмануть? Я же не хочу её терять" - думал Ваяр.

Эту ночь они провели вдвоем. А утром Ваяр сказал Ульмии, что согласен взять её с собой.

- Я поняла это ещё ночью, - Ульмия сияла от счастья.

Ваяр тоже чувствовал вдруг нахлынувшую на него волну счастья, но его всё же, в отличие от беззаботной Ульмии, беспокоило будущее. Он старался гнать от себя мрачные мысли и наслаждаться каждым мигом проведённым с Ульмией, но полностью избавиться от них не мог. Ульмию же, казалось, ничто не тревожило - она была влюблена, и всё остальное не имело для неё никакого значения.

***

Круглое озеро находилось в котловине между тремя вершинами. Своё имя оно получило благодаря почти правильной круглой форме. Это было хорошо видно с любой из трёх вершин, окружающих озеро. К его берегам во время сильных дождей со всех склонов устремлялась вода. Поэтому у самого озера за исключением нескольких одиноко стоящих хижин никакого жилья не было. Зато на каждой из трех вершин высились крепости, одна из которых пока еще только достраивалась. Именно здесь сейчас находился предводитель свободных людей Рейб. До этого он был вождем лишь одного, пусть и большого клана тавков. Теперь он стал ответственен за всех живущих на Хадабане. Рейб был всеми уважаем, никто не оспаривал и не подвергал сомнению его главенство. Он же никак не пользовался своим исключительным положением. Его часто можно было видеть кующим оружие или строящим крепость. Он, как простой воин, бывал на наблюдательных постах. Вот и сейчас у Круглого озера Рейб вместе со всеми строил крепость. Здесь его и застала эта невероятная новость: на Хадабане рурар. Сначала Рейб подумал, что это пустые слухи - он вообще до конца не верил в существование этого полулегендарного народа. Но потом пришёл человек, подтвердивший это. Он был из того самого отряда, который и повстречал где-то в низменных лесах рурара. Он был послан Рьякошом - Рейб его помнил. Не так давно он послал на разведку пять таких отрядов; старшим воинам он сам отдавал поручения. От этого человека Рейб и узнал все подробности. Оказывается, рурар ранен, но быстро поправляется и скоро будет здесь. Рейб не знал, что и думать. Если рурарский язык и вправду обладает той колдовской силой, которая делает рурар непобедимыми, то даже один из них был весьма существенной подмогой в их борьбе с норогами. Но Рейб тут же задался вопросом, как рурар оказался в их лесах, почему он ранен. Не иначе он скрывается от норогов. Значит, и они вслед за ним придут на Хадабан. Ну что ж. Вот и настал тот момент, который должен решить их судьбу. Они готовы к встрече с норогами.

То, что здесь, у Круглого озера, вскоре появится рурар, тот час же стало известно во всех трёх крепостях. Эта новость наделала много шума и сразу же стала обрастать всевозможными домыслами и слухами. Кто-то говорил, что на Хадабан пришло целое войско рурар. Другие утверждали, что пришел все-таки один рурар, но для того, чтобы обучить их своему языку. Третьи - что это вовсе не рурар, а какой-то человек, который побывал в Рураре и хорошо выучил их язык. Но все они сходились в одном: владычеству норогов пришел конец.

***

Над Круглым озером моросил мелкий дождь, но, несмотря на это, стены всех трёх крепостей были забиты людьми. Все они внимательно вглядывались вдаль, сегодня должен был прийти рурар. Рейб, как и остальные, находился на стене и также напряженно всматривался вдаль. К озеру вела одна тропинка прямо по гребню гряды, которая хорошо просматривалась с ближайших крепостей.

- Идут! - вдруг послышалось с наблюдательной вышки.

Вскоре и правда стала видна вереница людей, шедших по гребню хребта. Дойдя до того места, где хребёт, раздваиваясь на два рукава, как бы охватывал озеро, люди остановились. Каждый из этих рукавов вел к одной из двух вершин. Далее они, замыкая кольцо вокруг озера, вновь сливались в один хребёт. В этом месте находилась третья вершина, самая высокая - именно здесь сейчас достраивалась крепость. Хребёт же убегал дальше и терялся за горизонтом.

Постояв на развилке, люди разделились на две группы. И в той и в другой крепости надеялись, что рурар идет именно в их направлении - всем хотелось первыми увидеть его. В обеих крепостях люди спешили спуститься со стен во внутренний двор, чтобы встретить входящих. Как только те появились, их сразу же обступили со всех сторон, так, что они уже не могли ступить и шагу.

- Что здесь происходит? - спросил Ваяр Рьякоша. Здесь же с ним были Ульмия и Драд со своими селянами.

- Все хотят видеть тебя, - ответил Рьякош.

Внезапно толпа расступилась, пропуская какого-то человека.

- Это Рейб, - шепнула Ульмия.

Но Ваяр и сам это уже понял. Все в этом человеке - от прямого, строгого взгляда до уверенных, скупых движений говорило о его исключительности. Человек подошел к ним и, узнав Рьякоша, по-тавкски поздоровался с ним. Ростом он был ниже Ваяра. На своих слегка кривых ногах он стоял крепко, не колеблясь, как прирожденный вождь.

- Ну, покажи нам того, о ком на Хадабане все только и говорят.

- Это я, - сказал Ваяр по-тавкски прежде, чем Рьякош успел что-либо ответить.

Рейб взглянул на Ваяра.

- Ты говоришь по-тавкски?

- У меня хорошие учителя, - Ваяр обнял Ульмию.

- И ты рурар? - недоверчиво спросил Рейб.

- Да. Я - рурар.

Рейб пристально посмотрел на Ваяра, весть о котором, словно ветер, успела облететь весь Хадабан. Он все еще не верил, что видит одного из тех, о ком тавки из поколения в поколение передавали свои легенды.

- Последние дни только и разговоров о тебе. Правду ли говорят, что твой язык обладает какой-то силой?

- Мой язык ласкает слух друзей, для врагов же он страшное оружие.

- Скажи нам что-нибудь на нем. Мы все хотим услышать его.

Сотни людей, затаив дыхание, замерли в ожидании загадочной речи. В воздухе повисла такая тишина, что сейчас даже упавший на землю лист был бы всеми услышан. Ваяр поприветствовал свободных людей на своём родном языке и поблагодарил за радушный приём. Он уже закончил говорить, а люди еще долгое время хранили молчание. Многие позже признавались, что прекрасно помнили самих себя и то, где находятся, но при этом ощущали себя стоящими в каком-то необыкновенном волшебном лесу, наполненном притягательными звуками. Это ощущение полностью захватывало и противиться ему, если бы у кого-то и возникло такое желание, не было сил.

Одним из первых очнулся Рейб. Он оглянулся по сторонам, как будто желая в чем-то убедиться. Потом сказал, обращаясь к Ваяру:

- Я только что был в каком-то необычном месте. Я так явственно слышал журчание ручьев и пение птиц. Теперь я вижу, что наши легенды не лгали.

Свободные люди устроили в честь Ваяра праздник, который длился до самого утра. Этим же вечером Ваяр рассказал Рейбу обо всех своих злоключениях. Его рассказ местами дополняли Драд и Рьякош

- Значит, ты не можешь остаться с нами? - выслушав Ваяра, спросил Рейб.

- Я бы рад остаться - здесь я нашел свою любовь, но, к сожаленью, не могу. Я должен вернуться в Рурару.

- Я еду с Ваяром, - решительно заявила Ульмия, так будто кто-то оспаривал ее решение.

- Ну, конечно, Ульмия. Мы всегда теперь будем вместе, - успокоил ее Ваяр.

- Жаль, что ты не можешь остаться, - еще раз разочарованно сказал Рейб. - С твоей помощью нам пришлось бы гораздо легче. Одно твоё присутствие вселяет в людей веру и мужество. Многие вообще уверены, что ты пришел сюда, чтобы помочь нам.

- Мне жаль, что я подарил вам ложные надежды. Я даже не смогу обучить вас своему языку. На это нужно время, а его-то как раз нет. Я должен как можно скорее вернуться.

- Как ты собираешься добираться до Рурары?

- Я уже думал об этом. Мне снова понадобиться ваша помощь.

- Мы сделаем все, что в наших силах.

- Вот что я решил: надо раздобыть норогские доспехи. Переодевшись в них, можно попытаться проехать через все владения норогов и через саму Норгию. Мне понадобятся сопровождающие, знающие норогский язык. Пятнадцать-двадцать человек будет вполне достаточно. В Рураре они выучат язык и потом могут вернуться на Хадабан.

- Клянусь лесом, Ваяр, твоя затея проехать через всю Норгию в обличье норога дерзкая. Но она мне нравится. Нороги не догадаются искать тебя среди самих себя. Мы поможем достать доспехи, а людей знающих норогский здесь предостаточно, многие прожили под их властью очень долго.

- Спасибо, Рейб, - горячо сказал Ваяр. - Я ценю вашу помощь и никогда не забуду об этом.

- Я верю, что когда-нибудь Рурара поможет нам освободиться от норогов. Теперь ты знаешь - у вас здесь есть друзья, на которых вы можете всегда рассчитывать.

От желающих помочь Ваяру и заодно увидеть далекую и таинственную Рурару не было отбоя, и очень скоро двадцать человек были набраны. В основном все они были тавками, среди них были и Красек с Пилолом, но были также трое хлайков и один лелг. А вот келурам пришлось отказать, так как их косы немедленно выдали бы весь отряд. Все в этом отряде, кроме Ульмии и самого Ваяра, хорошо говорили и понимали по-норогски.

Молва о Ваяре достигала все новых уголков Хадабана. Отовсюду к Круглому озеру шли люди убедиться, действительно ли рурар находится среди них. Даже Рейб, несмотря на все свое влияние на свободных людей, не мог запретить им приходить сюда. Ваяр уставал от такого навязчивого внимания, но Ульмия объяснила ему, что он значит для всех этих людей, что его появление на Хадабане - это целое событие. И Ваяр был терпелив. Между тем он тоже знакомился и познавал здешних жителей, их обычаи, верования, традиции. Лучше всех он узнал, конечно, тавков, так как с ними он общался дольше всего. Да и Ульмия многое рассказала ему о своем народе.

Все эти народы - тавки, келуры, хлайки, лелги - жили в лесах и были отменными лучниками. Всех их объединяло в первую очередь уважительное отношение к своему дому - лесу, а также их традиции жить тесными кланами, что в дальнейшем и помогло норогам очень легко их покорить. Но это уважение к лесу у каждого из этих народов выражалось по-разному. Наиболее простые верования были у хлайков и лелгов. В их представлениях лес был населен добрыми и злыми духами, которых они старались умилостивить. Но были и существенные отличия. Хлайки считали, что сила и ловкость убитых ими животных переходит к человеку, поэтому увешивали свои одежды их клыками и когтями, среди которых наиболее ценились волчьи и медвежьи. По числу таких украшений можно было судить об опыте охотника. Лелги, напротив, были уверены, что такие трофеи опасны, так как душа убитого зверя может легко найти по ним своего обидчика и отомстить ему. По этой же причине перед охотой лелги раскрашивали свои лица. Кости убитого животного закапывались в землю. При этом шкура животного считалась безопасной, но если только на ней не было никаких отметин.

Ваяру казалось, что он находится на Круглом озере уже очень давно, хотя на самом деле шел всего лишь восьмой день его пребывания здесь. Вдвоем с Ульмией они стояли на стене, обращенной к озеру, и любовались его видом - в озере как в зеркале отражались проплывавшие по голубому небу облака. В последнее время им редко удавалось уединиться, и потому они особенно ценили такие моменты.

- Правда красиво? - спросила Ульмия.

- Ты красивее.

- Скажи мне это по-рурарски.

- Ты самая красивая!

- Я хочу, чтобы ты будил меня по утрам этими словами.

- Вообще-то утром я люблю поспать. Но если ты просишь...

- Да, я прошу.

- Может, спустимся к озеру, - предложил Ваяр.

- Нет, - поморщилась Ульмия. - Отсюда оно лучше смотрится, да и вода в нем холодная.

- Ну, тогда я один.

- Ты что, рурар, хочешь от меня сбежать? - игриво спросила Ульмия.

- Ну, что ты. Мне и бежать-то не куда. Я ведь в твоих владениях.

- Смотри у меня. А не то я сама прострелю тебе ногу, - шутя, пригрозила Ульмия.

- Вон ты какая! А что, если я посмотрю на другую?

- Я не пойму, зачем тебе лишние неприятности?

- Я все понял. Я у тебя в плену.

- Вот именно. И даже твой язык тебе не поможет.

- В твоем плену я, пожалуй, немного задержусь.

- Немного? Это как понимать, а? - Ульмия легонько шлепнула его по щеке.

- Ну, у нас это значит навсегда, - вывернулся Ваяр.

- То-то же, - Ульмия коснулась губами губ Ваяра. - Что там за шум?

Снизу действительно уже долгое время слышались какие-то крики.

