Встреча с ангелом

Кажется, шел дождь. Или нет... Не помню точно. Да это и не

важно. В этом городе почти всегда идет дождь или снег. Даже ког-

да дождя нет, серое небо напоминает о том, что лучше было бы

взять с собой зонт и обуться в непромокаемые ботинки. Но я не об

этом. Простите мою разбросанность - я немного волнуюсь. Отчего?

От того, что не каждый день происходит такое. Но - обо всем по

порядку. Итак...

Я уже сказал, что не помню, был ли в тот день дождь. Вероят-

но, все-таки был. Вернее, пошел чуть позже. Сначала же его не бы-

ло. Я бродил по городу. Было серо и мрачно, как обычно в это вре-

мя года. Я не смогу повторить замысловатую траекторию моего пути

в этот день - мои мысли были далеко от моего маршрута. Я только

помню, что переходил через какой-то мост. Кажется, мост был дере-

вянный. Но не поручусь, так как уже говорил, что мои мысли были

далеко от этого. Я думал о том, что на улице холодно, дома пусто,

в компании скучно, а одному печально. Более подробное изложение

ни к чему. Короче, я оказался в крепости. Сначала я хотел пройти

сквозь нее и продолжить свою прогулку в более веселом месте. Но

когда я шел мимо Него, что-то заставило меня остановиться и по-

вернуть голову. Вокруг никого не было, если не считать человека в

форме, охранявшего порядок. Он стоял неподалеку, опершись на ог-

раду, курил и смотрел по сторонам. В его внешности было что-то

неуловимо странное. Это я почувствовал еще тогда, когда просто

двигался по главной аллее. Но теперь он меня не интересовал. Я

повернул голову и мне показалось, что Он поиграл тонкими и длин-

ными пальцами. Я зажмурился и встряхнул на всякий случай

головой...

Следует сказать, что одна странность поразила меня еще на

подходе сюда, но я не успел над ней задуматься. Дело в том, что в

этом - обычно многолюдном - месте не было почти никого! Только я,

стражник и Он...

Я подошел к Нему. Он сидел и смотрел куда-то мимо: высокий,

с прямой спиной, недвижный и страшный. Одно ухо выше другого.

Нервные пальцы впились в холод подлокотников. Передо мной сидел

кто-то чужой, незнакомый. Тот, кого я знал, был живой, энергич-

ный, веселый. Он не мог позволить себе сидеть, как истукан или

как древний бог, который требовал ритуальных жертв. Конечно, тот,

которого знал я, тоже требовал жертв, но не для себя, а для како-

го-то неведомого будущего, где и был я. Те жертвы взошли дворца-

ми, площадями, чахлыми парками и гранитными спусками к холодной,

мертвой воде, так напоминающей летейскую...

Вдруг над моим ухом раздался чей-то голос, как будто очень

знакомый:

- Я пришел говорить с тобой.

Вздрогнув, я удивленно завертел головой. Но кругом по-преж-

нему никого не было, кроме стражника. Голос исходил откуда-то от-

туда, где стоял он, но его рот оставался закрытым и приоткрывал-

ся лишь для того, чтобы выпустить струйку дыма.

Тогда я задрал голову и все понял: над городом не было анге-

ла. Сквозь сеть листвы было видно как над городом возносился с

детства знакомый шпиль, но на нем ничего не было - шпиль не за-

канчивался ничем. И мне вспомнилась большая афишная тумба при

входе. Надпись на ней гласила: "Встреча с ангелом".

- Я слушаю тебя, - ответил кто-то.

Я оцепенел. Два разных голоса вели диалог. Они говорили о

ком-то третьем, который, как я понял был мертв и лежал неподале-

ку от этого места. И вдруг я даже не догадался, а почувствовал,

что одним из говоривших был Он! Я смотрел в его лицо, но оно

по-прежнему было сосредоточенно и неподвижно. Только какая-то не-

ведомая энергия, в поле которой я оказался, исходила от Него.

- Ты должен... - голос не договорил.

- Я ждал тебя совсем не для этого! - резко оборвал Он гово-

рившего. - Я никому ничего не должен. И покончим на этом.

- Нет, я пришел именно для этого.

- Мог бы не утруждать себя таким долгим спуском ради этой

нелепицы. Сделанного не воротишь. А коли так - что пользы об этом

болтать.

- Польза есть, - возражал собеседник.

- Какая же?

- Эта польза - для тебя.

- В чем она заключена?

- Ты должен...

- Повторяю: я никому ничего не должен!

- Хорошо, хорошо! Ты можешь исправить свою ошибку.

- Я не ошибался.

- Не ошибается тот, кто проводит время в праздности. Тебе

это должно быть известно...

- Мне это известно. В чем же моя ошибка? Мне интересно было

бы это узнать...

- Хорошо, я скажу... Но сначала... Одним словом, обо всем по

порядку.

- Что еще? Что ты хочешь сказать?

- Ты предал его. Он был твоим сыном.

- Я от него отрекся! И сказал об этом ему перед смертью.

- Отречение форма предательства.

- Тебе ли меня учить! - высокомерно отозвался Он.

- Не мне, - был ответ.

- То-то же! Он отпал от меня. И я его покарал.

- Ты не мог этого сделать!

- Разве в Писании не сказано, что сын должен слушаться и по-

виноваться отцу?

- Так. Но до тех пор, пока сын не достиг того же, чего дос-

тиг отец. Тогда он сам становится отцом. И может стать им даже

для своего отца.

- Он этого не достиг!

- Ты можешь об этом судить?

- Могу.

