Марк Игнатьевич - бухгалтер по образованию и православный страж по призванию, работавший ранее в химчистке, а ныне занимающий пост следователя православной стражи - сидел за своим крепким, дубовым столом, обхватив голову руками. Тусклый свет от настольной лампы скупо освещал лежащий перед ним ворох бумаг и высившуюся рядом стопку папок. Всё остальное пространство его обширного рабочего кабинета было погружено в глубокий мрак. Это ему не мешало, наоборот, помогало сосредоточиться на самом главном - на бумагах, лежащих перед ним. Он делал так всегда, когда хотел максимально сконцентрировать своё внимание на чём-то. И не потому что темнота, как таковая, помогала ему в этом, и тем более не потому, что он уж как-то особенно любил её. Просто, таким образом, он укрывался от пристальных и суровых взглядов святых, смотрящих на него с многочисленных икон загромоздивших красный угол кабинета, который воцерковлённым и просто верующим в обязательном порядке надлежало иметь как в жилых комнатах, так и в служебных помещениях. Будучи впечатлительным, и даже мнительным, Марк Игнатьевич от этих взглядов приходил в волнение, перерастающее порой в очень сильную нервозность. Он мирился с тем, что, как и все живущие на земле, он денно и нощно находится под неусыпным взором Ока Господня. Но вот святые... При всём к ним огромном уважении они всё же мешали ему работать. Однако занавесить чем-то лики святых, среди которых имелся и лик нынешнего патриарха Всея Руси, а все патриархи удостаивались этого великого звания ещё при жизни, он не мог. Вот и приходилось выкручиваться подобным образом.
А задуматься, и очень крепко, было над чем. Накануне произошла дерзкая, и даже вызывающая, по своей выходке и опасная по своей массовости преступная акция неизвестных лиц: по всему городу были по-языческому обряду украшены десятки елей и сосен. Причём даже у стен церквей и монастырей. Последнее особенно взбесило митрополита Вадима, почти сразу же узнавшем обо всём. Тут же последовал приказ страже: найти и покарать виновных. Что стража и не замедлила сделать, за одну только ночь заполнив до отказа монастырские тюрьмы. Но схватить и запереть подозреваемых было просто, не в пример сложнее было разгрести всю эту кучу. И этим занимались как раз следователи, в числе которых был и он - Марк Игнатьевич.
Сейчас, глядя на эти бумаги со свидетельскими показаниями, Марк Игнатьевич со всей отчетливостью понимал, что распоряжение митрополита выявить виновных к Крещению, которое наступает всего-то через неделю, не просто невозможно, а архиневозможно. Показания свидетелей ровным счётом ничего не проясняли, а некоторые из них даже ещё более запутывали, и по большому счёту сводились лишь к описанию событий, происходивших уже после того, как ёлки были украшены. Никто в целом городе не видел, кто и когда украсил эти проклятые ёлки! Ни одна живая душа! Как будто они обвесились гирляндами и игрушками сами по себе. Марк тряхнул головой - вот ещё наваждение, могут ведь и вправду поползти слухи о кознях дьявола. В этом, конечно, нет ничего страшного - в этом можно было бы обвинить бесноватых, которых и искать-то не надо, сойдёт любой "неблагой" и народ примет это как истину - если бы не одно "но"... Но вот высшее руководство епархии этой штукой не проведёшь. Уж оно-то разбирается во всех этих фокусах, многие сами прошли через службу в страже. Этим подавай уже факты и железные доказательства. Этих показуха не устроит. Неудача в расследовании грозила потерей доверия со стороны руководства епархии, что в свою очередь могло самым негативным образом сказаться на привилегиях стражи, чей материальный достаток весьма существенно зависел от результатов её деятельности. Именно поэтому Марк сидел сейчас, безнадёжно обхватив свою кучерявую голову. Уставившись пустым взором на в беспорядке раскиданные по столу бумаги, он думал о своих планах, грозящих покатиться в тартарары. А так хотелось в этом году поменять свой джип, на котором он уже отъездил целых два года. Так хотелось достроить второй особняк, да и не особняк вовсе - настоящие особняки у митрополитов да архимандритов - а так, скромный двухэтажный домик. Так мечтал слетать в Анталию этим летом - уже и отпуск себе выбил и рубашки гавайские накупил. И эти прекрасные мечты становились призрачными прямо на глазах. И вот это волновало Марка куда сильнее, чем приказ митрополита о наказании преступников. А всё из-за каких-то мудаков, решивших вспомнить свои глупые и никчёмные традиции! Как же они все надоели; все эти язычники, атеисты, несогласные! Что ж им так неймётся-то?! Когда же все они перемрут?! Хотя нет! Не будет "неблагих" - отпадёт и надобность в самой страже. Ну, точь-в-точь как с дьяволом: пока есть убеждённость в его существовании - будет жива и вера в Бога, противостоящему ему. Кто знает, насколько крепка и долговечна была бы вера простого народа, не будь такого злого и коварного персонажа, как дьявол? Так что придётся мириться и с существованием "неблагих"...