- Не обращай внимания, - ответил Ваяр, но сам все же обернулся. И сразу же понял причину суматохи. Вдали к небу тревожно тянулись два черных столба дыма. На значительном расстоянии от этих двух виднелся еще один такой же.

***

Лишь оказавшись в тавкских лесах, всевоин Флайг понял, что поиски рурара будут гораздо сложнее, чем он думал. Эти глухие леса угнетали всевоина. Еще не встречая никакого сопротивления, его войска уже испытывали трудности. Их продвижение в лесах заметно замедлилось. Что же ждет их в горах? И все же они с каждым днем все ближе подходили к Хадабану. Вскоре один из передовых отрядов захватил первых пленных. Это были двое молодых келуров. Они испуганно смотрели на воинов. Было видно, что они не ожидали встретить здесь воинов повелителя, особенно в таком количестве. О рураре они ничего не знали, зато согласились провести их к Хадабану более коротким путем. Всевоин разделил свое войско на две части - так возможность поймать рурара возрастала. Одна часть, которой командовал он сам, шла по правому склону хребта, другая, командовать которой он назначил Ларга - по левому. Ларгу он отдал семьсот своих черных воинов, которые все же находились под началом у одного из приближенных всевоина, Тизгара. Он имел его строгий приказ беречь черных воинов и бросать их в битвы только при острой необходимости.

Подойти скрытно к Хадабану всевоину не удалось, да он на это и не рассчитывал. Мятежники использовали бесхитростный, но весьма действенный способ предупреждения с помощью костров, дым от которых был виден издалека. Кроме того, с их помощью мятежники могли судить о продвижении войск всевоина. Со своих наблюдательных постов мятежники легко обнаруживали даже незначительные отряды. Все это говорило о том, что тавки не сидели здесь сложа руки, и воинов повелителя еще ждут впереди серьезные схватки. Но пока мятежники уклонялись от столкновений, все дальше уходя в горы. Вскоре стали попадаться первые крепости, обойти которые не представлялось возможным. Поэтому каждую из них приходилось брать штурмом. Крепости, хоть и небольшие, отчаянно защищались и причиняли заметный урон войскам всевоина, но сдержать их продвижение они не могли. Защитники крепостей предпочитали плену смерть. Тем не менее, пленные, пусть и немногочисленные, все же были.

Флайг стоял посередине внутреннего двора только что захваченной крепости. Повсюду лежали мертвые мятежники, своих убитых - все они были из тысячесилы Ларга - воины уже убрали. Перед ним на коленях стояли чуть больше десятка пленных мятежников со связанными за спинами руками, в основном тавки и келуры. Все они были ранены и смотрели на него с неприкрытой злобой. На вопрос: "Из какого ты клана?" всевоин неизменно слышал - "Я из клана свободных людей!".

- Что-то я не слышал о таком.

Пленные молчали.

- Еще раз спрашиваю, из каких вы кланов?

- Другого ответа ты не услышишь, норог, - сказал какой-то тавк, исподлобья глядя на всевоина.

- Посмотри на себя. Ты стоишь передо мной на коленях. Где же твоя свобода?

- То, что ты поставил меня на колени, ничего не значит, норог. Служить тебе я не стану.

- Значит, ты умрешь.

Флайг махнул пухлой рукой. Черные воины тотчас же схватили тавка за руки и оттащили его в сторону. Один из них наискось вонзил в его живот меч. Тавк, застонав, упал. Под ним быстро растекалась лужа крови.

- Кто еще не хочет служить мне?

Пленные по-прежнему молчали, уставившись в землю.

- Тогда я спрошу вас о другом. Вы знаете, зачем я здесь?

Некоторые из пленных, видимо понимавшие по-норогски, зло заулыбались.

- Ну что ж. По вашим рожам, вижу, что знаете. Кто скажет мне, где искать рурара, тот поможет своему клану.

- Ты ищешь смерти, норог? - вдруг спросил всевоина молодой тавк.

- Я ищу рурара, тавк.

- Для вас, норогов, это одно и тоже.

- Так приведи меня к моей смерти.

- Не торопись, норог, настанет и твой черед, - дерзко ответил ему тавк.

Флайг вновь махнул рукой. Тавк быстро закричал:

- Это всего лишь один рурар, а вы уже его боитесь. Скоро придут и другие. Недолго оста...

Удар мечом прервал его истошные крики. Всевоин смотрел на мятежников: неужели они все такие упрямые? Его взгляд вдруг задержался на одном из келуров. "Ну, конечно, с этого и надо было начинать". Он подошел к молодому келуру и, изображая живой интерес, принялся рассматривать его косы.

- Какие красивые у тебя косы. Ты их, наверное, долго отращивал? Как жаль было бы потерять такие замечательные косы. Я ведь знаю - для вас нет большего оскорбления, чем срезанная коса. Скажи мне, где рурар и твои косы останутся при тебе.

Келур непонимающе смотрел на всевоина.

- Переведите ему, что я сказал, - приказал Флайг.

Келур испуганно начал озираться по сторонам, как только понял смысл сказанного. Но быстро совладал с собой. Он что-то заговорил, а потом плюнул всевоину в лицо. Флайг хлестко, наотмашь ударил келура - тот упал.

- Обрезать ему косы! Все! До единой! Ни одной не оставлять!

Воины набросились на келура. Одни держали его за руки, другие мечами срезали косы, бросая их ему под ноги. Пленные, особенно келуры, угрюмо наблюдали за этим унижением. Скоро келур, закрыв лицо руками, сидел уже без своих кос. Он беззвучно - лишь его плечи вздрагивали - рыдал, сглатывая обиду и слезы. Всевоин брезгливо подобрал одну из кос и, издеваясь, спросил:

- Ты ничего не потерял?

Воины за его спиной раскатисто расхохотались.

- Какое жалкое зрелище, - продолжал всевоин. - Вот видишь, к чему приводит упрямство. Разве стоило из-за рурара так страдать. Держи!

Флайг швырнул косу к ногам келура. Потом подошел к пленным и остановился напротив одного из келуров - взрослого мужчины. Некоторые косы у него свисали до пояса.

- Тебе есть, что мне сказать? - спросил он его.

- Есть, - ответил на хорошем норогском келур. - Ваш язык по сравнению с рурарским звучит как скрежет железа. Можешь мне поверить на слово, норог.

- Это все? - спросил всевоин. И, не дождавшись ответа, спросил уже резче. - Я спрашиваю: это все, что ты хотел мне сказать?

- Я согласен указать вам место, где находится рурар, - сдался келур.

- Что? Испугался за свои косы? Ты же всех нас предаешь... - начал было говорить какой-то хлайк, но воины заставили его замолчать.

Флайг без всякого выражения смотрел, как трое черных воинов избивали корчащегося на земле хлайка. Потом знаком велел келуру встать и уже вместе с ним пошел в сторону от остальных пленных.

От келура Флайг узнал, что рурар может находиться у какого-то Круглого озера. Там же может быть и главарь мятежников - Рейб. Что ж, это будет очень кстати: расправиться сразу с двумя врагами империи. Впрочем, главарь мало интересовал всевоина. Главное - рурар.

***

Ларг тем временем, также разузнав, что рурара следует искать у Круглого озера, продвигался вперед гораздо быстрее всевоина. Он сам, в отличие от него, участвовал во многих штурмах крепостей, чем немало воодушевлял своих воинов. Черные воины во главе с Тизгаром, как это и было велено всевоином, в захватах крепостей пока не участвовали. Воины Ларга откровенно насмехались над ними, называя их "девицами" или "детьми в доспехах".

- Ну, что, девицы?! Не боитесь крови? В обморок не упадете? Тогда проходите, - приглашали их воины в очередную захваченную крепость.

- Было бы из-за чего падать в обморок, - огрызался кто-нибудь из молодых черных воинов.

- Значит, ты еще не видел "танец смерти".

- Какой еще "танец смерти"?

- Что? Ты не слышал о "танце смерти"? Может, ты и о рурарах ничего не знаешь?

И в спину черным воинам летел презрительный смех.

Ларгу также как и всевоину приходилось оставлять в захваченных крепостях пленных, раненных и небольшое число воинов. Его воинов становилось все меньше и меньше. Несмотря на это, к Круглому озеру под его предводительством подошло больше чем двухтысячное войско.

С небольшим отрядом всадников Ларг, находясь на вершине гряды, издалека наблюдал за тремя крепостями. Только что прошел дождь, и в воздухе стояла необыкновенная свежесть. Ему иногда казалось, что горы не хотят их пускать, что они сопротивляются им не меньше, чем мятежники, или, как они сами себя называли, "свободные люди". Чем дальше и выше забирались его воины, тем сложнее им становилось идти. И все же они дошли до Круглого озера.

Самого озера с места, где сейчас стоял Ларг, видно не было. Оно находилось, по словам пленных, в котловине между тремя вершинами, на которых и стояли крепости. Эти крепости были значительно больше остальных. В одной из них находится рурар, если, конечно, он еще здесь. Так что его воинам, также как и в Рураре, придется сражаться глухими. Когда стало известно, что они будут ловить рурара, Ларг немало удивился: "Рурар? Здесь? Как это стало возможным?". Идти за разъяснениями к всевоину было бессмысленно, да и излишне. Он воин и должен исполнять приказы, не задавая лишних вопросов. И Ларг исполнял их, оставив попытки найти разумное объяснение всему происходящему.

Ларг в который раз смотрел на листок с лицом рурара. Скоро он ему, наверное, будет сниться. То же самое мог сказать каждый из его воинов. Ларг решил штурмовать сразу обе крепости, - третья была прикрыта этими двумя. Но это будет завтра. Сегодня начинать штурм слишком поздно, скоро должно стемнеть. Ларг еще раз напоследок окинул взглядом крепости. Даже отсюда они выглядели неприступными. Их штурм не обещал быть легким.

...Утром воины Ларга пошли на штурм крепостей. Сам Ларг с того же места, что и накануне, наблюдал за его ходом. Воины, доходя до развилки гряды, шли либо направо, либо налево. С собой они несли многочисленные лестницы - все, чем располагали для штурма.

Два дня почти беспрерывных попыток захватить крепости, которые затихали лишь к ночи, ровным счетом ничего не дали. К крепостям вели узкие тропинки, пройти по которым нужно было под постоянным обстрелом метких лучников. Все осложнялось еще и тем, что крепостные стены подходили почти вплотную с одной стороны к высокому обрыву, а с другой - к крутому склону котлована. Из-за этого воины не могли обступить крепость со всех сторон, осажденные защищали лишь небольшой участок крепости. Это упрощало ее защиту и, наоборот, усложняло ее штурм. Послать же часть своих воинов искать обходной путь Ларг не решался - слишком далеко они зашли в горы, мятежников здесь могло оказаться значительно больше, чем они ожидали встретить. Разделять свое войско - значило подвергать себя большой опасности.

***

- Почему ваши воины бездействуют? - Тизгар был взбешен, узнав, что Ларг не собирается сегодня штурмовать крепости.

Тизгар был значительно моложе Ларга но, как и всякий черный воин, был горделив и высокомерен, считая, что лишь черное войско по-настоящему предано повелителю. И это бездействие Ларга казалось ему лучшим тому подтверждением.

Ларг спасался от дневной жары в своем походном шатре. Он лежал прямо на земле, подложив под голову седло. Могло показаться, что он спит. На самом же деле Ларг думал, что ему еще следует предпринять для того, чтобы крепости, наконец, пали. Ларг редко выставлял стражу у своего шатра. Сейчас он сожалел об этом - теперь придется выслушивать Тизгара.

- Говорите тише, Тизгар, - сказал Ларг, не открывая глаз.

- Отвечайте, Ларг! Почему ваши воины бездействуют? - еще более раздражаясь, спросил Тизгар.

- Мои воины устали. Им нужен отдых. Я решил дать им два дня передышки, - по-прежнему не вставая и не открывая глаз, ответил Ларг.

- Вы в своем уме, Ларг?! Быть может рурар в одной из этих крепостей. Сейчас надо, наоборот, усилить натиск.

- Повторяю: мои воины слишком устали, чтобы усиливать натиск. За эти два дня я потерял половину от того числа, что погибли с тех пор, как мы находимся в этих горах.

- Не можете справиться с каким-то сбродом?

Ларг наконец открыл глаза и даже приподнялся.

- Может быть, покажете, как это надо делать? В конце концов, ваши воины с подобным сбродом сталкиваются гораздо чаще моих.

- Видимо ничего другого и не остается. Я дам вам четыреста своих воинов при условии, что вы начнете штурм завтра же утром.

- Четыреста воинов! Какая щедрость! Хорошо. Завтра я сам поведу на штурм воинов. И ваши будут драться наравне с моими. Никаких исключений. Имейте это в виду.

- Вы увидите, на что способно черное войско. Хвала повелителю!

- С нетерпением буду ждать завтрашнего дня.

***

Драд, как и все наблюдал с крепостной стены за норогами. Их появление не было неожиданностью, но все же вызвало среди свободных людей волнение. Многие из них впервые видели врага так близко.