- В этом-то и есть твоя ошибка. Ты обуян гордыней.

- Хочешь сказать, что это грех?

- Да.

- Но не я ли устанавливаю, что есть грех и как его искупать?!

- Это еще одна твоя ошибка. Ты принес своего сына в жертву,

похоронил его под основанием храма и теперь тебя мучает совесть и

ты ищешь оправдания своему поступку. Но этого оправдания нет.

Храм нельзя возводить на чьей бы то ни было смерти. Тогда кровь

заполнит земли, где эта вера распространена или насаждена.

- Знаешь, в чем ты ошибаешься? - в Его голосе послышалась

усмешка. - Меня не мучает совесть. А в остальном ты, пожалуй,

даже прав.

- Тебе это кажется. Ты стараешься заглушить этот голос, но

тебе этого не дано. Как не дано никому: ни смертному, ни бессмер-

тному. Он будет терзать тебя денно и нощно, пока ты не исправишь

ошибки.

- Знаю! Знаю. Это-то я знаю прекрасно! Но их уже невозможно

исправить!

- Нет ошибок, которые невозможно было бы исправить. Тебе это

тоже известно.

- Но я не могу их исправить! Слишком много времени прошло...

- Нет тех, кто не может, а есть те, кто не хочет мочь.

Голоса на некоторое время замолкли. Казалось, что Он заду-

мался, а собеседник не хотел или не решался его прерывать.

Неожиданно я почувствовал Его взгляд на себе и вздрогнул от

ужасного голоса:

- Это ты?!!

- Он, - сказал другой голос. - Прости его, ибо так велит те-

бе твой долг отца...

- Я сам знаю свой долг! На колени! - последовал грозный при-

каз.

Меня будто что-то подкосило: я повиновался помимо своей во-

ли. Глаза Его были устремлены на то место, где только что находи-

лось мое лицо.

- Как ты смеешь жить против отцовой воли? Отвечай, если смо-

жешь!

Но мои губы сомкнулись и не слушались меня. Я не произнес ни

звука. Да и что бы я сказал?

- Молчишь?! Что ж, прекрасно!

Мне снова показалось, что пальцы поиграли на подлокотнике.

- Встань... - негромко приказал мне голос.

Я встал.

- Ты осмелился ослушаться моей воли, но я могу простить те-

бя. Я ведь не Ирод... Покайся!

- Мне не в чем каяться, - наконец произнес я непослушными

губами. Мне казалось, что это говорил мой голос, но не я.

- Подумай! - в голосе послышалось что-то близкое к просьбе.

- Я сказал - мне не в чем каяться, - повторил я уже более

уверенно, сам удивляясь, откуда взялась эта уверенность.

- Ты хорошо подумал, - это был уже не голос, а гул мощного

колокола, преобладающим звуком которого был металл.

- Да! - гордо запрокинув голову, подтвердил я.

Вот тут-то и пошел дождь. Он стекал по моему влажному лицу,

по слипшимся волосам, затекал за шиворот и ледяными потоками,

сливаясь с холодным потом, устремлялся вниз по спине и - при сое-

динении с действием северо-западного ветра - заставлял меня пое-

живаться. Он сбегал и по Его голове, отчего казалось, что она

покрыта испариной. Мне померещилось, что Его лицо исказила грима-

са. Я не понял, что она выражала: боль, ужас, презрение, негодо-

вание или еще что-то. Я только услышал зловещий голос:

- Отрекаюсь от тебя!!!

И тут голоса замолкли, оставив меня в полнейшем недоумении.

Я не знал что думать: что я исполнял в этом странном спектакле

такую же странную роль, что меня просто с кем-то спутали, что

вообще такого не бывает...

- Извините, музей закрывается, - вежливый страж прервал мое

оцепенение.

- Да, да, - поспешно пробормотал я и двинулся к выходу. Он

зашагал вслед за мной и со стороны, наверное, казалось, что он

ведет меня на казнь: я шел, опустив голову, и мои руки непроиз-

вольно скрестились сзади... Однажды я оглянулся. Он сидел прямо,

как будто его посадили на кол, и немигающими глазами смотрел пе-

ред собой. На мгновение мне почудилось, что губы что-то шепчут. Я

в ужасе отвернулся.

Мы подошли к крепостным воротам. Они уже были закрыты. Оста-

новившись, страж стал что-то искать в многочисленных карманах.

- Простите, как вас зовут? - спросил я у него, не понимая

еще зачем. Мой провожатый поднял брови и удивленно глянул на ме-

ня откуда-то с высоты.

- Что? - переспросил он.

- Как ваше имя? - повторил я.

Он почему-то усмехнулся. И тут мне показалось, что усмешка

знакома мне, что где-то я ее уже видел.

- Меня зовут Петр, - медленно, будто роняя слова с огромной

высоты своего роста, сказал он. И при последнем звуке этой фразы

я почувствовал, что у меня пересохло во рту, подкашиваются ноги и

мутится в глазах. Мой сопровождающий, как мне показалось, злорад-

но и торжествующе сощурившись, смотрел на меня.

- Петр, - беззвучно повторил я и, закрыв глаза, начал мед-

ленно сползать по холодной щербатой стене.

Меня звали Алексей...

ночь с 21 на 22 ноября 1997 года, г.Санкт-Петербург


,(#>#





A

*.FRMN*"lAы Mi4Ak#+ЉtД+Piq-iќfMУiќжm$тi)Mњ^ЛV

iДn**.MACЬњT-
рѓ-
*
аЏ3
 -P-+Бьт-^ nхNDi5ќ-i
ќГ