Марк зевнул и потянулся. Очень хотелось спать. Ночь выдалась хлопотной - сначала он расспрашивал свидетелей, старательно протоколируя все их показания, затем допрашивал первых задержанных, но когда они стали прибывать пачками - он попросту отправлял всех без разбору в клетки. Это конечно же постарались вольнонаёмные, помогающие стражам, или, как их называли сами стражи, "вольники". Эти "вольники", желая как можно сильнее выслужиться и угодить начальству стражи, всегда были чересчур усердливы. Некоторые - весьма чересчур. Чем вызывали откровенное отвращение большинства страж. Рвение "вольников" объяснялось очень просто - это был кратчайший путь поступления в стражу. Без экзаменов по всевозможным предметам, без должного духовного образования, без обязательной рекомендации от какого-либо монастыря. Не надо быть монахом или послушником, не надо зубрить нудные жития святых, можно даже не знать Библию. Главное - лови побольше преступников - и когда-нибудь будешь замечен. Вот "вольники" и лови. Всех подряд. Половину из тех, кого они повязали этой ночью, придётся отпустить. Причём отпустить с извинениями. И извиняться за их дурость придётся таким, как он, следователям. Но "вольников" это, конечно же, не заботит. Для них главное то, что они оформили на бумагах энное число задержанных. Попадались, конечно, и среди "вольников" весьма толковые ребята, но такие, как правило, быстро выбивались в ряды православной стражи. А вот подавляющее их большинство могло годами задаром рвать жилу на службе стражи, но так ни на шаг и не приблизиться к членству в страже. Тем сильнее было их рвение, особенно в таких вот экстренных случаях. Чем и пользовалось руководство стражи.
Марк заставил себя вновь вернуться к показаниям свидетелей. Единственной пользой от них было то, что в некоторых из них были указаны имена "неблагих", которых видели рядом с этими ёлками. Это могло помочь выйти на след экстремистов.
Марк зашарил по бумагам, отыскивая среди них нужные ему. Таковых оказалось почти половина - не так уж и плохо. Отложив их в ящик, он уже выключил лампу и собрался было пойти спать на кожаный диван - часы показывали уже семь утра, но не тут-то было.
Дверь в его кабинет с шумом распахнулась и во внутрь с сопеньем ввалился - именно ввалился, а не вошёл - грузный человек, тело которого почти закрыло собой весь дверной проём. Тут же раздался и его громкий голос, от неожиданности заставивший Марка, несмотря на то, что обладатель голоса был ему хорошо известен, подскочить на своём стуле.
- Эй, Марк! Ты здесь? Выходи на свет, чё ты, как крыса? Хе-хе, - голос человека не соответствовал его размерам - был слишком высок, срывающийся иногда на визг.
"Вот чёрт! Опять этот "вольник" Сергий! Не учили его что ли стучаться? Как у себя дома!.." - Марк с досадой распрощался с мыслями о сне, теперь ему предстоит увлекательнейшая беседа с мягко говоря не самым умным и не самым воспитанным представителем рода человеческого о весёлой ночке, о подвигах, совершённых им во время задержания "неблагих" и Бог знает о чём ещё! И всё это, как всегда, будет сопровождаться скабрёзными и сальными шутками, на которые Сергий был большой выдумщик. Но просто так выгнать его из кабинета не получится. Во-первых, он мог прийти по делу. Во-вторых, лично его лично к нему приставили в помощь - вот уж удружили, так удружили. Правда, иногда Сергий оказывался очень полезен, особенно в мелких поручениях, до которых у Марка или не доходили руки или было просто лень ими заниматься. А в-третьих, внутренний устав стражи прописывал дружелюбное отношение к вольнонаёмным. О чём эти самые вольнонаёмные были хорошо осведомлены и в случае чего имели полное право жаловаться напрямую руководству стражи. И хоть эти жалобы редко к чему приводили - православный страж, особенно с большим стажем был во стократ ценнее любого вольнонаёмного - всё же были случаи административного разбирательства и наказания. А писать объяснительные и именно сейчас Марку жуть как не хотелось. И, значит, придётся терпеть дешёвый трёп этого неугомонного "вольника".