Небольшой конный отряд норогов показался на гряде ближе к концу дня. Остановившись вдали, они, по-видимому, тоже наблюдали за крепостями. Через некоторое время они скрылись. В этот день норогов больше не было видно. Сколько их было, никто не знал. Разведчики говорили о большом их числе. Именно это позволяло норогам быстро захватывать крепости, которые встречались на их пути. Но те крепости - Драд это знал - были небольшими и не могли долго продержаться. Здесь же у Круглого озера крепости значительно превосходили предыдущие своими размерами. В крепости, где сейчас находился Драд, было около четырехсот человек, в соседней - чуть поменьше. Сзади высилась еще одна крепость, откуда в любой момент готовы были прийти им на помощь.

Все были настроены решительно. Хлайки перебирали свои трофеи, добытые на охотах, надеясь на их помощь в предстоящей схватке. Лелги по своему обыкновению уже раскрасили лица. Келуры, срезая свои клятвенные косички, обещали друг другу драться до последнего вздоха. Драд, в который уже раз проверил тетиву своего лука. Ваяр также выказал желание оборонять крепость, но его отговорили. Однако из крепости он не ушел, сказав, что сначала нужно раздобыть норогские доспехи.

Утром начался штурм. Нороги бесконечной вереницей шли по гряде сразу к обеим крепостям. Но штурмовать крепости большим числом у них не получалось, так как по узкой тропинке, путь по которой для многих становился последним, могли пройти одновременно лишь несколько человек, а местами и вовсе поодиночке. Часть норогов попыталась спуститься вниз по склону к озеру, чтобы обойти крепость с другой стороны, но из этой затеи у них ничего не вышло. Как только начало смеркаться, нороги отошли. Следующий день повторил предыдущий с той лишь разницей, что норогам приходилось еще тяжелее. Несмотря на то, что их по-прежнему было много, их штурмы были вялыми, часто даже бестолковыми. От этого их гибло даже больше, чем вчера. Вновь, ничего не добившись, нороги отступили. На третий день они ничего не предпринимали, видимо зализывали раны.

Только сейчас свободные люди увидели, сколько норогов здесь погибло. Склоны обеих вершин были усыпаны их безжизненными телами. Особенно много их было перед самими крепостями. Здесь они лежали вповалку друг на друге, полностью закрывая собой землю. Временами снизу то тут, то там раздавались стоны раненых, которых нороги почему-либо оставили здесь. Но раненые и убитые были и среди свободных людей. Раненых по приказу Рейба относили в крепость, стоящую в безопасности. Убитых же хоронили за стенами крепости.

Так как для Ваяра и тех, кто, должен был отправиться с ним, доспехов норогов теперь было в изобилии - для каждого из них подобрали в пору подходящие ему доспехи. Лишь для хрупкой Ульмии не нашлось подходящих доспехов. Все они были ей велики. Для нее срочно пришлось делать подпорки, увеличивающие ее плечи. Но даже с ними Ульмия выглядела нелепо, и все же теперь доспехи не висели на ней и не болтались из стороны в сторону.

Солнце уже близилось к своему закату, когда Ваяр со спутниками был готов выехать из крепости. Провожала его в путь, так же как и встречала, вся крепость. Ваяру было не по себе оттого, что он покидает их в такой тяжелый момент, но другого выхода у него не было. Никто из свободных людей не сказал ему и слова упрека, все знали - впереди их ждал опасный путь через всю Норгию.

- Норгские доспехи вам лучше надеть, когда покинете Хадабан. Сейчас они ни к чему - давал последние советы Рейб. - Не медлите. Хадабан сейчас для тебя не самое безопасное место. Мы задержим норогов, но как надолго - не знаю. Похоже, они собираются с силами. В путь. Ночь вас укроет.

- Спасибо тебе, Рейб. Я всегда буду помнить, что вы для меня сделали.

- Ваяр, знай - тебе здесь всегда рады, - сказал Драд. - Если это когда-то будет возможным, то возвращайся.

- Мы еще увидимся, Драд. Обязательно.

Ваяр поднял руку, прощаясь со всеми. В ответ тишину разорвала разноголосица множества языков и наречий. К небу взметнулись сотни рук. Провожаемый криками, Ваяр покидал крепость. На сердце у него было тяжело. Он "привел" сюда норогов, но защитить от них всех этих людей не смог.

***

Нороги начали новый штурм на следующий же день после ухода Ваяра. На этот раз среди них были и "черные нороги", как их называли тавки. О них ходила страшная слава как о жестоких и беспощадных воинах. Драд до этого ни разу их не видел, но был наслышан об их зверствах. Стоило только где-нибудь появиться черным норогам, как жизнь покидала это место. Деревни полностью вымирали. Одну такую сожженную дотла деревню Драд видел собственными глазами. В ней повсюду лежали искалеченные тела людей. Сейчас при виде черных норогов Драд до мельчайших подробностей вспомнил ту деревню. Та же участь постигла и его собственную деревню. Он вдруг со всей ясностью представил как его жена, носящая ребенка, спасается от норога, как тот вонзает в нее свой меч. Все кончено. На мече норога кровь его жены и ребенка ... Драд до боли сжал зубы, в нетерпении ожидая подхода норогов. Сегодня он утолит свою жажду мести.

Нороги как будто чувствовали, что упускают рурара. Их натиск как никогда был силен и упорен. Они карабкались на стены, падали. Кто-то оставался лежать недвижим, кто-то поднимался и вновь лез. Гора тел у стен крепости росла все выше. Драд уже не помнил, скольких он убил. Так долго из лука в своей жизни он еще не стрелял. Внезапно его внимание привлек один из норогов, который, стоя на большом валуне невдалеке от стены, был весьма приметен. Он размахивал мечом, и все время что-то кричал. От других норогов его отличал шлем с высоким гребнем. Драд сразил его с первого же выстрела, попав в плохо защищенное горло, пожалуй, единственное по-настоящему уязвимое место. Норог, выронив меч, упал на спину. Его тут же подхватили десятки рук и, прикрывая щитами, стали выносить. Это вызвало среди норогов сумятицу. Только сейчас Драд понял, что убил какого-то важного норога. Быть может, даже главного среди них. Это предрешило исход сражения. Нороги, словно разом оглушенные, оцепенели. Они уже и не думали о штурме. Лишь одни черные нороги, не обращая никакого внимания на панику других, продолжали с завидным упорством лезть на стены. Но их было мало, и изменить что-либо они уже не могли. Драд посмотрел на небо. Там во множестве кружили коршуны, терпеливо дожидаясь, когда люди прекратят убивать друг друга, и им можно будет приступить к своему пиршеству.

***

В последующие пять дней норогов не было видно, но они были рядом, о чем свидетельствовал дым от их костров. И судя по нему, их все еще было много. Некоторые советовали Рейбу напасть на их лагерь. Из соседней крепости даже вышли первые отряды, но Рейб заставил их вернуться. Свободные люди были отличными лучниками, но уступали норогам во владении мечами. А Рейб не понаслышке знал, насколько хорошо они умеют сражаться в открытом бою. Его клан сопротивлялся норогам еще до прихода на Хадабан. Дважды Рейб был на волосок от смерти. Рана, полученная им от черного норога, временами напоминала о себе мучительной болью. Эти черные нороги были особенно опасны. Рейб считал, что ему сильно повезло, что он остался жив после встречи с ними. Немногие могли похвастаться тем, что видели их дважды. Рейб знал, что здесь норогов сдерживают горы и стены крепостей. Но все же свободные люди не теряли времени даром. Первым делом со склонов гор были убраны тела норогов. С них снимали доспехи, прежде чем скинуть на дно обрыва. Их было так много, что на это ушло целых два дня. Потом тела закидали камнями. Наблюдать за норогами Рейб послал небольшие отряды. Он опасался, что они могут пойти в обход крепостей. Но нороги не двигались с места. И вскоре выяснилось почему.

В одну из ночей в крепость прибыли, посланные Рейбом наблюдать за норогами, отряды. Все они говорили о подошедшем новом войске норогов. Теперь все поняли, чего ждали нороги - подкрепления. Рейб приказал готовиться к битве. В эту ночь никто не спал. Драд проверил свой лук. Кроме него у Драда теперь был арбалет, который он подобрал внизу у стены. За эти пять дней он довольно хорошо научился им пользоваться, но все же больше доверял своему старому луку, а арбалет носил на всякий случай. Хуже всего Драд владел мечом. Он никак не мог научиться правильно наносить и отражать им удары. Оставалось надеяться, что меч ему не понадобится.

Нороги по своему обыкновению начали штурм утром. Еще издали Драд заметил, что черных норогов среди них гораздо больше, чем при последнем штурме. Как только начался штурм, сразу же стало ясно, что нороги отсюда просто так не уйдут. Они, не считаясь с потерями, вновь и вновь карабкались на стены. Нороги десятками гибли под градом камней, но штурм ни на миг не прекращался. На место убитых приходили новые, и все повторялось сначала. Даже начавшийся проливной дождь не остановил сражение. Скользя по мокрым камням, нороги не желали отступать. Словно какая-то сила гнала их вперед, заставляя забыть их о страхе перед смертью.

Для норогов эта сила имела вполне определенное имя - всевоин Флайг. Он пообещал воинам Ларга, что в случае, если они до темноты не возьмут обе крепости, то каждый десятый из них умрет позорной смертью за трусость. Воинам ничего не оставалось, как подчиниться. К тому же, те из них, кто давно сражался вместе с Ларгом плечом к плечу, сами рвались в бой. Для этих закаленных в боях с рурарами воинах гибель Ларга от рук каких-то полудиких тавков была оскорблением, и они только и жаждали отомстить за него.

Всего этого Драд не знал, но он уже понял, что нороги задались целью захватить крепости именно сегодня. Несколько раз они уже были близки к этому. Но свободные люди всякий раз сбрасывали их со стен. И все же норогам удалось прорваться внутрь крепости. Драд в этот момент находился вблизи от этого места и все видел. Нороги один за другим перелезали через стену, где их уже встречали защитники крепости. Завязалась схватка. Драд со всеми, кто находился рядом с ним, бросился на помощь. Нороги быстро оттесняли свободных людей от стен внутрь крепости. Какой-то миг - и Драд с арбалетом в одной руке и мечом в другой был уже в пяти шагах от разъяренной толпы людей, из которой навстречу ему, занося свой меч, метнулся черный норог. Драд оказался быстрее - выстрел из арбалета остановил норога на полпути к нему. Норог рухнул. Второй подбежал уже близко. Драд едва успел отбиться от его меча арбалетом. И тут же ударил своим. Норог, схватившись за бок, отшатнулся. Тут же кто-то бросился ему под ноги. Драд не устоял. Подняться ему уже не позволили. Сильный удар сотряс голову, чуть не расколов шлем, который был на нем. В глазах все поплыло. Тяжесть чьих-то тел придавила его к земле, так, что он уже не мог ничего видеть. До Драда еще какое-то время долетали звуки битвы: крики, лязг мечей. Но вскоре исчезли и они.

***

Драд очнулся от приятной прохлады на своем лице. Она коснулась его горячего лба, пробежала по щекам, освежила губы и испарилась, словно ничего и не было, оставив его наедине со своей болью. Боль была в голове. Ощущение было такое, будто внутри нее находится кузница, и сотня кузнецов без устали что-то кует. Голова раскалывалась. Вновь вернулась прохлада, проделав тот же путь ото лба к губам. Кто-то смачивал его лицо влажной тряпкой. Драд разлепил глаза и тут же зажмурился от яркого света.

- Очнулся? - сказал кто-то над головой Драда.

- Где я? - с трудом произнес Драд и удивился, насколько слабо прозвучал его голос.

- Все там же, - неопределенно ответили ему.

- Где?

- Как это где? В крепости.

- Ничего не помню. Что случилось? - Драд попробовал подвигать руками и ногами. Все тело ныло от боли. Но она была терпимой в отличие от головной. Кузнецы там, казалось, с новой силой взялись за работу.

- Что случилось? Похоже, мы больше не свободные люди. В том смысле, что мы больше не на свободе. Тихо-тихо. Не вставай. Побереги силы.

- Кто ты?

Драд на этот раз чуть приоткрыл глаза. Над ним нависала чья-то косматая голова. Больше ему ничего разглядеть не удалось. Зато он слышал еще чьи-то голоса и понял, что они здесь не одни.

- Я также как и ты защищал крепость. Меня зовут Маалк. Я келур, если тебе это важно знать.

- Что произошло?

- Если коротко - нороги захватили крепость. Ну-ка приподними голову, тебе надо попить.

Драд сделал несколько жадных глотков. Стало немного легче.

- Где Рейб?

