Ранним солнечным утром на лесной полянке рядом с палаткой энергично, с энтузиазмом маршировал очень худой мужчина в видавшем виды спортивном костюме. На ходу он размахивал руками, крутил головой и мурлыкал песенку "Эй, вратарь, готовься к бою". За ним следом шагал мальчишка лет девяти. Он вяло, с видом "лишь бы отстали" вторил движениям мужчины.
- Раз, два, три, четыре, - посчитал мужчина. - На месте... стой! Хорошо! Всё, Игорёша, теперь завтракать, - и полез в палатку за подстилкой.
Мальчишка, повеселев, подсел к кострищу, где среди углей, прикрытых с вечера золой, разогревались консервы. За завтраком мужчина, блажено щурясь, улыбался, задирал к солнцу лицо, так что его бородка-клинышек принимала горизонтальное положение.
- Хорошо! - повторил он. - Надо чаще бывать на природе, пока мозги не засохли совсем. Да, сына? И ты немного проветришься.
Игорёк явно не разделял восторгов отца, его энтузиазм сосредоточился на банке "Завтрака туриста", которую он быстро опустошил и запил соком. Поев, он стал нетерпеливо ждать отца. А тот, словно специально растягивая трапезу, потягивал сок через соломинку, сорванную здесь же на полянке.
Когда завтрак, наконец, был завершён, они аккуратно собрали весь мусор в пакет.
- Да, сейчас, - согласился отец. - Сбегай пока за водой.
Мальчишка схватил стоявшее рядом с кострищем ведро и побежал к ручью, протекавшему неподалёку. Вернувшись, он хотел с размаху выплеснуть воду в костёр, но отец его остановил:
- Нет! Не сейчас! Нам ещё для урока понадобится. Пошли.
Они вышли на бережок. Глядя на прозрачность весело бежавшего своим путём ручья, было трудно поверить, что всего в нескольких километрах дымил большой город.
- Ну, приступим. Ты помнишь слова? Повтори, только осторожно, не давай воли, - сказал отец.
Игорёк, чуть запинаясь, произнёс какую-то тарабарщину.
- Хорошо, правильно, теперь смотри, как это работает.
Мужчина встал прямо, поднял руку ладонью вверх, будто собираясь выкрутить лампочку, и чётко выговаривая слова, повторил фразу. Над указательным пальцем его появился светящийся шарик. Поколебавшись с секунду, шарик соскользнул в ладонь. Мужчина лёгким движением толкнул шарик, и тот поплыл к ручью и над ним с тихим треском рассыпался искрами.
- Вот, это называют файерболом...
- Знаю, - возбуждённо прервал сын. - Давай, я теперь.
- Подожди. Сейчас сделаешь, только запомни: скажешь с волей слова - тут же отдёргивай руку. Понял?
- Хорошо.
- Давай, внимательней только!
Игорёк повторил движение отца и сказал фразу. Над поднятой рукой брызнуло пламенем.
- А ты будто не знаешь? - простонал сын, держа руку на весу.
- Давай, окуни в воду... Да не туда! - отец увидел, как сын рванулся к ручью. - В ведро давай!
Игорёк подсел к ведру и стал бултыхать в нём обожжёную руку.
- Па-ап, - протянул он, чуть не плача. - Ну, сделай что-нибу-у-удь...
- Уже сделал. Потерпи чуть, сейчас пройдёт. Сам виноват. Чего не отдёрнул?
- Я отдё-орнул...
- Видел я, как ты отдёрнул... Ну, как? - спросил отец спустя несколько минут.
Мальчик вытащил из ведра руку и, растопырив пальцы, внимательно рассмотрел её.
- Клёво! - заключил он. - А как ты это сделал? Покажи!
- Не сегодня. У нас сейчас другой урок.
Он прошёлся по бережку, потом обернулся к сыну и спросил:
- А теперь скажи, почему ты обжёгся?
Игорёк опустил голову.
- Шарик растёкся... У тебя он шариком остался, а у меня брызгами пошёл.
- Правильно. Хорошо, что ты это почувствовал. Огонь в шарике жидкий, как вода. Ты должен научиться удерживать пламя внутри. Для этого надо создать своей волей оболочку, я тебе уже говорил, когда слова давал. В этом смысл средней части заклинания. А теперь нам понадобится вода. Смотри!
Он опустил руку в ведро, вытащил и раскрыл ладонь. На ладони лежал, подрагивая блестящей поверхностью, водяной шарик. Игорёк протянул руку к отцовой ладони и прикоснулся к шарику. Блестящая поверхность упруго прогнулась, шарик качнулся и скатился с ладони, пробежал по рукаву, подпрыгивая и колыхаясь. Отец убрал руку, а шарик повис в воздухе. Игорёк попробовал взять его своей рукой и... вода, разлившись по ладони, стекла струйками на землю.
- Не держится... - констатировал ученик, вытирая руку о шорты.
- Не-а, не держится! - весело согласился преподаватель. - Средняя часть заклинания, контроль формы. Не почувствовал, чтобы ты произнёс. Можно и просто подумать, как я, но сначала произноси.
- Да, "произноси"? Я же не успею!
- А ты куда-то спешишь? Поднеси руку, произнеси, почувствуй шарик, ощути его, а уж потом бери.
Он вытащил из ведра ещё один шарик и повесил перед сыном в воздухе. Мальчишка медленно поднёс свою руку, подержал ладонь над трепещущим, словно живым, комочком, что-то прошептал и осторожно прикоснулся пальцем блестящей поверхности. Потом взял шарик в руку, поднёс к лицу и стал рассматривать, довольно улыбаясь. Глянул на отца, захотел что-то сказать и...
- Ой!
Вода растеклась по руке, отец рассмеялся.
- Ты отвлёкся и потерял связь с объектом, - объяснил тот. - Давай, попробуй ещё. Теперь сам доставай из воды.
Игорёк сунул руку в ведро, прошептал слова и стал вытаскивать. За рукой потянулась упругая водяная полоса.
- Контроль! Контролируй объём! А то ты так всю воду вытащишь.
- Как контролировать?
- Представь мысленно, сколько хочешь взять и...
Полоса разорвалась и с шумом рухнула в ведро, обрызгав отца с сыном. Первого по пояс, второго с ног до головы. Оба громко рассмеялись.
- Ну, теперь сам потренируйся, - вдоволь насмеявшись, сказал отец.
Дело у Игорька заладилось. Уже через полчаса он весело гонял водяной шарик по воздуху, с размаха плюхал стволы деревьев, в завершение серией шариков с двадцати шагов загасил тлеющие угли костра.
- А теперь вернёмся к файерболу, - объявил отец. - Пробуй снова, заклинание целиком и - внимательнее!
На этот раз всё прошло почти безупречно. Если не считать, что второй файербол проскочил ручей и сжёг кустик травы на другом берегу.
По дороге домой Игорёк спросил:
- Папа, а почему мы с самого начала не на воде тренировались? Я б не обжёгся тогда.
Отец ответил не сразу.
- Знаешь, сына, файербол - это первое, чему я тебя научил из того, что может принести настоящий вред кому-то. Так учил меня твой дедушка, а его так учил его папа. Ты должен узнать на себе, каково это. И когда ты захочешь использовать это шалости ради или в горячке ссоры, ты вспомнишь, что сам чувствовал, и не поддашься первому порыву. Так вот... Ты на меня не сердишься, сына?