- Да здесь я, здесь, - включая лампу, проворчал Марк. - Поспать не дашь...
- Хватит спать! - рявкнул чуть ли не в самое ухо Марку подошедший Сергий. - Опять сидишь во мраке. Марк и мрак. Хе-хе... Где тут у тебя свет включается - всё время забываю?
"Наверное, потому что много орёшь. Уже месяц, как ходишь сюда и всё не запомнишь" - подумалось Марку. Но вслух он только негромко сказал:
- Не включай свет. Лучше ещё одну лампу включи - вот там, возле шкафа.
- Ты чего, Марк? - обиделся Сергий. - Не рад, что ли?
- Рад я, рад. Только не ори сильно и свет не включай. Всю ночь сидел...
- Ну ладно, как хочешь, - сник Сергий.
- Ну, давай, выкладывай с чем пришёл, - поспешил успокоить его Марк. - Не просто же так заявился.
- Да я так - вообще... Ну если ты не хочешь...
"Вот же чёрт!" - вновь мысленно чертыхнулся и мысленно же перекрестился Марк. - "Как знал, что придётся слушать его чепуху".
- Да, ладно. Чего уж там. Всё равно уже не засну. А так... хоть послушаю.
Сергий словно только этого и ждал. За короткое время он вылил на Марка столько ненужной и никчёмной информации, что не умей Марк защищаться от всего этого словесного поноса - он попросту отключался, делая вид, что слушает - он непременно сошёл бы с ума. Его мозг просто не вместил бы эти терабайты и терабайты информационного мусора. Обычно Марк запоминал только самое начало и конец болтовни Сергия. В этот раз Сергий начал свой рассказ с выгод, которые давал процесс задержания. Он в своём обычном хамоватом стиле поведал о том, как ему удалось пощупать "бабёнок", о стыренном у какого-то "неблагого" червонце. Далее Марк уже не помнил - отключился и вновь очнулся только от вопроса Сергия.
- ...и всё-таки я бы с той бы рыженькой да на сеновале. Хе-хе... А, Марк? Как думаешь?
- А?.. Ты о чём?
Марк взглянул на часы - болтовня Сергия длилась больше двадцати минут.
- Ты чё, меня не слушал? Я говорю - припугнуть ту бы рыжую "неблагую" - она сама и...
- Тебе заняться не чем?
- А чё такого? - возмутился Сергий.
- Ты приказ митрополита читал?
- Ну, читал, - тупо глядя на Марка, ответил Сергий.
- "Ну, читал". Если читал, значит, знаешь, что нам дана всего неделя, чтобы найти...
- А-а. Ты об этом, - протянул Сергий. - Да найдём мы этих экстремистов.
"Вот же тупица. Ему это всё игрушки" - с досадой подумал Марк - "Удивительно, как только такие сложные слова выучил?".
- Вот и начнёшь это делать прямо сейчас.
- Сейчас? Я же только что с задержаний, даже чай не попил.
- Нечего было про всяких рыжих рассказывать.
- Сам же попросил, - откровенно возмутился Сергий.
В ответ Марк с таким же откровением посмотрел на Сергия: "Ну и наглец. Сначала навязался, а сейчас...".
- Короче так. Хочешь стать стражем?
- Ну, конечно, Марк!
- Тогда вот, будешь разбирать, - Марк кивнул на стопку папок на своём столе.
- Я один?
- Не боись. Со мной. Один натворишь тут делов. Будешь учиться пока.
- Ну и с кого начнём?
- С этого и начнём, - взяв папку сверху, сказал Марк. - Так... Кто тут у нас. Ага. Шумаков Иван Валерьевич. Узнай, в какой он клетке и давай его сюда.