- Никто точно не знает. Кто-то говорит, что видел его отбивающимся от норогов. Другие - что он был ранен. Но среди убитых никто его не видел. Мы все его искали, когда расчищали крепость от мертвых. Норогов тоже полегло немало, - со злорадством добавил Маалк. - Они даже так разозлились, что поначалу принялись всех резать, но потом остановились. Я тебя сначала посчитал мертвым. А потом слышу - стонешь... Тебе еще повезло, что ты лежал заваленный другими. Нороги в первый день добивали всех раненных.

- Что другие крепости?

- Вторую крепость захватили под утро. Там всю ночь бились. А третья стоит. Нороги туда сунулись, но у них ничего не вышло. Уже второй день оттуда ничего не слышно. Похоже нороги на исходе своих сил. Тихо! Они идут.

Драд услышал приближающиеся шаги. Нороги остановились и начали что-то говорить. Что именно Драд не расслышал.

- Да-а-а. Плохи наши дела, - протянул Маалк, когда нороги ушли.

- Что они сказали?

- Завтра нас поведут в Норгию. Они сказали, что нас оставляют в живых, потому что мы еще сможем послужить их повелителю. Чушь какая-то. Уж меня-то они не заставят служить им... Тех, кто не сможет идти - они убьют. Ты как? Сможешь идти?

- Не знаю. Сейчас точно нет. Может, до завтра отойду.

- Если завтра ты не встанешь - тебя убьют. Тебе придется собраться с силами. А сейчас отдыхай.

- Что это они так заторопились? Может быть, нам идут на помощь.

- Может быть. Во всяком случае, попробуем сбежать по дороге.

- Главное - мы их задержали. Ваяр сейчас далеко. Им его не догнать.

- Да, это верно. А нам сейчас надо думать о себе. Тебе лучше не говорить. Лежи. Береги силы. Завтра они тебе понадобятся.

***

Всевоин Флайг был разъярен. Мятежники всюду оказывали упорное сопротивление. При этом они были значительно лучше вооружены, чем он ожидал. За каждую крепость приходилось платить немалую цену. А эти крепости у озера и вовсе казались неприступными. До его прихода их безуспешно пытался взять Ларг, который и погиб под стенами одной из них. Впрочем, его гибель неожиданно оказалась выгодна ему. Бывалые воины, прошедшие с Ларгом не одну битву сами рвались на штурм, чтобы отомстить за своего тысячевоина. На остальных подействовали угрозы. Это дало результаты. Две из трех крепостей пали. Но какой ценой далась эта победа! На одного убитого мятежника приходилось по четыре воина повелителя, едва ли ни треть из которых были его черными воинами. Здесь погибли самые лучшие. С такими потерями он не мог рассчитывать на успех. И штурм третьей крепости это подтвердил. А сколько еще впереди таких крепостей никто не знал. Флайг вынужден был признать: он недооценил мятежников. Вместо полудиких, разрозненных толп он встретил здесь хорошо организованное, способное на равных сражаться с воинами повелителя войско мятежников. Всевоину ничего другого не оставалось, как уходить. Но уходил он не с пустыми руками. Ему удалось узнать, что рурар и с ним еще двадцать человек, облачившись в норогские доспехи, будут пытаться проехать через саму Норгию. Позже под пытками другие пленные сказали то же самое. Значит это не ложь! Смелая и дерзкая затея! И, пожалуй, могла бы оправдать себя - кто бы догадался искать рурара среди воинов повелителя - не узнай об этом он. Но надо спешить сообщить обо всем повелителю. Он уже отправил вперед часть своих воинов. А завтра выйдут и остальные вместе с немногочисленными пленными. Он мог бы приказать перебить их всех, но решил, что они могут пополнить войско повелителя. Всевоин был посвящен в планы повелителя о перерождении людей и знал от него самого, что Шорунг уже изготовил свой шар и даже успел опробовать его. К тому же пленные смягчат гнев повелителя, когда он узнает, что рурар все-таки не пойман. Того, что кто-то из пленных мог знать рурарский язык, всевоин не опасался. Ему было известно, что рурарский язык опасен лишь в чистом произношении. Любые искажения в звучании делают его безвредным. А за такое короткое время никто, конечно же, не мог научиться хорошо говорить по-рурарски. Хотя всевоин все же признавался сам себе, что предпочел бы вовсе не слышать этот язык, пусть даже и лишенный своей таинственной силы.

***

- Встать! Всем встать!

Тишину серого утра нарушили грубые крики. Нороги ходили между пленных, расталкивая их ногами.

- Тот, кто не поднимется - останется лежать в луже собственной вонючей крови. Ты, грязный тавк, - услышал над собой Драд. - Не слышал, что я сказал? Или не понимаешь? Так я тебе объясню.

Норог больно пнул Драда в бок. Драд, собрав все силы, тяжело поднялся. Боль, унявшаяся было за ночь, вновь начала усиливаться. Он зашатался, но его вовремя поддержал Маалк.

- Держись. Назло им - держись. Нас скоро выручат. Вот увидишь, - подбадривал он его.

Всего с двух крепостей набралось чуть более ста пленных. Многие из них также как и Драд еле держались на ногах. Первые два дня они шли почти безостановочно. Тех, кто не мог идти, нороги без раздумий убивали и оставляли на тропе. Если бы не помощь Маалка Драд возможно тоже остался бы лежать на тропе. Он постоянно был рядом, и Драд всегда мог опереться на его плечо. Бежать, даже если Драд и был бы способен на это, не было никакой возможности. На ночь их всех крепко связывали - так они лежали до утра. А днем нороги не спускали с них глаз. Тех, кто все-таки пытался бежать - они почти всегда ловили и потом при всех убивали.

Путь, которым их сейчас вели, повторял тот путь, которым он шел вместе с Ваяром. Только сейчас Драд шел в обратную сторону и был лишен той надежды и свободы, которые ему подарили Ваяр и Хадабан. Драду иногда казалось, что это было так давно, что просто не могло случиться с ним и иметь к нему хоть какого-то отношения. Настолько все резко изменилось. Ваяра не было рядом и Хадабан вскоре останется позади, но так и не покоренный норогами.

В дороге им попадались крепости, в которых они с Ваяром останавливались прежде. С каждой такой крепостью число пленных неуклонно росло и к моменту, когда Хадабан остался за спинами, их колонна была в пять раз больше, чем в самом начале. Когда им заткнули рты кляпами, Драд сразу же догадался, что они приближаются к Норгии. Нороги видимо не опасались того, что кто-то из пленных мог знать хоть несколько слов по-рурарски: иначе сделали бы это еще в крепости. Скорее всего, они просто не хотели, чтоб язык рурар, пусть и сильно искаженный, звучал в Норгии. Насколько же сильны должны были быть ненависть норогов к рурарам и страх перед их языком, если они не допускали даже мысли, что в Норгии может быть произнесено хоть одно слово по-рурарски? Только сейчас Драд начал осознавать это. Неудивительно, что они послали целое войско, чтобы поймать всего лишь одного рурара.

Драд не знал, куда их вели. Может быть, показать как свидетельство победы норогов, а может и на какие-нибудь тяжелые работы. Ему было все равно. Теперь, когда боль его уже не беспокоила, они с Маалком ждали удобного случая для побега, хотя и знали, что пробыли бы на свободе недолго - скрыться в Норгии у них не было ни единой возможности. Они шли по ней уже который день, а Драд не переставал удивляться тому, что видел. Повсюду высились огромные каменные замки. Деревни норогов тоже изумили Драда. Дома в них, большие и чистыее, ни чем не напоминали жалкие лачуги тавков. Зачем норогам, обладающим таким могуществом, нужны были бедные деревни тавков или келуров? Драд, как ни старался, не мог этого понять. Но больше всего его поразил вид огромного, уходящего под облака замка. Все, что видел Драд до сих пор, меркло перед этой громадой. Даже издали замок поражал воображение и внушал невольный трепет. Глядя на него, Драд чувствовал, и это казалось ему невероятным, что замок отнимает у него свободу, навязывает ему свою волю, подчиняет себе. Это вызывало у него глубокое возмущение. Он противился этому воздействию замка всей душой, и все сильнее тосковал по своей убогой хижине, жизнь в которой была полна трудностей, но где он был счастлив, даже несмотря на притеснения норогов.

В одну из ночей их привели на площадь перед самим замком. Зачем - никто не знал. Кто-то говорил, что здесь живет повелитель норогов, и их пригнали сюда для того, чтобы показать ему. Но почему ночью? Драд передернул плечами в предчувствии чего-то страшного и непоправимого. Это было последнее, о чем он успел подумать. Со стороны замка, прорезав ночную мглу, сверкнула яркая вспышка. Все, кто был на площади, упали, схватившись за головы. Поднялись они уже совершенно другими людьми. Все различия, которые были между ними, которые делали их самими собой, исчезли, стерлись. Среди них теперь не было ни тавков, ни келуров, ни хлайков. Теперь у них не было даже имен. Отныне на вопросы "Кто ты такой?", "Как тебя звать?" - они неизменно будут отвечать: "Я - слепой слуга повелителя". Где-то глубоко в них, вытеснив все остальные чувства, поселилась ненависть. Но они пока о ней не догадывались. Она пробудится, как только они услышат рурарскую речь. И тогда слепые слуги повелителя движимые этой ненавистью будут убивать всякого, кто скажет хоть слово по-рурарски, выполняя свое предназначение.

***

Хребет Хадабан отряд Ваяра проехал довольно быстро. Во встречных крепостях они задерживались ненадолго - только на ночевку; меняли лошадей и утром вновь отправлялись в путь. Так они достигли северной части Хадабана, которая считалась келурской. Эту значительно более низкую по высоте гор часть Хадабана, а также прилежащие к ней леса издавна населяли келуры. Жившие здесь келуры вслед за остальными тоже стали называть себя свободными людьми, но держались при этом независимо от тех, кого возглавлял Рейб. Эта независимость была обусловлена тем, что с этой стороны Хадабан от захвата норогами защищали болота. Их питали реки, берущие свое начало из выше расположенных горных озер. При таянии снегов или обильных дождях эти болота и вовсе становились непроходимыми. Даже зимой, местами замерзая, они оставались опасными. Пройти здесь можно было лишь с провожатым. За болотами находились уже подвластные норогам леса.

Ваяра здесь, как и повсюду на Хадабане встретили с радостью: молва о нем успела долететь и до этих мест. Здесь жило много кланов, но старшинство признавалось лишь за одним. Его вождь - Чеер - также как и Рейб пользовался огромным уважением. Самые важные и ответственные решения принимались лишь при его участии.

Чеер оказался глубоким старцем с дряблой кожей и слезящимися глазами. Ваяр, уже хорошо разбиравшийся в значениях келурских кос, без слов узнал о Чеере многое. Его длинная, свисающая значительно ниже пояса седая коса говорила о том, что он давно является вождем своего клана. Три косы с левой стороны означали трех его жен - это говорило о том, что Чеер весьма почитаем в своем клане, так как иметь нескольких жен у келуров позволялось очень немногим. Об этом же свидетельствовали заплетенные в косички длинные усы и борода, что также могли делать лишь люди, отличившиеся перед своим кланом. По косам же Ваяр узнал, что у Чеера большая семья - девять сыновей и пять дочерей.

Чеер оказался гостеприимным хозяином и Ваяр, как ни торопился, ничего не мог возразить на его доводы о том, что короткий отдых пойдет им только на пользу. Чеер пригласил Ваяра в свой дом. Здесь у келуров не было крепостей - они полагали, что лучшей защитой для них служат болота, и нороги никогда не смогут через них пробраться. За ужином Ваяр удовлетворил любопытство хозяев, отвечая на разнообразные многочисленные вопросы. Слушая его, Чеер наклонял голову, и время от времени еле заметно кивал ею, не то, в чем-то соглашаясь с ним, не то просто одобряя его слова.

- Теперь я сам убедился, что старики не врали, рассказывая о далеком народе с волшебным языком, - сказал он, как только Ваяр ответил на очередной вопрос о своей родине.

- А что они рассказывали? Ты не помнишь, Чеер? - Ваяр решил не упускать возможность узнать о том, откуда все же и келурам и тавкам стало известно о Рураре. Ведь скоро он покинет Хадабан и никогда уже не сможет выяснить это.

- Рассказывали, что очень далеко отсюда находится удивительная страна. Там живут люди, у которых нет врагов. Их язык делает врага другом. Слово их крепче меча, быстрее стрелы, надежнее щита. С другими народами они живут в мире и согласии. Да...

Чеер надолго замолчал. Ваяр, не дождавшись, когда он продолжит, вновь спросил:

- Но от кого вы узнали о нас? Этого старики не говорили?

- Среди наших преданий есть и такое. В одну из деревень как-то пришли незнакомцы. Были они могучего сложения. Они и рассказали о той стране и ее народе. Люди им не поверили. Тогда они заговорили на неведомом языке, и все кто был там, вспоминали потом, что ничего более красивого в своей жизни никогда не слышали. "Посреди зимы вдруг послышалось пение птиц, как если бы неожиданно наступило лето". Так говорит предание.

Ваяр вспомнил, что похожее предание ему рассказывали некоторые тавкские старейшины. Когда и как кому-то из рурар удалось пройти через Норгию и попасть в эти леса? И зачем они это сделал? Кто были эти люди? Ваяр был сбит с толку этими рассказами. И как бы он ни хотел найти ответы на эти вопросы, Чеер больше ничего не мог ему сказать.

- У тебя необычная судьба, Ваяр, - пристально взглянув на него, вдруг сказал Чеер. - Ты воссоединишь разъединенное и остановишь великое кровопролитие. Тебе предстоит многое вынести и пережить. Ты должен быть готов к испытаниям, Ваяр.

- Что? Я не понимаю...

- Я вижу всадника одним взмахом руки прекращающего битвы. Этот всадник - ты, Ваяр.

- Верь ему, Ваяр, - шепнула на ухо изумленному Ваяру сидевшая рядом с ним Ульмия. - Келуры умеют предсказывать будущее. Они видят его по глазам человека. Мы их из-за этого даже побаиваемся.

...Через два дня Ваяр со своими спутниками покинул радушных келуров, навсегда прощаясь со свободными людьми и Хадабаном. По болотам их должен был провести младший из сыновей Чеера Слуут. Он хорошо знал не только сами болота, но и окрестные леса, лежащие за ними.

***

В дворце-скале у широкого, настежь распахнутого окна, с которого открывался вид на всю площадь, стояли повелитель Гаттл и всевоин Флайг. Повелитель держал в руках небольшой жезл в виде орлиной лапы, сжимающей в когтях прозрачный шар с тремя черными полосами. Всевоин со сцепленными за спиной руками стоял чуть позади и глядел на площадь, хотя и не мог ничего видеть - вокруг стояла непроглядная тьма. Сегодня повелитель решил впервые испробовать шар Шорунга, который должен был создать войско неуязвимое для рурарского языка. Такой ночи повелитель, помня слова Шорунга, ждал давно. На площади стояли схваченные всевоином мятежники - всего около двух тысяч человек. Они и должны были стать первыми перерожденными, слепыми слугами повелителя.

- Волнуетесь, Флайг? - спросил повелитель, посмотрев в его сторону. Но лица его в темноте не разглядел.

Всевоин действительно был напряжен. Незадолго до этого из-за упущенного рурара на него обрушился гнев повелителя, укротить который не могли ни многочисленные пленные - их число он увеличил за счет уже мирных жителей, ни то, что ему была известна хитрость рурара. Повелитель даже хотел наказать всех воинов пришедших с Хадабана, но всевоину все же удалось отговорить его от этого. Он убедил повелителя в том, что империи ничто не угрожает, так как рурар, по всей видимости, не намерен себя выдавать, иначе ему не нужны были бы норогские доспехи. Всевоин также доложил, что им приняты все меры для поимки рурара: во все концы империи уже посланы сотни отрядов черных воинов, которые ищут рурара среди воинов повелителя. Сам повелитель также в безопасности: стража в самом дворце и его пределах усилена, так что даже мышь не проскочит. Лишь тогда гнев повелителя поутих.

- Нет, мой повелитель. Я только сомневаюсь, что шар Шорунга подействует.

- Сомневаетесь? Я предоставлю вам возможность самому во всем убедиться, заодно доложите мне об успехе перерождения. В замке Блай еще остался один рурар - вы поедете туда с одним из перерожденных. Рураром можно не дорожить.

- Слушаюсь, мой повелитель!

- Только представьте, Флайг, удивление рурар, когда они столкнутся с моими слепыми слугами, которым не ведом страх, ненависть которых не знает пределов. Совершенные, неуязвимые воины! Именно они завоюют для меня победу! - голос повелителя дрожал от возбуждения. Казалось, он уже видит поверженных рурар.

- Мой повелитель, последние бунтовщики приведены на площадь, - обратился к повелителю подошедший воин.

- Хорошо.

Повелитель надел шлем с глухим забралом, без смотровой щели и велел всевоину надеть такой же. Флайг поспешно натянул его на себя.

- Не снимайте шлем, пока я вам не скажу.

Повелитель направил жезл на площадь. Шар, закрепленный на жезле, ослепительно вспыхнул, высвободив заключенную в нем ненависть к рурарам. Эта волна ненависти, достигнув глаз тысяч людей, проникала в их разум, изменяя, искажая его до неузнаваемости. Стирая память о прошлом, шар перерождал людей, отнимая способность самостоятельно мыслить, он делал их послушными рабами чужой воли.

***

Переход через болота занял у Ваяра и его спутников шесть дней и был очень тяжел. Кроме доспехов и оружия они несли на себе запасы еды и воды. В нос били смрадные запахи, а ноги вязли в трясине так, что каждый шаг давался им с трудом. Очень хотелось пить, но воду приходилось беречь - болотная жижа мало годилась для питья. Но хуже всего были комары, от которых не было никакого спасения. Их несметные полчища вились над ними всю дорогу, не давая покоя ни днем, ни ночью. Тем не менее, все стойко переносили лишения, и даже Ульмия ни разу не проронила слов жалобы или сожаления о том, что ей приходится все это терпеть. По ночам на крохотных сухих опушках, где они устраивались на ночлег, Ульмия прижималась к Ваяру, устало склоняла голову ему на грудь и мгновенно засыпала.

На третий день случилось несчастье. Молодой тавк по имени Кирлай оступился и провалился в топь. Тяжелая ноша камнем потянула его вниз. Все произошло настолько быстро, что никто не успел прийти ему на помощь. Одно мгновение - и лишь пузырьки воздуха на поверхности болота напоминали о Кирлае. Эта утрата произвела на всех тяжелое впечатление. Один лишь Слуут был невозмутимо спокоен.

- Болота взяли свою жертву, - сказал он. - Теперь они нам не угрожают.

И действительно, весь остальной путь по болотам прошел без происшествий. К концу шестого дня наконец-то показался долгожданный лес. Однако покидать болота они не спешили. Лишь дождавшись сумерек их отряд без страха быть замеченным норогами смог выйти на твердую землю. Не теряя времени, они направились к ближайшей деревне. В деревню Слуут пошел один, остальные остались ждать в лесу. Скоро он вернулся.

- В деревне нороги, - сказал Слуут. - Не знаю сколько - я видел только двоих. Похоже у них в самом разгаре веселье.

- Может, ворвемся в деревню и перебьем норогов. Они ведь никого не ждут, - предложил Красек.- А потом спокойно возьмем их лошадей.

- Нет. Не стоит рисковать понапрасну, - возразил Пилол. - Лучше сделаем так. Десять человек в норогских доспехах без лишнего шума уведут лошадей. Если их вдруг разоблачат - остальные придут им на помощь.

С этим предложением никто не стал спорить, и вскоре десять человек во главе с Красеком растворились в ночном лесу.

Нороги и вправду веселились. Их пьяные крики долетели до Красека прежде, чем показалась сама деревня. Оставив большую часть отряда на деревенской окраине, Красек с двумя норогами-тавками отправился за лошадьми. Стойло находилось на другом конце деревни. Они неспешно, чтобы не привлекать к себе внимания, пошли по деревне. По дороге им так никто и не повстречался, хотя отовсюду из домов слышались громкая речь и смех норогов. Красек уже было решил, что самое опасное позади, как вдруг их кто-то окликнул. Зажегся факел, и из темноты со стороны стойла выдвинулась коренастая фигура. Следом за ней показались еще три.

- А-а-а, смена, - протянул норог. - Что-то вы рано.

- Нам велели сменить вас сейчас, - быстро нашелся Красек.

- Что-то я тебя не узнаю. Ты со второго отряда?

- Да, я со второго отряда.

- Разве ваши не все уехали вчера утром? Как тебя звать?

Норог ближе придвинулся к Красеку, чтобы лучше рассмотреть его.

- Какая разница как его зовут, Зейлад? - недовольно буркнул второй норог. - Лучше пойдем, а то нам не достанется пойла.

- Заткнись, Дуэз, - оборвал его первый норог. И вновь, обращаясь к Красеку, спросил. - Почему вас трое? Где четвертый?

- Он сейчас подойдет. Отошел в кусты, - без запинки соврал Красек.

- Отошел в кусты... Ну и порядки! Почему нет арбалета, воин? Чем ты собрался отбиваться в случае нападения? Одним мечом?

- Что ты к нему прицепился, Зейлад? От кого здесь отбиваться? Все келуры сидят у себя по домам как мыши.

- Разве я не велел тебе заткнуться, Дуэз? - зло прикрикнул норог. - Ты посмотри на них. Разве это воины повелителя?

Красек напрягся и положил руку на меч, приготовившись к решительным действиям. Норог между тем все более распалялся.

- Разорви меня Сила, если это воины повелителя! Я не верю, что у Церга в отряде могут быть такие как эти трое.

- Да что с тобой, Зейлад? Успокойся. Что ты так разволновался?

- Сам не знаю, - норог неожиданно стих. - Надоело торчать в этих лесах. Скорей бы отсюда убраться.

- Второй отряд уехал - значит, скоро и мы.

- В общем, так, - вновь заговорил с Красеком норог. - Лошади накормлены. Под утро дашь им воды и зерна. К стойлу никого не подпускать. Отвечаешь за лошадей головой. Ясно?

- Ясно, - хриплым от волнения голосом ответил Красек.

Нороги, что-то обсуждая, скрылись в темноте. Лишь, когда перестали слышаться их голоса, Красек облегченно вздохнул.

- Уф-ф! Еще чуть-чуть и я бы накинулся на него первым.

- Да уж. Когда он сказал, что мы не воины повелителя - я чуть не умер, - отозвался второй тавк по имени Пвал.

- Эй, Налар. Ты живой?

- Кажется, да.

- Тогда за дело.

***

- Что-то они долго.

Ульмия напряженно вслушивалась в тишину.

- Может, им нужна помощь? А мы тут сидим.

- Подождем еще, - скупо сказал Слуут.

- Тише! Слышите? - Пилол дал знак всем замолчать. - Кажется, идут.

Со стороны деревни доносились какие-то приглушенные звуки, которые вскоре стали яснее и отчетливее. А еще через какое-то время показались и все ушедшие десять человек. Каждый из них вел под уздцы по две лошади, копыта которых были обмотаны соломой.

- Ну, наконец-то! - облегченно вздохнул Пилол, а вместе с ним и все кто оставался в лесу. - Почему так долго?

- Да была небольшая заминка, - небрежно ответил Красек.

- Нороги вас не заподозрили?

- Нет. Один, правда, засомневался, что мы воины повелителя. Но все обошлось. Надо бы присмотреться к ним, чтоб быть до конца на них похожими.

- Придется учиться в пути. Нам нельзя медлить.

Попрощавшись с Слуутом двадцать человек в доспехах воинов повелителя Норгии, среди которых не было ни одного норога, отправились в путь. Эту роль им предстояло играть до тех пор, пока они не достигнут Рурары.

Пока их путь пролегал по лесу, они вели себя раскованно, иногда заезжали в келурские деревни, но все же не выдавали себя. За все это время им не попался ни один норог. Но как только лес начал редеть, все вольности были отброшены и они по-настоящему перевоплотились в норогов. За старшего был Пилол - он лучше других знал и разбирался в повадках норогов. Ваяр и Ульмия держались в середине отряда.

Первых норогов они встретили в одной из деревень, куда решено было заехать, перед тем как покинуть келурские леса. Они уже въехали на середину деревни и только тогда заметили их. Поворачивать коней было поздно. Пилол, чтобы не быть подозрительным, поднял забрало шлема.

- Напоим коней и уберемся отсюда, - вполголоса сказал Пилол ближайшему тавку-норогу. - Вон и колодец.

Они спешились и, стараясь быть как можно более спокойными, повели своих коней к колодцу. Пилол подошел к Ваяру и Ульмии.

- Если с вами заговорят, сделайте вид, что не слышите. Я буду рядом.

Ваяр кивком головы дал понять, что все понял.

К колодцу тем временем подошли двое норогов.

- Откуда вы? - спросил один из них.

Ближе всех к ним стоял Красек. Не зная, что ответить, он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

- А мы здесь уже пятый день, - сказал норог, не обратив никакого внимания на непонятную отмашку Красека. - Ловим одного мятежника.

- Уж не рурара ли? - спросил Красек и тут же пожалел о своей поспешности.

Но нороги и на этот раз не заметили ничего странного. Они оба громко засмеялись. Красек натужно и неестественно засмеялся вместе с ними.

- Нет. Это всего лишь келур, главарь одной мелкой шайки. Это его родная деревня.

Красек вытер со лба липкую испарину.

- Когда поймаешь своего рурара - скажешь нам.

Нороги, смеясь, ушли. К Красеку тут же подошел Пилол и быстро зашептал:

- Ты же только что чуть всех нас не выдал.

- Они говорили о каком-то мятежнике. Я подумал, что о Ваяре, - также шепотом ответил Красек.

- Будь поосмотрительней, Красек. Не забывайся.

***

С каждым днем нороги попадались все чаще и все в большем количестве. Но пока все шло гладко, нороги принимали их за своих. Передвигаться их отряд старался по ночам - так было безопаснее, на день, останавливаясь в каком-нибудь селении келуров. Келуры, запуганные норогами и принимавшие их также за норогов были покладисты и беспрекословно выполняли малейшие их требования. Ваяру, также как и другим, претило такое поведение, но они продолжали оставаться воинами повелителя, даже если поблизости не было настоящих норогов.

Однажды, находясь уже в самой Норгии, они заметили большую колонну всадников, которая ехала в том же направлении, что и они. Хотя всадники двигались медленно, Пилол все же принял решение присоединиться к ним. Их отряд пристроился в хвост колонны, всадники не заметили их или просто не обратили на них внимания. Это было опасно, но Пилол решился на это и, как оказалось, был прав. Этим же вечером они впервые заметили небольшой отряд черных норогов. Их поведение показалось Пилолу странным: они стояли на обочине дороги и всматривались в проезжавших мимо них всадников, как будто ища кого-то.

Ночью, проезжая по небольшой роще, они незаметно отстали от колонны. Роща казалась укромным местом, и здесь решено было заночевать. Удалившись от дороги вглубь рощи, они остановились. Костра не разводили.

- Зачем только люди придумали эти железки?

Ульмия устало сняла тяжелый шлем и распустила волосы.

- От постоянной тряски у меня доспехи съезжают куда-то на бок. Я уже стараюсь меньше двигаться. Интересно, в Рураре носят такие же доспехи?

- У наших воинов в основном кольчуги, да и шлемы у нас открытые, без забрал, но они тоже тяжелы. ...Давай я помогу тебе.

Ваяр заботливо помог Ульмии избавиться от неудобных доспехов. Ульмия с наслаждением потянулась, выгнув стройное тело. Ваяр невольно залюбовался ею. Заметив его восхищенный взгляд, Ульмия подошла к нему и мягко поцеловала. Потом, улыбаясь, спросила:

- О чем думаешь?

- Думаю, что когда мы будем в Рураре, я первым делом навсегда сорву с тебя эти доспехи, чтоб они уже никогда не скрывали тебя от моих глаз. Ну а ты?

- Не знаю, - Ульмия вдруг стала серьезной. - Мне кажется, я никогда не увижу твоей страны... Как думаешь, нороги нас не разоблачат? Мне иногда становится так страшно. Что с нами будет?

Она прижалась к груди Ваяра. Он, успокаивая, погладил её по волосам.

- Вот увидишь - всё будет хорошо. А нороги... Они про нас не знают.

К ним подошел Пилол.

- Ваяр, надо поговорить.

Вместе они отошли в сторону.

- Как Ульмия? Не слишком устала? - спросил Пилол.

- Ей мешают доспехи. Бедняжка. Представляю, что она терпит ради меня. Ты об этом хотел поговорить?

- Нет. Не хотел её тревожить... Ты заметил сегодня чёрных норогов?

- Да. Их трудно было не заметить.

- По-моему, они ищут нас.

- Нас?! Почему ты так решил?

- Не знаю. Просто предположил. Во всяком случае, осторожность не помешает. Будем пока держаться в колоннах.

- Я наоборот хотел предложить тебе обгонять их.

- Не советую, Ваяр. В колоннах безопаснее.

- Но они слишком медленны.

- Зато когда мы в колонне на нас никто не обращает внимания. А эти чёрные нороги... Почему они стоят на дорогах?

- Может быть, у них так положено.

- Не знаю, не знаю.

Пилол задумался и замолчал. Ваяр тоже думал, потом спросил:

- Так что решили?

- Я понимаю, тебе хочется скорее попасть в Рурару. Поверь, мы все этого хотим. Но лучше уж оказаться там когда-нибудь, чем не оказаться вовсе. Я думаю лучше держаться в колоннах. Они проведут нас по Норгии.

Но следующая колонна всадников появилась только через три дня. Все это время они прятались в роще. С наступлением темноты Пилол, беря с собой обычно пятерых человек, отправлялся к ближайшему селению норогов достать что-нибудь съестное. И они ни разу не возвращались с пустыми руками.

Вторая колонна была значительно больше первой и двигалась быстрее. Как и в прошлый раз в этот на их маленький отряд тоже не обратили никакого внимания. Впрочем, они постарались пристроиться как можно более незаметно, держась поначалу на расстоянии и постепенно сокращая его. Пилол ещё в роще, посоветовавшись с остальными, принял решение не отставать от этой колонны: неизвестно когда на их пути встретилась бы ещё одна.

У дорог всё также стояли конные отряды чёрных норогов. Их можно было увидеть в любую погоду - в проливной дождь и при палящем солнце. Большие группы всадников, по-видимому, их не интересовали. А вот мелкие, Пилол не раз это видел, они останавливали.

Эта колонна всегда почему-то объезжала селения стороной. Лагерь также разбивался вдали от них и обычно ближе к ночи. Тогда же их и кормили, накладывая еду - какую-то безвкусную кашу с кусками полусырого мяса - прямо в шлемы. Спали они под открытым небом.

Пока всё шло очень хорошо. Днем они ехали в колонне, и никто не видел их лиц за опущенными забралами, а ночью, когда колонна останавливалась, их скрывала темнота. Так, прячась от норогов и в то же время, живя среди них, они миновали Норгию. Впереди лежала Пьола - страна, завоеванная норогами, - за которой уже находилась Рурара. Ваяру было известно, что в своё время Рурара предлагала Пьоле свою защиту от норогов, но пьолы отказались, полагая, что Норгия им не страшна. Нороги не медлили. Завоевание Пьолы, для которого норогам понадобилось всего лишь две крупные битвы, было очень быстрым. Все, кто не успел бежать в Рурару или Чору, попали в рабство норогов.

Здесь в Пьоле они обогнали четыре пешие колонны воинов. Все они шли в сторону Рурары. То, что предстоит новая битва, стало совершенно очевидным.

...Ваяр и Пилол, накрывшись щитами, чтобы их не было слышно, тихо разговаривали. Ваяр убеждал Пилола, что надо торопиться. Пилола же почему-то беспокоили нороги, среди которых они ехали.

- Тебе не кажутся странными эти всадники?

- Нет. А что в них странного?

- Ты хоть раз слышал от них слово? Всё время молчат. Почему-то ночуют в полях, хотя поблизости деревни. И их лица... - Пилол замолчал, подыскивая нужное слово.

- Что?

- Не знаю... Но с их лицами точно что-то не так. Они какие-то другие. Эти нороги не похожи на тех, которых я видел раньше. Приглядись к ним утром, пока они без шлемов.

- Нам надо спешить, - Ваяр больше думал о том, как быстрее добраться до Рурары и не придал особого значения словам Пилола. - Помнишь те четыре колонны, что мы недавно обогнали. Они ведь все идут к Рураре. Норогов, конечно, заметят наши сторожевые отряды. Но мы все равно должны успеть прежде, чем начнется сражение.

- Знать бы как скоро Рурара?

- Мне кажется - скоро. Мы ведь уже довольно долго едем по Пьоле.

- Значит, ты уверен? - переспросил Пилол.

- Я никогда не был в Пьоле, но я думаю, что до Рурары рукой подать.

- Ошибка может стоить нам жизни, - предупредил Пилол.

Ваяр помолчав, твердо сказал:

- Я уверен!

- Ну что ж. Надо предупредить остальных. Следующей ночью мы оставляем колонну.

***

Ульмия чуть не прыгала от счастья, узнав, что уже завтрашней ночью они могут быть в Рураре. Они с Ваяром отошли от спящей колонны, чтобы поговорить.

- Это правда, Ваяр? Скажи, что не обманываешь меня, - возбужденно шептала Ульмия.

- Ну, конечно, правда. Скоро мы будем в Рураре. Потерпи. Осталось совсем немного.

Ваяр чувствовал, что и ему передается восторг и неуемная радость Ульмии. Теперь он уже сдерживал вместе с ней и самого себя.

- Наконец-то. Даже не вериться.

Ульмии стоило огромных усилий говорить тихо. Ей хотелось кричать о своей радости.

- И ты уже больше никогда не наденешь этих уродливых доспехов.

- Да, и я... Ты опять о своем! - Ульмия погрозила ему пальцем.

Ваяр притянул ее к себе, обнял за стройный стан и страстно поцеловал.

- Тише, рурар, - Ульмия мягко освободилась из его объятий. - Что ты это делаешь? Или забыл где мы?

- Рядом с тобой я забываю обо всем на свете.

- Значит, тебе пока надо держаться подальше от меня. Вот так, - заявила Ульмия.

- Это жестоко.

- Что делать.

- Ну, ты хотя бы подаришь мне еще один поцелуй? - с надеждой спросил Ваяр.

- Только один! - как можно строже сказала Ульмия.

- Только один, - заверил ее Ваяр.

Ульмия подошла к Ваяру и, обняв его за шею, нежно поцеловала. И уже хотела отойти, но Ваяр, продлевая поцелуй, не пустил ее.

- А ты обманщик, рурар, - сказала Ульмия, когда Ваяр наконец-то заставил себя оторваться от ее губ.

- Еще какой.

Вместе они пошли к лагерю.

***

Их последний день в колонне прошел обычно, как и все до него. Также рано утром их подняли. Хотя после того как Пилол и Ваяр сообщили всем о своем решении, никто из них так и не заснул. Все в нетерпении ждали начала дня, который должен был стать их последним днем в облике норогов. Как всегда в течение всего дня колонна ехала, правда медленнее обычного, и чаще останавливаясь. Отряд черных норогов встретился лишь однажды.

Местность, по которой ехала колонна, была безлюдной. Ваяр успел заметить, что люди им не встречаются уже третий день, хотя до этого можно было часто видеть работающих в полях пьолов. Это убедило его в том, что Рурара недалеко. Он слышал: нороги, как только захватили Пьолу, сразу же отселили всех пьолов подальше от границ Рурары, справедливо опасаясь того, что они все уйдут туда. К концу дня на их пути повстречалась заброшенная деревня. Некоторые дома покосились и заросли бурьяном, другие вовсе были разрушены. Колонна, не останавливаясь, миновала ее. При её виде Ваяр вспомнил ту деревню, что видел в первую ночь своего побега. Вот оно - свидетельство пребывания норогов! Надо было как можно быстрее предупредить своих о приближении норогов. Ваяр с трудом подавил в себе острое желание пришпорить коня.

К ночи колонна остановилась. Им дали ту же кашу, что и всегда. Ваяр мог поклясться, что на вид она такая же отвратительная, как и на вкус. Все же он заставил себя съесть все, что ему положили в шлем.

Ночью, дождавшись, когда нороги заснут, двадцать человек осторожно направились к стоявшим невдалеке лошадям. Оседлав первых попавшихся, они неспешно поехали в сторону от спящих воинов. И лишь значительно отъехав от них, они подстегнули своих коней.

- Ты уверен, что мы правильно едем? - спросил Пилол Ваяра.

- Да. Мы ехали по этой дороге. Думаю, она ведет в Рурару.

Пилол огляделся: вокруг, насколько позволяла разглядеть ночь, была степь. Леса не было видно. В случае опасности скрыться будет негде.

- О чем спорите? - весело спросила Ульмия, подъехав к ним.

- Да так... Ты почему без доспехов? - Ваяр только сейчас заметил, что на Ульмии нет доспехов.

- Сняла. Они мне мешали. Ваяр, в чём дело? Ты же сам хотел снять их с меня, - дразня его, ответила Ульмия.

- Это не шутки, Ульмия. Мы еще можем столкнуться с норогами.

- Ты же сам говорил мне, что к утру, мы будем в Рураре, - Ульмия была беспечна.

- Я сказал: "может быть"... Тебе надо надеть доспехи.

- Зачем? Твои мне будут велики, а подпорки я оставила норогам на память.

- Все равно надень, - настаивал Ваяр.

- Нет. Сначала догони меня.

Ульмия звонко засмеялась и пришпорила своего коня.

- Ульмия, стой!

Ваяр погнался за ней. Пилол посмотрел им вслед и покачал головой:

- Совсем еще девчонка.

***

Абер во главе конного отряда из пятидесяти черных воинов вот уже как десять дней находился в Пьоле. Совсем недавно он, как простой мятежник сидел в подвале замка Блай, заключенный туда лордом Карогом. А теперь он черный воин и под его началом отряд лучших воинов империи. На посвящении в черные воины, которое проходило ночью при полной луне, было многолюдно. А его посвящал сам повелитель. Это было для Абера лучшим подтверждением того, что повелитель высоко ценит его заслуги, даже, несмотря на попытки лорда Карога обвинить его перед ним - он не сомневался, что в своем разговоре с повелителем лорд наверняка пытался переложить всю вину за побег рурара на него. Лорд Карог также присутствовал на посвящении. Он, хотя и старался казаться равнодушным, выглядел побитым. Ещё бы! С того дня, как лорд мог позволить себе сказать, что презирает его, прошло не так и много времени. И вот теперь он наблюдал за его посвящением в чёрные воины.

Абер очнулся от своих воспоминаний и оглядел отряд. Воины, в основном молодые, заметно волновались - совсем рядом, за грядой невысоких холмов, была Рурара. А в пяти днях пути к западу отсюда лежали Могвайские поля - место последней битвы норогов и рурар, в которой участвовал и Абер. Самого Абера близость Рурары, а, значит, и самих рурар, не беспокоила. Никто из этих воинов так близко к Рураре еще не находился, - отряды черных воинов вообще редко бывали в непосредственной близости от Рурары. Он же сражался с рурарами и очень хорошо знал своего врага. Может быть, именно благодаря своему опыту он сейчас и находится здесь.

Отряд Абера следил за дорогой ведущей в Рурару. Весь его отряд находился в одинокой роще, стоящей посреди полей, из которой эта дорога хорошо просматривалась. Сотни таких отрядов были разбросаны по всей империи. И все они ловили лишь одного человека, точнее двадцать, но лишь один представлял угрозу - рурар. Тот самый, которого он дважды упускал в тавкских лесах. Быть может, Великая Сила будет к нему благосклонной и подарит ему третью возможность поймать рурара. Хотя Абер и осознавал: вероятность того, что рурар проедет-таки через Норгию и будет пробираться в Рурару именно этой дорогой слишком мала. И все же Абер втайне надеялся на эту встречу. То, что рурару удавалось дважды уходить от него - от него, опытного следопыта и воина, имеющего в своем распоряжении многочисленный отряд - Абер воспринимал как собственное оскорбление. Лорд Карог откровенно насмехался над ним. Это еще больше злило Абера. Он ненавидел всех рурар, но лишь этот не давал ему покоя. При одной только мысли о нём всё его хладнокровие куда-то тотчас же исчезало. Этого рурара он ненавидел, так, как всех других вместе взятых. Лишь убив его, он смоет свой позор.

День близился к своему завершению. Скоро должно было стемнеть. Абер решил, что пора посылать половину отряда на дорогу и уже хотел отдать соответствующий приказ, как вдруг воин, наблюдавший за дорогой с высокого дерева, прокричал:

- На дороге всадники!

- Сколько их? - быстро спросил Абер.

- Два десятка. Едут в сторону Рурары.

- Это они, - Абер не верил в свою удачу. - Быстро по коням. Зойг, ты едешь прямо на них, я - перережу им дорогу к Рураре. Не дать им уйти. Всем залепить уши воском.

Отряд стремительно выехал из рощи. Всадники на дороге очень скоро заметили их. Они в замешательстве остановились, видя, что по дороге им уже не проехать. Какое-то время они еще стояли на месте, видимо решая, что им предпринять и вдруг направили своих коней прямо на быстро надвигающийся отряд Зойга. Но двое из них скакали прочь к гряде холмов, за которыми уже была Рурара. Один из них, конечно же, рурар.

Абер понял свою ошибку: он слишком рано выехал из рощи. Абер клял себя за свою несдержанность. Отдай он этот приказ чуть позже, и беглецы на своих уставших конях не смогли бы от него уйти. А сейчас... Сам он был слишком далеко, чтобы надеяться догнать рурара. Теперь лишь Зойг со своими воинами мог еще настигнуть его, но только если сможет прорваться через этих скачущих навстречу ему всадников.

На глазах у Абера две группы воинов на всем ходу схлестнулись друг с другом. Он, в надежде, что кто-нибудь из чёрных воинов продолжит погоню, издалека смотрел на завязавшуюся бешеную схватку. Тщетно! Никто из них так и не преодолел этой преграды. Абер с досады заскрежетал зубами. Скорее от отчаяния, чем от твердой уверенности, что он не промахнётся, Абер выстрелил вдогонку рурару из своего изящного чёрного лука.

***

Шёл уже второй день, с тех пор как они покинули колонну норогов. Степь казалась бесконечной. Её однообразный пейзаж тянулся до горизонта. Все задавали Ваяру один и тот же вопрос: "Скоро ли Рурара?". Если бы он знал! Он не мог сказать с уверенностью, находятся ли они всё ещё в Пьоле, или уже в Рураре. Успокаивало лишь одно: норогов нигде не было видно. Ваяр даже перестал упрашивать Ульмию надеть его доспехи.

- Может мы уже в Рураре? - в который уже раз спросил Красек.

- Я не знаю, Красек, - честно признался Ваяр. - Я ведь не был в этих местах.

- Если мы уже в Рураре - нам лучше снять эти доспехи. Я не хотел бы погибнуть от тех, к кому так долго добирался.

- А что, если мы все еще в землях норогов? - вмешался Пилол. - Красек, с нами Ваяр. Я думаю, он не позволит рурарским воинам убить нас.

Все дружно засмеялись этой шутке, развеявшей все опасения. К концу дня показалась гряда холмов. При их виде Ваяр оживился. Он уверял, что за ними уже находится Рурара. Они подстегнули своих коней. До заветной цели оставалось совсем немного, как вдруг из рощи, стоявшей по правую сторону от дороги, показался отряд всадников. Первым их заметил Пилол. Он тут же велел всем остановиться.

- Может это один из тех сторожевых отрядов, про которые ты нам говорил? - спросил он Ваяра.

- Не знаю. Отсюда не разобрать.

Ваяр привстал на стременах, пытаясь лучше разглядеть неизвестных всадников. Их отряд между тем разделился надвое. Один по-прежнему приближался к ним, второй же двигался в сторону холмов, как будто пытаясь преградить им туда путь.

- Это же черные нороги! - разом воскликнули несколько человек.

- Ваяр, уходи! - быстро сказал Пилол, обнажая свой меч. - По дороге ты уже не проедешь, но сможешь уйти по степи. Забирай Ульмию и уходи.

- Что?! Уходим вместе.

- Всем нам не уйти. У норогов свежие лошади. Они быстро нас догонят. Этот отряд мы остановим - он не так и велик. А ты уходи. Быстрее!

Ваяр в нерешительности кружил на своем коне, пытаясь найти выход из положения для всего отряда.

- Да уходи же пока не поздно. Спасай Ульмию, - прикрикнул на него Пилол.

- Пилол, я горжусь, что знал тебя. Я горжусь, что знал всех вас. Слышите!

Отряд уже мчался навстречу норогам. Ваяр, прощаясь, в последний раз смотрел на удаляющихся людей, которые стали для него за это время близкими, и которые сейчас без тени сомнения шли на верную смерть лишь для того, чтобы дать ему возможность спастись самому.

Надо было торопиться. Резко развернув коней, они с Ульмией погнали их к холмам. Ваяр зло подстегивал коня. Ульмия не отставала. Когда казалось, что спасение уже близко, Ульмия вдруг вскрикнула и упала на шею своей лошади. Ваяр вначале не понял, что произошло. И даже черная стрела, зловеще торчавшая из спины Ульмии, не сразу испугала его. Лишь слабый стон Ульмии вернул его к действительности. Он осторожно снял ее с лошади и на руках отнес за холмы, повторяя как заклинание: "не умирай, не умирай".

Ульмия словно услышала его. Она открыла глаза и холодеющими руками сжала его ладонь.

- Ульмия... Ты очнулась. Мы уже в Рураре. Смотри - вот ее небо. Только прошу тебя - не умирай.

- Ваяр, я хочу, чтобы ты знал: я ни о чем не жалею. Мое сердце пело, когда я была с тобой. Я благодарна тебе за это счастье, что ты подарил мне... Обними меня, не отпускай...

- Что я наделал! ЧТО Я НАДЕЛАЛ!

Ульмия уже не слышала его.

- За что, Небо? Почему не я?

Ваяр рыдал, все еще продолжая обнимать Ульмию. Потом в остервенении он долго, стирая руки до кровавых мозолей, копал мечом могилу. Земля Рурары, увидеть которую было заветной мечтой Ульмии, приняла её. Только тогда полностью изможденный душевными и телесными терзаниями Ваяр уснул. Ему снилась Ульмия. Она, как всегда легкая и гибкая, бегала по полю и собирала цветы. Но при его приближении исчезала и появлялась вновь где-нибудь невдалеке.

- Ульмия, я хочу остаться с тобой, - просил он, прислушиваясь к странному эху от своего голоса.

- Нет, любимый, - отвечала Ульмия. И улыбка, та, в которую он когда-то без оглядки влюбился, играла на её губах - Не сейчас.

- Я хочу быть с тобой. Не убегай от меня.

- Мы будем вместе, но не сейчас. И помни о своей Ульмии. Не забывай.

Ульмия исчезла, а Ваяр во сне еще долго повторял её имя.

***

Со дня последней встречи лорда Карога с повелителем прошло немногим больше трёх месяцев, а событий, случившихся за это время, хватило бы на год.

По своему возвращению в замок Блай лорд вынужден был освободить Абера и сообщить ему о решении повелителя принять его в ряды чёрных воинов. Абер нагло ухмылялся. Весь его вид говорил: "Вот видите, лорд, я был прав". Потом лорд, повинуясь приказу повелителя, прибыл на посвящение в чёрные воины, которое проходило как всегда на площади дворца-скалы. Посвящение, проходившее с факельными шествиями, было очень зрелищным и длилось почти до самого утра. Нескольких человек, в том числе и Абера, в чёрные воины посвятил собственноручно повелитель. Обычно повелитель выражал таким образом свою благосклонность. Однако в случае с Абером всё было не так. Лорд понимал, что, заставив наблюдать за посвящением Абера, повелитель просто ещё один раз указывает на его неправоту. Абер же победно глядел на него, упиваясь моментом своего торжества.

Позже в замок прибыл всевоин Флайг с отрядом чёрных воинов. Вместе с каким-то человеком, в облике которого лорд уловил что-то необычное - что именно лорд не смог бы ответить - он с тремя псами направился к рурару. Всё это подозрительно походило на визит того всадника, о котором ему в ночь побега рурара докладывал Абер. И всадник и всевоин действовали от лица повелителя. Оба приезжали в замок именно для того, чтобы увидеть рурара. С обоими были какие-то весьма странные люди. И тому и другому было почему-то важным, чтобы эти люди, если, конечно, это действительно разные люди, а не один и тот же человек, увидели рурара. Или услышали?.. Неожиданно для самого себя лорд вдруг понял, что всё это предвестники грядущих грандиозных событий.

Вскоре предположения лорда подтвердились. Спустя полмесяца после визита всевоина Флайга, в замок прибыл гонец с известием о новом походе повелителя на рурар. Лорду приказывалось немедленно явиться во дворец повелителя.

Лорд, прочтя послание, отправился искать Лагоба. Он нашел его во дворе замка. Лагоб учил молодых воинов своему мастерству. Лорд встал в стороне: он любил наблюдать за Лагобом. Тот играючи отбивался сразу от четверых воинов. Меч в его руках мелькал настолько быстро, что уследить за ним было попросту невозможно. Через короткое время трое из воинов корчились от боли на земле - уроки Лагоба были жёстки и потому действенны. С четвёртым Лагоб провозился дольше, но и он оказался поверженным. Лагоб помог ему подняться.

- Запомни, Вильх. Выпад должен быть сильным и внезапным. Иначе в нем нет смысла. А опытный противник использует твой слабый выпад против тебя же. В остальном - все хорошо.

- Лагоб! - окликнул его лорд.

Лагоб обернулся:

- А, лорд. Рад вас видеть. Не желаете провести со мной поединок?

- Мне лучше сразу признать себя побеждённым, - отшутился лорд. - Я никогда не достигну твоих вершин.

- Всё потому, что вы мало уделяете этому время, лорд.

- Да, ты прав. Времени мне не хватает. Хотя именно сейчас не мешало бы вспомнить, всё чему ты меня когда-то учил.

- Что-то случилось, лорд?

- Пока нет. Но скоро случится. Повелитель собирается в поход на рурар.

- Ещё один, - недовольно проговорил Лагоб.

- Я тебя понимаю. Мне и самому всё это не нравится. Но наше дело повиноваться. Сегодня вечером мы выезжаем.

- Вы хотите сказать, что вы тоже участвуете в этом походе? - удивлённо спросил Лагоб.

- Пока не знаю. Мне лишь велено явиться во дворец.

- А как же ваше задание, лорд?

- Мне кажется... Нет. Я почти уверен: повелитель не возлагает на меня слишком больших надежд. Я и сам склонен думать, что всё, что мы могли узнать о языке, мы уже узнали.

...Вечером лорд со своей свитой уже ехал во дворец повелителя.

***

Повелитель встретил лорда дружелюбно. Казалось, он больше не держал на него зла из-за того разговора, когда лорд так рьяно заступался за тавков. Он обнял лорда и усадил в удобное кресло рядом с собой.

- Лорд, как вам уже известно, я иду на Рурару. И хочу, видеть вас с собой.

- Но разве Вы...

- Да, лорд. Я решил сам возглавить этот поход.

Повелитель сделал паузу, наблюдая за лордом.

- Вижу, вы удивлены, лорд.

Удивлен? Тут было чему удивиться, зная, что еще ни один повелитель Норгии не возглавлял сам воинов сражающихся с рурарами. Хотя нет. Лорд припомнил, что в весьма отдаленные времена некоторые повелители командовали своими войсками в Рураре. Но это было так давно, что об этом многие успели позабыть.

- Как же мое задание, которое Вы мне поручили? - спросил лорд, чтобы что-нибудь спросить.

- Кстати. Что нового вы мне можете сказать о языке?

- За это время мы ничего нового не узнали, мой повелитель. Суть языка по-прежнему скрыта от нас.

- Вот видите, лорд. Зачем нам разбираться в этом языке, когда можно попросту его уничтожить.

- Вы хотите сказать, мой повелитель, - уничтожить рурар?

- Именно! Вы сомневаетесь в успешном исходе моего похода?

- Клянусь Силой, мой повелитель, я и сам желал бы видеть рурар побежденными, но...

- ... Пока это еще никому не удавалось, - договорил за лорда повелитель. - Вы это хотели сказать, лорд?

- Да, мой повелитель, - глядя прямо в глаза повелителю, твердо ответил лорд.

- Вижу, что вас мне не убедить. Надеюсь, это сделают мои воины.

После этого разговора смутная тревога лорда, которую он впервые ощутил здесь же, во дворце, стала сильнее и отчетливей. То, что повелитель сам возглавлял поход и его непоколебимая уверенность в своей победе - все это говорило, что предстоящая битва будет особенной. Лорд не знал, на чем основана эта уверенность повелителя в победе, на что или на кого он надеется, но он не желал просто слепо доверять ему. Лорд хотел удостовериться в том, что замысел повелителя не приведет к очередному поражению. Что, если повелитель ошибся в своих предположениях и возможностях, что, если эта битва исчерпает терпение рурар, и они все-таки вторгнутся в Норгию? Вот чего боялся лорд. Вот почему хотел разобраться во всем происходящем. В который уже раз он пытался сопоставить все, что ему было известно, но ответа так и не находил. Хотя лорд был уверен, что он как-то связан с тем странным всадником, который однажды повстречался ему у дворца.

...Лорд Карог, стоя на возвышенности рядом с повелителем, смотрел на раскинувшиеся перед ними Могвайские поля. Они считались рурарскими, хотя они здесь и не жили. Рурары использовали их как преграду, защищавшую их от внезапного нападения со стороны Норгии. Здесь же находился и всевоин Флайг. Его чёрные воины, прежде всего, защищали жизнь повелителя, а потому - лорд был в этом убеждён - не будут участвовать в битве, и, значит, не они должны были принести повелителю победу.

- Посмотрите на эти поля, лорд. - Повелитель обвел жезлом лежащие перед ними поля. Жезл представлял собой орлиную лапу, сжимающую какой-то шар с тремя чёрными полосами внутри него. Лорд никогда прежде не видел его у повелителя. - Я не случайно выбрал именно их как место будущей битвы. Эти поля больше десяти лет назад видели наше последнее поражение от рурар. Теперь же они станут свидетелями нашей первой победы над ними. Отсюда начнется покорение Рурары!

Повелитель Гаттл был тщеславен. Теперь лорд понял, почему он решил именно сам возглавить этот поход: будучи уверенным в своей победе, которая должна была стать первой победой над рурарами, он не мог допустить, чтобы ее связывали с чьим-то другим именем, и хотел видеть ее собственными глазами.

К ним на гнедом жеребце подъехал воин.

- Мой повелитель, мы спугнули два отряда рурар. Их войско скоро будет здесь.

- Отлично, - повелитель в возбуждении потер руки. - Их будет ждать большая неожиданность.

***

Милхаш был стар и грузен. Но старость его не была дряхлой, а полнота не мешала ему командовать дружинами воинов. Движения его были исполнены необычайной для его возраста силы, руки не тряслись и по-прежнему уверенно держали меч, голову он держал прямо. Самой примечательной в его облике была борода - окладистая, белая как снег. В особых случаях Милхаш клялся ею, и можно было быть уверенным, что клятва эта будет выполнена. Больше всего на свете Милхаш дорожил именно ей. Долгое время он сражался как обычный воин. И только потом стал предводящим - воином, командующим дружиной. В последний раз он разбил норогов здесь же на Могвайских полях почти двенадцать лет назад. И вот они вновь пришли.

Милхаш как обычно крепко спал после плотного обеда, когда его начал расталкивать какой-то воин. Разбудить его - Милхаш это прекрасно знал - было не так-то просто, но воин был настойчив и все же добился своего.

- Нороги! - коротко сообщил он ему.

- Какие еще нороги? - спросил Милхаш, плохо еще соображая после сна. - Откуда?

- Мы видели их у Могвайских полей.

- Видели? Ну, и сколько их?

- Не знаю. Мы видели только небольшой их отряд.

- Подай-ка одежду, - зевая, сказал Милхаш.

Воин подал сложенную на стуле одежду.

- Значит, говоришь, не знаешь, - Милхаш надел белую рубаху и расправил бороду. - Ну, что ж. Сколько бы их ни было, они пожалеют, что пришли. Аршай. - громко позвал Милхаш.

В комнату, со скрипом отворив дверь, вошел рослый парень с круглым лицом.

- Вот, что Аршай. Иди к Елелу. Скажи, чтоб собирал своих меченосцев. Да пусть поторопится. А то нороги нас, наверное, уже заждались.

Меченосцами называли воинов, знавших прием владения мечом "пояс". Милхаш когда-то и сам пытался научиться ему, но для этого требовались немалая сноровка и хорошая подготовка, достигавшаяся долгим и упорным трудом. Недаром этому искусству обучали с детства и, в основном, детей самих меченосцев. Этот прием заключался в том, что воин раскручивался с помощью тяжелого меча, и очерчивая им в воздухе круг, "опоясывал" себя. Редко кому удавалось выжить, попав в этот "пояс". Нороги так и называли этот прием - "танец смерти". Именно меченосцы были самыми грозными из рурарских воинов. Они успешно противостояли любым противникам, даже намного превосходящим себя по числу, в прямом смысле выкашивая их ряды. Нороги, как правило, не выдерживали их натиска и бежали с поля битвы. Даже тяжелая конница не была страшна меченосцам. В таких случаях они подпускали конницу на расстояние броска и, раскрутив свои мечи, просто швыряли их в нее. Остановив таким образом конницу, они выхватывали обычные мечи, висевшие на поясе, и завершали схватку. Самые опытные воины владели сразу двумя такими мечами и были особенно опасны для врагов. Каждый меченосец давал своему мечу имя, которое ставилось на рукояти. Если меч ломался, что случалось редко, он считался погибшим, и его с почестями погребали. Меч хоронился также в случае смерти хозяина - меченосцы называли свои мечи друзьями - в одной с ним могиле. Эти мечи - огромные и могучие, подобные своим хозяевам - носились на плечах, а не висели на поясе как обычные, что и дало название самим воинам.

Милхаш вышел на воздух и, чтобы окончательно проснуться, облился холодной водой. Небо было безупречно чистым. Ничто не предвещало грозы.

***

Рурары подошли, когда солнце уже высоко стояло на небосклоне, и сразу же выстроились напротив уже стоявших в полной готовности воинов повелителя. Благодаря своим щитам красного цвета рурарские ряды издали напоминали красную полосу и хорошо просматривались. Судя по ней, рурары уступали в количестве воинам повелителя. Впрочем, лорд знал, что рурары всегда побеждали меньшим числом. На полях между двумя войсками повисла звенящая тишина, грозившая вскоре смениться звоном битвы.

Спустя какое-то время от рурар отделилась небольшая группа всадников. Подъехав достаточно близко к норогскому войску, они что-то прокричали. Потом бросили в его сторону какие-то предметы и умчались прочь. Тут же заволновались и пришли в движение задние ряды воинов повелителя. Они поддались вперед, но их сдержали впередистоящие воины. Это не осталось незамеченным лордом. Такое поведение было необычным для дисциплинированных воинов повелителя. Это показалось лорду странным и почему-то важным. Его рассуждения на какой-то миг вдруг стали законченными, в них появился все объясняющий смысл. "Странный всадник с вайрадом орла, человек, напавший на рурара в замке, уверенность повелителя в своей победе, недисциплинированные воины... Здесь должна быть какая-то связь". Что-то ускользало от него, что-то, что должно было привести к ответу. Лорд сосредоточился, пытаясь ухватиться за мысль. Нет! Все бесполезно.

- Что с вами, лорд? - спросил Лагоб, пристально глядя на него.

- Что?.. А... Задумался. А что это рурары кинули в нашу сторону?

- Шлемы. Шлемы наших воинов погибших раньше. Они предупреждают нас, что, если мы не уйдем, то нас ждет та же участь. И это не пустое предупреждение. Смею вас в этом заверить, лорд.

- Повелитель на что-то надеется.

- Я знаю одно: мечи рурар станут бесполезными только, если наши воины выдержат "танец смерти" и вплотную сойдутся с ними - хотя и это не будет означать исход всей битвы. Да и на моей памяти такого не случалось.

- Началось!

Воины повелителя действительно, выставив вперед длинные копья, стройными рядами пошли на рурар.

- Копья не помеха для рурар. Они прорвутся сквозь них. Я уже это видел. - В голосе Лагоба не было сомнения.

Рурары стояли не двигаясь. Лишь тогда, когда воины повелителя сократили расстояние между ними до половины, они пошли им навстречу. Теперь лорд понял, почему прием рурар воины повелителя прозвали "танец смерти". Издалека зрелище воинов, словно вихрь вращающихся со своими мечами, и вправду походило на танец. За этими воинами на некотором удалении шли другие, готовые в любой момент прийти им на помощь.

Как Лагоб и говорил, для рурар не составило большого труда расправиться с передним рядом, ощетинившимся копьями. За первым были смяты второй и третий ряды. Четвертый, также, не выдержав этого бешеного напора, сломал свою линию. Но потом... Рурары будто наткнулись на стену. Их продвижение, которое, казалось, уже ничто не могло остановить, вдруг резко замедлилось. Задние ряды воинов, - тех самых, которые привлекли внимание лорда своим странным поведением - не желали отступать. Они, словно лишенные страха, кидались на мечи рурар, погибали, но тем самым, позволяли другим сблизиться с ними. Очень скоро воинам повелителя удалось смешаться с рурарами. Завязалась жестокая рубка.

У всех в свите повелителя, наблюдавших за битвой, это вызвало возбуждение. Даже Лагоб, обычно сдержанный, удивленно приподнялся на стременах:

- Смотрите, лорд, у них получилось! Клянусь Силой, получилось!

Но лорд смотрел совсем в другую сторону. Он смотрел на повелителя. Происходящее, судя по всему, не было для него неожиданностью. Вот с кем он связывал свои надежды на победу! Кто же эти воины? Что в них особенного?

Битва между тем становилась все яростней. И рурары и воины повелителя были упорны. Но, ни тем, ни другим не удавалось переломить ход битвы в свою пользу. В самый ее разгар небо, которое до этого было безоблачным, вдруг заполнилось низкими тучами и разразилось грозой. Казалось, там, наверху, разыгрывается такая же ожесточенная схватка, что и на земле. Тучи, как толпы воинов сбегались, сшибаясь друг с другом. Молнии, короткие и быстрые как взмах меча, разрывали своим блеском их черноту. Гром был подобен грохоту сталкивающихся щитов. В завываниях ветра слышались то боевые кличи воинов, то их предсмертные крики.

Битва, также как и гроза, закончилась внезапно. Только что с полей доносились ее звуки, а сейчас слышались лишь неясные стоны раненных. Небо расчистилось от тяжелых туч, и над Могвайскими полями запылал багряный закат. Он вдруг представился лорду отражением этой залитой кровью, стонущей земли.

Немногочисленные выжившие рурары скрылись в быстро сгущавшихся сумерках.

- Мой повелитель. Отдайте приказ, и мои воины не позволят уйти рурарам, - настойчиво просил всевоин.

- Не стоит. Пусть уходят. Они расскажут остальным о моей победе. А для ваших воинов - вы ведь об этом знаете, Флайг - скоро найдется занятие.

Да, рурарам впервые не удалось разгромить противника. Впервые они не видели спин убегающего врага. Более того - они первыми уходили с поля битвы. И это уже можно было назвать победой. Но лорд видел и другое. Кем бы ни были эти воины повелителя - они не смогли убедительно доказать своего превосходства над рурарами, не смогли сломить их стойкость, не обратили их в бегство. Да, впервые поле битвы осталось за норогами. Но эта победа досталась дорогой ценой: рурар среди погибших было все же меньше, чем воинов повелителя. Несмотря на всеобщее ликование, лорд ловил себя на мысли, что эта неожиданная победа повелителя испугала его. Он не знал, что от нее ожидать. Но одно он осознавал ясно: это только начало...